Другой вариант перформанса, или даже спектакля, который определяется как флешмоб-акция, отличается от ее оригинальной формы по иному критерию. Флешмобы, проводимые по случаю праздника, занимают пространства (Приложение №1: 125), специально отведенные для них. Ими становятся городские пространства, переоборудованные и переустроенные для массового празднования: перекрытые главные улицы, площади, специально установленные сцены и т.п. Таким образом, флешмоб-акция не производит своего собственного пространства, которое вступает в коммуникацию с окружающей действительностью -- сама действительность оказывается подготовленными декорациями, в рамках которых участники представляют свои действия -- как правило, массовое исполнение песни или танца. Несмотря на то, что флешмоб-акция по случаю праздника может имитировать случайный, внезапный характер, она остается элементом или номером концертной программы, осуществляемой на городских сценах, полностью контролируемых извне институтами власти и агентами общества.

3. «В поддержку»

Это направление является наиболее гетерогенным и в то же время включает в себя наибольшее число проанализированных видеозаписей (вот тут сноска про танцевальные). Зафиксированные на них видеозаписи объединяет то, что они являются не событием, а каналом передачи сообщения о конкретной проблеме. Кроме того, особый интерес флешмоб-акции «в поддержку» представляют, демонстрируя не упомянутый до сих тип действия, который ложится в основу сценариев флешмобов 2010-х гг., а именно -- выстраивание фигуры из тел Необходимо отметить, что о них невозможно говорить в терминах «орнамента масс», т.к. фигуры из тел не являются самоцелью акции, они отсылают к объекту своего месседжа и транслируют сообщение: физических или механических Такой тип сценария характерен не для всех флешмоб-акций описываемого типа, но достаточно распространен. Так, флешмоб-акция в поддержку олимпийской сборной (Приложение №1: 20) является автомобом: «мобберы» выстраивают из машин Олимпийские кольца. Во время флешмоб-акции, приуроченной к Всемирному дню сердца участники, напротив, сами, без посредников, образуют фигуру сердца и изображают его пульсацию (Приложение №1: 16). В новостном сюжете об акции говорится, что она "привлекает внимание к проблеме распространения сердечно-сосудистых заболеваний». Тем не менее, это невозможно считать исключительно по действиям участников. Флешмоб-акции «в поддержку» рассчитаны на то, чтобы ухватить внимание очевидца, случайного прохожего, впечатлить, заинтриговать и побудить найти дополнительную информацию о том, что он увидел. Они функционируют по принципу рекламы и оказываются неполноценны и не способны достичь поставленной цели без дальнейшего или сопутствующего дискурсивного сопровождения в медиапространстве, которое будет расшифровывать единственно верное значение акции. В рамках этой логики среди флешмобов «в поддержку» распространен формат видеомобов. Например, флешмоб «Интерсвязи» к Чемпионату мира по футболу 2018 г. (Приложение №1: 18), организованный в контексте фанатских перформансов, представляет собой видеообращение/ видеовысказывание, адресованное в публичное пространство и, что особо важно, рассчитанное на длительное пребывание в нем. Видеозапись позволяет флешмоб-акции в этом случае оказаться, во-первых, не отделимой от дискурсивного сопровождения, во-вторых, видимой наиболее широкой публике и зафиксированной во времени. Видеомоб становится цельным и законченным сообщением с ясным содержанием, которое представлено в публичной сфере.

