Происхождение и развитие историко-правовой науки в Российской империи

В концепции истории крестьянской общины И.Д. Беляев выступал против позиции Б.Н. Чичерина и считал, что устойчивость русской крестьянской общины объясняется рядом факторов. Основной фактор - «общинный дух», менталитет русского крестьянства. Другой фактор - покровительствующая политика правительства по отношению к общине. Здесь автор проанализировал отечественное законодательство XVI-XVIII вв. и пришел к выводу, что правительство использовало общину в своих целях. С этой позиции рассматриваются также «Судьбы земщины и выборного начала на Руси» (1905) где земские органы самоуправления показаны выгодно отличающимися от узкосословных дворянских выборных органов. Беляев И.Д. История русского законодательства. СПб., 1999. С. 14-15; Отечественная история. Энциклопедия. Указ. соч. С. 202-203.

Выдающийся труд И.Д. Беляева «История русского законодательства», является одновременно капитальным научным исследованием и удачным учебным пособием. В качестве последнего, «Лекции по истории русского законодательства» были весьма популярны в пореформенной России, а в настоящее время рекомендуются для использования в высших учебных заведениях по юридическим специальностям. Кроме того, «лекции» подробно рассматривают нормы гражданского и семейного права, содержавшиеся в церковном законодательстве - это законодательство не изучается студентами с советских времен. Следовательно, обзор историко-правового исследования И.Д. Беляева необходимо представить подробней.

Историю русского законодательства И.Д. Беляев представлял в неразрывной связи с государством. Этот государственно-правовой фактор автор сформулировал в цитате Собора 1551 г.: «В коейждо стране закон и отчина, а не приходят друг к другу, но своего обычая кийждо закон держит». Единство государственно-правового развития рассматривается, в четырех периодах русского законодательства.

Первый период характеризуется дохристианским временем и формированием государственности восточных славян. Этот период выразился в развитии обычного права и в узаконениях князей от Рюрика до Святослава.

Второй период начинается введением христианства и оканчивается законодательством Московского княжества и русских земель, вошедших в Литовское государство. Законодательство этого периода выразилось в уставах Владимира, Ярослава, в Русской Правде, в Новгородской и Псковской судной грамоте.

Третий период занимает пространство от образования единого русского государства до царствования Алексея Михайловича и тот же хронологический отрезок развития востока Польши и Литвы. Главными законодательными памятниками периода были Судебники 1497 и 1550 гг., дополненные указными статьями, а также три редакции литовского Статута.

Четвертый период составляет временной отрезок от Соборного Уложения 1649 г. по современный автору «Свод Законов Российской Империи».

Развитие права древних славян было связано с их общинным устройством, которое характеризуется общими чертами и особенностями. Здесь автор выступает последовательным славянофилом, что отличает его от родовой теории западников. Общинное устройство восточных славян формировалось под воздействием двух факторов: заимствование античного общественного устройства в бытность существования славян на Дунае; переселение в чужую землю, заселенную финно-угорскими и балтийскими племенами поставило славян перед необходимостью селиться в городах, где разложение родоплеменных отношений происходило быстрее. Но политический процесс образования государственности застал у славян различный уровень общественного устройства. Так разложение родового быта и формирование общины шло быстрее у полян и ильменских славян, которые селились у Киева и Новгорода - крупнейших экономических центрах на пути из варяг в греки. У других славянских племен, например, северян и кривичей общинные отношения были на более низком уровне.

В наличии у восточных славян общины, о не рода, как у германцев, И.Д. Беляев видел главное отличие в путях развития этих народов. Например, у германцев автор не находил частной собственности на землю - только родовую. Напротив, общинная земельная собственность и частная (в виде вотчины) доминировали у славян.

Общественное устройство восточных славян дается, в основном, на примере Новгорода. Хронологический порядок при этом не всегда соблюдался. В качестве доказательств догосударственного общинного устройства приводились источники, характеризующие новгородскую государственность.

Ильменские славяне являлись одним из крупнейших славянских племен. Новгородские владения подразделялись на три разряда: Новгород; Новгородская земля; Новгородские волости; Заволочье; подчинявшиеся Новгороду финно-угорские племена. Управление Новгородом осуществлялось властью вече и князем. Новгород состоял из двух сторон и пяти общин-концов, объединявших в себе улицы. Общинная власть на местах сосредотачивалась в пригородах и уездах. Наиболее крупные пригороды были Псков и Ладога. Уезд - тоже городской центр, включавший в себя несколько сел. Крупные села назывались погостами. Все общины новгородской земли созывали собственные вече. Следовательно, «новгородские владения суть союз общин» при зависимости мелких общин от крупных или на основании вхождения мелких вече в крупные. Беляев И.Д. Указ. соч. С. 20-41.

В проблематике развития права автор подробно характеризует «новгородские обычаи» и «памятники законодательства первого периода».

Новгородские вечевые и семейные обычаи реконструируются автором по летописям, скандинавским сагам и новгородским былинам. При этом автор также не придерживается строгой хронологии и привлекает в качестве доказательств источники XII-XV вв.

Более серьезный правовой анализ дается по памятникам законодательства - договорам древнерусских князей с Византией. В названных правовых источниках И.Д. Беляев выделяет и рассматривает нормы уголовного, гражданского и административного права.

Договор Олега с византийскими императорами Львом и Александром И.Д. Беляев датировал 911 г. и условно разделил статьи документа на содержащие нормы уголовного, гражданского и государственного права.

«Уголовные законы», по терминологии автора, содержатся в статьях
2-5, 12 договора. Вторая статья договора свидетельствует о высоком уровне развития древнерусского права, поскольку не допускает самосуда, различает доказательства (поличное, улики) и даже зачатки судебно-следственного процесса в виде спора улик. На основании последнего обвиняемый мог отвести от себя обвинение и обосновать свой отвод клятвой. В таком случае судья (им с точки зрения И.Д. Беляева выступал князь) назначал розыск. Если розыск и допрос свидетелей (следующее процессуальное действие) показывали обоснованность обвинения, подследственному вменяли в вину уже два преступления. При этом дача ложной клятвы комментируется как более опасное преступление, поскольку смертная казнь в этом случае назначалась именно за лжеклятву, а не за первое преступление.

