Логико-гносеологические воззрения Абу Насра Фараби

Абу Наср также показал несостоятельность аристотелевского положения о том, что «некоторые части души суть энтелехия телесных частей», что они «отделимы от тела, что ум существует отдельно от тела» (Арист. Соч. Т. 1, С. 396, 433-436,).

Интеллект, как то разъясняет Аристотель и некоторые другие философы, писал он, это самая благородная, божественная часть души, актуально завершенная. Далее Фараби метко замечает, как Аристотель, «желая объяснить положение [взаимоотношение] души, интеллекта и божественной власти», запутался «по этому поводу, у него есть длинное высказывание, в котором он стремится объяснить эти тонкости, но его естественный ум помешал ему [самому] понять и изложить это» (Филос. трак. С. 100).

Как явствует из этого, Фараби не разделяет идей Аристотеля о том, что человек может мыслить только благодаря божественной деятельности части души - «ума». По мнению Фараби, в отличие от своего учителя, мозг играет ведущую роль в образовании воображения и мышления. Что же касается человеческого интеллекта, то он появляется у человека во всех предметах, которые являются материей или материальны, в их субстанции нет никакой «способности стать самостоятельными актуальными интеллектами» (Филос. трак. С. 283).

Отношение Фараби к предшествующей философии, особенно древнегреческому наследию, выражено также в отдельных произведениях, в числе которых можно включить «Философию Аристотеля». Этот трактат состоит из девятнадцати частей, в нем дан своеобразный анализ всего научного наследия античного мыслителя. В частности, мыслитель, высказав свое отношение к Аристотелю и рассматривая факторы, способствующие совершенству человека, опираясь на Платона, отмечает, что первых искомых целей для всех людей, которыми считаются как желаемые блага или кажущиеся желаемыми и искомыми по природе с самого начала, и которые предшествуют другим искомым по времени, [насчитывается] четыре: здравость тела; здравость [органов] чувств; здравость способности к познанию различных вещей, благодаря которым существует эта здравость; здравость способности к стремлению, благодаря которому существует эта здравость (Ист.-фил. тр. С. 211-212).

Хотя Второй учитель в многих вопросах философии солидарен с Платоном и Аристотелем, однако при теоретической оценке различных проблем современной ему науки, он основательно подверг критике позиции Платона. Несмотря на сложность разрешения столь трудных для средневекового периода проблем, таких, как «вечные идеи» и бессмертие души, в попытке Фараби проявляется расхождение не только с их ортодоксальными трактовками, но и взглядами Платона и Аристотеля. Сознавая, что понять и представить соединение души с телом и освобождение души от тела - «Понять же и представить себе такое состояние души - дело очень трудное, непривычное» (Филос. трак. С. 328), Фараби в конечном счете самостоятельно разрешает этот вопрос.

Логико-философские труды Фараби показывают, что он был знаком не только с наследием и взглядами Аристотеля и Платона, неоплатоников, но и с наследием других философских школ, других мыслителей и философов, таких как Гераклит, Демокрит, Эмпедокл, Зенон, Парменид, Александр Афродизийский, Порфирий и многих других.

Фараби написал множество комментариев к трудам Платона и Аристотеля, он также уделил внимание другим древнегреческим философам, как например, Зенону, о котором написал трактат под названием «О трактате великого Зенона по высшей науке» (Ист.-фил. тр. С. 344-358), где отмечал: «Мой учитель Аристотель говорил, что он слышал от Платона, а тот от Сократа, как он говорил: «тому, кто говорит от [имени] науки о мудрости, следует быть молодым человеком со свободным умом, не заботящимся о мирской жизни, с правильным характером, любящим науку так, что он не должен предпочитать мирские дела науке, быть правдивым, искренним, честным, воспитанным, заниматься физической работой, религиозной деятельностью, выполняя ее требования» (Ист.-фил. тр. С. 355-356).

1.2 Жизнь и творческое наследие Фараби

Хотя о жизни и научно-философской деятельности Абу Насра Фараби написано достаточно много как в западной историко-философской науке, так и арабскими, советскими и постсоветскими исследователями, однако по сей день о нем известно не так уж много. Согласно библиографическим работам, его полное имя Абу Наср Мухаммал ибн Узлуг ибн Тархан Фараби. Он родился 260 г.х. и в 870 г. н.э. в небольшом городке Васидж вблизи города Фараб в Мовараннахре в Средней Азии (17 ЗбЭЗСЗИн Эн ЗбгСЗМЪ. гНЭжЩ)

Известный востоковед Е.Э. Бертельс в «Истории персидско-таджикской литературы» отмечает, что «Фараби родился во второй половине IX в., в рустаке Фараб, лежавшем по обоим берегам Сыр-Дарьи при впадении в нее Аржи» (Бертельс. М, 1960, С. 111)

В.В. Бартольд, исходя из сведений средневековых арабских географов Истахри, Ибн Хавкала, Макдиси, Табари и Масуди, приводит следующие сведения о родине Фараби: «Ниже Кенджиды находился округ Бараб, или Фараб, занимавший пространство по обоим берегам Сыр-Дарьи меньше чем на 1 день пути в длину и в ширину. Истахри и Ибн Хавкал называют главным городом округа Кедер и помещают его на расстоянии 1/2 фарсаха от берега Сыр-Дарьи. По Макдиси, главный город по название Отрар, также по видимому встречается у Табари, который называет среди врагов Мамуна царя города Отрабенде. Из городов Фараба на левом берегу Сыр-Дарьи находились Сюткенд, где были поселены принявшие ислам турки из гузов и карлуков, и Васидж, небольшое укрепленное селение с соборной мечетью, где жил «сильный эмир», на расстояние 2 фарсахов ниже Кедери. Весидж был родиной знаменитого философа Абу Насра Фараби; крепость существовала еще в XII в.» (Бартольд. Сочинения, Т. 1, М., 1963, С. 234-236,)

Известный средневековый арабский географ Якуб ал-Хамави приводит такие данные о городе Фарабе и о Фараби в частности: «Фараб - это область, которая находится сзади реки Сейхуна на границе страны турков. Она более отдаленная, чем Шаш и близка к Баласагуну … из этой области вышли группа ученых, такие как Исмаил ибн Хаммад ал-Джавхари, автор «Ас-Сихах фи-л-луга» и Абу Наср Мухаммад ибн Мухаммад Фараби, мудрец-философ, у которого множество сочинений по науке философии. Он умер в Дамаске в 339 х. и был ученый Юхана ибн Хайлан и он умер до Фараби, при правлении аль-Муктадира»

(нЗЮжК.гЪНг ЗбИбПЗд. 225 Х.).

