Менталитет и политическая культура римских граждан эпохи принципата

После гражданских войн, когда традиционные устои пошатнулись и система моральных норм и духовных ценностей казалась нарушенной, Август энергично взялся за восстановление mos maiorum. В литературе достаточно подробно освещается вопрос о том, как это делалось и какое имело значение. Достаточно лишь еще раз напомнить о том, как важна была для римлян благочестивая старина и как ревностно они берегли свою историческое наследие. Поддерживая исторические традиции, римляне постоянно напоминали сами себе о важнейших событиях в своей истории, укрепляя таким образом сознание своего собственного величия. Например, хижину легендарного основателя города Ромула постоянно возобновляли с той целью, чтобы она была сохранена для потомков. Между тем, в восстанавливаемые традиции постепенно вплетались новые элементы, связанные ни с чем иным, как с именем и личностью первого императора. Позаботились об этом в первую очередь, конечно же, сам Август и его окружение, однако необходимо обратить внимание и на ту легкость, с какой общество воспринимало нововведения. Более восприимчивыми к ней оказались восточные провинции, и постепенно с востока на запад по всей империи прокатилась волна обожествления принцепса, обрастая ритуалами и превращаясь в традицию.

Вставив один раз имя Августа в молитву, общинные религиозные коллегии упоминали его затем постоянно; помолившись один раз гению Августа, римляне продолжали это делать и в дальнейшем. Клясться его именем, произносить его при свершении религиозных церемоний, выкрикивать на праздниках стало вначале нормой, затем - привычкой и, наконец, - традицией. Здесь уместно процитировать Г. Лебона: «Часто повторяемая идея, в конце концов, врезается в самые глубокие области бессознательного, где именно и вырабатываются двигатели наших поступков». Лебон Г. Психология народов и масс, Спб. , 1995, с 198. Именно это явление и имело место в данном случае. Имя Августа как заклинание римляне стали повторять постоянно, при каждом удобном случае.

Комедийную иллюстрацию к этим словам мы находим в «Сатириконе» Петрония: на пиру у Трималхиона к столу подают очередное кушанье, из которого брызгают струи шафрана. «Полагая что блюдо, окропленное соком этого, употребляющегося лишь при религиозных церемониях растения, должно быть священным, - говорит рассказчик, мы встали и громко воскликнули:

-Да здравствует божественный Август, отец отечества! Петроний Арбитр, М., 1990, С. 76.

Таким же образом в традицию превратилось принесение присяги на верность императору в первый день года. По поводу происхождения этой традиции в литературе есть мнение, что начало ей было положено либо клятвой, данной Юлию Цезарю в конце 45 - начале 44 гг. до н. э., либо клятвой принесенной в 32 г. до н. э. Октавиану. П. Геррман считает, что при Августе принесение этой клятвы еще не носило систематического характера и не превратилось в институт. Фрибус Т.Ю. Ранний принфипат и феномен психологии масс, Дисс. ... канд. философ, наук: Саратов, 2001, стр. 77. Однако по сообщению Диона Кассия это происходило уже при Августе каждый год и, видимо, столько лет подряд, что к этому успели привыкнуть Дион Кассий, указ. соч., стр. 56..

Помимо того, что приношение клятвы являлось официальной церемонией, это было еще и зрелище, и праздник одновременно. Народ получал возможность лицезреть своего императора, излить перед ним чувства восторга восхищения, преподнести ему новогодний подарок и, конечно же, получить что-либо взамен. На подарки народу Август в таких случаях не скупился, понимая, что рождающиеся при этом чувства и эмоции несоизмеримо важнее, чем материальная экономия. Есть все основания полагать, что в церемония приношения клятвы римляне участвовали с удовольствием, присягу, принесенную при столь торжественных и приятных обстоятельствах, старались соблюдать, более того, возникало желание повторять эту процедуру из года год еще и еще раз.

Таким же образом дело обстояло и с празднованием дня рождения Августа. Инициатива, по сообщению Светония, исходила от всадников Светоний, указ. соч. ,С. 17 ., и празднование продолжалось два дня подряд Там же.. Что касается искренности замыслов руководителей, она разумеется, не может не вызывать сомнений, но «естественный порыв масс», пожалуй, действительно имел место и в том, и в другом случае.

В принципе, процесс происходил так, как и должен был происходить согласно теории. Новые ритуалы, символические, культовые и праздничные действа, «повторяясь от раза к разу, из года в год приобретают все более глубокое содержание.., из повторения одних и тех же элементов складывается традиция». Об обрядах доходчиво и понятно // Наука и религия. 1984. № 11. С. 13. Все это ярко переживается людьми, участниками и зрителями торжественных актов, церемоний и зрелищ. Эмоциональный аспект такого рода действ рассматривает в своей монографии В. М. Самойленко. «Положительные эмоции, которые при этом возникали, - пишет автор, - закрепляли в сознании те или иные актуализированные установки и тем самым оказывали воздействие на мировоззрение личности, сказывались на практической деятельности человека, его духовно-практической ориентации и внутренней мотивации» Самойленко В. М. Зрелище - миф или обыденность? М., 1994, стр. 99.. Здесь же автор пишет об уже упомянутом в нашем исследовании феномене, когда в момент коллективного сопереживания происходит стихийный процесс взаимовнушения, что характерно для динамики психологии масс. Самойленко В. М. Зрелище - миф или обыденность? М., 1994, стр. 99.

Как представляется, необходимость всего этого интуитивно осознавалась и римлянами. «Народы, - пишет Г. Лебон, - всегда сознавали пользу приобретения общих верований, инстинктивно понимая, что исчезновение этих верований знаменует для них час упадка». Там же. В качестве примера такого народа автор приводит именно римлян: фанатический культ Рима, подчеркивает он, был для них именно таким верованием, которое сделало их властелинами мира. Штаерман Е. М. Указ. соч. С. 207.

