Превышение должностных полномочий

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, трёх глав, в которых проведен анализ исследуемой области и приведено полное описание выполненных работ, заключения, списка использованных источников и приложения.

Текст магистерской диссертации включает в себя 120 страниц.

1. Основные этапы развития отечественного уголовного законодательства об ответственности за превышение должностных полномочий

1.1 Понятие должностной преступности в Республике Казахстан

Высокий уровень урегулирования отношений, складывающихся в сфере правопорядка, предполагает создание взаимоувязанной системы законодательных актов, правовые нормы которых четко определяют правовое положение и компетенцию государственных органов. Полномочия должностных лиц, представляющих интересы государства, должны формироваться на принципах и правовых положениях законов. Только при таком подходе создаются гарантии гражданам, организациям, обществу в охране их прав и законных интересов должностными лицами. От должностных лиц требуется хорошие знание должностных инструкций, приказов, а также четкое и неукоснительное соблюдение законов, поскольку даже самое незначительное отступление от требований закона может причинить существенный вред интересам личности, общества, государства. Приступая к уголовно-правовому и криминологическому анализу должностных преступлений, необходимо изучить понятийный аппарат должностной преступности [4, 6].

Должность - простейшая ячейка аппарата, предназначенная для одного работника, определяющая его место и роль в административной службе. Должность есть юридическое описание социальной позиции лица, занимающего ее.

Должность - это, прежде всего служебные обязанности, во исполнение которых должны производиться служебные действия. Определение понятия должностного лица необходимо, в частности, для решения вопроса о возможности привлечения к ответственности работников за служебные правонарушения или преступления, в зависимости от квалификации содеянного.

К сожалению, единого понятия «должностное лицо», ни в законодательстве РК, ни в юридической науке нет, хотя используется оно и в конституционно и в административном, ни в уголовном, и в других отраслях права.

Определим, кого уголовное право считает должностным лицом?

На наш взгляд; дефиниция понятия «должностное лицо» не должна распыляться по различным нормативным правовым актам. Это имеет важное значение не только в теоретико-правовом аспекте, но и в правоприменительной деятельности. Должно обеспечиваться точное и единообразное применение законов и иных нормативных правовых актов на всей территории Республики Казахстан. В этой связи важно, чтобы понятие «должностное лицо» содержалось именно в том нормативном правовом акте, который регулирует вопросы правового статуса государственных служащих, обладающих определенными должностными полномочиями. Таким нормативным актом на сегодняшний день является Закон Республики Казахстан от 23 июля 1999 года «О государственной службе», который и должен «узурпировать» право по официальному закреплению понятия» должностное лицо. В этом случае другие нормативные правовые акты должны содержать бланкетные нормы к нормам законодательства «О государственной службе». К сожалению, понятие «должностное лицо» содержится, кроме указанных выше нормативных актов, в примечании к статье 34 Кодекса Республики Казахстан об административных правонарушениях, оговаривающем, что должностные лица есть наделенные в установленном законом порядке в отношении лиц, не находящихся от них в служебной зависимости, правом издавать от имени государства или его органов юридически значимые акты или распорядительными полномочиями. Конечно, данное уточнение к понятию «должностное лицо» является более удачным и заслуживающим внимания, однако было бы логичным, чтобы данное дополнение к понятию «должностное лицо» содержалось именно в законодательстве о государственной службе [5, 62].

Другой важной проблемой в единообразной реализации правовых норм является проблема, связанная с привлечением государственного служащего, обладающего признаком должностного лица, к дисциплинарной ответственности. Думается, что в каждом министерстве и ведомстве существует нормативные акты, регулирующие вопросы дисциплинарной ответственности своих работников, и перечень таких видов взысканий. Характерно, что Закон Республики Казахстан от 10 декабря 1999 года «О труде в Республике Казахстан» содержит как бы исчерпывающий перечень видов дисциплинарных взысканий в сфере трудовых правоотношений. Например, пункт 2 статьи 94 данного Закона закрепляет, что «применение мер дисциплинарного взыскания, не предусмотренных Законом не допускается». Закон «О государственной службе» в статье 28 содержит перечень видов дисциплинарных взысканий, налагаемых на государственных служащих, которые гораздо шире того перечня, содержащегося в Законе «О труде». Возникающие при этом проблемы, связанные с тем, какой будет применяться нормативный правовой акт, не может быть полностью разрешен с помощью Закона РК «О нормативных правовых актах».

