Ретроспективные сверхфразовые единства в художественно-автобиографическом дискурсе (на материале романа А. Чудакова "Ложится мгла на старые ступени")

Размещено на http://www.allbest.ru

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Кафедра русского языка как иностранного и методики его преподавания

Прокофьева Юлия Алексеевна

Ретроспективные сверхфразовые единства в художественно-автобиографическом дискурсе (на материале романа А. Чудакова «Ложится мгла на старые ступени»)

Выпускная квалификационная работа

магистра лингвистики

Научный руководитель:

к.ф.н., доцент Самохвалова Л.Д.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ 2016

Содежание

Введение

Глава I. Категория ретроспективности и особенности ее проявления в художественно-автобиографическом дискурсе: теоретические основы изучения

• 1.1 Характерные признаки автобиографического романа как вторичного речевого жанра и его дискурсивные черты
• 1.1.1 Соотношение понятий «жанр», «текст», «дискурс»
• 1.1.2 Понятие о первичных и вторичных речевых жанрах
• 1.1.3 Специфика автобиографического романа как вторичного речевого жанра художественно-автобиографического дискурса
• 1.1.3.1 Жанровые признаки автобиографического романа А. Чудакова как компонента художественно-автобиографического дискурса
• 1.2 Дисконтинуум как характерная черта художественно-автобиографического дискурса
• 1.2.1 Ретроспекция как проявление дисконтинуума, ее особенности
• 1.2.2 Ретроспекция как свойство художественно-автобиографического дискурса и авторского дискурса А. Чудакова
• 1.2.3 Память как проявление ретроспективности, ее типология
• 1.2.3.1 Особенности проявления категории памяти в дискурсе А. Чудакова
• 1.3 Ретроспективные сверхфразовые единства как способ реализации ретроспективности и категории памяти
• 1.3.1 Понятие о сверхфразовых единствах
• 1.3.2 Сверхфразовые единства и текстовая категория связности
• 1.3.3 Понятие о ретроспективных сверхфразовых единствах
• 1.3.4 Ретроспективные сверхфразовые единства и функционально-смысловые типы речи: параметры их соотношения и принципы анализа в дискурсе А. Чудакова
• 1.3.4.1 Понятие о типах текстовой информации

Выводы

Глава II. Анализ ретроспективных сверхфразовых единств в дискурсивном пространстве романа А. Чудакова «Ложится мгла на старые ступени»

• 2.1 Структурно-речевые типы ретроспективных сверхфразовых единств: принципы выделения и анализ в дискурсе А. Чудакова
• 2.1.1 Аспекты анализа структурно-речевых типов РСФЕ в дискурсе А. Чудакова
• 2.1.1.1 Интерпретационные возможности видо-временных форм глагола в дискурсе А. Чудакова. Общие и частные значения глагольного вида
• 2.2 Анализ структурно-речевых типов РСФЕ в дискурсе А. Чудакова
• 2.2.1 Интегрированные РСФЕ и их анализ
• 2.2.2 Неинтегрированные РСФЕ и их анализ в дискурсе А. Чудакова
• 2.2.3 Анализ сложных ретроспективных сверхфразовых единств в дискурсе А. Чудакова
• 2.3 Анализ ретроспективных сверхфразовых единств как функционально-смысловых типов речи в дискурсе А. Чудакова
• 2.3.1 Аспекты анализа ретроспективных сверхфразовых единств как функционально-смысловых типов речи
• 2.3.2 Анализ ретроспективных сверхфразовых единств в соотношении с функционально-смысловым типом речи описание
• 2.3.2.1 Анализ ретроспективных сверхфразовых единств в связи с их принадлежностью к разновидности предметное описание
• 2.3.2.2 Анализ ретроспективных сверхфразовых единств в связи с их принадлежностью к разновидности событийное описание
• 2.3.3. Анализ ретроспективных сверхфразовых единств в соотношении с функционально-смысловым типом речи повествование
• 2.3.3.1 Анализ ретроспективных сверхфразовых единств в связи с их принадлежностью к разновидности изобразительное повествование
• 2.3.3.2 Анализ ретроспективных сверхфразовых единств в связи с их принадлежностью к разновидности событийное повествование
• 2.3.4 Анализ ретроспективных сверхфразовых единств в соотношении с функционально-смысловым типом речи рассуждение

Выводы

Заключение

Список литературы

ПРИЛОЖЕНИЕ



Введение

Настоящее исследование направлено на выявление структурной, речевой и языковой специфики и функций ретроспективных сверхфразовых единств (далее -- РСФЕ) в художественно-автобиографическом дискурсе. Материалом для исследования послужил роман А. Чудакова «Ложится мгла на старые ступени», принадлежащий к жанру «автобиографического романа» (Ракова 2012: 88) -- одного из компонентов художественно-автобиографического дискурса, занимающего все более прочные позиции в современном литературно-художественном пространстве, отмеченном «знаком перемен», как и само начало XXI века (например, «Заблуждение велосипеда» Ксении Драгунской, «Милосердия двери» А.П. Арцыбушева и др.). автобиографический роман дискурс ретроспекция

РСФЕ являются единицами «объемно-прагматического членения» (термин И.Р. Гальперина) ретроспективного плана текста, принадлежащего к художественно-автобиографическому дискурсу, представляют собой микротексты, обладающие основными текстовыми категориями -- тематической законченностью, цельностью, связностью, информативностью, ситуативностью, интециональностью, интертекстуальностью (см. Рогова и др. 2011: 11), всеми параметрами дискурсивности, способностью к реализации авторской интенции. РСФЕ, как композиционно-речевые компоненты доминирующего в художественно-автобиографическом дискурсе ретроспективного повествования, выполняют смыслопорождающую функцию. Ретроспективный план характеризуется «скачком влево» (термин Н.В Брусковой) от «базисного времени» (термин Ж. Женнет), способствует прерыванию линейности развертывания текста, являясь отсылкой к прошлому, к воспоминаниям, всплывающим в сознании вымышленного героя-рассказчика, которому отведена роль нарратора в художественно-автобиографическом дискурсе. Ретроспективный план такого типа дискурса связан, таким образом, с процессом семантизации глобальных типов памяти -- «личной» и «культурной» (Ю.М. Лотман), или историко-культурной, с актуализацией основных типов текстовой информации -- «содержательно-фактуальной», «содержательно-концептуальной» и «содержательно-подтекстовой» (И.Р. Гальперин).