Но в рассматриваемый период к культу Рима добавился еще один - культ императора. Именно культ императора, как подчеркивает Е. М. Штаерман, должен был теперь стать новой силой, «цементирующей уже не общину, а империю» Колосовская Ю. К. Римский провинциальный город, его идеология и культура //Культура древнего Рима. М, 1985. Т. 2. С. 190.. Непобедимый император, исполненный добродетелями, и Вечный Рим стали теперь основой официальной идеологии и той идеей, которая должна была сплотить пестрое разноязыкое население огромной державы. Описание монеты см.: Машкин Н. А. Указ. соч. С. 621. По замыслу, оба культа должны слиться воедино. Рим и Август должны были восприниматься людьми как две стороны одной монеты, и этому восприятию помогали сами монеты с изображением Августа на аверсе, храма либо алтаря, посвященного богине Роме и Августу, на реверсе. Кнабе Г. С. Метафизика тесноты. С. 68. Надпись ROM ET AVGVST на фронтоне храма способствовала тому, чтобы Рим и Август в восприятии современников сливались в единое целое. Император, таким образом, становился олицетворением Рима, его символом. Г. С. Кнабе делает наблюдение, что по мере эволюции принципата в империю изображения императора становятся все более условными, стилизованными под изображение бога. Колосовская Ю. К. Указ. соч. С. 190. Они воспринимаются современниками не просто как личный портрет, но играют роль объекта государственного религиозного культа и почитания. Машкин Н.А. указ. соч, стр. 725.

Все эти меры уже только за правление Августа успели подготовить почву для укоренения всей династий. После смерти Августа, Рим охватила паника. У Веллея Патеркула описано смятение, которое царило в обществе, потерявшем Отца Отечества Светоний, указ. соч. , С. 39.. Как правило, народ в такие моменты остро ощущает необходимость чьей-то сильной воли и твердой руки и желает видеть человека, который бы не колеблясь продолжил начатое дело. Реальная кандидатура на место императора была только одна.

В литературе замечено, что Август предположительно с 10-11 гг. н. э. четко обозначил Тиберия как своего преемника. Как раз в это время приемный сын императора получил проконсульский империй. Выпущенная серия монет с изображением на аверсе Тиберия в лавровом венке датируется М. Грантом 13-14 гг. н. э. В последний год жизни Августа получила хождение монета с изображением последнего на аверсе и Тиберия на реверсе. Машкин Н.А. указ. соч, стр. 725. Таким образом, Август как будто «приучал» народ к своему предполагаемому преемнику. В то же время складывающаяся ситуация была далеко не однозначной.

С одной стороны, авторитет должности для римлян значительно преобладал над личными чувствами и эмоциями. Тиберий на момент смерти Августа фактически уже являлся высшим должностным лицом. Как отмечает Ф. Марш, ему оставалось только продолжать делать то, что он делал, и таким образом, править римским миром, но уже от своего имени. С другой стороны - нельзя не принимать в расчет то обстоятельство, что на протяжении нескольких десятилетий Тиберий был для римлян нежелательной персоной, и изменить отношение к нему за несколько лет, сломав таким образом установленный стереотип восприятия, было практически нереально. И, наконец, хотя не было никаких сомнений относительно того, кто станет преемником Августа, но неясно было, каким образом он теперь заступит на престол.

На наш взгляд, в этой ситуации особенно остро чувствуется необходимость такого обряда, который, как пишет Б. С. Ерасов, утверждал бы преемственность нового со старым, «что происходит, например, в случае утверждения нового главы государства: венчание на царство, клятва нового президента и т.п.». Ерасов Б. С. Указ. соч. С. 104. Можно предположить, что римляне ожидали, чтобы Тиберий проделал нечто в этом роде и со своей стороны готовы были, как привыкли делать при Августе, принести новому принцепсу клятву на верность Тацит, указ.соч., С. 69..

Однако вместо этого преемник верховной власти начинает вести себя очень странным образом: распространяется «о величии империи, о том, как недостаточны его силы», что он считает себя «непригодным к единодержавию» Там же. и долго отказывался принять бразды правления. В литературе можно встретить разное толкование поведения Тиберия в данной ситуации. Для нас же важно подчеркнуть, что с этого момента новый принцепс, возможно, сам того не понимая, стал обманывать ожидания сограждан. Не подобало сыну божественного Августа, народному трибуну, триумфатору, чьи изображения красовались на монетах, быть столь нерешительным. Такое поведение, даже если и было оправдано с точки зрения политики, никак не соответствовало имиджу первого лица в государстве, к которому римляне так привыкли.

Далее разрыв между ожиданиями, которые народ связывает с императором и поведением последнего стремительно увеличивается. Новый принцепс запрещает приносить присягу на верность своим делам Светоний, указ.соч., С.. 73; Дион Кассий, указ.соч., сто 98; Тацит, указ. соч., С.70.. В первый день года он не показывается на глаза ни сенату ни народу, отсиживаясь в пригороде Дион Кассий, там же.. Возможно, Тиберий пытается таким способом убедить сограждан в том, как он равнодушен к высшей власти. В результате народ лишается возможности лицезреть главную фигуру церемонии под названием «вступление магистратов в должность». Лицо, которому магистраты должны принести присягу на верность, отсутствует. Вместо живого императора присяга приносится покойному Августу, который, естественно, сам при этом присутствовать уже не может. Преподнести новогодний подарок некому. Ожидать ответного подарка не от кого тем более. Праздничное действо под названием «день рождения императора» тоже не состоится. Дубовый венок, который в свое время был символически прибит над дверьми Августа, Тиберий отверг Светоний, указ.соч., 78.. Таким образом, из истории исчезает «элемент повторяемости», который, по словам А. И. Мазаева, должен «служить признаком стабильности общественной жизни». Мазаев А. И. Указ. соч. С. 32.

