Но, вместе с тем, нельзя ограничивать сознание неповторимыми индивидуальными особенностями. Во-первых, потому что сам смысл слова “со-знание” означает знание вместе с другими людьми. Во-вторых, мысли каждого отдельного человека не привязаны к мозгу, а функционируют в межчеловеческой среде, в общении, во взаимодействии. Мысли одного человека постоянно соприкасаются с мыслями других людей, шлифуясь как галька на морском берегу. Да и сами мысли, сознание индивида не есть данность только его мозга. Она существует не только в виде актуального субъективного процесса, а может, будучи объективирована, существовать надличностно. Мысль, эмоция, чувства объективируются путем кодирования в предметно-символическом “теле” культуры. Это и научная истинность законов Ньютона, и эстетическая ценность музыки Моцарта, и вдохновение, запечатленное в скульптурах Родена, и т.д. Закодированная таким образом информация имеет всеобщий характер и не зависит ни от каких субъективно-психологических особенностей ее индивидуальных носителей. Это объективно-всеобщее надиндивидуальное есть общественное сознание, существующее в таких формах, как религия, искусство, мораль, правовое, политическое, научное, экологическое сознание, вненаучное знание.

Сфера сознания гораздо шире, чем сознание индивида. Например, Гегель считал индивидуальное сознание одной из конечных форм проявления абсолютной идеи, которая единственно обладает подлинной реальностью. Но так как сознание, всю духовную жизнь общества он рассматривает в соответствии с событиями мировой истории, индивидуальное сознание оказывается “сокращенным воспроизведением ступеней, пройденных человеком” (Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии, с. 10. М., 1990).

Представители “Философии жизни” - Ф. Ницше, А. Бергсон говорили о сознании как о какой-то более широкой реальности, из которой сознание черпает свои основания. Некоторые философы допускают, что сознание каким-то первичным образом находится вне индивида, как некое “полевое образование” (Мамардашвили М. Сознание - это парадоксальность // Вопросы философии, 1989, № 7). Другие ученые пытаются представить сознание как память о том, что было в преднатальный период, которая может актуализироваться в снах и мифологическом творчестве, когда возникает некое “океаническое чувство” (З. Фрейд).

Представляют интерес идеи о надиндивидуальном сознании антрополога XX в. Тейяра-де-Шардена. Не без утопических иллюзий он мечтал о грядущем слиянии всех человеческих воль и разумов в коллективное сознание, в некую точку “Омега”. “Омега” - реальность, образованная живым объединением мыслящих частиц. Он выводит это из эволюции, которая, по его убеждению, состоит в восхождении к сознанию. Но сознание - это способность к синтезу и организации, которая актуализируется в наш век планетизации человечества - массового сплочения. Это находит выражение и в экономической взаимозависимости, и в психической общности. И когда сегодня некоторые народы хотят, вопреки этой объективной тенденции, взять “суверенитета столько, сколько хотят”, “оказывается громадным количество выходящих наружу незанятых сил”, что ведет к сверхвозбуждению (Феномен человека. М., 1992. С.200).

К. Маркс и Ф. Энгельс объективность общественного сознания объясняют тем, что сознание, функционируя в межчеловеческой среде общения, во взаимодействиях, в которых человек и стал отделять свое “Я” с индивидуальным сознанием, объективируясь в различных формах, включаясь в социальные структуры, оказывается независимым от сознания каждого отдельного индивида.

Индивидуальное сознание отличается от общественного тем, что формируется на более широкой основе. Если общественное сознание отражает только общественное бытие, то в сознании индивида интегрируются как общественные, так и личные условия жизнедеятельности конкретного человека, специфика среды, природные, биологические и физиологические особенности.

Общественные параметры сознания тоже проявляются по-разному. Индивидуализированным является, например, нравственное сознание. Здесь нельзя ограничиться лишь пассивным восприятием и оценкой тех или иных выработанных обществом принципов. В этой сфере, как нигде, требуется особая активность человека. Если художественными ценностями можно овладеть, не превращаясь в живописца, музыканта, то для усвоения норм морали нужна личная позиция и общественно признанный результат действия данного человека. Он не может быть нравственной личностью, если сам не творит нравственные поступки. В этой области ценитель, творец, создатель и исполнитель сливаются воедино.

Если личное сознание - духовный мир отдельного человека, то общественное сознание - духовная жизнь общества, идеальная сторона исторического развития человека, социальной группы, народа. Общество не обладает сознанием, в каком им обладает отдельный человек: оно не имеет своего надличностного мозга.

Вместе с тем, между ними постоянно происходит взаимодействие. Исторически выработанные обществом нормы сознания духовно питают личность, становятся предметом ее убеждений, источником нравственных предписаний, эстетических чувств, представлений.

Механизмом, реализующим превращение индивидуального сознания в общественное, а общественного в индивидуальное, является процесс общения, коммуникации. Общественное сознание не существует наподобие платоновского царства идей: оно не витает где-то независимо от сознания отдельных людей. Эта независимость относительна: книжные богатства библиотек, сокровища картинных галерей, фонотеки, нерасшифрованные нотные записи имеют смысл духовного богатства только в отношении к отдельным конкретным людям. Вне живого оценивающего восприятия объективированная идея мертва.

Познание

Процесс объективирования сознания есть познание. Это - выработанная в процессе практической деятельности способность “выделения” объективных свойств вещей, в результате чего формируются понятия. А это означает возможность мысленно воспроизводить предмет, т.е. раскрывать и воссоздавать свойства предметов через их отношения и связи друг с другом. Одна вещь становится средством воплощения свойств других, выступая как мера и эталон. Например, свойство “прямизны” мы узнаем и в соответствующей палке, и в стенке, и в речи, и в походке и т.д. Раскрытие и выражение в символах опосредствованного бытия вещей, их всеобщности есть переход к теоретическому воспроизведению действительности. Это и есть познание, т.е. способность охватить всеобщую закономерность движущейся, развивающейся действительности.

