Макамы ал-Аббаса как памятник позднесредневековой арабской художественной прозы

Что касается современных макам, то они отличаются от макам предшествующих периодов уже потому, что были написаны после модернизации арабской литературы (проникновения в неё западных жанров), когда жанры арабской литературы, по аналогии с западными, стали нести чисто литературные функции.

В XX веке были продолжены попытки обновления жанра макамы в арабской литературе, с приданием ему обличительно-сатирического характера. Наиболее заслуживающим внимания произведением этого времени является «Рассказ `-сы ибн Хишвма» («¦ад¬L `-св ибн Хишвм») - сатира на современные нравы, написанная в 1907 году Му-аммадом ал-Мувайли-¬ (1868-1930) [Brockelmann 1939-1942, с. 194-195]. Макамы, появившиеся после этого момента, например, объёмное сочинение «Вечера с СаL¬-ом» («Лайвл¬ саL¬-») Му-аммада ¦вфиг Фахм¬ (1872-1932), изображающее сатирический портрет общества [Hartman 2010, c. 149-159], уже не имели такого успеха. Также, вполне возможно, что другие значимые макамы авторов XX века остались вне поля зрения исследователей, будучи попросту неизданными. Это вполне справедливо и в отношении предыдущих столетий в истории жанра.

Таким образом, как правило, выделяют сборники четырёх авторов, которые в наибольшей степени способствовали формированию и сохранению канонической составляющей жанра макамы: это макамы ал-Хама¬вн¬ и ал-¦ар¬р¬ (XI в.) как отправная точка для всего жанра, «Маджма` ал-ба-райн» НвL¬фа ал-Йвзидж¬ (XIX в.) и «¦ад¬L `-св ибн Хишвм» Му-аммада ал-Мувайли-¬ (XX в.).

Хотя творчество вышеназванных авторов изучено в достаточной степени, такое положение всё же не позволяет представить полную картину развития жанра, поскольку мы не располагаем достаточными сведениями о судьбе макамы в течение последующих семи столетий с условного момента её зарождения, особенно это касается периода позднего средневековья (XV-XVI века). По-прежнему остаётся большое количество малоизвестных сборников, заслуживающих если не критического издания, то хотя бы тщательного исследования для вынесения более объективного суждения о каноне макамы и истории жанра в целом. Первоочередной интерес в этом плане представляют рукописные коллекции различных библиотек мира, чьи фонды не были до конца изучены и раскрыты. Неверно атрибутированная рукопись, обнаруженная в Австрийской национальной библиотеке и содержащая макамы позднесредневекового автора ал-`Аббвса [Халидов 1960, с. 112-113; Тептюк 2012, с. 251-258], исследуемые в данной работе, служит тому наглядным свидетельством.

2.1.1 Андалусская макама

Вскоре после составления, сборник ал-¦ар¬р¬ стал известен в Испании, где на него был написан самый знаменитый комментарий А-мада ал-Шар¬ш¬ (1162-1223). Там же его современник Аб--L-+вхир Му-аммад ибн Й-суф ал-Сара¬усL¬ ал-Аштарк-в¬ (ум. 1143) составил сборник из пятидесяти макам «ал-Ма¬вмвт ал-луз-миййа», по всей видимости, являющийся единственным примером классической макамы в Андалусии [Brockelmann 1898-1902, с. 377; Brockelmann 1936-1937, с. 543]. Что касается других андалусских авторов, то они, ориентируясь на общие художественные принципы макамы, не считали необходимостью придерживаться её жанровых рамок (например, А-мад Ибн ал-Шухайд ал-Ашджа`¬ (992-1035) и его сборник «Послания о духах и демонах» («Рисвлвт ат-таввби` ва аз-заввби`») [Hдmeen-Anttila 2002, с. 370]). В Андалусии границы жанра оказались наиболее неустойчивыми. Макамой называли «любое проявление риторики, оформленное в рифмованной прозе, независимо от наличия или отсутствия в ней стихотворных вставок, на любую требующую того тему, будь то поздравление при назначении на должность, сопроводительная записка к подарку, описание природы, восхваление и поношение, изложение малозначительных событий или приключений во время путешествия» [Granja 1976, с. 14]. Такой вид композиции, нагруженный всевозможными языковыми средствами выразительности и сведениями энциклопедического характера, отличающийся крайней педантичностью и сложностью восприятия, назывался и рисвла, и ма¬вма, вне зависимости от затрагиваемой темы. Таким образом, в XI-XII веках жанр рисвла и макама воспринимались в Андалусии практически как синонимы [Там же, с. 11-13] за счёт использования в них в равной степени широкого тематического спектра (наука, литература, философия, мистика, мораль), присущего классическим арабским жанрам. Андалусские авторы постклассических макам в своём творчестве обошли стороной главные отличительные черты литературной модели, созданной ал-Хама¬вн¬ и ал-¦ар¬р¬. Такое упрощение стало причиной того, что со временем макама, за редким исключением, утратила повествовательный характер, приобретя взамен узкую риторико-спекулятивную направленность. По большому счёту все эти особенности встречаются во многих сборниках макам и вне арабской литературы См. п. 2.3..

2.2 Сложение и эволюция макамного канона Разработку вопросов неизученности категории литературного жанра и необходимости дифференциации канона и традиционалистической литературы см. [Аверинцев 1986].

Классические макамы могут быть рассмотрены в связи со следующим идеями, сочетания которых образуют их жанровую специфику:

1) Уличный плут как герой образовательной (адабной) литературы

(плутовство - дидактика).

2) Красноречие главного героя и его аморальное поведение

(образованность - порок).

3) Соотношение повествовательного и риторического начал

(риторика - развлечение).

4) Соотношение рифмованной прозы и стихотворных элементов при свободе вымысла (поэзия - проза).

5) Соотношение усложнённого стиля изложения и смысловой нагрузки в тексте

(изящность слога - смысл).

