Социально-психологические аспекты иррациональных представлений российских избирателей

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования и науки Российской Федерации

ГОУ ВПО «Ярославский государственный университет имени П.Г. Демидова»

социально-психологические аспекты иррациональных представлений российских избирателей

Оглавление

• Введение
• Глава 1. Социально-психологические механизмы построения гражданами образа политического лидера государства
• 1.1 Основные подходы к изучению и результаты исследования детерминации восприятия и оценки избирателями политических лидеров
• 1.2 Когнитивные и аффективные механизмы построения образа политического лидера: проблема рационального и иррационального
• 1.3 Имплицитные представления граждан о государстве как детерминанты восприятия и оценки ими политических лидеров
• Глава 2. Эмпирическое исследование системы категорий восприятия и оценки избирателями политических лидеров России
• 2.1 Постановка проблемы. Цель, задачи и гипотезы исследования
• 2.2 Методический аппарат, процедуры и объект исследования
• 2.3 Результаты и их обсуждение
• 2.3.1 Система категорий восприятия и оценки политических лидеров
• 2.3.2 Перцептивные установки избирателей
• Глава 3. Эмпирическое исследование смыслогенетических оснований системы перцептивных категорий избирателей
• 3.1 Постановка проблемы. Цель, задачи и гипотезы исследования
• 3.2 Методический аппарат, процедуры и объект исследования
• 3.3 Результаты и их обсуждение
• 3.3.1 Социальные представления избирателей, релевантные восприятию и оценке ими политических лидеров
• 3.3.2 Иррациональные образы-представления избирателей о России как детерминанты восприятия и оценки ими политических лидеров
• 3.3.3 Перспективы коррекции иррациональных идей
• Заключение
• Литература

Введение

Актуальность проблемы исследования. Изменения, происходящие в общественной и политической жизни российского государства, возникновение новых мировых угроз требуют от субъектов политических решений понимания сути происходящих процессов. Политический лидер, являясь субъектом главных конституирующих социальных коммуникаций, отвечает за поддержание в обществе здоровых сил группового сплочения, и его успех в решении задач по обеспечению ценностно-ориентационного единства (согласия) общества во многом определяет эффективность внутренней и внешней политики государства. В этой связи изучение особенностей и социально-психологических механизмов восприятия и оценки избирателями политических лидеров приобретает важное значение, т.к. циркулирующие в обществе социальные установки, владеющие умами коллективные идеи и образы-представления, оказывают существенное влияние на ключевые коммуникативные процессы в системе «лидер - общество», а оптимизация процессов социальной коммуникации в этой системе способствует решению задач профилактики социальной напряженности, повышению взаимного доверия населения и власти.

Степень научной разработанности проблемы. Изучению особенностей и социально-психологических механизмов восприятия (познания) гражданами власти, политических лидеров посвящен целый ряд отечественных и зарубежных исследований (О.В. Вихристюк, Т.В. Воронина, Л.Я. Гозман, С. Голдмен, Г.Ф. Голубева, Е.В. Гришин, Г.И. Дубов, Д.М. Дурдин, Е.В. Егорова-Гантман, А.В. Захаров, И.Ю. Киселев, С.Г. Климова, Ю.Н. Косолапова, А.В. Маренков, И.Е. Минтусов, О.В. Митина, С.В. Нестерова, С.Р. Пантилеев, В.Ф. Петренко, В.Г. Сибирко, А.Г. Смирнова, Н.В. Трошина, Н.П. Шелекасова, Е.Б. Шестопал, М.В. Шилкина, Т.В. Якушева, J.-P. Gourevitch, F. Greenstein, J. McGinniss и др.). В настоящее время исследователями детально прорабатывается конструкт «Образ политического лидера», операционализируются и изучаются его характеристики и детерминанты. Часть исследователей разрабатывает данный конструкт с точки зрения концепции «политического имиджа», т.е. стремится дать ответ на вопрос о том, как должен выглядеть политик, чтобы вызывать максимально возможный позитивный отклик у избирателей (С. Голдмен, Е.В. Егорова-Гантман, Н.В. Трошина). Другие - исследуют образы-представления, т.е. изучают, как в сознании людей представлены образы действующих политических лидеров, как и под влиянием каких факторов происходит формирование, а также изменение образа политического лидера, какие характеристики образов-представлений (осознаваемые или неосознаваемые) оказывают наибольшее влияние на предпочтение одного политического лидера другому в ситуации голосования и в период между выборами (Г.И. Дубов, Д.М. Дурдин, С.В. Нестерова, С.Р. Пантилеев, В.Г. Сибирко, Е.Б. Шестопал и др.).

В качестве главных детерминант, привлекаемых исследователями для объяснения различий в восприятии и оценке гражданами политических лидеров, чаще всего рассматривается система ценностей (Г.И. Дубов, С.Р. Пантилеев, Е.Б. Шестопал), система социальных, в том числе и политических, установок избирателей (О.В. Митина, В.Ф Петренко), особенности их мотивационно-потребностной сферы (Н.П. Шелекасова), качества личности избирателей (О.В. Вихристюк) и их социально-демографические характеристики (пол, возраст, образование, профессиональный и материальный статус и др.). Вместе с тем, приходится констатировать, что устойчивой методологической традиции в данной области исследований пока не сложилось: предметная область, методологические основания исследований, подходы к интерпретации полученных данных продолжают оставаться предметом научных дискуссий.

