Размещено на http://www.allbest.ru/

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

ИНСТИТУТ МЕЖДУНАРОДНЫХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ И ПОЛИТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ

Ответственный редактор

Б. А. Хейфец

Москва, 2006

ПРЕДИСЛОВИЕ

Этот сборник материалов подготовлен по результатам состоявшегося в ИМЭПИ РАН «круглого стола» «Государственные инвестиции в рыночной экономике: пределы и возможности».

Главная цель «круглого стола» состояла в том, чтобы попытаться дать ответ на очень важный для современной России вопрос о возможностях прямого вмешательства государства в экономику путем осуществления инвестиций. Эта задача приобрела особое значение в условиях значительного роста доходов от сырьевого экспорта, увеличения валютных резервов и объема стабилизационного фонда, а также формированием инвестиционного фонда. В процессе подготовки и утверждения бюджета на 2006 г. велись острые дискуссии по поводу масштабов и направлений использования госинвестиций. экономика инвестиция государственный инновационный

В прошедшей дискуссии высказывались разные, часто несовпадающие точки зрения по поводу использования государственных инвестиций в России. В то же время в подавляющем большинстве выступлений подчеркивалась мысль, которую в концентрированном виде высказал Л.З. Зевин: «Спор, какие инвестиции более эффективны - частные или государственные - вне временных рамок и анализа состояния экономики страны … вообще бессмыслен. Никто не спорит, что в классической теории, при нормальной равновесной ситуации в экономике доминируют частные инвестиции, и инвестиционное вмешательство государства поэтому не нужно, и не эффективно. Но что делать, когда равновесие серьезно нарушено и необходима мобилизация государства для решения задач, связанных с выживанием страны, решением важнейших социальных проблем, укреплением позиций в мировом хозяйстве, осуществлением очередного технологического прорыва? На мой взгляд, история дала на этот вопрос весьма недвусмысленный ответ».

И еще одна важная мысль, прозвучавшая во время дискуссии. Критерии эффективности при инвестировании для государства и частных инвесторов могут не совпадать. Эффективность экономической деятельности государства измеряется не только в рублях, но и в реализации проектов, которые имеют огромное общественное значение, или которые могут окупиться лишь в долгосрочной перспективе.

В данной связи большой интерес представляет опыт зарубежных стран, в большей или меньшей степени использовавших такой мощный инструмент как государственные инвестиции. Многие участники «круглого стола» приводили интересные примеры удачной государственной инвестиционной политики, а также взаимодействия государства и бизнеса при реализации совместных проектов из опыта стран СНГ, Латинской Америки, Сингапура и других зарубежных государств. Также отмечались отдельные просчеты и ошибочные решения при проведении государственной инвестиционной политики в России.

Во время дискуссии были высказаны конкретные предложения по совершенствованию государственной политики в инвестиционной сфере, по повышению эффективности использования средств стабилизационного и инвестиционного фондов, по принятию мер, обеспечивающих большую прозрачность при отборе инвестиционных проектов и реальный общественный контроль за государственными ресурсами. Все они представляют несомненный практический интерес.

Мы надеемся, что подготовленное в ИМЭПИ РАН издание привлечет внимание и будет полезно широкому кругу читателей - практическим работникам органов управления и финансовых учреждений, парламентариям, руководителям крупных корпораций, научным работникам, преподавателям, аспирантам, студентам и всем интересующимся данной проблематикой.

В подготовке сборника активное участие принимала Д.И. Ушкалова.

Богомолов О.Т.

ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО

Хорошо, что тема «круглого стола» заинтересовала многих. Это поможет разобраться в проблеме. Сама по себе проблема весьма актуальна и значима: чтобы развивалась российская экономика, нам нужны инвестиции, и уровень нынешних инвестиций и темп их роста отнюдь не удовлетворяет нас и, я думаю, и правительство. Возникает вопрос: почему, несмотря на значительное количество денег и у государства, и в самой экономике, инвестиции, сравнительно скромные. А это сказывается и на темпах роста экономики. Они сейчас имеют тенденцию к некоторому снижению, и на всех социальных показателях, поскольку они зависят от роста экономики и пропорций распределения созданного продукта.

Хотел бы обозначить проблемы, которые мне кажутся наиболее серьезными в рассматриваемой тематике. В первую очередь, это противоречие между значительными ресурсами, имеющимися у государства в виде золотовалютных резервов, превосходящих все принятые стандарты, а также стабилизационного фонда, с одной стороны, и низким уровнем инвестиций, с другой. По последним оценкам, в будущем году мы можем ожидать, что золотовалютные резервы достигнут не менее 170 млрд. долл. Это - омертвленный капитал, хранящийся за рубежом. Чтобы подстраховать экономику от непредвиденных трудностей, достаточно значительно меньшей суммы. То же самое можно сказать и о неправительственной сфере, банках, предприятиях. В банках есть деньги, которые они предпочитают предоставлять в качестве краткосрочных кредитов, но не вкладывать в серьезные долгосрочные инвестиционные проекты.