Категория ретроспекции в основном изучалась в русле литературоведения: в работах М.М. Бахтина, Ж. Женнет, Д.С. Лихачева, Ю.М. Лотмана, Т.Л. Мотылевой и др. В лингвистике изучением ретроспекции занимались И.Р. Гальперин, М.Н. Левченко, О.И. Москальская и др. Значительное влияние на изучение ретроспекции оказал И.Р. Гальперин, который понимает ретроспекцию как «грамматическую категорию текста, включающую в себя формы языкового выражения, относящую читателя к предшествующей содержательно-фактуальной информации» (Гальперин 2007: 106). И.Р. Гальперин рассматривает данную категорию на материале художественных текстов, описывая ее как «форму дисконтинуума» (Гальперин 2007: 105). В дальнейшем ретроспекция изучалась в работах Д.Д. Антиповой, Н.В. Брусковой, Л.Н. Федоровой на материалах английских и немецких научных текстов, а также Я.А. Чиговской на материале русских научных текстов. Частично вопрос о ретроспекции затрагивался в исследованиях Р.Л. Смулаковской при анализе явления «дисконтинуума» в автобиографической прозе (Смулаковская 2009: 57).

Более детальному рассмотрению единиц, представляющих собой ретроспективные фрагменты текста и репрезентирующих ретроспекцию, т.е. РСФЕ, посвящены исследования И. Тивьяевой, но на материале английской литературы. В определении И. Тивьяевой, использующей термин «ретроспективные сверхфразовые единства», последние представляют собой «последовательность предложений, объединенных микротемой возвращения в прошлое» (Тивьяева 2007: 3). Таким образом, вопрос о специфике структурной, речевой и языковой организации РСФЕ, выявлении их функций в художественно-автобиографическом дискурсе на материале русской автобиографической прозы остается открытым и привлекательным для дальнейших исследований, обеспечивая их новизну в сфере лингвистики текста.

Размышления над аспектами анализа РСФЕ связаны с коммуникативно-прагматической направленностью современных лингвистических текстологических исследований, актуальной задачей которых стало определение специфических моделей построения связной речи с учетом «речевых ситуаций» (термин А.В. Бондарко), характерных для различных типов текстов. Согласно высказыванию К.А. Роговой, «в настоящее время ведутся поиски, направленные на выявление особенностей употребления языковых единиц, обнаружение и описание речевой системности», «подход систематизации функционально мотивированного отбора языковых средств в рамках функционального стиля, речевого жанра и его разновидностей, проявленных в конкретных текстах, безусловно, плодотворен» (Рогова К.А: [Электронный ресурс]). Ретроспективный план жанра автобиографического романа, проявляющего черты художественно-автобиографического дискурса, отличается своей спецификой, разнообразным набором «речевых ситуаций», реализованных в РСФЕ, в силу присущих ему особенностей, в частности: многотемностью, реализацией мотива памяти, сложностью хронотопа, историзмом, образной обработкой реальных событий и фактов, многомерностью повествования о судьбах «невымышленных» персонажей, задачей «вписать» личную судьбу героев в историко-культурный контекст, переоценить и переосмыслить события сквозь призму времени. С точки зрения И.В. Раковой, автобиографический роман, к которому отнесено и произведение А. Чудакова, «представляет автобиографический жанр», но одновременно с этим является «художественным произведением -- романом, где образ главного персонажа и сюжет -- это художественная обработка фактов, пережитых автором» (Ракова 2012: 88). Одними из жанрообразующих признаков автобиографического романа является как ретроспекция, так и «соотношение настоящего и прошлого», «особая временная и пространственная организация» и «память как важнейшая категория автобиографического повествования» (см. Волошина 2008: 12).

Многоаспектность ретроспективного плана художественно-автобиографического дискурса обусловливает смену «речевых ситуаций», вводимых в РСФЕ-ва в качестве ассоциативной реакции на стимул, появляющийся в «базисном времени» и возрождающий воспоминания о фактах, событиях, людях, их судьбах в контексте исторического прошлого. За счет многомерности повествовательного плана художественно-автобиографического дискурса усложняется и структура РСФЕ, проявляющего свои характерные признаки в связи с принадлежностью к тому или иному «функционально-смысловому типу речи» (далее -- ФСТР), соотносимому «с членением текста на сложные синтаксические целые», СФЕ (см. Рогова: [Электронный ресурс]). Исследование «экстралингвистических основ этих речевых построений, выявление их дискурсивных особенностей и особенно языковых средств выражения активно ведется в настоящее время» (Рогова [Электронный ресурс]).

Таким образом, обращение к РСФЕ, выявлению их структурных и речевых типов, специфики употребления языковых и речевых средств («коммуникативно-семантических моделей» -- термин Г.А. Золотовой), а также функций в художественно-автобиографическом дискурсе, обладающем специфическим набором «речевых ситуаций» в ретроспективном плане и требующем дальнейших исследований, обусловливает актуальность настоящей работы.

Объектом исследования являются ретроспективные сверхфразовые единства, предметом -- специфика структурной и речевой организации, употребления языковых и речевых средств в различных типах РСФЕ, а также функции в художественно-автобиографическом дискурсе.

Цель исследования состоит в выявлении основных типов РСФЕ, специфики их речевой и языковой организации и функций в художественно-автобиографическом дискурсе (на материале романа А. Чудакова «Ложится мгла на старые ступени»).

