Теория коммуникации в системе наук

Жанры, как правило, устоялись во времени и обладают узнаваемыми чертами- Они сохраняют культурные формы, которые, однако, тоже могут меняться и развиваться в рамках исходного жанра. Каждый жанр имеет стандартную структуру повествования или пос­ледовательность действий, базируется на предсказуемом ассортименте образов и включает несколько вариантов основных тем.

В тележурналистике жанр помогает найти форму, он включает в себя весь спектр художественных приемов, различных сочетаний способов изображения, художественного и музыкального оформления, способствующих наиболее эффективному раскрытию темы. Жанр является тем конкретным средством, которое помогает всем масс-медиа наладить непрерывное и эффективное производство и соотнести свою продукцию с ожиданиями его потребителей. Поскольку он (жанр) к тому же является практическим средством, позволяющим отдельному пользователю медиа планировать свой выбор, его можно считать механизмом упорядочения отношений между двумя основными участниками массовой коммуникации.

Эта точка зрения подтверждается весомыми доказательствами, полученными в результате изучения показа терроризма на британском телевидении в новостях, документальных фильмах, общественно-политических программах и драматических сериалах. Анализ строится вокруг двух концептуальных оппозиций: «открытое» изображение в противовес «закрытому» и «плотное» в противовес «свободному». Открытое изображение оставляет место для нескольких взглядов на проблему (в их случае -- на терроризм), включая альтернативные или оппозиционные точки зрения. В закрытом изображении содержится только официальное, доминирующее или консенсуальное мнение; чем «плотнее» фабула, тем больше зритель склоняется к выводу, выбранному автором, редактором или ведущим программы. Оба параметра взаимосвязаны, но могут действовать самостоятельно, и оба применимы как к реальности, так и к вымыслу. Таким образом, теленовости бывают как «закрытыми», так и «плотными», тогда как документалистика и художественные передачи более разнообразны. Однако, чем больше аудитория, скажем, у вымышленных сцен терроризма, тем «закрытее» и «плотнее» они могут показаться, сливаясь, таким образом, с «официальной» версией реальности, представляемой в новостях.

Теория жанров, как и практика, постоянно развивается, видоизменяется и усложняется. Определенный тип логики, ассоциируемый с одним средством коммуникации, проникает в другое. В ходе живого взаимодействия и модификации жанров различных масс-медиа ломаются междужанровые границы, рождаются новые жанры со своими особенностями4. Например, есть основания полагать, что телеразвлечения (и реклама) оказывают большое влияние на манеру подачи новостей и структуру информационных выпусков в целом.

4.3.1 Методы изучения новостей

Архетипом, а также прототипом всех современных масс-медиа считается газета. Действительно, главным компонентом газеты и других медиа, смоделированных по ее образу, в частности, радио, телевидения и Интернета, является то, что принято называть новостями.

Роберт Парк отправной точкой в анализе новостей выбрал их сравнение с другой «формой знаний» -- историей, которая тоже является перечнем прошлых событий и выстраиванием их в определенной последовательности. Вот несколько его главных выводов.

¦ Новости оперативны: они отражают самые последние или повторяющиеся события.

¦ Новости не систематичны: они имеют дело с дискретными событиями и происшествиями; мир, воспринимаемый исключительно через новости, складывается из не связанных друг с другом случаев, интерпретация которых не является главной задачей самих новостей.

¦ Новости не вечны: они живут, пока сами события актуальны, а потом их заменят другие формы знаний для регистрации и последующего использования.

¦ События, представленные как новости, должны быть необычными или хотя бы неожиданными; эти качества важнее, чем их «подлинная значимость».

¦ Помимо неожиданности, новостные события характеризуются другими ценностями, которые относительны и включают предположения о возможном интересе аудитории.

¦ Новости служат в основном ориентирами и указателями внимания, а не заменителем знаний.

¦ Новости предсказуемы. Этот парадоксальный и провокационный вывод Парк объясняет следующим образом: «Если событие неожиданно в том смысле, что случается, то не со всем неожиданно в том смысле, что попадает в новости. События, ставшие новостями как в прошлом, так и в настоящем, являются, по существу, ожидаемыми... в целом публика готова к несчастным случаям, происшествиям... Новостями становится то, чего люди боятся, на что надеются».

Впоследствии та же точка зрения нашла выражение в более краткой формулировке: «новости» -- это, по сути, «старости». Подобное утверждение кажется верным в свете того, что предполагает стратегию сбора и производства новостей; надо только добавить, что на основе прошлого опыта у читателей, слушателей или зрителей вырабатывается способность предвидеть, какие события найдут свое отражение в новостях, а журналисты стараются оправдать их ожидания.

Общую характеристику новостей предлагали и другие исследователи, например, новости подразделялись на «продаваемые», «поверхностные», «простые», «объективные», «динамичные», «интересные» (в отличие от «существенных»), «стилизованные», «предостерегающие». Рассматривались они и под другими углами: новости и истина; трудные и обычные (в смысле сбора новостей); информация и человеческий интерес, а также варьировались в зависимости от их значимости для будущих событий, взаимосвязи с редакционным контролем, функций для читателя, восприятия журналистами. Новости противопоставлялись очеркам на темы, интересующие широкую публику, исходя из того, что в них содержится серьезная информация, а очерковый материал предполагает нечто другое, возможно, развлекательное, персонализированное, сенсационное.