2.2.1 Дидактика - развлечение

Будучи основанной на риторических приёмах, классическая макама См. определение классической макамы в п. 2.2.2. успешно сочетает в себе ближневосточную дидактику и ставшую популярной в средневековье тему плутовства. В отношении постклассических макам справедливо высказывание К. Брокельмана о том, что макамы утратили со временем присущий им изначально плутовской характер [Brockelmann 1986, с. 109]. То есть в макамах, первоначально основанных на принципах культурно-светского адаба (первая категория по классификации К.А. Наллино), возобладала дидактическая составляющая, вследствие чего большинство постклассических (а также современных) макам, отчасти сохраняя внешние черты канона, создавались как сочинения на моральные темы (вторая категория), чисто назидательного характера, причём с течением времени эта тенденция, только усиливалась. Авторы макам, писавшие после ал-Хама¬вн¬ и ал-¦ар¬р¬, за небольшим исключением, обучая, забудут о развлечении читателя, отчего жанр станет в высшей степени серьёзным и безграничным по своей тематике. Подобное изменение произошло, вероятно, по нескольким причинам. Во-первых, постклассические авторы Т.е. все авторы до XIX века, писавшие макамы после ал-Хама¬вн¬ и ал-¦ар¬р¬. не восприняли развлекательный элемент в макамах ал-Хама¬вн¬ и ал-¦ар¬р¬ в качестве одной из основополагающих черт жанра, делавшей его столь привлекательным и неординарным для среды образованных современников. Во-вторых, умение сочетать в украшенном риторическими фигурами тексте житейскую дидактику с развлекательностью сюжета требует большого таланта, который, по-видимому, не проявился ни у одного из позднейших авторов в той же степени что и у классиков жанра. И, наконец, в-третьих, что является самым существенным, недостойное поведение главного героя ал-¦ар¬р¬ и его порой чрезмерно вольнодумные высказывания Это касается макам с плутовским сюжетом (всего 35 в сборнике [Долинина 2010, с. 35]). См. гл. 3, п. 3.6.1. шли в разрез с мусульманской моралью, отчего их воспроизведение в манере ал-¦ар¬р¬ было нежелательным для позднейших авторов Классическая макама, позаимствовав форму у функциональных жанров (высоких по стилю и религиозно-назидательных по характеру), впервые в арабской литературе обнаружила в своём содержании признаки художественной повествовательной прозы (о роли функциональности жанров см. [Рифтин 1974, с. 13]). Дальнейшее развитие макамы в её исконной жанровой составляющей (изящный язык, особая форма и плутовское содержание) оказалось нереализованным из-за неприятия средневековым мусульманским обществом безнравственного героя, выступающего неизменным триумфатором. [Крымский 1906 с. 283-384].. Следует отметить, что именно эти черты существенно дополняют образ главного героя, делая его более выразительным, а противоречие между его высокообразованными речами и вульгарным поведением, являющееся основной идеей вновь возникшего жанра, ещё более явным.

Несмотря на успех макамы, среди современников ал-¦ар¬р¬ по-прежнему можно было встретить авторов, которые в своих сочинениях обращались к одному из аутентичных значений слова «макама», рассматривая его скорее как «благочестивые рассуждения» (вторая категория адабных сочинений, см. выше), нежели приключения красноречивого бродяги. Среди них можно назвать сборник ал-¦азвл¬ (ум. 1111) «Пребывание учёных перед [лицом] халифов и эмиров» («Ма¬вмвт ал-`уламв' байна йадай ал--улафв' ва-л-умарв'») и ас-Сам`вн¬ (ум. 1167) «Пребывание учёных перед [лицом] эмиров» («Ма¬вмвт ал-`уламв' байна йадай ал-умарв'»). Тоже самое можно сказать о сборнике аз-Зама-шар¬ (1074-1143), который, объявив источником своего вдохновения макамы ал-Хама¬вн¬ и ал-¦ар¬р¬, составил пятьдесят макам религиозно-дидактического содержания под названием «Великие наставления» («НаLв'и- ал-кибвр») Об этом авторе и его макамах см. гл. 3, п. 3.1..

Наряду с занимательными приключениями красноречивого плута и благочестивыми рассуждениями, макамой, а вернее макамами, также называли сочинения мистико-религиозного характера - суфийские наставления о достижении определённых состояний тела и души (например, пятьдесят макам Му-аммада ад-Димаш¬¬ (ум. 1327) «ал-Ма¬вмвт ал-фалсафиййа ва-т-тарджумвт аL-L-фиййа» [Brockelmann, 1938-1944, с. 161]) и толкования суфийских терминов (например, «Ма¬вмвт L-фиййа» Йа-йв ас-Сухравард¬ (ум. 1191) [Brockelmann, 1936-1937, с. 78]) См. список других суфийских авторов макам у Я. Хямен-Антилы [Hдmeen-Anttila 2002, с. 366]. Эти сочинения не имеют никакого отношения к жанру макамы, основанному ал-Хама¬вн¬, и называются таким образом лишь в связи с одним из значений слова «макама» - стоянка, в данном случае «стоянка» души на пути познания божественной сущности. Можно сказать, что попытки обнаружить некий суфийский подтекст в классических макамах равнозначны попытке истолковать суфийскую поэзию с точки зрения школы формализма, обращая внимание исключительно на используемые в ней художественные приёмы.

2.2.2 Изысканность языка - смысловая нагрузка

Классическая макама представляет собой рассказ (несколько схожий с европейской новеллой), повествующий о вымышленных приключениях двух красноречивых персонажей - рассказчика и его знакомого, - главного героя-ад¬ба Определение понятия «ад¬б» см. в прим. № 95., поучительная речь которого обычно является кульминационным моментом макамы. Согласно устоявшемуся средневековому канону текст макамы должен быть написан рифмованной ритмизованной прозой (садж`) См. определение понятия «садж`» и его виды в п. 2.2.4., в различной степени перемежающейся со стихотворными элементами; для неё также обязательно наличие двух постоянных (если речь идёт о сборнике макам) вымышленных персонажей Однако наличие вымышленного рассказчика и героя-плута отнюдь не «является жанровой константой для всех макам», как это утверждает С.Г. Парижский [Парижский 2010, с. 18-19]. - повествователя (рвв¬) и красноречивого главного героя (бал¬-).

Большинство постклассических авторов, писавших в жанре макамы, сохранили использование рифмованной, более или менее ритмизованной, прозы, смешанной с поэзией. Однако увлечение филологическими изысками Имеются в виду замысловатые стилистические фигуры, многочисленные цитаты и изречения, всевозможные графические приёмы и средства выразительности, используемые для украшения текста., возникшее вскоре после зарождения жанра и впервые проявленное в непревзойдённых макамах ал-¦ар¬р¬ Удачное сочетание в его макамах красоты изложения с занимательностью сюжета стало недостижимым идеалом для позднейших авторов, которые, пытаясь повторить опыт ал-¦ар¬р¬, основное внимание уделяли лишь стилистической обработке текста. В итоге жанр макамы стал, подобно жанру рисвла, ни чем иным как удобным средством для упражнения в риторике, позволив авторам без последствий излагать собственные мысли под личиной вымышленных героев, а также демонстрировать собственные лексикографические познания.