Целью исследования обусловлены следующие задачи:

1) выработать понятийно-терминологический аппарат на основе анализа научных источников в соотношении со спецификой исследуемого материала;

2) выявить жанровые признаки автобиографического романа как компонента художественно-автобиографического дискурса (в соотношении с понятиями жанр -- текст -- дискурс);

3) выявить особенности проявления ретроспективного плана в художественно-автобиографическом дискурсе, критерии его выделения;

4) определить критерии выделения РСФЕ в художественно-автобиографическом дискурсе, их специфику;

5) выявить структурно-речевые типы РСФЕ в их соотношении с пространственно-временной организацией, способами и средствами связи между предложениями, специфику участия языковых и речевых средств в порождении смыслов в связи с реализацией ретроспективной «речевой ситуации» в художественно-автобиографическом дискурсе (под «речевой ситуацией» в данном случае понимается «все то в обстановке речевого акта, отражаемой в сознании говорящего и слушающего, что взаимодействует со значениями языковых средств, участвуя в формировании содержания высказывания» -- Бондарко 1996: 111);

6) проанализировать ретроспективные сверхфразовые единства как функционально-смысловые типы речи в дискурсе А. Чудакова (описание, повествование, рассуждение), выявить их разновидности, «коммуникативно-семантические модели» (термин Г.А. Золотовой) построения, специфику развития «тема-рематической прогрессии» (термин Danes) в их композиционных фрагментах (экспозиции, разработке -- К.А. Рогова), а также особенности употребления языковых средств, роли их «смысловых приращений» в организации смыслов (Н.Д. Арутюнова, К.А. Рогова);

7) раскрыть специфику употребления и интерпретационные возможности видо-временных форм глагола в РСФЕ, принадлежащих к различным структурным и речевым типам в художественно-автобиографического дискурсе, где глагол, по утверждению С.В. Волошиной, является значимым «смыслообразующим компонентом» (см. Волошина 2008:12);

8) выявить функции ретроспективных сверхфразовых единств в организации композиционной семантики, смыслового уровня текста романа А. Чудакова как фрагмента художественно-автобиографического дискурса.

Гипотеза исследования состоит в том, что РСФЕ имплицируют гипертему памяти/лейтмотив памяти за счет смысловых приращений языковых единиц как на уровне семантики, так и на уровне грамматики, актуализируют «содержательно-фактуальную», «содержательно-концептуальную» и «содержательно-подтекстовую» информацию, а также семантизируют такие глобальные типы памяти как личная и историко-культурная, значимые для художественно-автобиографического дискурса.

Положениями, выносимыми на защиту:

1) в художественно-автобиографическом дискурсе РСФЕ отличаются усложненной структурно-речевой организацией, проявляющейся в их способности интегрироваться в «базисное время», автономизироваться от него, образовывать сложные «текстоструктуры» (термин И. Тивьяевой), состоящие из нескольких простых РСФЕ, что отражает ассоциативность проявления памяти и актуализирует дистантный способ связи между предложениями единства;

2) отличительной чертой художественно-автобиографического дискурса, на наш взгляд, является склонность к взаимопроникновению ФСТР внутри РСФЕ;

3) в художественно-автобиографическом дискурсе присутствуют элементы публицистического стиля, подчеркивающие фактографичность изображаемых событий и лиц, оформляющие некоторые речевые типы РСФЕ;

4) специфической чертой художественно-автобиографического дискурса является наличие многосубъектности в РСФЕ, что передает специфику действия механизмов памяти, ее семантизации, когда в небольшой фрагмент текста вводится целый набор воспоминаний, раскрывающих описываемую речевую ситуацию многоаспектно, с акцентированием внимания на значимых деталях -- тех, что сохранились в памяти и мгновенно всплывают в воспоминании;

5) «базисное время», на фоне ретроспективного, ведется глаголами прошедшего времени (преимущественно СВ, настоящее историческое в нем отсутствует), что связано с наличием в такого типа дискурсе «ближайшего», ведущего «базисное время», и «отдаленного», ведущего ретроспекцию, прошлого;

6) виды глагола выполняют смыслопорождающую функцию и ведут основную гипертему текста -- память;

Теоретическая значимость работы состоит в выявлении критериев анализа и описания РСФЕ в художественно-автобиографическом дискурсе, а также определении коммуникативно-семантических моделей их построения в соотношении со структурными и речевыми типами, развитии теоретических положений, связанных с определением характерных черт художественно-автобиографического дискурса, жанра автобиографического романа как его компонента, что может внести определенный вклад в сферу исследований текста в аспекте лингвистического анализа.

Новизна исследования заключается в обращении к всестороннему анализу РСФЕ в художественно-автобиографическом дискурсе, что предпринимается в аспекте лингвистического анализа текста впервые.

Практическая значимость состоит в возможности использования результатов исследования в практике преподавания основ лингвистического анализа художественного текста с признаками автобиографичности, а также в практике продуцирования моделей построения РСФЕ, оформленных по тому или иному типу речи в связи с отражением определенной «речевой ситуации», в иностранной аудитории. Результаты материалов исследования могут представлять интерес и для литературоведов, поскольку в нем затрагиваются проблемы интерпретации конкретного текста -- автобиографического романа А. Чудакова «Ложится мгла на старые ступени».

В работе применены следующие методы:

· Описательный метод;

· Структурный метод;

· Метод контекстуального анализа;

· Метод непосредственного наблюдения над текстом;

· Метод композиционного анализа;

· Метод интертекстуального анализа (частично);

· Прием направленной выборки.

Структура работы. Работа состоит из:

- Введения;

- Основной части, состоящей из двух глав;

- Заключения;

- Списка литературы;

- Краткого Приложения, содержащего расшифровку аббревиатур использованных терминов.



Глава I. Категория ретроспективности и особенности ее проявления в художественно-автобиографическом дискурсе: теоретические основы изучения

1.1 Характерные признаки автобиографического романа как вторичного речевого жанра и его дискурсивные черты

1.1.1 Соотношение понятий «жанр», «текст», «дискурс»

Вопрос о взаимосвязанности в рамках лингвистического анализа текста таких ключевых понятий, как жанр, текст, дискурс, принципиален для данного исследования, поэтому требует дальнейшего теоретического осмысления.