Наконец, еще в период собственного развития форма флешмоб-акции апроприируется рекламой и сферой маркетинга. Я не стала выделять здесь коммерческие флешмобы в отдельную категорию, т.к. они являются некоторым common place (как и политмобы) в истории развития практики в разных странах. Их апроприация основывается на перформативном потенциале флешмоба, его способности захватывать внимание и оставлять в недоумении. В сфере маркетинговых исследований существует отдельная ниша, посвященная изучению стратегий использования флешмоба в рекламе (например, Anderson M.E. 2013; Cyrklaff M. J. 2014; Grant P., Boon E. 2015). Тем не менее, я опишу здесь одну флешмоб-акцию, которая демонстрирует апроприацию сценариев именно ранних российских флешмобов. Примечательно, что в рамках всех перечисленных направлений апроприации подвергались не сценарии ранних флешмобов, а сама форма практики. Более того, наиболее представленные сценарии 2010-х гг., предполагающие коллективное исполнение музыки, песен, танцев, «сценок», создание фигур из тел мобберов, совершенно не характерны для ранних флешмобов. Они заимствованы из зарубежного контекста, у тех форм практики, которые также возникли в результате апроприации. Флешмоб-акция, проведенная 3 апреля 2013 г. в ТЦ «Вегас», отличается тем, что, напротив, обращается к сценарию раннего флешмоба (Приложение №1: 141). В рамках акции участники двигались по эскалатору и траволатору, противоположно направлению их движения, а затем бегали по кругу с одного этажа на другой по эскалатору. По характеру действий эта флешмоб-акция напоминает более раннюю, проведенную в 2003 г. в ТЦ «Атриум», во время которой часть мобберы на одном ярусе торгового центра двигались по часовой стрелке, а на другом -- против часовой Maxi Karakulov. Круговые движения. Флешмоб, Москва 2003// Youtube. 25 августа 2013 г. (https://www.youtube.com/watch?v=Rc-cfTHeM4o) Просмотрено: 05.05.2020. . Единственное, что раскрывает месседж акции 2013 г. -- плакат, который участники разворачивают в конце, с надписью «Федерация Фитнес-аэробики России. Начни сейчас». Несмотря на то, что акция не имеет прямого коммерческого характера, она, во-первых, все же выполняет рекламную функцию. Во-вторых, трансляция определенного призыва (к тому же, невернакулярного) не позволяет причислить ее к оригинальным флешмобам.

Подводя итоги анализа, представленного в этой главе, к 2010-м гг. флешмоб-движение в России как таковое уже не существует. Отдельные группы флешмобберов, считающих, что ранний российский флешмоб «все еще жив», продолжают реализацию собственных инициатив, но проводимые ими акции атомарны и практически не представлены в медийном пространстве. В отличие от централизованных платформ, отдельные группы и страницы в социальных сетях не позволяют обнаружить себя даже тем пользователям, которые хотят стать потенциальными участниками той или иной флешмоб-акции.

Отдельные сообщества, организации и институты начинают использовать практику флешмоба для проведения собственной политики. Подчеркиваемая с новой силой аполитичность флешмоба (очевидно, кроме политмобов) противоречит тому, что акции становятся все более политизированными (за исключением, возможно, коммерческих и танцевальных флешмобов, которые практически сформировали отдельные области практики). Представленные в публичной сфере и успешно реализованные низовые инициативы флешмоб-акций, как правило, организуются при поддержке коммерческих, государственных и др. организаций, компаний и институтов. Апроприированные акции, аналогично оригинальным, способны занимать публичные пространства, но при этом находятся под контролем агентов этих пространств. Ключевыми чертами апроприированных флемшобов становятся массовость, зрелищность, создание общего пространства переживания, выбор сценария, способного максимально упростить «подключение» «зрителей» к этому пространству, трансляция конкретного месседжа или проигрывание целой истории/ сюжета, заданных институциональным сообществом организаторов, и высокая представленность самих флешмоб-акций в медиапространстве.

