В поиске правовых решений

Згодна з артыкулам 149 Канстытуцыі, да канстытуцыйных заканадаўчых актаў, акрамя Канстытуцыі, трэба адносіць законы аб унясенні ў яе змяненняў і дапаўненняў, аб увядзенні ў дзеянне Канстытуцыі і ўказаных законаў, акты аб тлумачэнні Канстытуцыі. Рашэнні парламента па гэтых пытаннях лічацца прынятымі, калі за іх прагаласавала не менш 2/3 ад выбраных дэпутатаў. Менавіта такой колькасцю галасоў (236 дэпутатаў) быў прыняты 15 сакавіка 1994 г. Закон аб парадку ўступлення ў сілу Канстытуцыі Рэспублікі Беларусь. Указаная група займае другое пасля Канстытуцыі месца ў агульнай іерархіі актаў, яны з'яўляюцца найбольш устойлівымі і маюць доўгачаснае дзеянне.

Згодна з артыкулам 49 Закону аб Вярхоўным Савеце Рэспублікі Беларусь, у адрозненне ад артыкула 149 Канстытуцыі да канстытуцыйных законаў аднесены акты аб тлумачэнні не толькі Канстытуцыі, але і законаў аб парадку яе ўступлення ў сілу, аб унясенні ў Канстытуцыю змяненняў і дапаўненняў, аб увядзенні ў дзеянне законаў аб змяненні і дапаўненні Канстытуцыі. Аднак мы лічым, што такі пашыраны падыход да вызначэння канстытуцыйных законаў, у прыватнасці актаў тлумачэння, не мае пад сабой юрыдычнай асновы. Акты тлумачэння канстытуцыйных законаў (акрамя тлумачэння Канстытуцыі) павінны прымацца большасцю галасоў ад выбраных дэпутатаў Вярхоўнага Савета.

Канстытуцыя Рэспублікі Беларусь не прадугледжвае магчымасць прыняцця канстытуцыйных законаў, маючых самастойны характар, за выключэннем актаў тлумачэння. У замежных дзяржавах (напрыклад, Аўстрыі, Расіі і інш.) прыняцце падобнага віду актаў дапускаецца.

Прыняцце Канстытуцыі вызывае неабходнасць урэгулявання шэрагу пытанняў, якія могуць быць вырашаны толькі ў пераходны перыяд. У гэтай сувязі не абыйсціся без прыняцця разам з Канстытуцыяй акта аб увядзенні яе ў дзеянне. Гэты акт павінен быць у форме канстытуцыйнага закону, які прымаецца, як і Канстытуцыя, кваліфікаванай большасцю галасоў. У акце, якім уводзіцца ў дзеянне Канстытуцыя, змяшчаюцца нормы, цалкам не адпавядаючыя Канстытуцыі, але дазваляючыя стварыць умовы для рэалізацыі палажэнняў Канстытуцыі, бо нельга адначасова зрабіць скачок ад адной прававой сістэмы да другой. Падобная практыка не з'яўляецца новай для канстытуцыйнага будаўніцтва: у многіх дзяржавах, як правіла, прымаюцца ці рыхтуюцца да прыняцця падобныя акты -- аб увядзенні ў дзеянне Канстытуцыі. У некаторых выпадках прама ў тэксце Канстытуцый прадугледжваюцца раздзелы, прысвечаныя пераходным палажэнням. Аднак апошні варыянт, на наш погляд, менш пераважны, бо ўскладняе тэкст Асноўнага Закону і робіць яго менш устойлівым. Аўтарам быў падрыхтаваны адпаведны праект закону аб парадку ўступлення ў сілу Канстытуцыі Рэспублікі Беларусь, які знайшоў падтрымку канстытуцыйнай камісіі і Вярхоўнага Савета. Такі закон быў прыняты, як і Канстытуцыя, 15 сакавіка 1994 г.

Канстытуцыяй, якая зараз дзейнічае, у якасці самастойнага правамоцтва парламента названа права даваць тлумачэнне Канстытуцыі і законаў. Толькі аб тлумачэнні законаў ішла, напрыклад, размова і ў былой Канстытуцыі Казахстана, таджыцкі ж парламент мае права тлумачыць як Канстытуцыю, так і законы.

Інтэрпрэтацыя (тлумачэнне) у юрыдычнай літаратуры разумеецца як дзейнасць па вызначэнню дакладнага зместу прававога акта для яго практычнай рэалізацыі. Неабходнасць у тлумачэнні ўжываецца перш за ўсё таму, што любы акт не можа ўжывацца аўтаматычна, спачатку яго сутнасць павінна быць усвядомлена правапрымяніцелямі, а таксама асобамі, на якіх ён распаўсюджвае сваё дзеянне. Аднак за ўсведамленнем, як першым і абавязковым элементам інтэрпрэтацыі, неабходна растлумачэнне зместу закону з мэтай вырашэння ўзнікшай двухсэнсоўнасці. Орган, які надзелены правам даваць афіцыйныя тлумачэнні, павінен раскрыць матэрыяльны змест, гэта значыць дакладна і абгрунтавана выявіць мэту і праўдзівую думку заканадаўцы, закладзеную ў тую ці ішую норму, якая выклікае рознае разуменне і разнабой пры практычным выкарыстанні. У гэтых выпадках патрэбна, як правіла, удакладненне фармулёўкі адпаведнай нормы права.

Тлумачэнне актаў можна класіфікаваць па розных прыкметах. Тлумачэнне адрозніваюць па яго юрыдычнай абавязковасці: а) афіцыйнае (нясе ўладарны характар, яно абавязкова для выканання); б) неафіцыйнае (не мае абавязковай юрыдычнай сілы). Афіцыйны і неафіцыйны характар тлумачэння залежыць ад суб'екта, які дае тлумачэнне.

Афіцыйнае тлумачэнне -- гэта высвятленне праўдзівага сэнсу норм права, якое даецца ўстаноўленымі на гэта дзяржаўнымі органамі.

Афіцыйнае тлумачэнне дзеліцца на нарматыўнае і казуальнае. Нарматыўнае тлумачэнне мае агульны характар, гэта значыць яно абавязковае для ўстаноўленага віду грамадскіх адносін (катэгорыі спраў); казуальнае -- абавязковае для канкрэтнай сітуацыі (дадзенай справы).

Нарматыўнае тлумачэнне -- гэта высвятленне, якое даецца з мэтай устаранення памылак пры разуменні акта і забеспячэнне яго аднабаковага выкарыстання. Нарматыўнае тлумачэнне мае некалькі відаў: аўтэнтычнае і легальнае (дэлегаванае) тлумачэнне.

