Анализ средств и приемов создания комических моментов, способов их перевода на русский язык в повести Т. Бруссига "Солнечная аллея"

Ибо в туалете Миха находился вовсе не потому, что ему приспичило, и не радовался он тоже ни капельки. В туалете он стоял сейчас перед зеркалом, чтобы привести себя в надлежащий вид. После чего вошел в директорский кабинет, смачно, с раскрытым ртом, жуя резинку, с прической типа «дикобраз» и в рубашке, расстегнутой чуть ли не до пупа. Словом, Миха являл собой классический пример учащегося, которому никогда и ни при каких обстоятельствах в «красном монастыре» не место. Госпожа Куппиш, правда, кинулась было приводить его в порядок, но Миха одним движением руки ее суетливые усилия отмел. Госпожа Куппиш бросила пугливый взгляд в сторону директрисы, чтобы понять, насколько непоправимо производимое Михой впечатление, -- но директриса молчала. Она только смотрела на Миху, а Миха смотрел на нее. Слов обоим не требовалось. Госпожа Куппиш, надеясь спасти положение, попыталась -- но уже в последний раз! -- прибегнуть ко лжи. Стр 53

74. So kam es, dass Micha und seine Eltern erhobenen Hauptes in die Sonnenallee zuruckkehrten - obwohl Micha trotz jahrelanger zaher Bemuhungen nicht auf dem Roten Kloster landete. Es war immer so kompliziert und anstrengend, aber der Schlussstrich war ganz einfach zu ziehen. Er sagte »Ras, dwa, tri - Russen wer'n wir nie!«, und das wurde verstanden. Стр 44

В итоге Миха и его родители возвращались к себе на Солнечную аллею с высоко поднятой головой, хоть Михе, несмотря на всеобщие, отчаянные и многолетние усилия, так и не удалось пристроиться в «красный монастырь». Это потребовало стольких трудов, ухищрений, усилий, а подвести черту оказалось проще простого.

На чистом русском языке Миха сказал:

-- Так твою мать!-- А потом по-немецки добавил: -- Русскими нам не бывать!

И его прекрасно поняли. Стр 54

75. Der Scheich von Berlin war in Wirklichkeit der Parkwachter im Hotel Schweizer Hof. Er wusste, welche Gaste ihre Wagen in der Garage lassen, solange sie im Hotel wohnen. Der Scheich von Berlin benutzte einfach deren Wagen. Es war die perfekte Methode, als stinkreich zu gelten. Doch eines Tages ging es schief. Nicht, dass er einen Blechschaden hatte. Er hatte auch keinen schweren Unfall. Es war noch schlimmer. Viel schlimmer, als es sich der Scheich von Berlin je hatte ausmalen konnen. Als er mit einem Lamborghini kam, gab es Schwierigkeiten bei der Zollkontrolle: Im Kofferraum lagen vier Maschinenpistolen. Der Scheich von Berlin hatte sich den Lamborghini ausgeliehen, ohne zu wissen, dass dieser Wagen der Mafia gehorte.

Wegen der Maschinenpistolen wurde der Scheich von Berlin naturlich von der Stasi verhort, tagelang. Dann wurde er frei gelassen. Die Maschinenpistolen und den Lamborghini bekam er nicht zuruck. Die Mafiosi erwarteten ihn schon am Grenzubergang. Es war genau so, wie er befurchtet hatte: Sie standen da, drei Sizilianer, starrten Locher in die Luft oder feilten sich gelangweilt die Fingernagel. Der Scheich von Berlin hatte die Schwierigkeiten mit der Stasi gerade hinter sich, aber jetzt sah er, dass echte Schwierigkeiten auf ihn warten. Er ging zuruck zum Grenzubergang und fragte hoflich, ob er nicht Burger der DDR werden darf.

Die Grenzer schickten ihn weg. Die Sizilianer standen noch immer an der gegenuberliegenden Stra?enecke.

Erneut kehrte der Scheich von Berlin um und flehte die Grenzer an, ihn zum Burger der DDR zu machen. Er wurde wieder abgewiesen. Das drittemal kam er weinend auf Knien gerutscht und bettelte darum, Burger der DDR zu werden. Ein Grenzer griff zum Telefonhorer und sprach mit einem Ministerium. Dort erbarmte man sich seiner. Der Scheich von Berlin wurde Burger der DDR und Fu?ganger. Aber mit ihm und Miriam war es vorbei. Sie sagte, wenn er im Fadenkreuz lebt, kann der Abstand zwischen ihnen gar nicht gro? genug sein. Стр 45