Правительство наше всячески зазывает иностранных инвесторов, но они идут к нам с оглядкой. Объем иностранных инвестиций, особенно прямых, - скромный, особенно если сравнить его с тем, что получила Польша, Венгрия, я уже не говорю про Китай. В чем причина? У государства есть деньги, но бизнес привлекает деньги из-за рубежа. Приведу цифру, которая недавно прозвучала из уст первого заместителя Председателя Банка России Козлова: частный, нефинансовый сектор позаимствовал за рубежом через выпуск евробондов и другие каналы 90 млрд. долл. Это кумулятивная сумма, за ряд лет. Если разложить ее на семь последних лет, то на год будет приходиться не так уж много. Вопрос, однако, заключается в том, почему, имея огромные государственные резервы и фонды, мы финансируем американскую экономику, вкладывая свои деньги в ценные бумаги американского правительства, а не кредитуем своих инвесторов. Чем это можно объяснить? Объяснение можно найти в высказываниях многих специалистов, занимающихся российской экономикой. Не только у нас, но и на Западе. По их мнению, главная причина в больших рисках, связанных с долгосрочными инвестиционными проектами внутри России. Целый ряд факторов создает неблагоприятный инвестиционный климат внутри страны. В разговорах с западными инвесторами всегда слышишь: «Почему вы сами-то так осторожно и неохотно инвестируете, а все зовете нас - давайте, давайте. У вас денег полно, что же вы сами этого не делаете?» Я хочу сослаться на ряд последних самых свежих исследований, в частности на Доклад о глобальной конкурентоспособности в 2005-2006 гг., который опубликовал Мировой экономический форум в Швейцарии. В этом докладе анализируются многие факторы, определяющие общеэкономическую эффективность развития национальной экономики, в т. ч. инвестиционный климат, и делается попытка с использованием сложной методики свести многочисленные характеристики в единый показатель глобальной конкурентоспособности. Исследовано в этом докладе 117 стран. Россия находится по общему индексу роста конкурентоспособности (фактически это не индекс конкурентоспособности, а синтетический, комплексный показатель эффективности экономического развития) на 75-ом месте, отставая от Китая и Индии (49-ое и 50-ое место соответственно), Польши (51-ое), Болгарии (58-ое), Казахстана (61-ое), Бразилии (65-ое), Турции (66-ое) и Аргентины (72-ое место).

Наш рейтинг, как видно из этих цифр, оставляет желать лучшего. Что же мешает государству вмешаться, вступить в игру, инвестировать в ряд важных для подъема всей экономики страны проектов. Высказываются разные точки зрения, которые обозначены в программе «круглого стола» в пункте «теоретические предпосылки». По распространенной точке зрения государство не должно вмешиваться в экономику, участвовать в бизнесе, а только определять правила игры. Это - одна позиция. Другая позиция - да, государство могло бы принять участие в ряде инвестиций, но ведь любое ассигнование из государственного бюджета разворуют тут же. Третий аргумент - можно было бы пойти, и, видимо, государство уже идет на какие-то ассигнования, связанные с инвестициями, но это все делается в интересах олигархических промышленно-финансовых групп и отнюдь не служит всей экономике и ее подъему. Эта точка зрения отражена в упомянутом докладе. Там сказано, что доминирование огромных корпораций в российской экономической и политической жизни само по себе представляет тревожащее явление, приводит к опасным деформациям. Имеются примеры, когда деньги из стабилизационного фонда идут на проекты, явно выгодные отдельным финансово-промышленным группам, а не для всей экономики.

В докладе приводятся интересные данные, позволяющие судить о неблагоприятном общем климате для инвестиций. Опрос 470 предприятий в 2005 году показал крайне низкий рейтинг России по ряду решающих позиций, свидетельствующих о серьезных институциональных слабостях и низком качестве инвестиционного климата. Уровень развития финансового рынка: в 2004 г. - 72-ое место, в 2005 г. - 86-ое место. Надежность банковской системы и банков: в 2004 г. - 91-ая позиция, в этом году - 101-ая позиция. Доступность кредитов - 67-ое место и 91-ое место. Государственное стимулирование прямых иностранных инвестиций: 2004 г. - 97-ая позиция и в 2005 г. -109-я позиция, т.е. в самом конце списка из 117 стран. Мы за год откатились назад и по рейтингу «независимое правосудие» (102-ая позиция в 2005 г.), а по позиции «эффективное законодательство» (95-ая позиция), «защита прав собственности» (108-я позиция), по фаворитизму в правительственных решениях у нас - 106-ая позиция, по бюрократическим препонам - 90-ая позиция и опять ухудшение по сравнению с 2004 г. И так далее. Очень показательны расходы бизнеса, связанные с организованной преступностью (101-ая позиция, в прошлом году была 88-ая позиция) и расходы бизнеса, связанные с коррупцией (109-ая позиция, в прошлом году была 100-ая позиция).

Я не берусь быть адвокатом этого исследования, утверждать, что его выводы бесспорны. Однако, поскольку ко всем странам применялись одинаковые критерии, то соотношение стран, очевидно, выявлено в докладе более или менее правильно. Картина, как вы видите, не самая лучшая. Можно согласиться, стало быть, с тем, что основное препятствие в наращивании инвестиций - сама политика государства и институциональная слабость российской экономики, включая неэффективность государственных институтов.