Аўтэнтычнае тлумачэнне ўяўляе сабой растлумачэнне нарматыўнага акта органам, які прыняў яго. ("Аўтэнтычны" азначае "сапраўдны", "заснаваны на першакрыніцы".) Правам аўтэнтычнага тлумачэння валодаюць усе норматворчыя органы.

Легальнае ці дэлегаванае тлумачэнне дапускае растлумачэнне нарма-тыўнага акта іншым упаўнаважаным на гэта органам, які не прынімаў акт, ч што падлягае тлумачэнню.

Дэлегаванае тлумачэнне можа здзяйсняцца рознымі суб'ектамі (Кабінетам Міністраў, міністэрствам і інш.).

С.С.Аляксееў выдзяляе правапрымяняльнае, нарматыўнае тлумачэнне -- гэта растлумачэнне, якое даецца юрысдыкцыйнымі органамі (Вярхоўным Судом, Вышэйшым Гаспадарчым Судом, Генеральным пракурорам). Любы акт нарматыўнага тлумачэння, які прыняты названымі юрысдыкцыйнымі органамі, з'яўляецца, як адзначае А.С. Піголкін, нарматыўным у тым сэнсе, што ён носіць агульны характар і з'яўляецца часткай нарматыўнага акта, які трэба тлумачыць.

У юрыдычнай літаратуры існуе спрэчка наконт права судовых органаў тлумачыць законы ці даваць растлумачэнні нарматыўнага характару. Адны аўтары адносіліся да такога права адмоўна, другія, наадварот, разглядвалі растлумачэнні пленумаў Вярхоўных Судоў у якасці крыніцы права. Дыскусія, праведзеная ў літаратуры па дадзенаму пытанню, заслугоўвае ўважлівага вывучэння.

Трэба адзначыць, што Канстытуцыя Беларусі, якая дзейнічае, вырашыла спрэчку ў карысць прызнання права Вярхоўнага Суда, Вышэйшага Гаспадарчага Суда, Генеральнага пракурора прымаць акты, якія маюць нарматыўны характар (гл. арт. 127). С.С.Аляксееў мяркуе, што нарматыўныя акты, выдадзеныя ў парадку аўтэнтычнага ці легальнага (дэлегаванага) тлумачэння, з'яўляюцца інтэрпрэтаванымі актамі праватворчасці. Інтэрпрэтаваныя акты правапрымянення (напрыклад, вышэйшых судовых органаў), на яго думку, не з'яўляюцца вынікам праватворчай дзейнасці кампетэнтных органаў і ўяўляюць сабой своеасаблівую форму юрыдычнай практыкі, абагульненне вопыту ўжывання юрыдычных норм. Аднак з гэтым вынікам нельга згадзіцца.

У літаратуры справядліва звяртаецца ўвага на недапушчальнасць змешвання, у прыватнасці, актаў аўтэнтычйага тлумачэння са звычайнымі актамі праватворчасці. Гэта выяўляецца ў тым, што акты аўтэнтычнага тлумачэння: 1) маюць зваротную сілу; 2) не змяшчаюць ў сабе прынцыповай навізны (яны растлумачваюць існуючыя прававыя нормы). На наш погляд, гэта характэрна і для іншых відаў актаў тлумачэння, у тым ліку і тых, якія С.С.Аляксееў называе інтэрпрэтаванымі актамі правапрымянення, а не толькі аўтэнтычных. Таму мы мяркуем, што нарматыўнае тлумачэнне розніцца на аўтэнтычнае і легальнае, куды ўваходзіць тлумачэнне, даваемае вышэйшымі судовымі органамі, Генеральным пракурорам.

На практыцы ў мінулым звычайна не выкарыстоўвалі тлумачэнне канстытуцыйных норм. Мяркуем, што з прыняццем новай Канстытуцыі, калі змешчаныя ў ёй нормы будуць мець прамое дзеянне, узрасце правільнае іх разуменне і, як вынік, дакладнае растлумачэнне. За мінулы пасля прыняцця Канстытуцыі перыяд не было ні аднаго акта яе тлумачэння, аднак было прынята некалькі актаў аб тлумачэнні законаў.

У гэтым выпадку можна весці размову аб аўтэнтычным тлумачэнні, гэта значыць інтэрпрэтацыі, якая зыходзіць ад таго органа, які прыняў Канстытуцыю ці закон. На наш погляд, парламент мае права тлумачыць і законы, прынятыя шляхам народнага галасавання, калі другое, вядома, не будзе вызначана рзферэндумам. Мяркуем, што орган, які ажыццяўляе тлумачэнне канстытуцыі, закону, можа сам вызначыць тэрмін увядзення ў дзеянне гэтага акта.

У мэтах павышэння значнасці актаў аб тлумачэнні Канстытуцыі намі было прапанавана, каб яны прымаліся кваліфікаванай большасцю галасоў дэпутатаў Вярхоўнага Савета. Гэта выключыць дэвальвацыю канстытуцыйных норм.

Адначасова з аўтэнтычным тлумачэннем Канстытуцыі Вярхоўным Саветам у Канстытуцыйнага Суда ёсць права казуальнага тлумачэння. Здаецца, што ў процілеглым выпадку Канстытуцыйнаму Суду нельга ажыццявіць свае функцыі. Пры ўзнікненні калізій паміж актамі аб тлумачэнні Канстытуцыі, якія прымаюць Вярхоўны Савет і Канстытуцыйны Суд, прыярытэт павінна мець рашэнне Канстытуцыйнага Суда: Канстытуцыйны Суд правярае канстытуцыйнасць усіх актаў, у тым ліку гэта мае дачыненне і да актаў аб тлумачэнні Канстытуцыі і нават законаў аб унясенні ў яе змяненняў. Другі аспект: чаму наогул неабходна было даваць права парламенту тлумачыць Канстытуцыю, гэта мог бы рабіць Канстытуцыйны Суд. Нельга пазбаўляць парламент права выказаць сваё меркаванне, бо гэта орган, які прыняў Канстытуцыю. Акрамя таго, Канстытуцыйны Суд разглядае спрэчкі аб парушэнні Канстытуцыі, але магчыма сітуацыя, калі ўзнікне неабходнасць уразумення сэнсу канстытуцыйных норм да ўзнікнення канфліктнай сітуацыі, і тут трэба аддаць перавагу высвятленню погляду вышэйшага прадстаўнічага і адзінага заканадаўчага органа. Пры ўзнікненні спрэчкі "выправіць" сітуацыю дапаможа Канстытуцыйны Суд, тым самым будзе забяспечаны ўзаемны кантроль, на справе ўкараніцца сістэма стрымліванняў і пераваг. Такім чынам, на практыцы ў нас існуе двайная абарона Канстытуцыі.

