Международное частное право

В российской правовой доктрине и практике наследование традиционно трактуется как разновидность универсального правопреемства, при котором наследник при принятии наследства становится носителем прав и обязанностей наследодателя в целом, и не может принять лишь их часть, а от остальных отказаться. Такая квалификация наследования восходит к классическому римскому праву, где в лице наследника видели продолжение юридической личности наследодателя. Дореволюционный отечественный исследователь Г.Ф. Шершеневич писал, что «совокупность юридических отношений, в которые поставило себя лицо, со смертью его не прекращается, но переходит на новое лицо. За исключением…сравнительно немногочисленных отношений, все прочие сохраняют свою юридическую силу». Сходным образом давали определение наследования К.П. Победоносцев, Б.Б. Черепахин.

Ст. 1110 ГК РФ впервые в истории отечественного гражданского законодательства понятие наследования как универсального правопреемства закрепила легально: «при наследовании имущество умершего (наследство, наследственное имущество) переходит к другим лицам в порядке универсального правопреемства, то есть в неизменном виде как единое целое и в один и тот же момент, если из правил настоящего Кодекса не следует иное». Такое закрепление свидетельствует не только о восприятии законодателем соответствующих доктринальных разработок, но и о применении такого важного юридического инструмента, как квалификация. В том случае, если вопрос о наследовании после умершего лица будет стоять перед судьей или нотариусом в Российской Федерации, то ими будет использована конструкция правопреемства. Если бы аналогичный вопрос ставился перед правоприменителями в странах англо-саксонского права, то здесь подход был бы принципиально иной: при наследовании имеет место исчезновение юридической личности умершего и ликвидация его имущества; при этом осуществляется сбор причитающихся ему долгов, оплата его долгов, погашение его налоговых и иных обязанностей. Указанная процедура именуется администрированием («administration») и протекает под контролем суда. Наследники же получают право на чистый остаток (net estate).

На наш взгляд, квалификация наследования в качестве successio in universum осуществлена законодателем не только посредством предписаний, содержащихся в упомянутой ст. 1110 ГК, но также посредством таковых, закрепленных в его ст. 1112.

На первый взгляд, может показаться, что данная статья основной и единственной своей целью имеет нормативное закрепление состава наследственного имущества: «В состав наследства входят принадлежавшие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности. Не входят в состав наследства права и обязанности, неразрывно связанные с личностью наследодателя, в частности право на алименты, право на возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, а также права и обязанности, переход которых в порядке наследования не допускается настоящим Кодексом или другими законами. Не входят в состав наследства личные неимущественные права и другие нематериальные блага». Сообразно этому, в специальной литературе комментаторы нередко толкуют цитированные нормы в аспекте анализа тех положений действующего законодательства РФ, которые посвящены правовому режиму тех или иных видов имущества. Вполне очевидно, что такое толкование нельзя признать абсолютно точным и достаточным.

Неотъемлемой частью анализируемой статьи, в том числе для целей уяснения ее смысла, является ее название - «Наследство». Поименовав так соответствующий комплекс норм, законодатель указал, что после смерти лица его имущество (независимо от своего состава) приобретает особые юридические свойства, превращаясь в объект гражданских прав локального характера: разнообразные правоотношения, в которые оно вовлекается, преследуют лишь одну цель - обеспечить его переход от одного лица к другому (другим) в порядке универсального правопреемства. С отмеченным свойством наследственного имущества связана и другая его специфическая черта - эластичность. Она означает, что в состав наследства могут входить любые вещи, иное имущество, в т.ч. имущественные права и обязанности, причем в неограниченном количестве. И именно благодаря эластичности туда может входить и «заграничное имущество» (см. выше). В совокупности же локальность и эластичность характеризуют наследство как единое целое (ст. 1110 ГК). Представляется, что сказанное относится не только к «внутреннему» наследованию, но и к таковому трансграничного характера, хотя в литературе встречаются и иные мнения.

Проблема квалификации затронута также в ст. 1128 ГК, посвященной завещательным распоряжениям на денежные средства в банках. Эти права входят в состав наследства и наследуются на общих основаниях в соответствии с правилами ГК. Данное обстоятельство имеет прямое отношение и к МЧП, поскольку права, вытекающие из договора с банком, подчинены теперь наследственному, а не обязательственному статуту (отметим, что ранее действующее регулирование стояла на прямо противоположных позициях).

Таким образом, даже поверхностное ознакомление с основными положениями российского наследственного права показывает, что отечественный законодатель ввел в него ряд новелл, которые, с одной стороны, значительно расширяют материальную сферу возникновения наследственных отношений, в том числе и связанных с правопорядками нескольких государств, следовательно, диктуют необходимость обращения к регулятивным средствам МЧП, а, с другой стороны, произвел в рамках последнего отход от ранее существовавших решений.

Коллизионные нормы, относящиеся к наследственному статуту, сосредоточены в ст. 1224 ГК РФ. Согласно ее п. 1, «отношения по наследованию определяются по праву страны, где наследодатель имел последнее место жительства, если иное не предусмотрено настоящей статьей». В следующем абзаце того же пункта установлено, что «наследование недвижимого имущества определяется по праву страны, где находится это имущество, а наследование недвижимого имущества, которое внесено в государственный реестр в Российской Федерации,-по российскому праву». Анализируя указанные законоположения, следует отметить несколько моментов.  

