Психолингвистические проблемы общения на родном и иностранном языках

А.А.Пойменова предприняла попытку соотнести ошибки с различными этапами речемыслительного процесса. Ею было высказано предположение, что «функционирование стратегий преодоления коммуникативных затруднений обеспечивается, во-первых, необходимостью обратной связи между этапами речепроизводства и сличения результатов действия с образом результата действия на каждом этапе, во-вторых, возможностью существования более одной речевой реализации одного и того же образа результата деятельности» Залевская А.А. Указ. Соч., стр. 228.. Она полагает, что невозможность создания соответствующий первоначальному образу результат действия, заставляет говорящего через обратную связь вернуться к одному из предшествующих этапов речевой деятельности. При этом могут быть использованы различные стратегии преодоления этих затруднений. Стратегия РЕДУЦИРОВАНИЯ заключается в том, что говорящий выбирает для развертывания иной признак, если предыдущий оказался не достаточен для реализации смысловой программы. Поскольку при этом происходит потеря некоторых признаков, эта стратегия трактуется как редуцирование. Преодоление коммуникативного затруднения не обязательно связана с возвращением на этап внутреннего программирования. Говорящий может переориентироваться с более обобщенных на более дифференцированные признаки, которые помогут донести до слушателя ключевой признак. Эти стратегии называют стратегиями КОМПЕНСИРОВАНИЯ. Наконец, стратегии ПРИПОМИНАНИЯ имеют место, когда говорящий не возвращается на предыдущий этап, а ищет нужную лексическую единицу в своем лексиконе.

Таким образом, разница между речью на родном и иностранном языках на уровне замысла заключается в том, что в первом случае говорящий оперирует отдельными смысловыми блоками внутри общего замысла, который ему известен с самого начала, а во втором говорящий создает замысел в результате построения отдельных его элементов.

3.1.2.4 Уровень синтаксического структурирования

По какому пути пойдет развитие высказывания зависит от интенции говорящего и выбранной им стратегии поведения. Выбранное начало «тянет» за собой соответствующее продолжение, т.е. возникают лингвистические обязательства, которые должны быть выполнены на следующем этапе -синтаксического структурирования. Давно было отмечено, что синтаксическая структура возникает в сознании говорящего как единое целое, одномоментно. Н.И.Жинкин писал: «То или другое синтаксическое правило или подходит для объединения слов или не подходит. … Следовательно, такое правило должно появляться сразу, как некоторая законченная схема сочетания слов» Жинкин Н.И. Указ. Соч., стр. 139.. Устная речь носителей языка дает множество примеров, когда говорящий по ходу высказывания меняет синтаксическую схему, поскольку находит более адекватное воплощение своему замыслу. Приведем несколько примеров: 1) И вопросы…ситуация, как правило делится на две части. 2) Он был представителем из…одной из государственных структур, очень крупной. 3) Необходимость пить, который… это то, что я делать не люблю. 4) Мне это очень запомнился момент 5) то есть практически получается это как бы… то есть получается, сначала я набираю вот этот код доступа, так?6) потом я слышу какой-то сигнал, что доступ мне разрешен или как-то это...какая тут последовательность? 7) Сейчас Фора стоит один звонок обходится где-то в восемь рублей, даже десять. (Примеры взяты из записей устной речи на двух выставках в феврале 1999 года). В приведенных примерах видно, как возникающая синтаксическая схема «тянет» за собой соответствующие ей элементы, но по воле говорящего она меняется на другую, что и приводит к сбою и к нарушениям согласования. В примере 4 говорящий, вероятно, хотел построить предложение типа Мне это хорошо запомнилось. Но слово момент потребовало изменения формы глагола и вся структура должна была принять вид Мне этот момент хорошо запомнился. В результате, в начале высказывания планировалась одна синтаксическая схема, но по ходу развития она была заменена на другую. В примере 7 говорящий, видимо, строил схему Сейчас Фора стоит восемь рублей, но потом перестроил на другую, поскольку не сама Фора (Фора - это фирма, занимающаяся мобильной сотовой связи) стоит восемь рублей, а звонок по телефону этой фирмы стоит восемь рублей. В конечном итоге родилось такое образование, которое объединило в себе первоначальный замысел и его конечную измененную форму. Здесь же произошла замена глагола стоить на глагол обходиться, что, естественно, повлекло за собой изменение управления.

Теперь приведем примеры из речи иностранцев: 1) Когда я был в Мурманске, был мальчик, ну, такой очень, как, ну, красивый спортсмен, такой он… видимо, что он давно привыкнул, что много внимания на него. 2) И если… особенно, когда они говорят химии или математики, предметы, которые в России вы были бы два раза лучше, чем мы, что человек говорит, что да, я очень люблю химии… 3) У меня нет такие…можем сказать, что я не так высокомерный думать через 15 минут я могу определить личности человека… 4) Не сомневаюсь, и вроде бы даже по… может быть даже по web-site, у нас есть разных принимающих организаций в Америке. 5) Человек мне спрашивает… он может просто - сигареты у вас не будете? 6) В Америке этот даже вопрос этот… это мы считаем чуть-чуть обидно.

