Размещено на http://www.allbest.ru/

Правительство Российской Федерации

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования «Национальный исследовательский университет Высшая школа экономики»

Факультет мировой экономики и мировой политики

Образовательная программа «Международные отношения»

Выпускная квалификационная работа

Эволюция представлений о геополитическом пространстве Западной Азии и Северной Африки во французском внешнеполитическом дискурсе от Ф. Олланда до Э. Макрона

Выполнил: студент

Наджаров Александр Мартиросович

Научный руководитель:

Лукьянов Григорий Валерьевич

Москва 2020



• Оглавление

Введение

Глава 1. Теоретико-методологическое основание работы

1.1 Критическая геополитика

1.2 Критический дискурс-анализ как подход к исследованию международных отношений

1.3 Выборка документов и особенности исследования французского политического дискурса

Глава 2. Франция в Западной Азии и Северной Африке: тысячелетие присутствия

2.1 Положение Франции на Ближнем и Среднем Востоке

2.2 Положение Франции в Средиземноморье

2.3 Положение Франции в Африканском Сахеле

2.4 Положение Франции в макро-регионе

Глава 3. Французский внешнеполитический дискурс в 2012-2020 гг.: от Франсуа Олланда до Эммануэля Макрона

3.1 Выделяемые суб-регионы

3.2 Выделяемые дискурсивные парадигмы

3.3 Выделяемые периоды

3.4 Дискурс 2012-2013 гг.: Intervention et transition democratique

3.5 Дискурс 2014-2015: la lutte contre le terrorisme

3.6 Дискурс 2016-2018: nouvelle politique arabe franзaise

3.7 Дискурс 2019-2020: Vers l'Afrique?

3.8 Ключевые особенности дискурса политиков и бюрократического дискурса

Глава 4. Внешняя политика Франции в Западной Азии и Северной Африке: социальная практика дискурса

4.1 Трансформация геополитических образов и внешней политики

4.2 Трансформация дискурсивных парадигм и внешнеполитической идентичности

Заключение

Список использованных источников



Введение

Французская республика является одной из ведущих политических, экономических, военных и культурных великих держав. Франция является одним из основателей и лидеров Европейского Союза; постоянным членом Совета безопасности ООН; третьей державой в мире по запасам ядерного оружия; седьмой экономикой мира; первой державой в мире по рейтингу мягкой силы; самой сильной в военном отношении армией в Европейском Союзе; державой со третьей по величине дипломатической сетью в мире. Пятая республика со своими заморскими департаментами представлена на всех материках Земли. Несмотря на снижающийся удельный вес Парижа в международных отношениях из-за выхода развивающихся стран на мировую арену, Французская республика по-прежнему остается великой державой, оказывающей влияние на глобальные политические и экономические процессы.

Регион Ближнего Востока и Северной Африки представляет собой зону исторического влияния Франции, в которой она играла роль со времен крестовых походов. Пять стран региона - Марокко, Алжир, Тунис, Сирия и Ливан - были в тот или иной момент своей истории колониями Французской империи. Утратившая часть позиций в регионе после болезненного процесса деколонизации Франция частично восстановила свое влияние в регионе после основания Пятой республики в 1958 г. Франция столкнулась с новыми вызовами после окончания Холодной войны, однако смогла отреагировать на них, запустив процессы евро-средиземноморской интеграции.

За последнее десятилетие Франция оказалась вовлеченной в множество региональных конфликтов и процессов. Республика была двигателем западной интервенции в Ливию Heisbourg F. The War in Libya. The Political Rationale for France. Political Rationale and International Consequences of the War in Libya. Oxford Scholarship Online, 2016. 25 P., добившихся согласия западных и арабских стран, а затем - и Совета безопасности ООН на установления бесполетной зоны над Ливией, что, в конечном счете, привело к свержению Муаммара Каддафи. Республика активно поддерживала сирийскую оппозицию и ратовала за военную интервенцию в Сирию. Париж не раз выступал с инициативами разрешения израильско-палестинского конфликта, был одним из подписантов договора о Совместном всеобщем плане действий между Ираном и шестеркой (США, Россия, Китай, Франция, Соединенное Королевство, Германия). С 2015 г. Франция оказалась вовлечена в ливийскую гражданскую войну, где выступала как в роли политического посредника, так и в роли покровителя одной из сторон, а именно Ливийской национальной армии маршала Халифы Хафтара. С 2014 г. Республика начала военную операцию против Исламского государства в Ираке, а в 2015 г. перенесла боевые действия на территорию Сирии. Французские войска принимали участие в освобождении Мосула и Ракки Mosul now freed from ISIS: What's next for the city left in ruins? . В 2019 г. Франция возглавила европейскую военную миссию в Персидском заливе The European mission is now operational in the Arabian-Persian Gulf. Так или иначе, несмотря на усложняющийся политический контекст, Франция остается активным актором и великой державой на Ближнем Востоке и в Северной Африке.

Однако, что движет французской политикой в регионе, чем она обусловлена? С точки зрения конструктивистского подхода к международным отношениям, международная система такова, какой ее воспринимают государства. Внешнеполитические дискурсы продуцируются политиками и лидерами государств для описания реальности, но при этом они же эту реальность и формируют, очерчивая границы возможного и невозможного, допустимого и недопустимого для той или иной страны. Таким образом, изучение внешнеполитического дискурса позволяет понять, как лидеры государств воспринимают международную систему и себя, что, в свою очередь, позволяет рассмотреть фундаментальные причины внешнеполитических действий государств.

Таким образом, объектом нашего исследования является французский внешнеполитический дискурс, предметом - эволюция представлений пространстве Западной Азии и Северной Африки во французском внешнеполитическом дискурсе в период администраций Франсуа Олланда и Эммануэля Макрона.

