Следует заметить, что не любой внутренний ресурс компании или то, что делается в компании хорошо, следует называет ключевой компетенцией, дабы избежать негативных последствий для стратегии и, в конечном итоге, успеха компании. Ключевая компетенция, согласно Хамелу и Прахаладу, должна соответствовать следующим критериям:

· Ключевая компетенция обеспечивает потенциальный доступ к широкому спектру рынков (в пример авторы приводят выход и успех Casio на рынке карманных телевизоров, из-за компетенций компании в технологии дисплеев и вывода изображения. Компетенции Canon в области управления оптикой, изображениями и микропроцессорами позволили ей выйти на множество рынков, таких как копиры, лазерные принтеры, камеры и сканеры изображений и доминировать на них).

· Ключевая компетенция должна вносить существенный вклад в предполагаемые выгоды (values) для клиентов от конечного товара, поставляемого компанией (пример - Honda как производителей высококачественных двигателей CCVC (основной компонент мотоциклов)). Данная технология смогла статью ключевой компетенцией компании, благодаря которой та смогла разработать квадроциклы и автомобили такого же качества и участвовать на новых для себя рынках, тем самым диверсифицировав портфель, и поставляя те выгоды для клиентов, которые были им знакомы по качеству двигателей в мотоциклах. В противовес Хонде авторы приводят зависимость Chrysler от двигателей, произведенных по аутсорсингу в 1980-х годах из-за упущенных возможностей по ключевым компетенциям: «Chrysler is becoming increasingly dependent on Mitsubishi and Hyundai: between 1985 and 1987, the number of outsourced engines went from 252,000 to 382,000» Chrysler становится всё более зависимым от Mitsubishi и Hyundai: между 1985 и 1987, количество двигателей, производимых по аутсорсингу (для Chrysler) этими фирмами выросло с 252000 до 382000. - авт. пер. [Hamel, Prahalad, 1997, С. 49].

· Конкурентам должно быть трудно имитировать ключевую компетенцию. Как отмечают авторы, речь здесь не только о технологии, входящую в основу ключевой компетенции компании и которую конкурент может купить с помощью патентов и других способов. Кроме этого, данную технологию (или же процесс) должно быть сложнее скопировать, а также сложно заставить действовать модели внутренней координации и обучения в организации («more or less comprehensive pattern of internal coordination and learning»), либо сплоченную команду, работающую сообща в одном отделе.

В целом, тест ключевых компетенций по Хамелу и Прахаладу способен выявить их, однако необходимы значительные усилия для определения, классификации и понимания ключевых компетенций со стороны высшего менеджмента, поэтому некоторая критика и дополнения в проверку конкурентного преимущества Хамела и Прахалада были предложены в (Collis, Montgomery, 1995). К примеру, многие управленцы компаний были способны выделить свои ключевые компетенции, но не знали, что далее с ними делать, что являлось показателем неверного определения компетенций.

Ключевой продукт же - термин, предложенный для описания компонентов на промежуточной стадии сборки, которые вносят существенный вклад в стоимость конечного продукта. Хамел и Прахалад утверждают, что ключевые компетенции лежат в основе ключевых продуктов, а ключевые продукты обеспечивают ряд рынков, на которых компания может конкурировать. Примером здесь может служить двигатель как ключевой продукт компании Honda, поспособствовавший компании выйти на рынок легковых автомобилей и квадроциклов, дополнительно к основному рынку мотоциклов (Hamel & Prahalad, 1997).

Соответственно, можно сделать вывод о том, что стратегическое развитие ключевых компетенций обеспечивает логику диверсификации продуктов и рынков и способствует эффективности распределения ресурсов фирмы. Бизнес-портфель корпорации зависит от ключевых компетенций и ключевых продуктов, что актуально в настоящее время для энергетических компаний. В энергетическом секторе многие компетенции и основные технологии в текущей области деятельности могут предоставить возможности для конкуренции на новых рынках с вниманием к условиям и характеристикам «энергетики перехода».

Согласно ресурсному подходу, если компания строит стратегию, основанную на ключевых компетенциях, развивает обучающуюся организацию или находится в процессе трансформации, все эти концепции могут быть истолкованы как создание уникального набора ресурсов. Основная идея ресурсного подхода заключается в том, что не все ресурсы фирм имеют одинаковую важность и не обладают потенциалом стать источником устойчивого конкурентного преимущества. Один из первый и основных авторов в ресурсном подходе к компании, Джей Барни, в статье «Firm Resources and Sustained Competitive Advantage» описывает возможные типы ресурсов компании, определяет термин устойчивого конкурентного преимущества, а также предлагает систему атрибутов ресурса: ценность, редкость, несовершенная имитация, устойчивость; они являются необходимыми характеристиками ресурсов для создания устойчивого конкурентного преимущества (Barney, 1991). Барни также обратил внимание на пройденную историю, исторический контекст и индивидуальные черты компаний, так как данные факторы ранее могли быть не затронуты для того, чтобы оценить производительность и конкурентное преимущество фирмы.

Конкурентным преимуществом по Барни является реализация компанией стратегии создания ценности, которая не используется одновременно конкурентами. Устойчивым же конкурентным преимуществом является одновременная с этой реализацией особенность, которая заключается в том, что конкуренты не могут дублировать преимущества этой стратегии. Кроме вышесказанного, устойчивое конкурентное преимущество не имеет никакой продолжительности во времени.

Типы всех ресурсов, которыми может владеть любая фирма, согласно работе Барни (Barney, 1991):

1. физический капитал (технологии, установки и оборудование, доступ к сырью);

2. человеческие ресурсы (обучение, опыт, суждения, интеллект, понимание отдельных менеджеров и работников);

3. организационный капитал (формальная структура отчетности, формальные системы планирования, системы координации, неформальные отношения в группах, между фирмами и внешней средой).