В классической работе ученицы Парка Хелен Макгилл Хьюз, исследующей взаимоотношения этих двух видов содержания, утверждается, что американская газета «превратилась из относительно разумного хроникера событий в разновидность популярной литературы». По ее мнению, сюжет, представляющий «общечеловеческий интерес», по сути своей не отличается от других новостных сообщений, но представляет своего героя под определенным углом, который автор приспосабливает к своему читателю, -- история должна развлечь, она изложена как бы с точки зрения читателя. Следовательно, она может быть рассказана только репортером, «который способен видеть мир так, как его видит читатель». Следовательно, такие материалы больше сродни слухам или легендам.

По Холлу, существует три основных «признака новости»: связь с событием или происшествием (компонентом действия); новизна и информационная ценность или соотнесенность с каким-либо актом или персоной. Нужно отметить, что новость сама отвечает за создание со временем «консенсуального» знания, по которому информационная ценность распознается СМИ и принимается как таковая публикой. «Идеологические концепции, воплощенные в фотографиях и текстах газет, не несут новых знаний о мире. Они вызывают узнавание мира таким, как мы уже научились его воспринимать».

Характерные черты новостей коренятся глубже, чем это иногда признается, в более старых нарративных традициях, в «древних способах устного повествования». Новости строятся в форме рассказа, с главными и второстепенными персонажами, последовательным сюжетом, героями и негодяями, началом, серединой и концом, свидетельствующими о драматических поворотах, с опорой на проверенные фабулы.

Один общий вывод, который следует из многих исследований содержания новостей, заключается в том, что они обладают весьма стабильной и предсказуемой общей структурой, даже несмотря на то, что существуют вариации в зависимости от страны, вида средства коммуникации, разных внешних политических, идеологических и культурных ограничений и внутренних требований организационного и технического планов.

Устойчивость новостных структур попытались объяснить путем выявления и взаимосвязывания основных факторов трех типов: орга­низационных, жанровых и социокультурных. Организационные факторы -- более универсальны, трудно преодолимы -- ведут к определенным «идеологическим» последствиям. Поэтому новостные медиа предпочитают «крупные» (масштабные или «значительные») события; события понятные и однозначные; события, происходящие во временной шкале, которая укладывается в обычный производственный график (как правило, в течение суток); события, о которых проще всего рассказать и которые легко узнаются аудиторией и близки ей в культурном отношении.

К факторам, связанным со спецификой жанра, относят: отбор событий, которые соответствуют ожиданиям аудитории (созвучны с прошлыми новостями); предпочтение чего-то неожиданного и нового, но в пределах узнаваемого; стремление освещать те события, которые уже доказали свою новостную ценность; желание добиться равновесия всех типов новостных событий. Особо выделяются компоненты социокультурного влияния: новости, касающиеся представителей элиты, ведущих мировых держав и негативных происшествий.

Как оказалось, эта модель применима к довольно широкому кругу явлений, помимо того случая, из которого она была выведена, и не только к зарубежным новостям. Она объясняет, какие события попадают в новости и, косвенно, какие будут проигнорированы. Следовательно, она свидетельствует о существовании одного общего подхода к отбору новостей. Как правило, в новостях не находят отражения события, происходящие в малозначительных в политическом и экономическом отношении странах; не считающиеся элитными общественные объединения, идеи, институты и структуры; затяжные, лишенные драматизма процессы (например, сами реформы), многие разновидности «хороших новостей». В этой теории нет подробного объяснения всех закономерностей компоновки новостей. Предлагается альтернативный, менее психологический и более структурный подход, увязывающий некоторые особенности новостных потоков политическими и экономическими факторами, например, торговля между странами стимулирует взаимный интерес к новостям.

Следует отметить, что предложенные выше характеристики новостей обходят объективность и ее корреляты, вроде правды и точности. Действительно, поскольку суждения о ценности новостей принято считать относительными и базирующимися на «нюхе на новости» в конкретный момент, здесь сильны элементы субъективности. Объективность -- это не более чем вид процедуры, в Журналистике он немного другой, чем в истории или обществознании. Обычно журналисты подчеркивают в новостях не то, что объективно важнее, значительнее или нужнее для аудитории, ибо, в соответствии с доминирующей на Западе либеральной традицией, в этом смысле не существует критериев объективности. В свете всех фактов о закономерностях в содержании новостей трудно спорить с выводом Джорджа Гербнера о том, что «не существует по сути своей неидеологизированной, аполитичной, внепартийной системы сбора и представления новостей»4.

Маккуэйл описывает два варианта производства новостей, в которых четыре одинаковых элемента -- событие, критерии оценки и отбора новостей, интерес публики и сообщение -- взаимосвязаны в разной последовательности. Согласно «взгляду со стороны медиа», последовательность такова:

события -- критерии новостей -- сообщение -- интерес к новостям

В начале этой цепочки те непредсказуемые события, которые «попирают» и нарушают привычный ход жизни и на которые реагируют новостные медиа, используя определенные критерии оценки их относительной важности для своей аудитории. Журналисты готовят объективные сообщения, а аудитория проявляет к ним интерес или, напротив, оставляет без внимания, вынуждая медиа-организации вносить корректировку в методы отбора. Альтернативная модель выглядит следующим образом:

интерес к новостям -- критерии новостей -- события -- сообщение

Здесь отправной точкой являются эмпирические представления о том, что вызывает интерес аудитории, что входит составной частью в весьма устойчивый и прочный набор новостных критериев, включая организационные и жанровые требования. События считаются достойными стать новостью, если только они соответствуют этим критериям отбора. Информационные сообщения готовят, руководствуясь критериями, требованиями и стандартными методами самой медиаорганизации, а не «реальностями мира» событий или подлинными желаниями и запросами аудитории. Ни одна из этих моделей не может обеспечить адекватное отражение мира, утверждает Маккуэйл.

