Эвфемизация теонимов и демонимов в некоторых индоевропейских и афразийских языках

3. Иноязычные слова и термины, употребляемые как обозначения, более пригодные для вуалирования сути явления, чем исконная лексика: либерализация (цен), канцер (вместо рак).

4. Аббревиатуры, особенно характерные для репрессивной сферы и сфер, связанных с сокрытием государственных и военных тайн: ВМ = высшая мера (наказания), ДСП = для служебного пользования, СС = совершенно секретно (гриф на документах; в профессиональном обиходе такой гриф именовался "два Семена").

5. Некоторые слова, обозначающие неполноту действия или слабую степень свойства, употребляемые не в своем обычном значении, а в качестве смягчающего эвфемизма: Он недослышит (о глухом), Он прихрамывает (о хромом), приостановить (деятельность организации, членство в партии и т.п.) - может обозначать не только временное, но и полное прекращение действия, деятельности.

6. Некоторые глагольные формы с приставкой под-: подъехать, подойти, подвезти и нек. др., которые ощущаются частью говорящих (главным образом носителями просторечия) как более вежливые, смягчающие прямое отношение к адресату и потому употребляются ими в качестве эвфемистических замен "прямых" обозначений приехать, прийти, привезти, довезти (в литературном языке, как известно, глаголы с приставками под-, при- несинонимичны) [Крысин 1994: 28-49].

Очевидно, что многие способы априори не подойдут для эвфемизации теонимов и демонимов, например, глагольные формы с приставкой под-, слова, обозначающие неполноту действия или слабую степень свойства, аббревиатуры. Однако можно предположить, что номинации с общим смыслом, метафорические замены, контаминации и иноязычные слова вполне могут использоваться при эвфемизации как теонимов, так и демонимов.

Рассмотрим некоторые эвфемизированные теонимы и демонимы. «Юмала (карельск. и финск. Jumala), эст. Юмал (Jumal), в финно-угорской мифологии общее наименование божества, сверхъестественного существа, прежде всего духа неба (часто использовалось во множественном числе для обозначения класса духов). После христианизации у прибалтийских народов имя Юмала стало обозначать христианского бога» [Мифы народов мира 2000, Т.2: 679]. Данный теоним прошел стадии от имени собственного к имени нарицательному («бог») и к названию класса, а позднее трансформировался обратно в имя собственное, соответствующее имени Иисус Христос. В данном случае способом эвфемизации была выбрана замена на номинацию с общим смыслом, т.е. на апеллятив «бог».

Возможна также замена первоначального запретного теонима иностранным апеллятивом или именем бога соседнего народа. Так, например, имя древнеарабского бога одного племени могло заменяться именем бога другого племени при объединении племен. Или же: вавилонского «Мардука слили с Энлилем и стали называть его по-семитски «Бел», т.е. Господь» [Тураев 2002: 122].

Подобный способ эвфемизации мы встречаем у йеменского теонима Илу. По мнению Ю. Б. Циркина, «имя Илу имеет корень, который обозначает понятие «бог» почти во всех семитских языках» [Циркин 2000: 262-263]. «В йеменской мифологии «Ил», видимо, не имя бога (Илу), а нарицательное «бог». Вероятно, божество с этим именем не почиталось в Древнем Йемене. Но образ древнесемитского Илу, возможно, сохранился под несколькими именами, очевидно, первоначально заменявшими его имя, ставшее, по-видимому, запретным и впоследствии забытое: Алмаках, Вадд, Амм, Син. Вероятно, боги с этими именами считались в Йемене ипостасями древнего Илу» [Лундин 2000: 507]. В данном случае теоним Илу, первоначально имя собственное, перешел в имя нарицательное у семитов, и уже в качестве имени нарицательного был заимствован йеменской мифологией для замены табуированного теонима, однако с течением времени был переосмыслен и вновь эвфемизирован, на этот раз заменами были теонимы-прозвища Алмаках, Вадд, Амм, Син.

Прозвищами бога могли быть всевозможные эпитеты и метафорические замены. Например, «Вадд (wd, wdm), в йеменской мифологии бог луны и орошения. Вероятно, ипостась Илу; слово «Вадд», по-видимому, являлось первоначально прозвищем бога, заменявшим его запретное имя, и означает «любимый» [Лундин 2000: 207]. Метафорическими заменами характеризуются в основном сакральные тексты, в частности, Ветхий и Новый Заветы. Запретный теоним YHWH представлен подчас довольно абстрактными «Альфа и Омега» [Exo 41:4], «скала» [Deu 32:3,4] и др.

Эпитеты и метафорические замены могут быть не только абстрактными, но и называть теоним по его функции. Так осетинские женщины не произносили имя бога Уастырджи и «говорили о нем иносказательно «лагты дзуар» - «бог мужчин» [Калоев 2000: 543]. По своей функции назван также демиург, верховный бог обских угров Нуми-Торум (букв. «верхний бог») [Хелимский 2000: 227].

Среди способов эвфемизации теонимов встречается также фонетическая деформация: «культ Амона был распространен в значительной части Сирии; в письмах бог иногда называется настоящим именем (Аман)» [Тураев 2002: 294].

Возможны совмещения способов эвфемизации. Так, например, «слово «Аллах», по-видимому, является заменой запретного имени божества и образовано из нарицательного «илах» («бог») с определенным артиклем, что означает «известный бог», «этот бог», «бог по преимуществу»» [Лундин 2000: 61]. В данном случае мы видим эвфемизированный теоним, образованный одновременным использованием двух способов: указательное местоимение и апеллятив «бог». Те же способы эвфемизации мы встречаем и у другого теонима: «Алламт, Алиламт, ал-Лат, Лат, Иламт (allat, It'lt), древнеарабская богиня неба и дождя. Слово «Аллат», возможно, является заменой запретного имени божества и образовано из нарицательного «илахат» («богиня») с определённым артиклем, что означает «известная богиня», «эта богиня», «богиня по преимуществу»» [Лундин 2000: 61].

«Алмакамх, Илумкумх, Илмукамх ('lmqh,'lmqhw), в йеменской мифологии божество, почитавшееся в государстве Саба; бог луны, бог-предок, покровитель и владыка страны. Возможно, ипостась Илу; слово «Алмаках» («могучий бог»), вероятно, являлось первоначально прозвищем, заменявшим запретное имя бога» [Лундин 2000: 61].

Алмаках - классический пример прозвища бога. Это эпитет, совмещенный с апеллятивом «бог». Получаемая конструкция (в данном случае «могучий бог») сохраняется как в разговорном языке, так и в языке жрецов и священников, при проведении ритуалов и обрядов. Отметим, что подобные конструкции применимы ко всем теонимам, а потому являются основой перехода от одной религии и к другой, в частности, от политеизма к монотеизму.

