Роль практик боевых искусств в конструировании социальной идентичности

Размещено на http://www.allbest.ru/

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

«НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

«ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ»

Факультет социальных наук

Выпускная квалификационная работа

Роль практик боевых искусств в конструировании социальной идентичности

по направлению подготовки 39.03.01 «Социология»

образовательная программа «Социология»

Рослякова Мария Григорьевна

Рецензент

Кандидат социологических наук К.А. Гаврилов

Научный руководитель

Кандидат экономических наук Е.Б. Мезенцева

Москва 2018



Оглавление

Введение

Проблема

Объект и предмет исследования

Цель и задачи исследования

Предположения

Социальная и практическая значимость исследования

Актуальность и теоретическая значимость исследования

Интерпретация основных понятий

Характеристика используемого эмпирического материала

Метод и процедура анализа данных

Ограничения исследования

Глава 1. Теоретические подходы к изучению практик боевых искусств в социальном пространстве

1.1 Конструирование социальной идентичности

1.1.1 Теория социальной идентичности в социологической традиции

1.1.2 Аспект духовности и культуры в боевых искусствах

1.1.3 Гендерная идентичность в контексте боевых искусств

1.2 Телесность в боевых практиках

1.2.1 Техники тела

1.2.2 Дискурс тела в боевых искусствах

2.2.3 Контроль и насилие

1.3 Практика боевых искусств как профессия

Заключение теоретического обзора

Концептуальная схема

Глава 2. Анализ эмпирических данных

2.1 Формирование социальной идентичности в контексте практики боевых искусств

2.1.1 Образ и ключевые элементы боевых искусств

2.1.2 Традиционные VS современные стили

2.1.3 Мотивация занятий

2.1.4 Ценностный аспект

2.1.5 Философия. Духовность. Ритуал

2.1.6 Личностная трасформация и образ жизни

2.2 Телесность и боевые искусства

2.2.1 Телесность и техника

2.2.2 Взаимодействие физического и психологического аспектов

2.3 Боевые искусства и социальные взаимоотношения

2.3.1 Контроль и насилие

2.3.2 Боевые искусства и социальные взаимодействия

2.3.3 Гендерный аспект в боевых искусствах

2.3.4 Восприятие понятия совершенствования

2.4 Профессионализация боевых искусств

Заключение

Библиографический список

Приложение 1

Приложение 2

Приложение 3

Приложение 4



Непосредственный опыт, ощущения и «живые миры боевых искусств».

(c) Channon, A., & Jennings, G. (2014)

Введение

Восточные боевые искусства зародились как средства ведения рукопашного боя и самозащиты, а также физического и духовного развития. Боевые искусства (БИ) появлялись и становились частью культурного наследия разных стран и империй, однако в данной работе будет упор на восточные БИ и в качестве эмпирического материала будут опрошены информанты, занимающиеся китайскими или японскими стилями. Сам термин боевые искусства (Martial Arts) имеет латинские корни и означает «искусства Марса», римского бога войны (Clements J. 2006). Боевые искусства можно разделить на традиционные и современные стили. Современными называются все стили и школы, возникшие со второй половины 19 века. Интерес стран запада к восточным боевым искусствам связан с ростом торговых отношений между Западом и Японией и Китаем. Однако настоящее распространение они получили лишь в 50х годах 20 века после Второй Мировой войны. В 1950-е годы большое число американских военнослужащих базировались в Японии; так началась адаптация техник и постепенная передача целых систем боевых искусств на западные страны (в первую очередь в США) (Thomas A. Green, Joseph R. Svinth, 2010). В начале семидесятых фильмы, посвященные боевым искусствам, стали одним из факторов увеличения популярности боевых искусств.

Традиционные боевые искусства исторически фокусировались на передаче «секретов и хитростей» вместе с тайными церемониями и строгими правилами обучения. Современные искусства борьбы смешивают различные стили и способы передачи навыков, учитывают современные достижения в медицине, физике и психологии. Смысл практик меняется, становится нацелен на более быстрое и эффективное достижение результата и конкретной цели, где основным результатом считается овладение техникой боя, в частности, умением себя защитить (Angleman A. J. et al. 2009). Можно сказать, современные стили отражают идеологию капитализма (например, считается, что на достижение определенного уровня в современном стиле требуется в два раза меньше времени, чем в традиционном).

Проблема

Боевые искусства (БИ) зародились как навыки ведения рукопашного боя. Со времен средних веков сильно изменились методы ведения войны. Современная реальность не предполагает необходимости владения навыками рукопашного боя. В чем же заключается причина того, что люди продолжают заниматься и воспроизводить эти практики?

Феномен боевых искусств имеет двойственное позиционирование в смысловом пространстве социума. С одной стороны, внутри сообщества БИ важная роль отводится следованию традициям, исторической памяти и воспроизведению техник. С другой стороны, социальный контекст сильно изменился со времен зарождения БИ, и многие стили боевых искусств воспринимаются обществом как спортивные дисциплины, и некоторые из стилей (например, карате и дзюдо) стали олимпийскими видами спорта. Также проблема двойственности возникает между физической (телесность) и психологической составляющей БИ. Члены сообщества считают, что основополагающий аспект БИ составляет телесность (движения, позы, упражнения и набор техник), но ряд исследователей (Cox, 1999; David et al., 2006; Fraser & Russell, 2000; Gidycz et al., 2001; Gidycz et al., 2006; Guthrie, 1995; Nower, 2007; Orchowski et al., 2008; Ozer & Bandura, 1990) отмечали психологическое влияние как наиболее важный аспект для индивидов.

Что привлекает людей в занятиях боевыми искусствами? Какую же роль могут играть практики в жизни индивида и в истории социума в целом? Насколько трансформировались мотивации занятий боевыми искусствами со времен их изобретения? И релевантно ли говорить о духовно-ценностной составляющей боевых искусств как о факторе качественного влияния на индивида?