В последнее время ученых интересует не только концептуализация природы новостей и тех сил, которые влияют на их производство, но и форма их бытования. Утверждение, что новости являются определенным культурным жанром (как роман, игровой фильм или опера), отчасти базируется на выводах о постоянстве, предсказуемости и универсальности новостной формы. Хотя в центре внимания исследователей находятся телевизионные новости, между ними и новостями в газетах много общего. В этом нет ничего удивительного, учитывая происхождение теленовостей, но кажущиеся незначительными различия, появляющиеся благодаря совершенствованию видеоряда, весьма примечательны. Общие для прессы, радио и телевидения элементы формы распадаются на несколько групп: одни имеют отношение к повторяемости, другие связаны с нейтральностью и фактологичностью содержания.

Необходимо помнить, что формирование информационного блока идет на двух уровнях -- отдельных новостных сюжетов и целых информационных «пакетов» (газетная полоса или выпуск новостей по радио или ТВ). Хотя в этом отношении все масс-медиа сопоставимы, однако, поскольку газетная страница имеет пространственную структуру, а теленовости -- временную, методы их верстки различаются.

Большинство исследователей с удивлением отмечают высокую степень постоянства структуры информационного носителя (газеты или выпуска новостей), которое лишь частично можно объяснить требованиями производственного процесса. Для газеты и выпусков новостей ТВ характерна не только регулярность выхода в свет, но и стабильность объема и продолжительности, а также баланс видов содержания, если делить новости на «тематические категории» -- «зарубежные», «политические», «спортивные», «экономические», «общечеловеческого интереса». В теленовостях продолжительность сюжетов сильно не меняется, так же, как количество сюжетов в выпуске, и даже существует взаимосвязь между типом содержания и средней продолжительностью сообщения, причем некоторые из этих свойств регулярности общие для разных стран. Удивительно, как эту кажущуюся непредсказуемой совокупность событий изо дня в день удается вставлять в почти одинаковые временные и пространственные рамки. Разумеется, для кризисов или экстраординарных событий делаются исключения, но новостная форма зиждется на понятиях нормальности и стандартности, и, возможно, понятие нормальности укрепляется благодаря регулярности.

Второй важный аспект новостной формы касается показателей последовательности и методов структурирования целого. Анализ содержания новостей свидетельствует о наличии двух основных способов индикации относительной значимости сообщаемых событий. Один из них -- относительное главенство сообщений на газетной площади или в выпуске новостей.

Сообщения, показываемые первыми, воспринимаются как особо «важные», равно как и сообщения, которым уделяется больше времени. Их назвали «зрительскими максимами». Общеизвестно, что газетные полосы, газеты и выпуски новостей верстаются с учетом их общего вида или возможного эффекта, а не являются случайным набором материалов, даже при соблюдении принципа распределения сюжетов по их значимости. Однако превратить ежедневные наблюдения в систематизированную теорию или обобщенное утверждение непросто. Теленовости обычно компонуются так чтобы сразу же заинтересовать зрителей. Одни события освещаются более подробно, другие менее, но информация, вызывающая наибольший интерес, придерживается до конца выпуска (спортивные результаты и прогноз погоды), чтобы проститься со зрителем на мажорной ноте. Вместе с тем, высказывается предположение, что в общем балансе сообщений кроется нечто большее, чем просто механизм удержания внимания зрителей, и Группа по изучению медиа при университете Глазго считает, что это -- базовая «первичная система», или мировоззрение, которое по сути идеологично.

Форма новостей в значительной мере зависит от стремления обеспечить объективность в смысле фактологичности или соответствия действительности. В новостях используется «линейный» язык, описывающий события в одном измерении с добавлением поясняющей информации, иллюстраций, цитат, мнений. «Язык новостей, по-видимому, принимает такую форму, которая позволяет провести совсем несложную проверку на истинность или ложность. Он создает впечатление чистой констатации (предположения, истинность или ложность которого легко проверяется), а не поставленного спектакля»6. Мало кто сомневается по поводу важности природы факта в жанре новостей. Смит пишет: «Новости по своей сути исключают всякий плюрализм мнений». Если аудитория не верит в их достоверность, значит, они ничем не отличаются от развлечения или пропаганды. Считается, что «сбалансированное представление» в культуре новостей прочно связано с их достоверностью.

Изучение процесса освещения событий, привлекшее внимание исследователей в 1970-1980-х годах, выявило четыре основных способа манипулирования новостным содержанием в современной журналистике.

Персонификация. Большинство людей легче устанавливают связь с индивидами, нежели с группами людей или институтами. Фокус на отдельных действующих лицах, с которыми человек легко идентифицирует себя положительно или отрицательно, позволяет членам аудитории новостей проецировать собственные чувства и фантазии прямо на общественную жизнь. Таким образом, персонификация помогает людям ощущать сопричастность событиям в отдаленных местах. Однако есть риск того, что широкий социальный превратится в гигантскую мыльную оперу.

Драматизация. Подобно другим медиатоварам, новости приходится подавать в соблазнительной упаковке, и самый верный способ -- их драматизировать. Как сказано в одной памятной записке, подготовленной продюсером сетевой программы новостей, в каждом информационном сюжете, без какого-либо ущерба для честности или ответственности, желательны элементы вымысла, драмы. В нем должна быть структура и конфликт, проблема и развязка, нарастающее действие и затухающее действие, начало, середина и конец. Это основные компоненты не только драмы, но и любого повествования. Критики посчитали, что по своим возможностям такой тип изложения очень ограничен и всегда предполагает поддержку статус-кво. Они призывали создавать новаторские структуры повествования, которые позволили бы реформировать индустрию новостей.

