Преподавание велось по факультетам, во главе каждого из которых стоял декан, а во главе всего «сообщества» -- выборный ректор или назначенный властями канцлер. В Парижском университете было четыре факультета: один низший -- подготовительный и три высших. На низшем изучались «семь свободных искусств». Искусства по-латыни -- «артес», поэтому факультет часто называли артистическим, а его студентов -- артистами. Конечно, эти артисты не имели никакого отношения к театру. Проучившись несколько лет на факультете искусств, школяр мог рискнуть сдать экзамен на первую ученую степень -- бакалавра. Бакалавр чем-то напоминал подмастерье в ремесленном цехе: он продолжал учиться, но понемногу уже начинал и сам преподавать. Бакалавр, полностью закончивший обучение на артистическом факультете, мог сдавать более сложный экзамен -- на звание магистра свободных искусств. Только магистрам свободных искусств разрешалось стать студентами на одном из трех высших факультетов: богословском (самом знаменитом в Париже), юридическом или медицинском. На каждом из них также можно было сначала стать бакалавром, а в случае успешного завершения образования получить высшую степень доктора. Доктор богословия, доктор обоих прав (канонического, т. е. церковного, и гражданского) и доктор медицины были самыми авторитетными людьми в ученом мире средневековой Европы.

Школяры. Ваганты

Жизнь университета была богата пышными церемониями, торжественными диспутами между учеными мужами, красочными процессиями по праздничным дням.

Шумные пирушки буйных ватаг школяров тоже были характерной чертой средневековых университетов. Среди студентов, особенно на старших факультетах, хватало солидных самостоятельных людей. Но большинство «артистов» -- это молодежь, к тому же далеко не всегда хорошо обеспеченная. Многие из них, как могли, подрабатывали, но чаще всего выпрашивали милостыню, а то и грабили по ночам мирных обывателей. Случались кровавые стычки между студентами и горожанами. Поводом одной из самых серьезных послужило то, что школяры «нашли вино в трактире превосходным, но счет, предъявленный им за выпитое вино, слишком высоким».

Как правило, все школяры -- и драчуны, и тихони -- очень любили свой университет, который называли «ласковой матерью» (по-латыни -- «альма матер»). До сих пор студенты всего мира поют свой гимн, сложенный средневековыми школярами. Он начинается со слов: «Так давайте радоваться!» (по-латыни -- «Гаудеамус игитур!»).

Многие школяры переходили из города в город, чтобы слушать лекции разных знаменитостей. Жажда знаний гнала их из Сала-манки в Париж, из Парижа в Неаполь, из Неаполя в Оксфорд... С парой книг и краюхой хлеба в котомке они брели по дорогам Европы. Таких студентов-странников называли ваганты (по-латыни -- «бродящие»). Кто-то из вагантов добивался в конце концов высших ученых званий, но сколько было среди них неудачников, так никогда и не ставших даже бакалаврами!

Многие из полузнаек-вагантов оказались прекрасными поэтами. До нас дошло немало студенческих песенок и стишков тех времен, когда на парижской кафедре читая лекции Фома Аквинский. Среди этих произведений есть и лирика, и злая сатира, и даже не вполне приличные вирши. Но в остроумии и одаренности их авторам, часто безымянным, отказать нельзя.

Из постановления папского легата о студентах и магистрах парижских школ (1215)

Пусть никто не читает лекций по свободным искусствам, если не достиг двадцати одного года и не прослушал по крайней мере в течение шести лет всех основных книг.

Пусть каждый обещает, что будет учить самое меньшее в течение двух лет, если только этому не помешает серьезная причина, о чем он должен заявить публично или перед экзаменатором. И он не должен запятнать себя никаким бесчестным поступком.

Когда кто-нибудь подготовился к тому, чтобы учить, он должен быть проэкзаменован согласно форме, которая содержится в решении господина епископа Парижа...

Сдавшие экзамен должны преподавать в обычных школах книги Аристотеля по старой и новой диалектике... Никто не должен читать по книгам Аристотеля «Метафизика» и по философии природы или читать «Суммы...» по этим книгам...

Никто не должен устраивать пирушек... на собраниях магистров и диспутах мальчиков и юношей. Но каждый может приглашать к себе друзей и сотоварищей, так чтобы их не было очень много. Подношения одежды или других вещей, как это повелось, или даже больше, мы всячески поощряем, особенно в отношении бедных.

Никто из магистров, обучающих свободным искусствам, не должен иметь больше одной мантии черного цвета и спускающейся до пят... Никто не может носить под мантией туфли с отделкой или удлиненными носками...

Если умрет магистр искусств или богословия, все магистры должны бодрствовать всю ночь. Каждый из них сам лично читает Псалтирь или обеспечивает другим способом ее чтение. Каждый должен присутствовать в церкви, где до полуночи или большую часть ночи идет служба, если только этому не помешает серьезная причина. В день погребения не должно быть лекций и диспутов...

Каждый магистр должен иметь право суда в отношении своих учеников...

Никто не получает разрешения учить от канцлера или другого лица за деньги, или путем обещания, или путем какого-либо другого соглашения...

В отношении богословов мы повелеваем, что никто в Париже не может обучать богословию, если он не достиг тридцати пяти лет, не обучался в течение восьми лет и не прослушал всех необходимых книг...

Никто не допускается в Париже к обучению или к выступлениям с проповедью, если не является человеком достойной жизни и достаточно осведомленным в своей науке. Никто в Париже не может считаться студентом, если он не имеет определенного учителя.

Из стихов вагантов

Нищий студент

Я кочующий школяр...

На меня судьбина

свой обрушила удар,

что твоя дубина.

Не для суетной тщеты,

не для развлеченья --

из-за горькой нищеты

бросил я ученье.

На осеннем холоду,

лихорадкой мучим,

в драном плащике бреду

под дождем колючим.

В церковь хлынула толпа,

долго длится месса.

Только слушаю попа

я без интереса.

К милосердию аббат

паству призывает,

а его бездомный брат

зябнет, изнывает.

Подари, святой отец,

мне свою сутану,

и тогда я наконец

мерзнуть перестану.

А за душеньку твою

я поставлю свечку,

чтоб Господь тебе в раю

подыскал местечко.

Я с тобой, ты со мной,

жизнью станем жить одной.