Объект и предмет исследования

Предмет - практики занятий БИ как способ конструирования социальной идентичности

Объект- индивиды, практикующие восточные (китайские или японские) боевые искусства

Цель и задачи исследования

Цель - Выявление особенностей формирования социальной идентичности в контексте занятий боевыми искусствами.

Задачи

1. Выявить и описать особенности формирования социальной идентичности у лиц, занимающихся боевыми искусствами

2. Описать особенности восприятия понятий совершенствования (развития в рамках практики), соревновательности и отношение к сохранению традиций между людьми, практикующими традиционные и современные стили боевых искусств

3. Выявить особенности формирования социальной идентичности среди представителей россиян и итальянцев, практикующих восточные боевые искусства

4. Выявить личностные смыслы, которые вкладываются в понимание феномена БИ и накопление опыта людьми с разным стажем практики (см. табл. 1)

5. Описать пути и мотивы профессионализации в рамках занятий боевыми искусствами

Предположения

1. Практика боевых искусств оказывает трансформирующее воздействие на личность, включающее поведенческие нормы, ценности, убеждения, интересы, стиль общения (Turner J. C. et al. 1987)

2. Между людьми, практикующими традиционные БИ и современные стили могут быть выявлены различия в

a) Восприятии самого феномена БИ в целом (King, L. A., & Williams, T. A. 1997)

b) степени интереса к ценностным основаниям БИ (Angleman, A. J. Et al., 2009)

c) мотивациях занятий (Angleman, A. J. Et al., 2009)

d) отношении к соревновательности

3. Боевые искусства- фрагмент глобального социокультурного пространства: символическое пространство, которое не имеет физических границ (Девятко, 2010)

4. По мере повышения стажа практики трансформируется восприятие опыта занятий боевыми искусствами (Cohen, E. B. O., 2007)

Социальная и практическая значимость исследования

Материалы проведенного исследования могут быть использованы для просвещения населения о роли и значимости занятий боевыми искусствами в качестве неформального образования с точки зрения культурного обогащения, а также духовного и физического развития населения. Выявленные качественные изменения могут быть использованы в качестве аргументов пропаганды здорового образа жизни.



Актуальность и теоретическая значимость исследования

Существует значительный пласт литературы, посвященный боевым искусствам: исторические описания, технические аспекты ведения боя, методики преподавания. Социологических работ о влиянии практики боевых искусств на социальную идентичность сравнительно немного. Фокус работы направлен на выявление ключевых поведенческих паттернов среди людей, занимающихся боевыми искусствами.

Распространение восточных боевых практик по всему миру является продуктом глобализации и транскультурной коммуникации. В рамках данной работы на примере сообщества людей, практикующих боевые искусства я постараюсь внести вклад в социологию глобализации; я буду рассматривать особенности трансформации социальной идентичности под влиянием интернационального социокультурного сообщества людей, вовлеченных в боевые искусства. Новаторство настоящей работы заключается в том, что боевые практики будут рассмотрены на разных уровнях вовлеченности и среди представителей разных стилей, что позволит сформулировать более насыщенные смыслами выводы.

Интерпретация основных понятий

Самозащита - набор стратегий для защиты от физических и эмоциональных форм агрессии (Nower, 2007). Существуют два основных метода самозащиты:

Традиционные боевые искусства- традиционные системы способов борьбы. Эти практики ассоциируются с азиатскими культурами и требуется продолжительный период времени для их освоения (менее популярны в современном обществе) (Nakamura, 2001).

Современные боевые искусства- состоит из смешанных упрощенных техник борьбы, адаптированных от традиционных стилей и других форм ведения боя (Angleman at al., 2009).

Социальная идентичность- чувство общности внутри соц. группы, которая включает рефлексивное действие самокатегоризации. Следствием самокатегоризации является выделение воспринимаемых черт сходства между собой и другими членами группы, и черт различия от индивидов вне группы соответственно. Примерами таких черт сходства и различия могут выступать поведенческие нормы, ценности, убеждения, интересы, стиль общения. (Turner, Hogg, Oakes, Reicher, and Wetherell, 1987), (Tajfel et al., 2004).

Личностные смыслы, вложенные в занятия БИ - значения и мотивы, вложенные человеком в занятия.

Профессиональная социализация- интеграция в профессиональное сообщество, построение социальных сетей и развитие профессиональной идентичности (Zarshenas et al., 2014).

Характеристика используемого эмпирического материала

Исходя из объекта и предмета исследования, в выборку вошли информанты, которые занимаются боевыми искусствами не менее двух лет. При отборе информантов была совершена попытка реализации выборки максимальной вариации. Первым критерием для дифференциации выборки стал пол информанта. Вторым критерием- занимаемый статус в рамках сообщества. Также, информанты были разделены в зависимости от того, практикуют ли они традиционные или современные боевые искусства (Angleman, A. J. Et al., 2009). В контексте данного исследования возраст и уровень образования информантов был зафиксирован, однако теоретического значения не имеет.

Исследование носит разведывательный характер. Поэтому количество интервью, равное 12, вполне удовлетворительно на этом этапе. Приоритетом исследования является получение наиболее насыщенных результатов, именно поэтому выборка должна быть наиболее разнообразной и раскрывающей смыслы, качественное понимание проблемы исследования.

Теоретическая выборка: 12 информантов, практикующих японские или китайские боевые искусства, среди которых есть представители:

1. Традиционных и современных стилей боевых искусств (Angleman, A. J. Et al., 2009)

2. Мужского и женского пола

3. Преподаватели и ученики в сфере боевых искусств

4. С разным стажем практики (см. табл. 1)

Сбор эмпирического материала осуществлялся методом «доступной выборки» с учетом теоретических критериев. Поиск информантов производился по методу выборки добровольцев по двум основным каналам: во-первых, с помощью Интернета. Один из возможных способов поиска информантов в Интернете - это размещение объявлений о проводимом нами исследовании и о поиске информантов. Откликнувшиеся люди отбирались с помощью вопросов-фильтров, которые позволят понять, подходит ли человек под заданные критерии. Другим вариантом является целенаправленный поиск информантов на различных форумах, сайтах, группах в социальных сетях, тематика которых так или иначе имеет отношение к боевым искусствам. Во-вторых, поиск информантов осуществлялся через знакомых.

