Признание государств и правительств. Современная международно-правовая теория и практика

Международное сообщество приняло намерение России стать продолжателем СССР во всех отношениях, и во всем мире дипломатические миссии и консульства СССР превратились в представительства Российской Федерации. Соответственно посольства и консульства иностранных государств, аккредитованные в СССР и находящиеся на территории Российской Федерации к моменту распада Союза ССР, стали представительствами этих государств в Российской Федерации.

Таким образом произошел распад СССР и образование на его территории пятнадцати независимых государств. Международное сообщество было сильно обеспокоено этим процессом, однако эти опасения не оправдали себя. В течение короткого времени республики бывшего СССР решили основные проблемы, связанные с наличием ядерного оружия, собственностью, договорными обязательствами и т.д.

До принятия Алма-Атинской декларации 21 декабря 1991 г., провозгласившей прекращение существования СССР, международно- правовое признание республик, входивших в состав Советского Союза, носило единичный характер. Это, как правило, было связано с этнокультурной близостью признающих государств и признаваемых республик. Сюда можно отнести признание Турцией Азербайджана, Румынией - Молдовы. До даты «21 декабря 1991 г», к республикам бывшего Советского Союза нами сознательно употребляется именно название «республики», а не «государства», хотя формально - юридически союзные республики обладали определенными признаками, присущими субъекту международного права. В 1944 г. Верховным Советом СССР был принят Закон «О предоставлении союзным республикам полномочий в области внешних сношений и о преобразовании в связи с этим Народного Комиссариата иностранных дел из общесоюзного в союзно-республиканский Народный комиссариат».Сборник законов СССР и Указов Президиума Верховного Совета СССР 1938-1944. - М., 1945. - С. 25-26. На основании этого закона союзные республики имели право вступать в непосредственные сношения с иностранными государствами, заключать с ними соглашения и обмениваться дипломатическими представителями, участвовать в международных соглашениях. По последней советской Конституции, принятой в 1977 г., союзные республики, на основании ст. 80, имели право устанавливать дипломатические и консульские отношения с другими государствами, участвовать в международных договорах и международных организациях, имели даже право выхода из федерации. Отсутствие в советском законодательстве механизмов, позволяющих воплощение положений Конституции в реальности, делали их юридической фикцией. В этой связи можно полностью согласиться с Г.М. Вельяминовым, полагающим, что международная правосубъекность бывших республик СССР на основе Конституции СССР имела реальное воплощение лишь в отношении Украины и Белоруссии, причем в основном только в отношении их членства в ООН. Поэтому считаем целесообразным употребить название «государство» к бывшим советским республикам начиная с 21 декабря 1991 г., даты юридического прекращения существования СССР. Признание государств, образовавшихся на территории бывшего Советского Союза, не вызвало особых осложнений и было предоставлено мировым сообществом в короткие сроки.

Совершенно по-иному обстояло дело с бывшими югославскими республиками. Рассматривая вопрос признания республик СФРЮ, необходимо отметить некоторые положения Конституции СФРЮ 1974 г. Конституция СФРЮ 1974 г. предусматривала выход из Федерации. В ней указывалось: «Народы Югославии, исходя из права каждого народа на самоопределение, включая и право на отделение... (из Федерации-Ф.Г.)»Конституции социалистических государств. Сборник в двух томах. Т.2. - М., 1987. - С. 238....

Но применение этого принципа, так же как в случае с Советской Конституцией 1977 г., было ограничено из-за отсутствия механизма, разрешающего этот выход. Далее Конституция Югославии содержала специфические положения. О некоторых из них необходимо упомянуть. В Конституции СФРЮ делалось различие между народами Югославии и республиками Югославии. Под народами Югославии имелись в виду народы Хорватии, Македонии, Сербии, Словении без всякой необходимой географической связи; под республиками же - шесть географически определенных федеральных единиц без всякой необходимой этнической связи. Второе различие было сделано между народами и национальностями Югославии. Национальности были определены как «представители народов, чьи страны имели границу с Югославией». Соответственно, албанцы в Косово и венгры в Воеводино считались национальностями и по Конституции не имели право на самоопределение или право выхода из Федерации. Поэтому ситуацию в Югославии как процесс демократизации, охвативший всю Восточную Европу в конце 1980-х, можно описать как ту, где этнические и республиканские границы не совпадали.

25 июня 1991 г. Хорватия и Словения объявили свою независимость. Конституционная Резолюция о суверенитете и независимости Республики Хорватия базировалась «на воле народа, продемонстрированной на референдуме, проведенном 19 мая 1991 г.», и утверждала, что «СФРЮ больше не существует в качестве конституционно и юридически организованного государства» Statements of Croation Democracy and Independence, Croation Democratic Union, 1991, Preamble..

Статья 1 Резолюции объявляла Хорватию суверенной и независимой страной. В то же время вызывает интерес ст.2, которая гласит, что Хорватия «начинает процесс дистанцирования от других республик СФРЮ и приобретения международного признания». Декларация о независимости Словении также базируется на «абсолютном большинстве голосов на плебисците, проведенном 23 декабря 1990 г». Декларация Словении прямо заявляет, что «она ждет юридическое признание ее независимости от всех стран, которые уважают принцип демократии и право всех народов на самоопределение» Focus. Special issue, Belgrade, 4 January, P. 95..