Фрагментация. Типичная газета или программа новостей состоит из коротких сообщений о событиях в виде капсул -- моментальных снимков социального мира. Конструируя новости в таком виде, журналисты пытаются соответствовать своей норме объективности. События трактуются по отдельности, в отрыве друг от друга.

Чтобы их связать, потребовался бы более широкий контекст, а он чреват умозрительными, порой неоднозначными выводами. Разделяя новости по рубрикам, информационные программы не позволяют зрителям самостоятельно выявлять связи. Анализ события подается в виде коллажа. Факты и точки зрения собираются из разных противоречащих друг другу источников, а потом так компонуются, что исключают какую-либо интерпретацию, особенно теми потребителями новостей, у которых отсутствует интерес или недостаточно знаний. Возможно, такие сюжеты удовлетворяют нормам «сбалансированности», но не помогают аудитории понять происходящее.

Нормализация. Сообщения о чрезвычайных ситуациях или акциях общественных организаций, как правило, «нормализуют» по­минальную угрозу существующему положению. Представителям власти и элиты, которых изображают авторитетными, разумными, знающими людьми, способными оперативно ликвидировать Угрозу и вернуть жизнь в нормальное русло, предоставляется возможность комментировать чрезвычайные ситуации и подвергать сомнению правомерность действий общественных движений.

Утверждение о том, что людей не интересуют абстрактные темы, может служить объяснением, почему журналисты так неохотно об­ращаются к критике, не проводят расследования в самом начале кризиса с тем, чтобы его предотвратить. Считается, что разгромную статью, скажем, о коррупции в правительственных ведомствах, никто не станет читать.

В своем анализе процесса производства новостей Гэй Тачмен приводит наглядный пример того, как личные оценки журналистов влияют на новости даже вопреки значительным усилиям с их стороны. Изучив, как журналисты освещают деятельность общественных движений, она пришла к выводу, что по своей сути методы производства новостей предполагают поддержку статус-кво, а репортеры просто принимают участие в ритуалах объективности, т.е. в процедурах создания непредвзятых новостных сюжетов, которые фактически являются предвзятыми9.

Тачмен аргументированно описывает, как: медиа обнаруживают и вскармливают общественные движения. Она называет методы производства новостей «стратегическими ритуалами» и считает, что они вроде бы соответствуют нормам теории социальной ответственности, но не достигают своей цели. Например, журналисты ритуально конструируют «сбалансированные» сообщения, в которых противопоставляются разные точки зрения. Но эти обряды на самом деле скорее подрывают, нежели укрепляют плюрализм. Они утверждают, что «сбалансированные сообщения» о меньшинствах зачастую содержат заявления общественных или политических лидеров, которые скрыто или явно унижают эти самые группы и их идеи. Эмоциональным мнениям малоизвестных руководителей групп противопоставляются аргументированные утверждения известных, вызывающих доверие официальных лиц.

Вместо того, чтобы подвести теоретическую базу под цели я задачи общественных организаций, журналисты делают упор на драматические события с участием отдельных членов этих объединений.

Пока социологи анализировали процесс создания новостей, политологи изучали возрастающее вмешательство медиа в политику. В центре внимания исследований было телевидение. Его обвиняли во всех смертных грехах -- от подрыва престижа политических партий до снижения активности избирателей во время выборов. Сформировавшийся набор утверждений о процессе производства новостей лег в основу того, что теперь принято называть теорией медиавмешательства. Согласно этой идее, до 1962 г. американскую политику эффективно определяли политические партии, контролировавшие процесс выдвижения кандидатов, обеспечения массовой явки избирателей в больших городах, одним словом, управлявшие предвыборными кампаниями. Хотя у этой системы были определенные недостатки, достоинств тоже было немало. Во главе партий стояли преданные делу опытные политики, которые отбирали кандидатов в президенты на основе их при­верженности идеологии, а не личных качеств или фасона стрижки. В ходе предвыборных кампаний кандидаты содействовали популярности партий. После выборов партии, укрепившие свои позиции, могли побуждать граждан голосовать в соответствии со сложившейся традицией. Избиратели иногда отказывались поддерживать кандидатов этой партии, но в целом сохраняли ей преданность.

Теорию вмешательства медиа предлагается рассматривать как вариант концепции элитарного плюрализма. Согласно последней, наилучшая организация политической системы иерархическая, в которой политической элите отводится роль связующего звена между народом и выбранными лидерами. При этом единственно разумным и эффективным может быть только непартийный контроль над политикой.

Подробно задокументированное падение престижа политических партий, а также сокращение числа их сторонников началось, когда главным источником новостей стало телевидение. Связь между этими двумя явлениями вполне возможна, но эмпирически трудно доказуема. Теоретики медиавмешательства обычно утверждают, что телевидение вредит политике, лишая политические партии контроля над выборами. Некоторые даже доказывают, что оно вытеснило партии в выборном процессе. Кандидаты отказываются от поддержки партии, более того, некоторые всячески ее избегая нанимать политконсультантов, чтобы эффективно использовать медиа. Часто им рекомендуют вообще не упоминать свою политическую партию. В ходе избирательных кампаний продвигаются кандидаты, а не партии.

Теория медиавмешательства строится на результатах исследований производства новостей. По утверждениям ее сторонников, сообщения на политические темы, слишком персонифицированные, драматизированные и фрагментированные, не помогают людям разобраться в политике, а напротив, убеждают их стать политическими зеваками, довольствуясь местом у боковой линии, пока на поле играют звезды.

