Метафорические модели с агрессивным прагматическим потенциалом в политическом нарративе "Российские федеральные выборы (1999-2000 гг.)"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Уральский государственный педагогический университет

На правах рукописи

Метафорические модели с агрессивным прагматическим потенциалом в политическом нарративе "Российские федеральные выборы (1999-2000 гг.)"

10.02.01 - русский язык

Диссертация на соискание ученой степени кандидата

филологических наук

Ряпосова Анна Борисовна

Екатеринбург2002

Содержание

Введение

Глава 1. Теоретические основы исследования метафорических моделей с агрессивным прагматическим потенциалом в современном политическом дискурсе

1.1 Семантический и когнитивный подход к изучению метафоры

1.2 Метафорическая модель, ее компоненты, основные функции и методика описания

1.3 Речевая агрессия как черта современного политического дискурса периода выборов

Выводы по первой главе

Глава 2. Метафорические модели с агрессивным прагматическим потенциалом в политическом дискурсе периода федеральных выборов 1999-2000 гг.

2.1 Метафорическая модель «Российская политическая действительность - это мир криминала»

2.2 Метафорическая модель «Российская политическая действительность - это война»

2.3 Метафорическая модель «Российская политическая действительность - это мир животных»

Выводы по второй главе

Глава 3. Развертывание в тексте метафорической модели с агрессивным прагматическим потенциалом

3.1 Концептуальная метафора как средство организации текста

3.2 Основные виды развертывания концептуальной метафоры в тексте

3.3 Метафора в заголовке и ее развертывание в тексте

3.3.1 Заголовки, соответствующие метафорической модели, доминантной для данного текста

3.3.2 Стилистические эффекты, возникающие за счет метафоры заголовка

Выводы по третьей главе

Заключение

Библиографический список

Словари

Список сокращений названий источников

Введение

Одна из актуальных задач современной политической лингвистики - изучение языковой ситуации, сложившейся на рубеже веков в переживающей революционные политические изменения России. Ведущие отечественные лингвисты отмечают, что, несмотря на существование ряда негативных факторов, современный русский литературный язык интенсивно развивается, удачно адаптируется к переменам в жизни общества, чутко реагирует на изменения в социуме, активно идет процесс его демократизации (Е.А. Земская, Г.А. Золотова, Ю.Н. Караулов, В.Г. Костомаров, Л.П. Крысин и др.). Наиболее заметно демократизируются такие сферы литературного общения, как политическая коммуникация и язык средств массовой информации. Вместе с тем современные специалисты постоянно отмечают все возрастающую степень речевой агрессии в российской политической коммуникации, агональность современного политического дискурса (А.Д. Васильев, В.И. Жельвис, Е.В. Какорина, Н.А. Купина, Л.М. Майданова, А.К. Михальская, А.П. Сковородников, А.П. Чудинов, Е.И. Шейгал и др.), что проявляется, в частности, и в использовании метафор.

Существуют различные подходы к исследованию и анализу метафор. В современной науке противопоставляются, прежде всего, два основных направления - семантическое и когнитивное. С позиций первого, механизм и результат метафорического переноса хорошо описывается посредством концепции значения, в рамках второго - основную роль играет «знание» (В.В. Петров, 1990, с.135). В настоящей диссертации политические метафоры анализируются с позиций теории метафорического моделирования действительности - относительно нового научного направления, которое стало активно развиваться в рамках когнитивной лингвистики в конце XX века (Ф. Джонсон-Лэрд 1988, Дж. Лакофф, М. Джонсон 1987, 1990; А.Н. Баранов, Ю.Н. Караулов 1991; Е.С. Кубрякова 1999; В.В. Петров 1990, Е.В. Рахилина 1998; Ю.Б. Феденева 1998; А.П. Чудинов 2000, 2001 и др.). В соответствии с данной теорией концептуальная метафора - это не столько троп, призванный украсить речь и сделать сообщение более доходчивым, сколько способ мышления и путь к преобразованию политической картины мира в сознании адресата. Современная российская политическая метафора тесно связана с социальной жизнью страны и имеющим исторические корни самосознанием русского народа, а следовательно, должна изучаться с учетом всех факторов, влияющих на ее создание и восприятие.

АКТУАЛЬНОСТЬ настоящего исследования связана с необходимостью продолжения исследований в области современной политической речи, в том числе изучения закономерностей метафорического представления политической картины мира с учетом специфики национального менталитета и особенностей конкретной политической ситуации. Изучение проявлений агрессивности в современной политической метафоре, возможно, будет способствовать постижению истоков этой агрессивности и одновременно поиску путей перехода к более толерантной политической коммуникации.

ГИПОТЕЗА данного исследования заключается в следующем предположении: метафорические модели с агрессивным прагматическим потенциалом особенно активизируются в периоды обострения политической борьбы, что ярко проявилось во время российских федеральных выборов на рубеже веков. Конфликтная метафора является наиболее подходящим способом представления естественного для предвыборной кампании соперничества политических сил, для критики существующей политической ситуации и обоснования необходимости изменений.

ОБЪЕКТОМ нашего исследования стало метафорическое словоупотребление в политических текстах периода российских президентских и парламентских федеральных выборов (1999 - 2000 гг.).

ПРЕДМЕТ исследования - специфика функционирования метафорических моделей с агрессивным прагматическим потенциалом в российских политических текстах периода федеральных выборов 1999 - 2000 гг.

ЦЕЛЬ настоящей диссертации - исследование закономерностей функционирования метафорических моделей с агрессивным прагматическим потенциалом в политических текстах периода российских федеральных выборов 1999 - 2000 гг.

Для достижения указанной цели потребовалось решить следующие ЗАДАЧИ:

Определить теоретическую базу и методику исследования.

Отобрать и систематизировать текстовый материал.

Выделить, описать и классифицировать наиболее продуктивные метафорические модели, содержащие речевую агрессию.