В выборку попали представители итальянской (6 информантов) и русской (6 информантов) национальностей. Несмотря на теоретическую незначимость, факт дифференциации по национальному признаку сделает выборку более гетерогенной, что является преимуществом в описательно-разведывательном исследовании.

Краткое описание участвующих в исследовании индивидов с ключевыми значимыми характеристиками представлено в таблице 1.

Все интервью записывались на цифровой аудионоситель после одобрения респондентов и впоследствии подвергались транскрибированию и агрегированию в текстовый массив. Портрет респондентов, принявших участие в исследовании, представлен в Приложении 1 настоящей работы.

Таблица 1

Восточные боевые искусства
Годы практики	2-7	7-15	15+
Современные стили	Варя (спочан)-2 года Юля (кендо)- 3 года	Максим (спочан)-11 лет Джованни (чань-цуань, ушу)- 8 Марко (Сётокан, карате)- 9 лет	Students:	Teachers:
			Серена (Ушу)-15 лет	Мария (Тайцзисюань, стиль У, Ушу)-12 лет Джузеппе (чань-цуань, Ушу)- 39 лет
Годы практики	3-8		8+
Традиционные стили	София (Тогакуре-рю, Ниндзюцу)-3 года	Иван (Будзинкан 1 год)- до этого 14 лет современные стили	Students:	Teachers:
			Джулио (Тогакуре-рю, Ниндзюцу)-17 лет	Михаил (Будзикан)-20 лет

Качественные методы необходимы там, где нужно понять природу неизвестного феномена или раскрыть скрытые субъективные смыслы и механизмы функционирования социальной практики (Ядов, 2003). Таким образом, в качестве метода исследования была выбрана качественная методика - проведение серии глубинных полуструктурированных интервью. Для анализа полученных данных будет использован метод обоснованной теории Страусе и Корбин (Strauss, A., & Corbin, J., 1994) - теории, которая индуктивно выводится из изучения феномена на основе эмпирических данных. Использование именно качественного метода обусловлено природой изучаемой проблемы. Как уже было описано выше, перед нами стоит цель выявление индивидуальных стратегий в области гендерных отношений и при построении семьи и карьеры. Для анализа важны индивидуальный опыт респондентов, скрытые субъективные смыслы и восприятия индивидами тех или иных социальных реалий, следовательно, использование методик количественного метода: анкетирования и массовых опросов - не позволит произвести глубинный анализ проблемы исследования.

Важным моментом при анализе, интерпретации и формулировании выводов: перейти от набора мнений к общим тенденциям и содержательным смыслам. «Категоризация является процессом упорядочивания эмпирических наблюдений в отношении их сходства или различия. Набор эмпирических феноменов категоризируется в соответствии со смысловой структурой, которая как существует до, так и возникает эмерджентно в результате процесса категоризации и кодирования, что, в свою очередь, подтверждают категории, которые формулируются в процессе категоризации эмпирических феноменов. Тем не менее классификация не является чисто пристрастным или эгоцентрическим процессом, а, скорее, социальная и культурная среда исследователей предписывает и простраивает в значительной степени содержание и границы категорий» (Рождественская Е. Ю., 2014). В приложении №2 представлен пример кодирования.

Наиболее релевантным теме исследования является полуструктурированное нарративное интервью. Для интервью был подготовлен план интервью, включающий тематические блоки и примерные вопросы к респонденту, но окончательная формулировка вопросов происходила непосредственно во время проведения интервью, порядок вопросов так же был индивидуальным для каждого конкретного случая. Гайд представлен в приложении 1.

Метод и процедура анализа данных

В ходе обработки анализа данных будут последовательно использованы методы прямого кодирования, осевого кодирования и в итоге избирательного кодирования. В исследовании я придерживалась следующей логики сбора и анализа данных:

1. Коды и категории должны создаваться непосредственно на основе полученных данных до выдвижения гипотез;

2. Метод сравнения должен использоваться на всём протяжении анализа данных.

3. Создание и развитие теории на всех этапах сбора и анализа данных.

4. Во время анализа данных исследователю необходимо создавать заметки для того, чтобы разработать категории, определить их свойства и взаимоотношения;

5. Выборка должна быть ориентирована на создание теории, а не на репрезентативность (Charmaz K., 2006)

Исследование нацелено на тематический анализ. Непосредственный процесс анализа данных был произведен в программе Atlas.ti, при помощи общих принципов аналитического описания: первоначальное прочтение цельного массива интервью, затем - более фокусированный взгляд на отдельные части текста и сокращение материала с целью исключения ненужной информации, в итоге - формирование структурированных данных (Семенова, 1998).

Ограничения исследования

Ограничением данного исследования, прежде всего, является небольшой объем выборки, не представляющий возможность охватить все возможные нарративы в изучаемой области. Другим ограничением при использовании результатов в дальнейших исследованиях боевых искусств можно назвать недостаточную конкретизацию объекта исследования: в выборку были включены люди, практикующие как китайские, так и японские стили: но эти две традиции имеют совершенно разное наследие и инкорпорированные концепции, а также историю проникновения в западные страны: в рамках данного исследования эти различия были проигнорированы.



Глава 1. Теоретические подходы к изучению практик боевых искусств в социальном пространстве

В данном разделе представлены теоретические и эмпирические работы, на которых основано исследование. Будут рассмотрены теоретические подходы к изучению роли практик боевых искусств в социальном пространстве современного общества. А также будут затронуты социологические традиции, описывающие возможные пути интерпретации ключевых понятий исследования. Блок состоит из таких тематических параграфов, как: «Конструирование социальной идентичности», «Телесность и боевые практики», «Практика боевых искусств как профессия», которые в свою очередь разбиты на соответствующие более узкие разделы.