Аслабленню імкнення растлумачыць тую ці іншую норму на карысць палітычнай кан'юнктуры садзейнічае не толькі ўвядзенне кваліфікаванай большасці галасоў для прыняцця акта тлумачэння, але і прыцягненне да гэтага працэсу другой галіны ўлады -- выканаўчай. Гэта магчыма, калі акт тлумачэння будзе прымацца ў форме закону. Да гзтага часу тлумачэнне законаў, у тым ліку і звычайных, рабілася ў форме пастаноў Вярхоўнага Савета, што недапушчальна.

Найбольш значнай і менш устойлівай групай заканадаўчых актаў з'яўляюцца звычайныя законы. Яны часцей за ўсё рэгулююць асобныя віды грамадскіх адносін, радзей носяць комплексны характар, уцягваючы ў сябе нормы, якія маюць дачыненне да розных сфер грамадскага жыцця. Звычайныя законы прымаюцца парламентам большасцю галасоў выбраных дэпутатаў. Магчыма класіфікацыя законаў па розных асновах. Законы можна падзяляць на арганічныя, планава-бюджэтныя і звычайныя. У спецыяльную групу раней можна было выдзяляць законы аб зацвярджэнні тых указаў Прэзідыума Вярхоўнага Савета, якія ў далейшым захоўваюць сваё дзеянне. Безумоўна, на класіфікацыю робіць уплыў прававая сістэма, якая існуе ў дзяржаве. Так, у Францыі асобную групу складаюць фінансавыя законы, якія прымаюцца ў асаблівым парадку, пры якім урад надзяляецца істотнымі паўнамоцтвамі ў вызначэнні яго лёсу, напрыклад, ён можа ўвесці ў дзеянне сваім арданансам дзяржаўны бюджэт, калі парламент не зацвердзіў яго ў вызначаны Канстытуцыяй тэрмін.

Асобую юрыдычную катэгорыю прадстаўляюць арганічныя законы. Па заканадаўству Францыі, як адзначаюць французскія даследчыкі, тэрмін "арганічны закон" іншы раз ужываўся ў адносінах да законаў, што дапаўняюць Канстытуцыю. Аднак з юрыдычнага пункту гледжання такі закон не адрозніваўся ад усіх астатніх законаў. Пасля прыняцця ў 1958 г. Канстытуцыі яны прызначаны "для выканання і ажыццяўлення Канстытуцыі ў тых выпадках, калі апошняя ў вызначанай форме адсылае да арганічнага закону, які ад звычайнага закону адрозніваецца асобай працэдурай прыняцця. Асаблівасцю прыняцця законаў з'яўляецці, і тое, што па заканадаўству Францыі яны належаць абавязковаму канстытуцыйнаму кантролю з боку Канстытуцыйнага Савета". Да арганічных законаў належыць аднесці закон аб Кабінеце Міністраў Рэспублікі Беларусь (гл. арт. 108 Канстытуцыі Беларусь).

Аналіз Канстытуцыі Рэспублікі Беларусь дазваляе вылучыць з агульнай сістэмы заканадаўчых актаў праграмныя законы. Праграмныя законы -- гэта звычайныя законы, само гэта паняцце не валодае ніякай спецыфікай, але яны змяшчаюць больш абагульняючых падыходаў агульных прынцыпаў, чым канкрэтных палажэнняў. На наш погляд, да праграмных законаў трэба адносіць законы, якімі павінны вызначацца асноўныя напрамкі ўнутранай і знешняй палітыкі Рэспублікі Беларусь, яе ваенная дактрына, зацвярджаецца бюджэт. Праграмныя законы разам з канстытуцыйнымі актамі, міжнароднымі дагаворамі павінны быць базай для развіцця цяперашняга заканадаўства.

У цэлым у нас на прававым узроўні не замацоўваецца дыферэнцыяцыя звычайных законаў. Трэба спецыяльна ў заканадаўстве замацаваць прыярытэт праграмных законаў над іншымі законамі. Тут павінна дзейнічаць правіла: у выпадку разыходжання нормаў праграмнага закону і звычайнага закону дзейнічаюць нормы праграмнага закону.

Сукупнасць законаў як цэласнай сістэмы мае на мэце рэгуляванне гра-мадскіх адносін у мэтах забеспячэння правоў грамадзян, функцыяніраванне ўсіх дзяржаўных інстытутаў. Кожны закон мае свой асобны прадмет рэгулявання ад палітычнай сферы да сацыяльнай. Пры гэтым, як адзначае Ю. А. Ціхаміраў, змястоўная характарыстыка законаў часта прадвызначае іх юрыдычную сілу, гэта значыць характар і рубеж рэгулюючага ўздзеяння, абавязковасць дзеяьня і г. д.

Практыка работы беларускага парламента сведчыць аб імкненні заканадаўцы па некаторых напрамках прыняць акты, якія б з'яўляліся базавымі для іншых звычайных законаў, што прымаюцца ў адпаведных сферах. Да такіх неабходна аднесці закон аб уласнасці, законы аб асновах арганізацыі мытнай службы Рэспублікі Беларусь, аб асновах знешнеэканамічнай дзейнасці Рэспублікі Беларусь, аб асновах службы ў дзяржаўным апараце і іншыя.

Трэба адзначыць, што ў практыцы работы вышэйшага прадстаўнічага органа былі выпадкі, калі ён імкнуўся па саюзнаму ўзору надаць тым ці іншым актам статус асноў. Аднак, што магчыма ў федэратыўнай дзяржаве, дзе акрамя агульнадзяржаўнага органа яшчэ існуюць заканадаўчыя органы рэспублік, то недапушчальна ва ўмовах унітарнай дзяржавы. У апошнім выпадку няма такіх органаў, якія маглі б на базе закону (асноў) прымаць свае заканадаўчыя акты. Таму няправільнымі былі дзеянні Савета Міністраў рэспублікі, які ўнёс праект закону аб асновах заканадаўства аб культуры ў Вярхоўны Савет. Апошні прыняў гэты акт у першым чытанні менавіта як асновы заканадаўства.

