"Архетип" как категория философии культуры

Термин «Urbilder» использует также Эдуард Гартман (1842-1906 гг.) в работе «Философия бессознательного». Перебирая различные сферы опыта, как внутреннего, так и внешнего, Гартман находит в них основные группы явлений, объяснимых только действием метафизического духовного начала, некоторых первооснов сущего - именно в этом смысле он использует термин «Urbilder». На основании несомненных фактических данных, путем индуктивного естественноисторического метода Гартман старается доказать действительность этого бессознательного или сверхсознательного первичного субъекта воли и представления. Результаты своего эмпирического исследования Гартман выражает в следующих положениях: 1) «бессознательное» образует и сохраняет организм, исправляет внутренние и внешние его повреждения, направляет его движения и обусловливает его употребление для сознательной воли; 2) «бессознательное» в качестве Urbilder дает в инстинкте каждому существу то, в чем оно нуждается для своего сохранения и для чего недостаточно его сознательного мышления, например, человеку _ инстинкты для понимания чувственного восприятия, для образования языка и общества и многого другого; 3) «бессознательное» сохраняет роды посредством полового влечения и материнской любви, облагораживает их посредством выбора в половой любви и ведет род человеческий в истории неуклонно к цели его возможного совершенства; 4) «бессознательное», в качестве Urbilder, часто управляет человеческими действиями посредством чувств и предчувствий там, где им не могло бы помочь полное сознательное мышление; 5) «бессознательное» своими внушениями в малом, как и в великом, споспешествует сознательному процессу мышления и ведет человека в мистике к предощущению высших сверхъестественных единств; 6) оно же, в качестве Urbilder, наконец, одаряет людей чувством красоты и художественным творчеством (184; С.273).

Понятие «Urbilder» использует и Пауль Наторп (1854-1924 гг.), немецкий философ, представитель марбургской школы неокантианства. В работе «Учение Платона об идеях» дана оригинальная интерпретация платоновской «идеи», которую Наторп лишил онтологического статуса как существующую независимо от мышления, и трансформировал в исключительно логический закон. Понятием «Urbilder» П.Наторп определяет изначальное единство трех высших инстанций - мышления, бытия и познания(71 С.357). Кроме того, ученый понятие «Urbilder» раскрывается как побудительное начало научного познания, изначальный акт мышления, определяющий всё содержание научного знания, «первоисточник», связывающий противоположные деятельности _ обособление и объединение.

В зелый период творчества К.Г.Юнг, по-видимому, решил вернуться к платоновской традиции и ввел понятие «архетип». Эта позиция отражена в работе «Психологические типы»(1921г.), с которой, собственно, начинается его мировая слава. Впервые в этой работе появляются понятия «архетип» и «колективное бессознательное».

1.2 Архетипическая теория К.Г.Юнга: сущность, эвристические возможности

Понятие «архетип коллективного бессознательного» актуализированное в рамках аналитической психологии дает новое обоснование явлению культуры, именуемому архетипом, связывая его со всей историей эволюции человеческой психики во всех ее культурных проявлениях.

Понятие «архетип» впервые находит теоретическое обоснование в работах швейцарского психолога К.Г. Юнга, занимавшегося изучением психики, в особенности соотношением сознательной и бессознательной ее сфер. Руководствуясь стремлением «раскрыть тайну человеческой личности», Юнг пришел к мысли, что «…при изучении человека нельзя принимать во внимание только его сознание, считая его (сознание) единственной формой психологического бытия» (177;С.341).

Многие труды К.Г. Юнга посвящены исследованию тех сфер, которые традиционно относят к мистике. В таких работах, как «Психология бессознательного», «Архетип и символ», «Психология и алхимия», «Архетипы и коллективное бессознательное», «Архетипика мифа», «Дух Меркурий», «Парацельс как духовное явление», «Душа и миф. Шесть архетипов» и других. Юнг показывает, как образы древней мифологии и понятия средневековой алхимии «работают» в душе современного человека. С именем Юнга связывают два понятия, введенные им в психологию - это «коллективное бессознательное» и «архетип». Эти понятия придали психологии историческую глубину и расширили ее компетенцию от личных проблем человека до общечеловеческих. «Юнг показал, что коллективная душа развивается на протяжении многих веков, сохраняя неизменными образы своего прошлого, которые становятся основой культуры», _ утверждает Н.В. Фишбейн, автор статьи «К.Г. Юнг об архетипах как основе понимания сознательной деятельности человека» (146;С.241-245).

В сущности, К.Г. Юнг стал основоположником нового направления психологии _ архетипической психологии. Первая стадия в развитии этой психологии была связана с опытом самоанализа Юнга и его работой с пациентами в больнице Бургхольц. Он обнаружил, что образная система его пациентов распадается на модели, что эти модели напоминают миф, легенду, сказку и что воображаемый материал не восходит к восприятию, памяти или сознательному опыту. Образы казались Юнгу отражением универсальных способов переживания и поведения. Юнг обозначил их как «первичные образы» (Urbilder).

Юнг решил для себя, что никакая теория миграции не может объяснить единообразия некоторых культурных мотивов в мифах, легендах, сказках, и пришел к заключению, что существует некая часть психики, которая является общей для всего человечества. Ученый назвал ее «коллективным бессознательным». Это существенно отличало теорию Юнга от теории Фрейда, который делал акцент на подавление когда-то сознательного материала и «помещение» нежелательных воспоминаний на задний план психики. Фрейд называл это личным бессознательным, хотя и допускал возможность того, что некоторые элементы бессознательного никогда не были сознательными. Оппонируя Фрейду, Юнг выдвигает понятие «коллективное бессознательное». Оно, по словам Юнга, «…идентично у всех людей и образует тем самым всеобщее основание душевной жизни каждого, будучи по природе сверхличным» (177; С.99). По мнению философа, коллективное бессознательное передается по наследству и является основанием для формирования человеческой психики. Бессознательное непрерывно воспроизводит символы, значение которых шире индивидуального опыта.

К 1917 году Юнг стал говорить о том, что коллективное бессознательное проявляется в форме доминант, особых узловых точек, вокруг которых концентрируются образы, содержанием коллективного бессознательного являются прообразы, проформы человеческого поведения и мышления. В 1919 году Юнг ввел термин «архетип». Понятие «Urbilder» было заменено К.Г.Юнгом на понятие «архетип» по ряду причин.

