Антитеррористическая информационная политика российского государства

В политической науке сложилось два общих подхода к анализу политических процессов: дескриптивный и прескриптивный (нормативный). Применительно к государственной информационной политике сторонники этих двух подходов исходят из противоположного видения основополагающих принципов изучения ГИП. Дескриптивный подход основывается на принципах объективного отображения существующей ситуации: проблем и реальной политической активности государства. М. Броун описывает данный подход категорией «что имеет место быть» (what is)¹. Касательно дисциплинарных источников, подобный способ исследований характерен для психологов, управленцев, политологов и социологов. В рамках данного подхода применяются как количественные, так и качественные методы сбора и обработки данных, включая метод «изучения случая или прецедента» (case- study) в политико-управленческой практике, а также эмпирический анализ ситуаций, влияющих на процесс формирования политики. Как правило, исследуются различные параметры и элементы государственной информационной политики: субъекты, объекты, факторы, обуславливающие формирование. Прескриптивный подход исходит из противоположного видения основополагающих принципов изучения государственной информационной политики, фокусируясь на создании идеальных моделей ГИП и их нормативной оптимизации. Изучение ГИП с позиций данного подхода предполагает определение того, какой должна быть политика в данных конкретных условиях (what should be). Нормативность данного подхода выражается в соблюдении при формировании, к примеру, антитеррористической информационной политики Российской федерации норм Конституции РФ, антитеррористического и информационного законодательства, общих нормативно-правовых документов международных организаций.

Многие специалисты пытаются соединить в своих разработках силу обоих подходов, поскольку комплексный характер ГИП как объекта изучения, требует, соответственно, научных разработок, основывающихся на многосторонней методологии анализа информационной политики и использующих как прескриптивный, так и дескриптивный подходы. Можно добавить, что в настоящее время, в фундаментальных исследованиях информационной политики, проводимых, как зарубежными, так и отечественными авторами, доминирует дескриптивный подход, тогда как в прикладном анализе государственной информационной политики с приложением контекстуальных особенностей, лидируют прескриптивные модели, служащие обоснованием практических рекомендаций для политиков.

Попыткой синтеза дескриптивной и прескриптивной методологии может считаться «подход, основанный на доказательствах» (evidence-based approach), основы которого были заложены Г. Лассуэлом в работе «Политический курс» (The Policy Orientation). Г. Лассуэл считается основателем особой научной субдисциплины, связанной с выработкой и осуществлением публичной политики (public policy analysis, public policy making). Задачей этой науки он считал объяснение процессов разработки и реализации политических стратегий. По мнению Г. Лассуэла, демократизация есть длящийся процесс, при этом отдельной проблемой современных демократий является «обеспечение оснований формирования политики (policy) в виде нового типа взаимодействия поставщиков и пользователей знания» Цит. по Parsons W. From Muddling Through to Muddling Up. Evidence-based Policy-Making and Modernisation of British Government.// Public Policy and Administration 2002. Vol 17 (3). p. 43.. Лассуэл указывает на особую роль политической науки в модернизации процесса политики (policy process). Наука о политике, подчеркивает он, «должна быть направлена на получение знания для улучшения практики демократии (practice of democracy)». Заимствовав идеи Г. Лассуэла, британский исследователь и политик Д. Бланкет в статье «Influence or Irrelevance: Can Social Science Improve Government?» обосновывает необходимость тесной взаимосвязи социальных наук и практической политики, результатом которой должно стать «осуществление политики на основе доказательств» (evidence-based policy making). Руководящим принципом процесса принятия государственных решений, составляющих политику, должно стать знание о том, что работает (what works?) и почему, и какие политические инициативы будут в данных условиях наиболее эффективны. Наличие подобного знания является непременным условием успешного решения существующих проблем и нейтрализации их первопричин.

Проблему обоснованности государственных решений исследует Г. Саймон, выдвигая теорию «ограниченной рациональности» политико- управленческого процесса¹. Г. Саймон исходит из идеи, что государственные органы, и составляющие их люди, постоянно сталкиваются с общественными проблемами, требующими серьезного осмысления и эффективного решения. При этом ученый обращает внимание на сильную зависимость эффективности принятия административных решений от предваряющий и сопровождающей их интеллектуальной деятельности. Она содержит в себе анализ проблемы и причин ее породивших, формулирование цели, средств, проектирование и планирование будущей деятельности. В центре модели принятия государственных решений Г. Саймона, таким образом, стоит определение и структурирование проблемы, сбор и переработка информации о сложившейся ситуации, формулирование и выбор путей выхода из нее. Используя идею Г. Саймона, И. Дрор, на основе соединения дескриптивного и прескриптивного подходов выстраивает модель «нормативного оптимализма». Данная модель предполагает отражение реальности с позиций направленности на ее совершенствование и ориентирована на максимальное усилие в выполнении правильного политического курса.

Применительно к государственной информационной политике данные подходы и модели закладывают основу для формирования собственной методологической базы изучения и анализа. Комплексность информационной политики как объекта познания обуславливает необходимость синтеза дескриптивного и прескриптивного подходов к исследованию, использование элементов «подхода, основанного на доказательствах», а также рациональных моделей Г. Саймона и И. Дрора. Прикладной анализ информационной политики современных государств предполагает: исследование комплекса проблем, обозначившихся в результате трансформации явлений и процессов под воздействием информации и ее продуктов, анализ объективных условий и реальной государственной активности в информационном пространстве, определение того, какие практикуемые механизмы реализации информационной политики работают, и, наконец, формулирование практических рекомендаций относительно основных элементов (целей, задач, инструментов и механизмов реализации) содержания государственной информационной политики в условиях сложившейся ситуации.

