Сопоставление использования библеизмов в институциональном дискурсе разных культур

А. Напоминание о событии.

Б. Первая посылка: почему случается зло?

- зло закономерно и Бог знает об этом.

В. Вторая посылка: Должны ли мы начать войну?

- начало моральной войны со злом, причем резкая оппозиция предельных понятий ДОБРО-ЗЛО является одним из догматов протестантизма. Достаточно вспомнить высказывание Р. Рейгана «Советский Союз -- империя зла» и сопоставить с современным выражением Дж. Буша «Ось зла».

Г. Утверждение новой эры, воскрешения аналогично Христу.

Таким образом, композиция современной проповеди выполнена в соответствии с рекомендациями классической риторики, тогда как библейские проповеди демонстрируют преимущественно обилие смыслообразующих стилистических средств, функционирующих как жанровые признаки.

Проповедник всячески подчеркивает авторитет Бога: God suffered in Jesus Christ. God wept in Jesus Christ, just as God has wept this week. God has wept with us, and the world. Здесь мы наблюдаем использование аналогичных библейским стилистических приемов в сочетании с риторически проработанной композицией, что характерно и для современного американского институционального дискурса.

God is redeeming evil, God is bringing life out of death, just as God did in Jesus Christ, and just as God always does. Параллельные конструкции с подхватом заставляют реципиента сконцентрироваться на одном: «Бог думает о нас». Начиная проповедь с эпиграфа, в котором содержится воззвание к Божьей милости, оратор заканчивает свою речь той же цитатой. Рамочный повтор призван служить большей убедительности.

Lord, have mercy upon us.

Christ, have mercy upon us.

Lord, have mercy upon us.

Синонимичный параллелизм, выступая в триаде, звучит как заклинание, а не как привычная молитва. Эффект этих утверждений проявляется в том, чтобы показать реципиенту, что события, упомянутые в проповеди, являются частью божественного плана, в том, что слушателю следует полагаться на Бога.

Триады как формальные признаки библеизма можно наблюдать в проповеди повсеместно: «Why does this happen? Why does this happen to innocent people? Why?», «… for the sake of the good, for the sake of justice, for the sake of life», «Sometimes we have become depressed and lifeless. Sometimes we have struck back in anger and rage, responding to violence with violence. And sometimes we have found a third way». Первая триада является риторическим вопросом, обращенным к слушающим, чтобы дать им возможность поразмышлять, прежде чем они получат авторитетный ответ. Вторая триада подчеркивает те необходимые ценности, ради чего стоит бороться. В третьем случае - обобщаются действия паствы и предлагается новый вариант поведения. Характерен выбор лексических единиц, который определяется протестантской направленностью проповеди. Это понятия «зло»/«evil» -- «добро»/«good», «война»/ «war», «страдание»/ «suffering», «вера»/ «faith», «справедливость»/ «justice». Предельное понятие «evil» реализуется в тексте не только семантически, но и фонетически. Звук [v] повторяется в тексте: violence, virus of violence, victim, innocent lives.

Интересен пассаж об объявлении войны: It is hard to speak of war in the sacred space of the Cathedral. I do not speak of war lightly. But I speak of it because it is already begun, begun in the world around us and begun in our hearts. But please listen. I do not speak merely of physical war; I speak of a much more powerful spiritual war, just as Jesus speaks of a peace that does not come from this world. «Новая» проповедь провозглашает моральную войну. При этом рекуррентность слова «speak» не случайна. Оружием на объявляемой войне должно стать слово по аналогии с учением Иисуса Христа. Таким образом, дается ответ, как сражаться: посредством слова, так как все ответы уже предопределены Богом и написаны в Библии. Подхват «begun» констатирует начало моральной войны. Проповедник предлагает решение по выходу из трудной ситуации в обращении к вере, религии: «The world needs religion to stand for peace. God needs religion to stand for peace».

Некоторое различие в строении библейской и околобиблейской протестантской проповеди, которая использует композиционные особенности светской риторической традиции, позволяют нам считать собственно библейскую проповедь, в которой используется обилие стилистических приемов, прецедентным текстом первого порядка, а постбиблейскую проповедь, добавляющую композиционные особенности, описанные классической риторикой, -- прецедентным текстом второго порядка. Следует отметить, что современный институциональный дискурс использует особенности как библейской, так и околобиблейской проповедей, заимствовав из последней прежде всего четкое композиционное решение, заданное классическими риторическими учениями.

Итак, как библейская, так и околобиблейская проповеди рассматривается нами как библеизм, поскольку они несут в себе черты прецедентности. Использование проповеди как библеизма, по-нашему мнению, характерно для протестантской и прежде всего для американской культуры, которой свойственна мессианская проповедническая традиция. Отмечается также важная функция параллелизма и повтора как средства формальной организации канонического текста и подчеркивается его эмфатическая роль в активном воздействии на слушающего.

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 2.

1. Библеизмы, понимаемые как любая интертекстуальная реализация библейского текста, маркированы на всех уровнях языка и вводятся в дискурс в виде цитат (квазицитат), аллюзий, упоминаний, реминисценций.

