Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Томский государственный университет

Диссертация

на соискание учёной степени

Коммуникативные стратегии и тактики агитационного текста и их стилистическая репрезентация

Специальность 10.02.01 - русский язык

кандидата филологических наук

Ярославцева Анна Евгеньевна

Научный руководитель:

кандидат филологических наук доцент Сыпченко С.В.

Томск - 2004

Оглавление

Введение

Глава 1. Агитационный текст как форма политической коммуникации

1.1 Политический текст как объект лингвостилистического изучения

1.2 Детерминирующие характеристики агитационного текста

1.2.1 Политический дискурс - функциональное пространство агиттекста

1.2.2 Функции агитационного текста

1.2.2.1 Манипулятивная функция агитационного текста

1.2.3 Авторская модальность и образ аудитории в агитационном тексте

1.2.4 Лексико-семантические особенности агитационного текста

1.2.4.1 Оценка как обязательный компонент прагматического содержания агитационного текста

1.2.5 Особенности формальной организации агиттекста

1.2.6 Жанровая специфика агиттекста

1.2.7 Коммуникативные и конгитивные предпосылки восприятия агиттекста

Выводы

Глава 2. Коммуникативно-стилистическая организация агитационного текста (анализ коммуникативных стратегий и тактик)

2.1 Типология коммуникативных стратегий агитационного текста

2.1.1 Ситуативное применение стратегий: специфика реализации

2.2 Коммуникативная тактика. Коммуникативный ход

2.2.1 Маркеры речевых тактик

2.3 Типология коммуникативных тактик

2.3.1 Тактики, реализующие стратегию формирования положительного образа

2.3.1.1 Тактика представления (презентации) кандидата

2.3.1.2 Тактика позиционирования кандидата

2.3.1.3 Тактика расширения положительного образа («внеполитический контекст»)

2.3.1.4 Тактика, реализующая стратегию компенсации антиобраза («реабилитация»)

2.3.2 Специфика тактик, релизующих стратегию дискредитации

2.3.2.1 Коммуникативная тактика оскорбления

2.3.2.2 Коммуникативная тактика обвинения

2.3.2.3 Коммуникативная тактика развенчания

2.4 Роль заголовка агитационного текста

Глава 3. Слоган как особый жанр агитационного текста

Выводы

Глава 4. Коммуникативные неудачи в АТ

Глава 5. Потенциальная конфликтность языка агитационного текста

Заключение

Литература и источники

Введение

агитационный текст политический слоган

За последние двадцать с лишним лет «коммуникативно-прагматическая волна» (Ю.Н. Караулов) в языкознании усилилась и стала определяющей для всех современных лингвистических исследований в связи с ярко выраженным антропоцентризмом и интегративным характером современного гуманитарного знания в целом (см. работы Ю.Н. Караулова, Т.Г. Винокур, Н.Д. Арутюновой, Ю.Д. Апресяна, Е.В. Падучевой, З.Я. Тураевой и мн. др.).

Начиная с 80-х годов ХХ в. все более интенсивно разрабатывается речеведческая проблематика, растет интерес к тексту как форме коммуникации и речевой деятельности языковой личности (Болотнова, 2003, с. 9).

Формирование в стране новой коммуникационной среды, новых форм коммуникационного обмена, становление системы активных публичных коммуникаций обусловило актуальность социопрагматического аспекта анализа феноменов вербальной коммуникации. По выражению О.С. Иссерс, «в сегодняшнем обществе сформировался социальный заказ на знание закономерностей общения» (2002, с.14). Иными словами, прагматическая функция языка как средства взаимодействия и воздействия находит выражение в коммуникативном планировании, т.е. продуцировании значений и смыслов и последующем их адекватном речевом воплощении в целях наиболее эффективной коммуникации (см. исследования Л.П. Крысина, О.П. Ермаковой, Е.А. Земской и др.). Основными единицами речевого планирования являются коммуникативные тактики и стратегии.

Понятия коммуникативной стратегии и тактики не являются открытием последнего десятилетия (см. работы: Демьянков, 1982, ван Дейк, 1983, Ыйм, 1985, Сухих, 1986; Ellingsworth, Clevenger, 1967, Neuliep, Mattson 1990). Однако активное употребление этих терминов с середины 80-х гг., отразившее усиление прагматического подхода к анализу языковых фактов, требует анализа истории вопроса.

Внимание исследователей речевой коммуникации (понимаемой как целенаправленная деятельность носителей языка) (Клюев, 2001, с. 8), привлекло такое явление, как речевая ситуация во всех ее измерениях, что привело к настоящей революции в интерпретации языковой действительности. Одним из завоеваний этой революции стала лингвистическая прагматика - наука об использовании языка в реальных процессах коммуникации. К настоящему времени эта наука оказывается чрезвычайно продуктивной применительно к самому широкому кругу практических задач, стоящих перед теми, кто пользуется языком как средством коммуникации.

Наряду с изучением принципов и правил общения другой наиболее актуальной темой прагматики явился вопрос о единицах, в терминах которых можно было бы описывать вербальное общение. Специфические прагматические единицы, из которых строится коммуникация, интенсивно исследовались в прагматике в течение последних десятилетий. Эти исследования велись в основном в русле теории речевых актов (Сёрль, 1986, Остин, 1986, Сусов, 1980; Романов, 1988; Богданов, 1990) и речевых жанров (Бахтин, 1986, Земская, 1988, Вежбицка, 1997, Шмелева, 1990, 1995, 1997, Федосюк, 1996, 1997, Гольдин, 1997, Дементьев, 1997).

Главная идея теории речевых актов сводится к тому, что мы, произнося предложение в ситуации общения, совершаем некоторые действия, причем эти действия обусловлены намерением или интенцией говорящего. Критики, однако, отмечают существенный недостаток теории: речевые акты исследуются в изоляции от процессов реального общения, речевой акт по определению однонаправлен и изолирован (Макаров, 2003, с. 163).

