Психология творчества

Поэтому фундаментально значимым будет установление взаимосвязи категорий «деятельность» и «творчество» не по принципу части и целого и даже не по принципу синойкии (существования творчества «внутри» деятельности), но усмотрение деятельности как универсальной предпосылки творчества, - прежде всего, социальной предпосылки, как среды и способа существования и развития человека и общества, включающего в себя творчество и как «подсистему», и как частный вид самое себя, и как свою процессуальную форму. Зато неправомерным и эвристически бесперспективным, лишающим понятие «творчество» всякой специфики и собственного «внутреннего» содержания оказывается даже не просто отождествление «деятельности» и «творчества», но и определение творчества как «высшего», конечного, предельного и т.д. проявления деятельности: даже при самых хитроумных попытках количественного разграничения, при сколь угодно большом числе параметров сопоставления, потенциальная возможность творчества оказывается не имманентной деятельности, но трансцендентной сущностью, осеняющей деятельность человека то ли за упорство и старание, то ли за общественную значимость его труда. Совершенно очевидная необходимость выйти за переделы личностной ограниченности для достижения любого нетривиального результата любой деятельности (самотрансценденции, как определяет ее современная психология личности) - вполне подвластная психологическому пониманию и анализу процедура, лишь метафорически сопряженная с «трансценденцией в Ничто», материализацией Духа или хотя бы «духа творчества».

Внутренние потенции разума, способность человека к метафизическому постижению мира, к представлению Ничто, к умозрению Бога (а не к вере лишь, но и к вере также) суть необходимые, но никак не достаточные условия творчества, даже при выполнении таких, например, «формальностей», как абстрактная или конкретизированная «новизна», общественная значимость достигнутого результата и т.д. Творческие и все иные потенции творческой (по характеру индивидуальной психологической предрасположенности, по уровню и качеству способностей) личности, индивидуальные склонности и задатки могут быть реализованы в творчестве, но могут и не быть реализованы или применены безрезультатно. Наличие творчества в деятельности с достаточной мерой определенности обеспечивает успешность последней, но лишь в том случае, если творчество желательно и уместно в деятельности и если приложение творчества оказывается успешным - вовсе не обязательно успешным по результату как «продукту», но даже по результату как процессу деятельности, с точки зрения обретения этим процессом неких новых характеристик, причем ни сам характер и область деятельности, ни прежние творческие достижения субъекта не обеспечивают творчества «с необходимостью».

Здесь мы сталкиваемся с весьма деликатной в человеческом смысле коллизией. Непризнание субъективно представляющегося творческим порыва, нежелание окружающих признать деятельность субъекта, а тем более результат этой деятельности творческими (а оценка может быть как справедливой, так и несправедливой) обычно переживаются «творцом» чрезвычайно болезненно. Любое творчество - это, помимо прочего, искушение бессмертием, попытка запечатлеть себя в некоей более долговечной, чем телесный человеческий субстрат, форме. Человеческая тяга к творчеству повсеместна, психологически неисчерпаема и, так сказать, «материально обеспечена» как соответствующим нейропсихологическим механизмом, так и потенциальной возможностью творчества в любой деятельности, - и едва ли не каждый человек в той или иной форм, в той или иной степенью осознанности и с более или менее определенной степенью результативности стремится так или иначе приобщиться к творчеству: стремится творить сам, либо соприкоснуться с творческим наследием прошлого, либо попросту «запечатлеть» себя в самой разной форме - от «элементарного» житейского «строительства» (достижения по-разному понимаемого жизненного успеха) до фотоснимка в семейный альбом или собственноручного граффити, желательно на видном месте («творческий» порыв Герострата психологически - того же рода).

Сама по себе способность человека испытывать состояние «творческого аффекта», эмоционального и интеллектуального подъема, способность воспринимать и интерпретировать большие массивы новой информации и даже продуцировать новую информацию, способность к эстетическому переживанию, «эстетическому отношению» к действительности, способность к эмпатии и даже соответствующие выраженные акцентуации личности - все эти и другие замечательные и благодатные «вершинные» проявления человека (как «родового» существа, как субъекта, как личности) еще не являются фактами творчества, но лишь факторами, определяющими процесс и результат творчества в его реальных проявлениях. Состоится ли творчество, в каждом конкретном случае зависит не от силы субъективного переживания творческого подъема, но от причин, прежде всего, объективного порядка. В этом отношении показательно «творчество» в состоянии гипноза -- «гипноз не создал гения» [Л. Гримак]. Что же до «билета в бессмертие», то процедура трансценденции в Вечность или в Ничто - процедура столь интимная, что ее, пожалуй, не стоит объективизировать из соображений деликатности - а ну как такая тансценденция просто ничто?.. Или ничто в конкретном случае? Вот, к слову, физическая трансценденция в ничто террориста-самоубийцы. Последнее и в самом деле вершина целенаправленной деятельности, способной создать нечто принципиально новое: так 11 сентября 2001 года возникла новая ситуация в общественном сознании во всемирном масштабе, которая может иметь следствием (правда, пока не имеет) весьма прогрессивные изменения в мировой политике. Разумеется, здесь никто не станет говорить о творчестве, хотя все формальные признаки налицо...

