1. род занятий и уровень образования родителей;

2. структура семьи;

3. культурное участие родителей;

4. культурное участие учащихся;

5. культурные знания учащихся;

6. активный и пассивный словарь учащихся;

7. ожидания учащихся от экзаменационных оценок;

8. намерения учащихся в отношении будущего обучения;

9. профессиональные ожидания и стремления учащихся;

10. самооценка умственных способностей;

11. отношение учащихся к внутренней и инструментальной ценности образования.

Автор приходит к интересному выводу о полном отсутствии связи между квалификацией родителей и отношением их детей к образованию. В отличие от этого, влияние на отношение учащихся к внутренней ценности образования оказывает культурный капитал как родительский, так и их собственный. Это связано с идеей «культурной» семьи, пропагандирующей ценность образования в контексте развития личности, а не только его ценность на рынке труда.

Важным содержательным выводом в данном исследовании является отсутствие существенной связи между занимаемым учеником социальным классом и его отношением к образованию в рамках контроля за успеваемостью. Однако на основании данной работы не может быть подтверждено и мнение о том, что отношение к образованию не меняется в зависимости от какой-либо социальной категории, поскольку и пол, и культурный капитал родителей и учащихся оказывают определенное влияние на отношение учащихся к образованию.

И родители, и учителя играют определенную роль в препятствовании или поощрении получения учащимися дальнейшего образования. Отсюда можно утверждать, что их представления о способностях подростков оказывают непосредственное влияние на решения учащихся в области образования. Говоря о гендерном факторе, автор отмечает, что, к примеру, мальчики чаще, чем девочки, говорят, что они больше всего ценят материальные факторы при выборе работы. Возможным объяснением данной закономерности может быть то, что мальчики по-прежнему склонны считать себя потенциальными кормильцами семьи. Как отмечает Э.Салливан, культурное участие отрицательно связано с выбором материальных факторов как наиболее важных при выборе работы. Это может быть связано с тем, что участвующие в культурной жизни более высоко ценят стимулирование интеллектуального развития, или с тем, что их выбор материальных факторов как наиболее важных конфликтует с создаваемым собственным имиджем. Sullivan, A. Cultural capital, rational choice and educational inequalities. Unpublished Ph.D. thesis, University of Oxford. 2000.

Важным вопросом в данной области является вопрос выбора, а точнее мотивации к той или иной культурной практике. Понятие культурных практик часто пересекается с понятием досуговых практик. Ряд социологических и психологических исследований подтверждает, что досуговые практики имеют важное значение для молодёжи в рамках достижения социального, эмоционального, профессионального, физического, когнитивного и гражданского развития и вовлеченности. World Youth Report: The Global Situation of Young People, United Nations. Dept. of Economic and Social Affairs, 2003. URL: https://www.un.org/development/desa/youth/world-youth-report/world-youth-report-2003.html (дата обращения: 19.01.2019).

Группа испанских социологов (Malo, S., Viсas, F., Gonzбlez-Carrasco, M., Casas, F., & Alsinet, C.) провела большое количественное исследование, посвящённое оценке мотивации к досугу на выборке 11-18-летних каталаноязычных испанских подростков. Авторы особо подчёркивают, что задача научного сообщества понимания досуга молодых людей и факторов, побуждающих их к этому, - это вопрос, требующий межкультурного подхода. В рамках проведённого анализа авторы отмечают, что подростковый возраст является жизненно важным периодом, в течение которого внешние социальные агенты крайне значимы в вопросе принятия решений молодыми людьми. На решения подростков сильно влияет семья, но и, прежде всего, сверстники и, в настоящее время, в особенности, социальные медиа-агенты, такие как социальные сети или другие информационно-коммуникационные технологии. Поиск одобрения со стороны других, с точки зрения индивидуальной и социальной идентичности, имеет решающее значение при выборе того, что подростки делают в свободное время. Однако, несмотря на огромное влияние социальных медиа, авторы подчёркивают, что, поскольку средний возраст выборки составлял 15 лет, выбор субъектов в отношении деятельности, в которой они участвуют в свободное время, по-прежнему в значительной степени зависит от их родителей и, следовательно, частично интернализован как их собственный. Malo, S., Viсas, F., Gonzбlez-Carrasco, M., Casas, F., & Alsinet, C. Assessment of free time motivation on a sample of 11 to 18 year-old Catalan-speaking Spanish adolescents. The Spanish Journal of Psychology, 21. e24. 2018.

Истинно важным аспектом в рамках современного мира является роль социальных медиа в конструировании культурных и досуговых практик молодых людей. Израильские социологи Яэль Рона и Галит Нимрод провели исследование, направленное на изучение вопроса, могут ли киберпространство и анонимность, которую оно обеспечивает, быть полезными для преодоления ограничений досуга, порождаемых гендерными стереотипами. Исследование было основано на опросе, который измерил восприятие параллельных онлайн и оффлайн форм мужского, женского и гендерно нейтрального досуга среди 240 пользователей Интернета, принадлежащих к одной из двух возрастных групп: подростков и пожилых людей. Полученные авторами данные свидетельствуют о том, что в онлайновом режиме женская деятельность воспринимается как более подходящая для представителей обоих полов. В отличие от этого, оффлайн-досуг, называемый мужским, по-прежнему воспринимался как таковой в их онлайн-форме, причем старшие участники даже считали такой тип досуга более мужским в онлайн режиме. Эти результаты свидетельствуют о том, что онлайн досуг играет двойную роль, с одной стороны, делая занятия более доступными для мужчин всех возрастов, но, с другой стороны, ещё более дискриминируя пожилых женщин. Однако, говоря об особенностях досуга подростков, авторы отмечают, что онлайн формы делают «женский» досуг более доступным для мальчиков и мужчин, поскольку он воспринимается как подходящий для обоих полов в их онлайновой форме. Таким образом, онлайн досуговые практики, как представляется, бросают вызов превалирующим гендерным стереотипам и установкам и служат, по крайней мере для мужчин, средством преодоления предшествующим внутриличностным ограничениям, оказывающим сильное влияние на человека и поэтому особенно трудно преодолимым. Yael Ron & Galit Nimrod Digital Negotiation: Online Leisure in Coping with Gender Stereotypes, Leisure Sciences, 40:4. 2018.