Познавательное отношение человека к миру представляет собой необходимую сторону всей системы его отношений. Суть его заключается в выработке адекватного воспроизведения действительности, без которого невозможна реальная ориентация человека в мире, успешное преобразование этого мира, развитие самого человека со всеми его способностями к совершенствованию и развитию личностной самореализации.

Один из величайших и неоправданных предрассудков гносеологии заключается в том, что познанию противостоит вне его находящийся объект, который в познании должен отражаться и выражаться. Если мы возвысимся до духовного понимания сознания, то нам станет ясно, что познание есть акт, через который с самим бытием что-то происходит, происходит его просветление. Не кто-то или что-то познает бытие как противостоящий ему предмет, а «само бытие познает себя и через познание просветляется и возрастает», по словам Бердяева. В самом бытии происходит как бы расщепление, и оно выражается в познании в форме объективации. Когда мы говорим, что первичным является бытие, то говорим не о том бытии, которое уже рационализировано и выработано категориями разума, а о «первожизни», предшествующей всякой рационализации. Противостоит познанию как объект лишь то бытие, которое познанием до этого препарировано и рационализировано. Но сама первожизнь не противостоит познающему, ибо он в нее изначально погружен.

Тайна познания в том, что познающий в акте познания возвышается над предметом познания. Познание всегда есть творческое овладение предметом и возвышение над ним. Это следует уже из того, что познание должно изливать свет, распространять его в бытии и над бытием. Поэтому в познании бытие возрастает.

Основной, изначальной проблемой является проблема человека, проблема человеческого познания, человеческой свободы, человеческого творчества. В человеке скрыта загадка познания и загадка бытия. Человек есть носитель смысла, хотя человек есть вместе с тем и «падшее», по мысли Бердяева, существо, в котором смысл поруган. Но падение возможно лишь с высоты, и само падение человека есть знак его высоты, его величия. Он и в падении своем сохраняет печать своего высокого положения, и в нем остается возможность высшей жизни, возможность познания, возвышающегося над бессмыслицей мира. Человек неустраним из познания. Он не устранен должен быть, а повышен от человека физического и психического до человека духовного.

Из сказанного следует, что познание имеет онтологическую природу. Познание есть внутренний свет в бытии. Потому познание имеет космогонический характер. Когда философы ищут интуиции, они ищут познания, которое не есть объективированное, которое есть проникновение в глубину бытия, приобщение к бытию. И интуиция может быть понята не пассивно, как у Бергсона или у Гуссерля, а активно. Познание не есть вхождение бытия в познающего, стоящего вне бытия. Познающий находится в бытии, значит познание активно, есть изменение бытия. Познание есть духовная активность в бытии.

«Животное не знает ничего и потому не познает, замечает Ортега-и-Гассет. Но человек - это живая недостаточность, человек нуждается в знании, приходит в отчаяние от незнания» (Ортега-и-Гассет. Что такое философия?С.83).

Тайна и смысл познания в том, что оно - не самоцель, а функция практически деятельного человека. В этом и состоит принципиальное отличие человеческого познания от отражательной способности высших животных. Для чего человеку надо знать сущность вещей? Чтобы оперировать и взаимодействовать с ними в практической деятельности.

Практика в обыденном сознании понимается как действующий опыт человека, как воспроизводство или закрепление навыков продуктивной работы, как приложение, воплощение или испытание человеческих умений и знаний. Практика связывает потенциальный и актуальный аспекты совместной и индивидуальной жизни людей. Она выявляет проблему социального бытия как многомерного движения и взаимодействия различных форм человеческого опыта.

Важнейшими формами практики является, во-первых, материальное производство; во-вторых, социальное действие - преобразование общественного бытия, существующих социальных отношений. К практике относится и научный эксперимент - активная, в отличие от наблюдения, деятельность, в процессе которой человек искусственно создает условия, позволяющие ему исследовать интересующие его свойства объективного мира, в том числе и социального.

Практику можно рассматривать в контексте эволюции человека, когда практика выступает как особого рода социальная связь, обеспечивающая не только накопление человеческого опыта, но его трансляцию от поколения к поколению, от эпохи к эпохе. Другой аспект рассмотрения практики предполагается в контексте вещественных проявлений - как предметные условия, средства и результаты человеческой деятельности.

Но на рубеже XIX-XX веков выяснилось, что наука имеет дело с объектами, которые не обязательно являются вещами. Это - поля, волны, частицы, микро- и макрообъекты, не поддающиеся обычным наблюдениям и измерениям. В этих условиях, когда начинают говорить об интерактивных, духовных, гуманитарных, психосоциальных практиках, оказалось, что “практиковать” значит осуществлять определенный способ воспроизводства, концентрации, умножения или обновления человеческий сил. Так, восточная традиция предлагает “практиковать” дзен, “йогу”, разные виды медитации и т.п.

Все эти “техники” говорят не о внешних по отношению к человеку воздействиях, а о схемах, действующих в нем самом и обнаруживающих личностные и коммуникативные ресурсы человека. Сегодняшнее внимание к такого рода “практикам” может быть определенной реакцией на сведение предметности практической деятельности к чисто внешней, вещной, обезличенной форме.

Традиционно практика понимается как деятельность, заинтересованная, содержащая потребности, эмоции, нравственно-эстетические представления, влияющие на выработку людьми таких средств включения природных объектов в социальные процессы, которые способствуют гармонизации общества и природы.