После этих заявлений Югославская народная армия начала противиться попыткам властей Словении и Хорватии отстоять свою независимость и прибегла к насилию. ЕС принял на себя главную посредническую роль в конфликте, и 7 июля 1991 г. представители Хорватии, Словении и Югославии во время встречи в Бриони пришли к соглашению о трехмесячном моратории по применению Деклараций о независимости. Мораторий позволил третьим странам толковать предыдущие Декларации о независимости как зачаточные. И таким образом, официального признания со стороны членов ЕС и других стран не последовало. Вопрос, связанный с признанием Словении и Хорватии, обсуждался в парламентах многих стран и на уровне международных организаций. При рассмотрении этой проблемы в парламенте Австралии 20 августа 1991 г. министр иностранных дел Эванс установил четыре формальных критерия для признания государства: постоянное население, определенная территория, наличие эффективной власти, а также способность строить отношения с другими странами. Далее он добавил, что «мы принимаем во внимание эффективность государственного контроля над территорией». Эванс привел так называемый список Монтевидео о критериях государства. Как нами подчеркивалось выше, это неверный подход к вопросу о признании. Между критериями государства и критериями признания имеется существенная разница. Межамериканский Договор, принятый в 1933 г. в Монтевидео, подтверждает классический подход к государству с точки зрения международного права.

27 августа 1991 г. Европейским Сообществом была учреждена Конференция о мире в Югославии и Арбитражная Комиссия. Некоторые решения Арбитражной Комиссии, касающиеся применения критериев признания, нами рассматривались в предыдущей главе. Остальные будут охарактеризованы в этой.

8 октября парламент Хорватии заявил об истечении трехмесячного моратория, принятого в Бриони, и решил порвать государственные узы, которые до тех пор объединяли СФРЮ. Парламент Хорватии решил признать независимость и суверенитет других республик СФРЮ на основе принципа взаимности. Заявление Хорватии призывало все страны, особенно членов ЕС, установить дипломатические отношения с республикой Хорватия.

16 декабря были приняты известные Декларации ЕС. Все шесть югославских республик ответили на эти Декларации. Министр иностранных дел Сербии заявил, что Сербия приобрела «международно-признанное государство» еще на Берлинском конгрессе в 1878 г. и на этой основе она приняла участие в создании Королевства сербов, хорват и словенцев, которое в 1929 г. стала называться Югославией.

Ответ главы Министерства Иностранных Дел Черногории от 24 декабря 1991 г., который последовал после отказа ЕС признавать Черногорию, также основывался на том, что его страна сохранила потенциал международной правосубъектности. «Решением Берлинского Конгресса от 1878 г. великие державы того времени единогласно признали независимость и суверенитет Черногории.... Когда Черногория стала частью Югославии, суверенитет и независимость Черногории не перестали существовать, но стали частью суверенитета нового государства. И если Югославия распалась и перестала существовать в качестве международного субъекта, независимость и суверенитет Черногории продолжают свое существование в первоначальной форме и содержании».

Заявления от других четырех югославских республик и Заключения Комиссии Бадинтера нами рассматривались в предыдущей главе.

Отвечая на вопрос лорда Каррингтона, президента мирной конференции по Югославии от 20 ноября 1991 г., Бадинтер указал, что к ситуации в Югославии нужно относиться как к попыткам составных частей оторваться от федеративного государства. Арбитражная Комиссия признала, что «СФРЮ находится в процессе распада».

В результате распада Югославской Федерации также встал вопрос о континуитете. 27 апреля 1992 г. Скупщина СФРЮ обнародовала Конституцию Федеративной Республики Югославия (ФРЮ), включающую Сербию и Черногорию, и предъявила претензию, что СФРЮ «преобразовалась в ФРЮ». Территория и население ФРЮ составили около половины территории и населения бывшей Югославии. Как известно, изменения в отношении территории и населения не влияют на правосубъектность государства. Тем более был недавний прецедент, когда международное сообщество приняло Россию как континуатора СССР. ФРЮ заявляла, что «к непрерывности международной правосубъектности Югославии необходимо относиться со строгим уважением» и ручалась «выполнять все международные права и обязанности СФРЮ, включая членство в международных организациях и участие в международных договорах, ратифицированных Югославией». Другая претензия заключалась в том, что «дипломатические миссии, консульства и другие ведомства Югославии продолжают действовать и представлять интересы Федеративной Республики Югославии». Поддержкой подобной претензии являлся тот факт, что персонал Югославской внешнеполитической миссии за рубежом был лояльным к Белграду. Многие из представителей СФРЮ за рубежом приняли ФРЮ, состоящую из Сербии и Черногории как страну, которую они представляют в данное время.

Однако решение югославских властей не получило поддержки со стороны международного сообщества. Резолюция 757 СБ ООН содержала преамбулу, в которой говорилось, что «претензия Федеративной Республики Югославии (Сербии и Черногории) на автоматическое продолжение членства бывшей Социалистической Федеративной Республики Югославии в Организации Объединенных Наций не является общепринятой». В другой резолюции СБ ООН указал, что «государство, ранее известное как СФРЮ, прекратило существование».

Суть проблемы с Федеративной Республикой Югославией, состоящей из Сербии и Черногории, так же как и в случае с Россией, заключалась в том, что если международное сообщество приняло бы ФРЮ континуатором СФРЮ, то вопрос о признании нового субъекта международного права не возникал. Федеративная Республика Югославия унаследовала бы все международное права и обязанности бывшей Югославии, заняла бы её место в ООН и других международных организациях. В таком случае не нужно было подавать заявление о приеме в ООН. В разрешении этих вопросов свою роль сыграла Арбитражная Комиссия. 18 мая 1992 г. председатель Арбитражной Комиссии получил письмо от Лорда Каррингтона, Председателя конференции по вопросам мира в Югославии, содержащее три вопроса:

1. «В соответствии с международным правом является ли Федеративная Республика Югославия новым государством, отвечающим требованиям ЕС в соответствии с общим заявлением по Югославии и «Руководящими принципами признания новых стран в Восточной Европе и Советском Союзе», принятым ЕС 16 декабря 1991 г. »

2. «В своем Заключении № 1 от 29 ноября 1991 г Арбитражная Комиссия сделала вывод, что «СФРЮ находится в процессе распада». Можно ли считать, что этот распад уже завершен?»

