Основы истории средних веков

Польский хронист Ян Длугош о Грюнвальдской битве

Когда же ряды сошлись, то поднялся такой шум и грохот от ломающихся копий и ударов о доспехи, как будто рушилось какое-то огромное строение, и такой резкий лязг мечей, что его отчетливо слышали люди на расстоянии даже нескольких миль. Нога наступала на ногу, доспехи ударялись о доспехи и острия копий направлялись в лица врагов... Нельзя было отличить робкого от отважного, мужественного от труса, так как те и другие сгрудились в какой-то клубок, и было даже невозможно ни переменить места, ни продвинуться на шаг, пока победитель, сбросив с коня или убив противника, не занимал места побежденного. Наконец, когда копья были переломаны, ряды той и другой стороны и доспехи с доспехами настолько сомкнулись, что издавали под ударами мечей и секир, насаженных на древки, страшный грохот, который производят молоты о наковальни, и люди бились, давимые конями...

Когда среди литовцев, русских и татар закипела битва, литовское войско, не имея сил выдерживать вражеский натиск... было вынуждено снова и снова отступать и наконец обратилось в бегство... Враги рубили и забирали в плен бегущих, преследуя их на расстоянии многих миль, и считали себя уже вполне победителями... В этом сражении русские рыцари Смоленской земли упорно сражались, стоя под собственными тремя знаменами, одни только не обратившись в бегство, и тем заслужили великую славу. Хотя под одним знаменем они были жестоко изрублены и знамя их было втоптано в землю, однако в двух остальных отрядах они вышли победителями, сражаясь с величайшей храбростью, как подобало мужам и рыцарям, и, наконец, соединились с польскими войсками; и только они одни в войске... Витовта стяжали в тот день славу за храбрость и геройство в сражении...

Между тем как крестоносцы стали напрягать все силы к победе, большое знамя польского короля... с белым орлом... под вражеским натиском рушится на землю. Однако благодаря весьма опытным и заслуженным рыцарям, которые стояли при нем и тут же задержали его падение, знамя подняли и водрузили на место... Чтобы загладить это унижение и обиду, польские рыцари в яростном натиске бросаются на врагов и всю ту вражескую силу, которая сошлась с ними в рукопашном бою, опрокинув, повергают на землю и сокрушают. Тем временем возвращается войско крестоносцев, преследовавшее бегущих литовцев и русских, ведя с собой множество пленных и держа себя победителями. Но, видя, что бой принимает неблагоприятный оборот для их оружия и сил, они бросают пленных и добычу и скачут в бой на подмогу своим... С подходом новых воинов борьба между войсками закипела с новой силой... И хотя враги еще некоторое время оказывали сопротивление, однако, наконец, окруженные отовсюду, были повержены и раздавлены множеством королевских войск... Вражеский стан, полный разного добра, обоз и все имущество прусского магистра и его войска также были разграблены польскими рыцарями. При этом в крестоносном войске было найдено несколько телег, нагруженных только оковами и цепями, которые крестоносцы везли с собой, чтобы заковать пленных поляков.

Из трактата ректора Краковского университета Павла Влодковица о политике Тевтонского ордена

5. У язычников, хотя они не признают Римской империи, нельзя отнимать их государств, собственности и власти, так как они владеют всем этим, не совершая греха и благодаря Бога, который сотворил все это для человека, которого создал по своему подобию...

28. Император не имеет права давать разрешение на захват земель язычников, не признающих его власти.

29. Императорские привилегии, предоставленные Прусскому ордену или другим относительно захвата земель язычников, не дают им никакого права, но только вводят в заблуждение христиан, ибо нельзя дать то, чего не имеешь... Прусский орден, воюя с мирными язычниками, а вернее нападая на них, никогда не вел справедливой войны по той причине, что те, кто нападает на стремящихся жить в мире, не имеют за собой никакого права -- ни естественного, ни божеского, ни канонического, ни гражданского...

32. Нельзя обращать язычников в христианскую веру мечом и насилием, так как этот способ соединен с обидой ближнего.

Римская церковь в обороне

Причин сокрушительного поражения Немецкого ордена при Грюнвальде (Танненберге) было много, но не последнее место среди них занимало незавидное состояние папского престола. Римские папы всегда помогали ордену Святой Девы Марии, и его рыцари в чем могли, поддерживали Рим. Но со времени пощечины в Ананьи кризис, в котором оказалась католическая церковь, продолжал углубляться.

Схизма

Воспользовавшись ослаблением Франции в Столетней войне, папы вернулись из Авиньона в Рим. Долгие годы авиньонского пленения завершились. Но уже на следующий год стряслась новая беда. Часть кардиналов, недовольная папой, объявила, что он избран с нарушением правил, введенных еще при Гильдебранде. Более того, кардиналы провели новое избрание. В результате католический мир с удивлением увидел двух пап одновременно. Один из них оставался в Риме, а другой снова переехал в Авиньон. Каждый обзывал другого самозванцем, каждый говорил, что только он -- истинный папа. Вся Европа разделилась. Англия и Священная Римская империя были за папу, оставшегося в Риме. Франция и ее союзники, естественно, поддержали папу авиньонского. А у простых верующих все эти склоки вызывали не только отвращение -- они подрывали уважение ко всей церкви. Год проходил за годом, но начавшаяся таким образом в 1378 г. «Великая схизма» (т. е. великий раскол) в католической церкви не прекращалась.

Даже кончина обоих враждовавших пап не внесла успокоения. Обе группы кардиналов тотчас же избрали новых пап на место почивших. В 1409 г. удалось наконец собрать церковный собор. Он объявил обоих пап низложенными и избрал нового. Но ни римский папа, ни авиньонский не признали решения собора. Так раскол только углубился: вместо двух пап во главе католического мира оказались... трое!

Новые «заблуждения»

Авиньонское пленение и «Великая схизма» чрезвычайно повредили авторитету папского престола. К тому же все были наслышаны, что ни сами папы, ни их приближенные не отличались святостью жизни. Их обвиняли (и справедливо) в самых низменных пороках. Прочее духовенство также не являло собой примера строгости нравов.