Тем не менее, вектор научного интереса исследователей обозначился определенно: от констатирующего описания системы перцептивных категорий избирателей, отвечающей за построение образа политического лидера и, по мнению авторов, отражающей осознаваемые социально одобряемые ценности, к описанию «подлинных предпочтений избирателей» (Е.Б. Шестопал), т.е. неосознаваемых аффективных установок избирателей по отношению к политическим лидерам, которые, по мысли авторов, в основе своей происходят из глубинных архетипических образов коллективного бессознательного. Когнитивные и аффективные установки избирателей по отношению к политику понимаются как рациональные и иррациональные компоненты образа политического лидера, существующие в разных измерениях, и часто несовпадающие друг с другом. При этом архетипическая компонента коллективных бессознательных представлений и, соответственно, социальных установок российских граждан, наделяется статусом онтологической сущности и воспринимается как некая социокультурная заданность, «почва», предопределяющая пути дальнейшего общественного развития российского государства.

Не оспаривая важности изучения глубинных иррациональных компонентов образа политического лидера, в настоящей работе сделан акцент на изучении системы перцептивных категорий избирателей как части более общей системы социальных представлений граждан, прослежена взаимосвязь между ключевыми идеями-представлениями граждан об «устройстве» российского общества и государства и системой перцептивных категорий, задающей и направляющей поиск адекватного «нашему государству» политического лидера. Таким образом, актуальность рассматриваемой в диссертации проблематики определяется необходимостью дальнейшего развития теоретических разработок в области социального познания в части понимания механизмов социальной перцепции политического лидера.

Цель исследования - выявить специфику социальных представлений российских избирателей как социально-психологических детерминант восприятия и оценки ими политических лидеров и обосновать целесообразность коррекции иррациональных компонентов указанных представлений.

Объект исследования - российские избиратели в ситуации восприятия и оценивания ими политических лидеров.

Предмет исследования - иррациональные представления российских избирателей как социально-психологические детерминанты восприятия и оценки ими политических лидеров.

Гипотезы исследования:

1. Используемые избирателями системы категорий восприятия и оценки политических лидеров имеют логические основания в системе идей-представлений избирателей об устройстве российского общества и государства.

2. Идеям-представлениям граждан о воспринимаемом и должном устройстве общества и государства свойственна иррациональность.

3. Иррациональные идеи в отношении государства порождают иррациональные ожидания и требования в отношении политического лидера.

4. Коррекция иррациональных идей-представлений граждан об устройстве российского общества и государства способствует более адекватному восприятию и оценке ими политических лидеров государства.

Задачи исследования:

1. Провести теоретико-методологический анализ работ, посвященных изучению особенностей и социально-психологических механизмов восприятия избирателями политических лидеров.

2. Теоретически обосновать методику смыслогенетического анализа перцептивных категорий избирателей и адекватность ее применения в содержательном анализе социальных представлений избирателей.

3. Реконструировать систему перцептивных категорий избирателей, описать общие закономерности восприятия и оценки избирателями российских политиков, а также используемые избирателями субъективные основания типологизации политических лидеров.

4. Провести содержательный анализ системы онтологических, нормативных, каузальных идей - представлений, лежащих в основе выявленной системы перцептивных категорий избирателей.

5. Проанализировать соотношение рациональных и иррациональных идей в системе социальных представлений избирателей.

6. Сформулировать предположения о социальных последствиях принятия-отвержения иррациональных идей, оценить перспективы коррекции иррациональных идей в социальных представлениях избирателей.

Эмпирическая база исследования. В качестве обследуемых выступили жители г. Тюмени в возрасте от 18 до 73 лет - российские граждане, обладающие на момент исследования правом участия в выборах федеральных, региональных органов власти и местного самоуправления. Общее количество респондентов, участвовавших в исследовании на разных его этапах, составила 789 человек. Из них 567 респондентов было охвачено анкетированием, 215 участников исследования прошли процедуру психологического тестирования, 172 человека приняли участие в работе фокус - групп. Социально - профессиональная принадлежность респондентов: рабочие и служащие государственных и частных организаций, студенты ВУЗов, военнослужащие, пенсионеры, безработные.

Теоретико-методологическую основу исследования составляют принципы целостности и системности, принцип единства теории, эксперимента и практики (Б.Ф. Ломов); принципы единства внешних воздействий и внутренних условий (С.Л. Рубинштейн), единства психического, культурно-исторического и социального (Л.С. Выготский), теоретические идеи и концепции отечественных и зарубежных ученых: Г.М. Андреевой, А.А. Бодалева, Дж. Брунера, Р.Б. Гительмахера, Дж. А. Келли, Р.С. Лазаруса, С. Московичи, В.Н. Мясищева, В.В. Новикова, Л. Постмена, А. Эллиса, а также теоретико-методические принципы в области политико-психологических исследований, сформулированные в работах И.Ю. Киселева, Ю.П. Платонова, А.Г. Смирновой, Е.Б. Шестопал, А.И. Юрьева и др.

Методы исследования. В ходе диссертационного исследования применялись следующие методы: беседа, анкетирование, модифицированные варианты методики теста личностных конструктов Дж. Келли (1995) и проективной методики MUST - тест Иванова - Колобовой (1992), модификация которой прошла апробацию в рамках научно-исследовательской работы кафедры социальной и политической психологии Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова по гранту РГНФ № 97-06-08239; методы фокус - групп, экспертных оценок и ранжирования независимых характеристик, разноплановые лабораторные и естественные эксперименты. Результаты исследования обрабатывались с помощью методов математической статистики: корреляционный, кластерный и факторный анализ, параметрические и непараметрические методы статистического комплекса STATISTICA 6.0, а также методами качественного анализа.