Данные примеры убедительно демонстрируют, что синтаксическое структурирование является весьма изменчивым и динамичным процессом, в котором говорящий, исходя из общего замысла, строит определенную схему предложения или даже словосочетания, выбирает наиболее оптимальный путь, однако затем видоизменяет уже начатое сообщение. Наличие в речевой памяти сформированных и устойчивых структурных схем высказываний позволяет носителю языка делать это без видимых усилий и практически без потери времени. Что касается речи иностранцев, то здесь ситуация может быть различной. Большинство вышеприведенных примеров взято из устной речи одного американского учащегося, который уже раньше фигурировал в нашей работе (он рассказывал о своей деятельности в АСПРЯЛ). Он указал на то, каким образом он овладевал русским языком - через говорение, т.е. стихийным, подражательным, не системным образом. Думается, что именно этот факт и объясняет особенности его устной речи. Отсутствие понимания системы правил языка (синтаксических, лексических и прочих) привело к тому, что его речь более похожа на речь носителей языка, с которыми он постоянно общается, перенимая у них как общий стиль речи, так и отдельные слова и выражения. Она ситуативна, в ней много повторов, пауз, ассоциативных переходов, разговорных конструкций, она подчеркнуто диалогична, богата интонациями и т.п. Другими словами, здесь мы имеем дело с явным влиянием разговорной речи в языковой среде, которое приводит к вышеназванным явлениям. Вместе с тем, языковая основа подобной речи нуждается в улучшении и корректировке именно в плане осознания правил сочетаемости слов, построения синтаксических конструкций, особенностей глагольного управления и т.п.

В качестве другого типа устной речи иностранцев приведем несколько примеров высказываний японского учащегося, прожившего в России три года. Он с самого начала занимался систематически, с преподавателем, что и сказалось на качестве его речи.

1) Да, на самолете, но там есть много, но, конечно, там есть другие… много других пассажиров, да, мы ждали, ждали и должна была быть улететь самолет в девять, да, но около девяти сказали выедете из салона, мы еще неизвестно во сколько самолет улетит. 2) Это сорок километров, от аэропорта до города. Где-то сорок минут или сорок пять минут, да, может быть. И после регистрация мы решили уехать за город ночи, чтобы посмотреть северное сияние. Но уже по дороге из аэропорта в город немножко видно немножко немножко, да, я спросил - это что? 3) Но температура, но минус 13 или 14, но, чтобы посмотреть сияние, да, но 14 -13 еще недостаточно, нужно меньше минус 25 или 30, да. Но мы поедем поехали за город, да и мы ждали, ждали, ждали, но всегда немножко есть, да, немножко, но это недостаточно, чтобы фотографировать, да. И еще очень сильный ветер там. Да, и после двух (через) через двух часов (два) через два часа, значит, это во сколько - половина третьего - мы решили вернуться в гостиницу.

Несмотря на очевидные лексические и грамматические ошибки, синтаксические схемы предложений, в основном, верны, соблюдены законы сочетаемости слов в предложении, правильно расставлены союзы, различные вводные слова, использованы разнообразные виды синтаксических конструкций, т.е. речь гораздо более организована и структурирована, по сравнению с устной речью предыдущего типа. Значит, сознательное и планомерное усвоение законов построения предложения, и, в первую очередь, синтаксических схем, в конечном итоге приводит к значительному улучшению качества устной речи. И еще несколько примеров, теперь из устной речи словацкого студента.

1) Я еще не владел языком сразу пошел в четвертый курс, преподаватели употребляли сокращения, математические выражения, я даже эти математические выражения не знал на русском языку, поэтому я совсем сначала не понимал, о чем идет речь. 2) Ну, я купил книжку Mathematician Expression in Russian Language называется просто на английском языке и там узнаю эти выражения на английском языке, потом научился на русском языке, и потом начал понимать. 3) Мой преподаватель профессор Невзоров предложил, чтобы я ходил к нему на консультации, когда я был должен сделать реферат. Тогда я сходил к нему спрашивал, что мне непонятно, с чем у меня были проблемы, и он с удовольствием мне помог решить проблемы. 4) Ну, мне очень понравилось вначале, когда я приезжал в Россию, как я прожил первую неделю… 5) Тогда я расскажу другую, но это меня очень, как сказать, очень тронуло, что есть такие люди хорошие, что там чужого незнакомого человека просто пригласить в гости…

Отдельные недочеты, связанные, в основном, с интерференцией родного языка, не могут нарушить общую схему предложения, которая отличается разнообразием, сложностью построения, гибкостью применения и возможностями изменения по ходу речи.

Б.Ю.Норман полагает, что программа содержит в себе максимально концентрированный смысл будущей фразы. Этот смысл сводится к обозначению типовой ситуации. Из всех языковых единиц ближе всего к такой программе стоит синтаксическая модель, или структурная схема предложения, - она как раз и фокусирует в себе в максимально обобщенной форме коммуникативный и когнитивный опыт носителей языка. В таком случае, пишет он «переход от замысла к внешней речи в грамматике говорящего начинается с выбора синтаксической модели (структурной схемы), образуемой определенным количеством и качеством функционально-синтаксических позиций» Норман Б. Грамматика говорящего, стр.117-118.. Следует отметить, что данное положение фиксирует принципиальную стадиальность процесса речепорождения, в то время как в реальной речи она может существенно меняться.