Вот как объясняет Юнг обращение к понятию «архетип» в работе «Архетипы коллективного бессознательного»: «Выражение «архетип» встречается уже у Филона Иудея по отношению к бессознательному в человеке. Также и у Иринея, где говорится: «Творец мира не из самого себя создал это, он перенес из посторонних ему архетипов»» (177;С.87). Юнг настаивает: «В Библии Бог называется «Изначальный свет». Далее Юнг продолжает: «Хотя у Августина слово «архетип» и не встречается, его заменяет «идея». Идеи, которые сами не созданы, которые содержатся в божественном уме» (136;С.112). Именно это значение понятия «архетип» привлекало ученого. К.Г.Юнг писал, что «архетип» _ это пояснительное описание платоновской идеи. Автор теории архетипов утверждал, что «это наименование является верным и полезным для наших целей, поскольку оно значит, что, говоря о содержании коллективного бессознательного, мы имеем дело с древнейшими, лучше сказать, изначальными типами, то есть испокон веку наличными всеобщими образами» (177; С.92). То есть в исторически сложившимся значении понятия «архетип» Юнга привлекала универсальность, всеобщность. Используя этот термин, он хотел избежать любого намека на то, что речь идет о содержании, а не о наследственной, непредставимой фундаментальной структуре.

Архетип рассматривается Юнгом как чисто формальное понятие, скелет, который затем облекается в плоть с помощью образной системы идей, мотивов и так далее. «Архетипическая форма наследуется, но содержание изменчиво, подвержено влияниям окружающей среды и историческим переменам», _ писал Юнг(177;С.99). Мыслитель интерпретирует человеческие фантазии как воспоминания об особых доисторических переживаниях, он приходит к выводу, что содержание этих фантазий наследуется от предшествующих поколений. Формы и модели мышления заданы человеку наследственно.

Юнг неоднократно подчеркивал, что теория «изначальных идей» никоим образом не является его «изобретением». «Мы обнаруживаем эти идеи, _ пишет Юнг, _ в работах Адольфа Бастиана, у Ницше. Во французской литературе, Юбер, Мосс и Леви-Брюль высказывали сходные идеи»(177;С.99).

Архетипические темы, в видении Юнга, можно выявить во всем культурном наследии. Сказки, мифы, искусство, политика - все пронизано архетипическими образами. «В мифологии и фольклоре различных народов некоторые мотивы повторяются чуть ли не в идентичной форме. «Я назвал эти мотивы архетипами, под которыми я понимаю формы и образы, коллективные по своей природе, встречающиеся практически по всей земле как составные элементы мифов и являющиеся в то же самое время автохтонными, индивидуальными продуктами бессознательного происхождения. Архетипические мотивы берут свое начало от архетипических образов (или образцов, своего рода «матриц») в человеческом уме, которые передаются не только посредством традиции или миграции, но также с помощью наследственности», _ писал Юнг (177;С.165).

С 1946 года Юнг начинает проводить четкое различие между понятием «архетип» и понятием «архетипический образ». Он говорит об архетипе как о непознаваемом ядре, которое «никогда не было сознательным и никогда не будет, оно было и есть только интерпретируемо» (177;С.266). «Мы имеем дело с древнейшими, лучше сказать, изначальными всеобщими образами. Для точности необходимо различить «архетип» и архетипическое представление. Архетип сам по себе является гипотетическим, недоступным созерцанию образом. То, что подразумевается под «архетипом», проясняется через его соотнесение с мифом, тайным учением, сказкой», _ полагал Юнг (177;С.309).

Юнг был убежден, что одинаковый мозг и телесная структура людей рождают тенденцию функционировать сходным образом. Рождение, воспитание, половое созревание, смерть - это, в широком смысле, сходный опыт всех людей. Следовательно, если архетипы являются общими, они также должны быть унаследованными. Критики Юнга настаивали на том, что не существует никаких архетипов. «Они частично правы, _ соглашается Юнг, _ архетипы действительно не существуют, как не существует в природе, например, ботаническая система. Но станет ли кто-нибудь отрицать существование в природе семейств растений на этом основании» (175;С.309). Основная идея Юнга заключалась в том, что архетипические модели он рассматривал как «биологические нормы психической деятельности». Ученый приходит к выводу, что некоторые фундаментальные переживания повторяются в течение миллионов лет. Такие переживания вместе с сопровождающими их эмоциями и аффектами образуют структурный психический фон - готовность проживать жизнь, согласно пограничным линиям, уже заложенным в психике. «Коллективное бессознательное - это образ мира, который формировался в течение миллионов лет. В этом образе определенные черты, архетипы или доминанты выкристаллизовались с течением времени. Они являются главными силами», _ констатирует Юнг (177;С.151). Понятием «архетип» обозначается некоторая система образов, обуславливающая готовность психики к действию. В его видении, образы, происходящие из архетипических структур, вовлекают человека в поиск аналогий в окружающем мире.

Юнг связал архетипы и их функционирование с инстинктами. Архетип и инстинкт выполняют, по Юнгу, сходные функции, занимают сходное положение в психологии и биологии соответственно. Коллективное бессознательное состоит из суммы инстинктов и архетипов. Архетипический образ и воплощает, и побуждает инстинкт, он же обозначает цель инстинкта, утверждает Юнг. «Архетип, как таковой, существенно отличается от исторически ставших или переработанных форм»,_ писал ученый (177;С.99), Архетипы являются «…инстинктивным вектором,... точно таким же, как импульс у птиц вить гнезда, а у муравьев строить муравейники»(177;С.98). Однако эти инстинкты особого рода, Юнг настаивал на том, что: «Они проявляют себя в фантазиях и часто обнаруживают свое присутствие посредством символических образов... Они не имеют определенного происхождения; они воспроизводят себя в любое время и в любой части света - даже там, где прямая передача или «перекрестное оплодотворение» посредством миграции полностью исключены» (177;С.15)

Поскольку архетипические слои психики в каком-то смысле фундаментальны, полагал Юнг, они производят образы и ситуации, которые имеют огромное воздействие на человека, захватывая и удерживая его, зачастую с сопутствующим этому ощущением тайны и ужаса.