Выявить и проанализировать прагматический потенциал исследуемых моделей политической метафоры.

Проанализировать закономерности развертывания исследуемых моделей в конкретных текстах.

В задачи исследования не входила эстетическая, этическая и какая-либо иная оценка анализируемых метафорических словоупотреблений.

Методология настоящего исследования сложилась под влиянием возникшей в Соединенных Штатах и успешно развиваемой в современной России теории метафорического моделирования (Дж. Лакофф, М. Джонсон, Ф. Джонсон-Лэрд, Дж. Динсмор, А. Ченки, А.Н. Баранов, Д.О. Добровольский, Ю.Н. Караулов, Е.С. Кубрякова, Ю.Б. Феденева, А.П. Чудинов, Т.В. Шмелева и др.); вместе с тем в процессе исследования активно использовались лучшие достижения отечественной теории регулярной многозначности (Ю.Д. Апресян, Н.В. Багичева, Л.В. Балашова, Л.М. Васильев, Э.В. Кузнецова, Л.А. Новиков, И.А. Стернин, Д.Н. Шмелев и др.) и других направлений лингвистики, связанных с изучением регулярности семантических преобразований (Н.Д. Арутюнова, О.И. Воробьва, О.П. Ермакова, М.Р. Желтухина, Е.А. Земская, Н.А. Илюхина, Н.А. Кузьмина, В.В. Лабутина, С.Н. Муране, П.В. Павлович, Г.Н. Скляревская, В.Н. Телия, Е.И. Шейгал и др.). В процессе работы использовались методы современной антропоцентрической и системоцентрической семантики: дискурсивный анализ, когнитивное исследование, моделирование, классификация, контекстуальный анализ, статистическая обработка материала, лингвокультурологическая характеристика исследуемых явлений с учетом национального своеобразия отечественной культуры и современного этапа развития общества.

МАТЕРИАЛОМ для исследования послужили опубликованные в средствах массовой информации политические тексты периода выборов в Государственную Думу (1999 г.) и выборов президента России (2000 г.). Для анализа было использовано более 1000 текстов из различных по политической окраске и месту издания газет ("Аргументы и факты", "Известия", "Комсомольская правда", "Московский комсомолец", "Новые известия", "Правда", и др.). Обращение к газетным текстам обусловлено тем, что «политическая коммуникация не просто опосредована средствами массовой информации, но СМИ фактически являются основной средой ее существования…, исключение материалов СМИ из анализа обеднило бы и исказило картину современного политического дискурса» (Шейгал, 2000, с. 62). Материалы СМИ ярко отражают речевые инновации и тенденции развития политического языка.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА ИССЛЕДОВАНИЯ. В данной работе впервые последовательно и целенаправленно исследуется агрессивный прагматический потенциал политических метафор, функционирующих в российском политическом дискурсе во время выборов представительных органов государственной власти и главы государства. В процессе исследования выделены метафорические модели, обладающие наиболее значительным агрессивным прагматическим потенциалом (милитарная, криминальная и зооморфная метафора), изучены их основные компоненты, охарактеризованы системы фреймов и слотов, выявлены закономерности использования указанных моделей и их роль в организации конкретных текстов.

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ДИССЕРТАЦИИ определяется тем, что анализ метафорических моделей с агрессивным прагматическим потенциалом позволяет глубже понять специфику современной русской политической речи и одновременно представляет собой очередной этап решения проблемы последовательной инвентаризации фонда метафорических моделей, используемых в современной политической речи. Уточнена роль концептуальной метафоры как средства создания связности и цельности политического текста, что имеет определенное значение для общей теории организации политического текста.

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ заключается в возможности использования полученных результатов в лексикографической практике (при подготовке словаря политических метафор); материалы диссертации и наблюдения, полученные при рассмотрении агитационно-политических текстов, могут быть применены в практике вузовского преподавания русского языка, риторики, социологии и политологии, в том числе при создании элективного курса «Современная политическая метафора»; собранные материалы представляют интерес как для лингвистического исследования метафоры, так и для изучения менталитета соответствующих ораторов и журналистов, а через них и всего современного российского общества; отдельные положения и выводы, содержащиеся в данной работе, могут быть полезны сотрудникам СМИ, авторам политических текстов, а также широкому кругу рядовых избирателей, которые в период выборов подвергаются активному информационному, эмоциональному и идеологическому воздействию.

АПРОБАЦИЯ РАБОТЫ. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры риторики и культуры речи Уральского государственного педагогического университета.

Основные положения диссертации были изложены автором на межвузовских научных конференциях и семинарах в Екатеринбурге (2000, 2001, 2002), Соликамске (2002), Челябинске (2001), Тюмени (2002).

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ, выносимые на защиту:

В политическом нарративе «Российские федеральные выборы 1999 - 2000 гг.» активно функционируют метафорические модели, обладающие агрессивным прагматическим потенциалом: «РОССИЙСКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ - это ВОЙНА», «РОССИЙСКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ - это ПРЕСТУПНОЕ ОБЩЕСТВО», «РОССИЙСКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ - МИР ЖИВОТНЫХ».

Метафорические номинации, соответствующие рассматриваемым в настоящей диссертации моделям, чаще всего использовались для обозначения политических лидеров, партий и объединений, органов государственной власти, взаимоотношений между этими субъектами, конкретных видов политической деятельности, деятельности органов государственной власти и социально-политической ситуации в стране.

3. Концептуальная метафора в современной политической речи часто становится фактором, обеспечивающим связность, целостность и выразительность конкретных текстов. Развертывание той или иной метафорической модели на протяжении всего текста (начиная с заголовка) скрепляет в единое целое все части текста, обеспечивая тем самым его восприятие как синтаксического и речевого единства.

4. Концептуальная метафора в названии политической статьи, как правило, предопределяет закономерности развертывания метафорической модели в тексте; такая метафора создает также условия для проявления стилистических эффектов усиленного ожидания и обманутого ожидания.