Предложенные автором атрибуты ресурсов измеряют степень пригодности этих ресурсов для создания устойчивого конкурентного преимущества. Эти идеи лежат в основе многих работ ресурсного подхода и по конкурентной стратегии. Атрибуты ресурсов подробнее затронуты далее в текущей работе на примере труда Коллиса и Монтгомери (Collis, Montgomery, 1995). Идеи авторов относительно ресурсов и конкурентного преимущества сопоставлены с взглядами Дж. Барни и Р. Гранта.

Говоря об источниках конкурентных преимуществ, ресурсный подход акцентирует на том, что, в отличие от школ планирования и проектирования, все компании отличны друг от друга, так как никакие из двух отдельно взятых компаний не имели одинакового опыта в ведении операций и деятельности, не владели абсолютно одинаковыми активами и навыками персонала, не имели одинаковой организационной культуры и устройства процессов и рутинных операций, а также сложившегося коллективного обучения организации. Данные активы и навыки определяют, насколько эффективно компания осуществляет свои операции и функции. (Collis, Montgomery, 1995). Авторы ресурсного подхода, тем самым, сместили рассмотрение стратегии корпорации на особенности и внутреннюю среду компаний, в отличие, от, к примеру, М. Портера (Портер, 2011), модель Пяти конкурентных сил которого была прикована к отраслевому уровню, который и определял, в большей степени, стратегии конкурирующих в индустрии фирм. Согласно же Коллису и Монтгомери, компания будет успешной при владении наиболее подходящими ресурсами (как физическими, так и нематериальными и организационными («organizational capability»)) для её бизнеса и в рамках выбранной стратегии. Ресурсный подход соединяет то, что компания делает хорошо (её внутренняя среда и источники конкурентных преимуществ) с её внешней средой и условиями отрасли (запросы рынка и предложения конкурентов), тем самым объединяя как внешний, так и внутренний подходы к конкурентным преимуществам. Авторы выделяют 3 главных рыночных силы: спрос (demand) (удовлетворение продуктом запросов клиентов, его конкурентоспособность), редкость (scarcity) (невозможность копирования, отсутствие субститутов и долговечность внутренних ресурсов фирмы) и соответствие (appropriability) (владение прибылями). В соответствии с вышесказанным, для разных отраслей и в различное время ресурсы могут представлять разную ценность (что проиллюстрировано Коллисом и Монтгомери на примере ухудшения репутации бренда IBM в отрасли персональных компьютеров; а также в целом малой важности имени бренда в продаже лобстеров) (Collis, Montgomery, 1995).

«Конкурентное преимущество…», согласно Коллису и Монтгомери, «…может быть, в конечном итоге, связано с владением ценным ресурсом, который позволяет компании работать лучше или дешевле конкурентов.» Competitive advantage, whatever its source, ultimately can be attributed to the ownership of a valuable resource that enables the company to perform activities better or more cheaply than competitors. [Collis, Montgomery, 1995] - авт. пер. [Collis, Montgomery, 1995, С. 27], что актуально как для корпоративной стратегии (к примеру, качество работы отдела R&D в организации), так и конкурентной стратегии (владение узнаваемым брендом с отличной репутацией). Вследствие, превосходящая конкурентов производительность может быть достигнута в разработке стратегии, основывающейся на развитии ресурсов в компании, отличных от ресурсов конкурентов. Данная идея заложена в основе ресурсного подхода, однако поиск и правильное приложение ресурсов к стратегии является наиболее сложной задачей для высшего менеджмента. Коллисом и Монтгомери, а также Дж. Барни (оценка атрибутов ресурсов, потенциально являющихся источниками устойчивых конкурентных преимуществ (Barney, 2000)) и Р. Грантом (оценка потенциала получения ренты и устойчивости конкурентных преимуществ (Grant, 1991)) были выделены несколько тестов и атрибутов для определения конкурентоспособности, устойчивости и стратегической ценности ресурсов организации, по-разному названных, но представляющих схожие значения и идеи.

Коллисом и Монтгомери выделено 5 тестов на пригодность ресурсов для построения эффективной стратегии:

1) Проверка невозможности имитирования. Возможность скопировать ресурс другой фирмой определяет устойчивость стратегии и получаемых доходов компании от его использования. Имитируемый ресурс создает только временную, неустойчивую ценность и конкурентное преимущество, что продемонстрировано на примере IBP как первого мясоконсервного предприятия в США, применившего автоматизированные мощности и возможности производства с низкими издержками, что позволило получить высокие доходы (1,3%) в 1970-х, которые затем снизились (до 0,4%) из-за скопированных технологий конкурентами в 1980-х). Данный тест схож по своему содержанию с оценкой воспроизводимости (replicability) ресурса по Р. Гранту (Grant, 1991) и неполной возможности имитации (imperfect imitability) ресурсов по Дж. Барни (Barney, 1991).

Пути имитации ресурсов конкурента всегда находятся, поэтому ресурсы должны удовлетворять хотя бы одной из 4 характеристик, для построения стратегии, достаточной для поддержания высоких прибылей достаточное время:

- Физическая уникальность (physical uniqueness), значение которой подразумевает специфичность ресурса и его невозможность копирования;

- Зависимость от исторического контекста (path dependence) - имеет схожее значение с зависимостью от уникальных исторических условий по Барни, одно из условий «неподражаемости» («inimitability») ресурсов. Оно заключается в неспособности конкурентов получить ресурсы той фирмы, которые накопились в течение времени и в конкретных обстоятельствах, а также актуальности ресурсов в конкретном историческом контексте; Ценность и редкость ресурсов также прибавляется благодаря определенным событиям, произошедшим по пути их получения фирмой. Как отмечают Коллис и Монтгомери, рискованно полагаться на ключевые компетенции, так как они способны приносить прибыль только в краткосрочном периоде (Collis, Montgomery, 1995). Примерами ресурсов могут быть доверие покупателей, заслуженное компанией с годами, накопленные знания в сфере R&D за всю историю компании;

- Причинная неоднозначность (causal ambiguity) - данная характеристика ресурсов имеет место, когда однозначно не определена связь между устойчивым конкурентным преимуществом и ресурсом, лежащим в его основе. Конкурентам в таких случаях сложно сказать, какие действия предпринимать и какие ресурсы пытаться имитировать. Часто такие ресурсы представлены организационными способностями («organizational capabilities»), которые связаны с взаимодействием людей в организации, организационной культурой и даже индивидами. Эта характеристика также имеет сходство с описанием условия causal ambiguity у «неподражаемых» ресурсов, сделанным в работе Барни (Barney, 1991).