Теория речевых актов стимулировала исследования жанровых особенностей речевых произведений - некоторые достижения теории речевых актов нашли место в концепции жанров речи.

В изучении «реального разнообразия жанров» (Виноградов, 1980, с. 68) большинство исследователей опирается на концепцию М.М. Бахтина, который определял речевые жанры как «относительно устойчивые тематические, композиционные и стилистические типы высказываний» (Бахтин, 1986, с. 255). В трудах М.М. Бахтина выделено высказывание как минимальная единица речи, фактически отражающая все основные признаки речевого акта: целенаправленность, целостность и завершенность, непосредственное отношение к действительности и чужим высказываниям, смысловая полноценность и типичная воспроизводимая жанровая форма.

Т.В. Шмелева указывает, что понятие речевого акта является прагматическим аналогом понятия речевого жанра (Шмелева, 1990). Общим для обеих концепций является положение о том, что в речи посредством высказываний реализуются разнообразные задачи (цели, намерения, замыслы) коммуникантов. Однако, по Е.А. Земской, «жанры речи - более крупные единицы, чем речевые акты. Они характеризуются более сложным строением, могут включать несколько иллокутивных сил. Каждый жанр имеет определенную композицию и тематическое строение».

1988:42).

Таким образом, рассматривая речевую коммуникацию в аспекте ее целенаправленности, что предполагает стратегический подход к дискурсу (Иссерс, 2002, с. 77), мы обнаруживаем в теории речевых актов и теории речевых жанров ряд ключевых понятий, которые могут быть использованы также для выявления и описания стратегий и тактик речевого поведения как единиц коммуникативного планирования.

Речевое поведение вариативно - в том смысле, что решение коммуникативной задачи допускает несколько способов (ходов) (о теории вариативной интерпретации действительности как ключевом способе речевого воздействия см. Баранов….). Коммуникаторы планируют свои действия в зависимости от сложившейся ситуации, оставаясь в рамках единой сверхзадачи. Сверхзадача и коммуникативные ходы соотносятся с понятиями стратегии и тактики.

Поскольку понятие речевой стратегии находится в отношениях смежности с понятиями речевого акта и речевого жанра, уместно попытаться определить интегральные и дифференциальные признаки указанных феноменов.

1. Если понятия речевых актов и речевых стратегий относятся к сфере речевых действий как таковых, т.е. отражают динамический аспект коммуникации как процесса, то теория речевых жанров обращена к сфере текстов, высказываний, т.е. отражает статический, результирующий аспект коммуникации.

2. Наличие коммуникативной цели как конституирующего признака объединяет все рассматриваемые единицы: и речевые акты, и речевые жанры, и речевые стратегии. Следует, однако, оговорить, что цели речевых стратегий являются долгосрочными, рассчитанными на «конечный результат» (ван Дейк определяет их как «глобальное намерение»). (Вставить понятьие ком. Перспективы) цели же речевых актов и - в большинстве случаев - речевых жанров ограничены конкретной коммуникативной ситуацией, эпизодом (в этом смысле аналогом можно считать цели речевых тактик и коммуникативных ходов, осуществляемых под контролем стратегии).

3. Выделение жанрообразующих признаков (ученые выделяют среди них: коммуникативную цель, образы автора и адресата, диктум, фактор прошлого, фактор будущего и др. (Земская 1988, Шмелева 1990, Матвеева 1997)) сближает теорию речевых жанров с концепцией речевых стратегий, в которой некоторые признаки жанров используются в качестве параметров, определяющих выбор говорящим той или иной речевой тактики.

4. Также категория "условий успешности" речевого акта (Сёрль, 1986) может и должна быть применена в описании речевых стратегий и тактик, поскольку планирование речевого поведения (то есть выбор речевой стратегии и тактики) невозможно без того, что адресат учитывает (чаще интуитивно), соответствуют ли условия коммуникации успешному осуществлению задуманного речевого действия.

В современной науке есть несколько различных подходов к определению понятия речевых стратегий и тактик, которые опираются на теоретическую базу различных дисциплин, изучающих общение: психологии, логики, этики, теории информации, лингвистической прагматики. Для нас актуальны определения исследователей теории речевой коммуникации: так, О.Я. Гойхман и Т.М. Надеина под речевой стратегией понимают «осознание ситуации в целом, определение направления развития и организацию воздействия в интересах достижения цели общения» (Гойхман, Надеина, 2001, с. 208). Е.В. Клюев определяет коммуникативную стратегию как «совокупность запланированных заранее и реализуемых в ходе коммуникативного акта практических ходов, направленных на достижение коммуникативной цели» (Клюев, 2002, с. 18). По В.Б. Кашкину, «стратегия - общая рамка, канва коммуникативного поведения» (Кашкин, 2000, с. 7). Как отмечает О.С. Иссерс, «понятие стратегии, заимствованное прагматикой из военного искусства, во главу угла ставит не кооперацию, а победу (которая понимается как результативное воздействие на слушателя, как трансформация его модели мира в желательном для говорящего направлении). Поэтому можно говорить о принципе Некооперации, базирующемся на приоритете интересов коммуникатора над интересами адресата (хотя стратегически важно «вычислить» интересы последнего и учитывать в речевых тактиках). Это заставляет считать исходной точкой в анализе речевых стратегий коммуникативные цели говорящего» (Иссерс, 2002, с. 15).

Если стратегия рассматривается как общая канва коммуникативного поведения, то тактика предстает как «более мелкий масштаб рассмотрения коммуникативного процесса» (Кашкин, 2000, с. 8), «совокупность практических ходов в реальном процессе речевого взаимодействия» (Клюев, 2002, с. 18) и способ реализации стратегии.