Заключение

Развитие практики флешмоба в России начинается с Москвы и впоследствии он получает распространение в других городах. Московский контекст оказывается очень важен для того вида, который принимают ранние российские флешмобы. Они появляются встраиваются в период, подготовленный культурными процессами, запущенными еще в 1990-е гг. Сообщество индивидов, противопоставленное советскому обществу и его тоталитарной нормативности, т.е., прежде всего, советская интеллигенция 1960-1980-х гг. на рубеже 1990-2000-х гг. отрывает для себя возможность становиться видимой в публичной сфере. Сообщество начинает отстаивать свое право на публичные, в частности, городские пространства и искать баланс между политикой и политическим. Одной из форм выражения субверсии и поиска новых форм со-общения, со-существования становится Московский акционизм. Ранние российские флешмобы возникают между первой и второй его волной, агентами их апроприации становятся участники описываемых процессов. Кроме того, благодаря особой форме существования на пересечении онлайн- и оффлайн пространств, практика флешмоба оказывается включена утопический дискурс раннего Интернета, основанного на идее независимого, автономного сообщества или клуба по интересам. Конъюнктура, в которую вписывается практика флешмоба в России, обуславливает ряд ее отличий от оригинальных флешмобов из зарубежного контекста, несмотря на их формальное сходство. Во-первых, практика флешмоба первоначально развивается в рамках масштабного флешмоб-движения. Аналогичные примеры в других странах неизвестны и требуют отдельных исследований. Во-вторых, в отличие от оригинальных флешмобов Васика ранние российские флешмобы в меньшей степени критикуют непосредственные свойства пространств, с которыми вступают во взаимодействие. Сам акт возникновения и неконтролируемого существования в публичном пространстве уже является критикой, воплощенной в флешмоб-акции. Если «мобы» Васика, несмотря на все его тезисы, все же имплицитно содержат сформулированный критический месседж, то ранние российские флешмобы оказываются в еще большей степени перформативны, не выражая сообщение, а воплощая собой вызов, провокацию и игру, и еще более вызывающе в своем утверждение «аполитичности», воплощая собой также политическое.

Вместе со второй волной акционизма к 2010-м гг. флешмоб как практика, обусловленная контекстом своего возникновения, начинает постепенно исчерпывать саму себя, а флешмоб-движение распадается. Эти процессы катализированы не только изменениями в (псевдо)публичной сфере, но и тем, что форма флешмоба, как и было задумано Васиком, легко поддается апроприации. По мере все большей его представленности в медиапространстве, флешмоб становится все более узнаваем, и как следствие, теряет свою способность к провокации, к вызыванию шока. Его ранние формы подменяются теми моделями флешмоба, которые производят обращающиеся к практике новые агенты, контролирующие ту публичную сферу, которая подвергалась интервенции авангардных флешмобов, -- коммерческие компании, организации, институты. В этом ключе флешмоб переживает судьбу низовой практики, которая апроприируется формальными институтами. Но с другой стороны, флешмоб как практика заимствуется и становится доступен и другим менее формальным группам, например, фанатским сообществам. Общим изменением в пользовании практикой становится то, что она не воплощает собой критический импульс, а становится формой артикулированного выражения какого-либо месседжа (пускай и критического). Таким образом, флешмоб как коммуникативная форма меняет свой формат и из перформативного события (в значении Фишер-Лихте) становится медиумом. Эта трансформация не означает потерю им своего протестного потенциала и вернакулярного свойства. В качестве примера обратного можно привести активное использование формы флешмоба в современном активизме, особенно в хактивизме и сетевом активизме.

Настоящая работа не претендует на то, чтобы описать все те процессы, которые происходят с флешмобом и на которые он влияет в российском контексте, однако она предлагает разные точки входа в это поле. В заключение, одним из дальнейших направления развития темы может служить исследование тех флешмобов, которые полностью существуют в сетевом пространстве. Вопреки возможной первоначальной гипотезе в России i-мобы возникают практически в одно время с оригинальными флешмобами и вместе с ними на протяжении практически 17 лет претерпевают ряд изменений, заслуживающих внимания.

Библиографический список

Источники:

Сайт Flashmob.ru (https://web.archive.org/web/2019*/flashmob.ru) Просмотрено: 19.05.2020

Сайт FMOB.RU (https://web.archive.org/web/2019*/fmob.ru) Просмотрено: 19.05. 2020

Список литературы:

Anderson M.E. (2013) `Oprah Feelin': Technologies of Reception in the Commercial Flash Mob // McCutcheon J.R., Sellers-Young B. (eds) Embodied Consciousness. Palgrave Macmillan, London.