2. Библеизмы легко изымаются из контекста, они афористичны, обладают смысловой законченностью.

3. Проповедь является комплексным монологическим жанром, который в совокупности своих характеристик может использоваться в последующем дискурсе. В этом качестве проповедь в целом рассматривается как библеизм. При этом библейская проповедь может рассматриваться как прецедентный текст первого порядка для последующего дискурса, а последующая околобиблейская проповедь как прецедентный текст второго порядка.

4. Библейская проповедь содержит ряд жанровых признаков, которые служат смыслообразованию, в совокупности приводя к образованию смысла сакральности. Околобиблейская проповедь, используя те же жанровые признаки, имеет композиционное строение, рекомендованное классической светской риторикой, что делает проповедь как текст пригодным форматом для использования в последующем дискурсе.

5. Существенными для последующего дискурса являются следующие жанровые признаки проповеди: ритуальные вступления и концовки; вставные жанры; эмфатические конструкции, обращения; регулярные повторы; риторические вопросы; фонетический, семантический, синтаксический параллелизм; хиазмы; анафоры; симметричное построение колонов; ритм, задаваемый просодико-фонологической структурой; наличие климакса или градации; антитезы и бинарные оппозиции; триады; метафоричность; аллюзии и прямые цитаты из Библии и постбиблейских проповедей; намеренная архаизация; противопоставление МЫ (паства) - ТЫ (Господь).

ГЛАВА 3. РЕАЛИЗАЦИЯ БИБЛЕИЗМОВ В ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОМ ДИСКУРСЕ

3.1 Понятие институционального дискурса

В последнее время в лингвистике наметилась тенденция к употреблению термина «дискурс» в противовес к понятию «текст». Термин дискурс отличается многоаспектностью изучаемого явления. М.Л. Макаров [2003], суммируя различные понимания дискурса, излагает основные подходы к определению дискурса: говоря о его формальной, функциональной, ситуативной интерпретациях. Формальный подход понимает дискурс как образование выше уровня предложения (в традиционном понимании - уровень текста). Функциональный подход рассматривает употребление языка/ речи, во всех разновидностях дискурса. Ситуативная интерпретация дискурса учитывает социальные, психологические и культурозначимые условия и обстоятельства общения, т.е. поле прагмалингвистического исследования. Закономерно поэтому обращение к дискурсу со стороны многих ученых, разрабатывающих теорию речевых актов, логическую прагматику общения, анализ диалога и аргументации, лингвистический анализ текста, критический анализ дискурса, проблемы социолингвистики и этнографии коммуникации, когнитивной лингвистики и психолингвистики. В нашем контексте уместно употреблять термин текст применительно к фиксированному продукту речи, в частности к тексту Библии, противопоставляя его дискурсу как процессу. Поэтому мы говорим о тексте Библии и институциональном дискурсе, в котором по-разному, с разными содержательными последствиями реализуются библеизмы.

Как уже отмечалось в данной работе, библейский текст как прецедентный текст воспроизводится в последующих текстах и институциональном дискурсе путем упоминания, прямой цитации, квазицитации, аллюзии и т.п. В настоящей работе предпринимается попытка рассмотреть употребление библеизмов в институциональном дискурсе с целью выявиления содержательных и формальных особенностей их использования.

Под институтом в данном контексте понимаются те или иные социальные группы, которые обладают функцией решать социально значимые задачи с точки зрения групповых интересов [Макаров 2003:205-206], а институциональным дискурсом является «специализированная клишированная разновидность общения между людьми, которые могут не знать друг друга, но должны общаться в соответствии с нормами данного социума» [Карасик 2000]. В.И. Карасик выделяет политический, административный, юридический, военный, педагогический, религиозный, мистический, медицинский, деловой, рекламный, спортивный, научный, сценический и массово-информационный виды институционального дискурса. Ядром институционального дискурса является общение базовой пары участников коммуникации -- учителя и ученика, священника и прихожанина, ученого и его коллеги, журналиста и читателя (слушателя, зрителя).

В данном случае институциональный дискурс мы сводим фактически к официальным речам высокопоставленных политиков, что вполне согласуется с приведенным определением, поскольку, как представляется, многие нормы официальных речей самым непосредственным образом задаются нормами конкретного социума и института. Мы предпочитаем при этом говорить об институциональном, а не о политическом дискурсе, поскольку высшие лица государств, чьи речи рассматриваются в работе, выступают в данном случае не как независимые политики, а как представители института в лице государства, произнося не спонтанные, а, за некоторым исключением, заранее подготовленные речи.

Институциональное общение есть речевое взаимодействие представителей социальных групп или институтов друг с другом, с людьми, реализующими свои статусно-ролевые возможности в рамках сложившихся общественных институтов, число которых определяется потребностями общества на конкретном этапе его развития [Карасик 1998:190-191].

Наибольший для нас интерес представляет политический дискурс или политические тексты, поскольку политика, будучи специфической сферой человеческой деятельности является совокупностью речевых действий [Шейгал 1998]. Проповедь как основной жанр религиозного дискурса пересекается с политическим, как отмечает Е.И. Шейгал, в сфере мифологизации сознания, веры в магию слов, признании божественной роли лидера и использовании манипулятивного воздействия и ритуализации общения.

