Ретроспективные сверхфразовые единства в художественно-автобиографическом дискурсе (на материале романа А. Чудакова "Ложится мгла на старые ступени")

· связность, отражающая когезию текста;

· целостность, отражающая когерентность и смысловое единство текста;

· интенциональность, отражающая намерение и цель говорящего;

· воспринимаемость, отражающая учет адресата текста;

· информативность, отражающая содержание текста;

· ситуативность, отражающая условия, в которых осуществляется речевое общение;

· интертекстуальность, отражающая включенность текста в глобальное текстовое пространство (Рогова и др. 2011: 9).

Авторы монографии «Текст: теоретические основания и принципы анализа» отмечают, что текст создает особую последовательность связанных между собой предложений и сверхфразовых единств, которые образуют семиотическое пространство (Рогова и др. 2011: 69). Роль связности отмечается многими исследователями текста, часто она рассматривается как одна из основополагающих категорий в процессе текстообразования. М.П. Котюрова определяла связность как «категорию, соотносимую с системой разноуровневых языковых единиц, объединенных функцией выражать как расчленение, так и связь текстовых единиц -- самостоятельных предложений, сверхфразовых единиц, абзацев и др.» (Котюрова 2003: 377).

Н.В. Шкурина отмечает, что «любой текст не просто может члениться, но чаще всего нуждается в членении» (Шкурина 2011: 70), особенно это необходимо для автобиографического дискурса с присущим ему явлением дисконтинуума. В аспекте объемно-прагматического членения текста, предложенного И.Р. Гальпериным (наряду с контекстно-вариативным, опирающимся в том числе на выделение в тексте ФСТР) и предполагающего, с одной стороны, авторское разделение текста на части, главы, главки, абзацы (Гальперин 2007: 51-52), читатель членит текст на СФЕ, ССЦ. Такое членение связано с выделением в нем микротем и облегчает понимание текстовой интенции. СФЕ могут быть равны абзацу, что, в принципе, является правилом, если принять во внимание стилистику от автора, но также и выходить за его пределы. Однако текст, вместе с тем, остается целостным вследствие того, что связность и сегментация представляют собой две стороны одного явления (Шкурина 2011: 70).

Сверхфразовые единства -- единства текста, находящиеся между предложением и текстом, они больше, чем предложение и имеют, как уже говорилось, свои компоненты, а именно: зачин, среднюю часть и его концовку. Данные компоненты неизменно связаны друг с другом. Зачин играет более самостоятельную роль, задает тему всех последующих предложений единства, в то время как остальные его предложения в некотором роде «нанизываются» на тему зачина. Н.С. Валгина отмечает его основную содержательную роль в тексте при тесной связи с другими структурными компонентами (Валгина 2003: 373).

Сверхфразовые единства, как в отношении компонентов внутри, так и в отношении других сверхфразовых единств, связываются определенными типами связи. При рассмотрении и классификации внутритекстовых связей Н.В. Шкурина выделяла семь типов, выстраивающих текст:

· референция, проявляющаяся в замене наименований и слов местоимениями или другими соотносимыми словами;

· субституция, проявляющаяся в замене словосочетаний или целых предложений указательными местоимениями или наречиями;

· эллипсис, проявляющийся в опущении в речи различных элементов, наличие которых выводится из контекста;

· конъюкция, проявляющаяся в использовании функциональных единиц;

· лексическая связность, проявляющаяся в повторе слов, словосочетаний, синонимов/антонимов или родовидовых элементов;

· грамматическая связность, проявляющаяся в виде повтора слов с одной грамматической семантикой;

· актуальное членение, проявляющееся в повторе тематического компонента (Шкурина 2011: 79-86).

Сверхфразовые единства представляют собой отдельные тематические и смысловые компоненты, однако читатель воспринимает их как единое смысловое и структурное пространство текста благодаря категории связности. Категория связности в тексте реализуется самыми разнообразными видами связи, каждый из которых может проявляется в тексте в большей или меньшей степени. Связность при этом неотделима от членимости текста, проявляет себя в формировании сверхфразовых единств, а также в структуре всего текста.

Членимость и связность существуют в тексте одновременно. З.Я. Тураева отмечает, что сегментация текста «есть членение реальной и идеальной (эстетической) деятельности. Кроме того, сегментацию текста следует рассматривать в широком контексте глобальной связности текста» (Тураева 1986: 113). Членение текста на составляющие его единицы представляет собой сложный процесс. Однако данный процесс помогает понять природу сегментированного текста, а также философию и интенцию автора, скрытые в тексте. Особая роль в интерпретации текста принадлежит ретроспекции, которую И.Р. Гальперин также относит к категории когезии (Гальперин 2007: 106). Ретроспекция, как уже отмечалось, реализуется в СФЕ ретроспективного характера, или РСФЕ.