Во-первых, текстуальное выражение нормы первого абзаца п. 1 ст. 1224 ГК указывает на ее общий характер («если иное не предусмотрено настоящей статьей»). В то же время положения, касающиеся недвижимого имущества, предназначены действовать в качестве специальных. Таким образом, определение круга отношений, охватываемого объемом нормы п.1, возможно с помощью его сопоставления его с объемом специального коллизионного правила, содержащегося в абзаце втором упомянутой статьи, о «наследовании недвижимого имущества». В этом плане закономерным, очевидно, будет предположение о том, что в общей норме речь идет о движимом имуществе. Данный тезис в принципе не вызывает возражений, однако требует некоторой конкретизации. Дело в том, что в строгом смысле к движимостям или недвижимостям принято относить только один из видов имущества - вещи (ст. 130 ГК), а состав наследства, как уже отмечалось выше, вещами не исчерпывается (ст. 1112 ГК). Руководствуясь приведенным соображением, приходим к заключению, что формулу объема общей нормы можно выразить следующим образом: «отношения по наследованию движимых вещей и иного имущества, не относящегося к недвижимости». Представляется, что именно такое толкование адекватно отражает волю законодателя, так как охватывает наследование не только движимых вещей, но и иных объектов (например, имущественных прав).

Если текстуальное выражение объема общей коллизионной нормы о наследовании не претерпело изменений по сравнению с ранее действовавшим регулированием (ст. 567 Гражданского кодекса РСФСР 1964 г. и п. 1. ст. 169 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г. также оперировали понятием «отношения по наследованию»), то ее привязка в ныне существующем праве сконструирована иначе. Предшествовавшая регламентация прикрепляла наследственные отношения, связанные с правопорядками различных государств, к праву страны, в которой наследодатель имел последнее постоянное место жительства. С введением в действие части третьей ГК отношения по наследованию были подчинены праву страны, в которой наследодатель имел последнее место жительства. Исключение прилагательного «постоянный» из формулы прикрепления можно, как представляется, объяснить тем обстоятельством, что уже само понятие места жительства лица определяется в нашем праве как место, где гражданин постоянно или преимущественно проживает (ст. 20 ГК). Однако подобный вывод сопровождается немалым числом контроверз и сомнений, поскольку отечественному праву известны и такие понятия, как, например, «местопребывание», «резиденция», «преимущественное пребывание» и т.п.

По общему правилу, квалификация понятия «место жительства» будет осуществляться в соответствии с российским правом (ст. 1187 ГК). Следовательно, российский правоприменитель, например, нотариус, для целей определения права, компетентного регулировать наследование движимых вещей и иного имущества, не относящегося к недвижимости, должен установить, в каком государстве наследодатель постоянно или преимущественно проживал на момент открытия наследства. При этом для установления наличия правовой связи лица с определенным государством необходимо, чтобы оно не просто пребывало на его территории, но находилось там достаточно долгое время, причем на законном основании. Так, в соответствии с положениями Федерального закона от 25 июля 2002 г. «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации», иностранные граждане признаются постоянно проживающими на территории РФ, если они имеют вид на жительство. Законодатель не придает юридического значения намерению лица приобрести домицилий в той или иной стране, как это имеет место, например, в английском праве. Укажем также, что правопорядок, регулирующий отношения по наследованию, не тождествен личному закону наследодателя (ст. 1195 ГК), хотя может в определенных случаях и совпадать с ним,-например, в тех случаях, когда наследодатель постоянно проживает на территории государства своего гражданства.

Второй существенной новеллой в сфере отечественного коллизионно-правового регулирования наследственных отношений является специальная норма, содержащаяся в абзаце втором п. 1 ст. 1224 ГК, посвященная наследованию недвижимого имущества, в том числе того, которое внесено в государственный реестр в Российской Федерации. В первом случае компетентным правопорядком будет правопорядок страны, в которой имущество находится, во втором - российское право. Появление данной нормы в нашем законодательстве позволяет говорить об изменении концепции коллизионно-правового регулирования в отечественном праве, ибо налицо дифференциация регулирования в зависимости от вида (категории) вещей - движимых и недвижимых (равно как и приравненных к последним). Иными словами, вместо исходного начала единства наследственной массы и применения соответственно общего коллизионного принципа к наследованию, за исключением привязки односторонней коллизионной нормы к праву СССР (в дальнейшем РСФСР и РФ) в особых случаях местонахождения строений на указанной территории, ныне нужно вести речь о двух самостоятельных статутах наследования применительно к разным частям наследственной массы (см. выше). Как видно из предшествующего изложения, речь идет о коллизионных правилах, отличающихся друг от друга как по объему (и, как следствие этого, по кругу регулируемых отношений), так и по формулам прикрепления. Подобные ситуации имеют место в российской нотариальной практике.

В результате супружеской ссоры был убит гражданин России Р., постоянно проживавший в пригороде Женевы. К нотариусу г. Москвы К. обратилась гражданка России П., действующая в интересах своего несовершеннолетнего сына, который, согласно свидетельству о рождении, является сыном наследодателя и гражданки П., рожденным вне брака. В состав наследственного имущества входит квартира в г. Москве, дом в г. Женева, вклады в российском и швейцарском банках. В данном случае российский нотариус должен применить к наследованию недвижимости российское и швейцарское право[30]. Из приведенного казуса легко увидеть, что действие единой привязки lex rei sitae задействовало несколько правопорядков - статут наследования недвижимости «распался».