Хронологическими рамками данной работы выступают администрации Франсуа Олланда (2012-2017 гг.) и Эммануэля Макрона (2017 г. - н.в.). В данный период произошли значительные изменения как в самом дискурсе, так и во французском внешнеполитическом дискурсе и самой французской внешней политике. Это и обуславливает релевантность выбранных хронологических рамок, поскольку это позволяет рассмотреть константы и эволюцию французского внешнеполитического дискурса в условиях масштабных геополитических трансформаций.

В связи с этим, мы представляем следующий исследовательский вопрос: Каким образом изменились образы геополитического пространства Западной Азии и Северной Африки в 2012-2020 гг.?

Целью нашего исследование является рассмотрение эволюции геополитических образом пространства Западной Азии и Северной Африки в 2012-2020 гг. и особенностей данной эволюции. Для достижения этой цели в нашей работе выполняются следующие задачи:

1. Формирование теоретико-методологической модели исследования, основанной на критических теориях и подходах;

2. Формирование эмпирической выборки исследования;

3. Рассмотрение исторического положения Франции в регионе Западной Азии и Северной Африки;

4. Определение субрегионов - ключевых геополитических образов;

5. Определение дискурсивных парадигм французского внешнеполитического дискурса;

6. Выделение под-периодов исследования, в рамках которых проводится дискурс-анализ отобранных материалов;

7. Проведение дискурс-анализа отобранных материалов в рамках выделенных периодов;

8. Сравнение полученных результатов дискурс-анализа и определение эволюции геополитических образов

9. Рассмотрение эволюции социальной практики дискурса-внешней политики.

Гипотезой нашей работы выступает следующее утверждение:

Несмотря на не поменявшийся статус Франции в регионе и саморепрезентацию в качестве великой державы во внешнеполитическом дискурсе, геополитические образы Западной Азии и Северной Африки трансформировались из образов пространств трансформации и перехода в образы пространств терроризма и нестабильности, а затем - в образы пространств геополитической конфронтации, в то время как дискурсивные парадигмы во французском внешнеполитическом дискурсе трансформировались от неоконсервативной до голлистко-миттеранистской парадигмы (парадигмы грандера) и до парадигмы евро-грандера.

Эмпирическая база нашего исследования содержит в себе три типа документов:

Во-первых, программные выступления и речи французских президентов (Франсуа Олланда, Эммануэля Макрона) и французских министров иностранных дел (Лорана Фабиуса, Жана Марка Эро, Жана Ива ле Дриана). В первую очередь, в выборку вошли выступления на ежегодной конференции послов, ежегодном собрании дипломатического корпуса, выступления перед Национальной ассамблеей, выступления в Генеральной ассамблее ООН.

Во-вторых, это доктринальные стратегические документы Французской республики - Белая книга 2013 г. по вопросам обороны и национальной безопасности и Стратегический обзор 2017 г. п вопросам обороны и национальной безопасности.

В-третьих, это информационные доклады, представленные в Национальной ассамблее и Сенате Французской республики.

Всего в нашу выборку вошло 60 материалов.

В теоретическую основу нашей работы легла теория критической геополитики, являющаяся междисциплинарной критической теорией, возникшей на стыке конструктивистской теории международных отношений и политической географии. Теория критической геополитики, утверждающая, что внешняя политика или геополитика государства является социальной практикой геополитического дискурса, применяется в нашей работе для рассмотрения геополитических образов и геополитической идентичности во французском внешнеполитическом дискурсе. Терминологическая база исследования была взята из работ Джерарда ОТулла - одного из создателей теории критической геополитики.

Метод критического дискурс-анализа по Теону ван Дейку применяется для деконструкции геополитических образов и французской геополитической идентичности. Метод анализа политических импликатур, являющийся частью метода критического дискурс-анализа, применяется при рассмотрении стратегий самопрезентации Франции.

Кроме того, в работе используются сравнительный метод при сопоставлении результатов дискурс-анализа. Историко-описательный метод используется во второй главе для описания исторического присутствия Франции в регионе.

Опираясь на вышеизложенное, мы предлагаем следующую структуру работы:

В первой, теоретико-методологической главе рассматриваются теория критической геополитики и метод критического дискурс-анализа, закладывается теоретико-методологическая основа работы;

Во второй, исторической главе, представляется обзор исторического присутствия Франции в регионе;

В третьей главе выделяются дискурсивные парадигмы, субрегионы и периоды, рассматриваются их особенности и проводится дискурс-анализ выбранных документов с целью выявления эволюции геополитических образов;

В четвертой главе, основываясь на результатах третьей главы, рассматривается эволюция внешней политики Франции в регионе.

Степень научной разработанности проблемы.

Императивы внешней политики Французской республики исследуются в работах Ж. Вэса, П. Рикер, Р. Т. Ховарда. Политика Пятой республика на Ближнем и Среднем Востоке рассматривается в трудах Р. Атли, О. Кемпф, М. Лакомми, А. Маклеода, Б. Микаила, Д. Стайна, А. Тахери, С. Хаддад, Ж.-П. Шаньоло Utley R. France and the Arab Upheavals. // The RUSI Journal, 158:2, 2013. P. 68-79.

Lakomy M. The “Arab spring” in French foreign policy. Central European Journal of International and Security Studies - August. 2012. P. 67-86

Guillaud Й., Chagnollaud J.-P. : Les interventions de la France dans les conflits en Mйditerranйe et au Moyen-Orient. Confluences Mйditerranйe, 2016, p. 115 - 125.

Macleod A. Just defending national interests? Understanding French policy towards Iraq since the end of the Gulf War // Journal of International Relations and Development. 2004. № 4 (7). C. 356-387.

Mikail B. France's shifting Middle Eastern alliances. Fride, 188, 2014. 7 P.

Styan D. A. Franco-Iraqi relations and Fifth Republic foreign policy, 1958-1990. London School of Economics, 1999. 278 P.