Несмотря на то, что аль-Кифти, Ибн Аби Усайбиа и Ибн Халликан не указывают дату его рождения, однако они также приводят те данные, которые были упомянуты в других библиографических источниках. В частности Ибн Усайбиа говорит: «Он-Абу Наср Мухаммад ибн Узлуг ибн Тархан, его город является Фараб, который находится в стране турков, на земле Хорасана. Его отец был военачальником и по происхождению был персом. Он некоторое время жил в Багдаде а затем переехал в Дамаск и жил там до своей кончины» (ГИн ГХнИЪЙ. Ънжд ЗбГдИЗБ. 1981, Х.223).

Аль-Кифти также говорит, что «он родился в Фарабе в одном из городов тюрков в Мевареннахре, жил в Багдаде и был учеником Юхана ибн Хайлана» (ЗбЮЭШн. ГОИЗС ЗбЪбгЗБ.183-184 Х.).

Если проследить биографию Фараби, то выясняется такая картина, что если период его жизни с момента его пребывания в Багдад, Дамаск, Каир и другие города, в которых он учился и работал, более менее известен, однако нет или очень мало данных о начальном периоде жизни и его деятельности. Относительно происхождения Фараби М.М. Хайруллаев отмечает, что он выходец из местных среднеазиатских турков и большинство мусульманских и западных авторов считает, что он был турком. Вместе с тем, в работах отдельных зарубежных исследователей встречается мнение о персидском происхождении Фараби.

Многие турецкие ученые умалчивают о среднеазиатском происхождении Фараби, считая его турком, они именно Турцию объявляют единственной законной преемницей творческого наследия Фараби. Нам больше импонирует позиция Ибн Усайбиа о его персидском происхождении (ГИн ГХнИЪЙ. Ънжд ЗбГдИЗБ. 1981, Х.223).

О начальном периоде жизни и деятельности Фараби согласно сообщениям источников известно, что до отъезда из Средней Азии в Багдад, Фараби побывал в Шаше, Самарканде и некоторое время учился в Бухаре. Очевидно, после учебы в Бухаре он отправился в Багдад, где по пути посетил многие города Ирана и в том числе - Исфахан, Хамадан и Рей. Ни в литературе, ни в источниках не сообщается о том, что когда он отправился в Багдад, разве, что в отдельных источниках упоминается только то, что когда он поселился в Багдаде, там халифом был аль-Муктадир (908-932) и говорится, что он прибыл в Багдад и выбрал его своим местом жительства.

Согласно сообщениям В.В. Бартольда, в IX-X вв. бурная научная деятельность была сосредоточена преимущественно в бассейне Тигра и Ефрата - в старом культурном центре Басре, в Харране, куда была перенесена греческая наука из Антиохии, в столице халифата Багдаде. Багдад привлекал к себе литераторов и ученых из разных областей мусульманского мира, по преимуществу из Персии и Средней Азии (Бартольд. Культ. мусуль. 1918.С. 41).

Юханна ибн Хайлан и Абу Бишр ибн Мата упоминают Фараби как знатока древнегреческой философии. Ибн Аби Усайбиа указывает, что Фараби у Юханны ибн Хайлака изучал «Книгу доказательств» Аристотеля и брал уроки по арабской грамматики у Ибн Сарраджа.

Говоря о пребывании Фараби в Багдаде, аль-Кифти и Ибн Аби Усайбиа отмечают, что в Багдаде, являвшемся политическим и культурным центром халифата, Фараби основательно пополняет свои знания, входит в контакт с видными учеными и довольно быстро занимает первенствующее место среди них, благодаря эрудиции, силе мысли и величию характера. Фараби проявлял большой интерес к изучению языков. Ссылаясь на известного библиографа средневековья, иракский исследователь Ибрагим ас-Самаран пишет, что «Фараби прибыл в Багдад и тогда знал тюркский язык и несколько других языков, кроме арабского языка, где он предельно в совершенстве изучил его, а затем стал заниматься наукой мудрости» (ЗбгжСП. 1975. 30.Х). Здесь необходимо отметить со слов самого Фараби, что ему известны такие распространенные в его регионе языки как персидский, согдийский, которые он сравнивает с арабским, греческим, сирийским и др. языками. ЯКЗИ ЗбНСжЭ 110-111.Х)) В данном случае, слова самого Фараби являются решающим доводом, определяющим его происхождение, косвенно указывающее на его персидские корни.

Согласно отдельным сведениям, Фараби освоил также некоторые другие языки как, например персидский, греческий, сирийский и др. языки. Фараби в «Китаб-ул-хуруф» («Книга букв») говоря об арабском термине «ал-мавджуд» (сущее), отмечает: «В других языках, при обозначении этого понятия, обозначающего [сущее] в арабском языке и в местах, в которых арабская публика употребляет это слово, у других народов также есть слово, которое имеет это значение, как, например, по-персидски «йафт», в согдийском «фирд», через которые они подразумевают «бытие, существование». Во всех других языках имеется подобное слово, которое имеется в персидском, согдийском, греческом, сирийском и др. языках» (ЯКЗИ ЗбНСжЭ 110-111.Х.)

