Регулятивная функция социальных ожиданий: выделение сфер влияния и разработка инструмента измерения

Размещено на http://www.allbest.ru/

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

«НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

«ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ»

Факультет социальных наук

Департамент социологии

Кафедра методов сбора и анализа социологической информации

РЕГУЛЯТИВНАЯ ФУНКЦИЯ СОЦИАЛЬНЫХ ОЖИДАНИЙ: ВЫДЕЛЕНИЕ СФЕР ВЛИЯНИЯ И РАЗРАБОТКА ИНСТРУМЕНТА ИЗМЕРЕНИЯ

выпускная квалификационная работа

по направлению подготовки 39.03.01«Социология»

образовательная программа «Социология»

ожидание социальный концепт мотивация

Парфенова Ангелина Юрьевна

Москва 2020

Оглавление

Введение

Объект и предмет исследования

Цель и задачи исследования

Основные предположения

Глава 1. Теоретический анализ концепта социальных ожиданий

Теории процессуальной мотивации как ключ к пониманию линии поведения личности

Индивидуальное действие и цели развития

Социальные аксиомы

Ценностные ориентации индивида

Эмоции как механизмы трансляции социальных ожиданий и санкционирования социально значимого поведения

Риск в теории рационального действия

Вывод из теоретической части: описание модели исследования

Определение основных понятий

Глава 2. Дизайн исследования

Операционализация основных понятий

Выборка и метод сбора данных

Методы анализа данных

Глава 3. Эмпирическое исследование регулятивной функции социальных ожиданий

Выделение значимых сфер социальных ожиданий: апробация опросника социальных аксиом

Сферы, регулируемые социальными ожиданиями

Субъекты трансляции социальных ожиданий

Мотивация к нарушению социальных ожиданий

Механизмы трансляции социальных ожиданий

Портрет респондента количественного этапа

Апробация шкалы социальных ожиданий

Уровень социальных ожиданий в зависимости от социально демографических характеристик

Вклад социальных ожиданий в поведенческие установки

Теоретико-методологические подходы к измерению социальных ожиданий

Заключение

Библиография

Приложения

Приложение 1 Сводная таблица задач, гипотез и индикаторов

Приложение 2 Отобранный список суждений опросника социальных аксиом:

Приложение 3 Гайд интервью и отчет о пилотаже

Приложение 4 Пример транскрипта

Приложение 5 Анкета и отчет о пилотаже

Приложение 6 Информация об участниках интервью

Приложение 7 Парные регрессии и код для структурных уравнений



Введение

Как отметил социолог Норберт Элиас в 1991 году, наши общества - это, "общества индивидуумов" [21]. Люди воспринимаются как автономные субъекты, ответственные за свой собственный выбор, и предполагается, что именно они должны решать, каким путем им следует идти в своей жизни. Однако, несмотря на кажущуюся автономию, люди не могут быть полностью свободны в своих действиях из-за различных сдерживающих факторов, таких как культура, семья, правила поведения, закон, нехватка ресурсов. Структура общества также имеет ограничительную функцию, которая была описана в агентно-структурном подходе Энтони Гидденса [25]. Так, индивиды, которые намерены оставаться членами общества, так или иначе следуют по жизненному пути, выстроенному порой без их активного участия. И именно социальные ожидания могут стать своего рода механизмом регулирования поведения человека на пути к достижению целей.

В социальных науках концепция «социальных ожиданий» приобрела свою популярность благодаря развитию ролевой теории и работам Джорджа Герберта Мида, Джейкоба Леви Морено, Толкотта Парсонса и Ральфа Линтона. Интерес к понятию появился в рамках ряда дискуссий о том, как положение индивида в обществе определяет его поведение. Однако как среди социологов, так и среди представителей смежной дисциплины - социальной психологии - до сих пор не существует согласованности в понимании данного феномена и, соответственно, разработанной методологии исследования. Ожидания рассматривались в рамках интеракционистского подхода, анализируя поведение индивида согласно ожиданиям общества (Гоффман, Блумера, Кули), в теориях мотивации личности, фокусируясь на том, как человек выстраивает линию поведения в соответствии с ожидаемым результатом (Врум, Бандура), структурного функционализма как макро-перспективы (Хабермас), феноменологии с центральным концептом «фоновых ожиданий» (Шюц, Бергер и Лукман), и других направлений социально-гуманитарных дисциплин. Социальные ожидания, таким образом, являются «одним из важнейших и малоизученных феноменов, влияние которого отражается на всех этапах становления и развития личности в онтогенетическом и профессиональном аспектах» [3, с.54].

Несмотря на широкое использование этого термина в различных направлениях социологии и признании его фундаментального значения при изучении действия, не был разработан комплексный инструмент измерения социальных ожиданий, который основывается на наиболее важных сферах социальной жизни человека, что видится большим теоретико-методологическим пробелом. Употребление термина «ожидания», порой в противоположных полюсах размышлений (личность - культура, эксплицитность ожиданий - их имплицитность, объективные - интериоризированные, детерминизм - свобода действий и др.) с одной стороны, создает почву для его применения в широком спектре исследований, с другой - усложняют его, делают неочевидным и зависящим от конкретного исследования. Так, во многих работах присутствуют инструменты измерения социальных ожиданий применительно к узкой теме (Ожидания многомерных результатов по Шкале учений (MOEES) [62], Измерение социальных ожиданий и их развития у детей [4], Система оценки адаптивности поведения, Шкала социальной ответственности и др.). Вышеперечисленные инструменты в основном опираются на методы психологии и медицины и не основываются на социологических теориях, включающих не только индивидуальное поведение, но и нормы, присущие конкретному обществу. Исследования ожиданий в рамках социологии ограничивались теоретической рефлексией над определением социальных ожиданий и их функциями, трактовки которых отличались от теории к теории.

