Роль инновационных социотехнических систем в переходе к устойчивому развитию (философские аспекты)

Начиная с Возрождения, естествознание приобретает характер устойчивой системы, способной к регенерации. Происходит институционализация науки, многие формы которой дошли до современности. Бурное развитие капиталистических отношений в Европе вызывает к жизни частный сектор науки, формы которой эволюционируют от эфемерных центров XVII-XVIII вв. (лаборатории, гербариев, обсерватории и т.п.) до стремительно распространившихся в конце XIX - начале XX века лабораторий в промышленности при крупных фирмах.

Формы огосударствления науки выступают в течение рассматриваемого периода преимущественно в виде академий и научных обществ, «возникавших в виде объединения отдельных учёных, для совместного проведения и финансирования научных экспериментов и находившихся под покровительством влиятельных лиц. Таковыми были, например, возникшая в 1560 г. В Неаполе Академия тайн природы, Академия де Линчеи (рысьеглазых), членом которой был Галилео Галилей, учреждённая в 1603 г., Академия дель Чименто (эксперимента), основанная во Флоренции 1657 г., Лондонское королевское общество (1660 г.), Парижская академия наук (1666 г.), Научное общество в Берлине (1700 г.), Петербургская академия наук (1724)» . Прогресс науки в XVIII веке выражается в углублении системы знаний и картины мира, в упрочнении социального института, а также в интенсификации научной коммуникации. Рост объёма науки в обществе, прогресс в рассматриваемый период, может быть охарактеризован как лавинообразный, порождающий неравномерное распределение печатной продукции, научных кадров, исследовательских центров и т.п.

Некоторые академии, получив финансовую поддержку от правительств, стали со временем официальными научными учреждениями. В основном академии преследовали не учебные, а исследовательские цели, обеспечивали условия экспериментальной работы, которых не было в университетах. В рамках академий формируется также совершенно новая в науке фигура учёного-экспериментатора, в отличие от теоретика.

Академии начала издавать печатные труды, в которых помещались, в частности, отчёты об изобретениях. Многие сотрудники академий занимались практической деятельностью. Однако уже в XVIII веке их интерес к вопросам техники заметно снизился, так как возникли новые формы организации научной деятельности, прежде всего, инженерные общества и высшие технические школы, а академии наук сконцентрировались на фундаментальных научных проблемах. Впрочем, в XX веке положение снова изменилось - прикладные практические результаты стали требоваться и от академических исследований.

В «классической» науке Нового времени мы можем наблюдать стремление к специализации и вычленению отдельных аспектов и сторон предмета как подлежащих систематическому исследованию экспериментальными и математическими средствами. Одновременно выдвигается идеал новой науки, способной решать теоретическими средствами инженерные задачи, и новой, основанной на науке, техники. И хотя они сначала существуют лишь как идеал, именно этот идеал привёл к формированию дисциплинарной организации науки и техники. В социальной сфере это было связано со становлением профессий учёного и инженера и повышением их статуса в обществе. Сначала наука многое взяла у мастеров-инженеров эпохи Возрождения, затем в XIX-XX веках профессиональная организация инженерной деятельности стала строиться по образцу «инженерного сообщества». Практическая сторона науки в этот период развивалась в форме технических школ, предназначенных для подготовки инженеров различных специальностей, технические школы одновременно возникают в Европе и Америке.

Существенно, что темпы роста науки в этот период превышают вдвое темпы роста мировой промышленности. Научная деятельность и её всеобщая преемственность получают конкретно-производственное воплощение, уже можно говорить о степени применения и эксплуатации науки в процессе производства. В XVIII веке открытия и прогресс в области математики, механики, химии происходили почти в одинаковой мере, как в Англии, так и во Франции, в Швеции и в Германии. Но их капиталистическое применение имело место лишь в Англии, так как только там экономические отношения были развиты настолько, что допускали эксплуатацию научного прогресса капиталом.

В эпоху капитализма повышается роль прикладных исследований, это привело к тому, что в развитых капиталистических странах их объем в три-четыре раза превосходит объём исследований фундаментальных, так как капиталист заинтересован только в прикладной науке. А это в свою очередь приводит в последующем к дивергенции теории и практики. Преодоление такого разрыва отразилось в повышении роли государства в науке. Начиная с XVIII в. общей тенденцией является постоянный рост доли государства в субсидировании, организации и использовании науки. Эту тенденцию следует рассматривать как полезную для науки, прежде всего потому, что наука, достигшая высокого уровня развития, становится с точки зрения правящих классов практической ценностью.

Таким образом, взаимодействие наук и технологий в период становления науки и в последующие периоды до Нового времени можно охарактеризовать малоэффективным с точки зрения решения социальных проблем и прочих государственных задач. Но уже со времён промышленной революции наука начинает приобретать черты производительной силы общества.

Изменение картины мира благодаря развитию эволюционной теории Дарвина, электродинамики, теории относительности, теории тепловой смерти вселенной, а позже квантовой физики, генетики привели к новому витку развития науки как производительной силы, во многом поддерживаемой государством. Однако общественный статус науки, особенно во второй половине XX века оценивается неоднозначно.

В период подготовки современной научно-технической революции целостность науки проявляется как на организационном, так и на информационном уровне. Целостность науки как общественного института или многоуровневой информационной системы является выражением единой функции науки как производства знаний. Как писал М. Планк: «Наука представляет собой внутренне единое целое. Существует непрерывная цепь от физики к химии, через биологию и антропологию к социальным наукам, цепь, которая ни в одном месте не может быть разорвана, разве лишь по произволу» .