Ранее действовавшее регулирование (ст. 567 ГК 1964 г.) также дифференцировало коллизионно-правовую регламентацию наследования в зависимости от состава наследственного имущества, однако в данном правиле речь шла не о недвижимом имуществе, а о «строениях, находящихся в СССР». При этом порядок их перехода по наследству определялся советским правом. Подобный подход объяснялся, во-первых, тем, что до принятия Основ ГЗ Союза ССР и республик 1991 г. и части первой ГК РФ нашему праву не было известно деление вещей на движимые и недвижимые. В то же время, определяя понятие «строение», доктрина исходила из того, что «законодательство, говоря о строениях, имеет в виду не всякую постройку, не временно возведенную для преходящих целей, а лишь прочно связанную с земельным участком», которая образует «хозяйственно и технически единое целое с земельным участком». Таким образом, конституирующим признаком строения выступало не простое возведение какой-либо конструкции на земельном участке, но неразрывная ее связь с землей, что в свою очередь выступает в качестве основной характеристики недвижимого имущества вообще. В связи с этим в п. 3 ст. 169 Основ речь шла уже о «строениях и другом недвижимом имуществе». В дальнейшем понятие недвижимого имущества получило в нашем гражданском законодательстве легальное закрепление. К недвижимости стали относить не только здания и сооружения - «строения», но и земельные участки, участки недр, обособленные водные объекты, многолетние насаждения, а также те объекты, которые подлежат государственной регистрации (воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты), и иные объекты, отнесенные законом к недвижимому имуществу (п.1 ст. 130 ГК). Ныне действующее коллизионное право, следуя данным положениям ГК и учитывая расширение круга объектов, входящих в состав наследства, говорит именно о «наследовании недвижимости».

Во-вторых, законодатель понимал, что распространение отечественного закона на наследование недвижимостей, находящихся за границей, пребывает в явном противоречии с устойчивой с древнейших времен практикой коллизионного регулирования, построенной по принципу прикрепления к закону места нахождения вещи. Тем не менее, привязка в ГК 1964 г. и Основах ГЗ наследования строений и иной недвижимости, находящейся в СССР, к советскому праву не имела в литературе однозначного толкования. В частности, А.А. Рубанов считал, что «когда наследодатель постоянно проживал за границей, отношения по наследованию регулируются иностранным законом, за исключением отношений по наследованию строений, к которым применяется советское право. В то же время, если наследодатель постоянно проживал в СССР, но имел строение за границей, наследование целиком регулируется советским правом»[32]. Противоположной точки зрения придерживался Л.А. Лунц, полагая, что норму о наследовании строений следует квалифицировать «как частный вывод из принципа, по которому наследование в недвижимости подчинено закону ее местонахождения. При таком толковании принцип местонахождения недвижимости применяется также и к случаям, когда недвижимость находится за рубежом». Как видно из текста абзаца второго п. 1 ст. 1224 ГК, законодатель воспринял позицию Л.А. Лунца, заменив одностороннюю коллизионную норму двусторонней и прикрепив регулирование наследования недвижимости к праву страны, в которой недвижимость находится. По этому же праву будет осуществляться соответствующая квалификация имущества (п. 2. ст. 1205 ГК).

Для особой разновидности недвижимости - объектов, внесенных в государственный реестр в Российской Федерации, установлена привязка к российскому праву. Эта норма является новеллой. В ней речь идет о таком имуществе, которое квалифицируется как недвижимое не в силу прочной связи с землей, а по юридическому критерию - в силу прямого указания закона. Сюда относятся, например, морские суда, которые в соответствии со ст. 33 Кодекса торгового мореплавания РФ (КТМ) подлежат регистрации в специальном реестре. Прикреплять наследование данных объектов к правопорядку страны их фактического нахождения нецелесообразно, так как они способны и специально предназначены для перемещения в пространстве, в том числе из одной страны в другую. В силу этого единственным фактором, определяющим правовую связь судна с какой-либо национальной правовой системой, является внесение его в специальный реестр.

Остается неясным, подлежит ли рассматриваемое правило расширительному толкованию для целей формирования общего принципа применения закона места государственной регистрации (места внесения в реестр - lex chartae sitae) к отношениям по наследованию, например, морских, речных и воздушных судов. На поставленный вопрос должна ответить правоприменительная практика. Вместе с тем, пожалуй, уместно поставить ту же задачу и перед законодателем, который должен будет учесть и результаты последней, и научные разработки в этом направлении. В связи с этим необходимо подчеркнуть, что в рассматриваемой части нового российского регулирования наследственных отношений существуют и иные несовершенства, которые неизбежно потребуют своего устранения.

Например, вышеприведенные специальные положения формируют одностороннюю привязку регулирования отношений по наследованию к праву РФ в случаях наличия имущества, внесенного в реестр Российской Федерации. Как быть, если речь идет о внесении в реестр акций или иных ценных бумаг, причем в иностранные реестры? Идет ли речь только о государственных реестрах или также имеются в виду и реестры субъектов частного права (скажем, корпоративных образований)? Это становится особенно важным, в частности, в свете того, что недавние изменения в законодательстве России о ценных бумагах обусловили распространение ценных бумаг в бездокументарной форме. Кроме того, предусмотрены ценные бумаги иностранных эмитентов (п. 31 ст. 1 Закона № 185-ФЗ). Закономерно, что перечисленные обстоятельства не замедлят сказаться и в области наследственных отношений.

Характеризуя действующее российское регулирование так называемого «трансграничного наследования», т.е. наследственных отношений международного характера, необходимо указать еще на ряд важных обстоятельств.

Не вызывает сомнений тот факт, что при конструировании соответствующих коллизионно-правовых предписаний законодателю необходимо исходить из сущности общественных отношений, подвергаемых регламентации. Представляется, что таковая не может дифференцироваться в зависимости от того, идет ли речь о чисто «внутренних» отношениях или же об отношениях, выходящих за пределы юрисдикции одного государства. Наследование - всегда наследование. И если оно квалифицируется как универсальное правопреемство, как об этом говорилось выше, то это указывает на использование определенных подходов к пониманию сути того социального явления, которое подпадает юридическому регулированию. При этом не имеет значения, о какой его разновидности идет речь - о материальных нормах внутригосударственного гражданского законодательства или о национальных коллизионных нормах МЧП.

