Анализ средств и приемов создания комических моментов, способов их перевода на русский язык в повести Т. Бруссига "Солнечная аллея"

Сейчас Бернд служил в армии, хотя ему едва не удалось отвертеться. Штука в том, что его угораздило родиться 29 февраля. А в армии, судя по всему, считалось, что в феврале всегда и при всех обстоятельствах дней только двадцать восемь, и точка. Короче, повестку на освидетельствование Бернд не получал ни разу. И когда в газете вдруг появилось объявление: родившиеся в такие-то годы обязаны пройти медицинское освидетельствование для призыва на военную службу, Бернд поначалу решил это дело просто проигнорировать:

-- Никто не вправе требовать, чтобы я каждый день читал газету! -- кипятился он.-- Ни одна собака меня не хватится, это дело в жизни не всплывет.

Мама Михи, госпожа Куппиш, уже тогда отличавшаяся некоторой боязливостью, только и заметила:

-- Такие дела всегда всплывают.

Словом, Бернд все-таки отправился в военкомат. И выложил газету на стол призывной комиссии со словами:

-- Добрый день! Вот, пришел по вашему объявлению.

Офицеры из призывной комиссии юмор Бернда не оценили и незамедлительно принялись на него орать:

-- Оставить шуточки! У нас тут другие порядки. Не только в любом, но и во всяческом отношении!

Они припугнули Бернда диктатурой пролетариата, объявив ему, что он и так уже переступил все границы -- «не только дозволенного, но и вседозволенного». Стр 12

14. So fragte er nicht mehr: »Wann gibt's denn Abendbrot?«, sondern »Konnen wir bald Essen fassen?«. Und wenn er gefragt wurde, wie's im Theater war, dann klang seine Antwort ungefahr so: »Nach dem Einrucken in den Zuschauerraum bezog ich in Reihe acht meine Stellung. Keine besonderen Vorkommnisse.« Стр 11

Вместо того чтобы, как раньше, спросить: «Когда, наконец, мы будем ужинать?»,-- он вопрошал: «Жрачку когда-нибудь дадут?» А когда его спросили, как ему понравилось в театре, в ответ прозвучало примерно вот что: «По выдвижении в зрительный зал занял заданную позицию в восьмом ряду. В остальном без происшествий». Ясное дело, домашних это обеспокоило, но виду они не подавали. «Это у него временное, -- так они решили.-- Само пройдет».Стр 13

15. Micha hingegen hatte au?er seinem Bruder Bernd noch eine Schwester, die ebenfalls alter als

Micha war und Sabine hie?. Die kam jetzt in das Alter mit dem festen Freund, den sie auch immer mitbrachte.

Allerdings hatte Sabine das Prinzip des festen Freundes nicht ganz verstanden - sie hatte standig einen anderen festen Freund. Micha merkte sich nicht mal die Namen; er sagte immer nur »Sabines Aktueller«. Стр 11

У Михи, напротив, помимо брата Бернда имелась сестра, тоже старшая, по имени Сабина. И она сейчас как раз вступила в пору, когда полагается иметь «постоянных партнеров», которых Сабина почему-то неизменно приводила домой жить. Впрочем, Сабина, похоже, принцип постоянства усвоила не до конца -- она всякий раз приводила в дом нового постоянного партнера. Миха уже и по именам их не старался запоминать, говорил просто: «Сабинин очередной».Стр 13

16. Einmal wurde

Sabine von Herrn Kuppisch ertappt, als sie einen Parteiantrag ausfullte. Herr Kuppisch ging an die Decke (was bei dieser engen Wohnung nicht viel bedeutet), aber Sabine wies entschuldigend auf ihren Aktuellen: »Er ist doch auch in der Partei!« »Und ich werde auch fur sie burgen", verkundete ihr Aktueller. »Nicht wahr, ich werde fur dich burgen!« Sabine nickte erwartungsfroh, aber Herr Kuppisch setzte dem ein Ende, indem er Sabine den Parteiantrag einfach wegnahm, ihn ein paar mal faltete und unter den kippelnden Tisch klemmte. Стр 11

В итоге Куппиш - старший однажды застукал дочь, когда та писала заявление в партию. От возмущения и ужаса папа Куппиш чуть на потолок не полез (что в малогабаритной квартире было, пожалуй, не слишком трудно), но Сабина в оправдание только кивнула на очередного:

--Так он тоже в партии.

--И я дам тебе рекомендацию!-- горячо заверил очередной. -- Ведь ты же попросишь у меня рекомендацию, не так ли?

Сабина радостно закивала, но господин Куппиш без долгих слов положил конец ее партийным чаяниям, попросту забрав у дочки заявление, которое, несколько раз сложив, сунул под ножку стола, ибо стол шатался. Стр 13

17. Herr Kuppisch las die Berliner Zeitung, nicht das ND. Das eine war ein Blattchen mit viel Lokalem und einem Anzeigenteil, das andere war das Zentralorgan. Frau Kuppisch kam dahinter, dass in allen Zeitungen im Grunde dasselbe drinstand wie einen Tag zuvor im ND, und sie wollte ihren Mann uberreden, zum ND zu wechseln. Aber Herr Kuppisch wollte nicht: »Ich muss mich doch nicht noch danach drangeln, diesen Mist zu lesen!« »Aber unser Nachbar liest auch das ND!« meinte Frau Kuppisch. »Da kann's doch nicht so schlimm sein.« »Der ist ja auch bei der Stasi!« meinte Herr Kuppisch. Стр 11-12

Господин Куппиш читал «Берлинер цайтунг» и не читал «Нойес Дойчланд». «БЦ» была, как-никак, городской газетой с местными новостями и даже разделом объявлений, а «НД» называлась центральный орган. Госпожа Куппиш давно сообразила, что во всех газетах, в сущности, печатается то же самое, что в «НД», только на день позже, и решила сагитировать супруга подписаться на «НД». Но господин Куппиш заартачился:

-- Только этого мне не хватало! Чтобы я заставлял себя еще и это дерьмо читать!

-- Но ведь сосед читает,-- не отступалась госпожа Куппиш.-- Значит, наверно, не такое уж дерьмо.

-- Так он в органах!-- кипятился господин Куппиш.Стр 13

18.»Ich schreib 'ne Eingabe.« »Aber vorsichtig, Horst, mach vorsichtig«, sagte Frau Kuppisch.

Onkel Heinz, der Westonkel, hatte noch nie was von Eingaben gehort. »Was ist das, eine Eingabe?« »Das ist das einzige, wovor die da oben noch Schiss haben!« verkundete Herr Kuppisch und rollte die Augen, als wurden seine Eingaben die Machtigen in den Palasten das Zittern lehren. »Wenn ich morgens ins Bad komme und merke, dass Wasser abgestellt ist, weil die wieder an ihren Rohren zu fummeln haben, dann ...« »Ach, 'ne Eingabe ist einfach nur eine Beschwerde«, wiegelte Micha ab, und Frau Kuppisch wiegelte noch weiter ab. »Beschwerde, Beschwerde, wie das klingt! Als ob wir uns beschweren.« »Na klar beschweren wir uns!« behauptete Herr Kuppisch trotzig.