На примерах статьей 3 и 4 договора И.Д. Беляев показал высокий уровень развития права и проследил преемственность в его развитии. При этом автор не находил заимствований из римского (византийского) права. Например, договор предусматривал замену смерти убийцы, застигнутого на месте преступления на выкуп, а византийское право этого не предусматривало. Супруга по ст. 3 документа не отвечала своим имуществом при ответственности другого супруга за совершенное убийство. Это положение характеризуется не заимствованием, а аналогией права. Такое же положение автор нашел у норманнов и западных славян. Другие статьи договора И.Д. Беляев считал не менее убедительным свидетельством «могущества власти и закона в тогдашнем русском обществе» Беляев И.Д. Указ. соч. С. 75-79.

Нормы гражданского права рассмотрены в статьях 2, 3, 11 источника. В обзоре этих статей И.Д. Беляев исходил из принадлежности имущества лицу, а не роду. В договоре 911 г. И.Д. Беляев различал совместное и личное имущество супругов в браке, два вида наследственных прав (по завещанию и по наследству), но никак не комментировал поземельные и иные гражданско-правовые отношения. Тем не менее, автор сделал вывод о «благоустроенности тогдашнего русского общества и о силе его закона».

«Законы государственные» - в терминологии историка - истекали из всего спектра общественных отношений, то есть характеризовали государственный строй и общественное устройство. Здесь автор сравнил договоры 911 и 945 гг. В первом источнике автор дал краткую характеристику княжеской власти, и рассмотрел социальную структуру (бояр, дружинников, рабов). В договоре 945 г. он особенно выделил общественные отношения, не отраженные в предыдущем источнике (значение в обществе земщины, бояр и купцов). Кроме этого историк сделал «замечания» относительно развития в договоре 945 г. норм гражданского и уголовного права, при этом нормы государственного и гражданского права почти не подверглись влиянию иноземного права. Некоторые заимствования, которые касались уголовного права, объяснялись, скорее норманнским влиянием.

Второй период истории законодательства И.Д. Беляев разделял на две половины (988-1237 гг.); (1237-1497 гг.). Законодательство этого периода исследуется исходя из огромного влияния, которое оказало на русское право принятие христианства. Принятие христианства, как и призвание варягов, произошло мирно по обоюдному согласию князей и всего общества. Такой вывод историк объяснял необходимостью консолидации разноплеменного населения, вошедшего в Древнерусское государство.

Принятие христианства означало начало оформления церковного права. И.Д. Беляев подробно рассмотрел источники церковного права - княжеские уставы и ранние редакции Судного закона (Кормчей книги). По этим законам церковь становилась юридическим лицом и получала довольно широкие имущественные и судебные права. В ее компетенции были полностью семейное право, значительная часть гражданского права и отчасти уголовное.

И.Д. Беляев предложил удачный внешний и внутренний анализ устава князя Владимира «о судех церковных и десятине» Беляев И.Д. Указ. соч. С. 190-196.. Источник имел пять редакций, был помещен в Кормчих книгах ХIII-ХVI вв., но его подлинность не вызывала сомнения историка. Некоторые историки, например, Н.М. Карамзин полагали, что источник подложный акт, но с этой точкой зрения И.Д. Беляев был категорически не согласен. Редакционный анализ правового акта Х века показал, что источник по языку и содержанию относится к древнерусскому периоду, а позднейшие редакторские обработки устава не носили принципиального характера.

Содержание устава И.Д. Беляев подразделил на четыре отдела. Первый отдел устанавливал церковную десятину и правило сбора этого налога от доходов княжеского суда, торговых пошлин и хозяйственной деятельности. Второй отдел определял церковное судоустройство, восходящее к византийскому праву. К церковной юрисдикции относились семейные, в том числе бытовые дела преступления против церкви (сюда же относилось исполнение языческой обрядности), все преступления и тяжбы лиц, находившихся в церковном ведомстве. Здесь же устанавливалось обязательное участие церковных властей в светском суде. Таким образом, устанавливался церковно-государственный суд. Третий отдел относил метрологическую систему в компетенцию церковных властей. Образцовые весы и меры должны были находиться в церкви. Четвертый отдел определял круг лиц церковной компетенции. Кроме духовенства и членов их семей сюда относились паломники и вольноотпущенные рабы, а также все, кто подлежал опеке и попечительству (инвалиды, недееспособные, изгои и т.д.), а также обслуживающий персонал приютов и лечебных учреждений (врачи, задушевные люди). В компетенции церкви были образовательные учреждения. Следовательно, церковь становилась органом опеки и попечительства, здравоохранения и образования.

Судный закон представлен в истории И.Д. Беляева достаточно подробно. Беляев И.Д. Указ. соч. С. 196-203. Здесь дан развернутый пересказ источника и его постатейный анализ. Судный закон - интересный, своеобразный источник древнерусского периода, но в советское время историками права он почти не рассматривался. Следовательно, Судный закон в комментариях И.Д. Беляева представляется еще и актуальным исследованием.

Судный закон имел несколько редакций. Позднейшие свитки источника содержали 32 главы, что не характерно для древнерусского периода развития права. Кроме того, И.Д. Беляев не нашел в главах системы и предложил свою постатейную разбивку источника и компоновку по правовым нормам на пять отделов.

Первый отдел передает византийское узаконение о преступлениях против христианской веры. Содержащейся здесь норме автор не придал большого значения (хотя напрашивается аналогия с поздним законодательством, где на первом месте стоят главы «о богохульниках, церковных мятежниках» и вообще церковных преступлениях).