С когнитивной точки зрения речевые стратегии могут быть описаны как «совокупность процедур над моделями мира участников ситуации общения» (Баранов, 1990, с.11). В частности, речь может идти о формировании и преобразовании базовых когнитивных категорий, которыми человек руководствуется в своей каждодневной жизни. По мнению О.С. Иссерс (2002), существуют специфические категории, регулярно представленные в текстах, где речевое воздействие планируется (то есть, осознается говорящим как иллокутивная задача). Их особенностями являются регулярность и универсальность: они обнаруживаются в персуазивном дискурсе, который представляет различные коммуникативные сферы (политику, рекламу). Концепты этих категорий служат когнитивным основанием речевых стратегий (Иссерс, 2002, с. 112).

Актуальность работы определяется необходимостью изучения коммуникативного планирования текстов определенной функционально-стилистической организации. Бурное развитие в нашей стране в последние десятилетия публичной сферы коммуникации обусловило повышенный интерес исследователей к текстам массовой коммуникации (масса фамилий), разновидностью которых является политический агитационный текст.

Как отмечают исследователи современных политических коммуникаций, политика превратилась в медиапроцесс (Землянова, 2001), тщательно планируемый и контролируемый политтехнологами, основной задачей которых становится поддержание общения государства с «удаляющимся» от него обществом, почувствовавшим обременительность собственно политических контактов с властью (А.И. Соловьев, 2002, с. 17). В России набирает вес политическая альтернатива - медиакратия. Данная форма организации власти предполагает широкое использование коммуникативных стратегий и тактик, посредством которых осуществляется целенаправленное воздействие на поведение человека.

Все используемые сегодня способы активизации и поддержания политического дискурса нацелены на сокращение дистанции доверия со стороны реципиента, преодоление резонансных барьеров и продуцирование импликативного эффекта (т.е. создание у аудитории ощущения свободы выбора в интерпретации информации). Данные цели стимулировали появление целого корпуса текстов, имеющих особую коммуникативную структуру (совокупность избранных автором коммуникативных стратегий и тактик в их конкретном речевом воплощении), систему жанров, стилистический облик, детерминируемый спецификой отбора и организации языковых средств.

Политический текст - особый тип текста массовой коммуникации, в котором функция воздействия активно влияет на отбор языковых средств. Наиболее прагматически ориентированным среди политических текстов можно признать его «концентрированное выражение» - предвыборный агитационный текст, где явное доминирование воздействующей функции обусловливает необходимость осознанного и целенаправленного речевого планирования, достигающего уровня технологий (определение).

Речевые стратегии и тактики как основные составляющие речевого планирования процессов массовой коммуникации исследуются в работах по рекламоведению (Любимов, 2001, Пирогова, 2001), теории коммуникации (Кашкин, 2000, Гойхман, Надеина, 2001; Клюев, 2002), политической коммуникативистике (Грановский, Дацюк, 1998; Почепцов, 1999, Алтунян, 1999; Кочкин, 1999; Досымов Берниязова, 2002, Паршина, 2003). Достаточно полно разработаны типологии стратегий повседневного общения, рекомендации по оптимизации естественной речевой деятельности (Кузнецов, Цыкунов,1999; Кузнецов 2000; Койт, 2001; Иссерс, 2002).

Подробно исследуются стратегии и тактики русской речи в монографии О.С. Иссерс (2002), где основное внимание уделено инвариантным стратегиям и тактикам, присущим ситуации повседневного общения, так называемым разговорным жанрам - диалогу, спору: комплимент, уговоры, просьба, убеждение и пр. Однако в отношении предвыборного текста автор намечает лишь некие контуры, требующие дальнейшего углубленного изучения (в частности, в одной из глав описывается семантическая стратегия и тактики дискредитации, а также прагматическая стратегия самопрезентации (создания имиджа) на материале политической риторики.

Работ, демонстрирующих комплексное лингвостилистическое рассмотрение коммуникативных стратегий и тактик агитационного текста, нет.

В то же время выявление и описание коммуникативных стратегий и тактик как особых прагматических категорий агитационного текста позволит приблизиться к осознанию специфики политического персуазивного дискурса.

Предвыборный агитационный текст рассматривается как форма и инструмент массовых публичных коммуникаций. Именно такой подход позволяет увидеть принципиальную новизну этого типа текстов и обратить внимание на совокупность лингвистических и экстралингвистических факторов, характерных для анализируемого феномена.

ОБЪЕКТ И ПРЕДМЕТ ИССЛЕДОВАНИЯ

Объектом исследования является политический текст как одна из форм публичной коммуникации.

Предметом исследования является предвыборный агитационный текст в коммуникативно-прагматическом аспекте.

МАТЕРИАЛ ИССЛЕДОВАНИЯ - текстовые материалы политической предвыборной агитации: листовки и медиатексты, опубликованные в периодической и нерегулярной массовой печати с 1993 по 2004 гг. Всего проанализировано более 200 текстов, в основном имеющих «региональное происхождение» (г. Томск и область).

ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ

Целью диссертационного исследования является комплексное изучение предвыборного агитационного текста в аспекте стилистического воплощения в нем коммуникативных тактик и стратегий.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие исследовательские задачи:

1) определить коммуникативный статус предвыборного агитационного текста как особого типа текста массовых коммуникаций посредством описания его детерминирующих характеристик (функциональных, формальных, содержательных);

2) изучить и классифицировать единицы речевого планирования предвыборного текста - коммуникативные стратегии и тактики - в их вербальной репрезентации;

3) описать коммуникативно-прагматические параметры продуцирования предвыборных агитационных текстов с позиций оптимизации текстовой деятельности в сфере политической коммуникации.

МЕТОДОЛОГИЯ И МЕТОДИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

В работе применяется комплексный подход к тексту как форме коммуникации, предполагающий изучение как отдельных текстовых элементов с учётом их роли в коммуникации, так и анализ структуры, семантики и прагматики целого текста, в котором эти элементы получают свою коммуникативную определённость, информативную значимость и прагматический заряд.

В целом такой подход предусматривает комплексный лингвостилистический анализ текстов, который представлен совокупностью методов. Это компонентный, контекстологический, концептуальный, семантико-стилистический анализ, предложенный М.Н. Кожиной.

