Культурология в системе современного знания

Не менее живописный облик позднего Средневековья представлен в работе Йохана Хейзинга «Осень Средневековья». Красочность, «художественность», веселость повседневной жизни, ее чрезмерность, светская направленность очень многих литературных произведений - все это, по мнению голландского историка, было так же свойственно Средневековью, как и следующему за ним Ренессансу. Средневековье в работах М. Бахтина и Й. Хёйзинга лишено мрачности, подавленности, презрения к плотским утехам, повсеместной нарочитой устремленности к духовности. Оно предстает очень веселой порой, в которой повсеместно нарушались и этические, и эстетические запреты христианской доктрины, а доминирующая идеологическая религиозность вполне соседствовала с куртуазной светскостью.

Или еще один пример. В Европе вплоть до эпохи Возрождения дети и подростки не составляли некоего отдельного культурно-возрастного образования. Как показал французский историк Ф. Арьес в своей работе «Ребенок и семейная жизнь при старом порядке» (1973), в ребенке виделся «маленький взрослый». Он был облечен тем же комплексом прав и обязанностей, что и его родители, следовал сходным нормам поведения, носил такую же одежду. Осознания того, что миры взрослых и детей радикально различаются, еще не было. Лишь гораздо позже - при стечении очень многих идеологических, политических, социокультурных обстоятельств - эти два мира были отделены один от другого; причем, как указывает ученый, «открытие детства» в европейской культуре было сопряжено с утратой ребенком свободы. Так внутри прежде единого в данном аспекте культурного пространства появилась некоторая автономность, которая сохраняется до нашего времени, воспроизводит себя в иных, нежели подкультуры других возрастных категорий, формах.

С помощью категории «субкультура» мы констатируем, что внутри целостного господствующего образования всегда присутствуют некие суверенные культурные опыты, отличающиеся от него строем, обычаями, нормами, поведенческими сценариями, художественно-стилистическими регламентами. Субкультурные образования отражают социальные, этнические, демографические особенности развития культуры. Они в достаточной мере устойчивы, автономны, закрыты и проявляются в языке, сознании, этических и эстетических предустановках.

Субкультурные тенденции во многом обусловлены стремлением любой культуры, обладающей статусом официальности, заполнить собой все отсеки жизни, стать универсальностью и тотальностью. Любая же унификация всегда порождает альтернативу. Традиционно в рамках культурологии проблема субкультур рассматривается в рамках социализации и отражает сложный процесс интеграции культурных ценностей различными слоями общества. Приобщение к ведущему культурному стандарту эпохи, вхождение в систему господствующих культурных ценностей, идентификация себя с крупномасштабным культурным комплексом - процессы очень сложные и часто болезненные как для отдельных людей, так и для целых групп. Это и подпитывает субкультуры. Допустимо говорить об особых кодексах правил и моральных норм внутри субкультурных образований. Субкультуры обладают герметичностью и стойкостью, они способны воспроизводиться достаточно долгое время.

Надо обратить внимание на то, что при всей альтернативности субкультурных комплексов, их, подчас декларативном, неприятии главенствующей культуры, они, как правило, не стараются подменить последнюю, низвергнуть ее. Субкультуры хотя и возобновляются беспрерывно в истории, все же выражают процесс приспособления к господствующим культурным нормам. Они в большей мере способствуют постепенным эволюционным и мирным преобразованиям, нежели революционным и резким сменам одних культурных ориентиров на другие. Культурные созидательные импульсы, исходящие от субкультур, интегрируются в общее русло ведущих тенденций эпохи, выступая своеобразной вариацией, пусть даже очень яркой, общей культурной панорамы.

7.2 Виды субкультур

Субкультуры бывают различных видов. Одни определяются особенностями исторического развития, другие - способами и формами культурной идентификации конкретных людей.

Остановимся на основном спектре современных субкультурных вариаций.

Этнические субкультуры. Для иллюстрации обратимся к двум современным российским мегаполисам - Москве и Санкт-Петербургу. Здесь живут и трудятся огромное множество людей, причем наряду с русскими «по крови и паспорту», составляющими большинство, по Тверскому бульвару и Невскому проспекту ходят и представители других национальностей, не в меньшей степени считающие себя коренными москвичами и питерцами. Сегодня едва ли возможно перечислить все этнические группы, которые избрали местом своего постоянного жительства Москву или Санкт-Петербург. Очевидно, что жизнь русской части населения этих городов отличается от жизни москвичей и питерцев-ассирийцев, цыган и пр. Одни этнические сообщества активно объединяются, создают землячества, имеют отчетливо выражаемые отличительные признаки, другие же, напротив, предпочитают не акцентировать внимание на своей инородности. Многие живут крайне обособленно. Ассирийцы, составляющие одну из древнейших этнических групп, известных в истории с библейских времен, несмотря на малочисленность, очень ревностно относятся к своим традициям: не утрачивают языка, постоянно встречаются друг с другом, вместе отмечают свои праздники, практически не ассимилируются. Между тем отличить ассирийца от неассирийца на улице практически невозможно. Чего не скажешь о другом народе - цыганах: они всегда заметны в толпе. Степень «закрытости» у цыган гораздо меньшая, чем у современных ассирийцев. Этнически субкультуры больших городов и соприкасаются, и не соприкасаются между собой. В нынешних условиях они, как правило, не мешают друг другу развиваться по собственным законам, хотя в каждом отдельном субкультурном комплексе практикуются различные кодексы морально-нравственных императивов.