С одной стороны, античные авторы склонны положительно оценивать сдержанное отношение Тиберия к своему собственному культу. Так Светоний пишет по этому поводу, что принцепс повел себя «как хороший человек» Светоний, указ.соч., С 83., Дион Кассий хвалит Тиберия за демократичность Дион Кассий, указ.соч., с. 45.. С другой стороны - его поведение далеко не всегда соответствовало требованиям, предъявляемым современниками к роли императора. В случае, когда социальная активность человека не соответствует ожиданиям, существующим в отношении его роли, как учит социальная психология, «между человеком и социальной средой имеют место неуравновешенные, конфликтные отношения». Именно это явление мы наблюдаем в данном случае. Принцепс, который избегает появляться там, где его больше всего ждут, отказывается принять то, чем его больше всего хотят наделить, никак не соответствует символу величия империи. Традиции, которые были установлены вместе с новым строем и уже было прижились, вдруг оказываются поколебленными.

Однако неверно было бы считать, что Тиберий, стремясь к упрочению существующего строя, при этом вовсе пренебрегал системой обрядности. Действия в этом направлении им, безусловно, предпринимались, хотя и осторожнее, чем ожидалось. Было приторможено распространение обрядности, связанной с культом здравствующего императора, вместе с тем возвеличивание покойного Августа поднялось на более высокую ступень.

В первую очередь, система обрядности пополнилась новым ритуальным действом под названием «похороны императора». Вместе с тем современники стали свидетелями грандиозного театрализованного представления, название которому апофеоз.

Сам факт обожествления умершего императора его предшественниками рассматривался в литературе с разных точек зрения. Для нас важно подчеркнуть, что апофеоз стал отныне важнейшей составляющей системы обрядности императорского Рима. Наиболее подробные описания этого действа дает Геродиан. Заметим, что применительно к обожествлению императора автор употребляет слово «обычай». Геродиан , указ.соч., С. 132..

Можно согласиться с исследователями, которые считают, что в первых двух случаях обожествления первого лица в государстве имел место элемент стихийности. Однако при обожествлении Августа, безусловно, сыграло роль наличие прецедента. Таким образом, на памяти одного поколения римлян человек дважды причисляется к богам, что сопровождалось действом, производившим, надо полагать, неизгладимое впечатление. А. Ф. Лосев отмечает, что наряду с лестью и реальной благодарностью здесь играла роль и чисто религиозная потребность. Лосев А. Ф. Указ. соч. С. 64. Необходимо, на наш взгляд, признать и наличие потребности, лежащей в области иррационального. Апофеоз стал таким ритуальным действом, во время которого зрители и участники получали возможность еще глубже проникнуться идеей, которая должна была их сплотить.

Но тут можно заметить, что на формирование традиции начинают влиять так называемые факторы субъективного характера, а именно - личные отношения между членами императорского дома и особенности их характеров. Тиберий отказался обожествить свою мать Ливию (она же Юлия Августа) Светоний, указ.соч, С. 86. и за все свое правление не удостоил божеских почестей никого, кроме Августа. Позднее Калигула обожествил свою любимую, хотя и ничем не прославившуюся, сестру Друзиллу Дион Кассий, указ соч., С. 63.. Последующие императоры, как представляется, использовали традицию обожествления для демонстрации своих родственных чувств. В 41 г. Клавдий воздает запоздалые божеские почести Ливии, в 54 г. Нерон обожествляет Клавдия, в 63 г. - свою умершую четырехмесячную дочь, в 65 г. - свою жену Поппею Сабину, которую сам же убил Тацит, указ.соч., С. 56-68..

С течением времени причисление к сонму богов становится если не формальностью , то, во всяком случае, привычным явлением. Сенека позволяет себе по этому поводу насмешку в виде сатиры, где есть, в частности такой эпизод: «В старину, - говорит Янус, - стать богом было не шутка, а теперь, по вашей милости, это плевое дело». Сенека, О краткости жизни, Спб, 1996, С. 19.

Таким образом, систему обрядности, связанную с императорским культом, Тиберий строит вокруг обожествленного Августа, препятствуя ее распространению на себя самого, на членов своей семьи, а также на прямых потомков Августа.В том месте, где родился Август, было основано святилище Светоний, указ.соч., С. 111., комнату, которая служила ему детской, как святыню показывали посетителям.

В первый день 15 г. н. э. римское население было приведено к присяге на верность покойному Августу Дион Кассий, указ. соч., С. 76.. Сам Тиберий в этом не участвовал и позднее принес присягу отдельно Там же.. День рождения Августа продолжал отмечаться как государственный праздник, в который проводились игры и зрелища , кроме того, в его честь были введены и новые празднества Тацит, указ. соч., С. 90.. Отношение к изображениям первого императора должно было быть самым благоговейным: перед его статуей нельзя было бить рабов, переодеваться, нельзя было приносить перстни и монеты с его портретом в непристойные места Светоний, указ.сочю, С. 82.. Преступлением считалось отзываться без похвалы о каком-либо слове или деле Августа Там же.. Нетрудно заметить, что подобного рода явления могут повторяться в истории там и тогда, где и когда имеет место идея культа вождя.

К ритуальным действам, связанным с императорским культом, относится и освящение посвященных ему зданий и сооружений. Известно, что при Тиберии были освящены все статуи и святилища, воздвигнутые в честь Августа.

Вслед за Тиберием принцепсом становиться Калигула. Хотя Э. Майзе утверждает, что Калигула уже в самом начале своего правления демонстративно дистанцировался от предшественника, но здесь же замечает, что дистанцирование все же не было полным. Действительно, определенного рода ритуальные действа были, видимо, столь важны, что посягнуть на них новый принцепс не решался, каковы бы ни были настроения в народе и его личные чувства. Так, сохранились надписи, из которых следует, что 25/6 мая 38 года Калигула, будучи magister collegii fratrum Arvalium, совершал жертвоприношение в честь памяти Тиберия, а 16 ноября того же года в честь дня рождения покойного принцепса приносилась жертва Юпитеру на Капитолии. Более того, в 40 году было принято постановление, чтобы день рождения Тиберия отмечался также, как и Августа Дион Кассий, указ. соч. , С. 85..