Второй отдел посвящен судоустройству и процессу. Судный закон определяет свидетельскую базу - видаки (очевидцы), а также форму суда в виде судебного поединка (Божий суд). Число свидетелей варьировалось от трех до семи - при незначительных делах и до восемнадцати - при тяжких преступлениях. Свидетелем на суде выступал приведенный к присяге (роте) лично свободный член общества. Эти нормы были восприняты и светским законодательством.

Узаконения по гражданскому праву и соприкасающиеся с ним нормы семейного права отнесены автором в третий отдел. Подробнее всего рассмотрены положения о наследстве, завещаниях, опеке и сторонах семейных отношений, воспринятые из византийского права. Положение Судного закона о наследстве значительно расходятся с Русской Правдой, которая исходила из свободы завещателя распоряжаться имуществом. Здесь как бы намечается градация на завещание по закону и на завещание по церковному канону. Однако, завещание, составленное с требованиями церковного права, отличалось от распоряжения имуществом по светскому законодательству. Следовательно, Судный закон и Русская Правда взаимно дополняли друг друга. Церковное законодательство требовало, чтобы духовные грамоты начинались с исповеди (свидетельство серьезности намерения и правомочности завещателя). Завещание должно было составляться дееспособным в присутствии священника и семи свидетелей. От завещателя требовалось выделить долю супруги (не более половины имущества), передать часть имущества церкви и на благотворительные нужды и отпустить на свободу рабов. Далее определяются душеприказчики и опекуны, которые должны быть правоспособны и дееспособны. Недобросовестный опекун нес гражданскую ответственность в церковном суде. Договоры поклажи, займа, найма и ссуды также отнесены автором к третьему отделу. Содержащиеся здесь узаконения об имущественных обязательствах преемственны по отношению к византийскому христианскому праву. И.Д. Беляев нашел аналогичные правовые нормы в Русской Правде и в Новеллах Юстиниана (возмещение ущерба при поклаже в двойном размере, отсутствие процентов при ссуде натурой и при договоре найма). Такая же правовая норма относительно запрета взимания процентов по долгам в светском законодательстве не действовала - напротив, допуская взимание процентов.

Нормы уголовного права рассмотрены в четвертом отделе. Правовые нормы здесь рассматриваются в следующем порядке: многоженство и сожительство с рабой, убийство, воровство. Допускалась церковная защита и попечительство над раскаявшимся преступником, но автор сразу оговаривается, что эта заимствованная правовая норма не прижилась на Руси, так как должна была действовать при отсутствии общины. В нашей стране община была сильна и сама несла ответственность за своих членов, поэтому названная правовая норма не отражена в светском законодательстве. Другие из перечисленных в четвертом отделе правовых норм нашли отражение в Русской Правде.

И.Д. Беляев вычленил в Судном законе 4 статьи, содержащие правовые анахронизмы дохристианского периода и рассмотрел их в пятом отделе. Здесь рассматриваются условия содержания детей, отданных на содержание родственникам (первобытный обычай меняться детьми до достижения ими совершеннолетия); служба за прокорм в голодные годы не являлась источником рабства (первобытное ограничение рабства воспринято христианской моралью); определение достоинства человека по происхождению по женской линии родства. Последнюю правовую норму автор объяснял наличием многоженства, когда матерью свободного была рабыня (возможно и другое объяснение: невозможность установления отцовства заменялось происхождением по социальному положению матери).

Итак, Судный закон передан И.Д. Беляевым в подробной качественной интерпретации.

Устав Ярослава Владимировича (Устав Ярослава о судах церковных) - источник, одну из редакций которого обнаружил и впервые описал сам И.Д. Беляев. Автор сопоставил четыре редакции устава и представил общий комментарий источника, в содержании которого он структурировал четыре пункта.

Ярослав ограничивал компетенцию церковного суда и устанавливал более четкие правовые нормы. Судоустройство приводилось в соответствие с Номоканоном, а именно церковный суд отделялся от княжеского суда, совместные судебные заседания не предусматривались. Компетенция церковного суда ограничивалась делами, касавшимися церкви и семейного права, а также безнравственные проступки, за которые суд имел право налагать только духовные наказания. Все уголовные дела переходили в компетенцию княжеского суда. И.Д. Беляев считал, что ограничение церковной юрисдикции сыграло позитивную роль в отечественном праве, так как церковь лишалась возможности вмешиваться в дела светского суда.

И.Д. Беляев подробно рассмотрел светское законодательство домонгольского времени. По своей значимости эта работа сопоставима с отдельным капитальным исследованием. Особое место в этом исследовании занимает Русская Правда. Историк впервые в историографии предложил подробную характеристику публикаций источника. Беляев И.Д. Указ. соч. С. 204-212. От источниковедческого анализа автор перешел, собственно, к анализу «законодательных памятников, называемых Русской Правдой».

«Ярославову Правду» (то есть первые семнадцать статей краткой редакции Академического списка) И.Д. Беляев условно разделил на отделы об убийстве (ст. 1-2), о личных оскорблениях (ст. 3-8), о нарушении прав собственности (ст. 9-17) и пришел к выводу о наличии в раннем законодательстве византийского влияния (ст. 9-11) и древних славянских норм. Последние были совершеннее скандинавских языческих норм, поэтому Ярослав Мудрый не стал распространять славянские законы на варягов и колбягов (ст. 9-10). К памятникам законодательства Ярослава Мудрого относились также уставы о вирниках и мостниках. Значение этих актов историк видел в формировании институтов власти.