1.3.3 Понятие о ретроспективных сверхфразовых единствах

Членимость, по мнению И.Р. Гальперина, обеспечивает преодоление линейного восприятия текста: «Членение текста вызывает к жизни такие категории, как ретроспекция, континуум, переактуализация и некоторые другие, связанные с пространственно-временными отношениями» (Гальперин 2007: 57).

Для художественно-автобиографического дискурса характерна временная многослойность, автор может прерывать повествование для обращения к фактам, событиям, информации, предшествующей базисному времени. При этом текст распадется на сверхфразовые единства, объединенные одной микротемой и согласно М.Я. Дымарскому, структурно-семантическим единством, обеспечивающимся сочетанием времени и действия, где время закреплено в тематической вертикали. Сверхфразовые единства, находящиеся на отрезке темпорального скачка влево, объединяются микротемой возвращения в прошлое. Внутри них время, которое смещается в прошлое, совпадает с описываемой объективной действительностью. В данной работе такие сверхфразовые единства понимаются как ретроспективные сверхфразовые единства.

Ретроспективные сверхфразовые единства получили подробное рассмотрение в работе И.В. Тивьяевой «Ретроспективные сверхфразовые единства: формы и функции», проводимой на материале текстов английского языка. Многие положения этого исследования будут взяты за основу подхода к анализу ретроспективных сверхфразовых единств в настоящей работе.

Под ретроспективными сверхфразовыми единствами И.В. Тивьяева предлагает понимать «текстоструктуры, маркирующие темпоральный скачок влево относительно текущего текстового времени» (Тивьяева 2007: 5). По мнению автора, данные текстоструктуры реализуют ретроспекцию в тексте.

Границы ретроспективных сверхфразовых единств маркируются сменой микротемы ретроспекции: «Точка разрыва временного континуума маркирует верхнюю границу ретроспективного сверхфразового единства, точка восстановления временного континуума -- нижнюю границу» (Тивьяева 2007: 8).

В своем исследовании И.В. Тивьяева выделяет следующие типы языковых средств, участвующих в формировании и интеграции РСФЕ в художественный текст:

· грамматические средства, выражающиеся видо-временными формами глагола;

· лексические средства, выражающиеся авторским указанием на ссылку, временными и пространственными маркерами, словами ретроспективной семантики;

· стилистические средства, выражающиеся повторами и др.;

· графические средства, выражающиеся пропусками между строк и различными символами (Тивьяева 2007: 8-13).

Предложенные типы языковых средств, актуализирующие реализацию фактора ретроспекции в РСФЕ, будут применены и в настоящем исследовании.

В качестве функций, выполняющихся ретроспективными сверхфразовыми единствами, И.В. Тивьяева выделяет следующие:

эксплицирующая функция, реализующаяся при пояснении смысловых связей между изображаемыми событиями;

· нарративная функция, реализующаяся при изложении событий, предшествующих событиям базисного времени;

· интродуктивная функция, реализующаяся с помощью психологических и портретных характеристик героев и пейзажных описаний;

· компаративная функция, реализующаяся в сравнении характеристик, свойств и состояний одушевлённых и неодушевленных предметов;

· сюжетнообразующая функция, реализующаяся в ретроспективном построении текста;

· интегрирующая функция, реализующаяся в связывающей природе ретроспективного сверхфразового единства (Тивьяева 2007: 13-18).

Автор подчеркивает, что данные функции демонстрируют, что ретроспективные сверхфразовые единства представляют собой средства передачи содержательно-фактуальной информации, которая может подвергаться переосмыслению, т.е. выводить читателя, на наш взгляд, на уровни содержательно-концептуальной и содержательно-подтекстовой информации (по И.Р. Гальперину). Данная позиция будет принята во внимание при анализе функций ретроспективных сверхфразовых единиц в художественно-автобиографическом дискурсе. Кроме того, материал исследования требует некоторых уточнений, которые будут изложены ниже.