Такой тонкий подход в знании указанных языков и их сопоставлении говорит о том, что Фараби до прибытия в Багдад знал такие среднеазиатские языки как персидский (таджикский) и согдийский, не говоря о греческом и сирийском языках. В своей книге «Китаб ал-хуруф» многократно, сопоставляя термины с арабским языком, Фараби упоминает только персидский и согдийские языки. В этой работе и в других его работах нет высказывания о том, что он знал тюркские языки, хотя в сегодня исследователи не аргументировано заявляют, что он пользовался своим «родным тюркским языком» (Хайруллаев, Мировоззрение 1967, С. 151).

По сообщению источников в Багдаде, где Фараби даже был судьей, решил посвятить себя поиску истины, бросил должность судьи и занялся светскими делами, в частности обучением учеников. О нем рассказывается что однажды один из близких ему людей отдал Фараби на хранение большое количество книг, среди которых было много трактатов Аристотеля. Фараби в час досуга начал читать эти книги и настолько увлекся ими, что бросил должность судьи (кады). Этот случай якобы сыграл решающую роль в его судьбе - он стал великим учёным. И в самом деле, в процессе изучения наук Фараби увлекся греческой мудростью и особенно трудами величайшего мыслителя древности Аристотеля. В этот период было много переводов работ Аристотеля, имеются сведения о том, с каким усердием и терпением изучал Фараби труды греческих мыслителей. Согласно легендам, он прочитал книгу Аристотеля «О душе» сто раз, «Естественную гармонию» - сорок, «Риторику» двести (Хайруллоев. Мировозрение, С. 151).

Об отношении Фараби к греческой мудрости свидетельствуют не только его комментарии к ведущим древнегреческим философам, произведения его самого, но и его высказывания, относительно Платона, Аристотеля и вообще греческой мудрости в многих его логических и философских трудах. В частности в «Книге букв» по этому поводу он говорит так: «Существующая сейчас философия у арабов передана им от греков» (ЯКЗИ ЗбНСжЭ. 159.Х.).

Согласно источникам, период жизни Фараби в Багдаде можно датировать годами правления халифов ал-Мутадида (829-902), ал-Муктафи (902-908) и ал-Муктадира (908-932). Как сообщают источники, Фараби сначала отправился в Египет в 339 х., а затем прибыл в Дамаск в 339 х. и здесь провел остальную часть своей жизни, занимаясь научной работой. Согласно работам ал-Кифти и Ибн Аби Усайбиа в Дамаске Фараби проводил скромный образ жизни, где был вынужден работать садовником на окраине города, а по ночам занимался научной работой при свете свечи (ЗбЮЭШн. 182,184.Х. ЗИд ЗХнИЪЙ. 223,232.Х.).

Рассказывают, что Сайфуддавла ал-Хамдани оказав большой почет Фараби, приказал дать ему из своей казны все, что он захочет. Но Фараби отказался и довольствовался тем, что получал 4 дирхема ежедневно. Он был очень скромным человеком, одевался скромно в одежды суфиев, но был сильным приверженцем Аристотеля и когда однажды ему говорили: «Кто больше знает - вы или Аристотель?», он ответил: «Если бы я жил в тот период и встретился с ним и занимался у него, то я тогда был бы его лучшим учеником». ЗбЭЗСЗИн. КСМгЙ.

Фараби был рьяным сторонником Аристотеля не только на словах, но и на деле, где написал много комментариев и оригинальных работ, в которых поддерживал и развивал философское мнение своего учителя - Аристотеля.

Абу Наср Фараби прожил долгую жизнь и после себя оставил богатое наследие.

Наследие аль_Фараби необычайно велико и разнообразно. Он изучал все известные в то время отрасли знания: метафизику, этику, политику, философию, логику, психологию, естествознание, музыку, математику, риторику, поэзию, химию и т.д. Но на первом месте у него стояла философия и логика. Он прославился, прежде всего, как комментатор Аристотеля, за что и получил почетное прозвище «Второго учителя» (Ал-му?аллим ас-сани).

Первые арабские переводы Аристотеля были далеко не совершены. Переводчикам мешало отсутствие научной терминологии они зачастую, не умея справится с текстом, сохраняли синтаксическую структуру греческого оригинала и, таким образом, делали текст совершенно непонятным для арабского читателя и «только работы Фараби обеспечили правильное понимание древней науки» (Бертельс, 1960, С. 12).

Философское наследие Фараби огромно и он оставил большое количество трудов по логике, однако многие из них не сохранились. Это относится и к его собственным комментариям к работам Аристотеля, которые свидетельствуют о проявленной им настойчивости в постижении учения великого греческого философа. Те же произведения великого мыслителя, которые дошли до нас, еще не все переведены и опубликованы, хотя публикация его сочинений началась уже в XV веке.

Подлинное количество работ, написанных Фараби установить трудно по той причине, что списки или перечни их, составленные средневековыми учеными, разноречивы. Список, который даёт Ибн Аби Усайбиа в «Уйун ал-анба' фи табакат ат - тибба?» («Ценные сообщения о классах врачей»), насчитывает более ста работ, а Джамалуддин ал-Кифти в «Та'рих ал-хукама'» («История мудрецов») приводит лишь 70. По более или менее верным подсчетам можно сказать, что в настоящее время мы располагаем 32 трактатами на арабском, 6 - на еврейском и 2 - на латинском языках. Эти данные приводятся в фундаментальной библиографической работе немецкого востоковеда К. Броккельмана, который ссылаясь на работы арабских библиографов Ибн Усайбиа, Ибн ал-Кифти, ал-Байхаки, Ас-Сафди, Саид ал-Андалуси, Ибн Имада, Ибн Халликана, а также работы немецкого востоковеда М. Штайншнайдера и египетского философа И. Мадкура, приводит перечень всех произведений Фараби.

В фарабиведении заслуживает большого внимания фундаментальная библиографическая работа иракского исследователя Хусейн Али Махфуза под названием «Абу Наср Фараби фи мараджи» ал-арабийа» («Фараби в арабских источниках») в которой приводятся почти все источники, в которых встречаются данные об Фараби и его сочинениях. Не менее важной работой в фарабиведении следует считать работы иранских ученых М. Данишпажуха и М. Ал-Мар`аши, которые собрали и издали в Куме логические работы Фараби под названием «Ал-мантикийа фи саласати ачза'» («Логические работы в трех томах»).