Как отмечают в своей работе Хелен Манчестер и Эмма Петт, в современных исследованиях оценки культурной ценности взгляды молодых людей часто ограничиваются анализом их встреч с официальными культурными учреждениями и школами или обсуждением культурных последствий новых цифровых пространств и технологий. В других исследованиях преобладают инструментальные отчеты, изучающие потенциальные экономические выгоды и развитие навыков, чему способствуют культурные контакты и опыт молодежи. В своём исследовании Хелен Манчестер и Эмма Петт рассматривают результаты девятимесячного проекта, целью которого было изучить, что такое культурная ценность для молодых людей в Бристоле. Работая в сотрудничестве с сетью культурных и художественных организаций, исследователи собрали ряд эмпирических данных, исследующих сложную среду повседневной, “живой” культуры и ценностей молодых людей. Авторы приходят выводу о том, что собственные представления молодых людей об их культурной практике бросают вызов нормативным определениям культуры и культурной ценности, а также демонстрируют, каким образом эти определения воспроизводят социальное неравенство в отношении культурного участия. Манчестер и Петр также утверждают, что взгляды подростков и молодежи могут служить убедительным доказательством отсутствия элементов в нынешнем понимании культурной ценности и могут бросать вызов понятиям легитимной культуры (в теории Бурдьё, 1984/1979). Это кажется важным, поскольку иерархии культурных ценностей становятся маркерами социальных различий, которые формируют и воспроизводят неравенство в доступе к искусству и культуре - и не только для молодежи.

Часто в рамках исследования культурных практик разделяются домашние и публично практики. В своей работе Манчестер и Петр отмечают, что многие молодые люди локализуют свое культурное участие в повседневном опыте и жизненных историях. Для молодых людей, с которыми общались исследователи, дом был ключевым местом для занятия культурной деятельностью. Домашнее культурное участие должно толковаться как находящаяся под влиянием культуры вне дома связь с общегородскими культурными мероприятиями и культурой цифровых медиа. Авторы также замечают развитие новых культурных практик вокруг документации повседневности, особенно через фотографию, которая используется не просто для сохранения воспоминаний, но и как своего рода “исполнение повседневной жизни”. Так, подростки размышляли о посещении музеев, в которых фотографирование (и последующее размещение фотографий в своих сетях) во время «переживания культуры» стало более важным, чем фактический инкорпорированный опыт пребывания в музейном пространстве. Helen Manchester & Emma Pett Teenage Kicks: Exploring cultural value from a youth perspective, Cultural Trends, 24:3. 2015.

Среди российских социологических исследований, посвящённых культурным практикам молодых людей, наиболее популярны количественные исследования, нацеленные на определение общих тенденций. Довольно показательным с точки зрения создания обобщённой картины практик молодых людей является исследование Т.В. Арямовой, посвящённое динамике досуговых предпочтений молодёжи на рубеже веков. Арямова отмечает, что культурные и досуговые практики являются одной из основных сфер формирования личности, в частности, в рамках приобщения к ценностям культуры. Важна также идея о том, что значимым показателем является не столько количество свободного времени, сколько характер его использования, то, чему оно посвящено, насколько социально и культурно насыщено и т.п. Проведённое автором межпоколенческое исследование (1997-2007 гг.) показывает несколько интересных трендов и изменений. Автор отмечает, что в последние исследуемые годы заметен явный сдвиг интересов молодых людей в сторону всё большего стремления к потреблению новой информации, знания - растёт значимость СМИ и особенно - Интернет-сети. Также значимым выводом является рост интереса молодых людей к спорту, концертам, кино и театру. Говоря об общих для обоих поколений практиках, стоит отметить, что общение по-прежнему остаётся одной из главных практик молодых людей (касаемо и общения с друзьями, и с семьей), а в основе досуговых практик всё так же остаётся гедонистический компонент, постулирующий получение удовольствия и развлечения. Арямова Т.В. Динамика досуговых предпочтений молодежи на рубеже веков // Вестник ТИУиЭ. 2012. №2 (16).

Одним из наиболее современных российских исследований культурных практик подростков является количественное исследование о свободном времени московских подростков, проведённое в 2016 г. Александрой Талавер и Анной Черныш. Авторы проводили исследование среди учащихся 8-11 классов 17-ти школ разных типов из разных административных округов Москвы, в опросе приняли участие 1000 подростков. Важными являются выводы о временных и материальных ресурсах московских подростков - исследование подтверждает, что подростки обладают большими временными ресурсами и высоким уровнем мобильности. По имеющимся данным, 37 % московских подростков имеют более четырех часов свободного времени по будним дням, а 78 % -- один и более полностью свободный выходной день. Говоря о мобильности, авторы отмечают, что 67 % подростков свободно передвигаются по городу уже с 14 лет. Также важно отметить наличие материальных возможностей подростков: как показывают данные, подростки действительно готовы платить за различные виды досуга и предлагаемых практик (58 % респондентов указали, что тратят карманные деньги на развлечения). Однако, несмотря на такой набор возможностей, подростки предпочитают довольно узкий ряд культурных практик и, по имеющимся данным, большую часть времени проводят дома, а именно в Социальных сетях. Отвечая на вопрос, кто из подростков всё-таки ходит в музеи и театры, авторы указывают, что походы в музеи, на выставки и в театры связаны у подростковой аудитории с предпочтением насыщенного досуга и активной городской жизнью, однако, как показывают данные, таких меньшинство (по собственной инициативе в театр с друзьями ходят 32 % подростков). Талавер А., Черныш А. «Исследование возрастных групп, наименее вовлеченных в культурную жизнь. Свободное время московских подростков.» Издание Государственного автономного учреждения города Москвы «Московский институт социально-культурных программ», 2016 г.