1.2 Сущность государственной информационной политики: российский контекст

антитеррористический государственный информационный политика

Исследования государственной информационной политики в России получили распространение в постсоветский период ввиду интенсификации развития информационного пространства, обозначившей проблему поиска механизмов регулирования информационных отношений в системе государство-общество. Первоначально государственная информационная политика рассматривалась исключительно как политика в области средств массовой информации, однако со второй половины 90-х наметилась тенденция исследования ее комплексного характера. При этом выводы авторов касательно сущности информационной политики, роли государства в развитии информационной сферы и основных проблем, связанных с формированием и реализацией ГИП основывались на анализе контекстуальных особенностей российского информационного пространства и сложившейся системы осуществления государственной власти. Характеризуя позиции отечественных исследователей ГИП, можно констатировать неоднозначность оценки характера государственной информационной политики России, ее предназначения, приоритетов и направлений. Так, Мелюхин И.С. считает необходимым комплексное рассмотрение процессов, происходящих в информационной сфере общества, и определяет ГИП как регулирующую деятельность государства, направленную на развитие информационной сферы общества, которая охватывает всю деятельность, связанную с созданием, хранением, обработкой, демонстрацией и передачей всех видов информации - деловой, научно - образовательной, новостной и т.п. Мелюхин И.С. Государственная информационная политика: проблемы и перспективы развития. // Информационные ресурсы России 1996. № 4-5. С. 9. Политические коммуникации/ под ред. А И Соловьева. М. 2004. С. 208.

Соловьев А. И., соотнося информационную активность государства с усиливающимися процессами глобализации, трактует ГИП как совокупность взаимосвязанных действий, направленных на создание условий получения гражданами информации, удовлетворяющей их базовые потребности и интересы; развитие соответствующих технических средств, обеспечивающих создание (обработку, хранение и доставку) информационных ресурсов; предполагающих обеспечение международных контактов и связей государства и общества, встраивающих институты и структуры власти в наднациональные (глобальные) информационные процессы. При этом ГИП считается системообразующим элементом совокупной деятельности государства в целом, важнейшим средством поддержания публичного диалога власти и общества. Ветров К.В. выделяет в структуре информационной политики государства ресурсно-технологическую и содержательно-информационную составляющие. В первом случае главной линией ГИП выступает создание адекватных времени технических и технологических условий производства и потребления информации, во втором обеспечение информационной открытости государства, создание для общества условий получения объективной информации. Ветров К В Информационная политика и информационная реальность // Информационное общество, 2002. вып.1 С. 44. С.Э. Зуев анализирует информационную политику в целом как феномен особого рода пространства (информационного), в котором складываются свои специфические формы поведения и деятельности, качественно отличные от тех, что существовали на предыдущем этапе общественного развития. Под информационной политикой понимается контроль над распределением потока информации; информация при этом выступает как инструмент воздействия на целевые группы для достижения заранее запланированного эффекта. Роль государства здесь можно определить как направляющую в формировании информационного пространства и выстраивании определенных отношений с обществом, согласно утвержденным целям и задачам в информационной сфере. Нисневич Ю. А. предлагает наиболее полную трактовку ГИП в рамках управленческого подхода. ГИП определяется как совокупность управленческих решений и методов их реализации для регулирования и совершенствования как непосредственно процессов информационного взаимодействия во всех сферах жизнедеятельности общества и государства, так и процессов (в широком смысле) технологического обеспечения такого взаимодействия. Нисневич Ю.А Информация и власть. М , 2000. С. 35

Наряду с управленческой традицией в анализе государственной информационной политики, ряд исследователей характеризует ГИП с позиций приоритета обеспечения в современном обществе информационной безопасности. Так, В.Д. Попов определяет ГИП как систему целенаправленных коммуникативно-информационных действий по обеспечению информационно- психологической безопасности граждан и страны. Попов В Д Информациология и информационная политика М., 2001. С. 62 Характеризуя современное общество как открытую информационную систему, в которой циркулируют различные информационные потоки, В. Д. Попов указывает на необходимость наличия « интегрирующего вектора» социального развития в виде национального интереса страны. Государственная информационная политика, по мнению В.Д Попова, призвана воздействовать на сознание и психику людей, их поведение и деятельность с помощью информации в интересах государства и гражданского общества. В данных условиях существенно возрастает роль средств массовой информации как основного субъекта информационного воздействия. Таким образом выстраивается цепь: государство-СМИ- массовое сознание, где взаимодействие составляющих приобретает сложный, «описываемый информационными процессами и информационными отношениями характер». Объектом информационной политики становится государственное управление информационной сферой, состоянием общественного сознания, системой средств массовой информации массовой коммуникации; информационные процессы в обществе, отражающие, выражающие и защищающие права личности, интересы общества и политику государства. Попов В Д. Указанные соч , С. 65 Подобной позиции в анализе ГИП придерживается и А. В. Манойло. В работе «Государственная информационная политика в особых условиях» он определяет обеспечение информационно-психологической безопасности и соблюдение национальных интересов государства в информационной сфере как стратегические цели государственной информационной политики, трактуя последнюю как деятельность федеральных органов государственной власти по достижению указанных целей. А. В. Манойло предлагает комплексное видение системы государственной информационной политики (Приложение 1), в которую включает целенаправленные взаимоотношения субъектов и объектов ГИП на разных уровнях государственной власти и управления.

