Итак, мы выяснили, что московские подростки стремятся поддерживать хорошие доверительные отношения со своими семьями и одновременно с этим защищают границы своего личного пространства и выбора. Совместные семейные практики - вещь, скорее, повседневная и бытовая, как, например, совместный завтрак или поездка до метро. Более того, как уже было доказано в других исследованиях, подростки действительно видят и чувствуют разницу поколений во взглядах на многие аспекты жизни.

В рамках нашего исследования мы просили подростков порефлексировать на тему того, кто оказал важное влияние на формирование их вкусов и предпочтений. Здесь стоит уточнить, что многие из наших информантов понимали, что формирование вкусов практически невозможно рассматривать без учёта влияния семьи и сразу же говорили о возможных аспектах влияния семьи на их предпочтения:

Думаю, что больше всего повлияла моя семья. Потому что как бы, знаешь, несмотря на то, что у нас нет каких-то связей сильных, все-таки меня они очень вдохновляют. И каждый из них меня вдохновляет определенным образом. И все они - какие-то определенные примеры для меня.

Даша, 17 лет

Однако, одновременно с этим все участники нашего исследования в основном отмечают основательное влияние своих друзей на формирование своих интересов, практик и предпочтений, как, например, в случае Корнея. Он утверждает, что родители лишь задавали мотивацию делать всё должным образом («если делать, то делать хорошо»), но выбор интересов всегда оставался за ним самим. По словам Корнея, наибольшее влияние на формирование его интересов и предпочтений повлияли его друзья:

Два моих лучших друга. Причем не под влиянием, в смысле, что я стал их копировать, хотя такое было частично, но просто вот каким-то образом.

[про области интересов] Вообще всё. Понимаешь, прям вот вообще всё. Мой стиль жизни, музыка, которую я слушаю, мой досуг, предметы, которыми я увлекаюсь, это абсолютно всё.

Корней, 15 лет

Более того, один из участников нашего исследования в принципе считает, что его интересы и предпочтения формировались практически независимо от его окружения:

Я являюсь таким противником довольно известной фразы, типа «бытие определяет сознание». Вот. Я, конечно, не исключаю влияние окружающего мира. Под окружающим миром я имею в виду и место, где ты живешь, и людей, окружающих тебя. А больше все-таки я полагаюсь на какие-то внутренние установки, которые, возможно, уже существуют с рождения.

Гриша, 16 лет

Итак, московские подростки из топ-школ не отрицают влияние семьи категорически, но склонны придерживаться мнения, что большую роль в формировании интересов и культурных практик играет выбранное ними окружение - друзья и близкие люди.

Казалось бы, учитывая все вышесказанное, можно предположить, что культурные практики подростков будут мало пересекаться с культурными практиками членов их семей. Но, как показывает наше исследование, даже те подростки, которые говорят о своей семье без особого «трепета» и признают проблему «отцов и детей», так или иначе переняли культурные практики своих родных. Удивительным было то, что такие сходства в культурных практиках заметны без исключения у всех наших информантов. Причем, культурные практики, перенимаемые подростками у своих родных, могут иметь совершенно различный характер. Так, например, Гриша, главным увлечением которого является мода во всех её проявлениях, мимолетно указывает на то, что его маме также интересна эта тема:

Я бы не сказал то, что у них тоже какие-то ярко выраженные увлечения, интересы, но, боюсь, что выявить здесь не смогу. Ну, мама также как бы интересуется модой.

Гриша, 16 лет

Или, к примеру, Тимофей, рассказывающий о своей семье достаточно холодно («Я не стремлюсь много времени тусить с ними. Для этого у меня есть друзья»), одним из главных своих увлечений считает игру на гитаре. А в ходе интервью оказалось, что дядя Тимофея - бас-гитарист.

И, как уже было сказано, такие совпадения в культурных практиках есть у всех наших информантов. Для того, чтобы наглядно это показать, мы создали сводную таблицу, где указали у каждого информанта обнаруженные пересечения с культурными практиками членов семьи на основе выдержек из интервью.См. Приложение №2

Несмотря на то, что некоторые исследования подтверждают тенденцию к отдалению молодежи от взглядов и ценностей старших поколений Омельченко Е.Л. Солидарности и культурные практики российской молодёжи начала XXI века: теоретический контекст. Социологические исследования. 2013. № 10 (354). С. 52-61., мы видим, что какая-то часть практик и, соответственно, предпочтений старших поколений так или иначе перенимается подростками.

