Социально-психологические аспекты иррациональных представлений российских избирателей

Личные конструкты

Идеи Дж. Брунера и Л. Постмена оказались созвучны идеям другого американского психолога Дж. А. Келли, который предложил экспериментальный метод диагностики «персональных категорий», используемых индивидом для построения модели реального мира и ориентации своей жизни и деятельности. Метод, получивший название «Тест личностных (личных) конструктов», и заложил основу его «теории личных конструктов» [47].

Свою задачу как исследователя Дж. Келли видел в изучении и объяснении того, как конкретный человек строит целостный интегрированный образ мира, в котором он живет и действует, предсказывает и контролирует события, поведение других людей, выбирает направление своей активности. Он предложил «уравнять в правах» испытуемых и психологов, выдвинув следующую метафорическую формулу, выражающую пафос его подхода к исследованию личности: каждый человек - это ученый, исследователь, который не просто реагирует на стимулы, не просто усваивает поступающую извне информацию, а выдвигает обоснованные гипотезы, проверяет их на практике, строит свою маленькую «теорию мира» и человеческих отношений [116].

Человек строит свою теорию мира при помощи понятийных систем, или моделей, которые он создает, пытаясь осознать, интерпретировать, объяснить реальность. Именно эти «понятийные системы» или «модели» Келли определил как конструкты. Обобщая многочисленные метафорические и иносказательные определения самого автора, конструкт можно определить как - особое субъективное средство, созданное (сконструированное) самим человеком, проверенное (валидизированное) им на практике, помогающее ему воспринимать и понимать (конструировать) окружающую действительность, прогнозировать и оценивать события [85]. Вместе с тем, в теории Дж. Келли конструкт - это не просто аспект значения. Это самостоятельное смысловое образование - способ дифференциации объектов (их категоризации). В самом общем виде конструкт представляет собой биполярный признак, альтернативу, противоположные отношения или способы поведения, контраст, который человек замечает между двумя группами явлений. Как пишет Келли, «конструкт можно представить как референтную ось, основной параметр оценки, зачастую, невербализованный и не нашедший отражения в символе. На поведенческом уровне его можно рассматривать как открытый человеком способ поведения» [цит. по 85, с. 31-32].

Важно то, что в реальном восприятии конструкты «работают» не как изолированные элементы, которые можно анализировать по отдельности. Они взаимодействуют друг с другом, взаимоопределяя значение и смысл друг друга. Это взаимодействие носит целостный, системный характер. Дж. Келли считал, что организация личностных конструктов весьма логична: они организованы в пирамидальную (иерархическую) структуру так, что некоторые из них находятся либо в подчиняющей (суперординатной), либо в подчинительной (субординатной) позиции относительно других частей системы [54]. Иерархия конструктов также обладает индивидуальным своеобразием. Подчинительные и подчиняющие конструкты системы одного человека не обязательно занимают такое же положение в системе другого. В большинстве конструктивных систем аналитически можно выделить ядерные (глубинные) конструкты, образующие ядро системы или подсистемы. Это наиболее значимые, смыслообразующие конструкты человека [85].

В целом теория Келли охватывает довольно широкий круг психических явлений, позволяя рассматривать как эмоциональные процессы, так и область бессознательного, то есть скрытые, невербализованные конструкты. Все то, что лежит за пределами собственно познавательной деятельности, «втягивается» в интерпретацию по мере установления связей этих составляющих с системой конструктов [54]. С точки зрения Келли, понять человека - означает взглянуть на мир сквозь призму его личных конструктов. Понимая, как устроен и на восприятие каких аспектов образа политического лидера настроен когнитивный аппарат испытуемых, можно более успешно предсказывать их поведение в ситуации выбора.

Архетипические образы и защитные механизмы

Психодинамические теории, подчеркивая значимость в детерминации поведения человека неосознаваемых психических процессов (прежде всего, аффективных, эмоциональных), традиционно считаются альтернативой когнитивной теоретической линии По нашему мнению, концептуальные противоречия этих двух подходов часто преувеличиваются. [104]. В соответствии с данным подходом разрабатывается концепция индивидуального и коллективного бессознательного, иррационального аспекта микро- и макродинамических процессов, включая процессы эмоциональные. Сторонники этого подхода указывают на то, что эмоции часто ощущаются и переживаются скорее на бессознательном, чем на сознательном уровне индивидуального и коллективного опыта Когнитивисты также убеждены, что значительная часть когниций (образов, идей, представлений), регулирующих поведение человека, сформировалась в результате нерефлексивных бессознательных умозаключений.. Нередко они выражаются далеко не в форме дискурса, а предстают как иррациональные явления. Концепция бессознательного как локализующего в индивидуальной и коллективной психике подавляемые мысли, образы, представления, мотивы, желания, инстинкты, является неотъемлемой частью психоаналитического подхода. Данный подход предполагает, что бессознательное формируется на основе индивидуального и коллективного социального опыта. В современных психоаналитических теориях признается существование связи между эмоциональными, социокультурными процессами, дискурсом, индивидуальным опытом и бессознательным [78, 133, 144]. Психоаналитики указывают, что бессознательное индивидуальное и коллективное - это своеобразный подвал, где под замком Супер-эго хранятся «демоны» - аффективно заряженные образы и представления, потенциальный источник эмоциональных реакций, в особенности тех, что принято считать непредсказуемыми, или для которых трудно найти рациональное объяснение, но которые предстают неотъемлемой частью индивидуального и коллективного опыта. В этой связи психодинамические теории фокусируют внимание на изучении семейных образов, отражающих отношения личности с родителями и членами семьи в ранние годы жизни, а также архетипических образов культуры, в рамках которой проходила ее социализация. При этом в сфере особого интереса оказываются связанные с этими образами амбивалентные чувства, свойственные взаимозависимым отношениям личности с близкими ей людьми.