Следует отметить большую работу, проведенную учеными Казахстана в исследовании и переводе работ Фараби, которые были изданы в прошлом веке по случаю 1100-летия со дня рождения мыслителя. Не менее важно отметить, что не все логические труды Фараби были переведены на русский язык, среди которых можно назвать «Книгу букв», которая была переведена частично, «Об истолковании» и «Слова употребляемые в логике», которую мы перевели на русский язык и своё исследование также основывали на материалах этой и других логических работ Фараби.

Следует отметить, что философское наследие Фараби, как совокупность всех известных в средневековом обществе наук и знаний, состоит из двух частей - логики и философских наук. Каждая часть в свою очередь составляет некоторую подсистему со своими подструктурными элементами.

Фараби логику рассматривал как самостоятельную науку, как внутри системы своих произведений, так и в самостоятельных трактатах, посвященных логической науке.

Как показывает логическое наследие Фараби, он как один из первых арабо-фарсиязычных философов, во-первых, внес большой вклад в дело комментирования философско-логических произведений основателя логики Аристотеля, а во-вторых, во многом под влиянием древнегреческого философа, создал свои оригинальные работы по философии, логике, естествознанию, политике, социологии, этике, языкознанию и риторике.

Предмет и задачи логики обстоятельно излагаются им в таких работах как: «Классификация наук», «Книга букв», «То, что должно предшествовать изучению философии», «Введение в логику», «Глава, которая охватывает все то, что необходимо знать для тех, кто желает заниматься искусству логики», «Эйсагоги или Введение», «Категория», «Книга Барии арминийас, что означает об Истолковании», «Книга первая Аналитика, которая есть Силлогизм», «Компендиум по силлогизму», «Книга софистики», «Книга анализа», «Книга о доказательстве», «Книга диалектики», «Книга риторики», «Книга поэтики», а также книга «Слова, употребляемые в логике».

Следует отметить, что все вышеназванные работы Фараби, кроме «Классификации наук», «Книги букв» и «Слов, употребляемых в логике» были изданы в Куме под общей редакцией Мухаммад Таки Данишпажуха и Сайид Махмуда аль-Мар`аши на арабском языке в трех томах, где первый том издан под названием «Логические работы Фараби».

Однако до сих пор его очень важные работы по логике и грамматике, как: «Об истолковании», «Книга букв» и «Слова, употребляемые в логике» все еще не переведены на русский и таджикский языки.

Отсюда мировоззренческая платформа Фараби, как философа, зиждется на философских, логических и социально-этических воззрениях народов Средней Азии, Ирана, Индии, стран Ближнего Востока. Без сомнения, как об этом неоднократно отмечает сам мыслитель в своих логических и философских произведениях, значительную роль в формировании его мировоззрения сыграла древнегреческая философия, а прежде всего Аристотель и Платон. Однако в работах по философии бытует мнение о том, что центром духовной культуры человечества является Европа, а Восток, в том числе арабо-фарсиязычая философия не имеют научной ценности, а лишь являются пассивным потребителем европейской культуры. Даже Гегель, недооценивая мусульманскую философию в противоположность грекам, утверждает, что «их философия не составляет своеобразной ступени в ходе развития философии» (Гегель. Сочинения. Т. XI, С. 101), Подобные тенденциозные и ошибочные взгляды мы зачастую встречаем в работах современных философов западных стран. Бертран Рассел, например, в своей книге «История западной философии» утверждает, что «Арабская философия, как оригинальная система мысли, не имеет важного значения» (Рассел. Ист. Зап.фил. с 444). Вместе с тем в другом месте своей книги «Лекции по истории философии» Гегель более справедливо оценивает культуру народов исповедовавших ислам. Он отмечает: «с такой же быстротой, с которой арабы и их фанатизм распространились по восточным и западным мирам, они поднялись по ступеням образованности, и вскоре преуспели в интеллектуальной культуре гораздо больше, чем западный мир» (Гегель. Соч. Т., XI, С. 99).

Большую ценность представляют историко-философские, эстетические, музыковедческие, политические произведения Фараби, такие как «Трактат об органах человеческого тела», «О пользе химии», «Трактат о вакууме», «Большая книга о музыке», «О происхождении наук», «Классификация наук», «Книга букв», «О взглядах добродетельного города», «Приобретение счастья», «О значениях разума» и др. в которых он разработал и изложил свою мировоззренческую систему.

Фараби был хорошим математиком, знал всю теоретическую сторону тогдашней медицины. Он также знал ряд больших работ по теории музыки. «Трактат о музыке и поэзии» (1983) свидетельствует о том, что он пользовался известностью композитора и согласно преданию, изобрел новый музыкальный инструмент, который назвал органоном. Писал Фараби также стихи на персидском и арабском языках, которые указаны в библиографических источниках.

Таким образом, Фараби как ученый энциклопедист средневековья, оставил после себя богатое наследие по логической, философской и другим наукам, которые составляют теоретическую основу этих наук в философии средневековья и в настоящее время также они востребованы и актуальны.

1.3 Логика Фараби как философско-инструментальная наука

Логика, как инструментально-философская наука, предметом своего исследования считает мышление и мыслительные процессы, хотя другие науки, как например, психология, информатика и физиология, также предметом своего исследования считают мышление. Однако в логической науке мышлением интересуются лишь постольку, поскольку она занимается рассуждением, доказательством, обоснованием своих утверждений и выводов. «Она, - говорит Ю.П. Попов, - таким образом, является наукой о законах мышления, занятого поиском истины. Её называют также наукой о выводном знании, наукой о доказательствах. Логика исследует сцепление мыслей между собой, их необходимые связи: обязательность, непреложность, несовместимость тех или иных высказываний» (Попов. Логика С. 5).