Интерпретируя этот факт в рамках существующего социологического дискурса, невозможно не упомянуть в очередной раз теорию П.Бурдьё о культурном капитале и габитусе. Действительно, полученный нами результат так или иначе подтверждает идеи автора а том, что в основе формирования культурных практик личности, лежат в том числе семейные связи, обуславливающие культурный капитал личности, его образование и происхождение. Bourdieu P. La Distinction. Critique sociale du jugement. P.: Minuit, 1979. P. 1

Таким образом, мы можем утверждать, что, несмотря на присутствующую проблему «отцов и детей», семья, оставаясь одним из главных социальных институтов, всё ещё оказывает достаточно большое влияние на формирование культурных практик и предпочтений подростков. И, несмотря на то, что в этом возрасте молодые люди стремятся и ориентируются скорее на своих сверстников, изначально заложенный в габитусе «фундамент предпочтений» даёт о себе знать.

3.6 Барьеры культурного потребления: что ограничивает практики московских подростков?

Согласно теории Бурдье, выбор определенной модели культурного потребления выступает в качестве связующего звена между сформированным вкусом индивида (его предпочтениями, опеределяющимися в процессе социализации) и конкретными существующими условиями в окружающей среде. Как уже было сказано, мысль Бурдьё о существующих условиях была в дальнейшем развита Б.Лаиром. Лаир говорил о наличии сложной взаимосвязи между удовлетворением потребностей и существующими ограничениями в рамках выбора различных культурных практик, и ограничения эти нельзя оставлять незамеченными. Moreau, M.-P. Book Review: La Culture des individus: dissonances culturelles et distinction de soi. International Sociology, 21(6), 843-845., 2006. Так как вопрос о формировании предпочтений и практик московских подростков уже был нами рассмотрен, настало время обратить внимание на аспект потенциальных барьеров в культурном потреблении.

В рамках нашего исследования мы просили информантов порефлексировать на тему возможных ограничений, с которыми они сталкиваются в рамках культурного потребления. Так, мы задавали такие ситуативные вопросы, как например: «Есть ли какие-то интересы или досуг, который ты бы хотел(а) практиковать, но по какой-то причине не можешь? А почему? Что нужно для того чтобы это было возможным?». Безусловно, приходя к определенным выводам о существующих у подростков барьерах, мы руководствовались не только их рефлексией об этом вопросе, но и общими мыслями в течение всей беседы.

Итак, в рамках анализа существующих ограничений в культурном потреблении подростков, обучающихся в топ-школах Москвы, мы выявили 3 основных вида барьеров: 1) нехватка времени и сил; 2) финансовые условия; 3) родительский контроль. Рассмотрим каждый из барьеров далее.

Нехватка времени и сил

Пожалуй, основным барьером, который присутствует в жизни каждого из наших информантов является нехватка временных и энергетических ресурсов. Стоит ли повторяться, что подростки, особенно ученики 10-11 классов, вынуждены проводить большую часть времени не просто в учебе, но и в подготовке к экзаменам и особенно - олимпиадам. Роль ученика и абитуриента становится центральной социальной ролью в жизни московских подростков - и это не может не отражаться на их культурном потреблении, подростки это явно чувствуют и хотят изменить такой расклад. Так например, некоторые наши информанты были вынуждены заниматься интересующими темами меньше, чем хотелось бы или вовсе оставить любимые занятия в силу нехватки времени и сил:

<…> раньше было гораздо больше чтения. И что-то художественное читал и научное. А сейчас у меня как-то немножечко навалило работы последний год. У меня тут стоит стопочка книг по астрономии.

Корней, 15 лет

Я хожу только на занятия, которые подготавливают меня к поступлению в ВУЗ. Ну, и стараюсь, по возможности, ходить в театры, посещать выставки. <…> Я стремлюсь не только развиваться в области учебы, если можно так сказать вообще, но и не забывать о культуре. Но я надеюсь, что после этого года, после того, как я, надеюсь, поступлю в университет, смогу вернуться к тем занятиям, что мне пришлось оставить.

Алиса, 17 лет

Финансовые условия

Одним из наших изначальных предположений была идея о том, что в рамках потенциальных барьеров к культурному потреблению станет вопрос финансов. Действительно, как оказалось, многие наши информанты так или иначе определяют финансовые ресурсы как одно из существующих ограничений.

Причем, здесь важно отметить следующее - в рамках интервью мы не задавали точных вопросов, нацеленных на определение финансовых возможностей семей подростков. Однако, такие аспекты рассказов о жизни подростков как ежегодные путешествия заграницу, проживание в загородном доме можно интерпретировать как своеобразные экономические показатели, свидетельствующие о хорошем уровне обеспеченности семьи.