Если представить деятельность как иерархическую систему, то творчеству принадлежит роль отнюдь не вершины, а, скорее, одного из факторов порождения иерархии деятельности, - но не столько деятельности как таковой, сколько ее социально детерминированного понимания, переносящего принципы социальной иерархии, порождаемой деятельностью, на саму деятельность. Творчество -- деятельность «в чистом виде», иногда лишенная видимой мотивации, не всегда представляющаяся рациональной, не обеспечивающая абсолютного соответствия цели полученному результату, подчас «свободная» от биологической даже целесообразности, однако не свободная от «родовых» черт деятельности как биосоциальной активности, не свободная от биологической и социальной природы человека, а значит, и разного рода человеческих предрассудков. Творчество - попытка избавиться от предрассудков, но попытка, способная породить (и часто порождающая) новые предрассудки, а в рассуждениях «о себе самом» -- тем паче.

Итог всех предыдущих наших рассуждений можно признать негативным. Это - вывод о том, что любая проба «расширительного» истолкования творчества неизбежно лишает понятие «творчество» специфичности и вообще определенного содержания, превращает его в синоним других понятий (других категорий) или же в многозначную - часто нарочито многозначительную - и непригодную для научного употребления аксиологическую метафору: проще говоря, в этакую похвальную грамоту, комплимент, в лозунг, в постулируемый идеал для самовоспитания и самосовершенствования... Но только не в объект познания и не в предмет исследования. психология творчество коллективное бессознательное

При всем том наша задача - попытаться (хотя бы в самых общих чертах) определить позитивное содержание категории «творчество» (действительную, актуальную специфику творческой деятельности) как предмета исследования: как специфичной, «особенной» деятельности и особого способа деятельности человека-субъекта и как одной из «сущностных сил» человеческой «родовой природы» и -- тем самым - «родовой жизнедеятельности» человечества.

Начнем с главной теоретической трудности: чем именно определяется «особость» творчества как деятельности - особым характером деятельности или ее результатом. Можно, разумеется, ответить: и тем, и другим. Больше того: такой ответ и будет - в конечном итоге - правильным, ибо творчество и есть качественно особенный способ деятельности, приводящий в итоге к особенному результату, качественно отличному от типичных результатов всех других способов деятельности. Но, во-первых, к «творческому» результату могут (хотя и редко) привести и другие (типичные) способы деятельности. Во-вторых, любой творческий результат возникает с определенной закономерностью в целостном процессе деятельности (а любая деятельности содержит в себе потенции творчества), и возникает с тем большей вероятностью (и даже, как нам представляется, с необходимостью, но со стохастической вероятностью), чем более господствующее положение занимает творчество во всем этом процессе; этот результат непосредственно зарождается (если не всегда, то почти всегда, и если не в полной мере, то в значительной степени) именно в «акте» творчества и утверждается в итоге этого «акта». Но эта творческая часть всегда составляет именно часть целостного процесса деятельности, конечным продуктом которого и является творческий результат. В-третьих, само определение «творческой сущности» результата не вытекает с необходимостью «изнутри» творчества самого по себе и даже творчества «в себе» (в последнем случае образуется порочный круг ложного в данном случае единства процесса и результата). В-четвертых, при любом «содержательном» понимании творчества не результат, но характер деятельности (способ ее) является активной стороной и решающим образом определяет специфику творчества. В-пятых, именно «творческий способ» деятельности по своей «имманентной» сущности и по своей сознательной направленности всегда имеет целью достижение «творческого результата». Как нам представляется, этот результат закономерно порождается способом деятельности, если, конечно, соблюдены все специфические условия как актуализации способа, так и его адекватного применения к предмету деятельности; результат может оказаться более или менее соответствующим первоначальной «гипотезе» субъекта деятельности (целевой «модели» искомого результата») или полностью ее опровергающей, но окажется именно «творческим результатом» (подчеркнем: речь идет о закономерности и даже необходимости достижения «творческого результата» как такового, но не о необходимости достижения его в каждом конкретном случае).

Вышеперечисленные обстоятельства и побуждают нас избрать в качестве системообразующего параметра модели творчества именно способ деятельности. Еще раз оговорим условность нашего выделения способа из иных параметров творчества как деятельности: при «расширительном» понимании творчества - а такое понимание не только имеет право на существование, но и для любого неэпистемологического подхода к деятельности правомерен и даже продуктивен - способ и результат, предпосылка и реализация, этап и процесс, акт и актуализация не столько системное целое, сколько «просто» целое, причем праксиологически предпочтительное, переводящее всю проблематику творчества в область прикладной педагогики и психологии (как то мы видим, например, у Э. де Боно).

В начале темы мы выбрали в качестве предварительной гипотезы общепринятое «словарно-бытовое» понимание творчества как созидание или открытие чего-то нового, ранее небывалого или неизвестного. Далее, в процессе рассмотрения «расширительных» толкований, мы были вынуждены ввести еще одно уточнение, или ограничение: творчество есть создание или открытие принципиально (качественно) нового - ни усовершенствование «старых» материальных объектов или представлений о мире, ни создание новых «предметов» уже известного класса (новых вариантов уже существующего «типа» предметов), ни количественное «прибавление» наших знаний, уточняющее и обогащающие наши «сущностные» наличные знания о каком-либо явлении и процессе не являются собственно творчеством, каким бы уровнем самоотдачи, инициативы, напряжения сил они ни создавались, сколь бы «творческим» ни представлялся и самому субъекту деятельности, и общественному мнению процесс и результат создания «нового». Вводя подобное ограничение, мы солидаризуемся с большим рядом исследователей, которые выделяют принципиальную новизну результата («продукта») в качестве дифференциального фактора разграничения творческой и не творческой деятельности. Однако умозрение подобной дифференциации сопряжено с двумя не вполне корректными процедурами. Во-первых, результат деятельности либо оказывается первичен по отношению к процессу, либо процесс и результат удаляются друг от друга. Во-вторых, оказывается весьма затруднительным (и дает возможность для произвольных и субъективных толкований) не столько даже определить «принципиальную новизну» результата, сколько совместить такое определение с представлением о специфике творчества прежде всего и главным образом как о специфике деятельности. Эта фундаментальная трудность особенно наглядно выступает при любых попытках конкретизировать «принципиальную новизну» результата в ее объективном аспекте: как нечто независимое от субъекта деятельности, ценностное в отрыве от своего создателя и даже безотносительное к своему создателю (безотносительное, разумеется, постольку, поскольку удается абстрагировать итог деятельности от деятеля, и в силу того, что результат деятельности для нас существует зачастую как «предмет», как нечто готовое, наличное, данное - и «пользователь» может не придавать значения ни авторству, ни принципиальной новизне «продукта» деятельности, который вполне может быть «творческим продуктом», а может и не быть таковым). Осознанием подобной трудности и объясняются, наверное, попытки привнести в рассмотрение творчества его «внешний» аксиологический аспект, т.е. определить творчество как создание новых общественно значимых ценностей, духовных и/или материальных.

