Роль инновационных социотехнических систем в переходе к устойчивому развитию (философские аспекты)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Роль инновационных социотехнических систем в переходе к устойчивому развитию (философские аспекты)

Введение

инновационный техногенный социотехнический цивилизация

Актуальность темы исследования

Любое общество на протяжении всей своей истории находилось в процессе изменения, и всегда имелась масса точек зрения на сущностные особенности и причины этих изменений. Так и современный социум характеризуется как общество, находящееся в процессе перехода из одного цивилизационного состояния в другое, от индустриальной к постиндустриальной форме развития.

Так называемая точка бифуркации или макросдвиг цивилизационного развития определяется в настоящий момент накоплением огромной массы научно-технических, управленческих, хозяйственных и других знаний и дает, тем самым, возможность осуществить системную реорганизацию общества. Мотивация социального изменения находится как в возможности поиска путей выхода из кризисов техногенной цивилизации, так и в стремлении к будущему желанному обществу, часто обозначаемому в современной литературе, как общество мечты, поддерживаемое экономикой счастья.

Современное общество, подобно современному программному обеспечению, характеризуется как общество, структуры которого подвергаются постоянному обновлению. Находясь в подвижном состоянии, общество обновляет и трансформирует все свои системы, постоянно приближаясь к наиболее комфортному состоянию. При этом всегда существует опасность скатиться от позитивного сценария будущего к негативному. Учитывая демографический рост и технологические возможности с одной стороны, можно предположить, что произойдет новый вид социального расслоения, связанный с доступом к последним достижениям, например, в области генных и нанотехнологий, с вытекающей отсюда возможностью трансформировать и улучшать человеческое тело. С другой стороны, это может привести к ограничению естественных форм рождаемости и новых видов управления социумом.

Однако мы можем наблюдать противоречивые тенденции в настоящем: например, нарождающаяся индивидуализация человека в мире СМИ сопровождается экспансией массового общества, вилладжизация - урбанизацией, постиндустриальное сосуществует с индустриальным, а одномерный человек сосуществует вместе со сложным человеком.

Таким образом, мы начинаем процесс философского осмысления новой, многоаспектной, комплексной реальности и её методологических проблем. Эта реальность характеризуется участием в ней феноменов науки, технологий, новых подходов к организации общества, управления им и т.д. При этом философское осмысление отстаёт от процесса социальных трансформаций и требует обсуждения и выделения данного феномена как модели для осознания процессов общественных изменений, а также для выделения идеальных типов становления этой реальности.

Большое внимание на Западе уделяется экологическим концепциям, в особенности, концепции устойчивого развития, понимаемой как процесс изменений, в котором эксплуатация природных ресурсов, направление инвестиций, ориентация научно-технического развития, развитие личности и институциональные изменения согласованы друг с другом и укрепляют нынешний и будущий потенциал общества для удовлетворения человеческих потребностей и устремлений. Основой устойчивого развития является гармоничное сочетание удовлетворения потребностей общества при ограничениях технологического преобразования окружающей среды с целью сохранения её для будущих поколений.

Теория социотехнических систем даёт возможность понять масштабы и условия, в которые инкорпорирована жизнь современного общества. Рассматриваемая с точки зрения социотехнической теории, инновационная система понимается как институциональная структура, являющаяся сетевой, открытой, нацеленной на постоянное социальное и техническое развитие общества .

Социотехническая система состоит из технической подсистемы, подсистемы персонала, внешней среды и предназначена для комплексного рассмотрения взаимодействий между человеком и технологиями.

Новейшие технологии, разработанные на основе последних достижений науки в условиях междисциплинарной и социокультурной модели её функционирования, приобретают всё большее значение в решении общесоциальных проблем. Одной из концепций современных социальных преобразований является инновационная система, которая воплощает в себе дух обновления многих сфер общественной жизни.

Т. Хайнце показал, что благодаря взаимодействию науки, индустрии и правительства в рамках инновационной системы как очага модернизации западные общества быстрее решают свои насущные задачи, а наука движется вперёд .

Воплощённые в инновационной системе концепции «устойчивого развития» представляются противоречивым, сложным, но эффективным инструментом решения кризисных проблем техногенной цивилизации. Основными положениями концепции устойчивого развития, которые возможно воплотить в инновационных системах при создании новых технологий, являются: экологизация и гуманизация техники, постоянный процесс обучения общества, осознание пределов роста технологий на основе учёта будущих потребностей человечества.

Современная философия исследует кризисы, созданные техногенной цивилизацией. Возросший интерес к анализу сопряжённого развития науки и техники был продиктован спросом общества на практические знания о возможностях и рисках новых технологий. В связи с известными катастрофическими событиями двадцатого века (войны, техногенные катастрофы) и необходимостью их предотвращения, знание о социальном формировании, управлении и развитии техники определило новую область проблемно-ориентированных, междисциплинарных и трансдисциплинарных исследований. Такой новой областью исследований стала социальная оценка техники, как части социального, экономического и политического дискурса в обсуждении пределов роста и перспектив развития системы «человек-общество-природа» в контексте исследования последствий внедрения новейших технологий.

В работе анализируются причины кризисов техногенной цивилизации, сущностные особенности кризисов и предлагаемые выходы из них. Рассмотрена роль науки и новейших технологий с точки зрения возможностей преодоления кризисов техногенной цивилизации, при учёте рисков и опасностей, которые могут последовать из-за отсутствия контроля инновационного развития.