3. «Если дело обстоит таким образом, то на какой основе и какими средствами можно решить проблему преемственности государств, возникшую между разными странами бывшей СФРЮ?»

Текст этих вопросов был направлен Президентам Республик Босния и Герцеговина, Хорватия, Македония, Черногория, Сербия и Словения, а также Президенту Федеративной Республики Югославия, которые были приглашены отправить свои отзывы, в которых выдвигаются аргументы по каждому из трех вопросов.

Президенты Черногории и Сербии заявили Председателю Арбитражной Комиссии от имени Республики Югославия о том, что они оспаривают компетенцию Комиссии в вынесении заключений по этим вопросам. Они утверждали, что:

1. эти вопросы по условиям соглашения Бриони не входят в компетенцию Европейского Сообщества;

2. нерешенные вопросы между ФРЮ и другими Республиками Югославии должны решаться по их общему согласию;

3. те вопросы между ФРЮ и другими республиками Югославии, которые не могут быть решены согласием, должны быть представлены в Международный Суд.

Арбитражная Комиссия дала разъяснения по этому вопросу. Они заключались в следующем:

1. Комиссия была создана не по соглашению Бриони от 7 июля 1991 г., а по совместному заявлению по Югославии, принятому 27 августа 1991 г. на чрезвычайном собрании относительно вопроса политического сотрудничества в Европе с целью создания «арбитражной процедуры». С этим согласились шесть республик Югославии на открытии Конференции по вопросам мира 7 сентября 1991 г. Несмотря на то, что эти распоряжения по созданию Арбитражной Комиссии были в форме краткого изложения, из использованной терминологии и даже из состава Комиссии было ясно, что целью было создание органа, способного решать на законной основе споры, представленные Комиссии сторонами, которые точно устанавливают определение арбитража.

2. Комиссия сослалась на складывающуюся практику и работу Международного Суда. Комиссия указала, что «с начала дела Алабамы, общепринятым является то, что учитывая прежние прецеденты и в условиях отсутствия какого-либо противоположного соглашения, международный трибунал имеет право решать вопросы по собственной юрисдикции. Этот принцип, принятый в международном праве по вопросу обращения к арбитражу, набирает особую силу, когда международный трибунал, который больше не является арбитражным трибуналом, созданным по специальному соглашению между сторонами с целью принятия решения по отдельному спору, а является инструментом, который был заранее создан с помощью международного механизма, установившего свою юрисдикцию и регулирующего свою деятельность».

Таким образом, новым совместным заявлением от 3 сентября 1991 г. Сообщество и его члены решили, что «в рамках деятельности Конференции Председатель передаст арбитражной Комиссии вопросы, которые предстоит рассмотреть арбитражу; результаты обсуждений Комиссии будут возвращены Конференции через Председателя. Процедурные правила арбитража будут установлены самими арбитрами».

Арбитражная Комиссия также подчеркнула, что она была создана как орган Конференции по вопросам мира в рамках её действия. Конференция по вопросам мира в Югославии имеет миссию «снова установить мир для всех в Югославии и добиться долгосрочного решения, при котором уважаются все законные интересы и стремления» (совместное заявление от 7 сентября 1991 г. на церемонии открытия Конференции).

Следовательно, стараясь осведомить Конференцию о законных аспектах проблем, с которыми она сталкивается при осуществлении своей миссии, Арбитражная Комиссия полностью остается в роли, порученной ей Европейским Сообществом и его членами, с одной стороны, и шестью Республиками-с другой.

В результате Арбитражная Комиссия решила:

- что принятие решения о своей компетенции входит в её полномочия;

- что в этом случае, основываясь на своих функциях, она уполномочена отвечать в форме Заключений на три вопроса, представленных ей 18 мая 1992 г. Председателем Конференции по вопросам мира в Югославии.

В своих Заключениях № 8, 9, 10 Комиссия дала ответы на все три вопроса. Комиссия решила, что ответы на вопросы первый и второй зависят от ответа на второй вопрос.

Вопрос №2 звучит следующим образом:

«В своем Заключении № 1 от 29 ноября 1991 г. Арбитражная Комиссия считает, что «СФРЮ (была) в процессе распада». Можно ли считать этот распад уже завершенным?»

Арбитражная Комиссия 4 июля 1992 г. вынесла Заключение № 8. Комиссия указала в своем решении, «что существование федеративного государства, которое состоит из нескольких составных частей, серьезно подвергается риску, когда большинство этих составных частей, охватывающих значительную территорию и население, создают суверенные государства. И это приводит к тому, что федеральная власть больше не может продолжать эффективную деятельность». Комиссия также сослалась на то, что новые государства уже признаны международным сообществом. В тексте Заключения № 8 сказано, что «признание, вместе с членством в международных организациях, свидетельствует о том, что политическая сущность этой страны принята как реальность и ей присваиваются определенные права и обязательства по международному праву». Далее Заключение констатировало; что:

- Сербия и Черногория.... создали новое государство «Федеративную Республику Югославия» и 27 апреля 1992 г. приняли новую Конституцию;

- Большинство новых стран, образованных из бывшей Республики Югославия, признали независимость друг друга и тем самым продемонстрировали, что власть федеративного государства больше не имеет влияния на территории новых стран;

- общие федеративные органы, в которых были представлены все республики Югославии, больше не существуют.