- Экономическое сдерживание (economic deterrence). Этот источник невозможности имитации ресурса описывает причину, когда компания делает ощутимые инвестиции в актив, и из-за этого конкуренты, из-за угрозы низкого потенциала рынка (его малого размера) и неэффективности дальнейших инвестиций, решают не инвестировать в похожий ресурс. Такая ситуация наиболее характерна для стратегий, построенные на основе инвестиций активов, которые чувствительны к эффекту масштаба и принадлежат определенному рынку, обычно в случае небольшого размера рынка, который не сможет обеспечить двух конкурентов достаточными уровнями прибылей.

2) Проверка устойчивости. Данная проверка служит для определения, насколько ресурс способен сохранять устойчивое конкурентное преимущество в зависимости от того, насколько медленно он обесценивается. Скорость обесценивания зависит в том числе и от индустрии, в которой действует этот ресурс, что определяется стабильностью индустрии. В стабильных отраслях ресурсы более устойчивы, чем в быстро меняющихся, поэтому менеджерам фирм в разных отраслях необходимо руководствоваться данным условием.

3) Проверка применимости (соответствия). Описывает степень того, сколько выгод получает компания от утилизации конкретного ресурса, и сколько получают другие игроки, связанные с её деятельностью: клиенты, поставщики, дистрибьюторы, работники. Основывая стратегию на ресурсе, который привязан не напрямую к фирме, фирма может упустить большую долю прибылей.

4) Проверка заменимости. Проверяет то, может ли уникальный ресурс быть заменен другим ресурсом для исполнения той же роли в похожей стратегии. На угрозу субститутов для стратегии указывал одним из первых М. Портер, выделив её в одну из конкурентных сил всех отраслей (Porter, 1989). Соответственно, ресурсы, на базе которых строится стратегия, необходимо также рассматривать в контексте условий отрасли. Коллис и Монтгомери приводят пример того, как производителю алюминия отобрали большую долю рынка производства алюминиевых банок, которую ранее занимали компании из индустрии производства стали, а также другой пример - компанию People Express Airlines, занимавшуюся авиаперевозками и преследовавшую стратегию низких цен путем уникального (в 1980-е) подхода без излишеств и построения инфраструктуры для low-cost рейсов. Крупные компании не могли в точности воссоздать эту стратегию и ресурсы в её основе, однако смогли предоставлять настолько же дешевые рейсы, используя другие ресурсы-субституты: компьютерное бронирование и навыки в управлении доходами. Данные ресурсы-субституты, в конце концов, вытеснили People Express Airlines из отрасли авиаперевозок, оставив компанию банкротом. Похожий подход был изложен Дж. Барни ранее (Barney, 1991) Коллиса и Монтгомери в концепте атрибута «заменимости» ресурсов, что также добавляло им способности в создании устойчивого конкурентного преимущества. При условии и ценности, и редкости, и невозможности имитации - ресурсы по Барни могут быть подвержены замене субститутами, выполняющими одну и ту же функцию, к примеру две разных команды топ-менеджеров во главе разных компаний, могут быть стратегически эквивалентными при грамотном применении.

5) Проверка на конкурентное превосходство. Руководству компании необходимо оценивать собственные ресурсы относительно их конкурентов, чтобы правильно определять ключевые компетенции, вернее, как этот термин интерпретируют авторы, «отличительная» компетенция. Данный термин представляет собой, в отличие от ключевой компетенции, не только внутреннюю оценку той активности, в которой компания обладает относительно лучшей производительностью относительно других своих процессов и активностей, но жесткую внешнюю оценку с сопоставлением этих активностей с конкурентами, так как корпоративная стратегия, построенная на компетенциях, выделенных в рамках только внутренней среды без оглядки на конкурентов, может быть быстро превзойдена конкурентом с лучшими навыками и компетенциями.

Суть всех пяти тестов в том, что стратегии компании должны отталкиваться и строиться вокруг тех ресурсов, которые проходят эти пять тестов, то есть являются ценными. Не стоит также игнорировать, по нашему мнению, идеи и тесты ресурсов по Дж. Барни, так как они несколько отличаются от предложенных Коллисом и Монтгомери. Последние также утверждают, что многие менеджеры часто рассматривают ключевую компетенцию как «упражнение на интуицию» и пропускают тщательное исследование и подробный анализ, необходимые для правильного выделения ключевых компетенций в ресурсах. Кроме этого, корпоративная стратегия требует постоянных инвестиций для поддержания и создания ценных ресурсов, поскольку со временем ресурсы обесцениваются. Компания, даже владея ценными ресурсами, должна использовать их совместно с другими ресурсами и активностями, которые выделяют позицию компании на рынке.

При традиционной дивизиональной структуре, инвестиции в ресурсы для общей корпоративной стратегии часто отодвигаются в угоду оптимизации текущей доходности отдельной бизнес-единицы, и возможным разрешением этой проблемы может служить назначение сотрудника на уровне высшего менеджмента, ответственного за общие ресурсы (Collis, Montgomery, 1995, C. 34). Как и ключевые компетенции, ресурсы должны путешествовать между дивизионами, и оставлять их использование в рамках одной единицы неэффективно для корпоративной стратегии.

Необходимо также обращать внимание на мощность пяти отраслевых сил (анализ по М. Портеру), иначе есть риск инвестиций в ресурсы с малой отдачей, в непривлекательные отрасли.