Taheri A. France's "Arab" Policy: Time for a Debate. American Foreign Policy Interests: The Journal of the National Committee on American Foreign Policy, 25:4, 2003. P. 323-336. Средиземноморская политика Республика рассматривается в работах Ж. Р. Анри, Р. Гилспи, М. Дельгадо, Д. О. Каревой, П. А. Сильверстайна, Т. Фабра, М. Эмерсона. Политика Пятой республики в Африканском Сахеле исследуется в работах Н. И. Высоцкой, П. Мелли, В. Дарака, T. Профана, Н. Силлы, С. И. Спенсера, K. Уайтмана, П. Дж. Шрэдера, T. Шафера. Однако большинство этих работ выполнено в теории реализма и либерализма, без рассмотрения внешнеполитического дискурса.

Французский внешнеполитический дискурс изучается в работах Гилиса Б., Остерманна Ф., Сигель Х. А., Сиселлы М., Смитса М Gielis B. Analyse critique du discours de Dakar de Nicolas Sarkozy et commentaire de sa traduction anglaise. University of Gent, 2014.

Ostermann F. The discursive construction of intervention: selves, democratic legacies, and Responsibility to Protect in French discourse on Libya // European Security. 2016. № 1 (25). C. 72-91.

Siegel H. A. Les Ambitions de Sarkozy et Le Leadership Francais dans L 'Intervention en Libye de 2011. Claremont Mckenna College, 2012. P. 101-105.

Sissela H. M. The Politics of Intervention: Political Parties' National Roles Conceptions in Foreign Policy Narratives on Military Intervention in Ongoing Conflict 2018.

Smeets M. France's foreign policy discourse and behaviour towards the Syrian civil war 2016. Leiden University, 2016. 77 P.. Так, в работе Ф. Остермана изучаются геополитический образ Ливии во французском внешнеполитическом дискурсе в 2011 г. и стратегии легитимации интервенции. Работа Смитса М. посвящена геополитическому образу Сирии во французском дискурсе администрации Олланда, который деконструируется с помощью метода критического дискурс-анализа. Стоит отметить работы О. Братберга и Дж. Стульчика, посвященные рассмотрению французского и британского дискурса перед войной в Ираке в 2003 г. Bratberg Ш. Ideas, tradition and norm entrepreneurs: retracing guiding principles of foreign policy in Blair and Chirac's speeches on Iraq // Review of International Studies. 2011. № 1 (37). C. 327-348.

Stuchlнk J. "Public Opinion and Foreign Policy Discourse in the United Kingdom and France during the Iraq Crisis (September 2002-March 2003)". Perspectives: review of Central European affairs 23:05-35

Французской внешнеполитической идентичности, а точнее - ее голлистко-миттеранистской составляющей посвящены работы Боуэна Н. Гаффни Дж. Кротца У., Рикер П., Сперлинга Дж., Ховорта Дж. Атлантической составляющей французского внешнеполитического дискурса посвящены работы Гафни Дж., Шмитта О., Ховорта Дж Gaffney J. Political leadership and the politics of performance: France, Syria and the chemical weapons crisis of 2013. French Politics, 12, 2014218-234

Howorth J. `Opйration Harmattan' in Libya: a paradigm shift in French, European and transatlantic security arrangements? Journal of Transatlantic Studies, 12:4, 2014. P. 405-417.

Schmitt O. The Reluctant Atlanticist: France's Security and Defence Policy in a Transatlantic Context // Journal of Strategic Studies. 2017. № 4 (40). C. 463-474.. Европейской составляющей французской внешнеполитической идентичности посвящены работы Мюллера П. и Вонга Р. Wong R. Europeanization of French foreign policy: France and the EU in East Asia. / R. Wong, London: Palgrave Macmillan, 2014. «Цивилизационный» аспект французской внешнеполитической идентичности изучается в работах Бёшама М., Богена А., Блан Л., Дэвиса П., Карона Дж. Ф. Beauchamps M. Perverse Tactics: `Terrorism' and National Identity in France // Culture, Theory and Critique. 2017. № 1 (58). C. 48-61.

Blin L. Le djihadisme franзais, avatar sinistre du voyage en Orient et produit monstrueux de la modernitй // Confluences Mйditerranйe. 2018. № 2 (N° 105). C. 199.

Bogain A. Security in the name of human rights: the discursive legitimation strategies of the war on terror in France // Critical Studies on Terrorism. 2017. № 3 (10). C. 476-500.

Bogain A. Terrorism and the discursive construction of national identity in France // National Identities. 2019. № 3 (21). C. 241-265.

Caron J.-F. Understanding and interpreting France's national identity: The meanings of being French // National Identities. 2013. № 3 (15). C. 223-237.

Davies P. The National Front in France: ideology, discourse, and power / P. Davies, London; New York: Routledge, 1999. 278 c.

Значительный фактологический материал представлен в статьях Института Ближнего Востока.

Однако, как и в зарубежной, так и в отечественной научной литературе в настоящий момент отсутствуют исследования французского дискурса о регионе в целом. Как уже отмечено выше, исследования французского дискурса о Ближнем Востоке и Северной Африке ограничиваются исследованием дискурса в отношении отдельных стран. Кроме того, в них отсутствует геополитическая составляющая: они не стремятся осмыслить положение Франции на геополитическом пространстве в целом.

Таким образом, научная новизна данной работы заключается в всеобъемлющем и многостороннем рассмотрении французского внешнеполитического дискурса о Ближнем Востоке и Северной Африке в рамках теории критической геополитики и с применением критического дискурс-аналитического подхода. Подобный подход к изучению французского дискурса о регионе позволит изучить его ключевые основания и определить фундаментальные драйверы внешней политики Франции в регионе.

При этом стоит отметить, что наше исследование ограничено заданными хронологическими рамками и не стремится рассмотреть французский внешнеполитический в ретроспективе. Кроме того, в работе изучается исключительно официальный, гегемонистический дискурс - дискурс медиа, политической оппозиции, аналитических центров остается за рамками данной работы. Однако наше исследование представляет собой первый шаг в изучении французского внешнеполитического дискурса о регионе в целом, за которым могут последовать исследования других видов французского дискурса.