Понятие жанр используется в науке со времен Аристотеля, и хотя считается традиционным, его интерпретационный потенциал безграничен, т.к. подвергается постоянному переосмыслению. Появившись в науке только в XX веке, понятие дискурс имеет значительно более краткую историю, но такой же неустойчивый характер, как и представление о жанре, а также о тексте. Обратимся прежде всего к соотношению понятий жанр и дискурс.

В научной литературе часто прибегают к использованию терминов жанр и дискурс; при этом мы можем наблюдать, насколько разнится интерпретация соотношения между ними. Так Ц.В. Тодоров отмечает, что правила, касающиеся дискурса, часто изучаются в пределах «жанров» или «стилей» (Тодоров 1983: 367). При этом он определяет дискурс как пространство, располагающееся «по эту сторону высказывания, т.е. дано после языка, но до высказывания» (Тодоров 1983: 367).

Жанр, или речевой жанр по М.М. Бахтину, представляет собой «относительно устойчивые тематические, композиционные и стилистические типы высказываний», связанные с определенной «сферой использования языка» (Бахтин 1997: 159). Пространство «вне высказывания» выстраивает содержательную, языковую, стилевую и композиционную специфику того или иного высказывания.

Ссылаясь на М.М. Бахтина, В.И. Тюпа утверждает, что предмет, цель и ситуация высказывания определяют композицию жанра (Тюпа 2011: 39). Следовательно, тема, композиция и стиль определяются предметом, целью и ситуацией. В.И. Тюпа предлагает понимать жанр как «инвариант одноименного дискурса» (Тюпа 2011: 39). Автор пишет: «Речевые жанры всегда -- модификации некоторого более широкого сегмента словесной культуры» (Тюпа 2011: 39). Так, говоря о биографическом дискурсе, В. Тюпа предлагает выделять такие жанры как жанр обличительной речи, жития, собственно жизнеописания, автобиографии, мемуаристики и т.д. Сам автор рассматривает дискурс с двух точек зрения: дискурс как «единое коммуникативное событие, которое обладает инвариантной жанровой структурой текстопорождения», и дискурс как «интертекстуальное коммуникативное пространство», включающее в себя множество жанров, реализующееся социально-культурными факторами (Тюпа 2011: 40).

В.И. Карасик приводит различные подходы к определению дискурса, среди которых интерес представляет понимание дискурса как «языкового существования», предложенного Б.М. Гаспаровым, который отмечает, что «всякое употребление языка представляет собой часть человеческого опыта, вбирающего в себя уникальное стечение обстоятельств», среди которых исследователь выделяет: 1) коммуникативное намерение автора; 2) взаимоотношения автора и адресатов; 3) возможные «обстоятельства»; 4) общие идеологические черты и стилистический климат эпохи, конкретной среды и личностей, которым сообщение прямо и косвенно адресовано; 5) жанровые и стилевые черты сообщения и коммуникативной ситуации; 6) ассоциации с предыдущим опытом, оказавшимся в поле языкового действия (см. Карасик 2002: 192).

Другим понятием, требующим рассмотрения, является представление о тексте, исследованиям которого посвящены работы целого ряда ученых (В.В. Виноградова, Л.Г. Бабенко, Н.С. Валгиной, Б.М. Гаспарова, Ю.В. Казарина, Е.С. Кубряковой Ю.М. Лотмана, К.А. Роговой, В.Н. Топорова, В.И. Тюпа, В.Е. Чернявской и мн. др). Наиболее популярным источником определения этого термина является представление о тексте И.Р. Гальперина, согласно которому «текст -- это произведение речетворного процесса, обладающее завершённостью, объективированное в виде письменного документа, литературно обработанное в соответствии с типом этого документа, произведение, состоящее из названия (заголовка) и ряда особых единиц (СФЕ), объединенных разными типами лексической, грамматической, логической, стилистической связи, имеющее определенную целенаправленность и прагматическую установку» (Гальперин 1981: 18). И. Гальперин интерпретирует текст как продукт речи, обладающий категорией связанности, целостности и интенциональности, в расширенном и наиболее полном варианте -- категориями воспринимаемости, информативности, ситуативности, интертекстуальности (см. Рогова и др. 2011: 9).

Обобщая и уточняя характеристики текста вслед за И.Р. Гальпериным, К.А. Рогова пишет, что «текст «представляется как произведение речетворческого процесса, обладающее завершенностью, которая отражает целенаправленность этого процесса, состоящее из ряда сверхфразовых единств, объединенных разными типами связи, и объективированное и обработанное в соответствии с типом документа, то есть обладающее типологическими особенностями» (Рогова и др. 2011: 11). Отсюда следуют как минимум два вывода, значимых для данной работы: во-первых, текст имеет границы и присущие только ему текстовые категории, являясь самодостаточным речетворческим продуктом; во-вторых, типологические черты, характерные для текста, связывают его с определенным жанром, в рамках которого он создан, что подтверждается и высказыванием М. Бахтина, утверждающего, что «все наши высказывания обладают определенными и относительно устойчивыми типическими формами построения целого», то есть жанровыми признаками (Бахтин 1997: 180).

Рассматривая вопрос о соотношении понятий текст и дискурс, И.Т. Касавин определяет дискурс как «неоконченный живой текст, взятый в момент его взаимодействия с контекстом» (Касавин 2008: 295-296). Согласно его мнению, текст при этом отличается значительной «отчужденностью от самого автора своими индексальными параметрами» (Касавин 2008: 296). Данный подход апеллирует к дискурсу как процессу создания текста в момент, когда текст имеет непосредственную связь с автором, в то время, когда законченный текст уже оторван от него в пространстве и времени. И.Т. Касавин подчёркивает, что «дискурс -- это форма витального знания, находящегося в непосредственном взаимодействии с его творцом, и одновременно, с условиями познания (предметными, социальными, культурными)» (Касавин 2008: 303).