Итак, на уровне синтаксического структурирования разница в речи на родном и иностранном языках заключается в степени свободы использования готовых синтаксических схем и возможностей их изменения по ходу речи. Существенную роль на этом уровне играет влияние родного языка.

3.1.2.5 Уровень выбора слов

Н.И.Жинкин указывал, что отбор слов для данного полного сообщения определяется целью этого сообщения. Этот отбор происходит из бесконечного числа комбинаций, что приводит к неопределимости процесса отбора и к полной конкретной определенности, когда отбор данного сообщения окончен. Фактически же оказывается, что вероятность появления данного слова в данном контексте ограничена целью и намерениями говорящего, лексической и грамматической сочетаемостью, внутренним лексиконом и принятыми нормами общения. Исследователи, в частности, Е.С.Кубрякова, говорят о том, что «во внутреннем лексиконе хранятся, по-видимому, не только слова, но и определенные, выработанные за время существования данного языка синтаксические схемы, т.е. абстрактные образцы его использования в тексте и в отдельных предложениях» Человеческий фактор в языке. Язык и порождение речи. М., Наука, 1991г, стр.70.

Многочисленные эксперименты привели к гипотезе о многоуровневом строении лексикона. Была обнаружена множественность параметров поиска слов в памяти, т.е. упорядоченность единиц лексикона по широкому набору разнообразных признаков - от самых общих (принадлежность к некоторому лексико-семантическому классу) до начальной буквы слова. Самый подходящий способ описания лексикона - это описание его через понятие ассоциативной сети, которая включает в себя объединение слов по смыслу через объединение и противопоставление. Эти процессы отражают привычные для человека связи объектов, т.е. его знание о мире. Ассоциативное поле интегрирует все описанные в литературе виды полей. В поверхностном ярусе лексикона нередко хранятся начальные и конечные элементы ассоциативных цепей, в то время как восстановление промежуточных звеньев требует обращение к глубинному ярусу и может привести к актуализации широкого круга связей различной степени опосредованности. Отсюда вытекает представление о концентрическом строении ассоциативного поля того или иного слова, интегрирующего значения всех входящих с ним в связь слов. Другими словам, лексикон может трактоваться «… как динамическая функциональная система, самоорганизующаяся вследствие постоянного взаимодействия между процессами переработки и упорядочения речевого опыта и его продуктами» Залевская А.А. Указ. соч., стр. 154..

Следует предположить, что на этом же этапе происходит и выбор полной формы слова, т.е. его грамматическое оформление. С одной стороны, фактический материал убеждает в том, что словообразовательные элементы обладают в сознании носителя языка значительной автономией. Об этом пишут, частности, и зарубежные исследователи. Так, в работе "Фонология и Язык" Джоан Рибби констатирует: "мы можем высказать предположение, что, если звуковые изменения происходят преимущественно в суффиксе, то это с очевидностью свидетельствует о его независимом статусе, что приводит к утверждению о том, что в лексиконе содержится скорее список морфем, нежели слов, как мы уже предполагали ранее" Phonology and Language. Joan Rybbe. Cambridge University Press, 2001, p.152 (Перевод мой -А.Ш.). Тоже относится и к глагольным корням и даже к целым синтаксическим построениям типа I do not know, которые, по её мнению, хранятся в памяти в виде автономного единства ( autonomouse storage unit). С другой стороны, было бы ошибочно, замечает Б.Ю.Норман, «представлять себе дело так, что будто говорящий сначала получает определенный набор морфем, а потом начинает их активно использовать, конструируя слова» Норман Б.Ю. Указ. Соч., стр.59.. На практике значительная часть используемых лексем создаются говорящим каждый раз заново, хотя он этого и не замечает, поскольку «усваиваемый мозгом словарный фонд состоит из неполных слов. И только в момент составления сообщения они становятся полными» Жинкин Н.И. Указ. Соч., стр. 137.. Этот вывод был сделан Н.И.Жинкиным на основе экспериментов по методике центральных речевых помех.

Такая помеха может быть построена, если испытуемый во время процесса внутренней речи производит ритмические постукивания рукой с постоянным, заданным рядом акцентных выделений. В общей форме причина появления помехи может быть определена так. Слово состоит из ряда меняющихся по силе звуковых элементов. Эта последовательность развертывается только в одном направлении. Ритмическое постукивание является аналогичным рядом. Очевидно, что в одном ряде не могут быть совмещены две разные последовательности. Постоянное постукивание рукой редко и всегда случайно будет совпадать с акцентно-словесным выделением, поэтому такое постукивание станет помехой формированию внешней динамической звуковой оболочки слова. В опытах было установлено, что безакцентное, равномерное, ритмичное постукивание не оказывает никакого влияния ни на внешнюю, ни на внутреннюю речь. В то же время, громкая речь при введении постукивания с постоянным ритмом вызывает полный разлад одного или обеих совместно введенных действий. Ни один из испытуемых в процессе громкой речи не мог правильно отстукивать постоянный и легко воспроизводимый отдельно от речевой деятельности, ритм. Это говорит о том, что постоянная ритмическая структура постукивания является резкой помехой для слогообразовательных движений произносительных органов. Результаты экспериментов выявили различные случаи влияния помех - в некоторых случаях внутренняя речь резко и заметно тормозится у всех испытуемых, в других тормозится не у всех и лишь частично, и, наконец, в целом ряде случаев помеха не оказывает никакого влияния.