1.3.4 Ретроспективные сверхфразовые единства и функционально-смысловые типы речи: параметры их соотношения и принципы анализа в дискурсе А. Чудакова

Вторичный речевой жанр, как более крупное текстовое образование относительно первичного, включает последние в свой состав, подвергая их определённой обработке (Бахтин 1996: 161). Перечисленные ранее в работе специфические характеристики вторичного речевого жанра автобиографического романа оказывают значительное влияние на построение первичных жанров, входящих в его состав. Ретроспективные сверхфразовые единства, репрезентируя категорию ретроспекции, реализуются при этом в том или ином функционально-смысловом типе речи, которые, в свою очередь, как уже подчеркивалось, представляют собой первичные речевые жанры, входящие в состав вторичного речевого жанра и трансформируемые им.

РСФЕ, таким образом, в их соотнесенности с ФСТР, также представляют собой первичные речевые жанры: повествование, описание и рассуждение. В основу выделения типов речевых форм будет положен подход к классификации ФСТР В.И. Конькова и О.В. Неупокоевой, представленный в работе «Функциональные типы речи». Исследователи приходят к выводу о том, что «все три функциональные разновидности речи -- описание, повествование и рассуждение -- принимают равное и пропорциональное участие в формировании картины мира» (Коньков 2011: 217). В. Коньков определяет три сферы человеческого существования, соотносящихся с функциональными типами речи: предметный мир, мир событий и мир информации. В зависимости от того, какие аспекты окружающей действительности отражает речевой текст, выделяются следующие ФСТР:

Предметный мир:

· описание: изображение части предметного мира, в котором компоненты содержания не упорядочены и находятся в отношениях соположения (например, портрет, пейзаж, интерьер);

· повествование: изображение последовательности физических действий и состояний, в котором порядок компонентов фиксирован, основываясь на отношениях временной последовательности (например, изображение последовательности физических действий человека, смены состояний, смены состояний природы) (Коньков 2011: 214-217).

Мир событий:

· описание: изображение части событийного мира, в котором компоненты создает представление о сложившейся описываемой действительности. Данные компоненты не упорядочены и имеют в основе отношения соположения (например, положение дел, характеристика, внутренне состояние, ситуация общения);

· повествование: изображение последовательности событий, в котором компоненты фиксированы отношениями временной последовательности (например, история жизни, случай, сообщение о событии);

· рассуждение: выявление логических отношений между компонентами содержания в форме итога размышлений о жизни, где компоненты фиксированы согласно природе логических отношений (практическое рассуждение; комментарий) (Коньков 2011: 214-217).

Мир информации:

· рассуждение: выявление логических отношений между компонентами содержания для анализа информации, где порядок слов определен природой логических отношений (отвлеченное рассуждение);

· сообщение информации: сообщение информации о мире событий, где компоненты содержания связывают отношения перечисления, а их порядок свободный (равноправные по содержанию) и фиксированный (неравнозначные по содержанию) (Коньков 2011: 214-217).

Включая ФСТР в систему речевых жанров, мы соглашаемся с В.И. Коньковым и О.В. Неупокоевой, утверждающими, что именно речевые формы (первичные речевые жанры) представляют собой речемыслительные единицы, участвующие в процессе создания целого произведения (вторичного речевого жанра) (Коньков, Неупокоева 2011: 15). Мы также разделяем точку зрения К.А. Роговой, которая понимает функционально-смысловые типы речи как типовые жанровые формы, где речевой жанр является стабильной формой целостного выражения речевого намерения, обладающего определенной тематикой, стилистическим единством, а также границами, которые маркируют речевой жанр в составе целого текста и репрезентируется СФЕ (Рогова 2015: 264). Таким образом, по мнению К.А. Роговой, речевой жанр -- это матрица интенционально и тематически обусловленная, где выбор конструкций, объединяющихся в единое целое, определяется смыслом (Рогова 2015: 265).

Функционально-смысловые типы речи организуют РСФЕ, объединённые единой темой повествования. Форма и языковое наполнение речевого жанра определяется речевым намерением говорящего. Структура РСФЕ организуются намерением автора в определённом контексте: описать объективную действительность или рассказать о событии, являющемся её частью. Как отмечает К.А. Рогова, предложения, входящие в его состав, при этом отбираются согласно своему структурно-семантическому типу, что наделяет его определённым «семантико-коммуникативным потенциалом», который, в свою очередь, может помочь исследователю в выявлении и описании модели первичных речевых жанров РСФЕ (Рогова 2015: 265-266).