Анализируя бессознательное, Юнг выделяет в его пространстве несколько слоев, соответствующих опыту жизни различных человеческих общностей:

- личное;

- групповое;

- семейное;

- национальное;

- расовое;

- общечеловеческое;

а еще глубже - бессознательное, общее для человека и животного.

Юнг считал, что идея единства мира была разрушена ньютоновской научной революцией и Просвещением. Образ божественного разума, пронизывающего все сущее, не мог пережить развития эмпирической науки наблюдений, систем, подсистем и принципов, которые постепенно разрабатывались. Смерть Бога была также смертью unus mundus -Универсума, Единого Мира. Юнг направляет свои усилия на возрождение этого понятия, когда размышляет о бессознательном. Он пишет: «Поскольку психика и материя содержатся в одном и том же мире, и, более того, находятся в постоянном контакте друг с другом и, в конечном счете, основываются на непредставимых трансцендентальных факторах, не только возможно, но и вполне вероятно, что психика и материя - это два различных аспекта одного и того же» (177;С. 418). Здесь он восстанавливает идею unus mundus не столько в том смысле, что все подчиняется одному и тому же правилу, сколько в том плане, что каждый слой существования тесно связан со всеми другими слоями. Юнг связывал унитарную интеграцию человека с интеграцией мира, и поэтому его размышления о природе Вселенной находятся в гармонии. Поэтому подход Юнга холистичен (хотя он сам и не использует это слово) в том плане, что его интересует целое, которое всегда больше и важнее, чем его части. С точки зрения исторической перспективы Юнг придерживается системного мировосприятия в том плане, что действие в одной части unus mundus имеет воздействие на всю систему.

В духе восточных философских традиций Юнг трактует мир как единый и вместе с тем многослойный, состоящий из материальных и духовных пластов. Психика, считает Юнг, есть своего рода «тело», имеющее две стороны духовную и материальную, которые незаметно и непрерывно переходят друг в друга, подобно поверхности ленты Мебиуса. Одна соприкасается с физической, другая с духовной сферами Универсума. Материальный пространственно-временной континуум мы познаем посредством образного восприятия и рассудочного мышления, считает Юнг. С космической, духовной сферой, в которой прошлое, настоящее и будущее сосуществует, мы прикасаемся путем интуиции. Сознание обращено к материальным, конечным структурам. Бессознательное соприкасается с идеями - архетипами и является опосредующим звеном между человеком и космосом. Именно через категорию «архетип» К.Г. Юнг пытается восстановить единство мира, объясняя это тем, что дневное бодрствующее состояние имеет дело с малым, случайно вырванным из Универсума фрагментом, тогда как бессознательное вступает в контакт с Абсолютом как целым. Сны, фантазии - не только продукты бессознательного, но и послания из Универсума, полагает Юнг. Они содержат ценнейшую информацию, поскольку каждый из нас не только член общества, считает Юнг, но и житель Вселенной, обладатель бессмертной души. Глубинный смысл событий в истории и личной жизни человек может вывести из символики снов путем погружения во внутреннюю психическую реальность.

Коллективное _ общечеловеческое _ бессознательное хранит в себе в спрессованном виде следы древних мыслей и впечатлений. Но еще глубже лежат слои, которые уже давно не являются продуктами какого бы то ни было отражения, а выступают как фундаментальные структуры мира. В бессознательном, утверждает Юнг, сложились обобщенные образы-схемы, которые служат основой категоризации всех видимых и мыслимых явлений. Только благодаря архетипическим схемам возможна человеческая логика. «Бессознательное выступает не как антагонист культуры, а как ее общая основа, источник творческого воображения, хранитель информации и принципов логики»,- приходит к выводу Юнг (177;С.259). Жизненная и культурная задача, по Юнгу, состоит в том, чтобы достичь их всестороннего и живого единства.

Таким образом, согласно теории Юнга, структурным элементом коллективного бессознательного являются архетипы - общечеловеческие первообразы, накопившиеся в коллективном бессознательном в течение многих тысяч лет и передающиеся по наследству. Архетипы могут быть осознаны и появиться в сознании человека только косвенно - в виде обобщенных образов, понятий или ситуаций. Они проявляются в общечеловеческой символике в виде мифов, сновидений, верований, произведений искусства. «Следует отказаться от мысли, _ писал ученый, _ что архетип можно объяснить... Всякая попытка объяснить окажется не чем иным, как более или менее удачным переводом на другой язык» (177;С.165).

Юнг разводит понятия «архетип» и «архетипические» образы, его выражающие. Число архетипов ограничено одним десятком, число продуцируемых им образов множественно. Основные архетипы: Тень, Анима/Анимус, Великая мать, Дух, Ребенок, Шут (Трикстер), Самость.

Архетип Самость. К. Г. Юнг определяет самость как «целостный спектр психических явлений»(183;С.153), это некая психическая тотальность, единство личности как целого, призванное объединить входящее в сферу сознания и бессознательное. Архетип самости эмпирически невозможно отличить от образа Бога. Вообще он обнаруживает себя в десятках образов, возникающих из глубин подсознания. Для западного человека это, прежде всего, образ Христа. Юнг пишет: «Христос репрезентирует архетип самости... Он _ наш культурный герой, независимо от своего исторического существования воплощающий миф о божественном Первочеловеке, мистическом Адаме. Он занимает центр христианской Мандалы» (183;С.50).

Самость у Юнга понимается как нечто большее, чем просто архетип - это цель развития каждой человеческой личности. Этот архетип можно сравнить с некой программой самореализации, индивидуации, заложенной в каждом человеке. Как отмечает Е.М. Мелетинский, этот архетип имеет телеологический смысл (103;С.53). Сущность индивидуации, по Юнгу, состоит в достижении личностного слияния коллективного и универсального с одной стороны и, с другой стороны, уникального и индивидуального. В книге «Структура психики и процесс индивидуации» К. Юнг пишет о том, что требование Самости неодолимо и заключается в необходимости аналитической работы сознания. Стоит упомянуть, что Самость изображают в виде круга или мандалы. Юнг писал: «Только постепенно я открыл для себя, чем действительно является мандала: она есть самодостаточность, внутренняя целостность, которая стремится к гармонии и не терпит самообмана. Так вечный смысл стремится к вечной смене от воплощенья к перевоплощенью» (184;С.86).