СТРУКТУРА диссертации. Работа включает в себя введение, три главы, заключение, библиографический раздел, список словарей, список сокращений. Объем основного текста диссертации составляет 182 машинописные страницы.

метафорический агрессивный политический выборы

Глава 1. Теоретические основы исследования метафорических моделей с агрессивным прагматическим потенциалом в современном политическом дискурсе

Основная задача данной главы - определение исходной теоретической базы, которая будет служить основой для изучения метафорических моделей с агрессивным прагматическим потенциалом в последующих разделах диссертации.

Для решения поставленной задачи необходимо, во-первых, рассмотреть специфику когнитивного подхода к изучению политической метафоры, во-вторых, охарактеризовать составляющие метафорической модели и методику ее описания, в-третьих, изучить вопрос об особенностях современного политического дискурса и о речевой агрессии как характерной черте современных российских политических текстов.

Для нашего исследования принципиально значимо расширенное понимание термина «метафора». Следуя за авторами «Словаря русских политических метафор» А.Н. Барановым и Ю.Н. Карауловым (1994), при анализе метафорических моделей мы будем учитывать не только собственно метафоры (в традиционном понимании), но и метонимические переносы, синекдоху, сравнительные конструкции, метафорические образы в составе фразеологизмов, что «связано с общностью их функций в …дискурсе» (А.Н. Баранов, Ю.Н. Караулов, 1994, с. 6). Такой подход обусловлен общими для когнитивной лингвистики представлениями о том, что метафора - это не средство украшения речи, а основная ментальная операция, проявление аналоговых возможностей человеческого мышления. За рамками настоящего исследования остается также вопрос том, к какой части речи принадлежит то или иное слово с метафорическим значением и каковы контекстуальные средства, свидетельствующие о том, что это именно метафора. Это связано с тем, что язык в когнитивной лингвистике понимается как единый континуум символьных единиц, не подразделяющийся естественным образом на лексикон, морфологию и синтаксис (Т.Г. Скребцова 2000, с.12; А.П. Чудинов, 2001, с.37). Характерное для когнитивистики широкое понимание метафоры позволяет увидеть некоторые общие закономерности, которые могут ускользнуть от внимания исследователя при его ограничении рамками традиционного понимания метафоры.

1.1 Семантический и когнитивный подход к изучению метафоры

Выяснение природы и сущностных характеристик явления метафоризации ведется в современной лингвистике преимущественно в двух принципиально различных направлениях - семантическом и когнитивном. Первое направление описывает механизм и результат переноса, основываясь на концепциях значения. Когнитивное направление использует для этой цели понятия «аналогии», «знания».

Многообразные направления в рамках семантического подхода к изучению метафоры объединяются одной фундаментальной идеей, идущей еще от Аристотеля, - идеей переноса на основе аналогии. Как известно, Аристотель утверждал, что метафора - это имя, перенесенное с рода на вид, или с вида на род, или с вида на вид. Детализация этой идеи - что и как переносится - лежит в основе многочисленных вариантов указанного направления.

В зарубежной лингвистике современный этап исследования семантики метафоры берет свое начало с работ М.Блэка, который конкретизирует идею метафорического переноса, используя понятие «проекции» некоторых характеристик В на А (М. Black 1962). При описании модели метафорообразования М.Блэк делает упор на концепцию значения. В соответствии со строго семантической точкой зрения образование метафоры обязательно предполагает изменение значения исходного выражения. Самый простой вариант - экстенсивное расширение значения слова или выражения до нового, метафорического значения. При этом утверждается, что одно и то же выражение может иметь два вида значения - буквальное и так называемое метафорическое, появляющееся в конкретных актах употребления. Однако М.Блэка и его последователей нередко упрекают в том, что они так и не прояснили вопрос, как же действительно осуществляется метафорический перенос и каков механизм выделения проецируемых семантических характеристик, на каком основании из множества характеристик Р вычленяются те характеристики R, которые проецируются на S. Как подчеркивал Дж.Серль, не существует механических правил, алгоритма, которые позволяли бы автоматически переходить от прямого к производному (метафорическому) значению слова. По его мнению, во многих метафорических употреблениях, основанных на синестезии (мягкий человек, теплый прием, горячая любовь и т.п.), невозможно говорить о сходстве как основе метафорического переноса, и все же мы понимаем значение этих выражений (Searle 1985, 181-182).

Другой подход, объясняющий механизм образования метафор, опирается на теорию семантического поля. Истоки названной теории восходят еще к Ф.де Соссюру, утверждавшему, что значение слова в языке зависит от его смысловых отношений с другими словами. В рамках данного подхода метафорический перенос стал рассматриваться как перенос от одного структурированного и взаимосвязанного в единое целое семантического поля к другому полю, что приводит к переорганизации семантического поля и в конечном счете к сдвигу в значении (Д. отбарт 1984, Е. Киттей 1987).

В отечественной лингвистике семантический подход к процессу метафоризации представлен направлением, которое изучает преимущественно семную структуру языковой и речевой метафоры, семантические процессы, формирующие метафорическое значение, соотношение сем в исходном и метафорическом значениях, механизмы образования метафоры, специфику денотатов (Н.Д. Арутюнова 1978, 1979, 1980; М.В. Никитин 1979; Л.А. Новиков 1982; Г.Н. Скляревская 1993; И.А. Стернин 1985; Е.Т. Черкасова 1968, Д.Н. Шмелев 1973 и др.).

Для семантического направления характерно разграничение метафоры и близких или смежных языковых явлений: терминов, переноса по функции, метонимии, синекдохи и т.п.