В этой связи в сфере государственной службы должностное лицом должно признаваться только то должностное лицо, понятие, которого содержится в законодательстве о государственной службе, административными правонарушениями должны признаваться только правонарушения, содержащиеся в законодательстве об административных правонарушениях, а следственными действиями должны признаваться только действиями, содержащиеся в уголовно-процессуальном законодательстве и т.д. Поэтому должны существовать единые понятия правовых определений и категорий в позитивном значении, закрепленные на нормативно-правовом уровне. Это будет иметь важное значение, как для правоприменительной практики, так и для обеспечения прав, свобод, законных интересов и обязанностей человека и гражданина, общества и государства [6, 12].

В УК РК имеется глава 13 «Коррупционные и иные преступления против интересов государственной службы и государственного управления» (ст.307-316). На основании статей этой главы за злоупотребления должностными полномочиями, за превышение власти и должностных полномочий, за получение к ответственности могут привлекаться граждане, которых УК называет «лицом, уполномоченным на выполнение государственных функций, либо приравненным к нему лицом».

Таким образом, законодатель создал новое понятие: «лицо, уполномоченное на выполнение государственных функций, либо приравненное к нему лицо». Во многих правовых актах понятие «должностное лицо» имеет более широкое толкование, чем в УК РК.

Исходя из определения данного уголовным правом, в качестве должностных лиц следует рассматривать должностных лиц, уполномоченных на выполнение государственных функций в органах государственной власти.

Последствия должностных преступлений состоят в причинении существенного вреда государственным или общественным интересам или охраняемым законом правам и интересам граждан.

В уголовном законе не содержится родового определения данной группы преступлений. Теоретически мы можем определить эту группу преступлений как общественно опасные деяния (действия или бездействие), которые совершаются представителями власти или должностными лицами благодаря занимаемому или служебному положению и вопреки интересам службы и причиняют существенный вред нормальной деятельности органов государственной службы или службы в органах местного самоуправления либо содержат реальную угрозу причинения такого вреда.

Виды государственных должностей. Говоря о должностных преступлениях, мы довольно часто используем термин коррупция. Профессор Агыбаев А.Н., признанный эксперт в рассматриваемой сфере, определяет коррупцию как использование государственными, или иными гражданскими служащими (в том числе депутатами и судьями) либо служащими коммерческих или иных организаций (в том числе международных) своего статуса для незаконного получения имущества, прав на него, услуг или льгот (в том числе неимущественного характера) либо предоставление названным лицом такого имущества, прав на него, услуг или льгот (в том числе неимущественного характера) [7, 8 -11].

Таким образом, мы видим, что понятие коррупции значительно шире понятия «должностного преступления», так как под коррупцией понимается некое социальное явление, своего рода система, где в качестве основного звена присутствует должностная преступность. При этом общественное сознание любое проявление должностной преступности чаще всего определяет как коррупцию, которая в последние годы приняла транснациональный характер.

Коррупционер - это лицо, занимающее государственную должность, служащий государственного или исполнительного органа, учреждения или организации либо негосударственной организации, способный нести юридическую ответственность за совершение акта коррупции, признанный виновным в совершении коррупционного правонарушения на основании судебного решения или в ином установленном законом порядке [8, 12].