Если рассмотреть предписания п. 1 ст. 1224 ГК с указанных позиций, то можно прийти к выводу, что содержащиеся в них решения не вполне соответствуют той юридической квалификации, которая осуществлена законодателем в ст.ст. 1110 и 1112 ГК. Анализируемые коллизионные нормы не только ставят перед правоприменительными органами ряд упомянутых выше проблем, связанных с возможной «полистатутностью» наследования. Фактически они лишают наследство таких его важнейших характеристик, как единство и целостность, что, в свою очередь означает утрату наследственным правопреемством свойств универсальности. В итоге становится очевидным, что те правоположения, которые призваны носить «сквозной», принципиальный характер для регулирования наследственных отношений как таковых, на деле оказываются не в состоянии осуществить свою регламентирующую функцию надлежащим образом, если наследственные отношения имеют международный характер.

Избежать отмеченных негативных последствий можно было бы в том случае, если использовать для целей регулирования отношений по наследованию единую коллизионную привязку. Нормативная практика и доктрина разных государств в качестве таковой выдвигают, например, гражданство или домицилий наследодателя на момент смерти, место его обычного проживания. Проблема определения того, какой из приведенных критериев либо их сочетание являются предпочтительными для целей прикрепления к ним статута наследования, должна составить самостоятельный предмет научного исследования, что не входит в рамки настоящей статьи. Поэтому в рамках нашего исследования представляется целесообразным ограничиться следующим соображением: построение системы коллизионно-правового регулирования наследственных отношений на основе дифференциации имущества на движимости и недвижимости не может считаться в полной мере адекватным, как с точки зрения прикладной, так и в свете природы регулируемых отношений.

Во-первых, подчинение движимостей и недвижимостей разным статутам нередко порождает необходимость «поиска компромисса» между несколькими правопорядками, претендующими на регулирование. Как показывает практика, в том числе зарубежная, решение данного вопроса отнюдь не является простым. Нередко ситуация складывается так, что из нескольких наследственных статутов, которые в силу действия коллизионных норм должны были совместно участвовать в регламентации соответствующих отношений, «реально действующим» оказывался только один. В качестве иллюстраций можно указать на одно из решений Палаты Лордов, вынесенных еще в XIX в.

В деле Balfour v. Scott лицо, домицилированное в Англии умерло без завещания, оставив недвижимое имущество в Шотландии. Наследником был один из потомков умершего, который претендовал также на часть движимого имущества. В отношении данного притязания было выдвинуто возражение о том, что в соответствии с правом Шотландии данный наследник не имеет доли в движимом имуществе кроме как при условии объединения все наследственной массы и дальнейшего ее раздела. Тем не менее, наследник получил причитающееся ему имущество, так как было применено английское право, а не шотландское. Как видим, невозможность для наследника претендовать на часть движимого имущества не последовала за ним в Англию, и движимое имущество было распределено таким образом, как если бы недвижимость находилась в Англии. Таким образом, не приходится говорить о совместном действии двух правопорядков - напротив, компетентным был признан только один из них.

Во-вторых, представляется, что единый принцип установления наследственного статута в максимальной степени отвечает сущности наследования как successio in universum. В зарубежной доктрине в середине прошлого столетия даже высказывалось мнение, что он является следствием такого понимания посмертного перехода имущества к другим лицам.

Коллизионные вопросы завещательной дееспособности и формы завещания. Одной из ключевых форм и оснований перехода прав и распоряжения имуществом при наследовании выступает институт завещания. В том случае, если наследственные отношения связаны с правопорядком нескольких государств, перед соответствующими компетентными органами с неизбежностью встают вопросы о том, удовлетворяет ли завещательное распоряжение материальным требованиям по его составлению, составлено ли оно в надлежащей форме дееспособным лицом, не нарушает ли оно норм публичного порядка данной страны. При этом вопросы действительности завещания по существу относятся к сфере действия наследственного статута. Что же касается его формальной действительности и завещательной дееспособности, то этот аспект зачастую подвергается специальному регулированию, выходя за рамки как наследственного статута, так и личного закона завещателя. Не является исключением в этом плане и российское право.

Согласно п. 2 ст. 1224 ГК, способность лица к составлению и отмене завещания, в том числе в отношении недвижимого имущества, а также форма такого завещания или акта его отмены определяются по праву страны, где завещатель имел место жительства в момент составления такого завещания или акта; однако завещание или его отмена не могут быть признаны недействительными вследствие несоблюдения формы, если она удовлетворяет требованиям права места составления завещания или акта его отмены либо требованиям российского права. Как видим, привязка данной нормы отличается от привязки общего коллизионного правила, определяющего наследственный статут. Анализируемое правило отличается и от ранее действовавшего регулирования (пп. 2, 3 ст.169 Основ ГЗ), причем сразу по нескольким направлениям.

Во-первых, предшествовавшая регламентация различала статут завещательной дееспособности и формы завещания в зависимости от того, какое имущество передавалось в силу соответствующего распоряжения, - движимое либо строения и другое недвижимое имущество, находящееся в СССР. В первом случае компетентным правопорядком признавалось право страны, на территории которой завещатель имел постоянное место жительства в момент составления завещания или акта его отмены; при этом завещание или акт его отмены не могли быть признаны недействительными вследствие несоблюдения формы, если она удовлетворяла требованиям места составления такого завещания или акта либо требованиям советского права. Во втором случае применялось право места нахождения недвижимости. Ныне действующее право не придает юридического значения составу наследственной массы для целей определения завещательной дееспособности и формальной действительности завещательного распоряжения или акта его отмены.