»Nein!« sagte Frau Kuppisch. "Wir regen an ... oder wir geben zu bedenken ... oder wir fragen nach ... oder wir bitten darum, dass ... Aber beschweren? Wir? Uns? Niemals!« Стр 12

А я вот возьму, -- хорохорился господин Куппиш,-- и напишу заявление.

-- Только осторожно, Хорст, умоляю, осторожно, -- всполошилась госпожа Куппиш.

Дядюшка Хайнц, западный родич, никогда в жизни ни про какие заявления слыхом не слыхивал.

-- Заявление? А что это такое?

-- Это единственное, чего они там, наверху, боятся,-- провозгласил господин Куппиш, многозначительно выкатывая глаза, словно его заявления способны привести в трепет самых могущественных владык в самых неприступных дворцах.-- Это когда я утром захожу в ванную и обнаруживаю, что опять отключили воду, потому что эти идиоты в который раз взялись чинить свои трубы…

-- Ах, заявление -- это всего лишь жалоба, -- снижая отцовский пафос, отмахнулся Миха, а госпожа Куппиш снизила пафос еще больше:

-- Жалоба? Да какая там жалоба? Это только называется так! Можно подумать, будто мы и вправду жалуемся!

-- Ясное дело, жалуемся, -- стоял на своем господин Куппиш.

-- Да нет! -- решительно заявила госпожа Куппиш. -- Мы сигнализируем… доводим до сведения… обращаем внимание… выражаем озабоченность… наконец, ходатайствуем, просим… Но чтобы жаловаться? Мы? Никогда! Стр 14

19.»Guckt mal, was ich wieder geschmuggelt habe«, sagte er immer zur Begru?ung mit gesenkter Stimme und Verschworermiene. Was Heinz mitbrachte, war grundsatzlich geschmuggelt. Er steckte sich Schokoriegel in die Socken oder stopfte eine Tute Gummibarchen in die Unterhose. Erwischt wurde er nie. Aber an der Grenze bekam er jedes mal Schwei?ausbruche. »Heinz, das ist alles legal!« hatte ihm Micha schon hundertmal erklart. »Gummibarchen darfst du!« Micha wollte, dass Heinz mal eine Platte mitbringt, Nicht gleich Moscow, Moscow, aber vielleicht The Doors.

Heinz waren solche Aktionen zu riskant. Er wusste, was Schmugglern droht. »Funfundzwanzig fahre Sibirien!

Funfundzwanzig Jahre Sibirien fur ein halbes Pfund Kaffee!« Micha schuttelte den Kopf. »Die Geschichte kenn ich auch, aber da war's ein halbes Jahr Sibirien fur funfundzwanzig Pfund Kaffee.« Selbst Matchboxautos waren Heinz zu hei?. »Da mache ich mich doch der ah, wie hei?t das gleich? - Verherrlichung des ah, Klassengegners schuldig, wenn ich euch zeige, was es fur Autos bei uns gibt!« rief er. »Oder wenn ich ein niedliches kleines Polizeiauto mitbringe, dann ist das doch Verniedlichung des Gegners -und ich habe keine Lust, dafur in Sibirien Baume zu fallen! Стр 12

Ибо все, что привозил дядя Хайнц, было не привезено, а провезено. Небольшие шоколадки он засовывал себе в носки, а упаковку маленьких, из упругого мармелада, «резиновых медвежат» прятал в кальсонах. С подобной «контрабандой» его ни разу не застукали. Тем не менее, на границе его неизменно прошибал пот. лекс

-- Хайнц, это же все разрешено,-- наверно, уже в сотый раз объяснял ему Миха. -- Медвежат провозить можно!

Миха мечтал, чтобы дядя привез ему с запада пластинку. Конечно, не сразу «Moscow, Moscow», но, может, хотя бы «The Doors». Однако Хайнцу подобные акции казались слишком рискованными. Он знал, что бывает за контрабанду:

-- Двадцать пять лет Сибири! Двадцать пять лет Сибири за полкило кофе!

Миха только головой тряс.

-- Знаю я эту историю. Ты спутал, дядя: полгода Сибири за двадцать пять кило кофе.синт

Даже игрушечные автомодели -- и те внушали дядюшке опасения.

-- Нет-нет, получается, я показываю вам, какие у нас делают автомобили. Да за такое с ходу статья, погоди, как же это у них называется? Пропаганда низкопоклонства перед классовым врагом, вот! -- кричал он. -- Или, если я привезу миленькую такую маленькую полицейскую машинку, они еще, чего доброго, начнут мне шить умиление и умаление классового врага!Стр 14

20. "Die reinste Todeszelle ist das!« Er hatte schon vor Jahren hinter der Heizung Asbest entdeckt und damals ausgerufen: »Asbest, ihr habt Asbest! Das macht Lungenkrebs!« Herr Kuppisch, der noch nie das Wort Asbest gehort hatte, rief: »Ich mach 'ne Eingabe!« Frau Kuppisch rief: »Aber vorsichtig, Horst, mach vorsichtig!« Herr Kuppisch schrieb wie immer keine Eingabe, und das Asbest geriet immer mehr in Vergessenheit, auch wenn Heinz jedes mal, wenn er zu Besuch kam, seufzend daran erinnerte: »Die reinste Todeszelle ist das!« Micha verglich seine Eltern dann immer unwillkurlich mit den Rosenbergs in Sing-Sing, und manchmal versuchte er sich sogar vorzustellen, was seine Eltern in der Todeszelle fur ein Bild abgeben wurden. (Sein Vater wurde wahrscheinlich noch auf dem elektrischen Stuhl rufen: »Ich schreib 'ne Eingabe! Ich bin namlich unschuldig!«) Стр 13

Это же чистой воды камера смертников!

Когда-то, много лет назад, он обнаружил за батареями центрального отопления асбестовые плиты и возопил:

-- Асбест! У вас асбест! От него бывает рак легких!

Господин Куппиш, который само слово «асбест» слышал впервые, отозвался незамедлительно:

-- Я напишу заявление!

Госпожа Куппиш запричитала:

-- Только осторожно, Хорст, умоляю, осторожно!

Господин Куппиш, как водится, никакого заявления не написал, и об асбесте постепенно все забыли, хоть дядюшка Хайнц при каждом визите не уставал напоминать о нем вздохом и присказкой: «Это же чистой воды камера смертников!» Мысленно сравнивая своих предков с четой Розенбергов в нью-йоркской тюрьме Синг-Синг, Миха иногда даже пытался вообразить, какое зрелище являли бы его предки в камере смертников. (Фазер, наверно, и на электрическом стуле еще кричал бы: «Я напишу заявление! Учтите, я невиновен!»)Стр 15

21.NACH 15 JAHREN TOT KILLER-ASBEST MACHT KREBS!

»Todeszellen!« rief Onkel Heinz. »Hab ich's doch gesagt!« Frau Kuppisch begann nachzurechnen Стр 13

-- Смотрите, -- прошептал он, указывая на жирный заголовок:

«СМЕРТЬ ПОСЛЕ ПЯТНАДЦАТИЛЕТНЕЙ МУКИ! УБИЙЦА-АСБЕСТ НАГРАЖДАЕТ РАКОМ!»

-- Камера смертников!-- взвился дядя Хайнц. -- Что я вам говорил!