, привело к исчезновению ключевых персонажей из многих постклассических макам и снижению роли сюжета в повествовании. Более того, употребление сложной, редкой, и подчас непонятной, лексики в сочинениях подобного типа вызвало необходимость написания к ним обширных лексикографических комментариев. Формальное соблюдение требований канона в таких сборниках, а нередко и полное отсутствие в них базовых черт классической макамы, сближают их с упомянутыми выше См. выше п. 2.1. жанрами, представляющими собой источник первоэлементов для самой макамы.

Изложение в высоком стиле историй (высокий лексический уровень) О принципе «иерархичности» стилей в арабской поэзии см. [Шидфар 1974, с. 118-149]. о проделках образованных мошенников оказалось весьма оригинальной для своего времени идеей На наш взгляд, именно это было одной из важнейших составляющий успеха жанра макамы, несмотря на то, что, как утверждает К. Брокельман и Ш. Пелла, «противоречие между внешним видом персонажей и их красноречием распространённое явление в литературе адаба» [Brockelmann 1986, c. 108].. Получив наилучше воплощение в творчестве ал-¦ар¬р¬, она позволила макаме приобрести статус одного из центральных жанров в арабской литературе к началу XII века На момент своего зарождения макамы считались особым развлечением лишь для небольшого (относительно всего арабоязычного населения халифата) круга знатоков изящной словесности благодаря своему усложнённому языку и филологическим изыскам..

Макамы ал-¦ар¬р¬ стали классическим образцом арабского литературного красноречия и получили широкое признание не только по всему мусульманскому востоку, но и за его пределами благодаря красоте стиля изложения. «Каждая их строка насыщена метафорами, параллелизмами, сравнениями, гиперболами, не всегда с первого взгляда понятными намёками и иносказаниями, пословицами, афоризмами, литературными и кораническими цитатами» [Долинина, Борисов, Кирпиченко 1987, с. 5]. Ал-¦ар¬р¬ использует «богатую синонимику арабского языка, игру слов, основанную на оттенках их значения, на омонимии, аллитерациях и ассонансах, а порой и на особенностях арабской графики» [Там же, с. 5].

«Именно речь, по мнению средневековых арабских философов, будучи выражением разума, в первую очередь способствует формированию человеческого общества на рациональных основах. Это представление оказало своё воздействие на арабскую книжную литературу, стиль которой, оттачиваясь веками, становился все более изысканным, подчинялся требованиям гармоничности организации фразы, правильного выбора слов для высоких и низких жанров, насыщался тропами и разнообразными звуковыми украшениями» [Там же, с. 5]. «“Жонглирование словами”, любование своим искусством, умением выразить самые различные оттенки и градации мысли характерно для деятелей арабской средневековой литературы». «В нём отражается их благоговейное отношение к человеческому разуму, приобщающему человека, по их словам, к «высшему разуму», творцу Вселенной» [Шидфар 1974, с. 102]. По мнению Б.Я. Шидфар, увлечение словесными образами и «вычурность», проявляемые арабскими средневековыми прозаиками и поэтами, составляли эстетические основы их творчества, «краеугольным камнем которого являлся рационализм, стремление подчинить эмоцию», сделать её «разумной», сводя её к определённым нормам [Там же, с. 102].

Несмотря на преклонение средневековых филологов перед красотой арабского языка и его лексическим богатством, уже в аббасидскую эпоху многие выражения и слова классического арабского языка стали выходить из общего употребления. Целью ал-¦ар¬р¬ было сохранение редких слов, чему способствовали не только его филологические трактаты См. [Долинина, Борисов, Кирпиченко 1987, с. 6]., но и сборник из пятидесяти макам и более двадцати филологических комментариев, написанных к ним его последователями Самый знаменитый из комментариев «Шар- `алв ма¬вмвт ал-¦ар¬р¬» был составлен А-мадом ал-Шар¬ш¬ (1162-1223).. О ценности макам ал-¦ар¬р¬ как словарного источника также свидетельствует тот факт, что их штудирование было включено в общеобразовательную школьную программу наряду с заучиванием Корана (чего не случилось с макамами ал-Хама¬вн¬, которые в этом отношении были составлены на порядок проще).

Ал-¦ар¬р¬ в своих макамах не только дал продолжение канону, созданному ал-Хама¬вн¬, придав жанру его классический вид, но и сумел его во многом усовершенствовать. Так, например, композиционная модель его сборника, в отличие от сборника ал-Хама¬вн¬, обладает изначально задуманной циклической завершённостью См. об этом статью А.А. Долининой «Макамы ал-¦ар¬р¬: композиционная структура цикла» [Долинина 2010, с. 44-50].. Можно сказать, что макамы ал-¦ар¬р¬ послужили своеобразным стержнем канона, точкой его наивысшего расцвета, которая, однако, по мнению западных исследователей, обозначила и начало его упадка, проявившегося в творчестве позднейших макамных авторов.

2.2.3 Плутовство (порок) - красноречие (образованность)

Чётко обозначить момент возникновения какого-либо жанра арабской литературы, равно как и модель, на которой он основывается, едва ли представляется возможным. Это в полной мере касается и макамы. Можно лишь сказать, что одна из центральных идей классической макамы, а именно сочетание высокого литературного стиля с тематикой из низких жанров, очевидно, окончательно вызрела к X веку и, согласно общепризнанному мнению, первым, кто воплотил эту идею в особой литературной форме, был именно ал-Хама¬вн¬.

Макама представляет собой жанр, построенный на противоречии, возникающем от гротескного сочетания объекта, избранного для повествования, и высокого повествовательного стиля. Центральный персонаж классической макамы - бродячий литератор, зарабатывающий на жизнь красноречием и учёностью. На его плутовской изворотливости зиждется увлекательность фабулы классических макам, выстраивается их сюжетная линия. Особую пикантность повествованию придаёт диссонанс его учёных высокообразованных речей, проявляемых вкупе с поэтическим мастерством, с неожиданно вульгарным поведением. Будучи помещённым в контекст литературы адаба - образовательной по своей сущности, уличный пройдоха-плут в роли главного героя уже сам по себе выглядит анекдотично. Вкладывая в его уста адибные речи, авторы классических макам ещё более усилили комический эффект от такого сочетания и получили в результате повествование в высоком стиле о низком в плане морали герое.