Можно сказать, что своего рода традицией стал выпуск монет с изображением предшественника: Август помещал на монетах портрет Юлия Цезаря, Тиберий - Августа. Выпустил и Калигула ауреус, на аверсе которого поместил изображение себя самого, на реверсе - Тиберия в лучистой короне.

В то же время на формирование традиций при Калигуле заметно влияние субъективных факторов. С одной стороны - необузданность чувств молодого принцепса, его жажда общественного признания, артистизм, любовь к внешним эффектам, с другой - искренняя любовь к нему сограждан в сочетании с естестественным ожиданием, какие всегда связанны с приходом к власти нового правителя. В целом, при Калигуле система обрядности, призванная во все времена сплачивать общество, выполняла свою функцию безотказно. Об этом можно судить по сохранившемуся свидетельству современника. «В те поры, - пишет Филон Александрийский, - богатые не подавляли бедных, безвестные - знаменитых, заимодавцы - должников, хозяева - рабов, то время всех уравняло» Филон Александрийский. Против Флакка, М. 1994, С. 31..

После смерти Калигулы большинство его нововведений было отменено Клавдием или забыто, так как они потеряли актуальность. Однако система традиций и обрядностей как орудие воздействия на массовое сознание и как инструмент консолидации общества использовалась и последующими императорами династии Юлиев-Клавдиев.

Таким образом, во времена правления первой императорской династии менталитет граждан Рима претерпел существенные изменения. Это произошло путем умелого использования сложившейся в римском обществе системе обрядовости и религиозной лояльности. Разумеется, нельзя забывать, что формирование новой системы традиций и ритуальных действ, проходило под влиянием множества факторов: политической ситуации, особенностей характеров политических деятелей, отношений в императорской семье, общественных настроений в государстве. Общество в целом, как замечено в литературе, тоже может приходить в состояние энтузиазма или апатии, негодования или удовлетворения, агрессивности или усталости, и тогда оно испытывает потребность в незамедлительном удовлетворении страстей через участие в различного рода празднествах, совершения всевозможных ритуальных действ. Так или иначе, в течение указанного периода был заложен фундамент процесса трансформации менталитета граждан Рима в сторону становления и укрепления монархических тенденций.

Резюмируя все выше сказанное, можно констатировать, что менталитет граждан Рима складывался под влиянием множества факторов, сказавшихся на его социокультурных особенностях.

Основные черты менталитета древних римлян наметились еще в процессе складывания гражданской общины. Именно особенности формирования общины, с ее стремлением к публичности, коллективизм, подавление индивидуального начала, преклонение перед стариной, породили основную черту римского менталитета - стремление к обрядовости и ориентация на внешнюю форму. Эта черта легла в основу всех других ментальных концептов. Приверженность к культу сделало римлян восприимчивыми к нововведениям, в том числе и в области религии Религиозное сознание римского общества по сути своей являлось прямой проекций их социального сознания. Другими словами, в религиозной жизни, также как и в общественной, ритуал для римлян превалировал над содержанием.

Таким образом, в результате исторического развития римской гражданской общины и становления римской религии сложились следующие основные социокультурные особенности римского менталитета:

осознание себя как исключительного народа;

превалирование общественных интересов над частными;

стремление к обрядовости и ориентация на внешнюю форму;

преклонение перед морально-этическими идеалами старины.

Квинтэссенция римского менталитета предстает перед нами в наборе символов, характеризующих идеального гражданина, главная добродетель которого - приверженность mos maiorum и принесение пользы своему отечеству.

Подобная структура ментальности римлян дала возможность императорам первой династии направить постоянный процесс трансформации общественного сознания римлян по пути укрепления нового режима монархического характера. В течении правления Юлиев-Клавдиев менталитет римлян претерпел существенные изменения, главное из которых сводилось к тому, что граждане приняли идею персонификации власти в одном человеке. Принцепс стал восприниматься не просто как первый среди равных - он стал богом, отцом отечества, всеобщим кумиром. Однако в эпоху раннего принципата еще нет возможности говорить о глубоком укоренении подобных настроений, но можно утверждать, что они стали частью обрядовой жизни каждого римлянина.

Как мы уже отмечали в главе I данного исследования, менталитет общества лежит в основе его политической культуры. Это обуславливается тем фактом, что политическая культура, в прикладном смысле - означает набор идеальных представлений - об идеальном государстве, об идеальной политике, идеальном правителе, идеальном гражданине. Формирование любого идеала происходит с опорой на ментальные черты социума. Таким образом, все указанные выше черты римской ментальности нашли свое отражение в политической культуре гражданского общества Рима.

Глава III. Политическая культура граждан Рима и процесс ее трансформации в эпоху раннего принципата

Как уже говорилось в первой главе данного исследования, политическая культура социума по сути своей представляет набор определенных идеалов, свойственных данному обществу, соединяя в себе представление об идеальной модели политики, государства, идеальном правителе и гражданине и т. д. Все выше указанные характеристики опосредуются конкретными психологическими характеристиками конкретного индивида, т.е. непосредственно связаны с его ментальность, которая, в свою очередь, отражает ментальность определенной общественной группы, в состав которой входит данный индивид. При этом стоит учитывать, что складывание политической культуры - процесс непрерывный, он начинается вместе с началом формирования первых общин и продолжается до вымирания цивилизации. Это заставляет исследователя, изучающего политическую культуру обществ древности учитывать ряд специфических черт развития данных обществ. Главной из них является замедленная динамика развития психологии античного социума. Другими словами, для наступления видимых перемен в основных ментальных концептах человека античности требовалось интенсивное воздействие на массовое сознание в течении как минимум 4 поколений (для сравнения, в современном мире этот срок составляет не более пятнадцати лет для постиндустриальных обществ). Таким образом, при изучении политической культуры античности необходимо учесть такие черты древнеримского социума, как политический менталитет и политическое сознание. При этом политический менталитет будет отражать черты, сложившиеся в данном обществе на протяжении всего его существования (т.е. цивилизационный компонент), а политическое сознание - черты, характерные для политического восприятия данного конкретного периода формирования политической культуры (т.е социокультурный компонент). Движущей силой, меняющей основы политической культуры, в данной формуле будут выступать внешние воздействия на общественное сознание (социальные и политические потрясения, религиозная и идеологическая политика и т.д.)