Корпоративные стратегии должны стремиться использовать ресурсы на всех рынках, на которых эти ресурсы способствуют получению конкурентного преимущества или конкурировать на новых рынках, которые улучшают корпоративные ресурсы. Однако, не всегда ценные ресурсы могут обладать полной переносимостью на другие рынки, что касается, прежде всего, специфических ресурсов (напр., уникальный состав одного продукта, недоступный конкурентам). Такие ресурсы обычно важны в создании конкурентного преимущества, однако быстро теряют ценность при перемещении в другую отрасль или даже рынок.

Наиболее частые стратегические ошибки, совершаемые менеджерами в рамках стратегий диверсификации:

1) Преувеличение переносимости ресурсов и способностей корпорации на новые рынки (связано с характеристиками причинной неоднозначности и зависимости от исторического контекста);

2) Преувеличение способности конкурирования в высокорентабельных отраслях (из-за высоких барьеров входа, которые ослабляют конкурентную силу появления новых игроков, соответственно уменьшают и возможности получения нужных для конкуренции ресурсов);

3) Ошибка в предположении эффективности общих ресурсов (бережливого производства, JIT и т. п.) на новом рынке в качестве источника главного конкурентного преимущества (без учета конкретной динамики конкуренции на этом рынке).

В основном, ошибки связаны с малым вниманием менеджеров на конкурентные силы в каждой конкретной отрасли.

Внимание как к внешней, так и внутренней среде является особенностью ресурсного подхода, как и было отмечено ранее, следовательно, для полного раскрытия темы стратегии, необходимо было затронуть как ранние работы по стратегии, так и сравнительно новые, но содержащие в себе разные перспективы и подходы, которые в определенной степени объединяет между собой ресурсный подход. Он акцентирует на том, что необходимо как строить внутренние ресурсы и применять к ним тесты на пригодность, так и анализировать динамику отрасли и её конкурентные силы.

Выводы по главе I

Итак, мы рассмотрели основные труды по стратегическому менеджменту в их хронологии, которые, по нашему мнению, предоставляют «фундамент» и логику для дальнейшего стратегического анализа энергетических компаний. Они предоставляют необходимую теоретическую базу по вопросам стратегий в рамках настоящего исследования. В данных работах содержатся основные термины, а также описания методов и инструментов стратегического анализа, которыми предстоит оперировать в рамках настоящего исследования. Среди них выступают термины классической стратегии и структуры (Chandler, Andrews, корпоративных (Ansoff, 1957) и конкурентных стратегий (Porter, 1989), ключевых компетенций и продуктов и их характеристик (Hamel, Prahalad 1997), конкурентных преимуществ и устойчивых конкурентных преимуществ (Barney, 1991; Grant, 1991) и типов ресурсов (Barney, 1991), их атрибутов для создания конкурентных преимуществ (Collis, Montgomery, 1995).

В работах, рассмотренных в главе, содержатся описания некоторых инструментов для текущего исследования, а также условия и ограничения их применения в предстоящем анализе компаний. Получив и систематизировав основную терминологию стратегического менеджмента, стало возможно раскрытие темпы с опорой на теорию в дальнейших разделах работы.

По причине того, что тема настоящей работы представляет собой смешение областей «традиционного» стратегического менеджмента и энергетических исследований, в главе II рассмотрено несколько ключевых для темы работы энергетических терминов, в том числе определений по «энергетике перехода» и энергетической системе, необходимых для дальнейшего анализа. Основные статистические данные в глобальной энергетике, тенденции развития, их свойства и особенности проявления проанализированы в следующей главе, так как они необходимы для выяснения природы энергетической системы. Кроме этого, освещены последние работы, близкие к проблеме ткущего исследования и оценена степень исследованности темы в современных академических источниках.

Глава II. Термины, определения, статистика и исследования по «энергетическому переходу»

§2.1 Термин «энергетический переход»/ «энергетика перехода»

Так как энергия сама по себе является нелегко определимым концептом и объединяет в себе множество характеристик и аспектов, термин «энергетический переход» нуждается в определении и уточнении для настоящей работы. В рамках энергетических исследований, прежде всего, необходимо ознакомиться с природой изучаемой системы, познакомиться с тенденциями её развития. [Воропай, 2008]. Дальнейшая глава посвящена исследованию тенденций развития современной энергетики с основным упором на процесс «энергетического перехода» в рамках этой системы. Без выполнения заданного этапа, невозможно определить специфику работы энергетических компаний и их окружающей среды, так как энергетика предстаёт комплексной и масштабной системой для изучения.

Говоря о самом термине «энергетический переход», или «energy transition», он был предложен и впервые использован Вацлавом Смилом в книге «Energy transitions: history, requirements, prospects». Смил характеризует «энергетический переход» как «изменение структуры первичного энергоснабжения, постепенный переход от конкретной (существующей) схемы энергообеспечения к новому состоянию энергетической системы» «Change in the composition (structure) of primary energy supply, the gradual shift from a specific pattern of energy provision to a new state of an energy system» [Smil, 2010, p. viii] (Smil, 2010). Масштабы перехода могут быть как локальными, так и глобальными, а примером такого перехода может служить переход от топлив из биомассы к использованию полезных ископаемых в качестве топлив. Внутри данного явления присутствуют различные аспекты: переход от дерева к углю для получения тепла, от угля к нефти в промышленности, от нефти к природному газу в генерации электричества, от прямого сгорания ископаемых топлив к их непрямому использованию в качестве источника тепла от воздействия электричества.

Другой характеристикой энергетического перехода в книге В. Смила является появление новых успешных технологических и организационных инноваций, поэтому нужно учитывать в процессе перехода также подпроцессы технологической инновации и замены (нахождения субститута) ресурса (источника). В связи с этим, «энергетические переходы» обычно занимают десятилетия и даже веки. Чем более распространено использование текущего основного источника и чем более высока от него зависимость, тем более сложно найти ему субститут, что частично соответствует понятию «межтопливная конкуренция» - развитие конкурентоспособных альтернатив в энергоисточниках для удовлетворения спроса на энергию, замещение одного ресурса (источника) другим. Конкурентоспособность источников энергии можно охарактеризовать следующими параметрами (в скобках - лучшее значение параметра) (Митрова, Галкина, 2013):

· Уровень дисконтированных затрат на генерацию энергии из энергоисточника (издержки) (низкая);

· Доступность (высокая);

· Энергоёмкость (высокая).