По мере роста целостности науки как социального организма увеличивается роль соотношений между её информационным влиянием и организационным планом. С начала XIX века становятся постоянными жалобы на «информационный взрыв» и невозможность ориентироваться в массе нарастающих знаний. Трудности преодоления диспропорций в развитии науки представляют разительный контраст по сравнению с бурным ростом её объёмных показателей.

В области соотношения науки и образования в XX веке обнаружилось острое противоречие и стремление многих специалистов ограничить свою деятельность лишь одной из этих сфер. Высшая школа XX века проявляет всё более сильную тенденцию отделиться от исследовательских учреждений, подобно тому, как ранее от них отделилось начальное и среднее образование. Однако ценность вуза снижается, если в нём не преподают активные учёные.

Структура распределения научных исследований и опытно-конструкторских разработок между академическими и университетскими центрами в ХХ веке в США является для многих других капиталистических стран своего рода эталоном, подобно тому, как в течение значительной части ХIХ века аналогичную роль играла Германия с ее университетской системой обеспечения науки . Американская же наука в течение ХIХ и в начале ХХ века, как известно, отставала вследствие недооценки фундаментальных исследований. Исправление этой диспропорции произошло под влиянием притока учёных, бежавших в 30-х годах из фашистской Германии.

Тенденция сближения университетской науки с академической выражается в появлении ряда структурных промежуточных форм. Иногда создается традиция иметь в университетах места без преподавательских обязанностей, которые нередко служат прибежищем для ученых-теоретиков (например, такая должность была у Эйнштейна сначала в Берлинском, а впоследствии в Принстонском университете). Эти места дают возможность совмещать академическую свободу со специфической университетской атмосферой. Различия по показателям пропорций науки наблюдаются между странами с более или менее сходными социальными укладами, в зависимости от национальных традиций, культурной ориентации и других факторов, не всегда поддающихся строгому учету. Достаточно упомянуть уклон американской науки конца ХIХ века начала ХХ века в сторону изобретательства и прикладных задач, практически отсутствовавший ранее, или относительно более теоретическую направленность европейской науки того же периода. Для этапа современной научно-технической революции можно привести пример соотношений между объемом и стоимостью разных этапов НИОКР. В Великобритании в 60-х годах на исследования и разработки приходилось 5-10% от стоимости всех работ по созданию новой продукции, на техническое проектирование - 10-20%, на непосредственную подготовку к производству - 40-60%, на начальные производственные затраты - 5-15%, а на рекламно-сбытовые - 10-20%. В США в этот же период до 25% средств, связанных с созданием и освоением новой продукции, шло на исследования и разработки, а 75% - на решение производственных проблем и организацию сбыта .

Современная научно-техническая революция характеризуется высокими значениями параметров взаимодействия прикладных и фундаментальных дисциплин. На смену универсалистской трактовки суммы дисциплин как континуума, распространенной в ХVI-ХVШ веках, и концепции специалиста, знающего «почти все ни о чём», характерной для ХIХ-начала ХХ века, приходит новый тип универсализма. Он заключен в перенесении центра тяжести на междисциплинарные проекты, выполняемые взаимодействующими специалистами, когда основной носитель или субъект научной работы все больше приобретает многосторонне интегрированный характер.

В социальном аспекте весьма важно для определения масштабов науки учесть сферу занятости в ней, а также динамику этой занятости. Например, в СССР параметры занятости в науке непрерывно возрастали. Так, для периода с 1940 по 1960 годы подсчитано, что численность ученых в СССР росла в 3 раза быстрее, чем средняя занятость по всем другим отраслям. В 1940 году в науке в СССР было занято 362 тысячи человек, а в 1967 году уже 2 850 тысяч, включая обслуживающий персонал. В тот же период удвоение числа научных работников в СССР происходило за 7 лет, в США - за 10, а в странах Западной Европы - за 15 лет .

В дальнейшем определенную роль для эволюции прежних и появления новых параметров интеграции науки играют более дробные участки фронта исследований, связанные с научными направлениями или с отдельными открытиями и теориями, дающими образец для других участков исследования. В организационном плане постепенно совершенствуются модусы институционализации науки и, резко возросшая на этапе НТР, мощность и устойчивость всего комплекса научных центров и обратных связей в управлении наукой. Высокая степень развития лабораторий и исследовательских групп в качестве универсальных организационных ячеек отражает высокий уровень дифференциации направлений и количественный и качественный состав научных открытий

«Переход науки к постнеклассической стадии развития создал новые предпосылки формирования единой научной картины мира. Длительное время идея этого единства существовала как идеал. Но в последней трети ХХ века возникли реальные возможности объединения представлений о трех основных сферах бытия, - неживой природе, органическом мире и социальной жизни, - в целостную научную картину на основе базисных принципов, имеющих общенаучный статус» .

Развитие инженерной деятельности в ХIХ и ХХ веках привело к дифференциации ее функций, выделению в относительно самостоятельные специализации проектирование, конструирование и обслуживание технических устройств и технологических процессов. С развитием инженерной деятельности усложнялось научно-техническое знание, в нем сформировались эмпирический и теоретический уровни, наряду с естественнонаучными теориями возникли технические теории, составившие фактически фундаментальный слой технических наук .

