Сравнительный анализ израильских и еврейских центров Санкт-Петербурга: практики и репрезентации

1.1 Этничность и национализм

Ключевым понятием, на основе которого строится вся моя работа, исследовательский вопрос и непосредственно анализ, стоит обозначить концепцию этничности и все, что так или иначе с ней связано - социальные группы и их границы, деятельность организаций, идентичность индивидов и тому подобное. В связи с этим в теоретической части необходимо определить ту парадигму, согласно которой будет в дальнейшем операциоанилизироваться этничность. Уместным будет также начать с рассмотрения того, какие в принципе существуют подходы к изучению и пониманию этничности: примордиализм, как одна из ранних парадигм, определяет этничность исходя из того, что группы и народности существует благодаря наличию традиций веры и действий по отношению к «исконным» объектам этой группы, как, например, биологические факторы и занимаемые территории (Grosby, 1994). При этом прототипы наций и национализм присутствовали как данность на протяжении всей истории человечества, а современные этнические группы - историческая преемственность прошлого (Smith, 1999). С этим согласуется также и то, что определённый набор культурных характеристик, определяющий поведение индивида, изначально и всегда присутствовал у этнической общности, что приводит к «естественному» и «биологическому» характеру национальной самоидентификации в рамках этой теории (Bayar, 2009).

Эссенциализм, в частности этносимволизм Смита - подход, который в первую очередь относится к государственности, но склонен рассматривать нации и этнические общности как одно и то же явление и утверждает, что нация как тип социальной и политической организации носит извечный характер (Hall, 2000). Для этносимволистов культурные составляющие символа, мифа, памяти, ценности, ритуала и традиции имеют решающее значение при анализе этничности, наций и национализма. Эти элементы формируют социальную структуру сообщества, его институтов, наряду с этим наделяя его (это сообщество) особым отличительным символическим репертуаром касательно языка, религии, обычаев и институтов. При этом чувство преемственности с прошлыми поколениями обеспечивается за счет общих ценностей, воспоминаний, ритуалов и традиций - своего рода коллективной памятью (Smith, 2009: 25).

Наконец, согласно конструктивизму, понимаемому в широком смысле, этнические группы являются лишь продуктом человеческой социальной интеракции, поддерживающейся в той степени, в которой они поддерживаются в качестве валидных социальных конструктов в обществе (Bobo & Hutchings, 1996).

Остановимся на ключевых авторах, которые внесли свою немаловажную роль в развитие конструктивизма в изучении этничности и рассмотрим их основные изложения и опорные моменты.

Так, Ф. Барт в работе «Этнические группы и социальные границы» излагает подход к изучению этнической принадлежности, который фокусируется на продолжающихся переговорах о границах между группами людей. Согласно автору, такие группы не являются прерывистыми культурными единицами, к которым люди естественно принадлежат. Он сосредотачивает свое внимание скорее на межгрупповом взаимодействии, которое как раз порождает понятие идентичности, и, как следует из этого, на взаимосвязи этнических идентичностей. Сами группы используют понятие категорий, иным словами этнические ярлыки, которые обычно сохраняются, даже при условии перемещения отдельных членов сообщества через его границы или при совместном разделении идентичности в более чем одной группе. Для Барта самоопределение индивида не является существенным критерием этничности. Куда бомльшую роль играет «культурное знание», благодаря которому индивид идентифицируется как член этнической группы. Соответственно, для обозначения этничности ключевым аспектом является не культура этноса в целом, а именно те признаки и характеристики, которые определяют различия и подчеркивают групповые границы (Барт, 2006: 18).

Как уже говорилось, особое внимание Барт уделяет границам. Он вводит этот термин, призванный сосредоточить интерес именно на взаимодействии и взаимообмене между этническими группами. Из его идей следует, что, во-первых, границы сохраняются, несмотря на поток индивидов, проходящий через них. Другими словами, этнические различия не зависят от отсутствия мобильности, контактов и информации, но влекут за собой социальные процессы исключения и интеграции. Во-вторых, стабильные, устойчивые и зачастую жизненно важные социальные отношения поддерживаются через эти границы и зачастую основаны именно на дихотомических этнических статусах. То есть, этнические различия не зависят от отсутствия социального взаимодействия и признания, а, напротив, часто являются самой основой, на которой строятся эти социальные системы. При этом важно понимать, что взаимодействие в такой социальной системе не приводит к ее разрушению путем изменения и аккультурации: культурные различия могут сохраняться, несмотря на межэтнические контакты и взаимозависимость.