У некаторых выпадках у законах замацоўваюцца такія фармулёўкі, якія надаюць ім стабільнасць, устойлівасць і верхавенства ў адносінах да аналагічных ці падзаконных актаў. Напрыклад, згодна з артыкулам 2 закону аб правах дзіцяці, вызначаны закон з'яўляецца пасля Канстытуцыі асноўным адносна іншых заканадаўчых актаў, якія датычацца правоў і інтарзсаў дзіцяці. Правы, вызначаныя гэтым законам, не могуць быць абмежаваны. Аналагічна вырашана пытанне і ў законе аб ветэранах. Як мы ўжо адзначалі, свайго роду ролю асноў павінны адыгрываць праграмныя законы.

На жаль, яшчэ пераважае дэкларатыўны тып закону, што ў цэлым ішло з былых часоў, калі закон разглядаўся ў якасці загада і лічылася, што самая цудоўная -- гэта абстрактная норма, якая ахоплівае як мага большую коль-касць адносін. Менавіта ў сілу абстрактнасці многіх норм, змешчаных у зако-нах, правапрымяняльныя органы, у тым ліку і суды, імкнуліся ў першую чаргу вывучаць падзаконныя акты, якія адрозніваліся большай канкрэтнасцю. У значнай меры па гэтай жа прычыне можна растлумачыць адсутнасць у нашай гісторыі рашэнняў судоў са спасылкай толькі на артыкулы Канстытуцыі.

У законах неабходна пазбавіцца ад гэтых недахопаў. Мяркуем, што беларускі заканадаўца ўсё ж імкнецца да канкрэтызацыі законаў, з тым каб яны ўжываліся з меншай колькасцю апасродкаваных актаў (урада, міністэрстваў, ведамстваў). Безумоўна, што на гэтым шляху яшчэ шмат праблем. Мае рацыю В.А.Туманаў, калі адзначае настойлівую неабходнасць пераходу па прыкладу заходніх краін "ад абстрактнай формы права да больш казуістычнай, кансалідаванай яго формы, у тым ліку да кодэксаў новага тыпу -- кансалідацыі заканадаўства, якое дзейнічае. Гэта дэтальны кодэкс, у ім усё прадугледжана і не патрэбна дадаткова яго растлумачваць, няма неабходнасці ў выданні падзаконных актаў" Государство и право. 1992. № 11. С. 3.. Пераход Вярхоўнага Савета да прыняцця падобнага роду актаў адзначыў бы якасна новую ступень у заканадаўчай дзейнасці, садзейнічаў бы ўмацаванню рэжыму законнасці. Да гэтага часу вышэйшы прадстаўнічы орган імкнуўся назапасіць заканадаўчы масіў і не заўсёды імкнуўся кадзфіцыраваць заканадаўства.

Закон -- нарматыўны юрыдычны акт. Калі нарматыўныя акты з'яўляюцца выразам норматворчай дзейнасці дзяржавы і яе органаў, то не-нарматыўныя акты адлюстроўваюць формы дзейнасці дзяржаўных органаў, якія не звязаны з устанаўленнем прававых норм. Нарматыўныя акты трзба адрозніваць ад індывідуальных. Як адзначае А.В. Міцкевіч, першыя характарызуюцца неканкрэтнасцю адрасата, гэта значыць дзейнічаюць у адносінах да нявызначаных асоб ці адносін; магчымасцю неаднаразовага ўжывання прадпісання, гэта значыць колькасць выпадкаў, на якую разлічана нарма-тыўнае прадпісанне, не вызначана; захаваннем дзеяння прадпісання неза-лежна ад яго выканання. Па-другое, закон -- акт, які прымае парламент або рзферэндум. Па-трэцяе, закон валодае вышэйшай юрыдычнай сілай у адносінах да падзаконных актаў. 3 улікам выкладзенага трэба правільна выбраць форму акта -- закон ці пастанову, бо ад гэтага залежыць канстытуцыйнасць рашэнняў парламента.

Інстытут філасофіі і права

АН Беларусі

Резюме

В статье анализируются конституционные и обыкновенные законы, определяется их место в системе источников права.

Constitutional and ordinary laws are analysed in the article. Their place in the system of the laws is also defined.

8. ПРОБЛЕМЫ НЕПОСРЕДСТВЕННОГО ДЕЙСТВИЯ КОНСТИТУЦИОННЫХ НОРМ О ПРАВАХ И СВОБОДАХ ГРАЖДАН В РЕСПУБЛИКЕ БЕЛАРУСЬ

(Материалы республиканской научно-практической конференции «Обеспечение непосредственного действия конституционных норм о правах и свободах граждан: опыт, проблемы, перспективы («Ensuring of Effect of Constitutional Norms on the Rights and Freedoms of Citizens: Experience, problems and perspectives» (17 ноября 1998 года). Сборник докладов и тезисов выступлений. Минск, 1998.)

В современных государствах основным юридическим актом, который вносит порядок в систему правового регулирования, является Конституция.

Конституционная наука исходит из того, что содержание Конституции должно быть основано на принципах права и справедливости, роль человека сводится лишь к отражению этих принципов в Конституции и осуществлению контроля за их соблюдением. В случае, если Конституция не отражает или не в достаточной мере отражает эти принципы, они все равно действуют и должны быть выявлены в процессе ее толкования.

Соответствует ли этим требованиям в области прав, свобод и обязанностей человека Конституция Республики Беларусь? Безусловно, соответствует. Этот вывод основывается на сравнительном анализе текстов Конституции Беларуси и конституций других стран, а также на том факте, что она вобрала в себя содержание наиболее важных норм международных пактов и других международных документов. Сейчас предстоит самое важное со дня принятия пятой Конституции Беларуси -- обеспечить такое формирование правоприменительной практики, которая отвечает сущности Конституции.

Задача по обеспечению юридических норм, включая конституционные, стояла и будет стоять перед любым государством, в том числе и с достаточно устойчивыми демократическими традициями. Ее решение будет актуальным до той поры, пока будет существовать право, то есть можно говорить о постоянном процессе познания и развития. Однако на каждом этапе общество имеет основания ожидать, чтобы правовая политика и понимание сущности конституционных норм отвечали требованиям времени.

В действующей Конституции закреплен весь спектр классических прав и свобод. Необходимо с учетом закрепленных в Конституции принципов, исходя из принятой классификации прав и свобод, определить стратегию действий государства и институтов гражданского общества.

В советский период подчеркивалось единство всех категорий прав -- экономических, политических, социальных и культурных по той причине, что все они в одинаковой мере необходимы для нормальной жизни членов общества.