Таким образом, у теонимов мы можем выделить 6 основных способов эвфемизации:

замена теонима апеллятивом «бог», «владыка», «господь» (Юмал);

замена теонима апеллятивом, называющим функцию (Нуми-Торум);

замена теонима иностранным апеллятивом (Бел) или именем другого бога (боги арабских племен);

замена теонима эпитетом (Вадд);

замена теонима метафорой (Альфа и Омега);

фонетическая деформация теонима (Амон).

Существует также совмещение основных способов (Алмаках, Аллах) и способы эвфемизации в речи (местоимение 3-го лица или заменяющее его указательное).

Что касается демонимов, то мы можем говорить об идентичности используемых способов эвфемизации теонимов и демонимов. Исключение составляет первый способ (замена теонима апеллятивом «бог», «владыка»), у демонимов замена происходит на апеллятив со значением «противник», «враг». Например, христианский Сатана (др.-евр. љгtгn «противодействующий», «противник»), мусульманский Шайтан (аш-шайтан) (обозначает не только противника бога, но и называет класс джиннов).

Существует замена демонима апеллятивом (второй способ), называющим функцию: Вельзевул (Beelzebul, Beezebub, Beelzebub, от филистимл. ba'al-zebыb «повелитель мух»), Люцифер (Lucifer лат. «несущий свет», «звезда утренняя»), Bel dababi (семитск. «господин преследования»).

Представлен и третий способ (замена демонима иностранным апеллятивом): Иблис (iblоs) - искаженное дйЬвплпт (греч. «клеветник»)- древнегреческий апеллятив, который у мусульман стал именем собственным. Этот пример можно также отнести и к фонетической деформации (способ 6).

Многочисленны эпитетообразные демонимы и эвфемистические метафорические замены (способы 4 и 5): буддийский Мара (санскр. и пали mвra букв. «убивающий», «уничтожающий»), езидский Малаки-Тауз (араб. «ангел-павлин»), Кришна (др.- инд. Krsna букв. «черный», «темный», «темно-синий»).

Таким образом, основные способы эвфемизации демонимов практически полностью повторяют способы эвфемизации теонимов:

замена демонима апеллятивом «противник», «враг» (Сатана);

замена демонима апеллятивом, называющим функцию (Вельзевул);

замена демонима иностранным апеллятивом (Иблис);

замена демонима эпитетом (Мара);

замена демонима метафорой (Малакки-Тауз);

фонетическая деформация демонима (Иблис).

Существует также совмещение основных способов (Иблис) и способы эвфемизации в речи (местоимение 3-го лица или заменяющее его указательное).

Еще одним способом, совмещающим теонимы и демонимы, является контаминация. С. Видлак приводит интересный пример: теонимо-демоним diamine (ит. яз) как результат контаминации табуируемого демонима diavolo и теонима domine («господь») [Видлак 1967: 280].

На основании данных, полученных из энциклопедии «Мифы народов мира», мы можем утверждать, что самым распространенным способом эвфемизации теонимов, который встречается практически во всех религиозно-мифологических системах, табуирующих имя бога, - это замена имени собственного на апеллятив со значением «бог», «господь», «владыка». Этот способ охватывает 50% всех табуируемых теонимов.

Например: Юмала (финно-угорск.), Ан (шумерск.), Иштар (аккадск.), Тха (адыгейск.), Деви (индийск.), Дневас (балтийск.), Ил (йеменск.), Аллах (древнеарабск., ислам), Аллат (древнеарабск., ислам), Эл (финикийск., семитск.), Илу (угаритск.), Нум (самодийск.), Бхагават (буддизм) и др.

Вторым по распространенности является способ замены имени бога эпитетом (25%), например, зороастрийский Ахура Мазда и пехлевийский Ормузд («Премудрый Господь»), йеменский Алмаках («могучий бог»), славянский Свентовит («священный»).

Остальные способы эвфемизации теонимов встречаются намного реже: замена теонима апеллятивом, называющим функцию (6%); замена теонима иностранным апеллятивом (2%); замена теонима метафорой (15%); фонетическая деформация теонима (2%).

У демонимов самыми распространенными способами эвфемизации являются замена эпитетом (45%) и замена апеллятивом, называющим функцию (27%). Остальные способы представлены следующим образом: замена демонима апеллятивом «противник», «враг» (13%); замена демонима иностранным апеллятивом (5%); замена демонима метафорой (5%); фонетическая деформация демонима (5%).

1.5 Распространение эвфемизации теонимов и демонимов

В настоящее время нельзя с достоверностью определить, в какой мифологии или религии впервые табуированное имя бога подверглось эвфемизации и каким был первый эвфемизированный теоним. Однако следы эвфемизации находят практически во всех древних мифологиях и религиях.

1.5.1 Религии и мифологии семито-хамитов

Эвфемизированные теонимы можно найти еще в Шумере (4 тыс. до н.э.), где имя одного из центральных богов, бога неба Ана, «пишется знаком, обозначающим понятие «бог» и ставящимся как детерминатив перед именами других богов» [Афанасьева 2000: 75]. Можно предположить, что имя «отца богов» подверглось эвфемизации в связи с перераспределением функций среди богов, когда Ана вытесняет его сын Энлиль, которому и переходят все полномочия и титулы. Энлиль оттесняет культ Ана, «что связано с ролью Энлиля как верховного бога Ниппура, древнейшего культового центра и, вероятно, центра шумерского племенного союза» [Афанасьева 2000: 75]. Семиты, считавшие шумерский язык священным и использовавшие его для религиозных целей, сохранили иероглиф «ан»/ «дингир» («звезда», идеограмма для «бога» и «неба») для обозначения апеллятива «бог», хотя он и не соответствовал семитскому произношению (шумерск. «ан»/ «дингир» и семит. «илу» или «шаму»).

Другие боги носили эпитетообразные имена, называющие их основные функции. Например, Анзу (шум. anzud; возможно, из семит. 'nz "орел"); Думузи (шум. dumu-zid "истинный сын" или dumu-zid-abzu "истинный сын Абзу"); Инанна (возможно, nin-an-na "госпожа Неба"); Нанна (возможно, шумер. en-an-na "господин Неба"); Нергал (шум. en-uru-gal "Владыка Великого Города" (города мертвых) или аккад. na'ir kala(ma) "убийца всего"); Энки (шум. en-ki "господин земли" или en-ki(ng) "господин обрядов", семит. Хайа/Эа) и др.