Госпожа Куппиш принялась вычислять. Стр 15

22. »Ich schreib 'ne Eingabe«, sagte Herr Kuppisch mit bruchiger Stimme. Стр 13

-- Я напишу заявление, -- произнес господин Куппиш дрогнувшим голосом. Стр 16

23. »Der will in Moskau studieren?« fragte Heinz erbost. »Aber der gehort nach Harvard, an die Oxforder Sorbonne! Nach Russland geht man doch nur mit 'ner MPi unterm Arm oder 'ner Kugel am Bein.« Стр 13

-- Он собирается учиться в Москве? -- возмущенно воскликнул Хайнц.-- Да ему в Гарвард надо, в Оксфорд, в Сорбонну! После России кем он станет? Всю жизнь или с автоматом под мышкой, или с гирей на ноге. Стр 16

24. »Die Stasi kommt nicht zu unsern Nachbarn, weil unsre Nachbarn die Stasi sind«, behauptete Herr Kuppisch. Стр 14

-- Люди из органов к нашим соседям не явятся, потому что наши соседи сами люди из органов,-- провозгласил господин Куппиш. Стр 16

25. Dann rannten Mario und Micha auf den Bus zu, streckten die Hande bettelnd vor, rissen die Augen auf und riefen: »Hunger! Hunger!« Die Touristen waren schockiert uber die Zustande, die hinter dem Eisernen Vorhang herrschten, und

schossen Fotos, und wenn der Bus verschwunden war, lachten sich Mario und Micha halbtot und stellten sich vor, wie in Pittsburgh, Osaka oder Barcelona ihre Bilder rumgezeigt werden. Die anderen vom Platz hatten keine Lust mitzumachen. Стр 14

Миха и Марио мчались навстречу автобусу и, вытаращив глаза и по-нищенски простирая руки, истошно блеяли: «Голодаем! Помогите!»

Туристы, потрясенные нищетой и народными бедствиями за железным занавесом, выхватывали фотоаппараты, торопясь запечатлеть ужасающие картины голода, а Миха и Марио, проводив автобус глазами, хохотали до упаду, представляя, как где-нибудь в Питтсбурге, Осаке или Барселоне незнакомые люди разглядывают их физиономии на фотоснимках. Стр 17

26. Micha hatte bis dahin noch nie einen Schwulen erkannt; es gab bis dahin immer jemanden, der sagte, der und der sei schwul. Aber als Micha die beiden Turniertanzer sah, hatte er ein Bild vom Schwulsein - er taufte sie sogar die Turniertanzschwuchteln. Стр.15

До этого Миха ни разу в жизни голубых не видел, только слышал иногда, как про кого - то говорят: так, мол, и так, он голубенький. Сейчас, увидев этих двоих, Миха тотчас сообразил, что такое быть голубым. Про себя он их сразу «танцевальными голубками» окрестил. Стр 17

27. Als Frau Schlooth die ersten

Tanzschritte zeigte, war Micha wieder von ihrer Eleganz beeindruckt - die dicke Dame schien mit einer Leichtigkeit dahinzuschweben, als wurde sie gar nichts wiegen. Стр 16

Когда госпожа Шлоот стала показывать первые танцевальные па, Миха снова поразился ее элегантности -- эта толстуха просто парила в воздухе, будто вовсе ничего не весит. Стр 18

28. Meistens waren deutlich mehr Damen als Herren bereit, Tanzstunden zu nehmen. Manchmal war dieses Problem so gravierend, dass eine Dame nur zugelassen wurde, wenn sie einen Herrn mitbrachte. Oder dass den Herren sogar die Kursgebuhren erlassen wurden - allerdings nur, wenn sie schon einmal teilgenommen hatten und alles wiederholen wollten. Doch in Michas Kurs gab es kein Paarproblem im herkommlichen Sinne.

Als Frau Schlooth die Herren aufforderte, die Damen zum ersten Tanz zu bitten, verstand sie, warum. Denn ihre Aufforderung war gleichbedeutend mit dem Kommando zum Sturmangriff auf Miriam. Die ganze Linie der Herren verengte sich auf einen Punkt. Es gab Rempeleien und Sturze. Micha war als erster bei Miriam. Er war der erste, der seinen Arm um ihre Hufte legen, ihre Hand fassen und ihr in die Augen sehen konnte. Micha hatte nicht geglaubt, wie glucklich es ihn machen wurde, sie einfach nur zu halten. Er spurte ihren weichen Korper, ihren regelma?igen Atem und den Duft ihrer Haare. Doch dann begann der Tanz, und es war vorbei mit der Romantik. Micha konnte kein bisschen tanzen. Andauernd stand er Miriam auf den Fu?en, die sich schon nach zwei Minuten wunschte, ihn wieder loszuwerden. Ihr Wunsch ging in Erfullung: Micha musste Miriam, den Gepflogenheiten entsprechend, nach dem Tanz abgeben. Miriams nachster Partner war Mario.

Der war auch nicht besser. So ging das immer weiter - alle wollten mit Miriam tanzen, aber jeder sprang ihr auf den Fu?en rum. Стр 16

Обычно число дам, желающих брать уроки танцев, заметно превосходило число кавалеров. Проблема пар вставала иногда с такой остротой, что даму принимали на занятия лишь при условии, что она приведет с собой кавалера. Бывало и такое, что кавалеры допускались к занятиям бесплатно, правда, только если они однажды уже курс прошли и желали просто закрепить или освежить свои танцевальные навыки. А вот на курсе Михи проблемы пар в обычном смысле этого слова вроде бы не существовало. Когда госпожа Шлоот призвала кавалеров пригласить дам на танец, она поняла, почему. Ее призыв оказался равносилен боевой команде «В атаку!», заслышав которую, вся линия кавалеров, на глазах превращаясь в кучу-малу, устремилась к Мирьям, как на приступ. В рядах кавалеров были замечены легкие потасовки и даже падения Стр 18-19

29. Immer, wenn es mitten im Tanz krachte und polterte, wussten alle, dass wieder einmal Michas Tanzpartnerin zu Boden ging. Nur Judo war schlimmer. Micha hatte bald einen furchterlichen Ruf, ihm wurde »Madchenschander« hinterhergezischt. Стр 16

Всякий раз, когда во время танца раздавался глухой грохот, все уже знали -- это Миха уложил очередную партнершу. Для тех бедняжек это было похлеще всякого дзюдо. Вскоре за Михой закрепилась страшная слава «костолома» и даже «потрошителя» Стр 19

30. In der Freude uber sein geglucktes Kalkul hatte er jedoch ubersehen, dass er im Laufe der Wochen viermal mit dem Schrapnell begonnen hatte, und zwar beim Walzer, beim Boogie-Woogie, beim Charleston und bei der Rumba. Das Schrapnell glaubte nun, sie sei Michas Auserwahlte und er konne es nur nicht so richtig zeigen. Стр 16

На радостях, что расчет его столь блистательно оправдался, он недоучел, что в погоне за последним танцем с Мирьям за эти недели успел четыре раза пригласить на первый танец Шрапнель, а именно, на вальс, буги-вуги, чарльстон и румбу. Шрапнель теперь думала, что именно она -- Михина избранница, просто Миха робеет по-настоящему ей это показать. Стр 19-20

31. Als der Sportlehrer erfuhr, dass Wuschel muhelos langere Touren mit dem Klapprad bewaltigt, kreuzte er mit einem Nachwuchstrainer bei Wuschel auf. Es war eine komische Situation: Zwei Manner in Trainingsanzugen versuchten, Wuschel zum TSC zu uberreden. Wuschel redete sich raus. "Ich hab uberhaupt keinen olympischen Ehrgeiz. Trainieren ist echt nicht meine Angelegenheit. Hochstens Stabhochsprung.« »Wieso denn Stabhochsprung?« fragte der TSC-Trainer verwundert.