- бывшая национальная территория и население СФРЮ сейчас находятся в суверенной власти новых государств;

- Босния и Герцеговина, Хорватия и Словения были признаны всеми членами ЕС и другими странами и были приняты в члены Организации Объединенных Наций.

- ... Арбитражная комиссия считает:

- что процесс распада СФРЮ, о котором упоминается в Заключении № 1 от 29 ноября 1991 г, уже завершен и что СФРЮ больше не существует.

В Заключении № 9 Арбитражная Комиссия дала разъяснения по вопросам правопреемства СФРЮ. Комиссия отвергла претензии Федеративной Республики Югославия (Сербия и Черногория) считать себя единственной преемницей СФРЮ. Комиссия решила, что все пять новых государств, образовавшихся на территории СФРЮ, являются равноправными правопреемниками.

Очень важным было Заключение № 10, данное Комиссией на вопрос №

Вопрос № 3 звучал так:

Может ли Федеративная Республика Югославия (Сербия и Черногория) в условиях международного права считаться новым государством, которому необходимо признание со стороны членов Европейского Сообщества в соответствии с совместным Заявлением по Югославии и «Руководящими принципами признания новых государств в Восточной Европе и Советском Союзе», принятыми ЕС 16 декабря 1991 г.?

В своем Заключении № 10 Комиссия сослалась на резолюцию 757 (1992 г.) Совета Безопасности ООН, которая гласит, что «претензия Федеративной Республик Югославия ( Сербия и Черногория) не была принята большинством». Комиссия сослалась также на свое Заключение № 9, что ФРЮ фактически является новым государством и не может быть единственной преемницей СФРЮ.

В результате в Заключении № 10 Комиссия пришла к следующим выводам:

- ФРЮ (Сербия и Черногория) является новой страной, которая не может считаться единственной преемницей СФРЮ.

- Ее признание со стороны членов Европейского Сообщества является вопросом, который зависит от её согласия с принципами международного права и Руководящими принципами ЕС от 16 декабря 1991 г.

Европейское Сообщество и США выступали против того, чтобы Федеративная Республика Югославия являлась континуатором бывшей Югославии, унаследовав все ее международные права и обязанности, включая членство в ООН и других международных организациях. ЕС и США не выступали против статуса ФРЮ как государства согласно международному праву. ФРЮ, состоящая из Сербии и Черногории, так же как и другие бывшие югославские республики, имела право стать полноправным субъектом международного права и получить признание.

Между созданием ФРЮ (27 апреля 1992) и ее признанием со стороны ЕС (апрель 1996 г.) прошло четыре года. В течение этого времени ЕС относилось к Федеративной Республике Югославии как к юридической личности, способной действовать согласно международному праву со всеми данными правами и обязанностями, возложенными на нее. Дипломатические отношения с ФРЮ продолжались, хотя и на низком уровне. Во время переговоров и подписания Парижско-Дейтонских соглашений никто не оспаривал компетенцию делегации ФРЮ. Это означает, что она фактически была признана как субъект международного права с самого начала. Проблема заключалась в претензиях ФРЮ, касающихся идентичности, которые были отвергнуты международным сообществом. Взаимный обмен послами после заявлений, сделанных в апреле 1996 г. означал, как отмечает К. Хильгрубер, «полное дипломатическое признание Федеративной Республики Югославии членами ЕС».Christian Hillgruber. The Admission of New States to the international Community// European Journal of International Law 9 (1998).- P. 499.

При разрешении спорных вопросов, связанных с распадом югославской федерации, Комиссия Бадинтера столкнулась с такими проблемами, которые непосредственно не относятся к институту признания, однако их правильное разрешение играет огромную роль в международно- правовом признании государства. Серьезной проблемой, стоящей перед Комиссией, была проблема межреспубликанских границ в Югославии. Комиссии Бадинтера был адресован вопрос: можно ли рассматривать границы между Хорватией и Сербией в условиях международного публичного права. Комиссия Бадинтера дала Заключение, что такие границы могут быть изменены только путем соглашения и с момента независимости внутренние межреспубликанские границы превращаются в международные границы. Комиссия пришла к этому Заключению, применяя принцип uti possidetis.

Принцип uti possidetis сложился в практике латиноамериканских государств после обретения ими независимости в XIX в. Согласно принципу uti possidetis («как ты владеешь»- формула, означающая право на сохранение существующих границ) государственные границы в Латинской Америке определялись государственной границей испанской колониальной империи и административно- территориальным делением внутри нее.

Термин uti possidetis употреблялся в Конституциях некоторых латиноамериканских государств, в частности, в Конституциях Коста-Рики 1848 г. и 1871 г. Также он применялся в отдельных договорах о границах между государствами Латинской Америки. При установлении новых границ между латиноамериканскими республиками на основе административного деления испанской колониальной империи, надо было учитывать, что прежние административно-территориальные единицы охватывали не занятые, а иногда и не исследованные территории. Вследствие того, что эта формула поддавалась различным толкованиям, в конце концов появилось два ее варианта: uti possidetis juris и uti possidetis de facto (обладание юридическое и обладание фактическое). Несмотря на недостатки, связанные с фактическим определением границ между латиноамериканскими республиками, принцип uti possidetis был признан многими государствами. В середине XIX в. США и Великобритания признали, что если европейская колония в Америке становится независимой, она наследует территориальные границы данной колонии, как они существовали при господстве государства- метрополии. Этому принципу следовали также Испания и Португалия во взаимоотношениях со своими бывшими колониями в Латинской Америке.