Между тем многочисленные бедствия XIV -- начала XV в. заставляли прихожан особенно истово искать утешения и помощи в вере. Испытания, которые то и дело обрушивались на христианский мир, означали, по мнению многих, приближение конца света и Страшного суда. Как никогда остро чувствовали люди, что спастись от вечных мук ада смогут лишь немногие, искупившие свои грехи. Заботы о собственной душе, беспокойство за ее посмертную судьбу разделяли все -- и простолюдины и аристократы. И богатые и бедные каялись, отдавая все свое имущество церкви. По дорогам Европы бродили толпы бичующих себя людей -- так желали они искупить грехи и избежать куда более жестоких мук в потустороннем мире.

И вот такие люди, страстно жаждавшие спасения, замечали прискорбное поведение тех, кто вроде бы прежде всего и должен заботиться о душах людей -- священников и монахов. Сам вид многих представителей духовенства, особенно высшего, внушал сомнение в том, что такие грешные люди могут хоть кому-нибудь облегчить кару за совершенные в этом мире прегрешения.

Подобное состояние умов приводило, конечно же, к возникновению все новых и новых ересей. Причем теперь новые учения создаются не полуобразованными деревенскими священниками, а знатоками Священного Писания, христианскими богословами, теми из них, кто чувствовал, что церковь нуждается в серьезном лечении.

Особенно известными в Европе XIV в. стали сочинения английского богослова Джона Уиклифа, профессора Оксфордского университета.

Уиклиф считал, что главная беда церкви кроется в ее чрезмерных богатствах. Все ее доходы должны ограничиваться добровольными пожертвованиями верующих. Благочестивым светским государям следует отобрать у церкви ее владения и навести в ней порядок, потому что самому клиру это уже не под силу. Уиклиф резко осуждал запрет, наложенный на чтение прихожанами Библии. Каждый должен получить возможность напрямую узнать Слово Божие. Чтобы сделать Священное Писание общедоступным, Уиклиф перевел Библию на английский язык.

Ян Гус и Констанцский собор

Идеи Уиклифа произвели сильное впечатление на магистра Яна Гуса (ок. 1370--1415), читавшего школярам Пражского университета ученые лекции. Вместе с тем и простой народ знал и любил Гуса как яркого проповедника. В своих проповедях Гус клеймил непорядки в церкви, осуждал жадных священников, бравших деньги с бедных... Но, главное, он вслед за Уиклифом поставил авторитет слова Священного Писания выше авторитета папы и церковных соборов. Это с неизбежностью привело его к столкновению с церковными властями. Ян Гус слишком дорожил истиной и потому не мог поддерживать те папские постановления, которые, по его мнению, противоречили Библии. Чешского магистра, «заразившегося ересью Уиклифа», вызвали на церковный собор под председательством императора Сигизмунда в город Констанц. Собор должен был наконец покончить с надоевшей всем «Великой схизмой» и по возможности устранить непорядки в церкви.

Сожжение Яна Гуса. Гравюра (XV в.)

В Констанце Ян Гус был готов отказаться от своих взглядов, если ему докажут текстами Священного Писания его неправоту. Но собор требовал от него простого отречения, не желая вступать в богословские споры с каким-то полуеретиком. Как только ни уговаривали Гуса произнести отречение, подчинившись авторитету собора, на который прибыло все высшее духовенство и все лучшие богословы католической Европы. Но в ответ Гус лишь смиренно просил не налагать на него «петли вечного осуждения, принуждая его солгать и поступить против совести». Гуса объявили еретиком, заточили в тюрьму, но он продолжал отстаивать то, что считал истиной. 6 июля 1415 г. Гус взошел на костер, так и не признав за собой никаких заблуждений.

Согласно легенде, какая-то благочестивая старушка подбросила вязанку дров в разгоревшееся у ног Яна Гуса пламя. «О, святая простота!» -- якобы воскликнул обреченный проповедник.

Впоследствии по приговору церкви были сожжены и останки давно уже умершего Уиклифа...

Констанцский собор заседал еще в течение трех лет после казни Гуса и успешно справился со своей главной задачей: «Великая схизма» была прекращена. У католической церкви вновь был один глава -- римский папа.

Пламя, разожженное в Констанце

Сожжение Яна Гуса в Констанце вызвало в Чехии не просто возмущение -- оно привело к народному восстанию. И простолюдины и паны были едины в требовании изменить церковные порядки. Своим символом гуситы -- так стали называть последователей погибшего магистра -- избрали чашу.

Одно из главных таинств христиан -- причастие (евхаристия). Считается, что верующие, вкушая хлеб и вино, приобщаются к Телу и Крови Иисуса Христа. В католической церкви причащаться вином могут лишь священники. Паства причащается только хлебом. Гуситы, опираясь на слова Евангелия, утверждали, что и миряне имеют право «на чашу» с Кровью Господней. Тем самым гуситы отрицали особое положение клира, его вознесенность над мирянами.

К ужасу правоверных католиков гуситы, последователи осужденного собором еретика, по сути дела захватили власть в Чехии -- сердце Священной Римской империи. Для подавления гуситов папа и император Сигизмунд объявляли один крестовый поход за другим. Но все войска крестоносцев неизменно терпели поражение от отрядов гуситов. У гуситов были блистательные полководцы -- знаменитый слепой рыцарь Ян Жижка и сменивший его после смерти Прокоп Большой.

Гуситы изобрели новую боевую тактику: они ставили в круг тяжелые боевые повозки, сковывали их цепями и в этой передвижной крепости выдерживали атаки рыцарской конницы. Когда враги были уже обескровлены штурмом, гуситы стремительно переходили в наступление.

Гуситы не только оборонялись, они начали устраивать походы далеко за пределы Чехии. Победы, которые сопутствовали повсюду этим «еретикам», многие годы (1419--1434) вызывали по всей Европе не только страх и возмущение. В души даже самых правоверных католиков нет-нет да и закрадывалось опасное сомнение: может, и вправду учение чешских еретиков более угодно Господу, чем то, которое проповедуют папы и соборы? Иначе как объяснить постоянные успехи гуситов?