Именно поэтому, говоря о финансовых ограничениях, мы имеем в виду не экономическую ситуацию домохозяйства (семьи информанта), а личные расходы подростка и их ограничения. Ученики топ-школ Москвы все ещё остаются детьми, чьим обеспечением полностью занимаются родители и другие члены семьи. Семья выделяет подросткам какой-то объем денег на карманные расходы, и именно эти деньги и являются, по сути, личным и довольно ограниченным финансовым ресурсом.

Однако, когда мы выдвигали предположение о финансовых барьерах культурного потребления подростков, подразумевалось, что их карманные деньги представляют из себя фиксированную сумму, которая соответственно, и ограничивает возможности культурных практик. На деле же оказалось, что многим информантам родители выдают необходимые им суммы по просьбе или просто периодически пополняют банковскую карту подростка, когда средства на ней подходят к концу:

Ну, да, у меня такая история, что у меня нет никакой фиксированной суммы <…> а вот, как я прошу, так мне и дают. <…> И, когда мне просто надо, я прошу маму скинуть мне какую-то сумму на карту. И просто, когда мама перечисляет, это у меня лежит, пока не закончатся деньги, и мне нужно будет их туда положить.

Влад, 17 лет

Но при таких финансовых условиях подростки все равно чувствуют денежный вопрос как своеобразное ограничение и переживают из-за расходов и в принципе факта траты денег родителей:

<…> у меня на самом деле есть такая тема, что я иногда думаю: «Господи, я не знаю, я там потратила столько денег, вообще какая жесть, я ничего не делаю, я какая-то ужасная обуза». Ну, мне кажется, у многих есть такая тема, и у меня, конечно же, есть какой-то такой блок. И я стараюсь по минимуму тратить. <…> у меня нет такого, что я иду куда-то жестко закупаться, просто, если мне что-то нужно, то я это как бы себе добываю.

Даша, 15 лет

То есть, можно утверждать, что финансовые ограничения в культурных практиках во многом являются психологическими блоками - ограничениями, установленными самостоятельно, по личным убеждениям. Интересно также заметить, что, руководствуясь такими убеждениями, подростки находят более экономные варианты культурного досуга: ограничивают питание вне дома, посещают бесплатные образовательные экскурсии, студенческие спектакли:

<…> я считаю, что в Москве проходит очень много интересных крутых мероприятий, за присутствие на которых тебе не нужно будет выложить какую-то сумму денег. И я вообще такой человек, для меня вся вот эта проблема… я почему-то всегда очень такая нервная по поводу денег, даже когда у меня нет на это никаких поводов, понимаешь.

Даша, 16 лет

Это в очередной раз доказывает наш тезис о том, что потенциально дети «социальных инноваторов», обучающиеся в топ-школах Москвы, стремятся к осознанному поведению - в том числе и финансовому.

Родительский контроль

Как уже было отмечено, некоторые из наших информантов обращали внимание на негативный аспект семейных взаимоотношений как семейный (родительский) контроль. Подростки, действительно, стараются защищать свои границы и отстаивать свой личный выбор, однако, будучи всё ещё детьми, им приходится корректировать свои культурные практики в связи с подконтрольным состоянием. Так, например, родители Леры ограничивают её досуг ввиду наступающих экзаменов и необходимой подготовки к ним:

Я очень хотела попасть на «Нервы». Но у меня не получалось. И в этот раз я тоже на них не попадаю, потому что меня мама не отпускает, мотивируя это тем, что ЕГЭ.

Лера, 17 лет

Также родительское ограничение культурного потребления подростков иногда происходит косвенно. Некоторые наши информанты указывали на ситуации, когда они не посещали какое-либо мероприятие, потому что не хотели объяснять этого родителям:

Есть иногда, наверно, проблема, не знаю, связанная, в основном, с родителями, типа, ну, то есть, чтобы пойти на какой-то концерт, нужно типа сказать: «Вот я иду на концерт». Родители такие: «На кого?». Я им скажу, на кого. И они вдруг захотят послушать это. <…> Просто я не хочу на этой почве получать конфликты.

Гриша, 16 лет

Таким образом, родительский контроль, не важно, в прямом или косвенном проявлении, также становится одним из значимых барьеров к культурному потреблению московских подростков.

Итак, в рамках анализа существующих ограничений в культурном потреблении подростков, обучающихся в топ-школах Москвы, мы выявили 3 основных вида барьеров:

1. Нехватка временных и энергетических ресурсов;

2. Ограничение в финансовом поведении в контексте распоряжение карманными деньгами;

3. Родительский контроль - прямой и косвенный.