1.1 Конструирование социальной идентичности

1.1.1 Теория социальной идентичности в социологической традиции

Исследовательская цель данной работы связана с изучением конструирования и трансформацией социальной идентичности в условиях практики БИ. В связи с этим, мне кажется важным рассмотреть некоторые социологические и антропологические подходы определения идентичности. Концепт идентичности связывают с социальным (взаимо)действием (действие как проявление идентичности). А в качестве формирующих составляющих могут рассматриваться ролевые отношения, групповая принадлежность, идентификация с социальными категориями или личные нарративы (Owens et al. 2010). Пракика БИ может быть рассмотрена как особая социальная реальность, которая навязывает определенные роли, поведенческие паттерны и ограничения. Эти условия могут иметь влияние на социальную идентичность практикующего. Далее я рассмотрю некоторые социологические традиции понимания идентичности, чтобы определить смысловое поле для дальнейшего анализа эмпирических данных.

Для начала я хотела бы сравнить концепты идентичности и социальной идентичности, чтобы охарактеризовать ключевой теоретический конструкт данного исследования. Теория социальной идентичности рассматривается в контексте категорий, или групп, а теория идентичности в контексте ролей (Stets, Burke, 2000). Идентичность формируется через процесс рефлексии (рассматривание себя как объекта, который можно категоризовать, привязать к какой-то социальной классификации), и называется само-категоризацией в теории социальной идентичности (Turner, Hogg, Oakes, Reicher, and Wetherell, 1987). Следствием само-категоризации является выделение воспринимаемых черт сходства между собой и другими членами группы, и черт различия от индивидов вне группы соответственно. Примерами таких черт сходства и различия могут выступать поведенческие нормы, ценности, убеждения, интересы, стиль общения. Следствие процесса социального сравнения- выборочное подчеркивание конкретных характеристик, в основном тех, что наиболее выгодны индивиду. Авторы теории идентичности утверждают, что суть идентичности в категоризации себя как носителя определенной роли, и восприятии «близко к сердцу» тех ожиданий и смыслов, которые общество связывает с этой ролью (Burke and Tully 1977; Thoits 1986). И именно это смыслы и ожидания формируют стандарты поведения (Burke 1991; Burke and Reitzes 1981). Идентичность формируется на основе видения себя в рамках само категоризации по членству в конкретных группах или исполнению конкретных ролей. Следовательно, несмотря на то, что факторы само-классификации двух теорий различаются (группа/категория VS роль), теоретики обоих традиций признают, что индивиды строят образ о себе в контексте смыслов структурного общества (McCall and Simmons 1978; Stryker 1980; Turner et al. 1987). Несмотря на их различия, я считаю, что обе теории могут быть применены при интерпретации эмпирических данных моего исследования.

Попробуем рассмотреть это на примере, актуальном для моего исследования: идентичности учителя (тренера) и ученика. Роли учителя и ученика определены в контексте секции боевых искусств. Смыслы и ожидания, а также паттерны взаимодействия закреплены за этими ролями. С другой стороны, `тренер боевых искусств' и `ученик боевых искусств'- социальные категории; с этой точки зрения фокус на членстве в той или иной группе, а межгрупповые отношения уже вторичны. Но в жизни эти два подхода не взаимоисключающие: индивид одновременно занимает определенную роль и принадлежит социальной группе; ролевая и социальная идентичности одновременно имеет влияние на восприятия, предпочтения и поведение индивида.

Выше я упомянула, что индивид может иметь набор социальных идентичностей (принадлежность к разным группам), и примеры выражения своей идентичности (набор убеждений, ценностей). Страйкер вводит термин `проявления' Здесь и далее: аналог английского salience идентичности, как вероятность того, что идентичность активируется в конкретной ситуации (при наборе стимулов) (Stryker 1980). Оакс (Oakes 1987) развивает эту мысль, говоря о том, что факт проявления какой-либо идентичности связан не с какой-либо особенностью социальных стимулов, а с психологической значимостью групповой принадлежности для индивида. Также стоит отметить аспекты, влияющие на приверженность (commitment) индивида к группе; количественный: чем больше людей взаимосвязаны общей идентичностью (укрепленность идентичности в социальной структуре), тем более вероятна «активация» идентичности в ситуации; качественный: чем более близки связи с другими через идентичность, тем более выраженной она будет (Stryker and Serpe 1982, 1994).

Индивид рождается уже в категоризированную и классифицированную социальную реальность (Stryker 1980), и личность формируется на основе аскриптивных и выбранных статусных и групповых принадлежностей. В рамках данного исследования я сконцентрируюсь на втором виде групповых принадлежностей. Теоретики Стетс и Бёрк (Stets, Burke, 2000) связывают социальную идентичность с самооценкой, самодостаточностью, само-согласованностью и самоконтролем индивида. Например, у человека повышается самооценка, если его роль позитивно оценивается (Hoelter 1986). А самодостаточность может возникать, когда человек хорошо выполнил роль и почувствовал, что держит ситуацию под контролем (Franks and Marolla 1976; Gecas and Schwalbe 1983). Для актора принципиально, чтобы самовосприятие в любой ситуации соответствовало его `стандарту идентичности'.

Более подробно я бы хотела рассмотреть это в перспективе смежных по тематике социологических теорий драматургического подхода и символического интеракционизма.