»Weil man da hoher als drei funfundvierzig springen ubt«, erwiderte Wuschel, und niemand verstand, was er damit sagen wollte. Die Mauer war drei Meter funfundvierzig hoch, und Brille hatte erzahlt, dass alle Sportarten, die zur Flucht benutzt werden konnten, verboten waren: Auf der Ostsee durfte niemand segeln oder surfen. Auch Drachenfliegen und Paragliding waren verboten - damit niemand auf die Idee kommt, von einem Hochhaus im Grenzgebiet aus in den Westen zu fliegen. Auch das wusste Brille. Er kannte sich aus in Dingen, von denen niemand Ahnung hatte, obwohl sie alle etwas angingen. Стр 17

Когда учитель физкультуры прослышал, что Волосатик играючи делает такие концы на велике, он как бы невзначай завернул к нам во двор вместе с юношеским тренером какого-то там спортобщества. Зрелище было прелюбопытное: двое здоровенных мужиков в спортивных костюмах уговаривали Волосатика всерьез заняться велоспортом. Тот отнекивался:

-- Мне вообще чужд дух олимпизма. Честолюбия никакого. Тренироваться -- это не по мне. Разве что в прыжках с шестом.

-- Почему именно с шестом? -- изумился юношеский тренер.

-- Чтобы научиться прыгать на три сорок пять и выше, -- пояснил Волосатик, и теперь уже оба мужика напрочь не доперли, на что он намекает.

Три сорок пять -- это была высота берлинской стены. Очкарик рассказывал однажды, что все виды спорта, которые так или иначе могут быть использованы для бегства из страны, подвергнуты запрету. Стр 21

32. Bergmann war ein Angstlicher, zum Beispiel befurchtete er Hausdurchsuchungen, und deshalb hat er seine Platten, die er fur gefaaaahrlich hielt, in unverdachtige Cover gesteckt. Eine Eric-Burdon-LP steckte in einer Hulle von Bachs Wohltemperiertem Klavier. Eine Platte von Bachmann Turner Overdrive tarnte er mit einer Blasmusik-Plattenhulle. Um die Exile verstecken zu konnen, kaufte sich Bergmann sogar zwei Platten vom Alexandrow-Ensemble, denn die Exile war ein Doppelalbum und brauchte zwei Hullen. Seine Freundin wunderte sich daruber, dass bei ihm neuerdings sowjetische Armeechore in der Plattensammlung standen. Стр 18

Бергман оказался трусом редкостным, к примеру, всерьез опасался обыска, поэтому все свои «оч - ч-чень а-а-па-а-асные» пластинки перепрятывал в «безопасные» конверты от других пластинок. Долгоиграющий сингл Эрика Бердона был у него засунут в «Хорошо темперированный клавир» Баха. Пластинка Бахман-Тернер «Овердрайв» маскировалась под концерт духового оркестра. А чтобы припрятать «Exile», Бергману пришлось прикупить аж две пластинки Краснознаменного ансамбля им. Александрова, ведь «Exile» был дубль и требовал двух конвертов. Его подружка страшно удивилась, когда обнаружила в его коллекции невесть откуда взявшиеся советские армейские хоры.Стр 21

33. Und dann kam Bergmann zur Armee, wo ihm ein Missgeschick nach dem anderen widerfuhr. Zuerst ging ihm eine Nebelkerze auf dem Klo los. Dafur wurde ihm der Urlaub gestrichen. Dann hat er einen Panzer falsch eingewiesen, so dass der beim Ruckwartsfahren eine Gagarin-Buste abservierte. Auch dafur wurde ihm der Urlaub gestrichen. Und schlie?lich hat Bergmann sogar seine Panzerfaust in der Kneipe stehen lassen wie einen Regenschirm. Dafur wurde ihm naturlich auch der Urlaub gestrichen, und obendrein kam Bergmann fur zehn Tage in den Bau. Seine Freundin hatte zu Hause den Wein schon entkorkt und wartete auf ihn, im Unterrock, weil sie so ausgehungert war. Doch anstatt Bergmann kam wieder nur der Telegrammbote.

Daruber geriet Bergmanns Freundin schlie?lich so in Rage, dass sie den Wein allein trank, die Armee verfluchte und noch im Unterrock Bergmanns zwei Armeeplatten kurz und klein schlug. Und weil ihr vor Wut Tranen in den Augen standen, hat sie nicht erkannt, was sie wirklich zerkloppte. Стр 18

А потом Бергман и вовсе загремел в армию, где у него начались сплошные неприятности. Сперва у него в уборной самопроизвольно сработала дымовая шашка. За это его лишили увольнительных на выходные. Потом он неправильно навел танк, и тот, двигаясь задним ходом, снес бюст Гагарина. За это его лишили увольнительных на следующие выходные. А в довершение всего Бергман оставил в кабаке противотанковый гранатомет, просто забыл в углу, словно какой-нибудь зонтик. За это его, разумеется, опять же лишили увольнительных на выходные и, кроме того, в наказание на десять дней перевели на стройку. А подружка ждала его дома и уже вино откупорила, в одной нижней юбчонке, так она истосковалась. Но вместо Бергмана опять пришел только почтальон со срочной телеграммой. Подружка от этого впала в такую ярость, что, выглушив вино в одиночку, прокляла армию, военщину и милитаризм и, все еще в одной нижней юбчонке, расколошматила обе пластинки Краснознаменного ансамбля вдребезги. А поскольку в глазах у нее стояли слезы благородного гнева, она даже не разглядела, что расколотила. Стр 21

34. Einmal, als der Grenzer triumphierend mit dem Pass wedelte, blieb Heinz das Herz fast stehen. »Wissen Sie, was ich glaube?" sagte der Grenzer, als er die vielen Einreisestempel sah. »Wissen Sie, was ich glaube? Jemand, der so oft kommt wie Sie, wissen Sie, was ich da denke?« Heinz hatte einen Klo? im Hals und schuttelte nur stumm den Kopf. Er furchtete, dass er mit einer Keksrolle, die er sich dieses Mal mit Tesafilm an die Wade geklebt hatte, erwischt wird. Der Grenzer holte ihn in die Zollbaracke, und Heinz wusste: Das ist das Ende. Von jetzt an nur noch gesiebte Luft. Er streckte sogar schon seine Hande vor, fur die Handschellen. Lieber gleich alles gestehen.