Надёжность и достоверность результатов исследования обеспечивается исходными научно-методическими принципами используемых подходов, применением разнообразных и адекватных методов организации исследования и сбора данных, репрезентативностью выборочной совокупности обследованных, жестким контролем экспериментальных процедур исследования и адекватным использованием методов качественного и количественного анализа полученных данных.

Основные результаты и научная новизна исследования заключается в следующем:

1. Впервые предложен концептуальный подход к изучению социально-психологических детерминант восприятия и оценки избирателями политических лидеров, обосновывающий целесообразность смыслогенетического анализа системы перцептивных категорий избирателей.

2. Впервые разработан и апробирован вариант методики смыслогенетического анализа перцептивных категорий избирателей.

3. Выявлены и содержательно описаны идеи-представления избирателей об «устройстве» российского государства: онтологические, нормативные и каузальные.

4. Эмпирически подтверждена ключевая роль социальных представлений избирателей, отражающих коллективную «Я-концепцию» российского государства, в детерминации когнитивного поиска адекватного представлениям избирателей политического лидера.

5. На основе выявленной специфики социальных представлений российских избирателей предложена (реконструирована) схема типологизации политических лидеров.

6. Показана роль аффекта (желаний и опасений избирателей в отношении вероятного будущего России) в подкреплении иррациональных идей - представлений в сознании избирателей.

7. Сформулированы и прошли предварительную проверку гипотезы об изменении систем перцептивных категорий избирателей как логических следствиях принятия и отвержения ими иррациональных идей-представлений.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут стать основой для коррекции иррациональной составляющей доминирующей в обществе «Я-концепции» российского государства, что может задать логические основания для создания идейных предпосылок устойчивого развития общества в ближайшей и отдаленной перспективе, способствовать снижению возможности манипулирования мнением людей, обеспечению принятия ими разумного осознанного выбора политического лидера. Кроме того, полученные эмпирические результаты и выявленные закономерности восприятия и оценки российскими избирателями политических лидеров могут служить основой для разработки учебных курсов и спецкурсов по проблемам межличностного восприятия и социальной перцепции для систем повышения квалификации государственных и муниципальных служащих, подготовки психологов-практиков для работы в сфере общественных коммуникаций.

Апробация и внедрение результатов исследования. Основные идеи и результаты диссертационного исследования обсуждались и получили позитивную оценку на международных симпозиумах «Социальная психология - XXI век» (Ярославль, 1999, 2004 гг.), международной научно-практической конференции «Психология XXI века» (Санкт-Петербург, 2005 г.), на заседаниях кафедры общей и социальной психологии факультета психологии ТюмГУ (Тюмень, 2001, 2004 гг.), на заседаниях кафедры социальной и политической психологии факультета психологии ЯрГУ им. П.Г. Демидова (Ярославль, 2004, 2005 гг.).

Результаты исследования внедрены в учебный процесс ТюмГУ: автором читается специальный раздел «Социальная психология восприятия и оценки политического лидера» в рамках лекционного курса «Организационная психология» студентам факультета психологии по специальности «Организационная психология». Материалы диссертации были использованы в лекциях для резерва руководящих кадров администрации г. Тюмени в системе повышения квалификации муниципальных служащих.

По материалам диссертационного исследования опубликовано 6 печатных работ, общим объёмом около 3,0 п.л.

Положения, выносимые на защиту:

1. Социальные представления избирателей, создаваемые и усваиваемые ими в процессе восприятия и оценивания политических лидеров, определенным образом упорядочены и имеют специфическую социально-психологическую структуру.

2. Воспринимая и оценивая политических лидеров, испытуемые руководствуются имплицитными «эмоционально нагруженными» категориальными схемами, детерминирующими (задающими и направляющими) процесс восприятия и осмысления релевантной информации.

3. Ключевыми категориями, создающими напряжение системы социальных представлений избирателей в ситуации восприятия и оценивания ими политических лидеров, являются категории «Гражданская и нравственная позиция политического лидера» и его «Деловой и политический вес», которые могут служить основой для реконструкции имеющейся в сознании людей типологии политических лидеров. Построенная на этой основе типология политических лидеров носит прогностический характер относительно выбора предпочитаемого политического лидера.

4. Имплицитные категориальные схемы, а так же созданные на их основе «эталонные образы» политических лидеров, есть производные от циркулирующих в обществе идей-представлений, составляющих «Я-образ», или «Я-концепцию» российского государства.

5. Центральные убеждения, составляющие основу «Я-концепции» российского государства, фокусируются вокруг иррациональных идей - долженствований о «Величии», «Славе» и «Могуществе» России, «Справедливом» устройстве российского государства.

6. Система представлений (убеждений, верований) избирателей относительно России, являясь неотъемлемой частью общей картины мира российских людей, воспроизводится из поколения в поколение посредством социальных сценариев как механизмов передачи социокультурного опыта и социального наследования.

7. Некритичное следование данной системе иррациональных убеждений, приводит к неадекватному образу политической и социальной реальности, неадекватным критериям выбора политического лидера, неадекватным ожиданиям и целям государственной политики и, как следствие, - неудаче, и очередному разочарованию населения в политическом лидере, в политической и экономической состоятельности России.