Подчеркивая смежность понятий текст и дискурс, Н.Д. Арутюнова в «Лингвистическом энциклопедическом словаре» определяет дискурс как «связанный текст в совокупности с экстралингвистическими, прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторам, текст, взятый в понятийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах). Дискурс -- это речь, «погружённая в жизнь» (ЛЭС 1990: 136-137).

Согласно мнению К.А. Роговой, при дискурсивном подходе к тексту исследователь может рассматривать его с лингвистической точки зрения, в то же время принимая во внимание социально, психологически и культурологически обусловленные значения языковых единиц (Рогова 1997: 6). Текст анализируется с позиций того, как используется язык «для выражения особого содержания», или как языком создается мир автора произведения (Рогова 1997: 6). При анализе художественного текста, что актуально для настоящего исследования, К.А. Рогова предлагает включать следующие содержательные составляющие: 1) обстоятельства, сопровождающие события; 2) фон, поясняющий события; 3) оценка участников событий; 4) информация, соотносящая дискурс и события (Рогова 1997: 6). В данной ситуации «речь идет о двунаправленном процессе работы с языком художественного текста: с одной стороны, это выявление значений разноуровневых единиц и тех смыслов, которыми они обладают в языковой системе, с другой -- наблюдение за поведением этих единиц в тексте, приобретением ими дополнительных значений и за интегрированием их значений и смыслов в содержание и смысл произведения» (Рогова 1997: 4).

Таким образом, К.А. Роговой в рамках современного лингвистического анализа текста предлагается подход, согласно которому текст представляет собой объект для анализа не только с точки зрения употребленных в нем языковых единиц, что было характерно для структурной лингвистики, но также как объект, являющийся законченным речетворческим произведением, анализ которого должен опираться на лингвистические и экстралингвистические факторы, связанные с эпохой, личностью автора, его миропониманием и реализуемыми в тексте целеустановками, т.е. включать наблюдение за смыслами с опорой на специфику употребления языковых единиц и речевую композицию текста. В данном подходе наиболее полно учтены точки соприкосновения между такими сложными явлениями, как текст и дискурс, возможность понимания законченного произведения -- текста -- как авторского речетворческого дискурса с включенными в него параметрами авторской личности (Рогова 1997: 6-7).

Предложенный подход актуален для нашего исследования, так как позволяет определить заданную для анализа специфику реализации параметра ретроспективности не только в границах жанра автобиографического романа с характерной для него ретроспективной структурой, но и с учетом текста конкретного автора (романа А. Чудакова), а также его дискурсивных параметров.

Любой текст предполагает присутствие в нем авторского мировоззрения, которое воплощается в выборе определенных языковых единиц и его речевой композиции (или «композиционной семантики»), т.е. любой текст, ограниченный рамками жанра с присущей ему спецификой, дискурсивен.

Текст романа А. Чудакова «Ложится мгла на старые ступени» относится к жанру автобиографического романа (Ракова 2012: 88), жанровые признаки которого нашли освещение в научной литературе. Одним из таких жанрообразующих его признаков является ретроспекция (см. Смулаковская 2009: 58). Для дискурса романа характерно наличие специфически выстроенных ретроспективных эпизодов (термин И.Р. Гальперина), реализованных при помощи РСФЕ, отличающихся определенной структурной, семантической и языковой типологией, что определяется позицией нарратора, а также общей интенцией текста. Если параметр ретроспективности входит в характеристики жанра автобиографического романа, т.е. представляет собой его имманентный признак, являющийся частью жанровой сущности текста, то в ее реализации с помощью особым образом оформленных в языковом отношении РСФЕ, их комбинаций в различных типах ретроспективных эпизодов проявляется дискурс А. Чудакова, так как именно авторское мировоззрение и общая интенция текста определяют специфику их речевых построений и языкового наполнения.

Изложенный подход, таким образом, не исключает рассмотрения автобиографического романа А. Чудакова прежде всего в рамках требований, предъявляемых к нему жанром, к которому он принадлежит, а также как речетворческого произведения -- текста с его дискурсивными проявлениями, общие черты которого могут быть присущи и другим текстам художественно-автобиографического дискурса.

1.1.2 Понятие о первичных и вторичных речевых жанрах

Представление о «речевом жанре» отличается наличием различных подходов к его пониманию и классификации. На протяжении истории развития науки о языке к данным вопросам обращались множество деятелей лингвистики и литературоведения. Однако наиболее значительный вклад в трактовку этого понятия внес советский философ и литературовед Михаил Михайлович Бахтин в статье «Проблема речевых жанров» в начале 50-х годов ХХ века.

До М.М. Бахтина также предпринимались попытки определения понятия «жанр». Так В.В. Дементьев выделяет две группы «добахтинских концепций» (Дементьев 2010: 22):

1) концепции, в основе которых лежит классическое понимание жанра как литературного явления. В данных концепциях жанр рассматривался либо слишком узко, а именно только по отношению к художественной литературе, либо слишком широко -- по отношению к монологической и диалогической речи и их типам (Н. Буало; Г.О. Винокур и др.);

2) концепции, опирающиеся на исследования отдельных аспектов жанра (Н.Ю. Шведова; В.З. Демьянков; В.Г. Костомаров др.).

Взгляды М.М. Бахтина на проблемы речевых жанров отличались от всего представленного ранее. Высказывание для М. Бахтина представляло собой минимальный для использования языка материал (Бахтин 1997: 159). По мнению М. Бахтина, понятие жанра тесно связано с понятием «высказывание», в силу чего он посчитал целесообразным ввести термин «речевой жанр» (Бахтин 1997: 159). Высказывание при этом обладает определенными особенностями, среди которых можно выделить смену речевых субъектов, завершенность, предметно-смысловую исчерпанность, типические композиционно-жанровые формы завершения, фактор адресата как способность предугадать его ответную позицию, чем, в том числе, и определяется выбор языковых средств. Такой расширенный взгляд на высказывание отмечен определенным его сближением с понятием «речевой жанр», учитывающим наличие характерных устойчивых типов таких высказываний разного объема, протяженности, степени структурированности -- от простой до сложной -- и др. Как пишет М. Бахтин, «каждое отдельное высказывание, конечно, индивидуально, но каждая сфера использования языка вырабатывает свои относительно устойчивые типы таких высказываний, которые мы и называем речевыми жанрами» (Бахтин 1997: 159).

