Критика инструментальной рациональности как социальной логики позднего капитализма (на материалах работ Франкфуртской школы)

2) Диалектико-гуманистическое. Доминировавшее направление, особенностью которого является акцентуация диалектического метода и идей немецкой классической философии, в особенности Г. Гегеля, гуманизма раннего К. Маркса (Будапештская школа, Франкфуртская школа, школа «Праксис», творческий советский марксизм, неограмшианские направления, Э. Блох)

3) Структуралистское. Принятие структурализма либо прочих связанных языковых и лингвистических методик вплоть до концепций постмодернизма (Л. Альтюссер, М. Фуко, К. Касториадис, С. Жижек, Ш. Муфф, Э. Лаклау, Ф. Джемейсон)

4) Аналитико-методологическое. Акцент на разработке современного методологического аппарата и «вымывание» диалектического компонента в составе теории (итальянская школа, Дж. Коэн, Дж. Рёмер, Э. Райт, Дж. Элстер)

Следует упомянуть и логико-понятийное противоречие, универсальную обществоведческую дилемму структуры/действия или system-theoretic/action-theoretic: что является предпосылкой, а что следствием - «структура» являет «действия» или «действия» являют «структуру». У К. Маркса эта дилемма сформулирована предельно диалектично - «Люди сами делают свою историю, но они ее делают не так, как им вздумается, при обстоятельствах, которые не сами они выбрали, а которые непосредственно имеются налицо, даны им и перешли от прошлого…»Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта (декабрь 1851 г.-- март 1852 г.) // Сочинения. Т. 8. - М.: Политиздат, 1957. С. 119.. Эту дилемму решали и будут всегда решать по-разному. Например, современный крупнейший английский социолог Э. Гидденс решает её следующим образом: «Говорить о человеческой деятельности как о праксисе - означает отрицать любую возможную трактовку человеческих существ как «детерминированных объектов» или как безоговорочных «свободных субъектов». Всякая человеческая деятельность осуществляется осмысленно действующими агентами, которые, с одной стороны, конструируют социальный мир посредством своих действий, но, с другой - их деятельность также обусловлена и ограничена тем же самым созданным ими миром»Giddens A. A Contemporary Critique of Historical Materialism. Vol. 1. - London: Macmillan, 1981. P. 53-54. Ведущий психоаналитик критической теории второго поколения А. Лоренцер создал схему этих базисных субъект-объектных взаимодействий в общественном процессе на уровне психологииБраун К.-Х. Критика фрейдо-марксизма. К вопросу о марксистском снятии психоанализа. - М.: Прогресс, 1982. С. 84:

Рис. 1.1. Схема субъект-объектных отношений в обществе А. Лоренцера.

Логически сформулировал данную дилемму и диалектически снял Э. Ильенков. В процессе исторического развития формируется последовательный ряд целостностей по восходящей линии, где каждая новая целостность в качестве своего генетического момента имеет предыдущую, но в своем дальнейшем развитии включает её уже в снятом виде и функционирует уже по собственным законам, определяя в дальнейшем условия возникновения новой цепочки целостности: «Каждая вновь возникшая («высшая») форма движения, взаимодействия становится новым «всеобщим» принципом, который подчиняет себе исторически предшествующие ей формы, превращает их в «побочные» внешние формы своего специфического развития, «в органы своего тела», как выразился Маркс в применении к одному из случаев такого рода. Их движение начинает совершаться согласно законам, характерным для той новой системы взаимодействия, внутрь которой они попали. Новая, высшая (исторически позднейшая) система конкретного взаимодействия начинает сама, своим собственным движением, сохранять и активно воспроизводить все действительно необходимые условия своего движения. Она как бы «порождает из себя» все то, что первоначально было создано не ею, а предшествующим историческим развитием. Развитие в этом случае и приобретает ту форму спирали, которую мы анализировали в первой части работы как одну из характернейших черт внутреннего взаимодействия, «конкретности» в подлинном смысле этого понятия»Ильенков Э. Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1997. C. 286. Мы не зря остановились на этом моменте теории познания материализма, так как здесь советский философ выразил в наиболее простом виде суть марксистского способа мышления. Последовательное развертывание субстанции или любой её части от абстрактного к конкретному, усложняющееся самочленение тотальности является схемой материализма, а отнюдь не односторонний экономический детерминизм.

Любое общество предпосылкой своего развития имеет сферу материального производства, необходимый момент жизнедеятельности. Другое дело, что эта целостность - экономико-техническая система, может также завершиться и быть предпослана следующей, которая вступит с ней в свободную связь. Такую историческую возможность и выражает идея постэкономической формации К. Маркса, иногда обозначаемая в современном обществоведении как посткапиталистическая с разными идеологическими оттенками. Так или иначе, прямым ученикам и последователям К. Маркса и Ф. Энгельса в социальной философии (конец XIX - начало XX века), претендующим на научность, могла противостоять только социологическая традиция М. Вебера, которого не зря именовали «Марксом буржуазии».

Творчество М. Вебера также многогранно как и марксово наследие. Социологический проект М. Вебера во многом создавался намерением бытия альтернативы историческому материализму. Там где у К. Маркса были видны гегельянские корни, у М. Вебера - неокантианские (Г. Риккерт, баденская школа в целом), трудовая теория стоимости находила свое противопоставление экономическому индивидуализму и теории предельной полезности, монистическая система - плюралистической, реализм - номинализму. Буржуазная социология наследие М. Вебера восприняла органично в контексте противостояния марксистским направлениям, поэтому и разумны причины регулярной переанжировки его идей. Теоретические строения Т. Парсонса, Ю. Хабермаса, Э. Гидденса, А. Щюца, П. Бурдье являются различным и даже противоположным друг другу поствеберианством. Наибольшее влияние из таких социологических построений приобрели структурный функционализм, коммуникативная критическая теория, феноменологическая социология.