Однако, несмотря на обилие количественных исследований в данной области, некоторые исследователи придерживаются мнения, что данный вопрос следует изучать с качественной точки зрения. Так, И.С. Кон в своей работе «Психология ранней юности» утверждает, что в вопросе о культурном потреблении подростков «усреднённая статистическая картина обманчива» и на деле большинство подростков воспринимает сферу искусства скорее как развлечение и, более того, многие из них сами признаются в пустой трате времени. Интересной является также мысль Кона о том, что «за средними цифрами прочитанных книг и просмотренных кинофильмов скрываются огромные социально-групповые, региональные и индивидуальные различия и диспропорции, требующие качественного анализа». Более того, И.С.Кон утверждает, что особого внимания требует изучение домашних форм культурного потребления.

Сам Кон также изучал юношескую субкультуру, её сущность, практики старшеклассников и проч. Автор утверждал, что юношеское поколение, с одной стороны, выступает как потребитель, усваивающий культуру, созданную предыдущими поколениями, а с другой стороны, как создатель новой культуры, новой реальности. Следовательно, культурные практики подростков и, в частности, их досуг имеет куда более сложную структуру, чем у взрослого поколения. Интересной также является мысль автора о том, что с каждым поколением всё более заметно снижение интенсивности и качества чтения среди юношеского поколения - выбор всё чаще делается в пользу аудиовизуальных развлечений. Особое место в структуре культурного потребления подростков занимает музыка - она воспринимается как самое «юношеское», свободное искусство.

Однако, пожалуй, самым важным понятием в исследовании Кона юношеской субкультуры является понятие мотивации. Так, например, исследуя культурные предпочтения старшеклассников, необходимо обращать внимание на мотивацию и общий характер практики. К примеру, в классических школьных «культ-походах» важно учитывать «групповой эффект» - находясь в группе соратников, подросток может не воспринять искусство или воспринять его искажённо. Возвращаясь к тезису о необходимости качественного изучения культурных практик подростков, И.С.Кон утверждает, что факт прочитанной книги не может «говорить сам за себя». Помимо очевидного фактора школьного образования (обязательная литературная программа), книга могла быть прочитана под давлением старших, потому что «не знать её неудобно» или из-за популярности среди сверстников. Однако, как показывает ряд исследований, подростки всё чаще обращаются к книгам в поисках ответа на свои личные духовные запросы, и фабульно-приключенческая литература медленно начинает проигрывать проблемно-психологической. И.С.Кон, изучая юношескую субкультуру с психологической перспективы, отмечает, что, так или иначе, подростки ищут нравственные уроки в окружающем мире, и, несмотря на резкое неприятие назидательного тона, они ожидают получить эти уроки как от старших, так и от музыки, фильмов и книг.

Таким образом, И.С. Кон обращает внимание исследователей на то, что культурные практики молодых людей необходимо рассматривать изнутри, в контексте их собственной субкультуры, учитывая их жизненные обстоятельства, ценностные ориентиры и мотивацию к действию. Кон И.С. Психология ранней юности. - М., Просвещение, 1989.

Именно такого подхода придерживается социолог Омельченко Е.Л., изучающая культурные практики молодых людей. В своей работе «Солидарности и культурные практики российской молодёжи начала XXI века: теоретический контекст» автор приходит к крайне важным заключениям. Разбирая вопрос о парадигме «свой-чужой» внутри молодёжной субкультуры, Омельченко предлагает смотреть не на форму молодёжной культуры («относительная замкнутость, фиксированная сущность или дифференциация от “других” групп или молодежного мейнстрима»), а на её существо, что позволит изменить изолированное восприятие культуры, включить в поле зрения широкий спектр культурных практик и коммуникаций, связанных с музыкальными, спортивными интересами, образовательными практиками, включенностью в неформальную экономику и проч. Более того, автор обращает внимание на то, что культурные практики молодёжи необходимо рассматривать как «суть проявления постоянно развивающихся культурных стратегий», а не как практики, обусловленные либо общественной структурой, либо индивидуальным выбором. Омельченко также приходит к выводу о том, что молодежные культурные практики играют центральную роль в образовании социальных связей. Коммуникация подростков в принципе обуславливает культурные траектории индивидов, причем как вертикальные, так и горизонтальные (от изолированных субкультурных практик - к мейнстриму).Омельченко Е.Л. Солидарности и культурные практики российской молодёжи начала XXI века: теоретический контекст. Социологические исследования. 2013. № 10 (354). С. 52-61.

