Франко-германские отношения и международная политика Отто фон Бисмарка (70-е – начало 80-х гг. XIX века)

В своей вступительной статье уже не раз упомянутый нами советский учёный Ерусалимский характеризовал этот труд Отто фон Бисмарка как «политическое завещание», некий «апологетический документ», где автор получил возможность «выступить в качестве своего собственного адвоката и судьи одновременно» Бисмарк О. Указ. соч. С.5.. Данная работа, что абсолютно логично, на наш взгляд, носит автобиографический и очень субъективный характер. Она написана ярким и живым языком, довольно легко читается и отчасти действительно способна погрузить читателей в мир эмоций и переживаний знаменитого германского канцлера. Мы использовали наречие «отчасти», поскольку считаем, что важной преградой на пути полного понимания перипетий судьбы немецкого государственного деятеля является то, что его мемуары были продиктованы и, соответственно, напечатаны уже после всех описываемых в них событий, а значит, спустя определенный промежуток времени, за который в сознании политика, скорее всего, изменилась расстановка акцентов, а также произошла переоценка тех или иных событий, явлений, личностей и их роли в биографии самого мемуариста и в истории Пруссии, а затем и Германской империи в целом.

Кроме того, в работе с «Мыслями и воспоминаниями» колоссальную роль, как нам кажется, играет труд «отделения зерен от плевел», поскольку Отто фон Бисмарк, как, впрочем, и большинство авторов воспоминаний, составлял мемуары с целью показать свою жизнь и деятельность в наиболее выгодном свете, оправдывая неудачи и придавая огромное значение успехам и небольшим достижениям. Описанная особенность, думается, является самой важной в вопросе методологии изучения данного источника, поскольку порой великий немецкий дипломатический деятель выдает желаемое за действительное и вкладывает немалое количество усилий в адвокатскую деятельность в отношении самого себя и своих поступков.

Вместе с тем, нельзя не отметить, что свою лепту в усложнение работы с мемуарами вносит также и эмоциональность Бисмарка, его приверженность раз и навсегда сформированным личным убеждениям и предубеждениям относительно некоторых политических фигур того времени. Огромный труд германского канцлера иногда просто пестрит специально подтасованными фактами и педантично подобранными событиями, которые, по его мысли, должны служить для читателей базой для понимания причин возникновения тех или иных явлений и вытекающих из них последствий. При этом некоторые события или даже их цепочки опускаются, замалчиваются или преднамеренно занимают второстепенные роли в четко выверенной и, как должен думать исследователь, единственно верной концепции политического развития Германии второй половины XIX века.

Ярким примером, сполна отражающим наши замечания, может служить раскрытие Бисмарком сути «военной тревоги» 1875 года. В то же время несомненным плюсом данного источника является тот простой факт, что он написан Отто фон Бисмарком - непосредственным участником и свидетелем описываемых событий, знавшим, благодаря высоким занимаемым постам и хорошим отношениям со многими видными деятелями того времени, многие тонкости и мелкие детали происходивших процессов, черты характеров современников, понимавшим особенности царившей атмосферы и остро чувствовавшим любые колебания в международной ситуации ушедшего периода.

Вследствие этого «Мысли и воспоминания», безусловно, являются очень информативным источником, полезным для нашего исследования, в частности, тем, что в нем подробно описывается складывание европейской системы союзов немецкого канцлера и его личные ощущения, метания, цели и стремления, связанные с последующим подписанием того или иного соглашения; также в книге довольно детально раскрывается весь спектр чувств, испытанных Бисмарком во время затянувшейся осады Парижа 1870-1871 годов, и очертания обстановки, сложившейся на мировой арене в тот важнейший для судьбы единой Германии момент.

Однако, к сожалению, мемуары чрезвычайно бедны по части описания франко-немецких отношений после Франкфуртского мира и до кризиса 1875 года, что значительно затрудняет и восприятие «военной тревоги», и в особенности концепции, в рамках которой автор излагает свой взгляд на неё, и понимание природы «Союза трех императоров» и международной обстановки, сложившейся на момент его оформления. В то же время книга богата на описания личных взаимоотношений немецкого канцлера с его «коллегами по цеху» и правителями огромных государств, политическими противниками и соратниками. Она раскрывает Отто фон Бисмарка как самобытного человека со всеми его достоинствами и недостатками, добродетелями и пороками.

Другим значимым источником для нашей работы стали дипломатические документы, опубликованные в 6(91) томе журнала «Красный архив» за 1938 год Красный архив: исторический журнал. Т.6 (91). М.: Государственное социально - экономическое издательство, 1938.. Журнал издавался в Москве с 1922 по 1941 год и был печатным органом сначала Центрального архива РСФСР (с 1936 года - СССР и РСФСР), а затем Главного архивного управления НКВД СССР. Он выходил с периодичностью 6 раз за календарный год (исключением стали 1922-1924 годы, когда журнал выпускался нерегулярно), всего же вышло 106 томов. Первоначальной задачей данного печатного издания была публикация документов, «разоблачающих тайны империалистической политики и дипломатии», однако за годы существования в нем были размещены также важнейшие материалы по общественно - политической истории России XIX века из центральных, республиканских, областных и частных архивов, среди которых, например: документы Третьего отделения Собственной Е.И.В. канцелярии и Департамента полиции, дневники Николая II и его личная переписка с членами царской семьи. С начала 30-х годов в нем стали более активно выходить публикации по истории партии, Октябрьской революции и Гражданской войны в России, социалистическому строительству, международным отношениям, а с 1934 года - и документы по истории Московского царства XV-XVII веков. Первым главным редактором журнала был В.П. Полонский, значительный вклад в его работу внес знаменитый историк М.Н. Покровский, а также Н.К. Крупская, Е.В. Тарле, М.И. Ульянова, В.В. Адоратский, Ф.А. Ротштейн, ряд молодых историков из Истпарта и Института красной профессуры.