Драматургический подход Гофмана прекрасно лингвистически сочетается с ролевой теорией идентичности (роль и драматургия). Однако, идеи, которые стоят за внешне схожими терминами, имеют ряд различий. Для Гофмана социальная роль представляет некий образец действия, который разыгрывается перед аудиторией согласно ожиданиям социума. Ключевым понятием в теории Гофмана становится ситуация, которая детерминирует поведение акторов. Согласно ролевой теории идентичности, ситуация может стимулировать проявление определенной роли, но эта роль должна быть изначально заложена принадлежностью к той или иной группе. В ролевой теории индивид имеет набор ролей (включающих ценности, набор воззрений на различные темы), которые могут быть активизированы ситуацией, или даже иногда создают ситуацию для выражения своих отличительных черт. Гофман же, напротив, говорит о том, что люди примиряют на себя ценности и паттерны поведения, продиктованные ситуацией. Более того, в процессе изображения этих ролей «маска прирастает к лицу», и эта роль может стать частью личности (социальное действие первично, а рефлексия и идентификация вторичны). Когда человек играет определенную роль, он предъявляет другим моральное требование относиться к нему так же, как имеют право ожидать люди его категории (Gofman, 1959). Если вышеописанные теории концентрировались именно на конструировании роли, то Гофман больше описывает ее воплощение, поддержание и трансформацию в процессе взаимодействия. Продолжая сравнение, если в ролевой теории важную функцию играло взаимодействие внутри группы, то здесь роль играется для ситуативных зрителей, и именно от них зависит поведение человека (какое впечатление надо произвести). Из этого следует еще одно различие: у Гофмана идет сознательный выбор роли, продиктованный расчетом и единовременными целями (и создание и поддерживание образа для человека первостепенно), а в теории идентичности роль может закрепится постепенно в континууме групповой принадлежности. При прочтении Гофмана возникает ощущение, что общество и социальные условия скорее сковывают развитие и раскрытие «истиной» идентичности, и человек не может проявить свою самость во взаимодействии, и социальная роль ему в этом не помогает.

Если говорить о схожести сравниваемых мной подходов, я бы отметила идею о том, что преданность любой социальной группе требует от человека самоотвержения/деперсонализации.

Одну из своих работ Гофман посвящает понятию стигмы, которую мне представляется необходимым упомянуть. Теоретик выделяет 3 типа стигм: физического характера, личностного/морального и группового (Gofman, 1963). Само понятие стигмы теоретик окрашивает негативно, что я хотела бы опустить в данном обзоре. Понятие стигмы подчеркивает ряд характеристик, которые отличают индивида и позволяют окружающим строить ожидания относительно него и легче ориентироваться в социальном пространстве.

Что можно сказать о человеке, практикующем боевые искусства? Культурно-исторический багаж несет ряд стигм и стереотипов, на основе которых окружающие достаивают виртуальную идентичность человека в своих умах. Например, боевые искусства могут связываться с агрессией, войной, физическими увечьями.

Еще одна идея Гофмана, которую мне хотелось бы рассмотреть в рамках этого теоретического обзора связана с идеей фреймов. Более конкретно, «переключение»: преобразование настоящей реальности в поддельное и «ненастоящее». Рассмотрим в данном контексте боевые искусства: первичная система фреймов: сражение на войне; во фрейме обучения- новый слой (lamination)- «мы представляем, что мы на войне для тренировки и оттачивания навыков»; далее появляется новый фрейм и новый слой: «мы сражаемся и тренируемся как древние самураи, но на войну мы не собираемся, это скорее спорт». Тут появляются непредполагаемые изначально смыслы: состязательность, поддержание физической формы и другие. Это провоцирует различные смысловые искажения, например, заниматься боевыми искусствами для здоровья- в первоначальном фрейме было бы абсурдом. Также накладываются фреймы кинематографа, социологических исследований боевых практик и т.д. В контексте множественных уровней и интерпретаций имеет значение уже не сам объект (практики боевых искусств), а отношение индивидов к нему.

Дж. Мид, рассуждая о самосознании и идентичности концентрируется на рефлексии индивидом его социального опыта. Если рассматривать практику боевых искусств как особый фрагмент социальной реальности, в процессе опыта люди приобретают набор специфических «жестов» (жест- в понимании Мида) и особых символов, которые считываются только членами этой социальной группы. Они вырабатывают специфический способ коммуникации, который «разворачивается во времени и пространстве практического, “телесного” воплощения целевой ориентации действующего… которые описывают не столько то, что подразумевают или намереваются сделать акторы, а то, как они “заставляют случаться то, что они делают”: “Вместо того, чтобы [описывать] что мы подразумеваем под нашими действиями, практика относится к тому, что происходит, когда мы действуем” Cohen I. 2000 (1996) с.84.» (Девятко, 2003). Мид описывает интерсубъективность как когнитивную способность продумывать поведение другого и его ожидания на основе прошлого опыта, и действовать на основе этого знания. В контексте боевых искусств эта идея актуализируется на физическом уровне: каждый много раз проделывает ряд упражнений, форм и техник ведения боя, каждый имеет базу (минимальный набор ключевых движений и поз, которые осваиваются всеми практикующими. В каждом стиле свои базовые движения и позы), и знает о наличии почти идентичной базы у оппонента. Таким образом, он может выстраивать в уме возможные реакции оппонента и на основе этого принимать решение о собственной стратегии. На определенном уровне техники индивид уже не думает на уровне сознания о своих конкретных движениях, а просто реагирует на стимулы оппонента. В моменте борьбы нападающий и защищающийся вовлечены в многоуровневую сеть «себя» и «другого», тела и окружающей среды, прошлого и будущего. В момент за секунду до начала борьбы намерение открывает возможность бесконечных вариантов исхода. Этот момент нарушает течение времени, так как подразумевает внедрение в узкое эфемерное пространство настоящего, где находятся вещи, которые уже произошли в прошлом, но пока не случились в будущем. В этот момент движение является условным, так как оно «проходит» между «я могу» и «я делаю». И в этом моменте существует возможность выбора правильного движения, которое предотвратит насилие и возьмет его под контроль- чтобы исправить мир (Cohen, E. B. O. 2007).

Для феномена социальной идентичности немаловажную роль играет фактор приверженности (commitment). Страйкер отмечает, что приверженность к той или иной идентичности/роли связана с тем, в какой мере отношения индивида с его социальным окружением зависят от конкретной идентичности (Stryker, 2000). То есть, как много важных для него связей индивид потеряет при отказе от той или иной идентичности. Из этой идеи можно вывести следующую смысловую цепочку: социальное окружение влияет на уровень приверженности, который влияет на степень выраженности (salience) идентичности, которая влияет на выбор ролевого поведения. Это важный момент и с точки зрения самих социальных групп: для самоорганизации социальных систем и групп, важна самотождественность, т.е. саморефлексия участников и соотношение с другими (в т.ч. внешняя и внутренняя референтность) (Орлова Э. А. 2010). Эта идея связана с тем, что различие и отождествление являются базовыми для построения отношений людьми с окружением.