В другой своей работе о культурных практиках российской молодёжи Елена Омельченко пишет, что в новых социальных реалиях у молодёжи явно развивается индивидуализм как основная жизненная стратегия: происходит освобождение от обязательных групповых связей, ответственность за поступки априори распределяется на одного индивида, защита личного пространства становится важнее государственной, ухудшается социальная коммуникация со старшими поколениями (и, соответственно, ценностные ориентиры прошлых поколений все быстрее обесцениваются, пересматриваются). Наиболее мобильной, свободной от ориентации на стабильность становится так называемая «продвинутая» молодёжь - максимально включенные в жизненные тренды молодые люди. В своей работе Омельченко также ссылается на шведских авторов (Форнас Дж., Болин Г.), «предлагающих проанализировать влияние современности на изменение представлений о молодёжи с помощью таких понятий, как разъединяющий кризис, культурное освобождение, индивидуализация и рефлексивность». Российская молодежь значительно изменила своё восприятие родительских ценностей и норм. Структура социализации и культурного воспитания молодых людей кардинально изменилась, отсюда происходит «культурное освобождение» и разъединение. Индивидуализация подразумевает развитие фокус структуры потребностей на себя, а не на внешнее. Рефлексивность подразумевает склонность к сознательному подходу в понимании своей жизненной позиции, свободному выбору стратегий и склонности к осознанности. Омельченко Е.Л. Культурные практики и стили жизни российской молодёжи в конце XX века. Рубеж (альманах социальных исследований). 2003. № 18. С. 145-166.

Возвращаясь к понятию «продвинутая молодёжь», Омельченко отмечает, что, согласно проведенным исследованиям, черты, описанные А. Инкелесом в его типологии «Современная личность», во многом схожи с характеристиками, свойственными «продвинутым» молодым людям.

Отмечаются следующие черты, которые, согласно гипотезе автора, крайне тесно взаимосвязаны:

1) открытость новому;

2) принятие и одобрение плюрализма мнений;

3) индивидуализация;

4) ориентация на настоящее (подход «здесь и сейчас»);

5) переход от внешнего контроля над своей жизни к внутреннему (расчет на свои силы и желания);

6) готовность к любого рода мобильности;

7) «растущее чувство возможности справедливого распределения» вознаграждения в соответствии с мастерством и вкладом в дело;

8) высокая ценность образования;

9) уважение достоинства других, толерантность. Штомпка П. Социология социальных изменений / Пер. с англ. под ред. В.А. Ядова. М.: Аспект Пресс, 1996. С. 109-111.

Таким образом, молодое поколение сочетает в себе новые, порой противоречивые стили жизни и ценностные ориентиры, которые, с одной стороны, имеют немного «бунтарский», эгоистический фокус, с другой - нацелены на принятие мира и жизненного опыта во всем его разнообразии.

Итак, в рамках проведенного литературного обзора нами было рассмотрено понятие практики, в частности, понятие культурной практики в контексте теории П.Бурдье о культурном капитале, стиле жизни и культурного потребление.

Важную часть теоретической рамки составили работы последователей Бурдьё, как критикующих, так и развивающих его идеи - работы Бернара Лаира, Джона Сибрука, Ф. Куланжона и проч.

В рамках существующих теоретических работ, говоря о культурных практиках в контексте современного общества, мы будем рассматривать их как культурное потребление, а именно: потребление объектов культуры, подразумевающее наличие определенного набора навыков и привычных способов коммуникации с другими людьми, объектами и символами культуры, направленное на накопление инкорпорированного культурного капитала, формирование вкуса, связанного с получением эстетического удовольствия, а также напрямую являющееся частью определения стиля жизни индивида.

В рамках проведенного обзора нами был рассмотрен вопрос определения границ подросткового возраста в двух аспектах: с точки зрения социально-психологического подхода и с точки зрения когортного анализа. Учитывая рассмотренные выводы различных исследований, мы приняли решение исследовать подростков от 14 до 18 лет.

Наконец, нами были рассмотрены существующие на сегодняшний день эмпирические исследования культурного капитала подростков: как отечественные (как, например, работы Талавер, Омельченко), так и зарубежные (авторства Салливан, Манчестер и Петт и др.).

Глава 2. Программа исследования. Методология

Как уже было сказано ранее, в рамках нашей работы мы останавливаем свое внимание на предполагаемых подростках - детях «социальных инноваторов». Рассмотрим этот вопрос более тщательно, чтобы однозначно определить, что мы под этим понимаем и почему был сделан такой нетипичный выбор.

Ключевой мотивирующей идеей нашей работы было изучение смыслов, вкладываемых подростками в свое культурное потребление. С учетом современных реалий было однозначно понятно, что группа московских подростков - крайне неоднородная и сложно изучаемая как единая группа. В поиске ответов на интересующие нас вопросы, мы пришли к выводу о двух важных особенностях «отбора» более узкой группы подростков.

Во-первых, чтобы максимально изучить смыслы культурных практик подростков, в особенности, учитывая все сложности психологии данного возраста как этапа формирования взглядов, важно изучать ту группу подростков, которая потенциально имеет большую свободу выбора своих культурных практик. Стоит ли отмечать, что барьером, ограничивающим выбор подростка, может послужить целый ряд факторов: начиная от финансовых возможностей, заканчивая общим уровнем культурного капитала. Именно поэтому, поставив перед собой цель изучить истинные смыслы и интенции подростков к тем или иным культурным практикам, мы приняли решение изучать подростков, потенциально воспитываемых «социальными инноваторами», что, согласно уже рассмотренному ранее исследованию «социальных инноваторов», означает стремление к экспериментам с открывающимися институциональными возможностями и их дальнейшее использование. Абрамов Р. Н., Зудина А.А. Культурное потребление и досуговые практики «Социальных инноваторов»: социологический анализ // Вестник Удмуртского университета. Серия «Философия. Психология. Педагогика». 2012. №1. Мы предполагаем, что дети, воспитываемые людьми, заинтересованными в расширении горизонта и использовании новых технологий, заботящимися о своем здоровье и проявляющими активное финансовое потребление, будут иметь большую возможность выбора тех или иных культурных практик.

Во-вторых, учитывая уже рассмотренные ранее качества, приписываемые социальным инноваторам, можно также предположить, что дети социальных инноваторов будут более склонны в целом к осознанному культурному потреблению и рефлексии как практике. Мы надеемся, что, выбор такой группы подростков для исследования позволит нам получить более глубокое понимание смыслов культурного потребления московских подростков.

Однако, несмотря на все приведенные выше аргументы, данная группа кажется сложно уловимым и неоднозначным эмпирическим объектом. Важным кажется уточнить, что в целом наша идея о поиске таких детей социальных инноваторов является лишь попыткой уловить больше смысла. Мы предположили, что социальные инноваторы, учитывая, опять же, рассмотренные в исследованиях присущие им качества, будут стремиться «отдать» своих детей в топ-школы, рассчитанные на максимальное развитие кругозора. Это школы, практикующие новые, углубленные системы обучения, стремящиеся не к простой подготовке к ЕГЭ и последующей аттестации, а, скорее, к разностороннему развитию подростка. Интересно также отметить, что в таких топ-школах дети, как правило, уже выбирают интересующие их направления - специализации, а также имеют максимум возможностей реализации своего потенциала в рамках участия в различных кружках, посещения факультативов, активного отдыха, образовательных поездок и проч.

Таким образом, учитывая выдвинутое нами предположение, в рамках данного исследования будем рассматривать подростков от 14 до 18 лет, обучающихся в 5 передовых московских школах, попавших в топ-5 рейтинга школ от Департамента образования и науки города Москвы Рейтинг вклада школ Москвы в качественное образование московских школьников по итогам 2017 / 2018 учебного года. :

1. ГБОУ Школа № 1535,

2. Лицей НИУ ВШЭ,

3. ГБОУ Лицей «Вторая школа»,

4. ГБОУ школа № 57,

5. ГБОУ школа № 1514.

Безусловно, мы понимаем, что сам факт обучения ребенка в топ-школе Москвы не является гарантией: а) того, что его родители могут подходить под описание так называемых «социальных инноваторов»; б) что подросток сам будет проявлять те или иные качества, свойственные «социальным инноваторам» - например, заботой о здоровье или стремлением к осознанному поведению в целом.

Тем не менее, мы верим, что принятое нами решение оправдывает себя по ряду причин и, в конечном счете, будет нам полезно в контексте поиска ответов на ключевые исследовательские вопросы.

Цели и задачи исследования

Итак, главной целью нашего исследования является изучение паттернов культурного потребления московских подростков, обучающихся в топ-школах и их смыслы.

Для достижения поставленной цели мы определили следующие задачи исследования:

1. Выявить бытующие в подростковой среде культурные практики.

2. Определить основные наборы семейных культурных практик и их пересечение с существующими культурными практиками московских подростков.

3. Выявить критерии, используемые московскими подростками для различения хорошего/плохого вкуса.

4. Выявить возможные барьеры, существующие у московских подростков в культурном потреблении.

2.2 Концептуальная модель исследования

В рамках данного исследования под практикой будет подразумеваться рутинная, обыденная деятельность индивидов, набор навыков и привычных способов коммуникации с другими людьми, объектами, символами, характерными для определенной культуры в данный момент времени. Волков В.В. О концепции практик(и) в социальных науках. Социологические исследования, 1997. С.10

Важно учитывать, что любая практика индивида содержит не просто деятельностный контекст: она также конструирует и воспроизводит идентичность индивида, «раскрывает» основные способы социального взаимодействия и существования в целом. Изучая практики индивида, можно получить более широкий контекст понимания идентичности определённой личности или социальной группы, имеющий набор характерных ей практик.

Инкорпорированный культурный капитал

Для определения данного понятия будем опираться на теорию Пьера Бурдье. Инкорпорированный культурный капитал обозначает умения и навыки, практические знания, которыми обладает тот или иной человек. Накопленный культурный капитал подразумевает процесс его превращения в «телесные» формы - инкорпорирования. В отличие от экономического и социального капиталов, инкорпорированный культурный капитал может быть приобретён только напрямую, непосредственно через самого агента, получающего определённое знание. Это особый ресурс, для получения которого требуется затрата большого количества сил, времени, - своеобразного самопожертвования. Однако взамен на приложенные труды индивид получает «богатство», становящееся его неотъемлемой частью, габитусом. Данный вид культурного капитала не всегда приобретается агентом осознанно - именно поэтому частью инкорпорированного культурного капитала является не только набор самостоятельных «заслуг», но и престиж унаследованных из семьи качеств.

Культурное потребление

В рамках данной работы мы будем рассматривать культурные практики как культурное потребление. Будем понимать культурное потребление как потребление объектов культуры, подразумевающее наличие определенного набора навыков и привычных способов коммуникации с другими людьми, объектами и символами культуры, направленное на накопление инкорпорированного культурного капитала, формирование вкуса, связанного с получением эстетического удовольствия, а также напрямую являющееся частью определения стиля жизни индивида. Таким образом, говоря о культурном потреблении, мы охватываем как фактор культурного участия - то есть поведения, ориентированного на накопление инкорпорированного культурного капитала, так и фактор культурных предпочтений - то есть вкусов, формирующихся в процессе и напрямую влияющих на потребительское поведение индивида. Стоит также отметить, что, говоря о культурном потреблении, мы обязательно будем учитывать различные факторы, потенциально его ограничивающие - так называемые барьеры культурного потребления.

Структурная схема исследования

Учитывая контекст современного информационного и технологического общества и основываясь на существующих исследованиях подростков, можно предположить, что среди существующих способов культурного потребления московские подростки будут склонны выбирать онлайн-потребление - получать весь необходимый контент и расширять свой инкорпорированный культурный капитал через социальные сети, блоги и т.п.

Более того, опираясь на уже имеющиеся исследования в данной области, можно также предположить, что между домашними и публичными культурными практиками московские подростки будут склонны выбирать домашний тип - все практики, минимализирующие необходимость передвижения и поддерживаемые в рамках дома.

Рассуждая о возможных результатах исследования, можно также предположить, что, выбирая те или иные культурные практики, московские подростки будут склонны ориентироваться скорее не на старшее поколение, а на различных онлайн-инфлюенсеров - людей, распространяющих релевантный контент в социальных медиа, апеллируя к интересам интернет-сообществ и оказывая таким образом сильное влияние на поведение других пользователей.

Говоря о существующих барьерах в культурном потреблении московских подростков, можно предположить, что одним из возможных ограничений будет является финансовый барьер - причем в данном контексте речь будет идти не про финансовые возможности семьи, а непосредственно про ограничение личного бюджета подростка, его так называемых «карманных денег».

2.4 Метод исследования

В нашем исследовании будет использоваться метод полуформализованного глубинного интервью. Мы приняли решение использовать качественные методы исследования, в частности, именно глубинное интервью, так как основной целью нашей работы является не только общее изучение культурного потребления московских подростков, но и изучение глубинных смыслов, вкладываемых ими в различные культурные практики.

Полуформализованное интервью было выбрано нами в силу того, что, с одной стороны, благодаря частичной степени формализации, полученные данные будут более пригодны для дальнейшего анализа; с другой стороны, в процессе беседы интервьюер получает определённую свободу в постановке вопросов и формировании общего хода интервью.

2.5 Выборка

Как уже было сказано, в рамках нашего исследования будут рассмотрены подростки от 14 до 18 лет, обучающиеся в 5 передовых московских школах, попавших в топ-5 рейтинга школ от Департамента образования и науки города Москвы Рейтинг вклада школ Москвы в качественное образование московских школьников по итогам 2017 / 2018 учебного года. :

1. ГБОУ Школа № 1535,

2. Лицей НИУ ВШЭ,

3. ГБОУ Лицей «Вторая школа»,

4. ГБОУ школа № 57,

5. ГБОУ школа № 1514.

Фактический объем выборки составил 11 информантов, поиск которых проходил через существующие в социальных сетях группы отобранных учебных заведений, то есть, выборку данного исследования можно охарактеризовать как целевую стратифицированную.

Для достижения двух информантов (ученика Лицея «Вторая школа» и Школы №1535) был также применен метод снежного кома.

Обоснование условий выборки

Мы предполагаем, что именно в такие топ-школы попадают дети «социальных инноваторов», и именно такие учебные заведения в конечном счёте «выращивают» так называемых «социальных инноваторов».

Безусловно, стоит понимать, что не каждый ученик, к примеру, Лицея НИУ ВШЭ - «социальный инноватор», и, более того, таких «социальных инноваторов» можно найти и за его стенами, однако мы предполагаем, что вероятность найти молодого «социального инноватора» в рамках специализированного инновационного учебного заведения более вероятно в сравнении, к примеру, с общеобразовательной районной школой.

Стоит также отметить, что созданный Р.Н. Абрамовым и А.А. Зудиной перечень практик, свойственных «социальным инноваторам», должен быть скорректирован в рамках изучаемой возрастной группы: так, мы предполагаем, что ключевой позицией должно стать стремление к расширению горизонта, а вопросы здоровья и финансового поведения должны восприниматься менее категорично в силу, опять же, возраста изучаемого объекта.

2.6 Этические вопросы исследования

В нашем исследовании были соблюдены все ключевые этические принципы социологического исследования. Одним из главных принципов проведения исследования является добровольность. Перед началом интервью наши информанты были осведомлены обо всех условиях проведения исследования, а также смогут задать все необходимые вопросы. Так, наши информанты были осведомлены о том, как будет проводиться интервью, какие цели преследует наше исследование, по каким критериям формировалась наша выборка, кем являются его авторы, что будет происходить с собранной благодаря беседе информацией и проч. Более того, мы оставляем за информантом право в любой момент отказаться от участия в исследовании без необходимости объяснения причин.

Учитывая то, что все информанты нашего исследования - несовершеннолетние, и среди них есть также дети до 16 лет, в начале проведения интервью мы просили всех информантов возрастом до 16 лет подтвердить информированность и согласие своих родителей о предстоящем участии в исследовании.

Все данные и вся основная информация, предоставленная информантами, будет использована исключительно в исследовательских целях. Записи и тексты интервью будут храниться отдельно от любой другой информации об опрашиваемых лицах и не будут предоставляться журналистам или представителям властей. Вся информация будет храниться в безопасном месте, защищенном паролем, в течение 1 года после проведения исследования.

Вся имеющаяся информация о том, кем является информант, чьи данные будут в дальнейшем использованы в исследовательских целях, будет доступна исключительно исследовательской группе.

Записанные на диктофон интервью будут транскрибированы (переведены в текстовый формат), доступ к ним будет иметься исключительно у исследователей и экспертов. Любые слова респондента, позволяющие его идентифицировать в ходе интервью, будут удалены или анонимизированы.

2.7 База данных

Как и было сказано ранее, вся полученная информация об информантах будет сохранена у членов исследовательской группы в безопасном месте под паролем в двух основных форматах: в формате аудио-файлов, содержащих запись проведённого интервью, и в текстовом формате, представляющим собой письменную расшифровку аудио-файлов с интервью в формате файла Microsoft Word.

В обоих случаях любые данные, позволяющие идентифицировать респондента в ходе интервью, будут полностью анонимизированы или удалены. Все данные информантов будет использованы исключительно в исследовательских целях, информация о них будет доступна исключительно для членов исследовательской группы и участвующих экспертов. Записи и текстовые транскрипции интервью будут храниться отдельно от любой другой информации об опрашиваемых лицах и категорически не будут предоставляться журналистам или представителям властей.

2.8 Отчёт по пилотажу

В процессе пилотажа было взято 2 интервью.

Первое интервью было взято у 17-летней ученицы 11 класса гуманитарного направления Лицея НИУ ВШЭ Леры. Лера обучается в Лицее ВШЭ в течение 2 лет и перевелась в него из-за психологической травли в предыдущей школе. Из основных занятий Лера увлекается иностранными языками, литературой, вокалом и пишет стихи. Интервью длилось 1 час 25 минут.

Второе интервью состоялось с 15-летним учеником 9 класса Школы 1514, обучающемся на инженерном профиле, Тимофеем. Тимофей обучается в профильной школе в течение 1 года, до этого успел сменить 2 общеобразовательных школы. Из основных интересов Тимофея - гитара и музыка. Полученное интервью длилось 1 час.

Изменения в гайде

По результатам пилотажа было выявлено, что подростки с трудом рассказывают о своих предпочтениях в потребляемом Интернет-контенте. Подростки упоминали о коммуникативной функции различных социальных сетей (переписки с друзьями) и выдавали максимально общую информацию о посещаемых интернет-блогов и сообществ. Именно поэтому по результатам пилотажа в гайд были внесены более точные вопросы, уточняющие контент в Интернете - вопросы о интересующих блогах, тематике и формате контента.

В процессе пилотажа было выявлено также, что подростки так или иначе упоминают отличие своих специализированных школ от так называемых «обычных районных» - общеобразовательных школ без специализаций. Именно поэтому по результатам пилотажа в гайд был включен вопрос о самоопределении в контексте специализированной школы: «Как тебе кажется, отличаются ли ребята из твоей школы от других сверстников, обучающихся, например, в обычных районных школах?». Финальную версию гайда исследования можно увидеть в Приложении №1.

Отклик информантов

Как уже было сказано ранее, поиск информантов осуществлялся через существующие в социальных сетях группы пяти отобранных учебных заведений, а также дважды был применен метод снежного кома.

В процессе поиска информантов была выявлена проблема, отличная от стандартной проблемы низкого отклика. Напротив, довольно большое количество подростков проявляли инициативу в принятии участия в предлагаемом исследовании. Однако, при установлении контакта и начале планирования возможного времени и формата беседы (онлайн/офлайн), выявилась проблема нехватки времени у подростков. Так как стандартное качественное интервью длится час, а чаще - полтора, многие подростки находили проблематичным выделить столько времени на беседу, причем как в будние, так и в выходные. Большое количество изначально откликнувшихся после неоднократных попыток найти подходящее время были вынуждены отказаться от участия в исследовании, а большая часть по итогу случившихся интервью переносились 2, а иногда и 3 раза за время этапа сбора данных.

Выводы

По итогам пилотажа можно заключить, что вопросы гайда были сформулированы и структурированы довольно удачно. Были внесены лишь небольшие изменения, направленные на выявление более насыщенных данных. Таким образом, основной проблемой полевого этапа исследования оказался не столько поиск, сколько планирование и последующее осуществление запланированного интервью.

Глава 3. Практики и смыслы культурного потребления подростков. Интерпретация результатов исследования

3.1 Описание полученных эмпирических результатов

В рамках исследования нам удалось провести интервью с 11 информантами, учениками топ-школ Москвы, из них 5 информантов женского пола, 6 - мужского. Напомним, что в нашу выборку вошли ученики старших классов топ-школ Москвы: Лицея НИУ ВШЭ, Школы №1514, Школы №1535, Школы №57 и Лицея «Вторая школа». Из каждой школы нам удалось взять интервью как минимум с 2 учениками разного пола, исключение составил Лицей НИУ ВШЭ, т.к. в финальную фактическую выборку вошло 3 ученика данной школы - 2 ученицы и 1 ученик, и Лицей «Вторая школа», т.к. оба информанта, обучающиеся в данном лицее, мужского пола.

В целом, учитывая установленные возрастные границы, фактический возрастной разброс нашей выборки получился следующим: минимальной возрастной границей стал возраст 15 лет (9 класс), максимальной - 17 лет (11 класс).

Интересно также отметить, что все наши информанты обучаются в специализированных классах. Так, часть из них информантов учится на гуманитарном (филологическом, историческом) профиле, часть - на техническом (например, инженерном или физико-математическом), часть - на эконом-социологическом. Таким образом, все наши информанты в рамках обучения так или иначе определены со своими учебными (и не только) интересами и планами.

Кроме того, хочется отметить, что все информанты (как было выяснено в ходе анализа и неоднократно будет подчеркнуто далее) обладают абсолютно уникальным и разносторонним набором интересов и культурных практик. Именно поэтому, на наш взгляд, во вступительной части нашего анализа важно дать краткую информацию о всех участниках исследования.

Как уже было сказано ранее, в рамках пилотного этапа сбора данных было взято 2 интервью - ученицы 11 гуманитарного класса Лицея НИУ ВШЭ и ученика 9 класса инженерного класса Школы №1514. Кратко рассмотрим остальных информантов.

Даша, 16 лет, Лицей НИУ ВШЭ

Интервью с Дашей было взято в формате личной встречи, длительность его составила 1 ч 35 мин. Даша обучается в 10 классе Лицея ВШЭ на гуманитарном направлении. Поступила в Лицей по собственному желанию. Из основных интересов Даши - современный театр, литература, вокал. В будущем Даша планирует поступать в театральный вуз.