Шумерская мифология повлияла на вавилоно-аккадскую, которая унаследовала как культы богов, так и сами теонимы. Заимствование шумерской клинописи всеми народами Западной Азии [Крамер 2002:323] привело к широкому распространению шумерской литературы (отдельные фрагменты шумерской мифологии мы встречаем в Библии, вавилонской космогонии и финикийских мифах). Кроме того, археологические данные позволяют нам говорить о контактах «шумеров с территорией древнего Элама, а также с культурами Северного Двуречья» [Канева 2006:6].

Другая древнейшая мифология мира - египетская - также не обошлась без табуирования и последующей эвфемизации теонимов. Египтяне верили, что знание тайного имени дает власть над его носителем, поэтому имя держали в строжайшей тайне и не произносили его даже друзьям и близким. Так, например, бог Ра «имел много имен, неизвестных как богам, так и людям, и среди них было одно тайное имя, которое наделяло его божественной силой» [Египетская мифология 2002: 44]. Известный миф про Исиду [Египетская мифология 2002: 45], пожелавшую узнать тайное имя Ра, лучше всего демонстрирует страх (свойственный и богам тоже) раскрыть свое истинное имя.

Эвфемизация коснулась прежде всего верховного бога Египта, Нетера. «Когда египтяне упоминали этого верховного бога в своих текстах, они всегда называли его «Нетер», т.е. Бог, и не давали ему имени» [Египетская мифология 2002: 25]. Другими эвфемизированными теонимами были Амон (настоящее имя - Аман) [Тураев 2002: 294], Ра, Гор и др. Произнесение истинного имени бога было запрещено, создавались эпитетообразные теонимы или имя собственное заменялось апеллятивом со значением «бог», «владыка». Именно в Египте появляется запрет на произнесение и написание теонимов, перешедших в класс демонимов: «Статуэтки Сета уничтожаются, имя его выскабливается и избегается; вместо него начинают употреблять «бу», т.е. пустое место» [Тураев 2002: 587].

Египтяне поклонялись не только исконно египетским богам, в списке почитавшихся богов можно встретить как семитских, так и индоевропейских. При Рамзесе II в Египет стали импортироваться такие боги, как Баал, Сутех, Решеп, Астарта, Анат, Кадеш [Египетская мифология 2002: 341], ханаанейский бог Хорон [Монтэ 2002: 323].

Вероятно, Египет был тем самым государством, на которое ориентировались, с которым активно взаимодействовали, а следовательно, у которого многое заимствовали существовавшие в то время (2 тыс. до н.э.) страны и народы древнего Востока (Передней Азии). В частности, мы не можем отрицать египетского влияния на семитическое население древнего Востока. Б. А. Тураев отмечает, что «родство египетского языка с семитскими замечается в корнях, суффиксах, грамматических формах, в законе трехбуквенности и второстепенного значения гласных. Это уже давно указывало на доисторическую этнографическую связь; к этому присоединились культурные указания; найдены аналогии в искусстве, быте и религии Египта и Вавилона» [Тураев 2002: 65].

Таким образом, может быть 2 варианта распространения эвфемизации теонимов и демонимов. Так как прослеживается определенное родство семитских языков с хамитскими, мы можем предположить существование семито-хамитского праязыка и некой общей прародины [Тураев 2002: 62]. В этом случае эвфемизация теонимов, с большей долей вероятности, проявилась еще в предполагаемом семито-хамитском праязыке, а затем распространилась в обеих группах языков. Второй вариант распространения предполагает многочисленные контакты Египта с Вавилоном и семитскими народами, в результате которых эвфемизация теонимов, равно как и демонимов, была заимствована как некое культурное явление или непременная часть религиозного культа.

В любом случае табуирование теонимов и демонимов и их последующая эвфемизация проявляется практически во всех религиях и мифологиях древнего Востока: следы эвфемизации теонимов и демонимов мы встречаем в Вавилоне, Ассирии и Аккаде (теонимы: Бел, Иштар; демонимы: bel dababi [Тураев 2002: 121]), в Финикии и в западно-семитской мифологии (теонимы: Баал, Илу, Мильком, Астарта; демонимы: Тифон, Муту).

Египетско-семитские мифологии настолько взаимопроникают друг в друга, что Б. А. Тураев говорит даже о египетско-ханаанском синкретизме, который проявляется «как в семитических божествах в египетском пантеоне, каковы: Ваал, Баалат-Гебал, Астарта, Решеп, Анат, так и в многочисленных заимствованиях из последнего в Азии (культ Осириса в Библе, Тот, Хатор)» [Тураев 2002: 294]. Подобного мнения придерживается И. А. Стучевский, отмечая факт слияния египетских божеств с культами азиатских: «Этот процесс хорошо заметен в иконографии Сетха (Сутеха), изображенного на стеле 400-летия эры Сетха, где он представлен в типично азиатском одеянии. На голове у него высокий конический колпак с выступающими со стороны лба рогами газели. С макушки колпака вдоль всей спины, почти до пола, свисает длинная лента. На него надеты браслеты, пестрые банты, короткий кинжал с кисточками. Все это типично для иконографии Баала (Ваала), с которым явно был отождествлен Ceтх. Как свидетельствует одна стела из Рас-Шамры, Сетх отождествлялся с Баал-Цафоном» [Стучевский 1984: 99].

Семитские боги не просто приникают в Египет, им поклоняются и даже совмещают с местными богами: «в эпоху Рамессидов бог Ра иногда отождествлялся с азиатским богом Элемом…Аштарта отождествлялась с богиней Сехмет» [Стучевский 1984: 100-101]. Культ семитской Богини-Матери Астарты был популярен в Египте, при этом следует отметить, что образ Астарты связан «с Исидой, Хатхор, Иштар, «Матерью Идой», Милиттой и Баалат» [Египетская мифология 2002: 343-344]. Почиталась в Египте также и «Анат (Анта), которая в Древней Аравии ассоциировалась с лунным богом Сином, а в Малой Азии с Ашшуром» [Египетская мифология 2002: 344].

Семитские божества органично «вписываются» в египетскую мифологию не только как враги (победа Сетха над сирийским богом морской стихии Йамом [Стучевский 1984: 100]), но и как «родственники» египетских божеств: «В папирусе Честер-Битти I супругами Сетха помимо египетской Нефтиды объявляются сирийские богини Анат и Аштарта (Астарта). Богиню Анат иногда называли «молочной коровой Сетха», а самого Сетха -- «быком Речену» (т. е. Сирии)» [Стучевский 1984: 100].