Использованные нами материалы были подготовлены к печати научным сотрудником Архива внешней политики М.Я. БессмертнойТам же. С.113.. По большей части эти источники представляют собой депеши и письма, созданные людьми, занимающими должности российских чрезвычайных послов в иностранных государствах (и соответственно в их столицах - Париже (Н.А. Орлов), Берлине (П.П.Убри), Лондоне (П.А.Шувалов) и Брюсселе (А.Д. Блудов), адресованные либо канцлеру А.С. Горчакову, либо непосредственно императору Александру II. Иногда автором посланий выступал сам российский министр иностранных дел (в письме, направленном послу в Берлине, от 6(18) апреля 1875 года и в телеграмме барону Жомини от 1(13) мая) и советник министерства иностранных дел А.Г. Жомини (в донесении российскому монарху от 18(30) мая и в докладе ему же от 14(26) июня 1875 года)

Кроме того, среди материалов, размещённых в «Красном архиве», нами также были использованы: изложение содержания бесед графа Шувалова при его проезде через Берлин, датированных 23 апреля (5 мая) 1875 года; конфиденциальная записка, «изготовленная» российским канцлером Горчаковым и направленная царю - Освободителю в начале мая того же года (её черновик был написан 30 апреля (12 мая) Красный архив: исторический журнал. С.134.), и письмо президента Французской республики маршала Мак - Магона Александру II от 10(22) мая. Данные источники по типу можно отнести к письменным, а по виду - к продуктам делопроизводственной (в данном случае специальной дипломатической) документации Исключение здесь составляет только уже упомянутое письмо маршала Мак - Магона российскому императору Александру II, которое, как нам кажется, по виду скорее относится к личной (частной) переписке дипломатического характера, а не к делопроизводственной документации.. По своему содержанию они охватывают временной период с 18 февраля (2 марта) по 14 (26) июня 1875 года и предоставляют чрезвычайно богатый пласт информации о сути и конкретных проявлениях франко - германского кризиса, известного в историографии под названием «военной тревоги». Важно отметить, что ко многим депешам, письмам и донесениям иного характера присутствуют пометы русского императора, выражающие его позицию по тому или иному вопросу в максимальной краткой (порой просто в виде согласия / несогласия) форме. Эти отдельные приписки, на наш взгляд, возможно, могли бы стать самостоятельным источником для кропотливого исследователя, поскольку дают дипломатическим сообщениям послов некую обратную отдачу, пусть и в очень малом объёме. К тому же, эта отдача исходит лично от Государя, что само по себе придает данным пометам большую важность.

Одной из особенностей изученных нами документов является особая структура построения текста, который условно можно разделить на 4 части: обращение к адресату (присутствует практически всегда, но не во всех случаях); вступительный тезис; набор основных доносимых сведений; общий вывод, сделанный на основе полученной информации и часто содержащий личные размышления, рассуждения и оценки адресанта. Частное письмо правителя Французской республики к Александру II содержит также комплимент («прошу ваш императорское величество принять выражение моего высочайшего уважения и моей почтительной привязанности» Красный архив: исторический журнал. С.139.), расположенный в конце послания. Работа с обозначенными источниками несколько затрудняется вследствие самой природы специальной дипломатической документации как таковой.

Так, они обычно содержат множество фамилий послов и поверенных в делах, сотрудников министерств иностранных дел иных государств и других зарубежных и отечественных «коллег по цеху» авторов посланий, чьи личности и занимаемые должности далеко не всегда легко идентифицируются простым, а иногда и подготовленным читателем, что, безусловно, влияет на процесс интерпретации содержания того или иного письма или депеши. Вдобавок к этому, материалы часто заключают в себе сведения, исходящие из уже свершившихся фактов, являющиеся следствием тех или иных происшествий, суть и характерные черты которых понятны отправителям нот и их адресатам, но порой не так хорошо известны исследователям ввиду как локального характера самих эпизодов, так и простой личной ограниченности знаний читателей о мелких деталях прошлого европейских держав.

Особенностью же данных документов, чрезвычайно полезной при работе с ними, является тот факт, что они нередко содержат не исключительно сведения о событиях, зафиксированные служащими МИДа, а в том числе и их личные мысли и впечатления от взаимодействия с государственными и дипломатическими деятелями, их собственную оценку происходящего, сиюминутные опасения и прогнозы на будущее, наблюдения и домыслы. Подобные свидетельства помогают исследователям более глубоко окунуться в суть сложившейся международной обстановки, а значит, и более четко уяснить для себя те связи, которые сложились между различными государствами и между их дипломатическими представителями, понять ощущения, испытанные людьми в определенный период «военной тревоги», что, на наш взгляд, также очень важно.

Эти источники, думается, являются в немалой степени достоверными, поскольку, во - первых, в подавляющем большинстве случаев имеют своими официальными адресатами лиц, занимающих высокое положение в государственной иерархии, что, конечно, накладывает свой отпечаток на уровень правдивости сообщаемых сведений, а во - вторых, представляют собой отражение ситуации в чрезвычайный, конкретно датированный с точностью до дня, довольно ограниченный момент времени, что означает меньшую вероятность их возможной продуманной корректировки и исправления в соответствии с целями, преследуемыми сотрудниками министерства.

Наконец, при раскрытии процесса оформления системы союзов Отто фон Бисмарка нами были задействованы тексты четырех международных договоров: конвенции между Россией и Австро-Венгрией, подписанной в Шёнбрунне 25 мая (6 июня) 1873 года; австро-германского договора, подписанного между двумя империями в Вене 7 октября 1879 года; договора, заключенного между Россией, Германией и Австро-Венгрией в Берлине 6(18) июня 1881 года, а также акта о присоединении Германии к русско-австрийской конвенции 1873 года, созданного в Шёнбруннском дворце 11(23) октября того же года. Первый, третий и четвертый документы содержатся в «Сборнике договоров России с другими государствами», изданном в Москве в 1952 году Сборник договоров России с другими государствами. 1856-1917. М.: Государственное издательство политической литературы, 1952., а второй договор - в книге «Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях», подготовленной Ю.В. Ключниковым и А.В. Сабаниным и вышедшей в 1925 году Ключников Ю.В., Сабанин А.В. Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях. Ч.1. М.,1925. .