РСФЕ, обладая тематической законченностью, признаком ретроспективности, принадлежат к тому или иному ФСТР в силу специфики развертывания дискурса А. Чудакова, где ретроспективно представлены портретно-пейзажные и др. типы описания, повествования о событиях и судьбах, их осмысление, что позволяет приравнять их к первичным речевым жанрам в условиях художественно-автобиографического дискурса А. Чудакова.

Обращение к тексту позволяет выделить несколько типов как РСФЕ и по другому, структурно-речевому, признаку (автономизированных, синсемантических, по Г.Я. Солганику, интегрированных, включенных в СФЕ с усложненным хронотопом, содержащих и базисное, и ретроспективное время, а также сложных РСФЕ, состоящих из нескольких простых, объединенных единой темой).

И.Р. Гальперин отмечает, что категория ретроспекции, соответственно, и реализующие ее текстоструктуры, «порождается содержательно-фактуальной информацией» (Гальперин 2007: 106). Однако данный тип информации является только отправной точкой для данной категории, так как она, останавливая поступательное развитие событий в точке базисного времени, может «актуализировать ранее изложенную содержательно-фактуальную информацию и впоследствии придавать ей содержательно-концептуальную информацию» (Гальперин 2007: 107).

1.3.4.1 Понятие о типах текстовой информации

В теории текстовой информации И.Р. Гальперина, содержательно-фактуальная информация представляет собой «сообщение о фактах, событиях, процессах, происходящих, происходивших, которые будут происходить в окружающем нас мире, действительном или воображаемом» (Гальперин 2007: 27). По мнению И. Гальперина, данная информация всегда эксплицитна, и языковые единицы в ней используются в их прямых, предметно-логических значениях (Гальперин 2007: 27).

Содержательно-концептуальная информация определяется ученым как «сообщение об индивидуально-авторском понимании отношений между явлениями, описанными средствами содержательно-фактуальной информации, понимание причинно-следственных связей, их значимости в социальной, экономической, политической, культурной жизни народа, включая отношения между отдельными индивидуумами, их сложного психологического и эстетико-познавательного взаимодействия» (Гальперин 2007: 28). Согласно мнению автора, данная информация -- это «творческое переосмысление» фактов и событий, которые являются частью действительности общества и воображаемого мира автора, который отражает реальную объективную действительность лишь приближенно (Гальперин 2007: 28). И. Гальперин также подчеркивает, что содержательно-концептуальная информация может пониматься как замысел автора в сочетании с его содержательной интерпретацией: «Сквозь языковую ткань в нем просвечивает основная мысль -- содержательно-концептуальная информация, которая не только не заглушает содержательно-фактуальную, но сосуществует с ней» (Гальперин 2007: 28; 40.) При этом данный тип информации в отличии от содержательно-фактуальной не всегда имеет ясное выражение.

Последним типом информации, выделяемым И.Р. Гальпериным, является содержательно-подтекстовая информация, которую И.Р. Гальперин определяет, как «скрытая информация, извлекаемая из содержательно-фактуальной информации благодаря способности единиц языка порождать ассоциативные и коннотативные значения, а также благодаря способности предложений внутри СФЕ приращивать смыслы» (Гальперин 2007: 28). Данное скрытое сообщение, представленное этим типом информации, планируется автором и всегда выражается имплицитно. По мнению исследователя, содержательно-подтекстовая информация представляет собой «неясное, размытое, а порой и неуловимое соотношение смысла I и смысла II на небольшом отрезке высказывания» (Гальперин 2007: 45). Исследователь выделяет два типа содержательно-подтекстовой информации:

· ситуативная содержательно-подтекстовая информация, проявляющаяся в связи со сведениями, ранее представленными в больших повестях, романах;

· ассоциативная содержательно-подтекстовая информация, проявляющаяся в связи вербального сообщения с личным и общественным опытом (Гальперин 2007: 45).

Рассмотрев различные виды содержательно-подтекстовой информации, И. Гальперин приходит к выводу, что подтекст является неким «диалогом» между содержательно-фактуальной и содержательно-концептуальной сторонами информации, где они могут сближаться и дополнять друг друга или противоречить друг другу (Гальперин 2007: 48).