Анализу идей М. Вебера посвящено множество литературы. В отечественной науке наиболее известны и влиятельны работы П. Гайденко, Ю. Давыдова, В. Макаренко, А. Рахмановасм. Гайденко П. П., Давыдов Ю. И. История и рациональность: социология Макса Вебера и

веберовский ренессанс. - М.: Комкнига/URSS, 2010. - 367 с.; Гайденко П. П. Социология Макса Вебера //

История буржуазной социологии. - М.: Наука, 1979. С. 253--308.; Гайденко П. П. Социология Макса Вебера //

Вебер М. Избранные произведения. - М.: Прогресс, 1990. - 808 с.; Давыдов Ю. Н. «Картины мира» и типы рациональности // Там же; Давыдов Ю. Н. Веберовская теория капитализма -- ключ к универсальной исторической социологии // История теоретической социологии. Т.2. - М.: Канон, 1998. - 560 с.; Давыдов Ю. Н. Веберовская социология истории // Вебер М. Аграрная история древнего мира. - М.: Канон-пресс-Ц, Кучково поле, 2001. - 560 с.; Давыдов Ю. И. Макс Вебер и современная теоретическая социология. - М.: Мартис, 1998. - 510 с.; Макаренко В. П. Вера, власть и бюрократия (критика социологии М. Вебера). - Ростов-на-Дону: Издательство Ростовского университета, 1988. - 301 с.; Рахманов А. Б. Социальная философия Макса Вебера: Метаморфозы и кризисы. - М.: КРАСАНД, 2012. - 560 с.. Современный исследователь классической немецкой социологии А. Рахманов выделил несколько этапов творчества М. Вебера, характеризующих смену его гносеологических предпосылокРахманов А. Б. Социальная философия Макса Вебера: Метаморфозы и кризисы. - М.: КРАСАНД, 2012. C. 3-5:

1) Эссенциальный плюрализм, работы 1903-1906 годов «Рошер, Книс и логические проблемы исторической политэкономии», «Протестантская этика и дух капитализма», «Объективность социально-политического и социально-научного познания», «Смысл свободы от оценки в экономической науке».

2) Поворот к формальному материализму, работы 1906-1909 годов «К положению буржуазной демократии в России», «Аграрные отношения Древнего мира», «К психофизике индустриального труда».

3) Система эссенциального плюрализма, работы 1909-1915 годов довоенная рукопись «Хозяйства и общества», «Хозяйственная этика мировых религий».

4) Возврат к формальному материализму, работы 1915-1918 годов, статьи по социально-политической тематике в контексте Первой мировой войны, революций 1917 года в России и ноябрьской революции 1918 года в Германии.

5) Понимающая социология как формально-идеалистическая социальная философия, послевоенная рукопись «Хозяйства и общества», 1918-1920 годы

6) Поворот к формальному материализму, работы 1918-1920 годов «История хозяйства», «Древний иудаизм», «Конфуцианство и даосизм».

Такой творческий путь социолога подчеркивает плюралистический характер его наследия в методологическом плане и концептуальный разброс в противовес единому зданию К. Маркса. В России из всех работ наиболее известна «Протестантская этика и дух капитализма», которая берется за основание для противопоставления марксистскому объяснению генезиса капитализма. Однако наиболее важен отмеченный пятый этап в творчестве М. Вебера, когда он попытался от отдельных исследований создать свой вариант социальной философии («теоретической социологии») в противовес своим классифицирующим историко-социологическим и политэкономическим исследованиям. Незаконченная рукопись «Хозяйство и общество» представляет собой попытку создать единую теоретическую систему, следуя стопам Г. Гегеля и К. Маркса и методу «восхождения от абстрактного к конкретному». Сначала обозначить наиболее простой, базовый элемент системы, а затем через цепь опосредований охватить её целиком. Таким базовым элементом - социологической единицей, стало социальное действие. Базовой же сущностью общества объявляется развивающаяся в историческом пространстве рациональность. Она представляет собой идеалистический и интеллигибельный субстрат позволяющий положить её в основание монистической теории общества по аналогии со способом производства в материалистической теории. Таким образом, положенную в социальную ткань рациональность следует трактовать как социальную логику обществ, как имманентный Логос материального капиталистического (модернового) развития.

Перейдем к сжатой реконструкции исследовательского метода М. Вебера, раскрывающего взгляд на социальную логику обществ. Социальное действие как базовую единицу социологии М. Вебер определяет следующим образом: « «Действием» мы называем действие человека (независимо от того, носит ли оно внешний или внутренний характер, сводится ли к невмешательству или терпеливому приятию), если и поскольку действующий индивид или индивиды связывают с ним субъективный смысл. «Социальным» мы называем такое действие, которое по предлагаемому действующим лицом или действующими лицами смыслу соотносится с действием других людей и ориентируется на него»Вебер М. Избранные произведения. - М.: Прогресс, 1990. C. 602-603. Именно исследование смысла действия является главной задачей понимающей социологии, но сразу всплывает проблема иррациональности. Известно, что не всякий думает и действует осмысленно, выражая своими поступками существование бессознательных сил, привычки, автоматической реакции и прочих психологических процессов. Однако на эту проблему у М. Вебера есть свой ответ, он выделяет понимание рациональное, доступное интеллектуально, и эмоциональное (художественное), доступное благодаря переживаниюТам же. C. 604. Предполагая, что мы имеем дело с наукой, эмоциональный (аффективный) остаток действия необходимо снять. Для этого М. Вебер конструирует понятие целерационального действия: «...конструкция целерационального действия - вследствие своей понятности и основанной на рациональности однозначности - служит в социологии типом («идеальным типом»), с помощью которого реальное, обусловленное различными иррациональными факторами (аффектами, заблуждениями) поведение может быть понято как «отклонение» от чисто рационально сконструированного»Там же. C. 605-606. Интересно, что английскими исследователями оно переведено как instrumentally rationalWeber M. Economy and society. An outline of interpretive sociology. - Berkeley and Los Angeles: University of California Press, 1978. P. 24. Таким образом, чистая рациональность как единица анализа - это идеальный тип, конструируемый исследователем с отсечением иррационального остатка, различного вида психологизма: «Подобными идеально-типическими конструкциями служат, например, разработанные чисто теоретическим экономическим учением понятия и «законы». Они показывают, каким было бы определенное человеческое поведение, если бы оно носило строго целерациональный характер, было бы свободно от заблуждений и аффектов и если бы оно ориентировалось на совершенно однозначную цель (экономику)»Вебер М. Избранные произведения. - М.: Прогресс, 1990. C. 609.