»Jemand, der so oft kommt wie Sie«, sagte der Grenzer und senkte vertraulich die Stimme, »der ist bestimmt ein Freund unserer Ordnung!« Heinz nickte sicherheitshalber. Der Grenzer flusterte mit bedeutsamen Augen: »Ich werde Ihnen mal was zeigen. Aber - pssst!« Er schlug ein Laken zuruck, und zum Vorschein kam eine konfiszierte japanische Vier- Komponenten-Stereoanlage mit Drei-Wege-Ba?reflexboxen, ein riesiges Teil mit Stationsspeichern, AFC, getrennte Hohen-/Tiefenregelung, manuelle Aussteuerung fur jeden Kanal, Mono/Stereo-Wahlschalter, Ferro/Chromoxid-Wahlschalter, jeder Menge Funktions- und Bandbereichstasten und sogar vier Ein-/Aus- Schaltern. Mit einer triumphierenden Geste baute sich der Grenzer neben der Anlage auf und fragte stolz: »Und?« Darauf wusste Heinz wieder nichts zu sagen, aber das wurde auch nicht erwartet. »Na, gucken Sie sich doch das mal an!« sagte der Grenzer. »Ist doch viel zu kompliziert! Und so was bauen die da druben! Aber wir ...« Und nun prasentierte der Grenzer das Zimmerradio »Fichtelberg«, das neben vermickerten Topfpflanzen ein unscheinbares Dasein fristete. Das »Fichtelberg« hatte vier Knopfe - drei gro?e und einen kleinen, eine Skala und einen Lautsprecher. Стр 20

-- Знаете, что я думаю?-- загадочно произнес пограничник, изучая многочисленные штампы в дядином паспорте. -- Знаете, что я думаю? Когда человек, вот вроде вас, приезжает так часто, знаете, что я думаю?

Тут у дядюшки перехватило дыхание, и единственное, что он смог -- это безмолвно покачать головой. Он до смерти боялся, что на сей раз его уж точно застукают -- с бисквитно-вишневым рулетом, приклеенным скотчем где-то между икрой и лодыжкой. И когда пограничник повел его в таможенный барак, дядя Хайнц сразу понял: всё, это конец. Отныне -- только небо в клеточку. Он даже запястья уже подставил для наручников. Лучше сразу честно во всем признаться.

-- Когда человек, вот вроде вас, приезжает так часто, -- продолжил пограничник, доверительно понижая голос, -- он наверняка друг нашей республики и приверженец нашего строя.

Дядя, от греха подальше, на всякий случай кивнул. А пограничник, делая многозначительные глаза, перешел на шепот:

-- Я вам сейчас кое-что покажу. Только никому ни слова!

С этими словами он откинул мешковину, под которой обнаружилась конфискованная четырехкомпонентная японская акустическая система: две трехполосные напольные колонки, тюнер с автоматическим запоминанием станций, автоматической подстройкой и электронной памятью на множество каналов, усилитель с эквалайзерами, с отдельной регулировкой усиления на каждом канале, с двумя режимами воспроизведения (моно и стерео), а также кучей всяких других кнопок, ручек и клавиш, вдобавок еще и с отдельными выключателями на каждом из четырех компонентов системы. Пограничник торжествующе указал на систему и гордо спросил:

-- Ну как?

Дядя и тут не нашелся, что ответить, но этого от него, по счастью, и не ждали.

-- Нет, вы только взгляните! Нагромоздили, накрутили, не разбери поймешь чего! -- укоризненно сказал пограничник.-- Это же до чего надо дойти! И вот такое они там на западе производят! То ли дело мы…-- И с этими словами пограничник указал западному гостю на изделие под названием комнатный радиоприемник «Фихтельберг», скромно коротавшее свой век на подоконнике посреди горшков с чахлыми, полуживыми цветами. «Фихтельберг» являл миру четыре ручки, три большие и одну поменьше, одну шкалу настройки и один динамик.стр 23-24

35. »Davon kriegt man Krebs«, sagte Heinz, und das versetzte den Grenzer in noch bessere Laune. »Ja, das sind die Probleme, die die im Westen haben«, sprach er und riss den Mund auf, wo es aussah, als hatte der Stomatologie-Studentenkurs das Plombieren geubt. »Hauen hie hal! Hie im Hesten glauen, ha? han dahon Hebs bekomm.« Er handigte Heinz den Pass aus und schlug ihm in Bombenlaune auf die Schulter: »Aber ich hatte noch nie Krebs. Und wahrend wir den Sozialismus aufbauen, furchten sich eure vor Krebs, oder sie bauen Radios, die kein Mensch bedienen kann. Haha, die haben doch keine Schangse!« Стр 20

-- От этого бывает рак,-- пролепетал дядя, указывая на плиту и приведя тем самым пограничника в еще более жизнерадостное настроение.

-- Да-да, у них, бедняг, на западе кругом сплошные трудности,-- проговорил он и, вдруг раззявив рот так, словно его показывают студентам-стоматологам, заорал своим товарищам.-- Слыхали? У них там на западе думают, что от этого бывает рак.-- Он вручил дяде Хайнцу паспорт и от всей души саданул его по плечу. -- А я вот, сколько живу, ни разу раком не болел. Пока мы тут социализм строим, они там невесть чем занимаются: рака какого-то боятся или, вон, приемники делают, которые ни один нормальный человек даже включить не может. Н-е-ет, куда им против нас! Стр 24

36. Heinz hatte das Sabines Aktuellen und Parteiburgen gefragt, aber der war nicht mehr aktuell. Sabines aktueller Aktueller war beim Theater, ein Kulissenschieber mit Ambitionen. Er wollte Regisseur werden. Obwohl er es noch langst nicht war, sprach er schon von »meinen Schauspielern« und davon, dass Schauspieler Ton in den Handen des Regisseurs sind. Herr Kuppisch fragte: »Wieso Ton? Wieso nicht Knete?« Стр 21

Хайнц, конечно, мог бы расспросить об этом Сабининого очередного, который жаждал дать ей рекомендацию в партию, но тот уже перестал быть очередным. Нынешний Сабинин очередной трудился в театре простым рабочим сцены, но имел большие театральные амбиции. Он хотел стать режиссером. И хотя до режиссера ему было пока что далеко, этот подвижник кулис уже вовсю разглагольствовал о «моих актерах» и о том, что актеры -- всего лишь глина у режиссера в руках. Господин Куппиш только спросил: -- Как так глина? Почему не гипс? Стр 24

37. Herr Kuppisch, der wieder verzweifelt am Ausziehtisch hantierte, kommentierte grimmig: »Jede Frau tut etwas, um junger auszusehen, nur meine will offenbar alter aussehen!« Als sich Heinz wieder gefangen hatte, wies er auf den Killer-Asbest hinter der Heizung und antwortete Herrn Kuppisch: »Sei froh, dass du sie noch so erlebst, denn so alt, wie sie aussieht, wird sie nie, und selbst wenn, wurdest du es nicht erleben!« Стр 21

Господин Куппиш, в очередной раз затеявший безнадежную битву с раздвижным столом, откуда-то с полу отпустил по этому поводу язвительное замечание:

-- У всех жены как жены, стараются выглядеть помоложе, и только моя норовит превратиться в старуху!