Стоит отметить, что данное исследование основывается на предыдущих курсовых работах автора о политике Франции в регионе: работы «Особенности политики Франции в отношении Ливии в 2011-2017 гг.» 2018 г. и работы «Сравнительный анализ политики США и Франции в отношении конфликтов на Ближнем Востоке на примере Ливии и Сирии» 2019 г Наджаров А. М., Лукьянов Г. В. Особенности политики Франции в отношении Ливии в 2011-2017 гг. НИУ ВШЭ, 2018.

Наджаров А. М., Лукьянов Г. В. Сравнительный анализ политики США и Франции в отношении конфликтов на Ближнем Востоке на примере Ливии и Сирии. НИУ ВШЭ, 2018.. Результаты этих исследований легли в основу второй главы данной работы.

Практическая ценность данной работы заключается в представлении ею фундаментальных императивов французской внешней политики в регионе. Результаты этого исследования могут быть интересны как академическому сообществу, так и всем людям, интересующимся внешней политикой Французской республики.



Глава 1. Теоретико-методологическое основание работы

1.1 Критическая геополитика

La gйographie, зa sert, d'abord, а faire la guerre

Yves Lacoste

Критическая геополитика представляет собой междисциплинарную теорию международных отношений, находящуюся на стыке конструктивистской парадигмы международных отношений и политической географии. Как отдельное направление критическая геополитика получила развитие с основанием журнала Геродот (Hйrodote) в 1976 г. Ивом Лакостом, бросившим вызов пониманию традиционному пониманию географии в своем эссе «География используется, прежде всего, для ведения войны» (La gйographie, зa sert, d'abord, а faire la guerre) Lacoste, Y. La gйographie, зa sert, d'abord, а faire la guerre. Paris: La Dйcouverte. 2014.. География, по Лакосту, это не занятие географов; география - не только об описании земли. География - это военные стратегии; так, американские стратеги при планировании войны во Вьетнаме опирались на географические факторы, планируя, к примеру управляемые наводнения Ibid, p. 78.. География - это экономическая политика; так, Лакост приводит в пример, как французские власти подавили восстание ткачей в Лионе, распределив производства шелка по нескольким провинциям, лишив рабочих возможности самоорганизации Ibid, p. 59.. Наконец, география по Лакосту - это инструмент власти; так, например, автократические режимы в момент кризиса прекращали продажу карт, поскольку хорошее знание местности и умение ориентироваться по картам могло сыграть на руку противникам правящего режима Ibid, p. 91.. Иными словами, география - это власть; в воспроизводстве описаний окружающего мира проявляются политические отношения. Таким образом, Ив Лакост заложил основы критической географии.

Помимо Ива Лакоста, стоит также упомянуть Мишеля Фуше, также внесшего значительный вклад в формирование критической политической географии, в особенности его работы, посвященные социальному конструированию границ, например, «Изобретение границ» (L'Invention des Frontiиres) Chillaud M. IR in France: state and costs of a disciplinary variety // Review of International Studies. 2014. № 4 (40). C. 803-824.

M. Foucher: Gйopolitique des frontiиres [Электронный ресурс] URL: https://www.diploweb.com/M-Foucher-Geopolitique-des.html (дата обращения 10.05.2020)..

Однако критическая геополитика как дисциплина зародилась в Соединенных Штатах, когда конструктивистские подходы к международным отношениям Александра Вендта, Дэвида Кэмпбелла и других были перенесены на поле географии Wendt, A. Social Theory of International. Cambridge: Cambridge University Press, 1999.

Campbell D. Writing security: United States foreign policy and the politics of identity / D. Campbell, Rev. ed-е изд., Minneapolis: University of Minnesota Press, 1998. . Наиболее яркими представителями критическо-геополитического подхода к международным отношениям являются Джерард О'Тулл, Саймон Далби и Джон Эгню, которые в конце 1980-х-начале 1990-х гг. разработали новый подход к пониманию международных отношений.

Первые работы О'Тулла и Эгню были посвящены анализу американской внешней политики, где они ставили под сомнение устоявшиеся представления об американской внешней политике. Так, в работе «Geopolitics and discourse: Practical geopolitical reasoning in American foreign policy» ОТулл и Эгню деконструируют основные американские политические представления о Советском Союзе, доказывая, что они являются смесью постколониальных и центральноевропейских концептов времен Интербеллума O'Tuathail G., Agnew J. 1992: Geopolitics and discourse: practical geopolitical reasoning in American foreign policy // Political geography. St. Louis, 1992. Vol. 11. P. 190-204.. В другой работе, посвященной политике США по отношению к Сальвадору, ОТулл исследует дискурсивные представления американскими политиками конфликта в Сальвадоре, делая вывод, что политика США в Сальвадоре продиктована не экономическими интересами американских корпораций или абстрактными национальными интересами, а геополитическами образами, страхами, представлениями, которые конституируются в американской политическом дискурсе Tuathail G.У, 'The language and nature of the “new geopolitics”--the case of USEl Salvador relations', Political Geography Quarterly, 1986, vol. 5, pp. 73-85.

Работы ОТулла, Эгню, Далби и других исследователей ставят своей целью деконструировать геополитические представления политических элит, выдаваемые за «национальные», «географически детерминированные» интересы, вместе с тем деконструируя саму геополитику, показывая, что суть геополитических концепций не в описании и предсказания действий государств, а в закреплении власти Rethinking geopolitics под ред. S. Dalby, G. Toal, New York: Routledge, 1998. P. 23.. Так, к примеру, концепция Хартланда Хэлфорда Маккиндера представляется инструментом сохранения британского влияния в Азии; концепция «Морской мощи» Альферда Мэхэна является легитимацией американского империализма; концепция Римланда Николаса Спайкмана также представляет собой экземпляр западного геополитического дискурса, который впоследствии лег в основу американской политики в Евразии. Данные концепции, представляемые авторами как некий объективный «взгляд сверху», по сути, являются продуктом доминирующего дискурса и служат для легитимации империалистических политических практик Toal G. Critical geopolitics: the politics of writing global space / G. Toal, 1. publ-е изд., London: Routledge, 1996. P. 80..