Журналисты, со своей стороны, отвергают концепцию медиавмешательства, утверждая, что по степени влияния на исход выборов они значительно уступают политконсультантам, власть которых усиливается по мере того, как падает авторитет партий. Будучи прекрасно осведомленными о методах сбора информации и создания информационных сюжетов во время предвыборных кампаний, политконсультанты, разработав крайне эффективные стратегии и формы благоприятного освещения кандидатов в новостях, ловко предлагают газетам и телестанциям нужную информацию и готовые сообщения. Благодаря этому освещение кандидатов проходит так, как хочет консультант, поскольку журналистам трудно найти материал для альтернативных сюжетов. Например, в соответствии с одной из новейших стратегий манипулирования новостями кандидат повторяет один и тот же комментарий, вынуждая журналистов подхватить и использовать навязанную им тему дня. Кандидат старается не откровенничать с репортерами, так как его заявления могут быть использованы оппонентами для составления альтернативных сюжетов.

4.3.2 Новости как дискурс

К изучению текстов сообщений масс-медиа Т. ван Дейк предложил подойти как к особому виду дискурса. «Определяющим свойством этого подхода является его направленность на изучение самой сути процесса массовой коммуникации, а именно -- самих речевых сообщений». Все тексты массовой коммуникации, и тексты новостей в особенности, следует изучать в контексте специфической социокультурной деятельности, т.е. анализировать с точки зрения их собственной структурной организации, на различных уровнях.

В своем анализе новостей как явления массовой коммуникации ван Дейк рассматривает связи, которые неизбежно существует между такими сообщениями, их структурами, процессами их Производства и восприятия, описывает деятельность создателей новостей, влияние социальных репрезентаций на производство новостей и их понимание, пытается выявить социальный статус тех, кто занимается выпуском новостей, и связи между ними, институциональные и другие структурные взаимоотношения. При таком анализе создание новостей оказывается процессом, совмещающим в себе социальные и когнитивные акты и стратегии. Поэтому дать явное и объективное определение производства новостей и их потребления довольно трудно: ограничения, накладываемые родовой или расовой принадлежностью, классовыми или институциональными различиями, не могут иметь непосредственного отражения на уровне топиков, структур или стилистических характеристик. То же можно сказать и о таких параметрах, как степень влияния той или иной группы, ее интересы, идеология.

Теоретическое и эмпирическое описание еще более сложно. В цепочке связей в общей сети к основным ван Дейк относит такие элементы, как: сообщения-новости о структуры новостей <=> когнитивная обработка и репрезентация (производство или интерпретация) струк­тур новостей социальными субъектами <=> построение модели и ее обновление <=> социальные репрезентации социальных объектов как членов групп (сценарии, установки, идеологическая ориентация) <=> производство новостей как социальное взаимодействие (сбор новостей, принятие решения, реальное производство газеты) <=> межгрупповые связи между журналистами и другими группами и их участниками {например, группой элиты) <=> внутриинституциональная деятельность, правила, цели и стратегии в организации новостей <=> внешние цели и интересы в организации новостей как частных, так и государственных корпораций <=> существующие отношения между институтом средств массовой информации и другими институтами (например, государством, правительством, парламентом, деловыми кругами, профсоюзами и т.п.) <=> и, наконец, место института средств массовой информации в истории и в культуре и его связи с другими институтами.

«В нашем подходе к новостям и их производству как процессу, направленному как сверху вниз, так и снизу вверх, важно определить, во всех подробностях структуры и функции соответствующих связей или уровней».

Такой структурно-ориентированный подход имеет особое значение для анализа производства новостей. Этот уровень анализа дает возможность установить связи между социальной стратификацией и ежедневными контактами журналистов, между профессиональными формами деятельности и институциональными порядками, и все это увязывается с идеологическими установками которым должны следовать журналисты.

В процесс производства текстов и их восприятия аудиторией обработка текста для извлечения максимума информации может идти почти одновременно на нескольких уровнях. Некоторые из этих уровней дискурса традиционно описываются методами лингвистических грамматик, т.е. систем правил и категорий для теоретического анализа звуков, слов, синтаксических структур, а также их значений, но предлагаются и другие структуры.

Когнитивный и социальный анализ показал, что знания о мире носителей языка в рамках определенной культуры должны быть эффективно организованы в особые кластеры, так называемые сценарии, содержащие всю общедоступную в данной культуре информацию о конкретном стереотипном варианте какого-либо эпизода.

В анализ новостей вводится понятие макроструктуры для описания глобального содержания и, следовательно, глобальной связности дискурса, включая топик, тему, общий смысл, основное содержание. Схематические структуры, называемые суперструктурами, задают общую форму дискурсу. Макроструктуры определяются макроправилами. «Макроправила -- это и правила редукции информации, и правила ее организации. Большие последовательности сложных семантических структур, таких, как предложения, изображения, пейзажи, сцены или действия, не могут быть должным образом обработаны без обращения к каким-либо структурам более высокого уровня. В процессе понимания текста мы не имеем доступа ко всем уже прочитанным предложениям. То же относится и к нашему пониманию повседневных событий и действий, многочисленные детали которых могут быть восстановлены по памяти только частично».

Читая газету, слушая радио или смотря телевизор, человек руководствуется своими убеждениями и схемами установок, относящихся к масс-медиа в целом (или конкретному СМИ), чтобы направлять восприятие и извлекать из своей памяти и знаний необходимые суждения о том, что изображено в событиях-новостях. Институтам, ведающим коммуникацией, приписываются авторитетность или способность внушать доверие; например, аудитория может поверить в то, что теленовости более надежны и менее предвзяты, чем газетные сообщения.