Архетип Тень. Его функцией, по Юнгу, является репрезентация негативной стороны Эго или той стороны личности, которую сознание предпочитает не замечать. Тень может вызывать приступы безудержного гнева, импульсивные поступки и высказывания. Юнг приводит в качестве иллюстрации образы брата Медарда из романа Гофмана «Эликсир Сатаны» и Мефистофеля из «Фауста» Гете.

Архетип Трикстер (Плут, Обманщик). Этот архетип, в видении Юнга, характеризуют безудержная страстность, буйство и инфантилизм. Образные воплощения встречаются в плутовских историях, сказках о животных, карнавальных мистериях и шествиях, в мифах о плутовстве Гермеса. «В своих наиболее отчетливых проявлениях он предстает как верное отражение абсолютно недифференцированного человеческого сознания, соответствующего душе, которая поднялась над уровнем животного», _ уточняет Юнг (177;С.346).

Архетип Матери представляет собой интерпретацию Юнгом материнского комплекса Фрейда. По сравнению с другими этот архетип более сложен. Проявления его многообразны, он может активизироваться в самых разных ситуациях: «Его суть - магический авторитет всего женского, мудрости, чего-то благостного и темно-дремучего, захватывающей бездны...», указывает Юнг (177;С.221). Образными репрезентациями этого архетипа являются Кора и Деметра в мифах, София в христианско-мистической традиции; корова, печь, скрытое убежище - в сказках. Этот архетип играет огромную роль в психической жизни человека, так как формирует стереотипы поведения и личностных взаимоотношений.

Анима/Анимус. Архетип Анимы, по Юнгу, формируется под влиянием матери и тех женщин и женских образов, которые оказали влияние на психику ребенка. Репрезентациями Анимы могут быть Афина, Афродита, Артемида - в мифе; принцесса, русалка, фея - в сказке. Используя материал литературных произведений, Юнг пишет о разных этапах развития Анимы: образ Евы воплощает стадию биологическую, инстинктивную; прекрасная Елена соответствует соединению эстетического и сексуального начал; дева Мария персонифицирует стадию духовного просвещения и знания; София - мудрость постижения запредельного и божеского.

Аналогично, Анимус имеет четыре степени развития, считает Юнг. Сначала он выступает как олицетворение простой физической силы, как атлет - чемпион - Тарзан или Геркулес - работящий, надежный, но духовно ограниченный. На следующей стадии Анимус обладает инициативной способностью к целенаправленным действиям. Он может представляться властным лицом, руководителем. На третьей стадии Анимус становится Словом, Мудростью, предстает как профессор или священник. На высшей ступени он становится воплощением Смысла. Через него приобретают новое знание, он дает духовную твердость, внутреннюю красоту.

Таким образом, выстраивается путь постижения Анимы/Анимуса - от животного к божественному, от материи к духу.

Архетип Ребенка, по мнению К.Г.Юнга, являет себя в образах богов - младенцев, карликов, эльфов, механических человечков средневековых легенд. Юнг указывает, что этот архетип означает нечто «вырастающее в самостоятельность... и психологическое состояние незнания, неразличимости субъекта и объекта, возврат к бессознательной идентичности человека и мира» (177;С.117).

Архетип Дух, по Юнгу, репрезентируется как в образах мудрого старца, доброго волшебника, помогающих животных, так и злого колдуна, мага, лешего, жадного гнома. В литературе образные проявления этого архетипа характерны для произведений романтической школы, например, в произведениях Г.А.Гофмана _ Коппелиус в «Щелкунчике», Архивариус в «Золотом горшке», Маг в «Крошке Цахес». «Дух угрожает инфляцией наивно мыслящему человеку, а душевная неразвитость и отсутствие духовных устремлений могут превратиться в необузданный материализм, усиленный маниакальной самонадеянностью или угасанием самостоятельной личности», _ поясняет Юнг (177;С.295).

Анализируя теорию архетипов К.Г.Юнга, можно отметить, что архетипам, в юнгианском прочтении, свойственно связывать сознание и бессознательное, аккумулировать психическую энергию, обладать амбивалентностью, проявляя себя в образной форме сновидений и творчества, также и в безотчетных действиях; они связаны между собой, зачастую воздействуя комплексно, выстраиваются в иерархию, главное место в которой занимает Самость.

В многочисленных работах К.Г.Юнга можно найти множество фактов, которые подкрепляют теорию архетипов. Это, в первую очередь, повторяющиеся образы и мотивы сновидений, образы видений и галлюцинаций, феномены одержимости, синхронистические феномены (смысловые соответствия при отсутствии причинных), события из области личной жизни (в основном, на материале устных свидетельств) и общественной жизни (исторические факты). Кроме того, повторяющиеся мифологические сюжеты, образы религиозных текстов и произведений художественного творчества (изображения, тексты), философские рассуждения (например, алхимические трактаты), символика, события из области личной и общественной жизни, особенности жизнедеятельности первобытных племен.

К. Юнг утверждал, что сознательное и бессознательное дополняют друг друга, более того, оба они есть источники культуры. Подход Юнга к этой проблеме психологический, но он не замыкался в рамках клинического метода как основного средства анализа, предопределявшего и объекты изучения. Предметом его изучения были литература, философия, мифология и религия (восточные верования), история культуры, а также экзотические ритуалы и мистика. В своих исследованиях он использует не только эмпирические методы, но и одним из первых приходит к выводу, что для понимания человеческой личности и культуры нужно выйти за строгие формулы естествознания и попытаться проникнуть в саму историю человеческой культуры.

1.3 Развитие архетипической теории архетипов в науке XX века

Учение К.Г. Юнга неоднократно подвергалось критике. Однако общие основы теории уточнялись, модифицировались и находили воплощение как в психологии, так и в иных дисциплинах.

В обзоре работы К.Г.Юнга «Архетипы и коллективное бессознательное», написанном в 1961 году известным ученым-психологом М.Хобсоном, указывается, что часто понятие «архетип» представлено и как объясняющее понятие, подобно семьям в ботанике, и как понятие феноменологическое, напрямую связанное с опытом (157;С.113). То, что архетип - это формальное понятие без материального существования и его следует отличать от архетипических образов и представлений, - центральное положение теории Юнга. Однако, как указывает Хобсон, Юнг придерживается этого различия только тогда, когда он подробно рассматривает эти понятия. В целом же в текстах Юнг очень часто использует этот термин свободно и небрежно, говоря об архетипических формах и мотивах и даже об очень детализированных образах фантазии. Иногда это слово относится к особому образу (форме, которую принял архетип), а иногда к форме архетипа, его структуре, в отличие от его содержания, образа.