В Российской Федерации официальная точка зрения на сущность государственной информационной политики выражена в Концепции государственной информационной политики, принятой в 1998 г.. Концепция ГИП РФ определяет цели, задачи, принципы государственной информационной политики, основные направления и механизмы ее реализации, результаты воздействия ГИП на социально-экономическое, политическое и культурное развитие России. Согласно Концепции, государственная информационная политика представляет собой совокупность целей, отражающих национальные интересы России в информационной сфере, стратегических направлений их достижения и систему мер, их реализующих. В качестве приоритетных задач ГИП признаются:

-модернизация информационно-телекоммуникационной инфраструктуры;

- развитие информационных и телекоммуникационных технологий;

-эффективное формирование и использование национальных информационных ресурсов, и обеспечение широкого, свободного доступа к ним;

-обеспечение граждан общественно - значимой информацией и развитие независимых средств массовой информации;

-подготовка человека к жизни и работе в грядущем информационном веке;

-создание необходимой нормативной правовой базы построения информационного общества.

В соответствие с Концепцией реализация Государственной информационной политики базируется на принципах открытости, равенства интересов, системности, приоритетности отечественного производителя, социальной ориентации, государственного поддержки, приоритетности права. Стратегической целью информационной политики признается обеспечение перехода к новому этапу развития России - построению информационного общества и вхождению страны в мировое информационное общество. Под информационным обществом, при этом, понимается ступень в развитии современной цивилизации, характеризующаяся увеличением роли информации и знаний в жизни общества, возрастанием доли инфокоммуникаций, информационных продуктов и услуг в валовом внутреннем продукте (ВВП), созданием глобального информационного пространства, обеспечивающего эффективное информационное взаимодействие людей, их доступ к мировым информационным ресурсам и удовлетворение их социальных и личных потребностей в информационных продуктах и услугах. Глоссарий по информационному обществу [Электронный ресурс]//ш\Ґ\у/т1'- вск^у/^оввагу.ги (20 03.2005г).

На сегодняшний день во всем мире имеет место осознание необходимости перехода к информационному обществу, ввиду сложившихся объективных условий и общемировых тенденций. В ряде стран приняты соответствующие документы - Концепции формирования информационного общества, правительственные программы информатизации, иллюстрирующие цели, задачи и механизмы деятельности государств в указанном направлении Подход к формированию информационного общества диктуется общим характером государственной политики. Так, в США в качестве приоритета выделяется технологический аспект. При этом правительство США осознало необходимость масштабной информатизации еще в начале 90-х, а в 1996 г. Бил Клинтон провозгласил создание «информационной супермагистрали.

Во Франции в 2000 г. принята Правительственная программа действий по подготовке вхождения Франции в Информационное общество. Вход Франции в информационное общество объявлен как проблема исключительной важности для будущего страны; при этом действия правительства предполагаются с учетом общественных дебатов. Правительственная программа действий для информационного общества отмечает государственные обязательства, особые пункты, сектора, вопросы и приоритеты, сопровождаемые конкретными предложениями. При этом основную инициативу предполагается передать обществу через участие отдельных граждан, компаний, местных областей и ассоциаций.

В Швеции действует программа «Информационное общество для всех» Министерства промышленности, занятости и коммуникаций. Шведская концепция имеет ярко выраженный социальный характер. Документ представляет цели, ориентации и области приоритетов шведского правительства для способствования адаптации граждан страны к жизни в обществе информационных технологий. Социальный характер шведской политики отражается и в выделении приоритетных областей деятельности: конфиденциальность при использовании ИТ; компетентность в применении ИТ; доступность в использовании ИГ. Шведским правительством осознается возможность разрыва между людьми, имеющими доступ к технологии и возможность ее использования, и теми, кто этих возможностей не имеет. Задача государства, соответственно, - в обеспечении гарантий получения преимуществ для каждого, «независимо от пола, возраста, места жительства или профессии».

В России Концепция формирования информационного общества разработана и принята в 1998 г. по инициативе Государственного комитета РФ по связи и информатизации и Комитета Государственной Думы по информационной политике и связи. В российском варианте ведущая роль в обеспечении процесса перехода к информационному обществу отдается государству за счет:

- координации деятельности различных участников этого процесса;

-развития институтов демократии и формировании информационно-открытого общества;

- создания адекватной новым условиям законодательной и нормативно - правовой баз;

- привлечения к активному участию в процессе перехода частного сектора экономики. Концепция формирования информационного общества в России. Одобрена решением Государственной комиссии по информатизации при Государственном комитете РФ по свяш и информатизации от 28 мая 1999г. №32. [Электронный ресурс] //http://www.iis ги /ИЬгагу/г^/шз.ги Ыш1;