Н.И.Жинкиным был сделан важный методический вывод о том, что всякое слово «может быть освоено и включено в словарь только в том случае, когда оно внешне или внутренне проговорено со всей присущей данному слову динамикой звуковой оболочки, определяемой правилами данного языка» Жинкин Н.И. Указ. Соч., стр. 110.. Лишь после этого каждое из слов может быть заменено другим или редуцировано, т.е. переведено в другой сокращенный сигнал как носитель предметного значения, которым и оперирует носитель языка во внутренней речи. Во внешней речи воспроизводится всегда определенная последовательность звуковых элементов, которая является уже единицей второго порядка, т.е. функционирует как новое целое, как неделимая единица. К аналогичным выводам пришел и А.Н.Соколов, который предположил, что во внутренней речи нет слов в их грамматическом значении, а есть лишь некоторые элементы артикулирования, которые становятся носителями общего смысла.

С другой стороны, эксперименты говорят о воспроизводимости форм слова, а не его конструировании. В частности, М.В.Русакова считает, что организация слов в семантическом лексиконе не связана с их морфемным строением Русакова М.В.. Внутриосновные структуры в речевой деятельности // Уровни языка в речевой деятельности. Л.: 1986г.. Вполне возможно, что внутренний лексикон хранит одновременно и «единичные» морфемы, и правила их образования. «По нашему глубокому убеждению, - пишет Е.С.Кубрякова, - основная часть лексических дериватов в речи репродуцируется» Человеческий фактор в языке. Язык и порождение речи. М.: 1991г, стр. 129. Вероятнее всего в лексикон входят не отдельные морфемы, а классы морфем. Они объединяются в силу того, что каждый из членов объединения обладает какой-либо чертой из прототипических свойств представителей своего класса. Можно предположить, что услышанные или увиденные один раз формы слова входят в долговременную память человека «рядом» со своим словом и в случае необходимости извлекаются уже в готовом виде. Таким образом, лексикон делится на динамическую, оперативную часть, и на «складскую», статическую, откуда берутся редкие и менее употребительные единицы.

Ассоциативные эксперименты показывают, что существующая в сознании носителя сеть ассоциаций не накладывается на зафиксированные в словарях и грамматиках лексические и грамматические связи слов. В главе 1 было показано, как это происходит. Значит, при порождении речи носитель пользуется и теми и другими правилами, которые взаимодополняют друг друга - лексико-грамматические связи определяют морфологическую форму речи, а ассоциативные выбор значения. Если первые хранятся в более или менее упорядоченном виде, разбитые на классы, то вторые, вероятнее всего, представляют собой фреймовую организацию, которая не имеет жесткой формальной структуры.

Вообще говоря, трудно представить, что при порождении речи говорящий извлекает из своего лексикона отдельные слова с их набором значений. На поиск слова накладывается масса ограничений, как формальных, так и семантических. Поэтому справедливо будет утверждать, что имеет место взаимовлияние лексикона и выбора слов на синтаксическую структуру, т.е. синтаксическая схема требует заполнения определенными словами, но если они не адекватно выражают мысль, их можно заменить, что приводит и к изменению самой схемы. В свою очередь формальные грамматические законы сочетаемости могут «запретить» определенные комбинации слов, и, в таком случае, происходит замена слов при сохранении синтаксической схемы и т.п.

Приведем еще несколько примеров, иллюстрирующих работу механизма выбора слов при заполнении синтаксической схемы в речи иностранцев.

1) У меня словацкие документы, но живу в Чехии… я чувствую себя, как чехословак.

2) Это было уже после двух двух месяцев, что я уже начал… узнал, о чем идет речь.

3) О, например, я хотел ехать где-нибудь за город, я не знаю, я договорился с другом, что он… с одногруппником, что он возьмет меня на прогулку загородную, я еще спросил: «Утром, пожалуйста, мне позвони, чтоб я проснулся, у меня нет будильника».

4) Что было бы есть очень много слов, которые я не могу… произношение неправильно, потому что я не знаю, как написать.

5) Это мне было бы следующая степень.

6) И этим делом… это дело сейчас они более занимаются, чем преподаванием русского языка.

7) Это не оцениваемся …оцениваем английский язык. Есть других факторов.

8) Это просто… если человек готов…ну, когда человек себя чувствует, что все время все успешно получится, можно сказать, что он очень как себя самоуверенный.