При желании изучить какой-либо феномен, на который предположительно могут оказывать влияние социальные ожидания, исследователи сталкиваются с проблемой невозможности проверки данного предположения на количественном уровне, ограничиваясь таким образом лишь качественным исследованием. Так, в работе, направленной на изучение предикторов прокрастинации [48], при необходимости подтвердить влияние социальных ожиданий на это явление, которые было выдвинуто на качественном этапе, возникла проблема отсутствия инструмента измерения для проверки этой гипотезы на количественном этапе. В каждом исследовании, где рассматривается этот концепт присутствует необходимость создавать инструмент каждый раз, ограничиваясь узкой изучаемой тематикой, такие работы сопровождаются следующими формулировками «expectations concerning»[27], «expectations regarding»[13], «expectations among» [59], в то время как комплексное изучение ожиданий лишь описывается в «перспективах исследования».

Для корректного использования понятия социальных ожиданий в исследованиях разной направленности важна рефлексия относительно специфических трактовок и диапазонов применимости конструкта «социальных ожиданий» на уровне методологии, теории и эмпирических данных. Необходимыми являются содержательные представления о понятии, описание границ реальности, охватываемой этим понятием, уточнение и построение концептуального поля, перевод концепта в конкретные индикаторы, поддающиеся измерению.

Таким образом, проблема, требующая научного решения, заключается в отсутствии методологического осмысления концепта социальных ожиданий и инструмента их измерения при богатой теоретической составляющей этого термина в научной литературе, которая так или иначе мотивирует исследователей включать этот концепт в эмпирические исследования.

Объект и предмет исследования

Объектом исследования являются социальные ожидания, а предметом -измерение регулирования индивидуального поведения социальными ожиданиями. Разработка инструментария имеет смысл в связи с потенциальным прогностическим значением измерения ожиданий, как факторов, детерминирующих индивидуальное поведение в а) кратко- и среднесрочной перспективе (как ситуативные реакции), б) долгосрочной перспективе (как экзистенциальные выборы, траектории выстраивания и интерпретации биографического опыта)

Выбор людей от 30 до 60 лет как эмпирического объекта исследования обусловлено рядом причин. Для определения выборки была использована теория «сезонов жизни» Д.Левинсона [41], которая рассматривает 4 этапа становления личности:

Предвзрослость (0-17-18 лет). Рост, развитие в рамках родительской семьи, усвоение социальных норм

Переход к ранней взрослости (17-18 лет - 22 года). Окончание отношений детства и формирование первых отношений в мире взрослых людей. Формирование индивидуального стиля жизни

Ранняя взрослость (22-40 лет). Построение карьеры, создание семьи, формирование дружеского круга, политических и религиозных предпочтений

Переход к средней взрослости (40-45 лет). Осознание, что молодость проходит, пересмотр отношения к разным сторонам жизни

Средняя взрослость (45-60 лет). Осознание завершения карьерного роста, изменение отношений в семье (в связи с окончанием активного родительства), пересмотр отношения к здоровью и модификация образа жизни.

Переход к поздней взрослости (60-65 лет). Осознание приближающегося пенсионного возраста и перестройка жизненных планов, в связи с этим.

Поздняя взрослость (65- … лет). Акцент на досуге, выбор хобби, пересмотр отношений с родственниками в связи с изменением социального статуса. Модификация образа жизни.

В то время как категория ранней взрослости является интересным объектом для исследования того, как человек разрабатывает будущие стратегии и амбициозные жизненные планы, то средняя взрослость является своего рода кризисным этапом в становлении личности. Так, на находящихся в диапазоне ранней взрослости можно будет отследить социальные ожидания, возложенные на индивида со стороны общества (семья, институт образования, референтные группы, религия и т.п.), и проанализировать то, как человек выстраивает стратегию своего поведения в соответствии с этими требованиями к его поведению. Рассмотрение категории средней взрослости, позволит сравнить то, чего человек желал добиться в будущем, каковы были ожидания по поводу его будущей жизни у него и у его окружения, с тем, что происходит в настоящее время.

Так как категория ранней взрослости является достаточно широкой (22 - 40 лет) и охватывает в современных реалиях как студентов, так и работающих, принято решение начать этот интервал от 30 лет, чтобы обеспечить факт окончания учебы и возможного наличия работы у респондента. Такое решение обосновано тем, что задачей выборки является репрезентация наибольшего количества сфер влияния социальных ожиданий, и коллектив на работе является предположительно одной из главных таких сфер. Более того выбор более раннего возрастного периода (от 22 лет) может повлечь за собой факт отсутствия собственной семьи или партнера, что также ограничит проверку социальных ожиданий этой сферы.

Цель и задачи исследования

Целью исследования является разработка теоретико-методологического подхода к измерению социальных ожиданий и определению их влияния на поведенческие установки взрослых. Достижение этой цели требует решения следующих задач:

1) По итогам литературного обзора сформировать теоретическую модель социологического измерения социальных ожиданий.

2) Определить основные сферы, регулируемые социальными ожиданиями.

3) Выяснить, какие аспекты социальных ожиданий могут влиять на индивидуальные действия. Сюда входит определение того, какие субъекты транслируют эти ожидания, какие санкции могут подразумеваться, чтобы человек следовал «общепринятому» поведению, а также понимание того, почему индивиды предпочитают вести себя в соответствии с социальными нормами, не подвергаясь наказанию за то, что они этого не делают.

4) Разработать методику измерения социальных ожиданий, основываясь на выделенных ключевых сферах их действия.

5) Определить, на какие поведенческие установки и сферы деятельности оказывают влияние социальные ожидания.

6) Определить какие социально-демографические характеристики оказывают влияние на социальные ожидания в разных сферах.