Мифологии Финикии, Египта и Вавилона тесно переплетаются благодаря постоянным заимствованиям теонимов и демонимов: финикийский Адду - «бог, почитавшийся и в Ассирии, и у арамеев под именем Раммана, или Адада» [Тураев 2002: 373]; кипрский Решеп, «перешедший в Египет вместе со своей женской половиной Анат, известной и в Палестине (в городах Бет-Анат и Анатот)» [Тураев 2002: 373]; финикийцы заимствовали культы многих египетских богов (Птах, Тот, Осирис) [Тураев 2002: 374]; «о культе среди финикийцев ассиро-вавилонских богов Салмана и Нергала говорят поздние надписи, найденные в Афинах, но эти божества могли быть усвоены еще в древнее время: культ Нергала на Кипре известен еще из телль-амарнских документов» [Тураев 2002: 373]. Более того, египетский Осирис начал отождествляться с семитским Таммузом и греческим Адонисом, и египетские жрецы привлекали к празднествам в честь Осириса даже население Библа. По словам Б. А. Тураева, «произошло даже некоторое религиозное общение двух религий на почве культа страждущего божества: из Египта ежегодно (еще в греческие времена - ср. трактат Лукиана о сирийской богине) отправляли по морю голову Осириса, которую в Библе встречали финикийские женщины с плачем, после чего начинались празднества» [Тураев 2002: 182]. В аккадских текстах встречаются египетские теонимы, причем уже ассимилированные семитскими языками: «В аккадских текстах имя египетского бога солнца Rc обозначено как rоа (например, в тронном имени Аменхотепа III -- Nibmuarоа, егип. Nb-mЗ?t-Rc)» [Коростовцев 1963: 107]. «Имя египетской богини Исиды в ассирийских текстах написано зрu» [Коростовцев 1963: 109].

По мнению М. А. Коростовцева, египетское влияние обнаруживается как в Африке (Напата, Мероэ), так и в Палестине и Финикии: «Здесь египетская культура временами сталкивалась с вавилонской и далеко не всегда оказывалась побежденной. Наконец, далекий Крит, с древних времен находившийся в сношениях с Египтом, испытывал культурное воздействие последнего» [Коростовцев 1963: 77].

Примечательно, что сами финикийцы признавали египетское влияние, в том числе и на происхождение своего алфавита: «среди финикиян эллинистической эпохи сохранилось предание, приписывавшее изобретение финикийского письма египетскому божеству: Филон Библский (финикийский мудрец Санхуниафон) называет изобретателем финикийского письма египетского бога Тота, покровителя письма и писцов» [Коростовцев 1963: 81].

О длительном влиянии египетской религии на Финикию и Угарит (Сирию) говорит и Д. Харден [Харден 2002:84].

Подобное взаимодействие и взаимовлияние благоприятно сказалось на распространении многих обрядов, ритуалов, запретов и суеверий. Во всех мифологиях (семитских и египетской) сохранен запрет на произнесение истинного имени бога. Избегалось также упоминание демонимов.

Широкое распространение получила вавилонская космогония, а также сказания о потопе. Эти мифы «проникли в Сирию (Гиерополь, где герой потопа носил имя Сисифий, родственное Ксисуфру), в греческую мифологию (титано- и гигантомахия) и философию (орфики, Ферекид Сирский и др.), в талмудические и, может быть, древнеперсидские представления. Этрусская космогония говорит о шести тысячелетиях, в течение которых сотворен мир, причем порядок творения напоминает Вавилон. Близка сюда и финикийская космогония» [Тураев 2002: 158].

Результатом данного распространения явилось проявление запрета на произнесение истинного имени бога, а также его последующая эвфемизация в иудаизме (теоним Яхве). Эвфемизация демонимов косвенно присутствует в Ветхом Завете (истинное имя антагониста бога не названо), но четко сформулированного запрета на произнесение демонима в данном сакральном тексте нет.

Постоянными были контакты египтян и индоевропейцев, в частности, хеттов. Культурное влияние хеттов на Египет во время нашествия гиксосов было достаточно велико, активно заимствовались индоевропейские боги и богини: «Некоторые из племен Малой Азии поклонялись Великой Матери в образе богини Ма или Аммас, которая, подобно ливийской богини Нейт и другим девственным богиням Дельты, создала себя сама и имела сына без отца. По сути, она является хтонической богиней и имеет схожие черты с Астартой, Афродитой, критской богиней-змеей, кипрской повелительницей голубей, кельтской Ану или ирландской Дану и шотландской Старухой из Блэра» [Египетская мифология 2002: 290].

Другим примером может послужить божество хеттов «Паппас или Аттис («отец»), ставший известным египтянам как Сутех. Он отождествлялся с Баалом, «повелителем»» [Египетская мифология 2002: 290]. «Египетский Сет развился из ранней концепции племенного Сутеха в результате появления азиатских переселенцев в восточной Дельте еще в додинастические времена» [Египетская мифология 2002: 271]. Хеттская богиня Кадеш «святая» стала в Египте одной из форм Астарты. «Египтяне изображали Кадеш как лунную богиню, стоящую обнаженной на спине львицы, что указывает на ее хеттское происхождение» [Египетская мифология 2002: 345]. В данном случае мы можем говорить о взаимовлиянии хеттской и семито-хамитской мифологий. Так среди хетто-хурритских богов встречается богиня Шаушка - аналог семитской Иштар [Наговицын 2004:409], «фигурирующая в текстах под именем последней» [Гарни 2002:169].

Влияние индоевропейских племен распространялось не только на Египет. Вавилония в XVI в. до н.э. подверглась нашествию «войска Кашшу, т.е. горного племени касситов, по-видимому, подвергшегося арийскому влиянию, насколько это можно заключить по собственным именам, в состав которых входят такие имена богов, как Шуриаш (бог солнца, индийское Суриа, греческое ь Т№лйпт), Бугаш («Бог»), Шумалия, Марутташ и др.» [Тураев 2002: 163].

Контакты соседствующих государств Малой Азии приводили к тому, что боги захватчиков надолго оставались в побежденных странах, подверженных культурному влиянию победителей. «В Сирии и Митанни, еще до периода гиксосов, Великий Отец хеттов стал верховным богом… Он имел несколько территориальных имен: Хадад или Дад в Сирии и Тешуб (или Тешуп) в Митанни; а еще дальше на север его звали Тарку. Но почти нет сомнения в том, что он был идентичен Сутеху, поскольку, когда Рамсес II заключал миримый договор с хеттами, Сутех и Амон-Ра были упомянуты как верховные боги двух великих империй» [Египетская мифология 2002: 292].

Хетты и хурриты оказывали влияние на аморейскую религию [Мифы и легенды народов мира 2004:71] (амореи - основное население Угарита), создавая причудливую семито-индоевропейскую мифологию.