Сулакшин С.С.

БОЛЕЗНЬ ПОНЯТНА, ВЫХОД ЕСТЬ

В данной дискуссии я представляю научно-экспертное и практическое сообщество, имея возможность работать в структуре Торгово-промышленной палаты РФ, в Комитете по промышленному развитию и высоким технологиям, с одной стороны, и в негосударственных экспертных структурах с другой стороны. В научном плане по вопросу роли государственных инвестиций в экономическом развитии сказать вряд ли что можно нового. Тема достаточно в последнее время активно разрабатывалась в научном и научно-экспертном сообществах, не только в отечественных кругах, но и в зарубежных. Мне кажется, что в ответственных профессиональных кругах есть определенный консенсус по этому вопросу. Достаточно очевидным и даже хрестоматийным является тезис, что экономический рост требует инвестирования. Это аксиома. Но существует вторичный план, в рамках которого есть ряд вызовов и вопросов, актуальных для обсуждения, для поиска пока не найденных официальными властями в России ответов.

Итак, если аксиоматично, что экономический рост требует инвестиций, то руководитель любой фирмы, как должен был бы и руководитель фирмы под названием «Национальная экономика России» сказать: «На выходе ничего не получить дополнительно, не только не удвоить ВВП, но и минимального прироста не получить, если не вложить нечто на вход («нечто» в виде интегрального показателя - инвестиций)». Но на деле мы слышим от руководителя министерства финансов официальное заявление, что инвестирование и внедрение денег в российскую экономику ей вредит. Избыточные денежные ресурсы необходимо стерилизовать. Я воспроизвожу почти дословные цитаты. Возникает вопрос не об инвестициях в плане экономического анализа, а скорее вопрос о необходимости либо медицинского, либо суперкоррупционного или конспирологического анализа.

Мы говорим, и политическое руководство страны говорит не только о необходимости экономического роста, но и о более актуальной теме - экономическом развитии, преодолении колоссальных диспропорций развития в отраслевом, социальном, региональном географическом отношении, которые создают напряжения, по прогнозам способные взломать саму государственность России. Речь действительно идет об ее геополитическом выживании. Налицо проблемы обезлюживания Дальнего Востока, Восточной Сибири, Северных регионов, развивается демографическая экспансия сопредельных бурно растущих государств в этих геополитических регионах. Без ничем не заменимого государственного управления инвестиционными потоками, в т. ч. по географическому принципу, возникает вопрос о будущности самой государственности России. Данная проблема достаточно очевидна для образованного управленца, аналитика, экономиста или геополитика. Но и в этом отношении любые предложения стимулировать структурные и географические перетоки капиталов через косвенно-государственное регулирование, например, путем географического дифференцирования налогообложения, наталкивается на букварные догмы, исходящие из финансово-экономического блока правительства. Для него все просто: «рынок все отрегулирует сам». Но ведь мы на фактах видим, что рынок регулирует, но в обратном направлении в отношении государственных целей, интересов, нужд, геостратегий, геополитик и т.п. Важно отметить, что критерии успеха деятельности и эффективности государства и хозяйствующих субъектов на рынке качественно разные.

Если хозяйствующий субъект на рынке мотивом и стимулом имеет прибыль - это аксиома № 2, то у государства такой аксиомы нет. Когда механизм государственного инвестирования строится по модели российского банка развития, которому по традиции, по канону, по такому неглубокому взгляду на вещи, критерием деятельности предписывалась прибыльность, то он очень быстро превратился в один из коммерческих банков и ни о каком российском развитии уже не думал, а думал о наиболее прибыльном, как для любого ростовщика, размещении доступных ему средств. И это тут же подорвало ту миссию, ту функцию стимулирования роста российской экономики, которая ему изначально задавалась.

Таким образом, когда мы говорим о государственных инвестициях или государственном присутствии в экономике, то мы должны четко понимать, что это особая миссия, цели при этом преследуются не рыночные, а связанные с базовыми миссиями государства как такового.

Тривиальный либерал, конечно, возразит, что у него тоже есть некая аксиоматика, заключающаяся в том, что государство должно уйти из экономики и тогда все будет хорошо. При этом он ссылается на исторические и страновые примеры. Но прекрасно видно на опыте самой России, уже 15-летнем опыте, что экономические и гуманитарные последствия такого подхода обратны тем желаемым, о которых, может быть, искренне говорят тривиальные либералы. Они может быть искренне надеются на то, что, введя в России некие канонические экономические обстоятельства, подавив инфляцию, что является почти фетишизированным параметром управления для этой школы, они создадут благоприятный инвестиционный климат, затем придут иностранные инвестиции и тогда будут и рабочие места, и развитие, и рост благосостояния населения и т.д. Хочется даже верить в искренность этих намерений, но любой ответственный управленец, любой научный работник, любой эксперт, наблюдая уже 15 лет устойчивую картину, обязан сделать вывод, что действуют другие закономерности, а «благие» пожелания приводят к совершенно иным результатам. Но тривиал-либералы менять принципиально ничего не хотят.