Западноберлинский шейх на самом деле работал сторожем подземной автостоянки при шикарном отеле «Швейцарский двор». Он знал, кто из постояльцев в какой машине к ним приезжает и на какое время в отеле останавливается. И попросту этими машинами пользовался. Лучшего способа выдать себя за ротшильда и не придумаешь. Но однажды ему крупно не повезло. Нет-нет, он не разбил чужую машину. И не совершил наезд. Все оказалось гораздо хуже. При пересечении границы, на сей раз на «лаборджини», у него возникли осложнения при таможенном досмотре: в багажнике лимузина обнаружились четыре автомата. Западноберлинский шейх позаимствовал чужую «лаборджини», не догадываясь, что хозяин тачки -- один из главарей мафии. Из-за этих автоматов его, ясное дело, повязали органы и допрашивали несколько дней подряд. Потом, правда, отпустили. Но ни машину, ни автоматы не вернули. По ту сторону границы его уже ждали мафиози. В точности такие, каких он и опасался: трое сицилианцев с каменными скулами, неподвижными взглядами и пилочками для ногтей в ленивых руках. Западноберлинский шейх, только что имевший неприятности с органами, очень хорошо понял, что все настоящие неприятности у него еще только впереди. Он повернулся, снова подошел к паспортному контролю и вежливо поинтересовался, нельзя ли ему получить гражданство ГДР. Пограничники только отмахнулись. Сицилианцы по-прежнему невозмутимо стояли по ту сторону границы. Западноберлинский шейх снова вернулся и во второй раз, теперь уже с мольбой в голосе, попросил пограничников предоставить ему гражданство Германской Демократической Республики. Его снова отправили. В третий раз он, рыдая, приполз к пограничникам на коленях, выпрашивая гражданство, как нищий милостыню. Один из погранцов снял телефонную трубку и попросил соединить его с министерством. Там сжалились. Так западноберлинский шейх стал гражданином ГДР и обыкновенным пешеходом. Но между ним и Мирьям все было кончено. Как сказала Мирьям, «от того, кто живет под оптическим прицелом, надо держаться как можно дальше». Стр 55

76. Micha verstand nicht, wieso Wuschel so gute Laune hatte. Wie konnte uberhaupt jemand gute Laune haben, wenn auf dieser Welt der Liebesbrief der Schonsten, der Allerschonsten verloren geht! Ungelesen! Micha begann Wuschel sein Herz auszuschutten. »Dahinter liegt ihr Brief, verstehst du, ihr Brief liegt da, und ich

komm da nicht ran!« »Und wieso nicht?« unterbrach Wuschel verwundert.

»Na wie denn?« fragte Micha verzweifelt. »Das ist der Todesstreifen, Mann, da wirst du erschossen, wenn du reingehst.« Wuschel sah Micha an, als verstunde er nicht, wo das Problem liegt, und sagte: »Das erzahl ich dir morgen.« Er hatte es eilig wegzukommen, aber Micha hielt ihn fest. Wuschel schien die Antwort auf Michas wichtigste Frage zu kennen!

»Wie soll das gehn?« wollte Micha wissen.

»Du stellst Fragen!" sagte Wuschel und schuttelte entgeistert den Kopf. Dann zeigte Wuschel auf Michas Haus. »Da ist doch deine Wohnung!«

»Na und, das wei? ich selbst!« sagte Micha, der gar nicht verstand, was Wuschel damit sagen wollte.

»Na, mit einem Verlangerungskabel kannst du deinen Staubsauger hier anschmei?en.« »Na und? Was soll ich denn hier mit einem Staubsauger?« Wuschel zeigte auf einen Haufen mit Bauschutt, der schon seit Jahren vor Michas Haus lag. Mitten im Schutthaufen steckte ein langer Rest von einem Russelschlauch. »Du musst doch nur das eine Ende von dem Schlauch da in den Staubsauger stecken und das andere Ende in den Todesstreifen halten.« Micha war sprachlos - die Idee war genial. Er musste mit dem Schlauch nur oft genug an der Stelle harken, wo ungefahr der Brief lag. Irgendwann wurde sich der Brief am Ende des Russels festsaugen. Micha holte sofort einen Staubsauger und eine Kabeltrommel aus seiner Wohnung. Wuschel musste ihm helfen, obwohl er gar nicht wollte стр 46

Миха вообще не понимал, с какой такой радости Волосатик такой веселый. Как можно веселиться в мире, где письмо, любовное письмо, от самой прекрасной девчонки на свете пропадает. Нечитанное! И Миха давай изливать Волосатику свою тоску-печаль.

-- Понимаешь, там, вот прямо тут, ее письмо лежит, а мне до него не добраться!

-- А почему, собственно? -- удивленно прервал его Волосатик.

-- Ну а как? -- воскликнул Миха в отчаянии. -- Там же полоса смерти, только ступи, тебя вмиг расстреляют.