В нашем случае материалом сопоставительного исследования послужили тексты речей руководителей государств, президентов, премьер-министров, и других ведущих политиков США: Джоржа Буша (G.W. Bush), Ричарда Чейни (Richard Cheney), Кондолизы Райс (C. Rice) [www.whitehouse.gov], Элейн Чао (E.L. Chao) [www.dol.gov], Джона Эшкрофта (J. Ashcroft) [www.usdoj.gov], Родерика Пейджа (R. Paige) [www.ed.gov], Поля Волфовица (P. Wolfowitz), Дональда Рамсфелда (D. Rumsfeld) [www.defenselink.mil], Колина Пауэла (Colin L. Powell) [www.state.gov]; Великобритании: Тони Блера (T. Blair) [www.number-10.gov.uk], Королевы Елизаветы II (Queen Elizabeth), [www.etoile.co.uk/Speeches.html] Маргарет Тэтчер (M. Thatcher) [www.margaretthatcher.org]; России: В. Путина [www.kremlin.ru]; Германии, немецкоговорящей Швейцарии: Герхарда Шредера (G. Schrцder), Йошки Фишера (J. Fischer) [www.bundesregierung.de], Кристофа Блохера (Ch. Blocher) [www.admin.ch/ch/d/cf/index.html] и др.

Мы разграничиваем британскую и американскую текстовые традиции использования библеизмов в институциональном дискурсе, поскольку сопоставительный анализ речей показал их существенное различие, что позволяет говорить о специфическом использовании библеизмов в британском и американском институциональном дискурсе. Критерием отбора текстового материала послужил фактор известности личности, значимости ее в политической жизни страны, а также возможности широкого воздействия данного института власти - президента или премьер-министра (в Великобритании также Королевы). Доступность институциональных текстов в Интернете отражает также готовность института власти представлять свою позицию. Например, сайт Правительства Российской Федерации [www.government.ru], в отличие от соответствующих сайтов США [www.whitehouse.gov/government/cabinet.html], Великобритании [http://www.number-10.gov.uk/output/Page203.asp] и Германии [www.bundesregierung.de], содержит только правительственные указы; на нем отсутствуют речи премьер-министров и других членов кабинета министров. Соответственно, при отборе материала, мы ограничились только речами Президента В.В. Путина.

Отбор материала осуществлялся методом фронтальной выборки. Корпус текстов составил 4318 единиц, из них 226 на русском, 3609 на английском, 483 - на немецком языке. Количественный дисбаланс объясняется вышеупомянутым обстоятельством, а также сравнительно редким использованием библеизмов в российском институциональном дискурсе

Основными риторическими видами институциональных речей явились: обращения к нации, приветствия, официальные заявления, декларации, ежегодные послания, то есть те тексты, которые отличаются монологичностью и могут быть заготовлены заранее.

3.2 Реализация библеизмов в американском институциональном дискурсе

В контексте нашего исследования, связанного с изучением влияния Библии и библеизмов на современный институциональный дискурс, обратим внимание на особенности существования библейского пратекста в контексте американской лингвокультуры, где влияние Библии на современный дискурс имеет специфические черты. Американская культура, будучи сформирована европейской культурной традицией, несет в себе ее сущностные черты. В американской культуре Библия занимает особое место и играет существенную интегрирующую роль. Религия прямо или косвенно влияет на общественную организацию, порядок, права человека в стране [Michael 2000:42]. Как уже говорилось, особое распространение в Америке получила протестантская версия Библии (King James Version), поскольку в целом Америка, несмотря на большое количество католиков, -- протестантская страна с протестантской идеологией, причем преимущественно в ее пуританской версии (достаточно вспомнить скандал с президентом Клинтоном). Переселенцы на американский континент были очень религиозны: среди них много пуритан, кальвинистов. Даже спустя несколько столетий пуританское наследие остается значимым и влиятельным: «Пуританское видение моральной задачи и справедливости вошли в поток американского сознания» [там же:59]. Библия выступает мерилом человеческих ценностей и частью прагматических установок нации. По данным социологического опроса, проведенного в 2001-2002 гг. [http://pewforum.org/publications/reports/poll2002.pdf] в США 82% населения христиане, из них большинство протестанты -- 53%, католиков 23%. 63 % опрошенных считают религию важной составляющей своей жизни. Наибольшее число респондентов (37%) молятся несколько раз в день, и более половины (16%, 26%, 14%) посещают церковь не менее одного раза в месяц. [Americans struggle...:49-50].