В первом примере говорящий реализовал схему «чувствовать себя как» вместо схемы «чувствовать себя кем». Возможно, первоначально он хотел создать предложение типа Я чувствую себя, как будто я чехословак. Но при ее реализации возникли затруднения с использованием сравнительного союза как будто, и ему пришлось изменить схему, что и привело к их смешению. Во втором примере имеет место частая замена предлога через на предлог после, но предложно-падежная сочетаемость верна - после двух месяцев. Учащийся не употребил после этого оборота необходимое дополнение - после двух месяцев учебы (обучения, занятий), которое требует продолжения в виде сложного предложения я начал понимать, о чем идет речь. Вполне возможна также схема через два месяца я начал понимать. Вместо этого появился союз что и за ним глагол узнал в значении понял. В данном случае мы имеем дело с комплексным нарушением, как синтаксической схемы предложения, так и с неверным выбором ее лексических компонентов. В понимании Т.Д.Кузнецовой это «ошибки, при которых избранное слово соответствует общему смысловому замыслу говорящего, но не вписывается в избранную грамматическую структуру и не может сочетаться с другими словами в предложении» Кузнецова Т.Д. Психолингвистический анализ ошибок внутриязыковой интерференции // Психолингвистические исследования в области лексики и фонетики. Калинин, 1983г., стр. 65..

Третий пример демонстрирует работу механизма поиска слова в лексиконе, когда происходит замена "старого" слова вновь найденным, более точным, с сохранением общей схемы предложения. Первоначально было употреблено слово друг, но по контексту более подходящим было бы слово одногруппник, которое затем и было использовано. Задержка в поиске зафиксирована паузой. Можно предположить, что учащийся искал среди известных ему слов того же поля наиболее подходящее по ситуации или самое знакомое. У слова друг, надо полагать, очень обширное ассоциативное поле, но в данной ситуации наиболее адекватным оказалось именно слово одногруппник, поскольку оно точно передает характер отношений этих людей, который хотел подчеркнуть говорящий. Это свидетельствует о достаточно высоком уровне владения языком, так как данное слово далеко не самое частотное. Говорящий уже начал строить придаточное предложение с союзом что, но найденное слово одногруппник заставило его вернуться на шаг назад к словосочетанию договорился с другом, заменить слово и вновь начать предложение с повтора союза что.

В пятом примере говорящий начал предложение с самой привычной для него части - с местоимения это, предполагая использование схемы Это была бы следующая ступень для меня. Но реализовалась иная схема - Это мне было бы как следующая ступень, т.е. смысловая схема получила неточную реализацию. Вероятно, дательный падеж местоимения мне вызвал в памяти соответствующую схему Это мне было (бы) как, в то время как сочетание Это была бы следующая ступень требует родительного падежа субъекта - для меня. Нечто похожее мы видим и в других примерах. В шестом предложении явно просматривается схема «заниматься чем». Говорящий уже начал именно так строить предложение, но затем решил использовать другую схему, что в результате дало симбиоз двух моделей. Можно допустить, что в памяти говорящего активизируется сразу несколько вариантов синтаксических схем предложения и выбор осуществляется на основе критериев известности, частотности и соответствия ранее использованным эталонам. Понятно, что, чем богаче этот выбор, тем легче и быстрее его сделать. Ограниченность в выборе приводит к постоянному использованию одной и той же схемы, к невозможности перестроить уже начатое высказывание.

В четвертом примере происходит следующее - структурная схема сложного предложения, точнее, его придаточной части, реализована почти правильно. Она представляет собой продолжение предыдущего главного предложения. Однако вставка глагола было бы сразу нарушает схему и переводит предложение в сослагательное наклонение, что, как мне думается, не входило в намерения говорящего. Осознав или почувствовав это, говорящий заменил форму глагола на настоящее время, вернувшись к первоначальному плану. Далее предложение должно было развертываться как сложноподчиненное определительное с союзным словом который (которые я не могу правильно произнести), но говорящий почему-то решил изменить его на именное словосочетание. Предположительно, он не смог образовать правильный вид глагола, что и привело к такому результату. Вместе с тем, общая «рамка» данного предложения оказалась верной. Ошибочным был только один из блоков. Таким образом, наша гипотеза, что перегруппировка элементов в родном языке происходит внутри общей схемы предложения или высказывания, подтверждается и при пользовании речью на неродном языке, но только в случае достаточно высокого уровня владения им.

Седьмой пример показывает процесс создания личной конструкции из безличной - Это не оценивается>Мы не оцениваем. Наличие объекта оценки привело к использованию личной формы глагола в безличной конструкции, т.е. здесь имела место своего рода грамматическая рекурсия, когда последующий элемент оказывает влияние на предыдущий. Второй элемент этого предложения более ясен. Говорящий соединил в одно предложение две различные схемы - Есть другие факторы и Есть много других факторов. Если сопоставить аналогичные конструкции в родном языке учащегося (в данном случае - в английском) с вышеприведенными, то мы обнаружим полное совпадение (There are other factors - There are o lot of factors). Следовательно, причина ошибки заключается не в интерферирующем влиянии родного языка, а во внутриязыковой интерференции иностранного языка, при которой в конкуренцию вступают несколько структурных схем словосочетания или предложения, и выбор одной из них может носить совершенно произвольный характер.