Очевидно, это обусловлено стремлением законодателя минимизировать случаи формальной недействительности завещания, если оно охватывает всю или большую часть наследственной массы, в том числе недвижимое имущество, а в большинстве случаев дело обстоит именно так. При этом была сохранена множественность коллизионных привязок для формы завещательного распоряжения или акта его отмены, что соответствует современным тенденциям развития международного частного права. Во-вторых, изменилась основная привязка коллизионной нормы: если ранее речь шла о праве места постоянного жительства завещателя, то теперь формулой прикрепления выступает его место жительства. Принимая во внимание тот факт, что лицо в течение жизни может менять место жительства, такая формулировка представляется вполне обоснованной, в противном случае при каждой перемене домицилия пришлось бы составлять новое завещание. Здесь обращает на себя внимание характерное обстоятельство: коллизионные правила Основ ГЗ о наследовании, как представляется, также исходили из того, что постоянное место жительства лица может измениться, вследствие чего наследственный статут, как сказано выше, определялся по праву последнего постоянного места жительства наследодателя, а завещательная дееспособность и формальная действительность завещания - по праву постоянного места жительства завещателя. Таким образом, критерий «постоянства» места жительства был не случайно изъят из отечественных коллизионных норм о наследовании.

Билет № 18

1. Правовая природа унифицированных частноправовых норм, их место в национальном праве

Унификация - сотрудничество государств для создания, изменения или прекращения одинаковых правовых норм. В результате механизма У появляются унифицированные нормы, то есть одинаковые, полностью совпадающие по содержанию. Они имеют силу национального права, включая соответствующие национально-правовые меры для их реализации. У. нормы не отменяют аналогичных норм внутреннего права, а действуют параллельно с ними. При этом они не сливаются с нормами внутреннего права в единый массив, а сохраняют в нем обособленность, обусловленную их договорным происхождением.

Договор определяет пространственную сферу реализации У.норм. Она всегда уже сферы применения соответствующих внутренних норм права. Например, коллизионная норма Российско-польского договора о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и уголовным делам 1996 г, устанавливающая применение к наследственным отношениям законодательства государства, гражданином которого был наследодатель в момент смерти, предназначена только для решения коллизий между российским и польским законами. Пространственная сфера применения внутренних коллизионных норм, например, ст. 1224 ГК РФ, предусматривающий применение для регулирования наследственных отношений закона последнего постоянного места жительства наследодателя) практически ничем не ограничена: они применяются даже в отношении непризнанных государств.

Международный договор определяет и предметную сферу применения. Она будет отличаться от предметной сферы аналогичных норм внутреннего права. Так, нормы Венской конвенции 1980 г. предназначены для регулирования обязательств по договору купли-продажи при условии, что стороны имеют коммерческие предприятия на территории разных государств.

Договорное происхождение У. норм определяет специфику их толкования. Они должны толковаться в свете целей, принципов и содержания соответствующего международного договора, также должны восполняться пробелы в комплексе унифицированных норм соответствующего договора. Часто данное положение включается в текст самого договора. Например, согласно ст. 7 Венской конвенции 1980 г. при ее толковании надлежит учитывать ее международный характер и необходимость содействовать достижению единообразия в ее применении; пробелы подлежат разрешению в соответствии с общими принципами, на которых она основана.

Договорное происхождение определяет и временные рамки действия У.норм. Они приобретают на территории участвующего в договоре государства юридическую силу не ранее того момента, когда договор вступает в силу. Даже если государство ратифицировало договор (или иным образом выразило свое согласие на его обязательность), но он не вступил в силу У. нормы не действуют. Прекращение действия договора ведет к прекращению действия соответствующих унифицированных норм. Односторонний выход государства из договора также прекращает действие соответствующих унифицированных норм на территории данного государства.

Классификация: 1) по видам унификации - коллизионные, материальные, смешанные. 2) комплексы У.норм по предметам отраслей. 2) универсальные, региональные, двусторонние.

2. Система правового регулирования внешнеэкономической деятельности

Виды сделок международного характера: 1) непредпринимательские сделки, не ставящие целью извлечение прибыли. 2) внешнеэкономические сделки. В РФ нет легального понятия. Доктринальное: внешнеэкономические сделки (или международные коммерческие сделки) - сделки, опосредующие предпринимательскую деятельность в сфере международных экономических отношений, совершаемые между сторонами, коммерческие предприятия которых находятся на территории разных государств.

2 уровня отношений: 1) между государствами (международными организациями);

Международное право. Два направления: а) основы осуществления международных экономических связей (торговые договоры между государствами на двусторонней основе, межправительственные соглашения о товарообороте и платежах. В отличие от первых они заключаются на короткие сроки (6--12 месяцев), товарные соглашения, на многосторонней основе. Устанавливают квоты для каждого государства на куплю-продажу определенного товара). б) унификации материально-правовых и коллизионных норм. Акты в которых РФ участвует. Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г., Соглашение о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности 1992 г. (СНГ), Оттавская конвенция о международном финансовом лизинге 1988 г. А также решения совета безопасности ООН (например о наложении санкций обязательны для всех).

2) между физическими и юридическими лицами. Раздел VI «МЧП» ГК. Ст. 1186 ГК, к международным относятся сделки «с участием иностранных граждан или иностранных юридических лиц либо осложненные иным иностранным элементом, в т.ч. в случаях, когда объект гражданских прав находится за границей».