По своему типу эти источники так же, как и все предыдущие, относятся к письменным, по виду же они представляют собой актовые материалы. Отличительной чертой данных договоров является соответствие их текста определенному условному формуляру, включающему в себя интитуляцию (обозначение лиц, от которых исходит документ); основную часть, состоящую из аренги (преамбулы), ратификации (объявления о том, что заключается), наррации (повествования о конкретных причинах и целях возникновения документа), диспозиции (условий заключения соглашения) и вариантов денонсирования и (или) возможностей продления действия договора, сроков его ратификации; корроборацию (удостоверительные подписи) и априкацию (выходные данные - место и время заключения согласия). Самобытность методики работы с этих источниками состоит в необходимости исследования тщательно выверенного текста статей, составляющих договоры, которые, несмотря на свою конкретность, изобилуют формулировками довольно общего характера (вроде «соображения высшего порядка, которыми они озабочены», «более существенное воздействие» и др.), способными трактоваться по - разному в зависимости от субъективного взгляда отдельно взятого исследователя.

Вместе с тем, ёмкость представленных статей помогает учёному сформировать в своей голове чёткое понимание того, на каких условиях был подписан документ и какие, по крайней мере декларируемые, цели он преследовал, какие аспекты международных отношений подверглись изменению благодаря заключению договора, а какие не были затронуты, остались в прежнем состоянии, что то или иное соглашение поменяло во взаимоотношениях держав и в какой степени, а какие противоречия остались неразрешенными. Эти источники ввиду самой природы официальных (пусть даже порой секретных) международных актов как таковых обладают довольно высокой степенью достоверности, поскольку скреплены подписями властителей крупных европейских держав или их высокопоставленных полномочных представителей, а также содержат такие соответствующие формуляру сведения, которые впоследствии не могли быть изменены каким - либо иным путем кроме внесения официальных поправок или возобновления старого соглашения путем подписания нового аналогичными участниками.

Изученные документы не были созданы волей одного лица (за исключением акта о присоединении Германии к русско-австрийской конвенции) и не выражали субъективные мысли, воззрения, эмоции каких - либо отдельных политических деятелей, а явили собой продукт совокупной воли, некий компромисс, в достаточной мере устраивающий все стороны, а значит, индивидуальный человеческий фактор в формировании текстов договоров сыграл невысокую роль, что, несомненно, также увеличивает степень надежности содержащейся в них информации. Указанные актовые материалы предоставляют информацию об обязательствах сторон и отчасти о реальных задачах заключения ведущими европейскими державами одного за другим союзов, обеспечивших для Германии и Отто фон Бисмарка надежную защиту от «кошмара коалиций» - нападения на кайзеровскую империю объединенных сил Франции, России и иных стран части континента.

В целом, думается, все описанные нами источники могут быть использованы в качестве основной опоры при написании исторического исследования, поскольку они являются довольно разноплановыми по своей сущности, а значит, способствуют раскрытию всех умений специалиста в методике работы с предоставленными ему сведениями, а также обладают несомненными преимуществами, которые в совокупности своей нивелируют все их недостатки и затрудняющие процесс изучения особенности.

4. Франко-германские отношения до кризиса 1875 года

В данной главе читателю будет предложена характеристика ситуации, сложившейся на политической арене Европы на момент финальной фазы франко - прусской войны 1870-1871 гг., а также дано описание того, как складывались отношения между победившей и проигравшей страной после окончания вооруженного противостояния и вплоть до «военной тревоги» 1875 года.

В своих «Мыслях и воспоминаниях» Отто фон Бисмарк подробно описывал его видение особенностей политики ведущих европейских держав на международной арене, актуальных, как минимум, на момент ключевого события франко - германского вооруженного противостояния: осады Парижа, продолжавшейся с 19 октября 1870 по 28 января 1871 года. Прежде всего, «железный канцлер» считал, что с окончанием продолжавшейся войны нужно спешить, дабы не допустить вмешательства нейтральных держав и созыва ими конгресса Бисмарк О. Мысли и воспоминания: в 3-х т. / Перевод с немецкого под редакцией проф. А.С. Ерусалимского. Т.II. М.: Государственное социально-экономическое издательство, 1940. С.95.. По его мнению, «достаточно было ничтожного толчка», чтобы при одном из дворов «под влиянием затаённого нерасположения и неустойчивых симпатий» возникла идея проведения инициативы дипломатического вмешательства, которую впоследствии могли поддержать и иные или даже все остальные ведущие государства (в том числе «на почве республиканских симпатий» - даже Америка) Там же. С.95-96..

Бисмарк понимал, что «всякое постороннее мирное посредничество должно быть безусловно отклонено», однако не видел иного противодействия этому, кроме как можно более скорого взятия столицы Третьей республики. В своем меморандуме он отразил осознание того, какие последствия должно было повлечь за собой сопротивление Парижа с его двухмиллионным населением, продолженное вплоть до истощения запасов продовольствия, и стремился снять за это ответственность с прусского правительства Там же. С.96.. Интересна при этом оценка сложившейся ситуации австро - венгерским дипломатом, графом Бейстом, который писал, что в случае, если задача Бисмарка будет претворена в жизнь, часть ответственности перед судом истории со временем падет на нейтральные державы за то, что они с безмолвным равнодушием «позволили создавать на их глазах угрозу неслыханного бедствия» Там же. С.96-97..