Именно поэтому американские политики в своих речах часто апеллируют непосредственно к библейскому тексту, используя в них разнообразные библеизмы, а институциональные речи часто строятся с использованием тех существенных черт проповеди, о которых говорилось во второй главе настоящего исследования. Сильное влияние на американское мировоззрение оказывает протестантская идея неавторитарной веры, при которой увеличивалась ответственность человека перед Богом, когда он непосредственно общается с ним без посредничества церкви, участие которой ограничивается проповедью, т.е. не указанием, а интерпретацией и разъяснениями. Эта идея вполне согласуется с изначальными светскими ценностями демократического государства, заложенными американским государством в культуре, когда и в светском общении человек несет личную ответственность за происходящее. Представляется, что из всех христианских конфессий протестантизм наиболее согласуется с американской картиной мира, а его проповедническая практика в этом отношении является приемлемым форматом для организации институционального дискурса в силу своей знакомости, опознаваемости и авторитетности. В этом отношении большое значение имеет использование тех жанровых признаков проповеди, которые косвенно соотносятся с ней (ритмизации, повторы и т.п.). Поскольку проповедь выступает главным сакральным жанром в протестантской, а, следовательно, в англоязычной и немецкоязычной, культуре, естественно предположить, что многие институциональные тексты в большей или меньшей мере содержат черты проповеди, поскольку проповедь можно в свою очередь рассматривать как разновидность институционального дискурса, где в качестве института выступают Создатель, церковь, проповедник.

Как уже мы уже отмечали в предыдущей главе, проповедь состоит из ряда микрожанров, которые можно также рассматривать в контексте композиционных рекомендаций классической риторики. Эти же черты используются и в американском институциональном дискурсе.

Обращение, с которого обычно начинается речь, призвано установить контакт между говорящим и слушающими, оратор располагает к себе аудиторию и показывает свои положительные качества. Особенностью зачина в американском институциональном дискурсе является контактоустанавливающий ритуал произнесения благодарственного слова присутствующим, причем часто эта часть начинается с непосредственного библеизма:

Amen, Thank you very much. Secretary Paige, thank you very much for being here (Bush, March 29, 2001); Thank you for joining us in observing Veterans Day (Bush, November 11, 2002); General Jackson, thank you. Thank you for the leadership of the men and women of the Militarz District of Washington… (Wolfowitz, May 27, 2002); I want to acknowledge… I thank the department`s regional representative… I thank you for having me. It`s a great honor to be here (Paige, March 12, 2003).

Для гомилетики характерно наименование или анонсирование темы во вступлении [Хазагеров, Лобанов 2003:168], что нередко встречается и в вышеназванных типах американских речей и придает им необходимую меру экспликативности, рекомендуемой гомилетикой и классической риторикой, например: We are gathered here because of what have happened here on September 11^th (Rumsfeld, October 11, 2001); Our thoughts, prayers and gratitude are with our soldiers--and their families--as they fight terrorism abroad and defend freedom (Chao, March 13, 2003).

Однако ораторы также могут строить свои речи в разговорном стиле, начиная с примеров, ситуаций, частных случаев, как, например, следующий анекдот про двух пасторов, рассказанный главным прокурором США, в котором иронично подчеркивается влияние проповеди и Библии на жизнь простого человека в американской культуре. Это представляет собой аналог библейского вставного жанра - притчи, знакомого по проповеди:

This meeting reminds me of the story of the two pastors who are fishing by the side of a country road. Next to them is a large sign that reads, «Turn back! End is near!» The two men-of-the-cloth hear a car approaching. They turn and point to the sign. The driver looks at the sign. He looks at them. He yells, «This is a public road, stop preaching,» and zooms off. Soon, the two men hear a huge splash.

One preacher turns to the other and says, «See? I told you the sign should just say, 'Bridge Out.'» (Ashcroft, December 5, 2003).

Еще один пример употребления в жанре проповеди одного из субжанров представляет собой молитва, которая может входить в американский институциональный дискурс: «…that larger awe and wonder that causes us to bow our heads in faith and say of those we mourn, those we have lost, the words of scripture: "Lord now let Thy servants go in peace, Thy word has been fulfilled"… We pray that God will give some share of the peace that now belongs to those we lost, to those who knew and loved them in this life» (Rumsfeld, October 11, 2001).

Политик при уподобляет себя священнику, причем речь содержит не только явные, но и скрытые библеизмы - выделенные нами жанровые признаки проповеди. В соответствии с этой ролью оратор может специально подчеркивать свою посредническую функцию, обращаясь к Господу от имени всей нации. В данном отрывке министр обороны берет на себя функцию пастора обращаясь к Богу, «Отцу небесному», с просьбой о поддержке:

«Ever-faithful God, // in death WE are reminded of the precious birthrights of life and liberty / You endowed in Your American people. // You have shown / once again / that these gifts / must never be taken for granted. // WE pledge to those / whom You have called home, / and ask of You - patience, / to measure our lust for action; / resolve, to strengthen our obligation to lead; / wisdom, to illuminate our pursuit of justice, and; // strength, in defense of liberty. // WE seek Your special blessing today / for those / who stand / as sword and shield, / protecting the many from the tyranny of the few. // OUR (enduring prayer) is / that You shall always guide OUR labours / and that OUR battles shall always be just. // WE pray this day, / Heavenly Father, / the prayer OUR nation learned at another time of righteous struggle and noble cause--America's (enduring prayer): // Not that God will be on OUR side, / but always, / O Lord, / that America / will be on Your side. / Amen» (Rumsfeld, September 14, 2001)