В этом отношении, правда, надо признать, что, тем не менее, сегодня в правительстве пробиваются рациональные подходы, связанные с признанием необходимости инвестиционного фонда, поиска масштабных национально-значимых проектов, источников финансирования этих проектов. Но и тут есть проблема, которую целесообразно выделить. Речь идет о качестве управленческого проектирования решений.

Что такое инвестфонд? По проекту положения об инвестфонде - это всего лишь часть бюджета. Это не специальный механизм, который нацелен на достижение цели, скорее развития, чем роста. Его предполагаемый объем средств на порядок ниже, чем совокупные потребности инвестирования в России. Наши оценки показывают, что ежегодный дефицит только по выставленным инвестпланам, бизнес проектам составляют порядка 100 млрд. долларов. Оценка сделана в рамках разных подходов, как макроэкономических, так и микроэкономических. Ивестфонд же может составить пока порядка двух с небольшим миллиардов долларов. Значит это неспециализированный, не нацеленный на развитие и исправление диспропорций финансовый инструмент. По сути, это просто статья бюджета, ничем не отличающая от бюджета развития, почившего в 1990-е годы.

А, прочитав положение об отборе инвестпроектов, об оперировании этими средствами, мы понимаем, что прерогативы отдаются Министерству экономического развития и торговли (МЭРТ). Если же вникнуть в детали в качестве технолога-управленеца, то понимаешь, что осуществляется элементарное целенаправленное коррупционное строительство. Не более того. Доказательством служит практика использования бюджетных средств министерствами, в частности МЭРТом, когда, например НИРовские фонды, в т. ч. на государственно-управленческие проектные разработки де-факто превратились в дополнительный фонд заработной платы работников министерства.

«Краеугольный» для тривиальных либералов вопрос наличия или отсутствия инвестпроектов является надуманным. Если за столом у президента страны первый вице-премьер, отвечая президенту, говорит, что мы будем отбирать высокоэффективные проекты, но при этом не говорит, по какому именно критерию эффективности эти проекты будут отбираться, мы понимаем, что представления о механизмах стимулирования роста в правительстве нет. Вся практика и традиция и Минфина, и МЭРТа свидетельствует о том, что эффективность ими понимается только в финансовом или коммерческом измерении. Рубль вложит государство, а ты должен привлечь 5 руб. и на это должен получить прибыль в 10 руб. Мы понимаем, что это странная и примитивная риторика, подтверждением правильности которой могут быть только инвестпроекты в области проституции, торговли наркотиками или незаконной торговли оружием.

Принципиально другой подход состоит в следующем. Эффективность для государства измеряется не только в рублях. Исправление диспропорций - это не рублевый эффект. Если мы хотим стимулировать развитие наукоемких, высокотехнологических отраслей промышленности, в которых рентабельность низка по сравнению, например, с ТЭКом, то, конечно же, это неэффективный проект, он не даст той отдачи, которую даст, скажем, кредит или прямое инвестирование в топливно-энергетические отрасли. Здесь нельзя будет установить учетно-кредитную ставку, столь же высокую как для ТЭКа, рентабельность которого достигает 70 %, или в первичных звеньях металлургии 30-40 %. Тут с точки зрения государства работает обратный насос, который все более усиливает сырьевую специализацию экономики. Но именно такой примитивно ростовщический подход соответствует понятию высокой эффективности. Он выходит на уровень крупномасштабных политических заявлений политического руководителя страны, скажем на саммите Россия и ЕС, но все это абсолютно противоречит естественной государственной аксиоме, что если есть проблема самосохранения, ликвидации диспропорций, то надо говорить не о рублях. В Китае механизмы масштабного инвестирования национальной экономики основаны, в т. ч. на эмиссии, на так называемом политическом кредитовании (цели не в юанях!).

Нужно сказать о недомонетизации национальной экономики России. Китайский коэффициент монетизации в прошлом году - 215%, в России - 23%. Беспрецедентный уровень и рационально-экономического, финансового объяснения он не имеет. В принципе объяснение есть, но оно за рамками экономической дискуссии.

Совершим мысленный эксперимент. Давайте подойдем к любой стране в любой точке земного шара и зададим вопрос: уважаемая страна, на вас завтра может свалиться мешок денег, нужен ли вам этот мешок или вы от него отказываетесь? Можно ли вообразить себе страну, которая скажет, что им такой мешок не нужен? Однако мы имеем такой пример в нашей Российской Федерации! Есть ли принципиальная экономическая или финансовая разница между инвестиционным рублем государственного происхождения, эмиссионного, например, в условиях дичайшей недомонетизации, или, скажем, полученного путем конвертирования золотовалютного резерва, и частным иностранным инвестиционным рублем, если не знать их источник? Нет, конечно. Рубль приходит к потребителю, на нем есть бирка срока возвратности, учетная кредитная ставка и может быть какие-то обременения. Все. С точки зрения потребителя - инвестиционного кредитополучателя неважно, откуда взялся этот рубль. Он начинает работать на развитие. В этом смысле возникает еще один риторический вопрос: как может финансово-экономический блок совмещать в одном наборе тезисов, в одной голове два утверждения - мы просим по всему миру иностранные инвестиции и даже продаем зачастую некоторые политические позиции под эти призывы. Но свои якобы избыточные деньги нужно «стерилизовать». Что это такое? Нам важны инвестиции? Вроде да. Иначе не «трындели» бы об инвестклимате. Но при этом говорится, что мы должны свои деньги стерилизовать, потому что они вредны российской экономике. Вновь подходим к какой-то не то психиатро-медицинской проблематике, не то к шпионско-конспирологической. Как такое может совместиться в одном тексте, я имею конкретный текст министра финансов России, в одной голове и в одной политике финансово-экономического блока правительства?