Принцип uti possidetis получил признание и в Африке после деколонизации: границы Ганы, Того, Гвинеи, Конго и многих других африканских государств установлены по границам бывших колоний. М. М. Аваков, исследовавший эту проблему, пишет: «Новые субъекты международного права.... не могут не считаться с границами, определенными в договорах, заключенных государствами- предшественниками». Аваков M. M. Правопреемство освободившихся государств. - M., 1983. - С. 46-47.

В Венских конвенциях о праве международных договоров(1969) и о правопреемстве государств в отношении договоров (1978 г.) зафиксировано, что государство-преемник наследует границы территории, в пределах которой оно образовалось, и считает их для себя юридически действительными. Пункт 2 «а» ст. 62 Венской конвенции о праве международных договоров (1969) гласит, что из сферы действия нормы этой конвенции о коренном изменении обстоятельств, дающем право на аннулирование договора, исключаются договоры, устанавливающие государственную границу. Данное положение одобрено большинством государств. Также вопрос разрешается и в Венской конвенции о правопреемстве государств в отношении договоров (1978), ст. 11 которой гласит, что правопреемство государств как таковое не затрагивает границ, установленных договором, и относящихся к режиму границ.

Комиссия Бадинтера, применяя принцип uti possidetis к границам бывших югославских республик, сослалась на Решение Международного Суда от 22 декабря 1986 г. по вопросу Буркина-Фасо и Мали, которое показывало, что этот принцип не только связан с процессом деколонизации, но является «феноменом приобретения независимости, где бы оно ни происходило»Frontier Dispute Case. Burkina Faso v. Mali. ICJ Reports. 1986 - P. 554.. Комиссия Бадинтера в Заключениях № 1и № 8 дала понять, что процесс дезинтеграции Югославии не был расколом, а был разложением федеративного государства. Нерушимость внутренних республиканских границ СФРЮ также имела поддержку со стороны многих государств и международных организаций. Четко сформулированная позиция была выражена в Заявлении Глав Государств и правительств Североатлантического Совета 7-8 ноября 1991 г. в Риме. В Заявлении по Югославии говорилось, что «все попытки изменить существующие границы путем применения силы или политики fait accompli неприемлемы; мы не будем признавать одностороннее изменение границ путем применения таких средств».Focus, supra note 12, at 229. Цит. no: R. Rich. Recognition of Yugoslavia and the Soviet Union// European Journal of International Law. 1993 U\. - P. 57.

Применение принципа uti possidetis к внутриреспубликанским границам бывшей югославской федерации было удобным и соответствовало международному праву. Таким образом, вопрос был решен в рамках принципа нерушимости границ- одного из условий «Руководящих принципов» ЕС.

В шестимесячный период, начиная с украинского референдума от 1 декабря 1991 г. до 22 мая 1992 г. (дата принятия трех бывших югославских республик - Хорватии, Словении и Боснии и Герцеговины в ООН), было принято огромное количество решений о признании и сопутствующих ему вопросах. Необходимо сделать некоторые заключения из этой практики.

Первый вопрос, который возникает, можно ли ограничивать эту практику географически только Европой. Некоторые важнейшие заявления и руководящие принципы географически ограничивают их применение. Тут можно в качестве примеров привести заголовки двух основных Деклараций ЕС- Декларации о «Руководящих принципах признания новых государств в Восточной Европе и Советском Союзе» и «Декларации о Югославии». Как отмечает Р. Ритц, многие из принципов, которые применялись в процессе признания новых государств, образовавшихся на территории бывшей Югославии и бывшего Советского Союза, являются общепризнаннымиR. Rich. Recognition of Yugoslavia and the Soviet Union// European Journal of International Law. 1993 #1. -- P.60. Здесь он перечисляет следующие принципы: принцип самоопределения народов, принцип uti possidetis, принцип неприменения силы, принцип разрешения споров мирными средствами. Р. Ритц считает, что применение данной практики только к Европе было бы географическим ограничением этих принциповТам же..

Второй вопрос, который возникает, можно ли рассматривать события бывшего СССР и Югославии как прецеденты только для федеративных государств. Как известно, оба эти государства были федеративными, которые распались в пределах их республиканских границ. Применение принципа uti possidetis Комиссией Бадинтера, который означал нерушимость границ составных частей федеративного государства, еще раз показывает, что эти правила не имеют применения к унитарным государствам. По мнению Р. Ритца,это можно «оценивать как фактор стабильности, потому что она ограничивает-круг применения данных прецедентов»Там же.. Однако он считает этот «фактор стабильности» «несколько странным» и пишет, что тогда «шотландцы имели бы меньше прав, чем баварцы, а квебекцы больше, чем корсиканцы»R. Rich. Recognition ofYugosIavia and the Soviet Union// European Journal of International Law. 1993 #1.-P.61.

Ритц считает, что нельзя ограничивать применение принципов, лежащих в основе действий международного сообщества, в случаях распада СССР и Югославии одним географическим ареалом (Европа) или особенным способом организации государств (федерация).

Однако распад СССР и Югославии, а также Чехословакии показал, что в федеративных государствах этот процесс происходит более определенно. Каждая составная часть, входящая в федерацию, имеет границы, статус, компетентные органы государственной власти. Элементы, составляющие федерацию, обладают значительной самостоятельностью во внутренних делах. Республики, входящие в Союз ССР и Югославскую федерацию, по конституции были суверенными и могли претендовать на статус субъектов международного права. А некоторые союзные республики вообще обладали исключительными полномочиями. Имеется в виду Украина и Белоруссия, которые были представлены в ООН, будучи республиками в составе СССР. И сейчас в Европе существуют федерации, такие, как ФРГ, Швейцария, Австрия, субъекты которых обладают правом заключать международные соглашения. Поэтому приравнивать унитарные государства к федеративным и говорить о возможности применения тех принципов, которые лежали в основе действий международного сообщества при признании республик СССР и Югославии, и к тем, и к другим, было бы несколько необоснованным подходом к данной проблеме.