В литературе о похождениях «деклассированных элементов» аббасидского халифата Литература о нищих этого периода исследована у А.Х. Хасана [Хасан 1986]., которая появилась незадолго до зарождения макамы как следствие интереса, проявляемого аристократией и литераторами к членам низшего сословия, наблюдается схожий принцип [Фильшстинский 1991, с. 277, 279]. Существует мнение, что эта литература оказала определённое влияние на формирование жанра макамы [ath-T?h?a`вlibо 1886, с. 176; Bosworth 1976, с. 96-97]. Типичным примером для проведения параллелей с макамой является «Сасанская касыда» («+аLида свсвниййа») Аб- Дулафа ал-=взрадж¬ (X в.) См. арабский текст [Bosworth 1976, с. 3-39]., в которой подробно описаны приключения маргинальных элементов общества - странствующих в поисках пропитания нищих, бродяг, плутов и мошенников, именовавших себя «бан- Свсвн» («дети Сасана» по имени родоначальника 4-ой иранской династии Сасана) Одним из типичных персонажей сасанской литературы является мукадд¬ - нищий или бродяга, путешествующий из города в город в поисках заработка, который он добывает, рассказывая увлекательные историй окружающей его толпе. [Борисов, Долинина, Кирпиченко 1978, с. 5, 209]. Особенностью литературы о нищих, помимо использования вульгарных сюжетов, является введение в высокие жанры «низовой» лексики, которая, согласно средневековому принципу «иерархичности» была в них совершенно неприемлема [Шидфар 1974, с. 120-121]. Одним из самых ранних авторов данного направления является Аб--л-+всим `Вмир ал-Азд¬ (1158-1226), плутовские рассказы-макамы которого получили название «Рассказы Аб--л-+всима» («¦иквйвт Аб--л-+всим») [Hдmeen-Anttila 2002, с. 84-87, 335]. Поскольку точная дата составления сборника ал-Азд¬ не известна, нельзя определённо сказать о степени его влиянии на творчество ал-Хама¬вн¬ [Там же, с. 87].

2.2.4 Проза - поэзия

С доисламских времён садж` использовался в речах и проповедях, в тяжбах и перепалках, являясь «инструментом импровизации, экспромта, формой того природного дара красноречия, острословия, которым арабы так гордились» [Фролов 1991, с. 72]. Более того, по предположению Д.В. Фролова, эта форма речи способствовала возникновению метрической системы арабской поэзии [Там же, с. 92-93]. Садж` встречается во многих сурах Корана (например, суры 81 и 82), что в начальный период ислама отрицалось мусульманскими богословами Например, Аб--л-¦асан ар-Румвн¬ (908-994) [Демидчик 2004, с. 38]. вследствие необходимости противопоставления «нерукотворного Корана как слова Аллаха» рифмованной речи доисламских поэтов и кахинов, которые называли откровения, произносимые Пророком, садж`ем и стихами. Отсюда в раннеисламский период эта «языческая» форма речи оказалась табуированной, однако уже в X-XI вв., т.е. как раз ко времени возникновения классических макам, садж` стал основным способом выражения мысли среди литераторов и учёных и оставался таковым до конца XIX века (особенно это касается класса административных секретарей, к которым принадлежал ал-Хама¬вн¬) [Brockelmann 1913-1936, c. 109].

С точки зрения формы, одним из неизменных атрибутов макамы является использование в ней рифмованной ритмизованной прозы (садж`а), дополняемой в различной степени стихами. В связи с этим следует уделить особое внимание понятию садж` как особой организации прозаического текста рифмой. На наш взгляд, наиболее ясное определение садж`у дал Н.В. Юшманов в «Грамматике арабского языка», которое здесь приводится дословно По мнению А.Б. Куделина лучшее определение садж`а принадлежит Р. Блашеру: «Названием садж` арабо-мусульманские авторы обозначают вид прозы, отличный как от свободной прозы (la prose libre), так и от метрической поэзии (la poйsie mйtrique)… Эта проза характеризуется использованием ритмических единиц (les unitйs rythmique), обычно довольно коротких - от четырёх до восьми или десяти слогов, иногда и более, оканчивающихся клаузулой. Эти ритмические единицы объединяются в группы, имеющие одну рифму. В этих группах каждая ритмическая единица не обязательно содержит одно и то же количество слогов, и в конечном итого основной элемент составляет рифмовая клаузула. Слово садж` можно приблизительно перевести как «рифмованная и ритмизованная проза»» [Blachиre 1952-1966, p. 189 цит. по: Куделин 2003, с. 332-334].: «Наряду с поэзией существует и рифмованная проза, то есть вид речи, где соблюдается рифма, но нет определённого размера. Рифмованной прозой пользуются преимущественно для предисловий и заглавий в сочинениях; ею же написан Коран и ряд произведений изящной литературы (макам и т. п.). Однако, если в поэзии рифма служит для звуковой связи стихов, в рифмованной прозе она, напротив, служит в качестве разделительного средства для сплошной массы неразмеренной речи. Такие разделительные рифмы могут письменно не совпадать, но в произношении они совпадают, так как слабая часть в остановке опускается» [Юшманов 1999, с. 121]. Учитывая это определение, следует добавить, что садж` - это проза не просто рифмованная, но и ритмизованная, за счёт чего именно и проявляется её упорядочивающий эффект в тексте.

В арабской поэтике, в отличие от персидской, садж`, как правило, не выделяется в самостоятельную фигуру бад¬`. Чаще термин садж` употребляется при объяснении фигуры тарс¬` (близка к садж`у мутаввз¬, см. ниже) Такое положение наблюдается и у некоторых теоретиков персидской литературы, например, у Му-аммада ар-Рвз¬ [ар-Рвз¬ 1997, c. 212-213, 393-394].. Это позволяет предположить, что садж` понимался как характеристика именно прозаической речи и использовался теорией лишь для объяснения приёмов украшения поэтической речи, сходных с ним в определённом аспекте [Чалисова 1985, с. 179].

Арабской литературе, как и некоторым другим литературам Ближнего Востока (персидская, таджикская) О садже в персидской классической литературе см. [Мусульманкулов 1966]., известны пять разновидностей садж`а В работе известного теоретика персидской литературы Раш¬д ад-д¬на ВаLввLа (ум. 1182) встречаются только три вида из пяти [Чалисова 1985, с. 100-101].. Практически все они встречаются в макамах ал-`Аббвса:

1. Садж` мутаввз¬ (параллельный садж`) - на концах двух или более рифмующихся отрезков речи (¬ар¬на) ставятся слова, совпадающие по конечной корневой букве (рвв¬), метру (вазн) и рифме (¬вфийа). По своим особенностям, этот вид наиболее близок к стихотворной рифме:

«ЭнеЗ УСС гСЭжЪЙ ж ГЯжЗИ гжЦжЪЙ» [88:13-14] Здесь и далее в квадратных скобках даётся ссылка на текст Корана..

У ал-`Аббвса:

«дНгПЯ Зббег Ъбм гЗ ИбЫКдЗ гд ЗбИбЗЫЙ * ж УжЫК будЗ гд ЗбХдЗЪЙ ж ЗбХнЗЫЙ» (P: л. 1b: 2-3).