Тут неизбежен переход в другую сферу - политологии. Из чисто экономических и финансовых рациональных построений неизбежен экскурс в сферу политической психологии, переход к анализу политических механизмов, которые позволили бы понять, что же это за потусторонняя финансово-экономическая линия в России, в чем ее природа и истоки. Результаты по всем ответственным важнейшим позициям для экономики и государственности России ухудшаются тотальным образом.

Ответы о причинах существуют, печальные ответы, но как преодолевать очевидные явления сказать очень трудно. Когда закладывались реформы в Советском Союзе и в России, закладывались и политические механизмы влияния на наши национальные решения, влияния не в российских, а в иных интересах. Это чистая прагматика, совершенно нет поиска публично осуждаемых заговоров. Нет никаких заговоров, есть совершенно строгое стратегичное преследование своих национальных интересов иными сильными государственными альянсами. Казалось бы, что Россия тоже должна преследовать свои национальные интересы, но, к сожалению, этого в должной мере не происходит. Не происходит, в значительной степени, из-за последствий революционного времени, которое всегда, в любых странах, в исторических периодах характерно тем, что кадровый корпус управленцев формируется по случайным механизмам, резко теряет в качестве, резко приобретает в коррупционности и мутации управленческих мотивов.

Достаточно подробный анализ, которым мы располагаем, показывает, что настоящие, так сказать, реконструированные мотивы государственного управления в правящей группировке, заключаются не в управлении страной, не в решении задач ее роста и развития, не в решении проблем бедности и удвоения ВВП, военной реформы и т.д. Они заключаются в другом, а именно, в построении гарантированных, застрахованных политических механизмов воспроизводства самих себя во власти, желательно до бесконечности. Именно это объясняет, почему целесообразные демократические механизмы обратной связи при формировании управленческого политического и бюрократического корпуса заменяются суррогатом «вертикали власти». Всем понятно, что эта вертикаль построена только сверху вниз. Обратной связи нет. Эффективное управление невозможно. Корпус губернаторов, например, из представителей первичного проблемного ряда, из механизма формирования управленческих повесток федерального уровня превращается в сервильный институт, озабоченный только своим выживанием. Целый ряд других примеров укладывается в эту же концепцию (партийные выборы, суррогатный Совет Федерации и т.д.).

Возвращусь к своей первой мысли. Задача о роли, месте, значимости, конъюнктурной актуальности государственного участия в экономике (прямого - своими бюджетными ресурсами и косвенного - путем создания мотивов добровольного поведения частного капитала, коррелирующего в этом случае по своим мотивам и целям с интересами и целями государства) - для профессионала - не догматика вполне решена. Здесь все достаточно хрестоматийно. Но важен вопрос, почему этого не понимает или не знает, или не хочет применять в практике государственного управления актуальный управленческий корпус в России?

Ответ достаточно печален. Во-первых, низка его профессиональная квалификация, это совершенно очевидно из примеров, когда ключевые управленцы в МЭРТе иногда не имеют представления об элементарных вещах. Во-вторых, велика степень коррумпирования и мутации управленческих интересов, когда говорится и объявляется одно, а делается прямо противоположное в интересах кланов. В-третьих, велико внешнее влияние на принятие наших национальных решений.

На мой взгляд, демонетизация есть навязанная России центральная задача обезденеживания российской экономики. В абсолютном измерении созданный дефицит составляет сотни миллиардов долларов, которые не эмитированы и не пущены в хозяйственный оборот России. Эта «блестящая» спецоперация, задача по сворачиванию экономических возможностей Российской Федерации, прежде всего в высокопередельных отраслях, наукоемких отраслях, оборонозначимых отраслях, которая была поставлена в 1990-е годы, до сих пор не видоизменяется. Отсюда совершенно понятно, в чьих и каких национальных интересах такое решение работает.

И последнее. Мы сформулировали, что плохо, что нужно было бы сделать и претворить в жизнь, но остается вопрос как это сделать. Здесь есть альтернатива.

Одна наиболее звучная в текущем политическом процессе возможность - это построить баррикады, скинуть «этих», а прийти «самим». Мы знаем о политических глашатаях и партиях такого сорта, но когда всмотришься в программы этих партий, их внутренние экспертные механизмы, их механизмы формирования возможных будущих государственно-управленческих решений, то охватывает ужас - еще более примитивные, еще менее квалифицированные. Допустить их с баррикад к управлению страной абсолютно невозможно. Имеются в виду совершенно конкретные документы, которые мы анализируем и видим, что в них управленческий, научно-экспертный потенциал, возможности интеллектуального усиления властных институтов ниже всякой критики.