Как уже было установлено в предыдущей главе, гражданское общество Рима являло собой особую, замкнутую, элитную социальную группу, которой были присущи особые ментальные концепты. К ним относятся: осознание себя как исключительного народа, превалирование общественных интересов над частными, стремление к обрядовости и ориентация на внешнюю форму, а также преклонение перед морально-этическими идеалами старины. Все эти черты римской ментальности нашли свое отражение в политическом менталитете, который в свою очередь обусловил формирование особой политической культуры римлян. Именно самобытность их политической культуры не позволило правителям Рима установить режим единовластия сразу после гражданских войн конца первого века до н.э. Три столетия понадобилось, что бы политическая культура граждан претерпела нужные изменения. Особую роль в этом процессе сыграли императоры династии Юлиев - Клавдиев - в их правление задается вектор процесса трансформации и римской ментальности, и римской политической культуры, что, в конечном счете, определило и направление политических процессов.

Таким образом, основными задачами данной главы исследования будут:

определить основные уникальные черты политической культуры граждан Рима;

изучить механизмы и направления ее трансформации в правление династии Юлиев-Клавдиев:

Разумеется, что в рамках данной главы не представляется возможным описать римскую политическую культуры в полной мере, поэтому будет рассмотрен только самый актуальный для данного исследования аспект - те черты, трансформация которых позволила римлянам пройти путь от «гражданина к подданному». Штаерман Е.М. От гражданина к подданному//Культура древнего Рима, М, 1985, С. 23.

1. Генезис политического менталитета граждан Рима. Образ идеального гражданина

Изучение политической культуры невозможно без изучения политического менталитета социума, который как раз и представляет собой квинтэссенцию представлений граждан об идеальном гражданине и идеальном правителе. Оба этих эталона вышли из морально-этических норм, царивших в древнеримской общине, т.е. формирование основ политической культуры римлян началось одновременно с ее складыванием.

Как уже указывалось в предыдущей главе данного исследования, римская civitas имела ряд отличительных характеристик, присущих всем полисным государствам античности - коллективизм, охватывающий все стороны жизни общинника, замкнутость, превалирование общественных интересов над частными и т.д. Выше уже было рассмотрено, как указанные черты повлияли на формирование социокультурного облика римского менталитета - сходным образом они повлияли и на складывание политической культуры. Немаловажную роль в этом процессе сыграла и одна из важнейших черт древнеримской ментальности - стремление к обрядовости. Чеканова, указ.соч., С. 71.

Прежде чем перейти к разговору о формировании политической культуры римской civitas, необходимо обратить внимание на политическую культуру, характерную для античного полисного общества в целом. Как известно, античный полис представлял собой не просто город-государство, а особую организацию социума, функционирующую по определенным законам. Одним из таких законов являлась система ценностей гражданина полиса, определяющего его как человека демократического или республиканского типа политической культуры. Власть большинства, как правило, представленная Народным собранием, считалась единственно возможной, в то время как всеобъемлющая власть одного человека воспринималась как тирания - неестественное состояние для государства. При этом обычным делом являлось создание системы политических противовесов - избрание двух консулов, наличие сената или ареопага и т.д., что создавало ощущение справедливого и непредвзятого управления, а также лишало правящих лиц возможности сконцентрировать в своих руках всю полноту власти. Система ценностей гражданина полиса предполагала также активное участие в общественной жизни, в том числе и в политике. Такая система управления полисом сложилась исторически и, как уже указывалось выше, вполне себя оправдывала до тех пор, пока «полисы» не стали разрастаться до размеров мировых держав. Кошеленко Г.А. Полис и город, М. 1983, С. 25-47.

Рим, в архаичный период своей истории, являл собой типичный античный полис, поэтому, в общем и целом, для его политической ментальности (а, соответственно, и политической культуры) характерны все вышеперечисленные особенности. Истоком формирования уникальных черт можно считать римскую религию. Как уже указывалось в главе II данного исследования, крайне бедная мифология не давала римлянам всестороннего представления о загробном мире, чем ориентировала их на земные ценности. Кнабе Г.С. Древний Рим. История и повседневность., М., 1986, С.161. Это, в свою очередь, обусловило неразвитость римского изобразительного искусства и космогонии. Так в классическом античном полисе Греции все духовные искания граждан зиждились, прежде всего, на их мифологическом религиозном сознании, которое и находило свое отражении в чрезвычайно развитом искусстве, литературе, философии и т.д. Все это определяло особую духовную атмосферу греческих полисов, формировало их самобытность Кошеленко Г.А., указ.соч., С. 30..

Римский античный полис формировался по несколько другой ценностной шкале. Ориентированные на материальные ценности, римляне были заняты «земными» делами. Римское тысячелетие оказалось удивительно бесплодным в плане художественных достижений - практические все в римской культуре было привнесено из других культур ( этрусской, греческой, восточной). Всю свою творческую энергию римляне направили в политику. «Римляне научились народами править державно, в этом их искусство…», - писал римский поэт Публий Вергилий Марон в I в до н.э. Цитата по Синыцин К.Б., Культуры мира, М., 2005, С. 226. Римский миф - это миф в первую очередь гражданский, политический. Он почти не затрагивает философских вопросов бытия, как в Греции, а лишь учит героическому служению отечеству.