Главная опасность подстерегала гуситов не извне, а изнутри. Гуситы разделились на умеренных -- чашников и крайних -- таборитов. Там, где чашники готовы были к соглашению с римской церковью, табориты были непреклонны. Чашников поддерживали горожане и высшее духовенство, среди таборитов было много простолюдинов и мелких дворян. Споры тех и других привели в конце концов к военному столкновению в битве при Липанах (1434), в которой табориты были разгромлены. Вскоре чашники заключили с католической церковью договор. Среди уступок, которых они добились от Рима, было и разрешение причащаться вином. Это было почти невероятно. Римская церковь соглашается с тем, что в одной из стран Европы выполняются обряды, которые сам Рим объявил еретическими!

Из хроники Пражского университета об осуждении и сожжении книг Уиклифа

И еще в лето Господа 1410-е вышеназванный архиепископ пражский Збинкон, хотя и обладавший от природы здравым умом, но в священной науке не имевший никакого авторитета, был введен в заблуждение дурными советниками и дело, начатое безрассудно, завершил наихудшим концом. Именно он поручил исследовать изъятые, согласно папской булле, книги Уиклифа шести враждебно к ним настроенным докторам и магистрам и на основании их доклада приказал публично сжечь книги в следующий за праздником св. Вита день. Но по настоянию короля Чехии, господина Венцеслава, отложил исполнение своего безумного решения до прибытия прежнего маркграфа Моравии господина Иодока. Но еще до прибытия маркграфа вышеназванный архиепископ в 16-й день июля приказал сжечь книги Уиклифа посреди двора архиепископского дома в присутствии пражского капитула, прелатов и многочисленного клира. Итак, на том месте, распевая псалмы и громким голосом возглашая: «Тебя, Бога, хвалим...», и под звон колоколов, как над покойником, они бросали в огонь древние пергаменты и сохраненные с давних времен грамоты и сожгли много прекрасных книг. Но, как думают, наиценнейшие из них были спасены. Они надеялись, что этим положили предел смутам, но с соизволения Бога, Судьи Праведного, они открыли этим только их начало.

25 июня магистр Ян Гус... с приверженцами выразили свой протест. Но архиепископ Збинкон, не обращая внимания на их протест, отлучил от церкви всех протестующих с их приверженцами, так же как и всех, не сдавших книги Уиклифа.

И еще по причине вышеупомянутого сожжения книг и отлучения магистра Яна Гуса и других в народе произошел великий раскол. Некоторые очень тяжело приняли его отлучение архиепископом, так что ропот пошел после этого по всей пражской церкви. И в день Марии Магдалины 22 июля духовенство, совершавшее в облачении службу в числе почти 40 человек, и другие отступили от святых алтарей. И в этот же день в храме св. Стефана в Новом Месте Праги шестеро, обнажив мечи, хотели убить богохульствующего проповедника. Всех клириков охватил (после этого) такой страх, что в последующее время они не стали признавать отлучения, не основанного на Законе Божием.

Из «Хроники» Лаврентия из Бржезовой о требованиях гуситов

И еще, чтобы не терпеть и не оставлять без наказания ни одного явного грешника... какого бы они ни были общественного положения и сословия.

И еще, чтобы не допускалось под страхом установленных наказаний распитий в корчмах каких бы то ни было напитков, а также внесение их, как только согласно объявлениям.

И еще, чтобы не носили роскошных одежд и не допускали бы ношение другими слишком против Господа Бога драгоценных, как-то: серебряных поясов, застежек и всяких украшений и драгоценностей, располагающих к гордости.

И еще, чтобы заботились о том, чтобы под страхом соответствующих наказаний ни в ремеслах, ни в рынке не было обманов, утайки (материалов), чрезмерной наживы, божбы, (изготовления) всяких бесполезных и суетных вещей, хитрости, надувательства...

И еще, чтобы священники, которые должны служить примером, соблюдали порядок, установленный Богом, и подражали апостолам и пророкам.

И еще, чтобы начальники соблюдали божественное право наряду с другими верующими христианами и свои распоряжения согласовывали с волей Божией и представляли в ратушу для проверки на основе Закона Божиего.

И еще, чтобы все платежи священникам были обращены на общее благо и чтобы уничтожены были ростовщические сделки на дома, на лавки и на что-либо другое, где бы это ни оказалось, и чтобы упразднены были всякие лихоимные записи, чтобы священники содержались по усердию верующих.

И еще, чтобы изгнали от себя всех противников истины Божией и беглецов и изгнанников к себе не принимали, потому как они сами не соблюли верности ни перед собой, ни перед Богом, так и им не должно быть оказано доверие ни по какой милости.

И еще, чтобы упразднили и разрушили все еретические монастыри, ненужные церкви и алтари, иконы, сохраненные явно и тайно, драгоценные украшения и золотые и серебряные чаши, и все антихристово насаждение, идолопоклонство... не исходящие от Господа нашего, Отца Небесного.

Вечная война...

Десятилетие проходило за десятилетием, по Европе прокатывались эпидемии, крестьянские восстания, кончилось авиньонское пленение, турки разбили сербов, а литовцы и поляки -- Немецкий орден, прошел Констанцский собор и чашники победили таборитов -- сколько произошло изменений! Но одно оставалось постоянным: война между Англией и Францией.

Англия и Франция во время Столетней войны

Все решено?!

Франция с трудом оправилась от разгрома при Пуатье, захвата в плен короля, смут, вызванных Жакерией и сопровождавших ее восстаний в городах королевства. Однако худшее ожидало Французское королевство впереди -- в начале XV в. Осенью 1415 г. новая английская армия высадилась в Нормандии. У деревни Азенкур ее встретило французское войско. И... все повторилось в точности, как при Креси и Пуатье. Вскоре англичане заняли больше половины Франции, вошли в Париж. По мирному договору 1420 г. Франция и Англия становились единым королевством. Казалось, война закончена.

Перелом

Но это только казалось. Война не стихла, просто ее характер стал меняться. Если раньше воевали между собой королевские армии, то теперь в борьбу все шире стали вступать простолюдины -- крестьянски горожане Франции. Они относились к англичанам как к иноземным захватчикам. В средние века королевства нередко объединялись или распадались в результате соглашений между правящими династиями, браков наследников между собой или же, наоборот, при разделе страны между наследниками покойного монарха. Простого человека все эти перемены обычно мало волновали. Но к XV в., похоже, в его сознании произошли важные изменения, и теперь национальные чувства начинают играть куда большую роль, чем раньше. Люди чувствовали себя французами, подданными французского короля, жителями Французского королевства. И захват большей части страны англичанами они стали ощущать как оскорбление своего национального достоинства, а не как очередную «свару между господами, которая простого человека не касается».