Для объяснения того, как люди и целые нации справляются со своими чувствами, в особенности с потенциально деструктивными, такими, например, как волнение, страх, зависть, ненависть, опустошение, привлекается концепция защитных механизмов. Защитные механизмы представляют собой своеобразные «когнитивные уловки», которые бессознательно используются личностью для уменьшения субъективной значимости болезненных аспектов внутреннего состояния или соответствующих им эмоций. С этой точки зрения культура народа также предстает как своеобразный защитный механизм, прорабатывающий сюжеты пережитых нацией фрустраций, ориентирующий ее и спасающий от саморазрушения.

В учении о защитных механизмах ключевой является идея о том, что психический аппарат человека обладает низкой толерантностью к фрустрации, он не выносит неудовольствия, и поэтому вынужден избегать неудовольствия любой ценой. А если восприятие реальности вызывает неудовольствие, то оно подвергается искажению, т.е. приносится в жертву. Отсюда важной функцией этнической картины мира как неспецифического защитного механизма культуры является защита человека от психологически дискомфортной внешней реальности и создание такого образа мира, в котором человек бы мог безбоязненно действовать. Этническая картина мира всегда представляет мир в искаженном свете, «приносит в жертву истину» ради того, чтобы человек чувствовал себя в мире более комфортно [67].

В социальной психологии для объяснения феноменов восприятия и оценки гражданами политических лидеров чаще других привлекаются описанные психоаналитиками механизмы проекции и идентификации [20, 154]. Так, по мнению психоаналитиков, индивиды - члены тех или иных социальных групп - могут проецировать деструктивные чувства, такие как волнение и страх, в саму группу так, что группа обретает эти эмоциональные свойства и качества. Современные представители психодинамического направления указывают на то, что политические группы зачастую оказываются хранилищем чувств превосходства, ощущения мессианской роли, убежденности в собственной правоте и параноидальных эмоциональных реакций по отношению к другим, что становится типичным эмоциональным опытом членов группы [156]. Члены группы при этом рассматриваются как субъекты, способные активно участвовать в социальных отношениях, выполняя как доминирующую роль, так и роль сопротивления доминирующему воздействию, тем самым прерывая, либо подчиняясь действию социальных конвенций. Все это становится возможным, благодаря эмоциональному воздействию, которое индивиды способны оказывать на социальные структуры, руководствуясь теми желаниями и неосознанными представлениями (фантазиями), которые сами индивиды не всегда способны сформулировать. Так, Рутерфорд отмечает, что эмоции, настроения и фантазии составляют центральное звено осуществления и поддержания индивидуальных политических и культуральных идентификаций со специфическими социальными отношениями, институтами и ценностями. [154]. Понимание психодинамики таких проекций и идентификаций может содействовать в поиске ответа на вопрос, почему члены группы оказывают эмоциональную поддержку и следуют тем или иным социальным предписаниям, отношениям, институтам, ценностям, в том числе оказывают или не оказывают поддержку конкретным политическим лидерам.

Социальные представления и этническая картина мира

Развитие идей когнитивной психологии и психодинамических концепций, привело исследователей к мысли о необходимости включения концепций, раскрывающих закономерности и механизмы построения образов реальности, в более широкий социокультурный контекст. Каждый человек и каждая группа располагает ограниченным набором исторически обусловленных пространственно временных концептов, которые определяют образ мира, порочные и идеальные прототипы и бессознательный план жизни. Эти концепты имеют влияние на устремление нации [133]. Социализируясь, мы постепенно научаемся понимать действия или ситуации определенным способом внутри нашей культуры, и тогда становимся способны согласовывать свою деятельность с деятельностью прочих членов нашей культурной группы, участвовать в передаче этих культурных значений тем, кто связан с нами, т.е. совместно использовать их как социальные представления [151]. Социальные представления в отличие от социальных установок, являющихся достоянием личности, коллективно создаются и коллективно поддерживаются. Они нужны человеку, чтобы понять смысл окружающего его мира, облегчить процесс коммуникации с другими людьми по поводу различных событий, а также для того, чтобы построить для себя относительно непротиворечивую картину мира. Поскольку то же самое необходимо и другим членам группы, они также участвуют в производстве социального представления. Не случайно Д. Жоделе настаивает на том, что социальное представление - это «общее видение реальности, присущее данной группе… Это видение реальности ориентирует действия и взаимосвязи членов данной группы» [146, цит. по 5, с. 209].

Социальное представление выполняет три основные функции:

1) является инструментом познания социального мира - его роль здесь аналогична роли обычных категорий, посредством которых индивид описывает, классифицирует, объясняет события;

2) является способом опосредования поведения - способствует направлению коммуникации в группе, обозначению ценностей, регулирующих поведение;

3) является средством адаптации совершающихся событий к уже имеющимся, т.е. способствует сохранению сложившейся картины мира [5].

Таким образом, социальные представления есть тот «строительный материал», из которого складывается обобщенная картина мира, разделяемая и поддерживаемая культурой некой социальной общности - группы, нации, народа.

Для того, чтобы понять особенности восприятия и оценки гражданами политических лидеров, мы должны взглянуть на мир их, граждан, глазами, увидеть очевидные для них смыслы различных элементов этого мира, увидеть связи между элементами мира так, как видят их они.

Концепция «картины мира» впервые была сформулирована Р. Редфильдом [67, с. 255]. По определению Редфильда, «картина мира» -- это видение мироздания, характерное для того или иного народа, это представления членов общества о самих себе и о своих действиях, своей активности в мире. Это как бы комплекс ответов даваемых той или иной культурой на извечные вопросы бытия: кто такой я и кто такие мы? Что нас окружает? Каким должно быть мое отношение к тем или иным вещам? [153].