В целом, можно констатировать, что коррупционная преступность - это целостная, относительно массовая совокупность преступлений, посягающих на авторитет и иные законные интересы государственной власти, государственной службы в органах местного самоуправления, в коммерческих и некоммерческих организациях, не являющимися органами государственной власти местного самоуправления, государственными организациями или учреждениями, выражающихся в незаконном получении благ лицами, уполномоченными на выполнение государственных функций, либо в предоставлении данным лицам таких благ, а также совокупность самих этих лиц.

Итак, должностными лицами признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные или административно - хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, а также в Вооруженных Силах Республики Казахстан, других войсках и воинских формированиях Республики Казахстан.

Под лицами, занимающими ответственную государственную должность, понимаются лица, занимающие должности устанавливаемые Конституцией Республики Казахстан, конституционными и иными законами Республики Казахстан для непосредственного исполнений функций государства и полномочий государственных органов, а равно лица, занимающие согласно законодательству Республики Казахстан о государственной службе политические должности государственных служащих.

Кроме того, при определении субъекта коррупционного преступления, является ли он лицом, уполномоченным на выполнение государственных функций, либо приравненным к нему должностным лицом, либо занимающим ответственную государственную должность, необходимо также исходить из норм, установленных в статье 3 Закона Республики Казахстан от 2 июля 1998 года «О борьбе с коррупцией», в котором отмечено, что под коррупцией в настоящем Законе понимается не предусмотренное законом принятие лично или через посредников имущественных благ и преимуществ лицами, выполняющими государственные функции, а также лицами, приравненными к ним, с использованием своих должностных полномочий и связанных с ними возможностей либо иное использование ими своих полномочий для получения имущественной выгоды, а равно подкуп данных лиц путем противоправного предоставления им физическими и юридическими лицами указанных благ и преимуществ.

Органам уголовного преследования необходимо устанавливать данные, подтверждающие функции и полномочия, а также статус лица, в соответствии с которыми возможно решение вопроса об отнесении деяния к преступлениям, связанным с коррупцией, и указывать об этом в процессуальных документах при формулировке обвинения.

Решая вопрос о виновности лиц, судам следует с достаточной полнотой выяснять вопросы, касающиеся их служебных полномочий, использования ими своего статуса и связанных с ними возможностей именно в корыстных целях.

При установлении о наличии у лица организационно - распорядительных или административно-хозяйственных функций следует исходить из положений, установленных в примечании к статье 3 Закона Республики Казахстан «О борьбе с коррупцией».

В отношении же превышения власти или должностных полномочий не всякое действие должностного или уполномоченного лица, хотя бы и причинившее существенный вред государственным интересам либо правам и охраняемым законом интересам граждан, может рассматриваться как преступление. Важнейшим признаком этого рода преступления является связь совершаемых виновным действий с занимаемым им служебным положением. Содержание диспозиции статьи 308 УК РК означает, что общественно опасное деяние должностного или уполномоченного лица образует преступное превышение власти или должностных полномочий тогда, когда оно совершается виновным лицом в силу занимаемого им служебного положения при использовании его в преступных целях [9, 251-253].

1.2 Ответственность за превышение должностных полномочий по дореволюционному и современному уголовному законодательству

История коррупции не уступает по древности истории человеческой цивилизации. Своими корнями это негативное социальное явление уходит в глубокое прошлое. Об этом свидетельствуют библейские изречения о фактах, расценивающих в настоящее время как проявления коррупции. Вот некоторые цитаты из старых летописей: "Князья твои законопреступники и сообщники воров; все они любят подарки, и гоняются за мздою..."; "Горе тем; которые за подарки оправдывают виновного и правых лишают законного!".