Подход к оценке результата («продукта») творчества в его общественной (как сегодняшней, так и исторической) значимости не только абсолютно правомерен, но и необходим. Правомерен как оценка результатов творчества «извне», с точки зрения социальной практики и культуры. Но он абсолютно неправомерен по отношению к творчеству «изнутри» - к творчеству как деятельности и тем более как к способу деятельности. Здесь, хотя и в меньшей степени, чем при «расширительной» трактовке творчества, значительно снижается уровень корректности при определении специфики творчества по отношению к деятельности: и потому, что «принципиально новый» результат может быть получен, пусть не как правило, а, скорее, «в порядке исключения», - но может быть получен независимо от характера деятельности, и потому, что творческая деятельность (творческий способ деятельности), даже при условии адекватного применения способа к конкретному предмету деятельности, не обязательно приводит к объективно новым (тем более принципиально новым объективно) результатам, к созданию общественно значимых «продуктов» (в широком смысле) и ценностей.

Это «уязвимое место» социокультурного определения творчества подмечено очень многими исследователями творчества. В самом деле, изобретение изобретенного (при недостаточной информированности изобретателя), или признание ценности давно достигнутого, но не востребованного в свое время творческого «результата», или непонимание современниками значимости научного открытия или художественного произведения - все это говорит о том, что критерий общественной значимости результата далеко не универсален, причем не только «на частном уровне» психологической науки. Социальная значимость результата иррелеванта как при рассмотрении психологического аспекта протекания процессов любого, а не только творческого созидания, так и при любом ином рассмотрении творчества как деятельности и как способа деятельности. По отношению к творчеству «изнутри» (в его сущностной природе как деятельности субъекта) действительно корректным и адекватным критерием может быть только принципиальная новизна полученных результатов для субъекта, но не их объективная социокультурная значимость: в противном случае объективно социальное оказывается абсолютным детерминантом субъективного в творчестве, а значимость творческого результата будет раз и навсегда определена тем, какова «общественно-полезная» компонента этого результата в момент его получения или первого обнародования, либо значимость («творческостъ») результата будет ставиться под сомнение по мере достижения еще более «полезных» результатов.

ТЕСТ 17

1. Существует ли потребность в творчестве?

смотря у кого

конечно

если труд - повинность, то нет

да, если это записано в контракте

2. Что такое синойкия?

это объединение вокруг чего-то главного

это объединение всех независимых областей Аттики вокруг Афин

это музыкальный термин

что героиня древнегреческого мифа

3. Что такое трансценденция?

это художественный прием

это высший пик музыкального произведения

это обозначение запредельного мира

это стремление к совершенству

4. Кто такой Герострат?

это человек, который стремился к бесслави

это грек, который сжег храм Артемиды

это один из основателей Нобелевской премии

это сподвижник Спартака

5. Что означает слово «социокультурный»?

это феномен, связанный с обществом и культурой

это очень воспитанный человек

это о том, кто служит Родине

это обозначение цивилизованности

18. ОСОБОСТЬ ТВОРЧЕСТВА

Подчеркнем еще раз наши исходные постулаты: специфика творчества может быть выделена лишь на основе подхода к нему как к особой деятельности и как к особому способу деятельности при обязательном учете фактора принципиальной новизны ее результата для субъекта деятельности. Мы намеренно сейчас отказываемся от рассмотрения особенностей творчества как собственно процесса деятельности, как некоей последовательности «актов», но постараемся охарактеризовать «особенность» творчества через основные сущностные параметры (если угодно, «моменты» или «этапы»), которые представляются необходимыми и, на наш взгляд, достаточными для определения самого понятия «творчество».

Что именно может быть охарактеризовано как «творческое» на первом этапе деятельности - на этапе осознания проблемы и определения задачи (цели)?