«В самых общих чертах всякий стилистический анализ будет анализом контекстуальным, т.е. дистрибутивным, т.к. стилистическое содержание и отдельной языковой единицы и целого высказывания проявляется главным образом в их линейном употреблении», - справедливо писала Э.С. Азнаурова (1973, с. 27). Контекстологический анализ предполагает изучение языковой единицы в контексте, в ее речевом окружении, что особенно актуально для агитационного текста.

Концептуальный анализ - метод исследования, предполагающий выявление когнитивных концептов и их изучение как единиц концептуальной картины мира языковой личности автора и адресата. Он позволяет реконструировать представления человека о внешнем мире, его симпатии/антипатии, ценностные воззрения, а также судить о политической ситуации, так как внутренние модели мира лидера оказываются частью объективной политической картины.

Семантико-стилистический метод М.Н. Кожиной (Кожина, 1993, с. 18) связан с методом, определяемым как «разыскание тончайших смысловых нюансов отдельных выразительных элементов... - слов оборотов, ударений, ритмов...» (Л.В. Щерба). Одно и то же слово в разных контекстах может получать различный актуальный смысл и выполнять разные стилистические функции. Изучение смысловых нюансов слова в различных контекстах на основе семантико-стилистического метода позволяет определить стилистические функции лексических единиц.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА И ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ

В работе впервые:

- подвергаются комплексному филологическому анализу текстовые формы политкоммуникации;

- устанавливаются конститутивные признаки предвыборного текста как особого типа текста, функционирующего в сфере публичной коммуникации;

- подробно анализируется коммуникативная структура и стилистика предвыборного текста; на основе анализа составляется типологическая парадигма коммуникативных стратегий и тактик агиттекстов, определяются принципы их научной классификации, опирающиеся на совокупность выявленных в исследовании признаков-«маркеров» коммуникативного планирования;

- выявляется и описывается еще один немаловажный «фактор влияния» на процесс коммуникативного планирования агитационных текстов - так называемый «региональный аспект» политической коммуникации.

Теоретическая значимость диссертации заключается в разработке новых понятий теории речевой коммуникации (коммуникативное планирование, коммуникативная структура текста), в определении коммуникативного статуса агитационного текста как особой разновидности текстов массовой коммуникации, а также в теоретическом осмыслении его коммуникативно-стилистической специфики.

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ

Результаты диссертационного исследования могут использоваться для дальнейшей разработки теоретических и практических вопросов функционирования текстов в массовых коммуникациях.

Материал и выводы диссертационного исследования могут способствовать повышению эффективности политической коммуникации, оптимизировать процесс публичного диалога между социальными субъектами, тем самым способствовать процессам гармонизации отношений данных социальных субъектов.

Результаты исследования могут найти применение в адаптации системных знаний о речевом планировании политкоммуникации к практике работы т.наз. «политтехнологов», занимающихся «текстовой» стороной выборов, а также могут быть учтены при разработке рекомендаций для оптимизации политического дискурса, в частности, регионального.

Применение методики анализа агиттекстов, предложенной в диссертации, существенно для системы профессионального образования в области теории коммуникации, журналистики, PR: результаты исследования могут быть использованы в преподавательской деятельности при подготовке общих и частных курсов по теории и практике речевой коммуникации.

Практическая ценность работы состоит в том, что ее результаты могут найти применение в вузовских курсах общего языкознания, риторики, стилистики и интерпретационной лингвистики текста.

АПРОБАЦИЯ РАБОТЫ

Материалы и основные результаты выполненного исследования были апробированы в ходе научных семинаров и конференций (международных, всероссийских, региональных), в том числе: «Студент и научно-технический прогресс» (Новосибирск, НГУ, 2003), «Молодежь Сибири - науке России» (Красноярск, 2003), «Художественный текст и языковая личность» (ТГПУ, 2003), «Наука и образование» (ТГПУ, 2002, 2003), «Коммуникативные аспекты языка и культуры» (ТПУ, 2003), «Актуальные проблемы лингвистики, литературоведения и журналистики» (ТГУ, 2000, 2001, 2002, 2004), «Язык и мировая культура: Взгляд молодых исследователей» (ТПУ, 2004), «Социальная работа, реклама и связи с общественностью в новом коммуникативном пространстве» (томский филиал МГСУ, 2004); на теоретических и практических занятиях со студентами МГСУ по курсу «Коммуникативная специфика политического текста» (2004); в ходе научной работы по гранту РФФИ № 02-06-80461 «Речевые стратегии и тактики в политических агитационных материалах (выборы в местные органы власти)» (2002-2004 гг.).

СТРУКТУРА РАБОТЫ

Общий объем диссертации - страниц. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и приложения.

Первая глава посвящена общетеоретическому анализу политического предвыборного текста как особого типа публицистического текста, его функциональным и стилистическим особенностям. Вторая глава фокусирует внимание на коммуникативной структуре политического предвыборного текста: стратегиях и тактиках как основных коммуникативных компонентах, организующих текст. Подробно рассмотрены когнитивные и коммуникативные составляющие речевых стратегий и тактик на основе анализа фактического материала.

Глава 1. Агитационный текст как форма политической коммуникации

1.1 Политический текст как объект лингвостилистического изучения

Растущий интерес к проблемам речевого общения и функционально-прагматическим особенностям языковых средств разных уровней на рубеже веков означает не только смену акцентов исследовательского внимания с изучения языка на изучение речи, но и интерес к речевой деятельности во всём многообразии её проявлений с учётом языковой личности пишущего и читающего, условий коммуникации, закономерностей восприятия… в процессе речемыслительной деятельности (Болотнова, 2001, с. 6).

Изучение языковой личности и её речевого поведения в полной мере возможно только на основе текста, так как именно в текстах личность особенно ярко проявляет себя. Текстоведение можно рассматривать, таким образом, как основу речеведения. Это связано с тем, что текст как форма коммуникации имеет речевую природу (там же, с.7).