8. Анализ и коррекция иррациональных идей-представлений российских избирателей создает условия для идейного обновления общества: формирования в обществе более адекватной «Я-концепции» России, постановке политическими элитами России более реалистичных целей общественного и государственного развития.

Глава 1. Социально-психологические механизмы построения гражданами образа политического лидера государства

Изучению процесса и социально-психологических механизмов построения гражданами страны образа власти, идеального политического лидера, а также образов реальных политических лидеров настоящего и прошлого посвящено большое количество работ отечественных и зарубежных авторов.

Реализация системного подхода [65] к структурированию результатов многочисленных исследований социальной перцепции избирателей предполагает рассмотрение существующих исследовательских программ, с точки зрения элементов системы: субъекта, объекта, процесса и результата социальной перцепции, социально-психологических механизмов и главных детерминант восприятия и оценки населением страны политических лидеров государства. В первую очередь, нас будут интересовать работы, в которых субъектом социальной перцепции выступает культурно-историческая общность - народ, объектом познания являются политические лидеры государства, процесс социальной перцепции рассматривается в контексте конкретных исторических условий, а результат социальной перцепции представлен в виде аффективно окрашенных образов политических лидеров.

1.1 Основные подходы к изучению и результаты исследования детерминации восприятия и оценки избирателями политических лидеров

Несмотря на то, что феномены восприятия лидерства и власти волновали человечество с древних времен, активная научная разработка этой проблематики американскими и западноевропейскими исследователями началась только в XX в., и осуществлялась в русле трех направлений, которые сами, в свою очередь, переживали сложный период становления и поиска собственной научной идентичности: «психологии народов» (этнопсихология), «психологии взаимодействия индивидов и групп» (социальная психология), «психологии власти» (политическая психология) [32, с. 9-14]. Так З. Фрейд, по мнению некоторых его последователей считавшийся «творцом современной социальной науки», претендовал на разработку «психологии народов, которая вела непосредственно к происхождению важнейших культурных установлений, государственных порядков, нравственности, религии…» [цит. по 100, с. 560]. Предложенные К.-Г. Юнгом и А. Адлером психоаналитические концепции власти и политического лидерства до сих пор сохраняют свое влияние в политической мысли на Западе.

В конце 60-х - начале 70-х гг. XX в. происходит выделение категории образа политического лидера в качестве самостоятельного предмета исследования, и продолжает развиваться в русле западных концепций политического имиджа, предполагающих ведущую роль средств массовой коммуникации в формировании образа политического лидера в массовом сознании [142, 143, 148]. Со времен избирательной компании президента США Р. Никсона было установлено, что избиратель не имеет возможности для личного знакомства с кандидатом, поэтому он реагирует на его телевизионный имидж, т.е. на коммуникативную реальность [88, с. 533]. С этого момента политическому лидеру было отказано в праве личного (произвольного) представления своей персоны на суд граждан, что привело к развитию в США мощной индустрии политического маркетинга, и породило в американском обществе комплекс морально-этических проблем, связанных с тенденцией политических элит к откровенной манипуляции общественным сознанием. На некоторое время проблема исследования социально-психологических механизмов восприятия (познания) избирателями реальных политических лидеров как бы утрачивает свой смысл, поскольку признается, что специально сконструированный профессионалами имидж политика есть то единственное, с чем имеют дело избиратели. На первый план выходят прикладные политические исследования, цель которых - изучить актуальные потребности избирателей, их представления об идеальном прототипе политического лидера, отвечающего «велению времени». Главные вопросы таких исследований: «Кто нужен сегодня? Какие характеристики политического лидера будут востребованы избирателями в настоящий момент? Какие информационные ресурсы и формы политической коммуникации должны быть использованы для завоевания наибольшего доверия избирателей? [88, с. 125]. Однако, по мере накопления эмпирических данных, рефлексивные вопросы о механизмах и детерминантах, определяющих специфику выбора избирателями тех или иных характеристик политического лидера, становятся предметом научных дискуссий.

Интересно, что такая отрасль социальной психологии, как российская политическая психология, в общих чертах повторила этот путь: с начала 1990-х гг. был накоплен огромный эмпирический материал, который сегодня нуждается в научном обобщении [104].

В качестве главных объяснительных подходов привлекаются культурно-исторический подход, разрабатываемый историками, культурологами и этнопсихологами (главные концепты: традиции и политическая культура, менталитет, социальный характер народа), социально-психологический (главные концепты: ценности, социальные стереотипы и установки, социальные представления, демографические и биосоциальные характеристики, личные качества и Я-концепция избирателя), ситуационный (главная идея: объективная ситуация фрустрирует удовлетворение потребностей избирателей, вследствие чего актуализируется прототип политического лидера с чертами, необходимыми для преодоления данной конкретной ситуации). Как отдельная проблема рассматривается вопрос о соотношении рациональных (когнитивно обусловленных) и иррациональных (аффективно обусловленных) политических выборов и предпочтений [74, 127]. При этом часто рациональное (когнитивное) мыслится как осознанное или осознаваемое, а иррациональное (аффективное) - как неосознаваемое или даже бессознательное [124, 125, 126].