Короля во Франции не было, и знаменем сопротивления англичанам стало имя дофина Карла (т. е. принца-наследника), бежавшего из Парижа на юг страны. Дорогу на юг прикрывала важная крепость Орлеан. Англичане давно уже осаждали ее. Падение Орлеана ставило бы и дофина и его сторонников почти в безнадежное положение. И тут к дофину явилась никому не известная крестьянская девушка из деревни Домреми у самой западной границы Франции. Ее звали Жанна.

Дева Жанна

Родители Жанны были обыкновенные крестьяне. Сама Жанна, по ее словам, вдруг стала слышать голоса святых, которые повелели ей пуститься в трудный путь к дофину Карлу и убедить дать ей отряд для изгнания англичан из-под Орлеана. Девушка была искренне убеждена, что она избрана Богом для спасения Франции. Надо отдать должное дофину и его советникам -- они не прогнали юную крестьянку, но действительно послали своих солдат на штурм укреплений англичан. Атака оказалась успешной -- осада была снята! С тех пор за Жанной закрепилось прозвище Орлеанская Дева. Слух о чудесной Деве, посланной для спасения Франции, стремительно распространился по стране. Все, кто был недоволен англичанами, сочли именно эту минуту подходящей для выступления против захватчиков. Воины, шедшие за Жанной, были исполнены воодушевления. Все надежды на освобождение Франции люди связывали с чудом, и вот чудо это произошло -- небеса вступились за поруганную честь страны! А среди англичан весть о чудесной Деве вызвала замешательство.

Между тем Жанна освободила Реймс, в соборе которого по давней традиции короновались французские короли. Там по всем правилам был помазан на царство и дофин -- теперь уже король Карл VII. Народная война ширилась по всей стране.

Но тут удача изменила Жанне. Она потерпела поражение под стенами Парижа, а вскоре во время одной стычки попала в плен. Англичане и те из французов, которые были на их стороне, устроили в Руане судебный процесс против Жанны. Ее обвинили в колдовстве. Она вела себя на допросах мужественно, а на каверзные вопросы отвечала удивительно благоразумно, создавая этим немалые трудности для следствия.

Встреча Жанны д'Арк и дофина Карла. Вышивка на ковре (XV в.)

30 мая 1431 г. Жанну д'Арк сожгли на городской площади Руана. Ей было 19 лет...

Гибель Орлеанской Девы не повлияла на ход войны. Англичане терпели одно поражение за другим и наконец к 1453 г. были изгнаны из всех своих владений на материке. Только порт Кале оставался в их руках до середины XVI в.

Итоги

Столетняя война привела к усилению королевской власти во Франции. Военное время позволяла государям то и дело требовать от своих подданных все новых и новых налогов, нужных на содержание постоянной армии и чиновничества. Постоянная армия на службе короля была новшеством, появившимся во время Столетней войны. Теперь король мог чувствовать себя менее зависимым от отдельных своих вассалов, приводивших (или не приводивших) с собой ополчения. И в Англии военные победы первых десятилетий войны помогли королям лучше, чем раньше, организовать государственное управление. В конечном счете долгое противостояние обеих стран привело к укреплению национальной государственности по обе стороны Ла-Манша. После этой войны англичане стали англичанами, а французы -- французами куда в большей степени, чем за сто лет до этого.

Внутренние смуты

Окончание Столетней войны не принесло успокоения ни Франции, ни Англии. Французскому королю пришлось выдержать долгую борьбу с герцогами, недовольными его усилением. Они хотели возврата к былым «свободам». Во главе врагов короля стояли герцоги Бургундские.

Во время войны они даже поддерживали англичан, чтобы ослабить французское королевство. Именно бургундские войска взяли в плен Жанну д'Арк.

В Англии началась долгая междуусобица, получившая название война Алой и Белой Розы (1455--1485). Поводом для нее стала проигранная война с Францией. В спор за королевский престол вступили две могущественные фамилии -- герцоги Йоркские (в их гербе была белая роза) и герцоги Ланкастерские (в гербе -- красная роза). Все английские аристократические семейства разделились на сторонников Йорков или Ланкастеров. После 30 лет кровавых столкновений, в которых погиб цвет английского рыцарства, престол перешел к новой династии Тюдоров.

И только после преодоления этих смут обе страны действительно простились с эпохой Столетней войны и ее последствиями. Два сильных национальных королевства будут теперь в очень большой степени влиять на все последующее политическое развитие Европы.

Из письма Жанны д'Арк английскому королю

Вы, король Англии, и вы, герцог Бедфордский, именующий себя регентом французского королевства... окажите справедливость Королю неба: отдайте деве, посланной сюда Богом, Небесным Королем, ключи всех добрых городов, которые вы взяли и подвергли насилию во Франции. Она пришла сюда от Бога... Она вполне готова прийти к мирному соглашению, именно: если вы желаете сделать ей должное удовлетворение -- возвратите Францию и заплатите за то, что владели ею. И вы все, стрелки, военные товарищи, джентльмены и другие, находящиеся перед Орлеаном, уходите, прошу вас именем Бога, в свои страны, а если не сделаете так, ждите вестей от девы, которая скоро придет к вам, к вашему великому горю. Если вы, король Англии, не сделаете так, то я беру на себя руководство войной, и, где бы ни настигла ваших людей во Франции, я заставлю их уйти волею или неволею. Если они не хотят повиноваться, я всех их уничтожу, если же захотят повиноваться, помилую их. Я послана сюда Богом, Небесным Королем, как Его заместительница, чтобы выгнать вас из всей Франции. И не думайте, что вы будете владеть Французским королевством, принадлежащим Богу, Небесному Королю, Сыну Святой Марии, а будет владеть им король Карл, истинный наследник, ибо так хочет Бог, Небесный Король, и воля Его объявлена девой. Король вступит в Париж с славными товарищами. Если вы не внемлете известиям от Бога и девы, то, где бы мы ни нашли вас, мы будем вас бить и сделаем такую резню, какой не было во Франции тысячу лет, -- так будет, если не окажете должного удовлетворения.