Поэтому, прежде чем перейти к гносеологическому анализу логических взглядов Фараби, нам хотелось бы кратко осветить его отношение к логике как к инструментальной науке и в краткой форме изложить содержание тех его логических работ, в которых он рассматривает такие логические проблемы, как понятие, суждение и умозаключение. Эти понятия он считает основополагающими элементами научно-философского знания. Исходя из важности этого искусства, к которому придавал особое значение Фараби, он считал это искусство «веданием», и инструментом для всех наук и ставил его впереди других наук, ибо его законы предохраняют ум от совершения ошибок относительно научных положений.

Логика у Фарби характеризируется двуединой природой: с одной стороны, она есть наука философская, с другой-инструментальная. Фараби в разных своих работах в связи с решением каких-то философских вопросов даёт определение логике как искусству или как науке. Мыслитель очень четко и обстоятельно науку логику определяет в своем трактате «Слова, употребляемые в логике», посвященном логическим понятиям и суждениям и который не подвергался глубокому исследованию среди его логико-философских сочинений. Десятая статья этого очень важного трактата посвящена таким логическим вопросам, как цель искусства логики, его польза, его основные части и их интерпретации, ее отношение, степени, основания и.т.д. В частности в этом трактате относительно цели искусства логики он отмечает следующее: «Мы сейчас намерены приступить к [рассмотрению] искусства логики, поэтому должны [сперва] рассмотреть в этом искусстве то, что привычно при разборе любой книги. Цель (ал-ѓараз) искусства логики - это определение всех сторон (ал-љињот) и всех вещей, которые побуждают ум к принятию какого-то суждения в отношении какой-то вещи в том смысле, что она есть то-то или не есть то-то, - т.е. какое бы оно суждение не было, через которое возникают эти отношения и эти вещи» (Алфаз. С. 104).

Вопрос о том, является ли логика частью философии, или она лишь, органон науки, был предметом горячих споров между античными философами. Уже в древней Греции, точнее в эллинистический период её истории (3 в.до н.э. - 1 в.н.э.), т.е. тогда, когда начался процесс формирования науки и её методов, родился исторически длительный спор по проблеме соотношения логики и философии. Сам же «Органон» своим названием как бы устанавливал взгляд, согласно которому логика представляет собою только инструмент философии и не образует её органической части. Так думали ученики и последователи Аристотеля-перипатетики (Луканин. Органон Арист. 1984. С. 4)

Стоики же утверждали, что логика поистине является частью философии, тогда как перипатетики придерживались мнения, что она всего лишь есть органон мышления. Платоники, выбирая средний путь, доказывали, что она одновременно и часть философии, и органон наук. Фараби, как будет сказано ниже, в решении этого вопроса следовал линии неоплатоников и особенность вопроса о соотношении логики как науки и логика как органона состоит для него в том, что логика есть органон в той мере, в какой она есть наука, а не наоборот. Другими словами, логика как наука имеет абсолютный, самодовлеющий, а как органон-относительный, подчинительный характер. Значение логики как органона всех наук, по Фараби, состоит в том, что она, пронизывая науки как органон, связывает и объединяет их в одну единую систему. По этому поводу в трактате «Слова, употребляемые в логике», Фараби говорит: «Что касается отношения (an-nisba) искусства логики [к другим искусствам], то об этом искусстве можно предполагать, что оно является частью искусства философии, ибо то, что охватывает это искусство, также является одной из существующих вещей. Однако эти вещи, хотя являются одной из частей реально существующих вещей, но искусство логики не рассматривает и не определяет их как одну часть из реально существующих вещей, а считает, что она является инструментом (вlat), дающим возможность человеку через него познать реально существующие вещи, подобно тому, как искусство грамматики (?inв`at an-na?w) охватывает слова, являющиеся одним из реально существующих вещей, которые можно умопостигать; но искусство грамматики не рассматривает слова в том смысле, что они являются одним из умопостигаемых вещей, в противном случае искусство грамматики и вообще искусство науки о языке охватывало бы умопостигаемые идеи, однако дело обстоит не таким образом.

Поэтому обозначающие слова (al-alfв? ad-dвlla), хотя и являются одной из [разновидностей] реально существующих вещей, которые можно постигать [умом], однако искусство грамматики не определяет их как умопостигаемые идеи, а определяет их как обозначающие умопостигаемые идеи и поэтому мы берем их так, что они вообще находятся вне рамок умопостигаемых вещей, ибо их мы не рассматриваем с этой точки зрения. Точно также искусство логики, хотя то, что оно охватывает, есть одно из реально существующих вещей, но мы его не рассматриваем как одно из реально существующих вещей, а рассматриваем как инструмент, с помощью которого мы познаём реально существующие вещи, и берём его как нечто другое, вне рамок реально существующих вещей, что оно является инструментом познания реально существующих вещей. Поэтому нельзя думать, что искусство логики является частью искусства философии, а оно является самостоятельным искусством и не является частью другого искусства. Также оно одновременно не является инструментом и частью» (Алфаз. 107-108).

Наука логика есть инструментальная наука, через которую достигается достоверное знание всего того, что схватывает теоретические и практические искусства. И наконец, по убеждению Фараби, правила и законы логики находят применение во всех разделах философии. Философию Фараби считает кладом человеческой мудрости, и она, как бы является совокупностью различных наук и вершиной теоретической науки. Фараби в своем трактате под названием «Вводный трактат в логику» даёт всестороннее определение искусству логики. «Искусство логики - говорит Фараби, примененное в тех или иных частях философии, суть инструмент, посредством которого добывают достоверное знание всего того, что охватывает теоретические и практические искусства. Нет пути к подлинной достоверности потребного нам знания о чем либо вне искусства логики. Название этого искусства произошло от слова речь (нутќ). Это слово, по мнению древних, указывает на три вещи:

1) на способность, посредством которой человек познает умопостигаемые вещи, овладевает науками и искусствами, а также различает прекрасное и безобразное в поступках;

2) на умопостигаемые вещи, возникающие в душе человека посредством понимания и которые называются «внутренней речью»;

3) на выражение того, что имеет место в уме и что называют «внешней речью». Это искусство называется логикой, поскольку оно представляет разуму правила внутренней речи, которая суть умопостигаемые вещи, предоставляет общие для всех языков правила внешней речи, которые суть языковые выражения, направляемые посредством их разум, в обоих случаях, в сторону правильности, всегда предохраняющее от одновременно возможных ошибок» (Естеств. Трак. С. 441).