И, наконец, последний, восьмой пример. В нем говорящий начал с условного предложения с союзом если, которое не нашло своего продолжения - дательного падежа существительного (готов к чему?) либо союза (к тому, что). Перестроив схему, учащийся использовал глагол чувствовать, но не как часть предложения чувствовать, что, а в виде словосочетания чувствовать себя, что не подходит в данном предложении. Далее последовала придаточная часть с союзом что и окончание в виде еще одного предложения (можно сказать, что …). Схема «чувствовать себя уверенно/уверенным», заявленная в начале высказывания, наложилась на схему «быть самоуверенным», к тому же произошло смешение близких, с точки зрения говорящего, значений слов уверенный и самоуверенный , что и дало соответствующий результат. Другими словами, замысел высказывания реализовался в нескольких вариантах синтаксических схем, часть из которых оказалась ошибочной. Возможные замены говорят о том, что у говорящего есть выбор, но он не всегда адекватен замыслу. Лексическая наполняемость синтаксических схем может оказывать (и оказывает) большое влияние на их реализацию, вплоть до полного их изменения. В свою очередь, заданная в начале высказывания схема определяет соответствующие лексические компоненты, уместные в данной схеме. Противоречия между ними порождают сбои и различного рода рассогласования, которые и были рассмотрены выше.

Таким образом, на этом уровне различия в родном и иностранном языке выражаются в том, что лексикон носителя родного языка включает в себя и свернутые формы слов (звукокомплексы), и полные формы слов, в то время как лексикон иностранного языка (при его несовершенном владении) состоит преимущественно из полных форм слов.

3.1.2.5 Уровень фонетической реализации

Итак, после завершения этапа грамматического, точнее говоря, морфологического оформления слова, наступает последний этап - фонетической реализации высказывания. В модели А.А.Леонтьева и Т.В.Ахутиной он называется «внешняя речь». На этом этапе реализуется моторная программа, выбираются звуковые последовательности, реализуется слуховой контроль. Дело представляется таким образом, что сначала создается полная морфологическая форма слова, а потом уже осуществляется его фонетическая реализация. Вероятнее всего, это не так. Нам думается, что процесс морфологического конструирования и фонетического оформления идут одновременно, т.е. носитель языка соединяет элементы слова или воспроизводит его полную форму, и осуществляет выбор звуковых последовательностей. Об этом свидетельствуют опыты с регистрацией готовности артикуляторного аппарата при произнесении звуков. «Механизм произнесения речи подчиняется закону упреждающего синтеза - текущее, реализуемое звено адаптируется к структуре звена, подготовленного к реализации» Жинкин Н.И. Указ. Соч., стр. 81.. Нормальная работа этого механизма состоит в том, чтобы совместить дискретность и непрерывность. Одно устройство, по мнению Н.И. Жинкина, отвечает за артикуляцию, т.е. за дискретность, другое - за слогообразование, т.е. за непрерывость. Одновременное действие обеих устройств обеспечивает четкость, плавность речи, и, что немаловажно, ее быстроту. Об этом же писал и Л.Р.Зиндер: «…артикуляция каждого последующего звука должна подготавливаться заранее, если только соответствующий произносительный орган оказывается свободным. Так это всегда и происходит, если нет никаких фонематических препятствий» Зиндер Л.Р.. Общая фонетика. М., изд. Высшая школа, 1979г., стр. 224.

Весьма важным для нас представляется и другое его высказывание о том, что говорящий сознательно стремится только к тому, чтобы произнести тот или иной осмысленный отрезок речи (предложение, синтагму, слово), не думая при этом об отдельных фонемах и тем более не отдавая себе отчета в том, как он при этом артикулирует. Все необходимые для звукообразования движения произносительных органов совершаются автоматически. Точно так же, как для слушающего в слове важна «не фонема, а весь звуковой комплекс, из которого слово складывается, т.е. общий облик слова, говорящий как бы задает звуковую модель слова целиком, а потом по этой модели и артикулирует соответствующие звуки. Причем он далеко не всегда (можно было бы даже сказать - редко) делает это с надлежащей полнотой» там же, стр. 224..

В лингвистике уже давно утвердилось положение о том, что минимальной значимой единицей языка является фонема. В связи с этим возникает вопрос: какая функция фонемы более важна для носителя языка - различительная или конститутивная? Можно ли сказать, что носитель языка вообще не пользуется фонемой как единицей языка? Исследования последних лет показывают, что основной функцией фонемы является не различительная, а конститутивная, т.е. обеспечивающая создание звуковой формы слова или другой значимой единицы. Звуковая форма слова не есть простая сумма звуковых форм соответствующих фонем, поскольку ее обеспечивают еще и супрасегментные средства.

Как уже было отмечено во второй главе между членением речи на произносительные единицы - слоги - и на смысловые единицы - морфемы, слова, фразы, нет совпадения. Скорее, наблюдается некоторое противоречие, которое состоит в том, что звуковая структура русского слога характеризуется открытостью, в то время как морфемы, в первую очередь, корневые, чаще всего заканчиваются согласным. Человеку в его речевой деятельности не нужно сознательно членить на слоги ни собственные высказывания, ни те, которые он воспринимает. Произнесение звуков, и организация этих звуков в слоги - автоматизированные процессы, не подлежащие сознательному контролю. Для носителя языка весьма характерно интуитивное членение, при котором слова делятся на морфемы, а не на слоги, поскольку для речевой деятельности важнее не фонетическая организация высказывания, а смысловая. Для неносителя языка слоговое деление будет носить скорее звуковой, а не смысловой характер. Во второй главе приводился пример того, как иностранные учащиеся членят текст при чтении. Теперь обратим внимание на то, как они членят слова, которые у них вызывают затруднения. Прямой вертикальной чертой отмечены более длинные паузы, волнистой - более короткие. Пример взят из речи японского учащегося.