Первое упоминание о посуле как незаконном вознаграждении за осуществление официальных властных полномочий в законодательстве Руси, по мнению исследователей, связано с Двинской уставной грамотой 1397-1398 гг. (Уставная грамота Василия 1, выданная боярам двинским, сотскому и всем черным людям Двинской земли), в ст.6 которой говорилось: «А самосуда четыре рубли; а самосуд, то: кто изымав татя с поличным, а посул собе возмет, а наместники доведаются по заповеди, но то самосуд; а прочь того самосуда нет». В статье идет речь о незаконном присвоении потерпевшим от кражи судебных полномочий (самосуде). При этом самосудом признается незаконное получение денежной компенсации, причитавшейся наместнику, на которого возлагалось осуществление правосудия. Некоторые ученые полагают, что данная норма запрещала наместнику отпускать пойманного вора за взятку. Однако большая часть исследователей истории российского законодательства полагает, что понятие посула начинает употребляться в смысле взятки, начиная с Псковской Судной Грамоты 1397 г., последняя переработка которой производилась между 1462 и 1471 гг. Статья 4 Псковской Судной грамоты гласила: «А князь и посадник на вече суду не судять, судити им у князя на сенех, взирая в правду по крестному целованью. А не въсудят в правду, ино Бог буди им судна на втором пришествии Христове. А тайных посулов не имати ни князю, ни посаднику».

Значительные изменения произошли в российском праве во времена абсолютизма. В начале ХУШ века суды при разборе уголовных дел руководствовались Соборным Уложением 1649 г. и правовыми актами, изданными государями. Первая петровская систематизация уголовно-правовых норм была произведена в 1715 г. при создании «Воинских артикулов», которые состояли из 24 глав и 209 статей.

Артикулы включали, в частности, должностные преступления, к которым относили взяточничество, наказываемое смертной казнью, конфискацией имущества и телесными наказаниями.

В дальнейшем российское законодательство то смягчало, то ужесточало санкции за должностные преступления. Но главное, что так или иначе уголовная ответственность за такого рода преступные деяния присутствовала.

При этом исторически различающимися в российском общественном мнении и праве формами коррупции были мздоимство - получение в нарушение установленного законом порядка лицом, состоявшим на государственной или общественной службе, каких-либо благ за совершение законных действий (бездействия) по службе (ст.401 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.) и лихоимство - получение тем же лицом каких-либо благ за совершение по службе незаконных действий (ст.402 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.). Мздоимство и лихоимство могли проявляться на всех уровнях системы власти, размеры и виды благ, а также масштабы вредного воздействия на общество бесконечно варьировались [10, 234-236].

Мздоимство упоминается в русских летописях XIII в. Первое законодательное ограничение коррупционных действий принадлежит Ивану III. Его внук Иван Грозный в 1561 году ввел Судную грамоту, которая устанавливала санкции в виде смертной казни за получение взятки судебными чиновниками местного земского управления. Она гласила: "А учинут излюбленные судьи судити не прямо, по посулам, а доведут на них то, и излюбленных судей в том казнити смертною казнью, а животы их велети имати да отдавати тем людям, кто на них донесет".

Ко времени А.М. Романова относится практически единственный народный бунт антикоррупционной (с точностью до используемой в те времена терминологии) направленности. Он произошел в Москве в 1648 г. и закончился победой москвичей: хотя часть города сгорела вместе с немалым количеством мирных жителей, однако, царем были отданы на растерзание толпе два коррумпированных "министра" - глава Земского приказа Плещеев и глава Пушкарского приказа Траханиотов.

Вопросы уголовной ответственности за взяточничество и иные формы проявления корыстных злоупотреблений по службе нашли отражение в принятом в 1649 г. Соборном Уложении. Статьи 5 и 7 Соборного Уложения предусматривали уголовную ответственность за принятие вознаграждения должностными лицами судебных органов, а статья 6 расширяла круг субъектов, подлежащих ответственности за получение взятки, то есть к ним стали относиться и лица, которые выполняли те же функции, что и судебные чиновники. Она предписывала: "Да и в городах воеводам и диакам и всяким приказным людям за такие неправды чинити тот же указ".