В другом месте этого трактата он так определяет науку логики: «Нашей целью является рассмотрения искусства логики, искусства, которое содержит в себе вещи, ведущие разум к правильному мышлению всякий раз, когда существует возможность ошибки, и которое указывает на все предосторожности против заблуждения всякий раз, когда делается какой-либо вывод при помощи разума. Его положение по отношению к разуму подобно положению искусства грамматики по отношению к языку, и так же как грамматика исправляет язык людей, для [нужд] которого она и создана, наука логики исправляет разум, с тем, чтобы мышление протекало правильно и всякий раз, когда существует возможность ошибки. Отношение науки грамматики к языку и языковым выражениям подобно отношению науки логики к разуму и умопостигаемым вещам; и также, как грамматика является мерилом языка всякий раз, когда возможна ошибка в языковом выражении, наука логики - суть мерило разума всякий раз, когда возможна ошибка относительно понятий» (Естеств. трак. С. 435-436).

Поскольку основная задача логика по Фараби является изучение законов, способствующих совершенствованию интеллекта и направления его по пути истины, то он в своем энциклопедическом труде «Классификация наук» наиболее четко определяет задачи логики как науки.

Таким образом следует вывод о том, что Фараби, как один из первых мусульманских философов, считает, что искусство логики есть и философская и инструментальная наука, т.е. органон; по его мнению, логика есть учение о путях и способах постижения непознанного на основе познанного или является средством постижения достоверного знания. Логика - органон науки, так как она есть каноническое орудие, применение которого ограждает человека от проникновения в его мысли ошибок и заблуждения. Скорее всего, Фараби является первым мусульманским философом, который считает логику как философской, так и инструментальной наукой, о чем свидетельствуют его выше приведенные высказывания. Логика есть начальный элемент философской системы Фараби, поскольку она - органон, т.е. метод и методология научного знания. Как явствует из высказывания мыслителя относительно искусства, она есть органон не всякого, а лишь выводного знания. Органонами (средствами, методами) достижения такого знания считаются определение, описание, индукция, дедукция и аналогия. Невыводное же знание может быть приобретено на основе наблюдения, анализа и синтеза, опыта и эксперимента (Диноршоев М. Компендиум С. 118).

Из этого определения логики следует вывод о том, что логика для Фараби есть учение о способах достижения истины и познания вещей, которая даёт правила, способы и приёмы правильного рассуждения и ограждает ум от ошибок и промахов. Логика, как наука, предоставляет возможность выявить допущенные ошибки и быстро их устранить при помощи определеных правил. Это и есть способ воспитания и закаливания человеческого ума.

Фараби, рассматривая место логики среди других наук и определив её отношение к ним, указывает, что искусство логики необходимо в тех отраслях знания, где требуется точность, ясность, последовательность и аргументированность мыслей, ибо логика несовместима с неопределенностью и изложением туманных мыслей и идей. «Второй Учитель» отмечает важность науки логики даже для таких отраслей точных наук как математика, так как она требует строгой доказательности каждого положения и тем самым, обогащает логическое искусство, прививает человеку навыки логического мышления. Так, например, в трактате «Слова, употребляемые в логике», говоря о месте науки логики среди других наук, он отмечает: «Что касается места (martaba) этого искусства в сравнении с другими искусствами, то искусство логики предшествует всем искусствам, которые содержит искусство философии; словом, [предшествует] всем искусствам, особенность которых заключается в том, что изучаются посредством высказывания. Место [любого] искусства иногда определяется путем сопоставления его с другими искусствами, а иногда берется путем сопоставления с изучаемым [предметом]. Так искусство логики, сообразно его сравнению с другими искусствами, является введением для всех искусств, которые используют мысль, а что касается его сопоставления сообразно изучающемуся [предмету], то степень искусств в этом отношении не ограничена. Отсюда, когда одно искусство сравнивается с другим, то возможно, что одно искусство предшествует другому и, когда они сравниваются, одновременно сообразно изучающемуся [предмету], то последующее искусство становится более легким для обучающегося, чем предшествующее. Поэтому, когда некоторые хотели узнать степень искусства логики и степень философии, то у них создавались разные мнения по этому вопросу, и их мнения об этом искусстве были не только, по сопоставлению одних с другими, а сообразно сопоставлению с изучаемым [предметом]. Поэтому некоторые из этих людей указали степень этого искусства после большинства частей философии, где примером может служить отношение того, кто ставит геометрию раньше, чем искусство логики» (Алфаз.С. 108).

Одной из важных проблем философии Фараби является его большая симпатия к Аристотелю, как к действительному основателю науки логики и его основной заслуги по сравнению с другими древнегреческими мыслителями. В трактате «Слова, употребляемые в логике» по этому поводу он отмечает так: «Однако, основателем искусства [логики] и тем, кто зафиксировал его в книжной форме, указал пути его приобретения для тех, кто намерен изучить его посредством высказывания, является только Аристотель. Предположение тех, кто считает, что это искусство было зафиксировано в какой-то книге до Аристотеля, в действительности касается некоторых разрозненных частей этого искусства, в частности категорий. Далее они предполагают, что первоначально основы этого искусства были заложены пифагорейцами. Тот, кто доказывал эту мысль, был человек по имени Архутис, и они предполагали, что этот человек жил до Аристотеля и Платона. Кроме того, у них было множество предположений относительно вопросов, связанных с диалектикой, софистическими воззрениями, риторическими и поэтическими [рассуждениями], где они думали, что всё это было сказано до Аристотеля.