В целом, на эти свойства можно опираться при описании конкуренции энергетических источников, однако необходимы уточнения в зависимости от свойств каждого типа источника. Например, в настоящей работе далее затронута конкурентоспособность возобновляемых источников с традиционными ископаемыми топливами с описанием некоторых препятствий и характеристик.

Согласно определению «энергетического перехода» по В. Смилу, этот процесс неразрывно связан с развитием энергетической системы. Для полного понимания природы изучаемых условий необходимо начать с рассмотрения термина энергетической системы.

§2.2 Энергетическая система: термины и свойства

Так как понятие «энергетического перехода» связано с развитием всей энергетической системы, в работе необходимо опираться на 5 аспектов развития энергетических систем, предложенных Л. А. Мелентьевым:

· Пропорции развития систем энергетики, в том числе потребления энергии;

· Научно-технический прогресс развития энергетики;

· Эффективность использования различных энергетических ресурсов;

· Маневренность топливо- и электроснабжения народного хозяйства;

· Перспективные экологические проблемы энергетики. (Мелентьев, 1983).

В том или ином виде каждый из вышеназванных аспектов затронут в текущей работе, в виде анализа статистики по энергетике, новостных и академических источников. Л.А. Мелентьеву удалось крайне точно систематизировать основные возможные проблемы развития энергетических систем уже почти 40 лет назад, и даже в условиях протекающего четвертого «энергетического перехода» в 2020 году эти аспекты остаются актуальными и характеризуют, в том числе, процесс этого перехода.

Следует также обратить внимание на ключевые свойства энергетической системы, выделенные Л.А. Мелентьевым:

1. Структурные свойства - способность системы обладать такой технологической и информационной иерархической структурой и иерархически построенными органами управления, которые обеспечивают возможности наиболее эффективного развития и функционирования системы;

2. Свойства движения (движение системы отождествляется с её развитием) систем энергетики:

· Динамичность - движение системы, изменение во времени её параметров и процессов; при этом свойство динамичности ослабляется при стабильности движения системы, т.е. её способности сохранять свою структуру;

· Гибкость - способность системы с необходимой скоростью изменять свою структуру для обеспечения нормального развития и функционирования при возможных возмущениях;

· Экономичность - способность систем энергетики осуществлять своё развитие в заданных направлениях с минимальными во времени затратами живого и вещественного труда при заданных ограничениях.

3. Свойства управляемости - недостаточная определённость оптимальных решений о движении системы и многокритериальность выбора решений, вытекающие из неполноты информации о движении системы у органов управления. Заданные ограничения и противоречивые критерии необходимы к анализу и использованию для выбора оптимального решения (Воропай, 2008).

Перечисленные выше свойства энергетических систем можно рассматривать в контексте четвертого «энергетического перехода» как этапа развития глобальной энергетической системы, о чём пойдет речь в следующем разделе работы.

§2.3 Четвертый «энергетический переход»: оценка и анализ характеристик в современной энергетике

В 21-м веке мир сталкивается со многими новыми проблемами в энергетической отрасли, включая необходимость обеспечения постоянного доступа к энергии для миллиардов людей без доступа к ней Indrawati S.M. Energy and Sustainable Development: What's Next? // World Bank. Speeches and Transcripts. 2015. June 12^th. URL: https://www.worldbank.org/en/news/speech/2015/06/10/energy-and-sustainable-development-whats-next (дата обращения: 01.03.2020). и удовлетворять растущий спрос на энергию во всём мире, необходимость предпринимать решения для предотвращения глобального изменения климата от выбросов CO2 в атмосферу, а также с достаточные экономические выгоды при соблюдении целей Парижского соглашения Paris Agreement // An official website of the European Union. URL: https://ec.europa.eu/clima/policies/international/negotiations/paris_en. (дата обращения: 28.04.2020).. Первичный источник энергии, чтобы удовлетворять требованиям термина «energy transition», должен занимать существенную долю всего рынка, либо стать единственным доминирующим источником. Предыдущие «энергетические переходы» были связаны со значительными изменениями и развитием энергетической системы: переход от биомассы к углю (с 1840 по 1900 г.; уголь стал основным источником энергии индустриального мира); второй энергетический переход связан с распространением нефти (с 1915 по 1975 г.); третий энергетический переход привел к использованию природного газа (1930 г. по настоящее время) за счет частичного вытеснения угля и нефти из энергоснабжения (Smil, 2010).

Прогнозы результатов четвертого «энергетического перехода» предполагают, что в результате структурной трансформации энергетики доминирующие источники будут возобновляемыми источниками энергии (далее - ВИЭ) и осуществится переход смежных отраслей экономики к безуглеродной модели.

В связи с последствиями изменений климата, вопрос которых сейчас стоит особенно остро, переход на ВИЭ может снизить количество выбросов CO2 в атмосферу и, потенциально, создать новые возможности на энергетических рынках и в производстве, такие как возможности для диверсификации компаний и получения дополнительных потоков выручки.

Для успешного «энергетического перехода», однако, необходимы как большие объемы финансовых ресурсов и новых организационных решений, так и терпение и всеобщая преданность идее, так как проблема изменения климата требует глобального подхода. (Smil, 2010). В подтверждение наличия всеобщего внимания к проблеме изменений климата и необходимости перехода на ВИЭ служит разработка в 2009 году глобальной стратегии ОЭСР «Стратегия зелёного роста и устойчивого развития» Green growth and sustainable development // OECD.ORG. 2009. URL: https://www.oecd.org/greengrowth/ (дата обращения: 03.03.2020). и «United Nations Sustainable Development Goals» (SDG) в 2015 году (в частности goal 7 по энергетике) Sustainable Development Goal 7 // United Nations: Sustainable Development Goals knowledge platform (сайт ООН). 2019. URL: https://sustainabledevelopment.un.org/sdg7 (дата обращения: 03.03.2020), а также изменения во многих страновых энергетических стратегиях.