Степень научной разработанности проблемы

Исследование проблем техногенной цивилизации прямо или косвенно осуществляло множество авторов. Проблему рассмотрения исторической динамики цивилизаций и их научно-технических достижений как источника кризисного состояния современных цивилизаций можно обнаружить в работах Агасси Дж., Аршинова В.И., Бердяева Н.А., Бехманна Г., Бона Ф., Булгакова С.Н., Горохова В.Г., Грунвальда А., Данилова-Данильяна В.И., Дессауера Ф., Жога В.И., Ильина В.В. Лекторского В.А., Ленка Х., Лисеева И.К., Мамфорда Л., Мамчура Е.А., Меркулова И.П., Митчама К., Никифорова А.Л., Огурцова А.П., Панченко А.И., Печенкина А.А., Поппера К., Розина В.М., Рополя Г., Сачкова Ю.В., Сколимовского Г., Стёпина В.С., Тищенко П.Д., Тойнби А., Хабермаса Ю., Хайдеггера М., Шпенглера О., Энгельмейера П.К., Юдина Б.Г. Ясперса К. и др.

Проблема разрешения кризисных состояний цивилизации и поиск методов решения цивилизационных проблем обнаруживается в многочисленных концепциях различных учёных, социальных философов, философов науки и техники. Среди них - авторы, создавшие теоретические конструкты, в рамках которых можно обнаружить сценарии перехода от индустриальной к постиндустриальной стадии развития (Бергер П., Бек У., Белл Д., Вебер М., Глазарсфельд Э. ф., Дюркгейм Э., Иноземцев В.Л., Кастельс М., Козлов Б.И., Кун Т., Латур Б., Ласло.Э., Лебедев С.А., Лукман Т., Луман Н., Лакатос И., Парето В., Пригожин И., Тоффлер Э., Фейерабенд П., Фукуяма Ф. и др.)

Для поиска решений кризисных проблем цивилизации необходим также философско-методологический анализ взаимодействия науки, техники и общества. Здесь следует выделить группу авторов, исследующую научно-технические достижения (от индустриальной революции до наших дней), большие социотехнические системы и влияние социально-философских концепций на эти системы (Арский Ю.М., Бернс Т.Р., Бэйнбридж В., Вайнгарт П., Гирусов Э.В., Грунвальд А., Диетц Т., Диркес М., Дози Дж., Коенен К., Мамедов Н.М., Маркс К., Мидоуз Д., Раммерт В., Роко М., Урсул А.Д., Хофман У., Шмох У., Хьюз Т., Хайнце Т., Чумаков А.Н., Шумпетер Й., и др.).

Несмотря на значительный объём и результаты вышеназванных исследовательских работ, мы не можем найти комплексного представления проблемы взаимосвязи современных науки, техники и общества, а также стратегии дальнейшего развития цивилизации на основе построения инновационных систем.

Объектом исследования является процесс развития инновационных систем, основанных на методологии концепций устойчивого развития, в условиях кризисного состояния техногенной цивилизации.

Предметом исследования является инновационная система как социотехническая структура

Цель исследования - выяснение возможностей использования результатов междисциплинарного анализа философских оснований инновационных систем для решения кризисных проблем общества.

Задачи исследования:

· проанализировать взаимосвязь науки и техники для социального развития в исторической перспективе и показать, как такое взаимодействие приводит к становлению инновационных систем в современном обществе;

· показать место инновационной системы как социотехнической структуры в концепции устойчивого развития и выяснить возникающие в ней проблемы и трудности;

· выявить идеально-типические конструкции инновационного развития и определить их роль в инновационной экономике;

· выявить возможные риски при внедрении новых технологий в условиях трансформации техногенной цивилизации.

В качестве методологической основы исследования философских проблем развития инновационных систем использованы: концепции социологии техники, системный подход, структурный и конструктивистский подходы, концепция конвергенции нано-, био-, инфотехнологий и когнитивных наук. В работе использованы концепции открытого общества, общества знания и устойчивого развития, позволяющие критически проанализировать социальные изменения. В основу исследования проблем развития инновационных систем положен социокультурный подход.

Научная новизна исследования состоит в достижении ряда следующих научных результатов:

- инновационная деятельность рассмотрена в единстве социокультурного, экологического, экономического и политического аспектов, что открыло новые возможности философского анализа концепций инновационной системы, общества знания, устойчивого развития, а также концепций, разработанных в рамках социологии техники;

- показано, что воплощение принципов устойчивого развития, общества знания и социологии техники в инновационных системах, а также непрямое (косвенное) управление обществом через социотехнические системы даёт возможность эффективного решения экологических, экономических, социальных и культурных проблем техногенной цивилизации;

- проведён анализ социальной и институциональной организации инновационной системы, в которой выявлены типовые структуры и их роль в инновационном развитии;

- проведён анализ различных национальных концепций развития инновационных систем в современном обществе и выявлены возможности их использования для построения отечественной модели модернизации на основе научно-технологических парков.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Современное общество находится в переходном состоянии, полифоничность наступающего будущего требует новых инструментов анализа и осознания формирующейся действительности. При этом противоречивость и возрастающая сложность актуальных тенденций требует новых технических инструментов решения проблем находящегося в становлении глобального общества. Такими структурами, которые позволят находить научно-технические решения проблем современного общества, могут стать инновационные системы.