Центральным моментом в концепции Юнга, в видении М.Хобсона является то, что архетипический образ отличен от образа памяти, несмотря на то, что содержание их обоих может быть сходным вследствие вездесущности архетипа и его воздействия на память. С точки зрения Хобсона, использовать слово «архетип» для обозначения особых образов, таких как «архетип змеи», неразумно, поскольку слово «змея» - это образ восприятия или памяти.

Хобсон полагает, что есть несколько критериев для определения архетипического образа, которые он взял из работ самого Юнга и которым практически невозможно соответствовать. Архетипические образы:

должны быть выдержаны временем, чтобы можно было определять образ как архетипический;

их материал должен быть особым, проявляться регулярно у разных людей, также и у одного человека;

образная система должна проявляться в различных культурах и в разные эпохи;

должно присутствовать сходное значение, когда бы и где бы ни возникал этот образ;

не должно быть никакой возможности приобрести образную систему через аккультурацию.

Это приводит к тому, что Хобсон сомневается: действительно ли мифы и сказки свободны от культуры, как считает Юнг и как того требует его теория? М.Хобсон предполагает, что они являются «сложными сознательными формулами с социальным контекстом» (157;С.73).

Другой известный психолог Ж.Гловер в 1950 году высказывал свои сомнения по поводу того, насколько старое, каковым считается архетип, следует считать мудрым или почтенным. Мышление доисторического человека, считает Гловер, было значительно «моложе», чем мышление современного человека, и он должен обладать меньшим коллективным бессознательным, которое обеспечивает ему мудрость и знание. «Как может унаследованная тенденция дать мудрость и знание? Мудрость растет вместе с развитием понятийных форм, которые зависят, в свою очередь, от образования слов и от силы речи» _ вопрошает Ж. Гловер, (129;С.55). В заключение Ж. Гловер напоминает нам, что «психически старое когда-то было онтогенетически молодым, и вообще грубым» (129;С.69).

В работах К.Г. Юнга можно найти ответы Ж. Гловеру. Полемизируя с ним Юнг утверждал, что примитивный склад ума отличается от цивилизованного в основном тем, что сознание примитивного намного менее развито в плане протяженности и интенсивности (188;С.88-89). Такие функции, как мышление, воля, чувства, по мнению К.Г. Юнга, еще не дифференцированы; они до-сознательны. «Например, в случае с мышлением это проявляется в том обстоятельстве, что дикарь не мыслит сознательно - его мысли появляются сами»-, пишет Юнг(188;С.88-89). Спонтанность акта мышления зависит не от его сознания, настаивал Юнг, но от его бессознательного, и архетипов бессознательного, которые прорываются в его сознание (176;С.233). Далее К.Г. Юнг утверждает: «Наши души, как и тела, состоят из тех же элементов, что тела и души наших предков» (177;С.175). Коллективное бессознательное концентрирует в себе «реликты архаического опыта, что живут в бессознательном современного человека», тем самым осуществляется память о прошлом, то есть архетипическая память.

Учение К.Г. Юнга об архетипах коллективного бессознательного оказало влияние на такие науки, как психология, психолингвистика, антропология, литературоведение, искусствоведение, культурология и другие.

Так, в работе по психолингвистике «Синтаксические структуры» (158) Н. Хомский описывает неизменяемую модель овладения языком у детей. Он говорит об «универсалиях» и проводит аналогии с архетипами.

Известный французский ученый Ж. Пиаже в работе «Избранные психологические труды» исследует «схемы», которые являются врожденными и лежат в основе мыслительной деятельности, процессов приобретения знания. По мнению ученого, эти схемы способны ввести воспринимаемое окружение в свои круги и напоминают архетипы своей врожденностью, активностью и их потребностью в соответствиях из окружающей среды (112;С.178).

В области антропологии последователем Юнга можно считать К. Леви-Стросса, который стремился выявить природу коллективных явлений. Исследуя структуру и значения мифа, Леви-Стросс заключил, что настоящие явления _ это трансформации более ранних структур или инфраструктур: «…структура примитивных мыслей присутствует в нашем сознании» (85;С.16). Сейчас очевидно, что учение о бессознательном Леви-Стросса имеет много сходного с теорией Юнга. Свой метод структурного обобщения фактов Леви-Стросс излагает в своей главной научной работе _ книге «Структурная антропология». Обобщение фактов, по мнению Леви-Стросса, означает выявление в них устойчивых структурных элементов, проявляющихся на бессознательном уровне и сравнение, сопоставление их между собой. Леви-Стросс делает вывод о наличии устойчивых структурных универсалий, которые выявляются лингвистикой, антропологией, этнологией (85;С.16). К. Леви-Строссом был с успехом применен структурный метод анализа культуры по отношению к примитивным обществам. Мифологическое мышление, по Леви-Стросу, специфично для архаических обществ и противостоит индивидуальному, как бессознательное - сознательному. Миф для него - инструмент первобытной логики, которая оперирует архетипическими бинарными оппозициями типа высокий/низкий, небо/земля, правый / левый, парный / непарный, священный /профанный и так далее. Миф для Леви-Строса - это, прежде всего, способ реконструкции архаического мышления, как способа репрезентации архетипических образов бессознательного. К. Леви-Стросс в работах понятие «архетип» не использовал, но использовал понятие «архетипический» в значении устойчивых структурных универсалий бессознательного (85;С.101).