Обретя наконец дар речи, дядюшка Хайнц ткнул на убийцу-асбест за плитами центрального отопления и ответил господину Куппишу:

-- Радуйся, что вообще видишь ее живой, потому что такой старухой, как она выглядит, ей вовек не быть, а даже если и быть, ты-то уж точно до этого не доживешь. Стр 25

38. Micha protestierte. »Mama, warum nennst du mich andauernd Mischa? Ich hei?e Micha!« »Komm, das kann nicht schaden. Mischa ist russisch, und du willst in der Sowjetunion studieren!« »Deshalb musst du mich doch nicht Mischa nennen! Ich sag doch auch nicht Mamutschka.« »Wieso, ist doch nicht schlecht, wenn alle denken, dass wir Freunde der Sowjetunion sind«, sagte Frau Kuppisch.

»Trotzdem! Nicht Mischa! Das klingt wie ...« »Wie Mortelmischer«, sagte Heinz.

Sabine unterbrach ihre Proben an Macbeth und schrie aus dem Badezimmer. »Nenn ihn Miiiehscha, mit rrruuhssischer Seelje«, rief sie, so russisch sie konnte. »Wie Puuuhschkin. Oder Tscheeechow.« »Ras, dwa, tri - Russen wer'n wir nie!« schrie Heinz Richtung Badezimmer zuruck.

»Heinz! Nicht vor dem Jungen!« »Ach, wieso denn!« sagte Heinz. »Und wenn ihr unterm Iwan nicht mal Telefon habt, durft ihr ihn nicht nach Russland schicken! Wie soll er euch denn von Wolfen umzingelt, aus seiner Blockhutte anrufen?« Стр 21

Мама, почему ты без конца меня Мишей зовешь?!-- взвился Миха.-- Меня зовут Миха!

-- Ничего, тебя не убудет. Миша -- русское имя, а ты ведь хочешь учиться в Советском Союзе.

-- Но это еще не повод называть меня Мишей! Я же не зову тебя «матушкой».

-- А почему, что плохого, если люди будут думать, будто мы друзья Советского Союза? -- философски заметила госпожа Куппиш.

-- И все равно! Только не Миша! Это звучит как…

-- Как Гриша,-- подлил масла в огонь дяюшка Хайнц.

Сабина, прервав репетиции «Макбета», закричала из ванной:

-- Зовите его Ми-и-ишей, р-у-у-усской душой!-- голосила она нараспев, как ей казалось, с русскими интонациями.-- Как Пу-у-у-шкин! Как Че-е-е-хов!

-- Так твою мать!-- рявкнул вдруг дядюшка на чистом русском, после чего, уже по-немецки, добавил: -- Русскими нам не бывать!

--Хайнц!-- всполошилась госпожа Куппиш.-- Только не при мальчике!

-- Да почему же не при мальчике!-- не унимался Хайнц.-- Если под Иванами вы живете даже без телефона, как можно посылать его в Россию учиться! Его там волки обложат, а ему из своего барака даже позвонить вам будет некуда! Стр 25

39. »Also, da schreib ich 'ne Eingabe!« erklarte Herr Kuppisch, holte ein Blatt Papier, zog die Kappe vom Fullhalter - und stockte. »Aber welche Krankheit haben wir?« Micha dachte: Wir haben alle 'nen Dachschaden. Стр 21-22

Если так, я пишу заявление, -- заявил господин Куппиш, снимая колпачок с авторучки, но тут же затруднился. -- Только какая у нас болезнь? Миха про себя подумал: «Крыша поехала -- вот какая у нас болезнь». Стр 25-26

40. »Wir konnen doch nicht alle gesund sein!« »Es ist eine Schande!« verkundete Heinz. »In der freien Welt haben die Pollenallergiker ihren eigenen Telefonservice, und im Kommunismus durfen Pollenallergiker nicht mal ein Telefon besitzen.« Стр 22

Не может быть, чтобы все мы были такие здоровые!

-- Это просто позор! -- провозгласил дядюшка Хайнц. -- В свободном мире у таких аллергиков специальный телефонный сервис имеется, а при коммунизме у них даже телефона нет! Стр 26

41. »Brecht oder Heiner Muller wurden da dialektisch rangehen.

Die wurden, wenn sie Pollenallergiker waren, eine Eingabe machen und einen Pollen-Telefondienst fordern - selbst wenn sie kein Telefon haben.« »Na und?« fragte Herr Kuppisch missmutig. »Was hatte Brecht davon? Dann gab's einen Telefonservice, aber er hatte immer noch kein Telefon. Dann hat sich's mit der Dialektik.« »Nicht ganz!« sagte der Kulissenschieber triumphierend. »Wenn es den Pollenservice gibt, wurde Brecht noch eine Eingabe schreiben: Weil es jetzt einen Pollenservice gibt, muss er jetzt ein Telefon bekommen!« »Wieso?« »Na, was soll der Telefonservice, wenn die Pollenallergiker kein Telefon haben!« Стр 22

--Брехт или Хайнер Мюллер подошли бы к этому вопросу диалектически. Будь они пыльцовыми аллергиками, они бы написали заявление и потребовали создания противопыльцовой телефонной службы, даже если бы у них самих телефона не было.

-- И что толку?-- сердито спросила госпожа Куппиш.-- Что бы это дало вашему Брехту? Много ему пользы от телефонного сервиса, если сам он без телефона сидит? Вот вам и вся ваша диалектика.

-- Нет, не совсем,-- с трудом сдерживая интеллектуальное торжество, протянул театральный работник.-- Когда был бы создан противопыльцовый телефонный сервис, Брехт написал бы новое заявление: в связи с тем что создан телефонный сервис для аллергиков, необходимо установить ему телефон!

--Это еще почему?

--Какой же это телефонный сервис для аллергиков, если у аллергиков нет телефона! Стр 26

42. Frau Kuppisch begru?te ihren Sohn, dass es auch der Stasi-Nachbar horte: »Mischa! Schon, dass du da bist, das Essen ist schon fertig, Soljanka, dein Leibgericht!« »Soljanka?« fragte Mario prompt, und seine Augen funkelten zornig. Micha fuhlte sich durch seine Mutter blo?gestellt, er war doch nicht der Soljanka-Liebhaber Mischa, schon gar nicht vor Mario. »Erst ins Rote Kloster, und jetzt leckst du dir auch noch die Finger nach dem Russenfra?. Du wirst so 'n richtig russischrotes Arschloch!» Стр 23

--Миша! Как хорошо, что ты пришел, обед как раз поспел, сегодня у нас солянка, твое любимое блюдо!

--Солянка?-- резко переспросил Миха, и глаза его гневно вспыхнули. Опять мать выставляет его на посмешище, никакой он не Миша и до солянки совсем не охотник, особенно в присутствии Марио.

-- Сперва на «красный монастырь» заглядываешься,-- прокомментировал тот,-- теперь вот и на русскую жратву облизываться начал. Этак ты, парень, совсем заделаешься в красные холуи. Стр 27

43. Mario war in jenen Tagen unglaublich gereizt. Er hatte sich von seinen langen Haaren trennen mussen. Er hatte tausend Eide geschworen, es niemals zu tun, und es doch getan. Es geschah nicht mal unter offenem Zwang. Mario hatte sich die langen Haare abgeschnitten, weil er bei der Mopedprufung jenen beruchtigten Prufer hatte, dessen Ehrgeiz darin bestand, jeden, aber wirklich jeden Langhaarigen durchfallen zu lassen.