Основные предположения

Проведенный анализ теоретических подходов позволил сформулировать следующие предположения:

1) Основными теоретическими подходами выступят теории процессуальной мотивации и социологические теории эмоций, поскольку первые позволяют проследить за процессом достижения цели, за усилиями, прикладываемыми в процессе достижения цели, а вторые - изучить внутренние барьеры и сдерживающие факторы, которые не позволяют индивиду отклониться от ожидаемой линии поведения.

2) Основными областями, в которых выражаются социальные ожидания, являются семья, работа, образование и интимная сфера, что было рассмотрено в исследовании Роберта Эммонса [22], посвященном личным устремлениям.

3.1) Социальные ожидания играют важную роль в планировании и реализации индивидуального поведения, затрагивая аспекты мотивации, целеполагания, доверия к другим людям.

3.2) Основными механизмами трансляции социальных ожиданий выступают эмоции стыда, вины и страха, которые удерживают людей от нарушения норм

3.3) Субъекты, транслирующие социальные ожидания, тесно связаны с основными сферами, где эти ожидания реализуются, например, в интимной сфере основным субъектом будет партнер/супруга, в сфере работы - руководитель и коллектив и т.д.

4) Инструмент измерения социальных ожиданий, предположительно, будет представлен в виде шкалы Лайкерта, в которую заложены суждения, относящиеся к выделенным сферам действия социальных ожиданий.

5) Социальные ожидания будут, предположительно оказывать наибольшее влияние на установки, относящиеся к постановке целей индивидами и выражение эмоций.

6) Предположительно на социальные ожидания будут оказывать влияние такие социально-демографические характеристики как возраст, пол и уровень образования.

Данное исследование проводилось в рамках смешанной методологии. В первом, качественном этапе, который предполагал применение метода полуструктурированных интервью, приняли участие 15 информантов. Выборка являлась целевой, информанты отбирались по возрастному критерию. На количественном этапе данные собирались с помощью онлайн-опроса в социальных сетях и на онлайн-платформе Seosprint. Всего было опрошено 306 респондентов, из которых 245 респондентов соответствовали заданным критериям. Дальнейший анализ данных проводился только на этой части респондентов. Выборка являлась стратифицированной по возрастному критерию. В ходе анализа данных применялись такие количественные методы как корреляции Пирсона и Спирмена, дисперсионный анализ, линейная регрессия и метод структурных уравнений.

Структура данной работы содержит следующие части: Введение, Глава1, представляющая теоретические подходы к анализу социальных ожиданий и их концептуализацию, Глава 2, описывающая дизайн и методологию исследования, Глава 3, содержащая описание процесса анализа данных и Заключение, которое включает подведение итогов, формулирование выводов исследования, описание ограничений проведенного исследования и перспектив развития работы.



Глава 1. Теоретический анализ концепта социальных ожиданий

«Социальные ожидания» не только присутствуют как концепт в научном дискурсе, но и эксплицитно ощущаются людьми в повседневной жизни, как «общее настроение общества в отношении того, что люди должны делать: дух времени (zeitgeist на немецком языке) или на японском языке, связанный с kuuki (атмосфера, например, Yamamoto, 1977), ikioi (импульс, например, Маруяма, 1972), или nagare (текущий поток)» [31].

В социологической перспективе концепция «социальных ожиданий» используется во многих направлениях. Так, в феноменологии используется концепция «знания здравого смысла» - того, что подразумевается, как «само собой разумеющееся» всеми и ожидается от других [53]. Перенятая далее этнометодологией, концепция «фоновых ожиданий» как того, на чем базируется «мир здравого смысла», стала подвергаться проверке на существование в серии экспериментов Гарольда Гарфинкеля [24], направленных на выявление этого поддерживающегося мира в различных повседневных ситуациях.

Более широкий взгляд на социальные ожидания можно увидеть в теории Пьера Бурдье [10] о габитусе - общих нормативных ожиданиях, которые человек считает само собой разумеющимися как способ «жить своей жизнью». Здесь, Бурдье подчеркивает, что человек неосознанно воспроизводит практики своего сообщества, они находятся в его теле и воспринимаются как его собственные намерения. Точно так же, в русле структурного функционализма эта идея приобретает значимую позицию. Теория Юргена Хабермаса (1989 г.) о «публичной сфере» тесно связана с «социальными ожиданиями». Это пространство, в котором формируется общественное мнение и согласие посредством коллективного обсуждения. В этом пространстве посредством обсуждения «интересов общества» реализуется «публичная сфера» и «общность» [30]. Таким образом, социальные ожидания представляют собой набор новых надежд, возникших благодаря практике публичного общения и совместных действий [8, p. 269], так что они работают как мотивация к социально значимым действиям.

Принимая это во внимание, можно сформулировать следующее определение социальных ожиданий. Социальные ожидания определяются как интериоризированная социальная норма для отдельных лиц и организаций, то есть для общества в целом, относительно того, что люди должны делать. Однако даже такое определение является абстрактным и может использоваться по-разному в зависимости от контекста и предмета исследования. Остается неизвестным, что конкретно люди должны делать и что является правильным поведением в конкретном обществе.

Теории процессуальной мотивации как ключ к пониманию линии поведения личности

Условно все аспекты мотивации можно разделить на две группы: содержательные - ориентированные на удовлетворение конкретной потребности человека и процессуальные - сфокусированные на процессе достижения цели и характере усилий, которые индивид прилагает к осуществлению определенного действия. Второй тип имеет принципиальное значение для настоящей работы, так как именно в этом процессе можно отследить направляющие поведения индивида, узнать, чем он руководствуется, выбирая тот или иной путь достижения цели, и какие барьеры преодолевает.