Не желая быть подобным санкт - петербургскому кабинету, который, по его словам, одобрил и рекомендовал полнейшее воздержание непричастной Европы, правительство Габсбургской монархии через министра иностранных дел Бейста выражало свою веру в общие европейские интересы и заявляло, что «предпочло бы мир, заключенный с помощью беспристрастного воздействия нейтральных держав, истреблению дальнейших сотен тысяч людей» Бисмарк О. Указ. соч. С.97..

Вмешательство европейских стран в сложившуюся ситуацию, согласно мысли Отто фон Бисмарка, подтверждаемой словами вышеупомянутого Бейста, «могло иметь лишь ту тенденцию», чтобы урезать плоды немецкой победы. Задача же немецкого государственного деятеля, таким образом, сводилась к тому, чтобы «подписать договор с Францией раньше, чем нейтральные державы придут к соглашению относительно своего влияния на заключение мира» Там же. С.97-98.. Свое восприятие происходящего было у итальянцев. Так, в своих мемуарах их автор свидетельствует о том, что его посещало «множество итальянских республиканцев, убежденных в том, что король Виктор Эммануил намерен был помочь императору Наполеону, и склонных бороться с этой тенденцией из опасения, как бы осуществление приписывавшихся королю намерений не привело к усилению обидной для их национального чувства зависимости Италии от Франции» Там же. С.98..

Антифранцузские суждения, по его сведениям, ранее, в 1868 и 1869 годах, высказывали не только граждане республиканского толка, но и сторонники иных политических взглядов, также недовольные французской супрематией над их родной страной Там же.. Не имея доказательств желания Виктора Эманнуила II в имя дружбы с Наполеоном напасть на Пруссию, Бисмарк, по собственному свидетельству, все же не решился пойти против политической совести и взять на себя инициативу разрыва с Италией.

При этом он, если верить «Мыслям и воспоминаниям», «счел бы приемлемой помощь итальянских республиканцев, если бы дело шло о предупреждении поражения или о защите немецкой национальной независимости», поскольку и поползновения Виктора Эммануила II, и устремления австро - венгерского графа Бейста могли с учетом того, что «в руководящих кругах столь важного фактора, как Англия, немцы не располагали сколько-нибудь надежными симпатиями», перерасти в готовность проявиться дипломатически Там же. С.98-99.. В России же личные чувства императора Александра II - дружеское расположение к дяде - королю Пруссии Вильгельму I, а также антипатия к Франции служили Германии гарантией соблюдения нейтралитета, которая, однако, как замечает Бисмарк, «могла быть подорвана французистым тщеславием князя Горчакова» и его соперничеством с бывшим учеником в дипломатическом искусстве Там же. С.99..

Немецкий государственный деятель видел большой удачей тот факт, что у Германии на тот момент была возможность оказать России услугу в отношении Чёрного моря Речь идет о заключении 13 марта 1871 года Лондонской конвенции, которая стала результатом работы конференции стран в составе России, Османской империи, Германии, Австро-Венгрии, Англии, Италии и Франции, созванной после того как в октябре 1870 года был издан циркуляр канцлера Горчакова об отказе от условий Парижского мира, запрещавших России иметь военный флот на Черном море. Конвенция разрешала империи Александра II и Турции иметь в Чёрном море любое количество военных кораблей, хотя запрет на проход русских военных кораблей через проливы сохранялся. , которое, согласно «самым неудачным постановлениям Парижского трактата» объявлялось нейтральным: державы, и в первую очередь империя Александра II, лишались права держать там военный флот, а береговые укрепления подлежали срытию. Такой исход Восточной войны, по мнению автора «Мыслей и воспоминаний», «являлся для великой державы невыносимым унижением», а для немцев стал средством развития отношений с Российской империей Бисмарк О. Указ. соч. С.99..

Однако немалую роль в формировании русской позиции по отношению к Германии играл уже упомянутый канцлер А.С. Горчаков. Отто фон Бисмарк чрезвычайно негативно отзывался о нем, отмечая, что личное соперничество Горчакова с ним имело в глазах первого большее значение, нежели интересы России, а тщеславие и зависть по отношению к министру иностранных дел Пруссии были сильнее его патриотизма Там же.. В то же время автор мемуаров подчеркивал, что важную роль во взаимоотношениях немцев и русских играли личные взаимоотношения монархов обеих стран, обеспечивавшие мир между двумя империями, который могло поколебать не расхождение интересов, а именно чувства отдельных влиятельных государственных деятелей Там же. С.102..

Отто фон Бисмарк высоко оценивал значение франко - прусской войны 1870-1871 гг. и, в частности, считал, что в ходе неё «на карту поставлен был всемирно - исторический исход вековой борьбы между двумя соседними народами», и боялся того, что столь важное событие будет извращено «исторически неоправданными личными, преимущественно женскими, влияниями, которые зиждятся не на политических аргументах, а на эмоциональных впечатлениях, все еще порождаемых в душах немцев импортируемыми из Англии фразами о гуманности и цивилизации» Там же. С.103.. Победа над Францией, по его мнению, обязательно должна была предшествовать восстановлению Германской империи, обеспечению полного единения всех её частей Там же. С.104..

После победы Пруссии в австро-прусско-итальянской, или Семинедельной войне 1866 года ею были разгромлены почти все ключевые противники объединения Германии. Для новообразованного Северогерманского союза, включавшего теперь все немецкие земли севернее реки Майн, оставался один весомый противник - Франция, стремившаяся сохранить свою европейскую гегемонию и не допустить воссоединения всех немецких территорий. В ходе франко - прусской войны 1870 - 1871 годов войска Северогерманского союза разгромили врага, а 18 января 1871 года в Версальском дворце была провозглашена Германская империя, а король Пруссии Вильгельм I был объявлен германским императором.