Культурно-исторический подход

Культурно-исторический подход к объяснению особенностей восприятия и оценки людьми реальности, в т.ч. и политической, состоит в принятии гипотезы социокультурного детерминизма, - такого взгляда на человеческое общество, когда и поведение, и образ мыслей индивида объясняются социальными или культурными причинами, а личностные особенности человека и его свободный выбор игнорируются, или оцениваются как несущественные. Так один из основоположников психологической антропологии Ф. Боас утверждал, что не только наш язык, знания и верования, но даже и наши эмоции являются результатом нашей общественной жизни и истории народа, к которому мы принадлежим [67, с. 18]. Несмотря на то, что крайние формы социокультурного детерминизма и подвергались критике [144, с. 74-75], концепция, согласно которой единство природно-климатических и культурно-исторических условий формирует нацию с уникальным сочетанием психических установок и черт, с уникальным мироощущением, мировидением и политической культурой, стала базовой для многочисленных этнографических, кросс-культурных, в том числе и социально-политических исследований. В поисках ответа на вопрос о сущности «национального характера» в научный оборот были введены понятия «социальный стереотип» [147], «архетипы коллективного бессознательного» [134], «менталитет народа» [12, 62, 112]. С 1950-х гг. в зарубежной науке началось систематическое употребление термина «политическая культура», концептуально ассимилировавшего ранее введенные понятия в их применении к политической сфере жизни общества [21, с. 18].

Изучая особенности традиционной российской ментальности, как западные культурологи, так и российские историки, и культурологи XIX-XX вв. рассматривают ее сквозь призму взаимоотношений политический лидер (князь, царь, император, революционный вождь, генеральный секретарь, президент) и народ (дружина, подданные, последователи, советский народ, россияне), с необходимостью уделяя внимание изучению того, как представлен образ верховного политического лидера в сознании масс [2, 7, 8, 10, 45, 46, 49, 64, 97, 102, 108, 122, 123, 138].

Основные результаты, полученные авторами на основе анализа содержания исторических и фольклорных документов, представлены в табл. 1.

Таблица 1. Особенности традиционной российской ментальности (по материалам исторических и культурологических исследований)

Изучая особенности русской национальной культуры, западные и отечественные историки и культурологи сходятся в том, что тяжелые исторические условия, религиозность и патриархальный быт русского народа сформировали в сознании россиян устойчивые паттерны ожиданий, связанные с образом верховного политического лидера, который воспринимался народом как приближенный к Богу (помазанный на царствие) народный Заступник, Избавитель, Отец родной, Проводник на Земле воли Божьей, в обмен на служение (верой и правдой) и послушание призванный нести в мир покой и порядок.

Исходя из гипотезы социокультурного детерминизма, историки и культурологи полагают, что характер восприятия и оценки гражданами России современных политических лидеров во многом детерминирован особенностями традиционной российской ментальности, что с необходимостью приводит к непроизвольному «соскальзыванию» сознания российских избирателей к знакомому и понятному прототипу политического лидера, представленному в образе заботливого отца, защитника и спасителя народа и государства российского.

Социально-психологический подход к изучению особенностей восприятия и оценки гражданами политических лидеров состоит в стремлении исследователей понять механизмы и характер связи социально-психологических характеристик избирателей с тем, какими характеристиками (и почему именно этими, а не другими) наделяют граждане предпочитаемых ими реальных политических лидеров.

Интересно то, что социологи, политические и социальные психологи, когда в процессе изучения российских избирателей реализуют социально-психологический подход и методы исследования, абстрагируются от индивидуальных и межгрупповых различий и стремятся выделить то общее, что объединяет большинство российских граждан в восприятии и оценке политических лидеров, они приходят к заключениям совпадающим с выводами культурологов и историков [9, 21, 25, 33, 74, 79, 113, 125, 128].

Основные выводы, сформулированные авторами на основе анализа результатов полевых исследований, представлены в табл. 2.

Таблица 2. Особенности российской ментальности (по материалам современных социально-психологических исследований)

Результаты анализа многочисленных отражений в общественном сознании политических реалий последних лет, приводят некоторых отечественных исследователей к мысли о том, что в последние годы (начиная с 2001 г.) в обществе «усилилась тяга к авторитарным моделям построения политической системы», и переход к либеральной модели демократии терпит в России неудачу потому, что «либеральный транзит… совершенно не отвечает российским традициям и политической культуре», которой свойственно «стремление к централизации, к тому, чтобы все разнообразие взглядов было аккумулировано какой-то одной политической силой» [125, с. 97].

Ситуационный подход к изучению особенностей восприятия и оценки гражданами политических лидеров основан на предположении о том, что актуализация в сознании граждан прототипа политического лидера с заданными характеристиками обусловлена их реакцией на актуальную объективно существующую социально-экономическую ситуацию в стране и политическую ситуацию на международной арене. Сторонники ситуационного подхода рассматривают востребованность тех или иных качеств политического лидера как функцию определенной ситуации [11, 20, 104, 155]. Эта конкретная ситуация задает набор и иерархию проблем, которые, по мнению населения, должны и могут быть решены политическим лидером, обладающим соответствующими качествами. Так в ситуации, воспринимаемой как угрожающая, когда страна находится в тяжелом экономическом кризисе, или ей грозит нападение внешнего врага, возрастает сила жестко авторитарных политических ориентаций [20, 155]. Потребность в общественном порядке, дисциплине, неукоснительном соблюдении норм, ограничивающих индивидуальную свободу, потребность в твердой власти, способной контролировать поведение людей, готовность подчиняться этому контролю - все эти тенденции выступают как механизмы психологической защиты: люди пытаются преодолеть страх и неуверенность путем сплочения в жестко организованную и жестко управляемую общность [11, 20, 155].