Таким образом, в понимании М. Бахтина речевой жанр представляет собой «устойчивый тип высказывания», разработанный сферой использования языка, характерный для нее (Бахтин 1997: 159). Тематическое содержание, языковая, стилевая и композиционная стороны высказывания составляют единое целое и определяются особенностями сферы употребления того или иного высказывания как речевого жанра: «Определенная функция (научная, техническая, публицистическая, деловая, бытовая) и определенные специфические для каждой сферы условия речевого общения порождают определенные жанры, то есть определенные, относительно устойчивые тематические, композиционные и стилистические типы высказываний», при этом «каждая сфера деятельности вырабатывает целый репертуар своих речевых жанров» (Бахтин 1997: 164; 159).

М. Бахтин относил к речевым жанрам короткие реплики бытового диалога, бытовой рассказ, письмо, короткую стандартную военную команду, приказ, репертуар деловых документов, научные выступления, все литературные жанры, получившие наибольшее изучение в науке о языке на тот момент (Бахтин 1997: 162). Отметив наличие разнородности в проявлении речевых жанров, ученый подразделяет их на две разновидности: первичные и вторичные речевые жанры (Бахтин 1997: 161).

К вторичным речевым жанрам М. Бахтин относит «сложные» устойчивые речевые жанры, сложившиеся исторически -- «романы, драмы, научные исследования всякого рода, большие публицистические жанры и т.п.», которые «возникают в условиях более сложного и относительно высокоразвитого и организованного культурного общения: художественного, научного, общественно-политического и т.п.» (Бахтин 1996: 161).

Первичные (простые) речевые жанры, «сложившиеся в условиях непосредственного речевого общения» и представленные в том числе элементарными высказываниями, вбираются и перерабатываются вторичными речевыми жанрами (Бахтин 1997: 161).

Кроме того, М. Бахтин подчеркивает, что любое высказывание оформляется в рамках жанра, «речевые жанры даны нам как родной язык», поскольку «мы говорим только определенными речевыми жанрами, то есть все наши высказывания обладают определенными и относительно устойчивыми типическими формами построения целого» (Бахтин 1997: 180). Они характеризуются своей «изменчивостью, гибкостью и пластичностью», но они также обладают «нормативным значением» (Бахтин 1997: 183).

Выявление первичных речевых жанров внутри вторичного, таким образом, позволяет увидеть их типологические языковые и речевые особенности, а также их функции -- определить характерные черты вторичного речевого жанра, выявить его содержание и смыслы. Следовательно, обращение к речевым жанрам приобретает особую актуальность в аспекте лингвистических исследований, проводимых на текстовой плоскости в пределах и с учетом понятий «речевой жанр» во всей его сложности, представленной в теории М. Бахтина.

Концепция М.М. Бахтина получила дальнейшее развитие в работах по жанроведению в лингвистике ХХ века. Как подчеркивает В.В. Дементьев, первые попытки практического применения теории речевых жанров были отмечены тенденцией сближения данной теории со сформировавшейся в начале 30-х годов ХХ века теорией речевых актов Остина-Серля (Дементьев 2010: 20; см. Searl 1969). Согласно данной теории, единицами речевого общения являются речевые акты, среди которых учеными предлагается различать пять типов:

· репрезентативы, цель которых состоит в том, чтобы зафиксировать «ответственность» говорящего за передаваемое сообщение;

· директивы, цель которых -- «попытка заставить» собеседника совершить какое-либо действие;

· комиссивы, цель которых -- «обязать» собеседника совершить какое-либо действие или вести себя определенным образом;

· экспрессия, целью которой является передача психологического состояния, определенного условием искренности;

· декларации, целью которых является установление соответствия между пропозициональным содержанием и реальностью (Серль 1986: 180).

Тенденция рассмотрения речевых жанров в соотнесении с теорией речевых актов нашла отражение в статье «Речевые акты» А. Вежбицкой (1983 год). В данной статье речь представлена как «универсуум», состоящий из высказываний или речевых актов (Вежбицка 1997: 99). Автор также обращает внимание на неопределенность понятия «речевой акт». Для того чтобы избежать такой неопределенности, А. Вежбицка предлагает перейти с понятия «речевой акт» на понятие М. Бахтина «речевой жанр». Таким образом, автор «Речевых жанров» соглашается с М. Бахтиным, понимая речевые жанры как «относительно стабильные и нормативные конвенциональные формы высказывания» (см. Вежбицка 1997: 101).

Для дифференциации жанров А. Вежбицка предлагает использовать фрагмент естественного языка, а именно -- «последовательность простых предложений, которые выражают мотивы, интенции и другие ментальные акты» (Вежбицка 1997: 103). При этом процесс включает два необходимых шага -- определение коммуникативной цели, а также разложение на конституирующие мотивы, эмоции и позиции (Вежбицка 1997: 103, 109-110). Среди речевых жанров польским лингвистом были выделены такие жанры, как вопрос, просьба, ссора, разговор, дискуссия, автобиография, сообщение, шутка, анекдот, тост, донос и т.д. (Вежбицка 1997: 103-109). Данные жанры характерны для польского языка, так как они отражают культурные особенности общества и языковое сознания. Тем самым А. Вежбицка подчеркивает специфичность речевых жанров, которая проявляется в том, что они являются в некотором смысле зеркалом картины мира носителя языка (Вежбицка 1997: 111).

Данную точку зрения разделяют российские лингвисты Е.В. Шмелева и А.Д. Шмелев, говоря о том, что речевые жанры, будучи закодированными в лексических единицах языка, отражают «общественно-культурный мир» носителей этого языка (Шмелев, Шмелева 2002: 17).