2. Идеология инновационного развития и построение инновационной экономики зависят от осознания обществом эффективности инноваций как инструмента улучшения качества жизни социума в естественной среде обитания, как средства защиты от природных катаклизмов. Инновационная система, в связи с этим, может стать инструментом создания биосферосовместимого хозяйства, а также инструментом для устранения опасностей, возникающих от новых технологий.

3. Для инновационного развития требуется новый тип управления, основанный на децентрализованном, системном подходе в управлении научно-техническими сетями в рамках больших и малых научно-технических, хозяйственных, политических и культурных циклов. Требования инновационного развития и научно-технической политики предполагают косвенные формы управления, так называемого рамочного управления, осуществляемого посредством создания условий, среды и инфраструктуры для решения социотехнических проблем. Инновационная система как большая социотехническая система в силу своей сложности не может управляться из единого центра, поэтому в ней должны взаимодействовать многочисленные центры в рамках разных условий, но единых общих целей.

4. Субъектом инновационной деятельности выступают: общественность как коллективный субъект, интересы которого являются определяющими в социально-контекстуализированных инновациях, и междисциплинарные группы, гибридные сообщества, состоящие из специалистов разного профиля, способные системно охватить проблемное поле и принимать решения. Эффективность их сотрудничества определяет качество инноваций.

5. Институциональная организация инновационной системы представлена в виде научно-технологических парков, наукоградов (технополисов) и регионов науки, национальных, континентальных и, в итоге, глобальной инновационной системы. Данная типология выстраивается по мере возрастания сложности структуры институтов инновационной системы. В этой типологии мы можем наблюдать самоподобие инновационных структур, поскольку единая организация инновационной деятельности пронизывает все инновационные структуры от самых низовых (технологические парки) до самых масштабных (региональные и национальные инновационные системы).

6. Научно-технологический парк как новый тип организации науки, производства и информационных технологий является прообразом и первичным звеном инновационной системы, в котором воспроизводится большинство видов инновационных процессов, поэтому сеть эффективных научно-технологических парков представляется основой для построения инновационной системы.

1. Наука, техника и общество, тенденции развития

1.1 Социотехнические системы: этапы институционального воплощения

инновационный техногенный социотехнический цивилизация

Для того чтобы определить философские проблемы взаимодействия наук и технологий в современном обществе необходимо рассмотреть, как эволюционировало такое взаимодействие в историческом аспекте, где появлялись зачатки «онаученного» производства. Взаимодействие наук и технологий в данной работе будет, в первую очередь, рассматриваться с точки зрения их институциональной формы. Опираясь на концепцию анализа развития науки и техники Б.А. Старостина, мы можем увидеть, как институционально развивались наука и техника в исторической перспективе и какую роль играли они для решения социальных задач .

Особое внимание в работе уделяется практической роли науки и соответствии такой роли в общественном статусе. И хотя наука как производительная сила общества выступает только в 20 веке, зачатки «онаученного» производства появляются в период промышленных революций.

На современном этапе развития общества взаимодействие наук и технологий из рассеянной во времени и пространстве истории, интегрируется в, так называемых, инновационных системах, где показана диалектичность процесса «сциентификации» техники и «технизации» науки.

Задача инновационных систем, по мнению диссертанта, состоит в том, чтобы решать актуальные проблемы цивилизации при помощи новых технологий. Для этого нужен обстоятельный исторический анализ развития науки и техники с целью выработки безопасной для существования человека инновационной стратегии.

При этом концепция социотехнических систем даёт возможность понять масштабы и условия, в которые инкорпорирована жизнь общества. Социотехническая система представляется в качестве рабочей, состоящей из технической подсистемы, внешней среды, взаимодействующей с организацией, предназначенной для комплексного рассмотрения взаимодействий человека и технологий. Социотехническая система содержит в себе спроектированную техническую структуру со своими конструктивными и управленческими особенностями.

Социотехнические системы представляют собой сплав физических артефактов и правил, которые используют социальные агенты. Таким образом, технические системы включают оба аспекта: материальный и культурный, или техническая система включает в себя технику и технологию конструирования и использования техники. Правила, которые являются частью технических систем, в свою очередь, являются инструкцией при использовании техники. «Выделяется механический аспект правил и отделяется от культурных и институциональных аспектов социальной системы, в которую встроена техническая» . Социотехническая система включает в себя правила, которые определяют специфические цели использования техники и технологий, их соответствующее применение, их законное использование и то, как результат от их использования будет применён и распределён. Разделение между специфическими инструкциями использования техники и технологий в социотехнических системах и механический аспект правил использования техники не случайны и будут полезны для последующих аналитических целей. Производство, использование и управление техническими системами, такими, например, как фабрики, атомные станции, системы производства и поставки электрической энергии, транспортные и телекоммуникационные системы представляется сложным, так как все они имеют определенную социальную организацию.

Для удобства понимания, весь этот комплекс называется социо-техническим, так как, с одной стороны, он состоит из технических и физических структур, которые спроектированы с целью производства и доставки той или иной продукции или услуги, а с другой стороны, мы имеем социальные институты, обеспечивающие их правопорядок и специальное организационное устройство этих институтов, созданное для структурирования и регулирования действий людей, вовлечённых в процесс управления технической системой.

Техническая и физическая подсистемы являются частью социотехнической системы и могут быть управляемы различными агентами. Знания об этих подсистемах могут быть рассеяны среди нескольких профессий. Таким образом, множество социальных групп, социальных сетей и организаций могут быть вовлечены в конструирование, управление и обслуживание социотехнической системы.