Таким образом, геополитика является дискурсивной практикой; собственно, внешнеполитические представления политических лидеров, государственной бюрократии, академического сообщества, интеллектуалов и являются геополитикой 17. The Ashgate research companion to critical geopolitics под ред. K. Dodds, M. Kuus, J.P. Sharp, Farnham, Surrey, England ; Burlington, VT: Ashgate, 2013. P. 50.. Целью критическо-геополитического подхода и является анализ этих геополитических представлений, а также геополитических идентичностей субъектов дискурса.

Внешняя политика государств представляет собой социальную практику геополитического дискурса той или иной страны: она является отражением геополитических представлений нации о себе, о своих границах и роли в мире, об окружающих их государствах, о международной системе; она представляет собой воплощение геополитической культуры страны и ее геополитических традиций Ibid, p. 55..

Геополитические образы конституируются различными видами геополитических дискурсов. ОТулл в своей книге Rethinking geopolitics выделяет три вида геополитического дискурса: практический, формальный и популярный Rethinking geopolitics под ред. S. Dalby, G. Toal, New York: Routledge, 1998. C. 35.

Dodds K. Political geography III: Critical geopolitics after 10 years // Progress in human geography. London, 2001. Vol. 25. № 3. P. 469-484.. В практический дискурс входят политические выступления практиков политического управления, политические доктрины, парламентские выступления, то есть, дискурс людей и структур, имеющих власть или стремящихся ею обладать. Этот дискурс отличается наибольшей «направленностью в будущее» и артикулирует внешнеполитические практики государства. К формальному дискурсу относятся бюрократические материалы (доклады, стратегии), доклады аналитических центров, научные работы, тексты геополитических философов. Этот дискурс отличается более глубоким осмыслением геополитического поля и собственной геополитической идентичности; большей предсказательностью. Наконец, к популярному дискурсу относятся дискурсы средств массовой информации, кино, музыки, общественного мнения. Этот дискурс отличается слабой «глубиной», однако чрезвычайно богат геополитическими образами, а его изучение необходимо для всеобъемлющего понимания геополитической идентичности той или иной нации.

Тем не менее, это далеко не единственная классификация геополитических дискурсов. Так, Лене Хансен в своей книге «Дискурс-анализ и боснийская война» делит геополитические дискурсы по степени их гегемонистичности, выделяя официальный дискурс, то есть дискурс политиков и бюрократии, дискурс более широкого политического поля (дискурс политических партий, популярных СМИ, крупных аналитических центров), популярный дискурс (дискурс культуры и общественного сознания) и, наконец, маргинальные политические дискурсы (малых партий, академиков и т.д.) Hansen L. Security as practice: discourse analysis and the Bosnian war / L. Hansen, London; New York: Routledge, 2006..

Стоит также выделить геополитические традиции, которые также представляют собой дискурсивные парадигмы, являющиеся набором представлений об окружающем мире, о Себе и о роли в этом окружающем мире. Так, к примеру, ОТулл в своей работе Путин и Ближнее зарубежье выделяет три дискурсивных парадигмы в российском геополитическом дискурсе: имперскую, либеральную и великодержавную Toal G. Near abroad: Putin, the West and the contest over Ukraine and the Caucasus / G. Toal, New York, NY: Oxford University Press, 2017. P. 43..

Наше исследование рассматривает гегемонистический французский дискурс: дискурс политических управленцев Франции (практический дискурс) и дискурс французской бюрократии (стратегические документы и парламентские доклады). К сожалению, рамки дипломной работы не позволяют нам исследовать ни дискурс французских политических партий, ни аналитических центров и французских интеллектуалов. В нашем исследовании мы выделяем три дискурсивные парадигмы французского внешнеполитического дискурса: голлистско-миттеранистскую (парадигму грандера), неоконсервативную и цивилизационную. Они подробно рассматриваются в третьей главе.

1.2 Критический дискурс-анализ как подход к исследованию международных отношений

Дискурс-анализ

Дискурс-анализ представляет собой исследование дискурса, «языка в языке». По определению Мишеля Фуко, дискурс - это то, “как говорят”, или, если более подробно, «совокупность высказываний, принадлежащих к одной системе формаций» Foucault M. L'Archйologie du savoir. Paris: Gallimard, 1969. P. 31.. Дискурс образовывает знание, вместе с социальными практиками, формами субъективности и властными отношениями, которые являются неотъемлемой часть знания и отношений между знаниями Йоргенсен В.М., Филлипс Дж. Л. Дискурс-анализ. Теория и мегот. Пер. с aнл.- 2-е изд., испр.- Х.: Изд-во "Гуманитарный Ценгр", 2008. С. 20.. Сам дискурс-анализ есть рассмотрение паттернов использования языка для описания и конструирования действительности.

Дискурс-анализ является социально-конструкционистским подходом, основанным на следующих постулатах: человеческие знания о мире не являются объективной истиной в силу того, что они являются продуктом дискурса; человеческие знания о мире исторически и культурно обусловлены; человеческие знания возникают в процессе социального взаимодействия Там же, 24..

В качестве подхода к международным отношениям дискурс-анализ начал использоваться в 1990-е гг. с выходом книг Д. Кэмпбелла, Л. Ларсена, исследователей Копенгагенской школы международных отношений О. Уэвера, Б. Бузана Hansen L. Security as practice: discourse analysis and the Bosnian war / L. Hansen, London; New York: Routledge, 2006.