И вторая возможность. Понимая всю сложность картины в России, можно пытаться соединить имеющийся в стране интеллектуальный экспертный потенциал, консолидировав его наработки, с интеллектуально-управленческой «повесткой» государства. Убедить политическое руководство страны, что, кроме его доверенных управленцев, не имеющих даже экономического образования или способности глядеть шире на опыт мира, есть достижения современной науки, существует другая мысль, другие научно-экспертные центры, конкретная способность в режиме on-linе находить решения сложных проблем текущего управления, стоящих перед современным политическим руководством. И тогда даже можно будет закрыть глаза и согласиться с естественным желанием чиновников сидеть в креслах вечно. Пусть сидят вечно, но пусть берут эффективные управленческие наработки, стратегии, пусть делают само управление эффективным не с точки зрения прибыли в собственных карманах или для избранных олигархических группировок, а с точки зрения эффективности основных государственных миссий, стратегий развития в долгосрочной перспективе, интересов большинства населения, которое вечно терпеть не будет. Такой путь мне кажется более конструктивным и на сегодня реализуемым.

Водянов А.А.

ПРОБЛЕМЫ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИНВЕСТИЦИОННОЙ ПОЛИТИКИ В РОССИИ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ

Вопросы государственной инвестиционной политики в последнее время далеко не случайно выдвинулись в число наиболее обсуждаемых специалистами и политиками проблем. Этот интерес имеет под собой реальные основания. Действительно, благодаря исключительно благоприятной внешнеэкономической конъюнктуре, стабилизации макроэкономической обстановки в стране и оздоровлению государственных финансов в постдефолтный период российская экономика, наконец, вступила в фазу посткризисного восстановительного роста.

Однако особенность современной ситуации такова, что страна постепенно утрачивает достигнутую в последние годы динамику экономического роста. Неразвитость рыночных механизмов не позволяет реальному сектору эффективно абсорбировать на инвестиционные нужды значительный потенциал формируемых в стране ресурсов сбережений. К настоящему времени оказались практически исчерпаны источники восстановительного роста производства (ранее незагруженные производственные мощности, относительная дешевизна факторов производства, значительный разрыв внутренних и мировых цен на сырье и энергоресурсы).

Приоритеты инвестирования ресурсов

Значительный интерес специалистов к проблеме использования средств Инвестиционного фонда страны концентрируется главным образом на вопросах возникающих рисков для экономики. Это и угроза инфляции, учитывая значительную длительность инвестиционного цикла строительства крупномасштабных проектов, и риски нецелевого и неэффективного использования инвестиционных средств в силу несовершенных регламентов государственного администрирования. Это, наконец, и невысокая результативность действующих механизмов госинвестирования, и упреки в адрес государства и бизнеса по поводу отсутствия эффективных инвестиционных проектов, «достойных» финансироваться за счет аккумулируемых ресурсов в инвестиционном фонде страны.

Расчеты показывают, что по линии федеральной адресной инвестиционной программы, всех реализуемых ФЦП, а также - также бюджетов всех уровней государство напрямую контролирует колоссальную часть всей инвестиционной программы национальной экономики. Под прямым «патронажем» государства в 2003 г и 2004 г. находилось соответственно - порядка 64% и 53% всех реализуемых инвестиций на национальном рынке. И это - без учета значительной части инвестиционных программ государственных монополий (типа «Транснефти» или «Газпрома»), реализуемых за счет их собственных средств вне рамок прямых государственных регламентов инвестирования.

Иными словами в последние годы свыше половины всей инвестиционной программы национальной экономики жестко регламентируется прямыми (это следует подчеркнуть, а не косвенными) механизмами государственного инвестирования, а не свободным рынком. И проблема заключается даже не столько в том, насколько эффективно инвестируются государственные капиталовложения. Проблема в том, что в современной российской действительности государственные инвестиции, к сожалению, не «расшивают» узкие места на рынке, не снимают преград и барьеров, которые мешают частным инвесторам.

Главное, что государственные капитальные вложения не мультиплицируют инвестиции частного капитала в национальном хозяйстве. Причем - ни в рамках ныне реализуемых целевых программ, ни в рамках всей национальной экономики. Чтобы убедиться в этом, достаточно проанализировать структуру источников финансирования, например, тех же ФЦП. Принято считать, что в рамках их регламентов каждый рубль госинвестиций мультиплицирует порядка 5-6 руб. частных капиталовложений. Однако анализ в разрезе отдельных ФЦП наглядно показывает, что соотношение государственных и частных инвестиций здесь составляет либо 1:1, либо другая крайность - 1:200-500, что также является иррациональным. Т. е., ни о каком сколько-нибудь значимом эффекте мультипликации госинвестиций говорить пока, к сожалению, не приходится.

Понятно, что столь значительное доминирование государства на рынке инвестиций, когда оно напрямую контролирует подавляющую часть рынка, дело далеко не безобидное для перспектив развития национальной экономики. Негативные последствия такой политики неизбежно проявляют себя в ограничении конкуренции частных инвесторов, сохранении высоких барьеров их входа на рынок в условиях нарастающего дефицита ряда строительных материалов и мощностей. В таких условиях закономерно происходит искажение рыночных сигналов и, стало быть, ограничение сферы эффективного распределения ресурсов; зачастую воспроизводится режим дискриминационного доступа к дефицитным ресурсам и т. п.