2. Садж` муLарраф (концевой садж`) - слова совпадат по конечной корневой букве, но различаются метром и рифмой:

«гЗ бЯг бЗ КСМжд ббе жЮЗСрЗ жЮП ОбуЮЯг ГуШжЗСрЗ» [71:13-14].

У ал-`Аббвса:

«* бГд ЗбНСнСн ГПеФ Яб дЗУМ Ъбм гджЗбе * ж НнС Яб ЪЗИС Эн гУбЯ гЮЗбе» (P: л. 2а: 3-4).

3. Садж` мутаввзин мута¬вбил (метрический, уравновешенный садж`) - рифмующиеся отрезки слов совпадают только по метру и рифме:

«ж ЗбдЗТЪЗК ЫСъЮрЗ ж ЗбдЗФШЗК дФъШрЗ ж ЗбУЗИНЗК УИъНрЗ ж ЗбУЗИЮЗК УИъЮрЗ» [79:1-4].

У ал-`Аббвса:

«ж ЮШЪдЗ ЗбЪнФ ЗбГОЦС * Эн ЮШЪ гд Зббнб ЗбГУжП * НКм ИПЗ ЗбХИЗН ЗбГТСЮ» (P: л. 6а: 11-12).

4. Садж` мураLLа` (унизанный садж`) - слова совпадают по метру и конечной букве, но различаются по рифме:

«Ед ЕбндЗ ЕнЗИег Лг Ед ЪбндЗ НУЗИег» [88:25-26].

У ал-`Аббвса:

«ЭЗПЪждн Ебм ЯФЭ ЗбЫгЙ * ЭЪУм Гд ГЯжд бЯг СегЙ» (P: л. 4а: 6).

5. Садж` мутамвLил (схожий садж`) - слова совпадают по метру, но различаются по конечной букве и рифме:

«ж ВКндЗегЗ ЗбЯКЗИ ЗбгУКИнду ж еПндЗегЗ ЗбХСЗШ ЗбгУКЮнгу» [37:117-118].

Одним из характерных отличий классических макам являются присущие им типы садж`а. У авторов-классиков и некоторых их последователей (тот же ал-`Аббвс) особенность садж`а заключается в темперированном порядке рифмообразующих элементов внутри рифмующихся отрезков, создающем своеобразную мелодику текста при его чтении, а также в стремлении к «уравновешиванию» этих отрезков по количеству слов. В макамах большинства позднейших авторов (особенно современных) этот принцип не выдерживается, а их садж`, как правило, представляет собой однотипное повторение слов с рифмующимися окончаниями (садж` мутаввз¬, реже муLарраф), либо же «белый садж» «Вид речи, который по своему строю похож на садж, но не имеет рифмы», стал широко применяться в раннеисламский период, встречается в Коране и в хадисах, [Фролов 1991, с. 73].. Длина и количество рифмующихся пар в обоих случаях зависят от характера повествования, также играет роль экспрессивный фактор и умение автора использовать богатство лексических значений арабского литературного языка.

В арабских макамах могут быть задействованы три принципа организации художественного текста, выполняющих разные функции:

1) садж` как форма изложения, типичная для ближневосточной литературы (рифмованная ритмизованная проза);

2) стихотворная форма;

3) прозаическая форма, известная западной литературе (нерифмованная проза).

Перечисляя наиболее типичные черты макамного жанра, исследователи непременно упоминают садж` и стихи, но, как правило, упускают из вида встречающиеся в нём нерифмованные прозаические элементы, также играющие важную роль в повествовании. По всей видимости, это связанно с тем, что отрезки нерифмованной прозы, встречающиеся в макамах, на первый взгляд воспринимаются лишь как неестественно «разросшиеся» элементы садж`а. Такое впечатление создаётся от того, что слог нерифмованной прозы макам, окружённой садж`ем, представляется изысканней, чем слог обычной литературной прозы.

Сюжет каждой макамы может содержать от одного до трёх смысловых эпизодов (написанных садж`ем со стихотворными вставками), количество которых зависит от типа макамы. Связующим звеном между этими эпизодами могут являться короткие прозаические фрагменты, совершенно не рифмующиеся с окружающим текстом.

Например, у ал-`Аббвса См. также, например, у ал-Хама¬вн¬ «Стихотворческую макаму» (№ 1); у ал-¦ар¬р¬ - «Хульванскую» (№ 2).:

«Лг дЗжбждн СЮЪЙ гЯКжИЗ ЭнеЗ» (P: л. 4а: 13).

«ж ГжСПК Ъбне ЗбГМжИЙ ЗбСЗЖМЙ ж ЗбЯЗУПЙ Эн КЭУнС ЮжбЙ КЪЗбм» (P: л. 5а: 4-5).

Кроме того, нерифмованная проза, помимо связующей функции в повествовании, ускоряет переход от одного смыслового эпизода к последующему, представляющему, с точки зрения автора, ещё больший интерес, что особенно хорошо просматривается в макамах ал-Хама¬вн¬. Такой эффект достигается за счёт естественного психологического напряжения, возникающего в сознании читателя от контраста при переходе от бегло воспринимаемой рифмованной прозы, составляющей основной текст, к прозе нерифмованной. То есть чередование рифмованной и нерифмованной прозы служит в качестве сюжетного движителя и обозначает переход к более значимым для повествования моментам.

Стихи в классических макамах могут служить в качестве продолжения рифмованной прозы, украшенного дополнительными синтаксическими средствами выразительности (характерно для макам ал-`Аббвса) - в этом случае в них описываются те же самые события и обстоятельства, о которых читатель узнаёт ранее из прозаической части текста. Стихи для макам могут быть сочинены как самим автором, так и заимствованы им у известных поэтов. Второе явление наиболее часто встречается в близком к макамам жанре рисвла, и именуется арабами термином тагм¬н (ар. вкладывание, включение), то есть переплетение авторской прозы со стихами известных поэтов, часто синтаксически неразделённых, без указания перехода от прозы к стихам.

Примечательно, что в макамах на иврите, в отличие от арабской литературной традиции, стихи могут использоваться в качестве зачина и концовки макамы [Парижский 2011, с. 8]. В арабских макамах классического периода такая особенность не встречается, поскольку жанровым каноном предусмотрена традиционная вводная формула в прозаической форме как обязательная диспозиция для каждой макамы, а предшествующий расставанию героев диалог неизменно обозначает завершение действия (в этом отношении макамы на иврите имеют некоторое композиционное сходство с макамами ал-¦ар¬р¬, в которых стихи могут быть частью завершающего диалога - например, макама «О двух динарах», № 3).

