По содержательности и направленности позиция Н.Н. Лашко представляется более правильной. Он полагает, что коррупция и коррупционные преступления - это злоупотребление должностными полномочиями в сфере государственной службы (муниципального управления) или экономической деятельности в пользу третьих лиц по распоряжению другого лица или по собственной инициативе в целях достижения преимуществ для себя или третьих лиц с наступлением общественно опасных последствий или угрозой их наступления и приобретением преимуществ или ожиданием их приобретения [320, C. 26].

Интерес также представляет точка зрения Е.Ю. Фроловой, которая понимает коррупционную деятельность в правоохранительных и судебных органах как систему действий должностных лиц, органов, осуществляющих правоохранительную и правоприменительную деятельность, вопреки законным интересам государства и общества с целью получения вознаграждения в виде денег, ценных бумаг, иного имущества или выгод имущественного и неимущественного характера [359, C. 8].

Т.В. Филатова определяет коррупцию как разновидность противоправной организованной преступной деятельности должностных лиц и лиц, заинтересованных в их содействии, совершаемую в корыстных целях путем использования должностных полномочий, вопреки интересам службы, общества и государства [356, C. 19].

Схожие определения коррупции высказываются и другими криминалистами [197, С. 19; 205, С. 16]. При этом многие авторы выражают точку зрения, согласно которой коррупция находится в тесной взаимосвязи с организованной преступностью [233; 244; 275 и др.]. Разделяя в целом данную позицию, тем не менее, полагаем, что нельзя говорить о связи с организованной преступностью как о неотъемлемом признаке коррупции, поскольку она является элементом не любой коррупционной деятельности, а коррупции более высокого уровня.

Исходя из того, что понятие представляет собой целостную совокупность суждений об отличительных признаках исследуемого объекта, ядром которой являются суждения о наиболее общих и в то же время существенных особенностях этого объекта [371, С. 456], при конструировании определения коррупционной преступности в сфере ОВД, прежде всего, следует определить ряд необходимых условий, которые позволили бы однозначно толковать данное понятие. К их числу, на наш взгляд, можно отнести следующие:

1. Субъектом противоправной деятельности является сотрудник ОВД, то есть лицо, поступившее на добровольной основе, по достижении установленного законом возраста на службу в государственный орган исполнительной власти, принявшее присягу, назначенное в установленном порядке на должность с присвоением специального звания и допущенное тем самым к выполнению заданий, возложенных законом на органы внутренних дел. Данному сотруднику предоставляются должностные полномочия властного характера для регулирования общественных отношений в сфере правопорядка на основе осуществления юридически значимых действий, обязательных для неопределенного круга лиц (граждан и других должностных лиц).

2. Злоупотребление, превышение служебных полномочий, а также использование связанных с ними авторитета и статуса занимаемой должности сотрудника ОВД вопреки интересам общества и государства.

3. Прямой умысел, то есть при совершении противоправных действий (бездействия) коррупционной направленности сотрудник ОВД осознает их общественную опасность и предвидит возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желает их наступления.

4. Цель - получение благ и выгод имущественного и неимущественного характера.

С учетом вышеизложенного можно сделать вывод, что под коррупционной преступностью в сфере ОВД в криминалистическом аспекте следует понимать умышленную противоправную деятельность сотрудников ОВД, заключающуюся в злоупотреблении или превышении ими должностных властных полномочий в отношении неопределенного круга лиц, а также использовании связанных с ними авторитета и статуса занимаемой должности сотрудника ОВД, с целью получения благ и выгод имущественного и неимущественного характера для себя и третьих лиц.

Также в качестве недостатка в разработке понятия «коррупция» можно отметить отсутствие единой терминологии при определении ее субъектного состава. Не вызывает сомнений традиционное использование в данном контексте терминов «коррупционер» и «посредник». Семантика и лексическое значение данных слов являются общепонятными. Неоднозначная ситуация возникает при определении третьей стороны коррупционных отношений. Так, изучение научной литературы по рассматриваемой тематике показало, что многие авторы используют в данном случае термин «взяткодатель» [275; 283 и др.], что является неприемлемым, поскольку содержание понятия «взяточничество» не тождественно понятию «коррупция». В результате анализа трудов исследователей проблемы коррупции был найден лишь один вариант определения такого субъекта сообразно вкладываемому в него содержанию. Так, А.И. Долгова, рассматривая криминологическую характеристику коррупции, использует термин «корруптер» [219, C. 31]. Однако, если при формировании искомого термина пользоваться транслитерацией, то более верным было бы употребление термина «корруптор» (в переводе с лат. corruptor - развратитель, растлитель). Вместе с тем, как представляется, более простым в использовании и наиболее полно отражающим содержание понятия станет термин «выгодополучатель», поскольку рассматриваемый субъект коррупционных отношений в результате всегда получает выгоду либо в виде наступления для него благоприятных последствий, либо не наступления неблагоприятных.

Практически все авторы, занимавшиеся изучением проблемы коррупции, в своих работах пытались определить, какие именно уголовно наказуемые деяния включает в себя коррупционная преступность. В научной литературе представлено множество противоречивых, зачастую слишком громоздких классификаций коррупционных преступлений. Однако, на наш взгляд, такой подход представляется нерациональным. При анализе УК РФ можно выделить широкий перечень составов преступлений, которые безусловно или при наличии тех или иных условий могут быть признаны коррупционными.