В сложившейся ситуации, на наш взгляд, и состоят главные риски дальнейшего наращивания присутствия государства на инвестиционном рынке. Хотя ФЦП сегодня и позиционируются правительством как наиболее прозрачный и эффективный метод расходования бюджетных средств, многие из ныне действующих программ не приспособлены для решения долгосрочных задач развития экономики.

Большинство ФЦП зачастую представляет собой перечень разрозненных мероприятий с неэффективным механизмом управления и не всегда четко зафиксированными конечными целями. Другой недостаток ныне реализуемых ФЦП - отсутствие законодательного закрепления финансовых обязательств государства по всему циклу реализации включаемых в них проектов.

Иными словами, принятие правительством ФЦП не влечет за собой прямой финансовой ответственности государства по их безусловной реализации. Это приводит к недофинансированию, в т. ч. неритмичному финансированию, проектов в рамках инвестиционного цикла, росту незавершенного строительства и, в конечном итоге, к низкой эффективности государственных инвестиций. Поэтому далеко не случайно, что при наличии таких инструментов, как ФЦП сегодня возникла необходимость реализации так называемых «национальных проектов», причем за рамками этих программ.

Новые возможности в реализации долгосрочных задач инвестиционного развития национальной экономики раскрывает создание Инвестиционного фонда, который выведен на рамки текущего бюджетного процесса, где решаются хотя и важные задачи, однако преимущественно краткосрочного характера.

В преодолении недостатков действующих механизмов госинвестирования видится также и главный ответ на вопрос, куда и как должны инвестироваться средства Инвестиционного фонда. Можно и дальше наращивать присутствие государства на инвестиционном рынке, но если не будет реального эффекта мультипликации роста деловой и инвестиционной активности, то эти усилия во многом окажутся бесперспективными.

Как представляется, должно быть два приоритетных направления инвестирования средств Инвестфонда. Первое - это реализация только тех структурообразующих инвестиционных проектов, которые способны обеспечить высокий мультипликативный эффект роста деловой и инвестиционной активности в национальной экономике.

Второе направление связано с необходимостью устранения «узких мест» в экономике, препятствующих развитию отечественного бизнеса. В реальном секторе экономики сегодня - это преимущественно ограничения инфраструктурного характера (ограничения экспортной магистральной инфраструктуры, транспорта и т. п.).

Именно этими задачами, на наш взгляд, может быть оправдано дальнейшее расширение масштабов присутствия государства на рынке инвестиций. Что касается первого приоритета (господдержка проектов с высоким мультипликативным потенциалом), то это - реальный путь не только снижения инфляционного давления на экономику нарастающих государственных инвестиционных расходов, но и диверсификации реального сектора, чего столь безуспешно в последние годы добивается правительство. Второе направление - реальный путь устранения угрозы утраты источников устойчивого роста производства не только в среднесрочной, но и долгосрочной перспективе.

Однако, для успешного «запуска» Инвестфонда нужен точный и выверенный механизм отбора инвестиционных проектов действительно национального масштаба, способных переломить ситуацию в стране, с экономически обоснованными расчетами их народнохозяйственной эффективности и потенциала мультипликации деловой активности в экономике. Ключевое требование к такому отбору - реализация национальных проектов совместно с частным капиталом на принципах разделения рисков, преимущественно за счет механизмов предоставления гарантий от некоммерческих рисков для инвесторов, а не за счет долевого софинансирования. Все это позволит не допустить трансформацию Инвестфонда в очередную неэффективную целевую программу.

Необходима консолидация усилий с частным капиталом

Не менее актуальны и проблемы государственной инвестиционной политики в более широком контексте. Совершенно очевидно, что та политика, в основе которой, как принято считать лежат либеральные приоритеты, в контексте создания благоприятных условий для бизнеса и частных инвестиций пока оказывается малопродуктивной.

Мы говорим о необходимости перевооружения машиностроения, других депрессивных отраслей, а в нефтепереработке, где есть свободный капитал, современный менеджмент и т.д., где бизнес сам может успешно решать задачи модернизации, эта проблема не решается. Очевидно, что существуют глубинные причины, почему вертикально-интегрированные нефтяные компании не очень активно инвестирует в нефтепереработку. Многие из них связаны с недостаточно активной политикой государства по устранению барьеров, препятствующих инвестиционному развитию отечественных перерабатывающих производств. Применительно к нефтепереработке - это устаревшие стандарты, не всегда адекватная экспортная, тарифная, налоговая политика и т. п.

Это лишь один из примеров пассивной инвестиционной политики государства. Есть много других не менее острых проблем, требующие самого пристального внимания.

В последние годы в связи с пониманием необходимости выбора новой парадигмы экономического развития страны много говорится о поиске новых источников роста, способных обеспечить высокую и устойчивую экономическую динамику в долгосрочной перспективе. Для специалистов давно не секрет, что сформировавшаяся в России сырьевая воспроизводственная модель уже не способна поддерживать высокие темпы роста, равно как и обеспечивать межотраслевые перетоки инвестиционных капиталов.