В познании практика играет основополагающую роль, выступая как источник, основа, цель и критерий наших знаний. Практика является источником познания потому, что все знания вызваны к жизни главным образом ее потребностями. В частности, математические знания возникли из необходимости измерять земельные участки, вычислять площади, объем, исчислять время и т.д. Астрономия была вызвана к жизни потребностями торговли, мореплавания и т.п. Практика, таким образом, ставит перед познанием определенные проблемы и требует их решения. Поэтому она выступает как основа и движущая сила познания. В процессе преобразования мира человек обнаруживает и исследует все новые и новые его свойства и стороны, все глубже проникая в сущность явлений. Практика служит основой познания также и в том смысле, что обеспечивает его техническими средствами, приборами, оборудованием, без которых оно не может быть успешным.

Практика является целью познания, ибо оно осуществляется не ради простого любопытства, а для того, чтобы направлять и регулировать деятельность людей. Все наши знания возвращаются, а в конечном итоге, обратно в практику и оказывают активное влияние на ее развитие. Задача человека состоит в том, чтобы не только познавать и объяснять мир, но и использовать полученные знания в преобразовании мира, в удовлетворении потребностей людей, в улучшении их жизни.

Человек как предмет социально-философского анализа

Философия опирается на разносторонние знания о человеке, в том числе на естественно-биологические теории, на антропологические учения - понимание человека как существа социального, в котором пробуждается разум.

Признавая человека существом социальным и цивилизованным, антропологи подчеркивают также, что непосредственная природа в человеке перерабатывается культурой. Это подтверждается психоаналитическими концепциями, в которых обосновывается, что культура освобождает человека от биологических инстинктов для становления и развития собственно социокультурной его природы.

«Антропологии мы должны учиться у великих художников, - замечал Бердяев, - Шекспир, Достоевский, Л. Толстой, Стендаль, Пруст гораздо больше дают для понимания человеческой природы, чем академические философы и ученые психологи и социологи. А наряду с ними нужно поставить немногих мыслителей - в прошлом Бл. Августина, Я. Бёме и Паскаля, в XIX веке Бахофена, Л. Фейербаха, Киркегардта, в наше время М. Шелера. В науке же первое место принадлежит Фрейду, Адлеру, Юнгу. Есть еще самое распространенное в современной Европе антропологическое учение - понимание человека как существа социального, как продукта общества, а также как изобретателя орудий (homo faber). Это учение имеет сейчас больше значения, чем учение естественно-биологическое. Мы его находим у Маркса и Дюркгейма. Социальность превращает животное в человека»(Бердяев Н.А.О назначении человека.М. 1993. С. 57-58.).

Осмысливая и обобщая разнообразные идеи и концепции о человеке, философия вырабатывала и свои традиции. Размышления о человеке были всегда ключевыми в философии. Первые греческие философы видели в человеке частичку и малое подобие Вселенной - микрокосм, отражающий в себе породивший его макрокосм. Это вырастало из убеждения о единстве человека и природы. Но при недостатке научных знаний они приходили к отождествлению космических процессов и жизнедеятельности человека. Гераклит, например, считал, что, поскольку человек есть порождение и органическая часть природы, он способен познать его, углубляясь в себя как в его частицу.

Древневосточный человек воспринимал себя как часть социума, а социум видел включенным в природу, зависящим от космических сил. Поэтому в философских размышлениях древневосточных мудрецов природа занимала место “Ты”. Это означало, во-первых, что природа не отделена от человека, во-вторых, выступает не в качестве объекта размышления, а переживается чувственно, в обоюдном родстве. Наглядным доказательством слитности человека с природой может служить отсутствие пейзажа в изобразительном искусстве Древнего Востока III тысячелетия до н.э., где люди, животные и растения вплетены в единый ритм орнамента.

Позднее природе стало отводиться место “Оно”, что предполагает дистанцию между природой и человеком. Кроме того, позволяет соотнести это “Оно”, то есть природу, с другими объектами. Появление пейзажа, например, в древнеегипетской живописи II тысячелетия до н.э. - росписи и рельефы гробниц в Бени-Хасане - свидетельствует не столько о наблюдательности и знании человека о жизни в зарослях Нила (поведение птиц, мелких хищников и т.д.), сколько о начавшемся обособлении древневосточного человека от природы, о зарождающемся отношении “Я - Оно”.

Та же закономерность наблюдается в словесности Древнего Ближнего Востока в III тысячелетии до н.э. нет и намека на описание природы даже в таких сочинениях, в которых повествовалось о походах в глубинные районы Африки, где, конечно же, открывались неведомые, непривычные, диковинные картины природы. В сочинениях же II тысячелетия до н.э. появляются описания природы. В частности, в древнеегипетском “Рассказе Синукета” ярко описывается щедрость природы Палестины - Сирии.

Но все равно человек толковался только как малая часть и подобие Вселенной. Потом стал возникать вопрос, только ли человек есть живое зеркало и малое подобие Вселенной или это присуще любой ее части - камню, песчинке, звезде? Многие мыслители древности, Возрождения, Нового времени считали, что имеет “душу” любая частичка материи, и каждый атом или «монаду» провозглашали “зеркалом и эхом Вселенной”. Но в человеке природа отражается во всей бесконечной полноте, а возможности остальных монад ограничены. Следовательно, человек - особая часть природы.

В средневековом миросозерцании исходным было дуалистическое понимание человека и его места в мире. Внешний Универсум представляется в виде арены, где сталкивались две враждебные силы - света и тьмы, и в каждом человеке пролегала граница их становления, разделяющая “природу” человека на несовместимые противоборствующие душу и тело. Августин Блаженный попытался преодолеть пессимистическое миросозерцание, создав теологическую картину космоса, в которой человек мог бы найти прибежище (идея «града Божьего») с помощью христианской веры. Такой образ Универсума получил гениальное художественное воплощение в “Божественной комедии” Данте. Система идей о человеке, как философская антропология, связана с философским творчеством И. Канта. Эти идеи сконцентрированы вокруг четырех вопросов: что я могу знать?; что я должен делать?; на что могу надеяться?; что такое человек?