Так, Е.Т. Черкасова в своих исследованиях стремится уточнить конкретное содержание понятия, обозначаемого словом метафора, чтобы «обезвредить» его использование в качестве термина. Для этого автор отграничивает процессы и явления, в отношении которых терминологически оправданным с лингвистической точки зрения является применение слова «перенос». Это образование новых слов и использование старых слов для обозначения предметов и явлений, не имеющих еще своего имени (первоначальная номинация в широком смысле слова, включающая и терминообразование, и явления так называемой «функциональной номинации»), а также использование старых слов для условного переименования предметов и явлений, уже имеющих свое имя (символы, арготизмы и т.д.). В перечисленных случаях название одного предмета или явления «переносится» (точнее используется) для наречения имени другому предмету. В этом смысле применение понятия, означаемого словом «перенос» в отношении метафоры лишено внутреннего основания, потому что метафоризация - это «глубокое внутреннее семантическое преобразование слова, семантическая эволюция его значения» (Е.Т. Черкасова, 1968, с. 29).

Е.Т. Черкасова отчетливо отграничивает метафору и от других видов тропов, особенно критикуя перекочевавшее из античных риторик и бытующее поныне определение метафоры как «сокращенного сравнения». Автор говорит о том, что понятия «сравнение» и «метафора» близкие, но не тождественные: сравнение как процесс ассоциаций по сходству - категория психологическая, а метафора - явление собственно семантическое, характеризующееся семантической двуплановостью, которая возникает на базе взаимодействия только лексических значений слова; сравнение в метафоре выражается нерасчлененно, собственно семантическими средствами (Там же, с. 34-35).

Продолжает рассматривать вопрос о разграничении языковой метафоры и близких явлений Г.Н.Скляревская, которая в монографии «Метафора в системе языка» (1993) стремится определить место языковой метафоры в лексико-семантической системе языка, рассматривает структуру и способы образования метафоры, характеризуя семы основного и производного значений, образный потенциал языковой метафоры.

Описание метафорического переноса посредством подробной характеристики сем основного и производного значений, выявления коннотаций, периферийных и факультативных сем, которые нейтрализуются или актуализируются во вторичных значениях, основательно разработано в теории регулярной многозначности. Основные положения этой теории отражены в публикациях Ю.Д. Апресяна (1974), Л.В. Балашовой (1998), И.А. Стернина (1985), А.П. Чудинова (1988), Д.Н. Шмелева (1973) и ряда других авторов.

Семантические теории, исследующие метафору как языковое явление, предлагают различные типологии метафор. Обычно классифицируют «живую» (образную, не утратившую семантической двуплановости) и генетическую метафору (Н.Д. Арутюнова, В.Г. Гак) либо языковую (общеупотребительную и общеизвестную) и поэтическую (индивидуальную) метафору, как в типологии Ю.И. Левина.

К примеру, В.Г. Гак традиционно определяет метафору как результат отношения между двумя значениями слова, из которых одно выступает как исходное, а другое как производное, и оспаривает утверждение Дж. Серля об отсутствии алгоритма и правил метафорического переноса. Ученый выстраивает свою «вероятностную модель метафоризации», где, опираясь на характер семантических процессов, выделяет следующие структурно-семантические типы метафор: А. Полный метафорический перенос: 1) двусторонняя метафора (голова - котелок); 2) односторонняя семасиологическая метафора (ножка стула); 3) односторонняя ономасиологическая метафора (волынить). Б. Частичный перенос (зубец вилки). Процесс метафоризации, по мнению автора, - это яркий пример динамики в сфере лексической семантики, показывающий, каким образом одно языковое явление преобразуется в другое. Несмотря на семантический подход к метафоре, исследователь считает, что было бы чрезвычайно ценным для лингвистики, психологии, теории познания выявить закономерности переноса понятий из одной сферы в другую, отражающуюся в изменениях значений слов (Гак, 1988, с. 11-26).

Н.Д. Арутюнова вычленяет типы языковой метафоры, исходя из функциональных возможностей этого явления:

номинативная метафора - генетическая, утратившая образный элемент и выполняющая номинативную функцию;

образная метафора - ресурс, к которому прибегают в поисках образа, способа индивидуализации или оценки предмета, смысловых нюансов;

когнитивная - предикатная, признаковая метафора, сводится к присвоению объектам признаков, свойств и состояний, принадлежащих другому классу объектов; из средства создания образа превращается в способ формирования недостающих языку значений;

генерализующая метафора - конечный результат признаковой метафоры, приводящей к генерализации понятий (специфические и обобщенные значения).

Н.Д. Арутюнова, подводя итоги исследования выделенных ею метафор, заключает, что «метафора предпочитает работать на той области идеального, которую принято называть коннотациями значения слова». А так как «в коннотации входят утилитарные оценки, вызываемые предметом ощущения, эмоции», то в результате «метафора обнажает процесс переработки в языковое значение различных субпродуктов идеальной (интеллектуальной, эмоциональной, перцептивной, когнитивной) деятельности человека» (Н.Д. Арутюнова,1978, с. 333-342).

К подобному выводу приходит и Ю.Д. Апресян, рассматривая пути объективного языкового проявления коннотаций. По его мнению, все коннотации материализуются в переносных значениях, в метафорах и сравнениях. Ученый считает, что на формирование коннотаций лексемы решающее влияние оказывает господствующий тип восприятия или использования соответствующего объекта действительности, традиции литературной обработки лексемы, а также исторический, религиозный, политический, психологический или иной культурный контекст ее существования, то есть другие внешние по отношению к ее непосредственной жизни в языке факторы (Ю.Д. Апресян, 1988, с. 37-39).