Тематическая цельность речи, произнесенной непосредственно после трагедии 11 сентября, достигается благодаря инклюзивным местоимениям «WE, OUR», и обращением к Богу (You, Your), где оратор применяет коммуникативную стратегию вербального утешения [Ханский 2002], поддерживая всех слушающих, включая себя. Выпавшие на долю американцев трудности представляются как испытания, данные Богом-покровителем, который «благославляет» (bless) и «направляет» (guide), находясь «вместе» с несчастными (on our side, ever-faithful), выражая, таким образом, предельное понятие вера как признак единения. Речь особым образом ритмизована, что создает аллюзию на библейский ритм, монотонность которого прерывается обращениями-аппелятивами (ever-faithful God, Heavenly Father, O Lord). Динамичность и эстетическую выразительность речи придают аллитеративные повторы и параллелизмы, используется триада patience, resolve wisdom. Молитвенное восклицание «Аминь!» является речевым сигналом для ответной реакции слушателей, в данном случае -- быть «вместе с Богом». Таким образом, институциональная речь министра обороны содержит значимые маркированные и немаркированные жанровые признаки проповеди, выполняющей в данном случае функцию утешения.

Определяя проповедь как жанр, состоящий из цепочки субжанров, следует сказать, что для американского институционального дискурса характерны нравоучительные истории, аналогичные библейским притчам. Вставные притчи, с одной стороны, повышают убедительность высказываний, с другой стороны, нарушают содержательную монотонность. Этот прием широко используется в официальном институциональном дискурсе:

There's a story about the lady -- and this happens all the time -- in Nevada named Ruth Valentine. She's pregnant. She called more than 50 local doctors, and she couldn't find anybody in Nevada to serve her. So she went to Utah, where she's staying with friends until she has her baby. No family in America should face this kind of stress or worry during one of life's most vulnerable moments / «Вот история о женщине -- и такое случается постоянно -- из Невады по имени Рут Валентайн. Она беременна. Она обошла более 50 местных врачей и не нашла в Неваде никого, кто бы мог ей помочь. Она поехала в Юту жить у своих друзей до рождения ребенка. Ни одна семья в Америке не должна сталкиваться с такими переживаниями в свои самые ответственные периоды жизни» (Bush, March 4, 2003). Нравоучительные истории, позволяющие перейти к широким обощениям, -- жанровый признак проповеди, широко используемый в институциональном дискурсе.

Две трети рассматриваемых в данной работе речей американских политиков имеют ритуальную концовку «God bless America», в вариациях «May God bless America», «God bless» и т.п., что прямо указывает на проповедническую, мессианскую функцию говорящего, ассоциирующего себя со своей страной. Тем не менее, такая концовка приводит к десемантизации и автоматизации данного библеизма, становящегося ритуальной формулой.

Еще одним примером десемантизированного библеизма является ритуализованный дискурс официальных публичных заявлений (деклараций или прокламаций в американском контексте). Построение таких речей строго регламентировано, следовательно, употребление библеизмов тоже автоматизировано:

IN WITNESS WHEREOF, I have hereunto set my hand this twenty-second day of November, in the year of our Lord two thousand two, and of the Independence of the United States of America the two hundred and twenty-seventh. (Bush, November 22, 2002); IN WITNESS WHEREOF, I have hereunto set my hand this twenty-sixth day of March, in the year of our Lord two thousand three, and of the Independence of the United States of America the two hundred and twenty-seventh (Bush, March 26, 2003).

Далее рассмотрим библеизмы, употребляемые в американском институциональном дискурсе, которые в той или иной мере соответствуют жанровым признакам проповеди.

1. Одним из видов реализации библеизмов в американском институциональном дискурсе является использование библейских цитат, что характерно и для самой проповеди, как, например, следующее выссказывание главы департамента образования, где указывается конкретное место в Библии:

The second lesson I've learned is: In all we do, we must let faith be the fire within us. One of my favorite parables comes from the Gospel of St. Luke, chapter 8, verses 5-8. I'll share it with you. «A sower went out to sow his seed, and as he sowed, some fell along the path, and was trodden under foot. And the birds of the air devoured it. And some fell on the rock, and as it grew up, it withered away because it had no moisture. And some fell among thorns. And the thorns grew with it and choked it. And some fell into good soil and grew, and yielded a hundred-fold.» Class of 2002, you are the seeds that fell on the good ground, and sprang up. That doesn't mean you won't suffer disappointments and sorrows. You will. That doesn't mean you will get everything you want in life. You won't (Paige, May 4, 2002).

Цитата обычно выделяется в тексте, указанием на источник, интонационно и на слух, при этом слушающий может вычленить архаичные формы и обороты:

But today we find strength in the words of the Psalmist. Psalm 27: «Hope in the Lord. Bestrong, and let your heart be valiant» (Wolfowitz, December 9, 2001);

Let me read you a passage from the Gospel of Matthew 5:13-15:

Ye are the salt of the earth: but if the salt have lost his savour, wherewith shall it be salted? It is thenceforth good for nothing, but to be cast out, and to be trodden under foot of men.