Заимствованиями теонимов из соседних религий (как семито-хамитских, так и индоевропейских) отличались также цари и жрецы Минейского царства (Маин). По словам Б. А. Тураева, «религия Минейского царства имела сходство с вавилонской, но отличалась большей простотой. Главным божеством был бог Луны, носивший разные названия у различных племен: вавилонское «Син» у хадрамотитов, Амм («дядя») - у катабанцев, «Вадд» («друг») - у минеев, Хаубас - у сабеев; кроме того, почитался бог Солнца (Шамс) и бог утренней звезды - Астар, соответствующий вавилонской богине Иштар и ханаанской Астарте» [Тураев 2002: 692]. Но с распространением эллинизма цари Аксума начинают поклоняться медным статуям Ареса-Махрема [Тураев 2002: 695], а позднее некому обобщенному Владыке небес [Тураев 2002: 696].

Заимствование коснулось и демонимов. Так, «хеттский Тифон, подобно египетскому Сету и змею Апопу, вел войну против богов» [Египетская мифология 2002: 291]. А миф об убийстве дракона верховным богом с большей вероятностью был импортирован в египетскую мифологию из «драконоборческой» индоевропейской мифологии.

Почитание многих «популярных» богов часто переходило границы одного государства, распространение культурного влияния многих народов приводило к массовому заимствованию того или иного теонима. Так, например, культ египетского бога Беса распространился по всей Сирии, несмотря на то, что «он, вероятно, имеет африканское происхождение и мог быть импортирован» [Египетская мифология 2002: 345] в Египет. Именно этот теоним стал основополагающим для русского демонима Бес.

1.5.2 Религии и мифологии индоевропейцев

Заимствование теонимов и демонимов коснулось практически всех народов Средиземноморья. В середине I тыс. до н.э. возрастает культурное влияние Финикии. «Идея жизни и культ ее божеств, особенно Адониса, находит себе распространение за пределами Финикии и ее колоний. Божества юные и победившие смерть сопоставляются; их мистерии проникают в такие центры, как Афины, Александрия и другие» [Тураев 2002: 633].

Некоторые теонимы и демонимы Древней Греции имеют четкие параллели в финикийской мифологии: финик. Адон - греч. Адонис; финик. Тиннит (Пенэ Баал) - греч. Дидона (Цалам-Ваал, Саламбо); финик. Пуам (бог-карлик, досл. «бог молотка») - греч. Пигмей («бог с кулак») и др. Заимствуя богов, греки заимствовали и всё, что было с ними связано: мифы, ритуалы и обряды, запреты и суеверия. Стоит отметить, что многие кровавые ритуалы финикийцев были «переосмыслены» греками, но, по-видимому, запрет на произнесение теонимов сохранился без изменений. Большая часть богов с отрицательными чертами (разрушители, боги подземного царства и др.) не называются демонимами, а потому к ним применяется запрет на произнесение имени бога.

В эпоху эллинизма происходит смешение культур Древнего Египта и Греции, а затем и Рима. «Многочисленные памятники, по мере удаления от фараоновского времени, все более и более обнаруживают двойные имена, а также греков и затем римлян, молящихся египетским богам и исповедующих местную религию» [Тураев 2002: 658]. Появляется двойное греко-египетское написание теонимов (Дионис-Осирис [Тураев 2002: 658]; Имхотеп Асклепий, Зевс Серапис [Брестед 2002, Т.2: 440]); «даже в официальном розеттском декрете имена богов в греческой версии приводятся то в египетской, то в греческой форме (Гефест вместо Птах, Гермес вместо Тот)» [Тураев 2002: 659]. При Птолемее I даже вводится специальный греко-египетский бог Серапис, «первоначально имевший целью дать бога-покровителя новой столице - Александрии и вместе с тем, согласно египетским представлениям, для династии Птолемеев и вообще их государства» [Тураев 2002: 659]. Но, по мнению Д. Брестеда, «его почитание распространилось преимущественно в греко-римской, а не египетской среде» [Брестед 2002, Т.2: 427].

Многие греческие боги названы по функции, которую они выполняют (персонификация абстрактных понятий), или же имеют множество эпитетов, заменяющих истинное имя во время религиозных обрядов: Зевс (Жеэт «светлое небо»); Гера (?№сa «охранительница», «госпожа»); Аид (?ўйдзт, БАдзт «безвидный», «невидный», «ужасный»); Арес (?ўсзт, его эпитеты: «сильный», «огромный», «быстрый», «беснующийся», «вредоносный», «вероломный», «губитель людей», «разрушитель городов», «запятнанный кровью»).

Отметим, что Т. В. Гамкрелидзе и В. В. Иванов возводят греческое Иепт к индоевропейскому корню « с первоначальным значением «дуть», «выдыхать», «задыхаться»; «удушье», «дух», «дыхание»» [Гамкрелидзе 1984, Т.2: 466]. Возможно, это связано с обожествлением ветра у индоевропейцев.

Римляне, в свою очередь, практически полностью заимствуют греческий пантеон (12 основных богов, так называемые Олимпийцы), но наделяют богов другими, своими именами: греч. Зевс - рим. Юпитер, греч. Гера - рим. Юнона, греч. Афродита - рим. Венера, греч. Гермес - рим. Меркурий, греч. Аполлон - рим. Аполлон, греч. Арес - рим. Марс, греч. Аид - рим. Плутон и др. [Бирлайн 1997: 35-38]. У римлян также встречается запрет на произнесение истинного имени бога [Штаерман 2000: 380], который сохраняется не только у жрецов, но и простых людей.

Контакты Рима с Сирией, Египтом и Персией значительно повлияли на мировоззрение римского общества: «В Риме оплакивали Адониса, плясали в честь Балмаркоды, в Остии справляли морской маюмский праздник Марны; Адад из Баальбека-Гелиополя почитался под именем Jupiter Heliopolitanus (Юпитера Гелиопольского), Малахбель Пальмирский встречается и в Риме, и в Нумидии, и в Дакии» [Тураев 2002: 713]. «Зевс в Египте отождествлялся с местным богом Аммоном, Аполлон - с Гором. В Пелопоннесе Аполлон отождествлялся со старым пелопоннесским богом Иакинфием» [Суперанская 1990: 26].

Императоры Рима сирийского происхождения (Элагабал и Аврелиан) пытались насадить в империи культ Solis invicti (Солнца Непобедимого). Этому во многом способствовал семитский культ с «тенденцией к солнечному или небесному монотеизму. Ваал небесный, бог высочайший, бог вечный -- эпитеты, чередующиеся для верховного семитического божества с такими, как «всемогущий», владыка вселенной, непобедимый и т. п.» [Тураев 2002: 713].