Чтобы охватить весь спектр социального действия М. Вебер выделяет его четыре типа, которые соответственно градируются по степени рационального компонентаТам же. C. 628-629:

1) Аффективное, прежде всего эмоциональное, то есть обусловленное аффектами или эмоциональным состоянием индивида; находится на границе и за пределом того, что индивид осмысливает. Может быть не знающим препятствий реагированием на совершенно необычное раздражение.

2) Традиционное, то есть основанное на длительной привычке. Подобно чисто реактивному подражанию, там самым находится на границе «осмысленного» социального действия. Часто это автоматическая реакция на привычное раздражение в сторону некогда усвоенной установки. Основа «естественной установки» и быта.

3) Ценностно-рациональное, основанное на вере в безусловную - эстетическую, религиозную или любую другую - самодовлеющую ценность определенного поведения как такового, независимо от того, к чему оно приведет;

4) Целерациональное, если в основе его лежит ожидание определенного поведения предметов внешнего мира и других людей и использование этого ожидания в качестве «условий» или «средств» для достижения своей рационально поставленной и продуманной цели;

Существует своеобразная диалектика целерационального и ценностно-рационального действия. Индивид может включать конкурирующие и сталкивающиеся цели без ценностной ориентации, а через шкалу по степени их сознательной взвешенной необходимости, чтобы эти потребности по возможности удовлетворялись в установленном порядке (принцип «предельной полезности»)Там же. C. 629. Также следует отметить что «…с целерациональной точки зрения ценностная рациональность всегда иррациональна, и тем иррациональнее, чем больше она абсолютизирует ценность, на которую ориентируется поведение…»Там же. . Как итог социологическое пространство у М. Вебера предстает как «констелляция» четырех типов социального действия, анализ которого зависит, методологически разнится от степени присущей ей имманентной рациональности, то есть определенного смысла. В связи с этим исследователь творчества Р. Бендикс выделяет три типа понятия рационализма у М. Вебера:

1) Рационализм как выражение смысла индивидуальной свободы.

2) Как синоним ясности, связанной с характерной для М. Вебера методологией.

3) Комплекс исследований процесса рационализации, которая приобретает разное значение в зависимости от жизненной сферы исследования процесса, «ценность исследования Вебера заключается в анализе множества различных значений «рационализации» в различных сферах человеческой деятельности»Вебер М. Избранное. Образ общества. - М.: Юрист, 1994. C. 587. Именно третьим путем развивается современная социология и социальная философия.

Так мы пришли к тому, что у М. Вебера именно существование феномена рациональности, позволяет не только саму процедуру исследование, но объявляется сущностью общественной системы, приобретающей различные формы в зависимости от конкретной сферы жизнедеятельности. Рациональность как сущность приводит к идеалистическому пониманию социального процесса, и такую социальную философию следует характеризовать как идеалистический монизм. При этом, если сравнить с другой крупной идеалистической системой - с гегелевской социальной философией, то нужно упомянуть о сходстве идеи рациональности с идеей «Мирового духа». Дух как подлинная субстанция социального процесса (мировой истории) вне своей конкретной материализации (практики, институты, организации и, конечно, человеческой культуры в целом) как раз и предстает как чистая рациональность. В своем онтологическом статусе веберовская рациональность, гегелевский объективный дух и социальная логика тождественны.

Рациональность в своем социальном воплощении М. Вебер разделил на формальную и субстанциональную (материальную): «Формальная рациональность хозяйства определяется мерой технически для него возможного и действительно применяемого им расчета. Напротив, материальная рациональность характеризуется степенью, в какой снабжение определенной группы людей жизненными благами осуществляется путем экономически ориентированного социального действия с точки зрения определенных... ценностных постулатов...»Weber M. Economy and society. An outline of interpretive sociology. - Berkeley and Los Angeles: University of California Press, 1978. P. 85. Получается, что формальная рациональность становится субстратом целерационального действия, а субстанциональная рациональность - ценностно-рационального. Главные критерии формальной рациональности - калькулируемость и техническая расчётливость в достижении цели, достигая тем самым абстрактной математической чистоты и точности. Субстанциональная же основывается на этическом, политическом, утилитарном, гедонистическом, феодальном, эгалитарном или каком-либо другом интересеWeber M. Op. сit. P. 85.

Иными словами, экономика, руководствующаяся определенными критериями, лежащими за пределами того, что можно рационально подсчитать и что Вебер называет «ценностными постулатами», то есть экономика, служащая целям, не ею самой определяемым, характеризуется как «материально (то есть содержательно) определяемая». «Материальная» рациональность -- это рациональность для чего-то; формальная рациональность -- это рациональность «ни для чего», рациональность сама по себе, взятая как самоцель»Давыдов Ю. Н., Гайденко П. П. История и рациональность: Социология М. Вебера и веберовский ренессанс. - М.: Политиздат, 1991. C. 76-77. Таким образом, именно формальную рациональность следует охарактеризовать как главный признак капиталистической организации производства. Проблема в том, что она распространяется не только на сферу экономики, а на все общество, являя собой бюрократическую систему управления и практику правоприменения, развитие государственно-правовой сферы. Тем самым, господство на всех уровнях общества формальной рациональности - это маркер, отделяющий современное (модерновое) общество от традиционного.