При Петре I расцветали и коррупция, и жестокая борьба царя с ней. Петр I старался всеми возможными методами и средствами навести порядок в делах государственной службы, воздействуя на мздоимцев, лихоимцев и вымогателей. Однако принимаемые им меры положительного эффекта не давали. В целях предупреждения взяточничества и других корыстных злоупотреблений по службе он ввел новый порядок прохождения государственной службы для воевод, которые не могли находиться на этой должности более двух лет. Данный срок мог быть продлен только в том случае, если имелась письменная просьба жителей города о том, чтобы данное должностное лицо продолжало исполнять свои обязанности.

Учитывая распространенность взяточничества как наиболее опасной формы корыстного злоупотребления по службе, Указом от 23 августа 1713 г. Петр I ввел наряду с получением взятки уголовную ответственность за дачу взятки. Указ гласил: "Для предотвращения вперед подобных явлений велю как взявших деньги, так и давших положить на плаху, и от плахи подняв, бить кнутом без пощады и сослать на каторги в Азов с женами и детьми и объявить во все города, села и волости: кто сделает это вперед, тому быть в смертной казни без пощады" [11, 36-45].

24 декабря 1714 г. Петр I издает новый Указ, ужесточавший наказание за совершение корыстных злоупотреблений по службе должностными лицами органов государственной власти и управления. Указ ввел уголовную ответственность за пособничество в совершении корыстного злоупотребления по службе и за недонесение о совершении этих преступлений.

В данном Указе было сказано "Понеже многие лихоимства умножились, между которыми и подряды вымышлены и прочие тому подобные дела, которые наружу вышли, о чем многие, якобы оправдывая себя, говоря, что сие незаконно было, не рассуждая того, что все то, что вред и убыток государству приключить может, суть преступления. И дабы вплоть плутам (которые ни во что иное тщаться, точию мины под всякое добро делать, а несытость свою исполнять) невозможно было никакой отговорки сыскать: того ради запрещается всем чинам, которые у дел поставлены, дабы не дерзали никаких посулов, и с народа собираемых денег брать торгами, подрядами и прочими вымыслами. А кто дерзнет сие учинить, тот весьма жестоко на теле наказан, всего имения лишен, шелмован и из числа добрых людей извержен и смертью казнен будет, то же следовать будет и тем, которые ему служили в том, и через него делали и кто ведали, а не известили, хотя подвластные или собственные его люди, не выкручиваясь тем, что страха ради сильных лиц или что его служитель, а дабы неведением никто не отговаривался велеть всем у дел будучим к сему указу приложить руки"[12, 11-16].

По содержанию этого текста можно сделать вывод о том, что к уголовной ответственности за совершение взяточничества могли быть привлечены все лица, находившиеся на государственной службе, т.е. существенно расширялся круг субъектов, подлежащих уголовной ответственности за совершение коррупционных преступлений. В этом Указе данная категория преступлений рассматривалась как направленная против интересов государства.

Однако усиление уголовно-правовых санкций за взяточничество и введение норм об ответственности за попустительство и недонесение о взяточничестве, как и изменение порядка прохождения отдельных видов государственной службы, введение института фискалов при государственном Совете не дали существенных изменений в деятельности государственных органов. Взятки продолжали брать и давать. Даже введение в 1713 году нормативного акта, по которому лицу, заявившему на коррумпированного чиновника, доставалось все движимое и недвижимое имущество этого лица, а в случае, если это сделает достойный гражданин, то ему доставался и чин лица, злоупотребляющего по должности, не стали переломными в борьбе со взяточничеством. Характеризуя период правления Петра I, В.О. Ключевский указывал: «При Петре I казнокрадство и взяточничество достигли таких размеров, не бывалых прежде, - разве только после».