Корпоративные субкультуры. Различные социальные группы различаются не только характером работы в общей системе разделения труда, но и «стилями жизни». Жизнь ученого отлична от жизни журналиста, бизнесмена - от шоумена, продавца - от официанта, дворника - от шофера и т.д. Манера одеваться, привычка проводить свободное время, набор поведенческих регламентов, мысли и чувства, материальные и экзистенциальные ценности, даже выбор места жительства подчас в большой мере зависят от того, к какой социальной прослойке принадлежит человек. Корпоративный принцип лежит в основании многих субкультурных образований, которые редко вступают в конфронтацию друг с другом, предпочитая мирно сосуществовать, не нарушая покоя.

Религиозные субкультуры. Ярко выраженным примером субкультуры в современном мире могут считаться религиозные секты. Эти культовые объединения нередко называют авторитарными. Во главе их стоят, как правило, харизматические личности. Строжайшая дисциплина, единомыслие, нетерпимость к другим культурным традициям, асоциальная направленность требований - все это доставляет массу хлопот власти. Очень часто секты вступают в открытую конфронтацию с доминирующей культурой. К таким субкультурам применяются строгие законодательные меры, которые тем не менее не дают желаемого результата. Не все субкультурные образования, выстраивающиеся по религиозному принципу, агрессивны. Многие мирно соседствуют с другими. В российских городах, где большинство исповедует православное христианство, та кие субкультуры часто представлены приверженцами других религиозных доктрин. Мусульмане, например, отмечают свои праздники, читают Коран на арабском, совершают паломничество к Каабе и пр., считаясь при этом россиянами и идентифицируясь с российской культурной традицией.

Возрастные субкультуры. Различные возрастные категории также имеют отчетливую тенденцию образовывать субкультурные комплексы. Люди старшего поколения ведут себя иначе, чем молодежь, что проявляется практически во всех сферах жизни. Деление на возрастные категории не остается неизменным на протяжении веков, именно культурой определяется распределение людей по разным возрастным объединениям, каждому из которых вменяется свой круг прав и обязанностей, тем не менее подобная различенность в значительной степени определяется характеристиками человека как биологического вида. Вполне закономерно, что люди, прожившие двадцать лет и шестьдесят, не могут ни чувствовать, ни мыслить, ни двигаться, ни желать одинаково. В сегодняшнем мире прослеживается очевидная «юниоризация» культуры, т.е. в иерархии ценностей приоритетное место занимает молодость, что не является нормой для всех типов культур. Это обусловливает пристальный интерес к молодежным субкультурам. Отчетливый спектр различных субкультурных феноменов, основанных на ярко выраженном желании молодых людей заявить о своей автономности, стал проявляться в европейской культуре примерно с 1960-х гг. В коммунах хиппи, панков, рокеров, скинеров, баба и пр. наглядно проявилось взаимодействие субкультур с ведущими тенденциями культурно-исторического развития эпохи. Сегодня представители данных субкультурных объединений имеют большое количество приверженцев и в нашей стране.

Практически нет такого способа различения людей, который не мог бы при определенных условиях лечь в основу субкультурной автономности: пол, цвет глаз, «вкус» в самом широком смысле слова, этическая доктрина... Следует также помнить, что в зависимости от конкретно-исторических условий внутреннее деление культуры на субкультурные элементы происходит по-разному. Субкультуры, отчетливо прослеживаемые на протяжении долгого времени, могут трансформироваться в иные или вовсе исчезнуть. Само основание для распределения автономных субкультурных образований в значительной степени определяется магистральными, ведущими тенденциями культуры.

7.3 Понятие "контркультура"

Динамика развития культуры, предполагающая участие субкультур в эволюционных трансформациях, может входить в стадии резких, революционных преобразований.Субкультура не претендует на то, чтобы стать доминантной эпохой, сменить предыдущий культурный стандарт, превратиться в официальную доктрину. Этим она принципиально отличается от контркультуры, которая, напротив, открыто противопоставляет себя господствующей культуре и притязает на лидирующее положение. Складываются такие ситуации, когда локальные субкультурные образования начинают притязать на универсальность. Они выходят за пределы собственной среды и пытаются установить свои ценности для более широких социальных общностей.

В современной культурологической и социологической мысли понятие контркультуры используется по крайней мере в двух смыслах. Во-первых, для обозначения социально-культурных установок, противостоящих фундаментальным принципам, которые господствуют в конкретной культуре. В этом значении термин «контркультура» употребляется, когда речь идет о замене одного типа культуры другим. Так, раннее христианство может считаться контркультурой по отношению к господствовавшей на тот момент эллинистической культуре. Немирное сосуществование обеих культурных традиций, их продолжавшееся на протяжении нескольких веков противостояние закончилось, как известно, тем, что именно христианство в большинстве европейских стран стало официальной и магистральной тенденцией. Таким же противостоянием культуры и контркультуры может считаться период Ренессанса, когда рационалистический гуманизм, возникнув как контркультура по отношению к доминировавшему христианству, со временем занял ведущее положение во всех сферах культурной деятельности.

Во втором, более узком значении слово «контркультура» употребляется в контексте молодежных выступлений, вспыхнувших во многих ведущих мировых державах в конце 1960-х гг. Протест, отразивший критическое отношение к современной культуре, отвержение ее как «культуры отцов», положил начало формированию движения молодежи и интеллигенции, объединенных в особые коммуны. У движения сразу появились как сторонники, так и противники. На сторону бунтовавшей молодежи встал, в частности, теоретик молодежных выступлений американский социолог Теодор Розак. Объединив различные духовные влияния, направленные против господствовавшей культуры, он выделил в них некоторый свод альтернативных официальным структурам правил и назвал этот феномен контркультурой.