Уже 26 февраля того же года в зеркальной галерее того же дворца был подписан прелиминарный франко - прусский мир, а 10 мая 1871 года после переговоров, начавшихся в Брюсселе, а завершившихся во Франкфурте - на - Майне, которые со стороны немцев велись Отто фон Бисмарком и графом Арнимом, а с противоположной стороны - Жюлем Фавром, Огюстом Пуйе - Кертье и Эжен Гуларом, был подписан Франкфуртский мир, официально завершивший франко-германское вооруженное противостояние. Подтверждая условия версальского прелиминарного мира, данный договор устанавливал отчуждение от Франции территорий Эльзаса (кроме территории Бельфор с городом и укреплениями) и северо-восточной части Лотарингии с правом местных жителей, пожелавших сохранить французское гражданство, «до 1 октября 1872 года, по предварительном заявлении о том властям, перенести свое местожительство во Францию и обосноваться там» Ротштейн Ф.А. Из истории прусско - германской империи. М.; Л., 1948. С.186-187.. При этом данное право, согласно тексту договора, не могло быть умалено законами о военной службе.

Кроме того, переселенцы имели возможность «сохранить за собой недвижимости, расположенные на территории, присоединяемой к Германии», а никакой житель уступаемых территорий не мог «подвергнуться преследованию, беспокойству либо ущемлению своей личности или имущества за свои политические или военные действия во время войны» Там же. С.187.. Вместе с тем, правительство побежденной страны обязывалось передать немецкому правительству архивы, документы и реестры, относящиеся к гражданскому, военному и судебному управлению Эльзаса и Лотарингии.

Также по Франкфуртскому миру обе нации должны были «пользоваться одинаковым режимом в отношении плавания по Мозелю, каналу между Рейном и Марной, каналу между Роной и Рейном, Саарскому каналу и судоходным путям, сообщающимся с названными судоходными путями», а право на сплав леса сохранялось Там же.. Одним из ключевых условий соглашения наряду с отчуждением территорий была установленная необходимость французов уплатить Германии контрибуцию в размере 5 миллиардов франков, причем уплата 500 миллионов должна была состояться «в течение тридцати дней, которые последуют за восстановлением власти французского правительства в городе Париже», еще один миллиард должен был быть уплачен в течение года, еще полмиллиарда - 1 мая 1872 года и, наконец, оставшиеся три миллиарда должны были быть выплачены 2 марта 1874 года, «как это было обусловлено прелиминарным мирным договором».

При этом, начиная со 2 марта 1871 года, с последних трех миллиардов франков должны были уплачиваться ежегодные проценты: этот взнос надлежало каждый раз вносить 3 марта из расчета пяти процентов годовых Ротштейн Ф.А. Указ. соч. С.188.. Важно отметить, что «течение процентов с каждой суммы, уплачиваемой авансом в счет последних трех миллиардов», прекращалось со дня учинения платежа Там же.. Все уплаты должны были производиться «только в главных торговых городах Германии, и притом золотом или серебром, банкнотами Английского банка, банкнотами Прусского банка, банкнотами королевского Нидерландского банка, банкнотами Национального бельгийского банка, чеками на предъявителя или первоклассными переводными векселями, оплачиваемыми в наличной валюте», причем правительство Франции должно было за 3 месяца вперед уведомлять немецкое правительство «обо всяком платеже, который оно рассчитывает произвести в кассы Германской империи» Там же..

На территориях побежденного противника должны были располагаться немецкие войска, которые, по условиям соглашения, постепенно эвакуировались в тон постепенной уплаты контрибуции: так, первые департаменты (Соммы, Нижней Сены и Эры), занятые германскими войсками, эвакуировались уже после уплаты первого полумиллиарда, следующие (Уазы, Сены и Уазы, Сены и Марны, Сены, а также парижские форты) - по уплате третьего полумиллиарда и «как только германское правительство сочтет порядок как во Франции, так и в Париже достаточно восстановленным, чтобы обеспечить выполнение обязательств», взятых на себя проигравшей стороной. Наряду с этим, условия трактата 26 февраля относительно оккупации французских территорий после уплаты двух миллиардов оставались в силе, и «никакие вычеты, которые французское правительство имело бы право произвести», не могли быть сделаны за счет подлежащих уплате первых пятисот миллионов Там же..

Германские войска обязывались продолжать воздерживаться от реквизиций натурой и деньгами на занятых землях в связи с тем, что правительство побежденной стороны в свою очередь обязалось содержать их, однако на случай промедления последнего с выполнением указанного условия, немецкие армии получали право «добывать все необходимое для удовлетворения их нужд путем взимания налогов и производства реквизиций в оккупированных департаментах и даже за их пределами, если ресурсы их окажутся недостаточными» Ротштейн Ф.А. Указ. соч. С.189.. Как только же германская армия доводилась до численности ниже пятисот тысяч человек, произведенные сокращения ниже этой цифры должны были учитываться для пропорционального уменьшения стоимости содержания войск, оплачиваемого французским правительством Там же..

При этом устанавливалась и предельно возможная численность французской армии: так, парижская и версальская армии, по восстановлении власти республиканского правительства в Париже и вплоть до эвакуации фортов немецкими войсками, не должны были превышать восьмидесяти тысяч человек. До этой эвакуации правительство проигравшей державы также не имело права производить никакого сосредоточения войск на правом берегу Луары Там же.. Вдобавок немецкие войска, в интересах своей безопасности, должны были иметь в своем распоряжении нейтральную зону, лежащую между германской демаркационной линией и крепостным валом Парижа на правом берегу Сены Там же. С.188..

Сверх того, правительства двух стран обязывались положить в основу своих торговых отношений режим наибольшего благоприятствования относительно друг друга, а власти побежденного государства оставляли за собой право облагать германские суда потонными и корабельными сборами под условием, что эти сборы будут не выше тех, какими будут облагаться суда и грузы Англии, Бельгии, Нидерландов, Швейцарии, Австро-Венгрии и России Там же. С.189.. Производился обмен пленными, а все выселенные немцы полностью и целиком сохраняли за собой пользование имуществами, приобретенными ими во Франции Там же. С.189-190.. Франкфуртский мир имел другие, менее значительные пункты и уточнения, урегулирование же дополнительных обязательств, по которым должно было быть достигнуто соглашение вследствие этого трактата и прелиминарного договора от 26 февраля, составляло предмет дальнейших переговоров, имевших место во Франкфурте -на-Майне Там же. С.190.. 20 мая 1871 года был совершен обмен ратификаций данного документа.