Можно ли дать определение понятия “человек”? С Аристотелем связана такая легенда: однажды он задал своему ученику вопрос: «Что такое человек?» Тот ответил: «Двуногое существо без перьев». Услышав такой ответ, Диоген ощипал цыпленка и бросил его к ногам незадачливого ученика и сказал: «Вот твой человек!» Значит, природа человека - это не просто двуногость или отсутствие перьев. Человека называют и homo habilis - умелый, и homo faber - производящий, homo ludens - играющий, под “игрой” понимается активность, превосходящая сиюминутную потребность выживания. Человека называют и homo negans - говорящий “нет”, хотя большинство людей говорит “да”, когда это требуется для выживания или для успеха. Человек отличается от животных своей способностью отказаться от чего-то, каких-то благ, ради утверждения истины, любви, порой даже ценой жизни. О человеке можно сказать homo esperans - надеющийся.

Слово homo употребили древние римляне, по этимологии родственное со словом humus, что значит - “почва”, “земля”, то есть человек произошел из Земли - “земной”, не сверхъестественный. И, конечно же, человек - это homo sapiens - мыслящий. По-немецки человек Mensch - связано с латинским же “mens” - ум, разум. Этот же корень содержится в других индоевропейских языках.

«Для экзистенциалиста человек не поддается определению,- утверждает Ж.- П. Сартр, - ибо первоначально ничего собой не представляет. Человеком он становится лишь впоследствии, причем таким человеком, каким он сделает себя сам. Таким образом, нет никакой природы человека, как нет и Бога, который бы ее задумал. Человек просто существует, и он не только такой, каким себя представляет, но такой, каким он хочет стать. И поскольку он представляет себя уже после того, как начинает существовать, и проявляет волю уже после того, как начинает существовать, и после этого порыва к существованию, то он есть лишь то, что сам из себя делает.

… Но если существование действительно предшествует сущности, то человек ответствен за то, что он есть. Таким образом, экзистенциализм отдает каждому человеку во владение его бытие и возлагает на него полную ответственность за существование.

… Когда мы говорим, что человек сам себя выбирает, мы имеем в виду, что каждый из нас выбирает себя, но тем самым мы также хотим сказать, что выбирая себя, мы выбираем всех людей. Действительно, нет ни одного нашего действия, которое, создавая из нас человека каким мы хотели бы бать, не создавало бы в то же время образ человека, каким он, по нашим представлениям, должен быть. Выбрать себя так или иначе означает одновременно утверждать ценность того, что мы выбираем, так как мы ни в коем случае не можем выбирать зло. То, что мы выбираем, - всегда благо. Но ничто не может быть благо для нас, не являясь благом для всех» (Ж.-П. Сартр. Экзистенциализм - это гуманизм./Сумерки богов. М. 1989. С. 323-324).

Сущность и существование человека

Человек - это особое существо природного мира, с особым способом бытия, незаданным, у которого собственно природы-то и нет, а есть история. Что означает особый способ бытия человека? Во-первых, это способность отвлекаться от окружающего мира, углубляться в себя, создавать внутренний мир, в котором происходит осмысление им мира и его, человека, положения в нем. Во-вторых, особый способ бытия человека состоит в том, что наделен определенным видом свободы, включающей в себя выбор позиции по отношению к тому или иному явлению мира. Но это не означает, что человек автономен по отношению миру. Этот мир - система социальных институтов, связей, которые некоторые антропологи назвали “компенсацией биологической недостаточности” человека (М. Шелер, Гелен - в книге “Проблема человека в западной философии”. М. 1988. С.37).

Э. Фромм тоже говорит о биологической “беспомощности” человека по сравнению с животными. Но он убежден, что именно эта беспомощность оказалась основой его силы, главной причиной развития его специфических человеческих качеств. «И все-таки слаб или силен человек?» - спрашивает Фромм и рассуждает так: «Не имея инстинктов, которыми обладает животное, человек не так хорошо приспособлен для полета или нападения, как животное. У него нет безошибочного знания, подобного птицы определяют, как лететь на юг зимой и вернуться летом. Человеку решения не навязываются инстинктом. Он вынужден принимать их сам. Взамен инстинктам ему приходится искать принципы, по которым он будет действовать и принимать решения. Ему надо иметь систему ориентаций, позволяющую составить логичную картину мира как условие последовательных действий. Человек рождается как “причуда” природы, находясь внутри природы, вместе с тем превосходя ее» (Фромм Э. Психоанализ и этика. М. 1988. С.264). Остается ли человек при этом природным существом? Формируется ли социальное в природе, в биологической эволюции?

Маркс и Энгельс рассуждают так: человек, становясь социальным существом, остается и телесным. В «Немецкой идеологии» они пишут: «Физические, биологические и другие телесные свойства обуславливают не только первоначальную, естественно возникшую телесную организацию людей… но и все ее дальнейшее развитие…» Эти телесные (вещественные) факторы входят в структуру человека в качестве необходимого компонента, ибо «существование индивидов с их телесной организацией есть первая предпосылка всякой человеческой истории»(Маркс К. Энгельс Ф. Соч. т.3 С.19).