Материалистический способ мышления не исключал этой проблематики, К. Маркс до М. Вебера обозначил данные процессы понятием «абстрактного труда»: «…он «не обладает никаким особенным качеством и поэтому измеряется лишь в количественном отношении». Чисто количественная характеристика труда …только в капиталистическом обществе, создавшем буржуазную форму «труда в противоположность к его античным и средневековым формам». Особенностью этого труда является, прежде всего, его абстрактная всеобщность, то есть безразличие по отношению к определенной форме создаваемого им продукта, а стало быть, и безразличие по отношению к тому, какую потребность удовлетворяет этот последний. Марксово определение абстрактно-всеобщего труда фиксировало факт превращения труда в «средство создания богатства вообще». Человек и его потребности, как показал Маркс, становятся при этом только средством, моментом, необходимым для нормального функционирования производства»Там же. C. 77-78. Это также созвучно знаменитой марксистской идее «управления вещами» способной заменить «управление людьми»Энгельс Ф. Анти-Дюринг // К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Т. 20. - М.: Государственное издательство политической литературы, 1961. С. 292.

Будучи буржуазным мыслителем, М. Вебер положительно относился к рационализации сфер жизни и считал капиталистическую организацию хозяйствования незыблемой как наиболее чистую и предельную форму рационализации. Тем не менее, у него можно найти критические нотки, например, известный отрывок про «стальной панцирь» или «железную клетку» в понимании англоязычных толкователей: «Но по мере того, как аскеза перемещалась из монашеской кельи в профессиональную жизнь и приобретала господство нам мирской нравственностью, она начинала играть определенную роль в создании того грандиозного космоса современного хозяйственного устройства, связанного с техническими и экономическими предпосылками механического машинного производства, который в наше время подвергает неодолимому принуждению каждого отдельного человека, формируя его жизненный стиль, причем не только тех людей, которые непосредственно связанны с ним своей деятельностью, а вообще всех ввергнутых в этот механизм с момента рождения… По Бакстеру, забота о мирских благах должна обременять его святых не более, чем «тонкий плащ, который можно ежеминутно сбросить». Однако плащ этот волею судеб превратился в стальной панцирь»Вебер М. Избранные произведения. - М.: Прогресс, 1990. C. 206. Стальной панцирь капитализма - это и есть процесс обмирщения жизни, расколдовывания мира, рационализация. Тем не менее, для М. Вебера это судьбоносный, безальтернативный путь развития, к которому отношение ученого выражается благожелательным нейтралитетом. Негативные коннотации данное явление как «железная клетка» получило уже у теоретиков ХХ века, особенно у теоретиков и последователей Франкфуртской школы.

Тем не менее, у теории М. Вебера есть существенный недостаток: «Вебер, с одной стороны, полагает рациональность как сущность общественной системы. Это означает, что он обращается к формальному идеалистическому пониманию истории. С другой стороны, Вебер воспринимает сущность общества (рациональность) в кантианском духе как вещь-в-себе, которая не исследуется как таковая и остается непознанной»Рахманов А. Б. Социальная философия Макса Вебера: Метаморфозы и кризисы. - М.: КРАСАНД, 2012. C. 376. Будучи кантианцем, он отказывается исследовать сущность общественной системы. Агностический метод предполагает системы как вещи-в-себе, которые порождают свои доступные изучению проявления, но при этом остаются недоступными для познания. Реальным субстратом рациональности, сущностью общественной системы может быть только конкретная материальная субстанция. В связи с этим отечественный исследователь и критик А. Рахманов проводит сопоставления концептов М. Вебера и К. Маркса: «Вебер, противопоставляя традиционный и целерациональный типы действия, по сути дела, противопоставляет неразвитую и развитую формы труда (производства). Понятие целерационального действия (zweckrationaleHandeln) Вебера соотносимо с понятием труда Маркса, с его понятиями «целесообразная деятельность (zweckmдssigeTдtigkeit)», или «труд как таковой (Arbeitselbst)»»Там же. C. 380. Приходит к тому, что содержащие рациональность действия и рационализированная хозяйственная система тождественны исторически сложившимся капиталистическим формам организации труда материалистической теории. Отсюда и возврат М. Вебера в конкретных исторических исследованиях к формальному материалистическому пониманию истории.

Однако наследие социолога двинулось мимо квазиотождествления рационализации и способа производства к их материалистическому синтезу в лице неомарксистской социальной философии. Крупнейший современный американский социолог Дж. Александер считает проблему рационализации общества ключевой и в её исторической реконструкции упоминает неомарксистский синтез: ««Критическая теория» Франкфуртской школы, опирающаяся на идею рационализации Вебера, отличается от классической марксистской теории вниманием к отношению между техникой и сознанием. Но если Вебер рассматривал машину как воплощение дисциплины, расчета и рациональной организации, то теоретики Франкфуртской школы меняют местами причину и следствие, заявляя, что это техника создает рационализированную культуру посредством своей грубой физической и экономической силы. «Но если проследить тот путь, которым идет развитие трудового процесса от ремесла через... мануфактуру к машинной индустрии, - пишет Лукач (1971: 88), самый значительный предшественник школы, - то становится очевидной постоянно усугубляющаяся рационализация, [в то время как] трудовой процесс во все большей мере разлагается на абстрактно рациональные частичные операции». Такая побуждаемая техникой рационализация постепенно распространяется на все социальные сферы и приводит к объективации общества и «овеществленному сознанию». Лукач настаивает на том, что его интересует «тот принцип, который становится здесь значимым», но принцип заключается в том, что техника понимается как материальная сила»Александер Дж. Смыслы социальной жизни: Культурсоциология. - М.: «Праксис», 2013. C. 478-479. Так происходит материалистическое переворачивание «с головы на ноги» квазиидеалистической теории М. Вебера и всей его проблематики, вновь попадающей под актуальный анализ в критической теории. Первым идеи К. Маркса и М. Вебера синтезировал в таком ракурсе Д. Лукач. Он не только материалистически переработал некоторые идеи М. Вебера, что характеризует его первым веберианским марксистом, но также создал основные, диалектические каркасы будущего неомарксистского мышления. На его идеях, в особенности на концепциях материалистически переосмысленной формальной рациональности и реификации, тесно связанных с инструментальной рациональностью мы и остановимся. Эти концепции - основа и мыслительный материал для формулировки инструментальной рациональности и инструментального разума Франкфуртской школой.