Сформировавшись, технические науки заняли прочное место в системе развивающегося технического знания, а технико-технологические новации в производстве все в большей мере стали основываться на применении результатов научно-технических исследований. Если раньше наука мало что давала промышленности, то с утверждением технических наук ситуация изменилась. Они не только стали обеспечивать потребности развивающейся техники, но и опережать ее развитие, формируя схемы возможных будущих технологий и технических систем.

«В ХХ столетии значительно усилился обмен парадигмальными установками не только между различными естественнонаучными дисциплинами, но также между ними и социально-гуманитарными науками».

Наука и техника пронизывают сегодня все сферы общества и являются соответственно предметом исследования нескольких общественных наук, в особенности социологии и психологии, при этом роль науки, техники и технологии в современном обществе проявляется, прежде всего, в связи с развитием хозяйственных структур. С одной стороны, техника составляет нераздельную часть этих структур, а с другой - данные хозяйственные структуры представляют собой важное условие эффективного внедрения техники, именно через них происходит создание, применение и распространение техники в обществе.

Во второй половине ХХ века развитие производительных сил и соответствующее увеличение производительности труда, изменение его характера, рост общественного благосостояния, перемены в социальной структуре общества, связаны, в первую очередь, с формированием и прогрессом наукоемких отраслей промышленности, как за счет возникновения новых видов производств, так и за счет качественного изменения производств традиционных. Под наукоемким продуктом понимается тот продукт, в конечной стоимости которого затраты на исследования и разработки составляют основную часть общих затрат. Наука, научно-технический потенциал общества становятся основным фактором экономического развития, зачастую более важным, чем такие факторы, как размер территории, природные богатства и численность народонаселения.

Становление и рост наукоемких отраслей хозяйства отдельных стран происходят в острой конкурентной борьбе на мировом рынке, ибо крупные масштабы производства и сбыта являются необходимым условием накопления средств для дальнейшего развития исследований и разработок. В конкурентной борьбе победителями оказываются страны и корпорации, не просто обладающие мощным научно-техническим потенциалом, но и умеющие наиболее эффективно его использовать, т.е. трансформировать новые научные идеи и открытия в коммерческую продукцию, быстрее других и с меньшими издержками проходить цикл «наука-производство-сбыт». В этих условиях проблемы формирования, развития и использования научного потенциала не могут оставаться заботой отдельных организаций, учреждений и лиц, они приобретают общегосударственное и международное значение.

Вскоре после Второй мировой войны, во всех передовых странах формируются органы обеспечения развития науки, а государственная научно-техническая политика становится одной из основных составляющих правительственной политики в целом. Складывается отчетливая тенденция объединения сил и средств для развития исследований и разработок на национальном, отраслевом и региональном уровне. Развитие этой тенденции входит в определенное противоречие с антимонопольным законодательством и принципом свободы конкуренции. Разрешение это противоречие находит на путях ограничения коллективных исследований и разработок при создании новых видов продукции, что позволяет оптимально сочетать возможность концентрации усилий общества на ключевых направлениях научно-технического прогресса и динамизм конкурентного соперничества отдельных производителей на потребительском рынке.

В ряде стран центры активности, связанные со структурными сдвигами в экономике, отчётливо сместились «вниз», в регионы, штаты, земли, префектуры. Наряду с национальными программами, разрабатываются многочисленные региональные программы модернизации местного хозяйства, создаются исследовательские, информационные, консультативные центры, фонды развития, происходят изменения в налоговой политике, направленной на привлечение национального и зарубежного капитала в регион. Всё это ради перевода экономики на наукоёмкую основу, на обеспечение экологической безопасности, увеличение занятости, повышение деловой активности и уровня жизни.

Хотя основными локомотивами научно-технического развития были и остаются крупные исследовательские центры фундаментальных и прикладных наук, университеты, правительственные институты, лаборатории промышленных концернов и корпораций, полностью сохраняется и даже возрастает значение малых и средних фирм в структуре научно-технического и промышленного потенциала.

Исследования западных экономистов убедительно показывают, что, во-первых, малые и средние фирмы обеспечивают около двух третей занятости и национального дохода в ведущих странах мира. Во-вторых, только оптимальное сочетание крупных и малых фирм позволяет поддерживать высокие темпы научно-технического и экономического прогресса. В-третьих, малые фирмы в наукоёмких секторах промышленности являются наиболее активными субъектами инновационного процесса, выполняют большой объём доработки, модификации рыночного освоения результатов крупных открытий, совершенных силами большой науки.

Проявлением охарактеризованного выше периода развития общества является феномен появления научно-технологических парков.

Научно-технологический парк представляет собой, с одной стороны, организационно-информационный синтез взаимодействия наук и технологий, а с другой - микромодель инновационного процесса в рамках большой инновационной системы. Кластерная структура парка позволяет, с его дифференциацией исследований и междисциплинарным подходом, создать кооперативный эффект при решении социальных и научно-технических задач. В научном парке среда и условия позволяют переходить буквально от знания к его производству.

Сеть научных парков может образовать такую структуру как технополис, впервые это понятие использовано во Франции. «Технополис (наукоград) - это город, в котором «критическая масса» образования и культуры, науки и техники, наукоемкого бизнеса и венчурного капитала порождает «цепную реакцию» научной и деловой активности международного, глобального масштаба. Это город выдающихся инновационных возможностей, высочайшего уровня жизни, как магнит, притягивающий лучшие умы из всех уголков планеты» .