3.7 Что такое хорошо, а что такое плохо? Границы различения московскими подростками хорошего и плохого вкуса

В рамках данной работы мы поставили задачу постараться определить, где для московских подростков пролегает грань между хорошим и плохим вкусом. Как показали результаты исследования, грамотнее поставить вопрос так: существуют ли для московских подростков границы хорошего и плохого вкуса? Для начала стоит напомнить, что, говоря о вкусах, мы подразумеваем культурные предпочтения, которые могут существовать как стандартные интересы подростков, так и проявляться как активное участие в той или иной деятельности. В рамках нашей работы мы приняли решение отдавать себе отчет о разнице культурного участия и культурных предпочтений, однако, рассматривать их будем одновременно, не выделяя в приоритете лишь один концепт. Считаем, что проявлением культурного предпочтения можно называть как вербальное утверждение (например, «Я люблю группу «Imagine Dragons»), так и сам факт культурного участия (посещение концерта группы «Imagine Dragons»).

Значение семейного «бэкграунда» в определении культурных вкусов московских подростков

Итак, в течение всего интервью мы так или иначе говорили о культурных предпочтениях московских подростков и членов их семей. В рамках полученных результатов мы не можем не вернуться к тезису о семейном влиянии на культурные практики подростков. Так, учитывая все предыдущие тезисы, мы предполагаем, что базовые ценности и какая-то часть представлений о хорошем вкусе может быть заложена изначально родителями и семьей в рамках первичной социализации. Говоря словами нашей информантки, этот аспект можно описать следующим образом:

Думаю, что больше всего повлияла моя семья. <…> все они - какие-то определенные примеры для меня. <…> вот это послужило именно… хорошим стартом для формирования там… характера, наверно, нет, но каких-то вкусов, какого-то такого, что вот… ну не то, чтобы, что хорошо, что плохо, да, а вот, куда хорошо ходить, типа там, знаешь, для развития какого-то, а куда вот не нужно ходить, потому что это бесполезные вещи…

Даша, 17 лет

Таким образом, учитывая наши выводы о значении семейного бэкграунда в культурных практиках московских подростков, мы не можем отрицать влияние семьи на формирование представлений подростков о культурных предпочтениях.

Однако, утвердив это, вернемся к изначальному вопросу: существуют ли для московских подростков границы хорошего и плохого вкуса? Отвечая на поставленный вопрос, мы выявили два важных аспекта, необходимых для дальнейшего анализа: отношение подростков к «мейнстриму» и их «культурная всеядность».

Отношение к «мейнстриму»

Одним из ключевых понятий в определении вкусовых предпочтений московских подростков становится понятие «мейнстрима» - основного, наиболее популярного течения в той или иной сфере культуры (музыка, мода, кино). Так, отвечая на вопрос о том, какие из культурных объектов неинтересны и неблизки, наши информанты время от времени говорили о популярных течениях в различных сферах. Например, наш информант Гриша, рассказывая о своих музыкальных предпочтениях, предпочел уточнить следующее:

Из русского - ну, не думай, что я такой потребитель массовой культуры, но, в принципе, Pharaoh и Boulevard Depo…

Гриша, 16 лет

То есть, наш информант побоялся ассоциации себя с потребителем массовой культуры (а проще - мейнстрима). Значит, в приоритете подростков - стремление к поиску уникальных, нетипичных объектов культуры:

Вот какие-то банальные песни. <…> Я не любитель такого. <…> я не люблю заезженные сериалы. То есть, я бы, например, никогда не сел смотреть тот же… ту же «Очень страшную историю» или «Гарри Поттера», прям вот намеренно сесть и посмотреть. <…> [Смущает] отчасти количество людей, отчасти то, что спойлеры повсюду, отчасти, что, ну, прочитаешь ты, и что тебе это даст? Это… раз все это читают, это какая-то банальная опять история, которая никого не напрягает.

Егор, 15 лет

Таким образом, московские подростки стараются отдаляться от мейнстрима во многом из-за представлений о том, что всё, что крайне популярно, скорее всего, несет в себе мало смысла и идеи. Безусловно, такие убеждения можно толковать в рамках социальной подростковой психологии как противопоставление «я-другие» в попытке утвердить собственную уникальность и значимость. Тем не менее, действительно, московские подростки, размышляя о неблизких им взглядах и вкусах, как правило отмечают главный признак плохого вкуса - приземленность интересов. Кто-то принимает за такую приземленность зацикленность на модной одежде, кто-то - пассивный однообразный досуг вроде посещения кальянных, кто-то - употребление алкоголя:

[Не понимаю, как можно] проводить досуг, прости, бухая. Вот это не очень понятно. <…> Это не то, чтобы вот я ненавидел этих людей, но легкое непонимание есть.