Правда сыновей Ярослава (то есть «Правда Роськой земли» - ст. 18-41 Краткой Правды и Суд Ярослава Владимировича. Русский закон - ст. 1-52 Пространной Правды) датирована 1072 годом и также разделена на три условных отдела. Статьи 1-11 о преступлениях против личности выделены в первый отдел. Еще 13 статей о праве собственности характеризуются как второй отдел. К третьему отделу относятся 2 статьи о судебных пошлинах. Итак, в названных редакциях автор выделил и рассмотрел 26 статей. Основные изменения коснулись уголовного права, которое восприняло положения Судного закона в виде замены мести денежной пеней, различия законодателем юридического факта и обстоятельств преступления. Положения об имущественных преступлениях обогатились классификацией размера виры (пошлины) в зависимости от социального положения потерпевшего и величины нанесенного вреда. Статьи о суде и судебных пошлинах определяли исключительную компетенцию княжеского суда по уголовным делам и вводили 4 вида судебных пошлин, что явно возвышало положение государственного законодательства по отношению к суду общины.

Источники XII - начала XIII вв. также прокомментировано по правовым нормам. Суд Ярослава Владимировича. Русский закон (ст. 1-52 Пространной Правды) и Устав Владимира Мономаха (ст. 53-121 Пространной Правды) И.Д. Беляев рассмотрел как памятники уголовного законодательства. Номоканон (помещен в свитке Русской Правды Пространной Редакции) проанализировал в сравнении с Судным Законом как памятник гражданского права домонгольского периода.

Содержание Суда Ярослава Владимировича автор обобщил по правовым нормам в 4 отделах. В первом отделе рассмотрены преступления против жизни, во втором отделе - преступления против личности, в третьем - имущественные преступления. Только четвертый отдел посвящен гражданскому праву (узаконения о займах). Основным достижением права о преступлениях против жизни и личности И.Д. Беляев считал положения об уплате вирных пошлин и различие законодателем умысла и мотива преступления. Более развитые правовые нормы касались имущественных преступлений и свода - во многих положениях «третьего отдела» автор проследил влияние Номоканона, то есть византийского права. В положении о займах и процентах прослежено развитие норм Краткой Редакции и Судного Закона.

Устав Владимира Мономаха имел большое законодательное значение, что отмечено историком права в анализе четырех условных отделов источника. Устав конкретизировал гражданско-правовую ответственность, регламентировал взаимоотношения сторон в кредитных сделках, различал умысел и степень вины при не возврате долга. Следовательно, закон дифференцировал гражданско-правовую и уголовную ответственность должника перед кредитором. Кроме того, Устав распространял виру на имущественные дела, еще раз уточнял размеры судебных пошлин и вводил письменную фиксацию судебных решений. По этим причинам И.Д. Беляев высоко оценивал значение Устава как памятника права домонгольского периода.

Статьи Русской Правды Пространной Редакции о наследстве, опеке и содержащие нормы семейного права выделены И.Д. Беляевым в отдельный законодательный памятник - «Узаконения после Мономахова устава» (17 статей, разделенных на три отдела). Здесь историк выявил правовые нормы первоначально заимствованные у Византии и славянские правовые обычаи. Однако иноземное и туземное право противоречили друг другу. Поэтому законодатель середины XII - начала XIII вв. вынужден был разрабатывать универсальные правовые нормы, соединившие в себе византийское право Судного Закона и Номоканона и старинные семейные обычаи, но с учетом христианского вероучения. Изменение в законодательстве объяснялось практической потребностью и невозможностью применения некоторых правовых норм византийского права в условиях русского общества. То есть автор рассматривал сумму формальных обстоятельств, что, в общем, характерно для юридического подхода досоветской историографии.

Итак, И.Д. Беляев проследил, что древнерусское право развивалось естественным путем от правовых обычаев к «положительным законам». В качестве факторов, влиявших на законодательство, автор рассматривал политические и культурные, однако не прослежено влияние социально-экономического развития страны на ее законодательство.

Время монголо-татарского ига и формирования Русского Централизованного государства в периодизации И.Д. Беляева соответствуют второй половине второго периода (1237-1497 гг.). В эти годы развитие права «шло своим чередом вперед, как по естественному развитию общества, так и по влиянию монголов. Последние, хотя и были посредственными и отдаленными владыками Русской земли, тем не менее, не могли не действовать на ее законодательство» Беляев И.Д. Указ. соч. С. 244.. Авторская концепция о сущности « монгольского владычества» на Руси требовала объяснения - какое монгольское законодательство воздействовало на Русскую Правду как «основной закон на Руси» и какие правовые нормы при этом были заимствованы? На эти вопросы И.Д. Беляев ответил следующим образом. Монголы не имели своих законов, а только обычаи. Законы для монгольских захватчиков писались китайскими юристами в соответствии с китайской системой права. Основным источником права над покоренными народами историк называл сборник изречений Чингисхана «Тунджин» (книга запретов) под этим названием в «Лекциях» приводится Великая Яса. По этому закону Русь (в том числе) обязывалась признавать верховную власть ханов, платить дань, содержать баскаков и предоставлять ханам свое войско. Признавшим вассальные отношения князьям выдавались ярлыки. Взаимоотношение русских князей и ханов по актовому материалу автор проследить не мог, так как «наши князья, по окончанию татарского владычества уничтожали ханские ярлыки». Однако И.Д. Беляев знал все семь сохранившихся ярлыков, полученных в орде русскими митрополитами. Поэтому после краткой характеристики княжеской власти автор подробно остановился на проблеме общественного значения духовенства во время ордынского ига. Анализ ярлыков показал автору, что церковь получила высокий статус в обществе и перешла под покровительство ордынских ханов. Сравнительный анализ ярлыка Узбек-хана 1313 г. с Уставной грамотой митрополита Киприана 1392 г. привел историка к мысли, что широкие иммунные льготы церкви периода раннего ига не действовали в позднее время.