Признание роли экстралингвистических факторов в процессах метафоризации приводит многих ученых к необходимости рассматривать метафору в более широком эвристическом контексте, чем собственно языковедческий. Новый логико-семантический подход вводит в исследование метафоры параметр антропометричности и рассматривает метафору как способ создания языковой картины мира (В.Ю Апресян, Ю.Д. Апресян, 1993; В.Н. Телия 1988). Так, В.Н.Телия отмечает, что поскольку все типы метафоризации основаны на ассоциативных связях человеческого опыта, метафора по своей природе антропометрична: она соизмеряет разные сущности, создавая новый «гештальт» из редуцированных прототипов, формируя на его основе новый гносеологический образ и синтезируя в нем признаки гетерогенных сущностей, что является характерной чертой метафоризации и что позволяет получить «на выходе» этого процесса совершенно новые смыслы (и соответственно - понятия, а на их основе и значения). Специально подчеркивается, что «антропометричность метафоры, то есть соизмеримость сопоставляемых в метафоризации объектов именно в человеческом сознании, безотносительно к реальным сходствам и различиям этих сущностей, самым естественным образом вписывается в современную антропологическую парадигму научного знания, исходящую из допущения, что человек познает мир через осознание своей предметной и теоретической деятельности в нем» (В.Н. Телия, 1988, с. 3-4).

При таком подходе метафора понимается как способ мышления о мире, который использует прежде добытое знание, и, следовательно, получает возможность интерпретироваться в когнитивном аспекте.

Когнитивные теории метафоры. Как справедливо отмечают А.Н. Баранов и Д.О. Добровольский, сейчас мы переживаем период развития лингвистики, в котором заметно влияние когнитивной науки. По их мнению, когнитивная лингвистика, обращаясь к категории знания как базовой, снимает противопоставление лингвистического и экстралингвистического, позволяя исследователю использовать один и тот же метаязык для описания знаний различных типов (А.Н. Баранов, Д.О. Добровольский, 1997, с. 11-15).

Становление когнитивной лингвистики в нашей стране относится к 80-м годам прошлого века. Возникновение этого направления, с одной стороны, было связано с влиянием западных концепций (Дж. Лакофф, Л. Талми, Ч. Филлмор, У. Чейф), а с другой - определялось преодолением идеологии структурализма, все большим пониманием особой значимости человеческого фактора в развитии и функционировании языка (А.Н. Караулов).

В когнитивной лингвистике основное внимание уделяется вопросу о том, как связаны между собой языковые формы (и любые проявления языка вообще) со структурами человеческих знаний и опыта, а также о том, как те и другие представлены (репрезентированы) в сознании человека. Проблемы соотношения концептуальных систем с языковыми, взаимодействия научной, обыденной и языковой картин мира, соотношения когнитивных или же концептуальных структур нашего сознания с объективирующими их единицами языка в осуществлении процессов познания и осмысления мира, в проведении процессов его концептуализации и категоризации, - все это те новые проблемы, которые входят в компетенцию когнитивной лингвистики (Е.С. Кубрякова, 1999, с. 4-5).

Одним из важнейших направлений современной когнитивной лингвистики стало исследование метафоры. Интерес к метафоре связан с ее представлением как языкового явления, отображающего базовый когнитивный процесс. Современные когнитологи отказались от традиционного взгляда на метафору как на «сокращенное сравнение», один из способов «украшения» речи или характерного для генеративистики (Н. Хомский, Л.Н. Мурзин и др.) представления о метафоре как своего рода взаимодействии двух глубинных (базисных) структур, а также от присущей структурализму ориентации на изучение «собственно языковых» закономерностей метафоризации. По мнению многих сторонников когнитивного подхода, метафора является языковым отображением крайне важных аналоговых процессов, активно участвует в формировании личностной модели мира, играет крайне важную роль в интеграции вербальной и чувственно-образной систем человека, а также является ключевым элементом категоризации языка, мышления, восприятия (В.В. Петров 1990, А.П. Чудинов 2001 и др.).

Сложилось отдельное направление когнитивной лингвистики - теория концептуальной метафоры, которая впервые была представлена в работе Джорджа Лакоффа и Марка Джонсона «Метафоры, которыми мы живем» (1980). Авторы исследования выдвигают идею, согласно которой метафора - это не просто феномен языка, но и повседневная концептуальная реальность, когда мы думаем об одной сфере в терминах другой. Наиболее известные примеры концептуальных метафор: «Инфляция - это война», «Любовь - это путешествие», «Время - это ресурс» и др. Метафора используется для того, чтобы увеличить объем знаний относительно слабо понимаемой области путем переноса дополнительной информации из более известной ситуации. Другими словами, концептуальные метафоры часто служат средством осмысления некоторой более абстрактной сферы (сферы-мишени) в терминах более известной, обычно конкретной сферы (сферы-источника), а также входят в понятийную систему человеческого разума и участвуют в концептуализации настоящей действительности, оказывая влияние на физический и культурный опыт (Дж. Лакофф, М. Джонсон, 1980, с. 126-148).

Возникшая в США теория концептуальной метафоры нашла много приверженцев в России (А.Н. Баранов, Ю.Н. Караулов, Е.С. Кубрякова, Е.В. Рахилина, Т.Г. Скребцова, А.П. Чудинов и др.). Так, в «Очерке когнитивной теории метафоры» (1991) А.Н. Баранов рассматривает процессы метафоризации в когнитивном измерении и дает им следующее определение: «это специфические операции над знаниями, часто приводящие к изменению онтологического статуса знания (неизвестное становится известным, а известное - совершенно новым и т.п.)» (с.185). Фактически происходит «наведение» новой категоризации на действительность или ее отдельные фрагменты. Здесь, считает ученый, возможны два основных варианта. Первый вариант: метафора приводит к декатегоризации - старая категориальная сетка разрушается, возникают черты новой, которые совершенно изменяют стандартное представление о фрагменте действительности. Второй вариант: функция метафоры заключается в категоризации еще не структурированного концепта, исходно воспринимающегося как довольно абстрактная сущность, плохо поддающаяся рациональному осмыслению (А.Н. Баранов, 1991, с. 184-192).

Для того чтобы ответить на вопрос, как обеспечивается эффект «наведения» новой категоризации, когнитивная лингвистика предлагает заимствованный из теории представления знаний понятийный аппарат фреймов и сценариев. Согласно М. Минскому (1979), под фреймом понимается структура знаний о типизированном объекте или стереотипной ситуации. Фрейм является декларативным способом представления знаний, формулируемым в терминах описаний (дескрипций). В отличие от фрейма, сценарий - процедурный способ представления стереотипного знания, который формулируется в терминах алгоритма или инструкции. Как считает Е.С. Кубрякова, эти понятия - так или иначе - помогают ответить на вопрос о приемах и способах восприятия человеком мира и структурации этого восприятия в простейших типах человеческой деятельности (Е.С. Кубрякова, 1999, с. 11).