В целом, теория Ф. Барта отказывается рассматривать культурную общность как основу единства этнических групп. Она также противопоставляется той, что представляет этническую группу как замкнутое сообщество, в основе формирования которого лежат принципы изоляции, непринятии. Таким образом, можно прийти к выводу о том, что концепция «границы» подразумевает под собой наиболее широкую категорию социальной идентичности. Эта концепция создается средствами символического различения, при этом границы среди этнических категорий носят договорной характер. Все это как раз-таки приводит к восприятию идентичности как прозрачной и сознательно избираемой системы норм и ценностей (Денисова, 2007).

Смежным с этничностью термином может оказаться понятие национализма, которое также требует пояснения, в том числе и для его отличия от этничности и этнической группы. Э. Хобсбаум полагает, что национализм - это некая политическая программа, представляющаяся относительно новым явлением с исторической точки зрения. Придерживаясь этой концепции, группы, которые рассуждают о себе в терминах нации, имеют право создавать свои собственные территориальные государства стандартного образца. Этничность же, согласно автору, не несет в себе программного фундамента и не является политическим понятием. Под этнической принадлежностью следует понимать тот компонент, что выражает групповую идентичность и, таким образом, внушает членам группы чувство сплоченности, одновременно с этим подчеркивая различия между ними и «другими» (Лурье, 1999: 102; Хобсбаум, 2002)

Примечательно, что националистические движения могут обратиться к термину этничности, преследуя таким образом цели усиления групповой солидарности, обоснования необходимости создания собственного государства и политического отделения от чужаков, в роли которых выступать могут и государственные институты. То есть, ни национализм, ни этническая принадлежность не исчезают как часть устаревшего традиционного порядка. Оба понятия представляют собой современный набор идентичностей, на который опираются элиты и другие участники политической и социальной борьбы. Эти идентичности также участвуют в формировании повседневной жизни, предлагая инструменты как для осмысления и усваивания «всегда существовавших» гомогенности и различий, так и для создания конкретных версий таких идентичностей. При этом невозможно полностью отделить национализм от этничности. Национализм, в частности, остается главной риторикой попыток разграничить политические сообщества, требовать права на самоопределение и узаконить свою роль с ссылкой на «народ» страны. Этническая солидарность и идентичность требуются чаще всего там, где группы не стремятся к «национальной» автономии, а скорее к признанию национальных или государственных границ (Calhoun, 1993).

Андерсон немного иначе трактует и воспринимает понятия нации и национализм, где они приобретают не столь негативную окраску. Он подчеркивает ценностный смысл нации, то, как она способна мотивировать ценностно-ориентированное поведение в условиях современного рационализированного общества. Нация в такой трактовке представляет собой новое, характерное для нынешнего общества средство, которое связывает воедино, цельно, пространство, время и человеческую солидарность, что в некоторой степени - а именно то, что это явление достаточно новое - соотносится с предыдущими авторами. Примечательность соединения такого рода и заключается в том, что оно не способно реализоваться без воображения, которое опосредует и обосновывает коллективную связь, без унифицирующего воображения, которое создает культурно целостные воображаемые сообщества, имеющие к тому же ценностный характер.Национализм, таким образом, выступает в роли условной религии современного общества, предлагающая человеку бессмертие в виде вечно существующей нации, к которой он себя причисляет в собственном воображении. Национализм - это некая идея и размышления, которые отталкиваются от практики, подкреплены ею же и усилены в значительной степени исторической констелляцией (Андерсон, 2001: 19-20). Особое внимание в своем исследовании Андерсон уделяет языку, описывая его как некий «способ воображения», опосредующий единение нации. Язык -- это то, что придает нации «естественность», подчеркивает ее фатальность, непроизвольность и при этом бесконечность с неопределенными «началом» и «окончанием» (Андерсон, 2001: 24-25).

Андерсон выделяет несколько существенных критериев, которые определяют характеристики этого общества. Во-первых, оно является воображенным, так как членам даже самой незначительной нации никогда не будут известно большинство членов своей нации; более того, они не встретятся с ними или даже не будут слышать о них, однако в сознании каждого из них будет находиться образ их общности. Далее, нация воображается ограниченной, поскольку даже самые крупные из них будут иметь конечные границы, несмотря на их изменчивый характер, за которыми располагаются другие нации. Также, нация представляется суверенной - нации стремятся быть свободными, а суверенное государство - залог и символ этой свободы. Наконец, нация воображается как сообщество, потому что даже несмотря на фактическое присутствие неравенства и эксплуатации, нация всегда будет пониматься как глубокое, горизонтальное товарищество (Андерсон, 2001).