Молодежные движения 1960-х гг. не закончились ниспровержением существовавшего социально-культурного порядка и не ознаменовали собой начало новой культурной эпохи. Лозунги, которые писали, например, французские студенты на стенах Сорбонны: «Вся власть воображению!», «Настоящая жизнь не здесь!», «Искусство умерло, давайте творить повседневную жизнь!», «Вы ничего не понимаете!» или «Ницше - первый сорт!» - были утопичны и по сути дела не содержали никакой альтернативной позитивной программы. Этим контркультура конца 1960-х гг. отличалась от контркультурных движений прошлого. Однако важно то, что, даже когда контркультура не предлагает ничего взамен, она тем не менее оказывает существенное влияние на дальнейшую культурную эволюцию. Мир никогда не остается прежним после того, как возникает и открыто заявляет о себе контркультура. Облик официальной культуры также изменяется.

Цель любого контркультурного образования можно обозначить как стремление показать несостоятельность доминирующих установок. Всякая контркультура, даже если она не занимает в итоге доминантные позиции, стремится создать новый универсальный словарь, использовать новые термины в культурном взаимодействии, прочертить новые каналы культурной коммуникации и в конечном счете создать нового человека и новую социальную реальность. Подобное удается редко: официальная культура, как правило, обладает большим потенциалом устойчивости, чем контркультура, опирается на разветвленную систему общественного принуждения. Противостояние раннего христианства и эллинистической культуры, гуманизма и христианства длилось веками. Даже тогда, когда контркультуры восторжествовали, вытеснив конкурентов, последние все равно остались - в виде незримо присутствовавших субкультурных комплексов, продолжавших оказывать огромное влияние на культурное развитие. Такими они сохраняются до сих пор.

7.4 Концепции контркультуры

Если представить общество как иерархию взаимосвязанных позиций (статусов), то Система (суб- или контркультурная группа) окажется между позиций, то есть вне общества. Не случайно общественным мнением и научной традицией она относится к сфере андеграунда (от англ. “underground” - подполье), контркультуры, или в отечественном лексиконе было популярно еще словечко “неформалы”. Все эти определения указывают на внеположенность - характерны приставки “контр- ”, “под-”, “не-”. Ясно, что речь идет о чем-то противостоящем (“контр-”), невидимом и скрытом (подземная), неоформленном.

То же представление отражает и другой вид самоописания общества - пресса. Достаточно просмотреть заголовки статей о “неформалах”: “Пришельцы”, “Остров ,,система"”, “Гремящая пустота”, “Дорога в никуда”, “Пустыня, оказывается, бывает и в душе человека. . .”. С точки зрения общепринятой культуры наши герои - “пришельцы”, базирующиеся на “острове” или в “пустыне”, а то и вообще в “пустоте” и уходящие дорогой “в никуда”. В общем, они не мы, чужие, и живут не здесь, а где-то в неопределенном, пустом, отграниченном от нашего пространстве.

В. Тэрнер, говоря об общинах западных хиппи, отнес их к “лиминальным сообществам”, то есть возникающим и существующим в промежуточных областях социальных структур (от лат. limen - порог). Здесь собираются “лиминальные” личности, лица с неопределенным статусом, находящиеся в процессе перехода или выпавшие из общества Исследователи практически единодушны в том, что сообщества андеграунда формируются из тех, кто выпал из общества. В педагогической литературе по проблемам подростковых компаний много говорится о дезадаптации, неумении войти в трудовой или учебный коллектив; конфликт в семье также часто называется как причина ухода в альтернативные сообщества. Дезадаптация - одно из определений отторжения от структур (групп, коллективов) “большого” общества, выпадения из его коммуникативных сетей.

Разные концепции контркультуры констатируют разрыв коммуникативных связей ее с системами “большого” общества, господствующей культуры;

расхождение обычно в выделении того или иного типа связей, которые, по мнению автора, подверглись разрыву.

Концепции “кризиса социализации” или “конфликта поколений” акцентируют разрыв связей между поколениями - по разным причинам перекрываются каналы, по которым течет информация из прошлого в будущее. Новое поколение обособляется от этого потока.

Концепции кризиса трудовой этики (системы ценностей, в основе которой труд, как основа статуса и самоуважения) делают акцент на пресечении уже синхронных (вневременных) связей. Трудовая этика - основа, на которой долгое время строились отношения в обществе и общества со средой, - это самая основа западной наличной социальной структуры. И вот она отвергается контркультурой, выдвинувшей свою систему ценностей: отказ от активности, минимализация деятельности и соответственно потребления.

Активно обсуждается в литературе также вопрос о причинах выпадения из общества, разрыва или перекрывания связей с ним. Откуда и почему появляются выпавшие люди? Здесь два направления. Первое: в этом выпавшем, неопределенном, “подвешенном” состоянии человек оказывается в период перехода с позиции одной на позицию другой социальной структуры. Потом он, как правило, находит свое постоянное место, обретает определенный статус, входит в социум - и покидает сферу контркультуры. Такие рассуждения в основе концепций В. Тэрнера, Т. Парсонса, Л. Фойера и др. По Парсонсу, например, причина протеста молодежи и ее противостояния миру взрослых - “нетерпение” занять места отцов в социальной структуре. А они некоторое время еще остаются заняты. Но дело кончается встраиванием нового поколения в ту же структуру и, следовательно, ее воспроизводством.

Второе направление объясняет появление выпавших людей в обществе сдвигами в самом обществе. У М. Мид это выглядит так: молодежь приходит, взрослея, уже не в тот мир, к которому ее готовили в процессе социализации. Опыт старших не годится. Молодых готовили к занятию одних позиций в социальной структуре, а структура уже другая, тех позиций в ней нет. Новое поколение ступает в пустоту. Не они выходят из социальной структуры (как у Парсонса или Тэрнера), а сама структура ускользает из-под их ног. Здесь и начинается бурный рост молодежных сообществ, отталкивающих от себя мир взрослых, их ненужный опыт. И результат пребывания в лоне контркультуры здесь уже другой: не встраивание в прежнюю структуру, а строительство новой. В ценностной сфере - смена культурной парадигмы: ценности контркультуры “всплывают” и ложатся в основу организации “большого” общества. А прежние ценности опускаются в подземный мир контркультур.