Так, например, основываясь на классификации коррупционных преступлений в зависимости от условий признания их таковыми, предложенной И.С. Башмаковым [283, C. 26-27] применительно к сфере деятельности ОВД, можно выделить следующие составы коррупционных преступлений:

1) безусловные, обладающие всеми признаками коррупционного преступления (ст. 159, 290, 291, 292 УК РФ);

2) преступления, совершенные сотрудником ОВД, связанные со злоупотреблением или превышением своих служебных полномочий с целью получения выгоды (ст. 137, 138, 139, 169, 183, 285, 285-1, 286, 299, 300, 301, 303, 310, 311, 312, 316 УК РФ);

3) преступления, совершенные сотрудником ОВД, с использованием статуса и авторитета занимаемой должности с целью получения выгоды (ст. 175, 228, 228-1, 241, 256, 258, 289, 292-1 УК РФ);

4) преступления, совершенные в условиях, когда зависимость потерпевшего обусловлена статусом занимаемой сотрудником ОВД должности (ст. 133 УК РФ).

Однако, как представляется, любая, построенная подобным образом классификация, неизбежно оставляет множество проявлений коррупции за своими рамками. Более целесообразным было бы выделение понятия «коррупция» как отдельного уголовно наказуемого деяния, характеризуемого рядом признаков и позволяющего четко определить наличие коррупционности в действиях лица, совершившего противоправные действия в служебной сфере. К числу таких признаков, думается, можно отнести те, что были выделены в сформулированном определении коррупционной преступности в сфере ОВД. При этом в качестве одного из решений вопроса устранения данного законодательного пробела полагаем возможным предложить замену действующей редакции ст. 290 УК РФ на уголовно-правовую норму, которая может быть сформулирована следующим образом: «Коррупция - злоупотребление или превышение должностным лицом служебными полномочиями, а равно использование связанных с ними авторитета и статуса занимаемой должности, с целью получения благ и выгод имущественного и неимущественного характера». Такой вариант представляется логичным, поскольку взятка, безусловно, является стержнем всей коррупционной преступности, но, вместе с тем, не служит полным ее отражением. В качестве квалифицирующих признаков могли бы быть выделены объекты преступного посягательства коррупции, факт получения незаконного вознаграждения и его размер, совершение коррупционного преступления группой лиц и пр., что позволит рационально и справедливо дифференцировать размер наказания за совершение таких противоправных деяний. Сегодняшнее уголовное законодательство позволяет абсолютному большинству коррупционеров либо вовсе уйти от ответственности, либо получить значительно более мягкое наказание, явно не соответствующее степени общественной опасности совершенного деяния.

Как показывает судебная практика, в случае задержания с поличным сотрудника ОВД, вымогавшего незаконное вознаграждение за «невозбуждение» уголовного дела в отношении лица, который совершил деяние, в действительности не содержащее признаков административного правонарушения или преступления, но в силу своей правовой безграмотности и убеждения сотрудника ОВД, уверенного в обратном, действия такого сотрудника ОВД согласно УК РФ квалифицируются по ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 159 УК РФ.

Примером тому может послужить следующая ситуация: Н.Ю. Ивкина передала А.В. Мухину свой автомобиль для осуществления ремонтных работ. Закончив ремонт автомобиля, А.В. Мухин решил покататься на нем, однако не справился с управлением, в результате чего привел его в аварийное состояние и оставил на находящейся рядом автостоянке. В течение нескольких дней под различными предлогами он переносил срок возврата автомобиля хозяйке, занимаясь устранением повреждений. Узнав об истинной причине задержки возврата, Ивкина обратилась в орган внутренних дел о привлечении к уголовной ответственности лица, совершившего угон ее автомобиля. Опрошенный оперуполномоченным Е.Н. Стародубцевым А.В. Мухин в содеянном сразу сознался и попросил не сообщать о произошедшем родственникам и по месту работы. Е.Н. Стародубцев, используя юридическую неграмотность и неосведомленность А.В. Мухина относительно его служебных полномочий, пояснил ему, что по данному факту в любом случае будет возбуждено уголовное дело, о чем в обязательном порядке будут уведомлены родственники и работодатель А.В. Мухина. При этом сделал акцент на том, что А.В. Мухин неминуемо будет привлечен к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 166 УК РФ. В то же время Е.Н. Стародубцев дал понять, что если А.В. Мухин передаст ему 15000 рублей, то он может помочь избежать юридических последствий [396].

Аналогичным образом на практике квалифицируются действия задержанного с поличным коррумпированного сотрудника ОВД, принявшего незаконное вознаграждение за обещание (или угрозу) совершить в пользу (во вред интересам) выгодополучателя действия (бездействие), не входящие в круг его полномочий, если выгодополучатель уверен, что данный сотрудник ОВД уполномочен на совершение данных действий (бездействия). В результате таким коррумпированным сотрудникам ОВД, как правило, назначается условное наказание, что, на наш взгляд, не соответствует общественной опасности совершенных ими противоправных деяний.

Рассмотренные случаи «законного ухода» от должной меры ответственности за совершение преступлений коррупционной направленности являются одними из неисчислимого множества существующих на настоящий момент вариантов. В связи с чем можно констатировать, что действующее уголовное законодательство не отвечает современным реалиям коррупционной преступности и не способно полноценно разрешить стоящие перед ним задачи (ч. 1 ст. 2 УК РФ) и в этой связи должно быть подвергнуто доработке и совершенствованию.

На основе вышеизложенного можем сделать вывод, что на сегодняшний день границы понятия «коррупционное преступление» остаются весьма размытыми. Это обстоятельство наносит существенный вред правоприменительной практике в данной сфере и должно быть устранено силами уголовно-правовой науки.

Вместе с тем, заявленная тема исследования обязывает очертить круг конкретных составов преступлений, которые будут подвергнуты криминалистическому анализу в ходе формирования частной криминалистической методики расследования коррупционных преступлений, совершаемых сотрудниками ОВД. В этой связи верной представляется точка зрения А.Ю. Головина, согласно которой объект криминалистической методики расследования преступлений должны составлять закрепленные уголовным законом конкретные составы преступлений [74, C. 167].