И будьте твердо уверены, что Король Небесный даст деве столько силы, что вы при всем своем старании не в состоянии будете отразить ее и ее добрых военных товарищей, и борьба покажет, кто более прав, Небесный Бог или вы, герцог Бедфордский: дева просит и даже требует не заставлять ее губить вас. Если вы удовлетворите ее, вы могли бы еще идти в ее сотовариществе туда, где французы исполнят самое лучшее дело, какое когда-либо было совершено на пользу христианства.(Жанна призывает англичан вместе с французами идти в Крестовый поход в Палестину.) Если вы желаете прийти к миру, отвечайте в Орлеан, а если не сделаете так, я скоро напомню вам об этом на вашу гибель.

Писано во вторник на Страстной неделе.

Из протоколов допроса Жанны д'Арк

V. На вопрос, что она больше почитала, свое знамя или меч, она ответила, что гораздо больше почитала, т. е. в сорок раз, знамя, чем меч.

На вопрос, кто приказал ей нарисовать на знамени упомянутое изображение,(На знамени Жанны д'Арк были изображены Иисус Христос и ангел с лилией в руках.) она ответила: «Я уже достаточно вам говорила, что ничего не делала, кроме как по указанию Бога». Она также сказала, что когда нападала на противников, сама носила указанное знамя, с тем чтобы никого не убивать; и она сказала, что ни разу не убила человека.

На вопрос, какое войско передал ей король, когда поручил ей действовать, она ответила, что он дал ей 10 или 12 тысяч человек и что сначала она пошла в Орлеан к замку Сен-Лу, а затем к замку Моста.(Укрепления, построенные англичанами под Орлеаном.)

На вопрос, под какой крепостью это случилось, что она приказала своим людям отступить, она ответила, что не помнит. Она сказала также, что чрез сделанное ей откровение была весьма уверена в снятии осады с Орлеана; и об этом же она сказала своему королю, прежде чем туда пришла.

На вопрос, говорила ли она своим людям, когда вскоре ожидался штурм, что сама будет принимать на себя стрелы, дротики, камни из метательных орудий или из пушек и пр., она ответила, что нет; напротив, сто человек из ее войска или более было ранено, но, несомненно, она сказала своим людям, чтобы они не колебались и сняли осаду. Она сказала также, что во время штурма замка Моста она была ранена в шею стрелой или дротиком, но получила большое утешение у св. Екатерины и поправилась в течение двух недель, однако она не прекращала из-за своей раны разъезжать верхом и действовать.

На вопрос, твердо ли она знала наперед, что будет ранена, она ответила, что это она знала хорошо и сказала об этом своему королю, но, несмотря на это, она не прекращала дальнейшие действия. И было это ей открыто благодаря голосам двух святых, т. е. св. Екатерины и св. Маргариты. Она сказала далее, что под указанным замком Моста она первая приставила лестницу, чтобы взбираться вверх, и, когда она поднимала эту лестницу, была ранена, как выше указано, дротиком в шею...

IX. На вопрос, твердо ли верят ее сторонники, что она послана Богом, она ответила: «Я не знаю, верят ли они в это, и я оставлю это на их совести; но если они этому и не верят, я все же послана Богом».

Последние рыцари и их победители

Королевская награда

Когда в битве при Пуатье французское войско терпело поражение, старший сын французского короля бежал с поля боя. А вот младший, которому было тогда только 14 лет, доблестно дрался рядом с отцом до конца. За это впоследствии король щедро его наградил -- отдал принцу и его потомкам герцогство Бургундское. Подарок воистину королевский -- герцогство всегда считалось одним из лучших во французских землях.

За сотню лет, прошедших после битвы при Пуатье, бургундские герцоги сумели еще в несколько раз приумножить свои богатства, далеко расширить границы своих владений. Самое главное, им удалось приобрести Нидерланды -- страну многочисленных и цветущих городов. С тех пор не было в Европе страны богаче Бургундии. Кто из государей XV в. мог позволить себе такую бьющую через край роскошь? В каких краях придворные празднества отличались большей расточительностью и вместе с тем изысканностью? Ни двор германских императоров, ни королевский двор разоренной Столетней войной Франции не могли сравниться с блистательным двором герцогов Бургундских.

Орден Золотого руна

Известнейшие рыцари со всех стран съезжались в Бургундию, потому что герцоги считались самыми верными хранителями традиций рыцарственности и куртуазности. Собственно, и герцогство Бургундское первый из них получил не за что иное, как за верность кодексу рыцарской чести на поле боя. Не случайно каждый из бургундских герцогов вошел в историю с почетным прозвищем: Филипп Храбрый, Жан Бесстрашный, Филипп Добрый, Карл Смелый...

Для самых знаменитых рыцарей герцоги Бургундские создали особый союз -- рыцарский орден Золотого руна. Стать членом ордена Золотого руна, возглавлявшегося славными герцогами Бургундскими, было огромной честью -- об этом мечтал любой настоящий рыцарь. О благородстве рыцарей Золотого руна ходили легенды. По примеру героев рыцарских романов членам ордена предписывалось постоянно совершать подвиги во славу христианства, служить прекрасным дамам, защищать слабых и обиженных, бороться за святую церковь. Европа XV в. сильно отличалась от сказочного мира повествований о короле Артуре и рыцарях Круглого стола, но при бургундском дворе пытались этого не замечать...

Вассал и сеньор

Бургундские герцоги были вассалами французских королей, но отношения тех и других складывались совсем не просто. С одной стороны, могущественное герцогство, лежащее между Францией и Священной Римской империей, всячески стремилось к независимости от королей Франции. С другой -- именно бургундские герцоги желали играть главную роль в собственно французских делах. Один из герцогов даже некоторое время управлял королевством в качестве регента. Но у бургундских герцогов было много и могущественных врагов. А главное, французских королей чем дальше, тем больше тяготила независимость и самоуверенность бургундцев. Сильная Бургундия мешала Франции.