Отрасли публичного права: административное право (подотрасль таможенное право), финансовое право (подотрасли налоговое, валютное право). ФЗ 2003 г. «Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности». Внешнеторговая деятельность-деятельность по осуществлению сделок в области внешней торговли товарами, услугами, информацией и интеллектуальной собственностью. ФЗ «О мерах по защите экономических интересов РФ при осуществлении внешней торговли товарами» (например антидемпинговые). ФЗ «О военно-техническом сотрудничестве РФ с иностранными государствами». ФЗ «О валютном регулировании и валютном контроле» 2003 г. Негосударственное регулирование («контрактные условия»): стороны свободны в установлении взаимных прав и обязанностей по сделке. (Свобода ограничивается: 1) нормами публичного права, 2) общей диспозитивностью гражданского права («что не запрещено, то разрешено»), 3) императивными нормами гражданского права. Обычаи международной торговли или более широкий термин-обычаи международного делового оборота, «Lex mercatoria». (неофициальные кодификации ИНКОТЕРМС 2000). Римский институт унификации частного права в 1994 г. «Принципы международных коммерческих договоров» (Принципы УНИДРУА). Судебную и арбитражную практику. Ее роль в уяснении содержания и толкования норм применимого права; в обеспечении единообразного применения унифицированных норм.

3. Вопросы наследственного права в договорах об оказании правовой помощи

С принятием части третьей ГК Россия попала в категорию тех государств, которые используют несколько критериев подчинения отношений по наследованию своему законодательству. При решении вопроса наследования, когда участвующими этих отношений являются граждане разных государств необходимо решить: определение круга наследников по закону и по завещанию (Россия- 7очередей, в ФРГ - 6 очередей, во Фр. - круг очередей не ограничен). Необходимость определения о соответствии формы завещания зак-ву той или иной страны. За рубежом признается устная форма завещания, но душеприказчиком м.б. врачи, священники, личные адвокаты, но не признается действительным если завещание оформлено в пользу душеприказчика. Устное завещание считается действительным, если оно составлено в момент аварии, катастрофы. В этом случае душеприказчиком м.б. любой человек, но их д.б. не менее 3-ех чел. Также признается простая письменная форма завещания (записано собственноручно. Решаются вопросы о разграничении статуса наследуемого движимого и недвижимого имущества. Проблемы связанные с установлением системы распределения наследуемого имущества (доли).

Коллизионные привязки, используемые для установления применимого права наследуемых правоотношениях с иностранными элементами 1. З-н места нахождения имущества -всегда применяется в отношении недвижимости; 2. З-н страны места составления завещания; 3. Личный закон наследодателя - применяется в качестве основной при наследовании недвижимости во Фр., Бельгии, Голанд., Испании и большинстве латиноамериканских странах; 4. З-н последнего постоянного МЖ наследодателя (в англосаксонских странах); 5. З-н гражданства наследодателя в момент его смерти (в ФРГ для решения судьбы единого наследуемого имущества).

Источники: Конвенция о форме м/ународного завещания от 26.10.1973г. (Вашингтон); Конвенции о коллизии з-нов в отношении форм завещания от 5.10.1961г. (в Женеве). Действует в отношении стран Европы;-Конвенция стран СНГ о правовой помощи, принята в Москве от 22.01.1993г, разд. VI «МЧП» ГК РФ, Глава 68 «Право, подлежащее применению к имущественным и личным неимущественным отношениям»

Ст. 1224 ГК. Право, подлежащее применению к отношениям по наследованию. По праву страны, где наследодатель имел последнее место жительства, если иное не предусмотрено настоящей статьей.

Наследование недвижимого имущества по праву страны, где находится это имущество, а наследование недвижимого имущества, которое внесено в государственный реестр в РФ,-по российскому праву.

Способность лица к составлению и отмене завещания, в том числе в отношении недвижимого имущества, а также форма такого завещания или акта его отмены определяются по праву страны, где завещатель имел место жительства в момент составления такого завещания. Однако завещание не могут быть признаны недействительными вследствие несоблюдения формы, если она удовлетворяет требованиям права места составления мены либо требованиям российского права.

Билет № 19

1. Гармонизация права: понятие, признаки, соотношение с унификацией

Гармонизация права -- процесс, направленный на сближение права разных государств, на устранение или уменьшение различий в нем. Понятно, что гармонизация и унификация -- взаимосвязанные процессы. Унификация, предполагающая введение в национальное право разных государств одинаковых норм права, ведет к сближению национально-правовых систем, к стиранию различий между ними. Но гармонизация -- более широкое понятие, так как сближение осуществляется и за пределами унификации. Поэтому следует различать гармонизацию права в широком смысле слова, которая охватывает также унификацию и гармонизацию права в узком смысле слова, отличную от унификации.

Главное отличие гармонизации права от унификации -- отсутствие в этом процессе международно-правовых обязательств государств, закрепленных международным договором. Отсутствие договорной формы не является только формальным моментом, а определяет специфику всего процесса гармонизации: порядок создания и применения норм права, его конечный результат.

Гармонизация права осуществляется стихийно и целенаправленно. Суть стихийной гармонизации в том, что в процессе взаимодействия между государствами возникало похожее или единообразное регулирование. К стихийной гармонизации следует отнести и заимствование опыта других государств, в результате происходило сближение права, хотя такая цель и не ставилась.

Одним из способов гармонизации права является рецепция -- одностороннее заимствование одним государством у другого крупных массивов права.

Гармонизация может быть односторонней или взаимной. При односторонней гармонизации право одного государства адаптируется к праву другого государства. При взаимной гармонизации участники предпринимают на согласованной основе меры к сближению права.

Выделение взаимной гармонизации связано еще с одной ее классификацией: во-первых, гармонизация, осуществляемая исключительно с использованием национально-правовых средств, и во-вторых, осуществляемая с использованием международных средств, в том числе международно-правовых. Гармонизация на национально-правовой основе всегда односторонняя: государство в свое национальное право вводит отдельные нормы иностранного права, или целые комплексы норм, или целые законы.