На основе таких теоретических посылок ван Дейк делает вывод, что репрезентация и воспроизведение событий-новостей журналистами -- не простой и пассивный процесс, а скорее набор конструктивных стратегий, находящихся под социальным и идеологическим контролем. Каждый журналист готовит сообщение по собственным шаблонам, исходя из специфики конкретного события -- как в процессе непосредственного наблюдения за событием, имеющим шанс стать темой новости, так и в ходе обработки текстов-источников, посвященных этим событиям. Такие модели, основанные на определенных социальных репрезентациях, окрашены внутренней предвзятостью; для журналистов ведущих изданий это будут репрезентации, характерные для доминирующих групп. Это не исключает возможности индивидуальных вариаций, отклонений, сопротивления условностям, но они касаются обычно менее важных аспектов производства новостей. То, что было сказано выше о журналистах и производстве текстов новостей, может относиться, с соответствующими изменениями, и к читателям, и к их восприятию текста.

Проанализировав более 700 сообщений на одну тему (убийство ливанского президента Джамайеля) из 139 газет в 99 странах, ван Дейк заметил, что по своей структуре эти материалы мало чем отличались друг от друга, и пришел к выводу, что в новостях о международной жизни имплицитно существует определенная система правил и ценностей. Этот всемирно принятый кодекс журналистской деятельности ведет к стандартизации описания событий. В соответствии с этой системой правил, убийство главы государства Политически значимой страны считается главным новостным событием, которое привлекает всеобщее внимание, освещается на Первых полосах и в деталях описывается в главных статьях. Та же самая система правил определяет стереотипную схему новости, состоящую из описания собственно события, контекста, исторического фона, международной реакции и т.п. Она также определяет, в каком порядке следует рассматривать доминирующие темы и в какой форме они должны быть представлены в тексте сообщения. Наконец, она определяет стандартный формальный подход к под­бору слов и предложений, а также возможных риторических приемов, обеспечивающих достоверность новости (цитаты, цифры описания очевидцев). Этот формальный журналистский консенсус, по-видимому, не зависит от контекста, места события или идеологической направленности газеты, резюмирует ван Дейк.

Резюме

Теории культурологического анализа интересуются долгосрочными последствиями воздействия медиа на общественный строй меньше, чем влиянием медиа на жизнь индивидов.

Символический интеракционизм первым из общественно-научных теорий обратился к вопросам, как люди овладевают культурой и используют ее.

Использование индивидами ожиданий для осмысления повседневных житейских ситуаций и своего места в них предлагается представить в виде фреймов.

Вопросы о роли медиа в обществе рассматривает теория культивации.

Критические теории анализируют -- преимущественно с неомарксистских позиций -- деятельность социальных институтов, когда элитные группы используют влияние медиа для продвижения и закрепления определенных форм культуры.

Холл выделяет три основных «признака новости»: связь с событием или происшествием (компонентом действия); новизна и информационная ценность или соотнесенность с каким-либо важным актом или персоной.

Исследователи выявили четыре основных способа манипулирования новостями: фрагментация, драматизация, персонификация и нормализация.

К изучению текстов сообщений масс-медиа Т. ван Дейк предложил подойти как к особому виду дискурса. Все тексты массовой коммуникации, и тексты новостей в особенности, следует изучать в контексте специфической социокультурной деятельности.

5. Концепции информационной эпохи

5.1 Торонтская школа

Информационное общество -- социологическая и футурологическая концепция, полагающая главным фактором общественного развития производство и использование научно-технической и другой информации. Рассматривая общественное развитие как «смену стадий», сторонники теории информационного общества связывают его становление с доминированием «четвертого», информационного сектора экономики, следующего за сельским хозяйством, промышленностью и экономикой услуг. Концепция информационного общества является разновидностью теории постиндустриального общества, основу которой заложили Дэниел Белл, Збигнев Бжезинский, Элвин Тоффлер. Однако корни этого подхода можно увидеть во взглядах Торонтской школы, ярчайшими представителя которой были Гарольд Иннис и Маршалл Маклюэн.

Традиционно Торонтскую школу относят к критическому культурному направлению. Выразителем этих идей стал литературовед Маршалл Маклюэн, который в своем анализе исторической роли медиа в основном опирался на труды Гарольда Инниса.

Иннис стал одним из первых ученых, кто систематически исследовал связи между медиа и разными видами социальной структуры, существовавшими на определенных этапах исторического развития. В работах «Империя и коммуникации» и «Предвзятость в коммуникации» он доказывал, что первые империи Египта, Греции и Рима базировались на контролируемом элитой письменном слове. Он противопоставил этим империям более ранние общественные устройства, основанные на устном слове. Согласно Иннису, до того, как элита открыла письменное слово, превалирующей формой общественного дискурса был диалог, и политическая власть была более размытой. Постепенно письменное слово превратилось в основной способ общения элиты с народом, и его власть значительно возросла с изобретением новых письменных материалов (т.е. бумаги). Благодаря бумаге и перу располагавшиеся в центре элиты могли управлять огромными регионами и создавать империи.

Иннис утверждал, что империи, опиравшиеся на письменное слово, расширялись, пока позволяла коммуникационная технология. Таким образом, размеры империи определялись не столько мастерством генералов, сколько возможностями медиа, использовавшимися для доставки указов из столиц. Аналогичным образом структуры последующих общественных устройств зависели от существовавших в то время коммуникационных технологий. Например, благодаря телефону и телеграфу стал возможным эффективный контроль над более обширными географическими районами. Следовательно, за счет прогресса технологии медиа централизованные элиты постепенно приобретали все большую власть над пространством и временем.

5.1.1 «Медиагуру»

Маклюэн -- противоречивая фигура, которая стоит особняком и не укладывается в конкретную теоретическую категорию, поскольку в своей работе он синтезировал очень много идей. В раздел критических культурных исследований его можно поместить лишь благодаря связям с Иннисом и литературоведением. Его теории носят макроскопический характер и в некоторой степени критичны по отношению к статус-кво. У Маклюэна не было никаких контактов с политическими или общественными движениями. Он полагал, что необходимые и существенные социальные изменения неизбежно произойдут как следствие трансформаций в коммуникационной технологии.