Самыми глобальными целями по «энергетическому переходу» являются цели Парижского соглашения 2015 года (1) В статье 2.1 (а) Парижского соглашения говорится о цели «удержания роста глобальной средней температуры «намного ниже» 2 ° C и «приложения усилий» для ограничения роста температуры величиной до 1,5 ° C, по причине того, что это значительно уменьшит риски и последствия изменения климата ».

(2) Статья 4.1 Парижского соглашения: «Для достижения долгосрочной температурной цели, изложенной в Статье 2, стороны стремятся как можно скорее достичь глобального пика выбросов парниковых газов, признавая, что потребуется большее пиковое время для развивающихся стран-участниц, и затем предпринять быстрые сокращения в соответствии с наилучшими имеющимися научными данными, с тем чтобы обеспечить баланс между антропогенными выбросами из источников и абсорбцией поглотителями парниковых газов во второй половине этого столетия на основе справедливости и в контексте устойчивого развития и усилий по искоренению нищеты».

(Paris Agreement 2015 // United Nations Climate Change. https://unfccc.int/files/essential_background/convention/application/pdf/english_paris_agreement.pdf (дата обращения: 04.03.2020 ))., часто выступающие в стратегических целях как главные ориентиры «энергетического перехода». Хотя революционных открытий и прорывов в энергетических технологиях не ожидается, как отмечено в (Савичев, Глухов, 2018), в настоящее время происходит совершенствование уже доступных технологий, о которых речь пойдет далее на протяжении главы.

Однако, характеристики «энергетического перехода» охватывают не только страновые и глобальные программы, но и в том числе и корпоративную сторону «энергетического перехода» и возможное влияние этого непредсказуемого процесса на стратегии компаний энергетики и их стратегические управленческие решения. Существует достаточно много исследований по характеристикам четвертого «энергетического перехода», но корпоративная и бизнес-стратегия энергетических компаний в большинстве случаев остается без внимания в таких исследованиях, либо опускаются детали.

Довольно сложно дать однозначные ответы на вопрос о последствиях перехода для стратегий различных компаний энергетической отрасли.

В настоящей работе мы постараемся изменить эту ситуацию и затронуть вопросы корпоративных и конкурентных стратегий нескольких зарубежных и российских компаний-лидеров энергетической отрасли.

Однако перед началом анализа компаний необходимо выяснить современные тенденции развития энергетики и рассмотреть присутствие характеристик четвертого «энергетического перехода» в современной глобальной энергетической системе на основе анализа статистических данных и аналитических отчётов различных энергетических агентств и ведомств. Это также может служить доказательством актуальности исследуемых в текущей работе вопросов и темы в целом.

§2.4 Современная роль возобновляемых источников энергии в глобальной энергетике

В связи с самим определением «energy transition» по В. Смилу, основное (но не единственное) направление четвертого «энергетического перехода» - выведение ВИЭ в статус источника, занимающего большую долю энергетического рынка как на страновом, так и в глобальном масштабе.

Кроме этого, необходимо отметить, что в связи с глобализацией и изменением деловых отношений в энергетике, энергетическая статистка в большинстве случаев будет рассмотрена в глобальном масштабе.

«Отрицательные воздействия энергетики и других источников на окружающую среду возрастают, поэтому меры по предотвращению этих вредных воздействий следует проводить планомерно и повсеместно» [Воропай, 2008, C.12] и в современной глобальной экономике экологические проблемы носят всеобщий характер и в ещё бомльшей степени требуют повсеместного разрешения, на что в значительной степени направлен четвёртый «энергетический переход».

О роли ВИЭ как потенциальному «главному» источнику будущего и его доли в современной энергетической системе можно сделать вывод, прибегнув к различным базам статистических и энергетических показателей (International Energy Agency, IRENA, World Bank, US EIA и др.). Необходимо рассмотреть тенденции как на уровне общего снабжения, потребления, так и сектора выработки электроэнергии.

§2.4.1 Статистика по энергоснабжению

Энергоснабжение по всем первичным источникам показывает стабильный рост, и в 2017 году (последний представленный период в статистике IEA) достигло максимума с 1990 года, что можно сказать и о каждом из источников индивидуально. Интересно то, что сильный спад (см. рисунок 5) отмечен в 2008-2009 году по всем источникам относительно значения предыдущего года, что связано с мировым экономическим кризисом, сильно ударившем по мировому производству и сократившим спрос на энергию.

Рисунок 5. Общее энергоснабжение (мир) по первичным источникам, 1990-2017, ktoe (Total primary energy supply by source) Данные: IEA World Energy Balances 2019 World Energy Balances 2019 // International Energy Agency.

URL: https://www.iea.org/subscribe-to-data-services/world-energy-balances-and-statistics (дата обращения: 09.03.2020)..

Самой большой долей в энергоснабжении на всем рассмотренном периоде обладает нефть со значением 445000 тыс. тонн нефтяного эквивалента (ktoe). Отмечен спад по атомной энергетике в общем снабжении после 2011 года, что связано с аварией на АЭС «Фукусима», которая являлась главным источником энергии в Японии и занимала внушительную долю на рынке атомной энергии в мире. Потребность в энергии в Японии затем была восстановлена с помощью импорта угольных, СПГ и собственных возобновляемых источников (солнечные батареи и ветряная энергетика) Nuclear power in Japan // World Nuclear Association. 2019. URL: https://www.world-nuclear.org/information-library/country-profiles/countries-g-n/japan-nuclear-power.aspx (дата обращения: 03.03.2020).. Динамика угля как второго по объемам источника в снабжении показывает спад, так как он является хотя и выгодным для транспортировки, и дешевым по цене, но самым неэкологичным топливом.

Нас же на графике интересуют значения по ВИЭ, т. е. ветряной, солнечной и гидроэнергии и частично биотоплива. С 1990 года возобновляемые источники энергии в мировом энергоснабжении росли в среднем на 2% в год, что выше, чем все энергоисточники в целом (1,7%) согласно отчёту IEA Renewables 2019 (см. рисунок 6).