Отличает ли человека от животного особая телесность? Конечно! Уже античные художники, скульпторы создали культ человеческого тела. Они славили его, восхищались этим удивительным созданием природы. Даже боги принимали у греков облик человека. Что конкретно можно отнести к биологическому в человеке? Морфологическое строение, физиологические функции, нервно-мозговые, электрохимические процессы, сексуальные влечения. Фрейд показал, что сколь бы могущественны они ни были, все-таки обусловлены социально, нравственно, социокультурно. Врожденным считается темперамент. Но его формирование все-таки зависит от морально-волевых сторон характера, связанных с общественной деятельностью человека.

Также врожденной природе в какой-то степени можно отнести психику человека. Общими с животными у человека являются чувства, эмоции. Конечно же, сфера психического у человека шире, в нее входят: воля, память (не генетическая), характер, различные уровни бессознательного, архетипы и т.д. Но дело не только в большей широте психического, а в принципиально ином качестве. З. Фрейд на большом психоаналитическом материале изучал психологическую реальность, которая как бы подготавливает внешнюю деятельность человека, т.е. как бы о «выходе психического во вне», о трансформации психической энергии. Это - тайна, также как “тайной” является и то, что человек глазом видит не систему нейронов (структуру мозга), а определенный предмет, находящийся вне мозга. Различные феномены психического сейчас изучают физики, медики, психоаналитики, хотя на этом имеется и много спекуляций. В философии предпринята попытка осмыслить эти таинственные проявления психического на основе биохимических процессов, на базе социальных отношений и связей. Социальное выступает неотъемлемым и единственным условием реализации и функционирования биологического у человека, который своей деятельностью “очеловечивает природу”.

Человек рождается дважды: сначала как биологическое, затем - как социальное существо. Вторые роды - более длительный процесс, можно сказать, и вся жизнь человека, т.к. с рождения ребенка начинается сложный процесс формирования сознания, языка, нравственности, мироощущения, миропонимания и т.д. В этом процессе биологические свойства переплетаются с социальными и окрашиваются социальными. Например, сознание и речь не записаны в структурах наследственности, т.е. не передаются биологическим путем.

Ребенок любой расы, нации, этнической группы, попадая в иное окружение, ничего не знает из словаря своих биологических родителей и начинает говорить на языке тех людей, которые его воспитывают. Исключается ли вообще генетика? Нет! Но генетической особенностью человека является универсальность генетической готовности к вхождению ребенка в социальную среду. Это лишь предпосылка, возможность, которая реализуется в процессе социализации человека. Или, например, такой феномен, как творчество - самая характерная особенность функционирования мозга. Является ли творческая способность врожденным свойством?

Наука говорит, что нет определенной генетически детерминированной системы нейронов, которая была бы характерна для творческой личности. Хотя обуславливается генетически строением мозга, то, что называется предрасположенностью. Творческий процесс реализуется при определенных условиях - объективных и субъективных, что означает: человек сам что-то вносит в эти условия. Передача социального опыта осуществляется по сути и механизму по-иному, чем биологическое наследование. Каждый индивидуум не получает готовым свое социальное бытие, а должен снова включаться в процесс освоения и обретения этого бытия. Человеческие потребности, тем более способы их удовлетворения, не записываются и не наследуются через гены. Индивид усваивает их в ходе своего становления, т.е. через процесс воспитания. Ласточка тоже учит птенца летать. Но у птенца нет выбора: для него однозначно - или лететь, или погибнуть - инстинкт самосохранения. У человека есть выбор - это основа морали и других социальных свойств человека.

Действия человека моделируются по идеальным образцам - схемам, заложенным в “теле” культуры, а не в толще коры головного мозга. В процессе эволюции, стадного бытия и примитивных форм социальной организации до современных форм общества реально осуществлялось диалектическое взаимодействие природного и социального в человеке.

Социальное становление - целостный интегрирующий фактор, который вроде бы ограничивает, стесняет биологическое (различного рода запреты, табу, социальные нормы), но по сути своей, - способствует совершенствованию природных задатков человека.

О том, какой поистине безграничный диапазон возможностей содержит в себе социализированная природа, красноречиво говорит эксперимент, который был проведен учеными А.И. Мещряковым и И.А. Соколянским со слепоглухонемым. Суть полученных в эксперименте выводов: по врожденным способностям экспериментируемые были обречены на животное существование. Но в результате специального обучения и других социальных институтов у них тоже формируется творческое начало. Вывод: социальное может не только развить природное, но и компенсировать, в случае необходимости, недостающие или утраченные органы или функции.

«Человеческая сущность природы существует только для общественного человека, - писал К. Маркс, - ибо только в обществе природа является для человека и бытием другого для него, жизненным элементом человеческой деятельности; только в обществе природа выступает, как основа его собственного человеческого бытия. Только в обществе его природное бытие является для него его человеческим бытием, и природа становится для него человеком. Таким образом, общество есть законченное сущностное единство человека с природой, подлинное воскресение природы, осуществленный натурализм человека и осуществленный гуманизм природы». Природу человека К. Маркс рассматривает как становление, реализацию, обнаружение, раскрытие его сущностных сил как существа общественного. Это означает, прежде всего, что человек окружает себя предметами, вещами, в которых определены его способности, умения, знания, опыт. Но человек “не теряет самого себя в своем предмете”, так как “этот предмет становится для него человеческим предметом, или опредмеченным человеком. Это возможно лишь тогда, - замечает Маркс, - когда этот предмет становится для него общественным предметом, сам он становится для себя общественным существом, а общество становится для него сущностью в данном предмете» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 118, 121).

Человек все в большей степени начинает зависеть от тех продуктов, результатов труда, которые производятся его деятельностью, и от системы отношений, которые создаются тоже им самим. Это значит, что человек становится производителем своего собственного бытия. Поэтому природа человека является не исходным пунктом истории, а ее результатом.