Заперта в моем ты сердце,

потерял я ключ от дверцы,

так что помни: хошь не хошь,

а на волю не уйдешь!

Без возлюбленной бутылки

тяжесть чувствую в затылке.

Без любезного винца

я тоскливей мертвеца.

Но когда я пьян мертвецки,

веселюсь по-молодецки и,

горланя во хмелю,

Бога истово хвалю!

Доброе старое время

Вершина знаний,

мысли цвет --

Таким был университет.

А нынче, волею судеб,

он превращается в вертеп.

Гуляют, бражничают, жрут,

книг сроду в руки не берут,

для шалопая-школяра

ученье -- вроде бы игра.

В былые дни такой пострел

всю жизнь над книжками потел,

И обучался он -- учти --

до девяноста лет почти.

Ну, а теперь, за десять лет

кончают университет

и в жизнь выходят потому,

не научившись ничему!

При этом наглости у них

хватает поучать других.

Нет! Прочь гоните от дверей

таких слепых поводырей.

Неоперившихся птенцов

пускают наставлять юнцов!

Барашек, мантию надев,

решил, что он ученый лев!...

Ужель блаженный Августин

погряз в гнуснейшей из трясин?

Неужто мудрость всех веков

свелась к распутству кабаков?!

То гордый дух былых времен

распят, осмеян, искажен.

Здесь бредни мудростью слывут,

а мудрость глупостью зовут!

С каких же, объясните, пор,

ученье -- блажь, прилежность -- вздор

Но если названное -- тлен,

что вы предложите взамен?

Эх, молодые господа,

побойтесь Страшного суда!

Прощенья станете просить --

да кто захочет вас простить?!

Соборы, устремлённые к небесам

Дух времени Бернара Клервосского и Фомы Аквинского нагляднее всего выражен в зодчестве XII--XIII вв. Тогда сложился новый архитектурный стиль, названный впоследствии готическим.

Собор в Страсбурге(Франция, XIII - XV вв.). Слева - конструкция стены: 1- нервюра; 2- пинакль; 3- аркбутан; 4- окно верхнего яруса; 5- контрфорс; 6- трифорий; 7- аркада; 8- пучки колонн; 9- опорный столб; справа - фасад собора.

Готика была бы невозможна без больших успехов европейцев в строительстве. Артели профессиональных мастеров, организованные по типу городских ремесленных цехов, накапливали вековой опыт, из поколения в поколение передавали секреты мастерства.

Они сделали множество технических изобретений, главное из которых позволило строителям отказаться от возведения толстых стен. Зодчие научились строить так, что вся тяжесть собора ложилась на его каркас -- как бы скелет здания. Это позволяло делать тонкие стены, в которых еще к тому же «вырезались» огромные окна. И этот же прием помог поднять своды собора на недостижимую ранее высоту.

Самым характерным мотивом в готической архитектуре стала стрельчатая арка, которая в отличие от полукруглой в романском стиле как бы вытягивает здание к небесам. А это оказалось особенно близко настроениям современников Бернара Клервосского и св. Франциска. Благодаря новым техническим приемам готический собор казался словно устремленным к небу. Храмы были огромными, в них могли собираться все жители города на молитву или для обсуждения важных светских дел. Но внешне они казались почти невесомыми, чуть ли не парящими в воздухе. В небо тянулись суживающиеся кверху шпили; сотни, а иногда и тысячи статуй, башенок наряду с оконными арками украшали фасады и тоже как бы влекли взор смотрящего на храм человека к небу, к Богу.

Еще более сильное впечатление производили готические храмы внутри. Сквозь огромные окна лился свет, делавший собор воздушным. В оконных рамах нередко были вставлены целые картины, собранные из разноцветных кусочков стекла. В солнечный день луч солнца, светившийся сквозь такие витражи, расцвечивал яркими бликами пол, стены, даже воздух в храме.

Стремительный взлет стройных колонн заставлял каждого, кто входил в храм, и взором, и душой невольно следовать за ними, настраиваться на возвышенное. Готическая архитектура помогала мистическому восприятию Бога и мира, но при этом она основывалась на строгом расчете, на технических приемах, т. е. на достижениях разума.

Готические храмы часто сравнивают с «Суммами» Фомы Аквинского: та же величавая стройность, соразмерность частей и та же «всеохватность». Собор с не меньшей полнотой, чем трактаты Фомы, отражал совокупность представлений человека того времени. Все христианское учение развертывалось перед глазами верующего и в многочисленных скульптурных изображениях; оно выражалось даже в том, как построено внутреннее пространство собора.

Центральный портал (т. е. врата) собора обычно посвящался Христу, правый -- Богородице, левый -- особенно чтимому в тех краях святому. По сторонам портала были скульптуры ветхозаветных пророков или же апостолов и святых, иногда ангелов. Над главным порталом чаще всего помещалась большая скульптурная сцена, изображавшая Страшный суд. Фигуры Христа, Мадонны, ангелов, праведников, вступающих в рай, и грешников, обреченных на муки в аду, изображались в соответствии со строгими правилами. Так же четко были распределены места на стенах соборов и для других изображений. Взирая на собор, верующий мог как бы читать Священное Писание в изображенных там образах. Не случайно готические храмы называют часто «Библией для неграмотных» или «Библией в камне».

Изготовление скульптур для храма. Витраж (XIII в.)

Средневековые зодчие строили такие грандиозные сооружения сравнительно быстро. На тяжелых работах были заняты наемные рабочие и даже преступники. Впрочем, нередко все горожане стремились по мере своих сил принять участие в воистину каторжном, но богоугодном и душеспасительном труде. Случалось, что у города кончались средства, и тогда строительство могло остановиться на многие десятилетия. Некоторые храмы достраивались даже в XIX в. За время такого долгого строительства менялись вкусы, и одна башня храма могла быть выстроена совершенно иначе, чем другая. Но лучшие из готических храмов потрясают своей стройностью и соразмерностью. Это прежде всего соборы в Париже, Реймсе, Шартре, Амьене, Страсбурге.



Собор в Шартре (Франция, XII - XIII в.)

Готический стиль со временем сказался и на светской архитектуре. Горожане стали строить готические ратуши. Самые состоятельные бюргеры могли позволить себе построить в этом стиле и собственный дом.