В результате проведенной Петром I реформы законодательства, направленного на борьбу с коррупцией в государственном аппарате, изменилось содержание понятий лихоимства и мздоимства. Под лихоимством стали понимать принятие должностным лицом органа государственной власти и управления взятки за совершение действия или бездействия по службе, если при этом происходило нарушение этим лицом служебных обязанностей. Если же должностное лицо органа государственной власти и управления за получение не предусмотренного законом вознаграждения совершало деяние в пределах круга своих полномочий по службе, то такое преступление называлось мздоимством. Кроме того, именно в период правления Петра I лукавые хищения государевого имущества должностными лицами стали расцениваться как формы корыстного злоупотребления по службе[13, 42-44].

В юридической науке Казахстана история развития коррупции рассматривается впервые авторами данной работы. Известно, что нормы обычного права, принятые в родовых общинах на территории Казахской степи были во многом предопределены традициями законодательного характера, установленными принципами кочевой культуры. В свою очередь особое влияние на процессы номадной цивилизации оказывали устои общественно-государственного устройства Монгольского ханства.

По мнению И.И. Рогова, первый этап становления основ правовой системы в Казахстане следует отнести к периоду среднего и позднего средневековья и условно датировать ХIV - первой половиной ХIХ вв. При этом основными чертами его явилось сочетание правовых устоев традиционной мусульманской системы права и обычно-правовых институтов монгольской кочевой цивилизации с определяющим влиянием последних[14, 112-116].

В этот период в казахском феодальном обществе ответственность за коррупцию, в каком виде мы сегодня ее воспринимаем, не предусматривалась. Тем не менее до присоединения Казахстана к России коррупция проявлялась в легитимных институциональных формах, когда те или иные подношения представителям знати носили характер обязательной феодальной повинности. Так, с простых земледельцев в пользу ханов, султанов, биев и других представителей родовой знати регулярно взимался налог “ушур” - десятая часть урожая. Скотоводы платили налог “закят” - определенное количество того или иного вида скота. Наряду с ними в пользу феодальной верхушки собирались натуральные подарки в виде согума (сырое мясо) или Сыбага (вареное мясо). Кроме того, существовали всевозможные виды подарков представителям знати и аксакалам. Так, согласно “Описанию киргизских обычаев, имеющих в Орде силу закона”: “Согум производится осенью, обыкновение это имеет в основании то; дабы хан или султан мог прожить всю зиму на иждивении народа. Сыбага производится весною на тех же условиях, как и согум. Ордынец, пользующийся уважением в орде, хотя и занимает какую-либо должность, не может отказываться от принятия подарка, принесенным простым киргизцем”.

С начала ХVI века в Казахстане действовали законы хана Касыма, так называемая “Столбовая дорога Касыма”, в основу которых были заложены нормы обычного права (адата). Нормы обычного права казахов были окончательно кодифицированы и дополнены в конце ХVI века при хане Тауке в виде единого свода под названием “Жетi жар?ы” (Семь установлений).

В ХVI веке казахское обычное право состояло из трех источников: обычая, практики суда биев и положения съезда биев. Судебные функции в Казахстане на тот период исполнялись ханами, султанами и биями (родоначальниками) словесно на основании казахского обычного права. Судебное разбирательство хана рассматривалось как последняя судебная инстанция. Эту функцию он осуществлял, разъезжая по степи. За судебное разбирательство он получал определенную сумму вознаграждения, называемую “ханлык”. Хан судил на основании обычного права, заменяя пробел в обычном праве своей правотворческой деятельности. В таком случае судебное решение хана становилось важным дополнением обычного права и приводило к созданию новых норм права [15, 78 - 90].

По адату сторонам не запрещалось делать судьям тарту (подарок), сыбага (угощение) и т.п. Поэтому представители феодально-родовой знати обычно преднамеренно затягивали, усложняли уголовные дела и другие споры, возникавшие среди населения, с расчетом получить крупное вознаграждение.