Волосатик поглядел на Миху так, словно вообще не понимает, в чем проблема, и сказал:

-- Я тебе завтра расскажу.

Он явно торопился, но Миха его удержал. Кажется, Волосатик знает ответ на вопрос, который для Михи важнее всего на свете.

-- Погоди, как это можно сделать?-- стал допытываться он.

-- Ей-богу, мне бы твои заботы! -- Волосатик только головой помотал. Потом кивнул в сторону Михиного дома. -- Ведь там, кажется, твоя квартира или чья?

-- Без тебя знаю, что моя!-- огрызнулся Миха, напрочь не понимая, куда клонит Волосатик.

-- Кинешь из квартиры сюда удлинитель и врубишь пылесос.

-- Ну и что? На кой ляд мне здесь пылесос?

Волосатик молча показал на кучу строительного мусора, которая с незапамятных времен возвышалась возле Михиного дома. Из самой ее середины выползал длинный кусок резинового шланга.

-- Чудак человек, суешь сопло пылесоса в этот шланг, а другой конец перебрасываешь через стену.

Миха остолбенел -- настолько потрясла его своей простотой гениальная идея Волосатика. Достаточно будет просто как следует потыкать шлангом примерно в то место, где лежит письмо. И оно, рано или поздно, обязательно к хоботу шланга присосется. Не долго думая, Миха тотчас притащил из дома пылесос и катушку удлинителя. Волосатику, никуда не денешься, пришлось ему помогать.стр 56 юмор/комизм ситуации

77. Die Existentialistin, die mit Mario durch die Stadt wanderte, hielt Tiraden wie schon lange nicht mehr. »Mann, ick kann dir sagen, ick hab ja so wat von die Schnauze voll. Mann, ick bin Malerin, aba wat sollst'n hier maln? Du brauchst nur eene Farbe, dit is Grau, du hast nur een Jesicht, dit hat's satt. Eh, wee?te, ick hab ma vonne Freundin von dru'm so Farben jekricht, uff die hier alle scharf sind, weil die so leuchtend und so wat wee? ick sind. Eh, ick sach dir, ick konnt ja nischt damit anfang'! Wat sollst'n maln mit so bunte Farben? Eh, ick sach dir, die schaffen hier noch die Farben ab. Wenn jetzt schon dit Rot von die Fahnen verblasst, ick sach dir, denn machen die ernst! Keen Wunda, des alle abhaun hier. Und wer noch nich abjehaun is, der will abhaun.

Und wer noch nich abhaun will, der wird och noch dahintakomm. Und der letzte macht det Licht aus.« In dem Moment ging wie durch ein Wunder tatsachlich uberall das Licht aus. Mario und die Existentialistin standen im Dunklen. Es war ein gewohnlicher Stromausfall, aber er kam aufs Stichwort, und er passierte im Grenzgebiet. Das war noch nie passiert - ein Stromausfall im Grenzgebiet. Der Existentialistin wurde dabei so unheimlich, dass sie zu schluchzen anfing und sich Mario um den Hals warf.

»Schei?e, Mario. Jetzt sind wir hier echt die letzten. Se ham uns vajessen. Du lasst mich doch nicht allein.

Mich - und das Baby.« Mario glaubte nicht richtig zu horen. »Das Baby?« fragte er. Sie nickte. So erfuhr Mario, dass er Vater wird.

Zu dem Stromausfall kam es genau in dem Augenblick, als der Grenzer die komplizierte japanische Hi-Fi- Anlage an das ostdeutsche Stromnetz anschloss. Es gab einen Kurzen - und das Licht im gesamten Wohngebiet und im Todesstreifen erlosch. Es wurde zappenduster. Der Grenzer, geubt in Verschworungstheorien, durchschaute blitzartig, dass die japanische Hi-Fi-Anlage eine Art Trojanisches Pferd war, dass sie einzig und allein dazu dem Zoll in die Hande gespielt worden war, um einen Stromausfall zu

verursachen. Und deshalb loste der Grenzer sofort Gro?alarm aus. »Grenzalarm!« schrie er und schuss Leuchtmunition in den Himmel, wo der Vollmond stand, an dem es wohl lag, dass in jener Nacht alle etwas aufgekratzter waren als sonst.

Als die erste Leuchtmunition in den Himmel geschossen wurde, stiegen Herr und Frau Kuppisch aufs Dach, um das Schauspiel besser verfolgen zu konnen. Sie legten die Arme umeinander und riefen »Oh!« und »Ah!«. Es war ein Feuerwerk, wie sie es noch nie gesehen hatten, weder zu Silvester oder zum Jahrestag der Republik noch zu irgendeinem Jugendfestival.