А.Н. Баранов дает более подробное пояснение названным понятиям. Фрейм - это описание типизированной ситуации (в частном случае - описание типизированного объекта), состоящее из слотов. Каждый слот представляет некоторый тип информации, релевантный для описываемого фрагмента действительности. Релевантность характеристики определяется ее необходимостью для успешной деятельности в выбранном фрагменте действительности конкретной когнитивной системы. К примеру, интеллектуальная программа, обслуживающая робота-мойщика лобового стекла автомобиля, должна содержать фрейм машины, в котором будет множество слотов, характеризующих размеры лобовых стекол различных марок (А.Н. Баранов, 1991, с. 186).

При таком подходе метафоризация предстает как совокупность формальных процедур над двумя фреймами. Первый фрейм - фрейм источника - соответствует сигнификативному дескриптору (показывает, какое слово-понятие было использовано для метафорического обозначения), а второй - фрейм цели - денотативному дескриптору (определяет, какая реалия получила данное метафорическое обозначение). Процесс метафоризации сопровождается весьма сложными процедурами обработки знаний, это может быть замена содержания слота, перенесение содержания из одного слота в другой, введение нового слота во фрейм, уничтожение или элиминация содержания слота или всего слота в целом, свертывание фрейма к одному или нескольким слотам и т.д.

Таким образом, преимущества когнитивного подхода к исследованию процессов метафоризации заключается в выходе за пределы собственно языкового значения, такой подход «открывает широкие перспективы виденья языка во всех его разнообразных и многообразных связях с человеком, с его интеллектом и разумом, со всеми мыслительными и познавательными процессами и, наконец, с теми механизмами и структурами, что лежат в их основе» (Е.С. Кубрякова, 1999, с. 3). Язык фреймов удобен для описания процессов метафоризации именно потому, что это типичный метаязык представления знаний, который не делает различий между лингвистической и экстралингвистической информацией.

В связи с выше изложенными доводами дальнейшее описание закономерностей метафоризации в настоящей диссертации будет проводиться в рамках когнитивной концепции с использованием метаязыка фреймов.

Итак, интерпретация метафоры осуществляется на двух разных уровнях - семантическом и когнитивном, предлагающих свои модели репрезентации этого феномена. По мнению В.В. Петрова, несмотря на многочисленные достоинства, когнитивный подход имеет свои ограничения, а именно: отождествление метафоры с аналогией приводит к излишней интеллектуализации метафоры и противоречит нашей внутренней интуиции, видящей в ней не только перенос знаний, но и тонкие образно-ассоциативные подобия (В.В. Петров, 1990, с. 142).

В монографии А.П. Чудинова (2001) представлено контрастивное рассмотрение теории концептуальной метафоры (как составной части когнитивной лингвистики) и теории регулярной многозначности (как одного из вариантов структурно-семантического описания словесной семантики). Исследователь приходит к следующим выводам:

несмотря на все различия, в теории и особенно в методике описания моделей концептуальной метафоры и моделей регулярной многозначности существуют общие элементы;

различия между рассмотренными теориями нередко связаны с фокусированием внимания: вопрос, чрезвычайно важный для представителей одной теории, нередко предстает как второстепенный в публикациях, отражающих взгляды другой лингвистической школы;

судя по публикациям специалистов по теории регулярной многозначности, многие из них уже в той или иной степени учитывают достижения когнитивистики;

рассмотренные концепции способны в определенной степени обогатить друг друга (А.П. Чудинов, 2001, с. 37 -38).

Мы в своей работе будем стремиться к тому, чтобы использовать при исследовании метафоры достижения исследователей и в области теории регулярной многозначности, и в области теории концептуальной метафоры, постараемся учитывать опыт, накопленный как семантическим, так и когнитивным направлением. Вслед за Ю.Б. Феденевой (1998) мы считаем, что в процессе коммуникации метафора должна рассматриваться как сложный вербально-образный комплекс, где образная система имеет дело с информацией о конкретных объектах и сущностях и может быть подвергнута концептуальному анализу, так как, концентрируя в себе существенные черты обозначаемого, образное средство становится инструментом познания объектов политической действительности.

1.2 Метафорическая модель, ее компоненты, основные функции и методика описания.

Понятие метафорической модели относительно новое в лингвистической науке и поэтому достаточно дискуссионное. Данный термин оформился и используется преимущественно в рамках теории метафорического моделирования действительности - нового научного направления, которое, как уже было сказано выше, стало особенно активно развиваться в конце XX века ( А.Н. Баранов, Ю.Н. Караулов 1991; Дж. Лакофф, М. Джонсон 1987, 1990; Е.С. Кубрякова 1999; Е.В. Рахилина 1998; Ю.Б. Феденева 1998; А.П. Чудинов 2000, 2001 и др.), хотя истоки современной теории метафорического моделирования можно обнаружить в традициях различных научных школ и направлений.

Метафорическая модель обозначает образное представление той или иной денотативной сферы с помощью лексики, относящейся в первичном значении к совсем иной сфере. Для обозначения названного явления специалисты используют различные по внутренней форме термины в зависимости от акцентирования собственно лингвистического, общефилологического, психологического или же когнитивного аспекта (А.П. Чудинов, 2000, с. 94).