Для приверженности идентичности важное место занимает эмоциональная составляющая. Модель, предложенная в конце 80х годов, представляет эмоции как результат того, насколько субъективные смыслы, вкладываемые в ситуацию совпадают со смыслами, заложенными в конкретную идентичность на уровне идеальной модели (Carver and Scheier 1990; Stryker 1987). Но и эмоции, полученные при социальном взаимодействии (лежащим на основе некой идентичности) могут быть факторами укоренения этой идентичности в социальном сознании индивида.

1.1.2 Аспект духовности и культуры в боевых искусствах

Большая часть наиболее распространенных в наши дни боевых искусств сформировалась сравнительно недавно: 19-20 века. В процессе адаптации практик боевых искусств западными культурами многие элементы (как на ментальном, так и на физическом уровнях) были проигнорированы. Тем не менее, японские боевые искусства несут в себе культурное и духовное наследие Японии: этикет, японские философские традиции и определенные ценности, которые заложены в самой практике (Damon A. Young, 2009). В этой же статье автор пишет, что занятие боевыми искусствами преимущественно через физические практики ведет. К определенной «гибкости ума», особому пониманию понятия саморазвития и уважения к окружающим: «we must learn to bow to our enemies» (там же 2009).

Этнографическое исследование кунг-фу (Jennings G., Brown D., Sparkes A. C. 2010) привело авторов к выводу, что для индивидов, практикующих стиль Винг Чун (Wing Chun) отдельные ежедневные практики эволюционируют во что-то, что имеет сакральное значение для участников (practitioners). В рамках научной рефлексии авторы строят возможные интерпретации; например, взаимопроникновение габитуса (в понимании Бурдье) и практик в различных жизненных контекстах ведет к дальнейшей конвертации «габитуса боевых искусств» в формы религиозного и духовного капитала. Также, исследователями была выявлена склонность участников характеризовать их социальную группу как «moral community» и «семья». Этот феномен может быть связан с эффектом «чувственной солидарности», описанным Mellor and Shilling (1997: 176), когда люди создают тесные духовные связи внутри локальных групп, «чтобы защищать друг друга от холодных ветров современности» (Jennings G., Brown D., Sparkes A. C. 2010). Еще один фактор, который делает боевые искусства схожими с понятием «светской религии» - что техниками нельзя овладеть самостоятельно, они передаются от человека к человеку. Индивиды беспрекословно следуют указаниям своего сенсея/учителя (Donohue J. J., 1990). Между учителем и учеником в боевых практиках создаются особые отношения доверия, без которых невозможно передать знания, которые нельзя нигде верифицировать (существуют письменные свитки прошлых поколений сенсеев, но это скорее «чтобы вспомнить, а не чтобы понять», поэтому их смысл недоступен «новичкам»). Ассоциации боевых искусств способствууют сохранению традиций ритуальности и символизма, что напоминает черты «identity change and transition» [изменения и транзиции идентичности], описанные Тернером (Terner 1969,1975), из чего можно предположить идею, что ассоциации боевых искусств- «communities of identity transformation» [сообщества трансформации идентичности]. Можно провести параллель с феноменом монашества, где также присутсвуют элементы социально формализированного подчинения в рамках иерархической структуры наставника и ученика. Однако, монашество и в современном мире подразумевает определенную социальную изоляцию, в то время как практики БИ играют роль хобби и дополнительного образования (King, L. A., & Williams, T. A., 1997).

В рамках теоретического обзора феномена боевых искусств в западном мире нельзя обойти стороной тему культурной укоренности и особенностей культурного обмена. Несмотря на то, что корни боевых искусств переплетаются с культурой и духовностью стран их происхождения, многие идеи, ассоциируемые с восточной философией (особенно даосизмом), были сформулированы западными авторами/интеллектуалами во второй половине 20-го века (LaRochelle D., 2014). Наиболее ярким примером может служить превращение искусства борьбы в спортивную дисциплину и добавление идеи соревновательности, чего не было и не могло быть при зарождении этого феномена. Это и многие другие идеи, ассоциирующиеся сегодня с восточными боевыми искусствами являются продуктом адаптации восточных боевых искусств западными странами. Понятие духовности в боевых искусствах появились из контркультурной дискурсивной стратегии: элементы восточных традиций в западном контексте (LaRochelle D., 2014). Эта интерпретация исключила ряд ритуальных аспектов, принимая во внимание лишь некоторые философские тексты и отдельные практики. В силу социокультурного контекста какие-то из практик и смыслов невозможно понять и принять западному человеку: поэтому индивиды используют дискурсивные стратегии, избирая те идеи, которые соответствуют их ожиданиям (LaRochelle D., 2014). Таким образом, восточная духовность была «переделана», чтобы соответствовать пониманию духовности западного человека. ЛаРошель выделяет 3 стратегии адаптации идеологии БИ к реалиям западного мира: западная наука, контркультура и холизм. Так, например, некоторые медицинские исследования легитимируют занятия боевыми искусствами (укрепление здоровья). Также, в современной физике есть тренд проводить параллели между современными теоретическими предположениями и китайскими космологическими концептами как инь-ян. А психологи говорят о пользе медитации, йоги и практик для психологического благосостояния индивида и его духовного развития. Концепт контркультуры включает в себя критику дуалистического типа мышления (который не позволяет увидеть картину мира «целиком»), бизнес- подхода к медицине, образованию и другим социально значимым институтам, идее успеха и «победителя», которая зачастую ведет к стрессу и внутренней фрустрации.

Таким образом, зачастую боевые искусства, ассоциируемые с религиозными и философскими традициями востока, используются в качестве критики западной (особенно американской) «культурной модели» и «духовной бедности», хотя сами давно являются продуктом этой же самой культуры. Этот продукт как идеологический противовес технократическому капитализму, как ответ на духовные запросы современного человека: способ подконтрольного выражения агрессивной энергии, потребность в мыслительном спокойствии, желание самопознания, замещения «личного Бога».