В настоящем исследовании, таким образом, РСФЕ рассматривается и как микротекст, и как первичный речевой жанр, формирующийся в рамках функционально-смысловых типов речи, который приобретает особую специфику в рамках вторичного жанра автобиографического романа А. Чудакова. Предложенные их типы, специфика их композиционно-речевого построения и языкового выражения, место в общей структуре текста будут рассмотрены в связи с реализацией основных типов памяти по Ю.М. Лотману -- личной, (в другой классификации -- эпизодической), или историко-культурной (и социокультурной как его разновидности, связанной к конкретной социокультурной ситуацией), а также в связи с реализацией основных типов текстовой информации -- содержательно-фактуальной, содержательно-концептуальной и содержательно-подтекстовой (по И.Р. Гальперину), что позволит определить их функции и роль в выражении общей интенции текста.

Выводы

1. Текст представляет собой самостоятельный, законченный речетворческий продукт. Типологические черты текста соотносятся с определенным жанром, в рамках которого он создается, что предполагает наличие у текста определенной жанровой специфики. При этом текст также является речетворческим произведением конкретного автора, т.е. в нем присутствует личность автора, его мировоззрение, которое воплощается в языковом наполнении текста и его композиционной семантике, что позволяет рассматривать текст как авторский дискурс. Текст -- это продукт авторского дискурса, обладающий параметрами авторской личности.

2. В данной работе принимается подход к рассмотрению текста романа А.П. Чудакова «Ложится мгла на старые ступени» в рамках художественно-автобиографического дискурса, что предполагает наблюдение за особенностями проявления его жанрообразующих признаков, а также учет позиции нарратора, общей интенции текста, дискурсивных параметров текста.

3. Роман «Ложится мгла на старые ступени», определенный самим автором как роман-идиллия, не относится к жанру идиллии. Предполагается, что духовная идиллия, проявляющаяся в особом чувстве ностальгии по ушедшему времени и людям, которые жили в нем, возрождении ПАМЯТИ о них. При этом роман А.П. Чудакова «Ложится мгла на старые ступени» соотносится с жанром автобиографического романа.

4. Автобиографический роман как вторичный речевой жанр художественно-автобиографического дискурса характеризуется следующими чертами:

· память как основной инструмент создания реальности;

· историзм повествования;

· фактуальное повествование, где выбираемые события реальны, но подвергаются художественной обработке;

· объективированное повествование от третьего лица, для которого характерны отдельные случаи перехода к субъективированному повествованию от первого лица;

· тождественность позиций автор -- нарратор, нарратор -- герой;

· наличие особого вымышленного нарратора;

· тематическая многослойность;

· многоплановый хронотоп;

· построение текста по принципу дисконтинуума, проявляющегося категориями ретроспекции и проспекции;

· художественное осмысление реальных событий, пережитых автором и эксплицируемых посредством вымышленного героя-нарратора.

5. Характерной чертой художественно-автобиографического дискурса является дисконтинуум. Дисконтинуум реализуется в ретроспективном и проспективном сдвиге времени от точки базисного времени, под которой понимается точка, в которой время повествования и события, о котором сообщается, совпадают. Базисное время -- точка отсчета времени, сближаемая с актуальным временем повествования, ведущим основную сюжетную линию.

6. В дискурсе А.П. Чудакова выделяются две точки отсчета времени: актуальное настоящее, связанное с образом героя-нарратора, а также актуальное настоящее, связанное с образом автора-нарратора. При этом авторский дискурс также характеризуется наличием двух линий повествования. Основная сюжетная линия представлена хронологически поступательным движением времени. Вместе с данной линией развивается линия ретроспекции, в которой передаваемая информация предшествует информации, сообщаемой в основной линии. Основная сюжетная линия представляет собой базисное время, настоящее для героя -нарратора.

7. Ретроспекция -- это форма дисконтинуума, которая проявляется в прерывании линейного повествования скачком влево от базисного времени к содержательно-фактуальной информации, которая сообщалась ранее или предшествовала информации, сообщаемой в данный момент. В дискурсе А. Чудакова данная содержательно-фактуальная информация приобретает содержательно-концептуальную и содержательно-подтекстовую направленность.

8. В дискурсе А. Чудакова категория памяти проявляется в форме ретроспекции. Эпизодическая, личная, память позволяет обратиться к тому или иному эпизоду в прошлом, в то время как семантическая память способствует его переоценке с точки зрения контекста настоящего. При этом герой-нарратор может обращаться к личной, а также историко-культурной памяти. Эпизодическая, автобиографическая, личная, память, семантизируются, а также актуализируют историко-культурную память

9. В авторском дискурсе ретроспекция реализует прошлый опыт личности автора -- память автора.