В связи с интересом к языковой личности и ее речевому поведению текст как форма общения рассматривается рядом филологических наук: прагматикой (Арутюнова, 1990, Кузнецов, 1991, Баранов, 1993), психолингвистикой (Пищальникова, Сорокин, 1993, Н.А. Рубакин, В.П. Велянин), психопоэтикой, филологической герменевтикой (Богин, 1982, Г.П. Щедровицкий), стилистикой (Болотнова, 1991, 1992, 1994; Баранов, 1993; Чернухина, 1993; Кожина, 1993, 1996; Штайн, 1996, Кузьмина, 1999; Казарин, 1999; Баженова, 2000; Фатеева, 2000 и др.).

Текст как форма коммуникации и явление идиостиля исследуется в работах представителей Томской стилистической школы во главе с проф. Н.С. Болотновой. В коммуникативной стилистике текст рассматривается в коммуникативно-деятельностном аспекте ввиду того, что его коммуникативная сущность и предназначенность (подразумевание адресата; настроенность на диалог) являются определяющими. Вслед за Н.С. Болотновой в качестве определяющего примем следующую дефиницию: «текст - это целое речевое произведение, концептуально обусловленное и коммуникативно ориентированное в рамках определенной сферы общения, обладающее информативно-смысловой и прагматической сущностью (способностью нести информацию и воздействовать на адресата)» (Болотнова, 2001, с. 23).

Политический текст, будучи формой публичной коммуникации, закономерно принадлежит публицистическому стилю речи. Как отмечает Г.Я. Солганик, «В отличие от других функциональных стилей, в газетно-публицистическом стиле воздействие, убеждение выступают как главная функция языка, причем воздействие имеет концентрированный, открытый, подчеркнуто агитационный характер. В публицистике …все языковые средства служат в конечном счете задачам убеждения и агитации. Использование языковых средств определяется во многом возможностями с точки зрения эффективного и целеустремленного воздействия на массовую аудиторию (Солганик, 1980, с. 8).

Публицистика подчеркнуто антропоцентрична. «Публицистический канон изображения человека - реальный человек в реальных обстоятельствах. «Обстоятельства» - это широкий фон, на котором действует человек, социальный или частный. Это политика, идеология, социология, среда обитания, власть, общественное мнение - все, что можно назвать социальной жизнью. Это пространство публицистической картины мира, те социальные сферы, в которых действует субъект. Мозаичная по своему характеру, современная публицистическая картина мира не может быть целостной и статичной по природе и определению, ибо создается, дополняется, меняется каждодневно» (Солганик, 2000, с. 6).

Публицистический текст давно находится в центре внимания лингвистов, поскольку именно публицистика фиксирует практически все языковые изменения, свойственные текущему дню. «Язык средств массовых коммуникаций становится языком масс, языком поколения» (Богуславская, 2004, с. 6). Кроме того, «газетно-публицистический стиль - одна из самых влиятельных разновидностей современного русского литературного языка, располагающая богатейшими языковыми и речевыми ресурсами. В газетной публицистике формируется большое количество метафорических значений и оттенков, создаются устойчивые словосочетания, возникают новые слова…» (Солганик, 1999, с. 5).

Изучению публицистической речи, текста, стиля посвятили свои работы многие исследователи: Былинский, 1996, Костомаров, 1971, 1994; Солганик, 1980, 1982, 1984, 1996, 1999; Розенталь, 1981, 1984; Кожина, 1980, 1993, Кохтев, 1981, 1992, 1997; Васильева, 1982; Стюфляева, 1982; Медведева, 1984; Житенева, 1984; Хаблан, 1984; Кайда, 1984, 1989; Тарасов, 1984, 1987; Прохоров, 1984; Вакуров, 1985, 1994; Тертычный, 1989; Кривенко, 1993, 1995; Попов, 1996; Тепляшина, 2000; Николаева, 2000; Заварзина, 2000; Муравьева, 2001; Клушина, 2000, 2003, 2004; Бельчиков, 2002; Басовская, 2003; Юэхуа, 2003, Чернышова, 2003; Богуславская, 2004 и др.

Авторами выделяются различные разновидности публицистических текстов: агитационно-пропагандистский, политико-идеологический, научно-публицистический, критико-публицистический, художественно-публицистический.

Влияние текстов публицистики на политику, экономику, культурные, национальные, морально-нравственные традиции заставляет исследователей изучать публицистику в единстве с внешней средой - обществом, во взаимовлиянии и «взаимосодействии» целого ряда экстралингвистических факторов, что требует нового интегрированного подхода в исследованиях текстов СМИ.

Помимо собственно журналистских текстов, которые традиционно считаются ведущим способом воздействия на общественное сознание, особый интерес вызывает комплексное изучение особого типа текста массовых коммуникаций - политического текста и, в частности, его функциональной разновидности - агитационного текста как средоточия прагматически (и манипулятивно) ориентированной коммуникации.

Как отмечают исследователи политической коммуникации, «политический текст - это некая идеологическая конструкция, создающая новую реальность, свою картину мира. С такими конструкциями мы встречаемся едва ли не в любом выпуске любого СМИ. Эта картина не может быть полностью адекватной реальной действительности: политическая статья - это всегда суждение, сделанное на основе оценки, в рамках одного из актуальных идеологических комплексов, это всегда отбор фактов, выбор символов, значимых образов, выбор изобразительных, риторических средств и т. д.» (Алтунян, 1999, с. 8). «Политик определенным образом моделирует действительность. Но между репрезентируемой им моделью и действительностью нет тождества. Репрезентируемая им модель это идеальный конструкт. Идеологическое воздействие возникает тогда, когда адресант навязывает адресату свою лингво-идеологическую парадигму и заставляет адресата мыслить в пределах этой парадигмы и только с ее помощью описывать мир» (Куликова, 1995, с.15).