Сущность человека не есть то, чем человеческая жизнь обладает с самого начала, а складывается в процессе его деятельности, то, что приобретается в процессе осуществления жизни - существования. Человек, в отличие от орла, рыси, медведя, может овладеть повадками каждого из них. Это имел в виду Маркс, когда подчеркивал, что человек может функционировать “по меркам любого вида”. У каждого вида животных есть своя определенная ниша в природе. У А.М. Горького в “Песне о Соколе” “гагара прячет свое тело жирное в утесе, а Сокол - только в небе: к условиям утеса он не может приспособиться, а “рожденный ползать летать не может”. У человека нет такой ниши в природе: он может вести себя по-разному, в соответствии с данными обстоятельствами. Поэтому Маркс и назвал человека универсальным существом. Универсальность человека состоит также и в том, что он производит универсально. Это означает, что если животное уничтожает предмет при удовлетворении биологической потребности, человек может быть свободным от биологической потребности и поэтому оказывается способным воспринимать объект, оставляя его в целости, не нарушая его свободного существования. Это дает возможность человеку свободно оперировать предметом, его мерой и возможностями, т.е. из одного и того же материала сделать разные предметы: из глины - и кувшин, и дом; из мрамора - и скульптуру, и могильную плиту, и столик, и статуэтку т.д. Поэтому человек действует, исходя не только из того, каким предмет является, но и каким может и должен быть.

Так возникает возможность фантазии, воображения, а благодаря этому - и специфической сферы деятельности: эстетического и художественного творчества. Можно сказать, что эта сфера является своеобразным эталоном человеческого. Э. Фромм с эстетическим и как с его концентрированным выражением - искусством - связывает проблему “полного рождения человека в качестве человека”.

Реальность и действительность существования человека - это общение между людьми. По мысли Фейербаха, отдельный человек как нечто обособленное не заключает человеческую сущность в себе ни как в существе моральном, ни как мыслящем. Человеческая сущность налицо только в общении, в единстве человека с человеком, в единстве, опирающемся лишь на реальность различия между “Я” и “Ты”.

Аналогичную мысль выразил Сартр: «Чтобы получить какую-либо истину о себе, я должен пройти через другого. Другой необходим для моего существования, так же впрочем, как и для моего самопознания. При этих условиях обнаружение моего внутреннего мира открывает мне в тоже время и другого, как стоящую передо мною свободу, которая мыслит и желает “за” или “против” меня. Таким образом, открывается целый мир, который мы называем интерсубъективностью. В этом мире человек и решает, чем является он и чем являются другие». И далее он пишет: «…если невозможно найти универсальную сущность, которая была бы человеческой природой, то все же существует некая общность условий человеческого существования. Не случайно современные мыслители чаще говорят об условиях человеческого существования. Под ними они понимают совокупность априорных пределов, которые очерчивают фундаментальную ситуацию человека в универсуме. Исторические ситуации меняются: человек может родиться рабом, феодальным сеньором или пролетарием. Не изменяется лишь необходимость для него быть в мире, быть в нем за работой, быть в нем среди других и быть в нем смертным… В этом смысле мы можем говорить о всеобщности человека, которая, однако, не дана заранее, но постоянно созидается. Выбирая себя, я выбираю всеобщее» (Сартр Ж.-П. Экзистенциализм - это гуманизм.// Сумерки богов. М. 1989. С.336-337).

Маркс выразил эту идею так: « Человек смотрится, как в зеркало, в другого человека. Только отнесясь к Павлу как к человеку, Петр начинает относиться к себе как человеку. Павел во всей его телесности становится для Петра формой проявления рода “человек”. Вот почему у каждого человека есть потребность в том величайшем богатстве, каким является другой человек» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.42. С.125).

В многообразных видах деятельности по преобразованию реальности, познанию, по ценностному осмыслению происходящего, по общению людей в их совместной деятельности обнаруживается действительность реального человека, его конкретно-историческое существование. Действительность - это сущность человека, развернутая в целостное единство, богатая, многообразная. Лишь в этой многообразной и противоречивой действительности возможно подлинное присвоение человеческой сущности человеком и для человека, …возвращение человека к самому себе, как к человеку общественному, т.е. человечному, …действительное разрешение противоречия между человеком и природой, человеком и человеком, подлинное разрешение спора между существованием и сущностью, между опредмечиванием и самоутверждением, между свободой и необходимостью, между индивидом и родом.

Маркс конкретизирует это диалектическое единство сущности и существования человека следующим образом: «Непосредственным, естественным, необходимым отношением человека к человеку является отношение мужчины к женщине. В этом естественном родовом отношении человека к природе непосредственно заключено его отношение к человеку, а его отношение к человеку есть непосредственным образом его отношение к природе, его собственное природное предназначение. Таким образом, в этом отношении проявляется в чувственном виде, в виде наглядного факта то, насколько стала для человека природой человеческая сущность, или насколько природа стала человеческой сущностью человека. На основании этого отношения можно, следовательно, судить о ступени общей культуры человека. Из характера этого отношения видно, в какой мере человек стал для себя родовым существом, стал для себя человеком и мыслит себя таковым. Отношение мужчины к женщине есть естественнейшее отношение человека к человеку. Поэтому в нем обнаруживается, в какой мере естественное поведение человека стало человеческим, или в какой мере человеческая сущность стала для него естественной сущностью, в какой мере его человеческая природа стала для него природой. Из характера этого отношения явствует также, в какой мере потребность человека стала человеческой потребностью, т.е. в какой мере другой человек в качестве человека стал для него потребностью, в какой мере сам он, в своем индивидуальнейшем бытии является вместе с тем общественным существом» (Маркс К. Экономическо-философские рукописи. Т.42.С.115-116).