Запрет на произнесение демонимов не зафиксирован, что может быть связано, как и в Греции, с отсутствием персонифицированных демонимов.

Многочисленные контакты людей, населявших Малую Азию и бассейн Средиземноморья, во втором - первом тысячелетии до н.э. затрудняют поиски мифологии-источника табу на произнесение теонимов, в связи с этим мы не можем с достоверностью утверждать, из какой мифологии римляне могли заимствовать табу на теонимы. Можно предположить, что с большей вероятностью источником запрета могла быть греческая мифология, подвергшаяся сильному влиянию финикийской (где уже существовало табу на произнесение теонимов), а не этрусская мифология (в которой нет данных о табуировании теонимов).

В 2-1 тыс. до н.э. отмечаются также контакты семито-хамитов и индоевропейцев, что, несомненно, вело к многочисленным заимствованиям теонимов и демонимов. Примерами подобных контактов могут служить хетто-арамейские культурно-политические образования, индо-иранские боги Индра и Митра у митанни [Мейе 2002: 88], упоминание имени Митры в египетских источниках [Тураев 2002: 68]. Некоторые исследователи связывают семитский теоним Iљtar с «индоевропейским *ster- «звезда» (греч. ЬуфЮс, лат. stella < *ster-la, гот. staнrno), собственно «неподвижное тело»» [Красухин 2004: 299].

Однако мы не обнаруживаем данных о заимствовании табу на истинное имя бога или дьявола. Мы не можем предположить, кто оказывал большее влияние, индоевропейцы или семито-хамиты. Отсутствие данных о заимствовании табу может говорить о том, что табу уже существовало у обеих групп народов, или же о том, что индоевропейцы не заимствовали культы у семито-хамитов. Можно также предположить географическую близость прародин семито-хамитов и индоевропейцев [Сухачев 2007: 65] с постоянными контактами в самом начале зарождения мифологий этих народов. Факты тем не менее подтверждают первую и третью гипотезу. Так, в древней Индии существовали многочисленные запреты на произнесение имени бога, которые отразились в Ведах. И в настоящее время нам известны имена индийских богов и демонов только в эвфемизированном варианте, а именно в виде эпитетов. Например, теонимы: Вишвакарман (др.-инд. букв. «Творец всего») [Топоров 2005: 190], Аджа Экапад (др.-инд. букв. «одноногий козел»), Адити («несвязанность», «безграничность») и др. Демонимы: Шива (др.-инд. букв. «благой», «приносящий счастье»), Мара (др.-инд. букв. «убивающий», «уничтожающий»), Кришна (др.- инд. Krsna букв. «черный», «темный», «темно-синий») и др.

Следы эвфемизации встречаются также и в Авесте. Авестийский (иранский) теоним Ахура Мазда (букв. «Господь Премудрый») был эвфемизирован и с течением времени был переосмыслен в новое имя собственное Ормузд.

Религии Вед (Индия) и Авесты (Иран) определенно относятся к одному первоисточнику, их родство не вызывает сомнений: «верховное семибожие; борьба за власть во вселенной двух родственных, но враждующих группировок богов; драконоборство; низведение на землю небесных вод, две посмертные дороги души, чудесный мост в загробный мир, охраняемый собаками, и др.» [Брагинский 2000: 561].

Однако индийские боги в Иране переосмысливаются в демонов (дэвы), индийские демоны-асуры становятся богами Ахурами. И в Индии иранские боги ахуры считаются демонами, а демоны-дэвы являются духами добра. С. А. Токарев считает это «отзвуком межплеменной борьбы среди арийцев» [Токарев 1990: 356]. Подобное инвертное отображение пантеона с сохранением основных положений религии не может не наводить на мысли о раннем отделении малой группы «еретиков» от основной массы верующих с последующим отселением на отдаленные территории. Именно благодаря инвертности религий Вед и Авесты эвфемизация теонимов могла распространиться и на демонимы, почитаемые «соседями» в качестве богов.

Интересно, что не все иранские племена переосмыслили индийских богов в демонов. Например, касситы (Западный Иран) заимствовали культы богов «Ригведы» (Сурья, Митра, Индра, Варуна и др.) [Куликан 2002: 26] без изменений.

Нельзя отрицать и взаимовлияние Ирана и семитских народов. «Иран дважды оказал могущественное религиозное воздействие на весь Запад. Культ древнего иранского бога света -- Митры, хотя и подвергшийся влиянию вавилонского богословия и малоазийских представлений, победоносно шествовал на Запад еще с эпохи усиленного синкретизма в начале эллинистической поры, но особенно -- в римское время, начиная с Каппадокии и Понта, распространяясь сначала среди военной аристократии персидского происхождения, потом в основном среди солдат во всей западной половине Римской империи, привлекая к себе сердца тем характером деятельности благочестия и энергичного служения правде, верности и культуре, которые были обусловлены иранским дуализмом» [Тураев 2002: 743].

Иранские теонимы и антропонимы упоминаются в ассирийских текстах времен Саргона II [Грантовский 1998: 30]. При Ахеменидах широко распространился культ богини плодородия «Ардвисуры Анахиты, полностью соответствовавшей Иштар, Астарте, Афродите и т. п. и имевшей тот же характер… О заимствовании его у семитов определенно говорит Геродот (I, 131)» [Тураев 2002: 558].

На территорию Древней Руси табуирование теонимов и демонимов проникает вместе с христианством из Византии, наличие запрета на произнесение имени бога у дохристианских славян зафиксировано не было. Исключение, возможно, составляют эпитетообразные теонимы (Ярило, Яровит) соотносимые с богами праславянского пантеона (Мать сыра земля), так как «в основе этих имен - старые эпитеты соответствующих божеств» [Иванов 2000: 450]. Показательны также имена низших божеств: Правда, Кривда, Доля, Смерть. Возможными следами эвфемизации в праславянской религии можно считать такие теонимы и демонимы, как Белобог, Чернобог, Дажьбог и др., содержащие в составе имени часть «бог».