В картине мира принято выделять четыре типа идей-представлений:

1) онтологические, т.е. идеи о том, «как (из каких частей) устроен мир», и что в этом мире можно делать, а что невозможно;

2) нормативные, т.е. идеи о том, «что такое хорошо и что такое плохо», и что в этом мире должно делать, а что делать не должно;

3) каузальные, т.е. идеи о связи причин и следствий: если в «такой» ситуации «некто» сделает «это» вот «так», то получится вот «такое» «то»;

4) Я-концептуальные, т.е. идеи о том, кто такой я, какой я, с кем и против кого я, что я хочу, могу и должен делать в этом мире, и зачем мне все это нужно [48, 141].

Картина мира как некоторое связное представление о бытии, присущее членам данного этноса, обнаруживает себя через поступки людей, а также через их объяснения своих поступков. Она и служит базой для объяснения людьми своих действий и своих намерений. Однако картина мира осознается членами этноса лишь частично и фрагментарно. Фактом сознания является не ее содержание, а ее наличие и целостность [67].

Важно то, что, опираясь на осознаваемые фрагменты, картину мира можно реконструировать как логическую целостность, мифологему реальности, стройную и взаимосвязанную. Однако анализ исходных базовых идей этой мифологемы, на которых, собственно, и держится весь каркас представлений, почти всегда обнаруживает, что сами эти идеи не выдерживают критики, и по сути являются иррациональными. Эта иррациональность не мешает человеку действовать осмысленно потому что, либо не осознается, либо замещается актом веры. Вместе с тем, построенная на иррациональных основаниях устремленность поведения отдельной личности или этноса в целом, может ограничивать возможности человека и общества в выборе новых форм и средств овладения реальностью. И если сегодня некоторые исследователи склонны считать, что либеральная модель демократии в России терпит неудачу вследствие ее несовместимости с российской ментальностью [125], то, возможно, это происходит потому, что либеральная модель «конфликтует» не с российской ментальностью в целом, а с некоторыми важными идеями, возможно, иррациональными, лежащими в основании традиционной этнической картины мира россиян.

Иррациональные идеи

Признанный авторитет в исследовании и коррекции иррациональных идей индивидуального сознания А. Эллис считал, что именно иррациональные (неразумные, не соответствующие реальности) когниции (суждения, оценки, представления, ожидания, требования, предъявляемые индивидом к себе, другим людям и окружающему миру,) мешают человеку эффективно достигать своих целей и чувствовать себя счастливым [132]. По А. Эллису, иррациональные идеи появляются вследствие когнитивных ошибок, таких как преувеличение, упрощение, чрезмерное обобщение, предположение по аналогии, ошибочные выводы, абсолютизация. И источником ошибочных умозаключений и концепций может быть как сам человек, так его социальное окружение, а в более широком контексте - культура, которой человек принадлежит.

Большинство иррациональных суждений можно отнести к одной из следующих основных категорий:

1) катастрофизация, т.е. преувеличение негативных последствий событий;

2) долженствование, т.е. неадекватные требования к людям и ситуациям;

3) оценивание, т.е. следование предположению о том, что существует некая универсальная система ценностей, относительно которой события, люди или ситуации объективно имеют различную ценность;

4) нереальные желания, понимаемые как субъективно необходимые условия для счастья, комфорта или выживания В состоянии эмоционального дискомфорта у нас часто появляются нереальные желания. Само по себе желание безвредно, но нарушения возникают из-за того, что наши желания разрастаются до неадекватных требований, неизбежное неисполнение которых и вызывает эмоциональные нарушения [111, с. 8]. [111].

Реализуя когнитивно-бихевиористский подход к работе с проблемами клиентов, Эллис, тем не менее, следует «педагогическому посылу» З. Фрейда, считавшего целью психоанализа «довоспитание» личности, т.е. укрепление Эго человека за счет его более тесной связи с реальностью. Психоаналитик, по сути, является внешним когнитивным ресурсом, помогающим Эго клиента когнитивно освоить (познать, принять и критически переосмыслить) пространство Ид (сферу своих биологических инстинктов, влечений, желаний, импульсов), пространство Супер-эго (сферу интроецированных социальных запретов, предписаний, требований, ценностей), руководствуясь «принципом реальности» и здравым смыслом взрослого самостоятельного цивилизованного и культурного человека. Этот факт, тем не менее, не умаляет заслуг А. Эллиса, предложившего альтернативный психоанализу метод терапии эмоциональных расстройств личности. По мнению А. Эллиса, анализ наследственности и окружающей среды, хотя и играют важную роль в понимании причин возникновения эмоциональных нарушений, но не так значимы для понимания механизмов сохранения этих расстройств. Эллис убежден в том, что люди сохраняют свои нарушения за счет внушения себе определенных идей и стремления следовать этим идеям в своем поведении. Клинический опыт А. Эллиса и его коллег показывает: каким бы образом ни возникали иррациональные суждения, если люди могли критически оценить свое мышление и отказаться от заблуждений, их деятельность и результативность становилась совершенно другой, по крайней мере до тех пор, пока новые или «обновленные» иррациональные идеи не получали доступ к их поведению [111, 132].

Идея настоящего исследования возникла вслед за предположением о том, что процесс восприятия и оценки россиянами политических лидеров также может быть детерминирован неким комплексом рациональных и иррациональных идей. И поскольку сферой деятельности политических лидеров является организация жизни и деятельности государства, мы предположили, что акцентирование тех или иных характеристик образа политического лидера может быть логическим продолжением идей российских граждан об устройстве и целеустремленности российского государства.