Bowles A (2006) The Changing Face of the RuNet// Schmidt H., Teubener K. Konradova N. (Eds.) Control + Shift. Public and Private Usages of the Russian Internet. 2nd Revised Edition. Books on Demand GmbH.

Brejzek T. (2010) From Social Network to Urban Intervention: On the Scenographies of Flash Mobs and Urban Swarms// International Journal of Performance Arts and Digital Media. Vol. 6. P. 109-122.

Chapman A. (2017) The Digital Queue: Flashmobs in Line, Online and the New Aesthetics of Community Building// Digital Icons: Studies in Russian Eurasian and Central European New Media. Issue 17.

Cyrklaff M. J. (2014) Flash Mob as a Tool of Marketing. The Use of a Crowd Psychology in Promotion of Institutions and Products of Culture// Torun Business Review. Vol. 13.

Gebelein P., Lцw M., Paul T. (2018) `Flash Mobs' as Innovation. In: Rammert W., Windeler A., Knoblauch H., Hutter M. (eds) Innovation Society Today. Springer VS, Wiesbaden.Кастельс М. Власть коммуникации: учеб. Пособие/ М. Кастельс; пер. с англ. Н. М. Тылевич

Gore G. (2010) Flash Mob Dance and the Territorialisation of Urban Movement// Anthropological Notebooks. Vol. 16.

Grant P., Boon E. (2015) Branded Flash Mobs: Why they Fail // Kubacki K. (eds) Ideas in Marketing: Finding the New and Polishing the Old. Developments in Marketing Science: Proceedings of the Academy of Marketing Science. Springer, Cham.

Howard R.G. (2008) The Vernacular Web of Participatory Media// Critical Studies in Media Communication. Vol. 25 (5). P. 490-513.

Mercer K. (1986) Monster Metaphors: Notes on Michael Jackson's `Thriller'. In: McRobbie A. (eds) Zoot Suits and Second-Hand Dresses. Youth Questions. Palgrave Macmillan, London.

Molnaмr V. (2013 (2009)) Reframing Public Space Through Digital Mobilization: Flash Mobs and Contemporary Urban Youth Culture// Space and Culture.

Molnaмr V., Hsiao A. (2015) Flash Mobs and the Social Life of Public Spaces: Analyzing Online Visual Data to Study New Forms of Sociability// Hargittai, E., & Sandvig, C. (Eds.) Digital research confidential: The secrets of studying behavior online. The MIT Press.

Nicholson J. A. (2005) Flash! Mobs in the Age of Mobile Connectivity// Fibreculture Journal. Issue 6.

Papacharissi Z., Easton E. (2013) In the Habitus of the New: Structure, Agency, and the Social Media Habitus// A Companion to New Media Dynamics (eds. Hartley J., Burgess J., Bruns A.). Wiley-Blackwell.

Primiano L. N. (1995) Vernacular Religion and the Search for the Method in Religious Folklife// Western Folklore. Vol. 54 (1). P. 37-56.

Schechner R. (1973) Drama, Script, Theatre, and Performance// The Drama Review: TDR. Vol. 17. №3. P. 5-36.

Schechner R. (1994) Environmental Theater. Applause Theatre & Cinema Books.

Schechner R. (2013) Performance Studies. An Introduction. 3rd Edition. Routledge.

Schmidt H., Teubener K. (2006) (Counter)Public Sphere(s) in the Russian Internet// Schmidt H., Teubener K. Konradova N. (Eds.) Control + Shift. Public and Private Usages of the Russian Internet. 2nd Revised Edition. Books on Demand GmbH.

Shapiro A. (2017) The Medium is the Mob // Media, Culture & Society. Vol. 39 (6). P. 930-941.

Solander C. (2005) Placing Virtuality: Flash Mobs, Electronic Disturbance, and the War of Worlds// Thresholds. Vol. 29. P. 11-15.

Teissl V. (2014) Export or Cultural Transfer? Reflection on Two Concepts// Henze R., Wolfram G. (eds) Exporting Culture. Springer VS, Wiesbaden.