Цитирование поэзии в прозе свойственно для многих жанров арабской литературы и встречается в ней ещё с доисламских времён (например, племенные предания «Аййвм ал-`араб», собранные и записанные Аб- `Убайдой (728-825) См. предисловие к «Аравийской старине» [Аравийская старина 1983, с. 9].). В связи с этим невозможно провести чёткое разграничение прозы (где господствовал принцип исторической достоверности) и поэзии (где допускался вымысел). То есть принципы отношения литературы к реальности были на стороне прозы, а вымысел, характерный для «высоких» и «низких» жанров поэзии (восхваления (мадх) и его антипод - поношения (хиджв')), был обусловлен практической необходимостью О концепции правды и вымысла в арабской литературе см. [Демидчик 2004, с. 24-44]..

Отличием макам от других жанров является чередование поэтических отрывков с садж`ем О соотношении прозы и поэзии в классических макамах на примере макам ал-¦ар¬р¬ и ал-`Аббвса будет сказано в гл. 3, п. 3.5. в художественном тексте, когда информация, приводимая в рифмованной прозе, может быть продублирована в не менее изящной стихотворной форме. При этом авторы макам отходят от принципа исторической достоверности как в поэзии, так и в прозе. Отсюда возникает свобода в вымысле персонажей и сюжетов макам, нередко приобретающих авантюрно-приключенческий характер. Сюжеты некоторых макам могут быть и вовсе сказочно-фантастическими (см. у ал-`Аббвса макаму «О жадности и довольстве малым», № 20) См. гл. 3., п. 3.6.2. - в этом случае в них заметно влияние народной литературы (фольклора и сказок - например, сборника «1001 ночь»), в которой, как и в вышеуказанных жанрах поэзии, всегда имеет место вымысел.

2.3 Макама за пределами арабской литературы

Зародившись в арабской литературе X века, жанр макамы вскоре получил распространение в литературах других народов Ближнего Востока, в частности персидско-таджикской О макамах на персидском см. [Ибрвх¬м¬ 1346]., еврейской О макамах на иврите см. [Hдmeen-Anttila 2002, с. 297-327]., турецкой Например, Йа-йв аш-Ш¬Lав¬ (ум. 990) и его сборник «УL-л ал-мирзакан䬻 [¦вддж¬ =ал¬фа 1992, с. 115 цит. по: Hдmeen-Anttila 2002, с. 297]., сирийской, индийской и малайской О макамах на малайском см. [Jacquet 1833].. Это объясняется тем, что успех жанра в арабо-мусульманской среде, созданного ал-Хама¬вн¬ и завершённого ал-¦ар¬р¬, был настолько поразителен, что авторы, писавшие на иных языках, но при этом имевшие познания в арабской литературе, решились на создание собственных сборников макам.

Наиболее известным мастером макамы в персидско-таджикской литературе является ¦ам¬дадд¬н Бал-¬ (ум. 1164), составивший в 1155 году цикл из двадцати четырёх макам «Ма¬вмвт-и -ам¬д¬» [Hдmeen-Anttila 2002, с. 297; Katsumata 2002, с. 118]. Его макамы написаны в соответствии с жанровым каноном в подражание арабским авторам-классикам, однако в них нет постоянного главного героя. В некоторых из них сюжет представлен учёной беседой противопоставленных по какому-либо признаку людей: это могут быть юноша и старик, суннит и шиит, доктор и астроном. Сюжеты остальных макам носят спекулятивный характер, в них описываются времена года, свойства человеческой натуры, приводится обсуждение правовых и мистических вопросов, при этом в тексте смысл всегда уступает место завершённости формы.

Архиепископ города Нисибин (совр. Турция), `Абд¬шф` бен Бр¬кв (ум. 1318), подражая ал-¦ар¬р¬, составил на сирийском языке сборник из пятидесяти макам под названием «Эдемский сад» (Пардаийсв да-`ден) Eine syrisch-christliche Maqвme von `Abdорф` bar Brоkв: Ein Beitrag zur nahцstlichen Maqвmenliteratur [http://www.geschkult.fu-berlin.de/e/semiarab/semitistik/projekte/Abgeschlossene_Projekte/maqame/index.html].. Эти макамы написаны в стихах и имеют, как и большинство постклассических макам, сугубо религиозную и дидактическую направленность. В 1316 году `Абд¬шф` написал комментарий к своему сборнику, в котором объяснил изобилующие в его макамах редкие и сложные выражения [Chabot 1934, c. 141; Katsumata 2002, c. 119].

В Индии известен Аб- Бакр ал-¦усайн¬ ал-¦аграм¬ (конец XVI века), который в подражание ал-¦ар¬р¬ также составил сборник из пятидесяти макам [Маджвн¬-л-адаб 1957, c. 74-79, 76-78]. Двум из них посвящена статья с подробным обзором [Ebied, Young 1978, c. 14-20].

Большое количество произведений в жанре макамы было создано в средневековой еврейской литературе. Первооткрывателем макамы на иврите считается Йех-дв бен Шломо ал-¦ар¬з¬ (1165-1225), живший в Испании. Его сборник под названием «Сэфер Та-кемони» («Книга ты меня поучаешь») состоит из пятидесяти макам Русский перевод этих макам см. [Лазарис 2013]., объединённых, как и арабские классические макамы, постоянными персонажами - повествователь Еман Езрахитянин и главный герой Хевер Кенеянин [Парижский 2011, с. 78]. Особенность сборника ал-¦ар¬з¬ составляет искусное включение в текст макам библейских цитат и оборотов, направленных на поднятие статуса средневековой еврейской литературы. Интерес ал-¦ар¬з¬ к жанру макамы также выразился в переводе им на иврит в 1205 году сборника ал-¦ар¬р¬. Современник ал-¦ар¬з¬, Якоб бен Элеазар из Толедо (нач. XIII в.) написал десять макам философско-дидактического содержания под общим названием «Сефер Мэшвл¬м» («Книга притч»). Особенностью этих макам является наличие в них повествователя, при отсутствии главного героя. Из самых известных авторов макам на иврите также можно назвать: Шеломо ибн Цакбель, Йосеф ибн Забара, Йехуда ибн Шабтай [Парижский 2011, с. 68-92].

Что касается европейской литературной традиции, то между героем плутовских новелл, пикаро, и персонажами арабских классических макам - Аб--л-Фат-ом ал-Искандар¬ и Аб- Зайдом ас-Сар-дж¬ на первый взгляд прослеживается значительное сходство, несмотря на то, что макамы написанные или переведённые на латинский или романские языки в средневековье неизвестны. Популярность макам ал-Хама¬вн¬, а впоследствии и ал-¦ар¬р¬, в Испании, и связанное с этим распространение их сборников, позволяет предположить наличие определённого влияния жанра макамы на возникновение европейской плутовской прозы в XVI-XVII вв. Этот вопрос, также касающийся влияния «1001 ночи», был рассмотрен в исследовании М. Тархуна, содержащем подробное сравнение между двумя упомянутыми арабскими источниками и плутовской литературой [Tarchouna 1982 цит. по: Brockelmann 1913-1936, с. 115].