Сторонники ситуационного подхода полагают, что изменение объективных условий на более благоприятные, актуализирует в обществе новый класс задач, и переориентирует восприятие граждан на поиск и выдвижение в лидеры политической персоны с другими личностными и поведенческими характеристиками.

Несмотря на то, что подобный подход производит впечатление несколько упрощенного толкования связи между параметрами внешней ситуации и перцептивным выбором граждан в этой ситуации осуществляемым, его заслуга состоит в указании на то, что ситуативные факторы также должны быть учтены и рассмотрены в качестве значимых переменных исследования социальной перцепции и социального поведения [91, 104].

Таким образом, можно констатировать, что описанные подходы являются скорее взаимодополняющими, чем исключающими друг друга.

1.2 Когнитивные и аффективные механизмы построения образа политического лидера: проблема рационального и иррационального

Пристальное внимание исследователей к изучению прототипа идеального политического лидера и механизмов его построения объясняется тем, что, по мысли авторов, прототип, его ключевые характеристики, задают специфику когнитивных и аффективные матриц (схем), организующих и направляющих поиск и обработку релевантной информации при восприятии и оценке избирателями реальных политических лидеров. При этом часто отмечается, что восприятие и оценка избирателями реальных политических лидеров осуществляется на двух уровнях: рациональном (когнитивном, понятийном) и иррациональном (аффективном, эмоциональном, чувственном) уровне, причем в большинстве случаев в качестве ведущего, определяющего поведение избирателя, мыслится именно эмоциональный - чувственный уровень [32, 44, 124, 127].

Наиболее разработанными подходами, раскрывающими когнитивные механизмы восприятия, которые с успехом могут быть применены в исследовании восприятия и оценки гражданами политических лидеров, можно считать теорию перцептивных гипотез Дж. Брунера и Л. Постмена [15] и теорию личных конструктов Дж. Келли [47]. В отечественной психологии данная проблема поставлена в работах по социальному познанию [3, 4, 5], в практическом плане - в исследованиях Р.Б. Гительмахера [24].

Лидерство в теоретическом осмыслении аффективных механизмов построения образов социальной реальности традиционно приписывается психодинамическим концепциям [104].

В качестве интегративного подхода, раскрывающего характер взаимодействия между когнициями и аффектами, следует рассмотреть когнитивную теорию эмоций А. Эллиса [132]. Связь же между когнитивными процессами человека и социальными макропроцессами наиболее полно отражена в теории социальных представлений С. Московичи [151].

Перцептивные гипотезы

Центральным понятием теории перцептивных гипотез Дж. Брунера и Л. Постмена является понятие гипотезы. Сам Брунер характеризовал его следующим образом: «Понятие гипотезы лучше всего описать через такие близкие по содержанию термины, как детерминирующая тенденция, установка, задача и познавательное предрасположение. Ее можно рассматривать как весьма обобщенное состояние готовности к избирательной реакции на те или иные классы событий окружающей среды» [15, с. 86].

В качестве операциональной характеристики отношений между гипотезами, а также отношений между гипотезой и стимульной информацией, авторы вводят понятие «сила гипотезы». Относительно силы гипотез Дж. Брунер и Л. Постмен сформулировали три теоремы:

1. Чем сильнее гипотеза, тем больше вероятность ее возникновения в данной ситуации;

2. Чем сильнее гипотеза, тем меньший объем соответствующей информации, необходим для ее подтверждения;

3. Чем сильнее гипотеза, тем больший объем несоответствующей или противоречащей информации, необходим для ее опровержения [15].

Авторы также выделили главные детерминанты, определяющие силу или стойкость перцептивных гипотез:

1. Частота подтверждения в прошлом. Чем чаще гипотеза, или ожидание, подтверждалась в прошлом, тем больше ее сила.

2. Число конкурирующих гипотез. Чем больше гипотез (соответствует) действует в ситуации, тем больше информации необходимо, чтобы подкрепить или опровергнуть гипотезу.

3. Познавательные факторы. Всякую гипотезу можно рассматривать как включенную в некую более широкую систему гипотез и убеждений, на которые она опирается. Чем больше число опорных гипотез, тем сильнее данная гипотеза.

4. Мотивационные факторы. Гипотеза влечет за собой различные последствия в отношении ее содействия организму в удовлетворении его потребностей. Чем существеннее подтверждение гипотезы для осуществления целенаправленной деятельности, тем больше ее сила.

5. Социальные факторы. Когда информация, способная подтвердить или опровергнуть гипотезу, минимальна, последняя может быть усилена фактом ее согласия с гипотезами других наблюдателей, к которым воспринимающий субъект может обратиться [15].

Рассматривая процесс восприятия как акт категоризации, т.е. процесс последовательного выдвижения и проверки перцептивных гипотез о наличии или отсутствии у воспринимаемого объекта признаков, свидетельствующих о его принадлежности к той или иной категории, Дж. Брунер выделяет четыре стадии этого процесса:

1) первичная категоризация. Самая примитивная стадия активности восприятия. Протекает как бессознательный процесс. Определяется - «звук», «свет», «объект», «движение»;

2) поиск признаков. Признаки, отличающие объект от других, должны соответствовать категории. Тогда объект сразу идентифицируется;

3) подтверждающая проверка. После предварительной категоризации поиск изменяется. Он ограничивается кругом признаков, которые могут подкрепить выдвинутую на основе предварительной категоризации гипотезу (категорию);

4) завершение проверки. После того как объект отнесен к категории, акт решения или поиск признаков, релевантных категорий, завершается. Открытость входа к дополнительным признакам почти исчезает [15].