Плодотворным может быть методологическое сравнение научно-технологического парка с тем пониманием лаборатории, которое можно найти у Бруно Латура. На примере лабораторий Пастера, Латур показывает, какую роль играет лаборатория для общества конца девятнадцатого века. Манипулируя с микробами при помощи технологий, используемых внутри лаборатории, Пастер и его группа направляли свои усилия во внешнюю среду и трансформировали социальную реальность, делали её более контролируемой, поддающейся измерению и, как следствие, решали необходимые задачи для выживания скота, фермерства и здоровья человека. Именно такую роль может сыграть в двадцать первом веке научно-технологический парк, который за счёт изобретения новых технологий сможет оказывать влияние на социальное и техническое развитие.

«Для современного этапа развития взаимодействия наук и технологий характерна всё возрастающая гуманизация техники, поэтому для её создания и использования становятся необходимыми не только естественно-научные и математические знания, но всё в большей мере социально-гуманитарные исследования. Для этого необходим методологический анализ взаимодействия наук и технологий. Такой анализ осуществляется дисциплинами - «философия науки» и «философия техники», они исследуют феномены науки и техники, в целом, а также их место в общественном развитии, принимая при этом во внимание исторические перспективы в широком смысле этого слова» .

В свою очередь, научный парк воплощает в себе конвергенцию естественно-научного и социально-гуманитарного аспекта науки, а также отражает социально-экономическое настроение эпохи, надеющейся решить свои проблемы при помощи новых технологий.

Инновационные системы, как институциональные воплощения взаимодействия науки и техники, направлены на решение насущных проблем цивилизации, поэтому, учитывая историю взаимодействия науки и техники, мы можем наметить путь, по которому должно пойти их дальнейшее развитие. Однако для более глубокого понимания этой проблемы нам необходимо рассмотреть, каким образом осуществляется историческая трансформация общества за счёт диалектически функционирующих в нём науки и техники.

Казалось бы, что общего между современным научно-техническим парком, формами взаимодействия науки и техники в период становления и развития классической науки, формами организации науки античного полиса, средневековыми монастырскими фабриками и, тем более, донаучными формами развития техники. Здесь, однако, прослеживается неявная аналогия. Речь идет о своеобразном «социальном куматоиде», который по определению М.А. Розова «можно рассматривать как некое устройство памяти, в которой зафиксированы» инварианты, обеспечивающие «социальную эстафету» в части социальной организации механизмов передачи знаний от науки через технику к обществу. Мир куматоидов «достаточно разнообразен и включает в себя явления, которые иногда во всех других отношениях очень не похожи друг на друга». Однако такое «бедное по содержанию сходство» может иметь «некоторое методологическое или эвристическое значение». Если речь идет о «социальных куматоидах», подчеркивает М.А. Розов, «вопрос о некотором общем механизме их существования уже вполне уместен и правомерен». «Перед нами поток материала, на котором живет множество взаимосвязанных друг с другом программ». В этом пункте необходимо, однако, дополнить эстафетную модель развития науки М.А. Розова, выделившего исследовательские («задают способы получения знаний, т.е. собственно исследовательскую деятельность») и коллекторские («отбора, организации и систематизации знаний») программы науки как социального куматоида, еще одной важной программой - технической реализации научных результатов через образование новых хозяйственных структур, которая только и делает эти научные результаты достоянием общества. В данном случае мы рассмотрели не «науку как социальный куматоид, представляющий собой постоянную реализацию двух типов программ: исследовательских и коллекторских», а историческое развитие структур социализации знания через технику в плане реализации этой третьей, выделенной нами, программы. Причем далее мы будем делать акцент именно на этапе реализации этой программы в современном обществе знания.

«Изменение соотношения академического, технологического и экономического порядка знания (науки, техники и хозяйства), наметившееся еще на самых начальных стадиях научно-технической революции, может быть хорошо проиллюстрировано на примере с Поповым, Маркони и Фердинандом Брауном…. В литературе по истории радио ясно показано, что собственно изобретательский вклад Маркони был минимальным . Но это не значит, что его роль здесь была чисто фиктивной, как в свое время у нас было принято считать. Просто его роль была другая, отразившая новое соотношение науки, технологии и экономики в социальной практике. В определенном смысле Маркони стал заключительной ступенькой в некой линейной прогрессии - заключительной в том смысле, что вместе с ним и подобными ему экспериментаторами линия научного прогресса, ведущая свое начало от Фарадея и Максвелла, достигла, наконец, стадии коммерческой эксплуатации.

Передача нового знания происходила до этого исключительно в одну сторону: от науки к технике и затем к коммерческому использованию. Теперь, однако, зародился противоположный поток информации. При этом Маркони коснулся той проблемной сферы, в которой наука не имела готовых ответов…. Маркони использовал для своих работ результаты других исследователей и изобретателей, демонстрируя при этом незаурядную коммерческую смекалку…. На этом пути разработки Маркони уже не могли развиваться без появления новых идей и получения нового знания… Но эти разработки подводили к необходимости таких идей и такого знания. Сама задача была решена уже Ф. Брауном… Блестящий физик-теоретик и практик, ориентировавшийся, вместе с тем, не на самодостаточность теоретического знания, а на необходимость технических применений и разработавший программу модернизации физики как технической физики, он также сочетал исследовательскую работу с развитием контактов в промышленности (в частности, с фирмой «Сименс»). При этом Браун не только вовремя и грамотно патентовал и защищал свои изобретения, но также создал фирму для продвижения своих изобретений и патентов на рынок…. Споры за приоритет в изобретении радио наглядно демонстрируют нам различия в понимании процесса развития техники в различных сообществах, в частности - в сообществах ученых и инженеров.