ГЛАВА 3. ЛИТЕРАТУРОВЕДЧЕСКИЙ АНАЛИЗ МАКАМ АЛ-`АББВСА

3.1 Преемственность канона в макамах ал-`Аббвса

Личность ал-`Аббвса, к сожалению, по-прежнему остаётся для нас загадкой. Получение о нём каких-либо достоверных сведений без проведения дополнительного исследования, выходящего за рамки данной работы, представляется невозможным. Даты жизни ал-`Аббвса более чем приблизительны - жил он не ранее 2-ой четверти XVI в. и умер не позднее 1678 года Обоснование датировки см. в гл. 1, п. 1.3.. Единственный источник в нашем распоряжении, дающий косвенное представление о личности ал-`Аббвса - его сборник макам. Их содержание указывает на то, что он был бесспорно высокообразованным арабом-мусульманином, а по профессии, предположительно, принадлежал к факихам-хадисоведам Причины данного предположения изложены в п. 3.6.3 данной главы.. Известны отзывы владельцев рукописей В 66 и N.F.66 о макамах ал-`Аббвса и мнения о них нескольких крупных исследователей арабской литературы (см. ниже).

Ж.Л. Руссо, у которого в 1819 году Азиатским музеем была куплена рукопись макам ал-`Аббвса (В 66), даёт ориентировочную оценку рукописи макам Ибн Му-аммада ал-+авввса (В 65), принадлежащей к той же алеппской коллекции См. гл. 1, п. 1.1.: «Sйances ou discours acadйmiques, composйes а l'instar de celles de Hariri, mais infйrieures а ces derniиres pour le style et le fond des matiиres» («Макамы или учёные речи, составленные по примеру макам ал-¦ар¬р¬, но уступающие последним по стилю и по содержанию») [Rоusseau 1817, с. 14]. К этому он прибавляет следующее о макамах ал-`Аббвса: «Autres sйances acadйmiques dans le goыt des prйcйdentes» («Другие учёные макамы в стиле предшественников») [Ibid]. То есть Ж.Л. Руссо не находит в обоих сборниках ничего нового для характеристики жанра макамы, лишь отмечая их более низкий художественный уровень по сравнению со сборником ал-¦ар¬р¬.

Й. Хаммер-Пургшталь говорит в своём каталоге о привезённом им в Австрию в 1808 году списке макам ал-`Аббвса (N.F.66) следующее: «Die Stдndchen von Ebil Abbas Jahia Ben Said Ben Mari, des christlichen Arztes von Basra… denen Hariri's nachgeahmt» («Стоянки Аб--л-`Аббвса Йа-йи ибн Са`¬да ибн Мвр¬, христианского врача из Басры Вопрос подлинного авторства рукописи N.F.66 рассмотрен в гл. 1, п. 1.2.…, в которых он подражает [макамам] ал-¦ар¬р¬») [Hammer-Purgschtall 1840, с. 54]. То есть, Й. Хаммер-Пургшталь, очевидно, знакомый с содержанием сборника ал-`Аббвса, также отметил наличие в них линии преемственности, идущей от ал-¦ар¬р¬.

Л. Шейхо, занимавшийся изучением творчества арабоязычных христианских авторов, в том числе и Ибн Мвр¬, имел возможность познакомиться с макамами ал-`Аббвса по рукописи N.F.66, которая привлекла его внимание только благодаря ошибке Й. Хаммер-Пургшталя при её атрибуции. Он пишет, что «...бг дМП ЭнеЗ гд ЗбИбЗЫЙ гЗ ндУИ Ебм гЮЗгЗК ЗИд гЗСн ЭЭнеЗ нХН Южб ЗбХЭПн: бЗ ГМЗП ж бЗ ЮЗСИ ЗбЕМЗПЙ» («…мы не обнаружили в них (макамах) красноречия, приписываемого макамам Ибн Мвр¬, в этом случае верно высказывание аL-+афад¬ +алв--ад-д¬н Абу-L-+афв' ¦ал¬л ибн Айбак аL-+афад¬ ад-Димаш¬¬ (1296-1383), известный средневековый биограф и историк, автор макам [Brockelmann 1902, c. 40-41; Brockelmann 1938-1944, c. 27-29].: он (автор) не выразился хорошо и [даже] не приблизился к хорошему выражению») [Шейхо 1924, с. 347-348]. То есть по мнению Л. Шейхо, в макамах ал-`Аббвса нет красноречия, присущего макамам Ибн Мвр¬, и, в сравнении с ними, макамы ал-`Аббвса далеки от художественного идеала Надо отметить, что относительно художественной ценности макам Ибн Мвр¬ также существуют противоречивые мнения: «ЮЗб нЗЮжК ГМЗП ЭнеЗ. жЮЗб ЗбХЭПн гЗ ГМЗП жбЗ ЮЗСИ ЗбЕМЗПЙ жЗбгЮЗгЗК ЗбМТСнЙ жЗбгЮЗгЗК ЗбКгнгнЙ ОнС гдеЗ жгЗ ЮЗСИКЗ ЗбНСнСн.» («Сказал Йакут: он (Ибн Мвр¬) выразился хорошо. Сказал аL-+афад¬: он (Ибн Мвр¬) не выразился хорошо и [даже] не приблизился к хорошему выражению, а «Джазарийская» и «Тамимская» макамы лучшие из [его сборника], они не приблизились к [макамам] ал-¦ар¬р¬») [¦вддж¬ =ал¬фа 1992, c. 1791]..

Наконец, по оценке современного исследователя арабской литературы Я. Хямен-Аттилы, автора книги об истории жанра макамы, «the collection of 26 maqamas by al-`Abbвs, an obscure author…, also contains little of interest. The plots and the characters are totally Haririan» («сборник из 26 макам ал-`Аббвса, малоизвестного автора…, также малоинтересен. Сюжеты и герои совершенно харириевские») [Hдmeen-Anttila 2002, с. 345].