Условия заключенного мира, как мы видим, были направлены в сторону ниспровержения Франции с занимаемого ею места одной из ведущих и очень амбициозных держав Европы. Она несла значительные территориальные и огромные финансовые потери, её вооруженные силы сводились к просто ничтожному контингенту, которого могло не хватить даже для обороны имеющихся земель, а в её департаментах довольно продолжительное время должны были располагаться немецкие оккупационные войска, содержание которых под угрозой реквизиций и введения принудительных налогов также ложилось на плечи правительства проигравшей стороны. Франкфуртский мир стал для Третьей республики, еще долго оправлявшейся от революции и 72-дневного правления Парижской коммуны, подлинной национальной катастрофой.

Французский писатель Гюстав Флобер в одном из своих писем замечал: «Капитуляция Парижа, которой, впрочем, следовало ожидать, повергла нас в неописуемое состояние!.. Франция так низко пала, так обесчещена, что лучше бы ей сгинуть… Я снял свой орден Почётного легиона, ибо слово ''почёт'' изъято из французского языка, и я настолько перестал считать себя французом, что собираюсь спросить у Тургенева… - как сделаться русским» Флобер Г. Собрание сочинений в 10 томах. Т.VII. М., 1938. С.297.. Тем не менее, Третьей республике все же необходимо было обеспечить процесс постепенного восстановления после подобного унижения. В своих «Мыслях и воспоминаниях» - основном источнике нашего исследования - Отто фон Бисмарк, как уже отмечалось, фактически обходит стороной проблемы франко - германских взаимоотношений за период после капитуляции Парижа и провозглашения Германской империи и вплоть до событий «военной тревоги» 1875 года, а потому наше описание ключевых вех в истории взаимодействия двух держав за 1871 - 1874 гг. будет основано на работах виднейших историков, занимавшихся данной тематикой, среди которых особенно выделяются труды А.З. Манфреда и Е.В. Тарле, а также статья современного историка А.В. Бодрова.

Итак, после ратификации мира Германской империей было создано множество франкфуртских комиссий, рассматривавших вопросы применения его статей на практике, и учреждена главная квартира командования находившимися во Франции немецкими оккупационными войсками, которая располагалась в Компьене и возглавлялась прославленным прусским военачальником Мантефелем. Новым поверенным в делах кайзеровского государства в Париже был назначен другой знаменитый генерал - Альфред фон Вальдерзее, отличавшийся известной жесткостью характера и агрессивностью воззрений и намерений. Французским же поверенным в делах был назначен приверженец миролюбивых взглядов - маркиз де Габриак Манфред А.З. Указ. соч. С.315.. Не желая возбуждать новой агрессии со стороны победителя, Третья республика, тем не менее, начала проводить долгую и упорную политику возвращения на прежние позиции. Ключевой проблемой в этом аспекте являлся, конечно, вопрос реорганизации вооруженных сил.

Вполне естественно, что парижская и версальская армии, численность которых по условиям мира вплоть до эвакуации фортов германскими войсками не могла превышать восьмидесяти тысяч человек, не были способны стать опорой одной из ведущих мировых держав. Проведение изменений в военной сфере Франции проходило с оглядкой на Россию и осуществлявшуюся в ней военную реформу 1860 - 1874 гг. и при активной, но строго секретной помощи империи Александра II, осуществлявшейся посредством предоставления французам регулярных подробных докладов о состоянии армии, об особенностях её вооружения и подготовки командных кадров, сопровождаемых цифровыми данными и расчетами Манфред А.З. Указ. соч. С.335..

В итоге во Франции была упразднена Национальная гвардия, а 27 июля 1872 года Национальным собранием был принят закон о введении всеобщей воинской обязанности для лиц, достигших 20 - летнего возраста, что значительно укрепило боеспособность армии республики. Конечно, подобные действия не могли не обратить на себя внимание европейских держав, а потому Адольф Тьер считал вопрос о реорганизации французской армии «одновременно и французским, и европейским» Бодров А.В. Указ. соч. С.48-49.. Постепенно велись и обязательные выплаты контрибуции победителю. 29 июня 1872 года между кайзеровской империей и Третьей республикой была заключена финансовая конвенция, которая устанавливала крайней датой выплаты французами последних трех миллиардов контрибуции 1 марта 1875 года «Прусский Ежегодник», как мы помним, объяснял продление предельного срока выплаты на год не желанием немцев сделать некоторые уступки, послабления побежденной стороне, а стремлением лишить её «возможности отговорок о невозможности выполнения своих обязательств и даже оправдания этим повторной войны ''от отчаяния''».

Там же. С.48., таким образом продлив его почти на целый год Там же.. 15 марта 1873 года между двумя государствами было заключено новое финансовое соглашение, предусматривавшее досрочную выплату Францией последнего миллиарда контрибуции и, соответственно, досрочный вывод с её территории немецких оккупационных войск Там же. С.50.. 5 же сентября того же года, по свидетельству Е.В. Тарле, победителям был уплачен последний миллиард, «и спустя 11 дней - 16 сентября 1873 года - последние германские отряды очистили французскую территорию» Тарле Е.В. Указ. соч. С.20..

Немалое влияние на внешнюю и внутреннюю политику Франции в 1871-1874 гг. оказали, конечно, внутренние противоречия, царящие в стране. После падения Парижской коммуны Национальное собрание избрало президентом республики сроком на три года уже упомянутого Адольфа Тьера - всемирно известного государственного деятеля, которого Отто фон Бисмарк считал оптимальной для интересов Германии фигурой Бодров А.В. Указ. соч. С.50..