Когнитивная модель технической системы является центральным моментом при её взаимодействии с физическим, биологическим и социально-культурным окружением. Подобная модель включает специфические принципы, которые создают условия для работы технической системы. Такими принципами являются законы науки и те практико-технические процедуры, которые позволяют управлять технической системой. Когнитивная модель технической системы включает также социокультурные характеристики, которые являются руководством для взаимодействия с физическим и биологическим окружением этой системы.

«Термин социотехническая система даёт нам понять, что мы сталкиваемся со сложными взаимосвязями организации и её подсистемами с политической, экономической, нормативной, социальной, индивидуальной, экологической и прочими видами реальности». Концепция социотехнических систем возникла на стыке наук, изучающих поведение людей: социологии, психологии и антропологии. Именно недостаток в понимании развития социальных институтов, на которые влияют технические системы, привёл к социотехническому видению социальных систем. Здесь происходит переход от человеко-машинных систем к социотехническим. Таким образом, концепция социотехнических систем описывает объект, в котором воедино связаны люди, технологии и окружение.

Существует, три условия по проектированию социотехнических систем и утилизации в них технологий. Первое условие: законы физики и биологии ограничивают то, что может быть сделано с технической системой. Второе: ограниченность знаний об использовании технической системы в возможном культурном пространстве. Третье: социокультурные правила, которые определят данную социотехническую систему как нелегальную и аморальную. Однако разрушение этих положений может привести к выработке новых правил и знаний по использованию какой-нибудь технологии, особенно если внедряющий эти новшества видит преимущества в нарушении старых правил. По сути, так вкратце выглядит инновационный процесс.

Качественная модель социотехнической системы должна содержать в себе спроектированную техническую систему со своими конструктивными и управленческими особенностями, а также вписывается в многообразное окружение (культурное, социальное, биологическое, физическое) и учитывать, какие изменения будут происходить с «большой», совокупной системой (общество-природа). Таким образом, развитие инженерии можно представить как дисциплину, разрабатывающую модели технических систем и способов их встраивания в многообразное окружение. Информация, содержащаяся в социотехнической модели, получается не путём проб и ошибок в экспериментах с физическим и биологическим окружением, а с помощью машинной имитации экспериментальных ситуаций, хотя такие имитации отклоняются от реальности.

Современные социотехнические системы отличаются от предшествовавших им. Они имеют большее количество компонентов и большее количество связей между ними, а также используют больше ресурсов, нежели доиндустриальные социотехнические системы. Они проникли в повседневную жизнь людей и полностью зависят от экономической и политической системы современных обществ. Огромный масштаб и плотная интеграция современных социотехнических систем делает затруднительным целостное понимание и контроль над ними. Ошибки могут возникать и по цепи передаваться от одной подсистемы к другой. Могут быть внедрены системы безопасности, но, как ни странно, они только усложнят общую структуру и могут быть источником возникновения новых, непредвиденных проблем. Как результат, контролировать такие институты становится всё сложнее, так как доступное знание о состоянии системы не может генерировать адекватные сценарии ее поведения, поскольку в них используются различные управленческие стратегии, в которых нельзя учесть возможные проблемы и изменения окружающей среды, в широком смысле этого слова.

Чем сложнее система, тем меньше становится возможным рассматривать её как сумму частей. Однако в системном проектировании и управлении социотехническими системами используется эксперимент, в котором изучаются простые и изолированные системы. Чем сложнее конструкция, и чем сложнее и чаще взаимодействия между её компонентами и подсистемами, тем незначительнее будут знания о составляющих для понимания целого. Достаточно сложно провести эксперимент с большой системой хотя бы потому, что количество экспериментальных состояний будет постоянно возрастать в зависимости от числа ее компонентов. То, что каждый раз будет необходимо объяснять новое состояние системы, является дополнительной сложностью в понимании ее поведения в целом.

Когда поведение системы будет отклоняться от обычного состояния, оператор должен будет определить тип отклонения и понять, какое действие ему следует предпринять для того, чтобы вернуть ее поведение под контроль. Такой процесс требует знания правил поведения в критических ситуациях, и это правила более высоко уровня, нежели приемы рутинного управления. Как результат, правила поведения в критических ситуациях носят более неопределённый характер, так как критическую ситуацию трудно спрогнозировать.

Проектировщики, строители и управленцы сложных социотехнических систем являются разными людьми из всевозможных профессиональных групп, и они используют различные правила для управления своими участками систем. Каждый из них может не знать о правилах поведения системы, которую использует представитель другой профессиональной группы. Такая несогласованность рождает ограниченность знаний о системном целом, что приводит к нарушению работы социотехнических систем.

Безусловно, создание социотехнических систем неразрывно связано с экономикой и политикой, такая связь может полностью изменить логику проектирования системы. Инженер, проектирующий социотехническую систему, сфокусирован на создании функционально удобной, безопасной, эффективной структуры и её компонентов. Та группа, по чьему заказу проектируется система, думает о выгоде, а бюрократический аппарат не может не пропустить через себя все формальные согласования проектирования. Часто внешние правила по отношению к социотехнической системе могут перевесить и исказить оптимальный путь по проектированию и управлению социотехнической системой.