Никто не спорит, что принципы, которыми руководствовались ЕС, другие государства при признании республик бывшего СССР и Югославии, являются общепризнанными. Однако общепризнанность не означает, что эти принципы могут успешно применяться в отношении любого государства. Например, как применить принцип uti possidetis в отношении унитарного государства, если часть его территории стремится отделиться и получить международно-правовое признание. Поэтому распад федеративного государства и международно-правовое признание его распадающихся частей отличается от возможной ситуации с унитарным государством.

Что касается вероятности применения этих принципов в других регионах, помимо Европы, необходимо отметить следующее. Практика признания республик бывшей Югославии и СССР показала, что в Европе установлены более жесткие требования к новым государствам. Одним из основных требований является принцип защиты и уважения прав человека. Как отмечает Р. Мамедов, этот принцип стал императивом для Европы Материалы конференции на тему: правовые рамки разрешения этнополитических конфликтов в Европе (на азерб., русск, англ. языках). - Баку, 2002. - С. 273.. Универсальность принципов, примененных Европейским сообществом при признании новых государств, образовавшихся в результате распада СССР и СФРЮ, позволяет сделать вывод о возможности их осуществления и в других регионах мира. Планка требований к новым государствам в Европе выше, чем. в других регионах, но со временем возможна и необходима адаптация к этим критериям и при признании в других регионах мира.

Соответствие законодательства претендующих на признание новых государств европейским стандартам в области прав человека и основных свобод являлось одним из основных требований к ним при признании их со стороны ЕС. В условиях, когда практическое выполнение обязательств в области прав человека и основных свобод и деятельность контрольных механизмов в рамках Европы требовали определенного периода времени, а признание нельзя было задерживать долго, такой выход из положения являлся единственно верным. Возложив на новые государства обязательства по защите прав и свобод человека наряду с другими требованиями, ЕС принимало решения об их признании. Признав их и приняв в соответствующие европейские структуры, уже можно было осуществлять контроль за практическим выполнением законодательных гарантий в области прав и свобод человека. Так как признание, по общему мнению, является безотзывным актом В литературе иногда утверждается мнение, что разрыв дипломатических отношений как акт противостоит признанию и является отобранием признания, так как эти два акта преследуют прямо противоположные цели: признание имеет основной целью установление контактов с вновь возникшим государством, в то время как разрыв дипломатических отношений влечет за собой ликвидацию официальных контактов. Однако это не так. Разрыв дипломатических отношений не означает, что государство, разорвавшее свои отношения с другим государством, перестает последнее считать субъектом международного права. По своей юридической природе разрыв дипломатических отношений не дезавуирует состоявшегося ранее акта признания, он лишь свидетельствует о резком ухудшении дипломатических отношений между определенными государствами, однако никак не означает, что признание больше не существует. Практическим доказательством того, что признание является абсолютным актом и не может быть взято назад, является тот факт, с какой тщательностью государства изучают каждую ситуацию, прежде чем предоставить признание. Если бы признание можно было отменить, то государства не стали бы столь принципиально относиться к нему. Вместе с тем история международных отношений знает несколько случаев отобрания признания. Например, в 1918 г. Франция отобрала признание у Финляндии, мотивируя это прогерманской ориентацией финского правительства. Также в 1931 г., начав агрессивную войну против Китая, Япония отобрала у Китая признание, мотивируя это тем, что китайский народ перестал быть организованным народом. Эти случаи единичны и относятся в основном к военному времени. Вместе с тем, отметим, что практике последних лет также известны случаи отзыва признания. В 1996-1997 годах появились сообщения об отзыве признания Сахарской Арабской Демократической Республики со стороны Гвинеи Бисау, Буркина Фасо, Конго, Бенина, Чада, Сан Томе и Принсипи. и не может быть взято обратно, ЕС, прежде чем предоставить его, стремилось заручиться максимальными законодательными гарантиями в области прав и свобод человека со стороны республик СССР и Югославии, претендовавших на международно-правовое признание.

Дальнейшая практика признания ещё нагляднее выявила отличие европейских стандартов от других регионов мира. К дестинаторам (адресатам) признания вне Европы не были выдвинуты столь жесткие требования. При признании Эритреи в 1993 г. и Восточного Тимора в 2002 г. для мирового сообщества достаточным было проведение в этих странах референдумов о независимости.

Признание республик бывшего СФРЮ и Союза ССР имел ещё одну отличительную черту. Старый субъект международного права уже не существовал. Возникал вакуум, который был заполнен путем признания новых государств. Почти все республики бывшего СССР и Югославии получили признание без особых трудностей. Задержка с признанием возникла лишь в отношении Македонии и Федеративной Республики Югославии. Затягивание признания новых государств сверх разумного срока является фактом негативным и, по мнению К. Хильгрубера, может привести к возникновению terra derelicta, т. е. таких территорий, на которые международное право не распространяетсяС. Hillgruber. The Admission of New State4s to the international Community//European Journal of International Law. 1998, №9,-P. 496.. Естественно, с распадом государства исчезает и его юрисдикция над территорией. А юрисдикция нового государства ещё не возникла, так как оно не признано. Позиция К. Хилъгрубера является проявлением конститутивистской теории признания в международном праве, так как исходя из её постулатов непризнанное государство как бы не является субъектом международного права. Однако такой юридический казус может возникнуть. К. Хильгрубер в качестве примера приводит ситуацию с Македонией: распад СФРЮ окончательно завершился в 1992 г., а Республика Македония не признавалась ЕС в течение четырех лет. Тогда, по мнению К. Хильгрубера, Македония могла бы считаться terra derelicta и таким образом подвергаться интервенции со стороны третьего государства. Европейское Сообщество не могло допустить такого поворота событий и поэтому в 1996 г. признало Македонию.