Кратко изложив здесь некоторые относящиеся к истории описанного выше изобретения данные, мы стремились наглядно показать, что для внедрения новой техники в жизнь важную роль играют не только открытие, изобретение и их патентование, но и их адаптация к промышленному производству, распространение вновь созданного продукта (нововведения) на рынке, а также создание атмосферы заинтересованности в его появлении и доработке. В нашем случае способность интегрировать различные аспекты социального бытия техники, в конечном счете, лучше всего продемонстрировал Фердинанд Браун.

История радио рельефно показывает, как в условиях развивающегося индустриального общества становилось важно не только сделать открытие или что-либо изобрести, не только закрепить приоритет и запатентовать его, но и сделать изобретения достоянием общества через образование соответствующих хозяйственных структур» .

Современная наука неотделима от техники, поэтому в следующей главе будет рассмотрено влияние технических артефактов и технических систем на социальное и природное бытие.

1.2 Техногенная цивилизация на пути преодоления кризисов общества, появление инновационных систем

У современного общества масса проблем, решение которых возможно при международном взаимодействии учёных, политиков, экономистов. Осознание таких проблем приходит при системном взгляде на развитие взаимоотношений «человек-общество-техника-природа». В качестве одного из оснований для решения проблем современности выбрана концепция устойчивого развития.

В 1980-х гг. состоялись переговоры эпохального значения между государствами-членами договоров по экологическим вопросам, в том числе по договорам о защите озонового слоя и контроле за движением токсических отходов. «Международная комиссия по окружающей среде и развитию», учрежденная Генеральной Ассамблеей ООН в 1983 г., привнесла новое понимание и ощущение необходимости в новом типе развития, обеспечивающем экономическое благосостояние нынешнего и будущих поколений, наряду с охраной ресурсов окружающей среды, от которых полностью зависит развитие. В докладе Комиссии Генеральной Ассамблеи в 1987 г. выдвинута новая концепция «Устойчивого развития» как альтернативы развитию, основанному на неограниченном экономическом росте» .

Основой концепции является всестороннее, устойчивое, не только экономическое, но, прежде всего, социальное и экологическое развитие мирового сообщества, в котором сбалансировано распределение ресурсов и пределы роста мировой экономики. Основной задачей концепции устойчивого развития является гармоничное сочетание удовлетворения потребностей общества с ограничениями технологического преобразования окружающей среды с целью сохранения её для будущих поколений. В этом смысле, для сохранения комфортного существования общества в естественной среде необходимо устанавливать пределы для техногенного преобразования биосферы.

Н.Н. Моисеев ввёл понятие экологического императива как дополнение к концепции устойчивого развития: «Экологический императив неизбежно влечет за собой императив нравственный, изменяющаяся обстановка на планете неизбежно будет влиять на всю жизнедеятельность людей. Должно возникнуть новое «экологическое сознание», основой которого и является понимание объективной необходимости считаться с законами природы и с предъявляемыми нам с ее стороны «техническими условиями» - ограничениями, которые ставит природа человеческой активности. Исключение войн как средства разрешения противоречий, новое осознанное отношение к природе и как неизбежное следствие - новые отношения между людьми - все это и составляет основу той новой нравственности, без которой вряд ли человечество сможет выжить на планете» .

Концепция устойчивого развития созрела в умах в качестве решения многочисленных проблем цивилизации. Одной из таких проблем является возрастающее разрушение благоприятной для существования человека экологии биосферы. Основными источниками загрязнения биосферы являются: тепловое, химическое, радиоактивное загрязнения, при этом, до конца не изучено влияние радиоволнового излучения. «Выбросы в атмосферу двуокиси углерода с завершения периода промышленной революции и до нашего времени по некоторым оценкам составляют 360 млрд. тон, причем основная часть приходится на вторую половину XX века» . Опасности радиоактивной катастрофы нам показал Чернобыль, а негуманное использование достижений химии в войнах и загрязнения отходами химической промышленности преследуют человека на протяжении всего двадцатого века и начала двадцать первого века .

Следующей опасностью является антропогенный и социально-демографический кризисы, стрессы и возможность изменения генетической основы человека. Быстрая социальная динамика, рост численности населения планеты вместе с проблемой обеспечения комфортного существования человека рождают массу проблем. Человек во всё ускоряющемся и усложняющемся техническом мире теряет свои связи и с природой, и с постоянно меняющимися социальными структурами. В такой ситуации утрачивается равновесие между искусственным и естественным состоянием человека. Опасны перспективы генной инженерии с созданием заданного антропологического материала. «Обвал информации, стрессовые нагрузки, канцерогены, засорение окружающей среды, накопление вредных мутаций - все это проблемы сегодняшней действительности, её повседневные реалии».

Нерациональная добыча, распределение и использование ресурсов в масштабах планеты в свете роста численности людей на земле и экологических рисков приобретает важное значение для мировой экономики. Ещё Менделеев утверждал, что дешевле сжигать ассигнации в печке, чем использовать нефть в качестве топлива. При современных альтернативных технологиях в сфере энергетики проблема производства и использования нефти становится ещё острее. Препятствием для внедрения инновационных технологий является международное нефтяное лобби, защищающее свои интересы, и краткосрочное видение развития многими правительствами своих стран. При этом, сложности производства, связанные с изменением инфраструктуры производства при внедрении инновационных технологий отодвигают на долгие годы многие проекты, особенно в наиболее сложных сферах, таких как нанотехнологии.