Исходя из этого, идеальный гражданин мыслился самими римлянами как нечто, неразрывно связанное с полисом. Как писал Моммзен Т. , «сущность римского духа заключалась в том, что он держал сына в страхе перед отцом, гражданина - в страхе перед его повелителем, а всех их в страхе перед богами; он не требовал и не уважал ничего, кроме полезной деятельности, и заставлял каждого гражданина наполнять каждое мгновение короткой жизни неусыпным трудом; для него государство было все, а расширение этого государства - единственным не запретным высоким стремлением… » Моммзен Т. История Рима, Спб, 1994, С. 52. Здесь стоит отметить, что римская семья действительно в какой-то мере являлась моделью римского общества. Pater familias обладал полной власть над своими домочадцами. По замечанию Тацита, сын, даже достигший совершеннолетия и вступивший в брак, ставший консулом, все равно находился под властью отца. Тацит. Анналы, С. 12. Внешний характер семейных отношений, отсутствие в них родственных чувств отмечал и Г.С. Кнабе. Кнабе Г.С. К специфике межличностных отношений в античности//ВДИ 1987, №4, С. 165.

Главную задачу идеального гражданина римляне видели в следовании мos мaiorum. Явление, когда ссылка на закон предков служит основной мотивацией действий, анализирует Э. Дюркгейм, подчеркивая при этом, что главное здесь не физический результат действий, а духовная ценность, которая заключается в верности прошлом Дюкергейм, указ.соч., С. 530.. Этнографы отмечают, что в обществах архаического типа сам факт воспроизведения ритуала рассматривается как залог благополучия коллектива. Байбурин А.К. Некоторые вопросы этнографического изучения поведения, Л., 1985, С.15.

В древнем Риме, как представляется, рассматриваемое явление предстает перед нами в чистом виде. Нормы поведения, система ценностей, традиции, обрядовые и культовые действа считались здесь унаследованными от предков. Именно mos maiorum определяли поведение римлян и в религии, и в быту, и в общественной жизни, и в политике. В целом, восприимчивость римского общества к традициям можно объяснить так называемым «театральным сознанием» античного человека, о котором уже говорилось выше. Г. С. Кнабе и И. А. Протопопова Кнабе Г.С., Протопопова И.А. Культура античности//История мировой культуры.С. 194. связывают это главным образом с ориентацией на внешнюю форму, присущей римскому обществу. Как представляется, необходимость всего этого интуитивно осознавалась и римлянами. «Народы, - пишет Г. Лебон, - всегда сознавали пользу приобретения общих верований, инстинктивно понимая, что исчезновение этих верований знаменует для них час упадка» ЛебонГ., Указ. соч., С. 211.. В качестве примера такого народа автор приводит именно римлян: фанатический культ Рима, подчеркивает он, был для них именно таким верованием, которое сделало их властелинами мира Там же..

Одним из аспектов mos maiorum являлось непременное исполнение римлянином своих гражданских обязанностей. Исполнение магистратур - главное в жизни гражданина, смысл и оправдание индивидуального бытия. Знатность рода определялось тем, сколько в нем насчитывалось должностных лиц государства-общины. Гражданин, достигая этих должностей, завещал обретенное таким образом достоинство своим потомкам. О том, сколь большое значение имели для римлян должность и социальная принадлежность, говорит тот факт, что в повседневной жизни это все подчеркивалось при помощи одежды Вопрос о семантике одежды подробно рассматривает Г.С. Кнабе в монографии Древний Рим. История и повседневность. С. 85-109., обуви, местам, занимаемым на зрелищах Светоний указывал, что сенаторские и всаднические места определялись определенным законодательным актом.. Даже в гроб покойного клали не иначе, как в полном облачении, соответствующем его общественному положению при жизни Велишский Ф.Ф. Быт греков и римлян. Прага, 1878.. В надгробной надписи часто считали нужным указать социальное положение и должность, как покойного, так и того, кто поставил памятник. Не удивительно поэтому, что и само имя римлянина воспринималось обществом в неразрывной связи со знатностью рода, сословной принадлежностью и должностью. А. Баррет замечает по этому поводу, что такие семейства, как Клавдии, Эмилии, Корнелии и др. почти резервировали себе консульства, и их имена всплывали в истории повсюду Баррет А. Агриппина, Лондон, 1996, С. 16.. Подобный подход способствовал тому, что любой житель империи воспринимался обществом в первую очередь не как индивидуальность, а как носитель определенной социальной роли: патрон или клиент, свободнорожденный или раб (либо отпущенник), сенатор или всадник, либо какое-то или иное должностное лицо.

Кроме всего вышеперечисленного, идеальный гражданин должен был обладать определенными чертами характера. Плутарх указывал суровость, твердость духа и эмоциональную сдержанность как отличительные черты римлян. Плутарх, Сравнительные жизниописания, С. 376. Ratio - разум, рассудок - должен был безоговорочно превалировать во всех сторонах жизни. Все представление римлян о добродетели в конечном итоге сводились к принесению пользы своему отечеству и «ежемгновенной готовности смерти во имя res publica». Велишский Ф.Ф, указ.соч, С. 205. По утверждению Моммзена Т. «жизнь римлянина протекала в строгом соблюдении условных приличий, и чем более он был знатен, тем менее свободен. Всемогущие обычаи замыкали его в узкую сферу помыслов и деяний, и гордостью его было прожить жизнь строго и серьезно, или по характерному латинскому выражению, - печально и тяжело. Каждый был должен делать и не меньше заведенного - держать свой дом в порядке, а в общественных делах уметь постоять за себя и словом и делом. Но… коллективное чувство достоинства в знатных римских семьях доросло до той необычайной гражданской гордости, которой после уже не существовало. … Все граждане должны были походить один на другого, и чтобы каждый из них походил на царя.» Моммзен Т. История Рима, Спб, 1994, С. 112.