Помимо этого существуют препятствия в понимании модели в процессе проектирования социотехнической системы. Дело в том, что модель социотехнической системы имеет большое количество параметров и понимание её балансирует между коллективным, групповым и индивидуальным восприятием системы, поскольку её создают междисциплинарные команды, в которых сотрудничают разнопрофильные специалисты. Для таких типов принятия решений и были разработаны методы «Мозгового штурма» и «Дельфи». «Видение социотехнической системы складывается из всевозможных формальных и неформальных теоретико-практических распознаваний сложной социотехнической реальности» .

Знания и технологии древних культур представляют интерес в исследовании генезиса роли науки для социальных трансформаций, так как они явились исторически первой, отправной точкой, как для развития цивилизации, так и для появления кризисных условий в связи со становлением техногенной цивилизации. Анализ развития, так называемой, «преднауки» может дать понимание основ развития науки и техники, а также последствий генезиса науки и техники для социума и природы на последующих этапах.

Древние Египтяне отправляли экспедиции вокруг Африки, викинги организованно и коллективно открыли Лабрадор, но всё это ещё не говорит о высоком уровне знаний той поры, поскольку исследовательские цели этими экспедициями достигались лишь попутно.

Преднаука рассматриваемого периода заключается в невычлененности исследовательских задач из государственно-организационной и религиозной сферы. На начальных стадиях развития преднауки трудно системно взглянуть на накопленные знания и технологии.

В первоначальной фазе накопления научных и технических сведений дифференциация, ведшая к раздроблению знаний и учений между различными прослойками населения, препятствовала синтезу науки в единый комплекс. О рассмотрении преднауки периода архаики как единой системы производительной силы общества, на которую можно рассчитывать при решении задач разного уровня, не может быть и речи. Разобщенность её основных компонентов на организационном и информационном уровне, невычлененность технических знаний из религиозных и эзотерических практик мешала централизованному контролю и управлению преднаукой.

Соответственно и роль преднауки в обществе того времени была незначительной, преднаука распадалась на слабо взаимодействующие комплексы научного знания, каждый из которых выступал в качестве подсистемы для некоторой более общей культурной системы. Преднаука была чем-то лежащим на пересечении ряда социально-культурных систем. Этим объясняется, в частности, отсутствие в древнейших языках особого слова для обозначения науки. Элементы философских и вообще гуманитарных знаний были частью идеологии; применение и известность спорадических открытий в области техники, металлургии, агрономии обычно не выходили за пределы узко производственной ремесленно-земледельческой сферы; естественнонаучные представления использовались для увеличения авторитета жреческих сословий и прямо или косвенно входили в систему управления экономикой страны.

Первые «научные» организации проводили, скорее, не исследования, а наблюдения. Аналогами таких организаций в древнем мире были храмы и союзы жрецов, которые наряду с отправлением культа накапливали астрономические, метеорологические, медицинские и другие данные, по-своему интегрируя коллективный опыт в данной этнической общности. Здесь впервые происходит первичная институционализация знаний.

Однако, начиная с архаического периода, единство научного знания, на этих этапах только намечающегося, проявляется в виде специфического параметра, престижа науки, в какой-то мере отличного от престижа любой другой сферы культуры, хотя в то же время это отличие не бывает полным и наука нередко смешивается с магией. Так, в Древней Индии элементы преднаучного знания были привилегией касты брахманов и вместе с тезаурусом этических и религиозно-мифологических сведений рассматривались как признак превосходства этой касты над другими.

В Индии в течение длительного периода, приблизительно с Ш века до н.э. и до VШ века н.э., пока кастовые перегородки не были слишком сильны, престиж теоретического знания в определенной мере распространялся на преднауку целиком и привел к таким достижениям, как позиционная система исчисления, изготовление лекарств и амальгам. Были созданы школы йоги, биологии, медицины и в их курсы обучения были введены естествознание и ремесла .

В последующие века развитие науки в Индии затормозилось и не привело к образованию системы более высокого уровня целостности. Это было связано с разделением общества на сотни застывших каст и неизбежной при этом разобщенностью теоретических и прикладных знаний. Аналогичная разобщенность, имевшая несколько смещенные наследственные формы, была фактором, затормозившим развитие науки в Китае, где государственная система не давала сделать необходимый шаг в сторону объединения техники и книжной учености.

Это положение важно для понимания судеб науки в Древнем и Средневековом Китае, относительно которых нередко задавался вопрос, почему институциональные процессы, несомненно, имевшие место в истории китайской науки, не привели к формированию чего-либо подобного естествознанию европейского Ренессанса. Наука есть форма общественного сознания и в качестве таковой отражает господствующую в обществе на данной стадии установку на исследование, инновацию, соответственно, на традицию, на сопротивление новизне и т.д. .

На наиболее раннем этапе развития науки соотношение между прикладным и теоретически знанием склоняется в пользу первого в виду почти полного отсутствия второго. С появлением примитивных типов институционализации науки, развивавшихся параллельно с возникновением и эволюцией древнейших форм государства, пропорции науки начинают приобретать контуры, в некоторых случаях имеющие отдаленное сходство с позднейшим их проявлением. Возникло, в частности, то, что в современных терминах можно было бы назвать разделением исследований на государственные и частные. Поскольку в древневосточных монархиях знание, как и вообще культурные и, в значительной мере, материальные ценности, было монополией государства (даже храмы выступали при этом как филиал монархии), постольку архаическая наука характеризовалась резким преобладанием государственного сектора. Лишь в той мере, в которой формировались купеческие и ремесленные сословия, накапливавшие сведения о соседних и отдаленных странах, о мореплаваниях и строительном деле, о примитивных технологических процессах в металлургии, обработке материалов и т.д., можно говорить о знании, ускользавшем в ряде случаев от централизованного контроля. В период институционализации науки в религиозных сообществах знание нередко становилось монополией государства в лице жреческого сословия (в Вавилоне) или, сравнительно более светской, но также связанной с храмами, кастой писцов (в Египте).