1.3 Концепция реификации Д. Лукача как теоретическое ядро критики буржуазной рациональности

Фигура Д. Лукача одна из самых крупных в истории марксистской мысли, поэтому исследованию его творчества посвящено множество работ. Особенно огромное количество англоязычных, так как в Англии и США были меньше знакомы с марксистской традицией, а в Германии действующая Франкфуртская школа замещала актуальный марксистский дискурс. Отечественных работ также большое количество, Д. Лукач оставался самой крупной фигурой «западного марксизма» в Советском блокесм. Бессонов Б. Н., Нарский И. С. Дьердь Лукач. - М.: Мысль, 1989. - 171 с.; Долгов К. М. Эстетика Дьердя Лукача. - М.: Знание, 1988. - 66 с.; Дмитриев А. Н. Марксизм без пролетариата: Георг Лукач и ранняя Франкфуртская школа. - Спб.: Изд-во Европ. ун-та в Cанкт-Петербурге, 2004. - 528 с.; Мареев С.Н. Из истории советской философии: Лукач-Выготский-Ильенков. -- М.: Культурная революция, 2008. - 448 с.; Мотылева Т. Вспоминая Лукача // Вопросы литературы. 1998. N 2; Ойзерман Т. И. Д. Лукач как исследователь философии Гегеля // Вопросы философии. 1985. N 11; Ойзерман Т. И. Д. Лукач как критик буржуазной философии // Вестник АН СССР. 1985. N 11; Орлов Б. В. Субъект. Объект. Эстетика. Версии Бахтина, Гадамера, Лукача. - Екатеринбург: УрГУ, 1992. - 79 с.; Поцелуев С. П. Проблема “отчуждения” в философии молодого Д. Лукача. Рукопись дисс. на соискание канд. филос. наук. Институт философии РАН, 1992; Поцелуев С. П. “История и классовое сознание” Д. Лукача: теория “овеществления” и романтический антикапитализм // Вопросы философии. 1993. N 4; Поцелуев С. П., Хевеши М. А. Мессианско-утопическое восприятие Октябрьской революции у Д. Лукача // От абсолюта свободы к романтике равенства (из истории политической философии). - М.: ИФ РАН, 1994. С. 160-179; Стыкалин А. С. Теория “высокого реализма” Д. Лукача в марксистской эстетической мысли 1930-1940-х годов // Знакомый незнакомец. Социалистический реализм как историко-культурная проблема. - М.: Институт славяноведения и балканистики РАН, 1995. С. 39-63; Стыкалин А. С. Дьердь Лукач: ученый, мыслитель, политик // Свободная мысль. 1999. N 3. С. 91-106; Стыкалин А. С. Дёрдь Лукач (1885-1971). Биографический очерк // Беседы на Лубянке. Следственное дело Дёрдя Лукача. Материалы к биографии. - М.: Институт славяноведения РАН, 1999. С. 179-244; Стыкалин А. С. Дьердь Лукач - мыслитель и политик. - Москва: издатель Степаненко, 2001. - 348 с.; Хевеши М. А. Из истории критики философских догм II Интернационала. М.: Наука, 1977; Хевеши М. А. Критика нечистого Разума. Д. Лукач об идейных корнях фашизма // Свободная мысль. 1994. N 12. - С. 97-105; Хевеши М. А. Дьердь Лукач и его критика сталинизма // Социально-политические науки. 1991. N 11.. Особенно из многообразия работ следует выделить монографии А. Стыкалина «Дьердь Лукач - мыслитель и политик», А. Дмитриева «Марксизм без пролетариата: Георг Лукач и ранняя Франкфуртская школа 1920-1930-ые гг».

Главная заслуга книги «История и классовое сознание» в том, что наряду с трудом другого марксистского радикала К. Корша «Марксизм и философия», совершила переоткрытие Гегеля в Марксе, обозначив их глубокую теоретическую преемственностьсм. Корш К. Марксизм и философия. [Электронный ресурс] URL: http://scepsis.net/library/id_672.html (дата обращения: 01.03.2017). Другим важным нововведением стала формулировка той гегельяно-марксистской парадигмы, её мировоззренческих, общетеоретических и политико-идеологических предпосылок и круга тем, к которой принадлежит и критическая теория. Был очерчен тот «магический круг», за пределы которого классической критической теории не удалось выйтиКритика немарксистских концепций диалектики XX века. Диалектика и проблема иррационального / Под ред. Ю. Н. Давыдова. -- М.: Изд-во МГУ, 1988. C. 291. В книге «История и классовое сознание» дана концептуальная модель синтеза идей «гегелизированного» К. Маркса, философии жизни и социологии Г. Зиммеля, методологии М. ВебераДавыдов Ю. Н. Макс Вебер и современная теоретическая социология. - М.: Мартис, 1998. С. 260. Сам про себя в этом плане философ говорил: «Лично я могу лишь сказать, что сегодня я вовсе не жалею о том, что первые уроки в общественных науках я получил от Зиммеля и Макса Вебера, а не от Каутского»Лукач Г. История и классовое сознание. Исследования по марксистской диалектике. - М.: «Логос-Альтера», 2003. С. 19. А французский философ-последователь раннего Лукача Л. Гольдман заявляет, что его духовный учитель был зачинателем и экзистенциализма благодаря своей ещё более ранней работе «Душа и формы» (1910)Гольдман Л. Лукач и Хайдеггер. - Санкт-Петербург: Владимир Даль, 2009. С. 73-74. Таким образом, Д. Лукач является полноценным основателем двух парадигм - неомарксизма и экзистенциализма.