Только ли архитектура?

Готический стиль ярко проявился во всех видах искусства. Знаменита готическая пластика. Работы скульпторов высокого средневековья то потрясают выразительностью, доходящей до трагизма, то доносят до нас почти как живые портреты современников.

Готика преобразила декоративное искусство, бытовые вещи. Особенно хорошо это видно по различным предметам церковного обихода, нередко напоминавшим небольшие изображения готических храмов.

Собор в Солсбери (Англия, XIII в.)

Примерно в это же время оформляется и готическое письмо. Перо стали затачивать так, что буквы получались сильно вытянутыми вверх и изломанными, словно складки платья у какой-нибудь готической статуи. Некоторые рукописи, созданные парадным готическим письмом, -- настоящие произведения искусства.

Страницы рукописных книг украшали миниатюры, яркие краски которых не поблекли до наших дней. А на полях книг художник нередко для своего удовольствия рисовал всевозможных чудовищ или же очень вольные по тем временам сюжеты, например фигуры жонглеров или акробатов. По этим картинкам историк может многое узнать о жизни людей эпохи соборов, устремленных к небесам.

Реймский собор (Франция, XIII-XIV в.)

9. Сильные мира сего (Знаменитые государи XIII в. -- Иннокентий III, Фридрих II и Людовик IX)

Тринадцатый век -- пик европейского средневековья -- был богат на выдающихся политических деятелей. Трое из них произвели на современников и потомков особенно сильное впечатление. Один -- римский папа, второй -- император, а третий -- король...

Обжигающее солнце

В начале XIII в. на римском престоле восседал самый известный и самый могущественный из римских пап -- Иннокентий III (1198--1216).

Вершина папской власти. Иннокентий III был уверен в том, что папа -- единственный и высший глава христианского мира. Если его предшественники называли себя «преемниками апостола Петра», то Иннокентий III велел называть себя наместником самого Иисуса Христа. При Иннокентии III в церковном праве было специально записано, что папа выше любых светских властей, включая императора, и что «наместник Христа» вправе вмешиваться в любые светские дела и распоряжаться коронами государей.

Железной рукой стремился Иннокентий III навести порядок в самой церкви, избавить ее от всевозможных злоупотреблений. «Мы назначили тебя епископом, -- писал однажды папа своему бывшему близкому другу, -- потому что Мы думали дать пастве... истинного пастыря. Но твое пламя погасло. Нет ничего, кроме дыма от задутой свечи». И далее Иннокентий III лишал епископского сана «недостойного».

Много сил потратил Иннокентий III на то, чтобы ослабить давнего противника Рима -- германского императора. При Фридрихе I Барбароссе и его сыне Генрихе VI империя была сильна, как никогда; Иннокентий III сделал все, чтобы раздуть в Германии раздоры, перессорить князей друг с другом и с императором. Он поддерживал то одну сторону, то другую, надеясь, что долгие дрязги приведут к полной зависимости немецкого государя от папского престола. «Подобно тому как луна получает свой свет от солнца, которое намного могущественнее, -- говорил Иннокентий III,-- так же и власть светских государей получает свое признание только от папского могущества».

Константинополь вместо Иерусалима

Иннокентий III неустанно призывал к Крестовым походам против язычников в Восточной Прибалтике, против еретиков на Юге Франции и, конечно же, против «сарацин» в Палестине.

В 1202 г. христианские армии двинулись на египетского султана, в чьих руках был Иерусалим. Папа возлагал очень большие надежды на этот -- Четвертый по счету -- Крестовый поход. Но случилось неожиданное: рыцарское войско крестоносцев оказалось под стенами... Константинополя -- столицы христианской Византии. Богатая республика Венеция, давая деньги, корабли и продовольствие крестоносцам, сумела заставить их служить ее интересам. Венецианские купцы получали невероятную прибыль от торговли с Востоком, византийские же купцы, а главное византийские пошлины, им в этом мешали. Ловкая интрига -- и вот уже крестоносцы штурмуют Константинополь.

Папа иннокентий III. Мозаика (XIII в.)

В 1204 г. крестоносцы ворвались в столицу Византии и подвергли ее жесточайшему разгрому, неслыханному грабежу.

Сам Иннокентий III не замышлял разгром Византии. Но падение центра православия было, конечно же, в интересах Рима. Однако надежды на преодоление раскола между католической и православной церквами оказались тщетными...

Интересы папы Иннокентия III были обращены на Запад не меньше, чем на Восток. Король датский признал его верховенство над собой, король польский сделал Иннокентия III блюстителем своего престола, один из испанских королей (король Арагона), приняв корону из рук папы, объявил свое государство вассальным владением святого престола. Юный внук Фридриха I Барбароссы -- тоже Фридрих, ставший по наследству королем Сицилии, провел детство под покровительством Иннокентия III, управлявшего его королевством.

Когда Филипп II Август в нарушение церковного права развелся с женой и женился вторично, Иннокентий III наложил на Францию интердикт и заставил восстановить все права оскорбленной королевы. Затем пришел черед и Англии.

Брату и наследнику знаменитого короля Ричарда Львиное Сердце королю Иоанну постоянно невезло. Недаром его в конце концов прозвали Иоанном Безземельным (1199--1216). Филипп II отвоевал все его владения во Франции севернее Луары. Иоанн поссорился с папой, отказавшись принять поставленного Иннокентием III архиепископа Кентерберийского. Тогда папа наложил на Англию интердикт, отлучил Иоанна от церкви, объявил его лишенным престола и предложил Филиппу II возглавить крестовый поход против Англии, чтобы принять после победы английскую корону.

Спастись от опасности Иоанн смог, лишь полностью подчинившись папе и, более того, объявив себя его вассалом. Иоанн признал, что Английское королевство принадлежит святому престолу, а он, король, получает его только как феод.

Это унизительное поражение вызвало сильное недовольство среди английских баронов, которое переросло в мятеж после бесславного поражения королевского войска в битве при Бувине.

Хартия вольностей

В 1215 г. беспомощный король, не имея сил подавить восстание, согласился на все требования мятежников. Они были изложены в грамоте (хартии), которая вошла в историю под названием Великая хартия вольностей. Эта хартия ограничивала королевский произвол. Отныне между государем и подданными должен был действовать договор, в котором определялись прежде всего права подданных. Теперь король не мог, скажем, арестовать, изгнать или лишить имущества барона без предварительного решения суда, составленного из таких же баронов.