Посему я утверждаю: книга, принадлежащая Архутису, по утверждению Соместия, была составлена после Аристотеля, ибо среди пифагорейцев были два человека по имени Архутис, один жил до Аристотеля, другой - после него; оба были пифагорейцами. Человек, который из этих двух составил «Категории», жил после Аристотеля. Кроме того, я также утверждаю, что из деятельности Архутиса становится очевидным, что тот, который жил до Аристотеля, также пытался рассуждать о вещах, входящих в искусство логики. Дело в том, что, когда Аристотель в седьмом разделе книги «Метафизики» перечислил классы определений и достиг совершенных их классов, он говорил следующее: «подобные определения были из числа тех, которые выбрал для себя Архутис». Кроме того, из утверждения других людей становится ясным, что они занимались отдельными вопросами, которые входили в искусство логики, как, например, деление, определение, как это становится ясным со слов Ксенокрита, и больше всего Платона. Но всё это сказано несообразно [законам] искусства логики, ибо это [были разрозненные] части этого искусства, которые [они] понимали. Словом, всё, что было написано до Аристотеля по вопросам искусства логики, было одно из двух вещей: либо действия, проистекавшие из этого искусства, но они не являлись самим искусством, а возникли путем опыта и способности, возникающие при продолжительной практике логических действий, либо они занимались этим делом без всякого правила и закона, как, например, Афрутагарис-занимался софистическими воззрениями, Сарасумахус - риторическими и Гомерус - поэтическими. Они отдельно составили риторику и поэтику без каких-либо законов, которые [надо соблюдать], если человек задумал создать подобные риторические и поэтические вещи, подобные работы об этом искусстве были разрознены, хотя они были очень незначительны, как, например, то, что написано о поэтах, об их классах, их стихотворных размерах, а из их риторических вещей составили изречения и афоризмы. Точно также обстоит дело с диалектикой. Но нельзя сказать, что всё это было стройной системой, которая подобает этому искусству. Всё это сделал только один Аристотель» (Алфаз.С. 109-111).

Дело в том, что Фараби хотя симпатизировал Аристотель комментировал, сглаживал, делал достоянием умов тех времен его произведения, однако он не выступал как эпигон Стагирита, ибо те проблемы, которые интересовали греческих философов, они также находились и под пристальным вниманием мусульманской философии, поэтому в решении злободневных проблем своей жизни они использовали различные методы познания вещей при помощи логических методов, используемых в греческой философии. Дело в том, что мусульманская философия, будучи отличительной от греческой философии, зиждящейся на двух основах, стоит на трёх основах. Можно привести такой пример, когда суждение бывает истинным или ложным. Если по традиции логики Аристотеля отличается необходимое и возможное, то в философии Фараби добавляется третий элемент, т.е. третья ценность, называемая «изначальной по времени и созданной по сущности»; кроме того Фараби добавляет знание общих и частных вещей, что называется им «знание частных вещей общим путём».

Исходя из этих соображений мусульманский метод исследования отличается от греческого и метода исследования Фараби тем, что первый имеет две основные ценности, а второй, т.е. Фараби - три.

Говоря о классификации наук, следует отметить, что Фараби среди арабо-фарсиязычных философов был первым, кто обратил внимание на классификацию наук. Он в «Классификации наук» излагает единую систему знаний, в которых фикх и калам, как дисциплины мусульманской учёности, дополняют философское знание, имеющее приоритетное значение. (Фадеев. Арабс. Филос. С. 133). Поэтому его книга «Классификация наук» является первым арабским источником, в котором указываются в отдельности все науки, существующие в его эпохе и читатель получает ясную картину о предмете каждой науки и о её теоретической и практической пользе.

Фараби как продолжатель дела Аристотеля на мусульманской почве, глубоко познал идеи основателя классической логики, сумел не только обобщить разрозненные, несистематизированные положения Аристотеля, но и всесторонне развить эту науку.

Из рассмотрения логических работ Фараби выясняется, что он уделял большое внимание постаристотелевскому периоду развития философии и логики. Он в своих работах критически оценивал идеи стоиков и эпикурейцев. Как последователь Аристотеля, Фараби очистил логику от наслоения неоплатонизма, расширил рамки этой науки и дополнил её новыми идеями. Фараби большое внимание уделяет разуму и считает его наиболее близким благом к человеку, ибо именно благодаря разуму человек становится человеком, отсюда он считает искусство логики тем инструментом, через который человек достигает предназначенного ему совершенства.

Дело в том, что логика это - наука, которая определяет пути, через которые мы представляем вещи и постигаем их сущность, отсюда он, объясняя пользу науки логики для разума, говорит: «Польза (manfa `a) искусства логики заключается в том, что только оно предоставляет нам возможность различать, является ли то, что принимает наш ум, истинным или ложным» (Алфаз. 104-105).

Из анализа работ Фараби мы выясняем такой факт, что он широко использовал основные положения искусства логики во всех своих физических и метафизических работах и даже задавался вопросом о том, входит ли бытие в совокупность универсальных понятий? Другими словами, является ли бытие атрибутом предицируемым в отношении субъекта? Фараби на этот вопрос отвечает так: «Бытие является синтаксической или логической связью и не является категорией, которая утверждает в действительности какую-то существующую вещь таким образом, чтобы предицировать её в отношении другой вещи в суждении, ибо вещь не может существовать без самой вещи» (ЯКЗИ ЗбНСжЭ. 115 Х.).

Таким образом, не трудно догадаться, что в большинстве трудов мыслителя логика рассматривается как инструментально-философская наука. При этом он постаянно подчеркивает неразрывную связь логики с наукой о языке, чему посвящен следующий параграф нашей работы.