Для рассмотрения социальных ожиданий в плоскости теорий мотивации ценным представляется труд Поповича [3], в котором представлен ретроспективный анализ исследования социальных ожиданий в теориях мотивации личности. Автор в данной работе приходит к выводу, что процессуальные теории мотивации в отличие от содержательных «базируются на поведении человека, учитывают его восприятие и приобретённый опыт, а также более динамичны, обладают высоким уровнем практичности и удобны в применении» [3, c.55]. Попович формулирует главную идею процессуальных теорий мотивации следующим образом: чем выше ценность определённого исхода и вероятность вознаграждения, тем больше трудовых усилий приложит человек для достижения результата. Следуя логике автора, рассмотревшего роль социальных ожиданий в становлении и развитии личности, можно обозначить следующие содержательно важные теории мотивации: общая «матрица» мотивации, представленная Ханцем Хеккхаузеном, модель мотивации по Виктору Вруму, а также теория социального научения Альберта Бандуры.

Мотивационная теория развития на протяжении жизни Х. Хекхаузена

Успешную адаптацию по мнению Хекхаузена и Шульца [35] можно оценить на двух уровнях анализа: один из них касается навыков, характерных для данного человека в его нынешнем положении на жизненном пути, а другой - всего опыта, накопленного в течение его жизни. «Например, карьера спортсмена мирового класса может максимально повысить мастерство в конкретной области в период пиковых показателей в позднем подростковом возрасте и молодом взрослом возрасте, но может серьезно подорвать способность овладеть другими областями или свое здоровье на более поздних этапах жизни» [33, p.34]. Таким образом, критерии адаптивного развития должны быть всеобъемлющими при всей совокупности навыков человека на протяжении жизни и учитывать ограничения, с которыми сталкивается человек и которые препятствуют достижению цели.

В структуре мотивации Хекхаузена [34] заложены четыре типа ожиданий:

1) Ситуация - результат

2) Действие - результат

3) Действие - ситуация - результат

4) Результат - следствие

Каждый из четырех типов основывается на приписывании ответственности за результат разным акторам. Так, в случае ожидания «ситуация - результат» и «действие - ситуация - результат» большую роль играют внешние обстоятельства, случайные события, помощь других людей. В случае «действие - результат» главную роль играют уже внутренние факторы такие как способности, навыки и затраченные усилия.

Модель мотивации по В.Вруму

Теория ожиданий Врума (1964) предполагает, что поведение является результатом осознанного выбора между альтернативами, целью которых является получение максимального удовольствия и минимизация чувства боли. Врум понял, что результаты работы сотрудника основаны на индивидуальных факторах, таких как личность, навыки, знания, опыт и способности. Он заявил, что усилия, результативность и ожидания связаны с мотивацией человека [61]. Для этого он использует переменные ожидание, инструментальность и валентность.

Предполагается, что увеличение усилий приведет к повышению производительности. На это влияют такие факторы, как

· Наличие необходимых ресурсов (например, времени).

· Наличие навыков, необходимых для выполнения работы

· Наличие поддержки, необходимой для выполнения работы

Инструментальность заключается в убеждении, что если человек будет работать хорошо, то получит ценный результат. Это понимание того, что результат первого этапа деятельности привет к результату на втором этапе. На это влияют такие факторы, как

· Четкое понимание взаимосвязи между деятельностью и результатами.

· Доверие к людям, которые примут решение о том, кто какой результат является правильным.

· Прозрачность процесса принятия решения о том, кто какой результат получит индивид.

Валентность - это важность, которую индивид придает ожидаемому результату. Чтобы валентность была положительной, человек должен предпочесть достижение результата, а не его недостижение. Например, если кто-то в основном мотивирован деньгами, он или она может не ценить предложения дополнительных отпусков. Эти три элемента играют важную роль, поскольку они четко определены: ожидаемая отдача от усилий (Усилие > Деятельность) и ожидаемая отдача от результатов (Деятельность > Результат).

Ожидание «Усилие > Деятельность»: наша оценка вероятности того, что наши усилия приведут к требуемому уровню эффективности.

Ожидание «Деятельность > Результат»: наша оценка вероятности того, что наши успешные результаты приведут к определенным результатам.

На первый взгляд, теория ожиданий наиболее применима к традиционной ситуации на рабочем месте, где мотивация сотрудника зависит от того, хочет ли он получить вознаграждение за хорошую работу и будут ли приложены дополнительные усилия для получения такого вознаграждения. Однако это в равной степени может относиться к любой ситуации, потому что человек в любой деятельности ожидает определенного результата. Например, индивид перерабатывает бумагу, потому что считает, что важно беречь ресурсы и отстаивать свою позицию по экологическим вопросам (валентность); он думает, что чем больше усилий он вкладывает в переработку, тем больше бумаги он переработает (ожидаемая продолжительность); и чем больше бумаги он переработает, тем меньше ресурсов будет затрачено (инструментарий).



Рис.1 Модель мотивации по В.Вруму

Автор отмечает, что «активные потребности не единственное необходимое условие мотивации человека к достижению определенной цели. Человек должен надеяться на то, что выбранный им тип поведения действительно приведет к овладению желаемым объектом» [61, p.137]. Ожидание в данном контексте можно рассматривать как оценку личностью данной вероятности определенного события.

Рассмотренные выше составляющие ожидания (У>Д, Д>Р) и сама ценность вознаграждения однако не полностью определяются индивидом. Нельзя отвергать существование культурных стандартов - того, что считается ценным, ради чего необходимо прикладывать усилия. Так, в предыдущих исследованиях [48] было выявлено, что в западных странах (индивидуалистских обществах) среди студентов больше ценится возможность «саморазвития» и нахождения работы, подходящей под характер человека. Не отрицалась мотивация получать высокую зарплату и занять в будущем высокие позиции. В Японии и в Корее (коллективистских), наоборот в рассказе студентов идеальная работа представлялась в первую очередь как стабильная, и конкретная сфера деятельности не имела значения. Таким образом, модель мотивации по Вруму не может быть сугубо индивидуальной и должна быть вписана в социальный контекст, где мотивация в отношении одного действия разделяется сообществом.