Всякая деятельность предполагает в качестве исходного основания осознание некой реальной (внешней или «внутренней») ситуации в качестве ситуации проблемной, некоего объективного явления или процесса (материального или духовного) в качестве проблемы. Творческий подход к деятельности начинается с определения отношения к миру (или самому себе как части мира) как отношения «проблемного», но не только в обнаружении проблемы как таковой, а прежде всего в готовности и способности «увидеть» проблему там и в том, где ее не видели прежде, - способность, концентрирующуюся и «материализующуюся» в осознанной установке на восприятие действительности как «мира проблем». При подобной установке творчество порождается не только и не столько в силу того, что личность оказалась в ситуации, требующей нестандартного подхода. Разумеется, в ситуации, когда субъект поставлен перед невозможностью действовать по известным схемам и образцам, творческая активность стимулируется, но может проявляться и в любых «типических» обстоятельствах. Подчеркнем: дело здесь не в психологической способности видеть проблемы, которая потенциально свойственна каждому человеку, - дело в психологической готовности к умозрению проблемы как таковой, «проблемы-для-меня», в определенной психологической установке, сущностно специфичной для творчества. Там, где нет выявления новой для субъекта проблемы, где нет ее умозрения именно как проблемы, там -- на этом исходном этапе - нет и творчества.

Обратимся к постановке творческой задачи: процессу целепо-лагания и определения цели. Проблема, стоящая перед субъектом, может быть и новой (впервые открытой им), и «старой» - лишь бы не решенной. На уровне постановки задачи субъект может «принять», иногда уточнив и усовершенствовав (или даже суммировав или «синтезировав»), прежние параметры или «формулировки» задачи - и в таком случае он на данном этапе никакого творчества не проявляет. Но он может подвергнуть сомнению и рефлексии сами «формулировки»: само определение существа задачи, никогда автоматически не вытекающее из наличия некоей объективной проблемы. Он может осознанно и целенаправленно попытаться поставить задачу по-новому: «взглянуть» на нее так, как никто до него. В этом -- и только в этом -- случае он проявляет творческий подход к задаче, и только при этом условии возможно творчество на данном этапе деятельности. Творчество здесь заключается в осознанной установке на отказ от признания в качестве аксиом каких бы то ни было теоретических положений и даже «фактов» -- абсолютно всего (или существенной части всего), что принималось за «несомненное» ранее, из относящегося к данной проблеме и к данной задаче.

На уровне целеполагания творческий подход означает количественное и качественное расширение системы целей и задач, причем конкретизация задачи «по-новому» может сопровождаться и «сужением» метода, но всегда связана с выходом за пределы ранее существовавшей или обнаружением новой проблемной области.

Психологическим механизмом такого «выхода» является творческое воображение. Проблематика творческого воображения и в психологическом, и в онтологическом плане достаточно глубоко изучена; отметим лишь следующее: само по себе воображение не становится творческим вне приложения к собственно творческой задаче, поэтому творчество не сводится к работе воображения, хотя и невозможно без последнего. Принципиальная установка на «возможность невероятного», в том числе и в отношении истинной «природы и меры» объекта задачи -- конкретного предмета деятельности, является необходимым условием творчества на этапе целеполагания и при переходе к «планированию» соответствующих цели действий - необходимым, но отнюдь не достаточным условием творчества.

На уровне «целеопределения» стратегической программы деятельности и предварительного выбора ее тактики, творческий или нетворческий подход определяется, в принципе, теми же фундаментальными критериями. Предварительное определение стратегии и тактики деятельности (ее общего способа) в решающей мере определяет наличие и уровень творчества во всей дальнейшей деятельности - или отсутствие творчества. Даже «не творчески» поставленную задачу можно решать «творческим» способом и получить при этом, хотя и сравнительно редко и не как правило, принципиально новый (творческий) конечный результат. Решая же «творчески» поставленную задачу «нетворческим» способом, получить «творческий» результат едва ли возможно, разве что случайным образом. Выбор уже опробованной стратегии деятельности (опробованной предшественниками или самим субъектом деятельности), применявшейся при решении более или менее схожих задач, носит нетворческий характер и преимущественно (в абсолютном большинстве случаев, но не абсолютно) предопределяет нетворческий характер последующей деятельности и нетворческий характер (также в абсолютном большинстве случаев, хотя такое преобладание и не столь массивно) полученного результата. Практика научного творчества показывает, сколь часто инерция апробированных подходов препятствует нахождению и нужной стратегии, и самого решения задачи. Только выбор принципиально новой стратегии решения задачи (в том числе и создания художественного произведения, и коммуникативной деятельности, и самосовершенствования субъекта как «деятельностей» по решению своеобразных задач) -- выбор принципиально нового способа деятельности (во всяком случае, принципиально нового по отношению к задачам данного типа) - означает творчество на данном этапе деятельности.

Итак, лишь осознанная целенаправленная установка на поиск и открытие принципиально нового способа деятельности в данном конкретном случае, т.е. принципиально новой стратегии в решении этого типа задач (подчеркнем: не на поиск вообще «целесообразных» путей решения данной задачи, но именно на открытие нового способа решения данного типа задач), представляет собою - на этапе планирования -- творческий подход к деятельности. Как и на предыдущих этапах, особенно на уровне формулировки задачи и построения исходной гипотезы, необходимым условием такого подхода является -- во всяком случае, на предварительном этапе «выбора» будущей стратегии действия - принципиальный отказ «согласиться» со стратегиями своих предшественников и даже вообще с апробированными путями в данной области деятельности, обязательный поиск принципиально нового способа деятельности, даже если он и не завершится открытием сущностно новой стратегии, а принесет существенную рекомбинацию прежних стратегий.