К примеру, А.М. Панченко, И.П. Смирнов (1976) используют термины архетип или метафорический архетип, Дж. Лакофф, М. Джонсон (1987, 1988, 1990) - базисная метафора, образ-схема (image-scheme), А.Н. Баранов, Ю.Н. Караулов (1991) - метафорическая модель, Н.В. Павлович (1995) - парадигма образов, Н.А. Кузьмина (1999) - поэтическая формула, Н.А. Илюхина (1998) - образ, Д.Н. Шмелев (1964, 1973), Ю.Д. Апресян (1971), А.П. Чудинов (1988) - модель регулярной многозначности, Г.Н. Скляревская (1993) - метафорическое поле и др.

Истоки метафорических моделей многие специалисты ищут в сенсомоторном опыте человека. Так, предваряя анализ пространственно-ориентационных метафор, Дж. Лакофф и М. Джонсон (1987) говорят о значимости образных схем в обработке человеческого опыта, которая происходит еще до формирования человеком ясно осознаваемых концептов. М. Джонсон полагает, что противопоставление того, что находится ВНУТРИ чего-то (IN), тому, что находится ВОВНЕ или же ВНЕ чего-то (OUT), демонстрирует именно такую базовую схему структурации опыта, которая к тому же не облечена в форму пропозиции и вообще не носит пропозиционального характера. Схема возникает на уровне передвижения человека в пространстве, манипулирования вещами и т.п. Эту схему он называет далее схемой КОНТЕЙНЕРА (ВМЕСТИЛИЩА).

Комментируя схему, Джордж Лакофф указывает на то, что с помощью этой схемы осмысляется, прежде всего, тело человека, в которое что-то постоянно входит и из которого что-то удаляется. Более того, подчеркивает он, с помощью этой схемы мы ориентируемся во времени и пространстве, а сама она связывает в единый конструкт два противоположных (по направлению) начала

Дж. Лакофф ссылается при этом на работу С. Линднер, где она описывает более 600 английских глаголов с out, которые означают не только направление физических действий, но и абстрактные понятия (типа work out или figure out «выработать представления о»). Таким образом, здесь начат анализ концептуальных метафор, связанных с распространением телесно-обоснованного опыта и схемы КОНТЕЙНЕРА на широкий круг абстрактных понятий. Поле зрения мыслится как КОНТЕЙНЕР, а разные вещи то попадают В него, то исчезают ИЗ виду; точно так могут восприниматься (по этой схеме) и отношения людей, ср. вступить в брак, впасть в немилость. В качестве отдельных элементов схемы Лакофф уже называет не только понятия ВНУТРИ и СНАРУЖИ, но и концепт ГРАНИЦЫ.

Итак, исследователи пытаются выявить путь преобразования исконной простой схемы, выделенной в сенсомоторном опыте человека, в более сложные схемы - при перенесении базовой схемы по аналогии на более абстрактные сущности (Е.С. Кубрякова, 1999, с. 6).

Мы привели пример когнитивного подхода к метафорическому моделированию действительности, когда метафорическая модель (образная схема) рассматривается с позиций антропоцентризма, а именно с точки зрения когнитивной деятельности человека.

Подробно рассматривают когнитивный аспект данного явления на примере представления эмоций в русском национальном менталитете В.Ю. Апресян и Ю.Д. Апресян, авторы статьи «Метафора в семантическом представлении эмоций» (1993). Анализ эмоций, которые концептуализируются в языке так же, как физические состояния, приводит к выводу о том, что при толковании эмоциональной лексики часто используются телесные аналоги: страх - холод, отвращение - неприятный вкус, жалость - физическая боль, страсть - жар и т.п. Предложенные образы выстраиваются в последовательную систему концептуализации эмоций в языке. В основе этой системы лежит единый принцип уподобления того, что недоступно прямому наблюдению (реакции души) тому, что может наблюдаться более непосредственно (реакции тела). Реакции тела, пусть в ограниченном числе случаев, оказываются ключом к тому, что происходит в душе человека. Указанные мотивирующие образы, по мнению авторов, составляют весомую часть сознания говорящих и, подобно всякой другой продуктивной модели, могут обладать и предсказательной силой: новое выражение Ему стало жарко от гнева будет принято и проинтерпретировано с большей легкостью, так как эксплуатирует правильный образ, опирающийся на массовое языковое сознание (с.32-33).

Собственно лингвистический (семантический) аспект рассматриваемого явления во многом унаследован от теории регулярной многозначности, которая анализировала однотипные вторичные значения семантически близких слов в пределах той или иной части речи, а в ряде случаев обращалась и к однотипным вторичным значениям различных частей речи (А.П. Чудинов, 2000, с. 95).

Так, А.П. Чудинов, исследовавший регулярную многозначность в глагольной лексике (1986, 1988 и др.), разграничивает общие, частные и специальные модели, предлагает многомерную классификацию моделей. К примеру, по мнению автора, знаменитое восклицание В. Маяковского «Заштопайте мне душу!» есть ничто иное, как метафорическое употребление глагола по уже существующей модели: глаголы, имеющие значение «сделать менее заметными недостатки какого-либо предмета, обусловить исчезновение этих недостатков», могут переносно употребляться с зависимыми существительными абстрактной семантики. В подобных контекстах абстрактизируется и значение глагола, ср. заглаживать просчет, замять неловкость, заслонять достоинства и т.п. (А.П. Чудинов, 1986, с. 13).

В монографии, диссертации и серии статей Н.А. Илюхиной (1994, 1996, 1997, 1998) интересен пример детального рассмотрения регулярной метафорической модели «животное - человек», связанный лишь с одним образом («конь», так называемые «лошадиные» метафоры). Автор тщательно анализирует метафорический комплекс «лошадь - человек» и выводит его типичные употребления, например:

«по отношению к межличностным связям человека с целью отразить его подчиненное положение…»;

«по отношению к моральным нормам как сдерживающему, ограничивающему началу»;

«по отношению к тяготящим человека повседневным обязанностям» и т.п.

Исследователь приходит к следующему выводу: данная метафорическая категория воплощается в языке на базе ассоциативно-семантического поля, лексический состав которого, имеющий разную категориальную природу и денотативную отнесенность, обусловливает возможность структурирования типовых ситуаций и их разновидностей (Н.А. Илюхина, 1994, с. 26-27).