В кайзеровском государстве боялись реставрации монархии во Франции, поскольку она, во - первых, привела бы к утверждению у власти «военно-клерикальных сил», глубоко враждебных немецкому единству Бодров А.В. Указ. соч. С.44., а во - вторых, могла способствовать возможному будущему сближению Франции с Россией и Австро-Венгрией и последующему образованию мощной антигерманской коалиции в Европе. Тьер же в 1872 году, в частности, выступал против введения всеобщей воинской обязанности «в пользу ограниченной по численности, но лучше подготовленной армии», чем заслужил поддержку со стороны немецких военных представителей Там же. С.49..

Кроме того, несмотря на то, что в том же «Preussischen Jahrbucher» в президенте видели «воплощение безмерного тщеславия, жажды власти и высокомерия французской нации», а также главного злопыхателя Германии, ненависть Тьера была для немцев «разумной ненавистью» деятельного человека, политика по наведению порядка в стране которого могла явить собой альтернативу «внешнеполитическим авантюрам, к которым был приучен французский народ» Там же. С.50.. Благодаря первому президенту Третьей республики Франции удалось заключить несколько выгодных иностранных займов (на 2000 и 3000 миллионов франков) и увеличить государственные доходы путём введения новых налогов, что способствовало уплате контрибуции до крайнего срока, а значит, и сохранению немалой части финансов республики за счёт меньшей суммы уплаты процентов по долгу.

Вместе с тем, именно при Тьере происходила также и вышеописанная реорганизация французских вооруженных сил. Однако после длительного противостояния с монархическим большинством Национального собрания удобный для Германии президент подал в отставку, а его преемником с 24 мая 1873 года стал приверженец монархических взглядов - маршал Мак - Магон, сразу же начавший проводить политику реакции по отношению к ключевым мероприятиям своего предшественника. Вполне логично, что фактически сделанный шаг к реставрации «католическо-монархического строя» существенно обострил франко - германские отношения. Эти отношения за два года и без этого были чрезвычайно натянутыми.

Так, из письма Вильгельма Веренфеннига к знаменитому историку и профессору Генриху фон Трейчке становится понятно, что кайзеровская империя испытала немалые трудности в «германизации» аннексированных у побежденной стороны территорий, «поскольку растущее самосознание ''ничтожнейших национальностей'' делало эту задачу все сложней и сложней» Там же. С.43.. Сверх того, масла в огонь подливали ноябрьские оправдательные вердикты французских судов присяжных в отношении жителей Эльзаса и Лотарингии, нападавших на немецких солдат и офицеров Бодров А.В. Указ. соч. С.47.. Наряду с этим, немцы уже в 1871 году видели в стремительно увеличивавшихся военных расходах Франции свидетельство реваншистских и гегемонистских устремлений соседки.

В частности, кандидат исторических наук А.В. Бодров в своей статье писал о встрече рейхсканцлера Отто фон Бисмарка с французским поверенным в делах де Габриаком по случаю вручения тем своих верительных грамот, состоявшейся 13 августа 1871 года, в ходе которой немецкий государственный деятель заявил, что и состояние общественного мнения, и позиция прессы, и «малоопределенные высказывания правительства» указывают на стремление республики вернуть утраченные позиции, а также определил 1874 год в качестве даты возможного начала самоубийственной для Франции войны против Германии Там же. С.44-45..

Бисмарк не видел возможности длительного существования мира между двумя странами и в дальнейшем не изменил свои позиции. Незадолго до избрания Тьера президентом Французской республики, в конце августа 1871 года, «железный канцлер» в разговоре с Альфредом фон Вальдерзее даже отмечал, что если кайзеровская империя усмотрит опасность отказа выполнения соседкой условий Франкфуртского мира, то она осуществит «военные приготовления, за которыми может последовать новое объявление войны и новая война» Там же. С.45-46.. Сама же Германия, как пишет А.В. Бодров, кропотливо исследовавший выпуски «Прусского Ежегодника» тех времен, придерживалась довольно консервативного курса, считая себя практически готовой к новой угрозе со стороны недавно поверженного врага.

Те меры, которые предполагалось противопоставить французскому усилению, «оказались связаны исключительно с немецкой внутренней политикой», направленной на достижение компромиссов с недавно независимыми южногерманскими государствами и на повышение лояльности населения приобретенных Эльзаса и Лотарингии Там же. С.47.. «Бдительное развитие» сил германского рейха, заявленное Веренпфеннигом в качестве альтернативы французским планам, современный историк связывал с вопросом о военном, так называемом «железном» бюджете, который остро встал уже после окончания франко - прусской войны Там же. . Германские расходы на армию не могли быть сокращены, поскольку, по мысли редактора издания, они не только готовили немцев к возможному нападению, но и действовали отрезвляюще на саму соседку: «В этом смысле даже просто не развивать свои силы опасно. Какой же эффект на французов имело бы известие о сокращении германских расходов на армию!» Бодров А.В. Указ. соч. С.47. 7 декабря 1871 года Бисмарк отправил находящемуся в Париже «с чрезвычайной миссией» графу Арниму депешу, посвященную вышеупомянутым оправдательным приговорам французских судов, в которой он снимал с французской администрации прямую ответственность за «пренебрежение правосудием», являющееся, по его мнению, доказательством «большого морального расстройства» населения, однако отмечал, что это «общее настроение» может быть принято к сведению правительством в дальнейших отношениях с Францией и стать причиной задержки восстановления «добрых отношений» между соседями Там же. С.47-48..

После утверждения Рейхстагом военного бюджета Германии рассуждения о «французской угрозе» достигли еще одной эмоциональной вершины осенью 1872 года: в октябрьском номере «Прусского Ежегодника» заявлялось о необходимости поставить стремительно оправляющейся от поражения Франции «крайне целесообразные преграды» и приводились сведения о том, что благодаря деятельности Адольфа Тьера в распоряжении республики через не слишком продолжительное время окажется миллион солдат Там же. С.49.. Наряду с этим, издание также пыталось «обосновать возможность попытки реванша Франции именно в ближайшем времени» благодаря консолидирующему соседей чувству ненависти к немцам, которое «связывает пропасть между различными партиями» Там же..

После же прихода к власти в Третьей республике Мак - Магона вся Франция стала отождествляться с «клерикальной угрозой, нависшей не только над Германией, но и над всей ''либеральной Европой''». В исследуемом А.В. Бодровым журнале, в частности, говорилось о том, что после вывода германских войск с территории побежденной страны необходимо создание «пояса безопасности» «в виде союза центральноевропейских государств, «призванного ''защитить часть мира от отваги двойной горячки…''» Там же. С.51.. После же подписания соглашения, оформившего «Союз трех императоров» (немецкого, российского и австрийского) Оформление данного союза и его роль в международных отношениях будут подробно рассмотрены в третьей главе нашего исследования., «PreuЯische Jahrbьcher» в «политической корреспонденции» из Берлина провозгласил это объединение «новым Священным союзом», направленным «не против французской свободы, а против французской реакции» Бодров А.В. Указ. соч. С.51.. Регулярные же немецкие сводки о борьбе «либерализма» и «клерикализма» во Франции были призваны «поддерживать накал страстей» и придавать заключенной конвенции трёх держав явное антифранцузское звучание Бодров А.В. Указ. соч. С.51.. В августе 1873 года (по другим данным - осенью 1874 года Данная дата указывается, в частности, в учебном пособии А.С. Медякова «История международных отношений в Новое время».

См. Медяков А.С. История международных отношений в Новое время. М.: Просвещение, 2007. С.331.) произошло довольно локальное на первый взгляд событие, сумевшее еще более значительно ухудшить конфликтные взаимоотношения между соседями: епископ города Нанси обратился к верующим, и в том числе к населению Эльзаса и Лотарингии, с призывом молиться за возвращение отторгнутых от Франции провинций.

Послание епископа было опубликовано в католической печати на германских территориях. Отто фон Бисмарк, проводивший внутри страны направленную против католичества политику «культуркамфа», объявил о заговоре немецких и французских католиков и начал широкомасштабную публицистическую кампанию, в ходе которой газеты и журналы пестрели высказываниями о скорой и необходимой войне. Кроме того, он, конечно, потребовал от правительства республики сурового наказания для священнослужителя. Взволнованные реальной возможностью нового витка кровопролития, Российская империя и монархия Габсбургов не оказали канцлеру никакой поддержки, а британская королева Виктория даже обратилась к кайзеру Вильгельму I с письмом, в котором предупреждала что новая франко - германская война может привести к печальным последствиям. Французское же руководство, если верить А.В. Бодрову, «пошло на незначительные уступки германским требованиям», которые были истолкованы одной из официальных немецких газет как «отречение словом и делом от ультрамонтанской партии» Бодров А.В. Указ. соч. С.52..

Сам же кандидат исторических наук связывает ставший снова как никогда актуальным тезис об угрозе французского реваншизма с январскими выборами в Рейхстаг «и предстоявшим в нем голосованием по новому военному закону» Там же.. По его свидетельству, все внимание «Прусского Ежегодника» отныне было приковано лишь к развитию французской армии, а потому подлинным подрывным механизмом франко - германских отношений явился принятый Национальным собранием 13 марта 1875 года закон «О кадрах» Там же., по которому состав французского полка увеличивался с трех батальонов до четырех, а количество офицеров в целом возрастало.

В случае возможной мобилизации это способствовало увеличению численности армии более чем на 100 тысяч человек. Французский закон был интерпретирован в Германии как прямое свидетельство намерений соседки нанести скорый удар Там же.. В результате разразился острый франко - германский кризис, известный в историографии под названием «военной тревоги» 1875 года.

Таким образом, во время затянувшейся осады Парижа главным страхом Отто фон Бисмарка была возможность вмешательства во франко - прусскую войну ведущих держав Европы, придерживавшихся нейтралитета, и созыва ими конгресса, который урезал бы плоды немецкой победы, а значит, и не позволил бы решить ключевую задачу объединения немецких земель в единый государственный организм - Германскую империю. Немецкий государственный деятель видел единственной возможностью предотвратить данную ситуацию скорейшее взятие столицы Франции и подписание договора с соседкой раньше, чем нейтральные европейские государства придут к согласию относительно своего влияния на заключение мира.

Между тем, среди некоторых жителей Итальянского королевства присутствовала тенденция борьбы против миролюбивых намерений их правителя Виктора Эммануила II, связанная с недовольством возможным в таком случае усилением французской супрематии над их родной страной. В отличие от российского кабинета, ратовавшего за полное воздержание непричастной Европы от сложившейся ситуации, правительство Габсбургской монархии придерживалось стремления к максимально скорому заключению мира с помощью беспристрастного воздействия нейтральных держав. Позиция русских во многом была связана с личностью императора Александра II, имевшего дружеские отношения с дядей -прусским королем Вильгельмом I - и настроенного против Франции, а также с чувствами канцлера А.С. Горчакова, для которого, по мнению Бисмарка, тщеславность и личное соперничество с бывшим учеником стояли по рангу выше патриотизма. Отношения же Германии с Российской империей на тот момент были улучшены благодаря принятию Лондонской конвенции, отменявшей нейтральный статус Черного моря и разрешавшей России иметь в нем военные корабли. Отто фон Бисмарк видел во франко - германской войне 1870-1871 гг. всемирно-исторический исход вековой борьбы между двумя соседями, а победа в этом противостоянии, согласно его позиции, обязательно должна была предшествовать восстановлению Германской империи.