Buzan, B., Wжver, O., and de Wilde, J. (1998) Security: A New Framework for Analysis, Boulder: Lynne Rienner.. Труды указанных исследователей рассматривали, в первую очередь, вопросы безопасности: как в политическом дискурсе конструируются представления о национальной безопасности, как артикулируются стратегии безопасности, как воспринимаются угрозы и Другие, как конструируется собственная внешнеполитическая идентичность. Следует также упомянуть российского исследователя В. Морозова и его книгу «Россия и другие», в которой он изучает стратегии секьюритизации в российском политическом дискурсе и особенности построения постсоветской российской внешнеполитической идентичности через изучение российского официального дискурса и медиа-дискурса Морозов В. Россия и другие: идентичность и границы политического сообщества / М. Новое литературное обозрение, 2009. 651 с..

Критический дискурс-анализ

Критический дискурс-анализ является одним из направлений дискурс-анализа, акцентирующий внимание на социальных практиках дискурса и на властных отношениях, конституирующих дискурс. Критический дискурс-анализ представляет собой междисциплинарный подход к анализу дискурсов, образовавшийся из слияния школы критической лингвистики с социальными теориями. К критическим дискурсноаналитическим подходам также относят французский структуралистский дискурс-анализ, социальную семиотику, дискурсно-исторический метод и другие Там же, С. 112.. Критический дискурс-анализ возник на рубеже 1970-1980-хх гг., однако наибольшее развитие получил в 1990-е гг. с выходом основополагающих работ Нормана Фэркло, Теона Ван Дейка, Рут Водак и Тео Ван Лёвена.

Критический дискурс-анализ основывается на следующих положениях: дискурсивные методы производства (создания) и потребления (восприятия) текста являются социальной практикой, конституирующей окружающую действительность; дискурс является конституирующим и конституируемым - он создает действительность и отражает ее; критический дискурс-анализ изучает использование языка в социальном взаимодействии; дискурсивные практики создают и отражают социальное неравенство; критический дискурс-анализ не является политически нейтральным.

Критический дискурс анализ позволяет рассмотреть властные отношения, конституируемые дискурсом и конституирующие его, и деконструировать дискурсивные практики. Назначение дискурс-анализа заключается в детальном рассмотрении связи языка с другими социальными процессами. Преимущество КДА заключается в том, что он рассматривает, в первую очередь, социальные вопросы вкупе с изучением властным отношений в дискурсе, принимая во внимание исторические и социокультурные практики, конституирующие и конституируемые дискурсом.

Применение критического дискурс-анализа в данной работе

В данной работе критический дискурс-анализ используется как комплиментарный теории критической геополитике подход, позволяющий нам рассмотреть конструирование, особенности и эволюцию геополитических образов, идентичностей, ролей; эволюцию дискурсивных парадигм; дискурсивные стратегии французских политиков и французской бюрократии.

В нашей работе не применяется какой-либо конкретный метод критического дискурс-анализа. Связано это с отсутствием единого объекта дискурса. Так, если бы объектом дискурса было бы определенное политическое явление (война или интервенция, к примеру) или определенная страна или геополитический регион (например, Ливия или Магриб), использование конкретного метода с жесткими методологическими рамками представлялось бы наиболее подходящим.

Однако данная работа является обзором эволюции образов о геополитическом пространстве от Атлантического до Индийского океана. Более того, как мы уже упоминали во введении, данная работа является принципиально новой - данная тема не изучена ни в отечественной, ни в зарубежной литературе. Вследствие этого она предполагает обзорное рассмотрение различных геополитических образов макро-региона Западной Азии и Северной Африки, что требует более свободных методологических рамок. Именно поэтому в нашей работе критический дискурс-анализ применяется именно как комплиментарный, дополняющий теорию критической геополитики подход к изучению международных отношений.

В данном тексте наша работа опирается на труды Теона ван Дейка, который представляет критический дискурс-анализ именно как подход. В частности, в рамках критического подхода к дискурс-анализу мы рассматриваем политические импликатуры во французском геополитическом дискурсе. Изучая геополитическую идентичность Франции, мы рассматриваем стратегии репрезентации; изучая геополитические практики Франции, мы исследует дискурсивные стратегии легитимации. Целью применения критического дискурс-анализа в нашей работе является деконструкция геополитических образов Западной Азии и Северной Африки в французском официальном геополитическом дискурсе, а также самой французской геополитической идентичности.

1.3 Выборка документов и особенности исследования французского политического дискурса

Основу подборки материалов практического дискурса составляют речи и выступления французских президентов и их министров иностранных дел: Франсуа Олланда, Эммануэля Макрона, Лорана Фабиуса, Жана-Марка Эро, Жан Ива ле Дриана. Приоритет отдается так называемым программным выступлениям - на ежегодной конференции послов в конце августа (Confйrence des ambassadeurs et des ambassadrices), на ежегодном выступлении перед дипломатическим корпусом в начале января (Vњux au corps diplomatique), выступления перед Национальной ассамблеей Франции и Генеральной ассамблеей ООН. Подобный выбор определяется форматом подобных выступлений - это длинные речи, как правило, больше часа, в которых президенты и министры иностранных дел излагают основные проблемы, с которыми должна справиться французская дипломатия, и приоритеты французской политики по всем направлениям и регионам. Собственно, сама артикуляция основных проблем и приоритетов французской внешней политики позволяет деконструировать восприятие французскими политиками геополитического контекста, что, в свою очередь, позволяет изучить геополитические образы и саморепрезентацию Республики ее лидерами в данном контексте. Наконец, в работе также используется транскрипты пресс-конференций и других выступлений президентом и министров иностранных дел, релевантные для этой работы. Всего используется 35 речей и выступлений французских политиков.

Основу подборки материалов формального дискурса составляют французские стратегические доктрины - Белая книга по вопросам обороны и национальной безопасности 2013 г. (Livre blanc sur la dйfense et la sйcuritй nationale) и Стратегический обзор по вопросам обороны и национальной безопасности 2017 г. (Revue stratйgique de dйfense et de sйcuritй nationale). Данные доктринальные документы обозначают ключевые внешнеполитические проблемы и угрозы национальной безопасности Франции, а также артикулируют пути решения проблем и достижения французских внешнеполитических целей. Изучение указанных документов позволяет сделать выводы об особенностях геополитических образов, восприятия геополитического контекста, геополитической идентичности Франции.