Теория социального научения А. Бандуры

Основная идея теории социального научения Бандуры (1969) заключается в том, что личность представляет собой взаимодействие человека с окружением [6]. Поведение не является автоматическим ответом на вызовы объективного мира. Скорее, чтобы понять поведение, нужно принять во внимание как личность (то есть жизненный опыт), так и окружающую среду (те стимулы, которые человек знает и на которые реагирует). Бандура описывает личность как относительно стабильный набор предрасположенностей для реакции на ситуации определенным образом.

Бандура предположил, что ожидаемый эффект или результат влияет на мотивацию людей к определенному поведению. Люди хотят избежать негативных последствий, желая при этом положительных результатов или эффектов. Если человек ожидает положительного результата от поведения или считает, что существует высокая вероятность положительного результата, то он с большей вероятностью будет вовлечен в это поведение. Поведение подкрепляется положительными результатами, что приводит человека к повторению поведения. Теория социального научения предполагает, что на поведение влияют не только психологические факторы, но и социальный контекст.

Индивидуальное действие и цели развития

В научной литературе, авторы подтверждают, что «действие» играет решающую роль в развитии человека на протяжении всей жизни [5, 11 , 33]. Действительно, активная и целеустремленная роль человека в собственном развитии является центральным положением широко принятой органистической модели развития [39]. Важность свободы действий получила дальнейшее развитие в моделях «целенаправленного саморазвития», в которых для концептуализации попыток человека повлиять на собственное развитие используется теория действия [8, 11, 12, 33].

Люди формируют представления о желаемых результатах перехода от одного жизненного цикла к другому и о процессах развития. Часто на эти желаемые результаты сильно влияет то, что общество определило в качестве задачи развития в определенном возрасте или жизненном периоде [32]. Эти желаемые результаты или задачи развития воспринимаются индивидом как цели развития, к которым он стремится, и может таким образом предпринять активные попытки повлиять на собственное развитие. Поэтому многие исследователи, занимающиеся вопросами развития, сосредоточивают внимание на концепциях, связанных с целями, при изучении индивидуального вклада в развитие на протяжении всей жизни. Для характеристики этих целей использовались различные термины, включая личные проекты [51], жизненные цели [47], личные цели [14. 50], личные устремления [22], личные жизненные задачи [15], цели саморазвития [11]. Эмпирические исследования в рамках этих концепций, связанных с целями, отражают специфические проблемы, связанные с целеустремленностью человека в контексте образа жизни.

В целом, связанные с развитием целевые концепции имеют три общие характеристики, которые делают их особенно подходящими для анализа социальных ожиданий. Во-первых, они направлены на процессы развития (например, стать более независимыми от родителей) или достижения на протяжении всей жизни (например, начать карьеру, вступить в брак). Это означает, что уникальной сферой деятельности по достижению целей в области развития является жизненный путь с характерной возрастной структурой возможностей и ограничений. Во-вторых, цели развития включают желаемые результаты на промежуточном уровне агрегирования (например, повышение успеваемости, окончание колледжа, рождение ребенка), между очень конкретными проектами (например, получение высокой оценки на следующем экзамене) и общими ценностями (например, содействие миру во всем мире) или мотивами (например, улучшение моего навыка). В-третьих, цели развития обычно достигаются в промежуточном будущем, на 5-10 лет вперед, либо на текущем, либо на следующем этапе жизненного цикла (например, в подростковом возрасте или с подросткового возраста до раннего взрослого возраста) [35].

Однако данная теория рассматривает человека как активного агента развития на протяжении всей жизни, индивидуальные действия здесь изучаются путем анализа мотивационных процессов, связанных с выбором целей, их преследованием и отказом от них. Что касается социальных ожиданий, они подразумевают как активную составляющую действия, так и пассивную в плане следования приписанным нормам, требованиям, то есть действие человека в этой теоретической рамке должно рассматриваться наоборот - не как конструирование своих целей, а как следование уже заранее сконструированным со стороны общества, которые индивид воспринимает как собственные.

Личность или Культура

Некоторые исследователи в области теории действия выступают за субъективные и индивидуализированные критерии психологического опыта, такие как удовлетворенность жизнью или психологическое благополучие [5]. Один из вариантов этого подхода заключается в концептуализации успеха с точки зрения достижения целей, субъективно определяемых как реализация желаемых результатов и предотвращение нежелательных результатов [44]. Общим признаком этих более субъективных подходов является представление о том, что адаптивность определяется не столько тем, что человек делает или чего добивается, сколько тем, как он воспринимает свои достижения. Эти субъективные подходы привлекательны для тех, кто придерживается феноменологической ориентации, но они имеют серьезные недостатки.

Во-первых, субъективные критерии определяются индивидуально и поэтому не могут использоваться для межличностного сравнения результатов действия. Во-вторых, они подвержены предрассудкам рационализации, которые люди часто используют при оценке собственного опыта и достижений. В-третьих, субъективные подходы не учитывают тот факт, что в разных культурах существует значительный консенсус в отношении того, что составляет успех в жизни (например, физическое, когнитивное, интеллектуальное, эмоциональное и творческое начала, социальные отношения; социальный статус).

Таким образом, эффективный инструмент измерения социальных ожиданий должен включать такие критерии, которые можно оценивать, облегчая при этом межличностное сравнение, предотвращая искажения субъективными предрассудками и основываясь на представлениях об «успешной жизни» в рамках конкретной культуры.

Социокультурный контекст реализации социальных ожиданий раскроем через триаду, объясняющую переход от культурно-детерминированных представлений о мироустройстве к индивидуальному поведению: социальные аксиомы (принятые в культуре верования/представления) - ценности (мотивационные основы поведения) - социальные эмоции (механизмы социального санкционирования, маркеры отклонения индивидуального поведения от культурных норм).