Однако в любой системе есть основополагающие составные элементы. Фундаментом в системе прав и свобод являются неотъемлемые права, то есть те, которые человек получает от рождения и которые не даруются государством. Именно на них базируются все иные права, поэтому мы можем говорить об их приоритете.

Экономические права влияют на иные категории прав, создавая материальную базу для их осуществления и эффективного использования. Однако предпочтение в пользу социально-экономических прав создает почву для обоснования вмешательства государства в экономику. На определенном этапе развития общества это полезно, как например, в условиях кризиса, что наглядно проявилось в 30-е годы нынешнего столетия в США, Германии, в республиках бывшего СССР. При этом государственное регулирование не должно сводиться к сужению сферы предпринимательства, частной инициативы, ограничению права частной собственности. Социально-экономические права очень часто нельзя обеспечить принудительно.

Содержание прав и свобод нередко является предметом ожесточенных дискуссий, отличающихся высокой степенью конфронтации, а нередко и спекуляций. Прекрасно было бы иметь глубокий научный анализ по вопросу о пределах вмешательства государства в сферу основных прав и свобод, и в первую очередь тех из них, которые мы называем неотъемлемыми, а также пределы автономии личности, с тем чтобы, пользуясь своими правами, человек не нарушал права других. Нередко оценки при этом являются весьма субъективными. Полагаю, что у нас недостаточно публикаций, в том числе и научных, в которых бы обосновывалась концепция прямого действия конституционных норм о правах и свободах каждого человека и гражданина.

В Конституции невозможно во всех случаях полностью раскрыть содержание того или иного права, определить его объем. Этому может способствовать деятельность государственных органов (парламентов, судов) по их непосредственной интерпретации. Имеются в виду не только аутентическое толкование, но и все его виды: нормативное, казуальное, доктринальное. Вполне уместным было бы толкование нормы статьи 21 Конституции о праве на достойный уровень жизни, включая питание, одежду, жилье. В данном случае речь должна идти о праве тех, кто по объективным причинам (по состоянию здоровья, в силу возраста и т.д.) не в состоянии обеспечить себе достойный уровень жизни. Тот, кто может трудиться, должен сам заботиться о своем благополучии, не перекладывая решение этой проблемы на государство, а значит на все общество.

В целом официальное толкование конституционных норм, которое за рубежом является весьма интенсивным, должно и у нас стать обыденным делом. Оно будет способствовать единообразному их применению, более полной и эффективной защите прав и свобод. Многие используемые в Конституции понятия и подходы также нуждаются в научном определении и обосновании. Несколько примеров в этой связи.

В статье 7 Конституции предусмотрено, что в Республике Беларусь устанавливается принцип верховенства права. Факт его закрепления в Конституции подвергается суровой критике оппонентов, хотя он закреплен в ряде конституций зарубежных стран. На мой взгляд, он означает не что иное, как обязанность правотворческих и правоприменительных органов действовать исходя из принципов равенства и справедливости.

В Конституции предусмотрена презумпция невиновности в совершении преступления. Видимо, этот принцип за некоторыми изъятиями должен действовать и при вменении в вину совершения иных правонарушений. Конституционный принцип обратной силы закона предполагает его широкую трактовку, включающую его распространение и на иные подконституционные акты, при этом нельзя ограничиваться только ответственностью, но речь должна идти и о любом изменении законодательства, в результате которого ухудшается положение участников правоотношений.

Необходимо устранить противоречие между конституционной нормой о возмещении морального вреда и практикой ее применения. В реальности получается, что если нарушены права потребителей товаров, услуг, то этот вред взыскать можно, если же против гражданина совершено преступление, которое не повлекло повреждения его физического здоровья, то такой возможности у него нет. Убежден, что правоприменительная практика должна быть скорректирована. Думаю, что суды имеют правовые основания для сформирования такой практики, в соответствии с которой в случае любого преступного посягательства потерпевший имеет право на материальное возмещение морального вреда. Это может быть обосновано: 1) определением преступления как общественно опасного деяния; 2) указанием в действующем Уголовно-процессуальном кодексе, кто является потерпевшим; 3) нормами Гражданского кодекса и изданными в соответствии с ними Правилами возмещения вреда, причиненного жизни и здоровью гражданина, утвержденными Правительством в 1994 году, с изменениями 1996 года.

У нас пока связывают возможность материального возмещения морального вреда с применением телесных повреждений или гибелью человека. Но разве вред здоровью не наносится в результате иного преступления, когда человек оказывается в сильной стрессовой ситуации? Дать соответствующее заключение может судебно-медицинская экспертиза. Думаю, что нам необходимо совершенно под иным углом зрения посмотреть содержащиеся в Правилах возмещения вреда, причиненного жизни и здоровью человека, нормы. Лицо, совершившее преступление, должно нести полную и справедливую ответственность. В то же время нельзя забывать и о правах этих лиц. Прекрасно, что благодаря заключению Конституционного Суда сдвинут с мертвой точки вопрос о выплате пенсий тем лицам, которые достигли пенсионного возраста и находятся в местах лишения свободы, о переквалификации преступлений в виде хищения имущества. Полезно было бы проанализировать условия содержания граждан в местах лишения свободы.

На практике возникают вопросы о действии конституционных норм, когда в Конституции прямо предусматривается в их развитие принятие законов. Приходится сталкиваться со случаями, когда отказывают в реализации конституционного права по причине отсутствия закона. Конституция имеет верховенство независимо от того, принят соответствующий нормативный акт или нет. Например, согласно статье 60 Конституции каждый имеет право на судебную защиту своих прав и свобод. Все, что противоречит данной норме, не может иметь юридической силы. Замечу, что своими решениями, принятыми в июне -- июле 1998 года, Конституционный Суд снял по существу какие-либо ограничения на этот счет.

Необходимо интенсифицировать процесс по принятию законов, ссылки на которые есть в Конституции (например, об альтернативной воинской службе), по пересмотру действующей системы прописки, в том числе законодательства, регулирующего ответственность за нарушение правил прописки. Даже теперь, в период существования рыночных отношений, в регионах республики действуют акты местных органов власти, ставящие право граждан на постановку на учет для получения жилья в зависимость от продолжительности проживания в том или ином регионе.

Например, в Кодексе об административных правонарушениях есть статья, согласно которой должностные лица привлекаются к ответственности, если принимают на работу тех, кто не имеет прописки.

Статья 41 Конституции гарантирует гражданам право на труд. Именно с учетом деловых качеств следует принимать на работу, независимо от того, кто где живет: в городе или в сельской местности.