Согласно IEA, самые большие темпы роста по солнечным батареям наблюдаются на рынках Китая, Японии и США, и 1/5 доля новых мощностей в последние несколько лет (2018,2019) в них устанавливается индивидами и малыми и средними предприятиями на крышах домов и зданий. В целом, по реалистичному сценарию, в период с 2019 до 2024 году будет произведен ввод 697 ГВт солнечной фотовольтаики, 352 ГВт ветряных генераторов, 121 ГВт мощностей гидроэнергии, 41 ГВт мощностей для переработки биомассы, и 9 ГВт остальных мощностей ВИЭ (отчёт IEA Renewables 2019). На Китай, при этом, рассчитывается 40% мировых мощностей ВИЭ в описанном расширении за 2019-2024 годы из-за повышения конкурентоспособности фотовольтаики и ветряных генераторов по себестоимости энергии, а также широких возможностях интеграции новых ВИЭ в текущую энергосистему страны.

Рисунок 6. Средние темпы роста ВИЭ в сравнении со всей энергетикой в мировом энергоснабжении, 1990-2017, %.Данные: Отчёт IEA Renewables 2019. Renewables 2019 // International Energy Agency. URL: https://www.iea.org/reports/renewables-2019 (дата обращения: 09.04.2020).

Рост был особенно высоким для солнечной фотовольтаики (батареи) и ветровой энергии со среднегодовыми темпами роста 37,0% и 23,4% соответственно, что является колоссальным ростом в сравнении с ископаемыми топливами, такими как уголь, нефть и газ. При этом, касательно солнечной и ветряной энергетики, в 2017 году (со значением 256830 тысяч тонн нефтяного эквивалента) отмечен также значительный рост на 13,84% по сравнению со значением 2016 года (значение 225612 тысяч тонн нефтяного эквивалента). На всех периодах после 2008 года приросты по солнечной и ветряной энергетике суммарно составляют не менее 10% от величины предыдущего года и эти источники растут быстрее всех других представленных. С 1990 года по 2017 биогаз находился на третьем месте по темпам роста - 11,9%, за ним следовали солнечная тепловая энергия (11,2%) и жидкое биотопливо (9,7%) (рисунок 6). Экстенсивный рост мощностей гидроэнергетики остановился из-за ограниченности в подходящем пространстве для мощностей, но данный источник также показывает небольшой рост в 0,71% в 2017 году (351029 ktoe)) против значения 2016 года (348555 ktoe) и занимает бомльшую долю в общем энергоснабжении и выработке электроэнергии, чем ветряная и солнечная энергетика в сумме, уступая только большим мощностям «традиционной» для энергетики биоэнергии (включая биогаз и биомассы с древесным углём).

§2.4.2 Статистика по энергопотреблению

Согласно рисунку 7, в общем энергопотреблении наибольшую долю занимают нефтепродукты - во многом, за счёт потребления транспортным сектором и многочисленными производствами с использованием нефтепродуктов (такие как пластик). Остальными, кроме транспорта, потребителями энергии являются: электроэнергетический, бытовой и коммерческий сектора экономики, и в целом энергетика является системообразующей отраслью, от которой зависит работа множества предприятий и любых других индустриях.

В мире, по прогнозам, рост энергопотребления будет происходить, в основном, за счёт развивающихся стран Азии (Китай и Индия), так как им характерна наибольшая численность населения с продолжающимся демографическим ростом (Рюль, 2013). Кроме этого, в Китае расположено множество промышленных энергоёмких предприятий, повышающих общее потребление энергии в стране (IEA).

Рисунок 7.Общее потребление энергии по источнику (Мир), 1990-2017, ktoe. Данные: IEA World Energy Balances 2019 World Energy Balances 2019 // International Energy Agency.

URL: https://www.iea.org/subscribe-to-data-services/world-energy-balances-and-statistics (дата обращения: 09.03.2020).

В энергобалансах многих стран доля ВИЭ стремительно растёт, однако в мировом балансе их доля пока не превышает 20%: в общем энергопотреблении доли ВИЭ составляли 17,5% в 2016 году, возвратившись к значению 1999 года после довольно длительного периода с уменьшением этой доли. (см. рисунок 8).

Рисунок 8.Доля ВИЭ в общем мировом потреблении энергии, 1990-2016, %. Данные: IEA Sustainable Development Goal 7. Sustainable Goal 7 Data and Projections // International Energy Agency. 2019. URL: https://www.iea.org/reports/sdg7-data-and-projections (дата обращения: 01.03.2020).

Доли угля постепенно показывают спад в общем энергопотреблении (рисунок 7), что при учёте прогнозируемого повышенного спроса на возобновляемую энергию до 2030 года (Ермоленко, 2017) может открыть дополнительные возможности для возобновляемых источников и поспособствует процессу «энергетического перехода» в ближайшие 10 лет. По различным прогнозам, доля электроэнергии в общем спросе будет увеличиваться на 20-35% до 2040 года. BP Energy Outlook 2019 Edition // bp.com. URL: https://www.bp.com/content/dam/bp/business-sites/en/global/corporate/pdfs/energy-economics/energy-outlook/bp-energy-outlook-2019.pdf (дата обращения: 01.03.2020) Согласно (Воропай, 2008), увеличение доли электроэнергии в конечном энергопотреблении указывает на улучшение структуры как принятый показатель положительного развития энергетической системы, на что, в определённом смысле, и направлен «энергетический переход».

§2.4.3 Статистика по выработке электроэнергии

В генерации электроэнергии уголь и природный газ по-прежнему остаются крупнейшими источниками из-за больших возможностей транспортировки и экспорта (уголь и СПГ) и значительной освоенности технологий с их участием, а также низкой себестоимости производства электричества. Доля же нефти стремительно падает (см. рисунок 9).

Рисунок 9. Структура выработки электроэнергии по источникам, ГВт · ч.Данные: IEA World Energy Balances 2019 World Energy Balances 2019 // International Energy Agency.