Проблема свободы в философии

Среди человеческих сущностных сил особое место занимает свобода, ибо без нее человек не может практически реализовать намеченные цели, развиваться как личность. Потребность в свободе связана с самой сутью его природы. Она является условием самореализация человека, то есть деятельности в соответствии со своими внутренними интересами, потребностями и целями. Не мотивы, лежащие вне личности (деньги, карьера, престиж и т.д.), а ее стремления, настоятельная внутренняя потребность побуждают к самореализации. Человека можно заставить, принудить выполнять ту или иную деятельность, но нельзя заставить реализовать себя, самоопределиться.

Не всякое самоопределение есть свобода. С философов Просвещения XVIII в. (Ж.- Ж. Руссо и др.) широко распространилось представление о том, что свобода - это снятие внешних ограничений и запретов, возможность делать все, что человеку хочется. В толковании З. Фрейда это означает освобождение инстинктов. Снятие внешних ограничений превращается в полный произвол индивидуальных вожделений, если человек не знает ограничений внутренних. Ортега-и-Гассет в работе “Восстание масс” подобное господство ничем не связанных вожделений считает одним из определений “человека массы”. Именно из этого господства вожделений и неумения подчинить их высшему началу в себе рождается та атмосфера насилия, культ силы в обществе, которые Ортега считает неизбежным “продуктом восстания масс”. Он делит людей на людей “массы” - средних, заурядных, и людей “элиты” - незаурядных индивидуальностей, личностей. Первый снисходителен, нетребователен к себе, доволен собой, живет без усилий, не стараясь улучшить и исправить себя, плывет по течению, обходится без морали и ответственности. Главная черта лучших людей - их духовное превосходство. Лучший не тот, для которого нет ничего выше своего удовольствия и корысти, а тот, кто руководствуется нормами, составляющими основу культуры. Он испытывает потребность обращаться к авторитету, принципам, которым добровольно и свободно служит. Благородный человек стремиться к порядку и закону.

Свобода в подлинном смысле слова исключает ничем не мотивированную, анархистско-безответственную “свободу”. По мнению Н. Бердяева, «…анархизм лишь по внешности производит впечатление учения, обладающего пафосом свободы, самоутверждения человеческой личности. Но он возник не от свободного избытка и не может быть благом для нас, не являясь благом для всех» (Сартр Ж.-П. Экзистенциализм - это гуманизм.//Сумерки богов. М.1989. С.323-324).

В результате сознательного и волевого выбора человек становится тем или другим. Э. Фромм видит две тенденции, присущие людям в свеем самоосуществлении: первая - иметь, обладать, в конечном счете, черпает силу в биологическом факторе, в стремлении к самосохранению; вторая - быть, а значит, отдавать, жертвовать собой - обретает свою силу в специфических условиях человеческого существования и внутренне присущей человеку потребности в преодолении одиночества посредством единения с другими. Учитывая, что эти два противоречивых стремления живут в каждом человеке, можно сделать вывод, что социальная структура, ее ценности и нормы определяют, какое из этих двух стремлений станет доминирующим. Те культуры, которые жажду наживы, а, значит, модус обладания, опираются на одни потенции человека; те же, которые благоприятствуют бытию и единению, опираются на другие. Мы должны решить, какую из этих двух потенций мы хотим культивировать, понимая, что наше решение в значительной мере предопределено социоэкономической структурой данного общества, побуждающей нас принять то или иное решение.

При ориентации на обладание нет живой связи между мной и тем, чем я владею. И объект моего обладания и я превратились в вещи, и я обладаю объектом, поскольку у меня есть сила, чтобы сделать его моим. Но здесь имеет место и обратная связь: объект обладает мной, потому что мое чувство идентичности, т.е. психическое здоровье, основывается на моем обладании объектом (и как можно большим числом вещей). Такой способ существования устанавливается не посредством живого, продуктивного процесса между субъектом и объектом; он превращается в вещи и субъект, и объект. Связь между ними смертоносна.

…Когда человек предпочитает быть, а не иметь, он не испытывает тревоги и неуверенности, порождаемых страхом потерять то, что имеешь. Если я - это то, что я есть, а не то, что я имею, никто не в силах угрожать моей безопасности, и лишить меня чувства идентичности. Центр моего существа находится во мне самом; мои способности быть и реализовывать мои сущностные силы - это составная часть структуры моего характера, и они зависят от меня самого (Фромм Э. Иметь или быть? М. 1990. С. 83,112, 117).

В понимании Бердяева, «Человек есть не только существо греховное и искупающее свой грех, не только существо разумное, не только существо эволюционирующее, не только существо социальное, не только существо больное от конфликта сознания с бессознательным, но человек есть прежде всего существо творческое, …но творящее в том лишь случае, если он существо свободное, обладающее творческой свободой» (Бердяев Н.А. О назначении человека. Опыт парадоксальной этики. Париж. 1931).

Индивид ощущает свою свободу, прежде всего, как личное чувство, заключающееся в возможности делать выбор, поступать, так или иначе. Экзистенциалисты сводят проблемы моральной ответственности и долга к ответственности человека по отношению к самому себе, к своим личным побуждениям. Но природа свободы не ограничивается этим субъективным аспектом. Сами экзистенциалисты, говоря, что человек осужден быть свободным, имеют в виду, во-первых, что это не произвол, не своеволие, а, во-вторых, выбрать себя, по словам Сартра, означает утверждать ценность того, что мы выбираем. Оно является чем-то заранее заданным - неким предопределением свыше, а есть “бытийно - заданное поле деятельности” (Сартр Ж.-П. Экзистенциализм - это гуманизм.//Сумерки богов. М.1989. С.44). Свобода выбора занимает такое же центральное место в общественном развитии, какое занимает естественный отбор в биологической эволюции, а именно: оба они выполняют роль основного движущего фактора в поступательном развитии, только в первом случае - общества, во втором - живой природы. Различие состоит лишь в том, что в процессе естественного отбора биологический индивид является объектом действия законов эволюции, выживания наиболее приспособленных к окружающей среде организмов, тогда как свобода выбора человека предполагает, что социальный индивид, личность выступает субъектом общественного процесса, воспринимающим и умножающим движения материальной и духовной культуры человечества.