Предшествующий советский опыт не способствовал реальному верховенству Конституции, считалось, что в развитие норм Конституции обязательно должен быть принят закон или иной нормативный акт. У нас не было решений судов со ссылками на нормы Конституции. Кстати, в последнем отношении ситуация коренным образом не изменилась и после принятия Конституции 15 марта 1994 г. В определенной мере отвлекает от проблемы обеспечения верховенства конституционных норм о правах и свободах человека и спор о редакциях Конституции 1994 года.

Важным средством защиты прав является судебная защита. Конституционный Суд Беларуси своими решениями, принятыми в июне--июле 1998 г., снял по существу какие-либо ограничения в праве на судебную защиту. Каждый имеет право в соответствии со статьей 60 Конституции обратиться в суд за защитой своих прав и свобод. Независимо от того, принят соответствующий нормативный акт, закрепляющий судебную защиту, или нет.

Целям обеспечения прямого действия конституционных норм служит статья 112 Конституции. Согласно данной статье, если суд при рассмотрении конкретного дела придет к выводу о несоответствии нормативного акта Конституции или иному закону, он должен через обращение в Верховный Суд или Высший Хозяйственный Суд поставить перед Конституционным Судом вопрос о признании данного нормативного акта неконституционным. Невыполнение этого требования Конституции и закона приводит к разнобою в судебной практике, так как не соответствующие Конституции акты сохраняют свою силу и могут применяться другими судами, не усмотревшими такого несоответствия. Чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, в Закон о Конституционном Суде в конце 1997 г. были внесены необходимые изменения. По нашей инициативе Верховный Суд и Высший Хозяйственный Суд направили в нижестоящие суды разъяснения о порядке применения статьи 112 Конституции. Однако пока существенных изменений на деле не произошло. Видимо, эти разъяснения положены "под сукно".

С другой стороны, возникает вопрос: а часто ли адвокаты заявляют в суде ходатайства при рассмотрении конкретных дел о необходимости проверки в Конституционном Суде нормативных актов на предмет соответствия их Конституции? Есть ли такие примеры за годы действия пятой Конституции Республики Беларусь? Самое удивительное, что таких примеров нет. Их нет не только в нынешний, весьма критикуемый период, но и начиная с марта 1994 г., когда уж вроде бы и не на кого было списывать свою пассивность. Например, с июня 1996 г. действовали явно неконституционные нормы закона, запрещающие допрашивать в качестве свидетелей близких родственников лица, совершившего преступление. В статье 27 Конституции говорится не о запрете допрашивать этих лиц, а о недопущении принуждения к даче показаний. Если лицо в целях установления истины по делу желает дать показания, то запрета на этот счет не должно быть. Ни суды, ни адвокатура в течение двух лет не обращались с предложением о рассмотрении соответствующего дела в Конституционном Суде. Только Прокуратура Республики Беларусь проявила соответствующую инициативу.

При определении содержания тех или иных прав и свобод мы должны ориентироваться на международные стандарты, практику демократических государств с устоявшимися традициями. К сожалению, статья 8 Конституции о признании республикой приоритета общепризнанных принципов международного права и обеспечении соответствия им законодательства не нашла еще широкого воплощения в текущем законодательстве, практике работы государственных органов, в первую очередь судов.

Несмотря на то, что действие общепризнанных принципов международного права и международных договоров определяется соответственно в Конституции и обыкновенном законе, до сих пор общепризнанные принципы во внутреннем праве фактически обладают более низким статусом, чем нормы договорные, хотя их приоритет во внутреннем праве должен обеспечиваться.

Заслуживает поддержки корректировка Закона о порядке заключения, исполнения и денонсации международных договоров. Крупным шагом вперед в совершенствовании правовой системы является закрепление в этом законе положения о том, что общепризнанные принципы международного права и нормы вступивших в силу международных договоров Республики Беларусь являются частью действующего на территории Республики Беларусь права. Мне кажется, что значимость этого шага мы еще не оценили. Если практика будет формироваться именно по пути исполнения этой нормы закона, то выиграют от этого все: и государство, и граждане.

Как известно, Республика Беларусь в 1966 году подписала, а в 1973 году ратифицировала два важнейших Международных пакта -- о гражданских и политических правах и об экономических, социальных и культурных правах. Полагаю, что давно назрела потребность в подготовке фундаментального труда, который будет иметь не только теоретическое, но и огромное практическое значение. Я имею в виду комментарии к названным Пактам. Это будет реальный вклад белорусских ученых-обществоведов и специалистов в становление правового государства, в утверждение прав и свобод каждого человека и гражданина с учетом международных стандартов.

Конституционный Суд при вынесении абсолютного большинства своих решений руководствовался нормами международного права.

На мой взгляд, при выявлении расхождений между ними и подконституционными актами судам (общим, хозяйственным) следует использовать по аналогии механизм, предусмотренный статьей 112 Конституции, то есть нормы международных договоров должны иметь приоритет по отношению к иным подконституционным актам. Основополагающие международные документы, ратифицированные республикой, должны стать настольными книгами судей, парламентариев, всех, кто обладает властными полномочиями. Как уже отмечено, ни одно дело в Конституционном Суде не обходится без изучения важнейших международных документов, имеющих отношение к рассматриваемому спору. Полезно было бы рассмотреть вопрос о практике применения ратифицированных Республикой Беларусь норм международных договоров на пленумах Верховного Суда и Высшего Хозяйственного Суда. Пока эта проблема остается вне пристального внимания этих судебных инстанций.

Коснусь еще одного важного международного акта -- Европейской конвенции по правам человека. Она не является обязательным для Республики Беларусь документом в силу того, что Беларусь не является членом Совета Европы. Однако полагаю, что содержащиеся в ней нормы могут уже сейчас стать ориентиром для правоприменительной практики.

При недостаточности республиканского законодательства для определения позиции Конституционный Суд обращается к модельным рекомендательным актам, принятым Межпарламентской Ассамблеей СНГ. Следующим важным шагом по пути утверждения института конституционного контроля, свободного от политических пристрастий и служащего только интересам правосудия, думаю, может стать использование решений Европейского Суда по правам человека для подготовки заключений Конституционного Суда по вопросам, являющимся предметом его рассмотрения. законодательный верховенство конституция суд

Полагаю, что процесс приведения законодательства и практики его применения в соответствие с Конституцией будет ускорен наделением Генерального прокурора правом обращения в Конституционный Суд. Конституция позволяет наделить его таким правомочием посредством принятия закона. Замечу только, что круг субъектов, наделяемых правом обращения в общие и хозяйственные суды, постоянно расширяется путем законодательного закрепления.

Еще одна проблема, которую хотел бы затронуть. Если ранее Конституция Республики Беларусь признавала возможность проверки актов Верховного Суда. Высшего Хозяйственного Суда, имеющих нормативный характер, то сейчас отсутствует указание на такой признак, как их нормативность. В таком случае субъекты, указанные в статье 116 Конституции, могут вносить соответствующие предложения в Конституционный Суд. Думаю, что источником права может являться судебный прецедент. В основе прецедентной системы находится доктрина обязательности ранее вынесенных судебных решений. Мы с этим постоянно сталкиваемся в нашей действительности.

Когда, например. Верховный Суд выносит решение, то он разрешает конкретный спор и выносит обязательный для его участников вердикт. В то же время данный частный случай применения права порождает общую, обязательную норму для нижестоящих судов и самого суда, вынесшего ранее такое решение, которым они должны руководствоваться при разрешении аналогичных дел. Такое решение несет в себе элементы нормативности, и наша Конституция допускает рассмотрение в Конституционном Суде такого рода дел. В заключение хочу отметить, что Конституционный Суд, любой другой орган государственной власти может действовать только в рамках своих полномочий. Если все органы государства, институты гражданского общества будут делать все от них зависящее для наиболее полного обеспечения прав и свобод каждого человека, то успех будет несомненным.

9. ПРЯМОЕ ДЕЙСТВИЕ КОНСТИТУЦИИ И СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЙ БАЗЫ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ

(Журнал Российского права, 1998. ? № 7.)

С принятием конституции главной задачей обычно становится обеспечение прямого ее действия, формирование адекватной основному закону правоприменительной практики, обеспечение единообразного применения конституционных норм. Важно, чтобы юридическая и фактическая конституции совпадали.

К сожалению, традиции правового нигилизма остаются еще весьма живучими. Поэтому юристам ? ученым и практикам ? необходимо многое сделать для того, чтобы изменить понимание роли права в обществе, содействовать укреплению законности в деятельности государственных органов и должностных лиц.

Анализ Конституции Республики Беларусь позволяет прийти к однозначному выводу: Конституция обладает не только высшей юридической силой, но и имеет прямое применение на всей ее территории. Конституционные права и свободы человека и гражданина являются действующими непосредственно. Обеспечить их исполнение на практике - одна из самых сложных проблем. Для ее выполнения необходима не только добрая воля тех, кто работает во властных структурах, но и поиск, установление конкретных правовых механизмов, которые бы принуждали должностных лиц строго следовать букве Конституции. И речь идет не только об установлении ответственности за ее нарушение.

Права человека и гражданина, их утверждение, с одной стороны, - важнейший стимул деятельности государства, а с другой - ограничитель его власти.

Около половины статей в действующей Конституции Республики посвящены правам и свободам граждан. Дальнейшее их развитие, наполнение новым содержанием, их гарантированность - задача всех государственных органов, в том числе судов. Необходимо с учетом новой Конституции и закрепленных в ней принципов дать классификацию прав и свобод. Вычленение их в ту или иную группу позволит найти в них общее и особенное, определить стратегию обеспечения и защиты.

Конституция Республики Беларусь, на наш взгляд, различает права человека и гражданина. Представляется, что предметом особой защиты государства должны стать неотъемлемые, неотчуждаемые права человека, то есть те, которые изначально не носят нормативного характера, не дарованы государством, а наоборот, оно в этой сфере имеет ограничения. Именно естественные права выступают в качестве критерия прав позитивных, исходящих от государства и закрепляемых в нормативных актах.

В области обеспечения неотъемлемых прав человека, в первую очередь, должны быть сосредоточены усилия на скорейшем достижении международных стандартов. При этом развитие законодательства должно идти с учетом приоритета общепризнанных принципов международного права.

Мы должны ориентироваться на международные стандарты, опыт демократических государств с устоявшимися традициями. К сожалению, ст. 8 Конституции о признании Республикой приоритета принципов международного права и обеспечении соответствия им законодательства не нашла еще широкого воплощения в текущем законодательстве, практике работы государственных органов, и прежде всего, судов. Государственным органам, возможно, парламентской комиссии по международным делам можно было бы выработать рекомендации по реализации общепризнанных принципов международного права в текущей законотворческой и правоприменительной деятельности. В общем, к этой проблеме нужно привлечь внимание. Что же касается международных договоров, то законом о порядке их заключения, исполнения и денонсации предусмотрено их верховенство по отношению к иным подконституционным актам.

В иерархии правовых актов международные договоры занимают третье место после конституции и конституционных законов. Конституция не допускает заключения международных договоров, противоречащих ей, но вполне возможно их заключение в случае противоречия упомянутому закону.

Несмотря на то, что действие общепризнанных принципов международного права и международных договоров определяется и в Конституции, и в законе, до сих пор фактически она обладает во внутреннем праве более низким статусом, чем нормы договорные. Хотя их приоритет должен быть обеспечен и во внутреннем праве.

Конституция будет тогда жизнеспособной, когда ее нормы наполняются демократическим содержанием. Целью функционирования государства, его органов должно стать обеспечение прав и свобод человека и гражданина. Определяя суть той или иной конституционной нормы, вектор ее дальнейшего развития в законодательстве и применения на практике, конечно же, следует исходить из общепризнанных принципов международного права. В этом отношении они предопределяют развитие практики применения конституционных норм, в том числе и Конституционным Судом.

Заслуживает поддержки предложение о корректировке закона о порядке заключения, исполнения и денонсации международных договоров. На наш взгляд, крупным шагом в совершенствовании правовой системы стало бы закрепление в законе положения о том, что общепризнанные принципы международного права и нормы вступивших в силу международных договоров Республики Беларусь являются частью действующего на ее территории права. Предполагается предусмотреть, что если нормами ратифицированных и вступивших в силу международных договоров Республики Беларусь установлены иные правила, чем национальным законодательством, то будут применяться эти правила.

Суды могут многое сделать для обеспечения верховенства не только Конституции, но и международных договоров, ратифицированных Республикой Беларусь. С нашей точки зрения, при выявлении расхождений между ними и подзаконными актами следует использовать по аналогии механизм, предусмотренный ст. 112 Конституции.

Анализ показывает, что нередко заключаемые в рамках СНГ договоры (соглашения) не берутся в расчет, не анализируются при подготовке проектов нормативных актов стран Содружества. Договорно-правовая база и система текущего законодательства существуют как бы сами по себе. Эта же опасность может постигнуть и Союз Беларуси и России.