44. Seine Methoden waren nicht frei von Bosheit. Durchaus klemmte er vor Prufungsbeginn heimlich das Bremslicht ab und lie? seinen langhaarigen Prufling dann durchfallen, weil der sich vor Fahrtantritt nicht vom ordnungsgema?en Zustand des Fahrzeugs uberzeugt hatte. Mario war schon einmal durchgefallen; er war mit einem geschlossenen Benzinhahn auf die Prufungsstrecke geschickt worden und schon nach ein paar Metern mitten auf einer Kreuzung liegengeblieben. Als Mario erfuhr, dass auch seine Nachprufung von jenem beruchtigten Prufer abgenommen wird, setzte er sich zehn Minuten vorher in einem dunklen Hausflur seinen Motorradhelm auf und schnitt alle hervorquellenden Haare ab. Er bestand, aber frisurma?ig war er erst mal im Keller, und als er im Treppenhaus Frau Kuppisch begegnete, die Mischa zur Soljanka rief, erkannte sie ihn genau so wenig wie er sie Стр 23

Марио в те дни вообще был злющий до невозможности. Ему, бедняге, пришлось со своими длинными волосами расстаться. А ведь он сколько раз клялся, что никогда, ни за что в жизни этого не сделает -- и вот все-таки сделал. Причем не то чтобы даже под открытым нажимом. Марио отрезал волосы, потому что хотел кататься на мопеде, сдавал на права, а экзамен по вождению у него принимал печально знаменитый инструктор, который, очевидно, считал делом чести завалить всякого длинноволосого. И прибегал ради этого порой к самым подлым трюкам. Например, перед экзаменом тайком замыкал проводок стопсигнала, а потом с треском проваливал длинноволосого испытуемого за то, что тот не убедился в технической исправности машины перед началом движения. Один раз Марио уже успел провалиться: его отправили на трассу испытаний с перекрытым бензонасосом, и уже через две минуты он безнадежно заглох прямо посреди перекрестка. Когда Марио узнал, что переэкзаменовку у него будет принимать все тот же зверь-инструктор, он за десять минут до начала экзамена в темном парадном надел мотоциклетный шлем и обкарнал все вылезающие из-под него волосы. Экзамен он сдал, зато по части прически, можно считать, провалился в первобытные бездны, поэтому, когда столкнулся на лестнице с госпожой Куппиш, которая звала своего Мишу отведать солянки, она его не признала, как, впрочем, и он ее, ибо госпожа Куппиш по-прежнему выглядела старше своих лет годков этак на двадцать.Стр 27

45. Frau Kuppisch sah noch immer so aus, als ware sie zwanzig Jahre alter geworden.

Und als Heinz das nachste mal kam, war auch er nicht wiederzuerkennen: Er hatte sich binnen funf Wochen von einhundertsechsundsechzig auf ein-hundertdrei?ig Pfund heruntergehungert. Er hatte nichts gegessen, »weniger als im Lager in Sibirien!«, wie er verkundete, und taglich Gewichte gestemmt.

»Ich hab mehr geschwitzt als im sibirischen Steinbruch!« Heinz war so leicht geworden, dass sogar die Sprungfedern anders klangen, als er sich in seinen Sessel setzte.

»Mensch, Heinz, du Hungerhaken, komm, setz dich an Tisch«, sagte Frau Kuppisch besorgt und vertrieb Herrn Kuppisch, der sich schon wieder am Ausziehtisch nutzlich machen wollte.

»Heinz, hast du 'nen Bandwurm?« fragte Micha erschrocken, als er seinen Onkel sah.

»Nee«, sagte Heinz und begann sich auszuziehen. »Ich hab was geschmuggelt!« Unter seinem Anzug, der ihm schlaff am Korper hing, trug er noch einen zweiten Anzug, der wie angegossen passte. »Der ist fur dich!« sagte Heinz feierlich zu Micha. »Damit du auf deiner Tanzschule was hermachst!

Und jetzt werde ich mich ordentlich bei euch durchfressen, was!« Er lachte schallend. »Zieh ihn an, ich will sehen, ob er passt!« rief Heinz mit vollem Mund. »Micha, kannst du dir vorstellen, ... wie oft ich in den letzten Wochen daran gedacht habe, ... dass ich mich wieder so richtig satt fressen werde, ... sowie ich erst deinen Anzug rubergeschmuggelt habe!« Micha nickte. Er brachte es nicht ubers Herz, Heinz zu sagen, dass es legal gewesen ware, einen Anzug ruberzubringen. Стр 23

А когда дядюшка Хайнц приехал в следующий раз, теперь уже его самого было не узнать. Он пять недель морил себя голодом и со своих восьмидесяти трех килограммов отощал до шестидесяти пяти. Он ничего не ел, «хуже, чем в сибирском концлагере», как он торжественно всем объявил, и ежедневно упражнялся с гантелями.

-- Я потел, как в сибирской каменоломне!-- хвастался он.

Дядюшка Хайнц до того исхудал, что даже кресло всеми своими пружинами застонало иначе, принимая его в свое лоно.

--Хайнц, бедняжка, доходяга ты мой, иди скорей, я тебя покормлю,-- запричитала госпожа Куппиш, отгоняя от стола супруга, который, как всегда в подобных случаях, возобновил тщетные попытки оный стол раздвинуть.

-- Хайнц, у тебя что, ленточный глист?-- перепугался Миха, увидев дядюшку.

--Нет,-- гордо провозгласил Хайнц, начиная раздеваться.-- Я кое-что провез!

Под костюмом, который болтался на нем мешком, обнаружился еще один, сидевший как влитой.

-- Это тебе!-- торжественно объявил Хайнц Михе.-- Чтобы в школе танцев все девки были наши! Ну, а теперь я наконец-то у вас отъемся, отведу душу!-- И он залился счастливым детским смехом.-- Надевай-надевай, я хочу посмотреть, как он на тебе!-- продолжал радоваться дядя уже с набитым ртом.-- Миха, ты даже представить себе не можешь… как я все это время мечтал… наесться до отвала… когда костюмчик тебе переправлю!

Миха только кивнул. У него язык не поворачивался сказать дядюшке, что провести один костюм разрешено по закону. .Стр 28

46. Mario rappelte sich auf und kam vollig abgekampft auf sie zu. Ihm war schwarz vor Augen, und er war vollig au?er Atem »Und was hast du zu ihr gesagt?« fragte Micha, der sich die Situation gut vorstellen konnte.

»Ich hab zu ihr gesagt: Kennst du eine unpolitische Studienrichtung?« Стр 25

. Пошатываясь, Марио двинулся к ней. Перед глазами было черно, и пыхтел он, как паровоз.

-- И что ты ей сказал?-- не утерпел Миха, у которого вся сцена стояла перед глазами, как в кино.

-- Я ее спросил, знает ли она какую-нибудь профессию без политической направленности. Стр 30

47. »Es gehort zu den unangenehmen Aufgaben eines Sekretars der SED-Kreisleitung, regelma?ig den Feind lesen zu mussen.« Er machte eine Pause, um Micha und Mario Zeit zu geben, die Bedeutung der eben gesagten Worte - zu ermessen, und tatsachlich zeigte Mario Verstandnis fur den Parteifunktionar, indem er seufzend bemerkte: »Ja, dies sind nun mal die Harten eines ansonsten doch recht schonen Berufs." Стр26

У секретарей райкома партии много обязанностей, есть среди них и тягостные -- например, читать вражескую прессу.