Известен факт о Тюрингской летней академии марксистов-сторонников Д. Лукача, из которой и вышли потом основатели Франкфуртской школы: «Ее участниками («Марксистской рабочей недели») помимо Лукача и Корша были главным образом будущие сотрудники Франкфуртского Института социальных исследований: Феликс Вайль (главный спонсор Института), экономист Фридрих Поллок, китаевед Карл Август Виттфогел, немецкий коммунист Рихард Зорге»Дмитриев А. Н. Марксизм без пролетариата: Георг Лукач и ранняя Франкфуртская школа. - Спб.: Изд-во Европ. ун-та в Cанкт-Петербурге, 2004. C. 223.

Говоря о теоретическом нововведении в марксистскую теорию и о её связи с критической теорией стоит в первую очередь указать на создание концепции мета-марксизмаЛукач Г. История и классовое сознание. Исследования по марксистской диалектике. - М.: «Логос-Альтера», 2003. С. 29-30. Она сводится к применению марксизма \ исторического материализма к самому марксизму \ историческому материализму: «…исторический материализм можно и должно применять к самому себе, но такое применение к самому себе отнюдь не ведет к полному релятивизму, из него никоим образом не следует, что исторический материализм не является верным историческим методом. Содержательным истинам исторического материализма свойственно то, что увидел Маркс в истинах классической политэкономии: они являются истинами в рамках определенного социального и производственного строя»Лукач Г. Ленин и классовая война. - М.: Алгоритм, 2008. С. 118. Данный тезис рассматривается как тождественное изменение субстрата теории и её функции в связи с изменениями общественного развития. Воспроизводя слова В. Ленина, мы не имеем готовой теории как таковой, нужно всегда проводить «конкретный анализ конкретной ситуации». Следовательно, марксистская теория развивается соответственно общему ходу социального бытия. Это положение и критической теории. Критическая теория уже представлена четырьмя поколениями Франкфуртской школы и её последователей. Их взгляды также эволюционировали по пути социально-исторических изменений капиталистических обществ, но общие корни их взглядов в творчестве Д. Лукача 1920-ых годов. Постмарксист С. Жижек в связи с этим отмечает глубокую теоретическую и историческую преемственность ранних марксистских работ Д. Лукача и Франкфуртской школы, особенно главных тем - реификации (овеществления) и Инструментального РазумаЖижек С. Георг Лукач - философ ленинизма. [Электронный ресурс] URL: http://library.by/portalus/modules/philosophy/referat_show_archives.php?archive=0213&id=1108814589&start_from=&subaction=showfull&ucat=1 (дата обращения: 01.03.2017)

.

Другой важной идеей, перекочевавшей в первое поколение критических теоретиков (классическую критическую теорию) является диалектика субъекта и объекта и восприятие социального мира («второй природы») как конкретной тотальности.

Заимствуя гегелевский диалектический мотив опосредованного тождества субъекта и объекта, Д. Лукач «переворачивает с головы на ноги» «Феноменологию духа»: «Сознание означает здесь ту особую стадию познания, на которой субъект и познанный им объект являются гомогенными по своей субстанции, на которой, стало быть, познание совершается изнутри, а не извне. Главное значение этого познавательного метода состоит в том, что простой факт познания вызывает существенное изменение в познанном объективными словами, та тенденция, которая присутствовала в объекте и раньше, посредством познания становится, благодаря своему осознанию, более достоверной и сильной, чем она была и чем без этого она могла быть прежде. Но этот познавательный метод ведет также к тому, что исчезает различие между объектом и субъектом, а потому - также различие между теорией и практикой»Лукач Г. Ленин и классовая война. - М.: Алгоритм, 2008. С. 70. Если у Г. Гегеля историческое развитие представляет собой движение абсолютной идеи от бессознательного состояния к самосознанию, то у Д. Лукача таким субъектом является пролетариат, выражающий предельную точку самосознающего себя общества. «Для подлинного самоосознания общества нужен ещё один шаг вперед: самоосознание классового сознания пролетариата»Там же. С. 72. Добавим к этому, что философ критикует Ф. Энгельса за игнорирование данного понимания диалектики в своей работе «Анти-Дюринг»: «Однако самое существенное взаимодействие: диалектическое отношение субъекта и объекта в историческом процессе, - он даже не упоминает, не говоря уже о том, чтобы поставить его на подобающее центральное место в методологии»Там же. C. 77.

Понимание социального бытия как конкретной тотальности следует из применение лукачевского диалектического метода. Конкретная тотальность - это результат частного случая применения гегельяно-марксистского метода восхождение от абстрактного к конкретному с использованием категории опосредования диалектики бытия, явления, сущности и действительности: «Лишь в этой взаимосвязи, где отдельные факты общественной жизни включаются в тотальность в качестве моментов исторического развития, перед познанием фактов появляется возможность стать познанием действительности. Такое познание исходит из охарактеризованных выше, простых, чистых (в капиталистическом мире), непосредственных естественных определений, чтобы от них перейти к познанию конкретной тотальности как мыслительного воспроизведения действительности. Эта конкретная тотальность отнюдь не дана мышлению непосредственно. «Конкретное потому конкретно, - указывает Маркс, - что оно есть синтез многих определений, следовательно, единство многообразного»»Там же. C. 83-84. Совокупность гегельяно-марксистской диалектики и конкретной тотальности как её момента с одной стороны преодолевают позитивизм и его «марксистский вариант» - теорию отражения диамата, так и неокантианство с его разделением субъекта и объекта. Л. Гольдман замечает, что близкой данной диалектической позиции становится (как ни странно) фундаментальная онтология М. Хайдеггера. Оба варианта онтологии настаивают на имманентности процесса, на встроенности в само Бытие, в не чистом и абстрактном говорении, а в случае неомарксизма - встроенности в тотальность истории как преходящий и одновременно воспроизводящий момент общественного целогоГольдман Л. Лукач и Хайдеггер. - Санкт-Петербург: Владимир Даль, 2009. С. 110-111. Кроме того сама тотальность и базисные элементы взаимосвязаны: «Капиталистическое отделение производителя от совокупного процесса производства, раздробление трудового процесса на части без учета человеческого своеобразия рабочего, атомизация общества, распадающегося на индивидов, производящих без плана и взаимной связи, как придется, и т. д., - все это должно было глубокого повлиять также на мышление, науку и философию капитализма»Лукач Г. Ленин и классовая война. - М.: Алгоритм, 2008. С. 171. Тем самым раздробленное буржуазное сознание не может воспринять окружающий мир как целостность, тогда как господство категории тотальности - это верховный принцип лукачевской революционной науки. Сознание индивидов в капиталистическом обществе структурно подпадает под зависимость его социальных процессов - объективации, рационализации, калькуляции, фетишизации и наконец, инструментализации, что схватывается нововведённой категорией реификацией (овеществление). Это и есть марксистский аналог концепции рационализации М. Вебера. Субстанционально реификация затрагивает момент рационализации опосредованный индивидуальным сознанием, контемплятивным отношением к социальному бытию, а не праксеологическим. Именно рынок упразднил восприятие тотальности общества (жизни) на всех уровнях. Отсюда весь комплекс реификационных процессов в мышлении: начиная от позитивизма и неокантианства с разделением субъекта и объекта и заканчивая экономическим научным мышлением в виде - экономикс и сужением человеческого бытия до homo economicusГольдман Л. Лукач и Хайдеггер. - Санкт-Петербург: Владимир Даль, 2009. С. 116-117 .