Переход к информационному обществу как стратегическая цель государственной информационной политики России предполагает реальную активность органов государственной власти РФ, направленную на развитие информационного рынка, информационной инфраструктуры, удовлетворение информационных потребностей общества, совершенствование правового обеспечения информационного общества. Это происходит посредством принятия и реализации различных целевых программ в данной области. На сегодняшний день в России реализуется Федеральная целевая программа «Электронная Россия на период 2002-2010 гг.», целью которой стало «создание условий для развития демократии, повышение эффективности экономики, государственного управления и местного самоуправления за счет внедрения и массового распространения информационных и коммуникационных технологий, обеспечения прав на свободу, поиск, получение, передачу, производство и распространение информации, расширения подготовки специалистов по информационным и коммуникационным технологиям и квалифицированных пользователей» Федеральная целевая программа «Электронная Россия на период 2001 - 2010 гг » [Электронный pecypc]//www government gov.ru (11.04.2004); программа «Развитие единой образовательной информационной среды на 2002 -2006 гг.». Разработана программа «Развитие информатизации в России на период до 2010г.», Межведомственная программа «Российские электронные библиотеки», а также «Концепция региональной информатизации до 2010 года». Создан правозащитный фонд «Комиссия по свободе доступа к информации»; действует проект он-лайн «Российская сеть информационного общества -ISN» и др.

Важной частью российской информационной политики является международное сотрудничество. Еще в 1995 г. на встрече стран «Большой 7- ки» был выработан каталог основных правил, в котором определены шесть общих требований к развитию мировой информационной инфраструктуры:

- требование об интеграции информационных систем, обеспечивающей их совместное использование,

- развитие глобальных рынков информационных сетей и соответствующих услуг,

- соблюдение частных интересов и защита информации,

- защита авторских прав,

-сотрудничество в области исследований и развития информационных технологий,

- наблюдение за социальными и общественными проявлениями развития информационного общества.

В 2000 г. уже на саммите большой восьмерки в Окинаве была принята Окинавская хартия глобального информационного общества, в которой обозначились проблемы, связанные с формированием И.О. и наметились пути их решения в рамках деятельности мирового сообщества. В 2003 г. подобная встреча глав государств, посвященная вопросам информационного общества состоялась в Женеве. Результатом встречи стало принятие Декларации принципов информационного общества и соответствующего Плана действий. На сегодняшний день Проблемы информационного общества входят в поле деятельности практически всех международных организаций, в частности, действует программа ООН United Nations Information and Communication Technologies Task Force, программа Юнеско «Информация для всех».

Однако, реализация информационной политики в России сопровождается рядом проблемных факторов, тормозящих движение к информационному обществу мирового уровня.

И. Мелюхин указывает в качестве подобных факторов объективного характера географическую протяженность страны, общее переходное состояние экономики и недостаточное развитие информационной инфраструктуры. Мелюхин И. Принципы формирования основ информационною общества в России. [Электронный pecypc]//www.internews ru (03.01.05). Он также ставит проблему информационной открытости государства как необходимое условие формирования информационного общества. Мешкова Т. А. обозначает проблему «информационного неравенства», имея в виду неравные возможности доступа к информации (в частности к сети Интернет) среди граждан России. См.: Мешкова Т.А. Социально-политические аспекты глобальной информатизации //Полис, 2002. №6 С. 24-34. A.A. Кононов и Г.Л. Смолян самой существенной проблемой считают обеспечение гарантий безопасности используемых информационно-коммуникативных технологий. Речь, в частности, идет о возникновении новых типов угроз, обусловленных, во-первых, внедрением информационных технологий во все сферы общественной жизни и утверждении технологической составляющей как ключевой в процессе жизнедеятельности современных институтов и организаций; во-вторых, интенсификацией проявлений террористической активности с использованием информационного оружия.

В качестве примера ответных действий государства авторы приводят США, где в 2000 г. был принят «Национальный план защиты информационных систем» под руководством Федерального координационного совета по проблемам безопасности информационной инфраструктуры, а после терактов 11 сентября 2001 г. образован Совет по защите критической инфраструктуры США, призванный обеспечить управление безопасностью во всех ключевых системах США.

По сути дела, речь идет об обеспечении информационной безопасности как важной составной части государственной информационной политики. В России понятие «информационная безопасность» впервые было введено в 1990 г. в парламентской комиссии академика Ю.А. Рыжова, которая занималась разработкой концепции национальной безопасности страны. С тех пор были созданы соответствующие структуры в Правительстве РФ, в Администрации Президента РФ, в Совете безопасности РФ, которые занимаются напрямую этими вопросами.

Наряду с практикой, анализом проблем информационной безопасности занимаются представители научного сообщества. В.П. Шерстюк под информационной безопасностью подразумевает защиту национальных интересов в информационной сфере как сбалансированной совокупности социальных интересов личности, интересов общества и государства. Шерсгюк В П. Проблемы информационной безопасности в современном мире. [Электронный ресурсcryptography.ru/db/msg 1Ит1?п^=1169390 (20.03.2005) При этом в качестве угроз информационной безопасности в современном обществе автор выделяет:

- расширение возможностей манипулирования массовым сознанием;

- возможности использования во вред человеку его персональных данных, накапливаемых различными структурами;

- угрозу устойчивости функционирования информационной инфраструктуры со стороны преступных и террористических организаций;

- концентрацию СМИ в руках небольшой группы собственников;

- угрозу неконтролируемого распространения «информационного оружия».