Мысль о том, что архетип является алгоритмом мышления, заставляет совершенно иначе подойти к понятиям «архетип» и «бессознательное». Несмотря на то, что Ж. Лакан не использовал понятие «архетип», и его теория имеет определенные различия с архетипической теорией, Юнг, возможно, согласился бы с ним в том, что бессознательное организовано в очень сложную сеть, регулируемую ассоциациями, и, прежде всего, «метафорическими ассоциациям». (77;С.233). Структурный психоанализ Ж.Лакана выделяет в психике слои Реального, Воображаемого и Символического. Символическое структурирует бессознательное с помощью основополагающей и универсальной системы законов, считает ученый, а Воображаемое приближается к психологической реальности, процессам внутреннего мира (таким как фантазия, проекция), его позициям и образам, возникающим из внешней жизни, но не эквивалентным ей. Здесь, по мнению Лакана, выявляется принципиальная зависимость индивида от окружающих его людей. Реальное соответствует не только внешней реальности, но также тому, что можно назвать тайной реальности. Ж. Лакан считает, что реальное - это нечто ускользающее от дискурса, воплощение невозможного. Воображаемое - это архетипический образ «Я», к которому стремится Реальное. По мнению Лакана, Символическое наполняет собой Воображаемое, Воображаемое использует Реальное, а Реальное разыгрывается по законам Символического (77;С.233). Можно рассматривать теорию Ж. Лакана (Символический и Воображаемый порядки) как совместимую с теорией Юнга (коллективное бессознательное и личное бессознательное).

Понятие «архетип» актуализируется в рамках этнологии и глубинной психологии. В 1920-60-х годах представителями этой дисциплинарной сферы осуществляется интенсивное исследование мифологии. При этом К. Кереньи, Э. Нойман, Ш. Бодуэн, Дж. Кемпбелл определяют основу мифа как генетически наследуемое человеком «коллективное бессознательное», состоящее из совокупности архетипических образов (146;С.242).

Такое понимание мифа базируется на теория Юнга, который процесс мифотворчества рассматривал как ничто иное, как трансформацию архетипа в образы, «невольные высказывания о бессознательных душевных событиях» на языке объектов внешнего мира (177;С.118). К.Г.Юнг видел в архетипах творческое начало, он полагал, что при всей своей формальности, бессодержательности, крайней обобщённости архетипы имеют свойство «по мере того как они становятся более отчетливыми, сопровождаться необычайно оживленными эмоциональными тонами,... они способны впечатлять, внушать, увлекать», поскольку восходят к универсально-постоянным началам в человеческой природе (177,С.118).

Понятие «архетип» в работах этнологического плана служит инструментом исследования разнообразных артефактов этнических культур. Так, представители ритуально-мифологической школы - М. Бодкин, Н. Фрай, К. Вейзингер, Дж. Викери - выработали специфическую практику анализа художественного текста, рассматривая произведение с точки зрения использованных автором ритуально-мифологических схем и архетипических образов. Центральным постулатом ритуально-мифологической школы стало утверждение, что «ритуальные архетипы» лежат в основе любого словесного творчества и определяют облик всех литературных жанров, а в том случае, когда эти универсальные схемы используются авторами «бессознательно», их следует реконструировать с помощью соответствующей методики(146;С.243).

При изучении мифов используется целый ряд понятий и терминов, производных от лексемы «архетип»: «архетипическая модель», «архетипические черты», «архетипические формулы», «архетипические мотивы». Чаще всего понятие «архетип» отождествляется или соотносится с мотивом.

Понятие «архетипический мотив» было введено А.Н. Веселовским и определялось как «простейшая повествовательная единица, образно ответившая на запросы первобытного ума или бытового наблюдения» (27;С.305).

В работе Е.М. Мелетинского «О литературных архетипах» (1994) содержатся определения понятий «литературный архетип» и «архетипический мотив». Так, понятием «архетип» исследователь именует «постоянные сюжетные элементы», которые складываются в архаических нарративах и позднее сохраняются в литературе в качестве «единиц некоего «сюжетного языка»» (103;С.5). Е.А.Мелетинский указывает, что под понятием «архетипический мотив» следует «подразумевать некий микросюжет, содержащий действие, агенса, пациенса и несущий более или менее самостоятельный и достаточно глубинный смысл»» (103;С.50).

Понятие «архетип» широко применяется в фольклористике. Насыщенность фольклора архаическими мотивами приводит к тому, что понятие «архетип» становится необходимым инструментом его исследования. Представители мифологической школы ХIХ века _ В. и Я. Гримм, В. Буслаев, А. Афанасьев _ опиравшиеся на философские идеи Ф.В.Й. Шеллинга и Ф. Шлегеля, исходили в своих исследованиях из идеи архетипичности фольклора. Они объясняли многие явления в фольклоре разных народов древнейшей мифологией, а содержание самих мифов _ обожествлением явлений природы, а также поклонением демоническим существам и силам.

Понятие «архетип» используется, кроме того, в искусствоведческой практике. Так, в работе А.В. Топорова «Глубинные психологические механизмы взаимодействия с искусством в музыкально-педагогическом процессе» (140) понятием «архетипы» обозначаются древние звуковые образы, отложившиеся в глубинах бессознательного. В процессе восприятия музыки, как утверждает автор, возникает индивидуальное бессознательное переживание, помогающее понять музыку (140;С.151-170). Автор статьи пишет об архетипах, которые восходят к глубокой древности и основаны на фундаментальных психологических представлениях, звуковой памяти рода, которые могут служить ключом к обоснованию принципов музыкального восприятия.

Экспансия понятия «архетип» в разные сферы знания приводит к тому, что это понятие выступает как инструмент теоретических изысканий рекламного дела и менеджмента. Понятия «архетип», «архетипические образы», «архетипические символы» используются в исследовательских работах, посвященных рекламному делу. Так, В.В.Ученова в статье «Символизация в рекламном творчестве» рассматривает некоторые архетипические образы в товарных знаках. Разработка товарных знаков, как считает автор статьи, в современном рекламном бизнесе поставлена на научную основу. В настоящее время, кроме эстетического дизайна товарных знаков, огромное внимание уделяется восприятию таких знаков на психологическом уровне, активно применяются архетипические символы (142;С.40-49).

Используется понятие «архетип» в теории менеджмента. Так, Й.Штайрер в работе «Харизма руководителя и управленческие архетипы», анализируя методы современного управления, вводит в научный оборот управленческие архетипы как некие алгоритмы успеха (169;С.102-106) Понятием «архетип» Й.Штайрер характеризует некоторые управленческие алгоритмы, оказывающие структурообразующее влияние на рационально выстраиваемую деятельность человека.

Таким образом, спектр интерпретация теории архетипов К.Г.Юнга в философии и науке XX века необычайно широк. Это обусловлено тем, что понятие «архетип» в качестве инструмента исследования, позволяет выявить многие существенные моменты в самых различных областях знания. Понятие «архетип» отражается, прежде всего, преемственность в жизни человеческого рода, неразрывную связь времен, сохранение памяти о прошлом, в чем бы она ни проявлялась.