Римляне не терпели праздности, поэтому идеальный гражданин должен был постоянно если не участвовать в общественной жизни, то служить на пользу отечеству, как может. Эта необходимость, в сочетании с традиционной для римлян стремление к внешней обрядовости, породило уникальное социальное явление, характерное только для данного социума - появление особой категории граждан, которых сами римляне обозначали термином «арделион». Так называли людей, не имеющих способностей к какому либо делу, но постоянно занимавшихся ненужной и суетливой деятельностью, изображавших из себя очень нужного всем человека. Для этого было нужно просто появляться в самых разных местах и показываться на глаза как можно большему количеству людей. Именно о таких Сенека писал, что эти люди «из чувства долга носятся то туда, то сюда, ни себе ни другим не давая покоя», за день они «обойдут все приемные, не пропуская ни одной незапертой двери». Сенека, указ соч., С. 39.

Все выше перечисленные черты дают исследователю представление о том, каким должен был стремиться стать каждый римский гражданин. Но самое главное, что требовалось от него, в первую очередь как от члена данного социума, это четкое соблюдение не только традиций, но и ритуала. Большинство современных исследователей склонны в этом видеть формы регуляции поведения, стандартные для традиционного общества. В то же время с развитием исторического процесса значение этих форм регуляции общественного поведения нисколько не уменьшается. Система традиций и обрядности - мощное орудие воздействия на сознание людей, на массовую психологию, не случайно ей придавалось столь большое значение в тоталитарных режимах XX века. Свою роль играла она и в Римском государстве. «Изучать ритуалы, - пишет А. В. Захаров, - даже очень старые, как будто забытые, стоит хотя бы потому, что они имеют обыкновение возрождаться в новом обличий» Захаров А.В. Народные образы власти//ПОЛИС. 1998. №1.С. 28..

Обряд и ритуал, как отмечается в специальной литературе, имеет прежде всего символическое значение, «лишенное непосредственной целесообразности» Ерасов Б.С. Указ.соч. С.103.. Известно, что уже на заре римской истории жизнь этого общества была наполнена символическими действами самого разного рода. Как замечает Фюстель де Куланж, практически каждое действие в повседневной жизни римлянина - обряд Фюстель де Куландж Н.Д. Древняя гражданская община, М. 1895, С. 201.. Найти однозначное объяснение данной культурной особенности, пожалуй, сложно. В некоторой степени, здесь может помочь мысль, высказанная в работе Гражыной М. : по ее словам, потребность в символе особенно остро чувствуется «в момент конституирования социальных групп», особенно «в ситуациях, угрожающих существованию группы или направленных на раскол групповой тождественности» Гражына Морис-Георгица Элементы теории политики, Ростов-на_дону, 1991, С.352.. Вспомним, что для древнейшего населения Рима была вполне реальна угроза существованию их общности. Возможно, стремление обставить свою жизнь разного рода символическими действами было подсказано древним римлянам инстинктом самосохранения, который был выражен у них сильнее, чем у других народов.

Можно также предположить, что стремление римлян придавать символическое значение различного рода материальным объектам и действиям имеет прямую связь с той особенностью их культуры, о которой шла речь выше - с ориентацией на внешнюю форму. Ведь в символическом действе важна не столько суть происходящего, сколько именно форма. Само действо у римлян непременно предполагало зрителей, причем не только людей, но и богов, которые должны были быть еще более строги и требовательны к внешней форме. Именно поэтому в религиозных церемониях так важно было соблюдать установленные правила, впрочем, это касалось не только религиозных церемоний, но и всех церемоний вообще. Вопрос о значениях символов и разного рода символических действ в той или иной области римской жизни затрагивается в целом ряде исследований Кнабе Г.С. указ.соч; Мазхлаюк А.в. Армия Римской империи. Очерки традиций и ментальности. Н. Новгород, 2000..

На наш взгляд, Римское государство являло собой пример столь могучего и жизнеспособного организма в значительной степени благодаря тому, что система культурно-исторических традиций и связанных с ней обрядовых, ритуальных и культовых действ была здесь развита больше, чем где бы то ни было в античном мире. На интегрирующую функцию действ такого рода обратил внимание в своем исследовании Э. Дюркгейм Дюкергейм Э. Элементарные формы религиозной жизни, Париж, 1960.. Анализируя различного рода культовые действа австралийских племен, автор подчеркивает, что в процессе их исполнения индивид ощущает свое единство с коллективом и сам коллектив таким образом осознает свою духовную общность и посредством ритуальных действ поддерживает свое существование. Идеи Э. Дюркгейма в этой области развивает С. Московичи. Анализируя ритуальные действа в различные эпохи, он приходит к выводу, что все они, по сути, выполняют одинаковую функцию: «...они имеют целью приобщить людей, объединить их воедино и обновить их чувство принадлежности к обществу». Московичи С. Машина, творящая богов, М. 1998, , С.85.

Если Э. Дюркгейм анализирует ритуалы преимущественно религиозного характера, то С. Московичи указывает на их аналогичную роль в любой другой области общественной жизни, и при этом подчеркивает, что «действенность ритуала состоит не в том, что он исполняет, а в самом факте, что его исполняют» Там же, С. 86.. Основание Риму положила некогда горстка беглецов, проделав при этом символический обряд основания города. С тех пор ежегодно в тот самый день эти люди, а затем их потомки проделывали этот обряд снова и снова, и благодаря его поддержанию осознавали себя некой общностью и не позволяли себе раствориться среди других племен и народов.

§2. Политическое сознание римских граждан.Образ идеального правителя

Образ идеального политика или правителя для римлян не многим отличается от образа идеального гражданина. Он также должен был соблюдать мos мaiorum, служить своему отечеству и т.д. Иными словами он должен соблюдать все правили. Что и все остальные граждане. Изначально в римском представлении о природе власти отсутвовали сакральные оттенки, глава государства не мыслился как сын бога, занимающий в социальной иерархии место, недоступное простым людям. Все эти черты проявляться позже, при формировании монархического типа политической культуры. Для республиканской же политической культуры римлян такие представления были чужды - правитель был лишь первый среди равных, и то, лишь на время. Как нам представляется, в первую очередь это было связано с тем, что в республиканском Риме должность консула не была недоступной, наоборот, любой достойный гражданин мог на нее претендовать. Эти представления сочетались с важнейшей чертой римского менталитета - не приятие власти одного человека.