По мнению А.Н. Баранова, «…интерес к изучению политических текстов можно объяснить несколькими факторами. Он выделяет…. Во-первых, внутренними потребностями лингвистической теории, которая в разные периоды истории обращалась к реальным сферам функционирования языковой системы, к речи. Во-вторых, политологическими проблемами изучения политического мышления, его связи с политическим поведением; а также необходимостью разработки методов анализа политических текстов и текстов СМИ для мониторинга различных тенденций в сфере общественного сознания. В-третьих, социальным заказом - попытками освободить политическую коммуникацию от манипуляций общественным сознанием» (Баранов 2001, с. 245).

Особое место в системе политических текстов занимают агитационные предвыборные материалы.

1.2 Детерминирующие характеристики агитационного текста

1.2.1 Политический дискурс - функциональное пространство агиттекста

В вопросе разграничения понятий «текст» и «дискурс» авторы придерживаются разных точек зрения. Дискурс в современных исследованиях - это «речь, погружённая в жизнь» (Н.Д. Арутюнова), «коммуникативное событие» (Н.В. Петрова), «движение информационного потока между участниками коммуникации» (И.А. Зимняя), «речемыслительная деятельность коммуникантов» (Т.В. Милевская), «когнитивный процесс, связанный с реальным речепроизводством, созданием речевого произведения, конечным результатом которого является текст, выливающийся в определенную законченную (и зафиксированную) форму. Текст может трактоваться и как дискурс, когда он реально воспринимается и попадает в текущее сознание воспринимающего его человека» (Е.С. Кубрякова, О.В. Александрова). Очевидно, что эти точки зрения не исключают, а скорее, дополняют друг друга: представление о процессах порождения и понимания текста невозможно без опоры на коммуникативную ситуацию.

Автору близко мнение Е.А. Поповой (1995) о том, что «термин «дискурс» используется для обозначения разных видов речи и речевых произведений, связность и осмысление которых воссоздается с учетом всей совокупности языковых и неязыковых (экстралингвистических) факторов». В данной работе мы ориентируемся на определение Н.С. Болотновой (2001), которая определяет дискурс как текст в коммуникативном контексте (в который включаются условия и обстоятельства текстообразования и текстовосприятия, включая сферу общения, характер ситуации, личности автора и адресата).

В последнее время термин дискурс стал применяться в объединительном и обобщающем значении совокупности речевых произведений, функционирующих в различных сферах и ситуациях общения (рекламный дискурс, экономический дискурс, искусствоведческий дискурс и т.д.). Именно в этом ключе мы трактуем термин политический дискурс.

В лингвистической литературе наряду с понятием «политический дискурс» (Е.И. Шейгал, А.Н. Баранов) употребляются дефиниции «общественно-политическая речь» (Т.В. Юдина) «агитационно-политическая речь» (А.П. Чудинов), «язык общественной мысли» (П.Н. Денисов), «политический язык» (О.И. Воробьева).

Политический дискурс рассматривается лингвистами как объект лингвокультурологического изучения (Е.И. Шейгал), как «вторичная языковая подсистема, обладающая определенными функциями, своеобразным тезаурусом и коммуникативным воздействием» (О.И. Воробьева, 2000), как видовая разновидность идеологического дискурса, различие между которыми состоит в том, что политический дискурс эксплицитно прагматичен, а идеологический - имплицитно прагматичен. (В.Н. Базылев, 1998).

Узкого определения политического дискурса придерживается, в частности, голландский лингвист Т. ван Дейк (T. van Dijk). Он считает, что политический дискурс - это класс жанров, ограниченный социальной сферой, а именно политикой. Ограничивая политический дискурс профессиональными рамками, деятельностью политиков, ученый отмечает, что политический дискурс в то же время является формой институционального дискурса. Это означает, что дискурсами политиков считаются те дискурсы, которые производятся в такой институциональной окружающей обстановке, как заседание правительства, сессия парламента, съезд политической партии. Таким образом, «дискурс является политическим, когда он сопровождает политический акт в политической обстановке» (Dijk, 1998).

Некоторые исследователи рассматривают политический дискурс как язык публичной сферы. В коллективном исследовании «Politically speaking: a worldwide examination of language used in the public sphere» (1998) ученые выдвигают положение о том, что политическая функция характерна практически для всех публичных высказываний.

Политический дискурс как функциональное пространство политического текста (Попова, 1995) имеет специфические прагмалингвистические признаки, связанные с понятиями а) целенаправленного социального действия, б) особыми условиями ситуации общения, в) воздействия на адресата. Данный подход отличается от точки зрения В.Я. Мыркина (Мыркин, 1994, с. 79), который определяет дискурс как «обезличенный текст», что отрицает учет личностных факторов в дискурсивных стратегиях/тактиках.

Политический дискурс объективно выделяется на основании следующих конститутивных признаков:

1. Основным тематическим определителем политического дискурса является «борьба за власть» (Попова, 1995). Даже если эта цель четко не просматривается или скрыта, она оказывает свое влияние на презентацию информации.

2. Для достижения цели коммуникатором используются определенные прагматические средства - коммуникативные стратегии, которые реализуются посредством определенного набора тактик, направляющих интерпретационную деятельность аудитории в процессе восприятия текста.

3. Своеобразие речевой политической коммуникации состоит в целенаправленном отборе и организации лексико-фразеологических единиц в соответствии с прагматическими установками, целями и условиями общения. Такие характеристики языка, как подвижность семантической структуры слова, вариативность денотативных и коннотативных значений одних и тех же языковых знаков, многозначность, наличие объективного и субъективного в значении, ассоциативные связи слов, модальность высказываний, оценочность и др., преднамеренно и целенаправленно используются в политических текстах (Купина, 1995).

4. Политический дискурс, в противовес обычной коммуникации, характеризуется персуазивностью (Иссерс, 2002), что подразумевает его неравноправность, то есть, осознанное осуществление попытки воздействия одним участником коммуникации на другого (иначе говоря, манипуляции).