При этом как-то упускается из вида, что в последнее время экономика все чаще начинает сталкиваться с исчерпанием источников роста в «традиционных» отраслях, как правило, не сырьевых. Сегодня это проявляется пока лишь в «узких» сферах, например, в производстве отдельных строительных материалов. Однако в перспективе данные ограничения в традиционных секторах экономики будут все более усиливаться.

Дело в том, что, несмотря на сохраняющийся в целом сравнительно невысокий уровень использования производственных мощностей (в среднем по промышленности порядка 57%), возможности дальнейшего вовлечения незагруженных мощностей в хозяйственный оборот в современных условиях оказались практически исчерпаны. Напомним, что именно на этот фактор во многом опирался экономический рост в стране в постдефолтный период.

Многие мощности обрабатывающей промышленности, введенные в действие еще в рамках советской плановой системы, используются на крайне низком уровне (15-30%), тогда как сравнительно «молодые», отвечающие требованиям конъюнктуры рынка - на уровне предельных возможностей (90-95%). Причины такой ситуации - в высокой физической изношенности производственного аппарата, его моральном обесценении и невысокой доле в производстве современных мощностей, отвечающих требованиям конкурентоспособности.

О степени его физической изношенности позволяют судить характеристики среднего возраста эксплуатируемого оборудования. В промышленности он сегодня превышает 20 лет, тогда как, например, в США - составляет 6 лет. Для сравнения: в экономике бывшего СССР в 1970-х годах он достигал лишь порядка 8-9 лет.

Наиболее старый производственный аппарат сконцентрирован сегодня в нефтеперерабатывающей промышленности (средний возраст оборудования, по нашим расчетам, - 20,4 года), химической и нефтехимической промышленности (более 24 лет), черной металлургии (20,8 лет), машиностроении (18 лет). Обновление столь устаревшего производственного капитала требует колоссальных инвестиционных ресурсов, без которых он становится тормозом дальнейшего развития производства.

Прогнозные расчеты показывают, что с наиболее жесткими ограничениями для роста производства по целому ряду ныне действующих мощностей экономика столкнется уже на рубеже конца среднесрочной перспективы - с 2008-2009 гг. В первую очередь, это коснется промышленности строительных материалов (в т. ч. по конкретным видам крупнотоннажных стройматериалов), а также комплекса отраслей по производству конструкционных материалов - черной, цветной металлургии, угольной, химической, лесной и целлюлозно-бумажной, нефтеперерабатывающей промышленности и т. п.

По многим из ныне действующих старых мощностей через несколько лет будет достигнут «исторический» предельный уровень загрузки, который в силу технологических причин не превышался даже во времена бывшего СССР (например, в нефтеперерабатывающей промышленности - 81-85%; в черной металлургии - 93-95%; в химической - 86-88%; в лесной и деревообрабатывающей промышленности - 89-91%; в промышленности строительных материалов - 83-86% и т. д.). Однако не исключено, что достичь указного предельного уровня загрузки мощностей в ряде отраслей в современных условиях не удастся в силу их износа и технологической разбалансированности производственного аппарата.

Очевидно, что складывающаяся ситуация уже в ближайшем будущем явится тормозом для роста экономики. Именно на отслеживание и преодоление этих и других потенциальных угроз должны сегодня быть сориентированы приоритеты государственной инвестиционной политики.

Также очевидно, что решать эти назревающие острые проблемы нужно не путем прямого государственного инвестирования. Сегодня это вполне под силу национальному капиталу.

Как свидетельствует опыт госрегулирования последних лет, эти проблемы, к сожалению, не решаются манипулированием простых для понимания инструментами, типа снижения НДС, НДПИ, или другими налоговыми новациями. Для этого требуется раскрепощение частнопредпринимательской инициативы. Нужен диалог с бизнесом, кропотливая работа по выявлению барьеров роста, которые будут препятствовать развитию тех или секторов в перспективе, содействие частному бизнесу в преодолении этих ограничений и принятие адекватных мер макроэкономической и микроэкономической политики.

Филатов В.И.

ГОСУДАРСТВО И ИНВЕСТИЦИИ

К теории вопроса

Господствующие в настоящее время неоклассические экономические воззрения в целом негативно относятся к росту экономической активности государства, отводя ему роль важнейшего институционального игрока современной экономической системы, регулирующего общие правила игры и выступающего арбитром их выполнения.

В основе такого подхода лежит целый ряд постулатов считающих, что частный собственник, отвечающий за результаты хозяйственной деятельности не только текущими финансовыми результатами, но и своей собственностью, обладает гораздо более сильной мотивацией для ее эффективного использования и преумножения чем получающий жалование государственный или муниципальный чиновник. Отсюда вытекает установка на минимизацию государственной собственности и место государства как непосредственного хозяйствующего субъекта. Вполне естественно, что государственные инвестиции, результатом которых и является прирост государственной собственности, не вписываются в перечень приоритетов экономической политики, исповедующей неоклассический экономический либерализм.