На самом деле эти два направления не отвергают друг друга, а дополняют. Речь идет просто о разных периодах в жизни общества, или его разных состояниях. В стабильные периоды и в традиционных обществах (изучавшихся Тэрнером) выпавшие люди - это действительно те, кто в данный момент, но временно, находится в процессе перехода. В конце концов они входят в общество, там устраиваются, обретают статус. В периоды перемен выпавшими становятся в той или иной мере значительные прослойки, иногда это задевает чуть ли не каждого. Не все они уходят в хиппи, но многие проходят через контркультурное состояние (и попадают в зону действия ценностей контр культуры).

К. Д. Келли (Мичиганский университет) обращает внимание на то, что в современном постиндустриальном обществе довольно значительная часть населения вытесняется с рынка труда (высокий уровень благосостояния обеспечивается без обязательного поголовного участия всех в производстве), а вместе с тем сужается и сфера действия трудовой этики. Первыми вытесняются, по Келли, женщины, расовые меньшинства и молодежь - и именно они составляют базу наиболее многочисленных альтернативных движений и социальных образований.

Тема 8. Массовая и элитарная культуры

8.1 Массовая культура (основные позиции)

Массовая культура - культурная продукция (в самом широком смысле слова - от произведений искусства до потребительских товаров и кулинарии), создаваемая и распространяемая профессионалами в расчете на потребление на коммерческой основе широкими массами людей вне зависимости от социального положения, пола, возраста, национальности и т. д.

Возникновение понятия «М. к.» тесно связано с критикой массового общества (Ортега-и-Гассет X., 1929), с анализом новых технологий создания и распространения произведений искусства (Беньямин В., 1941), с обличением индустрии культуры (Адорно Т., Хоркхаймер М., 1944).

Хотя М. к. зарождается только в конце XIX столетия, ее истоки уходят в глубокое прошлое: можно вспомнить требование «хлеба и зрелищ», церковную культуру Средних веков, популярную беллетристику. Чрезвычайно широкое и практически повсеместное распространение М. к. в ХХ в. опирается на стремительное развитие средств массовой коммуникации и индустрии культуры: периодической печати, кинематографа, радио, телевидения, аудио- и видеозаписей, компьютерных сетей... Ее формирование связывается с процессами модернизации общества, демократизацией и индивидуализмом, усложнением процессов производства, распространением рыночных отношений, ростом благосостояния основной массы населения.

В силу ряда конкретно-исторических причин (ослабление давления элит, многонациональный состав населения, бурный экономический рост и др.) «культура Макдональдса и кока-колы» и индустрия развлечений, в частности кинематограф, особенно интенсивно развивались в США и благодаря транснациональным корпорациям распространялись и распространяются на весь мир. Вместе с тем М. к. с легкостью ассимилирует самые разнопорядковые элементы: латиноамериканские телесериалы, китайскую и итальянскую кухню, африканскую музыку, боевые искусства Востока, японские видеоигры. В отличие от классической светской культуры Нового времени, функционировавшей исключительно в пределах образованных и обеспеченных слоев общества и основанной на установках просветительства, М. к. опирается на компенсаторно-развлекательные функции культуры, превращаясь в своеобразный механизм регулирования психики в условиях повсеместного усложнения процессов жизнедеятельности.

Вместе с тем она и продолжает классические традиции, базируясь на жизнеподобии и стремясь к расширению своей аудитории.

В этом и ряде других аспектов М. к. в рамках ХХ в. противостояла модернистским и авангардистским направлениям, элитарной культуре. Поэтому закономерно, что марксистская и модернистская школы культурологии смыкались в однозначно негативной трактовке «буржуазной М. к.» как технологии «оболванивания масс». Эта концепция была пересмотрена в 1960-1970 гг. в рамках постмодернизма, лишившего противопоставление массовой и элитарной культур качественного оценочного смысла.

8.2 Зарождение м.к. Оценки. Элитарная культура

Становление массовой культуры связано с формированием индустриального общества. Научно-технический прогресс способствовал высвобождению большого количества времени у значительной части населения западного мира и возникновению потребности в досуге у самых широких слоев общества. Заполнение этого досуга стало прерогативой массовой культуры, которая поставила практику развлечений на самую широкую ногу. Соединение культуры с развлечением определило главные особенности предметов массовой культуры. Они должны быть занимательными по содержанию и эффективными по форме, иметь всегда четкий сюжет с интригой и принадлежать конкретному жанру. Основными признаками массовой культуры являются:

серийный характер предметов потребления;

примитивные стандарты жизни и отношений между людьми;

развлекательность, забавность, сентиментальность;

натуралистическое изображение интимных отношений героев в произведениях художественной культуры;

культ сильной личности, культ жизненного успеха.

Массовая культура утвердилась в умах людей в середине XX в., когда средства массовой информации проникли в большинство стран мира и стали доступны представителям всех социальных слоев. Средства массовой информации не только сделали любую информацию достоянием всех людей, но и одновременно формировали общие стандарты потребления, объединяли людей, стирали различия между ними.

Вначале массовая культура использовала технические возможности полиграфической промышленности - популярные газеты и журналы, а также дешевые книжки - беллетристику (любовные и детективные романы) и комиксы. В конце XIX в. был изобретен кинематограф, до сих пор остающийся важнейшим средством массового искусства. Он доступен всем, без различия пола, возраста, образования. Тогда же появился граммофон, что дало толчок распространению легкой музыки - еще один раздел массовой культуры. К 1960-м гг. технические возможности массовой культуры многократно возросли - началось массовое использование телевидения, спутниковой связи, появились десятки миллионов пластинок, кассет, компакт-дисков. В последнее время к этому добавились возможности персональных компьютеров, сети Интернет.