Вскрыв дверьпилкой для ногтей или ключом, они выносили вещи из коридора, не оставляя на месте происшествия отпечатков пальцев. Это обстоятельство значи…значительно усложнило усложнило работу оперативников, у которых на подозрени был один из подельников, ранее имевший судимость.

Мы видим, что трудные для произнесения слова были разделены на слоги, согласно правилам слогоделения: пил-кой, ног-тей, проис-шествия, услож-нило, отпе-чатков, обсто-ятельство, значи-тельно, подозре-нии. Другой учащийся, американец, аналогичным образом разделил слова ног-тей и значи-тельно. Между тем, как отмечает Л.В.Бондарко «экспериментальные данные… подтверждают реальность и силу тенденции к образованию открытых слогов в русском языке» Бондарко Л.В. Фонетика современного русского языка. Учебное пособие. СПб: СПбГУ, 1998г., стр. 207.. Другими словами, носитель языка будет членить слово пилкой как пи-лкой, ногтей как но-гтей, происшествия как про-исшествия, и т.п. Это совершенно не мешает носителям языка в их речевой деятельности, именно в силу причин, названных выше.

Мы уже говорили выше о том, что слова в сознании носителя языка хранятся либо в свернутом виде, т.е. в виде звукокомплексов, либо в полной форме. При порождении высказывания слова извлекаются из памяти либо уже в полной фонетической форме, либо реконструируются по правилам, установленным для данного языка. Проиллюстрируем это положение.

При помощи машинной обработки Словообразовательного словаря русского языка были получены сведения о том, какие именно структуры входят в первую десятку по частоте среди таких частей речи, как существительное, прилагательное и глагол. Оказалось, что «наиболее частые именные структуры (т.е. существительные и прилагательные) начинаются сразу с корневой морфемы, т.е. являются непрефиксальными, тогда как самые частые глагольные структуры - префиксальные. Поскольку начало слова - самая яркая его примета для говорящего и слушающего, можно предположить, что звуковое оформление усиливает частеречные характеристики» там же, стр. 170. Таким образом, подтверждается положение о том, что носитель языка при порождении речи оперирует именно корневыми морфемами. Для неродного языка (при его несовершенном владении) характерно то, что слово может быть узнано и воспроизведено, только если ясен весь его звуковой состав. По мере совершенствования знания языка, возможен переход на использование сокращенных или свернутых форм слова, которые, в случае затруднений, легко могут быть восстановлены в полной форме.

Очень важный фактор для фонетического оформления речи - наличие/отсутствие языковой среды, которая может оказывать как положительное, так и отрицательное воздействие. Ее влияние проявляется, в частности, в том, что учащиеся перенимают особенности произнесения отдельных, особенно высокочастотных слов и словосочетаний. Так, американец, живущий в Петербурге и имеющий русскую жену, естественно, перенимает манеру произнесения, существующую в настоящий момент. Например, слова сейчас, человек, может быть, ни в коем случае он произносит как [щас], [челаек] или [чеаек], [можт быть], [ни в ком случае], т.е. так, как говорят носители языка в его окружении. Наряду с этим в его речи сохраняются типичные особенности говорящих на американском варианте английского языка, в частности, не различение мягкого/твердого [л] - [малчик], [обязателно], [отлычник], [нормално], и т.п.

Сделаем еще одно отступление. В октябре 2000 года на петербургском телевидении была записана передача под названием «Иностранцы в России: в поисках утраченной реальности». В ней приняли участие иностранцы, довольно давно живущие в Петербурге, т.е. уже «вошедшие» в иное социокультурное пространство и подвергшиеся сильному влиянию языковой среды. Анализируя аудиозапись этой программы, мы смогли заметить следующие факты, говорящие об этом влиянии.

использование просторечных выражений типа ничего героического там нету.

использование вводных слов, характерных для разговорной речи: ну, вот, как бы, просто: Ну, благополучно, ну, громко, наверное, это сказать…; Они в обычную школу ходят, да, старший, ну, в школе, который только год назад стал углубленным английским языком. Ну, да, я имею в виду… Мы здесь вкладываем наше время, и причем время наше самое как бы важные период нашей жизни. Как бы мы взрослые не старые, не молодые. Просто это вызвало фейерверк. Просто обыкновенные люди. Просто сидит часами перед телевидением…Это телевидение уже как просто инфильтрировали поколение. Я просто потому, что поближе к доме.

использование слов-реалий, характерных для данного лингвокультурного сообщества: как-то на днях я должен получить ПМЖ; Я должен идти в ОВИР, просить выездная визу…

частое использование инверсии в построении предложений: …до сих пор думают, что я занимаюсь какой-то экзотикой непонятной; маленькие домики можно там видеть…; И это в моей жизни был единственный момент, когда мне было страшно. И все были счастливы вот в кругах моды прочитать, что так все здорово происходит в России. Они в обычную школу ходят, да, старший…; Я не для этого его туда устроила. Но я об этом только неделю тому назад узнала. У меня был вид на жительство два года и теперь я ПМЖ получаю уже на всю жизнь, мне объяснили.