У граждан каждого полисного государства сохранились предания о полумифических временах, когда ими правили цари или тираны, но которые затем были изгнаны, а государство обрело достойную власть в лице Народного собрания. Такие предания характерны и для римской исторической традиции. Все античные историки, описывая историю Рима от основания, указывают на наличие в древнейшем Риме царей, а их место которых, после изгнания, заняли два консула. Фрибус Т.Ю. Ранний принципат и феномен психологии масс, Саратов, 2001, С. 43. Интересно описывает этот эпизод Евтропий - по его мнению, цари были изгнаны за тиранию, а дуумвират консулов сформирован как своеобразная система сдержек и противовесов: «…избрали вместо одного царя двух консулов по той причине, что если один из них возгордился, другой, обладая подобной властью, мог бы его сдерживать…А сенат постановил, чтобы не имели они [консулы] власти больше года, дабы не возгордились они от долгого правления…» Евтропий, Бревиарий от основания города, М., 1993, С. 4. Здесь явственно проступают политические идеалы граждан полисного государства - неприятие власти одного человека, осознание необходимости создания системы политических противовесов, отсутствие тенденций к сакрализации власти, наконец, доступности правящей должности для любого «достойного» члена общества. Тот же Евтропий указывал, что консул отличался от царя в лучшую сторону в первую очередь тем, что, став консулом, он не переставал оставаться обычным гражданином. Каждый консул знал, что по истечении срока он снова сравняется со своими согражданами, поэтому в срок своего консульства старался быть справедливым и доброжелательным ко всем без исключения. Там же, С. 5. Такой подход вполне отвечал духу коллективизма, царившему тогда в римской общине. Стремление в первую очередь к общему благу, осознание себя как части целого формировало в римлянах понимание республиканского строя как единственно возможной формы государственности. Как писал Э. Чизек, в сivitas римляне являлись как бы одним целым и принимали участие во всем происходящем Чизек Э. Нерон, Париж, 1982, С. 216..

Негативное отношение к единоличной власти ярко иллюстрирует утверждение, которое по легенде произнес Публий Корнелий Сципион. Во время Второй Пунической войны он возглавлял армию в Испании, где снискал почет и уважение местных жителей, которые стали звать его «царем римлян». Узнав об этом, Сципион во всеуслышание заявил, что ценит добрые чувства союзников, но просит впредь не называть его царем, т.к. для римлян нет ничего более отвратительного и позорного, нежели царское звание - для них достойно уважения лишь звание гражданин. Не известно, произносил ли Сципион эти слова на самом деле, однако само существование этой легенды показывает отношение римлян к царской власти. Цитата по Синицин А.Б. Культуры мира, М., 2005, С. 287. По замечанию Евтропия, консул Луций Юний Брут, павший в «сражении с царским родом» Евтропий, Бревиарий от основания города, М., 1993, С. 5., целый год после смерти оплакивался римскими матронами как «защитник их чести» Там же, стр. 6.. Наличие подобных указаний и в народных легендах, и в исторических сочинениях, показывают насколько глубоко в римском общественном сознании и политической ментальности укрепилась идея о недопустимости царской власти.

Государство основывалось на авторитете заслуг, доверии, праве выбора и добровольном повиновении. Нормы публичной политики не одобряли заискивания кандидата на должность перед избирателями. Считалось, что граждане обладают достаточной самодисциплиной и ответственностью, чтобы выбрать благо государства. Кандидат (от лат. «одетый в белое») должен был носить белые одежды в знак нравственной чистоты. Так же предполагалось, что любой римлянин, удостоенный доверия сограждан, обладает способностями, необходимыми для исполнения любой возложенной на него задачи в государстве. При этом не было сомнений в том, что таковых найдется предостаточно. При этом римляне наделяли исполнителя магистратуры довольно широкими полномочиями, искренне веря, что ими не станут злоупотреблять. Так диктатор, начавшийся в чрезвычайной ситуации, получал почти неограниченные права, и складывал их с себя лишь по собственному желанию. Каждый из десяти народных трибунов мог снять с голосования законопроект, опечатать государственную казну, т.е. имел возможность парализовать всю деятельность государства по собственному произволу. Не смотря на это, римляне республиканских времен пребывали в твердом убеждении, что цензор, сенатор, диктатор или трибун действительно используют предоставленные им полномочия лишь в интересах общего дела. Они строго исполняли свой долг, как был обязан любой гражданин. Подобный образ жизни, требующий полной самоотдачи и самопожертвования во имя общего дела, римляне считали свободой. Такая свобода требовала особого типа личности с определенной ментальностью. Всеми необходимыми чертами в полной мере обладала ментальность древних римлян Синицин А.Б. указ.соч., С. 280..

Одной из главных черт, отличающей достойного правителя, являлась щедрость, но в разумных приделах. Римская добродетель культивировала простой образ жизни без излишней роскоши и соблазнов. С роскошью в быту боролись специальным законами, за исполнением которых следили цензоры - Дион Кассий указывал, что гражданам в их собственных домах запрещалось пользоваться столовыми приборами дороже определенной цены. Дион Кассий, указ.соч, С. 125. Римляне уважали богатство, но не расточительство. По утверждению Катона Старшего, лишь тот достоин уважения, кто оставил сыну больше, чем получил от отца. Цитата по Синицин А.Б. Культуры мира, М., 2005, С. 289. Парадокс заключается в том, что именно в плане щедрости правитель изначально занимал иное положение, чем остальные граждане. Это было связанно со старинной традицией, вышедшей еще из общинного коллективизма - оказывать материальную помощь согражданам, попавшим в трудное положение. Это было принято было в Риме издавна и считалось нормой поведения, можно сказать, правилом хорошего тона. При этом чем выше был социальный статус человека, тем с большим основанием друзья и знакомые рассчитывали на его поддержку. Поэтому на главу, сначала общины, потом города-государства, в этот плане налагались особые требования и ожидания.