Согласно Конституции Беларуси, акты межгосударственных образований имеют подзаконный характер. Однако можно предусмотреть порядок, при котором они будут действовать непосредственно, при условии, что не противоречат Конституции, законам и декретам.

С марта 1994 года Конституционный Суд Республики наделен конституционным правом давать заключения о соответствии нашему Основному закону актов межгосударственных образований, в которые входит Беларусь. Тем самым здесь обеспечиваются защита Конституции Республики и ее верховенство.

В Уставе говорится о том, что решения органов Союза принимаются в пределах их компетенции и без ущерба конституциям государств-участников. Таким образом, подчеркнута необходимость соответствия решений, принимаемых органами Союза, не только конституционным принципам, но и всем конституционным нормам, то есть всему Основному закону страны. Было бы полезно рассмотреть вопрос о практике применения действующих в Республике Беларусь норм международных договоров на пленумах Верховного Суда и Высшего Хозяйственного Суда.

Прямой характер действия Конституции будет обеспечен, если суды общей юрисдикции в своих решениях станут ссылаться на конституционную норму. За десятилетия советской власти такие примеры были очень редкими. Однако и за годы действия нынешнего Основного закона республики ситуация не улучшилась. А ведь согласно ст. 112 Конституции, если суд при рассмотрении конкретного дела придет к выводу о несоответствии нормативного акта Основному или иному закону, он принимает решение в соответствии с Конституцией и законом и ставит в установленном порядке вопрос о признании данного нормативного акта неконституционным. Однако случаи постановки вопроса о признании того или иного акта неконституционным еще весьма редки. Для того чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, было бы полезно предусмотреть в качестве одного из показателей судебной статистики количество внесенных судами предложений о признании актов неконституционными.

К сожалению, с 30 марта 1994 года данная норма фактически не действовала: суды не входили с соответствующими предложениями в Конституционный Суд. Многие это объясняли отсутствием законодательной регламентации такого обращения. Хотя и в тот период нельзя было согласиться с такого рода утверждениями, так как были все условия для формирования соответствующей практики. Чтобы снять всякие сомнения, в законе от 7 июля 1997 года предусмотрено, что суд (общей компетенции или хозяйственный) при выявлении расхождений между Конституцией и подконституционным актом принимает решение в соответствии с Конституцией и после вступления в законную силу судебного постановления ставит соответственно перед Верховным Судом или Высшим Хозяйственным Судом вопрос о внесении ими в Конституционный Суд предложения о признании данного нормативного акта неконституционным. Очень важно, что, согласно закону, Верховный Суд или Высший Хозяйственный Суд обязаны сделать это в месячный срок со дня обращения к ним суда нижестоящей инстанции.

Наше законодательство в этой части несколько отличается от законодательства ряда других стран, в том числе СНГ. Предполагается, |что суд сразу выносит решение по делу, руководствуясь при этом Конституцией. Однако не исключена и возможность приостановления судом при рассмотрении конкретного дела производства по нему до вынесения Конституционным Судом вердикта о конституционности нормативного акта. На наш взгляд, целесообразно предусмотреть аналогичный механизм взаимодействия судов (общей юрисдикции, хозяйственных) и Конституционного Суда при установлении расхождений между международными договорами, действующими на территории Беларуси, и иными подконституционными актами с целью обеспечения реального верховенства первых над вторыми. Следовало бы принцип соотнесения актов с Конституцией распространить и на ратифицированные международные договоры. Необходимо, чтобы основополагающие международные документы, ратифицированные Республикой, стали настольными книгами судей, парламентариев, всех, кто представляет государство.

Изложенный в переходных положениях Конституции принцип, согласно которому законы и иные нормативные акты до приведения их в соответствие с Конституцией действуют в той части, в какой они ей не противоречат, означает, что не требуется отмены акта или решения Конституционного Суда для того, чтобы не применять противоречащую Основному закону норму. Безусловно, в этом случае правоприменитель берет на себя риск ответственности за ошибочность решения. Однако это касается актов, изданных до принятия Конституции, действие которых вызывает сомнение. А если они приняты после вступления в действие Конституции, то вывод не может быть столь однозначным.

Конституция закрепляет правило, согласно которому законы, указы и другие акты государственных органов должны издаваться на основе и в соответствии с Конституцией Республики Беларусь. При этом в ней предусмотрено, что в случае расхождения закона, декрета или указа с Конституцией действует Конституция. В случае расхождения декрета или указа с законом последний имеет верховенство лишь тогда, когда полномочия на издание декрета или указа были предоставлены законом.

Таким образом, Конституция, с одной стороны, наметила пути разграничения полномочий между Президентом и Парламентом, а с другой - допускает существование отдельных видов указов, изданных в рамках его конституционных полномочий, которые обладают более высокой юридической силой, чем законы. В этой связи Парламент мог бы дать толкование, кто вправе установить расхождение между различными актами - правоприменитель, общий суд или Конституционный Суд. Тем более, что проблема не так проста, как кажется.

Исходя из конституционной нормы о том, что в случае расхождения Конституции и закона действует Конституция, можно сделать ряд выводов: 1) закон не может «закрыть» чьи-то конституционные полномочия; 2) Конституция действует и тогда, когда закон еще не отменен, не признан утратившим силу; 3) норма Конституции действует как непосредственно, так и через издаваемые государственными органами акты.

Иерархия актов, принимаемых органами общегосударственного уровня, предопределяется источниками их правомочий, то есть тем, где они закреплены, - в Конституции или законе. Так, акты Президента по реализации конституционных полномочий не могут отменяться законами. Парламент может ограничивать лишь те права Президента, которые были переданы ему законом.

Для устранения отставаний в конституционном преобразовании общества не исключается возможность делегирования Парламентом определенных полномочий в области правового регулирования общественных отношений исполнительной власти. Такая практика была на Украине, весьма развита в США. Белорусская Конституция также прямо указывает на возможность делегирования Парламентом своих полномочий Президенту. При этом Парламент может сохранить право законодательного вето на нормативные акты, принятые Президентом. Оно может быть абсолютным. Однако надо иметь в виду, что законодательное вето Парламента недопустимо относительно тех полномочий, которыми Президент обладает по Конституции.

В переходных положениях Конституции нет указания на то, в течение какого срока должны быть приняты упоминаемые в ней нормативные акты. Тем самым предопределяется значение конституционного регулирования, а не отдельных законов. Задача Парламента состоит в том, чтобы принять сбалансированную оптимальную программу законопроектных работ, в которой учитывались бы приоритеты правового регулирования общественных отношений.