Возникновение массовой культуры означало не просто появление еще одного типа культуры наряду с уже сложившимися, это было изменение способа функционирования всей культуры. Постепенно уходили старые формы социальности, патриархальные связи между людьми, жившими в маленьких мирках (поселках и деревнях) с привычными ориентациями и традиционными ценностями. Началась активная миграция из деревни в город, из Старого Света в Новый Свет. Стали появляться крупные города, жизнь которых сильно отличалась от привычной, порождая большую психическую и интеллектуальную нагрузку. Это происходило параллельно с увеличением времени для отдыха - как за счет сокращения рабочего времени, так и за счет развития техники, освобождавшей человека от многих, необходимых ранее, трудовых операций, особенно в домашнем хозяйстве. Результатом стало появление новых способов отдыха и психической разрядки. При этом возможности массовой культуры оказались незаменимыми.

Сегодня большинство людей, особенно молодежь, получают представления о необходимом стиле поведения, образе жизни, карьере, отношениях между людьми от массовой культуры. Пища, одежда, жилище, бытовая техника, предметы обихода, образование - все это также поступает к человеку через механизмы массовой культуры. Сегодня какой-либо продукт признается престижным и ценным тогда, когда он становится предметом массового спроса. Таким образом, массовая культура становится средством стимуляции потребления, для чего активно используется реклама, на которую тратятся огромные средства При этом стираются и устраняются национальные границы, массовая культура становится фундаментом мировой культуры.

Произведения массовой культуры базируются на универсальных психологических (психофизиологических) характеристиках и механизмах восприятия, которые работают независимо от уровня образования и степени подготовленности аудитории. Более того, излишнее образование для нее даже вредно, поскольку мешает непосредственному эмоциональному восприятию, на которое нацелена массовая культура.

Долгое время критики говорили лишь об отрицательных сторонах массовой культуры, подчеркивали низкопробность, пошлость ее продукции, создаваемой на потребу невзыскательной и неразвитой публике, а также направленность массовой культуры на формирование низкопробного духовного стандарта, «оболванивание» человека, воспитание у него невысоких потребностей в сфере искусства, ориентацию его на потребление, а не на творчество. К числу основных отрицательных качеств массовой культуры относят следующие признаки:

преимущественно развлекательный характер;

почти полное игнорирование вопроса о цели и смысле жизни, ее ценностях;

низкий профессиональный уровень и отсутствие эстетической ценности;

формирование массового мировоззрения с некритическими убеждениями и взглядами.

Определенная доля истины в этих утверждениях есть. Но нельзя забывать и о том положительном, что несет с собой массовая культура Ее главным достижением является распространение всеобщей грамотности населения, доступность культурных ценностей большому числу людей. Конечно, при этом создается довольно много низкопробной продукции, но тиражируются и бесспорные шедевры, которые могут подтолк нуть человека к желанию самосовершенствоваться. Нельзя забывать и о роли массовой культуры в современном рекреационном механизме снятия стрессов и напряжений.

Не следует также противопоставлять массовую культуру высокой культуре прошлых эпох. Ведь там были и средняя, и низовая культуры, которые до нас практически не дошли. Кроме того, в последнее время массовая культура стала все больше ориентироваться на так называемый мидкульт - культуру среднего уровня, в рамках которой экранизируются многие классические литературные произведения, вводится мода на образцы подлинно художественного творчества, популярную науку, классическую музыку. Поэтому общий уровень массовой культуры все время возрастает. Это хорошо заметно, если сравнить те произведения, которые были созданы в начале XX в. и в его конце. Можно заметить и тенденцию к этизации этой культуры, что ведет к некоторому подъему ее морального уровня.

Оппозицией массовой культуре выступает элитарная культура, которая создается и потребляется привилегированной частью общества (элитой). Наиболее яркое выражение она находит в изобразительном искусстве, серьезной музыке и литературе.

Пласт элитарной культуры рассматривается как антипод массовой культуры, который зарождается в ответ на потребности «верхушки» общества - родовой аристократии, политических лидеров, крупных бизнесменов. Как правило, эти люди могут позволить себе предметы и продукты самого лучшего качества, уникальные и высокоценные. Это относится к предметам их быта, одежде, украшениям, жилищам, машинам. Кроме того, сегодня к элите (от франц. elite - лучшее) относят и творче скую часть деятелей искусства и науки, создающих новые ценности куль туры. Их отличают эстетическая свобода, творческая независимость, фи лософское проникновение в сущность явлений и души человека, умение владеть всей сложностью и разнообразием форм художественного освое ния мира. Применительно к художественной культуре элитарными становятся новые направления в искусстве, непонятные широкому потребителю, рассчитанные на высокообразованного человека. Таким образом, элитарная культура связана с частью общества, наиболее способной к духовной деятельности или обладающей властными возможностями в силу своего положения. Именно эта часть общества обеспечивает общественный прогресс и развитие культуры.

Долгое время особенности элитарной культуры рассматривались с точки зрения ее противоположности культуре массовой. Унифицированности и тривиальности последней элитарная культура противопоставляет оригинальность и индивидуальность в поисках новых художественных решений; простоте и доступности - закрытость и зашифрованность культурных символов; минимуму изобразительных средств - самый широкий спектр средств выразительности и т.д.

Но главное отличие в другом: только элитарной культурой создаются новые культурные формы и определяются пути развития культуры.

8.3 Массовая и немассовая культуры

О массовой культуре говорят и пишут бесконечно много. Кто только ни старается «заклеймить позором» или, напротив, «пропеть дифирамб» этому явлению: ученые, публицисты, артисты, политики, художники. Между тем до сегодняшнего дня как в обществе, так и в гуманитарном знании, в том числе в культурологии, остаются непроясненными существенные моменты теоретического и практического плана. Нет единого мнения относительно того, что считать массовой культурой и как определять ее временные границы: присутствовала ли она во всех исторических типах культуры или в их большинстве, выступая субкультурным или контркультурным образованием, либо это признак только нашей эпохи?