В 1419 г. при встрече дофина Карла и герцога Бургундского Жана герцог был коварно убит. Говорили, что это была месть за произошедшее несколько лет раньше убийство брата короля. Тогда все были уверены, что виновен в преступлении герцог Жан. Как бы то ни было, но с 1419 г. бургундцы видели в королях Франции скорее своих врагов, чем сеньоров, и ждали удобного случая сквитаться за убийство герцога. Ссора так разгорелась, что сильное войско и большой флот Бургундии одно время сражались на стороне англичан в Столетней войне. Но и после окончания войны какие только интриги не плели друг против друга французские короли и бургундские герцоги. Да и оружие нередко шло в ход.

Причин для взаимного недовольства было довольно. Французские короли из века в век собирали под своей властью французские земли, а бургундский герцог Карл Смелый рвался провозгласить свои владения самостоятельным королевством. Более того, в мечтах Карл видел себя уже не только бургундским королем, но и германским императором! Если Карл получит императорскую корону, уж он-то найдет способ окончательно посрамить своего исконного врага -- коварного и скупого короля Людовика XI. А потом император (он же бургундский король) Карл во главе воинства всего христианского мира отправится в Крестовый поход освобождать Иерусалим.

Владения бургундского герцого Карла Смелого

Со все большим беспокойством следил Людовик XI за тем, как Карл Смелый ведет переговоры с германским императором, как готовится выдать единственную дочь и наследницу за его сына.

Слишком смелый герцог

Кто знает, чем кончился бы спор между Бургундией и Францией, если бы не характер герцога Карла. Он был невероятно высокомерен, упрям и безрассуден, не слушал осторожных советов придворных, всегда готов был кинуться в любую сомнительную авантюру. Его главный противник -- Людовик XI, напротив, отличался расчетливостью, осторожностью и притворством. Вспыльчивый герцог совершал один грубый просчет за другим, а король ловко использовал эти ошибки себе на пользу.

Когда крестьяне -- жители горного альпийского края -- поссорились с Карлом Смелым, он решил преподать им должный урок. Напрасно слали «мужланы» к нему посольства с просьбами уладить недоразумение миром. Напрасно обещали они ему всяческие уступки и говорили, что шпоры и удила бургундской конницы стоят гораздо дороже любой добычи, которую герцог мог бы найти в их бедной горной стране. Ничто не помогло -- Карл Смелый собрал мощное и блестящее войско и двинулся в сторону Альп. Он собирался быстро наказать ослушников, а затем неожиданно вступить в Италию. И вдруг нищие мужики наносят позорное поражение блестящему герцогу. Они захватывают его лагерь со множеством драгоценностей. Карл был вне себя от бешенства -- такого унижения ему еще никогда не приходилось испытывать! Жажда мести завладела им целиком. Он готов был любой ценой смыть свой позор, несмотря на то, что советники уговаривали его не ввязываться в войну дальше. Не успев толком подготовиться, он бросал свою рыцарскую армию в новые схватки, а крестьянская пехота всякий раз наносила ей поражения. «Мужланы» получали помощь от Людовика XI, но, главное, они почувствовали вкус победы над самым «рыцарственным» государем Европы. Все шло к развязке. В 1477 г. Карл безрассудно вступил в очередной бой и погиб.

Войска французского короля немедленно заняли Бургундию. Часть бывших владений герцога, в том числе и Нидерланды, отошла к Священной Римской империи. Бургундская держава исчезла вместе с мечтами о возрождении рыцарства. Время блистательных рыцарей прошло безвозвратно. С появлением огнестрельного оружия и наемных армий им уже не оставалось места.

У альпийских перевалов

Со времени неожиданных побед над лучшим рыцарским войском пехота альпийских крестьян стала знаменитой. Их называли швейцарцами по имени одной из горных крестьянских общин -- Швиц. Альпийские крестьяне личной зависимости не знали, они привыкли быть свободными. В XIII в. жители Швица и соседних общин (Ури и Унтервальдена) объединились против австрийских герцогов Габсбургов, стремившихся стать полными хозяевами тех мест. По преданию, восстание против Габсбургов поднял крестьянин по имени Вильгельм Телль.

Войны альпийских крестьян с Габсбургами шли много десятилетий. Дело в том, что попасть из Германии в Италию можно было только через несколько альпийских перевалов. Разумеется, Габсбурги желали любой ценой сохранить контроль над этими важнейшими путями. Но сколько ни пытались они подчинить себе мятежников, результаты были теми же, что спустя 200 лет у Карла Смелого. Горцы не признавали рыцарских правил ведения войны, нападали внезапно, используя свое знание горной местности, дрались жестоко. Им почти всегда сопутствовал успех.

«Крестьянская республика»

Жители Швица заключили в 1291 г. «Вечный союз» с двумя соседними кантонами -- так называют в Альпах области или большие общины. Из этого союза впоследствии выросло новое европейское государство -- Швейцария. Со временем к первоначальному союзу примыкали все новые и новые кантоны. Большинство из них было крестьянскими, но позже в союз вошли и города, такие, как Цюрих, Берн, Люцерн. В основном жители швейцарских кантонов говорили по-немецки. Однако появились и такие, где главные языки французский или итальянский. Постоянных центральных органов власти долгое время в союзе совсем не было. Каждый кантон был сам себе хозяин, а вопросы, важные для всех, решали собравшиеся вместе представители отдельных кантонов. Споров и даже ссор между союзниками было достаточно, но постепенно швейцарцы научились искусству делать друг другу уступки в частностях, чтобы сохранить главное -- единство.

Белый крест на красном фоне

Внутри отдельных кантонов управление строилось по древним деревенским обычаям, когда решающее слово принадлежало общему сходу. Никаких хозяев свободные и равноправные крестьяне над собой не терпели. Более того, они даже представителей с особыми полномочиями из своей среды не выбирали. В управлении на равных участвовали все мужчины кантона. В назначенное время они сходились в одном месте и решали важнейшие вопросы. В общих чертах тот же порядок сохранился в Швейцарии до сих пор (только теперь на кантональное собрание могут прийти и женщины). Швейцарцы очень гордятся устройством своей страны и называют ее самым старым из существующих ныне демократических обществ. В XIV в. германские императоры нередко ссорились с Габсбургами, а потому поддерживали швейцарцев. Воюя против Габсбургов, швейцарцы часто сражались под знаменем Священной Римской империи. Это знамя -- белый крест на красном фоне -- позже стало государственным флагом Швейцарской Конфедерации.