Э. Фромм считает, что человек остается в той или иной мере “пленником природы”, но, тем не менее, он свободен в мышлении. Ему импонирует точка зрения Фрейда о возможности осознать неосознанное, заместить господство “Оно” господством “Я”, попытка найти метод лечить неврозы самосознанием. В свои союзники Фромм берет и Маркса, который хочет научить человека становится свободным через осознание и усилие, для изменения условий жизни и деятельности. В этом и другом случаях для освобождения нужно не только осознание, но и активная воля и готовность к борьбе. Только при этом, утверждает Фромм, человек может полностью стать человечным. Но фактически получилось, что вместо того, чтобы самому делать выбор и действовать, человек сделал бога и догмы своими идолами, поставив фигуру или слово на место реальности собственного опыта.

Выбор ориентации, ценности, стимулы, мотивы деятельности - сущностное выражение человека, выражение собственного человеческого в нем, содержащегося как отношение к изменяемому предмету, так и к самому себе. Например, демократия - это не когда тебе что-то не разрешают, а когда ты сам себе не разрешаешь. В отличие от животного человек сам творит себя. Свобода при этом - постоянное преодоление себя по пути самореализации. Человек не подчиняет себя божескому, а соотносит в себе его с человеческим. Фромм замечал, что сердце человека может ожесточиться, стать нечеловечным, но никогда не может стать нечеловеческим. Все мы детерминированы тем, что родились как люди и потому всегда стоим перед задачей принимать решение. Вместе с нашими целями мы должны выбирать и наши средства. Мы не можем полагаться, что кто-то нас освободит, а должны постоянно осознавать, что неправильные решения принимают у нас возможность освободить самих себя.

По Бердяеву, человек одарен онтологической свободой, позволяющей восполнить сущностную неполноту через культурное становление и самообретение, или не восполнить и через это утратить даже и то, чем он уже был одарен. Ему дана свобода выбора между возвышением и падением, к утрате себя, к деградации ниже животного. Жизнь - это постоянное восхождение и требует огромных духовных усилий. Надо, чтобы было куда восходить - чтобы были горы.

Макс Вебер в теории “социального действия” формулирует тезис: человек устроен так, что не может существовать только в мире непосредственно данных задач, каждый раз перед ним должна быть перспектива более отдаленных целей.

«Что значит освободить? - спрашивал писатель Антуан де Сент-Экзюпери и отвечал, - если в пустыне я освобожу человека, который никуда не стремится, чего будет стоить его свобода? Свобода существует лишь для кого-то, кто стремится куда-то, прилагая усилия. Освободить человека, например, в пустыне, значит, возбудить в нем жажду и указать ему путь к колодцу. Только тогда его действия обретут смысл».

Итак, свободу человека можно рассматривать в трех аспектах: по отношению к влечениям, наследственности, среде. Влечения направляются, пронизываются личностью, они всегда персонифицированы, т.к. находятся во власти духовности человека: когда влечения тормозятся, или растормаживаются, дух не бездействует, а вмешивается, участвует так или иначе. Что касается наследственности, то, оказывается, человек обладает определенной свободой и по отношению к своим задаткам. Исследования однояйцовых близнецов показали, насколько они могут быть разными. Например, один - преступник, другой - криминалист. Среда тоже определяет человека. Влияние среды больше зависит от того, что человек из нее делает или стремится сделать.

Человек в своем развитии постоянно выходит за пределы своего наличного бытия. Бердяев писал, что человек - существо недовольное собою и способное себя “перерастать”. В чем и как человек себя “перерастает”? В степени человечности, которая есть раскрытие полноты человеческой природы, т.е. раскрытие творческой природы человека, которая всегда индивидуальна, личностна. Главная характеристика индивидуальности - это самореализация, самосовершенствование. Этот процесс не имеет заранее заданного предела, т.к. в силу своего универсального характера, т.е. способности к деятельности “по меркам любого вида”, по словам Маркса, у человека неисчерпаемые возможности развития, выявления таких универсальных характеристик, как творчество, свобода, красота, что составляет подлинное богатство человека.

В таком качестве, постоянно превосходя себя, чтобы быть самим собой, человек - творец культуры. Ибо культура - это не совокупность готовых ценностей и вещей, ждущих потребления или осознания, это прежде всего, способность и усилие человека быть: становиться, самореализовываться.

Задания к семинарским занятиям

Философия в жизни общества и человека. Смысложизненная функция философии.

1. Понятие мировоззрения

2. Всеобщность философии - абстракция или единство целого и отдельного

3. Что философия дает каждому человеку?

Литература:

1. Аристотель. Метафизика.//Соч. в 4-х т. М. 1975. Т.1. С. 67-69.

2. Адо Пьер. Философия как способ жить. Спб. 2004.

3. Бибиин В.В. Чтение философии. Спб. Наука.2009.

4. Боэций. Утешение философией. М. 1992.

5. Лосев А.Ф. Философия, методология, культура. М. 1991. С. 23-61

6. Сенека Л. Нравственные письма к Луцилию.

7. Соловьев В.С. Исторические дела философии. Соч. в 2-х т.т. Т.2. М. 1993.

8. Франк С.Л. Духовные основы общества. М. 1991.

9. Цицерон. Тускуланские беседы. Избр. Соч. М. 1975. С.207, 251-252.