Парламент

Смуты в Англии продолжались еще много лет, несмотря на утверждение королем Великой хартии вольностей. В 1263 г. в стране началась настоящая гражданская война. Король и наследник престола попали в плен к повстанцам, и победители решили созвать в 1265 г. в Вестминстере собрание из баронов, высшего духовенства, представителей графств и городов.

Это собрание получило название «парламент» (от французского глагола parler -- «говорить»). С тех пор парламент становится важным государственным органом. Он представлял интересы разных групп населения страны (естественно, прежде всего знати и богатых горожан) перед лицом короля. Когда король нуждался в деньгах, он обращался за ними к парламенту, чтобы вместе определить размеры налога на подданных. При этом парламент позволял себе почтительно указывать государю на непорядки в управлении страной, на недостатки королевских министров...

Со временем подобные представительные собрания возникли в большинстве европейских государств. Во Франции они назывались Генеральными штатами, в Испании -- кортесами, в Чехии и Польше -- сеймом, в Германии -- рейхстагом (общегерманский съезд) или ландтагами (собрания представителей в отдельных землях).

Разумеется, Иннокентий III не думал, что отлучение им английского короля приведет в конечном счете к серьезным изменениям в государственном устройстве Англии. Куда больше были заняты его мысли судьбой того самого внука Фридриха I Барбароссы, что рано остался сиротой и рос в Палермо под покровительством папского престола.

Из Великой хартии вольностей

Иоанн, Божией милостью король Англии, сеньор Ирландии, герцог Нормандии и Аквитании, граф Анжу, архиепископам, епископам, аббатам, графам, баронам, шерифам, слугам и всем должностным лицам и верным своим -- привет. Знайте, что мы по Божиему внушению и для спасения души нашей и всех предшественников и наследников наших в честь Бога и для возвышения святой церкви и для улучшения королевства нашего...

1. Во-первых, дали пред Богом свое согласие и настоящей хартией нашей подтвердили за нас и за наследников наших на вечные времена, чтобы английская церковь была свободна и владела своими правами в целости и своими вольностями неприкосновенными... Пожаловали мы также всем свободным людям королевства нашего за нас и за наследников на вечные времена все нижеписанные вольности, чтобы имели их и владели они ими и их наследники от нас и от наследников наших...

12. Ни щитовые деньги ( Щитовые деньги -- налог, собиравшийся для содержания войска.), ни какая-нибудь иная подать не должны взиматься в королевстве нашем иначе, как по общему совету королевства нашего, если это не для выкупа нашего из плена и для возведения в рыцари первородного сына нашего и для выдачи первым браком замуж: дочери нашей первородной; и для этого должно выдавать лишь умеренное пособие; подобным же образом надлежит поступать и относительно пособий с города Лондона...

14. А для того чтобы иметь общий совет королевства при обложении пособием в других случаях, кроме трех вышеназванных, или для обложения щитовыми деньгами, мы повелим позвать архиепископов, епископов, аббатов, графов и старших баронов нашими письмами каждого отдельно; и кроме того, повелим позвать через шерифов наших всех тех, кто держат (лены) от нас непосредственно...

16. Никто не должен быть принуждаем к несению большей службы за свой рыцарский лен или за другое свободное держание, чем та, какая следует с него...

39. Ни один свободный человек не будет арестован и заключен в тюрьму, или лишен имущества, или объявлен стоящим вне закона, или изгнан, или каким-либо иным способом обездолен, и мы не пойдем на него войной и не пошлем на него наших вассалов иначе, как по законному приговору равных ему и по закону страны...

52. Если кто был лишен нами без законного приговора равных своих земель, замков, вольностей или своего права, мы немедленно же вернем ему их; и если об этом возникла тяжба, пусть будет решена она по приговору двадцати, пяти баронов...

61. Мы создаем и жалуем нижеписанную гарантию, именно: чтобы бароны избрали двадцать пять баронов из королевства, кого пожелают, которые должны всеми силами охранять и заставлять охранять мир и вольности, какие мы им пожаловали и этой настоящей хартией нашей подтвердили, каким именно образом, чтобы, если мы или кто-либо из слуг наших, в чем-либо против кого-либо погрешим или какую-либо из статей мира или гарантии нарушим, и нарушение это будет указано четырем баронам из вышеназванных двадцати пяти баронов, эти четыре барона явятся к нам, указывая нам нарушение, и потребуют, чтобы мы без замедления исправили его. И если мы не исправим нарушения... те двадцать пять баронов будут принуждать и теснить нас всеми способами, и всеми, какими только могут, то есть путем захвата замков, земель, владений, и всеми другими способами, какими могут, пока не будет исправлено нарушение согласно их решению. Неприкосновенной остается при этом наша личность и личность королевы нашей и детей наших. А когда исправление будет сделано, они опять будут повиноваться нам, как делали прежде...

62. И всякое зложелательство, ненависть и злобу, возникшие между нами и вассалами нашими, церковными и светскими, со времени раздора, мы всем отпускаем и прощаем.

Удивлявший мир

Опасный выбор

Юный Фридрих, король Сицилийский, происходил из влиятельнейшего в Германии рода швабских герцогов Гогенштауфенов (иногда их называют Штауфены). Отец Фридриха -- Генрих VI, тот самый, что держал в плену Ричарда Львиное Сердце, был государем огромной державы. Она простиралась от Балтийского моря до Средиземного. Армения и Иерусалимское королевство стремились наладить отношения с Генрихом VI. Но он внезапно умер, как говорили, от яда в разгар подготовки к грандиозному Крестовому походу. Его сыну Фридриху досталась лишь одна из корон отца -- корона Сицилийского королевства. Вскоре выяснилось, что для него этого слишком мало.

Папы всегда с опаской относились к могущественным Гогенш-тауфенам -- еще была свежа память о Фридрихе I Барбароссе и Генрихе VI. Но Иннокентий III решил, по-видимому, что почти всеми забытый мальчик из Палермо может стать послушным слугой Рима в Германии. В 1212 г. сам Иннокентий III настоял на том, чтобы германские князья избрали 18-летнего внука Барбароссы своим королем. Еще через восемь лет Фридрих II стал императором.