Ye are the light of the world. A city that is set on an hill cannot be hid.

Neither do men light a candle, and put it under a bushel, but on a candlestick; and it giveth light unto all that are in the house (Paige, May 19, 2001).

Другой пример еще из одной речи того же оратора также является цитатой: He that hath ears to hear let him hear (Paige, May 12, 2001), где он, хотя и не указывает источник, но тот очевиден [cp. «Who hath ears to hear, let him hear» (Matthew 13:9)], поскольку сохраняется архаичная морфология перевода King James Version.

Таким образом, к первой группе библеизмов в американском институциональном дискурсе относятся речи, в которых библейский текст цитируется дословно, они представляют собой группу явно маркированных библеизмов в составе институционального дискурса.

2. Во вторую группу библеизмов входят библеизмы-лексические единицы, такие как упоминания, аллюзии, устойчивые сочетания слов и предельные понятия.

When President Bush stood on the steps of the U.S. Capitol to take the oath of office, he knew our nation faced an urgent education crisis (Paige, March 12, 2003), Strengthening our schools is a mission for President Bush (Paige, April 14, 2003); As President Bush has said, quote, `The liberty we prize is not America's gift to the world; it's God's gift to humanity (Ashcroft, April 2, 2003).

При этом цитируются речи президента, в свою очередь содержащие отсылки к Библии. Следовательно, это представляет собой своего рода «цепочную» цитату из Библии (цитату цитаты), а цитирование президента в данном контексте рядоположено с Библией, что фактически претендует на сакрализацию президента.

Среди этой группы мы выделяем следующие категории библеизмов:

упоминания Библии и ее книг:

the Gospel of St. Luke, chapter 8, verses 5-8 (Paige, May 4, 2002); And when I put my hand on the Bible, I swore to uphold that responsibility, and I will (Bush, March 6, 2001); the words of the Psalmist (Wolfowitz, December 9, 2001); As the book of James reminds us… (Bush, February 1, 2001);

религиозные праздники:

let`s make it a Christmas parade (Bush, March 22, 2001); Easter is the most important event of the Christian faith (Bush, April 17, 2003);

упоминание имени Бога и библейские антропонимы:

I know you`ll join me in asking God`s blessing on Norm (Bush, March 29, 2001); the same solemn promise the Lord made to his servant Joshua (Wolfowitz, November 30, 2001); As the prophet Isaiah said, «See upon the palms of my hands. I have written your name. Your walls are ever before me. Your builders outstrip your destroyers» (Wolfowitz, January 16, 2003); for all of God`s children (Ashcroft, December 5, 2003); the Giver of life; gift of a Creator (Bush, September 11, 2002); the life and death of Jesus (Bush, April 17, 2003); But liability insurance drove this good Samaritan out of the state (Bush, March 4, 200);

упоминание религиозной деятельности (околобиблейская лексика):

Dorothy Day, the founder of the Catholic Workers Movement (Ashcroft, December 5, 2003); we pray for you (Bush, March 21, 2001); Today, all Americans benefit from Dr. King's work and his legacy of courage, dignity, and moral clarity (Bush, January 15, 2004);

отсылки к библейским событиям или правилам:

…fresh water and salt water cannot flow from the same spring» (Bush, February 1, 2001) [cр. «so can no fountain both yield salt water and fresh» (Jacob 3:11-13)]; Because there are houses of worship where people have heard the universal call to love neighbor like they`d like to be loved, themselves (прямая ссылка на евангельские заповеди Христа)(Bush, March 29, 2001); Christ's miraculous Resurrection (Bush, April 17, 2003);

христианские предельные понятия и ценности:

I will constantly speak for the values that unite our country: personal responsibility, equal justice, equal opportunity for everybody. These are important common values. And I`ve set this administration to the work putting those values ito practice and into law (Bush, March 29, 2001); love of freedom, liberty, and individual rights (Bush, March 5, 2001); …Americans have fought and sacrificed in defense of Freedom; suffered by so many others during the 20<sup>th</sup> century (Wolfowitz, March 11, 2003); God can bring good from evil. We need only look at the outpouring of compassion and charity that followed the attacks of September 11<sup>th</sup> for proof of this truth, God`s call to brotherhood (Wolfowitz, November 30, 2001); Faith gives our lives dignity, and faith gives our lives direction. Faith makes our nation more just and more generous, and welcoming (Bush, March 21, 2001); the weapons of the spirit (Ashcroft, December 5, 2003).

Любая проповедь содержит утверждение христианских ценностей. В речах американских политиков тоже прослеживается эта тенденция. Например, Дж. Ашкрофт в речи Stand for Israel подчеркивает: These are the values forged from the commandments of the Old Testament, flowed through the Magna Charta, and respected by governments that are committed to the rule of law and the preservation of human dignity and personal freedom (Ashcroft, April 2, 2003). Здесь помимо прямых ссылок на Ветхий Завет, свойственных протестантской проповеди, упоминаются и сами ценности, о которых в нем говорится. Э. Чао и П. Волфович напоминают о любви к ближнему и самопожертвовании: She called us to find the lonely and lost and to love them by putting our love for others into living action (Chao, March 5, 2003); …thank you for your sacrifice, your courage, and your love of country (Chao, March 17, 2003); sacrificed in defense of Fredohm; peace and security (Wolfowitz, March 11, 2003).