Таким образом, напрашивался вывод о влиянии монгольского права, в основном, на церковное право. При этом получается, что влияние отмечалось впервые сто лет ига и привело к усилению влияния церкви на государство. Так по ярлыкам церковь освобождалась от любых выплат в орду, но по грамоте 1392 г. церковь взяла на себя часть бремени по выплате дани. Следовательно, «духовенство не отделяло себя от народа, но помогало ему нести тягости и налоги». Другие точки зрения, например, об усилении княжеской власти пропорционально ослаблению монголо-татарского ига или о политическом союзе князя и церкви исследователь развивать не стал. Развитие феодальных отношений также не нашло отражение в работе И.Д. Беляева, хотя он и рассмотрел основной актовый материал того времени (договора, завещания, документы феодального иммунитета).

Памятникам законодательства XIII-XV вв. в книге посвящается отдельная глава, в которой рассмотрены «Прибавления к Русской Правде» (Русская Правда Краткой Редакции), Номоканон (в Кормчих книгах русских монастырей), Двинская и Белозерская Уставные грамоты, Московская Губная запись 1486 г. Предметом подробного анализа стали Новгородская и Псковская Судные грамоты. Беляев И.Д. Указ. соч. С. 294-334.

Краткая Правда в терминологии историка названа «Прибавлением к Русской Правде». И.Д. Беляев сверил несколько списков этой редакции, содержавшихся в новгородских летописях и в Софийском временнике, в результате чего нашел там «важные прибавления» к текстам предыдущего периода - всего 28 статей. Беляев И.Д. Указ. соч. С. 295-297. Эти статьи датированы серединой XIII в., они регламентировали имущественные отношения и уточняли меру доходов с хозяйства, что с точки зрения исследователя стало актуальным в связи с необходимостью выплаты дани в орду. Прямого влияния норм монгольского права автором не прослежено (однако возможно, что мера налогообложения исходила из монгольской нормы сбора 1/10 части с имущества покоренного населения). Вероятным влиянием монгольского или немецкого права названо введение наказание кнутом. Битье кнутом отмечено в Новгороде впервые до Судебника 1497 г. и приведено в пример как ужесточение системы наказаний. Итак, влияние монгольского права на Русскую Правду не прослежено.

В Номоканоне как источнике церковного права прослежено влияние византийского законодательства и чисто русские правовые нормы. Наибольший интерес представляет исследование гражданского и семейного права, находившегося в церковной юрисдикции. Так из византийских норм в нашем законодательстве отмечены ограничения при вступлении в третий и четвертый брак, регламентация личных неимущественных отношений супругов в соответствии с христианским вероучением, допустимая степень родства супругов в браке и другие общие положения семейного права. Влияние гражданского права Византии отмечено в меньшей степени - ограничение правоспособности еретиков и рабов на Руси не находили широкого применения по причинам немногочисленности таковых субъектов права (в сравнении с Византией) и противоречия с нормами отечественного законодательства о боярских тиунах и закупах. Однако, исследователем не отмечено какие отечественные нормы вводились в этом случае вместо византийских, не прослежено и влияние на законодательство монголо-татарского ига.

Двинская уставная грамота 1397 г. отмечена как важнейший источник свидетельствующий о новом княжеском судоустройстве, изменении уголовного процесса и введения смертной казни. И.Д. Беляев представил постатейный сравнительный анализ грамоты и Русской Правды, проследив развитие уголовного права и юридических институтов.

Псковская судная грамота по оценке И.Д. Беляева - новая ступень в развитии русского законодательства, «замечательнейший памятник права». Источник датирован 1462-1463 гг. Историк выделил в грамоте две части. Первая часть перечисляет пять видов псковского суда: 1) княжеский и посаднический суд; 2) суд выборных судей; 3) владыческий наместнический суд; 4) суд братчины; 5) суд веча. Источниками права были Псковская судная грамота и Русская Правда - кроме судов владыки и братчины, которые руководствовались, соответственно, Номоканоном и обычным правом, только на решение последнего суда допускались апелляции. Такая систематизация судебной системы, признана и другими историками права, однако трактовка юрисдикции судов у историков права различается (сравните, напр. История государства и права России / Отв. ред. Титов Ю.П. М., 1996. С. 46; История государства и права СССР. Ч. 1 / Под ред. Чистякова О.И., Мартысевича И.Д. М., 1985. С. 61-62; Беляев И.Д. Указ соч. С. 307-309.). К этой же части отнесены статьи, где говорится о судебном процессе, системах доказательств, наказаний и другие общие положения, на основании которых строится основной вывод о значительном развитии институтов псковского права.

Ко второй части грамоты И.Д. Беляев отнес нормы уголовного и гражданского права. Уголовное право характеризовалось переходом от ответственности общины за преступление общинника к личной ответственности субъекта права, от системы вир к продаже и вообще к ужесточению уголовной ответственности вплоть до смертной казни. Гражданское право тоже включало в себя новые положения, неизвестные предыдущему законодательству и современному Псковской грамоте праву Московского княжества. К названным новым положениям относились 4 или 5-летний срок исковой давности при поземельных тяжбах, сервитуты при пользовании землей и другие нововведения о поземельной собственности. Предметом развития было договорное право - здесь автор выделил узаконения о кредитах, найме, торговле, мене, поклаже и другие нормы, исходящие из широкого спектра имущественных отношений.