На второй стадии категоризации (поиск признаков), обнаруженные признаки могут в равной степени соответствовать нескольким различным категориям, что затрудняет идентификацию объекта. Поэтому следует учитывать такую особенность категорий, как ее готовность (доступность). Имеется ввиду легкость с которой данные признаки (входные раздражители) относятся к признакам данной категории. По Дж. Брунеру, готовность (доступность) категорий и их систем зависит от двух факторов: ожидаемой вероятности явлений (чем чаще встречаются в данном контексте примеры данной категории, тем выше доступность категории) и состояния субъекта (потребности, мотивы).

Иначе говоря, перцептивная готовность реализует две функции: она минимизирует неожиданности внешней среды и максимизирует успех достижения искомых предметов и событий.

Дж. Брунер постулирует ряд отношений между готовностью категорий и стимульным вводом: «Чем больше готовность категории, тем меньше информации необходимо для отнесения объекта к данной категории; шире набор характеристик сенсорного ввода, которые будут приняты как соответствующие этой категории; тем вероятнее, что другие категории, тоже соответствующие «вводу», будут заторможены» [15, с. 137].

Важно то, что готовность категорий (категориальная установка) задает порядок выдвижения гипотез в процессе восприятия (определенную их иерархию), и таким образом упрощает процесс категоризации. В результате, человек, принимающий решение на основе множества альтернатив, рассматривает одновременно лишь ограниченное количество элементов, уменьшая этим познавательное усилие [52]. Категоризация тем самым выступает как инструмент, посредством которого человек систематизирует свое окружение.

Брунер называет процесс категоризации - процессом построения модели мира. «Обучаясь восприятию, мы усваиваем отношения, существующие между наблюдаемыми свойствами объектов и событиями, усваиваем соответствующие категории и системы категорий, научаемся предсказывать взаимозависимости событий и проверять эти предсказания» [15, с. 18]. Успешно предсказывать появление событий можно только в том случае, если модель, на основании которой производятся эти предсказания, репрезентативна, т.е. если она соответствует явлениям и событиям внешнего мира.

Развивая идеи Дж. Брунера и Л. Постмена, Г. Тэджфел [157] использует понятие социальной категоризации, под которой понимает «упорядочивание социального окружения на основе группирований личностей таким образом, который осмыслен для индивида» [цит. по 67, с. 474]. На этот процесс влияют ценности, культура и социальные представления. Коль скоро категории создались, они оказывают «настраивающий и фильтрующий эффект» на людские перцепции. Люди склонны к подкреплению своих представлений о социальном мире.

Итак, можно выделить ряд положений, отражающих суть теории перцептивных гипотез Брунера - Постмена:

1. Центральный принцип теории - принцип «построения модели» внешнего мира.

2. Построение модели - результат процесса категоризации. В процессе категоризации субъект строит модель событий и явлений внешнего мира.

3. Процесс категоризации - есть процесс формирования категорий путем овладения вероятностной структурой внешней среды. Системы перцептивных категорий отражают представление субъекта об интересующих его событиях и явлениях внешнего мира.

4. Процесс и результат категоризации может быть как рефлексивным (осознаваемым, вербализуемым), так и нерефлексивным (неосознаваемым, невербализуемым).

5. Большую часть наиболее важных категорий индивид усваивает (присваивает) в процессе социализации, обучаясь и творчески используя предлагаемые культурой, зафиксированные в языке системы значений.

6. Модель мира - репрезентационная модель: в системе категорий кодируются не только события и явления, но и способы действий, соответствующие этим событиям и явлениям.

7. Репрезентационная модель внешнего мира позволяет субъекту выходить за рамки непосредственных данных и выдвигать гипотезы о том, с какими событиями ему придется столкнуться в будущем. Эти же гипотезы необходимо включают способы действия, которыми субъект будет реагировать на эти события.

8. Процесс восприятия - есть процесс поиска информативных признаков, в котором выделяют четыре стадии: первичная категоризация, предварительная категоризация, «подтверждающая проверка», завершение проверки. Процесс категоризации - предполагает процесс принятия решения об отнесении объекта, обладающего данным признаком, к данной категории (операция умозаключения).

9. Опосредованные репрезентационной моделью гипотезы выдвигаются под влиянием потребности субъекта и реальной ситуации. Результат взаимодействия а) репрезентационной модели, отражающей итоги предыдущих «умозаключений», б) намерений субъекта, отражающих его потребности, и в) воспринимаемых субъектом параметров внешней ситуации, определяет доступность (готовность) категории и организует процесс восприятия.

10. Основные функции готовности категорий - максимизация успеха и минимизация неожиданностей при встрече с событиями внешнего мира.

11. Репрезентационная модель, построенная субъектом - основа любой поведенческой активности.

12. При прочих равных условиях, успех поведенческой активности, с точки зрения достижения цели (верное предсказание - адекватное действие -реализованное намерение), определяется степенью рациональности (разумности, адекватности, репрезентативности) репрезентационной модели субъекта, т.е. степенью соответствия модели реальным событиям и явлениям окружающего мира.