Широко заимствуя у Инниса, Маклюэн не рассматривал проблемы использования коммуникационных технологий для эксплуатации или централизованного контроля. Его интересовали другие возможности новых медиа. На первых порах идеи Маклюэна соответствовали духу начала 1960-х годов. В противоположность Иннису он с оптимизмом воспринимал глубокие и в конечном итоге положительные сдвиги, которые вызывала новая медиатехнология.

В исторически развивающейся системе культуры Маклюэн выделял устную, письменную и аудиовизуальную. В серии книг он утверждал, что человечество преодолевает линейное, базирующееся на грамотности мышление и восходит к нелинейной электронной мысли. Он провозгласил, что «средство информации есть сообщение». Иначе говоря, новые виды медиа трансформируют собственный опыт индивидов и всего общества, и в конечном итоге это влияние важнее содержания, передаваемого в конкретных сообщениях.

Под термином «глобальная деревня» Маклюэн подразумевал новую форму социальной организации, которая возникнет, когда сверхскоростные электронные медиа свяжут весь мир в одну огромную социальную систему. В отличие от Инниса Маклюэн не задавался макроскопическими вопросами о власти элиты над этой деревней и возможной эксплуатации ее жителей. Его больше интересовали такие проблемы, как воздействие медиа на органы чувств. Он объявил медиа «продолжением человека» и утверждал, что медиа буквально расширяли зрение, слух и осязание в пространстве и времени. Электронные медиа открывают новые горизонты для обычного человека и позволят ему мгновенно быть повсюду. Но, как отметил один из критиков медиа, быть повсюду -- значит не быть нигде, не обладать чувством места: «глобальная деревня» размещается вне пространства и времени.

Среди наиболее популярных идей Маклюэна была его концепция «горячих» и «холодных» медиа. «Есть основной принцип, отличающий такое горячее средство коммуникации, как радио, от такого холодного, как телефон, или такое горячее средство коммуникации, как кино, от такого холодного средства, как телевидение. Горячее средство -- это такое средство, которое расширяет одно-единственное чувство до степени "высокой определенности". Высокая определенность -- это состояние наполненности данными... Горячие средства характеризуются, стало быть, низкой степенью участия аудитории, а холодные -- высокой степенью ее Участия, или достраивания ею недостающего».

По мнению Маклюэна, в 1960-е годы США выходили из эры, когда преобладали «горячие», печатные медиа. В будущем доминирующим станет новое, холодное средство коммуникации -- телевидение. Во время просмотра зрителю приходится сильно напрягаться, дополняя отсутствующую сенсорную информацию, в буквальном смысле соучаствовать в создании цельных образов. Маклюэн утверждал, что именно благодаря этому соучастию телеобразы кажутся такими неотразимыми и осмысленными -- именно в этом секрет способности телевидения привлекать огромные аудитории.

Пресса, с другой стороны, -- это горячее средство. Она обеспечивает всей информацией, необходимой для понимания происходящего, выполняя работу за людей, предлагая им готовые описания социального мира. Людям не надо участвовать в процессе осмысления. Поэтому горячие медиа вне людей, а холодные внутри. Маклюэн развивал это понятие немного дальше, он доказывал, что одни формы содержания естественно подходят для холодных медиа, другие -- для горячих.

Согласно самой знаменитой интерпретации Маклюэна, у Кеннеди был холодный образ, который идеально соответствовал телевидению. У Никсона, напротив, был горячий образ. Следовательно, привлекательность образа Кеннеди была значительно усилена с помощью телевидения, тогда как горячий образ Никсона пострадал. Этот вывод подхватили политтехнологи, и на его основе стали отбирать кандидатов и формировать их общественный имидж.

Некоторое время Маклюэн был любимцем медиаиндустрии -- ее пророком. Он получал огромные гонорары в качестве консультанта и руководителя семинаров для больших корпораций. Его идеи помогли обосновать быстрый рост электронных медиа, не обращая особого внимания на негативные последствия их деятельности.

5.2 Примат информации

Информация все больше и больше начинает восприниматься как отличительный признак современного общества, однако среди аналитиков нет единого мнения относительно того, что несет с собой революционизирующее действие информационной технологии. Но какими бы противоречивыми ни были точки зрения, все сходятся в одном: информация сегодня играет решающую роль.

Понятие информационного общества стало весьма популярным словосочетанием в широких кругах, а концепции информационного общества нашли отражение под тем или иным названием в великом множестве теоретических работ на стыке таких дисциплин, как социология, философия, экономика, коммуникативистика и др.

В рамках идеологии информационного общества обозначились различные направления и тенденции, концентрирующие внимание на различных сторонах существующих в обществе отношений по поводу информации и технико-технологических средств ее передачи, хранения и переработки, рассматривающие различные социальные перспективы в качестве возможных, желательных или негативных.

Адекватность теоретических концепций, имеющих отношение к складывающейся коммуникационной обстановке в современных об­ществах, как отмечает Денис Маккуэйл, небесспорна. Все подобные теории существуют в ограниченных временных рамках, каждая имеет свои недостатки, а некоторые их формулировки попросту устарели. Массовая коммуникация расширяется и меняется вместе с обществом. По своим основным чертам общество, в которое мы вступаем, напоминает «постиндустриальное общество», описанное Беллом. И его образ корнями уходит в долгую традицию социологической мысли по поводу тех этапов, которые общества проходят по мере изменения основного способа производства (особенно переход от сельскохозяйственного к промышленному).