Новгородская судная грамота в подробном изложении и постатейном анализе И.Д. Беляева имеет большое значение, так как источник почти не сохранился, содержит неясные моменты, поэтому другие исследователи редко рассматривали конкретное содержание грамоты. Автор считал, что Новгородская судная грамота составлена в 1456 г., а 1471 г. указывает время переписки источника на имя Ивана III. Содержание грамоты разделено историком на 7 отделов узаконений о судоустройстве и процессе в Новгородской республике. В судоустройстве историк выявил четыре вида суда (владычный архиепископа, совместный князя и посадника, тысяцкого, новгородских докладчиков). Во втором отделе рассмотрены субъекты права (истец, ответчик, поверенные - т.е. представители тяжущихся сторон). Третий отдел кратко характеризует послухов (свидетелей). Четвертый отдел касается вызова ответчика в суд и связанных с этим процессуальных действий позовников и бирючей, которые оповещали ответчиков о необходимости явки в суд в установленный срок или обеспечивали привод в суд силой. Статьи грамоты, определявшие 2-х месячный срок рассмотрения судом поземельных споров и одномесячный при других делах, отнесены автором к пятому отделу «о судебных сроках». Шестой отдел «о судебных пошлинах » включал положения об их размерах и конкретику распределения «денег и гривен» между судебными должностными лицами. Процесс изучения дела в суде, последовательность самого судебного заседания отнесены к седьмому отделу «о порядке суда». Здесь же распределяются своего рода должностные обязанности судей, тиунов, бирючей, подвойских, вестников и других судебных служащих. Отличительной особенностью комментариев Новгородской грамоты - отсутствие сравнительного анализа с современным и предшествующим источнику законодательством. Московская губная запись 1486 г. и Белозерская грамота 1488 г. также редко становились предметом исследования историков, но И.Д. Беляевым рассмотрены как памятники, свидетельствовавшие о развитии уголовного права и уголовного процесса. Сравнительного анализа здесь тоже нет. Вероятно, автор представил обзор последовательный пересказ Новгородской грамоты, затем Московской записи и Белозерской грамоты, чтобы лекционный слушатель или читатель самостоятельно сравнил эти источники. Рассмотрим положения этих источников права формировавшегося Русского централизованного государства. Московская запись 1486 г. вводила новое губное устройство - судебные округа, на которые делились районы Москвы и подмосковные уезды. По записи различается два вида суда (без поличного и с поличным), при этом процессуальные различия были незначительны, а состязательная и инквизиционные формы суда пересекались. И.Д. Беляев проследил, что Губная запись 1486 г. восприняла положения актового материала Северо-Восточной Руси, например Договора 1375 г., по которому тоже разграничивалась юрисдикция московских и тверских судебных властей. Белозерская грамота 1488 г. подводит итог развитию права XIII - XV вв. и разделена автором на четыре отдела. С точки зрения И.Д. Беляева, отделы источника устанавливали новый порядок сбора судебных пошлин, формировали судебный процесс с участием «добрых людей» (присяжных заседателей), определяли порядок сбора разовых пошлин (например, свадебных) и их размер, вводили право обжалования действий наместника в великокняжеском суде. Беляев И.Д. Указ. соч. С. 330-334..

Таким образом, И.Д. Беляев проследил, что новгородское, псковское и московское законодательство преемственно по отношению к Русской Правде, развивает старые правовые нормы и институты и вводит новые начала в истории государства и права. В общем, второй «Киевско-Владимирский» (с главным движущим фактором - церковью) период государственно-правового развития знаменовал собой логическое звено в цепи трансформации «Новгородско-Киевской» общинно вечевой Руси в «Великокняжескую, царскую» Россию.

Третий период «истории законодательства» занимает хронологический промежуток «от издания Судебников до издания Уложения (1497-1649)». В этом разделе книги И.Д. Беляев рассмотрел историю становления Московского княжества и проблематику развития самодержавия, общественного строя и системы государственных органов. Отдельный предмет исследования - памятники законодательства третьего периода.

По историко-правовой концепции И.Д. Беляева своим возвышением Москва была обязана политическим и географическим факторам. Политические факторы подробно рассмотрены в анализе трансформации княжеской власти в царскую. Монархическая власть «третьего периода» принципиально отличалась от начал государственной власти предыдущих периодов унификацией государственного устройства и управления, направлением общественной жизни сообразно новым историческим реалиям. В общественной жизни автор подробно рассмотрел формирование дворянства. Первоначально дворяне подразделялись на московских дворян (служилых по отечеству), жильцов (боярских детей) и городовых дворян (служилых по прибору). Затем возникли другие дворянские группы (стрельцы, пушкари, солдаты иноземного строя, городовые казаки, сторожа засечных линий, различные категории государственных служащих), которые в XVII в. стали подразделяться на служилых по отечеству и по прибору. Купеческое, городское, крестьянское сословия автор относил к «не служилым жилецким людям». Общественное положение этих сословий рассмотрено по актовому материалу XV-XVII вв., который автор применял достаточно широко. Городское население автор разделял на гостей, купцов гостиной, сурожской, суконной сотен и посадское население. Последних, в свою очередь, подразделялись на многочисленные разряды, но форме собственности и ведомственной принадлежности (вольных и казенных делюев, лучших, средних и молодших посадских людей и т.д.). Сельское население И.Д. Беляев называл жилецкими людьми, которых подразделял по их принадлежности на черных, дворцовых, монастырских, вотчинных крестьян. Формы феодальной зависимости и процесс закрепощения крестьян рассмотрены в «лекциях» очень кратко, так как считал, что не закрепощение и раскрепощение являлись главными вехами отечественной истории, а «внутренняя жизнь общества». Беляев И.Д. Указ. соч. С. 427-433.

«Лекции» по истории законодательства содержат объемный и очень удачный очерк развития администрации в Московском государстве. Здесь рассмотрены органы центральной власти и управления (Боярская Дума, Приказы) и областное управление (наместники, воеводы, приказчики). Логика развития властной структуры в книге следующая: усиление монархической власти требовало унификации государственной структуры, формирование единой администрации являлось результатом реформаторской деятельности русских царей XVI-XVII вв. Органов центрального ведомства (приказов) автор насчитал 28, которые подразделил на 16 основных и 12 не основных (временных) - все они находились в подчинении Боярской Думы. К основным приказам историк относил следующие: Посольский, Поместный, Разрядный, Казанского Дворца, Большого Дворца, Судный, Стрелецкий, Иноземный, Земский, Холопий, Ямской, Разбойный, Большого Прихода и Печатный. Другие приказы носили вспомогательное значение и поэтому не были основными Новгородская, Галицкая, Владимирская, Устюженская, Костромская Четверти, Рязанский, Сибирский, Патриарший, Монастырский и другие Приказы). Автор считал, что приказы курировали четко определенную сферу деятельности. Например, Судный Приказ являлся высшей инстанцией по гражданским искам, но если предметом иска выступал холоп, дело в последней инстанции рассматривал Холопий Приказ, поскольку здесь усматривалось и уголовное преступление. Высшей инстанцией по уголовным делам был Разбойный Приказ, он же являлся первой инстанцией по наиболее опасным преступлениям (государственные преступления, грабеж, разбой и др.). Менее значимые дела находились в юрисдикции местных судов или судов других приказов.