5. Массовая коммуникативная среда конструирует собственную реальность. В этой реальности источником сообщения выступает мифологема автора. Это определяет мифологичность политического дискурса.

1.2.2 Функции агитационного текста

Важнейшие функции политической публицистики - информационно-коммуникативная и воздействующая. Специфика политической предвыборной коммуникации определяется, прежде всего, конкретизацией ее цели, т.е., агитацией («агитация» - «активная деятельность по распространению политических идей средствами массовой информации с целью оказать воздействие на широкие массы». «Агитировать - убеждать в чем-либо, склонять к чему-либо, побуждать к действию» (Толковый словарь РЯ, 2001, с. 16).

Задачи предвыборной коммуникации четко очерчены и касаются ясно определенного предмета - в достаточно короткий срок в рамках разработанной стратегии с максимальной эффективностью сагитировать аудиторию, адресуя ей конкретный призыв.

К специфическим особенностям предвыборной коммуникации также должно отнести характер и тип коммуникативного воздействия - будучи активным, «силовым» воздействием, политическая агитация, выраженная в текстовой форме, является своего рода аккумулятором стратегических идей и разработок выборной кампании и регулятором электорального поведения.

Функция воздействия в предвыборной агитации является системообразующей, активно влияя на отбор языковых средств. Сущность речевого воздействия заключается в таком использовании языка, при котором в модель мира реципиента (читателя) «вводятся новые знания и модифицируются уже имеющиеся» (Баранов, 1989, с. 12).

Осуществление речевого воздействия происходит посредством внушения или убеждения. Такой принцип деления типов воздействия восходит к аристотелевской концепции риторики, в соответствии с которой ритор обладает двумя рычагами воздействия на аудиторию - логическими и эмоциональными аргументами (Аристотель, 1978). Если убеждение преимущественно совершается с опорой на сознание, разум реципиента, то внушение задействует эмоции, поскольку, осуществляя внушение, субъект воздействия желает привести получателя информации в определенное психологическое состояние. Разграничение приемов эмоционального и рационального (логического) воздействия в известной мере условно, т.к. они находятся в отношениях взаимной связи. При этом, однако, возможно отследить «акцент», воздействующую доминанту.

Призванный воздействовать, агитационный текст также выполняет функцию формирования общественного мнения о том или ином событии, человеке, явлении под заданным углом зрения. Общественности по сути навязывается мнение конкретной политической группы, преследующей частные интересы.

Агиттекст также является носителем эвристической функции, поскольку в нем конструируется фрагмент социальной действительности, отражающий реальный мир. Латентно представлена в агиттексте аксиологическая функция, так как агитационный текст несет в себе заданную ценностную оценку.

Все рассмотренные выше функции политического агитационного текста объединены главной - мобилизационной функцией, или же косвенно способствуют ее осуществлению. Эта функция выражается в вовлечении людей в политический процесс, побуждении аудитории к активному волеизъявлению, определенным политическим действиям.

1.2.2.1 Манипулятивная функция агитационного текста

Выделение изучения манипулятивной функции агиттекста в отдельный параграф не случайно: именно она во многом определяет феномен агитационного текста. В данном случае функции воздействия и манипуляции - не одно и то же. Манипулятивные действия политического актора призваны сделать выбор людей далёким от самостоятельного. Это скрытое управление политическим сознанием и поведением «психологической толпы» (т.е. воспринимающей аудитории) с целью принудить её действовать или бездействовать в интересах манипулятора (Пугачёв, 1995).

Технология политической манипуляции предполагает такие коммуникативные действия, как внедрение в сознание под видом объективной информации неявного, но желательного для определённых групп содержания; воздействие на «болевые точки» общественного сознания, возбуждающие страх, тревогу, ненависть и т. д., балансирование «на грани дозволенного» и пр. (Амелин, 1992).

Главная задача манипулятора - создать в сознании реципиента двойную иллюзию: во-первых, что действительность именно такова, какой она изображается, и, во-вторых, что реакция на эту действительность зависит от усмотрения самого человека, являющегося объектом манипуляции. Чтобы достичь этого эффекта, манипулятор использует богатейший арсенал методов воздействия на массовое сознание. Он может:

- сфабриковать информацию, выдавая ее за подлинную (приписать кому-либо заявления, которых он никогда не делал; растиражировать «слухи», фальшивые опросы общественного мнения, рейтинги политиков и пр.);

- исказить смысл путем неполной, односторонней подачи, проявляя избирательное внимание к фактам и скрывая какие-либо существенные детали;

- «отредактировать» текст, добавив собственные домыслы и комментарии;

- предоставить неточную цитату, приведя часть фразы или выступления, которая в отрыве от контекста приобретает подчас противоположный смысл;

- опубликовать правдивую информацию, когда она потеряла свою актуальность.

Все эти приемы объединяет направленность на создание определенного эмоционального настроя и психологических установок у аудитории с целью вызвать нужную манипулятору реакцию.

1.2.3 Авторская модальность и образ аудитории в агитационном тексте

Интересен тезис М.В. Новиковой-Грунд о том, что «любой публичный деятель (в той мере, в какой он публичен) есть не что иное, как текст, точнее, комплекс текстов. Не будучи предметом публичного внимания и обсуждения, его частная, нетекстовая, жизнь являет собой некоторую «вещь в себе», а едва какие-то ее события, детали, фрагменты становятся известными публике, они приобретают главное качество любого текста: коммуникативность, или, перефразируя базисное определение, способность быть тем полем, на котором развертываются отношения Автор - Читатель» (Новикова-Грунд, 2000).

Утвердившееся в лингвистических работах последних десятилетий представление об активности автора текста (субъекта текстовой деятельности) позволяет выделять в речевом произведении не только собственно информационную, тематическую составляющую, но и определенную программу воздействия на читателя, т.е. прагматическую компоненту. В агитационном тексте прагматическое содержание преобладает над собственно тематическим, или коммуникативно-информационным, поэтому функциональная роль прагматических составляющих чрезвычайно велика.