URL: https://www.iea.org/subscribe-to-data-services/world-energy-balances-and-statistics (дата обращения: 09.03.2020)..

Изменение структуры выработки электроэнергии является одним из самых важных секторов экономики в «энергетическом переходе»., так как суммарно он представляет наибольшее количество выбросов CO2. Хотя уголь до сих пор является самым используемым топливом для выработки электричества (рисунок 9), благодаря поддержке государственных политик в энергетике во многих странах и снижением стоимостей на мощности солнечных батарей и ветряных сооружений, за счёт ВИЭ доля угля как самого интенсивного по выбросам углерода топлива, имеет тенденцию к сокращению в выработке электроэнергии. Доля ВИЭ в производстве электроэнергии (2015) по данным World Bank в мире достигла 22,66% , и, согласно данным IEA, продолжила расти: эта доля составила 24,5% в 2017 году и по последним данным достигла рекордных 26% в 2018 году по информации IEA Renewables 2019 (см. рисунок 10).

Рисунок 10.Доля ВИЭ в общем мировом производстве электроэнергии, 1990-2018, %. Данные: World Bank 1 Electricity production from renewable sources, excluding hydroelectric (% of total) // World Bank Open Data. URL: https://data.worldbank.org/indicator/EG.ELC.RNWX.ZS?end=2015&start=1990 (дата обращения: 09.03.2020). и 2 21. Electricity production from hydroelectric sources (% of total) // World Bank Open Data. URL: https://data.worldbank.org/indicator/EG.ELC.HYRO.ZS?end=2015&start=1990&view=chart (дата обращения: 09.03.2020). и IEA Renewables Information 2019 // International Energy Agency [сайт] URL: https://www.iea.org/reports/renewables-information-2019 (дата обращения: 03.03.2020)., анализ авторов.

Такой рост вызван как погодными изменениями, позволяющими устанавливать больше ветряных и солнечных мощностей (зависит от локации), так и политикой перехода во многих странах, поддерживающих ВИЭ за счёт освобождения от налогов, скидок, субсидирования и регулирования цен на мощности ВИЭ (согласно отчёту IEA Renewables 2019), а также низкой стоимостью энергии (преимущественно, для гидроэнеретики и солнечной фотовольтаики). Внушительную долю мощностей ВИЭ занимает гидроэнергетика, которая является крупнейшим из возобновляемых источников в выработке электроэнергии - 16% (4 200 000 ГВт · ч = 4200 ТВт · ч) в 2017 году (см. рисунок 11), доля же остальных ВИЭ (без учёта гидроэнергии) в генерации электроэнергии в мире выросла от 2 % в 2003 году до около 7-8 % в 2019 году Electricity production from renewable sources, excluding hydroelectric (% of total) // World Bank Open Data. URL: https://data.worldbank.org/indicator/EG.ELC.RNWX.ZS?end=2015&start=1990 (дата обращения: 09.03.2020). за счёт увеличения мощностей по причине вышеназванных условий. В 1 квартале 2019 года доля ВИЭ в выработке электроэнергии составляла 26%, а в первом квартале 2020 выросла до 28%, в том числе из-за их большей устойчивости к падению спроса из-за случившейся пандемии и меньшим операционным издержкам, чем большинство ископаемых топлив (особенно это касается нефти). Global Energy Review 2020 // International Energy Agency. 2020. April. URL: https://www.iea.org/reports/global-energy-review-2020 (дата обращения: 05.05.2020).

Важность возобновляемых источников в выработке электроэнергии в «энергетике перехода» состоит, прежде всего, в том, что по выбросам углеродов, на сокращение которых направлены цели по предотвращению глобального потепления, они представляют наименьшие значения среди всех источников. Согласно IEA, выбросы CO2 в 2017 году составляли 9761 млн тонн от генерации электроэнергии и тепла из угля, 2975 млн тонн в процессе газовой генерации, и 715 млн тонн CO2 от нефтяной генерации CO2 emissions from electricity and heat by energy source, World, 1990-2017. // International Energy Agency. https://www.iea.org/data-and-statistics?country=WORLD&fuel=Energy%20transition%20indicators&indicator=CO2%20emissions%20from%20electricity%20and%20heat%20by%20energy%20source (дата обращения: 09.03.2020).. По причине того, что использование нефти показывает спад в генерации, в абсолютном значении выбросы также малы. Основную проблему для климата представляют выбросы от выработки электроэнергии и тепла из угля.

В это же время, темпы роста ВИЭ можно назвать высокими, что подкрепляет перспективы в будущем занять ещё большую долю, учитывая сдающую позиции атомную энергетику в некоторых странах (в основном по экологическим опасениям) и потенциальное уменьшение доли угля в выработке электроэнергии (см. рисунки 9,11). В 2017 совокупная выработка электроэнергии из ВИЭ составляла 6500 ТВт · ч - около 25% от выработки из всех источников (см. рисунок 11).

Рисунок 11.Выработка электроэнергии по источнику, 2017, доли от 1.

Данные: IEA (Отчёты Electricity information 2019 и Renewables 2019) Electricity Information 2019 // International Energy Agency. URL: https://www.iea.org/subscribe-to-data-services/electricity-statistics (дата обращения 01.03.2020). и анализ авторов.

По прогнозам экспертов, к 2022 г. мировое производство электроэнергии из всех ВИЭ увеличится и составит более 8000 ТВт · ч (~8000000 ГВ· ч) - более 30% от общей выработки (IEA).

§2.4.4 Выводы о роли ВИЭ в глобальной энергетике и возможные препятствия их введения

На таблице ниже представлено сравнение нескольких крупнейших в долях энергоисточников, представленный в отчёте для инвесторов ExxonMobil за 2019 год и расширенный автором настоящего исследования на основе проанализированных отчётов энергетических агентств и некоторых компаний (см. таблица 1). По ранее рассмотренным данным в главе, возобновляемые источники, при всех своих перспективах и увеличении долей в энергетике, пока не могут полностью вытеснить ископаемые топлива, по различным причинам.