В современном мире возникает проблема неравномерного распределения информации, так называемый, информационно-цифровой разрыв, что является следствием ограниченного доступа к передовым информационным технологиям, к информации и образованию. «Два аспекта человеческого существования как части природы и как деятельного существа, преобразующего природу, приходят в конфликтное столкновение».

Наряду с вышеперечисленными проблемами современного общества происходят процессы, направленные на решение этих сложных системных задач. Данные процессы за счёт научно-технических достижений приобретают всеобъемлющий характер. Таким является, например, процесс глобализации, который распространяется на все большее количество сфер человеческой деятельности. Охватывающий всю планету интернет, является прообразом сетевой структуры информационного общества и способствует объединению мировых процессов в единую многосложную социальную систему, управляемую «медийными интеллектуалами».

Необходимо отметить, что роль науки и образования в становлении современного общества соизмерима с влиянием на него других областей человеческой активности. Об «онаучивании» общества заговорили уже в середине XX века, вместе с этим появилось и понятие «общества знаний» . Понятие «общества знаний», впервые использованное в 1969 университетским преподавателем Питером Друкером, получило детальное развитие в девяностых годах, в частности, в работах, опубликованных такими исследователями, как Креде и Манселл или Нико Штер. Важным моментом для общества знания является также понятие коллективного субъекта. Джеймс Шуровьески в книге «Мудрость толпы» показывает, что коллективный разум способен принимать оптимальные решения для удовлетворения своих потребностей, что является необходимым условием для существования общества, основанного на знании. Оказывается, что среднее значение большой группы наиболее приближено к удовлетворяющему или искомому результату, нежели мнения экспертов.

Основной идеей концепции общества знаний Питера Друкера является постоянно обучающееся общество. Характерно его выражение: «В обществе знаний менеджеры должны быть готовы отказаться от всего, что они знают». Смысл фразы состоит в том, чтобы постоянно совершенствовать свои знания. В подобном обществе знания являются первостепенным и всеобъемлющим ресурсом и для индивидуумов, и для экономики в целом. Постоянный поиск информации и обновление знаний являются основой такого общества. Менеджеры японских компаний, например, тратят на совершенствование рабочего процесса до семидесяти процентов времени. Такие традиционные факторы производства, как земля, труд и капитал, не исчезают, но отходят на второй план. Они могут достаточно легко приобретаться как раз с помощью специализированных знаний. Согласно данной концепции, появляется новый тип работника - работник, обладающий знанием (knowledge worker) и управляющий знанием, как основным ресурсом в процессе принятия решений (knowledge management).

Современное общество из информационного превращается в «общество управляющих», поскольку именно эта категория работников выходит на первостепенные позиции, все больше и больше используется труд высококвалифицированных работников. Ни одно общество, ни одна социальная система прежде не могли себе позволить этого.

Государственное управление в состоянии использовать постоянно углубляющееся разделение труда, объединить работников разных специальностей и привести их к достижению общих целей. Роль управления в том и состоит, чтобы превратить знание и образованность в непосредственную производительную силу общества, в то, что называется истинным капиталом любой экономики.

В настоящее время в экономиках развитых странах происходят схожие процессы. Движение от информационного общества, в котором распространение и накопление информационных технологий, а именно компьютеров, информационных магистралей (сетей), баз данных, приводит к качественному переходу - к обществу, основанному на знаниях. В таком обществе знания становятся ключевым ресурсом, а от технологии использования знаний зависят результаты в управлении обществом, государством, его экономикой и культурой.

Однако речь при таком переходе идёт не только о рассмотрении области информационных технологий и, связанных с ней знаний и изменений, но также и обо всей, так называемой, техносфере того искусственного мира предметов, которыми окружил себя человек. Создание любой многосложной технической инфраструктуры требует алгоритмов логического управления ею, будь то производственная линия текстильной фабрики или робототехника. Программа является душой «железа» (хардвэра, т.е. технического обеспечения), а программист его вдохновителем, точнее говоря, у любого «железа» должно быть своё программное обеспечение.

Креде и Манселл ставят во главу общества, основанном на знании, образование на протяжении всей жизни, возможность доступа к знаниям и информации. Для Робин Манселл первостепенным шагом к обществу знаний является развитие инфраструктуры знания, что предполагает развитые информационные сети и доступ к информационным супермагистралям, базам данных. Развитие сектора информационных технологий для развивающихся стран создает наряду с технической соответствующую социальную инфраструктуру и инновационно-ориентированный сектор в экономике. В такой модели осуществляется либерализация рынка, а государство занимает место субъекта, направляющего развитие.

Нико Штер идёт дальше в исследовании общества, основанном на знании, и делает вывод о том, что наука проникает в те многочисленные сферы общества, где активно принимаются решения. Научные основания при принятии решения в современном обществе являются самыми надёжными, несмотря на потерю доверия к науке со стороны общественности. Для поддержания положительного имиджа науки на смену классической модели принятия решений, где промышленные и государственные структуры имеют прямые и эксклюзивные отношения с научными учреждениями, приходит публичная модель, где промышленные и государственные структуры перестают быть барьером, отделяющим общественность от научных учреждений. Такая структура отношений и связей обеспечивается достижениями в сфере информационно-коммуникационных технологий. На смену однонаправленным связям приходит комплекс связей, свидетельствующий об исчезновении иерархии отношений и отображающий область публичных обсуждений, взаимодействия, различных мнений, а также существование сетей и, в частности, «сети всех сетей» - Интернета. «Онаученное» общество становится полноправным субъектом принятия комплексных, многосложных решений, затрагивающих всю систему взаимоотношений «общество-власть-природа-техника».