Фридрих II не очень любил холодную Германию с ее гордыми и склонными к мятежам герцогами и маркграфами. За время правления Фридриха II германские князья так привыкли к самостоятельности, что впредь не позволяли никому из своих государей вести себя столь же самовластно, как, например, Фридрих I Барбаросса.

Почти всю жизнь Фридрих II провел в Италии -- здесь было цветущее и послушное его воле Сицилийское королевство. Здесь же были и его главные противники. Вопреки надеждам Иннокентия III, Фридрих II стал непримиримым врагом папского престола. В свою очередь и папы многие годы вели с ним войну не на жизнь, а на смерть.

Странный император. Сицилийский двор Фридриха II мог удивить кого угодно. Императора охраняла гвардия из мавров, т. е. арабов, потомков тех, кто когда-то захватил Сицилию, а потом был оттеснен нормандцами в горные районы острова. Однажды Фридрих II переселил часть сицилийских мавров в один христианский город, изгнав оттуда всех христиан и приказав превратить церкви в мечети. Похоже, что в отличие от большинства современников Фридрих II был полностью равнодушен к вопросам религии. Недаром ему приписывали сочинение «Легенды о трех обманщиках». Тремя обманщиками в ней были названы Моисей, Иисус Христос и Мухаммад.

Монета Фридриха II

При дворе императора, образованного человека, владевшего многими языками и интересовавшегося науками, собирались знаменитые ученые и мудрецы, мусульмане, христиане, иудеи. Сам этот двор своей пышностью и необычностью напоминал, скорее, дворы восточных, чем западноевропейских, государей. Нередко Фридрих II предпочитал передвигаться по стране в сопровождении... слонов, на спинах которых сидели трубачи и воины. За слонами вели верблюдов, леопардов, львов, пантер... Впечатление это производило на подданных сильное. В канцелярии Фридриха II писали на такой изысканной латыни, что ей старалась подражать вся Европа. Сохранялся и трактат об охоте с птицами, сочиненный с большим знанием дела самим императором. Фридрих II основал ряд школ и университет в Неаполе -- первый, созданный не церковью, не городской общиной, а государем.

Современники поражались необычным вкусам, талантам и могуществу Фридриха II и присвоили ему прозвище «Удивление мира».

Проклятие над Иерусалимом!

Ссора императора с папой была почти неизбежной -- интересы императоров и римской церкви со времен Григория VII слишком сильно пересекались. Но поводом для раздора стала задержка с отправлением Фридриха II в Крестовый поход.

Обещание идти в Святую Землю Фридрих II дал при коронации германской короной, но много лет подряд откладывал осуществление своего намерения. Когда же наконец флот крестоносцев вышел из гавани, Фридрих II неожиданно заболел и вынужден был повернуть назад. Раздосадованный папа Григорий IX тотчас же отлучил императора от церкви.

Охотничий замок Фридриха II Кастель дель Монте на юге Италии

Фридрих II, находясь под отлучением, назло Риму отправился в 1228 г. в Сирию. Во время этого Шестого Крестового похода не было жестоких битв. Император предпочитал оружие дипломатии и вел успешные переговоры с египетским султаном. В результате Иерусалим, Вифлеем, Назарет и некоторые другие области были мирно уступлены Фридриху II. Главные иерусалимские мечети продолжали действовать, а император обязался помогать султану против всех его врагов, будь то мусульмане или христиане. Римский папа был взбешен результатами похода «не крестоносца, а пирата», как он назвал Фридриха II. Григорий IX не остановился даже перед тем, чтобы наложить интердикт на священный город Иерусалим, когда в него вступил отлученный от церкви император. Что же касается Фридриха II, то он без помощи епископов взял с алтаря храма Гроба Господня корону Иерусалимского королевства и сам торжественно возложил ее на свою голову.

Без поражений и побед

Вернувшись в Италию, Фридрих II разбил войска папы, вторгшиеся в Сицилийское королевство, и после этого сумел-таки убедить Григория IX снять отлучение. Надо признать, что воздействие этой кары уже не было столь сильным, как во времена Григория VII и Генриха IV. Папы слишком часто использовали оружие отлучения, и от такого употребления оно заметно притупилось. Самого Фридриха II новый папа в 1245 г. снова отлучил от церкви, и император так и умер, не избавившись от этого проклятия. Долгие годы он воевал, почти не зная поражений, то в Северной, то в Южной Италии, но так и не добился решительной победы. Ему пришлось пережить измену сына, возглавившего мятеж немецких князей, пытался отравить императора его собственный врач и даже среди самых ближайших помощников и друзей, похоже, пустила корни измена...

Конец Штауфенов

Смерть Фридриха II привела к скорому крушению всей его державы. Сторонники папы стремились уничтожить всех до единого отпрысков ненавистного рода Гогенштауфенов. Последний из них -- 16-летний внук Фридриха II Конрадин -- вопреки всем рыцарским обычаям был казнен на плахе. Иерусалим еще при жизни императора был захвачен султаном, устроившим там резню христианских жителей. Сицилийское королевство по приглашению папы захватили французы. Впрочем, они вели себя так, что вызвали восстание, в ходе которого почти все погибли. Тогда на Сицилии высадились испанцы... Что же касается Германии, то в ней начался долгий период «бескоролевья». Почти до XIV в. страну сотрясали бесконечные смуты. До конца средних веков не поднимутся германские императоры на ту вершину могущества, где были государи из династии Гогенштауфенов Фридрих I Барбаросса, Генрих VI и Фридрих II. Папство могло торжествовать победу.

Из послания папы Григория IX об отлучении Фридриха II

Чтобы... уничтожить силу врагов... римская церковь отлучает ныне из лона своего императора Фридриха; она его приняла из утробы матери, вскормила своею грудью, носила на руках своих, исторгнула из рук тех, которые посягали на его душу, с чрезвычайными усилиями и пожертвованиями вырастила его и возвела в королевское достоинство, а потом поставила на вершине императорского величия: и все это церковь сделала в надежде найти в нем посох защиты и опоры в преклонном возрасте. Но Фридрих заплатил церкви такою неблагодарностью, какую только может ожидать мать от своего сына!