Взаимная гармонизация -- это относительно новый способ, получивший большое распространение к концу XX в., и осуществляется он преимущественно с помощью механизмов международных, включая межправительственные, организаций. Это характерная черта современного процесса гармонизации права. Она происходит в форме резолюций международных органов и организаций. Успехом пользуется такое средство, как создание модельных или типовых законов. Примером подобной гармонизации на универсальном уровне может быть подготовленный ЮНСИТРАЛ Типовой закон о международном коммерческом арбитраже. Он одобрен резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 11 декабря 1985 г. и рекомендован государствам для принятия соответствующих законов. Ряд государств приняли национальные законы о международном коммерческом арбитраже: Австралия, Болгария, Венгрия, Канада, Украина и др. (см. об этом в гл. 20). К числу этих государств относится и Россия, принявшая соответствующий Закон в 1993 г.

Различия гармонизации и унификации:

1. Унификация представляет собои? установление единообраз- ных норм в юридически обязательнои? для государств форме, т. е. в форме договора. В них формулируются нормы, которые госу- дарства обязаны без всяких изменении? применять во внутреннеи? правовои? системе.

Гармонизация -- более простои? и более «мягкии?» процесс, он не опосредуется твердыми международно-правовыми обязательствами. Чаще всего это одностороннии? процесс. Но даже взаимная гармонизация, роль которои? будет возрастать, осуществляемая с использованием международно-правовых механизмов межправительственных организации?, не сопровождается юридическими обязательствами. 2. Различие формы приводит к различным результатам. Только унификация ведет к созданию одинаковых норм во внутреннем праве разных государств, а гармонизация -- лишь к сближению права, к устранению противоречии?: нормы разных государств могут быть похожими, даже словесно совпадающими, но разными.

3. Природа и место норм в национальнои? системе, созданных в процессе унификации и гармонизации, также отличны. Унифицированные нормы в национальном праве выступают как специальные, поскольку вся их жизнь, от создания до прекращения, связана с международным договором. Отсюда особыи? порядок их применения. Напротив, в процессе гармонизации происходит развитие национального права. В него включаются нормы (либо заимствованные у других государств, либо предусмотренные типовыми законами или другими международными актами), адаптированные к национальнои? правовои? системе, принимаемые в форме национальных законодательных актов. Они ничем не отличаются от других норм национального права и применяются в общем порядке. Они получают реальное содержание в контексте национального права. Это может привести к тому, что даже одинаковые по форме нормы будут иметь разное содержание в праве разных государств.

Отсюда и различныи? механизм применения тех и других норм при регулировании трансграничных частноправовых отношении?. Унифицированные материальные нормы снимают коллизионныи? вопрос и применяются непосредственно. Гармонизированные нормы не снимают коллизионную проблему. Каково бы ни было реальное сближение права разных государств, как обширны бы ни были совпадения в праве (например, Кодекс Наполеона во Франции и в Бельгии; см. об этом в гл. 1 учебника), коллизии между ними возникают: при регулировании частноправовых отношении с международными характеристиками прежде всего необходимо выбрать применимое право.

4. Иногда международныи? договор становится основои? гармонизации. Речь идет о государствах, не участвующих в договорах. Нет никаких препятствии? для неучаствующих государств включить нормы договора в свое национальное право. Но в этом случае договор деи?ствует в качестве не юридически обязательного акта, а типовои? модели.

5. Нет никакои? необходимости давать сравнительную оценку значимости обоих процессов для развития права современного общества. С однои? стороны, казалось бы, что унификация наиболее способствует сближению права, так как только она создает одинаковые нормы в праве разных государств. Но практика свидетельствует, что государства неохотно связывают себя жесткими юридическими обязательствами. Многие принятые конвенции десятилетиями не вступают в силу или деи?ствуют в незначительном круге государств. Напротив, гармонизация как более простои? процесс, не связывающии? государства жесткими юридическими обязательствами, оказывается более предпочтительнои? и реально способствует сближению права.

2. Трансграничная сделка и внешнеэкономическая сделка: понятие, особенности

Сделка междунар.хар-ра более широкое понятие-подразумевает ВЭ сделки коммерческого хар-ра и ВЭ не ставящие целью извлечение прибыли.

Определение сделки мн хар-ра можно вывести из ст.1186 ГК-это сделка с участием иностр.граждан или иностр.юр.лиц либо...осложненные иным иностранным элементом, в том числе в случае когда объект гражданских прав находится за границей.

ВЭ сделка = международный коммерческий договор. ВЭ сделка-традиционно употребляемое в РФ понятие. В мировой практике чаще говорят межд.комм.договор.

В росс.зак-ве нет определения ВЭ сделки.

ФЗ о государственном регулировании внешнеторговой деятельности дает определение внешнеторг.деят-ти: это предпринимательская деятельность в области международного обмена товарами, работами, услугами, информацией, результатами интеллектуальной деятельности, в том числе исключительными правами на них (интлеллектуальная собственность).

В международно-правовых актах наиболее часто по международным коммерч.договором подразумевается договор, в котором коммерческие предприятия сторон находятся на территории разных государств.

Итого: межд.коммерческая сделка (ВЭ сделка)-сделка, опосредующая предпринимательскую деятельность в сфере международных экономических отношений, совершаемую между сторонами, коммерческие предприятия которых находятся на территории разных гос-в.

Особенности:

во ВЭ сделках осложняется возможность получения платежей-в договоре тщательно прописываются условия платежа, условия по обеспечению платежа.