В то же время, уже на этапе планирования и программирования (а тем паче в дальнейшей деятельности), приобретает фундаментальное значение еще один критерий, еще один императив творчества: редко осуществимое на предыдущих этапах, а нередко даже способное превратиться в помеху для творчества требование сообразовываться в поисках новой стратегии и новой тактики будущей деятельности со спецификой предмета деятельности -- с «исходным материалом» и прогнозируемой областью результата, именно и с тем и другим одновременно и неразрывно. Особенности такого сообразования проявляются в полной мере в процессе творческой работы субъекта, в том, что обычно и принято считать творческой деятельностью и что достаточно хорошо изучено и описано многочисленными исследователями. Мы же отметим лишь, что от постижения «природы и меры» предмета деятельности и от уменья сообразоваться с ними в методах, средствах, приемах деятельности зависят не только эффективность последней, ее успешность, но и реальная, а не иллюзорная возможность (и уровень) творчества в дальнейшем ее процессе. Поэтому осознанная установка на оптимальное сочетание максимального новаторского дерзания в выборе способа деятельности (стратегии и тактики решения задачи) с корректным и даже «уважительным» отношением к ее предмету, т.е. осознанная установка на такую же самокритичность и непредвзятость по отношению к собственному «выбору» способа деятельности, как и на «ниспровержение авторитетов» по отношению к опыту своих предшественников, есть неотъемлемый элемент действительно творческого подхода к деятельности уже на начальном этапе, как, впрочем, и на всех последующих.

ТЕСТ 18

1. Что выражает понятие «субъекта»?

человек, познающий внешний мир

сомнительный человек

человек, имеющий знания

олигарх

2. Что такое параметр?

это два метра

граница плоской фигуры

постоянная величина, выраженная буквой

это граница территории

3. Что вы понимаете под «рефлексией»?

иглотерапию

беспочвенное мечтание

совокупность рефлексов

размышление

4. Что такое «стратегия»?

общее видение цели

военный совет перед боем

деятельность верховного главнокомандующего

дезинформация противника

5. Что значит апробировать?

забраковать

одобрить

высмеять

разоблачить до конца

6. Какой смысл в слове «коммуникация»?

неудачное общение

телевидение

передача записки по Интернету

сообщение, связь

7. Чем тактика отличается от стратегии?

это вообще несоединимые слова

ничем

тактика - это выполнение стратегических целей

19. КРИТЕРИИ ТВОРЧЕСТВА

Возникают ли новые факторы, определяющие творчество, на этих последующих этапах деятельности? Как нам представляется, основные критерии различения творческого и нетворческого принципиально не изменяются и набор их существенно не пополняется, хотя каждый приобретает сравнительно большую определенность на протяжении всей дальнейшей деятельности как процесса непосредственного решения задачи, непосредственного целеосушествления.

Во-первых, это критерии, связанные с самим характером поставленной субъектом цели и поставленной им самим перед собою задачи, а в конечном счете, и с объективным характером проблемы. Наличие и уровень творческого в задаче определяются степенью полноты или неполноты ее условий (новизны задачи и «загадочности» проблемы); возможностью или невозможностью ее решения с помощью уже известных способов деятельности; степенью и качеством детерминации решения задачи непосредственно «данным» в ее условиях, как они «явлены» субъекту; количеством представляющихся равновероятными путей и приемов решения и минимально необходимых этапов его; возможностью или невозможностью и уровнем применимости известных субъекту и вообще апробированных в данной области алгоритмов деятельности.

В целом задача содержит в себе тем больше возможностей творчества, чем больше неполнота «наличных» ее условий, чем сложнее ее структура (чем больше этапов требуется для решения), чем более вероятностный характер носит задача и, соответственно, чем менее строго искомый результат и самый процесс решения детерминированы исходными условиями и чем большее число «кажущихся возможностей» представляется продуктивным исходя из этих условий. Творчество в процессе решения даже творческой по своей постановке и по объективной сути задачи (по проблематике, по своему предмету, даже - в этом случае допускаем - по своей объективной значимости) возможно лишь там и постольку, где и поскольку уровень поиска нового алгоритма достигает (во всяком случае, для субъекта) своей качественной определенности как именно поиска нового, того, что не достигается тривиальными процедурами логического вывода из непосредственно данного условиями задачи.

В свою очередь творческий характер решения творческой задачи зависит еще и от осознанных установок, от позиционирования субъекта по отношению к задаче. Степень продуктивности, перспективности дальнейшего действия определяется целенаправленной установкой субъекта деятельности «на творчество»: на отношение к условиям задачи как к «интриге», на обнаружение недостаточности наличных данных условий, на осознанно критичное отношение ко всем «очевидным» методам и приемам решения, на готовность придирчивой проверки «очевидного» - как экспериментальной, так и теоретической, на осознанный поиск неалгоритмического решения. В рамках позиционирования субъекта по отношению к задаче и выделяется творческий (продуктивный) и нетворческий (репродуктивный) характер будущей деятельности, но даже выбор первого не означает с необходимостью, что искомый результат будет достигнут и станет результатом «творческим».

Во-вторых, можно вычленить некоторые общие критерии творческого и нетворческого подхода уже не к самой задаче, а именно к процессу ее решения: функциональной деятельности в процессе непосредственного решения задачи. Они сущностно связаны с «имманентным» характером этого специфического процесса: функционального этапа или этапов деятельности. Не только творчество, а всякая деятельность по непосредственной реализации цели есть процесс воплощения «замысла» субъекта, его гипотетической «идеальной» модели искомого результата в конкретном «материале» -- в предмете деятельности как некоем объекте действительности, материальном или же идеальном. В силу этого процесс «целеосуществляющей» деятельности (непосредственного решения задачи) есть всегда процесс реально практического (в том числе и духовно практического) взаимодействия субъекта с предметом деятельности. Поэтому именно данный этап (этапы) всякой деятельности объективно чреват неожиданностями такого порядка, каких не бывает на всех предыдущих этапах деятельности.