Социальные аксиомы

Социальные аксиомы определяются как общие убеждения, отражающие мировоззрение человека. Измерения социальных аксиом, предложенные Leung и Bond, включают социальный цинизм, социальную комплексность, вознаграждение за практическую деятельность, контроль над судьбой и религиозность [40].

Социальный цинизм указывает на то, в какой степени люди ожидают положительных, а не отрицательных результатов от своего участия в жизни общества, особенно при взаимодействии с индивидами, обладающими более высоким авторитетом. Социальная комплексность указывает на суждения субъекта об изменчивости индивидуального поведения и неизвестном количестве факторов, влияющих на определение последствий его поступков. Вознаграждение за деятельность указывает на то, насколько сильно человек верит, что проблемы и трудности поддаются преодолению собственными силами. Религия указывает на позитивные функции религиозной практики, наряду с верой в существование высшего существа. Контроль судьбы указывает на то, в какой степени события являются предсказуемыми и насколько они подвластны изменениям. Полезность этой структуры определяется путем сопоставления профилей граждан по этим параметрам для каждой культурной группы с характеристиками общества.

Социальные аксиомы - один из наиболее близких по смыслу к социальным ожиданиям концептов. Инструмент измерения социальных аксиом оценивает не только восприятие индивида в отношении общепринятых установок, но и включает в себя оценку поведенческой составляющей, направленной этими установками. Однако многие из суждений, использованных в опроснике социальных аксиом, могут не относиться к социальным ожиданиям. Ожидания не являются представлениями о функционировании общества как аксиомы, но являются готовностью и выбором выстраивать линию своего поведения согласно этим представлениям. Стоит еще раз повторить, что нельзя исключать возможность поведения вопреки ожиданиям, как конкретных социальных институтов, так и инкорпорированных. В данном случае речь заходит о существовании определенного порога ожидаемого поведения, который может перейти человек.

В данном контексте можно обратиться к исследованию ожиданий студентов разных стран [48]. Во время серии интервью студенты заявляли о различном уровне давления на них со стороны разных субъектов - родителей, организаций (школы, университета), а также общего воспринимаемого уровня давления со стороны общества на них, что оказывает влияние на восприятие самого себя и на выстраивание линии поведения. Так, студенты из Японии и Кореи говорили о существовании «правильного пути», отклоняясь от которого в любую сторону, позитивную или негативную, человек выпадает из общества, и окружающие начинают его сторониться. В этих странах, по словам студентов, важно быть «такими как все», стандартным, «обычным», «не лучше, ни хуже». Пересекая ту или иную черту, играя ниже или выше ожиданий, человек рискует получить неформальные санкции. Таким образом, таких «планок» ожидаемого поведения на ментальном уровне должно быть две: ниже ожиданий, выше ожиданий.

Однако концепция «срединного пути» не нашла поддержки у студентов из Западной Европы, таких стран как Франция, Германия, Италия, Испания, Польша, где студенты были склонны принимать неолиберальную позицию в том плане, что человек должен принимать всю ответственность за свою жизнь на себя и постоянно самосовершенствоваться, быть лучше остальных, быть конкурентноспособным. Движение выше ожиданий в этом случае должно поощряться. Таким образом, культурно-детерминированные представления (социальные аксиомы) мотивируют индивидуальное поведение через формирование системы ценностных ориентаций.

Ценностные ориентации индивида

Ценности были центральной концепцией социальных наук с момента их формирования. Для Эмиля Дюркгейма (1897/1964) и Макса Вебера (1905/1958) ценности были крайне важны в объяснении социальной и индивидуальной организации. Ценности включаются в предметное поле не только социологии, но и психологии, антропологии и смежных дисциплин. Ценности используются для характеристики культурных групп, обществ и отдельных лиц, отслеживания изменений с течением времени (социокультурной динамики и биографического опыта) и объяснения мотивационной основы отношений и поведения. Поэтому, не включая ценности непосредственно в фокус нашего интереса, очень кратко охарактеризуем их здесь как важнейший аспект мотивационной системы без упоминания которого концептуальная рамка исследования будет неполной.

Теория базовых ценностей Шварца [54] концептуализирует ценности, определяя их как надситуативные, взаимосвязанные и иерархически организованные, эмоционально насыщенные принципы, служащие стандартами или критериями, определяя выбор или оценку действий, политики, людей и событий. Однако влияние ценностей на повседневные решения редко осознается. Ценности начинают осознаваться, когда суждения или действия человека становятся противоречивыми. Относительная важность множества ценностей определяет действие. Любое отношение или поведение обычно имеет последствия для нескольких ценностей. Компромисс между релевантными, конкурирующими ценностями определяет отношение и поведение [54]. Ценности влияют на действия, когда они актуальны в определенном контексте (следовательно, могут быть активированы).

Выше приведены характеристики всех ценностей. То, что отличает одно от другого, это тип цели или мотивации, которые она выражает (рис. 2). Таким образом, «ценности - это социально желательные концепции, используемые для мысленного представления этих целей, и словарный запас, используемый для выражения их в социальном взаимодействии» [55, p.4].



Рис. 2. Теоретическая модель отношений между десятью мотивационными типами ценностей Шварца [64]

Важное замечание в работе Шварца касается различий между нормами и ценностями. Согласно ему, нормы - это стандарты или правила, которые указывают членам общества о том, как они должны себя вести. Примерами норм могут выступать следующие: «Во время гимна необходимо встать» или «Детей нужно видеть, а не слышать» (children should be seen and not heard) Нормы варьируются в зависимости от того, насколько мы согласны или не согласны с тем, что люди должны действовать определенным образом. Наши ценности влияют на то, принимаем мы те или иные нормы или нет. Поскольку нормы предписывают поведение с конкретными последствиями, мы более или менее склонны принимать их в зависимости от того, совместимы ли эти последствия или противоречат нашим ценностям [55, p.16].