Полагаем также верной точку зрения Е.В. Стебеневой, которая отмечает, что к коррупционным следует относить не только преступления, совершаемые должностным лицом, понятие которого содержится в примечании к ст. 285 УК РФ, но и лицами с использованием своего служебного положения (ч. 3 ст. 161, ч. 3 ст. 159 УК РФ), где специальный субъект не определен как должностное лицо [346]. Кроме того, Е.В. Стебенева указывает, что при совершении некоторых видов коррупционных преступлений субъективная сторона может содержать вину как в виде прямого, так и косвенного умысла, мотив не только корыстный, но и в виде иной личной заинтересованности (ст. 282, 285 УК РФ). В перечне № 23 преступлений коррупционной направленности, утвержденном 30 апреля 2010 г. совместным указанием Генеральной прокуратуры РФ № 187/86, МВД России № 2 «О внесении изменений в перечни статей Уголовного кодекса Российской Федерации, используемые при формировании статистической отчетности», одним из критериев преступлений коррупционной направленности является наличие надлежащих субъектов уголовно наказуемого деяния, к которым относятся должностные лица, указанные в примечании к ст. 285 УК РФ, а также прямого умысла и корыстного мотива у виновного, что нельзя признать верным, поскольку критерии отнесения преступления к коррупционным несомненно должны быть шире [346, C. 14-15].

В ходе изучения судебно-следственной практики было установлено, что среди наиболее распространенных преступлений коррупционной направленности, совершаемых сотрудниками ОВД, можно выделить следующие составы преступлений: ст. 159, 285, 286, 290 УК РФ. Причем в процентном соотношении картина выглядит следующим образом:

ст. 290 УК РФ - 60%;

ст. 159 УК РФ - 15,8%;

ст. 290, 285 УК РФ - 12,8%

ст. 290, 286 УК РФ - 6%;

ст. 290, 292 УК РФ - 5%;

ст. 290 УК РФ, иные составы преступления - 0,4%.

Таким образом, на определенный нами перечень уголовно наказуемых деяний приходится 99,6% возбужденных уголовных дел о коррупционных преступлениях, совершаемых сотрудниками ОВД. В связи с этим представляется, что частную криминалистическую методику расследования коррупционных преступлений, совершаемых сотрудниками ОВД, можно разрабатывать на основе криминалистического анализа ст. 159, 285, 286, 290 УК РФ, являющихся базовыми и наиболее распространенными в структуре преступности данного вида. За основу объединения были взяты следующие критерии: 1) субъект преступления - должностное лицо; 2) коррупционная направленность деяния; 3) способ совершения преступления - злоупотребление или превышение служебных полномочий, а также использование связанных с ними авторитета и статуса с целью получения благ и выгод имущественного и неимущественного характера.

Несомненно, важную роль при построении частной полноструктурной методики расследования преступлений играет классификация преступлений. Говоря о значении классификации преступлений, А.Н. Васильев отмечал, что «всякая классификация представляет собой упорядочение знаний о каком-либо предмете с тем, чтобы путем распределения его по различным основаниям на виды, подвиды и т.д. определить уровень знаний об этом предмете и найти путь к более глубокому исследованию и познанию, а также к более эффективному использованию наших знаний о нем на практике [45, C. 28].

Успешное решение задачи классификации преступлений в частной полноструктурной методике расследования преступлений определяется выбором основания для такой классификации.

Необходимо отметить, что по данному вопросу, несмотря на длительность изучения этой научной категории, в криминалистической науке существуют различные точки зрения, которые отражены в трудах Р.С. Белкина, В.К. Гавло, А.Ю. Головина, В.Е. Корноухова, Ю.Г. Корухова, В.П. Лаврова, И.М. Лузгина, В.А. Образцова, Н.А. Селиванова, Н.П. Яблокова и других ученых [32; 38; 109; 130; 160 и др.].

Еще на начальном этапе становления криминалистической науки И.Н. Якимов впервые наряду с уголовно-правовой классификацией преступлений в отдельных случаях в качестве основания второго этапа классификации стал использовать способ совершения преступлений [189, C. 127]. Этим было положено начало развитию направления криминалистической классификации преступлений в методике расследования преступлений, которое стало развиваться и далее. Впоследствии ученые строили методики расследования преступлений с учетом уголовно-правовых оснований классификации преступлений, а также таких оснований, как способ совершения и сокрытия преступления, личность преступника, личность потерпевшего и др. [53, С. 359-502]. При этом следует отметить, что на тот момент построение методик расследования преступлений на основе выделения специфических криминалистически значимых признаков происходило без опоры на саму идею криминалистической классификации.

Толчок активным исследованиям проблем криминалистической классификации дали Г.Н. Мудьюгин, А.Н. Васильев и Н.П. Яблоков. Так, А.Н. Васильев и Н.П. Яблоков заявили, что «классификация преступлений в методике расследования должна исходить не из уголовно-правовых характеристик, а из криминалистических, по различным основаниям имеющих важное значение для раскрытия преступлений…» [186, C. 495]. Данное утверждение вызвало оживленную дискуссию среди ученых [32, C. 199; 62, С. 224; 245, С. 96-98].