Как указывает А.Н. Агыбаев: “В 1855 г. казахи рода Берш и Адай (Внутренняя орда) обратились в органы местной власти с групповым письмом о злоупотреблениях султана Кучангалия Шигаева - управляющего первой приморской частью. В нем они писали, что “ежели ордынцы, имеющие тяжбы, явятся к Шигаеву с деньгами, то жалобы их он разбирает в скором времени. Если же иногда казахи приходят без подарков, то он не только разобрать их жалобы, но даже не показывается им, которые бывают вынуждены возвращаться в свои аулы”. Проверка показала, что Шигаев не только творил подобные злоупотребления, но и продавал старшинские должности, за которые он брало по 100 и по 200 рублей серебром”.

По мнению академика Баймурзина Г.И.: “Присвоение феодальной знатью прибавочного продукта непосредственных производителей - крестьян - происходило различными способами. В одном случае устанавливались сборы с населения за кочевание для покрытия расход знати по управлению и т.д. В другом случае оно проводилось на основе исполнения дедовских обычаев “одаривать” представителей знати, приносить “добровольные” приношения влиятельным лицам. В третьем случае, по сути дела, крестьянские отработки выдавались как “помощь” однородичей и т.п. При этом внеэкономическое принуждение нередко сочеталось с экономическим принуждением”[16, 36].

В “Описании киргизских обычаев” указано, что “каждому лицу, пользующемуся каким-либо уважением в орде, можно получать подарки, хотя то лицо и должностное”. Другой вариант той же записи усиливает норму и говорит, что такое лицо даже “не может отказываться от принятия подарка”.

Как указывают исследователи обычного права казахов: “Итак, перед нами в форме института обязательного подарка освященное обычаем право султанов и знати вообще бесстыдно грабить зависимых от них людей. В этом подлинная причина и цель сохранения в казахском частнособственническом обществе такого пережитка патриархально-родовых отношений, как обязательный подарок, дающего возможность норму, санкционирующую их грабеж, представить как общую для всех норму, правопорядка. Возможно даже, что формально это соответствовало обычно-правовой норме, вуалировавшей таким путем свою грабительскую суть”[17, 78-81].

Таким образом, традиции казахов делать подарки и всевозможные подношения имеют традиционный характер, а ее корни уходят в социально-политические и экономические отношения, господствовавшие в казахском обществе в период феодализма. Коррупция проявлялась в легитимных институциональных формах и ее главными факторами в то время были: социальное расслоение общества на богатых и бедных, жесткая иерархия между этими слоями по критерию их состоятельности, а также родовые отношения и патриархальная культура, воспитывавшие у казахов психологию чинопочитания.

Положения фундаментального свода казахского права “Жетi жар?ы” довольно разнообразны. Они содержат нормы гражданского, административного и уголовного права, а также положения о религии, налогах и другое, охватывая, таким образом, все стороны казахского общества. Децентрализация власти и отсутствие единого государственного чиновничьего аппарата, осуществление государственного управления органами феодальной родовой власти в совокупности исключало возможность хотя бы и формально зарождения в казахском праве норм, предусматривающих ответственность за взяточничество, злоупотребление положением и т.д., то есть за коррупцию.

Следующий этап формирования правовой системы в Казахстане, которая объективно повлияла на изменение социально-правовой сущности коррупции, начинает отсчет с периода утверждения Российской колониальной политики и расширения границ империи. При этом судебное устройство Казахстана в период его присоединения к России представляло собой две параллельно действовавшие системы:

- местные национальные суды - суды биев и суды казиев, разбиравшие относительно незначительные уголовные и гражданские дела между казахами, которые действовали на основе адата и шариата;

- общеимперские судебные учреждения, разбиравшие особо важные уголовные дела казахов и все дела, возникавшие между представителями различных народностей.

В период правления Екатерины II санкции за взяточничество были не столь суровы, как при Петре I, хотя распространенность коррупции в органах власти в это время была также великой. Императрица в большей степени уделяла внимание не ужесточению санкций за совершение корыстных злоупотреблений по службе, а обеспечению принципа неотвратимости наказания за их совершение.