Русский апеллятив бог некоторые ученые возводят к авестийскому baгa- и древнеперсидскому baga- [Порциг 2003: 249] или же к древнеиндийскому bhagas «одаряющий», «уделяющий» и иранскому baгa «наделяющий», «господин» [Широков 2003: 557]. По мнению А. Мейе, «славянские языки, так же, как и индоиранские, имеют слово богъ, скр. bhбgah, зенд. bagф, обозначающее «долю, богатство»; они сохранили это значение в производном богатъ и в сложении оу-богъ «бедный», а также, несомненно, в имени древнерусского бога Дажь-богъ «дай богатство». Это слово, которое в санскрите обозначает обожествленное богатство, в древнеперсидском языке служит общим именем «бога» -- baga. В том же значении оно существовало в иранском языке северо-запада, у мидян, а также встречается в северном иранском языке (согдийск. Вбг-); славянские языки, в отличие от балтийских, сохраняющих *deiwo-: др.-прус. deiwas, лит. di?vas, латыш, dмevs, представляют, как и иранские языки, богъ в значении «бога», а следы слова *divъ здесь сомнительны. Таким образом, религиозное влияние иранской цивилизации на славян очевидно, но его не следует преувеличивать: славянские языки свидетельствуют об иранском явлении семантического развития слова богъ от значения «богатства» к значению «бога», но не о противопоставлении bogъ и *divъ в духе маздеизма». [Мейе 2000: 406].

В любом случае индо-иранское влияние на славянскую мифологию привело к созданию в славянской мифологии эпитетообразных теонимов, которые перешли в демонимы с распространением христианства.

Вера в магическую силу имени была не только в перечисленных выше религиях индоевропейцев, подобную веру мы встречаем также у скифов и сарматов [Абаев 1979: 321]. В германо-скандинавской мифологии она выражалась в создании кеннингов (иносказаний) и эпитетов, замещающих истинные имена богов [Мелетинский 2000: 287].

1.5.3 Иудаизм и христианство

Эвфемизация основного имени Бога в иудаизме и имени Бога-отца в христианстве выразилась в создании подменных имен для так называемого тетраграмматона YHWH, переводимого на русский язык как Яхве.

На иудаизм в значительной мере повлияли египетская и вавилонская космогония, а также культы семитских божеств. Зарождение иудаизма проходило в условиях сильного египетского влияния. И, возможно, именно благодаря египетскому культурному влиянию иудаизм стал нетерпимым к богам соседних народов. Однако в первые годы существования иудаизма мы находим неоспоримые факты заимствования теонимов семитским населением из религии Египта: «В одном остраконе из Элефантины, написанном на арамейском языке, говорится: «Я благословляю тебя во имя Яхве и Хнума». Иными словами, верующие евреи почитали здесь не только «единого» еврейского бога Яхве, но и владыку Элефантины, искони египетского бога Хнума. Египетские религиозные обряды и обычаи, естественно, могли распространяться и на еврейского бога Яхве и таким образом внедряться в религию евреев» [Коростовцев 2000: 390].

Семитско-египетское взаимодействие невозможно отрицать, оно проявляется не только в отдельных культах «совместных» богов, но и в заимствовании теонимов и демонимов. Так, Д. Брестед отмечает, что «в Лейдене имеется демотический папирус, озаглавленный «Заговор Осириса» и представляющий первообраз написанного греческими буквами и отредактированного с изменениями, в числе которых особенно важным является упоминание Саваофа, «могучего ангела Михаила в руке Божией»» [Брестед 2002, Т.2: 437].

Нельзя однозначно сказать, какой именно египетский бог лег в основу иудейского Яхве: был ли это крылатый Хор (Гор), «возникший сам по себе» Хепри, гончар Хнум, демиург Птах или монотеистический Атон. Мы можем предположить, что все вышеперечисленные боги в равной степени повлияли на образ Яхве. С одной стороны, и Птах, и Яхве создают мир при помощи божественного слова: «демиург Пта «задумывает в сердце своем» (египтяне считали сердце «седалищем мысли») акт творения, а потом «изрекает слова» (wd nidw)… «И сказал бог: да будет свет, и стал свет»» [Gen 1:3] [Коростовцев 2000: 396-397]. С другой стороны, «яркий образ гончара Хнума, создавшего людей из глины, пронизывает книги Пророка Исайи (29, 15-16; 45, 9; 64, 8), Пророка Иеремии (18, 2-4), Иова (10, 8-9)» [Коростовцев 2000: 390].

Возможно, тетраграмматон Яхве, образованный от глагола hyh (hwh) со значением «быть» и «жить», является прямой аналогией с именем египетского бога Хепри (««ставший», «возникший [сам по себе]». Оно происходит от глагола hpr («возникать», «становиться»))» [Коростовцев 2000: 87].

Можно сравнить образы крылатого бог неба Хора и крылатого небесного бога Яхве: «во Второзаконии (32, 11-12), в книге Исхода (19, 4), в ряде псалмов (14, 8; 57, 2; 61, 5-6; 63, 8; 91, 4), в книге Руфь (2, 12) говорится о «крыльях» бога Яхве» [Коростовцев 2000: 398].

Вполне правдоподобна и версия об Атоне: «Внимание ученых неоднократно привлекало очевидное сходство между гимном богу Атону, составленному и написанному во время фараона-еретика Эхнатона (XIV в. до н. э.), и 103-м псалмом» [Коростовцев 2000: 392-393]. Мы можем предположить, что имело место слияние образов нескольких египетских богов в один яркий теоним, послуживший прототипом иудейского Яхве.

В настоящее время уже доказано, что начало масоретского текста (Тора) практически полностью заимствовано из шумерских и египетских источников. Это касается основных моментов космогонии и основных ключевых сцен. У М. А. Коростовцева со ссылкой на Сейса приводится схема «гермопольской космогонии:

1) водная бездна, водный хаос;

2) витающий над ней дух;

3) сотворение света;

4) появление из бездны «первозданной суши».

На основании библейского текста Сейс составил аналогичную схему библейской космогонии;

1) водная бездна, водный хаос;

2) витающий над ней дух;

3) сотворение света;

4) появление из бездны суши.

Сейс вполне резонно отмечает, что тождество словесных моделей космогонии двух народов не может быть случайным» [Коростовцев 2000: 395-396].

Примечательно, что даже Книга Притч Соломоновых заимствована, но на этот раз из египетских источников. Исходным текстом признано «Поучение Аменемопе» (папирус Британского музея № 10474) (подробнее смотри: Коростовцев 2000: 391-392). Египетское влияние прослеживается также в книгах Иова, Экклезиаста и даже в псалмах. При описании египетского влияния на иудеев М. А. Коростовцев упоминает также взвешивание душ (книга Иова 31:6; книга Притчей Соломоновых 16:2), бальзамирование и положение в ковчег в Египет Иосифа (книга Бытия 50:26) [Коростовцев 2000: 394].

При практически полном заимствовании космогонии и образа верховного бога иудаизм не мог не заимствовать табу на произнесение теонима, бесспорно самое подходящее для сокрытия истины.

Что касается демонимов в Ветхом Завете, то основными противниками Яхве в Ветхом Завете являются вавилонские боги, как равные ему (Молох, Астарта, Нергал, Хамос, Веельзевул и др.). В Ветхом Завете демоним сатана (др.-евр. љгtгn «противодействующий», «противник») пишется с прописной буквы, и он никогда не рассматривался как равный богу Яхве, или как независимое от него творение.