1.3 Имплицитные представления граждан о государстве как детерминанты восприятия и оценки ими политических лидеров

Важное место в картине мира человека занимает образ той страны, того государства, той территориальной, социальной и культурной общности, в которой ему довелось родиться и жить, с которой он связывает свое прошлое, настоящее и будущее. Попытки воссоздать целостный образ России занимают философов, историков, культурологов, искусствоведов уже более двух столетий. Этот труд получил свое воплощение в идее о «русской идее», смыслообразующим центром которой явилось представление об особом предназначении России, о ее долге перед человечеством [38, с. 109]. Суть этой концепции не изменилась и тогда, когда теперь уже Советская Россия встала во главе всего прогрессивного человечества (1917 - 1991 гг.). Сегодня в связи с распадом СССР и незавершенным пока поиском достойного объекта устремлений, российский этнос переживает период смуты - потери идентичности [67, с. 353], который связан с ощущением утраты ориентиров, утраты смысла действия, и переживается как серьезная нравственная и идеологическая проблема Интересно, что даже в этой ситуации мы найдем, как преподать урок человечеству: «Страна в очередной раз стала общественно-политической лабораторией мира, и приняла на себя первой все мыслимые глобальные испытания, которые могут выпасть на страну. Ни одна другая страна не проделала с собой такое количество изменений, и не разрушила традиционных стереотипов поведения, как Россия <…> Опыт России пригодится многим развитым странам, некоторые из которых уже вступили на путь глобальных испытаний»[135, с. 12]..

Специальный опрос РОМИР [59], посвященный изучению образа России, отраженного в общественном мнении, проводился в сентябре среди 2000 респондентов в 115 населенных пунктах РФ (200 точек опроса, 40 субъектов Федерации). Итоги исследования показали, что однозначности в восприятии современного образа России в общественном мнении нет. Число тех, кто по-прежнему в большей или меньшей степени склонен считать нашу страну супердержавой, сопоставимо с числом тех, кто наоборот так или иначе не склонен считать Россию таковой: 40,3% к 41,7%. Затруднившихся с ответом на данный вопрос или не определивших свою позицию оказалось 17,9%.

На вопрос, считают ли респонденты Россию демократическим государством, только 27,8% опрошенных ответили утвердительно, а не согласны с этим 37,4%. Интересно в этой связи отношение россиян к выборам. Только 26,1% участников опроса считают, что смена власти в России происходит в результате свободных и честных выборов. Не разделяют эту точку зрения гораздо большее число россиян - 52,6%.

В ходе исследования, его участникам был также задан вопрос, в какой мере респонденты согласны с утверждением, что сегодня российские власти стали ближе к народу, чем были ранее. Согласны с этим менее трети опрошенных - 30,3%, а не разделяет это мнение почти половина - 45%.

Задавался также вопрос о компетентности власти По данным РОМИР, 42,4% респондентов ставят под сомнение компетентность российской власти. Этот негативный момент эксперты связывают со сложившимся за долгое время стереотипом, который довольно трудно меняется. Тех, кто не считает некомпетентной власть в РФ, оказалось 26,1%.

Негативный образ власти в связи с проблемой коррупции также является неотъемлемой чертой образа государства. Как показывают результаты опроса, подавляющее число россиян - 75,9% - считают, что российская власть коррумпирована на всех уровнях. Тех, кто считает, что это не так, оказалось только 4,6%.

В исследование был включен блок вопросов, посвященных экономике России. Ответы 67,2% россиян показали, что они согласны с тем, что в данный момент Россия является государством со слабо развитой экономикой, несогласие с точкой зрения об экономической слабости России высказали 15,7% опрошенных.

И наконец, россиянам был задан вопрос, в какой мере они согласны с тем, что Россия станет одной из процветающих стран мира. С этим утверждением согласны 51,9% опрошенных. Не согласны - 23,8% граждан. Таким образом, приходят к выводу эксперты РОМИР, негативное восприятие некоторых аспектов образа России вовсе не препятствует надеждам на дальнейшее процветание нашей страны.

Аналитический расклад образа России на составляющие, и изучение мнения граждан по каждому вопросу, предполагающему закрытые варианты ответа, как это было реализовано в данном примере исследования, представляет несомненный интерес, однако, в данном случае, структура ответов жестко детерминирована структурой вопросов. Примером более гибкого подхода к изучению образа России в представлениях россиян можно считать исследования, проведенные в 2001-2003 гг. Фондом «Общественное мнение». Приведем некоторые результаты этих опросов. Так, при ответе на вопрос о том, чем мир «новой эпохи» будет отличаться от мира прежнего времени, 13% респондентов считает, что в мире произойдут позитивные изменения: «страны с разным политическим устройством объединятся в борьбе с терроризмом»; «установится порядок в мире»; «государства будут мирно жить»; «будет меньше границ»; «люди станут добрее»; «возникнут новые ценности, будет больше доверия»; «будут развиваться высокие технологии», а «Россия возвратится в мировые лидеры» и «будет стоять в центре земной цивилизации».

Такая же доля респондентов (13%) делает пессимистические прогнозы. По их мнению, в «новую эпоху» мир ждут «бесконечные военные действия», «боль, страдание, невинные жертвы» и даже «атомная война»; «мир станет жестче», «беспорядок грядет, анархия», «недоверие между народами», «снижение уровня жизни», «разруха», «подрыв экономики сильных государств», «мир разделится по религиозному принципу», будет «противостояние с исламом». Только 1% опрошенных полагает, что никаких изменений не будет, а еще 1% убеждены, что поменяется «соотношение сил» на мировой арене, «произойдет передел мира» [114].

В ходе другого опроса при ответе на вопрос, какое чувство чаще возникает у Вас в отношении нашей страны - гордость или стыд, оказалось, что у 26% опрошенных чаще возникает чувство гордости, у 24% - в равной мере чувство гордости и стыда, у 39% - чувство стыда, и 11% - затруднились ответить. Обнаружилось, что молодежь чаще чувствует гордость за свою страну, а пожилые люди гораздо более склонны стыдиться нынешней России.