Имелись иногда и варианты объединения научных знаний и исследований непосредственно в руках бюрократической элиты. Так обстояло, по-видимому, дело в Древнем и Средневековом Китае, для которого Дж. Нидам, со свойственной ему склонностью к идеализации прошлого Китая, рисует следующую картину: «Государство оказывало мощную поддержку научному познанию. Хранение записей, астрономических наблюдений, полученных за тысячелетия, было государственным делом. На средства государства публиковались большие энциклопедии, и литературные, и медицинские, и сельскохозяйственные. Удачно проводились выдающиеся для того времени экспедиции. Можно напомнить о геодезической экспедиции VIII в., в которой исследовалась дуга меридиана от Индокитая до Монголии, или об экспедиции для нанесения на карту созвездий Южного полушария, на которой были отмечены звезды до 20^о от южного небесного полюса» . Всё это указывает на организованный и коллективный характер науки в Китае.

Если сопоставить расплывчатые контуры архаической науки, за которой очень часто отрицают само право называться наукой, с греко-эллинистической и более поздними фазами развития науки, то сравнение будет не в пользу первой. Тем не менее, важность архаической фазы развития науки заключается в её повсеместности. Кроме того, она является предшественницей и источником всего последующего развития. В разное время через архаическую стадию прошла наука всех народов: греков, например, (крито-микенской эпохи, ацтеков, негров Бенина, германцев, римлян, Древней Руси. Первому этапу этой стадии свойственен чисто прикладной характер познания, второму - появление более или менее устойчивого соотношения прикладного и теоретического знания, институционализации последнего при различного рода религиозных и бюрократических организациях, таких как храмы, ордены и т.д.

На следующем, позднеархаическом этапе, формируются такие важные впоследствии параметры развития науки, как соотношение теоретического и прикладного, частного и организуемого государством, естественно-научного и гуманитарного знания. В этот же период намечаются и внешние пропорции науки, т.е. соотношение параметров раннего знания и его организации с параметрами иных социальных систем. Под влиянием специфики институционализации наук на этом этапе вырабатываются определённые связи и соотношения науки и религии, но антагонизм этих двух идеологий остаётся невыявленным. Наука слишком слаба, чтобы играть роль хотя бы помощницы теологии.

Итак, вся техника этой эпохи, заключает один из первых философов техники А. Эспинас в своей книге «Возникновение технологии», опубликованной в конце XIX века, имела один и тот же характер. Она была религиозной, традиционной и местной .

Рассматривая архаическую стадию развития науки, можно говорить о «преднаучной» коммуникации. Известен пример многовекового обмена естественно научными сведениями между цивилизациями Индии и Китая, Месопотамии и Кавказа, связь греческой науки с египетской, вавилонской и финикийской. В результате этой коммуникации Греция заимствовала, развила и передала астрономические и космологические представления, счёт времени, алфавитное письмо и ряд других культурных достижений Передней Азии. Отсюда коммуникационные потоки снова шли на Восток: идеи вавилонской теории планетного движения и конкретные результаты вычислений вавилонских астрономов были заимствованы в Индии. Из Греции в Индию пришли термины «джьямитра» (диаметр), «кендра» (центр) и другие.

Таким образом, взаимодействие наук и технологий периода архаики вследствие традиционности общества и фрагментарности использования преднаучного знания не позволяет науке выйти на общесоциальный уровень в качестве производительной силы общества. Однако анализ генезиса архаической науки даёт возможность понять условия зарождения научных знаний и их социальных приложений, приведших в конечном итоге к становлению техногенной цивилизации.

Наука античности дала огромный толчок для развития теоретического знания, однако технологии не получили такого же импульса, так как физический труд, ассоциировавшийся в Древней Греции с рабским трудом, не пользовался должным уважением, поэтому овеществление теоретической деятельности и развитие техники не стали популярными в эту эпоху. А с точки зрения социальной организации Древней Греции как системы полисов можно найти многое, что дошло до наших дней и используется в науке.

Резкое возрастание объёма научных исследований, связанное с усовершенствованием форм институционализации можно найти на эллинистической стадии. В Древней Греции мы впервые сталкиваемся со столь важным для последующего развития науки и воспроизводства научных выводов явлением, как включение наук, в частности естественных и математических, в курс образования. Хотя это было ещё спорадическим явлением, всё же какое-то число людей посвящало себя науке специально, отсюда можно начать говорить об эволюции роста научных кадров. Согласно Платону помимо музыки и вообще искусств, «для свободных людей остаются еще три предмета обучения: счёт и арифметика составляют один предмет, измерение длинны, плоскости и глубины - другой, третий касается взаимного движения небесных светил и свойственных их природе круговращений. Трудиться над доскональным изучением всего этого большинству людей не надо, но лишь некоторым» .