Сам этот процесс - особенно решение нетривиальных задач -может протекать успешно только благодаря потенциальной «родовой» способности человека выходить за пределы им же самим установленных или обусловленных и обеспеченных и даже «освященных» всем предыдущим социокультурным опытом человечества ограничений деятельности. Актуализация этой способности и есть собственно творческий процесс. Далеко не на протяжении всего этого процесса происходит выход за пределы известного, постигнутого, повседневного, тривиального даже - довольно бывает однократного преодоления ограничений, однократного «обнаружения неожиданного». Но при нетворческом отношении к решению задачи субъект либо не замечает возникающих неожиданностей, либо пытается выйти из ситуации прежними методами и приемами, по мере сил стараясь принципиально не изменять однажды избранной стратегии и тактики, сохранить в неприкосновенности первоначальную цель и формулировку задачи (предварительную гипотезу о конечном результате). Творческим процесс непосредственной «практической» деятельности (непосредственного решения задачи) является только тогда и лишь постольку, когда и поскольку субъект действительно понимает невозможность продуктивного дальнейшего действия в рамках заранее заданной программы и в процессе деятельности осознанно и целенаправленно изменяет масштаб самой деятельности. Склонность к такого рода деятельному поведению и измеряют тесты креативности, и активность проявления такой склонности характеризует количество и качество творческих способностей индивида. Способности человека играют огромную роль в процессе решения нетривиальных задач, причем тем большую, чем более нетривиальна задача, Однако в любом случае особенности индивидуальной психики и в целом психологическая сфера определяют творчество лишь актуально, а за пределами творческого акта сфера психического «в себе» - принципиальная возможность, механизм и пространство для потенциального осуществления творчества. Даже на самом высоком уровне нетривиальности задачи возможность ее решения зависит прежде всего и более всего от осознанной целенаправленной установки субъекта на процесс решения (на свои задачи в этом процессе) как на процесс, закономерно и неизбежно порождающий все новые и всегда качественно иные неожиданности; как на процесс, требующий постоянной готовности к пересмотру стратегий и тактик решения и к нахождению принципиально новых стратегий и тактик, к постоянной бдительности по отношению к «изменения ситуации» деятельности, дабы не упустить тот момент в процессе, когда прежние методы и приемы начинают уже «буксовать» и потенциально могут вообще увести на ошибочный путь; как на процесс, непременно и «обязующе» предполагающий неизбежность и необходимость «переформулировок» задачи (предварительной гипотезы) вплоть до изменения самой цели, своевременной новаторской постановки промежуточных - функциональных - подзадач и подцелей. Только такой подход к процессу практической деятельности (процесс непосредственного решения задачи, который обычно и называют собственно творческой деятельностью) может считаться творческим, и только деятельность такого рода является творческой в самом процессе решения, а вся остальная «успешная» деятельность -- полезной, необходимой, зачастую созидательной и по результатам продуктивной, но репродуктивной по содержанию, непременно сопутствующей творчеству, но не собственно творческой.

На последнем этапе деятельности (этапе оценки субъектом-дворцом» соответствия полученных результатов поставленной цели, а конечного «продукта» - первоначальной гипотезе) критерий творческого или нетворческого может быть по отношению к ее субъекту и к деятельности «самой по себе» только один, и единственный: критерий, который мы назовем критерием творческой потенциальности. Принципиальная новизна полученного результата для самого субъекта есть на этапе «готового продукта» лишь констатация творческого «характера» этого результата. Если все этим и ограничивается, если в процессе оценки и уяснения для самого себя значения сделанного сам субъект «не усматривает» в своем творении, в своем открытии никаких «порожденных» последним проблем, никаких «качественных» задач, а лишь возможность и необходимость «количественного» уточнения, улучшения, систематизации и т.п., то на этом этапе никакого творчества и не может возникнуть. Только если субъект одновременно «видит» и реальную значимость результата, и его «рассогласование» с целью и первоначальной гипотезой, если он этот факт осмысляет как плодотворный, как реальность новой проблемы, как толчок к постановке задач, -- только тогда на этом этапе и наличествует творчество. Творческое отношение к результату есть отношение к нему не столько как к окончанию деятельности, сколько как к началу (возможности и необходимости) новой деятельности, не столько как к решенной задаче, сколько к «условиям» задачи предстоящей: это отношение является творческим тогда и постольку, когда и поскольку в основе его - установка на перманентность творчества, отношение к миру и к результатам собственной деятельности как к потенциальному источнику новых проблем. С психологический точки зрения, в творческом отношении к результату проявляется дивергентность мышления, его «разнонаправленность», способность мыслящего индивида увидеть неожиданные аспекты приложения, интерпретации, развития созданного им «продукта», причем иногда такая способность простирается до готовности отказа от полученного творческого результата, пересмотра его ценности и т.д. Однако наличие психологического механизма самого по себе не означает ни непременной «включенности», актуализации этого механизма, ни качественной определенности достигнутого с помощью этого механизма результата деятельности. Дивергентность, замечает Д. Богоявленская, может попросту означать психическую неадекватность [2000, с. 190]. Это еще один аргумент в пользу того, что сфера психики, обеспечивая творчество «материально», вмещает в себя феномен творчества «не вполне».

ТЕСТ 19

1. Что такое критерий?

знак качества

отличительный признак

образец критики

зарвавшийся критикан

2. Что такое дивергенция?

это учение Дарвина о схождении всех видов

это расхождение

это рассогласования

это паника в связи с тревожным состоянием

3. Что такое «репродуктивный»?