Ю.С. Уфимцев, Е.А. Ерофеев конкретизируют сущность термина информационная безопасность, разделяя информационную безопасность общества и государства, которая характеризуется защищенностью, а следовательно устойчивостью основных сфер жизнедеятельности (экономики, науки, техносферы, сферы управления, военного дела, общественного сознания и т.д.) по отношению к опасным, дестабилизирующим, ущемляющим интересы страны информационным воздействиям на уровне как внедрения, так и извлечения информации; и информационную безопасность личности - защищенность психики и сознания от опасных информационных воздействий: манипулирования, дезинформирования, оскорбления и др. Уфимцев Ю.С., Ерофеев Р А. и др Информационная безопасность России. М. 2003. С. 8.

При этом исследователи подчеркивают частое использование в качестве средств информационного воздействия средств массовой информации и специальных программных средств для компьютеров. К сказанному можно добавить, что современный терроризм, трансформировавшийся под воздействием информатизации в гигантскую, разветвленную сеть организаций, обладающих мощными средствами информационного воздействия, представляет на сегодняшний день комплекс новых угроз информационной безопасности государств, требующих разработки эффективной системы противодействия.

В Российской Федерации в 2000г. была принята Доктрина информационной безопасности, развивающая Концепцию национальной безопасности России применительно к информационной сфере. В Доктрине был определен ряд задач в области обеспечения информационной безопасности РФ:

- разработка основных направлений государственной политики в области обеспечения информационной безопасности;

- разработка федеральных целевых программ обеспечения информационной безопасности;

- разработка современных методов и средств защиты информации, обеспечения безопасности информационных технологий;

- совершенствование нормативно-правовой базы обеспечения информационной безопасности РФ; и др.

Однако реальность последующих лет показала, что деятельность органов государственной власти в области обеспечения информационной безопасности не вполне соответствует поставленным задачам. Ряд исследователей отмечают фрагментарность российской правовой базы обеспечения информационной безопасности, отсутствие должного взаимодействия между соответствующими структурами и скоординированности их работы, отсутствие единой системы отбора информации, подготовки и принятия эффективных решений на высшем уровне, итогом чего, стали, в частности, масштабные террористические акты («Норд-Ост», «Беслан») и большое количество их жертв. Основной проблемой по-прежнему остается формирование целенаправленной, планируемой и программируемой государственной информационной политики, направленной на нейтрализацию потенциальных угроз информационной безопасности РФ. При этом характер данных угроз позволяет говорить о двух направлениях такой политики: технологическом и психологическом. В рамках первого направления речь идет о государственном регулировании киберпространства, о создании адекватной системы противодействия использованию технических достижений информатизации в преступных и террористических целях. В рамках второго о политике в области средств массовой информации, в целях недопущения осуществления через СМИ опасных дестабилизирующих воздействий на массовое сознание. В демократическом обществе СМИ позиционируются как самостоятельный институт, обладающий возможностью формирования общественного мнения, контроля за властью и побуждения ее к ответственности. При этом государство создает правовые основы деятельности СМИ, обеспечивая независимый статус средств массовой информации и регулируя отдельные аспекты их деятельности в соответствии с международно- правовыми нормами в области прав человека и свободы СМИ. В России политика государства в области СМИ проходит в русле концепции построения сильного государства, способного противостоять внутренним и внешним угрозам, в частности угрозе терроризма, и создавать условия борьбы с ним, в том числе и в информационной плоскости. В этих условиях возникает опасная тенденция к установлению чрезмерного государственного контроля за СМИ, в интересах национальной безопасности. Политолог И.Л. Морозов анализирует данную сторону проблемы информационной безопасности в контексте возможного государственного контроля над сетевыми СМИ под предлогом борьбы с терроризмом. И.Л. Морозов считает, что цензура, как таковая, может быть применима для того, чтобы общество сигнализировало государству о том, что оно считает приемлемым в информационном пространстве, а что нет. Морозов И.Л Пределы информационной свободы в российском киберпространстве [Электронный ресурс]// hltp Нmorozov vi/ ru/librarv/infsvob htm, (20.03.2005) При этом автор полагает, что сетевая цензура может сузить возможности научных исследований в области изучения идеологии экстремистских движений, феномена терроризма и др. подобных проблем. Краеугольным камнем обсуждаемых вопросов является хрупкая грань между деятельностью государства в области обеспечения информационной безопасности и соблюдением права граждан на информацию в рамках демократической практики и международных стандартов, другими словами баланс между правом на информацию и защитой от угроз информации. В Доктрине информационной безопасности РФ, принятой в 2000 г., обозначено противоречие между потребностями общества в расширении свободного обмена информацией и необходимостью сохранения отдельных регламентирующих ограничений на ее распространение. В Доктрине указывается, что «недостаточность нормативного правового регулирования отношений в области реализации возможностей конституционных ограничений свободы массовой информации в интересах защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов граждан, обеспечения обороноспособности страны и безопасности государства существенно затрудняет поддержание необходимого баланса интересов личности, общества и государства в информационной сфере». Доктрина информационной безопасности РФ// Российская газета 2000. 28 сентября. Подобное противоречие является дополнительными свидетельством необходимости глубокой проработки проблемы обеспечения информационной безопасности как важной части информационной политики Российского государства.

Вышеизложенное, позволяет сделать следующие выводы:

Сущность информационной политики Российского государства состоит в обеспечении перехода к новому этапу развития - информационному обществу, что предполагает регулирующую деятельность органов государственной власти по развитию информационной сферы. Данное развитие осуществляется посредством принятия и реализации различных федеральных и региональных целевых программ информатизации, через международное сотрудничество в данной области. При этом основной проблемой России, по мнению ряда исследователей, остается обеспечение информационной безопасности личности и общества в процессе информационно-технологического развития. Анализ характера угроз информационной безопасности России позволяет говорить о двух направлениях соответствующей государственной информационной политики: технологическом и психологическом, предполагающих государственное регулирование киберпространства и политику в области СМИ как основного субъекта влияния на массовое сознание. Реальная государственная активность в данных направлениях свидетельствует об отсутствие целенаправленной комплексной программы действий органов государственной власти, являющихся субъектами ГИП, что ставит вопрос глубокой проработки проблемы и формирования стратегии государства по противодействию информационным угрозам.

1.3 Трансформация форм и методов террористической деятельности под воздействием информации и ее продуктов

Создание глобальных информационно-коммуникационных систем и информационно-кибернетических технологий создают принципиально новые потенциальные угрозы использования достижений научно-технической мысли в террористических целях. За последние 10 лет в мире было совершено более 6000 терактов, в которых погибли и пострадали свыше 25000 человек. По данным специалистов около 500 экстремистских организаций и групп, разбросанных по всему миру, готовят и осуществляют вооруженные вылазки, диверсии и политические убийства. Террористические акты начала 21 века в России, Великобритании, США, Индонезии, Испании, активизация террористических очагов в Ираке, Афганистане, на Ближнем Востоке в очередной раз продемонстрировали масштабность и трансграничность террористической угрозы. Современный терроризм превратился в гигантскую разветвленную сеть, управляемую и координируемую из различных точек земного шара, снабженную мощной разведкой и информационным обеспечением, предполагающую активное использование информационных технологий, Интернет, телекоммуникационных систем связи - продуктов, предоставляемых реалиями информационного общества. В данной связи актуализируется разработка и реализация антитеррористической информационной политики государства, в целях адекватного ответа информационным угрозам терроризма. Необходимым условием при этом является научное осмысление феномена современного терроризма в контексте возможностей информационного общества, анализ форм и методов террористической деятельности, связанных с использованием информационных технологий.

Современные исследователи -террорологи при анализе терроризма как явления сталкиваются с рядом проблем, как то путаница в дефинициях (на сегодняшний день существует около 120 определений понятия терроризм), многоплановость понятия (терроризм как явление включает политические, правовые, философские, исторические, технологические и др. аспекты), проблема двойных стандартов в отношении терроризма.

По мнению М. П. Требина, терроризм как явление имеет очень сложную структуру, включающую идеологические, религиозные, этнические и др. компоненты, подвержен трансформации, предполагающей изменение с течением времени форм и методов осуществления террористических актов, смещение в поле целевого воздействия и др. Требин М.Г1. Терроризм в 21 веке., МН., 2003. С. 9. Трактовка термина терроризм всегда вызывала и продолжает вызывать споры в научной среде, ввиду обилия подходов у определению, делающих акценты на политической (П. Уилкинсон См.: Wilkinson P. Terrorism and the Liberal State. Second edition. MacMillan, Basingstoke and London,1986., М. Одесский, Д. Фельдман См.: Одесский M., Фельдман Д Террор как идеологема.// Общественные науки и современность. 1994. №6. С. 155-166.), психологической (Д.В. Ольшанский См.: Ольшанский Д В. Психология терроризма СПб , 2002., Л. Гозман, Е. Шестопал См/ Гозман JL, Шестопал Е. Психология политического терроризма. [Электронный ресурс] // hup //psvfditor org (14.05.05).), юридической (И.И. Карпец Карпец И.И. Преступления международного характера М 1979) составляющей понятия.

Определение терроризма с позиций различных подходов предполагает, тем не менее, наличие общих структурных элементов:

- человеческий фактор (терроризм используется и осуществляется определенными лицами (группами, организациями); жертвами терроризма прямо или косвенно также становятся люди);

- насильственный элемент (терроризм во всех его проявлениях неотъемлемо связан с применением насильственных методов воздействия);

- элемент целеполагания (террористическая деятельность преследует определенные цели и интересы: устрашение, заявление о себе, оказание влияния на политическую элиту и др.)

- фактор «следствия»: охватывает весь спектр издержек террористических актов: нарушение общественной безопасности, политическую реакцию государства и др.

Типология проявлений терроризма строится на различных основаниях. В частности по сферам деятельности различают политический, экономический, информационный терроризм; по используемым средствам: традиционный и технологический; по характеру влияния: внутренний и международный, который в свою очередь подразделяется на государственный и негосударственный; по методам воздействия: с использованием физического насилия, с уничтожением материальных объектов, с применением морально- психологического насилия. Как правило, при осуществлении террористических актов перечисленные методы используются комплексно. Возможный приоритет обуславливается конкретной ситуацией, политической обстановкой либо иными обстоятельствами. Использование тех или иных средств террористической деятельности обуславливает соответствующие формы терроризма, которые в свою очередь определяют конкретный набор методов для достижения цели. Так, информация и ее продукты как средство террористической деятельности обусловили возникновение нового вида терроризма, определяемого исследователями как кибертерроризм.

Кибертерроризм является негативным следствием массового внедрения современных информационных технологий и возрастания роли информационных сетей, в частности сети Internet, во всех сферах общественной жизни. По данным компании Nielsen Net Ratings, число пользователей Internet в мире ежегодно растет. По итогам 2004г. лидирующие позиции занимают страны Северной Европы, опережая США - родину Internet. По данным ВЦИОМ на июнь 2005г. каждый 12-й житель России является пользователем Internet, при этом каждый 10-й, имеющий доступ к сети, предпочитает получать информацию из Internet, считая ее самой достоверной. В 2006г. прогнозируется рост российских пользователей сети до 26 млн. человек. При этом количество компьютерных преступлений также увеличивается. В.П. Шерстюк отмечает, что урон мировой экономике от компьютерных преступлений в 2004 г. составил 400 млрд. долларов. По данным департамента МВД в 2005 г. в России было зарегистрировано 14 810 преступлений, совершенных в сфере высоких технологий. Основная часть этих преступлений совершается с использованием сети Интернет. Объектами чаще всего становятся локальные компьютерные сети, базы данных государственных и коммерческих организаций.

Кибертерроризм представляет собой один из видов компьютерной преступности. Данное понятие на сегодняшний день не имеет законодательного закрепления в РФ (В США указанный термин был обозначен в Законе о борьбе с терроризмом, принятом после террористических атак 11 сентября: "Акт 2001 года, сплачивающий и укрепляющий Америку путем обеспечения надлежащими орудиями, требуемыми для пресечения терроризма и воспрепятствования ему). Для характеристики кибертерроризма важно определить ряд смежных понятий:

Киберпространство (виртуальное пространство) - моделируемое с помощью компьютера информационное пространство, в котором находятся сведения о лицах, предметах, фактах, событиях, явлениях и процессах, представленные в математическом, символьном или любом другом виде и находящиеся в процессе движения по локальным и глобальным компьютерным сетям.

Киберпреступность -

А) в узком смысле (компьютерные преступления): противоправная деятельность, совершаемая посредством электронных операций, целью которой является нарушение безопасности компьютерных систем и обрабатываемых ими данных.

Б) в широком смысле (преступления связанные с компьютерами): противоправная деятельность, совершаемая посредством или связанная с компьютерами, компьютерными системами или сетями, включая незаконное владение и предложение или распространение информации посредством компьютерных систем или сетей.

Информационная инфраструктура - совокупность территориально распределенных государственных и корпоративных информационных систем, линий связи, сетей и каналов передачи данных, средств коммутации и управления информационными потоками, а также организационных структур, правовых и нормативных механизмов, обеспечивающих их эффективное функционирование.

Термин кибертерроризм был введен в середине 80-х годов Бари Колином - старшим исследователем Института Безопасности и Разведки в Калифорнии США для обозначения террористических действий в виртуальном пространстве и носил, в основном, характер футурологических прогнозов на первые десятилетия 21 века. В более поздней работе от 1997 г. Б. Колин описал несколько возможных сценариев кибератак на информационные инфраструктуры государства, как то система управления полетами, международная финансовая система, предполагающие в результате большие жертвы при столкновении самолетов в первом случае и дестабилизацию экономической системы во втором.

Опираясь на взгляды Б. Колина, ряд американских исследователей стал трактовать кибертерроризм как компьютерные атаки на жизненно важные объекты информационной инфраструктуры государства. Джеймс А. Льюис эксперт Центра стратегических и международных исследований США под данным видом терроризма понимает «использование компьютерных сетей в качестве средства для нарушения функционирования важнейших национальных инфраструктур (энергетических, транспортных, правительственных) или понуждения или запугивания правительства или гражданского населения» Lewis J. A. Assessing the Risks of Cyber Terrorism, Cyber War and other Cyber Threats. // http://www.crimevl.ru.docs/stats/stat_82.htm (07.07.05).

Подобной позиции придерживается и Д. Деннинг Denning D. E. Activism, Hacktivism, and Cyberterrorism: The Internet as a Tool for Influencing Foreign Policy.// http Hwww crimevl ru docs/st,its/stat_^cJ2 htm( 07.07.05) - эксперт Центра Исследований Терроризма. Опираясь на данные исследований, в частности отчет Президентской комиссии по защите критических структур США, данные Агентства национальной безопасности по результатам испытаний критических систем Д. Деннинг делает вывод о том, что уязвимость критических инфраструктур имеет место, однако угроза терроризма в традиционном смысле остается сегодня более вероятной нежели киберугроза.

Более широкое понимание кибертерроризма предлагает Дебра Шиндер в работе «Киберпреступность». Данный вид терроризма трактуется как спланированный, совершенный или скоординированный в киберпространстве - то есть посредством компьютерных сетей. При этом под терроризмом понимается «умышленное политически мотивированное насилие, совершенное против целей невоюющей стороны субнациональными группами или тайными агентами" Shinder D. L. Scene of Cybercrime: Computer Forensics Handbook.// http.//www crimevl ru docs/stats/stat_97..htm (09.07.05). Таким образом, в понятие кибертерроризм включаются как непосредственно террористические акты в сети - политически мотивированные атаки на информацию, - так и использование сети для работы с информацией с целью подготовки и совершения террористических актов с применением традиционных видов оружия. Имеется в виду использование электронной почты для осуществления связи между участниками преступного заговора, передачи информации, необходимой для совершения насильственных действий, вербовки новых участников.

Анализируя позиции американских исследователей, можно отметить некоторый максимализм при характеристике феномена кибертерроризма. На наш взгляд, данное понятие охватывает более широкий спектр угроз, нежели исключительно жизненно важным инфраструктурам государства с одной стороны, с другой же отнесение любых действий террористов в компьютерной сети, и составляющей ее основу сети Inernet, включая пропагандистско- идеологическую, координационную к актам кибертерроризма, представляется не совсем корректным.