Таким образом в большинстве отзывов и описаний, отмечается подражательность макам ал-`Аббвса макамам ал-¦ар¬р¬. Ссылаясь на это, Я. Хямен-Аттила не видит в них ничего нового, а Л. Шейхо подчёркивает невыразительность их слога в сравнении с макамами Ибн Мвр¬. Безусловно, что общие для обоих авторов названия макам, мотивы и сюжеты в свете европейской литературной традиции могут быть восприняты лишь как попытка ал-`Аббвса, и не самая удачная, подражания макамам ал-¦ар¬р¬ с учётом современных его эпохе эстетических идеалов и художественных вкусов. Однако, с точки зрения арабских теоретиков «заимствования», сборник макам ал-`Аббвса нельзя назвать безынтересным механическим подражанием.

Мнение западных исследователей, наподобие Я. Хямен-Аттилы, о том, что большинство авторов макам после ал-Хама¬вн¬ и ал-¦ар¬р¬ не внесли ничего нового в жанр, а, следовательно, «малоинтересны», должно быть пересмотрено с учётом арабской теории заимствований и принципа каноничного развития арабской литературы. Художественные инновации и нововведения, в том виде, в котором их отмечают критики в произведениях западных писателей, неприложимы к арабской концепции литературного развития. Так, в арабской традиционалистической поэтике господствует представление о том, что оригинальный поэт развивает, углубляет и расширяет рамки традиции, а не выходит за её пределы [Куделин 2003, с. 185].

При анализе содержания макам было бы правильно учитывать систему ценностей, присущую именно средневековой арабской литературе, а не только современной западной, с которой она значительно расходится во многих ключевых аспектах. Арабское литературоведение как в поэзии, так и в прозе, уделяет особое внимание заимствованию, транспонированию и улучшению поэтических мотивов и образов (ма`вни); изяществу и красоте выражений (алфвг), в которые эти мотивы облачены; правильности, «чистоте» и новизне лексики арабского языка, употребляемой в повествовании и обуславливающей ясность авторской мысли.

Каноническое творчество как явление особого типа культуры являлось для арабов аналогом процесса научного (дедуктивного) познания, объективно схожего с ним по ряду существенных признаков. Цель этого творчества состояла в накоплении суммы истинных представлений об общем, а не о частном, поэтому всякий автор мог приобщиться к творчеству, лишь усвоив достижения предшественников и опираясь на них в полной мере: оригиналь-ность автора и ценность его произведений определялись размерами его вклада в общую сумму знаний. По этой причине основой для эстетического впечатления в традиционалистском сознании арабов служила диссимиляция автора с традицией, его специфическое «рас-подобление» с предшественниками. Цепь таких сменяющих друг друга «лучших» литературных образцов обозначала фазы развития канона [Куделин 2003, с. 215-16]. В этом виде эволюция канона создавала новые возможности для проявления индивидуально-авторской инициативы.

Ал-`Аббвс безусловно вносит свой вклад в поддержание и развитие жанра макамы. Составлением сборника макам, основанного главным образом на творчестве ал-¦ар¬р¬, ал-`Аббвс продолжает каноническую традицию, он по-новому обыгрывает известные мотивы, тем самым лишний раз демонстрируя неисчерпаемый потенциал жанра для творчества.

Для адекватного понимания макам ал-`Аббвса их следует рассматривать в контексте преемственности арабской литературной традиции. Для этого необходимо ознакомится со сборниками макам предшественников и современников ал-`Аббвса и определить ценность их вклада в жанр макамы. Обозреть все сохранившиеся до наших дней сборники макам (см. п. 3.2 данной главы) не представляется возможным. Поэтому прежде всего мы ограничимся авторами, о которых ал-'Аббвс говорит как о своих предшественниках в жанре (ал-¦ар¬р¬, ал-МауLил¬, ал-+авввс). Также следует обратить внимание на творчество средневековых авторов, сборники макам которых были подшиты к австрийской рукописи Рукопись, некогда заказанная МуLLафой +арвбулус¬ (см. гл. 1, п. 1.2), состоит из трёх сборников макам и интересна своей композицией, которую можно назвать «рамочной» - её начало и конец представляют сборники дидактических макам сугубо назидательного характера (аз-Зама-шар¬ и ас-Суй-т¬), а середину - макамы ал-`Аббвса, содержание которых, в сравнении с макамами ал-¦ар¬р¬, более дидактично и достаточно набожно, но всё же содержит развлекательный элемент. Подобное соседство кажется особенно странным, если в сборнике ал-`Аббвса обратить внимание на макаму № 2 («Румийская»), сюжет которой относится к традиции романтических макам и касается особенностей нетрадиционных любовных отношений (см. п. 3.6 данной главы).. Наконец небезынтересно узнать, что же представляют собой макамы двух малоизученных авторов - одному долгое время ошибочно приписывали авторство австрийского сборника, а факты из биографии другого делали его идеальным кандидатом на авторскую роль (ибн Мвр¬, ал-`Аббвс¬).

Первый обзор будет посвящён макамам Аб- Му-аммада ал-¦ар¬р¬. В предисловии к сборнику ал-'Аббвс называет его своим главным предшественником в жанре макамы. Ал-'Аббвс отдаёт макамам ал-¦ар¬р¬ «пальму первенства на ристалище красноречия и превосходства» P: л. 2а, 1-2; V: л. 1б, 13-14., признавая их наивысшим образцом для подражания, несмотря на разделяющие авторов пять веков (как будет показано далее, ал-'Аббвс восхищался слогом его героев, но не их нравственностью). В предисловии к сборнику ал-`Аббвс также упоминает некоего автора макам, ал-МауLил¬, давая его творчеству отрицательную оценку. Вероятно, речь здесь идёт о Ибн Двнийвле ал-МауLил¬, поскольку он является единственным средневековым автором с подобной нисбой, о котором известно, что он жил ранее XVI века и произведения которого имели большое сходство с макамой. Наряду с макамами ал-МауLил¬, ал-`Аббвс упоминает в предисловии макамы Ибн Му-аммада ал-+авввса, также давая им отрицательную оценку.

Аб--л-+всим аз-Зама-шар¬, будучи современником ал-¦ар¬р¬, создал свой цикл макам, который, как будет показано далее, имел лишь формальное отношение к зародившемуся жанровому канону. Рукопись макам аз-Зама-шар¬ (N.F.65) некогда была подшита к австрийской рукописи с макамами ал-`Аббвса (N.F.66). В этот же конволют входил сборник макам Джалвладд¬на ас-Суй-L¬ (N.F.67), в связи с чем он также может быть рассмотрен в данном исследовании.

Аб--л-`Аббвс ибн Мвр¬, создавший значительный по объёму сборник макам, признавал себя, как и ал-`Аббвс, последователем творчества ал-¦ар¬р¬. До недавнего времени авторство макам, содержащихся в венской рукописи N.F.66, по ошибке приписывалось Ибн Мвр¬.