По сути, информационное (или постиндустриальное) общество -- это общество, в котором информация -- самый ценный ресурс, ведущее средство производства, а также главный продукт, таким образом ее главенство в социальном и экономическом плане неоспоримо. Большую часть рабочей силы в нем должны составлять информационные работники. В самом общем смысле к категории информационных работников можно отнести тех, кто занимается производством, обработкой и распространением информации, а также производством информационной технологии. Во всех развитых странах этот сектор экономики растет наиболее быстрыми темпами. Начиная с середины 1980-х годов в рабочей силе США преобладают (более 50%) информационные работники.

Как пишет Фрэнк Уэбстер, «в стремлении осознать смысл перемен в информации авторам теорий зачастую не удается установить, каким образом информация заняла сегодня центральное место в обществе, настолько важное, что даже стала фактором создания общества нового типа...

Мы можем выделить пять типов определений информационного общества, и все они связаны с параметрами идентификации новизны. Вот они:

¦ технологическое;

¦ экономическое;

¦ связанное со сферой занятости;

¦ пространственное;

¦ культурное.

При этом они не обязательно взаимоисключающие, хотя теоретики выводят на первый план то или иное определение в соответствии со своими представлениями».

По мнению Маккуэйла, концепции информационного общества расходятся с рядом существующих теорий, утверждая, что революционный потенциал заложен не в содержании сообщения, а в средстве его производства и последующего манипулирования, что сказывается на характере труда, использовании времени, отношений с властью и системы стратификации и ценностей в обществе.

Как уже говорилось, новые коммуникационные технологии и новые медиа меняют сложившуюся модель массовой коммуникации -- одностороннюю передачу на большую аудиторию или в направлении из центра на периферию. Уже ясно, что происходящие изменения сказываются на характере связей между медиа и обществом, хотя «старые» медиа еще доминируют, а «новые» (например, спутниковое ТВ и Интернет) в основном подстраиваются под существующие институционные формы. Это явление получило название «неотехнологического детерминизма».

Фундаментальные вопросы, затрагивающие борьбу за власть и проблемы интеграции, остаются в информационных обществах центральными. Вероятно, что ряд ключевых аспектов взаимоотношений медиа и общества придется пересмотреть в свете происходящих изменений, в связи с ростом личной независимости получателя информации относительно ее отправителя, коим являются медиа; изменением приоритетности функций масс-медиа (больше информации и самообразования); размыванием границ между масс-медиа (обозначенных как институт досуга) и коммуникацией в других сферах, например работы, образования и межличностных отношений.

Концепции информационного общества подробно рассмотрены в многочисленных научных трактатах, монографиях, статьях, докладах и пр. и обрели как многочисленных приверженцев, так и серьезных критиков.

Одним из активных пропагандистов теории постиндустриального общества стал профессор социологии Колумбийского и Гарвардского университетов Дэниел Белл. В созданной под его руководством футурологической лаборатории была намечена основная идейная траектория для изучения перспектив развития всех сторон технического прогресса и информационной революции.

В работе комиссии, возглавляемой Беллом, участвовал известный футуролог директор Гудзоновского института Герман Кан. В его докладе (написанном в соавторстве с Энтони Винером) прогнозируется глобальное распространение «ощущаемого искусства», ориентированного не на идейно-интеллектуальную содержательность, а на спонтанно-чувственное отношение индивидов к окружающей их среде. Вместо идеи Маклюэна относительно грядущей «глобальной деревни» они выдвигают свое предвидение «глобального метрополиса», так как считают, что понятие деревни предполагает тесные родственные, соседские, общественные узы и единство морально-духовных идеалов, а понятие метрополиса допускает сочетание полной индивидуальной свободы с единством только в русле товарных интересов и обменов.

Прогнозируемая «мозаичная культура» получает глобальное распространение не только благодаря средствам массовой информации, но и потому, что ее базисом становятся транснациональные корпорации «постиндустриального общества», которым в будущем отводится роль «главной движущей силы мировой экономики и Мировой культуры и общества».

Подобно Беллу и Кану, американский политолог Збигнев Бжезинский также предсказывал усиление влияния новейшей ком­муникационной техники на все сферы развития общества в «технотронную» эпоху. «Постиндустриальное общество, -- писал он, -- становится технотронным -- обществом, которое в культурном психологическом, социальном и экономическом отношениях формируется под воздействием техники и электроники, особенно развитой в области компьютеров и коммуникаций»6.

Если раньше массы людей объединялись с помощью политических партий и профсоюзов, имевших свои идеологические программы, утверждавшиеся с помощью печати, то в «технотронном обществе» эта функция переходит в основном к аудиовизуальным средствам массовой информации, а не к газетам, которые издавна были связаны с устаревающими традициями выражения национальных чувств на национальных языках. Телекоммуникации же в нарушении этих традиций «заменяют язык образностью, являющейся скорее интернациональной, нежели национальной», так как она знакомит с жизнью разных стран и тем самым предопределяет «космополитическое, хотя высшей степени импрессионистическое, вовлечение в глобальные дела».

Подобно Маклюэну, Бжезинский высказывает предположение, что коммуникационно-телевизионное единство образует нечто вроде глобальной нервной системы, и отмечает, что такая система, основанная на чувственном отношении к миру, влечет за собой не столько рациональное понимание реальности, сколько ощущение ее изменчивости и неопределенности.

Технотронная революция носит не локально-территориальный, а пространственно-временной характер, охватывая весь мир посредством новейших средств аудиовизуальной связи и распространяя повсюду единые стили одежды, поведения, сходство в организации быта и досуга, возникающее благодаря глобальной эскалации модных товаров массовой культуры.