Walker R . A. (2011b) Flash Flooding: A Burkean Analysis of Culture and Community in the Flash Mob. KB Journal. Vol. 8 (1).

Walker R. A. (2011a) Eight is Not Enough: a Historical, Cultural, and Philosophical Analysis of the Flash Mob (dissert.)

Walker R. A. (2013) Fill/ Flash/ Memory: A History of Flash Mobs// Text and Performance Quarterly. Vol. 33. P. 115-132.

Wasik B. (2006) My Crowd// Harper's Magazine, №17. (https://harpers.org/archive/2006/03/my-crowd/). Просмотрено 06.13.2019.

Бахманн-Медик Д. (2017) Культурные повороты. Новые ориентиры в науках о культуре. М.: Новое литературное обозрение.

Брубейкер Р., Купер Ф. (2010) За пределами «идентичности»// Мифы и заблуждения в изучении империи и национализма». М.: Новое издательство.

Гофман И. (2000) Представление себя другим в повседневной жизни. М.: КАНОН-пресс-Ц.

Грабовская О. (2013) Политическая критика в искусстве// Theory&Pratice. 6 ноября 2013 г. (https://theoryandpractice.ru/posts/7958-moscow-actionism) Просмотрено: 02.05.2020.

Де Серто М. (2013) Изобретение повседневности. 1. Искусство делать/ Пер. с фр. Д. Калугина и Н. Мовнинои?. Спб.: Издательство Европеи?ского Университета в С.-Петербурге.

Делез Ж., Гваттари Ф. (2009) Ризома// Герменея. №1. 141-207.

Кастельс М. (2016) Власть коммуникации: учеб. Пособие/ М. Кастельс; пер. с англ. Н. М. Тылевич; под науч. ред. А. И. Черных. М.: Изд. дом Высшеи? школы технологии.

Кузнецов С. (2004) Ощупывая слона. Заметки по истории русского Интернета. М.: Новое Литературное Обозрение.

Кукулин И. (2001) От перестроечного карнавала к новой акционности// НЛО. №5.

Митенко П. (2013) Как действовать на виду у всех? (Московский акционизм и политика сообщества)// Новое Литературное Обозрение №124. (https://web.archive.org/web/20180110054739/http://www.nlobooks.ru/node/4186) Просмотрено: 02.05.2020.

Митенко П., Шассен С. (2017) Третья волна акционизма: искусство свободного действия во время реакции// Художественный журнал. №102 (http://moscowartmagazine.com/issue/60/article/1241) Просмотрено: 02.05.2020.

Реи?нгольд Г. (2006) Умная толпа. Новая социальная революция. М.: «ФАИР-ПРЕСС».

Фишер-Лихте Э. (2015) Эстетика перформативности. М.: «Play&Play».

Хабермас Ю. (2016) Структурное изменение публичной сферы. Исследования относительно категории буржуазного общества. М. Весь мир.

Эспань М. (2018) История цивилизаций как культурный трансфер. М.: Новое литературное обозрение.

Яворская М. (2019) Флешмоб в современной культуре: теории и практики. Архив Яворской М.В. (https://drive.google.com/file/d/1Msx8lBZ1aOIl-BG1E2MoNyVDO_FferET/view?usp=sharing). Просмотрено 26.03.2020.

Приложения

Приложение №1. «Каталог» видеозаписей флешмоб-акций 2010-2019-х гг.

Сформирован на основе поиска видеозаписей на платформе Youtube по запросу «Флешмоб в России 20XX» гг., где 20XX -- один из годов в период 2010-2019-х гг.

https://docs.google.com/spreadsheets/d/120AS6pnFOOF9YIJLB1hcIHJchXAJiawnfdqCn_99Tuk/edit

Приложение №2.

Правила, опубликованные на сайте FMOB.RU в 2004 г.

Приложение №3. Отчет пользователя (Алексей Сагань) о проведении флешмоб-акции «Желтые очки»

Приложение №4. Страница сайта FMOB.RU после его «официального закрытия»

Размещено на Allbest.ru