Указанные авторы также соглашаются с М. Бахтиным и в том, что термин «речевой жанр» является самым правомерным, хотя и подчеркивают, что при его использовании возможно его смешение с понятием «жанр» в литературоведении. На наш взгляд, в теории М. Бахтина такая вероятность оговаривается в связи с введением понятий «первичный» и «вторичный» речевой жанр, что ограничивает возможность смешения подобного рода, впрочем, так же как ее ограничивает и сам термин, введенный М. Бахтиным, -- «речевой жанр». Среди жанров Е.В. Шмелева и А.Д. Шмелев выделяют такие «письменные жанры», как протокол, письменный приказ, заявление и др., и «устные жанры» -- тост, приказ, чтение вслух и т.д. (Шмелев, Шмелева 2002: 19).

Другой взгляд на жанры, выделяемые в речи, предлагает Т.В. Шмелева в статье «Речевой жанр. Возможности описания и использования в преподавании языка» (1990 год), в которой автор возвращается к теории М.М. Бахтина, давая ей последующее развитие. Для Т.В. Шмелевой речевой жанр существует в ситуации общения, имеет «нормативную экспрессию», а также включает в представление об этом явлении концепции адресата и коммуникативную реакцию (этот параметр, как уже было отмечено выше, также не был обойден М. Бахтиным). Автор, вместе с тем, развивая и конкретизируя теорию М. Бахтина, перечисляет так называемые жанрообразующие признаки, среди которых она выделяет:

· коммуникативную цель как центральный признак, дающий возможность различить разные типы речевых жанров. Данное понятие поясняется лингвистом с помощью «миров действительности», к которому относятся мир информации, мир оценок, мир реальных событий, мир социальных отношений в ритуализированных формах;

· образ автора, осмысляемый по отношению к адресанту и представленный, как правило, имплицитно или косвенно. Внутри данного признака присутствуют «ключевые параметры», обязательные для учета при анализе речевого жанра: 1) образ автора в соответствии с ролью исполнителя; 2) наличие у автора полномочия; 3) наличие у автора интереса к происходящему; 4) сила присутствующего побуждения; 5) дипломатичность и категоричность, исходящая от автора;

· образ адресата, необходимый для прагматики высказывания, где важными параметрами являются: 1) единичность или обобщенность; 2) характер дальнейшего коммуникативного поведения; 3) чувство юмора; 4) общность культурных ассоциаций;

· диктуум или событийная основа высказывания;

· фактор прошлого, под которым Т.В. Шмелева понимает «события общения, произошедшие до того или иного речевого жанра»;

· фактор будущего, то есть «ответная коммуникативная реакция на высказывание»;

· формальная организация или «языковые приметы речевого жанра» (Шмелева 1990: 24-31).

Вслед за М.М. Бахтиным Т.В. Шмелева предлагает выделять первичные и вторичные речевые жанры. При этом автор к первичным речевым жанрам относит жанры повседневного общения, к вторичным -- литературные жанры. Т. Шмелева предлагает свою градацию первичных речевых жанров с учетом коммуникативной стратегии, задействованной в тексте; на этом основании она выделяет следующие:

· информативные жанры, представляющие собой «операции с информацией, со сведениями о действительности, не выходя за рамки общения (вопрос; сообщения; подтверждение; сомнение и т.д.)»;

· оценочные жанры, подразумевающие присутствие влияние на «социальное самочувствие» и ценности адресата, выходя тем самым за рамки обмена информацией (похвала; упрек; выговор; обвинение и т.д.);

· перформативные или ритуальные речевые жанры, «конструирующие события действительности (приветствия; знакомство; поздравление; завещание и т.д.)»;

· императивные жанры, «содействующие осуществлению разной степени императивных событий (совет; инструкция; приказ; угроза; обещание и т.д.)» (Шмелева 1992: 12-13).

Вместе с тем, Т.В. Шмелева подчеркивает, что ее попытка анализа была лишь одним из возможных вариантов, и вопрос речевых жанров остается открытым и требует осмысления.

Дальнейшее развитие теории речевых жанров принадлежит ряду ученых, в том числе -- К.Ф. Седову. Опираясь, в числе других ученых, на теорию речевых жанров М. Бахтина, К.Ф. Седов, обращаясь преимущественно к устному общению в аспекте культуры речи, определяет речевой жанр в широком и узком планах, с одной стороны, подразумевая под ним «вербальное оформление типических ситуаций социального взаимодействия людей», с другой -- «микроряд, который является вербальным оформлением взаимодействия партнеров общения» (Седов 2009: 109-122).

Полагаем, что данное утверждение требует уточнений. В рамках нашего исследования являются актуальными оба понятия --как первичные, так и вторичные речевые жанры, что характерно для классификации М. Бахтина. Любой текст, к которому обращается лингвист-исследователь, опирается на две составляющие. С одной стороны, как утверждает М. Бахтин, а также В.Г. Костомаров (1995) и др. ученые, он всегда существует в той или иной жанровой форме, то есть в рамках устойчивого, исторически сложившегося вторичного речевого жанра, диктующего свою специфику его построения (Костомаров 2005); с другой стороны, вторичный речевой жанр содержит в своей речевой структуре целый ряд первичных речевых жанров или речевых образований, к числу которых можно отнести, по мнению К.А. Роговой, в том числе функционально-смысловые типы речи: описание, повествование, рассуждение (Рогова 2013: 8-9). К.А. Рогова говорит о ФСТР как о языковой реализации жанра, «взаимодействии жанров в реальном действующем тексте» по вертикали (Рогова 2013: 8-9), сополагая, при этом, их с таким текстовым явлением, как сложное синтаксическое целое, или СФЕ, что актуально для данного исследования. Возможно, определенная жанровая системность вычленится и в процессе анализа ретроспективных СФЕ в связи с их реализацией в рамках функционально-смысловых типов речи, что также позволит говорить о РСФЕ как о первичных речевых жанрах внутри вторичного -- автобиографического романа А. Чудакова.