изменение произнесения отдельных высокочастотных слов, типа столько /стока/, только /тока/, как сказать /как скать/, о такие /таки/ положительные стороны, действительно /диститно/, здесь /зесь/.

В целом можно отметить, как особенность речи иностранцев в условиях языковой среды, то, что в ней сочетаются такие разнообразные явления, как быстрый темп, сопоставимый с темпом речи носителей языка, непринужденность, богатство интонаций и лексических средств, разнообразие синтаксических конструкций и т.п. с грубыми и элементарными ошибками на грамматическом и лексическом уровне. Есть примеры, когда в речи отдельных участников передачи нет ни одного правильного предложения, в то же время другие участники демонстрируют практически безошибочную речь. Думается, что подобный контраст обусловлен степенью допустимости нарушений речи, которую иностранец считает возможной для адекватного общения.

Как правило, носители языка порождают связные тексты, а не отдельные слова. Эти тексты, как было экспериментально доказано, имеют некоторые фонетические особенности, на которых мы хотели бы остановиться. Экспериментально-фонетический анализ чтения небольших текстов дикторами - носителями петербургской произносительной нормы выявил следующее.

обращает на себя внимание перестройка в связной речи произносительных программ, что отражается на акустических характеристиках звуков. «Если отдельно произносимое слово реализуется как последовательность открытых слогов, связь между которыми не очень ярко выражена, то при чтении текста картина иная: переходные участки от гласного к согласному выражены значительно более отчетливо; это свидетельствует об организации более тесного фонетического единства внутри слова, которое в условиях текста выступает не как конечная цель процесса порождения, а как промежуточный элемент, необходимый для построения фразы» Бондарко. Указ. соч., стр. 263..

очень существенным являются изменения свойств ударных гласных, которые в целом становятся более закрытыми.

Важной особенностью реализации слова в тексте является его ритмическая перестройка, особенно за счет изменения свойств безударных гласных, увеличивается степень редукции безударного гласного в тексте по сравнению с произнесением отдельного слова.

Многие звуки вообще не произносятся, особенно конечный /j/ в словах типа тихий.

Характеристики, которые мы приписываем гласным и согласным, находящимся в ударном положении, реализуются в связном тексте в том случае, если слово несет на себе фразовое ударение. Это означает, что интонационные характеристики влияют на реализацию сегментных единиц.

Л.В.Бондарко делает вывод о том, что «все эти перестройки происходят в связи с изменением самой коммуникативной цели - необходимо произнести не отдельное слово, а целый большой текст, что требует соответствующих изменений и произносительных программ, и характера взаимодействия сегментных и супрасегментных свойств речи» Бондарко. Указ. соч., стр.

Проиллюстрируем эти положения следующим рисунком. На нем представлена одна фраза, произнесенная носителем языка: «В районе 16 тысяч рублей». Расположим ее под рисунком (см. Рисунок 1). По вертикали отложена амплитуда звучания, по горизонтали - длительность в целых секундах. По колебаниям уровня громкости можно видеть, что максимальные значения она получает на ударных слогах, в то же время они не являются самыми продолжительными по времени. Неударные слоги произносятся с меньшей продолжительностью и гораздо менее громко. Начало фразы, как наиболее благоприятная фонетическая позиция, произносится максимально громко. Конечный элемент фразы вообще почти не слышен. В целом фраза произносится с восходяще-нисходящей интонацией, как и должно быть.

Рисунок 1

В р а й о н е ш е с т н а д ц а т и тысяч р у б л е й

Как известно интонация является одним из важнейших фонетических средств языка. Она выполняет в речи следующие функции:

обеспечивает фонетическую цельнооформленность высказывания или его части.

Служит для членения цельного связного текста на части, обладающие признаками смысловой и фонетической цельнооформленность.

Передает важнейшие коммуникативные значения - такие, как повествование, вопрос, побуждение и др.

Указывает на определенные семантические отношения между единицами, образующими высказывание, и между высказываниями.

Передает отношение говорящего к содержанию своего высказывания или высказыванию собеседника.

Несет информацию об эмоциональном состоянии говорящего Бондарко, указ. Соч., стр. 230.

Столь разнообразные функции, выполняемые интонацией, заставляют отнести ее к высшим уровням порождения речи.

Связь между звуковой и смысловой стороной речи, передаваемая интонацией, осуществляется в пределах простейшего синтаксического целого - синтагмы. Каждое высказывание делится на синтагмы. Синтагматическое членение осуществляется при помощи межсинтагменных пауз, при этом такая пауза может соответствовать во времени перерыву звучания, а может быть и так называемой психологической паузой, которые мы воспринимаем в результате сильных мелодических изменений на границе синтагм. Объединение слов, образующих одну синтагму, происходит благодаря особому ударению, когда все слова, предшествующие последнему слову синтагму, имеют обычное словесное ударение, а на это последнее слово падает более сильное, синтагматические ударение. Если в предложении несколько синтагм, то и синтагматических ударений будет несколько, а последнее из них будет иметь на себе еще и фразовое ударение, объединяющее синтагмы во фразу.