В институциональном дискурсе используются также переосмысленные библеизмы, появившиеся на основе библейских событий, притч, историй, псалмов, т.е. в прецедентных текстах второго порядка:

Ladies and gentlemen of the class of 2001: you are the salt of the earth and the light in the house, I say to you one last time: You are the light. Give light to all in the house (Paige, May 19, 2001) [ср. (Матф. 5:13-15)]; You were the seeds that fell on good ground, and sprang up. You will bear fruit a hundred fold (Paige, May 12, 2001) [ср. «…But other fell into good ground, and brought forth fruit, some an hundredfold, some sixtyfold, some thirty fold» (Матф. 13:3-8)]; He said, «May the Lord of all mercies scatter light and not darkness upon our paths» (Wolfowitz, December 9, 2001) [ср. «Thy word is a lamp unto my feet, and a light unto my path» (Псалм 119:104-106)]; But one of the cornerstones of reform for education is to hold people accountable for results (Bush, March 22, 2001) [ ср. «краеугольный камень» (Иов 38:4-7)]; and to turn the creative gifts of men and women to the pursuits of peace (Bush, March 17, 2003) [cр. «Depart from evil, and do good; seek peace, and pursue it» (Псал. 34:14)].

Как мы видим, в институциональном общении используются предельные понятия: «mission», «freedom», «liberty», «sacrifice», «commitment», «choice», «justice», «faith», «pray», «bless», «service», «suffer», «tolerance», «peace» и т.п. Стоит отметить, что на уровне лексических единиц употребляются как библеизмы латинского происхождения, свойственные католическим переводам (liberty, fidelity, sacrifice), так и исконные слова, которые главным образом используются в протестантской King James Bible. Стоит подчеркнуть, что предельные понятия менее соотносимы с Библией, чем непосредственные цитаты и лексические отсылки к ней. Тем не менее, когда все средства используются в совокупности, это усиливает претензии на сакрализацию институционального дискурса.

3. Третий вид библеизмов, часто представленный в американском институциональном дискурсе, назовем реминисценциями. К этой группе мы отнесли выделенные нами формальные и структурные жанровые признаки проповеди как библеизма, которые способствуют воздейственности речей и организуют понимание реципентов. Следует отметить неявно данный характер этих средств: усмотрение их требует специальной рефлексивной работы, на которую эти речи, скорее всего, не рассчитаны. Обилие используемых в речах жанровых признаков проповеди свидетельствует о том, что они предназначены для, в значительной мере, нерефлексивного освоения и рассчитаны на реципиента, который воспринимает знакомые формы, не задумываясь об их содержательном наполнении. При этом именно немаркированные жанровые признаки проповеди, воспроизводящие в институциональных речах их форму, приводят к псевдосакрализации любого содержания, поскольку при использовании совокупности маркированных и немаркированных жанровых признаков проповеди образуется псевдопроповедь, которая псевдосакральна. С помощью знакомых, неявно данных форм происходит своего рода «убаюкивание» понимания и снятие рефлексии.

Характерным для всех речей являются использование средств субъективной модальности, восклицательных предложений или фраз типа «we will + глагол», которые звучат как увещевание или призыв, в то же время организуя высказывание фонетически за счет аллитераций и повторов: We heard, we understand, and we are acting! (Chao, March 13, 2003); We will pass through this time of peril and carry on the work of peace. We will defend our freedom. We will bring freedom to others and we will prevail (Bush, March 19, 2003).

Эти же средства мы отмечали среди жанровых признаков проповеди. Здесь очевидным библеизмом является обращение к «пастве» посредством личных местоимений «we», «you», намеренное повторение, которых является немаркированным жанровым признаком проповеди: You, the members of the VFW, are the best-qualified people to keep those memories alive. You served in those wars. You served honorably and bravely… (Wolfowitz, March 11, 2003).

На синтаксическом уровне среди достаточно синтаксически сложных фрагментов во вставных жанрах типа притчи употребляются последовательности предельно упрощенных предложений, как, например, в «притче» о беременной женщине. Это, как представляется, с одной стороны, разбивает монотонность риторически организованной речи, с другой стороны, реализует программу различной адресации текста, когда в одном и том же тексте встречаются синтаксически усложненные и неусложненные фрагменты, что также отмечалось в околобиблейских проповедях.

Структурно немаркированные библеизмы в институциональном дискурсе распадаются на две категории: фигуры неупорядоченного повтора и фигуры упорядоченного повтора. Отметим, что неявно данные жанровые признаки проповеди связаны прежде всего с повтором. Это же характерно для Библии, библейских и околобиблейских проповедей и связано с необходимостью значительной экспликативности при прямом обращении к разнородной пастве. Они придают речи ритмичность, ясность, понятность и обеспечивают эстетическое воздействие на слушающего, подобное проповеди.