Процесс вовлечения общества в принятие касающихся его решений является достаточно развитым, особенно в США и Европе. Например, социальная оценка техники, как инструмент консультирования политиков, включает представителей общественности в качестве равноправных участников процесса принятия решений наряду с политиками, учёными и экономистами. В современном мире экология получает равное место с политологией, а наука становится обдуманной политикой. Здесь можно проследить воплощение идей Платона об идеальном управлении, где государством управляют философы, но несколько на другом уровне развития, с учетом законов диалектики, где философами становятся все большее количество членов общества. В такое управление включается всё общество, основанное на знании.

При использовании системной модели принятия решений важным её пунктом является оценка рисков или возможных сценариев развития событий, где комплексное видение социально-экономических, политических, экологических и других последствий вырисовывает картину для действия. Проблеме возникновения так называемого «общества риска» посвящено немало исследований.

Широкий доступ большого числа лиц к познавательным ресурсам сулит немало выгод. Но в то же время, он чреват риском появления непредвиденных опасностей и непоправимых вредных для общества и природы последствий. Становление обществ знания является одним из наиболее эффективных инструментов, способных справиться с этим неведомым прежде усложнением социальной и технической сфер. Есть основания надеяться, что при возрастании рисков именно адекватное управление знанием позволит освободиться от страха и неблагополучия и уменьшить фактор непредсказуемости, сопровождающий становление любого сложно устроенного общества.

Информационное общество определяет наличие информационно-технологической инфраструктуры и количество знаний накопленных этой инфраструктурой. Накопление в информационном обществе информационных технологий даёт возможность качественного перехода от информационного общества, к обществу, основанному на знании. «В таком обществе получение и применение знаний, прежде всего, научных определяется не только экономической эффективностью, но и тем, что они проникают в повседневную жизнь рядовых людей» .

Акцент в обществе знаний делается не только на рост значения теоретического знания в социальном познании, но и на социально детерминированные процессы его распределения и воспроизведения. Следует отметить, что это не только научно созданные, но и общепризнанные знания, поскольку кроме науки в современном обществе существуют и другие источники знания, как, например, религиозное знание, народная мудрость, поэзия и т.д. Однако особое значение получает не само знание, а его недостаток, что часто становится социальным аргументом, особенно в обществе риска, когда онаучивание общества комбинируется с возрастанием его рефлексивности, необходимой постоянной обратной связи знания с деятельностью. Научное знание, с одной стороны, рационализирует взаимоотношения общества и природы, если речь идёт о естественно-научном знании, и культуру общества, если речь идёт о знании социальных наук, трансформированных в действия и решения, а с другой - порождает потребность во всё новом и новом знании, чтобы преодолеть вновь возникшие опасности, неопределённости и неясности» ^.

Общество, основанное на знании, сохраняет свою историческую память, культурное наследие, почитает традиции; современные технологии позволяют улучшить такую память, часто даже вылечивать культурно-историческую амнезию. Бэконовский лозунг «знание-сила» обретает новый статус, становится достоянием общественности, выходящей за счёт образования и новых технологий из состояния толпы, характерного для масс двадцатого века, в организованную социальную структуру XXI века. Будущее отдельного человека и общества зависят от того знания, которым они обладают только при сохранении многообразия этого знания: например, «древнеизраильское общество, которое было структурировано религиозно-правовым знанием Торы, или древнеегипетское, где организующим принципом и основой господства служило религиозно-астрономическое и аграрное знание. Расцвет цивилизаций ацтеков, древних римлян или китайцев, основывался, в конечном счете, на превосходстве их знаний и информационных технологий. Власть и господство уже в те далёкие времена зависели, по мнению Н. Штера, не только от физического превосходства и к нему не сводились. Знание всегда являлось универсальным атрибутом человечества» .

Развитие новых информационных и коммуникационных технологий создало новые условия для возникновения общества знания. Более того, формирующееся глобальное информационное общество обретет свой смысл только в том случае, если станет инструментом для достижения более возвышенной и желанной цели, создания в глобальном масштабе общества знания, которое стало бы источником развития для всех стран и, в первую очередь, для наименее развитых. В этой связи особую значимость приобретают возникшие в результате информационной революции ограничения: доступ к информации для всех и будущее свободы выражения мнений. Действительно, нет ли протворечий в неравном доступе к информационным источникам и глобальном характере возникающего информационного общества? И можно ли говорить о глобальном информационном обществе, если затруднена свобода передачи информации и сама информация является предметом цензуры или манипуляции?