Теорию реификации Д. Лукач выводит из анализа К. Марксом в первых главах «Капитала» товарного фетишизма. Создатель неомарксизма категорию товара считает системообразующей для современных ему обществ: «Ведь на данной ступени развития человечества не существует ни одной проблемы, которая, в конечном счете, не отсылала бы к этому вопросу и решение которой не сводилось бы к разгадке тайны структуры товара»Лукач Г. Ленин и классовая война. - М.: Алгоритм, 2008. С. 240 . Так как «ибо возникает возможность показать, что структура товарного отношения есть прообраз всех форм предметности и всех соответствующих им форм субъективности в буржуазном обществе»Там же.. Изменяется фундаментальное понимание общественных связей, сущность которых фетишизируется к безличному функционированию структур, «связь между лицами приобретает вещественный характер и тем самым - «призрачную предметность», которая своей жесткой, с виду совершенно замкнутой и рациональной, автономной закономерностью стирает всякий след своей фундаментальной сущности, отношений между людьми»Там же. C. 240-241. Товарная структура через реификацию сознания индивидов придает их на рабство «второй природы»Там же. C. 244. Философ обозначает тот фундаментальный факт, «что в силу подобного положения дел человеку противостоят как нечто объективное, от него не зависящее, подчиняющее его своей антигуманной закономерности - его собственная деятельность, его собственный труд»Там же. . Здесь Д. Лукач уже воспроизводит концепцию отчуждение К. Маркса, ещё до обнаружения этой оригинальной идеи общественностью в 1930-ых годах в результате публикации Экономико-философских рукописей 1844 года.

Помимо сугубо гегельянских мотивов реификации - контемплятивности сознания, существования отчужденного мира «второй природы» с её буржуазными закономерностями, в реификации есть и веберовский мотив формальной рациональности. Речь идет о том, что абстрактный труд и товарный капиталистический обмен уравнивает всех индивидов и результаты их деятельности на структурном уровнеТам же. С. 246. Сводят качества к количеству. В результате возникают механизмы калькулируемости и просчитывания эффективности любого социального действия и производственного комплекса. Возникает принцип рационализации, ориентированный на калькуляцию и калькулируемость. Поэтому в субъекте и объекте экономического, а значит и общественного, процесса происходят следующие две важные вещи: «Во-первых, просчитываемость трудового процесса предполагает разрыв с органическо-иррациональным, всегда качественно обусловленным единством самого продукта. Рационализация в смысле все более точного предварительного вычисления тех результатов, которые нужно получить. Она должна покончить с органическим созданием целостных продуктов, основанных на традиционной связи эмпирического трудового опыта: рационализация не мыслима без специализации»Там же. С. 247.

Капиталистическая рационализация иррационального жизненного субстрата - это разложение иррационального, а значит бессмысленного и не эффективного с точки зрения буржуазной логики субстрата человеческой жизни на комплекс калькулируемых структур, способных к воспроизводству прибыли и повышению эффективности. Данное явление было проанализировано соратником и коллегой Д. Лукача - В. Беньямином на пространстве культурно-эстетическом, как потеря магической ауры (уникального культурно-исторического момента предмета) в результате технического, а значит расчетливо-калькулируемого, воспроизводства предметности на конкретном поле искусстваБеньямин В. Учение о подобии. \ Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости. - М.: Издательский центр РГГУ, 2012. C. 190-235. Фактически, по В. Беньямину, капитализм берет на себя сугубо культуралистские цели: с одной стороны представляя собой вид религиозной практики, с другой - удвоение эстетического мира, «страстное стремление «приблизить» к себе вещи, как в пространственном так и человеческом отношении. Так же характерно для современных масс, как и тенденция преодоления уникальности любой данности через принятие ее репродукции»Беньямин В. Учение о подобии. \ Капитализм как религия. - М.: Издательский центр РГГУ, 2012. С. 100-109Беньямин В. Учение о подобии. \ Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости. - М.: Издательский центр РГГУ, 2012. С. 198.