Научный поиск в области определения сущностных характеристик феномена кибертерроризма был продолжен отечественными исследователями, начиная со второй половины 90-х годов 20 в. При этом, наряду с термином кибертерроризм использовались понятия компьютерный терроризм (Малышенко Д.Г.), электронный терроризм (Голубев В.), высокотехнологичный терроризм (Васенин В.А.) См.: Васенин В.А. Информационная безопасность и компьютерный терроризм. // Научные и методологические проблемы информационной безопасности под ред. Шерстюк В П., М , 2004г., информационный терроризм (Старостина Е.В., Фролов Д.Б.)См: Старостина Е.В., Фролов Д.Б. Защита от компьютерных преступлении и кибертерроризма - М.: 2005..

Развивая идею Д. Шиндер, Т. Тропина включает в понятие кибертерроризм как совершение с помощью компьютерных сетей террористических действий (терроризм в «чистом виде»), так и использование киберпространства в целях террористических групп для осуществления и популяризации деятельности, но не для непосредственного совершения терактов Тропина Т.Л. Киберпреступность и кибертерроризм: поговорим о понятийном аппарате.//Сборник научных трудов международной конференции «Информационные технологии и безопасность». Выпуск 3 - Киев. 2003. С 173-181.. То есть, автор относит к категории кибертерроризм использование террористами информационных возможностей сети Интернет. Однако объективный анализ правовой практики ряда государств показывает, что кибератаки, к примеру, взлом компьютерных систем государственных органов либо бизнес-структур и использование Интернет в целях террористических групп, в частности использование электронной почты для отправки зашифрованных сообщений, не могут быть поставлены в один ряд. Это действия совершенно разного характера, не подлежащие объединению в общую категорию, разноплановые в правовом отношении. Целесообразно разграничивать «террористические действия на сетевой среде» и действия террористов «с использованием сетевых ресурсов» Васенин В.А. Указанные соч. С. 38.. При этом только в первом случае, можно говорить о кибертерроризме. В.А. Васенин относит к противоправным действиям на сетевой среде:

1. Разрушение инфраструктуры сети корпоративного, национального или транснационального масштаба посредством вывода из строя системы управления ею или отдельных подсистем.

2. Несанкционированный доступ к сетевой информации, охраняемой законом и носящей высокий уровень секретности, нарушение ее целостности, конструктивной управляемости и защищенности.

При этом в качестве возможных последствий подобных действий могут выступать: - материальные потери, вызванные деструктивным использованием элементов сетевой инфраструктуры и затратами на восстановление управляемости сети; - опасность для жизни и здоровья людей, возникшая вследствие несанкционированного использования информации с высоким уровнем секретности.

Кибертерроризм, таким образом, можно определить как атаку на информацию либо несанкционированное нарушение целостности информации, циркулирующей в киберпространстве, охраняемой законом и носящей высокий уровень секретности, для достижения целей субъекта террористической деятельности, предполагающее, как результат, наступление опасных последствий, в виде угрозы для жизни людей и финансового ущерба.

Вслед за определением понятия, одной из центральных проблем отечественных исследований стало выявление характерных черт собственно кибертерроризма, отличающих его от киберпреступности. Большинство авторов в качестве основного отличия указывают на разницу в целях киберпреступника и кибертеррориста. Если в первом случае, это корысть либо хулиганство, то во втором, противоправное действие в киберпространстве имеет политическую мотивацию. Д.Г. Малышенко в качестве основных целей кибертерроризма указывает оказание давления на органы власти, дестабилизацию общественно-политической обстановки за счет устрашения населения, осложнение международных отношений Малышенко Д Г. Указанные соч.. Элемент устрашения присутствует в ряде определений кибертерроризма, ввиду исходного посыла о том, что в структуру понятия входят две равнозначных правовых категории: терроризм и киберпреступность. Основываясь на этом, Е.В. Старостина, Д.Б. Фролов отмечают, что главное в тактике кибертерроризма - большой общественный резонанс и создание атмосферы угрозы повторения акта без указания конкретного объекта.

Ряд исследователей делает акцент на последствиях атак, понимая под кибертеррористическими - преступные действия в сети, в результате которых причинен вред, достаточный для того, чтобы его можно было сопоставить с традиционным актом терроризма. То есть даже если компьютерная атака ограничена в масштабе и политическая составляющая выражена не столь ярко, но при этом в качестве последствий имеют место жертвы, аварии на системах жизнеобеспечения, авиакатастрофы, большая утрата секретной информации субъектов экономических отношений, повлекшая значительный материальный ущерб, нападение может рассматриваться как террористическое.

На наш взгляд, данный подход является более правомерным к использованию при правовой кодификации понятия кибертерроризм, так как при расследовании не всегда понятна мотивация преступника, что затрудняет однозначное определение его действий как акта терроризма. В целом же указанные подходы не противоречат друг другу, а разнятся только смещением акцентов с «намерений» на «последствия».

Использование методов кибертерроризма обусловлено рядом факторов:

1. Кибератаки обходятся значительно дешевле традиционных террористических актов;

2. Ввиду трансграничности информационных систем и отсутствия согласованного правового подхода к проблеме кибертерроризма, данные преступления значительно тяжелее расследовать;