Тут он сделал паузу, давая Марио и Михе возможность осознать всю важность сказанного, и Марио немедля проявил понимание, с сочувственным вздохом заметив:

-- Да, даже в самой замечательной работе есть свои издержки и трудности. Стр 31

48. Damals erschien Erdmute Loffeling plotzlich im Unterricht, schrieb VIETNAM an die Tafel, und Micha wurde von seiner Klassenlehrerin nach vorn gerufen. Er sollte an einem Globus zeigen, wo die Kinder leben, denen es besonders schlecht geht. Micha ahnte, dass eine Solispendenaktion bevorstand, aber er hatte keine Lust, schon wieder Altstoffe zu sammeln. Und so zeigte er auf die USA. Wie konnte Erdmute Loffeling da widersprechen? Sollte sie sagen: Nein, den Kindern in den USA geht es vorzuglich? »Ja, aber wo noch?« fragte sie. »BRD«, sagte Micha, und auch dagegen war Erdmute Loffeling machtlos. »Ja, und wo noch?« fragte sie. »Na, uberall im Kapitalismus«, sagte Micha. - »Und was ist mit Vietnam?« fragte Erdmute Loffeling den neunjahrigen Micha, und der antwortete: »In Vietnam geht es den Kindern viel besser, denn die Kinder in Vietnam freuen sich auf ihre Befreiung, fur die ihr unbesiegbares Volk kampft!« Was Mario und Micha in der Illustrierten sahen, die ihnen der Parteimensch entgegenhielt, war ein Foto, wie sie mit weitaufgerissenen Augen und bettelnd vorgereckten Handen den Betrachter anschauen. Mario und Micha waren wunderbar getroffen, und das an sich schon ausdrucksstarke Foto war garniert mit einer Bildunterschrift: Die Not im Osten - wie lange halt das Volk noch still? Стр 26

Тогда, в третьем классе, Эрдмуте Лёффелинг внезапно появилась на уроке, написала на доске ВЬЕТНАМ, и классная руководительница вдруг вызвала Миху. Ему выпала честь показать на глобусе, где живут дети, которым приходится тяжелее всего. Миха догадывался, что предстоит очередная акция солидарности, но ему до смерти неохота было опять таскать металлолом или собирать макулатуру. Вот он со зла возьми да и ткни в США. А Эрдмуте и крыть нечем. Не скажет же она, мол, нет, детям в США живется прекрасно.

-- Так, а еще где? -- задала она наводящий вопрос.

-- В ФРГ,-- не растерялся Миха, и на это Эрдмуте тоже ничего возразить не могла.

--Так, а еще где?-- не теряя надежды, спросила она.

-- Ну, вообще всюду, где капитализм,-- ответил Миха.

-- А что насчет Вьетнама?-- спросила Эрдмуте Лёффелинг, и девятилетний Миху твердо ей ответил:

-- Во Вьетнаме детям живется гораздо лучше, потому что дети Вьетнама радуются освобождению, за которое сражается их непобедимый народ!

Со страницы иллюстрированного журнала, который протянул им неведомый партработник, на Миху и Марио глянуло фото с изображением их самих: с выпученными глазами, по-нищенски простирая руки, они таращились в объектив. Вышли они, надо сказать, замечательно, к тому же, фотография, и без того достаточно красноречивая, сопровождалась проникновенной подписью: «Нищета на востоке -- будет ли предел народному терпению?». Стр 32

49. »Der Hunger nach Freiheit ist gro?er als der Hunger nach Brot! Das hat Sartre gesagt! Oder Mahatma Gandhi? Oder der Hunger nach Menschenrechten?« Mario war vor Aufregung ganz durcheinander, aber er wusste, was er wollte: Sich zu allem bekennen, was verteufelt war - Sartre und Gandhi, Freiheit und Menschenrechte. Diese vier Worte waren so verteufelt, dass Mario sie eigentlich gar nicht kennen, geschweige denn im Munde fuhren durfte. Micha versuchte, das Schlimmste zu verhindern, indem er sagte, Mario meinte naturlich die sogenannte Freiheit und die sogenannten Menschenrechte. Vergeblich. Der Parteimensch wandte sich an Micha und sagte eiskalt: »Wenn dein sogenannter Freund jetzt nicht zur sogenannten Besinnung kommt, wird er einen sogenannten Rausschmiss erleben!« Mario schrie ihn an: »Ich komme aber nicht zur sogenannten Besinnung!« Und nun kam noch ein Wort ins Spiel, das niemand kannte: Relegation. Selbst Brille hatte dieses Wort noch nie gehort. Aber alle verstanden auf Anhieb, was gemeint war. Niemand kam auf die Idee, dieses Wort zu benutzen. Es klang so unbarmherig und kalt. Es klang wie etwas, wogegen man sich nicht zur Wehr setzen kann. Стр 27

Голод по свободе страшнее, чем голод без хлеба! Так Сартр сказал! Или Махатма Ганди? Или голод по правам человека?-- От волнения у Марио в голове все перепуталось, однако он ясно знал, чего хочет. Присягнуть всему, что запрещено,-- вот к чему рвалась его душа. Присягнуть Сартру и Ганди, свободе и правам человека. Каждое из четырех этих слов уже само по себе было такой крамолой, что ни одного из них Марио и знать не полагалось, не то что вслух произносить. Миха попытался в последнюю секунду спасти положение, сказав, что Марио, конечно же, имеет в виду так называемую свободу и так называемые права человека. Тщетно. Партработник, повернувшись к Михе, ледяным голосом произнес:

-- Если твой так называемый друг сию секунду не придет в так называемое сознание, ему придется в два счета вылететь из вашей так называемой школы.

В ответ на что Марио истошно заорал:

-- И не подумаю приходить в ваше так называемое сознание!

Вот тогда-то впервые и выплыло невесть откуда жуткое словечко, которого никто прежде не слыхивал: отчисление. Даже Очкарик этого слова раньше не знал. Но всем вмиг стало ясно, что оно значит. Хотя, что знаменательно, решительно все избегали его произносить -- таким от него веяло холодом и бездушием. Чем-то беспощадным веяло, от чего ни убежать, ни защититься. Стр 32-33

50. Die Existentialistin war verliebt in die Idee, sich in die markische Einode zuruckzuziehen und abwechselnd zu philosophieren und zu lesen. Sie wollte sich wie Diogenes ins Fass legen, einen ganzen Sommer lang. Das Fass rollte sie nachts heimlich aus der Tiefstra?e, uber die die Berliner Markthalle beliefert wurde. Fur den Auftakt ihres Fassliegens suchte sie sich die Pfingsttage aus, um dem Jugendfestival zu entfliehen, das in Berlin stattfand. Als sie am Ufer des Stechlin ins Fass kroch, hatte sie einen gro?en Bucherstapel bei sich, jede Menge Philosophen und Friedrich Schillers Wilhelm Teil. Aber schon nach vier Stunden horte sie auf, im Fass zu liegen, weil es ihr zu unbequem war. »Wenn ich mir von Alexander dem Gro?en was wunschen durfte, dann hatte ich nicht gesagt: Geh mir aus der Sonne, sondern: Gib mir 'n Sitzkissen fur untern Arsch!« Стр 27-28

...