1.4 Понятие «архетип» в современной науке о культуре

В современных науках о культуре понятие «архетип» используется очень часто: этот термин фигурирует в учебной, научной, публицистической литературе, он проникает во все сферы культурфилософского, культурологического, культуроведческого знания. К этому понятию прибегают средства массовой информации. В результате - термин утрачивает свое первоначальное значение и нередко используется некорректно. Иногда в работах он заменяет собою более привычные _ «прототип», «первотип» или просто «тип», то есть некий инвариант ряда образов.

Девальвация термина «архетип» вызывает реакцию озабоченности у ряда современных культурфилософов, Так А.А. Пелипенко и И.Г.Яковенко, обращают внимание на то, что термин «архетип» «далеко вышел за пределы сколь угодно широко понимаемого юнгианства» (111;С.37). В работе «Культура как система» А.А. Пелипенко и И.Г.Яковенко указывают: «Уже само чрезвычайно частое употребление этого термина в различных гуманитарных и окологуманитарных контекстах свидетельствуют о характерных тенденциях понимания проблемы» (111;С.37). Авторы напоминают, что архетип как термин установился в результате вырастания юнгианской культурологии из юнгиановской психологии. И психологические корреляции, по мнению ученых, мешают онтологизации универсалий, как собственно культурологических категорий, вырастающих не из материала какой-либо частной науки, а являющихся самодостаточным предметом культуры как метанауки (111;С.38). Расширяя «отраслевой» материал исследуемых универсалий, выделяя общекультурные универсалии как отдельный и самостоятельный предмет, сталкиваясь с проблемой лексического выражения, абстрагируясь от терминатативного и методологического аппарата какой-либо отдельной науки, авторы этой работы вводят термин «первотектон». Этот термин, по мнению авторов работы, «представляет собой базовый уровень ментальности, в котором весь опыт природной (докультурной) самоорганизации снят в виде смыслообразующих направленностей (моделей структурирования)». Однако А.А. Пелипенко, И.Г. Яковенко подчеркивают, что понятие «первотектон» отчасти корреспондирует с юнговским понятием «архетип» (111;С.21).

Тем не менее, призывы отказаться от термина «архетип», заменив его термином «первотектон» не находят пока отклика в отечественной науке, где по-прежнему используются понятия «архетип» и «архетипический образ». Новый этап в истории понятия «архетип» связан с экстраполяцией этого понятия в сферу культурологии, где он превращается едва ли не в хрестоматийный. В.М. Розин во «Введении в культурологию» говорит о том, что «в культуре действуют... архетипические образы, или культурные персонажи, то есть индивиды, предопределенные культурой, именно они, относясь к другим представителям культуры, вступая с ними в диалог, создают культурные нормы и ценности, а также социальные институты» (126;С.78). Поскольку постоянно сменяются поколения, постольку необходимым условием воспроизводства и поддержания культуры является творчество и переосмысление культурных реалий, общение, диалог». Понятием «архетип» В.М. Розин характеризует первооснову культуры, определяющую ее преемственность.

А.А. Веремьев во «Введении в культурологию» понятие «архетип» сравнивает с понятием «менталитет». Ученый полагает, что «природа архетипа представляет интерес постольку, поскольку знание о нем поможет через сопоставление его с менталитетом глубже понять содержание последнего» (25;С.157). «Сравнивая понятия «менталитет» и «архетип», можно заключить, _ пишет автор, _ что то и другое являют собой групповые образы, представления людей о мире и о себе; их содержание погружено в глубинные подсознательные психические структуры человека, а потому не может быть им осознано; это относительно устойчивые формы отношений человека к миру, в значительной степени определяющее его поведение; оба явления можно рассматривать как специфическую память людей; как архетип, так и менталитет находят отражение в художественном творчестве. Они являются основанием душевной жизни людей» (25;С.157). И все же, как считает А.А. Веремьев, в своих отдельных качественных особенностях понятия «менталитет» и «архетип» противостоят друг другу. Это различие, по мнению А.А. Веремьева, выражается в следующем: если менталитет обусловлен средой жизнедеятельности людей, а поэтому меняется в соответствии с изменяющимися условиями их жизни, то архетип, как трактует его Юнг, есть некий изначальный неизменный образ мира, унаследованный человеком от своих первобытных предков. Если каждая социальная общность обладает своим менталитетом, соответствующим ее историко-культурной среде, то архетип _ как психическая система коллективных универсалий и безличной природы _ идентичен у всех индивидов и социальных групп человеческого рода. Если менталитет, хотя и консервативен, но изменяется в процессе жизненной практики людей, то архетипы были «заложены» в психику человека изначально _ в период становления человеческого рода и наследуется в неизменном виде от поколения к поколению (25;С.158). «И все-таки, _ заключает А.А. Веремьев, _ несмотря на соответствующее между менталитетом и архетипом различия, их содержание в значительной степени совпадает» (25;С.158).

Иную трактовку понятия «архетип» дает М.К Мамардашвили, считая, что архетипы могут быть также отнесены к роду особых «понимательных вещей» (cosa mentale), орудий ума, которые, обладая всего лишь квазисуществованием, открывают человеку новые возможности духовно-практической деятельности (71;С.124-125). Эта трактовка понятия «архетип» очень близка к значению кантовского термина «Intellectus archetypus» - интеллект-прообраза.

В рамках культурологи широко употребляется также фразеологизм «культурный архетип» (Б. Дубин. А.В. Лубский, С.А.Аверинцев и другие.), смысл которого принципиально отличается от юнгианского. В отличие от Юнга, квалифицирующего архетипы как общечеловеческие, этнически нейтральные, универсальные структуры подсознании, в современной культурологи понятие «архетип» выступает в роли инструмента анализа культурной специфики, этнокультурных различий. Б. Дубин в статье «Запад. Граница. Особый путь» понятием «архетип» обозначает многоуровневые символические конструкции (44;С.130-139). «В их основе лежат образы Другого, причем этот образ не один, их несколько, они связаны с действиями такого типа, которые осуществляются за рамками первичных коллективов и общностей (семьи, рода, и прочее), и потому требуют сложной системы ориентаций, в которую входят уровни долговременных ориентиров, обобщенных норм, инструментальных целей, отраженных оценок, рациональных стандартов и т.д.», _ сообщает Б. Дубин (44;С.135). Отделяя общее «мы» от столь же общего «они», рождаются культурные архетипы. Понятие «культурный архетип» может рассматриваться в значении «архаичных форм адаптации человека к окружающей реальности»,_ отмечает Б. Дубин (44;С.130-139).