Следует также остановиться на вопросе права народов на самоопределение. Даже в западной литературе распад социалистических федераций в начале 90-х гг. XX в. как следствие реализации права самоопределения отрицается. Тот же К. Хильгрубер пишет, что распад СССР и Чехословакии путем взаимного согласия составных частей федерации не представлял собой никакую проблему по отношению права народов на самоопределение; интеграция новых государств, возникших в результате этого распада, в международное сообщество была безотказнойТам же. -P. 507.. Он приходит к выводу, что признание бывших советских республик не дает основу считать, что сообщество государств признало право выхода из состава государства, возникшее в другом контексте, чем колониальный. Что касается бывших югославских республик, то по мнению К. Хильгрубера, право самоопределения в отношении их было уместным лишь только в начале конфликта и, как правило, носило дискуссионный характер C. Hillgruber. The Admission of New State4s to the international Community//European Journal of International Law. 1998, №9,-P. 507..

Подводя итог вопросам международно-правового признания республик СССР и Югославии, можно прийти к следующим выводам. Распад СССР и Югославии и признание бывших советских и югославских республик, при многих схожих элементах, имели и отличия. При распаде Югославской Федерации произошло объединение усилий Федерации и одной из республик, входящих в Федерацию - Сербии, по сохранению Федерации и воспрепятствованию международно-правового признания республик, входящих в СФРЮ. В глазах республик СФРЮ и Сербия объединились как бы в одном лице. Это имело отрицательные последствия. В случае с Советской Федерацией Россия, по всем параметрам являвшаяся самой сильной советской республикой, не объединилась с центром, т.е. Федерацией, а наоборот дистанцировалась от центра наравне с другими советскими республиками. Поэтому процесс дезинтеграции советской федерации носил более естественный характер. Под напором усилий республик в направлении распада Союза центр не выдержал, и Федерация прекратила существование. После августовского путча 1991 г. стало совершенно очевидно, что распад советской федерации - это вопрос ближайших месяцев. В действительности так и получилось. Также отметим, что под прессом военных затрат советская экономика, начиная с середины 80-х гг. XX в., начала испытывать спад. В Югославии же, наоборот, во второй половине 80-х гг. XX в. был экономический рост, югославский динар стал конвертируемым.

Дезинтеграция югославской Федерации носила искусственный характер и был выгодна определенным силам за переделами Югославии. Поэтому в науке международного права есть мнение, что признание республик Югославии было преждевременным. Об этом пишет Ю. Решетов, который отмечает, что «претензии на самостоятельное государственное существование по той или иной причине поддерживаются уже существующими государствами, следствием чего является поспешное признание новых государств.

Трагедия народов Югославии является в значительной мере следствием скоропалительного признания новых республик ведущими западными странами».Материалы конференции на тему: правовые рамки разрешения этнополитических конфликтов в Европе. На англ., русск., азерб. языках. - Баку, 2002. - С. 282.

Подобная позиция высказывалась не только в российской науке международного права, но и ведущими западными дипломатами. Госсекретарь США У. Кристофер говорил о том, что « в процессе признания бывших югославских республик были допущены серьезные просчеты». По мнению У. Кристофера, ответственным за «поспешность» является Германия, которая оказала мощное давление на другие страны и ЕС. Истоки югославского кризиса госсекретарь предложил искать в скороспелом решении о признании Хорватии и СловенииМихеев В. Вашингтон винит Бонн в югославском кризисе /Известия, 1993, 24 июня..

Следует также несколько остановиться на вопросе правосознания. Правосознание как элемент правовой культуры изучается в общей теории государства и права, но в данном случае мы не можем обойти его вниманием. Советское правосознание отличалось от западного, прежде всего, американского. Западное правосознание рассматривает права как отдельных личностей, так и политических сообществ, субъектов федерации как реально существующие, которыми при необходимости можно воспользоваться. Советское же правосознание рассматривало права как зафиксированные, провозглашенные в Конституции и других актах, но к реальной жизни не имеющие отношения. Это относится и к праву республик на выход из состава Федерации. Когда сначала прибалтийские республики на первом съезде народных депутатов в 1989 г. заговорили о выходе из состава Союза

ССР, а потом и остальные республики, на Западе это было воспринято как реализация права, зафиксированного в ст. 80 Конституции СССР.

§2. Проблема непризнанных государственных образований в современном международном праве

Спецификой международных отношений последнего десятилетия XX - начала XXI века является наличие большого количества самопровозглашенных образований, не признаваемых в качестве субъектов международного права. Необходимо отметить, что данные образования создавались и ранее. В подобных случаях развитие событий шло по двум направлениям. Либо государства, добивавшиеся независимости, получали международно-правовое признание и принимались в международное сообщество, либо игнорирование и непризнание государств приводило к исчезновению подобных образований.

В качестве примера первоначального непризнания, а в дальнейшем признания нового государства служит история создания США. Независимость Североамериканских Штатов была провозглашена в 1776 г., однако окончательно была признана по Версальскому договору 1783 г., который был подписан США и их союзниками, с одной стороны, и Великобританией - с другой. По нему Великобритания признала независимость США. А примером развития событий по второму сценарию является возникновение государства на территории Южной Родезии. Провозглашенная в 1965 г. правительством белого меньшинства независимость Южной Родезии не была официально признана. Тут сыграла огромную роль позиция международного сообщества, в первую очередь, СБ ООН. В резолюции 277 (1970) СБ постановил: «Государства-члены Организации должны воздерживаться от признания незаконного режима и оказания ему какой бы то ни было помощи». Активная роль мирового сообщества привела к ликвидации данного образования.