13. При прочих равных условиях, опора субъекта на иррациональные (неразумные, неадекватные событиям и явлениям окружающего мира) репрезентационные модели приводит к ошибочной категоризации, неадекватным действиям и фрустрации, вследствие не достижения поставленной цели (не удовлетворения потребности).

14. Необходимым условием оценки рациональности/иррациональности репрезентационной модели является ее опытная проверка на репрезентативность (соответствие реальному положению дел).

15. В тех случаях, когда опытная проверка адекватности репрезентационной модели затруднена, невозможна, или связана с риском, суждение о ее рациональности/иррациональности выносится на основании интуитивной логики «здравого смысла» и/или сравнения с репрезентационными системами (системой) референтной группы.

Важно то, что в рамках данного подхода четко разводятся понятия когнитивный / аффективный, рациональный / иррациональный и осознанный / неосознанный, которые часто «склеиваются» и используются как полюса одного конструкта: «когнитивный = имеющий отношение к сознанию = осознанный = рациональный / аффективный = иррациональный = неосознанный = имеющий отношение к бессознательному. Например: «Образ не является совокупностью рациональных суждений (здесь и далее курсив наш - Г.В.); это преимущественно иррациональное отражение представлений, ощущений, оценок, ассоциаций в широком смысле, которое, подобно ауре, обволакивает все предметы сознания и несет на себе яркий отпечаток субъективного восприятия действительности» [Schmidtchen, 1965, цит. по 35, с. 133]. Еще пример: «В психологической литературе принято выделять три компонента аттитюда: когнитивный, аффективный и конативный (поведенческий)… Это означает, что необходимо учитывать не только его (образа политика; далее курсив наш - Г.В.) когнитивные элементы (вербализованные и, как правило, осознаваемые личностью), но и элементы аффективные. Для решения данной задачи использовался ассоциативный метод, выявляющий неосознаваемые ассоциации респондента с тем или иным политиком и позволяющий проанализировать аффективные компоненты образов рассматриваемых деятелей… Рациональные и эмоциональные элементы установок на конкретных политиков никогда полностью не совпадают… В ситуации расхождения эмоциональных и рациональных компонентов установки избиратели руководствуются не столько рациональным выбором, сколько эмоциональными преференциями» [127, с. 59].

Мы полагаем, что некоторая путаница в употреблении терминов «рациональный» и «иррациональный» связана с различным значением этих терминов в философской, когнитивной и психоаналитической традиции. Философия: Рациональный = логичный = правильно выведенный из истинных посылок, допущений. Иррациональный = нелогичный = основанный на ложных посылках (допущениях), либо неправильно (с нарушением правил логики) выведенный из истинных посылок (допущений). Рациональные (логичные) суждения или решения, как правило, рефлексивны, предполагают размышление. Иррациональные (нелогичные) суждения или решения, как правило, импульсивны и принимаются под влиянием эмоций без опоры на логику. Когнитивная психология: Рациональный = адекватный = предположительно соответствующий реальным событиям и явлениям окружающего мира. Иррациональный = неадекватный = предположительно не соответствующий реальным событиям и явлениям окружающего мира. Психоанализ: Рациональный = осознаваемый = регулируемый разумом = находящийся в зоне сознания. Иррациональный = находящийся вне сознания = принадлежащий бессознательному = регулируемый инстинктом.

Согласно теории Дж. Брунера, когниции (образы, представления, идеи, категории, гипотезы, убеждения) могут быть рациональными (разумными, соответствующие действительности) или иррациональными (неразумными, несоответствующими действительности), осознанными или неосознанными, горячими (аффективно нагруженными, эмоционально усиленными) или холодными (эмоционально нейтральными). Соответственно, аффекты (эмоции, чувства, отношения) также могут быть рациональными (разумными, адекватными реальной ситуации) или иррациональными (неразумными, неадекватными реальной ситуации), осознанными или неосознанными, когнитивно обеспеченными (подкрепленными идеями) и когнитивно необеспеченными (безыдейными эмоциями, например, спровоцированными введением психоактивных химических веществ).

Одним из достоинств взгляда Брунера на процесс восприятия является понимание пристрастности восприятия, его детерминированности социумом: «Чем выше социальная ценность объекта, тем в большей степени восприятие его подвержено организующему воздействию поведенческих детерминант. Такой объект будет избирательно восприниматься среди других объектов» [15, с. 71]. Эта позиция сближает его с разрабатываемой в советской психологии теорией деятельности. По мнению А.Н. Леонтьева: «Психология издавна описывала и изучала зависимость восприятия, представления, мышления от того, «что человеку нужно», - от его потребностей, мотивов, установок, эмоций» [63, с. 55-56]. На активную деятельную позицию воспринимающего указывал и С.Л. Рубинштейн: «Разрешая в ходе своей жизни, встающие перед ним практические задачи, человек воспринимает окружающее, при этом он не только смотрит, но и рассматривает или всматривается, не только слушает, но и прислушивается…» [93, с. 226].

В этом смысле психологов, изучающих восприятие и оценку гражданами политических лидеров, интересует, что именно «высматривают» люди в политических лидерах, какие системы перцептивных установок (идей, гипотез, категорий, схем, конструктов) направляют и организуют этот процесс, как эти схемы или системы категорий вписаны в общий контекст представлений людей о мире и своей жизни в нем.