Областное (местное) управление осуществлялось наместниками и воеводами, которые кроме административной власти осуществляли судебные и полицейские функции. В совместном ведении воеводы и представителей земств находились торговые и другие имущественные преступления и иски до 1000 руб. В их же компетенции находилось регулирование поземельных отношений. И.Д. Беляев проследил не только юрисдикцию местной власти, но и ограничение власти наместников по указу 1555 г. одновременно с увеличением компетенции земских судей (старост, излюбленных голов, земских дьяков). Итак, в «Истории Русского законодательства» прослежены тенденции унификации власти и управления и разграничение компетенции государственных и земских институтов.

Развитие права И.Д. Беляев рассмотрел по Судебникам 1497, 1550 гг. и многочисленному актовому материалу XV - первой половины XVII вв.

С точки зрения И.Д. Беляева третий период истории законодательства открывает именно Судебник Ивана III, так как этот источник отличается от предыдущего законодательства систематизацией существовавших юридических институтов и правовых норм, а также принципиально новыми положениями. Следовательно, И.Д. Беляев разделил источник на две части. Первая часть авторских комментариев различает четыре судебных инстанции (великокняжеский, боярский, наместнический, церковный суды). Здесь прослежены унификация форм суда, следственного процесса и развитие системы доказательств. В этом ракурсе новым словом в законодательстве были судебные грамоты (правые, бессудные, отпускные и другой судебный актовый материал), а также порядок суда по уголовным делам (в соответствии со степенью вины и тяжестью преступления). Вторая часть Судебника содержит новеллы о крестьянском переходе в Юрьев день, трех и шести летних исковых сроках, при поземельных спорах и в праве наследования имущества по закону не только сыновьями, но и другими родственниками по степени родства Беляев И.Д. Указ. соч. С. 447-455.. Новый уровень правового развития отражен и в «Царском Судебнике » 1550 года. Этот закон также разделен на две части процессуальную и гражданско-правовую. В каждой из частей отражены исправления, которые были пропущены при создании предыдущего Судебника. Такие «исправления» выявляются в комментариях гражданского и уголовного процессуального права (виды суда и система доказательств существенных изменений не содержит). Суть изменений сводилась к детализации юридических норм. Здесь же автор подробно изложил положения закона о закрепощении крестьян, в том числе о Юрьевом дне, однако оставил эти положения без комментариев. То же самое нужно сказать о указах 1597 г. «О холопах», «О пятилетнем сыске беглых крестьян» и других актовых материалах, отражавших процесс закрепощения крестьян.

Развитие «церковно-гражданского» и «светского» гражданского права прослежено по Стоглаву 1551 г. и по актам 1562-1642 гг. Уровень развития норм гражданского права показан одинаковым, а основные отличия заключались в судебной юрисдикции. Новые тенденции в развитии права первой половины XVII в. И.Д. Беляев объяснил смутным временем и социальными особенностями России при новой династии Романовых.

В общем, тенденция централизации государственно-правового развития, в том числе земщины, сменилась «искусственной децентрализацией» при Иване Грозном, что привело к разрушению государственности в смутное время, но затем земская государственность восстановилась.

Четвертый период «Истории русского законодательства» занимает хронологические рамки 1649-1861 гг., однако подробно и концептуально освещает «положение общества в допетровское время».

Земской государственности И.Д. Беляев посвятил несколько специальных исследований, эта тема подробно рассмотрена и в «Истории русского законодательства». В рассматриваемый период истории права большое значение приобретают Земские Соборы, посредством которых общество участвует в восстановлении государственности. На Земских Соборах этого времени принимались решения о введении новых налогов (1613 г.), разработке и принятия «нового» Уложения (1648-1649 гг.), в 1653 г. Собор принял судьбоносное решение о воссоединении с Украиной. Таким образом, показано дальнейшее развитие земской государственности и органов власти и управления в тенденции «падения самоуправления и становления приказной администрации». Беляев И.Д. Указ соч. С. 520-560.

И. Д. Беляев подробнее рассмотрел следующие памятники законодательства: Соборное Уложение 1649 г., Кормчая 1653 г., Новоторговый Устав 1667 г., Новоуказные статьи 1669 г., а также указы конца XVII в. Отдельно дается обзор церковной реформы Никона и документам Собора 1667 г.