10. Текст художественно-автобиографического дискурса с характерным для него дисконтинуумом нуждается в членении. Членение текста опирается на разбиение текста на части, главы, абзацы (авторское разделение) и на СФЕ, ССЦ (читательское членение), в терминологии И.Р. Гальперина «объемно-прагматическое членение», а также на разделение текста на «речетворческие акты», такие как ФСТР -- «контекстно-вариативное членение» в терминологии И.Р. Гальперина. При этом данный процесс отражает специфику сегментирования текста, связанную с мировоззрением и интенцией автора, а также стилистику от читателя -- его восприятие текста.

11. Объемно-прагматическое членение текста предполагает его разбиение на микротекстовые фрагменты -- сверхфразовые единства как единицы композиционно-речевой организации текста. Под сверхфразовыми единствами в данной работе понимаются цепочки предложений, связанные единой микротемой и средствами локальной связи, а также отличающиеся единым модальным планом и структурно-семантическим единством. Структура СФЕ состоит из трех компонентов: зачина, основного плана и концовки.

12. Категория ретроспекции реализуется в СФЕ ретроспективного характера -- ретроспективными сверхфразовыми единствами (РСФЕ). Под РСФЕ понимаются сверхфразовые единства, объединенные микротемой ретроспекции и маркирующие скачок влево от точки базисного времени. Граница ретроспективных сверхфразовых единств обозначается сменой вышеупомянутой темы. В тексте романа А. Чудакова по структурно-речевому признаку в дальнейшем могут быть выделены несколько типов РСФЕ.

13. В дискурсе А. Чудакова РСФЕ могут складываться в ретроспективные эпизоды -- цепочки РСФЕ, объединенные мотивом памяти.

14. В композиционно-речевом построении и языковом наполнении типов РСФЕ выражается миропонимание автора, т.е. дискурсивные параметры текста. Соответственно, в дискурсе А. Чудакова в реализации общей интенции текста РСФЕ выполняют смыслообразующие функции, реализуют основные типы памяти (в классификации Ю.М. Лотмана -- личной и культурной), а также основные типы текстовой информации (по И.Р. Гальперину).

15. Репрезентируя ретроспекцию, РСФЕ реализуются в рамках определенных ФСТР, что позволяет рассматривать РСФЕ как первичные речевые жанры (к которым относят и ФСТР). Типология РСФЕ по признаку их принадлежности к ФСТР предполагает реализацию второго типа членения текста по И.Р. Гальперину -- «контекстно-вариативное». Таким образом, в ходе дальнейшего исследования будут учтены оба типа членения текста -- «объемно-прагматическое» (вычленение РСФЕ и их типологизация по структурно-речевому признаку) и «контекстно-вариативное», предполагающее анализ РСФЕ в их соотношении с ФСТР и их рассмотрение как первичных речевых жанров.

16. РСФЕ могут быть рассмотрены как микротексты, обладающие текстовыми категориями -- цельности, связности, информативности, интертекстуальности, интенциональности, вбирающие в себя черты целого текста, развивающие его интенцию и проявляющие характерные признаки дискурса А. Чудакова.

Глава II. Анализ ретроспективных сверхфразовых единств в дискурсивном пространстве романа А. Чудакова «Ложится мгла на старые ступени»

2.1.1.1 Интерпретационные возможности видо-временных форм глагола в дискурсе А. Чудакова. Общие и частные значения глагольного вида

При обращении к материалу исследования было обнаружено специфическое явление дискурса А. Чудакова, охватывающее ретроспективный план текста, -- особый характер взаимодействия видо-временных форм глагола и специфики структурно-речевой и композиционно-речевой (по типам речи -- ФСТР) организации РСФЕ. В связи с этим, при анализе основных типов РСФЕ, особое внимание будет уделено «категориальным значениям форм вида» глагола, способным в условиях «речевой среды», «речевой ситуации», в данном случае -- в РСФЕ, проявлять не только свои системные значения, но и участвовать в их организации и смыслопорождении (Бондарко 1996: 99, 110-111). Понятие «речевой ситуации», в представлении А. В. Бондарко, «включает все то в обстановке речевого акта, отражаемой в сознании говорящего и слушающего, что взаимодействует со значениями языковых средств, участвуя в формировании содержания высказывания» (Бондарко 1996: 111).