Таким образом, социальные ожидания - это набор установок в отношении того, как индивид, будучи членом определенного общества, должен себя вести. Однако в зависимости от его ценностной ориентации, индивид может сделать осознанный выбор в пользу следования нормам и выполнения ожиданий, или не следования им, что непосредственно встраивается в структуру индивидуальной мотивации. Следовательно, ценностные ориентации могут выступать как вербальный инструмент («словарный запас»), которым человек может руководствоваться при «выборе» следования или не следования нормам. Такой выбор становится осознанным лишь по причине противоречивости некоторых действий и суждений (как было описано Шварцем), в то время как в основном он остается неявным. Следующий вопрос заключается в том, какие регуляторы поведения человека склоняют его к следованию нормам.

Эмоции как механизмы трансляции социальных ожиданий и санкционирования социально значимого поведения

Многие теоретики социологии, по крайней мере предполагали, что эмоции являются мощной силой в формировании и изменении общества. Хотя Вебер прямо не говорил об эмоциях, он подчеркивал, что ценности являются эмоционально заряженными убеждениями и основой социальной структуры общества. Дюркгейм был более прямолинейным в отношении роли эмоций; особенно в своих поздних работах, он сильно вовлекал эмоции и коллективные чувства в создание социальной солидарности через моральное сообщество: "То, что удерживает общество вместе - "клей солидарности" - и то, что мобилизует конфликт - энергию мобилизованных групп, - это эмоции" [17]. Мид подразумевал, что эмоции являются важной составляющей социальной психологии, и Парсонс выдвинул их в качестве одного из компонентов социального действия в своей схеме AGIL [49]. Даже Маркс и Энгельс, которые имели в виду чисто структурную теорию, включали эмоции в классовую напряженность. Однако классические формулировки не принесли эмпирических результатов. Одна из причин заключается в том, что «они касались эмоций в целом, абстракции, а не определенных эмоций» [52, p.84]. Именно поэтому, для более комплексного подхода к пониманию действия человека в отношении социальных норм необходимо изучить несколько механизмов регулирования его поведения, выражающиеся соответственно через эмоции.

В культурной антропологии для классификации различных культур принято выделять три эмоциональных составляющих: общество страха (или культура страха), общество стыда (также культура стыда или культура чести и достоинства), общество вины (или культура вины). Страх, вина и стыд являются эмоциями, которые возникают, если индивид не подчиняется нормам, таким образом, выступая регулятором его поведения. Рассмотрим эти типы регуляторов.

1) В обществе страха контроль поддерживается страхом возмездия. Мировоззрение страха-силы фокусируется на физическом доминировании. Человек в этой культуре может спросить: "Кто-нибудь обидит меня, если я сделаю это?".

2) В обществе стыда средством контроля является привитие стыда и угроза отвержения обществом. Мировоззрение стыда ищет "баланс чести" и может привести к динамике мести. Человек в этом типе культуры может спросить: "Мне должно быть стыдно, если я сделаю X?" или "Как люди будут смотреть на меня, если я сделаю Y?". Культура стыда обычно основана на понятиях гордости и чести [42] и значение имеют именно видимость выражения этих чувств.

3) В обществе «вины» контроль над чувством вины поддерживается путем его создания и постоянного усиления (и ожидания наказания) за определенные осужденные поступки. В основе виновного мировоззрения лежат закон и наказание. Человек в этом типе культуры может спросить: "Является ли мое поведение справедливым или несправедливым?" Этот тип культуры также подчеркивает индивидуальное сознание [19]. Терминология культуры «стыда и вины» была популяризована Рут Бенедикт в книге "Хризантема и меч", которая описывала американскую культуру как "культуру вины", а японскую - как "культуру стыда" [37]. Книга оказала влияние на формирование американских представлений о японской культуре во время оккупации Японии и популяризировала различие между культурами вины и культурами стыда.

Необходимо подробнее рассмотреть каждый из этих механизмов как с эмоциональной, так и с культурной позиции, для того, чтобы проанализировать, как эти возбуждаемые в индивиде чувства могут быть связаны с уровнем социальных ожиданий в обществе.

Стыд

Чарльз Кули: Стыд и «Я зазеркалье».

Для Кули и стыд, и гордость возникли в результате самоконтроля, процесса, который был в центре его теории. Конечно, в его рассуждениях о том, что он назвал «самочувствиями», гордость и стыд упоминаются только как две из других возможных эмоций. Но его концепция «Я зазеркалья», которая подразумевает социальную природу себя, относится непосредственно и исключительно, на уровне эмоций, к гордости и стыду. Кули рассматривал самоконтроль в трех шагах: «Кажется, что самоидентификация такого рода имеет три основных элемента: воображение нашего появления перед другим человеком; воображение его суждения об этом появлении и своего рода самоощущение, такое как гордость или смерть» [18, p.184]. В этом отрывке он ограничивается двумя, как ему кажется, наиболее важными чувствами: гордостью и стыдом (считая «смерть» вариантом стыда). Следующий отрывок дает понять механизм функционирования чувства стыда:

«То, что заставляет нас гордиться или стыдиться, это не просто механическое отражение самих себя, но вменяемое чувство, воображаемое воздействие этого отражения на разум другого человека. Это очевидно из того факта, что характер и вес того другого, в сознании которого мы видим себя, во многом зависит от наших чувств. Нам стыдно выглядеть уклончивыми в присутствии прямолинейного человека, трусливыми в присутствии смелого, грубыми в глазах изысканного и так далее. Мы всегда представляем себе и воображаем, что разделяем суждения другого разума» (Cooley, 1922: 184)

Хотя Кули ясно дает понять, что гордость и стыд - это социальные эмоции, он не пытался дать им определение. Однако его анализ самоконтроля позволяет предположить, что гордость и стыд являются основными социальными эмоциями. Развивая идею Кули о самоконтроле, Герберт Мид и Джон Дьюи основывали всю свою социальную психологию на процессе принятия роли, способности человека постоянно следить за собой с точки зрения других. Однако ни Мид, ни Дьюи не упоминают о том, что подчеркивал сам Кули - что социальный мониторинг обычно вызывает чувство гордости или стыда. Мид и Дьюи рассматривают роль, являющуюся для них основным элементом человеческого поведения, как полностью осознанный процесс, не упоминая о чувствах, лежащих в его основе.