Без разрешения папы, без согласия он сам по собственному побуждению принял в Германии крест, и когда папа Гонорий пригласил его венчаться императорской короной, в противность прежнему обычаю, по которому короли обыкновенно сами просили папу о том через знатное посольство, Фридрих повторил свой обет и даже настаивал на том, чтобы и он, и все пилигримы ( Пилигримами (т. е. паломниками) обычно называли и крестоносцев.) были отлучены от церкви, если не предпримут в условленный срок похода. Но он три раза находил предлоги к отсрочке предприятия, и Гонорий три раза, вместо того чтобы отлучить его, соглашался на промедление за новые обещания и новые клятвы. К нему питала доверие церковь; ему доверяли пилигримы, стекавшиеся радостно и большими толпами в Брундизий. Но они не нашли там ни обещанных приготовлений, ни съестных припасов или прочего необходимого для похода; а так как император противозаконно отложил отплытие на самое жаркое время, то вследствие того появились болезни, похитившие самых лучших бойцов. Наконец, когда было упущено время, Фридрих отправился в поход, но через несколько дней возвратился, забыв при этом свои обеты, клятвы, наказание и самое дело Христа, и предался обычным увеселениям в своем государстве. Так пало великое предприятие, так обманулся цвет верующих в своих надеждах; но мир не был обманут ничтожными и пустыми отговорками, за которыми укрылся император.

Нам больно то, что вскормленник церкви, возвеличенный ею сын, столь презренным образом погрузился в бездну стыда и срама без войны и борьбы с неприятелем; а судьба несчастных пилигримов и заброшенной Святой Земли лежит еще более у нас на сердце. Итак, чтобы не уподобиться немым псам, и не дать мысли, что мы людей чтим более Бога, мы произнесли отлучение над императором. Впрочем, уповая на милосердие Божие, которое никому не желает погибели, мы надеемся, что это спасительное средство откроет ему духовные очи. Принеся покаяние, он, возлюбленный нами с первых дней своей юности, легко найдет у нас прощение: но в случае упорства его ожидают тягчайшие наказания, чтобы он понял, что заповедь Господня стоит выше произвола императора.

Из грамоты Фридриха II в ответ на отлучение его от церкви

Я не прибегал к пустым предлогам, как в том меня упрекает папа, и без всякого дурного намерения не отправился в поход, но именно потому, что -- Бог тому свидетель -- меня постигла тяжкая болезнь.

...Мое же частое повторение обетов и мое настоящее слово свидетельствуют только о твердости и неизменности моего намерения; но скоро самое дело рассеет всякое сомнение и ясно обнаружит: действительно ли у пап так лежит на сердце благосостояние Святой Земли, преимущественно перед всем прочим, или они более всего думают о том, как погубить меня?

...Вот римский образ действия, и я испытал его на самом себе. Под сладкими речами, где мед льется на мед, масло на масло, чтобы тем обольстить и склонить, скрывается ненавистный кровопийца. Римская курия -- неужели это истинная церковь! -- называя себя моею матерью и кормилицей, действует как мачеха, и потому может быть названа, корнем и началом всякого зла. Ее послы ходят постоянно по всем землям и наказывают произвольно; при этом они имеют в виду не сеять и взращивать истинные семена Слова Божия, но, как волки в овечьей шкуре, стремятся поработить освобожденных, потревожить миролюбивых и повсюду выжимать деньги. Они не щадят ни св. церквей, ни убежищ убогих, ни жилищ праведных, которые созданы нашими предками в простоте и благочестии их сердца. Та первая церковь, которая произвела на свет стольких угодников, была основана на бедности и невинности, и другого основания кроме Господа нашего Иисуса Христа никто не может ни найти, ни положить, Теперь же, когда латинская церковь утопает в богатстве, опирается на него, зиждется им, надобно опасаться, чтобы не обрушилось все ее здание. Если римской империи, предназначенной к охранению христианства, будут угрожать враги и неверные, император схватится за меч и будет знать, чего требуют его честь и звание; но если отец всех христиан, преемник апостола Петра, наместник Христов... возбудит против нас врагов повсюду: на что мы должны тогда надеяться? что начать? Разве в наше время люди отвергнутые и неблагородные не простирают своих грязных рук к королевским и императорским титулам? Папы хотят перевернуть весь мир, чтобы видеть у ног своих императоров, королем и князей. Теперь и мы знаем, чего папа добивается от нас, и от подданных не сокрыто, насколько они могут рассчитывать на помощь церкви, если они вздумают отречься от повиновения законной власти. А потому весь мир должен соединиться к ниспровержению этой неслыханной тирании и к уничтожению всеобщей опасности.

Святой король и ... монгольский хан

Если Фридрих II то и дело кощунствовал против Христа, наносил обиды римской церкви и покровительствовал мусульманам, то его младший современник французский король Людовик IX (1226 -- 1270) был в этом полной противоположностью императору.

Необычный король

Король удивлял христиан скромностью и простотой своей жизни. Людовик IX повсюду устраивал приюты для бедных и калек. В самом дворце на ежедневной королевской трапезе за отдельным столом недалеко от Людовика IX сидели сирые и убогие. Король внимательно следил за тем, чтобы их кормили теми же блюдами, что и его самого.

Почтение короля к церкви, казалось, не знало границ. Однако такие границы были. Людовик IX мог в очень жестком тоне обращаться даже к римскому папе, если дело касалось интересов Французского королевства.

Королевская справедливость

Людовик IX был славен на всю Европу своим почтением к правосудию, уважением к закону. Соседние государи нередко приглашали Людовика IX судьей в их спорах. Когда английский король -- давний враг Франции -- поссорился со своими баронами, в посредники обе стороны пригласили Людовика IX. Он вынес приговор в пользу английского короля.

Кстати, у Людовика IX была возможность силой лишить англичан их владений во Франции -- остатков земель Плантагенетов. Но король не сделал этого. За то, что французские земли останутся у английского короля, Людовик IX потребовал от него лишь одного -- принести вассальную клятву. Когда советники начали упрекать французского государя за такое решение, он ответил им, что предпочитает видеть английского короля благодарным и смирным союзником, чем ожесточенным и свирепым врагом.

Людовик Святой со своей женой. Скульптура (XIII в.)