Хотя бы для одной стороны валюта будет иностранной-необходимо прописать в договоре валюту платежа, меры по предотвращению валютных рисков

Прописываются условия перевозки товара

Страхование перевозимого товара

Распределение обязанностей по выполнению таможенных правил

Форс-мажорные обстоятельства-ответственность сторон за полное или частичное невыполнение обязательств

Условие о применимом праве

Порядок рассмотрения споров

Могут существовать особые требования к форме сделки, напр.по росс.праву всегда письменная форма

3. Трудовые отношения с участием иностранцев в Российской Федерации

В области трудовых отношений сложились следующие основные коллизионные принципы: 1) свобода выбора права (автономия воли - lex voluntatis). Применяется в UK, Италии. Можно выбрать любой закон, находящийся во взаимосвязи с этими правоотношениями. 2) закон места работы (lex loci laboris). Испания, РФ. 3) закон места нахождения работодателя. Румыния, Германия. 4) закон флага судна (lex flagi). Трудовое соглашение работника, исполняющего службу на водном или воздушном транспорте, регламентируется законом страны, где зарегистрировано транспортное средство (ст. 57 КТМ РФ, Румыния). 5) Личный закон работодателя - ФЛ или ЮЛ (lex personalis или lex societalis). 6) закон страны заключения контракта о найме (lex loci contractus). Применяется в Англии и США.

Международно-правовое регулирование труда. Всеобщая декларация прав человека 1948 г., Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах. Международная конвенция о защите прав всех трудящихся-мигрантов и членов их семей, принятая в 1990 г. Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН (трудящиеся-мигранты и члены их семей могут свободно покидать любое государство, включая государство своего происхождения). Конвенции и рекомендации МОТ. РФ участвует в 47 конвенциях МОТ. Конвенция «дискриминация в области труда и занятий» 1958 г., конвенция «О трудовых статьях в договорах, заключенных гос органами власти» 1949 г., Конвенция «О трудящихся-мигрантах» 1949 г., Конвенция «О злоупотреблениях в области миграции и об обеспечении трудящимся-мигрантам равенства возможностей и обращения» 1975 г. и др. Трудовые правоотношения в рамках СНГ. Рекомендательный законодательный акт «Миграция трудовых ресурсов в странах СНГ», принятая Межпарламентская ассамблея государств-стран участников СНГ. В ст. 5 закреплен коллизионный принцип закон места работы. Соглашение о сотрудничестве в области трудовой миграции и социальной защиты трудящихся - мигрантов, заключенная в г. Москве 1994 г. Ст. 1-закон места работы (lex loci laboris). Международные нормы по защите мигрантов содержатся в двусторонних договорах.

В РФ ФЗ «О правовом положении иностранных граждан в РФ» 2002 г. Ст. 13 «Условия участия иностранных граждан в трудовых отношениях». Иностранный гражданин имеет право осуществлять трудовую деятельность только при наличии разрешения на работу. Указанный порядок не распространяется на иностранных граждан: постоянно и временно проживающих в РФ; являющихся журналистами, аккредитованными в РФ; обучающихся в РФ в образовательных учреждениях профессионального образования и выполняющих работы (оказывающих услуги) в течение каникул и т.п. Временно проживающий в РФ иностранный гражданин не вправе осуществлять трудовую деятельность вне пределов субъекта РФ, на территории которого ему разрешено временное проживание. Ст. 14 «отношение иностранных граждан к отдельным видам деятельности». Иностранный гражданин не имеет права: находиться на муниципальной службе, замещать должности в составе экипажа судна РФ и т.п. Перечень открытый. Ст. 15 «отношение иностранных граждан к военной службе». Иностранные граждане могут поступить на военную службу по контракту в качестве лица гражданского персонала.

Билет № 20

1. Понятие и строение коллизионной нормы

Коллизионная норма - норма, определяющая, право какого государства должно быть применено к данному частноправовому отношению, осложненному иностранным элементом.

Особенности: 1) не дает ответа на вопрос, каковы права и обязанности сторон правоотношения, а лишь указывает компетентный для этого правопорядок, определяющий права и обязанности сторон. 2) применяется только вместе с теми материальными частноправовыми нормами, к которым отсылает. Особая природа коллизионных правовых норм предопределяет специфику их строения и применения.

Структура нормы отвечает функциональному назначению коллизионного права, призванного обеспечить выбор права, компетентного регулировать частное правоотношение, осложненное иностранным элементом. Она состоит из 2-х элементов: объема и привязки. Объем - указание вида частного правоотношения с иностранным элементом, привязка - указание на право, подлежащее применению к данному правоотношению. Эти 2 элемента присутствуют и в обычных нормах права, но исторически имеют иные названия. Гипотеза - часть нормы, указывающая на те условия, при наличии которых применяется норма, диспозиция - часть нормы, указывающая на те юридические последствия, которые наступают при наличии предусмотренных в гипотезе условий. Таким образом, объем (гипотеза) - часть коллизионной нормы, указывающая на круг частноправовых правоотношений международного характера, подлежащих правовой регламентации. Традиционно объем соответствует конкретному частноправовому институту: наследственные отношения, договорные обязательства и т.д. Сейчас происходит дифференциация и усложнение коллизионных норм, что соответствует многообразию и сложности регулируемых отношений. Привязка (диспозиция) указывает на юридические последствия, которые наступают при возникновении данного частного правоотношения и которые заключаются в выборе права, подлежащего применению. Это структура реальной нормы. Логическая структура состоит из 3-х элементов: объема, привязки и санкции (которая отражена в частном праве). Например, признание соглашения сторон о выборе права недействительным, возмещение причиненных убытков и т.п.