Корней, 15 лет

То есть, в общем, не знаю, можно это всё обобщить таким термином, как недалекие люди, возможно, какие-то с очень обыденными взглядами на мир, очень обыденными потребностями.

Гриша, 16 лет

Данный вывод сопутствует нашему изначальному тезису о стремлении учеников московских топ-школ к саморазвитию, поиску нового, работе над собой и расширению горизонтов. Так, например, один из наших информантов Корней не считает стыдным слушать что-то, относящееся к мейнстриму, если, с его точки зрения, это действительно хорошая музыка:

Это так работает, типа, что, если вот мне что-то нравится, там я не обращаю внимания, что хайповое, не хайповое, мне просто нравится это реально слушать.

Корней, 15 лет

«Культурная всеядность» московских подростков

Действительно, несмотря на возможное отстранение от продуктов массовой культуры, подростки так или иначе стремятся обращать внимание на сам объект культуры - несет ли он какой-то смысл, приносит ли он что-то новое и интересное в их жизнь. Более того, особенно говоря о музыке, стоит отметить, что практически все наши информанты самостоятельно определили себя как меломанов - людей, слушающих максимально вариативную по жанру музыку. Подростки готовы слушать любую приятную и интересную музыку, независимо от того, на каком языке поет исполнитель, какой жанр данной группы и как давно была написана данная песня. Это подводит нас к важному тезису о «культурной всеядности» московских подростков. Данная теория Р.Петерсона уже была рассмотрена нами ранее в работе, и в процессе анализа полученных данных мы смогли убедиться в том, что ученики топ-школ Москвы являются отличным эмпирическим подтверждением данного теоретического концепта. Peterson, R. A. Changing highbrow taste: From snob to omnivore /R. A. Peterson, R. M. Kern // American Sociological Review. - 1996. - N 61 (5). - Р. 900-907. Действительно, нашим информантам было свойственно отмечать многообразие своих вкусов и предпочтений, причем, речь в данном случае шла не только про музыку, как уже было сказано, но и, к примеру, про Интернет-сообщества. Так наши информанты рассказывали нам о том, что на различных Интернет-платформах они следят как за сугубо развлекательным контентом вроде мемов, так и за образовательными сообществами такими как, например, «Арзамас». То есть, можем утверждать, что московским подросткам свойственно вкусовое разнообразие в контексте культурного потребления, выходящего за какие-либо условные границы легитимной культуры.

Наравне с этим тезисом о «культурной всеядности» московских подростков, обучающихся в топ-школах, поговорим также о свойственной им вкусовой толерантности. Практически все наши информанты, отвечая на вопрос о неблизких им вкусах, так или иначе подчеркивали свою позицию толерантного отношения к различным вкусам:

Поэтому я стараюсь предвзято к чему бы то ни было не относиться. И отношение в этом плане очень терпимое. Каждый имеет право на свои собственные вкусы. То есть, если мне там поц не нравится, я не понимаю - я просто общаться не буду.

Гоша, 17 лет

Такую позицию по отношению к различным вкусам можно объяснить несколькими идеями. Руководствуясь тезисом о «культурной всеядности», можно предположить, что в её рамках границы предпочтений становятся настолько размытыми, что осуждение или непринятие других вкусов перестает быть естественной реакцией. Более того, мы можем говорить о «толерантной повестке» в целом, так как на сегодняшний день и, в особенности, в Интернет-пространстве, тема толерантности является одной из наиболее актуальных: начиная от принятия людей различной сексуальной ориентацией, заканчивая толерантностью в контексте тела и внешнего вида.

Так или иначе, можем в очередной раз убедиться в том, что все выводы московских подростков о вкусах и предпочтениях некатегоричны и продуманы с точки зрения смысла тех или иных культурных объектов.

Итак, в рамках данной задачи мы смогли определить следующие выводы:

1. Нельзя отрицать влияние семьи на формирование представлений подростков о культурных предпочтениях и вкусах;

2. Московские подростки считают за плохой вкус лишь те культурные практики, которые субъективно оцениваются ими как мотивированные обыденными и приземленными взглядами практики;

3. Московским подросткам свойственна «культурная всеядность»;

4. Московские подростки также стараются не делить вкусы на хорошие и плохие - им свойственна вкусовая толерантность.

Заключение

Паттерны культурных практик московских подростков как инструмент выживания в транзитивном обществе