В контексте рассуждения на тему культурного взаимодействия важно затронуть тему глобальных процессов с точки зрения структурализма. С точки зрения символического структурализма возможность попасть в какую-либо социальную сеть зависит от более крупных социальных структур, в которых укоренены локальные сети. Таким образом, внешние структуры социальных сетей играют роль границ для всех потенциальных участников сети (Stryker 2000). То есть, если бы в последнее столетие не было бы определенных научно-технологических, политических и экономических процессов, влияющих на глобализационные процессы, то и распространение боевых искусств в западных странах было бы маловероятно. Однако сегодня глобализационные процессы имеют место и влияют на жизнь общества на разных уровнях. Культурный обмен происходит, несмотря на смысловые искажения, описанные ранее. Международные ассоциации разных стилей восточных боевых искусств можно рассматривать как наднациональные организации. Это как пример глобального социокультурного пространства. Описывая особенности этой социальной реальности, И.Ф. Девятко отмечает: «это символическое пространство духовной культуры, объективированное в языке и его концептсфере, в ценностях и нормах поведения, в совокупности творений человеческой души и разума - сакральных и светских, мифологических и рациональных, корпоративных и современных, закрытых и открытых. Такое символическое пространство не имеет физических границ; оно многослойно и включает несколько типов культур; оно получает своеобразное выражение в культурном ландшафте стран и континентов. Содержательный способ их бытия и эволюции службы общения - внутри каждой культуры, между культурами и субкультуры. Различные слои этого пространства противоречиво взаимодействуют, проникают один в другой» (Девятко и др., 2010). Практика боевых искусств как символические пространство может трансформаировать социальную идентичность индивида, тем самым объединяя людей разных культур и национальностей.

В создании символического пространства важную роль играет манипуляция символами (предметное пространство материальной культуры) как на интеллектуальном, так и на физическом уровнях (Donohue J. J., 1990). В частности, практики зачастую ритуализированы через проговаривание специфических фраз, регулярных повторений техник и поведенческих норм (поклоны, одинаковая тренировочная форма). Все это способствует созданию особой социальной и культурной атмосферы внутри локальных сообществ.

Важно отметить, что нельзя обобщать все боевые искусства: каждый стиль имеет свою историю происхождения, цель и заложенные ценности. На макро уровне боевые искусства объединяет идеология «борьбы», однако при более близком рассмотрении они могут сильно различаться (зачем борьба? Каким способом борьба?). Например, айкидо подразумевает концентрированный контроль социального взаимодействия, терпеливое противостояние агрессивному напору; через ритуал индивиды учатся твердой фиксации самого себя в пространстве, но всегда относительно других (медитации и другие методики погружения в себя не приветствуются) (Cohen E. B. O., 2009). В ниндзюцу, напротив, характерны выпады, агрессивное ведение боя и опережение противника. В карате есть строгая иерархия, и целью является научение «быть ко всему готовым», чтобы никакие движения противника не могли иметь на тебя эффект: достигается через накопление внутренней и внешней силы (там же), и т.д.

1.1.3 Гендерная идентичность в контексте боевых искусств

Джудит Батлер воспринимает идентичность в контексте перформативной теории: как результат, эффект определённой деятельности. Если идентичность понимается как следствие, то это означает, что она не является ни фатально предопределенной, ни совершенно искусственной и произвольной" (Butler J., 1990. P. 147).

Большинство научных трудов, связанных с боевыми искусствами, фокусировали свое внимание на практикующих мужчин и выражении их маскулинности. Это связано с тем, что боевые искусства были изначально изобретены как наука о военном деле, что традиционно мужское занятие и долгое время гендерный вопрос не фигурировал в рамках этой темы. Однако, в последние десятилетия все больше женщин вовлекаются в изучение и занятия боевыми искусствами. Можно ли мужчинам и женщинам заниматься боевыми искусствами, не обращая внимания на половые различия?

Уэст и Зиммерманн в статье «создание гендера» утверждают, что «делание гендера неизбежно, поскольку общество разделено «сущностным» различием между мужчинами и женщинами, и помещение в категорию по признаку пола является релевантным и принудительным» (West C., Zimmerman D. H. 1987). Из этого следует, что в любом социальном действии, включая боевые искусства (БИ), гендерные различия будут иметь место и влиять на социальную реальность.

В статье «гендерная репрезентация в женских смешенных БИ» (Mierzwinski M., Velija P., Malcolm D. 2014) исследователи представляют 3 основных типа бойца (female fighter types), на которые разделяются женщины в процессе практики БИ:

o Женщины, которые склонны выражать и даже подчеркивать свою гендерную идентичность во время занятий боевыми искусствами; этот тип поведения характеризуется проявлением личностных характеристик, таких как нежность и чувствительность; страх перед агрессивным поведением. Выражение эмоций сострадания, грусти и озабоченности. Также, выбор формы «женских» цветов (розовый/фиолетовый), которая обнажает некоторые части тела; наличие яркого макияжа при публичных выступлениях и даже на тренировках.

o Нейтральные: могут выражать как мужские, так и женские характерные черты: например, проявлять агрессию и твердость, но с макияжем на лице, или наоборот.

o Участницы, склонные проявлять маскулинные черты: внешний вид повторяет внешний вид участников мужского пола, в стиле борьбы и поведении в целом прослеживается подчеркнутая выраженность агрессии и силы.

Когда женщина встает в пару с мужчиной, он всегда начинает не в полную силу, проверяя ее уровень и твердость удара, могут последовать комментарии/комплимент «у тебя очень сильный/хороший удар для женщины». Более того, то же самое происходило, когда женщина с выраженными маскулинными чертами вставала в пару с женщиной с внешними и поведенческими яркими феминными чертами. Бой между двумя выраженно-феминными женщинами проходил спокойно и обе из них боялись как сильно бить, так и получать удары. На вопрос для чего они пришли в этот спорт, основной ответ был «чтобы держать себя в форме». Из всего этого и других данных исследователи делают вывод, что все участники прекрасно осознают свои роли и эффект, который их поведение оказывает на то, как их воспринимают. Несмотря на все большее количество женщин, вовлекающихся в этот вид спорта, он негласно все еще считается мужским. А стереотипы и предрассудки, связанные с гендером остаются, и поддерживаются участниками как мужского, так и женского пола.