Возникновение и рост Швейцарии

«Торговля кровью»

Слава непобедимых воинов принесла швейцарцам много денег и немало бед. Каждый государь желал во что бы то ни стало обзавестись отрядом швейцарских пехотинцев. Тысячи крестьян соблазнялись высокой платой и отправлялись служить наемниками в другие страны. В скольких сражениях далеко от родины проливали они свою кровь! А кто-то из их же соплеменников получал большие деньги за вербовку воинов в чужие войска.

Непобедимых армий не бывает. Со временем швейцарцы тоже начали терпеть поражения, и «торговля людьми» пошла на убыль. Но и сейчас из уважения к старинной традиции охрану Ватикана -- папской резиденции в Риме -- несет караул швейцарской гвардии.

Из легенды о Вильгельме Телле

Один благочестивый житель (кантона) Ури по имени Вильгельм Телль (который тоже состоял в тайном союзе против Габсбургов) в Альторфе несколько раз проходил мимо вывешенной шляпы (Гизлер выставил на столбе свою шляпу и требовал, чтобы каждый, кто проходит мимо нее, низко ей кланялся, выражая таким образом почтение ему и его сеньору.) и не кланялся ей, как предписал ландфогг (Ландфогт -- то же, что наместник.) Гизлер. Об этом донесли ландфогту. Тогда на следующее утро, в понедельник, вызывает он Телля пред свои очи и грозно спрашивает его, почему тот не слушается его повелений и в поношение королю (В это время один из Габсбургов был немецким королем.) и ему, ландфогту, не поклонился той шляпе.

Телль отвечал: «Милостивый господин, это случилось без злого умысла и не ради какого-нибудь поношения. Прости меня. Пусть я не зовусь Теллем, если я собирался как-то глумиться. Я прошу о снисхождении и тогда подобное более не повторится».

Этот Телль был хорошим стрелком из арбалета, лучше его трудно было сыскать, а еще были у него хорошенькие дети, которых он очень любил. За ними-то и послал ландфогг, а потом сказал: «Телль, которого из своих детей ты любишь больше всего?» Телль ответил: «Господин, я люблю их всех одинаково». Тогда ландфогг сказал: «Ну, Телль, как я слыхал, ты хороший, знаменитый стрелок. Вот теперь и докажи мне, что владеешь своим искусством. Ты должен прострелить яблоко, положенное на голову одного из твоих детей. И смотри в оба, чтобы попасть в яблоко, а то, если не попадешь с первого раза,-- это будет стоить тебе жизни».

Ужаснулся Телль, стал просить ландфогга избавить его во имя Господа от такой стрельбы: ведь это противно природе -- стрелять в собственного любимого ребенка, уж лучше пусть он сам умрет. Ландфогг сказал: «Ты должен это сделать, иначе умрете вы оба: и ты и твой ребенок».

Понял Телль, что придется ему это делать, взмолился в душе Господу, чтобы спас он жизнь ему и сыну, взял арбалет, натянул тетиву, вложил стрелу, а другую засунул себе сзади за воротник. Ландфогг же сам положил яблоко на голову ребенка (которому не было еше и шести лет). И прострелил Телль яблоко на макушке ребенка, а самого его не задел.

После такого выстрела подивился ландфогт мастерству стрелка, похвалил искусство Телля и спросил его, что означала вторая стрела, засунутая за воротник.

Снова ужаснулся Телль и подумал, что вопрос этот не к добру, так что лучше бы ему отшутиться, и сказал, что это обычай такой есть у стрелков.

Ландфогт заметил, что Телль его опасается, и сказал: «Телль, скажи мне все начистоту и не бойся -- жизни твоей ничего не грозит. А тот ответ, что ты только что дал мне, я не принимаю -- дело тут должно быть в чем-то другом».

Произнес тогда Вильгельм Телль: «Ну, господин, раз ты поручился за мою жизнь, то скажу я тебе истинную правду, что было у меня на уме. Если бы я попал в ребенка, то вторую стрелу выпустил в вас, и без сомнения вам бы тогда не поздоровилось».

Когда ландфогт все это услышал, он сказал: «Ну, Телль, раз я обещал тебе жизнь, сохраню ее тебе. Но поскольку я узнал, что ты против меня замышлял, то прикажу тебя увезти и заточить в таком месте, где ты никогда не увидишь ни солнца, ни луны. И тогда буду я от тебя в безопасности». (Легенда далее утверждает, что по дороге в темницу Теллю удалось бежать. Позже он снова подстерег Гизлера и застрелил его. С этого и началась борьба за свободу, приведшая в конце концов к полному избавлению от власти Габсбургов.)

Французский историк Филипп де Коммин (XV в.) об убийстве герцога Бургундского в 1419 г.

(Герцог) договорился встретиться с королем (Автор называет королем дофина Карла, правившего тогда от имени своего безумного отца.) в Монтеро, при впадении Йонны, там был построен мост и барьеры. А посреди барьера сделали маленькую калитку, закрывавшуюся с обеих сторон, через которую можно было пройти с одной стороны на другую, если бы того пожелали и те и другие. Таким образом, король был с одной стороны моста, а герцог Жан -- с другой, оба в сопровождении большого числа военных, особенно герцог. Они начали на мосту беседовать, причем в том месте, где они стояли, с герцогом было три или четыре человека. Когда беседа началась, герцог Бургундский или был приглашен, или сам пожелал засвидетельствовать почтение королю, но он открыл калитку, которую открыли и с другой стороны, и прошел с этими тремя. Его тут же и убили, как и тех, что были с ним, и из-за этого, как известно, случилось позднее немало бед.

Филипп де Коммин о добыче, найденной швейцарцами в лагере Карла Смелого

Добыча, оставшаяся после битвы, изрядно обогатила нищих швейцарцев, которые по невежеству сначала даже не знали цену доставшегося им в руки имущества. Один из самых прекрасных и богатых шатров в мире был разрезан на куски. Некоторые продавали серебряные блюда и чаши по два больших блана за штуку, полагая, что это олово.