Однако самопровозглашенные образования на территории бывшего СССР возникли уже больше десяти лет, а Турецкая Республика Северного

Кипра с 1975 г. Их существование становится реальностью международной жизни, однако из-за отсутствия каких-либо конвенций, посвященных статусу самопровозглашенных государств, взаимоотношения с ними порождают множество правовых проблем.

Вопросы, связанные с непризнанием, являются составной частью института признания в международном праве. Ранее актуальность непризнания определялась в связи с социальными революциями в Европе и государственными переворотами в странах Латинской Америки. Сейчас интерес к непризнанию вызван фактом существования самопровозглашенных государственных образований.

В юридической литературе отношение к самопровозглашенным государствам неоднозначно. Здесь мы снова возвращаемся к принципу самоопределения народов, так как он является центральной темой споров вокруг самопровозглашенных государств. Некоторые авторы (Барсегов Ю. Г., Яковлев В. Н.) возникновение и существование этих непризнанных государственных образований оценивают как реализацию принципа самоопределения народов. Яковлев В. Н. считает образование Приднестровской Молдавской Республики соответствующим международному праву Яковлев В. Н. Волеизъявление народа - гарант незыблемости суверенитета Приднестровской Молдавской Республики (ПМР) // Российский ежегодник международного права. - Санкт-Петербург, 2001. - С. 280-291.. В оправдание законности ПМР он ссылается на нормы международного права - Устав ООН (ст.1), Всеобщую Декларацию прав человека 1948 г. (ст.4), Декларацию о принципах международного права (1970 г.), Декларацию о праве на развитие (1986). В каждом из указанных важнейших международно-правовых документов В. Н. Яковлев выделяет те статьи, где закреплено право народа на самоопределение и указывает на их применимость к Приднестровской Молдавской Республике. Он пишет, что ПМР была образована посредством референдума 2 сентября 1991 г. Далее В. Н. Яковлев сожалеет о том, что «мировое сообщество... пока что отказывается признать законно созданную Приднестровскую Молдавскую

Республику»Яковлев В. Н. Волеизъявление народа - гарант незыблемости суверенитета Приднестровской Молдавской Республики (ПМР) // Российский ежегодник международного права. - Санкт-Петербург, 2001. - С. 281.. Он ставит под сомнение легитимность образования Молдавской ССР в составе Союза ССР. В.Н. Яковлев пишет: «....создание Молдавской ССР не базируется на законном и свободном волеизъявлении народов, образовавших эту республику. Такой государственный акт был принят Политбюро ЦК ВКП(б) и по его предложению Верховным Советом СССР». Не останавливаясь на исторических аспектах проблемы, так как они не являются предметом данного исследования, лишь отметим, что подобного рода решения в СССР принимались именно Верховным Советом как высшим органом государственной власти, а референдумы, если даже они проводились, носили формальный характер. Реалии же сегодняшнего дня таковы, что республика Молдова после распада СССР получила международно-правовое признание в тех границах, в которых просуществовала Молдавская ССР с 1940 по 1991 г.г., включая Приднестровье. Аналогичную позицию в отношении права самоопределения народа Нагорного Карабаха высказывает Ю. Г. Барсегов.См.: Барсегов Ю. Г. Обязательная сила права народов на самоопределение и средства его обеспечения. М., 1993.; Барсегов Ю. Г. Народ Нагорного Карабаха - субъект права на самоопределение. - М., 1993.

Нельзя путать право на самоопределение с отделением. Право народов на самоопределение, если его применять ко всем этническим, религиозным меньшинствам, может привести к беспричинному дроблению государств.

Сепаратизм с правом на самоопределение не имеет прямой связи. Черниченко C.B. в этой связи пишет, что сепаратизм как «явление, направленное против территориальной целостности государств, причем нередко в таких ситуациях он облекается в форму борьбы за самоопределение, хотя либо о самоопределении не может быть и речи, либо принцип самоопределения к данным случаям применим, но не должен реализовываться в виде отделения».Черниченко С. В. Принцип самоопределения народов (современная интерпретация) //Московский журнал международного права. 1996. № 4. - С. 17.

Как нами отмечалось в главе 1, принцип самоопределения народов явился мощным толчком к образованию многих десятков государств во второй половине XX в. Данный принцип зафиксирован в Уставе ООН, однако в нем он подробно не описан. Тогдашнее руководство Советского Союза настояло на закреплении этой нормы в Уставе ООН. Так как большая часть человечества находилась под колониальным господством, Советское правительство предполагало экспорт социалистической революции в освобождающиеся страны. Уже тогда США и Великобритания предупреждали, что в том виде, в котором он зафиксирован в Уставе ООН, принцип самоопределения народов может создать множество проблем.

Многие западные политики и юристы-международники предостерегали, что буквальное толкование принципа самоопределения народов несет в себе большую опасность. Американский автор Б. Ривлин писал, что это может привести к созданию множества мелких государств, что противоречило бы реальным факторам военной и экономической мощи государствB. Rivlin. Self-Determination and Dependent Area "International Conciliation" 1955, # 50. - P. 197.. Западногерманский юрист Даам отмечал «опасность расщепления, балканизации мира» и спрашивал, «не является ли гипертрофирование права на самоопределение... источником постоянных беспокойств? ». Элеонора Рузвельт, которая являлась в те годы постоянным представителем США при ООН, заявляла, что право народов на самоопределение не является правом на расчленение государств, что оно не должно наносить ущерб внутренней стабильности и внешней безопасности государств.