В самом деле, что можно считать массовой культурой? Комиксы, триллеры, «дамские» романы, музыкальную «попсу», низкопробный «ширпотреб» и прочие образцы «низкого жанра», которые колют глаза ревнителей «высоких стилей»? При таком подходе массовая культура является набором определенных видов, жанров, направлений, стилей, иначе говоря, форм, простых и примитивных. Но как в этом случае относиться к тому обстоятельству, что многое из того, что еще совсем недавно входило в разряд масскульта, сегодня числится среди великих откровений человеческого духа? Творчество А. Вяльцевой, Э. Фицджеральд, Э. Пресли, мюзикл «Вест-сайдская история» или, например, романы А. Кристи сегодня считаются «классикой». В то же время растиражированные и смотрящие на нас рекламные щиты с изображением леонардовской Джоконды едва ли поднимаются выше «дешевого ширпотреба». Миграция культурных форм из одного разряда в другой (из массового в немассовый и наоборот) происходит непрерывно. Одни предметы, имена, жанры, формы оказываются «вдруг» великими, на все времена созданными откровениями, другие же, имеющие вроде бы «безупречную репутацию», напротив, низвергаются и начинают успешно циркулировать по каналам масскульта.

Поэтому, чтобы определить хотя бы в общих чертах, чем же отличается массовая культура от других форм культуры, обратимся не к фактам (примерам, направлениям, видам и жанрам), а к условиям, попадая в которые тот или иной феномен становится масскультовым, и прежде всего к агенту (презентанту) массовой культуры - массе.

Масса и массовое сознание.

Категория массы как объединения некоторого количества людей не самая распространенная в гуманитарном знании. Если другим понятиям, используемым для обозначения различных человеческих множеств, таким как «народ», «нация», «этнос», «класс» и пр., посвящено необозримое количество работ, то «массе» в данном отношении не повезло.

Это тем более удивительно, что на всем протяжении XX в. «массовость» была расхожим эпитетом, одной из самых распространенных метафор разнообразных социальных практик. Причем невозможно однозначно сказать, негативно или позитивно окрашивалось это слово. В одних случаях, например, когда кандидат на пост главы государства заявлял, что, заняв вожделенный пост, он будет всемерно печься о процветании народных масс, предполагалось, что масса обладает «качеством» высшей социальной пробы. В то же время немало гневных тирад обрушивалось на головы «поделыциков от искусства», растрачивавших свой божественный дар в угоду запросам «массы»!

Впервые о массе как о самодостаточной, автономной и заслуживающей пристального внимания социальной форме заговорили в конце XIX в. Слово, разумеется, использовали и ранее, но в качестве синонимического эквивалента в ряду других: «народ, толпа, масса, класс» обозначали примерно одно и то же. Понятие массы ввели психологи. Они придали ему неукоснительный социологический статус: «масса» обозначала феномен со строго определенным набором характеристик. В середине 90-х гг. XIX в. вышла вызвавшая много шума работа французского психолога, антрополога и археолога, автора трудов по теоретическому и экспериментальному естествознанию Г. Лебона «Психология народов и масс». В ней он писал: «В психологической массе самое странное следующее: какого бы рода ни были составляющие ее индивиды, какими схожими или несхожими ни были бы их образ жизни, занятие, их характер и степень интеллигентности, но одним только фактом своего превращения в массу они приобретают коллективную душу, в силу которой они совсем иначе чувствуют, думают и поступают, чем каждый из них в отдельности чувствовал, думал и поступал» ( Лебон Г. Психология народов и масс. СПб., 1995. С. 64) . По мнению Лебона, масса изменяет человека следующим образом:

1) объединяясь в некое множество, люди чувствуют прилив необыкновенной мощи; силы, обычно обуздываемые, раскрепощаются, человек не в силах устоять от соблазна их выплеснуть;

2) человек в массе мгновенно заражается общей эмоцией, причем нередко в жертву общему приносится личный интерес;

3) человек в массе становится удивительно внушаемым, лишается своей «суверенной воли».

Вердикт, выносимый Лебоном массе, отрицателен, и прежде всего потому, что масса оппозиционна индивиду, а именно индивидуальность выступает безусловным позитивным началом в новоевропейской культуре. Индивид «поглощается» массой, масса ввергает человека в такое состояние, в котором он добровольно отказывается от своей индивидуальности.

Спустя десять лет после выхода книги Лебона австрийский психолог, родоначальник психоанализа 3. Фрейд в свой статье «Психология масс и анализ человеческого Я» пришел к неутешительному выводу о том, что утрата индивидуальности, возвращение в доиндивидуальное состояние является актуализацией архаических пластов психики, свойственной всем людям.

Позднее ученые различных профессиональных ориентации обращались к анализу феномена массы, и в целом их выводы находились в русле лебоновско-фрейдовской традиции:масса - это специфическая форма общности людей, которой свойственны агрессивность, стадная архаичность, деструктивность, примитивность стремлений, пониженная интеллектуальность и повышенная эмоциональность, спонтанность, готовность подчиниться волевому окрику, переменчивость, неукорененность и пр. Повторим, человеком массы может стать всякий вне зависимости от собственной индивидуальной истории: ни ум, ни опыт, ни заветы предков, ни даже личный интерес не гарантируют того, что однажды, оказавшись в соответствующей ситуации, человек не превратится в озверевшего проводника деструктивных импульсов массы.