«Во-вторых, такой разрыв объекта производства означает одновременно разрыв его субъекта. Вследствие рационализации трудового процесса человеческие свойства и особенности рабочего все больше выступают лишь как источники погрешностей по отношению к заранее рассчитанному функционированию этих абстрактных частных законов. Человек ни объективно, ни в своем поведении в трудовом процессе не является его подлинным носителем; как механизированная часть он вводится в механическую систему, которую он находит готовой и функционирующей независимо от него, - систему, законам которой он должен беспрекословно подчиниться»Лукач Г. Ленин и классовая война. - М.: Алгоритм, 2008. С. 247-248. Здесь марксова теория отчуждения приобретает и веберианский оттенок. В дальнейшем развитии эта идея неомарксистского мышления оформилась в критической теории как часть негативной диалектики Т. Адорно в виде отношений тождественного-нетождественного и как критика интегрирующего свойства позднекапиталистической общественной системы в работах Г. Маркузе и Э. Фромма.

В дальнейшем описанные Д. Лукачем негативные явления капиталистической рационализации подпадут в центр внимания и у последующих поколений критических теоретиков. Не зря в самой крупной работе критической теории «Теория коммуникативного действия» Ю. Хабермаса, этой теме посвящена целая глава «From Lukacs to Adorno: Rationalization as Reification»Habermas, J. The theory of communicative action. Vol 1. Reason and the rationalization of society. - Boston: Beacon Press, 1984. Pp. 339-403. В связи с реификацией как рационализацией «все строение капиталистического производства покоится на таком взаимодействии строго закономерной необходимости во всех отдельных явлениях и относительной иррациональности совокупного процесса»Лукач Г. Ленин и классовая война. - М.: Алгоритм, 2008. C. 263. Закономерность целого (конкретной тотальности) принципиально и качественно отлична от закономерностей частей, что является предпосылкой функционирования капиталистической экономики и одновременно продуктом капиталистического разделения трудаТам же. С. 264.

Вместе с процессом разделения труда и фрагментацией сознающего субъекта возникает гегемония абстрактно-калькулирующих (математизированное кантианство) методов над конкретно-историческими, качественными (гегельянство, исторический материализм)Там же. С. 277. Параллельно происходит спецификация научного знания и деятельности. Философия как целостное рассмотрение предмета или политэкономия как целостное рассмотрение общественно-экономической структуры начинает уступать аналитически расчленяющим дисциплинам в виде социологии, политологии, юриспруденции и другим в соответствии изолированным в результате реификации областям человеческой деятельности. Реификация делает возможным существование не тенденции (изменяющегося динамического закона), а естественных законов в буржуазном обществе в связи с победой контемплятивной установки (разрыв субъекта с объектом); значит, возникает необходимость создания сети гуманитарных дисциплин, исследующих эти естественные законы наподобие естествознания. Следовательно, здесь следует говорить о специфическом типе сознания, расчленённом, с отсутствием целостного видения окружающего мира и пониманием его как самопорождённой (автономной, рационализированной) реальности. Данное формирование раздробленной картины мира у индивида происходит параллельно социальному процессу атомизации (сходным с тем, что Э. Дюркгейм характеризовал как «аномия»)Там же. С. 295-296. Разделению и атомизации подлежат не только общественные связи, но и сам индивид. Появляется проблема необходимости настоящего искусства, так как только оно осуществляет «поворот к раздробленному и подлежащему восстановлению человеку. Восстановление единства субъекта, мыслительное спасение человека сознательно прокладывает путь через разорванность и раздробленность»Там же. С. 311.

Однако полная абстрактно-калькулирующая рационализация явлений невозможна из-за «препона в виде иррационального», что абстрактно-калькулирующим Разумом формулируется как проблема культуры и искусства как ее частиТам же. C. 278. Тем самым существование данного не рационализируемого остатка капиталистическим обществом эпохи империализма делает возможным существование философии и её расцвет именно по линий иррациональнсти - философия жизни, экзистенциализм, интуитивизм. Забегая вперед, необходимо отметить, что следующая ступень развития буржуазного общества после империализма в лице позднего капитализма, по рассуждениям Т. Адорно и М. Хоркхаймера, ставит точку и на иррациональном благодаря системе культурной индустрии и созданию и распространению массовой культуры, воссозданной по априорным рационализированным схемам. Со стороны же иррациональной философии возникают крупные идеологические проекты (так называемые «жаргонны подлинности»), главным образом фундаментальная онтология М. Хайдеггера, мифологизирующие мышление и ставящие массы на опасные пути общественного развития и на индивидуальную экзальтациюАдорно Т. Жаргон подлинности. О немецкой идеологии. - М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2011. C. 9-10.

Итого, буржуазная рациональность по мысли Д. Лукача проистекает не из культурных источников как у М. Вебера, эти пласты, наоборот, являются лишь иррациональным остатком, который капиталистический процесс пытается растворить в чистой калькуляции. Иррациональный остаток пускает корни глубоко вовнутрь индивида, компенсируя праксеологический импульс, направленный вовне: «… человек в капиталистическом обществе относится к «сделанной» им самим в качестве члена определенного класса действительности как к некой сущностно чуждой ему «природе», чьим «законам» он подчиняется безо всякого сопротивления; а его деятельность может заключаться лишь в использовании принудительного действия отдельных законов в своих (эгоистических) интересах. Но и в этой «деятельности» он, по сути дела, остается лишь объектом, а не субъектом происходящего. Поле его активности тем самым переносится целиком вовнутрь: это, с одной стороны, осознание тех законов, которые человек использует, с другой - осознание своих внутренних реакций на ход событий»Лукач Г. Ленин и классовая война. - М.: Алгоритм, 2008. С. 304. Данное реализуется не только в контемплятивности, но и в конформности поведения (неофрейдистская критика Э. Фромма, В. Райха, Г. Маркузе), а главное - субъективная деятельность сублимируется по завещаниям И. Канта в морально-этическую; кантианская свобода от сил необходимости внешнего мира протекает только в сознательной индивидуальности морализующего духа, что противоположно миротворящему групповому праксису. Развеществление (дерефикацию) способна осуществить только сознательная групповая практика, тем самым осознавая субъект как коллектив и как деятельность «люди и обретают способность достичь подлинности и войти в человеческие общности»Гольдман Л. Лукач и Хайдеггер. - Санкт-Петербург: Владимир Даль, 2009. С. 141.