Существенные общие признаки, характеризующие единство методик расследования отдельных категорий преступлений в силу выделения особых криминалистических оснований их группировки, обусловливаются не столько составом преступления, сколько специфическим существованием механизма и ситуаций расследования отдельных категорий преступлений [63, C. 140]. Кроме того, в большинстве случаев применяется квалификация по совокупности нескольких составов преступлений, характеризуемых специфическими особенностями личности коррумпированного сотрудника ОВД и признаком коррупционности, позволяющих объединить их в рамках единой методики расследования. Из чего можно сделать вывод, что использование уголовно-правовой классификации в данном случае представляется нецелесообразным.

В то же время необходимо учитывать, что взаимосвязь типичных криминальных ситуаций совершения рассматриваемой категории преступлений и типичных ситуаций, возникающих на стадиях проверки сообщения о преступлении, предварительного расследования и судебного разбирательства, обусловливается специфическими особенностями личности коррумпированного сотрудника ОВД и имеет ярко выраженный криминалистический характер. Следовательно, именно эти критерии целесообразно определить в качестве оснований для разработки частной полноструктурной методики расследования коррупционных преступлений, совершаемых сотрудниками ОВД.

В качестве критериев криминалистической классификации коррупционных преступлений, совершаемых сотрудниками ОВД, можно определить следующие:

1. По сфере совершения сотрудником ОВД коррупционных преступлений:

1.1) в сфере уголовного судопроизводства (15,8%);

Примером может служить уголовное дело по обвинению Л.В. Слепова, который, являясь начальником следственного подразделения, выехал в крестьянское фермерское хозяйство Д.Д. Горбова для проверки факта выявления партии товаров народного потребления иностранного производства, которая, по предварительной оперативной информации, была перемещена через границу РФ контрабандным способом, и умышленно внес в протокол осмотра места происшествия заведомо ложные сведения, отразив наличие и изъятие только 350 мешков с товарами народного потребления вместо 466 мешков. За совершение указанных действий Л.В. Слепов получил от Д.Д. Горбова денежные средства в размере 200000 рублей [379].

1.2) в сфере административного производства (58,3%);

1.3) в сфере оперативно-розыскной деятельности (22,6%);

1.4) в сфере административно-хозяйственной деятельности (3,3%).

2. По уровню полномочий коррумпированного сотрудника ОВД:

2.1) младший начальствующий состав (28,6%);

2.2) средний начальствующий состав (47,2%);

2.3) высший начальствующий состав (24,2%).

3. По количественному составу:

3.1) коррупционные преступления, совершаемые сотрудником ОВД единолично (31,8%);

3.2) коррупционные преступления, совершаемые в сфере деятельности ОВД группой лиц (68,2%).

4. По качественному составу группы лиц, совершающих преступления в сфере деятельности ОВД:

4.1) участники группы - сотрудники одного подразделения ОВД (33%);

Так, инспекторы отдела по борьбе с преступлениями в сфере потребительского рынка и исполнения административного законодательства, С.П. Щербаков и В.Н. Кунгуров, используя свое должностное положение, путем обмана, обещая попустительство по службе со стороны всех сотрудников данного подразделения ОВД, похищали денежные средства лиц, нарушавших правила обращения с ломом и отходами черных и цветных металлов и их отчуждения [386].

4.2) участники группы - сотрудники из разных подразделений ОВД (38,3%);

4.3) одним из участников группы является руководитель подразделения ОВД (15,8%).

5. По уровню организованности группы:

5.1. без предварительного сговора спонтанно объединившаяся группа для совершения коррупционного преступления в сфере деятельности ОВД (61,2%);

5.2) группа, объединившаяся по предварительному сговору для совершения одного или нескольких коррупционных преступлений в сфере деятельности ОВД (37,5%) без распределения ролей;

5.3) организованная группа с распределением ролей для совершения одного или нескольких коррупционных преступлений в сфере деятельности ОВД (1,3%).

Так, например, оперуполномоченные О.В. Утин и К.А. Старовойтов разработали план и распределили между собой роли. Согласно данному плану, они незаконно задержали А.Н. Кондратьева и привезли его в орган внутренних дел, после чего потребовали с его брата - Н.Н. Кондратьева денежные средства в сумме 300000 рублей за восстановление ими же нарушенного права в отношении А.Н. Кондратьева, установленного ст. 22 Конституции РФ на неприкосновенность личности, т.е. его освобождение [399].

Анализ содержания понятия коррупционной преступности в сфере деятельности ОВД и рассмотрение криминалистической классификации преступлений данной категории позволят на этой основе сформировать криминалистическую характеристику коррупционных преступлений, совершаемых сотрудниками ОВД, которая будет рассмотрена в следующей части работы.

Подводя итог анализу, проведенному в рамках настоящей главы, можно сделать следующие выводы:

1. Методику предварительного расследования и судебного разбирательства коррупционных преступлений, совершаемых сотрудниками ОВД, можно определить как систему научных положений и разрабатываемых на их основе, с учетом специфических особенностей типичной личности коррумпированного сотрудника ОВД и сферы совершения данной категории преступлений, методических рекомендаций по наиболее целесообразному применению средств и методов расследования в типичных криминалистических ситуациях, возникающих на этапах проверки сообщения о преступлении, предварительного расследования и судебного разбирательства, в целях эффективного разрешения задач уголовного судопроизводства.

2. Формирование частной полноструктурной методики предварительного расследования и судебного разбирательства коррупционных преступлений, совершаемых сотрудниками ОВД, должно осуществляться на основе следующих положений (принципов): 1) Изучение системы знаний о закономерностях: а) проявления специфических особенностей личности коррумпированного сотрудника ОВД в способе подготовки, совершения и сокрытия преступной деятельности с учетом криминальных ситуаций; б) механизмов раскрытия, расследования, предупреждения и судебного разбирательства дел о коррупционных преступлениях, совершаемых сотрудниками ОВД в складывающихся криминалистических ситуациях. 2) Разработка системы типовых криминалистических знаний о механизме коррупционной преступности в сфере ОВД. 3) Разработка системы знаний о типичных криминалистических ситуациях, складывающихся на различных этапах предварительного расследования и судебного разбирательства дел о коррупционных преступлениях, совершаемых сотрудниками ОВД.

3. В структуру методики предварительного расследования и судебного разбирательства коррупционных преступлений, совершаемых сотрудниками ОВД, входят следующие компоненты: 1) криминалистическая характеристика совершения коррупционных преступлений сотрудниками ОВД; 2) криминалистическая характеристика предварительного расследования дел о коррупционных преступлениях сотрудников ОВД; 3) криминалистическая характеристика судебного разбирательства дел о коррупционных преступлениях сотрудников ОВД.

4. Под коррупционной преступностью в сфере ОВД следует понимать умышленную противоправную деятельность сотрудников ОВД, заключающуюся в злоупотреблении должностными властными полномочиями или их превышении в отношении неопределенного круга лиц, а также использовании связанных с ними авторитета и статуса занимаемой должности сотрудника ОВД с целью получения благ и выгод имущественного и неимущественного характера для себя и третьих лиц.

5. В качестве критериев криминалистической классификации коррупционных преступлений, совершаемых сотрудниками ОВД, можно выделить следующие: сфера деятельности ОВД, в которой совершено коррупционное преступление; уровень полномочий коррумпированного сотрудника ОВД; количественный состав; качественный состав группы лиц, совершающих преступления в сфере деятельности ОВД; уровень организованности такой группы.

ГЛАВА 2. КРИМИНАЛИСТИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА КОРРУПЦИОННЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ, СОВЕРШАЕМЫХ СОТРУДНИКАМИ ОВД

2.1 Понятие криминалистической характеристики преступления и ее значение для разработки частной методики расследования

При всем многообразии форм и способов совершения коррупционных преступлений в сфере ОВД существуют теоретические предпосылки их типизации и, как следствие, возможность построения типовой криминалистической характеристики, на основе которой, с учетом ситуационных факторов, разрабатываются необходимые практике эффективные организационные и тактические рекомендации по проведению расследования по делам данной категории.

Прежде чем рассмотреть криминалистическую характеристику коррупционных преступлений, совершаемых сотрудниками ОВД, следует предварительно определить понятие, значение, систему и место криминалистической характеристики в целом в структуре частных криминалистических методик расследования преступлений.

Криминалистическая характеристика преступлений, с точки зрения большинства криминалистов, является важной категорией криминалистики, имеющей значение как для ее общей теории, теоретических положений отдельных ее частей, так и для практической криминалистической методики расследования преступлений [268, C. 3].

Как особая научная категория, криминалистическая характеристика преступлений возникла не сразу, а в результате длительного пути развития всей криминалистики и ее заключительного раздела - криминалистической методики расследования преступлений. Ее появление связано не с субъективными воззрениями отдельных исследователей, а с объективной необходимостью оптимального обеспечения предупреждения, раскрытия и расследования различных видов преступлений криминалистически значимыми сведениями, без которых трудно добиться эффективной работы следователей по уголовным делам [338, C. 40].

Учение о криминалистической характеристике появилось в 70-е гг. ХХ в. Первое развернутое представление о криминалистической характеристике преступлений было дано в 1966 г. Л.А. Сергеевым. Он включил в ее содержание способы совершения преступления, условия, в которых совершаются преступления, и особенности обстановки, обстоятельства, связанные с объектами посягательств, субъекты и субъективную сторону преступлений, связи с другими преступлениями и правонарушениями, взаимосвязь между указанными группами обстоятельств [344, C. 4-5].

Однако, согласно устоявшемуся мнению, начало научной разработки криминалистической характеристики преступлений положил в 1967 г. А.Н. Колесниченко. В автореферате своей докторской диссертации он писал, что к числу наиболее существенных положений, общих для всех частных методик, относится общая криминалистическая характеристика данного вида преступлений, что преступления имеют общие черты криминалистического характера [312, C. 10-14].

Далее вопрос о криминалистической характеристике преступлений в науке стал рассматриваться более интенсивно. Значительный вклад в разработку криминалистической характеристики преступлений внесли многие отечественные криминалисты, среди которых были Р.С. Белкин, А.Н. Васильев, В.К. Гавло, И.Ф. Герасимов, С.П. Митричев, В.А. Образцов, И.Ф. Пантелеев, В.Г. Танасевич, А.Г. Филиппов, Н.П. Яблоков и другие.

Несмотря на то, что категория криминалистической характеристики преступлений разрабатывается в науке достаточно давно, она, тем не менее, до настоящего времени является предметом острой полемики и вызывает споры в отношении своей сущности, содержания, значения, соотношения с другими понятиями и структурными элементами частных методик.

В научной литературе о криминалистической характеристике преступлений имеются весьма крайние точки зрения: от необходимости ее дальнейшей разработки и изучения до утверждения о полной иллюзорности данного понятия.

Впервые заявили о кризисе криминалистической характеристики преступлений такие виднейшие ученые, как Р.С. Белкин, И.Е. Быховский, А.В. Дулов. В 1987 г. в статье «Модное увлечение, или новое слово в науке (Еще раз о криминалистической характеристике преступлений)» [199] они высказали мнение о том, что криминалистическая характеристика преступлений не оправдала своего предназначения, ее понятие стало определенным «пережитком», что из представляемых ею данных, имеющих криминалистическое значение, надо принимать только описание способа совершения преступления, и, что попытки создать криминалистическую характеристику, удовлетворяющую все потребности, не удались.

По мнению Р.С. Белкина, «следует отказаться от термина и понятия «криминалистическая характеристика преступления», вернувшись к продуктивной старой практике указания в конкретной частной криминалистической методике в качестве первого ее элемента на специфические особенности предмета доказывания по рассматриваемой категории уголовных дел» [198, C. 7]. Тем самым, как указывает Р.С. Белкин, криминалистическая характеристика изжила себя, и из реальности превратилась в иллюзию, криминалистический фантом [35, C. 223].

Однако данная точка зрения подверглась резкой обоснованной критике большинства ученых-криминалистов, приведших массу аргументов в защиту и обоснование формирования криминалистических методик на основе криминалистической характеристики преступлений [194, С. 19; 212, С. 71-75; 264, С. 49-52; 268, C. 25 и др.]. Свое несогласие с такой позицией, наряду с другими авторами, высказал И.А. Возгрин, который на утверждения Р.С. Белкина и других ученых о том, что тема криминалистической характеристики исчерпала себя, указывает, что в данном случае есть конструктивная задача, заключающаяся не в отказе от категории криминалистической характеристики преступлений, а в ее более глубоком исследовании, исключении всего лишнего, необоснованного и наполнения реальным содержанием, обеспечивающим рациональную работу следователей по расследованию отдельных видов преступлений [54, C. 308]. Н.А. Селиванов также оспаривает точку зрения Р.С. Белкина. По его словам, «криминалистическая характеристика конкретных преступлений - реальность и без нее было бы невозможно разрабатывать типовые характеристики различных видов» [249, C. 58].

По нашему мнению, данная позиция заслуживает внимания, поскольку криминалистическая характеристика преступлений является естественным результатом длительного накопления, изучения и систематизации криминалистически значимых особенностей преступлений. Научная самостоятельность криминалистической характеристики преступлений подтверждена многочисленными диссертационными и монографическими исследованиями [47; 63; 84; 196; 237], авторы которых однозначно высказывались в пользу данной категории, отмечали ее первостепенное значение для организации расследования преступлений.

За последние несколько десятков лет фактически ни одна методика расследования преступлений не разрабатывалась без формирования элементов криминалистической характеристики соответствующего вида преступлений и рекомендаций по использованию ее данных для наиболее эффективных методов раскрытия и расследования преступлений.

Знание криминалистической характеристики позволяет лучше уяснить сущность конкретного изучаемого события, что особенно важно на этапе проверки сообщения о преступлении и первоначальном этапе расследования в условиях дефицита информации. Это знание, являясь по сути типовой вероятностной ориентирующей моделью расследуемого преступления, позволяет лучше уяснить роль и место выявленных фактов, их взаимосвязи, сориентироваться в конкретной обстановке расследования, выбрать наиболее оптимальный вариант действий, определить направления расследования, пути поиска другой значимой криминалистической информации. Поисковое значение криминалистической характеристики особенно весомо при расследовании высоколатентных преступлений, таких, как коррупционные преступления в сфере ОВД.

Учитывая вышеизложенное, полагаем, что исследования, связанные с криминалистической характеристикой преступлений, несомненно, следует продолжать, поскольку данная научная категория постоянно развивается и ее возможности еще не раскрыты полностью. Вместе с тем, нам представляется, что они должны обрести более направленный и комплексный характер.

Указанную статью Р.С. Белкина и его коллег можно условно считать переходным этапом в развитии понятия криминалистической характеристики преступления. До появления этой работы споры между учеными велись в основном по вопросам о дефиниции, уровнях, структуре и элементном составе; само же существование криминалистической характеристики априори под сомнение не ставилось [194, C. 19].

Вместе с тем следует заметить, что криминалистическая характеристика, будучи основным источником систематизированной и обобщенной криминалистически значимой информации о преступном деянии, не является обязательной составной частью общей характеристики преступлений. Это связано с тем, что иногда нет необходимости в ее установлении и использовании в полном объеме в процессе расследования [268, C. 4], так как преступление с самого начала раскрыто, а обстоятельства его совершения очевидны.

Кризис концепции криминалистической характеристики преступлений породил предложения об отказе от данного понятия и замене его на другую концепцию: предмет доказывания, механизм преступления или типовая модель преступной деятельности, информационная модель преступления [88, C. 9]. Спорность приведенных позиций, по нашему мнению, определяется следующими моментами.

О соотношении криминалистической характеристики преступления и предмета доказывания существует множество работ; на данном этапе развития криминалистики большинство ученых, за исключением, пожалуй, Р.С. Белкина [34, С. 274-275], поддерживают идею о необходимости существования обоих понятий [259, С. 48-54; 269, С. 9-10 и др.].

На наш взгляд, предложение отказаться от криминалистической характеристики преступлений и вернуться к оправдавшему себя перечню обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу [34, С. 275], не имеет оснований, поскольку криминалистическая характеристика преступлений и предмет доказывания в уголовном деле хотя и являются близкими категориями, но между собой не конкурируют. Речь идет о различных понятиях из разных областей знаний - криминалистики и уголовного процесса. У каждой из них свой предмет исследований, свои задачи и разные методы их достижения. Вместе с тем в деятельности по расследованию преступлений криминалистическая характеристика и предмет доказывания тесно взаимодействуют. Следует однозначно согласиться с А.А. Хмыровым и признать правильным его утверждение о том, что «предмет доказывания определяет конечную цель, а криминалистическая характеристика помогает найти конкретные пути и способы ее достижения» [259, C. 54].

Таким образом, для методики расследования отдельных категорий преступлений важны как обстоятельства, подлежащие доказыванию, так и криминалистическая характеристика.

Соотношение категорий «криминалистическая характеристика преступлений» и «механизм преступления» относится к тем проблемам, которые в последние десятилетия наиболее активно обсуждались в научной литературе в связи с их практическим и теоретическим значением. Ряд авторов пишут, что данные понятия являются конкурирующими между собой [226, C. 158], согласно другой точке зрения они носят разноплановый характер [261, C. 16-19].

Однако, на наш взгляд, анализ литературных данных позволяет сделать вывод, что приведенные различными учеными определения этих понятий создают ощущение близости понятий «криминалистическая характеристика» и «механизм преступления». Перечень системных элементов, составляющих и криминалистическую характеристику, и механизм преступления, во многом совпадает: субъект преступления, способ преступления, обстановка его совершения, механизм следообразования и т.д.

Различия не наблюдается также ни в объектах, ни в предназначении: оба понятия фиксируют в виде обобщенной системы информацию о преступлении, значимую для процесса раскрытия и расследования, оба рассматриваются как научные понятия, оба приобретают свое практическое значение в методике раскрытия, расследования и предотвращения преступления. Более того, отсутствуют существенные различия в исследовательских подходах к изучению криминалистической характеристики и механизма преступления, и как результат таких исследований - однотипность задач исследования и получаемые при этом выводы.

Суммируя вышеизложенное, можем прийти к выводу о совпадении рассматриваемых категорий. В этой связи верным представляется мнение А.И. Звягина, который полагает, что «руководствуясь требованием непротиворечивости теории, целесообразно исключить из научного оборота дублирующее одно и то же содержание понятие, отдав предпочтение криминалистической характеристике преступлений по причинам исторического и логического характера» [228, C. 54].

Ряд авторов считает необходимым заменить понятие «криминалистическая характеристика» на понятие «типовая информационная модель преступной деятельности». Мы полагаем, что данные понятия являются тождественными, и согласны с мнением Н.П. Яблокова, который отмечает, что «иногда криминалистическую характеристику именуют типовой информационной моделью преступления, что не меняет сущности этого понятия» [121, C. 60]. Однако авторы нового термина вкладывают в данную проблему не терминологический, а понятийно-методологический характер, и считают типовую информационную модель преступной деятельности принципиально новым, отличающимся от криминалистической характеристики, понятием. Данная позиция, по нашему мнению, уязвима для критики.

Заметим, что предлагаемое определение понятия типовой информационной модели преступной деятельности является практически идентичным определению криминалистической характеристики. При подробном рассмотрении требований, предъявляемых сторонниками этой позиции к понятию «типовая информационная модель», можем сделать справедливый вывод о том, что понятие «криминалистическая характеристика преступлений» также в полной мере отвечает данным требованиям [226, С. 39-42].

Интерес к проблеме соотношения криминалистической характеристики преступления и типовой информационной модели преступной деятельности содержится в высказываниях Л.Д. Самыгина. Он отмечает, что «криминалистическая характеристика преступления может быть создана с использованием различных научных методов и средств, вследствие этого иметь различный вид, разнообразное предназначение и применение» [159, C. 95].

В этой связи, обобщая вышесказанное, можно утверждать, что понятия «криминалистическая характеристика преступления» и «типовая криминалистическая модель преступной деятельности» по существу совпадают, а подобное деление проводится исключительно в практических целях для удобства восприятия криминалистически значимой информации.

Также представляет интерес точка зрения Р.Л. Ахмедшина, который полагает возможным вести речь о замене категории «криминалистическая характеристика преступления» на «психолого-криминалистическую характеристику преступления» [28, C. 58]. Признавая значимость знаний психологии в раскрытии и расследовании преступлений, следует отметить, что данная позиция не бесспорна. Прежде всего, это обусловлено тем, что понятие «криминалистическая характеристика преступлений» включает в свое содержание только криминалистически значимые сведения. Хотя информация психологического характера значима для раскрытия и расследования многих преступлений (в первую очередь, обусловленных психологическими особенностями преступника), но, тем не менее, она предназначена не для всех. Для методики расследования разных видов преступлений ключевую роль могут играть сведения уголовно-процессуального, уголовно-правового, криминологического, чисто криминалистического, а также и психологического характера. При этом в большинстве случаев для построения теоретически обоснованной и пригодной для практического использования методики расследования того или иного вида преступлений необходимо учитывать не только все вышеперечисленные сведения, а также и другие, если они имеют криминалистическую значимость для расследования конкретного вида преступлений. Таким образом, можно сделать вывод, что для замены «криминалистической характеристики преступлений» на «психолого-криминалистическую характеристику преступлений» оснований определенно не имеется.

Обзор научной литературы по вопросу определения места криминалистической характеристики в частной криминалистической методике показывает, что большинство ученых считает, что криминалистическая характеристика преступлений должна служить начальным элементом в структуре частных методик расследования преступлений и быть отправным положением для изложения в них методических рекомендаций. Представляется верным мнение И.А. Возгрина, который отмечает, что криминалистическая характеристика служит для следователей источником отправных (исходных) сведений для организации работ по уголовным делам, информацией для более обоснованного выдвижения следственных и розыскных версий, установления основных направлений предотвращения, раскрытия и расследования преступлений, мотивах и целях преступления и решения ряда других сложных вопросов по уголовным делам. В связи с этим криминалистическая характеристика преступлений занимает в частных методиках расследования первое место, то есть является их начальным элементом [55, C. 22-24].

Функциональное назначение криминалистической характеристики преступлений состоит в том, что она служит научной базой для разработки частных методик расследования преступлений, а также является общей системой собранных и обобщенных данных о криминалистически значимых признаках определенного вида (группы) преступлений, используемой в качестве инструмента [196, C. 18]. При этом главная функция криминалистической характеристики преступлений состоит в содействии эффективному разрешению задач предварительного расследования и судебного разбирательства конкретного вида, рода, группы преступлений.

Изучение различных подходов относительно формулировок понятия криминалистической характеристики показывает, что она определяется как «научная категория, в которой описаны элементы преступления» [223, С. 11-18]; «научно разработанная система, характеризующая преступление» [194, C. 64]; «система сведений (информации), характеризующая преступления» [238, C. 16]; «система объективных данных, характеризующих преступление» [243, C. 61]; «научная абстракция, характеризующая преступление» [266, C. 41]; «информационная модель преступной деятельности» [243, C. 26]; «модель криминальных ситуаций и сопутствующих им обстоятельств» [140, C. 15].

Отсутствие единого мнения о криминалистической характеристике преступлений не является недостатком и естественно для всякой полноценной теории. Каждый ученый по-своему понимает, дополняет и интерпретирует понятие криминалистической характеристики преступлений. Отсутствие дискуссионности - явный признак несостоятельности теории.

Подходы к определению понятия криминалистической характеристики преступлений можно условно разделить на две группы. К первой группе относятся авторы, которые не перечисляют элементы структуры криминалистической характеристики преступлений, а ко второй группе относятся ученые, детализирующие и перечисляющие все структурные элементы данного понятия.

Следует признать, что попытки сформулировать понятие криминалистической характеристики преступлений путем перечисления ее элементов не совсем удачны, поскольку даваемые в рамках такого подхода определения, страдают излишними перечислениями, а в целом - громоздкостью. При этом чаще всего не раскрываются те наиболее характерные сущностные признаки, которые и отличают криминалистическую характеристику преступлений от простой совокупности признаков. Более того, подобным образом в принципе невозможно с достаточной точностью раскрыть это понятие, так как в перечне обязательно окажутся элементы преступного события, существенные для одних и не существенные для других преступлений. Также в такой перечень могут вообще не попасть признаки, имеющие особое значение для целого ряда частных методик расследования преступлений.

В этой связи нам представляется верным направление, по которому пошли ученые, ограничивающиеся в определении криминалистической характеристики преступлений простым перечислением тех или иных криминалистически значимых признаков преступлений. Такой подход отражает только наиболее существенные черты криминалистической характеристики преступлений, позволяющие отличить ее от иных, близких, понятий, а также дает возможность проследить зависимость составных элементов и криминалистической значимости признаков преступления от категории последних.

Так, например, В.Е. Коновалова и А.Н. Колесниченко полагают, что криминалистическая характеристика преступлений - это «система сведений (информации) о криминалистически значимых признаках преступлений данного вида, отражающая закономерные связи между ними и служащая построению следственных версий для решения конкретных задач расследования» [237, C. 16].

Более расширенное толкование понятия «криминалистическая характеристика» дает В.К. Гавло: «…криминалистическая характеристика отдельного вида (группы) преступлений представляет собой систему типичных сведений, раскрывающих основные черты способа, механизма и обстановки совершаемых преступлений, следообразования, личности виновного, его мотивы и цели, учитываемые в методике расследования» [63, C. 167; 64, С. 6]. При этом справедливо отмечается, что «криминалистическая характеристика преступлений содержит понятия различной степени абстракции, соответственно этому они имеют различные уровни содержания информации» [62, C. 156]. Сказанное объясняет различия в подходах относительно понятия и структуры криминалистической характеристики, когда некоторые авторы зачастую ведут речь о различных видах криминалистической характеристики преступлений.

Учет различных по содержанию уровней понятия криминалистических характеристик позволяет в методике расследования более дифференцированно и точно классифицировать и изучать их главные свойства как признаки на единичном, особенном и общем уровнях, философской основой которых является взаимосвязь общего и единичного явлений реальной действительности.

Вопросы классификации уровней криминалистической характеристики рассматривались А.Н. Васильевым, Г.А. Густовым, Е.Ф. Ермоловичем, В.С. Ишигаевым, В.Э. Курапка, В.К. Лисиченко, Г. Малевски, С. Матулене, В.В. Радаевым, Н.А. Селивановым, Н.П. Яблоковым [47; 84; 153; 218; 240; 329] и другими авторами.

Исходя из названных ранее функций понятия криминалистической характеристики преступлений, необходимо выделить те структурные элементы, которые в своей взаимосвязи определяют его специфическое содержание.

Вопросы, касающиеся структуры криминалистической характеристики, являются предметом дискуссии ученых.

По мнению одних авторов, содержание криминалистической характеристики отдельных видов преступлений не должно ограничиваться строго определенным и жестким перечнем ее элементов. Позиция других ученых, наоборот, сводится к отражению в криминалистической характеристике преступлений исчерпывающего перечня ее элементов.

По нашему мнению, совокупность элементов криминалистической характеристики различных видов преступлений носит сугубо индивидуальный характер и, безусловно, зависит, в первую очередь, от их уголовно-правовых признаков. В криминалистических характеристиках некоторых видов (групп) преступлений отдельные элементы могут отсутствовать в силу самой конструкции состава преступления. Для преступлений других видов или групп могут быть характерны некоторые дополнительные элементы; чаще, однако, криминалистические характеристики бывают усеченными, то есть в них отсутствует тот или иной элемент. Например, по делам о незаконной охоте, контрабанде и других отсутствует такой элемент, как личность потерпевшего [83, C. 9], по делам о преступлениях против жизни и здоровья - предмет преступного посягательства. Криминалистическая характеристика является открытой системой, и в этом ее несомненное достоинство [239, C. 15]. В зависимости от вида преступления она наполняется теми или иными элементами.