1.4 Абу Наср Фараби о связи логики и языка

Проблема глубокой взаимосвязанности языка и мышления и мыслительной деятельности человека является основной проблемой современных логико-гносеологических исследований, ибо язык как общественное явление и важнейшее средство человеческого общения, а так же как система информационных знаков, так или иначе связан с другими явлениями общественного характера. Особый интерес учёных (прежде всего лингвистов и философов) вызывает вопрос о взаимоотношении языка и мышления. Исследование данной проблемы, не сходившей с повестки дня на протяжении всего развития научной мысли, имеет длительную историю. Как известно, связь языка и мышления обсуждалась еще в Древней Греции, эта проблема интересовала учёных Средневековья, особую актуальность она приобрела и в современной науке.

Фараби, как ученый энциклопедист, затрагивая основные логические вопросы средневековой науки, не оставил без внимания науку о языке, на фоне которой зародились основы логической науки, ибо ни одна наука не может развивать свои положения без участия научной терминологии, основой которой служат понятия.

Если обратиться к философскому наследию Фараби, то обнаруживается такая картина, что он больше всех других предшествующих и последующих философов обратил внимание на язык и его связь с логикой. Свидетельством этого является тот факт, что он почти во всех своих сочинениях останавливается на анализе проблемы языка и его функции в познании окружающего мира.

Во всех своих работах Фараби выражает своё отношение к языковым выражениям, языку и терминологии, однако наиболее чётко они сформулированы в таких его работах, как «Китаб фи-л-луѓат» («Книга о словаре»), «Ихса-ул-улум» («Классификация наук»), «Вводные части логики» («Мадхал-ул-мантик»), «Китаб-ул-хуруф» («Книга букв») и «Ал-алфаз ал-муста `мала фи-л-мантик» («Слова, употребляемые в логике»).

Среди работ Фараби, которые тесно связаны с его логико-лингвистическими воззрениями, можно выделить «Книгу букв» («Китаб ал-хуруф»), которая пока полностью не переведена с арабского на таджикский или русский язык, а в извлеченной форме была переведена К.Х. Таджиковой по изданию: Китаб ал-хуруф Бейрут, 1969.

«Книга букв» это комментарий к «Метафизике» Аристотеля. Издателем и автором предисловия на арабском языке доступного нам издания является Мухсин Махди. Книга состоит из трех глав: 1) Буквы и название категорий; 2) Происхождение выражений «философия» и «религия»; 3) Вопросительные частицы. Книга состоит из трех глав и 33 разделов, которые затрагивают такие вопросы, как буква «инна» («воистину»); буква «мата» («когда»); «категории»; «вторые умопостигаемые»; «основные вопросы искусств и науки»; «название категории»; виды слов и их склонения»; «отношение»; «соотнесение»; «соотнесение и отношение»; «отношение и количество категорий»; «акциденция», «субстанция»; «сущность»; «сущее»; «вещь», «то, ради чего» и др. Вторая глава содержит следующие вопросы: «религия, философия сказывается с точки зрения предшествования и последования»; «возникновение буквы нации и их слов»; «основы языка нации и его совершенство»; «возникновение народного искусства»; «возникновение сопоставительных искусств у народов», «связь между религией и философией»; «изобретение имен и их передача». Третья глава охватывает следующие вопросы: «виды диалога», «частица «ма» («что это»); «частица «аййю» («какой»); «частица «кайфа» («каким образом, как»)»; частица «хал» («разве»); «философские вопросы и их частицы»; «частицы вопроса, употребляемые в науках»; «вопросительные частицы в других сопоставительных искусствах».

Как явствует из содержания глав и разделов книги, она в основном посвящена различным вопросам философии, а также разъяснению некоторых общефилософских терминов, употребляемых как в его философских работах, так и логических. Преднамеренно мы не будем детально останавливаться на этой книге, а будем её использовать при необходимости, когда речь будет идти о понятиях и терминологии, связанной с ними и изложенными в этой книге.

Если обратиться к энциклопедическому труду Фараби «Классификации наук», то бросается в глаза тот факт, что он на первое место ставит науку о языке, а затем логику и далее другие науки. В этой работе Фараби очень четко определяет круг языковых вопросов, изучающих науку о языке. Вопросы, изучаемые наукой о языке суть такие: запоминать слова, знание законов, этими словами управляющих, разновидности слов, наука о простых и сложных словах, наука о словосочетаниях, наука о законах простых слов и наука о законах словосочетаний, законы письма (правописания) и орфоэпии, правила стихосложения. Как явствует из этого краткого изложения, Фараби выступает как теоретик науки о языке, свидетельством чего может служить его обстоятельное изложение каждого раздела науки о языке. Фараби так характеризовал например, науку о закономерностях простых слов: «Наука о законах простых слов изучает сначала [согласные] звуки речи, на основе которых созданы буквы алфавита, их числа и из каких голосовых органов исходит каждый звук; затем гласные звуки, какие из них входят в состав данного языка, а какие не входят, минимальное и максимальное количество гласных, необходимых для произнесения слова, имеющего значение: постоянные звуки речи, которые не изменяются при построении слова с суффиксами двойственного и множественного числа, образовании рода, или производных и т.д.; и звуки речи, которые меняют аффиксы слова и на стыках удваиваются. Кроме того, она даст законы, по которым строятся модели простых слов; которые подразделяются на первичные, т.е. непроизводные, и на производные; даст образцы видов производимых слов, которые [в свою очередь] подразделяются на первичные, от которых не образуются отглагольные имена, и на такие, от которых образуются глаголы, а также на такие, от которых образуются отглагольные имена. Она указывает, как они изменяются, становясь глаголами, и даёт примеры видов глаголов; как изменяются глаголы в императиве и при запрещении и тому подобное; каковы их виды в количественном отношении - трехсогласные, четырехсогласные и более, удвоенные и неудвоенные; в качественном отношении - нормальные и аномальные; разъясняет, каковы они в мужском и женском роде, в двойственном и множественном числе и вообще даёт понятие о лицах и временах глаголов; лицо - это я, ты и тот, то есть - он; затем изучает труднопроизносимые слова и что необходимо сделать и изменить, чтобы облегчить их произношение» (Филос. Трак. С. 112-113).