На протяжении всего царствования дома Романовых коррупция оставалась немалой статьей дохода и мелких государственных служащих, и сановников. Например, канцлер Бестужев-Рюмин получал за службу российской империи 7 тысяч рублей в год, а за услуги британской короне (в качестве "агента влияния") - двенадцать тысяч в той же валюте [18, 45-49].

Ужесточение и широкое применение карательных мер не привели к сокращению количества данного вида преступлений. Поэтому в царской России стали изыскивать новые подходы к борьбе с лихоимством, обеспечивающие выявление и устранение причин, способствующих распространенности этого явления.

В 1845 г. было принято Уложение о наказаниях уголовных и исполнительных, которым было изменено и существенно дополнено законодательство об ответственности за взяточничество и другие формы проявления коррупции, введены новые нормы. В главе шестой пятого раздела Уложения предусматривалась уголовная ответственность за корыстные злоупотребления по службе, включая взяточничество. Эта глава называлась "О мздоимстве и лихоимстве" и состояла из тринадцати статей.

В ст. 401 Уложения предусматривалась уголовная ответственность за мздоимство, наказание, за совершение которого выражалось в денежном взыскании вдвое большем, против цены принятого. В данной статье указывались две формы получения взятки: взятка-благодарность и взятка-подкуп. За подкуп должностное лицо органов государственной власти и управления, кроме денежного взыскания, подвергалось еще и освобождению от должности, а в случае деятельного раскаяния должностного лица в совершенном преступлении оно по решению суда могло быть подвергнуто более мягкому наказанию.

За получение должностным лицом органов государственной власти и управления не предусмотренного законом вознаграждения, связанного с нарушением обязанностей по службе, оно подвергалось ответственности по ст. 402 Уложения. За это деяние предусматривалось наказание в виде лишения свободы на срок от одного до трех лет или сечение розгами от 70 до 80 ударов и отдачи в арестантские роты на срок от двух до пяти лет. При наличии смягчающих обстоятельств и деятельном раскаянии применялись также мягкие наказания в виде строгого выговора или освобождения от занимаемой должности [19, 39-41].

В качестве форм и способов дачи и получения взятки в ст. 405 Уложения указаны:

- получение и дача взятки через посредников, в том числе и родственников;

- передача и получение заранее обещанного вознаграждения должностному лицу за совершение действия или бездействия по службе;

- передача и получение заранее неоговоренного вознаграждения должностным лицом за действие или бездействие по службе;

- передача вознаграждения в виде проигрыша, мены, продажи или другой какой-либо мнимозаконной сделки.

В ст. 406 и 407 Уложения специально в качестве форм вымогательства взятки назывались:

- получение взятки путем угрозы или под страхом притеснения;

- всякое требование должностным лицом подарков или не предусмотренной законом платы, или ссуды, или каких-либо услуг, прибылей или иных выгод;

- всякие не установленные законом или в излишнем против определенного количества поборы деньгами, вещами или чем-либо иным;

- всякие незаконные наряды обывателей на свою или чью-либо работу;

- вымогательство, сопряженное с истязанием или иным явным насилием над личностью.

Наказание за вымогательство взяток предусматривалось в виде лишения всех прав, ссылки в отдаленные районы Сибири и отдачей в арестантские роты на срок от четырех до шести лет.

Кроме традиционных составов преступлений в главу "О мздоимстве и лихоимстве" Уложения были введены новые, ранее не известные российскому уголовному праву статьи:

- противозаконный сбор денег или чего-нибудь иного на подарки и угощения чиновников и других лиц то есть вышестоящего руководства со стороны должностных лиц волостного и сельского управлений, а также писарей и их помощников (ст. 408);

- содействие мздоимству и лихоимству, соучастие в вымогательстве взятки (ст. 409);

- дача взятки крестьянином должностному лицу от имени общины (ст. 411).

Ответственность за дачу не предусмотренного законом вознаграждения должностному лицу органов государственной власти и управления предусматривалась в трех статьях Уложения (ст. 411, 412 и 413).