Naturlich war auch bei Micha und Wuschel Stromausfall. Der Staubsauger ging aus, ehe die beiden mit ihrer Apparatur den Brief erwischt hatten. Als sie nun den langen Russel zuruckzogen, wurden sie von Grenzsoldaten entdeckt. Das brennende Magnesium der Leuchtkugeln spendete ein glei?endes Licht und warf harte Schatten, die sich gleich mehrfach auf der Mauer abzeichneten. Und da die Leuchtkugeln stiegen und fielen, bewegten und verzerrten sich auch die Schatten von Micha und Wuschel und ihrer ratselhaften Konstruktion. In ihrer Hektik wirkten sie wie Terroristen: Die Schatten sturzten ineinander oder trieben voneinander weg, rissen in alle Richtungen aus, blahten sich auf und verschwanden plotzlich. Kein Grenzer hatte auf die Idee kommen konnen, dass die beiden nur versuchten, einen Liebesbrief mit Hilfe eines Staubsaugers und eines uberlangen Schlauches aus dem Todesstreifen zu holen. Es war vollig unmoglich, in dem gespenstischen Licht- und Schattenspiel der Leuchtmunition harmlos zu wirken. Und dazu der Vollmond.

Als der Schuss fiel, wusste jeder in der Sonnenallee, dass diesmal nicht mit Leuchtmunition geschossen wurde, und als Wuschel reglos auf dem Pflaster lag, wussten alle, dass dieser Schuss ein Treffer war. Micha war noch bei ihm, auch Mario und die Existentialistin kamen sofort. Auch Herr und Frau Kuppisch sind gleich vom Dach gestiegen, um zu schauen, was passiert ist, ebenso der ABV, den es ja auch was anging. Miriam und ihr jungerer Bruder kamen auch noch. Wuschel lag auf der Stra?e, regte sich nicht, und alle heulten. Wo sein Herz war, hatte der Einschuss die Jacke zerrissen. Alle hatten immer gehofft, so etwas nie zu erleben.

Aber nun war es passiert. Wuschel bewegte sich noch. Die Existentialistin beugte sich zu ihm hinunter, um ihn beim Sterben wenigstens bequem zu betten - aber plotzlich rappelte sich Wuschel auf. Er knopfte seine Jacke auf und holte, noch ganz benommen, die Exile on Main Street hervor. Die Platte war zerschossen, aber sie hatte ihm das Leben gerettet.

Wuschel fing an zu heulen. »Die echte englische Pressung!« schluchzte er, als er die Bruchstucke der Exile aus dem zerfetzten Cover zog. »Die war neu! Und verschwei?t! Und jetzt sind sie beide kaputt! Es war doch ein Doppelalbum!« Wuschel war in Tranen aufgelost.

»Wuschel, wenn's nur eine ware ...«, sagte die Existentialistin und wagte es nicht, den Gedanken zu Ende zu denken.

»Eine hatte nicht gereicht, Wuschel«, sagte Herr Kuppisch.

»Ja doch«, sagte Wuschel, von Weinkrampfen geschuttelt. »Trotzdem!« Und dann sah Micha, wie der Liebesbrief aus dem Todesstreifen uber die Mauer flog. Der Brief brannte lichterloh. Eine niedergehende Leuchtkugel war auf den Brief gefallen und hatte ihn entzundet, worauf der Brief in seinem eigenen Hitzestrom empor gerissen wurde und als Asche seiner selbst wieder auf die kurzere Seite der Sonnenallee zuruckflog. Micha hat den brennenden Brief angesehen, und als der verbrannt war, sah er Miriam an. стр 46-48

Пойми, Марио, меня это просто достало до потери пульса. Говорю тебе, я художница, а что прикажешь мне тут рисовать? Когда нужна вообще только одна краска, серая, и все вокруг на один фейс, который ты уже видеть не можешь. Знаешь, мне однажды подружка-закадыка, оттуда, ну, из-за бугра, краски ихние прислала, за которыми у нас тут все гоняются, потому что они такие яркие и всякое такое. Так веришь ли, я не знала, что с ними делать. Яркими-то красками что мне тут писать? Вот помяни мое слово, у них ума хватит: они еще отменят краски. Если даже красные знамена у них блекнут, значит, они взялись за дело всерьез. Что же удивляться, что все отсюда сваливают? А кто не свалил, мечтает свалить. И даже совсем тупые, которые пока не мечтают, и те рано или поздно балдой своей доедут. И кто последним будет сваливать, потушит свет. Лекс.

И в этот миг, словно по мановению волшебной палочки, действительно погас свет. Марио и экзистенциалистка очутились в кромешной тьме. Разумеется, это была обычная авария электросети, но она произошла как по заказу, да еще и в приграничной зоне. Такого, кстати, еще не бывало -- чтобы в приграничной зоне свет вырубился. Экзистенциалистке стало настолько не по себе, что она всхлипнула и бросилась Марио на шею.