В современной России чувство стыда у респондентов вызывают «нищета наших граждан» (29%), «бессмысленная война в Чечне» (10%), кризис власти - «коррумпированный бюрократизм» (9%), «финансовая несостоятельность страны» (8%), «бездомные в нашей богатой стране» (8%), «безработица населения» (7%), «повальное пьянство и наркомания народа» (7%) и «разгул преступности» (6%). Кроме того, россияне стыдятся своей социальной незащищенности (5%), «падения нравов и устоев» (4%), «развала крупнейшей державы» (3%), «потери авторитета армии» (2%) и «ослабления позиций государства на международной арене» (2%).

Вспоминая прошлое России, респонденты, чаще всего, испытывают чувство стыда за сталинский режим (18%). Говоря о других «постыдных» исторических событиях участники опроса, как правило, упоминают недавнее прошлое: «гибель солдат в Афганистане» (6%), «раздел Союза» (4%), «ельцинские времена, начиная с 91-го года, - один позор» (4%), «военные действия в Чечне» (3%), «перестройку Горбачева» (2%) и «застой» (1%). В этом контексте респонденты вспоминали также «беспредел во время революции» (4%), «период советской власти» (3%), «крепостное право в царской России» (1%), а также «гонения на Церковь» (1%).

Обнаружено, что респонденты с большей готовностью выделяют события и явления, которые служат предметом гордости - в прошлом и причиной стыда - в настоящем: Победа в Великой Отечественной войне является основным поводом для гордости наших граждан; далее следуют освоение космоса, былая мощь державы и спортивные достижения; главной причиной стыда респондентов за страну является обнищание народа, маргинализация населения [115].

Чтобы исследовать идеальный образ России, респондентов попросили закончить фразу: «я бы хотел(-а), чтобы в мире Россию считали…». Участники опроса отнеслись к заданию с энтузиазмом, отказались выполнить просьбу интервьюеров только 9% опрошенных. Большинство наших сограждан хотели бы, чтобы Россию считали «сильной и великой», «могучей», «непобедимой», «несокрушимой», «мощной мировой державой» (48%). На втором месте - желание, чтобы нашу страну видели «богатой и процветающей» (22%). На третьем месте - фактор экономической и политической независимости, «самодостаточности»: 9% опрошенных хотели бы, чтобы Россию в мире считали «независимым государством, не должником, а самостоятельным». Для 6% опрошенных оказалось важным, чтобы нашу страну воспринимали как «образованную», «цивилизованную и культурную», даже как «оплот нравственности».

Остальные пожелания респондентов сводились к тому, чтобы Россия в глазах мирового сообщества была «равной среди остальных» (4%), «миролюбивой, дружелюбной» (3%), «хорошей во всех планах» (2%), «государством, где соблюдаются законы» (1%), «надежной», «стабильной» (1%), «демократической» (1%), «красивой» (1%) или хотя бы просто «нормальной» (1%).

Как бы подводя итог всем высказываниям, 16% респондентов отметили, что хотели бы видеть Россию «уважаемой державой», чтобы иностранцы считали ее «достойной страной во всех отношениях», «государством, достигшим во всем больших высот» [116].

Результаты исследований РОМИР и ФОМ приведены нами в качестве примера. Анализ работ, посвященных изучению восприятия образа России нашими гражданами, не входил в задачи данного диссертационного исследования. Мы видели свою цель в том, чтобы проследить связь между характеристиками мысленного образа государства и перцептивной установкой граждан на восприятие определенных характеристик политического лидера. Мы предположили, что стремление видеть страну, например, «самодостаточной» и «независимой», должно актуализировать в сознании россиян вполне определенные ожидания в отношении характеристик политического лидера, отличные от ожиданий тех, кто хотел бы видеть Россию «великой державой», или просто «красивой» страной. По нашему мнению результаты восприятия и оценки актуального образа России, должны оказывать существенное влияние на преднастройку перцептивного аппарата избирателей в отношении реальных политических лидеров. Если эти гипотезы подтвердятся, то важной характеристикой, способной оказывать влияние на выбор политического лидера, становится степень рациональности (адекватности и разумности) и иррациональности (неадекватности и неразумности) народного образа (концепции) государства.

Выводы по первой главе

Анализ литературных источников по проблеме изучения социально-психологических механизмов построения гражданами образа политического лидера государства показал:

1. Изучение восприятия и оценки гражданами политических лидеров традиционно осуществляется в разных контекстах: культурно-историческом, социально-психологическом, ситуационном.

2. Несмотря на различие подходов и эмпирической базы изучения образа политического лидера государства, исследователи приходят к сопоставимым результатам относительно идеального образа политического лидера России, существующего в общественном сознании россиян.

3. По мнению авторов рассмотренных работ, характер восприятия и оценки гражданами России современных политических лидеров во многом детерминирован особенностями традиционной российской ментальности, что с необходимостью приводит к непроизвольному «соскальзыванию» сознания российских избирателей к знакомому и понятному прототипу политического лидера, представленному в образе заботливого отца, защитника и спасителя народа и государства российского.

4. Основными характеристиками российской ментальности в контексте восприятия гражданами политического лидера признаются: государствоцентризм, персонализм, вождизм, стихийный монархизм, тяга к авторитарной власти, персонифицированной в образе идеального лидера.

5. В качестве главных детерминант, определяющих особенности российской ментальности, выделяются: авторитарный тип личности россиян; традиционные патерналистские ценности и установки; избирательная ассимиляция демократических ценностей; ситуация общественной трансформации - экономический и социально-политический кризис; слабость новейших демократических институтов.

6. Вопрос о возможной связи образа государства и прототипа политического лидера исследователями специально не рассматривался и не изучался.

социальный политический лидер восприятие

Глава 2. Эмпирическое исследование системы категорий восприятия и оценки избирателями политических лидеров России

Цель данной главы состоит в том, чтобы описать результаты эмпирического исследования системы личных конструктов и перцептивных установок избирателей как социально-психологических детерминант восприятия и оценки избирателями политических лидеров России.