А.М. Пешковский определил глагольный вид как «грамматическую категорию глагола, обобщенно указывающую, как протекает во времени или как распределяется во времени обозначенное глаголом действие» (ЛЭС 1990: 83). Согласно мнению Ю.С. Маслова, глагольный вид связан с внутренней «темпоральной структурой» и ее интерпретацией говорящим (см. ЛЭС 1990: 83). «Инвариантное», «общевидовое», значение СВ отличается «неделимой целостностью действия» (Маслов 1959: 307-311), «базирующемся на признаке ограниченности действия пределом» (Бондарко 1996: 101), оно способно обозначать единичное, конкретное событие, демонстрировать последовательность событий в их результативном развитии (см. Маслов 1984: 72-73; Падучева 1996: 87). НСВ отличается «эксплицитной процессностью», «непредельностью», «нецелостностью» действия -- «немаркированностью пределом», в НСВ «протекание времени как бы включено в обозначаемое протекание действия, т.е. течение действия выражается в единстве с течением времени» (Бондарко 1996: 101). Употребление глаголов СВ, в силу передачи законченности и «целостности действия», соотносится «со взглядом на действие со стороны», в то время как при употребления глаголов НСВ «говорящий как бы находится внутри процесса» (Бондарко 1996: 102). В этом смысле глагол НСВ может означать «вообще действие, рассматриваемое только со стороны вещественных (знаменательных) своих признаков, без обозначения целостности действия» (Размусен 1891: 379), позволяя передавать «моменты (исторической или логической) последовательности» (Маслов 1984: 16), вневременной характер описываемых событий и ситуаций, а также признаков характеризации лица, персонажа. Следовательно, ситуации употребления НСВ более неоднозначны, чем ситуации употребления СВ; НСВ в большей мере зависит от прагматических установок и контекстных условий употребления, чем СВ; частные значения НСВ более размыты, «диффузны», «взаимопереходны», чем СВ (см., например, Падучева 1996).

К частновидовым значениям СВ А.В. Бондарко относит «конкретно-фактическое», «наглядно-примерное», «потенциальное», «суммарное» (Бондарко 1996: 114). Список частновидовых значений НСВ более обширен и все еще не окончателен. А.В. Бондарко в исследованиях по проблемам аспектуальности относит к ним, в частности, «конкретно-процессное» (передает актуальное действие в его процессе, протекании), «неограниченно-кратное» (повторяемость этого действия, процесса), «обобщенно-фактическое» (обобщённый динамический факт), «ограниченно-кратное» (процесс имеет определенную повторяемость), «реляционное» (взаимосвязь процессов), «потенциально-качественное» (качественная характеризация процесса), «нейтральное» (Бондарко 1996: 116). При этом многими учеными отмечается не только диффузность значений НСВ, но и их взаимосвязанность и взаимопереходность, в силу чего часто не удается точно дифференцировать разновидность значения НСВ в конкретном употреблении. В рамках исследуемого материала, на наш взгляд, правомерно обращение и к термину «постоянно-непрерывное» значение НСВ, предложенного в классификации Ю.С. Маслова (Маслов 2004: 99), т.к. данный термин вбирает в себя значения и неоднократно-процессное, и общефактическое, расширяя и уточняя их, что актуально для художественно-исторических обобщений художественно-автобиографического дискурса. Таким образом, в ходе дальнейшего анализа мы будем опираться как на классификацию частновидовых значений А.В. Бондарко, так и на классификацию Ю.С. Маслова.

Обращение к некоторым вопросам «аспектуальности» (А.В. Бондарко, Ю.С. Маслов и др.), наблюдение над употреблением видовых форм глагола в их соотношении с категорией времени в условиях речевого употребления (отметим сразу, что в дискурсе А. Чудакова доминирует форма прошедшего времени глагола) в РСФЕ с различной речевой структурой, позволит выявить функции видо-временных форм глагола как в реализации различных типов информации и типов памяти в тексте, так и их роли в организации ФСТР, организующих РСФЕ. Глагол, по утверждению Г.А. Золотовой, «та часть речи, которая имеет возможность выражать предикативные значения в рамках слова, т.е. синтаксически», он относится к категориям модальности, «предикативным категориям» (Золотова, Онипенко, Сидорова 2004: 59), позволяя, таким образом, интерпретировать текст и его фрагменты с позиций выражения авторской модальности и с т.з. читательского восприятия.