1. Фигуры неупорядоченного повтора.

В институциональном дискурсе широко используются конструкции из однородных членов предложения, которые задают ритм, напоминающий ритм Библии, что является неявной отсылкой к священному тексту. При этом особое место занимает явление, которое мы называем лексической триадностью, когда либо троекратно используется одно слово, либо три однородных члена. Такие конструкции часто употребляются в самой Библии, что имеет там сакральное значение, отсылая к триединству Бога. Триадность как принцип текстопостроения, имеющий большое стилеобразующее значение, поскольку ею задается особый ритм, в дальнейшем распространилась в европейской традиции текстопроизводства, причем не только в сакральной, но и в далекой от нее, а иногда и явно антисакральной. Вспомним знаменитые «Свобода, равенство, братство» (Libertй, egalitй, fraternitй), «Мир, Труд, Май!». При этом может наблюдаться определенная десемантизация одного из членов лексической триады, который используется скорее как ритмообразующий, чем как содержательный фактор. Таких примеров много в американских официальных речах: Our thoughts, prayers and gratitude are with our soldiers and their families as they fight terrorism abroad and defend freedom (Chao, March 13, 2003). All of this defensive medecine is rising costs for patients, for states and for federal government (Bush, March 4, 2003). Her boundless energy, compassion and commitment to help those in need have transformed many lives (Bush, March 5, 2003). Yet they endured a prison of their own... of neglect, lonelinness and instability (Bush, ibid.). But no matter what his choice may be, for the sake of peace, for the sake of freedom, for the sake of security of our people, Saddam Hussein will be disarmed (Bush, March 4, 2003.)

Как видно из текста, явление триадности повторяется неоднократно, -- а речи американских политиков изобилуют такими триадами, -- став воспроизводимым и рекуррентным синтаксическим форматом, своей знакомостью аппелирующим и воздействующим на аудиторию.

Параллельные конструкции, разнообразные повторы, хиазмы ритмически организуют институциональные речи аналогично Библии, как, например, лексико-синтаксические триады: He can't stand America, he can't stand our friends, hе can't stand our allies (Bush, March 4, 2003); It's a different kind of war than we're used to in America. It's a war that requires patience and focus. It's a war in which we will hunt down those who hate America, one person at a time (Bush, ibid.). Women are flying Apache helicopters over Iraq. Women are medical warriors. And women are on the battlefield (April 3, 2003).

Наряду с синтаксическим в институциональном дискурсе широко используется фонетический параллелизм, аналогичный тому, который наблюдался нами в проповеди: You've come to our Capital when this government faces many critical issues. You're here at an historic time. We have got a lot of responsibilities here in Washington. We have the responsibility to defend the American people against the threats of a new era. We have the responsibility to win the war of the 21-st century. And we're working hard to win the war.

Наряду с параллельными синтаксическими конструкциями, триадным повтором слова responsibility, противопоставлением МЫ-ВЫ («вы не беспокойтесь, мы работаем»), используется аллитерация, связанная в том числе, и с синтаксическим параллелизмом, что свидетельствует о специфической фонетико-риторической организации текста, неявно отсылающей к библии и к проповеди.

Воздейственная сила ассонанса и аллитерации очень велика. Например, в Обращении к нации Дж. Буша от 7 октября 2001 г (см. Приложение 2) фонетические повторы семантизированы, представляя звуковой символизм: повторение фонемы [p/s] отражает заклинание о мире и удачно резонирует с открыто выраженной угрозой «persue peace», или фонема [f/fr] несет семантическую нагрузку освобожения «free from fear», а фрикативные согласные [s/st] = «same», «opressed», «Afganistan», «terrorists», «strike targets» и т.д. означают скрытую угрозу «зло», «страдания», «готовность к борьбе со злом». Широкая часть библейских пословиц, поговорок, фразеологизмов именно в силу звуковых повторов в своем составе закрепились в народной традиции (ср. русские пословицы «береженого Бог бережет» -- повтор «б» и «ж»; или «гореть в геене огненной» -- звуки «г», «е» и «н»). Концовку этой проповеди представляет мощный анафористический параллелизм вкупе с аллитерацией «[W]E [w]ill not \[w]aver; // [W]E [w]ill not \tire; // [W]E [w]ill not \falter; // ^and [W]E [w]ill not \fail. // \Peace and \freedom will pre\vail», дополняемые аллюзией на книгу Иисуса Навина «There shall not any man be able to stand before thee all the days of thy life: as I was with Moses, so I will be with thee: I will not fail thee, nor forsake thee» (Joshua 1:4-6). Ассонанс и аллитерация представляют трудную проблему для переводчика, посколько звуковую сторону оригинала не всегда можно передать в переводе (ср. в предыдущем примере «Вы приехали в столицу, когда ваше правительство столкнулось с огромными трудностями. Вы здесь в историческое время. На нас здесь в Вашингтоне много ответственности. На нас лежит ответственность защитить Американский народ от угроз новой эры. На нас лежит ответственность выиграть войну 21 века. И мы делаем все возможное, чтобы выиграть эту войну» [Боллигер, Галеева 2003:238]).