Гриша, 16 лет, Лицей НИУ ВШЭ

Интервью с Гришей было взято в формате онлайн-звонка, длительность его составила 1 ч 5 мин. Гриша обучается в 10 классе Лицея ВШЭ на эконом-социологическом направлении. Из основных интересов Гриши - мода, политология, организация мероприятий, современное кино, искусство. В будущем Гриша планирует поступать в НИУ ВШЭ и продолжить связывать свою жизнь с политологией и модой.

Даша, 15 лет, Школа №1514

Интервью с Дашей проходило в формате онлайн-звонка, длительность его составила 1 ч 34 мин. Даша обучается в 9 классе Школы №1514 на гуманитарном профиле. Спектр интересов и занятий Даши крайне разнообразен, среди них: рисование, игра на барабанах, воздушная гимнастика, путешествия, музыка.

Егор, 15 лет, Лицей «Вторая Школа»

Интервью с Егором было взято в формате онлайн-звонка, длительность его составила 57 мин. Егор обучается в 10 классе Лицея «Вторая школа» с физико-математическим уклоном. Егор интересуется игрой на гитаре, программированием, изучает чешский язык и любит кататься на сноуборде. В будущем Егор планирует переехать в Чехию и продолжить обучаться программированию.

Корней, 15 лет, Лицей «Вторая Школа»

Интервью с Корнеем было взято в формате онлайн-звонка, длительность его составила 1 ч 3 мин. Корней обучается в 10 классе Лицея «Вторая школа» с физико-математическим уклоном. Из основных интересов Корнея - астрофизика, астрономия, пленочная фотография и игра на гитаре.

Гоша, 17 лет, Школа №1535

Интервью с Гошей было взято в формате онлайн-звонка, длительность его составила 1 ч 6 мин. Гоша - ученик 11 класса Школы №1535. Он обучается на историко-филологическом профиле и интересуется такими темами как транспорт, история, искусство. Гоша также изучил английский и немецкий языки, начинает осваивать корейский. Он также занимается в театральном кружке и планирует получить 2 высших образования - в гуманитарных науках и транспортной специальности.

Алиса, 17 лет, Школа №1535

Интервью с Алисой проходило в формате онлайн-звонка, длительность его составила 1 ч 17 мин. Алиса учится в 11 классе Школы №1535 на историко-филологическом профиле и планирует поступать на факультет журналистики в НИУ ВШЭ. Помимо журналистики, Алиса интересуется искусством, любит зарубежную классическую прозу.

Влад, 17 лет, Школа №57

Интервью с Владом было взято в формате онлайн-звонка, длительность его составила 1 ч. Влад обучается в 10 классе Школы 57 на гуманитарном направлении. Из основных интересов Влада - музыка, литература. Влад также интересуется иностранными языками и посещает театральную студию.

Лика, 15 лет, Школа №57

Интервью с Ликой прошло в формате онлайн-звонка и длилось 1 ч. Лика обучается в 9 классе на экономическом профиле. На момент исследования Лика сообщила, что все ее мысли и практики так или иначе связаны с учебой и, в частности, с экономикой - Лика посещает большое количество олимпиадных кружков, ездит в олимпиадные лагеря. Из внеучебных интересов Лики - танцы, музыка, театр.

Помимо общего описания участников нашего исследования, краткую информацию о них можно также увидеть в представленной ниже сопроводительной таблице к базе собранных интервью (см. Таблица 1).

Таблица 1 Сопроводительная таблица об информантах

Для анализа полученных нами данных первоначально нами было проведено кодирование в программе ATLAS.ti. Мы использовали метод открытого кодирования для дальнейшей интерпретации и анализа полученных данных. Выбор такого метода был обоснован тем, что наши эмпирические результаты не могли соотносится лишь с одной конкретной теорией, отсюда было принято решение об использовании открытого кодирования, метод которого предполагает выявление кодов не на основе уже существующей теории, а на основе самих данных. Учитывая изначально поставленные цели и задачи исследования, а также опираясь на собранные данные, мы сформировали итоговый список кодов, использованных нами для первого этапа анализа полученных данных. Итоговый список кодов можно увидеть в Приложении №3. Используя полученные коды и соответствующие им цитаты наших информантов, мы постарались ответить на поставленные задачи и вопросы, об этом - далее.

3.2 Многообразие культурных практик московских подростков

Первоначально целью нашего исследования было изучение паттернов культурного потребления московских подростков, обучающихся в топ-школах и их смыслов. Как выяснилось в ходе сбора и анализа данных, культурное потребление (понимаемое нами и как культурное участие, и как вкус) - максимально широкий набор культурных практик, охватывающий все сферы жизни подростков - начиная с простого посещения различных Интернет-ресурсов, заканчивая глобальными интересами и планами на жизнь. Именно поэтому, возвращаясь к нашей первой и основополагающей задаче о выявлении бытующих в подростковой среде культурных практик, важно сразу же оговориться, что, учитывая все их многообразие, мы будем говорить лишь о похожих паттернах и общих наборах практик, стараясь не вдаваться в глубокое описание каждой отдельно взятой практики.

Основные интересы: приоритеты в наборах культурных практик

Говоря о паттернах культурного потребления московских подростков, важно сразу отметить, что так или иначе у каждого из наших информантов есть определенные главные интересы - основные, приоритетные культурные практики, на которые индивид тратит больше всего ресурсов (например, временных). Основные практики человека подразумевают выбранный однажды ключевой фокус работы над культурным капиталом. Безусловно, не стоит путать наше понимание основных практик с такими понятиями как «дело жизни», «профессиональное призвание» и проч. Здесь мы говорим лишь об основном фокусе культурного потребления в рамках данного жизненного этапа наших информантов.

Итак, говоря о главных интересах и культурных практиках московских подростков, стоит сразу разграничить две сферы: практики и интересы в рамках учебы и вне неё.

Основные интересы московских подростков в рамках учебы