связанный с воспроизведением

связанный с уничтожением

связанный с повторным рождением

связанный с искусственным осеменением

4. Как можно истолковать слово «нетривиальный»?

уродливый

обычный

пресный

уникальный

5. Что такое позицирование?

упрямство

участие в модельном бизнесе

выставление позиции

критика творчества

20. АНТРОПОЛОГИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ТВОРЧЕСТВА

За пределами индивидуальной психологии и собственно творческого процесса (который, как мы стремились показать, может быть творческим хотя и на любом этапе, но реально является таковым в отдельных лишь «моментах») остается фундаментальный вопрос об отношении творчества к деятельному самоутверждению и самореализации личности, к ее «самоизменению» и к «самосозиданию» в процессе и в результате деятельности. Безусловно, в этом явлении сфера индивидуальной психики «творца» не является сугубо пассивной стороной, а психологические механизмы вполне объективны, однако, как нам представляется, в процессе деятельности «самосозидание» -- в психологическом аспекте прежде всего, но и не только в психологическом - не является уникальным следствием либо эпифеноменом творчества, но, скорее, лишь одним из аспектов научения, т.е. приобретения индивидуального опыта в ходе жизни - в процессе деятельности. Именно в силу этого обстоятельства, поскольку научение (а научение, безусловно, - один из важнейших психологических механизмов творческой деятельности, а в аспекте самосозидания личности едва ли не главенствующий) не только социокультурный феномен, представляется не вполне корректным и отнесение творчества лишь в сферу «культуральную», усмотрение в творчестве лишь продукта «социального изобретения» [Дружинин, 1999]. Мы вполне согласны, что «самосозидание», скорее, не психологическая, но социокультурная характеристика творчества в его общественно-исторической роли и обусловленности. Иной подход, на наш взгляд, к этому проявлению творчества и невозможен в рациональном рассмотрении. Но при всем том «жизнетворчество» и «самосозидание» личности никогда не сводятся к одной только творческой деятельности; их главное отличие от любого «локального» процесса деятельности и от каждого из обозначенных нами «моментов» творчества, направленного «вовне» субъекта, как раз и заключается в том, что творческий или нетворческий характер «самосозидания» как принципиально незавершенного процесса не может быть полностью определен «изнутри» самой деятельности как самодовлеющего и всегда завершенного (в смысле дискретности, завершения определенной задачи определенным результатом) процесса. Когда мы говорим о том, что творчество в аспекте созидания личности не является творчеством в человеческом смысле, то все же ведем речь о самосозидании личности, т.е. человека в его общественном смысле, человека как субъекта. И в этом отношении характер деятельности не может быть и не бывает нейтральным фактором. Оставляя в стороне социокультурную проблематику воздействия творчества на «творца», мы коснемся только тех аспектов «творческого» или «нетворческого» воздействия конкретного процесса деятельности на ее субъекта, которые прямо и непосредственно определяются «творческой» или «нетворческой» позицией и ролью личности в этом процессе.

Всякий процесс деятельности - в той или иной мере и форме -представляет актуализацию ее субъекта, самореализацию в предмете и характере деятельности и всегда более или менее выражение воздействует на «деятеля», приводит в нем к каким-то изменениям и как в субъекте деятельности, и как в целостной личности. Но при «нетворческой» роли субъекта в процессе деятельности воздействие на ее предмет и личностный «след» субъекта в «продукте» оказываются минимальными: во всяком случае, по отношению к возможностям именно данного субъекта.

Безусловно, что уровень способностей, профессиональных и собственно креативных, оказывает огромное влияние и на результат деятельности, и на уровень творчества в ее процессе. Но не меньше влияние оказывает, как правило, сама позиция субъекта деятельности: ее творческая или нетворческая направленность и осознанная установка -- именно она определяет в огромной степени и «коэффициент полезного действия» данного субъекта в процессе деятельности, и уровень самореализации субъекта в деятельности. Творческое отношение к миру позволяет человеку преодолеть, как отмечал С.Л. Рубинштейн, «страдательность». При нетворческом отношении человек оказывается фатально зависим от окружающего объективного мира, и эта зависимость была бы принципиально непреодолима, если бы даже при нетворческом отношении, в ситуации нетворческой деятельности, пускай в самой малой степени, не происходило бы накопление жизненного опыта и его осмысление, т.е. не содержалась бы потенция перехода к творчеству. Именно в этом смысле творческий характер задачи (выбор «творческой» задачи) и творческий характер деятельности являются наиболее могущественными факторами человеческого развития и саморазвития субъекта: роста всей его личности, развития и умножения всех его «сущностных сил» -- в том числе и его способностей и того качества, которое впервые детально было исследовано Д. Богоявленской и определено ею как «интеллектуальная активность».

Если под интеллектуальной активностью понимать не только «интеллектуальную инициативу» или квантитативные характеристики интеллекта (всегда, впрочем, определяемые в конкретных психометрических исследованиях с довольно большой погрешностью), но осознанную установку субъекта на выход за пределы непосредственного «заданного» самою проблемой, то следует согласиться с мнением Б. Кедрова, который в предисловии к давнишней уже монографии Д. Богоявленской писал: «Все виды творческой деятельности объединяет... интеллектуальная активность» [Кедров, с. З]. При таком широком понимании интеллектуальной активности именно в ее область следует отнести определяющую творческий характер деятельности субъекта личную готовность дерзания «вопреки всему»: и авторитетам, и общепринятым взглядам, и инерции собственного мышления, и необходимой для всякого человека и всякой деятельности вере в объективную значимость и «истинность» социокультурного опыта человечества и в итоги предшествующих открытий и достижений в данной области деятельности как в неотъемлемую часть этого опыта (кстати, в более поздних работах Д. Богоявленской речь идет о «надситуативной активности» применительно к творчеству; дерзание «вопреки всему» и является, как нам кажется, такой надситуативной активностью). Без преодоления «робости» перед накопленным (в том числе и собственным) опытом, как и без безусловного, но рационального пиетета к «общему знанию», - т.е. без интеллектуальной активности как, прежде всего, критичности разума - нет и не может быть творчества: в развитой форме «творчество есть способность целого не восстанавливать, а снимать ограниченность своих наличных форм и предпосылок».