Кроме того, в работе также используется парламентские доклады, представленные Национальной ассамблее и Сенату. Несмотря на то, что доклады представляются сенаторами, пишутся они не сенаторами, а парламентской бюрократией. Тем не менее, они находятся в русле гегемонистического дискурса и являются релевантными для нашей работы. Всего используется 23 парламентских доклада.

При отборе источников мы руководствовались следующими критериями:

Во-первых, документы должны быть на французском языке.

Во-вторых, документы должны быть не менее 300 слов в длину (короткие коммюнике, пресс-конференции поэтому отметались)

В-третьих, они должны быть часть гегемонистического дискурса;

В-четвертых, они должны относиться либо к практическому, либо к формальному дискурсу;

В-пятых, они должны быть релевантны данному исследованию, то есть затрагивать происходящее на Ближнем Востоке и Северной Африке и/или политику Францию в данном регионе.

Таким образом, были отобраны источники, относящиеся к гегемонистическому практическому и формальному дискурсу. Всего в работе было задействовано 60 источников.



Глава 2. Франция в Западной Азии и Северной Африке: тысячелетие присутствия

2.1 Положение Франции на Ближнем и Среднем Востоке

Partant pour la Syrie,

Le jeune et beau Dunois,

Venait prier Marie

De bйnir ses exploits :

Faites, Reine immortelle,

Lui dit-il en partant,

Que j'aime la plus belle

Et sois le plus vaillant.

Partant pour la Syrie, гимн Второй Французской империи

Французское государство присутствовало на Ближнем Востоке со времен I Крестового похода, когда франкская знать - Готфрид Бульонский, Раймунд Тулузский, Балдуин Булонский и другие - завоевала земли Леванта и основала государства франков - королевства крестоносцев. Французские короли не раз ходили походами в земли Востока: так, Людовик VII участвовал во II Крестовом походе, его сын Филипп II - в III Крестовом походе; французский король Людовик IX организовал два крестовых похода, в Египет и Тунис. В целом все государства христианского Леванта были основаны французскими рыцарями и управлялись французской знатью.

Франция стала первой европейской державой, заключившей договор с Блистательной Портой, когда в 1536 г. Франциск I и Сулейман I заключили военный альянс против Габсбургов. Помимо этого, Франции были предоставлены исключительные торговые права во всей Османской империи, а французский король стал считаться покровителем всех христиан во владениях султана. Данный альянс просуществовал с различными изменениями вплоть до французского вторжения в Египет в 1798 г. Королевская Франция считалась главным союзником Порты в Европе; спустя более 500 лет после заключения договоров республиканская Франция генерала де Голля считалась главным союзником арабских стран в Европе.

Поход Наполеона в Египет и Сирию в 1798 г. познакомил Европу с культурой Ближнего Востока и заново открыл цивилизацию древнего Египта. Вскоре после египетского похода Франция восстановила отношения с Портой, заключив с ней альянс против Российской Империи. Влияние Франции на Ближнем Востоке продолжило расти уже в XIX в.: так, стоит упомянуть французскую интервенцию в Ливан в 1860 г., после которой Франция стала считаться покровительницей ливанских христиан Heraclides A., Dialla A. Humanitarian Intervention in the Long Nineteenth Century: Setting the Precedent / A. Heraclides, A. Dialla, Manchester University Press, 2016..

Победа Франции в Первой мировой войне и получение ею сиро-ливанского мандата закрепило Третью республику на Ближнем Востоке. Более того, Франция стала архитектором нынешней Сирии и Ливана. Распространение французского языка на подмандатных территориях, обучение сиро-ливанской элиты во Франции, возникновение сиро-ливанской диаспоры создало прочные культурные связи между Францией и Левантом, существующие по сей день.

Падение Третьей республики, обретение Сирией и Ливаном независимости, начало Холодной войны заставили Четвертую республику поменять политику на Ближнем Востоке - она приобрела проамериканские и произраильские черты. Однако данный подход к Ближнему и Среднему Востоку потерпел крах в 1956 г. после неудачного англо-франко-израильского вторжения в Суэц. Вкупе с общим внешне и внутриполитическим кризисом Четвертой республики это привело к кардинальному пересмотру политики и роли Франции на Ближнем и Среднем Востоке.

Новая ближневосточная политика Пятой республики была идеологическим творением первого президента Пятой Французской республики Шарля де Голля. Суэцкого кризиса 1956 г. и франко-алжирская войны, подорвавшие престиж Франции в арабском мире, требовали кардинальных изменений в французской политике. В 1960 г. Франция прервала ядерное сотрудничество с Израилем, а в 1963 г. Де Голль отказался от военного союза с Тель-Авивом и начал курс на сближение с арабскими странами, что укладывалось в голлисткую доктрину французского грандера, Франции как защитницы стран Третьего мира, а также в голлисткую парадигму борьбы с англосаксонским влиянием. Окончательный разрыв между Францией и Израилем произошел в 1967 г. во время 6-дневной войны, когда Франция объявила эмбарго на поставки вооружений воюющим сторонам, что не затрагивало арабские страны, но било по Израилю Taheri A. France's "Arab" Policy: Time for a Debate. American Foreign Policy Interests: The Journal of the National Committee on American Foreign Policy, 25:4, 2003. P. 325. «Уравновешенный» подход Пятой республики к арабо-израильскому конфликту стал одной из ключевых черт французской внешней политикой в регионе и заложил основу французской арабской политики (politique arabe franзaise).