-- Кранты, Марио! Похоже, мы и вправду последние остались. Они нас тут забыли. Хоть ты теперь меня не бросай. Меня и нашего бэби.

Марио ушам своим не поверил.

-- Бэби? -- переспросил он.

Экзистенциалистка кивнула. Так Марио узнал, что ему предстоит стать отцом.

Ток на нашем кончике Солнечной аллеи вырубился в тот роковой миг, когда восточногерманский пограничник наконец-то решился подключить к социалистической энергосети японскую стереосистему. Тут же где-то закоротило, полыхнуло, треснуло -- и свет погас во всей округе, а заодно и над нейтральной полосой. Упала темень, хоть глаз выколи. Пограничник, хорошо знакомый с теорией заговоров, мгновенно сообразил, что это вражеская провокация, что японская стереосистема -- на самом деле троянский конь мирового империализма, специально подброшенный в руки доблестной таможни, чтобы устроить аварию в системе энергоснабжения. Поэтому он немедля объявил боевую тревогу.

-- Боевая тревога! -- заорал он и пульнул в небо осветительной ракетой, целясь прямо в полнолицую луну, из-за которой, похоже, все в ту ночь были взбудоражены чуть больше обычного.

Едва первая осветительная ракета взлетела в воздух, супруги Куппиш поспешили на крышу, чтобы лучше видеть происходящее. А посмотреть и вправду было на что: от восхищения они обняли друг друга за плечи и то и дело вскрикивали «ох!» и «ах!». Такого фейерверка они отродясь не видывали -- ни на Новый год, ни на День Республики, а уж на молодежных фестивалях и подавно.

Ясное дело, и у Михи с Волосатиком ток тоже вырубился. Причем до того, как они успели шлангом до письма добраться. И пока они этот шланг обратно вытягивали, их засекли пограничники. В нервных, мерцающих вспышках многих ракет их выхваченные из темноты тени размножились и панически заметались по стене. К ним добавились и совсем уж загадочные и тоже мечущиеся тени сооруженной Волосатиком и Михой диковинной конструкции. Короче, со стороны все это сильно напоминало вылазку террористов: тени прыгали, носились, то стремительно сближались, то разбегались прочь, то увеличивались, то разом исчезали. Никому из пограничников и в голову не пришло, что это всего-навсего двое юнцов при помощи пылесоса и длиннющего шланга пытаются выудить с нейтральной полосы любовное письмо. В столь призрачной и зловещей круговерти света и тьмы просто невозможно выглядеть безобидно. А тут еще и полнолуние.

Когда треснул выстрел, каждый на Солнечной аллее сразу понял: это не из ракетницы. И когда Волосатик, как подкошенный, рухнул на землю, все тоже сразу поняли: пуля попала в цель. Волосатик лежал совершенно неподвижно, и над ним уже склонялся Миха, и Марио с экзистенциалисткой уже бежали к ним. И супруги Куппиш тотчас спустились с крыши посмотреть, что случилось, и участковый, которого происшедшее как-никак касалось по службе, уже был тут как тут. И Мирьям со своим братишкой тоже прибежала. Волосатик лежал на мостовой, не шевелился, а все стояли вокруг и ревели. Слева, где сердце, пуля пробила в его куртке аккуратную дырочку. Все так надеялись, что уж такого-то им пережить не доведется. А оно вот возьми и случись. Волосатик не шевелился. Экзистенциалистка склонилась над ним, хотела подложить что-то под голову -- а он вдруг как ни в чем не бывало встал. Похлопал себя по куртке и, все еще слегка оглушенный, медленно достал из-под куртки «Exile on Main Street». Альбом был прострелен, но он спас ему жизнь.

Теперь настал черед Волосатика разреветься.

-- Настоящая английская прессовка! -- всхлипывал он, извлекая из пробитого конверта черные поблескивающие ломти.-- Новая была! Запаянная! И обе, обе пропали! Ведь это был дубль! -- Волосатик был безутешен.

-- Волосатик, если бы это был сингл…-- начала было экзистенциалистка, но не отважилась свою мысль продолжить.

-- Да, Волосатик, одной бы не хватило,-- договорил за нее господин Куппиш.

-- Да, конечно! -- давясь слезами, согласился Волосатик.-- И все равно!!!