Ирвинг Гофман: Смущение и стыд в повседневной жизни

Гофман выдвинул идею о центральной роли стыда в общественных отношениях. Каждый человек у Гофмана всегда отчаянно беспокоится о своем образе в глазах другого, пытаясь представить себя с лучшей стороны, чтобы избежать стыда. Эта работа развивает и, действительно, конкретизирует абстрактную идею Кули о том, как зазеркалье само ведет непосредственно к чувству гордости или стыда. «Ритуал взаимодействия» (1967) внес еще два вклада в исследование этой эмоции. Во-первых, Гофман предлагает идею «лица» как способа избежать смущения и «потерю лица» как переживания смущения. Гофман также подтверждает точку зрения Кули о центральной роли эмоций стыда и гордости в повседневных социальных отношениях, утверждая, что «стыд - это не иррациональный импульс, прорывающийся через предписанное социальное поведение, а часть самого этого упорядоченного поведения» [29, p.111].

Стыд как социальная эмоция

Опираясь на теоретические предпосылки к определению стыда, Томас Шефф [52] предпринимает попытку рассмотреть стыд в макро-перспективе. С чувством стыда он связывает угрозу разрушения социальных связей: «если постулировать, что стыд порождается угрозой социальным отношениям, каким бы незначительным он ни был, за ним следует широкий спектр эмоциональных вариантов: не только смущение, робость и скромность, но и чувство отверженности или неудачи, а также самолюбие. Если стыд является угрозой для отношений, стыд является самым социальным из основных эмоций». Он также подчеркивает, что остальные эмоции, такие как страх и гнев не являются как стыд исключительно социальными, что будет подробнее рассмотрено ниже.

Чувство стыда может работать и в обратном направлении, то есть слишком большое почтение к человеку может вызывать у него смущение. Таким образом, стыд действительно проявляется в большинстве социальных взаимодействий, даже если социальные связи не находятся под угрозой разрушения, индивиды склонны постоянно предвидеть действия, которые приведут к этому, как и предполагал Гофман.

Вина

Всем культурам удается заставить людей усвоить свои социальные нормы, а также усвоить психологические механизмы сдерживания неприемлемых мыслей и поведения. Таким образом, утверждается, что в одних культурах для регулирования поведения больше внимания уделяется чувству вины, в то время как в других - чувству стыда. Анализ чувства стыда является более распространенным в научной литературе, в то время как анализу чувства вины не уделяется полноценных аналитических работ. Однако можно попытаться провести различие между этими двумя механизмами опираясь на уже упомянутую работу Рут Бенедикт [9].

Согласно автору, в культурах, которые более индивидуалистичны, главная ответственность лежит на человеке. Люди принимают свои собственные важные жизненные решения (например, какую работу выбрать или за кого выходить замуж) и вынуждены жить с последствиями своего выбора. Таким образом, утверждается, что вина является ключевым мотивом. (Я не делаю ничего плохого, потому что это заставит меня чувствовать себя плохо).

В культурах, которые являются более коллективистскими, основная ответственность лежит на других - своей семье, племени, религии или других институтах. Важные люди в своей группе принимают ключевые жизненные решения для индивидуума (например, какую работу выбрать или за кого выходить замуж), потому что они обладают необходимыми знаниями и властью, и основная ответственность лежит на них и на группе. Таким образом, утверждается, что стыд является ключевым мотивом. (Я не делаю ничего плохого, потому что это сделает меня плохим для моей референтной группы, я «потеряю лицо» и другие подумают обо мне плохо).

Таким образом, вина и стыд различаются по субъективному опыту, по отношению к аспектам личности, а также по социальному и культурному контексту и функциям. Если чувство вины является сугубо индивидуальным и взращиваемым в индивиде в процессе социализации, допустим вербального осуждения со стороны родителей, то чувство стыда является продуктом представления себя в глазах других.

Страх

В работе Поповича (2014) подчеркивается, «что надежды, страхи, опасения человека в значительной мере пересекаются с социальными ожиданиями и являются своеобразным «строительным материалом» перспективных линий развития, будущего личности» [3, с.54].

В данной перспективе интерес представляет статья А. Тюдора [60], посвященная концептуализации понятия страха. В этой статье автор рассматривает некоторые концептуальные проблемы, с которыми сталкивается социологический анализ страха. Автор делает это, размышляя о простых ситуациях страха, иллюстрируя, что даже в самых элементарных формах страх является частью комплекса физических, психологических, социальных и культурных отношений. Тюдор приводит два распространенных способа концептуализации страха: как эмоции и как культура.

Эмоции в определённых отношениях являются в высшей степени индивидуальным опытом. Однако также важно мыслить макроскопически, рассматривая конкретные социальные образования как способствующие конкретным формам эмоциональности и отражающие их. «Или, в более общем плане, характеризовать целые общества как "эмоциональные" в том смысле, что их члены обычно обладают определенными эмоциональными атрибутами в конкретных социальных обстоятельствах» [60, p.243]. В течение определенного периода времени, и в, частности, в социально-культурном контексте, конкретные формы эмоциональности широко практикуются, активно используются и обычно ожидаются членами социальных коллективов.

...