В основе общества знания лежит возможность находить, производить, обрабатывать, преобразовывать, распространять и использовать информацию с целью получения и применения необходимых для человеческого развития знаний. Оно опирается на концепцию общества, которое способствует расширению прав и возможностей, что включает в себя понятия множественности, интеграции, солидарности и участия. Как подчеркивается в документах ЮНЕСКО, в ходе первой части Всемирной встречи на высшем уровне по вопросам информационного общества, внедрение концепции общества знания более обширно и более эффективно способствует расширению прав и возможностей, чем понятие технологий и доступа к связи, которое часто находится в центре дискуссий по информационному обществу. В области технологий и доступа к связи особое значение имеют инфраструктуры и управление планетарными сетями: очевидно, что они имеют ключевое значение, но не должны рассматриваться как цель. Другими словами, глобальное информационное общество обретает свой смысл только в том случае, если оно будет способствовать расцвету общества знания и будет направлено на достижение развития человечества на основе прав человека. Данная цель имеет тем более важное значение, что революция информационных технологий и сопровождающая ее новая фаза глобализации, изменили многие ориентиры и особо выделили разрывы, существующие между богатыми и бедными, промышленно развитыми и развивающимися странами, а также разрывы, существующие внутри самих государств. С точки зрения ЮНЕСКО именно создание общества знания открывает путь к гуманизации процесса глобализации.

Качественным переходом от информационного общества к обществу знаний является то, что в нем развитие и применение информационно-коммуникационных технологий, накопление данных сменяется умением ориентироваться в больших массивах информации, умением применить полученное знание. Появление в крупных корпорациях такого понятия, как «knowledge manager» («управляющий знаниями»), свидетельствует об осознании важности ориентирования в море знаний.

Идея постоянно обучающихся обществ относит нас к восточной культуре, где учитель и направляемый им ученик следуют по пути совершенствования духа и тела. Совершенствованию нет предела, в том числе и совершенствованию мудрости и добродетельности. В обществе, основанном на знании, рационально сочетаются истинность и полезность, а мудрость с умением применять полученное знание. Знание, в свою очередь, порождает незнание, что заметил ещё Сократ. Такая установка мотивирует к познанию, если в основе её лежит стремление к благу и высокие этические и гуманистические ориентиры.

Проблема образования, как умение ориентироваться в океане знания и применять полученные знания, накопленные человечеством, является одной из основных при переходе к концепции общества, основанном на знании. Современное образование даёт возможность научиться мыслить системно, междисциплинарно и социокультурно, стратегически и тактически, научиться думать глобально, а действовать локально. Рассуждая об обществах знания, необходимо уточнить, о каком именно знании идет речь. Создается впечатление, что часто под этим выражением понимают исключительно научно-техническое знание, главным образом сконцентрированное в промышленно развитых странах мира. Но ведь существуют еще и «местные» знания, накопленные населением отдельных стран - так сказать автохтонные или «туземные» знания. Анализируя перспективы становления обществ знания, ни в коем случае нельзя отказываться от размышлений о дальнейшей судьбе языкового многообразия и создании средств для его сохранения, поскольку присутствует опасность стандартизации и поголовного «форматирования» под единый шаблон как следствие информационной революции. Общество знания должно быть готово к диалогу, всемерному распространению знания и переводу информации с языка на язык, что позволит создать общее пространство, в котором сохранится и взаимно обогатится всё многообразие культур.

Вовлечение человечества в общество знания за счёт новых информационно-коммуникационных технологий предполагает решение проблем неравного доступа к знаниям, в котором развивающиеся страны должны способствовать преодолению «цифрового разрыва». Доступ к участию в обществе знания для всех указывает на важность новой концепции знания, которое должно перестать быть фактором исключительности, как это нередко наблюдалось в прошлом, и, напротив, способствовать полноправному участию в нем всех членов общества. Между тем, в современном мире продолжает существовать асимметрия в области знания (информационно-цифровой разрыв, научный разрыв, массовая неграмотность в странах Юга, «утечка мозгов» и т.д.).

Информационно-цифровой разрыв представляет собой неравенство в доступе к информационным технологиям и влечет за собой углубление прочих видов неравенства - экономического, социального и культурного. Одновременное действие всех этих факторов ведет к возникновению настоящего когнитивного разрыва. Этот разрыв, одним из проявлений которого служит гендерное неравенство, свидетельствует о том, что внутри обществ знания сохраняется потенциальная опасность дискриминации. Она проявится, если становление обществ знания будет сведено к всемерному развитию экономики, основанной на узкой специализации.

Международный союз электросвязи измеряет цифровой разрыв при помощи индекса развития информационно-телекоммуникационных технологий (ИКТ). Индекс включает в себя одиннадцать показателей, которые охватывают доступ к ИКТ, использование ИКТ и навыки в области ИКТ. Анализ показывает, что цифровой разрыв все еще значительный, особенно между странами с очень высоким уровнем и странами с низким уровнем развития ИКТ.

Без широкого распространения новой этики, основанной на идее совместного владения знаниями и сотрудничества, тенденция наиболее развитых стран к превращению своего прогресса в капитал, грозит лишить беднейшие страны первостепенных благ, связанных, например, с новейшими познаниями в области медицины и агротехники, следствием чего станет создание среды, отнюдь не благоприятствующей расцвету познания.

Мировое сообщество должно контролировать соблюдение основных прав человека, создавать условия для общедоступного образования, обеспечивать свободу выражения мнений, при этом соблюдая баланс в таких сферах, как право на интеллектуальную собственность и возможность доступа к знаниям. Всеобщий доступ к знаниям должен стать основой перехода к «обществу знания».

Устранение «цифрового разрыва» представляется не простой задачей. Развивающиеся страны при переходе от индустриального пути развития к постиндустриальному требуют комплекс мер, изменяющих инфраструктуру производства товаров и знаний. Так, например, для России становление общества знания предполагает демократизацию экономического, политического и образовательного уклада. Необходим некий поворот внутрь политики и экономики страны, в противоположность экстенсивному развитию, направленному на продажу ресурсов.