2.1 Постановка проблемы. Цель, задачи и гипотезы исследования

Вслед за У. Найсером, Дж. Брунером и Дж. Келли, мы исходим из того, что восприятие (познание) потенциальными избирателями политических лидеров инструментально опосредуется перцептивными схемами (Найсер), гипотезами (Брунер) или личными системами конструктов, категорий (Дж. Келли), направляющими перцептивные и мыслительные действия потенциальных избирателей в процессе восприятии и осмыслении ими релевантной информации.

Эти схемы, или системы конструктов, категорий составляют когнитивную основу имплицитных убеждений, идей в отношении того, каким, по мнению избирателей, должен быть политический лидер, какими вообще бывают те, кто заявляет себя в качестве публичного политика, каким образом должны строиться взаимоотношения граждан и власти.

С этой точки зрения для более точного понимания электорального поведения избирателей необходимо:

реконструировать системы личных конструктов избирателей, применяемые ими для восприятия и оценки политических лидеров;

попытаться проникнуть в смысл этих категорий, воссоздать мотивационную основу, определяющую своеобразие данной системы конструктов;

реконструировать политическую составляющую онтологической картины мира российских избирателей, на основе которой строятся их взаимоотношения с властью.

2.2 Методический аппарат, процедуры и объект исследования

Эмпирический этап исследования проводился в г. Тюмени в октябре-ноябре 1998 г., и включал следующие методы: социологический опрос, техника репертуарных решеток Дж. Келли.

Техника репертуарных решеток использована нами с целью воссоздания (реконструкции) системы перцептивных категорий, используемых избирателями в процессе восприятия и оценки политических лидеров. Кроме того этот метод позволяет описать особенности перцептивных установок избирателей по отношению к представителям публичной власти в целом.

Процедура исследования предполагала использование заданных объектов и конструктов, что было обусловлено необходимостью получения сравнимых результатов, а также необходимостью построения обобщенных матриц, которые бы отражали «коллективные представления» различных социальных групп о тех или иных политических лидерах.

С целью облегчения процедуры исследования выбрано дихотомическое шкалирование.

Для повышения внутренней валидности результата репертуарного теста нами было проведено предварительное пилотажное исследование, цель которого состояла в получении посредством выборочного опроса адекватного решаемой задаче списка полярных шкал-конструктов. С этой целью было опрошено 15 человек.

Процедура выявления конструктов состояла в следующем. На столе перед опрашиваемым раскладывались карточки размером 6х9 см. с фамилиями 47 политических лидеров различного масштаба - российского, областного, городского. Респондента просили выбрать пять наиболее известных ему политиков. Затем его просили выбрать из этой пятерки любого политика и предлагали назвать три характеристики, которые наиболее точно подходят для описания особенностей личности данного политика. Инструкция: «Вы выбрали карточку с фамилией (назвать фамилию политика). Как вы думаете, какие три характеристики наиболее точно описывают такого человека как (назвать фамилию политика)? Какой он, по-вашему?» После того, как характеристики были названы, выявлялись противоположные полюса конструктов. Инструкция: «Вы указали, что (назвать фамилию политика) - (назвать качество) политик. Таким образом, всех политиков условно можно разделить на (назвать качество) и каких? Назовите, пожалуйста, качество политика, которое, по-вашему, полностью противоположно (назвать качество). Затем выявлялся предпочитаемый полюс конструкта. Инструкция: «Скажите, а Вам лично какое качество в политиках более симпатично, - (назвать первое качество) или (назвать противоположное качество)?» Данные заносились в протокол.

После того, как заканчивалась работа с первой пятеркой политиков, респондента просили выбрать следующую пятерку политиков. Процедура повторялась до тех пор, пока еще появлялись новые конструкты.

Таким образом было выявлено 367 конструктов, которые в дальнейшем были сгруппированы в 21 категорию. В каждой категории выделен один «ядерный» конструкт, вокруг которого группировались конструкты семантически с ним связанные. Например, карточка первого конструкта выглядела так:

Рис. 2.1

Список из двадцати одной категории был сконструирован так, что одиннадцать категорий (№ 11-21) описывали коммуникативные качества личности, т.е. такие качества, которые проявляются и имеют смысл только в контексте взаимодействия человека с другими людьми. Например, «честный - лживый», «вежливый - грубый».

Десять из них (№ 1-10) описывали субъектные (формально-динамические или «деловые») качества личности, такие, которые приписываются человеку, независимо от социального контекста, и проявляются скорее в его взаимодействии с миром вообще. Например, «сильный - слабый», «проницательный - близорукий» и т.п.

Кроме того, в список заданных конструктов были включены шесть «реактивных» конструктов (№ 22-27), описывающих те эмоции и чувства, которые тот или иной политик может вызывать у испытуемого. Например, «воспринимается спокойно - вызывает раздражение», «вызывает интерес - навевает скуку» и т.п. И последний конструкт (№ 28) предлагал оценить степень известности того или иного политика для данного респондента.

В качестве объектов оценивания выступали политические деятели России разного масштаба - российского, областного, городского.

Процедура исследования. В исследовании было задействовано два плана: полный и редуцированный.

Процедура полного плана применялась в работе с «фокус группами» и состояла из нескольких этапов:

1. Представление, мотивирование;

2. Начало заполнения анкеты (вопросы № 1-11);

3. Субъективное шкалирование;

4. Ранжирование качеств идеального лидера;

5. Ранжирование качеств лидера, эффективного в условиях кризиса;

6. Продолжение заполнения анкеты (вопросы № 12-49);

7. Завершение.

Процедура субъективного шкалирования. Инструкция: «Вы когда-нибудь раскладывали пасьянс? Сейчас мы с Вами сделаем что-то похожее.

У меня в руках 36 карт с фамилиями деятелей российского, областного и городского масштаба. Давайте поговорим о том, какое впечатление сложилось у Вас о каждом из этих людей. Мы будем говорить о Вашем впечатлении.