Людовик IX всеми силами добивался, чтобы в стране торжествовало правосудие. Он разрешал обращаться к королю с жалобами на неправильное решение местных судов. Говорят, что Людовик IX каждый день после обедни выходил из дворца, усаживался под сень большого дерева и выслушивал просьбы любого, кто искал королевской справедливости.

Уважение к королю Франции среди его современников было так велико, что многие уже при жизни почитали его за святого. Не прошло и 20 лет после смерти короля, как церковь торжественно объявила Людовика святым.

Во главе последних походов

Своей славой святого Людовик немало обязан и тому, что он дважды отправлялся в Крестовые походы на Ближний Восток. В первый раз он отплыл в 1248 г. сначала на Кипр, а оттуда в устье Нила к важной египетской крепости Дамиетта. Она была прекрасно укреплена, но после долгой осады пала. Королю дали неверный совет вести войско далее на Каир, и крестоносцы заблудились в лабиринте бесчисленных протоков дельты Нила. При отступлении «воинов Христа» к Дамиетте «сарацины» смогли... захватить в плен французского короля.

Весть о пленении короля египетским султаном привела к волнениям во Франции. В 1251 г. толпы простолюдинов бродили по дорогам страны, призывая к Крестовому походу для спасения короля и освобождения Иерусалима. Движение быстро превратилось в восстание. Толпы крестьян двинулись из северных областей Франции через Париж на юг, убивая по дороге священников и монахов -- в них видели предателей дела освобождения Гроба Господня. Лишь с немалым трудом удалось королевской армии разгромить этих «паломников».

Между тем король освободился из плена, вернув султану в придачу к немалому выкупу Дамиетту. Однако он не спешил во Францию, а отправился в Иерусалимское королевство. Еще четыре года находился Людовик Святой в Палестине и Сирии, дожидаясь прибытия новых крестоносцев, объединяя христиан на борьбу за «дело Христа». Он деятельно строил крепости, вел переговоры с соседними мусульманскими государями, стал душой всего крестоносного воинства на Ближнем Востоке. Весть о кончине матери заставила его срочно отплыть во Францию, шесть лет остававшуюся без короля.

Во второй раз Людовик IX отправился в Крестовый поход в 1270 г. Это был Восьмой и последний крупный Крестовый поход. Армия Людовика высадилась далеко от берегов Палестины -- в Тунисе. Король всерьез надеялся обратить в христианство местного султана. Но болезни, разразившиеся в лагере крестоносцев, унесли много жизней, в том числе и жизнь самого короля...

В ожидании нашествия

Обращение султана Туниса в христианство -- еще не самый смелый из планов Людовика Святого. Он подумывал даже о крещении самого монгольского хана или, по крайней мере, о совместных с монголами действиях против мусульманских государей Ближнего Востока. На Людовика Святого, как и на всех его современников, произвело тягостное впечатление появление монголов в Западной Европе.

В 1241 г. орды Батыя вторглись в пределы Польши. В битве при Лигнице в Силезии они разбили отряды поляков и немцев. В Моравии монголы встретили сильное сопротивление и сочли за благо отступить. Разгромив венгерское войско, монголы опустошили страну и преследовали бежавшего от них венгерского короля вплоть до берегов Адриатического моря. Оттуда монголы неожиданно повернули и исчезли в причерноморских степях столь же внезапно, как и появились, оставив Западную Европу в ужасе перед новыми нашествиями. К счастью, они так и не последовали.

Осознав, с каким могучим врагом свела их судьба, христианские государи и церковь попытались принять меры защиты. Об этом они совещались в Лионе на церковном соборе 1245 г. Из Лиона римский папа отправил посольство к монгольскому хану. В 1245 -- 1247 гг. посланцы папы через Киев, приволжские степи, Хорезм добрались до Каракорума -- столицы великого хана монголов. Вернувшись в Европу, посольство привезло недвусмысленное требование хана к папе и христианским государям выказать полную покорность монголам. Хан упрекал тех европейских правителей, кто осмелился на сопротивление монголам, и ставил под сомнение право папы говорить от имени Бога...

Второе посольство в Монголию было отправлено Людовиком Святым. Людовик, похоже, надеялся добиться распространения христианства среди монголов и в союзе с ними ударить на мусульманских владетелей, угрожавших остаткам христианских государств в Святой Земле.

Легенда о пресвитере Иоанне

Надежды Людовика Святого на обращение монголов подогревались издавна ходившими по Европе слухами о том, что где-то далеко на Востоке, в глубине Азии, существует христианское государство. Во главе его якобы стоит священник (пресвитер) по имени Иоанн. Кого только из известных азиатских государей ни принимали порой в Европе за пресвитера Иоанна! Из-за скудости сведений с Востока даже Чингисхана на первых порах считали легендарным пресвитером Иоанном. Во всех этих рассказах была доля истины: христиан в XIII в. действительно было немало среди самых разных народов Азии от Средиземноморья до Китая. Христианами были некоторые из ближайших советников монгольских ханов, христиане встречались и среди родственников ханов. Все они были последователями несторианства, осужденного Вселенским собором как учение еретическое еще в V в. Из-за преследований как католиков, так и православных несториане ушли далеко на восток и рассеялись по всей Азии. Христианские церкви несториан строились даже в городах Китая...

Посольство

Людовик Святой нашел очень подходящего человека для выполнения столь сложного поручения -- монаха Гильбма Рубрука. Рубрук выехал из Акры в 1253 г., через Константинополь достиг Крыма, в степях которого и встретил монголов. «Когда я вступил в их среду, -- вспоминал позже Рубрук, -- мне показалось, что я попал в какой-то другой мир». Через несколько месяцев Рубрук предстал перед Батыем в его ставке на Нижней Волге, а тот отправил посла Людовика Святого к великому хану в Каракорум. Хан Мункэ принял Рубрука милостиво и отправил с ним к Людовику довольно вежливое послание. Конечно, ни обращения монголов в христианство, ни совместного похода для освобождения Святой Земли не состоялось, но европейцы со времени посольства Рубрука стали намного лучше представлять себе Азию. Именно по следам Рубрука вскоре отправился в путь Марко Поло.

Рубрук передал Людовику Святому письмо и подарки хана. Мункэ предлагал вести переговоры дальше... Тем самым государи с противоположных концов Евразии впервые вступили в общение друг с другом...