В 1970-е гг. республика активно поставляла оружие арабским странам, в частности Алжиру, Ливии (около 100 Миражей) Van Genugten S.. Libya in Western Foreign Policies, 1911-2011, Abu Dhabi, 2016. P. 103 , Ираку, Саудовской Аравии. Taheri A France's "Arab" Policy: Time for a Debate. American Foreign Policy Interests: The Journal of the National Committee on American Foreign Policy, 25:4, 2003. P. 327-328. Проарабская позиция Франции помогла ей пережить нефтяной шок: в документах Лиги арабских государств республика была объявлена дружественной страной Styan D. A. Franco-Iraqi relations and Fifth Republic foreign policy, 1958-1990. London School of Economics, 1999. P. 7. Французские нефтяные компании активно участвовали в разработке месторождений на Ближнем Востоке: так, несмотря на нефтяную национализацию 1972 г. в Ираке, к концу 1970-х гг. Французские компание CPF (Compagnie franзaise des petroles) и Elf разрабатывали около трети иракских месторождений. Париж сотрудничал с ближневосточными странами и в атомной отрасли: республика поставляла Ирану до 1979 г. обогащенный уран; в 1976 г. Франция продала Ираку атомный реактор типа «Осирак», который в 1981 г. был уничтожен ударом израильской авиации Taheri A. France's "Arab" Policy: Time for a Debate. American Foreign Policy Interests: The Journal of the National Committee on American Foreign Policy, 25:4, 2003. P. 325.

Стоит отметить, что одной из ключевых особенностей французской ближневосточной политики является использование конфликтов в регионе в качестве площадки для международного политического пиара. Начиная с 1960-х гг. Пятая республика предлагала компромиссные варианты решения арабо-израильского и впоследствии палестино-израильского конфликта; первым актом такого политического пиара можно считать предложение де Голля 1969 г. об учреждение комиссии четырех держав (СССР, США, Великобритании и Франции) с целью разрешения арабо-израильского конфликта. Эти предложения успеха не имели, тем не менее, они подчеркивали независимый от США внешнеполитический курс Франции и использовались в качестве инструмента улучшения отношений с арабскими странами и, как следствие, продвижения французских интересов.

В 1980-х гг. Париж активно поддерживал Ирак в Ирано-Иракской войне, кредитуя Багдад и поставляя иракцам оружие Ibid, P. 329. В 1983 г. Франция «отдала в лизинг» Ираку пять бомбардировщиков Супер-Этандар, что спровоцировало теракты в Ливане, однако положительно сказалось на военных контрактах республики в связи с повышением интереса к французским самолетам у стран Персидского залива Taheri A. France's "Arab" Policy: Time for a Debate. American Foreign Policy Interests: The Journal of the National Committee on American Foreign Policy, 25:4, 2003. P. 327. Однако затянувшаяся война все сильнее вгоняла Багдад в долги, которые он был не в состоянии отдать: так, на конец войны Ирак был должен Франции 30 млрд франков Styan D. A. Franco-Iraqi relations and Fifth Republic foreign policy, 1958-1990. London School of Economics, 1999. P. 236.

В 1990-е гг. Пятая республика была вынуждена пересмотреть свое положение в регионе из-за утраты своих позиций, особенно - в Ливане, оккупированным Сирией с молчаливого одобрения США. Несмотря на военные контракты и деятельность французских нефтяных компаний, доля французских инвестиций и торговли неуклонно падала вместе с ее влиянием Taheri A. France's "Arab" Policy: Time for a Debate. American Foreign Policy Interests: The Journal of the National Committee on American Foreign Policy, 25:4, 2003. P. 327. После вторжения англо-американских войск в Ирак в 2003 г. Франция, лидер «коалиции неприсоединившихся», еще сильнее потеряла в политическом весе на Ближнем Востоке Ibid, P. 336. Отказ поддержать американское вторжение в Ирак являлось классическим проявлением голлистско-миттеранистской внешнеполитической традиции, не принесшим, однако, никаких политических очков Франции. Тем не менее, были и внешнеполитические успехи - в 2005 г. сирийские войска ушли из Ливана, а к власти в стране пришли прозападные силы.

При Николя Саркози Париж начал вновь претендовать на роль великой державы в регионе: увеличилось количество военных контрактов, Франция открыла военную базу в ОАЭ. Однако события 2011 г., последовавшая нестабильность, ослабление Соединенных Штатов открыли республике возможность для восстановления утраченных позиций. Кроме того, при Саркози Франция начала активное сотрудничество с монархиями Залива, которые были покупателями французского оружия, самолетов, а также крупными инвесторами в экономику Франции.

В целом Ближний и Средний Восток является зоной исторического влияния Французской республики. Тысячелетние исторические и культурные связи, историческая ответственность за политическую карту региона, диаспоральные отношения с ближневосточными странами, политические и экономические вызовы и возможности, и, наконец, международный статус Франции обязывают ее быть активно вовлеченной в региональные процессы.

2.2 Положение Франции в Средиземноморье

La Mйditerranйe doit кtre exclusivement la mer franзaise. Son commerce entier nous appartient, et tout ce qui tend а en йloigner les autres nations doit entrer dans nos vues.

Charles Maurice Talleyrand-Pйrigord Цит. по: Ratka E. La politique mйditerranйenne de Nicolas Sarkozy : une vision franзaise de la civilisation et du leadership // L'Europe en Formation. 2010. № 2 (356). C. 35.

Несмотря на то, что географически Франция имеет выход к Средиземному морю, вплоть до Французской революции Париж не являлся крупным игроком в Средиземном море. Первые попытки создания французского Однако в 1830 г. Франция начала завоевание Алжира, в 1881 г. установила протекторат над Тунисом, в 1912 г. - над Марокко. Стоит отметить, что французская экспансия в Средиземноморье совпадала с временами относительной слабости Франции в Европе, как это было после Наполеоновских войн, когда экспансия в Европе стала невозможной, и франко-прусской войны 1870 г., когда колониальная экспансия стала способом восстановления уязвленной национальной гордости.

...