2.2 Анализ структурно-речевых типов РСФЕ в дискурсе А. Чудакова

2.2.1 Интегрированные РСФЕ и их анализ

Анализ РСФЕ по структурно-речевому признаку начнем с интегрированных РСФЕ (далее -- ИРСФЕ), поскольку первое интегрированное РСФЕ, к которому мы обращаемся (дед Антона -- его сила и выносливость), открывает все повествование, являясь зачином всего текста, не только первой его главы. В зачине обычно водятся хронотопические признаки текста, эксплицируется тип повествования (от 1-го или 3-го лица), характер повествования (например, воспоминание); происходит знакомство с его главными героями или с кем-то из них, задается пропозиция всего текста. Тогда становится понятным, откуда берет начало точка отсчета базисного времени.

Интегрированные РСФЕ являются компонентом особых СФЕ с усложненным хронотопом, но посвященных при этом единой теме. Тема задается во временных границах базисного времени, которое, как правило, обрамляет РСФЕ по принципу рамки, и реализуется во временных границах ретроспективного времени -- прошлого, ассоциативно всплывающего в памяти, отмеченного временным скачком влево, что указывает на ретроспективную природу центрального компонента таких СФЕ. Данный компонент мы полагаем возможным отграничить внутри СФЕ и обозначить как интегрированное РСФЕ. Оно, при этом, оказывается тесно связано с хронотопически усложненным СФЕ тематически, поэтому, с одной стороны, вычленимо, с другой -- неотрывно от него. Верхняя граница интегрированного РСФЕ отмечена точкой разрыва временного континуума темпоральным скачком влево от текущего базисного времени, нижняя совпадает с моментом возвращения к линейному повествованию в базисном времени, что обычно маркируется темпоральными детерминантами. При этом переключаются как время описываемых событий (с базисного на ретроспективное), так и место их действия, а также описываемая ситуация, которая ассоциативно связывается с базисным временем повествования. Стимул к ретроспекции находится в пределах СФЕ, в его базисных речевых компонентах. В языковом плане РСФЕ маркированы переключением видо-временных форм глагола, отличающихся от глагольных форм базисного времени внутри СФЕ, введением в ретроспективное повествование на фоне базисного темпоральных детерминантов, указывающих на их отнесенность к прошлому по отношению к точке отсчета времени в описываемой ситуации, и др. Мы считаем правомерным выделение типа интегрированных РСФЕ внутри одного СФЕ с усложненным хронотопом в связи с тем, что такое СФЕ посвящено одной теме, но в его речевой композиции, в обрамлении речевых компонентов с базисным, актуальным, временем, выделяется еще один компонент -- ретроспективное прошлое, которое продолжает вести заданную СФЕ-вом тему, но в прошедшем времени. СФЕ с усложненным хронотопом имеют следующую (рамочную) модель построения: базисное время -- скачок влево, ретроспекция, или собственно интегрированное РСФЕ, -- отскок вправо, к базисному времени, и все в пределах развития одной темы.

Ретроспективные скачки в дискурсе романа в основном обусловлены целью сообщения новых данных для концептуализации уже имеющихся. Таким образом, читатель постепенно достраивает полную картину портретов героев, их судеб, вплетенных в историю страны. При этом в базисном времени могут появляться стимулы, мотивирующие погружение в ретроспекцию судьбы одного и того же героя несколько раз. Однако каждый раз читатель получает новую информацию, которая дополняет жизненную линию данного героя или концептуализирует уже имеющуюся содержательно-фактуальную информацию о нем. Особенно ярко мы можем наблюдать это в текстовом портрете дедушки героя-нарратора, судьба которого выстраивается перед нашими глазами благодаря ретроспективным «скачкам» в его прошлое, что делает его линию одной из центральных, объединяющих все произведение. Вокруг заболевшего деда (линия базисного, актуального, настоящего для повествования времени -- точки отсчета) выстраиваются судьбы близких и других окружающих его и героя-нарратора людей.

Зачин текста, представляющий собой ИРСФЕ, посвящен теме дед, его сила и выносливость. Обратимся к его анализу, а затем и к анализу других ИРСФЕ в дискурсе романа.

1). Дед был очень силён. / Когда он, в своей выгоревшей, с высоко подвёрнутыми рукавами рубахе, работал на огороде или строгал черенок для лопаты (отдыхая он всегда строгал черенки, в углу сарая был их запас на десятилетия), Антон говорил про себя что-нибудь вроде: «Шары мышц катались у него под кожей» (Антон любил выразиться книжно). / Но и теперь, когда деду перевалило за девяносто, когда он с трудом потянулся с постели взять стакан с тумбочки, под закатанный рукав нижней рубашки знакомо покатился круглый шар, и Антон усмехнулся (Чудаков 2014: 7).