Для начала давайте разделим их на две категории: пусть слева от Вас (перед респондентом помещается карточка с конструктом № 28) будут те, кого Вы более или менее хорошо знаете, т.е. известные Вам политики, а справа от Вас пусть окажутся те, кого Вы не знаете, или знаете очень мало (данные заносятся в протокол). Хорошо, спасибо.

А если разделить всех этих людей так: с одной стороны пусть будут (называются качества левого полюса конструкта, например,…). Сильные, целеустремленные, волевые, решительные, твердые, а с другой (называются качества правого полюса конструкта, например,…). Слабые, безвольные, нерешительные, мягкотелые, то какой расклад мы получим? Какое у Вас сложилось впечатление об этом человеке (показывается карточка с фамилией политика)?».

Если оценка какого-то политика вызывал у респондента затруднение, карточка с фамилией политика откладывалась сторону и продолжалась работа с остальными политиками. По окончании возвращались к тем политикам, кто оказался в стороне. Инструкция: «Попробуйте, все же угадать, какой он в большей степени, такой, или такой? Чего в нем больше, силы или слабости?

Далее в каждой группе выбирались политики, символизирующие полюса конструктов: «Итак, слева у нас Сильные, целеустремленные, волевые, решительные, твердые. Выберите из них самого Сильного. (Протокол № 1)

А теперь - Слабые, безвольные, нерешительные, мягкотелые. Выберите из них самого Слабого.

Далее карты политиков тасовались и процедура повторялась со следующим конструктом: «Пусть теперь слева будут (например) Грамотные, образованные, а справа - Необразованные, безграмотные. (Оценка, ранжирование, запись в протокол)

Далее осуществлялась процедура ранжирования качеств идеального лидера. Инструкция: «Если быть объективными, у каждого из нас есть свои достоинства и свои недостатки. И все же хочется, чтобы те, кого мы избираем Президентом, Губернатором или Главой города, были людьми достойными. Хочется, чтобы достоинства этих людей были значительнее и весомее их недостатков. Вы согласны?

Как Вы думаете, какими достоинствами должен обладать Президент, Губернатор, Глава города, чтобы его хотелось избирать на второй, третий и так далее срок? (Перед респондентом раскладывались карточки «Достоинства».)

Выберите, на ваш взгляд, самое важное достоинство, за которое можно простить отдельные недостатки. А из оставшихся? (пока не будут выбраны все карточки «Достоинства») Спасибо.

А теперь, пожалуйста, какими недостатками ни в коем случае не должен обладать Президент, Губернатор, Глава города? (Перед респондентом раскладывались карточки «Недостатки»)

Выберите, на ваш взгляд, самый недопустимый недостаток, такой, который не смогут уравновесить никакие достоинства. А из оставшихся? (Пока не будут выбраны все карточки «Недостатки») Спасибо.

Далее осуществлялась процедура ранжирования качеств эффективного лидера. Инструкция: «Сегодня все мы живем в сложнейшей ситуации. Экономический кризис продолжает углубляться. Как Вы считаете, какими качествами нужно обладать сегодня Президенту, Губернатору, Главе города, чтобы это позволило ему прекратить спад и вывести ситуацию из кризиса? Что сегодня самое важное?

И что, на ваш взгляд, в сложившейся ситуации самое бесполезное или даже вредное? Что может помешать принятию эффективных мер?

Давайте сделаем так, пусть слева будут нужные, полезные качества, а справа качества в данных условиях бесполезные или вредные. (Карточки «Достоинства» и «Недостатки» тасовались и передавались респонденту.) Спасибо. А теперь, выберите из важных самое важное. А из оставшихся? (до тех пор, пока не будут выбраны все карточки из категории «Важные») Спасибо.

А теперь, выберите из бесполезных самое бесполезное или вредное. А из оставшихся? (до тех пор, пока не будут выбраны все карточки из категории «Бесполезные, вредные»). Хорошо, спасибо.

Процедура редуцированного плана состояла в заполнении респондентами предлагаемой нами анкеты. Выдача и сбор анкет в этом случае происходил по месту жительства испытуемых, как правило, в вечернее время в пятницу или субботу. В общей сложности было задействовано более пятидесяти точек опроса в трех административных округах г. Тюмени. Сбор информации занял полторы недели.

Организационная сторона исследования. Для организации полевого этапа исследования были задействованы организационные ресурсы информационно-аналитического управления аппарата Главы г. Тюмени.

В качестве анкетеров (по схеме редуцированного плана) были привлечены 10 студентов 3 курса (шесть девушек, четыре юноши) Тюменского государственного нефтегазового университета, обучающихся по специальности социальный менеджмент, прослушавших курс социологии.

В качестве интервьюеров (по схеме полного плана) были задействованы 20 студентов-психологов 4 курса Тюменского государственного университета (семнадцать девушек, трое юношей), прослушавших спецкурс «Техника репертуарных решеток Дж. Келли».

Респонденты для работы в «фокус группах» приглашались по линии подразделений администрации города, курирующих соответствующие направления. Например, безработные приглашались через Городской центр занятости населения; работники образования - через управление образования; пенсионеры - через городскую организацию ветеранов войны и труда; предприниматели - через ассоциацию предпринимателей Не удалось решить вопрос об организованном участии в исследовании работников милиции и военных. Руководство УВД не дало разрешение на исследование политических предпочтений своих подчиненных. Поэтому интервьюирование милиционеров и военных проводилось частным порядком, вследствие чего был нарушен характер распределения по возрастному составу группы. .

Испытуемым сообщалось, что они приглашаются для участия в важном социологическом опросе, проводимом администрацией города. Большинство испытуемых рассчитывали на то, что им предложат ответить на вопросы какой-либо анкеты и были готовы уделить этому от 20 до 60 минут.