Каждый из названных типов смыслового содержания создается особыми текстовыми компонентами. Компонентами прагматического содержания целого текста выступают прагматические установки. Их можно определить как «материализованные в тексте осознанные конкретные намерения адресанта оказать соответствующее воздействие на адресата» (Наер, 1985).

С реализацией прагматических установок тесно связана категория авторской модальности (выражение отношения автора к сообщаемому, его мировоззренческой позиции, обозначение ценностных ориентаций). Как отмечает Ю. Н. Караулов, «соединение когнитивного уровня с прагматическим как результат взаимодействия системы ценностей личности, или «картины мира», с ее жизненными целями, поведенческими мотивами и установками, проявляется в порождаемых ею текстах» (Караулов, 1989, с.6).

По мнению А.Г. Алтуняна, «мировоззренческие позиции группируются вокруг нескольких основных мотивов. Постепенно будут вырабатываться устойчивые, известные всему обществу мировоззренческие стереотипы, со своим набором риторических приемов, ключевых образов, формул» (Алтунян, 1999).

В агиттексте категория авторской модальности выносится за пределы предложения-высказывания - в текст и речевую ситуацию. Организация речевых средств для передачи любого модального содержания всегда осуществляется авторски однонаправленно.

Большинство политических текстов выглядят как тексты без автора. В то же время, сознание наивного читателя воспринимает коммуникационный процесс именно как передачу информации от одного реального и единичного коммуниканта другому. Создается мифологизированный образ отправителя - как корпоративного, так и псевдоиндивидуального. Иными словами, автор здесь «программируется», а созданные мифологемы выдаются за реальных коммуникантов. Таким образом, авторство в агитационном тексте поддается типизации, поскольку автор презентует себя как носителя определенной социальной роли, т.н. имиджа - «борец», «правозащитник», «оппозиционер», «хозяйственник» и пр.

Кандидат и избиратель в процессе текстовой коммуникации следуют логике игры в общение, неписаным законам массовой коммуникации: конструируется ситуация, в которой мы верим, что политический лидер лично обращается к электорату, ко всему народу. На самом же деле, со стороны отправителя действует целая команда, которая ориентирована не на «народ», а на конкретную группу, готовую воспринять сообщение. Можно, перефразируя М. Мак-Люэна, сказать: «the receiver is the message»; или даже: получатель и есть автор сообщения (1996).

Некоторые исследователи отмечают: «дискурс кандидата в прямом смысле опирается на `чужое слово', `обезличенное слово'. Индивидуальный автор умирает в отправителе сообщения в политическом дискурсе» (Кашкин, 2001). С нашей точки зрения, авторская индивидуальность не «умирает», но модифицируется, приобретает «прагматическую направленность», «предвыборную модальность», которая задается получателем сообщения.

Р.Барт замечал: «текст обретает единство не в происхождении своем, а в предназначении... читатель - это человек без истории, без биографии, без психологии, он всего лишь некто» (Барт, 1994, с. 385). Однако эти слова убивают также и индивидуальность получателя. Действительно, в современном обществе, с одной стороны, наблюдается возрастание роли коллективного потребителя политинформации - институциональных субъектов публичной сферы, а с другой - налицо процесс индивидуальной направленности конкретного текста и его прикрытая антимассовость, ориентация на индивидуального потребителя такой информации (Кривоносов, 2002).

Адресатом агиттекста могут быть различные по масштабу охвата аудитории. Ориентация автора на определенную категорию читателей для более эффективного решения задач побуждает последнего к созданию «коммуникативного портрета» потенциального реципиента. Намеренная демонстрация общности концептуальных систем автора и адресата отражается в «психосоциальной маркированности» текста (Кашкин, 2001).

Наряду с образом так называемого «идеального кандидата», имеющегося в представлении избирателей (по-видимому, его можно определить как совокупность воплощенных ожиданий аудитории), который корректирует коммуникативное поведение претендента, существует также и образ «идеального читателя», программируемого автором агиттекста (Чернышова, 2003). Для формирования «поведенческого шаблона», по которому должен действовать читатель, в текст закладывается некий комплекс прогнозируемых адресантом перлокутивных реакций и откликов на коммуникативные «вызовы», ответов на риторические вопросы и пр. Образ «идеального читателя» воздействует на реальную аудиторию и перестраивает ее по своему подобию.

Таким образом, коммуникация в предвыборном агитационном тексте представляется не как однонаправленная `передача информации', а как взаимные действия автора и адресата.

Одной из важнейших текстовых категорий является категория модальности. Применительно к тексту понятие «модальность» до сих пор не получило своего общепризнанного толкования и его границы в лингвистической литературе остаются достаточно расплывчатыми. Обычно под модальностью понимается текстовая категория, выражающая отношение говорящего к сообщаемому, его оценку содержания речи. И.Р.Гальперин отождествляет текстовую модальность с субъективно-оценочной характеристикой предмета речи в тексте [Гальперин, 1981]. При этом к текстам, обладающим модальностью, исследователь Относит поэтические, публицистические тексты, научные же тексты, характеризующиеся бесстрастностью, логичностью, аргументированностью, рассматриваются как тексты с нулевой модальностью.

Более правомерным, на наш взгляд, представляется расширенное толкование модальности как категории, включающей самые разные виды квалификации сообщаемого, в том числе наряду с субъективной (эмоциональной, положительной, отрицательной и др.) объективную (логическую, интеллектуальную и др.) оценку содержания текста. Текстовая модальность при этом проявляется по-разному: в одних текстах доминирует или является единственно возможной объективная оценочность (прежде всего в научных, деловых текстах), в других, напротив, превалирует личностная, индивидуальная оценочность (особенно в художественных, рекламных, политических текстах).

...