В отношении естественнонаучных вопросов всегда существует некоторый прямой носитель функции «постановки вопросов», от которого и зависит степень и направление интеграции знания в данном социуме. В Древней Греции, например, таким носителем были частные философские школы, позднее лицеи, типа Академии или Ликея, в эллинистический период более развитые организации типа Александрийского и Пергамского музеев. Их отличие от более ранних школ заключалось не только в большей широте проблематики, в большем упоре на естествознание, но и в возросшей связи с государством как источником финансирования, а, следовательно, как с центром, определяющим направление работ. Здесь мы сталкиваемся с проблемой соотношения государственных и частных исследований.

В некоторых научно-образовательных центрах (пифагорейский союз, платоновская академия, аристотелевский ликей) объём исследований в области естественных и математических наук был значителен. Немало даёт для исследования прошлого науки история Александрийского музея. В нём было около ста учёных, выполнявших функции преподавателей, и несколько сотен, возможно тысяч, обучавшихся. Прямые сведения о средствах, расходовавшихся на музей, отсутствуют, хотя С.Я. Лурье, проанализировавший все дошедшие до нас свидетельства, с основанием предполагает, что «серьёзная научная работа и тогда уже требовала больших расходов. Эратосфен измерил земной радиус на основании астрономических наблюдений, произведённых на Родосе, в Александрии и Сиене, на это предприятие понадобились огромные средства, и они были даны александрийским двором». Также и Плутарх в «Жизни Марцелла» подчеркивает, относительно сиракузских военных машин, что тиран «Гиерон дал средства на них, а Архимед изобрёл их и мастерски исполнил».

Не только теоретико-естественнонаучные, но и философские, а также прикладные (медицинские, инженерные и т.д.) исследования в Греции были частным делом, хотя иногда и небезразличным по отношению к государству. Так, например, вполне частными и неконтролируемыми правительством были школы софистов, что вело к погоне за богатыми учениками и другим отрицательным последствиям. Характерны места из диалогов Платона «Политик» и «Филеб», в которых между прикладным и теоретическим знанием намечается различие лишь по степени «очищенности» одного от другого.

Ощущение необходимости гармонии между прикладным и теоретическим знанием, понимание их связи являются сильными сторонами греческой науки, позволившими ей достичь высокого уровня развития. Важным моментом в понимании этой взаимосвязи выступает относительность разграничения теории и практики. Так, например, в толковании Платона всякая наука будет прикладной уже потому, что занятия ею воздействуют на душу самого занимающегося наукой: «В науках очищается и вновь оживает некое орудие души каждого человека, которое другие занятия губят и делают слепым, а, между тем, сохранить его в целостности более ценно, чем иметь тысячу глаз, - ведь только при его помощи можно увидеть истину» .

Наука в греко-эллинистический период приобрела две особенности: первая - это интеграция теоретического знания и прикладного, что нашло выражение в разработке специализированных технических устройств, прежде всего механических, и приборов на базе представлений о законах природы. Вторая - резко возросшая зависимость сообщества учёных от государства. Особенно явно это видно в эпоху правления монархии Птолемеев, с её придворными центрами науки, целиком зависевшие материально и административно от двора.

Необходимо отметить, что демократическая среда античного полиса и развитие теоретической науки способствовали не только научному творчеству, но и шире, творчеству во всей культуре, что вело за собой появление нового.

Принадлежность теоретического естествознания в древнем мире преимущественно к частному сектору соответствует тому, что большего подъёма наука достигла не в больших государствах, а в полисах древнегреческого типа. Отсюда можно провести аналогию с современными наукоградами и технополисами. Понятным становится, что в организационном плане масштаб городского хозяйства античного полиса с только что зародившейся демократией довольно эффективно сказывался на реализации целей, которые ставили общество и правители. Сеть самоуправляющихся полисов представляется сравнимой с современной сетью наукоградов, но только во внешнем и лишь частично во внутреннем организационном плане, так как современное общественное устройство намного сложнее. Сеть наукоградов является инновационной системой, дискретность в такой системе грозит её развалу, что и показывает нам последующая история Греции, утратившей своё политическое значение, но сохранившей знания.

Наука и технология в Средние века не вошли в симбиотическую связь и не стали производительной силой общества, однако установка на человека, как сотворца Бога, получает новый импульс, который является следующим шагом на пути к техногенной цивилизации. В этот период продолжает развиваться институционализация науки.

Понимание мира, как единой системы, проходит через все средневековые энциклопедии и этимологии: они последовательно рассматривают всё, начиная с Бога, Библии и литургии, включая людей, зверей и растения и кончая кухонным делом и умением запрягать волов и пахать землю. Во времена средневековья, единственно актуально выраженной формой интеграции знания была «энциклопедичность», представляющая собой закон средневекового творчества в том смысле, что мир рассматривался как книга, энциклопедия, которую надо было читать и расшифровывать. «Готический собор со своими сотнями статуй, барельефов и рисунков был энциклопедией, изображавший всю земную жизнь с её будничными заботами и повседневными трудами, всю историю человечества, под названиями «Образа мира», «Зерцала мира», «Сокровищницы», в которых грамотные люди могли найти исчерпывающие ответы на все вопросы. Только универсальное знание почиталось истинным» .