Однако, как нам представляется, сама интеллектуальная активность есть не раз и навсегда заданная величина и имманентная характеристика личности, но, скорее, функция от психологической установки «на творчество», которая, в свою очередь, определяется сложным комплексом субъективных и объективных причин и обстоятельств: от социально-исторических и социокультурных до субъективно-личностных и индивидуально-личностных -- прежде всего, от мотивационной структуры личности, а также от умонастроений конкретной общественной среды и направленности главенствующих на конкретном историческом отрезке времени социальных процессов и векторов их «духовной компоненты», во взаимодействии с которыми выстраиваются «векторы» творческой активности личности (что касается «обеспечения» такой установки, то здесь представляется весьма плодотворной предложенная В. Дружининым гипотеза «когнитивной функциональной избыточности» как психологического «ресурса» творчества).

Если же в область творчества отнести «самоизменение» человека, то степень «изменения» личности субъекта в процессе и результате деятельности в известной мере зависит от интеллектуальной активности, уровнем которой в решающей степени предопределяется уровень эффективности деятельности и ее результативность, но сама интеллектуальная активность представляется, так сказать, мобилизационным резервом психики, - самосозидание личности в процессе и результате деятельности предопределяется прежде всего и по преимуществу осознанной установкой субъекта на необходимость и возможность «самоизменяться». Эта установка и определяет меру творческого отношения субъекта к самому себе непосредственно в процессе деятельности, стимулируя и интеллектуальную активность, и иные творческие «силы и средства»; однако, как мы стремились показать, подобная осознанная установка не только не повсеместна, но, скорее, является исключением или редкостью в массе мотивационных предпосылок, внешних и внутренних стимулов творчества. Одновременно это означает неприменимость понятия «творчество» по отношению к «жизни человека» в целом (иначе как метафоры) и «в каждое мгновенье» жизни безотносительно к конкретным задачам и к конкретной деятельности данного человека в данных условиях и в данный момент его жизни.

Сколь ни вдохновенны и поэтичны описания восторженного отношения человека к миру («в одном мгновенье видеть вечность»), сама по себе способность «удивиться» бытию и воспринимать его активно, эстетически и интеллектуально переживая действительность и даже нестандартно осмысляя ее, является лишь «касательной» к творчеству как к деятельности, лишь побуждением к целенаправленной актуализации субъектности человека и к «самосозиданию» человека-субъекта.

Творчество в деятельности человека-субъекта, непосредственно направленной на самого себя, на свое развитие и самосовершенствование, имеет место там и постольку, где и поскольку человек осознанно руководствуется деятельным недовольством собой, целенаправленным отношением к самому себе как к объекту, который «не устраивает» его и который он стремится «изменить» посредством деятельности.

Приняв в качестве системообразующего фактора творчества способ деятельности, мы обнаруживаем, что творчество во всех его проявлениях (при корректном истолковании) есть осознанная субъектом в своей специфике деятельность (осознанная по-разному и не непременно «до конца»), отличающаяся постановкой принципиально новых задач и неалгоритмическим характером их решения, причем принципиальная новизна может возникать как в ходе первичного целеполагания, так и в процессе достижения цели.

Творчество лишь один из способов человеческой деятельности и один из специфических «моментов» ее, качественно отличающихся от иных способов и «моментов» выходом из заранее установленного «формата» деятельности как «по ходу» деятельности, так и по результату.

Творчество антропоцентрично и по своему «субстрату» -- человеческой деятельности, и в самом процессе своем на всем его протяжении, и в своем результате: преображении и совершенствовании человека и мира человека.

Творчество отнюдь не «дар», но возможность, вырастающая из объективного характера бытия и субъективного характера деятельности, что позволяет человеку действовать (ставить цели и добиваться целей) не только методом проб и ошибок, но исключая из «просчета вариантов» субъективно неприемлемые и возвращаясь к кажущимся «объективно невозможными». Безусловно, что творчество - один из факторов антропогенеза, хотя бы в том отношении, что возникновение труда и игры потребовало творческих усилий человека, однако творчество и антропогенно: объективная необходимость быть субъектом и осуществлять субъектность свою в том числе и в творчестве суть объективные характеристики бытия человека, формирующиеся в процессе индивидуальной жизни как сознательное, с разной степенью осознанности, и целенаправленное, с разной степенью активности в реализации разнообразных индивидуальных целеустремлений и субъективных побуждений, намерений и мотивов, развитие «родовой программы».

Пусть даже мы отнесем творчество в «сферу духа», - это сфера человеческого духа в его безграничном богатстве, в его бесконечном и беспредельном становлении, в его Абсолюте. И антропологическое понимание не «возвышает» и не «унижает» творчество как феномен Человека во Вселенной, но дает возможность уйти из философической неопределенности и ложной многозначительности в область рационального истолкования этого явления, его роли и места в жизни и становлении человека и человечества.