И тут Миха увидел, как с полосы смерти через стену, словно птица, летит его любовное письмо. Летит и горит синим пламенем. Искра от падающей ракеты подпалила его, и теперь, поднятое в воздух энергией собственного сгорания, оно, уже черным, почти невесомым, обуглившимся лепестком, медленно пикировало на наш кончик Солнечной аллеи, откуда когда-то столь коварно упорхнуло.стр 56-58

78. »Ich kann sie dir ja morgen vorlesen, meine Tagebucher.« Und dann verabschiedete er sich und sturmte in seine Wohnung, verhangte ein Betreten verboten uber sein Zimmer und begann mit der Arbeit. Das Problem war namlich, dass Micha nie Tagebuch gefuhrt hat. Und jetzt musste er. Стр 48

Но сейчас он понял: тут кто-то другой прийти должен, прийти и спасти Мирьям. И он решил во что бы то ни стало этим другим стать. Поэтому склонился к ней и тихо сказал:

-- Знаешь, со мной часто вот этак же бывает, как с тобой, я тогда сажусь и пишу дневник. Ты не одна такая.

Мирьям не реагировала, даже когда Миха ей пообещал:

-- Завтра, если хочешь, могу тебе кое-что прочесть.

И он попрощался и кинулся к себе домой, закрылся в комнате, повесив на двери записку «Вход воспрещен!», и принялся за работу. Загвоздка ведь в чем была: на самом деле Миха никогда никаких дневников не вел. А теперь отступать поздно было. Стр59

79. Jawohl, sieben! Dshingis-Khan zeugte in einer Nacht sieben Kinder, aber Micha verschrieb in einer Nacht sieben Patronen. Стр 49

Чингис-хан зачал за одну ночь семерых сыновей, а наш Миха за одну ночь исписал семь чернильных патронов.стр59

80. »Lieber ein Leichenbestatter-Nachbar als ein Stasi-Nachbar. Da wissen wir

doch wenigstens, woran wir sind.« Стр 49

--Уж лучше сосед гробовщик, чем сосед из органов. По крайней мере, знаешь, чего ждать.стр 60

81. " Und als Heinz in den Sarg gelegt wurde, geschah noch etwas, das Micha die Tranen in die Augen trieb: Eine Rolle Smarties rutschte aus seinem Hosenbein.

Heinz hatte der gro?te Schmuggler werden konnen, dachte Micha, aber er hatte wenigstens einmal was Verbotenes mitbringen mussen, eine Bombe oder Moscow, Moscow oder Pornohefte ... »Aber doch nicht immer so was!« schluchzte Micha, als er die Smarties aufhob. Стр 49

А когда Хайнца клали в гроб, случилось нечто, из-за чего уже Миха не смог сдержать слезы: из - под брючины у него целлофановым столбиком выскользнула упаковка печенья «смартис».

«У Хайнца были задатки великого контрабандиста,-- подумал Миха, -- и все-таки надо было ему хоть разок провезти что-нибудь запрещенное, ну, не знаю, бомбутам, или «Moscow, Moscow», или порножурнал, на худой конец».стр 61

82. Niemand hatte gedacht, noch einen aufregenden Schmuggel-Coup mit Heinz zu erleben. Aber das ubertraf alles: Heinz hochst selbst wurde uber die Grenze geschmuggelt. Ein wurdigeres Ende lie? sich nicht denken. стр 50

По правде говоря, от дядюшки никто уже не ждал контрабандистских сюрпризов. А этот и вовсе превзошел все ожидания: на сей раз через границу собственной персоной был провезен сам контрабандист. Нет, более достойного финала и придумать нельзя.. стр 61

83. Mario beschaftigte sich von fruh bis spat mit dem Wagen. Nichts an diesem alten Trabant funktionierte;

buchstablich alles musste repariert werden. Seitdem sie den Wagen hatten, sah die Existentialistin nur Marios Fu?e. »Wie kann ein so einfaches Auto nur so oft kaputt sein!« rief sie eines Tages aus, und als Mario sie beschwichtigte »Nein, das ist nur die Uberwurfmutter der Dichtungsmuffe, die verkantet manchmal am Mitnehmerritzel ...«, setzten die Wehen ein.

»O Gott, Mario, es geht los!« rief die Existentialistin. Mario kroch unter dem Wagen hervor. »Geh ans Telefon! Ruf ein Taxi!« rief die Existentialistin.

»Hier gibt's kein Telefon! Hier gibt's kein Taxi! Ich fahr dich!« »Womit?« fragte die Existentialistin verzweifelt, aber im selben Moment ahnte sie, was Mario meinte. »Mario, wir haben das Ding schon sechs Wochen, aber der ist noch nicht einen Meter gefahren!« »Dann wird's aber Zeit!« rief Mario, drehte den Zundschlussel herum, und tatsachlich - der Motor startete! »Das kann eigentlich gar nicht sein«, murmelte Mario. Er setzte die Existentialistin auf den Beifahrersitz, schloss die Tur und bretterte aus der Tordurchfahrt, wo er eben noch den Wagen repariert hatte. Es regnete in Stromen, es goss wie aus Kubeln. Als der Wagen auf die Stra?e schoss, verlor er an der Bordsteinkante den Auspuff samt Schalldampfer. Der Wagen knatterte zum Gotterbarmen. Das Kind wurde einen Schaden furs Leben haben, furchtete die Existentialistin. Im Trabi geboren zu werden ist so schlimm wie bei einem Luftangriff zur Welt zu kommen. Mario war nicht so rucksichtsvoll. Er schrie begeistert gegen den Larm an: »Sogar der Scheibenwischer funktioniert, hast du das gesehen?« Fur solche Feinheiten interessierte sich die Existentialistin nicht, sie wollte dem knatternden Inferno entrinnen, ehe ihr Kind zur Welt kommt.