Роджерс Брубейкер при рассмотрении этничности предлагает использовать понятие «групповость» вместо привычных групп, которое будет обозначать переменную, а не константу. Интересно, что эта групповость может различаться не только между разными группами, но и внутри одной конкретной: с течением времени она может нарастать или приходить в упадок, достигая своего пика в редких и достаточно коротких моментах коллективного подъема (Брубейкер, 2012: 18).

Этничность не требует такой групповости. То есть этничность, расу и нацию не следует воспринимать как субстанцию, вещь или сущность, к которым подталкивает как раз образ «групп» как некое ощутимое, конкретное и ограниченное явления. О них следует говорить в терминах, ориентированных на процессивное, динамическое и событийное явление. Иными словами, этничность действует не столько в ограниченных группах, через которые она влияет, но и при помощи категорий, схем, столкновений, языков, институтов, организаций, сетей и событий. И таким образом, базовая аналитическая единица в данном случае будет не «группа», как сущность, а групповость - как концептуальная переменная, зависящая от контекста (Брубейкер, 2012: 30).

Р. Брубейкер также уделяет внимание категориям, говоря о том, что рассуждать следует в этих терминах, и тому, как к ним можно подойти и анализировать. То есть мы можем изучать то, как действуют люди и организации с категориями, какие существуют организационные и дискурсивные пути категорий, таким образом наблюдая процессы, с помощью которых категории как раз уже институционализируются и внедряются в административные порядки, культурную и символическую сферы (мифы, воспоминания, нарративы) (Брубейкер, 2012: 33).

Следующим этапом или шагом, рассматриваемым автором, является создание групп, как социальный, политический и культурный проект, цель которого - преобразовать категории в группы или же повысить уровень групповости. Ими и будут являться всевозможные виды организаций, главной из которых будет выступать государство и его организационные составляющие. Среди прочих также распространены политические партии, этнические ассоциации, структуры в виде общественных движений, религиозные учреждения и прочие. Здесь стоит добавить, что по мнению автора, именно организации, а не этнические группы сами по себе являются главными катализаторами этнического конфликта и насилия, и, что особенно важно, отношения между организациями и группами, от лица которых у первых есть желание выступать и представлять их, могут быть крайне неоднозначными (Брубейкер, 2012: 35-37).

Несомненно, значительное внимание в книге уделено и достаточно комплексному понятию идентичности, понимание которого важно и для настоящей работы. Способов употребления термина «идентичность» большое множество. Однако еще большую сложность составляет то, каким конкретно термином следует оперировать в ходе исследования при условии, что некоторые понятия повторяют, пересекают друг друга, а другие дополняют или даже противоречат. Так, например, существует идентичность как воспринимаемая основа, фундамент социального или политического действия, которую часто противопоставляют «интересу» с целью её выведения на передний и осмысления неинструментальных модальности социального и политического действия. Также понятие идентичности может трактоваться как ключевое условие социального бытия, самобытности. Оно указывает на его глубокие, базовые, прочные и основополагающие аспекты - то, что необходимо поддерживать, сохранять, транслировать. Определение такого ряда зачастую используется в литературе, носящей психологический характер. Еще одним определением идентичности можно назвать некое «тождество» членов группы или категории. В данном случае его проявления будут отражаться в коллективности, общности, что проявляется во внутригрупповой солидарности, схожих расположенности и сознании по отношению к чему-либо, а также в коллективном действии. Стоит отметить, что именно такое определение в большей степени используется в литературе, посвященной социальным движениям, гендеру, изучению расы, этничности, национализма и др. (Брубейкер, 2012). В связи с этим, в дальнейшем, данная работа будет в основном опираться именно на вышеуказанное определение, при этом дополняя его, в случае необходимости, различными уточнениями

В связи с этим, в дальнейшем, данная работа будет в основном опираться именно на вышеуказанное определение, при этом дополняя его, в случае необходимости, различными уточнениями. Также, в ней же основное внимание будет уделяться именно этничности и этнической принадлежности, то есть таким образом разделяя, хоть и не в полной степени, этот термин от нации и национализма. Как уже говорилось, эти понятия могут сильно переплетаться, особенно что касаемо изучения организаций, которые могут оперировать в парадигме нации и в рамках которых группы овеществляются, но, тем не менее, в настоящей работе сделана попытка их разграничения при помощи постановки акцента не на политической составляющей, а на солидарности внутри группы, на схожем расположении к чему-либо, в сознании и коллективном действии.

1.2 Этнические организации