Соборное Уложение 1649 г. - важнейший памятник права допетровского времени, поэтому именно с него начинается авторский обзор законодательства. История создания Соборного Уложения в исследовании И.Д. Беляева является одновременно характеристикой его источников. Историк полагал, что указы первой половины XVII в., которые при Михаиле Федоровиче составлялись в хронологическом порядке и были позднее систематизированы кодификационной комиссией Н. И. Одоевского 1648-1649 гг. Следовательно, автор исходил из преемственности в нормотворческой деятельности Михаила Федоровича и Алексея Михайловича. Источниками Соборного Уложения автор называл Кормчие книги, правовые акты 1613-1648 гг. «Закон Судный людем» и Литовский Статут 1588 г. - не только источники права, по их подобию строились главы Соборного Уложения. Комментарии к самому источнику представляют краткий пересказ каждой из 25 глав Уложения и определений происхождения содержащихся в них правовых норм. Так положения 1-й главы о преступлениях против церкви соотнесены с нормами «Закона Судного людем», нормы 2-й и 3-й глав о преступлениях против царской власти и глав 4, 5, 7 о подделке актов, фальшивомонетничестве и ратной службе идентифицированы с Литовским Статутом. Другие главы (6, 8, 9) о проезжих грамотах (загранпаспортах), выкупе пленных, дорожных льготах служилых людей имеют отечественное происхождение. Беляев И.Д. Указ. соч. С. 567. Глава 10 «О суде» рассмотрена подробно, при этом И.Д. Беляев определил ее значение в систематизации гражданского процесса и гражданского права. В этой главе прослежены отечественные виды суда (наместнический, приказной, суд государственной палаты), судопроизводство, а также заимствования из польского законодательства о применении пыток вместо поединка истца и ответчика. Новым словом в исковом судопроизводстве названы определение доли собственности истца в коллективных исках к ответчику и поклепные иски (последние впервые зафиксированы в Указе 1582 г., где правовая норма запрещает истцу самостоятельно определять и взыскивать с ответчика любую сумму ущерба). Другие статьи 10-й главы определены как «узаконения частного гражданского права». Всего автор выявил 12 новых положений о различных гражданско-правовых институтах (земельное, залоговое право, сервитуты, обязательства). Историк проследил происхождение содержащихся здесь правовых норм из Градского закона Кормчих книг и польского законодательства, а также из отечественного права предыдущего периода. Аналогично, следующие главы 11-25 имели различное происхождение и строились в соответствии с нормами 10-й главы.

Актовый материал, появившийся в годы правления Федора Алексеевича, Ивана и Петра Алексеевичей в 1682-1696 гг. представлен в кратком обзоре. Здесь выделены указы об ограничении местного самоуправления и передаче их компетенций воеводам, перераспределении воинских чинов по военным приказам в 1679-1680 гг., об уничтожении местничества 1682 г. и новоуказные статьи 1690-х гг. Автор кратко охарактеризовал указы этих лет, вошедшие в Полное Собрание Законов Российской Империи, сгруппировав их по отраслям (процесс, уголовное, гражданское, административное, полицейское право). Таким же образом рассмотрено законодательство Петра I в «период единодержавия», особенно меры по созданию нового кодекса законов, способного заменить Соборное Уложение 1649 г. И.Д. Беляев проследил влияние кодификационной деятельности 1696-1724 гг. на формирование нового законодательства. Законы, изданные Петром I в 1700-1724 гг. рассмотрены в следующем порядке: регламенты по отраслям управления, Морской и Воинский Уставы, указы, изменяющие порядок судопроизводства и акты крепостного права. Итак, И.Д. Беляев рассмотрел кодифицированные в ПСЗРИ основные законы первой четверти XVIII века. По этим источникам прослежено укрепление самодержавной власти и совершенствование отраслевого управления. В общем же период петровских реформ рассмотрен автором в кратком обзоре, а последующее законодательство только упоминается: автор не стал акцентировать внимание на периоде, соприкасавшимся с его современностью.

Таким образом, И.Д. Беляев внес огромный вклад в исследование истории отечественного законодательства, в тонкостях которого он разбирался лучше своих современников. Автор писал свои книги простым, доступным языком избегал излишней терминологии и теоретических отступлений. Вместо этого И.Д. Беляев старался изложить основную суть законов и проследить общую тенденцию развития права. Следовательно, многие положения его исследования нельзя назвать устаревшими: они и в настоящее время интересны и полезны для читателей.

Подробно о научном наследии И.Д. Беляева см. в историографических работах А.Л. Шапиро, В.Е. Иллерицкого, Б.И. Юрьева, Ю.В. Кривошеева, в источниковедческом исследовании А.П. Пронштейна, а также в монографии Б.Д. Грекова «Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII в.». Историография истории СССР до Великой Октябрьской социалистической революции / Под ред. Иллерицкого В.Е., Кудрявцева И.А. М., 1971. С. 121, 173, 175, 336; Пронштейн А.П. Источниковедение России. Эпоха капитализма. М., 1991. С. 381-385.

Таким образом, первая половина XIX века завершает период происхождения историко-правовой науки России, что подтверждается появлением специальных исследований теоретического и прикладного направлений, научных школ и учебного предмета история права в системе юридического и исторического образования.

2. Развитие историко-правовой науки во второй половине XIX - начале ХХ веков

2.1 Историко-правовая тематика отечественного государства и права в трудах русских историков середины XIX - начала XX вв

В 1860-х гг. в России была проведена реформа образования, принят новый университетский устав. Одной из удачных буржуазных реформ была судебная, в России вводился всесословный суд и новые государственные и правовые институты. Значительных изменений претерпело законодательство. Капиталистическая экономика страны требовала большего количества квалифицированных юристов с этой задачей справлялись ведущие юридические вузы страны, где уже сформировались свои научные школы, учреждались новые вузы. Среди них был вновь открытый в 1869 году Варшавский университет, известный своими историко-филологическим и юридическим факультетами. В 1915 г. университет эвакуируется в Россию и на его базе образуется Ростовский государственный университет, традиционно славящийся своими научными школами.

В пореформенной России появились новые специализированные историко-юридические исследования. Историко-правовая тематика получила развитие на страницах специальных изданий. Среди них были наиболее читаемы Архив историко-юридических сведений, Юридические записки, Журнал гражданского и уголовного права и др. В среде русской интеллигенции неизменной популярностью пользовался Журнал министерства народного просвещения (ЖМНП). По этому изданию можно проследить развитие русской науки, так как в нем помещали свои исследования почти все известные ученые страны.

Неожиданное влияние на развитие науки оказали земская и городская реформы. В губернских центрах стали открываться краеведческие музеи и земские архивы, а учителя земских школ стали активистами в сборе древностей. Поэтому в сборниках земских комитетов вполне можно обнаружить интересные источники и исследования.