Большой бриллиант герцога -- один из самых крупных в христианском мире, с подвешенной жемчужиной -- был поднят одним швейцарцем, положен в сумку и брошен под повозку; впоследствии он за ним вернулся и предложил его одному священнику за флорин, а этот его отослал своим сеньорам и получил от них три франка. Еше они заполучили три одинаковых камушка, называемых Тремя братьями, другой большой камень, именуемый Корзинкой, и еще один, который называется Фламандским камнем и является одним из самых крупных и самых красивых, какие только известны, а также бессчетное количество других ценностей, которые и научили их понимать, чего стоят деньги. А одержанные победы, уважение, кое им выказал впоследствии (французский) король, и блага, коими он их наделил, позволили им безмерно обогатиться.

Гибель империи ромеев

Неожиданное исчезновение молодого Бургундского герцогства потрясло современников. Что же говорить о впечатлении, которое произвело на всю Европу крушение тысячелетней Византии.

Только успели византийцы изгнать из Константинополя крестоносцев, как вновь очутились перед лицом смертельной опасности, теперь уже с востока.

Угроза опять с востока

В XIII в. в Малую Азию переселилось множество кочевых тюрок, среди которых больше было язычников (шаманистов), чем мусульман. Эти тюрки бежали из Центральной Азии, спасаясь от опустошительной) монгольского нашествия. Освоившись на византийско-сельджукской границе, кочевники-варвары стали создавать маленькие, но очень воинственные княжества -- эмираты, враждовавшие как между собой, так и с византийцами.

Сыны Османа

Самым удачливым среди тюркских эмиратов оказалось Османское государство, названное так по имени предка правивших там эмиров. Турки-османы (Название «тюрки» более общее и относится ко всем народам, говорящим на тюркских языках. «Турками» называют только тюркское население Османского государства, а также его преемницы -- современной Турции.) не только быстро покорили почти все мусульманские княжества в Малой Азии, но, переправившись в Европу, стали захватывать на Балканах один город за другим.

Византийский книжник. Рисунок (XV в.)

Тщетное стремление к единству

Нашествие тюрок грозило не только Византии. Опасность нависла над всей Европой. Западные соседи византийцев соглашались помочь гибнущей Ромейской державе только при условии, что православная и католическая церкви снова объединятся.

Самые непримиримые разногласия между церквами вызывал вопрос об исхождении Св. Духа, третьего лица Троицы. Православные считали, что Св. Дух исходит только от Бога Отца, а католики утверждали, что Св. Дух исходит как от Бога Отца, так и от Сына. По-латыни «и от Сына» звучит -- «филиокве» (Filioque), а эти споры называют «спорами о филиокве». Эта богословская распря стала главным препятствием для объединения двух церквей.

Папы уже давно надеялись подчинить православную церковь своей власти. Византийские василевсы, исходя из политических соображений, готовы были признать главенство пап, чтобы добиться помощи от католиков.

За последние 200 лет существования Византии католические и православные иерархи дважды заключали между собой унию (т. е. единство, союз). В 1274 г. на Лионском соборе (Лионская уния) и в 1437--1439 гг. на Ферраро-Флорентийском соборе (Флорентийская уния) посланцы Византии подписывали протоколы об объединении церквей. Но большинство византийцев не приняло этих соглашений, обе унии остались на бумаге.

Св. Григороий Палама. Икона (XIV в.)

Божественный Свет

Словно в ответ на вмешательство политиков в богословские споры православие пережило новый духовный взлет. Византийское богословие расцветает в последний раз -- на почве православного мистицизма.

В XIV в. Григорий Полома, ставший впоследствии константинопольским патриархом, утверждал, что человек может познавать Бога благодаря особой энергии, которая исходит от Бога и которая как бы связывает Бога с миром. Эта энергия проявляется в мире как некий свет. Люди могут воспринимать этот свет только духовным зрением, но не глазами. Лишь чрезвычайно благочестивые люди, праведники, способны воспринять Божественный Свет и познать Бога. Учение Григория Паламы называют исихазм (от греческого «исихия» -- «тишина»). Издавна восточные монахи достигали состояния особой внутренней «тишины», чтобы «увидеть» тот самый Божественный Свет, о котором позже и сказал Григорий Палама.

Особенно много сторонников Паламы было на горе Афоне -- центре: православного монашества. Афон, или Святая гора, находится на берегу Эгейского моря. Большие и малые монастыри, разбросанные по всей горе, словно нависают над самым морем. С византийских времен и до сих пор афонские монастыри являются хранителями древних обычаев и культуры. В монастырских библиотеках Афона содержится немало редчайших средневековых рукописей.

Учение исихастов потрясло весь православный мир, ярко проявило себя в церковном искусстве, особенно в иконописи и во фресках. Лики стали изображаться как бы охваченными изнутри чудесным неисповедимым светом. Такие лики писались и русскими иконописцами.

Стремительный натиск турок

К концу XIV столетия Византия оказалась на грани окончательной гибели. Турки-османы завершали завоевание византийских-земель в Малой Азии и на Балканах.

Не только византийцы, но и славянские страны были бессильны противостоять завоевателям. Разгромив в 1389 г. на Косовом поле сербов, турки вскоре после этого захватывают Болгарское царство. Болгария на 300 лет попала под османское иго. Даже мощная объединенная рать рыцарей из Венгрии, Чехии, Германии, Франции и Польши, собравшаяся против турок в 1396 г., ничего не смогла изменить. Турки разгромили рыцарей-крестоносцев в битве у города Никополь.

У византийских василевсов оставалось помимо кое-каких земель на Пелопоннесе последнее и самое драгоценное владение -- сам Константинополь.

Неуслышанная мольба

Отчаявшись собственными силами спасти страну, византийский император Мануил II Палеолог (1391--1425) отправился в Западную Европу просить помощи против турок. Мануил путешествовал по Европе с 1399 по 1403 г. Он посетил Венецию, Милан, Флоренцию, Париж, Лондон. Византийского василевса повсюду встречали с исключительной пышностью. Несмотря на унижения, постигшие ромеев в последние столетия, европейцы почтили византийского василевса как государя самой древней и прославленной христианской державы. И все же от Запада Мануил вместо помощи получил лишь пустые обещания.

...