Можно сравнить современные научно-технологические парки со средневековыми и более поздними монастырями, как первого в истории института, который рационализировал образ жизни монахов и способы хозяйствования монастыря. В тоже время сеть монастырей можно представить как инновационную систему средневековья. «В качестве примера можно привести монаха по имени Теофил, который работал над усовершенствованием стекольного дела в монастыре святого Пантелеймона в Германии. Известно, что он был послан бенедиктинцами учиться в Византию, где изучил производство и многочисленные применения стекольных изделий до тонкостей. Результатом собранного им опыта явился труд, который стал пособием для обучения учеников всем профессиональным тайнам этого ремесла. Его рецепты рациональны, «проектны» и потому воспроизводимы. В них уже нет ничего мистически-мифологического, хотя нет еще собственно науки, да и техническая терминология еще не совсем устоялась. Очень подробно описывает он и «инструментарий» («organarium») технической деятельности. Эти инструкции были настолько практически воспроизводимыми, что столетие спустя бенедиктинский монах из другого монастыря в Германии смог на их основе восстановить описанную Теофилом технику отливки изделий из цинка, шлифования драгоценных камней, вставления жемчужин в золотую оправу» .

Монастырские фабрики «служили не только для производства конкретных изделий, но и для обучения, а также экспериментирования в целях приспособления заимствованной технологии, ее доработки для местных условий. Они были действительными пунктами технологического трансферта, внедрения и передачи технологий. Например, отливка колоколов, которая была первоначально прерогативой монастырей, позднее переходит в ведение городского самоуправления в качестве особой гильдии, ремесленного цеха. Средневековые монахи «не только построили соборы и теологические системы, но и улицы, и мосты, не только несли в народ образование и мораль, но и корчевали леса, и осушали болота, не только создавали все еще сегодня цветущие виноградники и «сады» в самом прекрасном смысле этого слова…, но также оставили отлично развитые во времена высокого средневековья методы выращивания виноградников и виноделия,… кропотливо переводили и сами писали теоретические теологические труды…». По словам Макса Вебера, средневековые монахи были первыми людьми, ведущими рациональный образ жизни. Однако не следует забывать решающую инновационную роль средневековых монастырей в области технологии и организации хозяйства (например, организация распределения и употребления времени является открытием монастырей). Существенным для научного и технического развития было это редкое или даже почти невозможное для античности сочетание созерцательно-теоретической и деятельно-практической составляющих общественной жизни в одном лице средневекового монаха» .

При этом монастырь сыграл роль центра по трансферту технологий и образа жизни. «Первым монахам приходилось тяжёлым и самоотверженным трудом отстаивать своё существование, врезаться с топором в руках в девственный лес, осушать болото, поднимать новь, оберегаться от диких зверей. На окраинах христианского мира им приходилось выдерживать натиск языческих варваров и шаг за шагом нести далее колеблющийся свет христианства. Теперь сочувствие мира обогатило монастыри. Князья сумели оценить их хозяйственную, колонизаторскую роль и старались воспользоваться ими для подъёма культуры своих земель, по возможности облегчая первые шаги монахов» . «Монастырские корпорации XVII и XVIII ст. «осаживали» хутора, строили церкви, распахивали девственные степи, никогда не знавшие плуга и культуры» .

При этом цеховая организация труда не представляется плодотворной для сравнения с современными научно-технологическими парками, так как средневековый цех был достаточно закрытой организацией, воспроизводившей техническую традицию и не склонный к новшествам, в то же время, монастырь обладал как функцией приращения знания, так и воплощеня этого знания в технических разработках.

Первые университеты, несомненно, возникли в связи с церковными учреждениями и под влиянием церковных властей. Однако в Средние века не существовало общего взгляда, по которому школьное дело считалось бы исключительною монополией церкви. Основу, на которой покоилось все школьное дело Средних веков, составляло законодательство Карла Великого и его преемников. Нельзя, правда, отрицать, что и Карл Великий при учреждении школ имел в виду главным образом потребности церкви, что его главными советниками и помощниками были духовные лица, и что, наконец, все основанные им школы, за исключением придворной, были церковными и монастырскими. Но всем этим указывается скорее на то, что Карлу Великому трудно было найти в какой-либо другой среде, кроме духовенства, грамотных людей, способных заниматься школьным делом, и при этом опорой его было не духовенство вообще, а духовенство кафедральное.

Роль церкви в развитии средневековой науки, несомненно, велика. Поддерживаемые и создаваемые церковью университеты, монастыри, странствующие ордена, такие как Орден Тамплиеров или Орден Иезуитов, монастырские условия, позволявшие посвящать большинство времени духовному совершенствованию, в том числе и в науках, - всё это внесло большой вклад в развитие человеческих знаний. Однако до Реформации, господствовало единое мировоззрение в виде христианства в его римско-католической форме, тормозившее «онаучивание» общества. Страх перед обвинением в ереси или колдовстве, господствовавший конформизм, разветвлённая сеть доносчиков, возможность сожжения книги и её автора - всего этого достаточно, чтобы сделать ненадёжным для того времени любое использование высказываний средневековых учёных.

Начиная с XV-XVI вв., прогресс науки находит всё более интенсивное выражение в отношении собственных масштабов развития. Организационные параметры науки (академии, лаборатории и т.д.) и информационные, мировоззренческие параметры, например, ньютоно-линнеевская картина мира, предвосхищённые эпохой Возрождения и сформировавшиеся в период Просвещения, в общих чертах сохранялись вплоть до начала XX века.

Впервые осознается актуальное единство теоретической и практической областей в рамках некой универсальной сферы, которая и есть наука. Вообще в процессе рефлексии, уже к XVII веке, выявившем противостояние и внутреннюю связь естественнонаучной теории и практики, был «изобретён» Теоретик, как особая социально-логическая реальность, противопоставленная реальности Практика.