Песнь неизвестного автора времени Седьмого Крестового похода

Пусть мир заходится в веселье,

Разносит радость благовест:

Король французский принял крест,

Чтоб в путь идти к священной цели.

Туда нейдет, в чьем мерзость теле,

Кому нечистый душу ест.

Спасен, кто был в морской купели.

Меня укоры одолели --

Спешу к святыням Божьих мест.

Нет безучастных в этом деле.

Но вам история известна.

Как принял крест благой король?

Он чист прошел страстей юдоль.

Преблагородный, сердцем честный.

И в королевстве повсеместно

Людьми прославлен рьяно столь!

И все о нем рассказы лестны,

И жизнь святой назвать уместно.

В нем низость вмиг рождает боль

И ум пытает мукой крестной.

Уж долго в хвори он метался.

И ум его был как в дыму.

Вот принял крест он почему:

Он час недвижным оставался,

Решили: с жизнью он расстался,

Сказали: он ушел во тьму.

У Бланки разум разрывался,

От боли голос пресекался --

Пеняла в горе мать ему:

«Зачем со мной навек расстался?»

Казалось ей со всей родней,

Что умер славный властелин.

Все зарыдали, как один,

Накрыли тело простыней.

Пришла и челядь в тот покой,

Навзрыд оплакан господин.

Граф д'Артуа, склонясь главой,

Шептал сквозь этот плач и вой:

«В горчайшую из всех годин,

Мой брат, подай мне голос свой!»

Тут прошептал наш Людовик:

«Любимый брат, склонись поближе!

Зови епископа Парижа!

Пусть даст мне крест мой духовник.

Я духом долго пил родник

Святой Земли и ныне вижу:

Настал для тела славный миг

Идти очистить край велик

От гадов, коих ненавижу.

За мной, кто Божью скорбь постиг!»

Вернулись к радости опять,

Услышав этот тихий толк.

И плач и говор сразу смолк,

Лишь с тонким, хрупким станом мать,

Обняв его, могла сказать:

«О, сын, я в этом вижу долг:

Тотчас же вам готова дать

Я сорок лошадей, чья кладь --

Не вина, не меха, не шелк,

А деньги, чтоб поход собрать!»

Проникнись этою мольбою --

Восславит мир твоя душа.

Ведь весть светла и хороша

И в путь зовет нас за собою.

Причастен горнему покою

Тот станет, подвиг свой сверша,

Кто раздробленной головою,

Кишками, кровью пролитою

Заплатит, недругов круша,

Где Бог рожден Своей рабою.

Гильом Рубрук о столице монголов

Так как в этот большой (ханский) дворец непристойно было вносить бурдюки с молоком и другими напитками, то при входе в него мастер Вильгельм Парижский сделал для хана большое серебряное дерево, у корней которого находились четыре серебряных льва, имевших внутри трубы, причем все они изрыгали белое кобылье молоко. И внутри дерева проведены были четыре трубы вплоть до его верхушки; отверстия этих труб были обращены вниз, и каждое из них сделано было в виде пасти позолоченной змеи, хвосты которых обвивали ствол дерева. Из одной из этих труб лилось вино, из другой -- каракосмос, то есть очищенное кобылье молоко, из третьей -- бал, то есть напиток из меда, из четвертой -- рисовое пиво, именуемое террацино. Для принятия всякого напитка устроен был у подножия дерева между четырьмя трубами особый серебряный сосуд... А на дереве ветки, листья и груши серебряные...

И дворец этот напоминает церковь, имея в середине неф, а две боковые стороны его отделены двумя рядами колонн; во дворце три двери, обращенные к югу. Перед средней дверью внутри стоит описанное дерево, а сам хан сидит на возвышенном месте с северной стороны; так что все могут его видеть. К его престолу ведут две лестницы: по одной подающий ему чашу поднимается, а по другой спускается. Пространство, находящееся в середине между деревом и лестницами, по которым поднимаются к хану, остается пустым; именно там становится подающий ему чашу, а также послы, подносящие дары; сам же хан сидит там вверху, как бы некий бог. С правого от него боку, то есть с западного, помещаются мужчины, с левого -- женщины... Рядом с колоннами, у правого бока, находятся возвышенные сиденья, наподобие балкона, на которых сидят сын и братья хана. На левой стороне сделано так же; там сидят его жены и дочери. Одна только жена садится там, наверху, рядом с ним, но все же не так высоко, как он...

О городе Каракоруме да будет вашему величеству известно... Там имеются два квартала: один -- сарацин, в котором бывает базар и многие купцы стекаются туда из-за двора, который постоянно находися вблизи него, и из-за обилия послов. Другой квартал китайцев, которые все ремесленники. Вне этих кварталов находятся большие дворцы, принадлежащие придворным секретарям. Там находятся 12 храмов различных народов, 2 мечети, в которых провозглашают закон Мухаммада, и 1 христианская церковь на краю города. Город окружен глиняной стеной и имеет четверо ворот: у восточных продается пшено и другое зерно, которое, однако, редко ввозится; у западных продают баранов и коз; у южных -- быков и повозки; у северных -- коней.

10. На переломе (Европа в XIV--XV вв.)

Века XIV и XV -- время войн, смут, волнений и таких изменений в хозяйственной жизни, которые приведут в будущем к становлению новой Европы. Папство оказывается в тяжелейшем кризисе из-за столкновения с молодыми национальными государствами. Франция и Англия втягиваются в бесконечную войну, изменившую облик обеих стран. Восточноевропейские государства начинают играть все большую роль в европейских делах. Падение Византии под натиском турок подводило к концу целую эпоху европейской истории.

Начало великих потрясений

Все меняется...

XII--XIII века -- это время расцвета европейского средневековья. Сложившийся порядок вещей казался незыблемым. Несвободные крестьяне и гордые сеньоры, наемные солдаты и великие схоласты, нищенствующие монахи и рыцари-крестоносцы, изысканные трубадуры и гонимые, но неискоренимые еретики -- всем, казалось, отведено свое надежное место в прочном мире христианской, точнее говоря, католической, Европы. А во главе этого мира -- папа и император, «сияющие, как солнце и луна на небесах», по словам современников, забывавших, впрочем, что луна и солнце не ссорятся между собой.

...