Следует отметить, что на Ближний Восток дуализм (противопоставление добра и зла) пришел именно из Ирана. Многие зороастрийские идеи в значительной степени повлияли на иудейский мистицизм [Брагинский 1965: 718].

В 5-4 вв. до н.э., с распространением персидского влияния, семиты знакомятся с основополагающими принципами зороастризма. И именно эти принципы легли в основу Нового Завета, где четко прослеживается борьба добра и зла, где есть бог и его антагонист, которого все также именуют «противником», но он уже становится полноценным демонимом, со своей историей и запретом на произнесение имени. Сатана становится именем собственным, и начинается бесконечный цикл эвфемизации его имени: Сатана, дьявол (греч. дйЬвплпт «клеветник»), нечистая сила, лукавый и т.д.

Влияние египетской, семитской, эллинистической религий, а также зороастризма и иудаизма на зарождающееся христианство не подлежит сомнению. Здесь и вавилонская Иштар, кормящая младенца (образ богоматери), и умирающий и воскресающий бог (египетский Осирис, шумерский Думузи, вавилонский Таммуз, ассирийский Мардук-Бел, финикийский Адон, греческий Адонис), и приближенные - помощники бога (шумерские аннунаки, сопровождающие Энлиля; ингиги; карлики, сопровождающие египетского Беса), и, конечно же, идея богочеловека (все египетские фараоны считались сыновьями бога, Александр Македонский провозгласил свою божественность).

«Ученые-востоковеды отмечают в ряде случаев прямое воздействие ассиро-вавилонских мифов и легенд на сюжеты библии и евангелия.

Так, в мифе о Бэле-Мардуке говорится о том, что его схватили у входа в подземное царство. Допрашивали, били и затем увезли на гору, где казнили. С ним казнили неизвестного преступника. Одежду Бэла-Мардука унесли, но богиня, которая очень любила его, верила, что смерть не может разлучить их...» [Матвеев 2004: 65].

Примечательно, что, заимствуя Ветхий Завет и добавляя в нему Новый Завет, первые христиане следовали не всем предписаниям иудаизма. Однако запрет на произнесение имени бога сохраняется и в новой христианской религии (теоним: Иисус Христос; демоним: Сатана). Вместе с ним сохраняется и запрет на произнесение имени антагониста бога. Стоит отметить, что в Новом Завете нет четкого списка «новых» заповедей, есть только периодические ссылки на ветхозаветные заповеди, причем в разных евангелиях они звучат по-разному, колеблется даже их число: у Марка [Mar 10:19] [Библия, 1993, 1165] и Матфея [Мat 19:18-19] [Библия, 1993, 1127] Иисус упоминает 6 заповедей, у Луки [Luc 18:20] [Библия, 1993, 1211] - 5, у Иоанна [Библия, 1993, 1225] упоминание ветхозаветных заповедей, равно как и новозаветных отсутствует. Третья ветхозаветная заповедь (табу на имя бога) в Новом Завете не упоминается ни разу, вероятно, это позднее переосмысление. И запрет на произнесение имени бога, и запрет на произнесение демонима сохраняются только в устной традиции. Разница заключается только в том, что официальная церковь признает табу на теоним, а табу на демоним становится суеверием.

Суеверия и практика магических заговоров с воззваниями к вавилонским и египетским богам сохранялась во многих странах даже в VIII в., когда «были в ходу тексты, в которых наряду с именем Иисуса Христа встречаются Исида и Нефтида и языческие мифологические намеки» [Тураев 2002: 671]. Отметим, что тексты заговоров, дошедшие до настоящего времени из Средневековой Европы и активно использующиеся современными магами, по-прежнему переполнены именами египетских и семитских божеств, а также языческими богами Европы.

С распространением христианства по всему миру, начиная с Греции и Рима и заканчивая современными странами, продолжает свое распространение и эвфемизация теонимов и демонимов (подробно смотри карту 1 приложения).

Наличие эвфемизированных теонимов и демонимов в современном мире создает проблему в определении степени самостоятельности данного явления в языке. Большинство эвфемизированных теонимов появляется благодаря переводам Библии, а следовательно, мы можем предположить, что основная часть подобных переименований не что иное, как кальки с языка перевода. Например, латинское Deus Deorum звучит на английском God of gods, на французском le Dieu des dieux, на русском Бог богов.

Однако эвфемизация имени бога существовала и в древних индоевропейских, и в древних афразийских языках. А следовательно, мы не можем утверждать, что в современных европейских языках эвфемизация теонимов появилась только благодаря распространению христианства.

Таким образом, мы можем говорить о параллельном распространении эвфемизации теонимов в индоевропейских и афразийских языках, не исключая при этом взаимного влияния языков и культур, расположенных в географической близости.

Выводы по первой главе

Все вышесказанное позволяет нам сделать следующие выводы:

Существуют три точки зрения на проблему эвфемизма: возведение эвфемизма только к табу, возведение эвфемизма только к социальным факторам, комплексный подход, учитывающий и табу, и социальные факторы. В нашей работе мы будем придерживаться комплексного определения эвфемизма, которое учитывает как замены вследствие налагаемых запретов (табу), так и социальные факторы. На настоящее время не существует полной всеохватывающей классификации эвфемизмов, несмотря на постоянно увеличивающееся число эвфемизмов по всему миру. Проблема составления полной классификации связана, скорее всего, с проблемой выделения основания классификации.

Причиной эвфемизации теонимов и демонимов древних религий и мифологий является табуирование имени бога и дьявола. Причина эвфемизации теонимов и демонимов в современном обществе связана как с древними суевериями (табу), так и с социальными факторами (переименование с целью устранения отрицательной коннотации в бранных конструкциях, образованных на основе теонимов).

Выявлены следующие возможные классы теонимов и демонимов: имя собственное; имя нарицательное как наименование класса (апеллятив); имя нарицательное как наименование функции (апеллятив); эпитет. У выделенных классов имен нет четких границ, и с течением времени возможен переход имени собственного в апеллятив (например, Юмала одновременно и имя собственное, и имя нарицательное) и наоборот (Адон («господь») используется как имя собственное). Также возможны переходы эпитета в апеллятив (Илу первоначально «сильный», «могучий» переходит в апеллятив «бог»), и эпитета в имя собственное (Ахура Мазда «премудрый господь» переосмысливается в новое имя бога Ахурамазда или Ормузд). В ряде мифологий принято наименование богов по выполняемой функции (например, в буддийской, авестийской, ведической, японской и др.).