Типология, описанная ранее, основана на манере поведения и саморепрезентации женщин. Более того, отношение и ожидания от той или иной женщины зависят от этой репрезентации. Из этого можно сделать вывод, что в рамках БИ понятие гендера гибкое и человек может им манипулировать в определенной степени.

Не так много исследований было проведено о женщинах, практикующих восточные боевые искусство, зато немало исследований в 90-е и 2000-е годы было посвящено феминистическим практикам, в том числе феномену самозащиты. Некоторые этнографические исследования подчеркивали тот факт, что тренировки по самообороне позволяют женщинам противостоять патриархальной культуре за счет ниспровержения доминирующих гендерных парадигм и стереотипов. Женщины, занимающиеся боевыми искусствами, в первую очередь, изменяют свое мироощущение и восприятие себя и других женщин. Они перестраивают свое гендерное восприятие и перестают ассоциировать феминную идентичность с понятиями «слабость», «беззащитность», «жертвенность».

Несмотря на то, что многие авторы (Hargreaves, Halbert, Mennesson, Lafferty and McKay, McCree, Lee, Van Ingen and Kovacs, Hollander, Sisjord and Kristiansen) писали, что широкое вовлечение женщин в боевые виды спорта может повлиять на патриархальные нормы, все они так или иначе отмечали пути, по которым можно было проследить, что традиционные половые иерархические структуры продолжают воспроизводиться.

Важно отметить разницу взглядов «изнутри» и «снаружи». В то время, как СМИ пропагандируют БИ как «мачо» -спорт, и делают акцент на его жестокости и жесткости, сами участники движения отрицают взаимосвязь между маскулинностью, БИ и жестокостью. Маскулинность остается немаловажной характеристикой. Несмотря на это, участники регулярно вовлекаются в «феминизированное» поведение, такое как эмоциональная раскрепощенность, тактильность, близость с другими мужчинами без «страха гомосексуальности», что могло бы случится в других социальных пространствах (Channon A., Jennings G., 2014 с.81).

На данный момент эмпирического материала и исследований, посвященных гендерному вопросу в рамках боевых искусств еще недостаточно. Возможно, это связано с тем, что сам феномен широкого вовлечения женщин в этот спорт только набирает обороты. С одной стороны, на основе описаний интервью исследований, можно сделать вывод, что мужчины не настроены резко негативно в отношении вовлечения женщин в БИ, однако стереотипы, связанные с физической и эмоциональной «непригодностью» женщин для борьбы, сильно укоренены в обществе. Женщины, по большей части, в связи с только что обозначенной причиной, не воспринимаются в серьез в рамках этого спорта (особенно те, кто ярко выражает свою гендерную идентичность). Один из практикуемых способов борьбы с этим: сокрытие и нивелирование своей гендерной принадлежности (внешний вид, манера поведения, стиль борьбы). Тем не менее, этот феномен имеет значение для современного общества и преодоления гендерного неравенства: если женщины хотят, чтобы глобально изменилось отношение к ним в обществе, необходимо на личностном уровне скорректировать восприятие себя и понимание концептов феминности и маскулинности. Иначе традиционные паттерны поведения и мышления будут продолжать воспроизводиться снова и снова. Занятие боевыми искусствами стимулирует развитие физической силы, выносливости, силы воли, что в свою очередь приводит к чувству защищенности, самостоятельности и независимости, уверенности в своих силах. Все это может повлиять на изменения ассоциативного ряда, возникающего в связи с понятием женской гендерной идентичности. А ассоциации и представления повлияют на отношение к представительницам прекрасного пола в целом.



1.2 Телесность в боевых практиках

1.2.1 Техники тела

Марсель Мосс сформулировал в своей работе «Техники тела» понятие техник тела, которое я намерена рассмотреть в данном параграфе. Техники тела - «традиционные способы, посредством которых люди в различных обществах пользуются своим телом» (Мосс М., 1993). Автор говорит о культурной укорененности всех движений: ходьбы, плавания, танца, бега. В процессе социализации индивид через имитацию движений впитывает и культурное наследие социума: различия в воспитании, престиже и обычаях- через техники передается «коллективный разум» (там же). Это очень важная мысль для моего исследования: выше я писала о том, что в процессе адаптации западные страны трансформировали идеологическую и духовную составляющую боевых практик. Тут важно вернуться к разделению на традиционные и современные стили боевых искусств; современные стили были изобретены в 19-20 веках, отчасти упрощая, отчасти модифицируя техники традиционных стилей, - и в контексте теории Мосса в эти новые практики инкорпорированы совсем другие цели, понимание красоты, силы, выносливости и т.д. Но существуют также и традиционные стили, которые противятся любым изменениям, и в которых, возможно, заложена первоначальная многовековая культурная традиция, которая реализуется через выполнение этих практик современным человеком, даже если в устном фольклоре она была утеряна: они уже не могут сформулировать философию, но они могут описать какой должна быть техника. «Необходимо, чтобы акт передачи был традиционным и действенным. Не существует ни техники, ни ее передачи, если нет традиции. Вот чем человек прежде всего отличается от животного: передачей своих техник и особенно -- их передачей посредством слов» (Мосс М., 2011 с. 310). Освоение боевых искусств связано с рутинным повторением и доведением до автоматизма набора техник- это то, что Мосс называет «дрессировкой», и расположением техник в порядке повышения эффективности- «habilis - сноровка, для обозначения людей, которые обладают навыками, чувством адаптации своих хорошо скоординированных движений по отношению к целям, знающих толк в том или ином деле» (Мосс М. 2011 с. 312).

...