Работа фокус групп проходила в холле одного из Дворцов культуры г. Тюмени. По периметру холла были расположены 20 столов, за которыми располагались интервьюеры, снаряженные необходимым стимульным материалом. Испытуемые приглашались за столы и после краткого вступительного слова руководителя проекта, знакомились со своим «помощником» (интервьюером) и начинали работу, следуя инструкциям интервьюера. Во время работы в качестве музыкального фона использовались легкие инструментальные композиции. Работа начиналась в 9 утра и продолжалась в течение 1,5 - 2 часов. По мере того как респондент заканчивал заполнение анкеты, руководитель интересовался его впечатлениями и мнениями о происходившем, интересовался тем, как работал его «помощник», благодарил за участие в опросе.

Методы обработки данных. Полученные данные обрабатывались с использованием параметрических и непараметрических методов математической статистики.

Общая характеристика выборки испытуемых. В исследовании приняло участие 567 человек. В работе «фокус групп» приняли участие 165 человек, представлявших следующие группы населения: рабочие промышленных предприятий, студенческая молодежь, пенсионеры, работники образования и здравоохранения, военнослужащие и работники правоохранительных органов, предприниматели (средний и малый бизнес), безработные.

2.3 Результаты и их обсуждение

2.3.1 Система категорий восприятия и оценки политических лидеров

Использование в эксперименте заданных объектов и конструктов удобно тем, что позволяет путем сложения соответствующих данных индивидуальных решеток построить обобщенную групповую матрицу оценок, которая, как мы полагаем, дает возможность реконструировать (воссоздать, смоделировать) «коллективный способ» восприятия испытуемыми политических лдеров. Процедура суммирования оценочных баллов индивидуальных матриц, очевидно, приводит к тому, что в итоговой обобщенной матрице характеристики с меньшей дисперсией первичных баллов усиливаются относительно характеристик с большей дисперсией первичных баллов. Таким образом, мы получаем групповую матрицу, в которой одинаковые (похожие) оценки усилены, а индивидуальные различия в оценках ослаблены, нивелированы, стерты.

Надо полагать, что обобщенная таким образом групповая система конструктов должна становиться когнитивно более простой, по сравнению со средними по выборке показателями когнитивной простоты-сложности. Полученные нами данные подтверждают это положение. Среднее количество главных компонент, извлеченных в результате факторного анализа индивидуальных матриц испытуемых равно 7 (min = 1; max = 11; SD = 1,5), в то время как факторная размерность семантического пространства коллективной матрицы равна 4. Суммарные количественные характеристики главных компонент, извлеченных в результате факторного анализа обобщенной групповой матрицы оценок, представлены в табл. 3. Кластерное дерево конструктов изображено на рис. 1.

Как было показано в работах ряда авторов [43, 47, 54, 55, 82, 85, 98, 110, 117], размерность факторного пространства (число независимых факторов) соответствует параметру «когнитивная сложность», отражающему степень когнитивной дифференцированности субъекта в конкретной содержательной области, а также характер иерархической соподчиненности конструктов. Кроме того, В.Ф. Петренко [82, с. 102] предлагает рассматривать субъективные семантические пространства, получаемые в результате психосемантического эксперимента с одним или с группой испытуемых, в качестве операциональной модели категориальных структур индивидуального и общественного сознания.

Таблица 3. Суммарные количественные характеристики главных компонент

№ компоненты (фактора)	1	2	3	4
Число субординатных конструктов, нагружающих данный фактор (Expl.Var)	10,24	5,28	4,43	4,13
Процент дисперсии результата, объясняемый данным фактором (Prp.Totl)	37,93	19,56	16,42	15,31

Рис. 1. Кластерное дерево конструктов

Поскольку категориальная структура общественного сознания, опосредующая и направляющая перцептивно-мыслительные действия испытуемых в процессе восприятия и оценки политических лидеров, имеет как минимум четыре независимые категории, ее можно считать достаточно дифференцированной.

Ключевые категории восприятия и оценки политических лидеров

Цель дальнейшего анализа - содержательная идентификация и смысловая интерпретация выявленных категорий. С этой целью нами были проанализированы семантические «склейки» субординатных конструктов, составляющих «ядерную часть» извлеченных компонент, что позволило сформулировать гипотезы о содержательных, ценностных и смысловых характеристиках ключевых категорий сознания, отвечающих за восприятие и оценку испытуемыми политических лидеров России.

Гражданская и нравственная позиция

Первый и наиболее мощный с точки зрения его различительной силы [137] суперординатный конструкт, объясняющий 38% дисперсии результата, интерпретирован нами как конструкт, задающий и предвосхищающий социальную перцепцию гражданской и нравственной позиции политического лидера.

Вероятно, когнитивная система испытуемых настроена таким образом, что в первую очередь они стремятся проверить гипотезы относительно гражданских и нравственных качеств политического лидера. В силу каких-то обстоятельств (этот вопрос будет рассмотрен в третьей главе) именно этим характеристикам политического лидера придается наибольшее значение.

По шкале данного конструкта оценка политического лидера может перемещаться от идеализируемого образа политика, Данные приведены в порядке убывания факторного веса конструкта как человека:

исключительной гражданской честности (законопослушного);

проникнутого чувством любви и преданности своему народу, своей стране, своему городу (истинного патриота);

открытого, доступного, понятного;

исключительно порядочного, прямодушного, честного;

обязательного (человека слова);

человека, который многое делает для людей, работает для общего блага;

обаятельного, производящего приятное впечатление,

до демонизируемого образа политика:

коррумпированного, криминального, не чистого на руку;

того, кто не любит свой народ, свою страну, свой город, и готов променять что угодно, на что угодно (не патриот);

скрытного, замкнутого, «темной лошадки»;

лживого, изворотливого, скользкого, который пытается очернить других;

человека необязательного и безответственного;

являющегося ставленником узкого круга лиц и интересов, кто работает только для «избранных»;

...