Doch plotzlich sollte die Fahrt zu Ende sein. Ein Verkehrspolizist stand mitten auf der Stra?e.

»Lassen Sie uns durch!« rief Mario. »Wir bekommen ein Baby!« »Stellen Sie den Motor ab«, sagte der Polizist. »Erst lassen wir die sowjetische Delegation passieren.« »Nein«, rief Mario, »wir kriegen das Baby jetzt!«, legte wieder den Gang ein und schoss auf die Magistrale.

Spater sagte er denen vom Platz: »Wenn deine Freundin in den Wehen liegt, dann kennst du keinen Staatsbesuch.« Als Mario auf die Hauptstra?e bog, passierte ihn die Delegation; dreizehn Staatskarossen rasten mit Hochstgeschwindigkeit stadteinwarts. Aber Mario war schneller. Bald hatte er den letzten Wagen erreicht, und dann begann er nach und nach alle Staatskarossen zu uberholen. Die Existentialistin lag schwei?gebadet auf dem Beifahrersitz und war schon mitten in den Wehen. Als Mario fast die gesamte Kolonne uberholt hatte, scherten zwei Wagen aus und nahmen Marios Trabi in die Zange, so dass er anhalten musste. Mario wurgte den Motor ab. Er versuchte, sofort wieder zu starten, aber es misslang. Er stieg aus und stand im stromenden

Regen. Die Existentialistin wimmerte und keuchte. Mario fuhlte sich so hilflos wie noch nie, und in seiner Verzweiflung fiel ihm nichts anderes ein, als bittende und flehende Gesten in Richtung der verdunkelten Staatskarossen zu machen. Tatsachlich offnete sich eine Wagentur, und einer der Russen stieg aus. Er hatte ein gro?es Muttermal auf der Stirn, was ihn im ersten Moment furchterregend aussehen lie?. »Bitte!« sagte Mario tapfer. "Wir kriegen ein Baby!" Der Russe machte nur eine Handbewegung zum Himmel - und augenblicklich horte es auf zu regnen. Dann beugte er sich ins Auto, wo die Existentialistin in den Wehen lag.

Sie stohnte und schrie. Der Russe hantierte im Wageninneren herum, und ein paar Augenblicke spater kam er wieder aus dem Auto und hielt ein fertig gewickeltes Neugeborenes, das er Mario in den Arm legte. Nachdem der Russe beide Hande frei hatte, beruhrte er die Motorhaube des Trabis. Der Wagen sprang sofort wieder an.

»Das ist 'n Russe, der Wunder vollbringt!« rief die Existentialistin. »Frag ihn, wie er hei?t!« Mario fragte ihn aufgeregt: »Kak tebja sawut?«, aber der Wunderrusse war schon mit einem Lachen in seinen Wagen gestiegen und weitergefahren.

Mario und Elisabeth standen mit ihrem Baby auf der Stra?e und sahen den Staatskarossen hinterher, und je weiter sich der Konvoi entfernte, desto deutlicher wurde den beiden, dass ihnen soeben etwas widerfahren ist, das ihnen niemand je glauben wird. Und auch ihr Kind wird gro?er werden und wachsen und fragen lernen und zuhoren ... Aber die Dinge in diesem Land wurde es wahrscheinlich genau so wenig begreifen wie seine Eltern. Стр 50-51

С утра до ночи Марио возился со своей тачкой. В древнем «трабанте» не работало ровным счетом ничего, зато буквально все надо было чинить. С тех пор как они стали автовладельцами, экзистенциалистка видела в основном не столько Марио, сколько его торчащие из-под машины ноги.

-- Как может в такой простой машине столько всего ломаться!-- выкрикнула она однажды в сердцах.

И когда Марио стал ее успокаивать:

--Да нет, это только главная шестерня иногда задевает накидную гайку масляной муфтой сцепления…-- у экзистенциалистки начались боли.

-- О господи, Марио, у меня началось!-- заорала экзистенциалистка. Марио выкарабкался из - под автомобиля.-- Беги к телефону! Вызывай такси!