Аналогичный взгляд на первичные речевые жанры принадлежит В.И. Конькову и О.В. Неупокоевой, которые в монографии «Функциональные типы речи» (2011 год) также относят описание, повествование и рассуждение к первичным речевым жанрам: «Авторы текстов мыслят не предложениями, а простыми жанрами, описаниями, рассуждениями, повествованиями, репликами диалога. Они мыслиться как части целого произведения, не теряя своей отдельности» (Коньков, Неупокоева 2011: 15).

Обращение к вопросу о речевых жанрах в рамках настоящей работы объясняется необходимостью рассмотрения специфики текста как авторского дискурса в связи с его жанровой принадлежностью, что актуально для его лингвистического анализа. Автобиографический роман представляет собой один из вторичных речевых жанров так называемого «мемуарного семейства», что диктует наличие в нем определенных, присущих только ему черт композиционно-речевых жанровых черт, влияющих на возможности его интерпретации, понимания его смыслов. В силу характерной для такого типа жанров общей интенции, о чем речь пойдет ниже, его текстовое построение подчинено принципу дисконтинуума, он включает в себя как проспективный план, так и особый, имманентно присущий ему ретроспективный план, представленный различными первичными речевыми жанрами (ФСТР, воплощенными в РСФЕ), что влияет на развитие его текстовых категорий, в частности, категории связности.

1.1.3 Специфика автобиографического романа как вторичного речевого жанра художественно-автобиографического дискурса

Интерес к автобиографической прозе, читательский и научный, значительно возрос за последнее десятилетие, следуя тенденции возрождения жанра, появившегося в начале ХХ века, а затем и ХХI. Необходимо отметить, что единое мнение и четкое понимание того, что именно представляет из себя такой жанр, отсутствует. Ю.Л. Сапожникова пишет: «Автобиография как жанр имеет неоднозначный характер, совмещая многие, подчас противоположные особенности» (Сапожникова 2012: 56).

Г.И. Романова подходит к рассмотрению понятия автобиографии с нескольких точек зрения. С одной стороны, автор предлагает понимать автобиографию как «документ, содержащий наиболее важные вехи жизни его пишущего», с другой стороны, по ее мнению, «автобиография -- это произведение, центральное место в котором занимает личность человека и её духовно-нравственное развитие, которое основывается на осмыслении пишущим своего прошлого с точки зрения зрелого человека» (Романова 2003: 195-196).

Н.А. Николина отмечает, что автобиография представляет собой произведение, в котором объединяются две точки зрения -- «бывшего я и настоящего я» (Николина 2002: 40). Она предлагает выделять следующие разновидности автобиографического жанра:

· собственно автобиография -- краткие и формализованные жизнеописания в форме документальных текстов официально-делового стиля;

· автобиографические тексты -- тексты, содержащие воспоминания о прошлом, в которых отсутствует установка эстетического воздействия на читателя;

· автобиографические тексты, содержащие образные характеристики изображаемого, имеющие почти беллетризованную форму;

· художественные произведения, которые основываются на реальных фактах жизни автора, в жанровой форме автобиографии (Николина 2002: 12).

Рассматривая жанр автобиографии и его особенности в статье «Жанр автобиографии: понятие и особенности», Ю.Л. Сапожникова определяет автобиографию как «основной тип литературы воспоминаний». Автор также цитирует Ф. Лежен, который, в свою очередь, понимает автобиографию как рассказ о собственной жизни, имеющий «ретроспективно-прозаическую природу повествования» с акцентом на историю личности рассказывающего» (см. Сапожникова 2012: 54). Ф. Лежен подходит к рассмотрению данного жанра, выделяя его следующие основные категории:

· языковая форма: рассказ в прозе;

· тема -- жизнь человека, история личности;

· положение автора: автор и рассказчик тождественны;

· позиция рассказчика: рассказчик и главный герой тождественны; ретроспективный характер повествования (см. Сапожникова 2012: 55).

Р.Л. Смулаковская замечает, что автобиографический жанр является жанром, для которого характерно присутствие «я-интерпретирующего» и «я-интерпретируемого» (Смулаковская 2009: 62). Она выделяет следующие признаки, свойственные автобиографической прозе:

· перволичное авторское субъективное начало;

· включенность в структуру повествования внешнего адресата (читателя) и его интенций;

· избирательность описываемого;

· ретроспективный способ воссоздания действительности и память как его специфическое средство;

· реинтерпретационная направленность жанра (см. Смулаковская 2009: 58).

По мнению автора, дисконтинуум, проявляющийся категориями ретроспекции и проспекции, является конституционным свойством жанра автобиографической прозы: «Автобиографический жанр задает реинтерпретационный характер прозы, в котором перволичный характер нарратива позволяет эксплицировать средства организации повествовательного дисконтинуума, а специфика жанра и нарратива проявляется в сегментированности текста» (Смулаковская 2009: 57).

При этом Р. Смулаковская отмечает, что повествование, автобиографическое по своему характеру, имеет «фактуальную природу» (Смулаковская 2009: 58). Однако проведение точной границы между реальным и вымышленным и понимание характера соотношения автора, рассказчика и персонажа, часто представляется весьма сложной задачей.

Таким образом, рассмотрев теоритические выкладки ученых об автобиографическом жанре, приведем черты автобиографического жанра, актуальные для настоящего исследования. Прежде всего, отметим, что центральное место в произведении автобиографического жанра занимает личность человека, в то время как его центральной темой становится история становления данной личности. В автобиографической прозе наблюдается определенная тождественность между позицией автора и рассказчика, а также позицией рассказчика и главного героя. При этом для произведений жанра характерно наличие двух «я» (бывшего и настоящего) и двух точек зрения, что, в свою очередь, подразумевает ретроспективный характер построения действительности.

А. Чудаков называет свой роман «Ложится мгла на старые ступени» романом-идиллией, но это не идиллия как жанр. Определяя идиллию в словаре «Поэтика: словарь актуальных терминов и понятий», А.Г. Степанов видит в нем один из жанров, который существует «(наряду с эклогой) буколической (пастушеской) поэзии» и изображает «безмятежную жизнь людей на фоне первозданной природы» (Степанов 2008: 77).

...