Однако для того чтобы создалась возможность объединения людей в массовые множества, необходимо, чтобы в обществе отчетливо проявился «человек массы» как носитель особого типа сознания - массового сознания. Анализу характерных черт такого человека посвящена вышедшая в 1930 г. работа испанского мыслителя X . Ортеги-и-Гассета «Восстание масс». Эта книга, почти сразу после выхода из печати переведенная на все европейские языки, породила широкий научный и культурный резонанс, не утихающий до сего дня. Термин «масса» философ не привязывает ни к какому социальному классу. Человек массы - это характеристика надсоциальная, существующая «поверх» традиционных классов. Главным определителем человека массы служит усредненность: «Масса - это посредственность». Самое же неприятное состоит в том, что в наше время, по мнению X . Ортеги-и-Гассета, именно такие «заурядные души» доминируют. Вознесение «усредненного человека» - результат тех социально-культурных сдвигов, которые произошли на рубеже XIX и XX столетий. Наряду с положительными сторонами исторического прогресса - подъемом техники, созданием новых потребительских благ, обеспечением более комфортных форм жизни и пр. - проявились и негативные. «Славу и ответственность за выход широких масс на историческое поприще несет XIX век» ( Ортега-и-Гассет X .Эстетика. Философия культуры. М., 1991) . По мнению испанского мыслителя, три великих достижения XIX в. одновременно с положительными последствиями породили и отрицательные - либеральную демократию, экспериментальную науку и промышленность. Именно они определили психологические штрихи сегодняшнего массового человека: «безудержная экспансия собственной натуры... врожденная неблагодарность ко всему, что сумело облегчить ему жизнь», нежелание трудиться, эгоистичность. Масса - это «состояние духа»: ее «больше всего заботит собственное благополучие и меньше всего - истоки этого благополучия... средний человек и для себя не видит иной обязанности, как убежденно домогаться, единственно по праву рождения». Ортега-и-Гассет уверен, что единственно привычная (и желанная!) для подобного антропологического типа поза - это поза развалившегося в кресле пресыщенного хама, перед которым заискивающе лебезит услужливый халдей со словами: «Чего изволите?». Когда же наступают на «суверенные права» массового человека, не предоставляют благ, на которые он притязает «единственно по праву рождения», то он становится агрессивен, прибегает к насилию.

Таким образом, человек массы - это особый социально-психологический тип. Воплощающий его «всегда довольный сам собой, своим обедом и женой» обыватель - продукт предыдущего социально-исторического развития. Появление человека массы было запрограммировано. Он столь же присущ современной цивилизации, как и прогрессивные завоевания. Примитивность, убогость мысли, посредственность, узость интеллектуального горизонта, духовная ограниченность, воинственная нетерпимость к иному, самовлюбленность и прочие неблаговидные черты совмещаются в нем с уверенностью в том, что «он имеет право» на обладание всеми благами, добытыми человечеством в прошлом и в настоящем, что ему должны их предоставлять по первому требованию. Именно такой «антропологический тип» культивируется последние полтора века. Поразительнее же всего, акцентирует внимание Ортега-и-Гассет, что подобный психологический тип желателен. Позиция «избалованного ребенка» делает его хорошоуправляемым: он внушаем, его легко шантажировать и, используя попеременно то «пряник», то «кнут», подталкивать в нужном направлении. При всех очевидных издержках и немалых хлопотах, которые доставили европейским странам людские массы, не раз ниспровергавшие правительства, когда последние были не в состоянии предоставить им «хлеба и зрелищ», ограниченный и посредственный человек массы для всякой власти более удобен, чем выдающийся человек, которым намного труднее управлять.

Массовая культура.

Вернемся к массовой культуре и попытаемся ее определить исходя из вышеизложенного анализа категорий «масса» и «массовое сознание». Прежде всего, массовая культура -это не количественный показатель. Зачислять тот или иной феномен прошлого или настоящего в разряд массовой культуры, исходя из массовости его распространения, неверно. Сам по себе культурный факт (событие, форма, ситуация), рассматриваемый изолированно от окружающего социального контекста, ничего нам о себе не скажет. Столь же неправомерно подходить к анализу массовой культуры с позиции «предустановленной иерархии», т.е. рассматривать масскультовые феномены как нечто «низовое», подчиненное, второстепенное, «недоразвитое», предкультурное, тем более - простое и незамысловатое. Масскульт - это не культура социальных «низов», и не культура тех ситуаций, что в данный момент трактуются в качестве «низа» жизни. Не меньшим заблуждением является и чрезвычайно распространенная привычка связывать массовую культуру с определенными формами.

Таким образом, массовая культура - это состояние, а еще точнее, культурная ситуация, соответствующая определенной форме социального устроения, иначе говоря, культура «в присутствии масс». Она является эволюционным этапом, к которому новоевропейская культура подошла на рубеже XIX - XX вв. и который стал преобладающим во второй половине XX в., так или иначе устранив всех конкурентов. Для того чтобы можно было говорить о наличии массовой культуры, необходимо, чтобы на историческую арену явился ее презентант - историческая общность, именуемая массой, а также чтобы доминирующее значение обрел соответствующий тип сознания - массовое сознание. Масса и массовое сознание связаны и не существуют изолированно друг от друга. Они выступают одновременно и «объектом», и «субъектом» масскульта. Именно вокруг массы и массового сознания закручивается его «интрига».

Соответственно, лишь там, где мы обнаружим зачатки данных социальных и ментальных установок, мы вправе говорить о присутствии массовой культуры. Поэтому как история, так и предыстория масскульта не выходят за рамки новоевропейского прошлого. Народ, толпа, крестьяне, этнос, пролетарии, широкие городские «низы», любая другая доновоевропейская историческая общность и соответствующие им типы и подтипы культуры не могут с полным правом считаться образцами и формами проявления масскульта.