-- Нет здесь телефона! И такси нет! Я тебя отвезу!

--На чем?-- в отчаянии воскликнула экзистенциалистка, но тут же сама догадалась, что у Марио на уме.-- Марио! Этот драндулет у нас уже полтора месяца и еще ни метра не проехал!

-- Значит, самое время! -- бодро сказал Марио, поворачивая ключ зажигания. И смотри-ка -- мотор и вправду завелся!-- Вообще-то, этого не может быть,-- пробормотал Марио.

Он усадил экзистенциалистку на соседнее с собой сиденье, захлопнул дверцу и, сотрясаясь на всех ухабах, выкатил со двора, на котором все это время ремонтировал своего «траби». Тут пошел дождь, а вернее сказать, полило, как из ведра. Выезжая на улицу, бодрый «траби» чиркнул выхлопной трубой по тротуарному бордюру, вследствие чего та немедленно отвалилась вместе с глушителем. «Траби» взревел как танк. «Ребеночек на всю жизнь заикой станет, если не хуже!-- в панике пронеслось в голове у экзистенциалистки.-- Появиться на свет в "трабанте"-- это же все равно что под бомбежкой или под обстрелом!»

Марио, впрочем, было не до этих родительских забот. Вне себя от восторга, он орал, стараясь перекричать грохот мотора:

-- Даже дворники работают, видала!

Экзистенциалистку, в свою очередь, мало волновали технические подробности, она мечтала только об одном: выбраться из этого грохочущего ада прежде, чем ее ребенок появится на свет.

Но внезапно их остановили. Из пелены дождя прямо посреди улицы откуда ни возьмись нарисовался дорожный полицейский.

-- Пропустите нас!-- заорал Марио.-- Мы рожаем!

--Выключите мотор, -- приказал полицейский.-- Надо пропустить советскую делегацию.

-- К черту делегацию! -- заорал Марио.-- Мы рожаем!-- И, врубив скорость и вдавив в пол педаль акселератора, вылетел на правительственную трассу. Позднее он так и сказал ребятам на площадке: -- Когда у подружки твоей схватки, тебе никакой государственный визит не указ!

Когда Марио вырулил на правительственную трассу, высокая делегация только что проехала: тринадцать правительственных лимузинов на полной скорости промчались в сторону центра. Но Марио мчался еще быстрей. Вскоре он поравнялся с последней машиной, а затем начал, одну за одной, их обгонять. Экзистенциалистка, вся в холодном поту, почти лежала на переднем сиденье, и схватки у нее шли уже по полной программе. Когда Марио обогнал почти весь кортеж, от колонны резко отделились две машины, взяли его драндулет в тиски и прижали к тротуару. Марио заглушил мотор. Он тут же попытался рвануть с места снова, однако мотор не завелся. Марио вылез из машины и стоял теперь под проливным дождем. Экзистенциалистка повизгивала и пыхтела. Марио чувствовал себя беспомощным, как никогда, и от отчаяния ничего лучше не придумал, как умоляюще простереть руки к затемненным бронированным стеклам проезжающих мимо лимузинов. И смотри-ка -- один и вправду затормозил, широкая дверца распахнулась, и кто-то из русских вышел из машины. На лбу у него выделялось огромное родимое пятно, при виде которого Марио в первую секунду испугался пуще прежнего.

-- Пожалуйста!-- храбро пролепетал Марио.-- Мы рожаем!

Русский небрежно повел рукой в сторону неба -- и в ту же секунду ливень перестал. Он склонился к машине, где корчилась в схватках экзистенциалистка. Она кричала в голос. Русский просунулся в машину, что-то там сделал, а через несколько секунд уже снова стоял в полный рост, и на руках у него был новорожденный, аккуратно запеленутый младенец, которого русский тотчас Марио и вручил. Как только у него освободились руки, русский прикоснулся к капоту «траби». Мотор завелся сам.

--Этот русский настоящий чудодей!-- закричала экзистенциалистка. -- Спроси хоть, как его зовут!

Марио взволнованно пролепетал:

-- Как тьебья софут?

Но кудесник русский уже со смехом садился обратно в свой лимузин и миг спустя умчался.

Марио и Элизабет с ребенком на руках стояли на улице и смотрели вслед удаляющемуся кортежу. Чем стремительнее черные лимузины превращались в черные точки, тем яснее становилось обоим, что с ними сейчас произошло нечто, чему никогда и никто, никто и никогда не поверит. Даже их чадо, когда вырастет из пеленок, начнет учиться, задавать вопросы, слушать ответы… Впрочем, наверное, и ему, как и его предкам, так никогда толком и не понять, что за дивные дела творятся в его родном отечестве. Стр 62-63

Размещено на Allbest.ur

...