С такой трактовкой понятия «архетип» можно соотнести и значение понятия «культурный архетип», которое находим в учебном пособии «Культурология» под редакцией Г.В. Драча. Автор раздела «Русский культурный архетип» А.В. Лубский считает, что на построение культурных архетипов влияет целый комплекс факторов окружающей реальности: природный фактор; социальный фактор; религиозный фактор; исторический фактор. Таким образом, культурный архетип затрагивает все сферы жизни человека в обществе и культуре. Характерные черты культурных архетипов _ устойчивость и неосознанность. Они «работают» на сохранение культурного генотипа того или иного народа. Изучать культурные архетипы можно путем реконструирования влияния окружающей реальности на человеческую общность (географической, геополитической, религиозной и так далее), на формирование этой общности. Культурные архетипы начинают формироваться в процессе социализации индивида, в процессе дальнейшего развития человечества, его дифференциации на отдельные, культурные типы (94;С.115).

Понятие «культурный архетип» использует С.С.Аверинцев, утверждающий, что архетипы вырастают из самой «почвы бессознательного», природных и культурных особенностей бытия народа в истории (1;С. 54). Каждой исторической «почве», в видении Аверинцева, присущ свой архетип, свои «автохтонные», изначальные и сверхличные нормы жизнеустроения. Архетипы, по мнению С.С Аверинцева, в предельно концентрированном виде содержат присущие конкретному историческому субъекту принципы выбора моделей мышления и безусловных императивов поведения. Различные культуры актуализируют различные универсальные потенциалы человеческой природы. В конкретных мифах мы чаще всего встречаем не «чистые архетипы» таковых, а, так сказать, универсалии с ограничениями, с поправками на особенности данной культурной традиции. Различные потенциалы проявились в различных культурах. Понятием «культурный архетип» С.С.Аверинцев обозначает архаические культурные первообразы, представления _ символы о человеке, его месте в мире и обществе, нормативно-ценностные ориентации, задающие образцы жизнедеятельности людей, сохранившие свое знание и смысл в нормативно-ценностном пространстве современной культуры. Человек _ творец культуры, но, чтобы стать творцом, субъектом культуры, человек должен сформировать себя в процессе своей жизнедеятельности как культурно-историческое существо. Его человеческие качества есть результат распредмечивания мира культуры, усвоения им языка, приобщения к существующим в обществе ценностям, традициям, формированию культурных архетипов, овладения присущим данной культуре приемам и навыкам деятельности. Культурные архетипы начинают формироваться в процессе социализации индивида, в процессе дальнейшего развития человечества, дифференциации и распада единства на отдельные, культурные типы.

Наконец, широкое применение понятие «архетип» находит в неклассической науке, глобалистике. Это связано, очевидно, с тем, что на рубеже XX и XXI веков человечество, теряя целостное представление о мире, пытается вновь обрести и воссоздать целостность бытия. Эти попытки сопровождают становление постнеклассической науки, без которой не может сложиться и новый образ мира. В структуре этой исторически особой разновидности научного знания важнейшее место принадлежит отраслям, предмет которых - целостность мира и глобалистика. Термин «глобальность» играет в современном общественно-научном словаре роль ключевого, кодового понятия. Он обозначает широкую совокупность процессов и структур, соотносимых с явлениями взаимозависимости, взаимопроникновения и взаимообусловленности в планетарных рамках, результат которых - возникающая целостность человечества (160;С.34). Этот термин обладает множеством различных смыслов - мировоззренческих, научных, идеологических. В рамках культурологического подхода в глобалистике делается упор на проблемы глобализации культур и возможности рождения глобальной культуры как таковой, на взаимодействие цивилизаций и роль доминирующей, «центральной» цивилизации, на описание контуров и признаков мировой (или общечеловеческой) цивилизации. Возникает вопрос, возможно ли вообще выработать представление о целом, рассматривая человечество в качестве некоей целостности? Такие посылки нередко оспариваются в трудах таких ученых, как Н.Я. Данилевский, О. Шпенглер, А. Тойнби. Тем не менее, постнеклассическая философия направляет свои усилия, в первую очередь, на поиск оснований общности, целостности человечества. В науке предложено немало способов описания человечества как целого, для чего используются самые разные языки - информационный, энергетический, герменевтический - или же человечество изображают, например, в виде диссипативной структуры (А.Арманд). М.А.Чешков в работе «Глобалистика: поиски предмета»(160) представляет человечество как некое образование или совокупность, ядро которого формируется в результате взаимосоотнесения трех начал: социального, природного и субъектно-деятельностного. Последнее начало характеризует любой вид деятельности субъекта, в том числе и творческий (культура), выводящий за пределы наличных условий существования (160;С.143). Такое представление конструируется благодаря сочетанию структуралистского и синергетического методов, благодаря синергетическому толкованию структуры как взаимодействия. Как считает автор работы, необходима характеристика ядра (антропоструктура), образующая высший, наиболее абстрактный, предельный уровень описания глобальной общности. Этой антропоструктурой у М.А.Чешкова выступает понятие «архетип глобальности». Ученый формирует терминологическую конструкцию «архетип глобальности» (160;С.144). В видении Чешкова «архетип, будучи константой, выступает в трех различных формах - протоисторической, исторической и постисторической, что соответствует следующим эпохам: от неолитической революции до осевого времени, от осевого времени до конца XX века и той, которая началась одновременно с третьим тысячелетием. Глобализация-процесс - есть развертывание глобальности-структуры, основанной на соотношении принципов нераздельности и неслиянности в их различных исторических формах(160;С.48). Понятие «архетип глобальности», артикулированное в работах М.А.Чешкова, указывает на то, что глобальность есть изначальное, абсолютное свойство человечества (человека). Понятие «архетип» выражает ту общность, которую культурологи и религиоведы определяют как «некий общий дух», свойственный изначально мировым религиям, высшее или конечное единство человечества.