«Сверхзадачей» масскульта не является провоцирование массовых движений, спонтанных многомиллионных выступлений. Он не «выражает дух массы» или «дух массового сознания». Напротив, массовая культура выполняет очень важное социальное задание, связанное с реальным устранением массы, нейтрализацией исходящей от нее угрозы, ее рассечением и рассредоточением. В известной формулировке 3. Фрейда любая культура представляет собой систему запретов добровольно налагаемых обществом на самого себя, чтобы не погибнуть в «войне всех против всех». Такой системой является и массовая культура - механизм защиты от тех деструктивных тенденций, которые обрели угрожающий характер в XX в.

Различия массовой и немассовой культур.

Описание массовой культуры будет неполным, если обойти молчанием проблему границ, пределов, в которых это феномен существует, а также механизмов и способов трансформации немассовой культуры в массовую.

В историческом измерении существование массовой культуры ограничено отрезком примерно в последние сто лет, когда на социальной арене находилась такая форма общности, как масса. Обо всех прецедентах в более отдаленных исторических периодах можно говорить только как о «предмасскульте», «протомасскульте», неких отдельно взятых фактах. Допустимо вести речь о народной, крестьянской культуре, о культуре низов либо, напротив, о культуре аристократических артистических кругов, других привилегированных слоев общества. Можно противопоставлять культуры социальных фаворитов и аутсайдеров. Но массовая культура не сопрягается ни с какой другой социальной формой общности, кроме массовой. Масскульт не «вырабатывается» ни в народе, ни в крестьянской или рабочей среде - он существует помимо и «поверх» данных социальных образований.

Формальные пределы масскульта безграничны - он пронизывает все культурное пространство. Научные исследования, религиозные акции, повседневность, художественные представления, моральные и экономические требования, даже труд могут иметь как масскультовый, так и немасскультовый облик. Если в историческом ракурсе отличить культуры массовую и немассовую не составляет особого труда, то в формально-логическом сделать это намного труднее. Сто минувших лет - это все же не эпоха полного и безраздельного торжества масс и массовой культуры. Если сегодня мы с полным правом констатируем, что масскульт стал доминирующим, то еще пятьдесят лет тому назад немасскультовые формы могли составить ему существенную конкуренцию. Культуре массы и для масс противостояли иные культуры, отличавшиеся от нее не только социально-исторически, но и формально.

Как массовая, так и немассовая культуры опираются на некоторые архетипические формы, вводят в действие некие структуры, присутствующие в человеке и в обществе. Однако праобраз, или архетип, в масскульте «работает» по-другому. Он представлен здесь в виде сжатой формулы или недвусмысленного приказа. Массовая культура оперирует чистыми, прозрачными, внятными, кажущимися примитивными формами архетипических состояний. Предметы масскульта действуют прямо и открыто, очень агрессивно. Но не поддаться их обаянию весьма трудно, потому что они вводят в действие глубинные, архаические, неосознаваемые структуры человека. Немасскультовая же практика опирается на «загрязненные» коммуникативными «шумами» сообщения.

Если относительно предметов, которые прямо и открыто заявляют о своей принадлежности к масскульту, сомнений не возникает, то с предметами, исторически и идеологически причисляемыми к немасскультовым, дело обстоит намного сложнее. По старой памяти очень многие явления масскульта продолжают причислять к «подлинным произведениям искусства», уводящим в мир «вечных ценностей». Альбомы с репродукциями картин, научно-популярные передачи и циклы, концерты «классической музыки» на громадных стадионах, Интернетовские музейные сайты, туристические маршруты по «культурным местам» и пр. противопоставляют масскульту. Однако это неверно, так как во всех перечисленных случаях нарушается режим презентации и восприятия. Культура есть не только культурные формы, но и соответствующие каналы коммуникации, по которым эти формы циркулируют, и особый «взгляд на предмет», нормы и правила его восприятия, и нормативные смыслы, которыми этот предмет наделяется. Нарушение любого из компонентов культурного ансамбля немедленно влечет за собой транформацию всего облика культуры. Предметы, оставаясь вроде бы теми же, что и сто лет тому назад, при изменении социально-культурного контекста начинают иначе циркулировать, выполнять другие функции, порождать новые смыслы. С предметами, скроенными не по масскультовой «канве», могут происходить разные метаморфозы: они либо расчленяются на отдельные фрагменты, которые в результате технологической обработки сопрягаются в другие последовательности, либо доводятся до состояния гиперреальности, становятся «простыми и чистыми», лишаются «шумов» и превращаются в одномерные кальки с самих себя.

Поясним сказанное на примере научного или научно-популярного фильма о жизни и творчестве какого-нибудь художника. В данном случае зритель сталкивается не с самим творением, но с некоторой коммуникативной, прошедшей технологическую обработку последовательностью. В результате перед адресатом возникает не великое произведение во всем объеме, а некое его подобие, да еще в сопровождении «посредников», комментаторов, всех тех, кто участвовал в создании фильма. Не стоит забывать, что нарушается и режим восприятия. Перед зрителем предстает не великая картина, а некая аудиовизуальная форма, использующая элементы картины в качестве элементарного материала. Таким образом, он обречен «вживаться» не в живописный шедевр, а «в кинокамеру». Так происходит процедура «рассечения».

Исключающая всякие помехи цифровая CD -аппаратура, совершенное, превосходящее воспринимающую способность человеческого глаза изображение DVD -систем, компьютерные технологии, позволяющие лицезреть предмет в таких деталях, в каких это невозможно сделать при традиционном экспонировании, не только не «улучшают» предмет, но напротив, «подавляют», уничтожают, делают его гиперреальной копией самого себя. Звук лучше, чем на «живом» концерте, изображение лучше, чем в действительности, убивают реальность и музыкального шедевра, и художественного полотна, превращают их в характернейшие образцы масскульта.