Таким образом, и семантическое и когнитивное направления констатируют факт существования в сознании носителей языка типовых моделей (схем) метафорических употреблений слов.

Особое место в развитии теории метафорического моделирования действительности занимают публикации А.Н. Баранова и Ю.Н. Караулова.

Во вводных разделах словарей «Русская политическая метафора» (1991) и «Словарь русских политических метафор» (1994) рассмотрены проблемы выделения и представления метафорических моделей, дано определение этого понятия, выделены структурные части, охарактеризованы языковые способы оживления метафоры, ее функции в политических текстах и др., в самих словарях представлены образцы конкретного описания метафорических моделей.

Например, первый словарь разделен на две части. В первой из них «Метафорические модели политической реальности» - приводятся объединенные по семантическим группам слова-метафоры, причем против каждого метафорического употребления указывается, с какой реальностью оно соотносится. Так, метафора война прилагается к понятиям: «политическая деятельность, законодательная деятельность, финансовая деятельность». Метафора механизм использована при обозначении экономики и хозяйства, рынка, финансов и биржи, государства и аппарата управления, демократии и гласности, армии, Советов, общества, перестройки, репрессий…

Если первый раздел словаря построен по семасиологическому принципу (от означающего к означаемому), то второй - в ономасиологическом плане (от означаемого к означающему). В этой части, которая называется «Мир политики в зеркале метафор», представлены элементы политической жизни, получающие метафорические обозначения. Основные разделы этой части: «Демократия», «Законодательство», «КГБ», «КПСС», «Политические лидеры», «Россия», «Финансы», «Экономика». Материалы этих разделов имеют огромный интерес, поскольку в используемых метафорах отражается отношения между объектами и отношение говорящих к данному объекту.

Словарь дает огромный срез использования метафоры в языке политики периода перестройки (1985 - 1991 гг.). На основании анализа метафор авторы заключают, что в сознании (или подсознании) людей перестройка предстает как некий недифференцированный неподъемный объект, который надо постоянно толкать и двигать вперед, как стихийная сила, внеположенная человеку и социуму. Особенно подробно они останавливаются на концептуальном милитаризме, высвечивающемся в метафорах эпохи перестройки.

Продолжением характеристики ведущих моделей метафорического представления современной политической реальности стали диссертация и статьи Ю.Б. Федневой (1997, 1998). Следуя за Ю.Н. Карауловым и А.Н. Барановым, исследователь избирает при описании метафор подход, ориентированный, скорее, на методологию когнитивной лингвистики: анализ и описание метафорических моделей представлены в работе посредством метаязыка фреймов. Автор рассматривает функционирование метафор в политических текстах в периоды резкого обострения политической ситуации (референдум, выборы, «путч») и выделяет ряд наиболее продуктивных моделей. К их числу относятся следующие: «Общество - это биологический организм», «Политические отношения - это война», «Политика - это игра», «Общество - это механизм», «Политические процессы - это дорога», «Политика - это стихия» и др. Ю.Б. Феденева выделяет и менее продуктивные метафорические модели, определяет воздействие политической ситуации на активизацию исследуемых моделей, а также отдельных фреймов и слотов.

Отдельные модели современной политической метафоры детально проанализированы в публикациях Т.С. Вершининой (2001), Е.В. Колотниной (2000), Н.А. Кузьминой (1999), С.Н. Муране (2001), Е.И. Шейгал (2000), Т.В. Шмелевой (2001) и др.

Многие теоретические положения настоящей диссертации заимствованы из монографии А.П. Чудинова «Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры. 1991 -2000». Автор подробно анализирует модели политической метафоры в понятийных субсферах «Человек», «Социум», «Природа», «Вещи» как источниках метафорической экспансии, подчеркивает лингвокультурологический характер проблемы, тесную связь метафорической системы с политической и экономической жизнью страны, рассматривает функции метафорических моделей и их место в контексте, тексте и политическом дискурсе, намечает дальнейшие перспективы исследования метафорического моделирования.

Итак, как видно из обзора, несмотря на различия в терминологии, специалисты рассматривали очень близкие явления, для обозначения которых нам представляется оптимальным использовать термины «метафорическое моделирование действительности» и «метафорическая модель», так как для осмысления метафоры необходимо знание денотативной и сигнификативной областей метафоризации, их структуры и внутренних связей, закономерностей ассоциирования концептов. Восстанавливая эти связи и закономерности, мы строим модель, когнитивный коррелят данного фрагмента действительности. Метафорическая модель предстает как когнитивный аналог реальных связей сущностей объективного мира, их взаимодействий и зависимостей; этот аналог создается на основе классификационных связей метафорических единиц. Элементы модели «связаны различными семантическими отношениями («выполнять функцию», «способствовать», «каузировать», «быть частью», «быть видом», быть примером» и др.), причем каждый элемент модели соединен с другими элементами существенно более сильными связями, чем с элементами других понятийных областей» (А.Н. Баранов, Ю.Н. Караулов, 1994, с. 15).

Метафорическая модель образно представляет ту или иную денотативную (понятийную) сферу, используя при этом лексику, относящуюся в первичном значении к совсем иной сфере. К примеру, метафорическое представление сферы политики в образах войны, криминала и мира животных позволяет выделить метафорические модели «Политика - это война», «Современная российская действительность - это мир преступности», «Российская действительность - это животный мир». Метафорические модели представляются как своего рода типовые схемы, отражающие специфику национальной ментальности на данном этапе развития общества и социальные представления о концептуальной организации сферы-источника и сферы-мишени метафорической экспансии (А.П. Чудинов, 2001, с.55).

При характеристике метафорической модели и ее составляющих в настоящей диссертации используется методика, предложенная в монографии А.П. Чудинова (2001). В соответствии с названной методикой для описания метафорической модели необходимо охарактеризовать ее следующие признаки: