Критика инструментальной рациональности как социальной логики позднего капитализма (на материалах работ Франкфуртской школы)

Рис 1.3. Схема реализации \ материализации инструментальной рациональности.

Следовательно, зафиксируем определение понятия «инструментальная рациональность». Инструментальная рациональность - это телеология индивидуального действия в сторону наиболее эффективного и быстрого достижения поставленных целей без рефлексивной и этической диалектики соответствия средствам цели либо цели средствам, или же структурный процесс (технологическая рациональность), определяющий логику протекания функционирования институтов как общую стабилизацию состояния системы в целом, и направленный на техническое и технологическое самоусовершенствование.

Б) Предметный уровень инструментальной рациональности

Конкретные реализованные в социальности по меркам инструментальной рациональности объекты это 1) Материально-производственная система (квазимонополистический администрируемый капитализм) 2) Политико-административная система (бюрократическая либеральная демократия) 3) Культурная индустрия (система управления потребностями и восприятием индивидов, индустрия развлечений). Несмотря на функциональное различие этих систем - они части единого позднекапиталистического общества, скроенные по меркам инструментальной рациональности. Франкфуртские теоретики в своих работах пытались не только описать эти системы, но и вскрыть присущую им инструментальность, доказывая их имманентную связь в едином инструментальном Логосе.

М. Хоркхаймер заявляет, что «Всецелая трансформация мира в мир скорее средств, чем целей, сама является следствием исторического развития методов производства. По мере того, как материальное производство и общественная организация становятся все более усложненными и жестко структурированными, возникают трудности распознавания средств как таковых, поскольку они приобретают видимость автономных сущностей»Хоркхаймер М. Затмение разума. К критике инструментального разума. - М.: “Канон+” РООИ “Реабилитация”, 2011. С. 119. Человеческая жизнь во всё большей степени тяготеет к рационализации и планированию: то, что раньше представляло сокровенный мир для индивида теперь должно принимать во внимание императивы Системы, что тождественно индивидуальному самосохранениюТам же. С. 112. «Рост экономической продуктивности, с одной стороны, создает условия для более справедливого мира, с другой стороны, наделяет технический аппарат и те социальные группы, которые им распоряжаются, безмерным превосходством над остальной частью населения. Единичный человек перед лицом экономических сил полностью аннулируется»Хоркхаймер М., Адорно Т. Диалектика просвещения. Философские фрагменты. - М.: Медиум, 1997. С. 12. «Поистине самой что ни на есть составной частью планомерности этого общества является то, что до известной степени оно воспроизводит жизнь только тех, кто ему верен. Градация жизненных стандартов находится в отношении точного соответствия со степенью связанности тех или иных слоев и индивидов с системой»Там же. С. 188.

Г. Маркузе в своих взглядах тождественен коллегам: «… «объективный порядок вещей» сам является результатом господства… господство порождает более высокий тип рациональности - рациональности общества, которое поддерживает свою иерархическую структуру за счет все более эффективной эксплуатации природных и интеллектуальных ресурсов и все более широкого распределения продуктов этой эксплуатации. Ограниченность этой рациональности и ее зловещая сила проявляется в прогрессирующем порабощении человека аппаратом производства…»Маркузе Г. Одномерный человек. Исследование идеологии развитого индустриального общества. - М.: "REFL-book", 1994. C. 189.

В политическом плане Г. Маркузе был более вовлечен в теоретическую деятельность и практику чем его коллеги. Для М. Хоркхаймера и Т. Адорно в существующих либеральных демократиях зрело ядро национал-социализма, но и ставка на «новых левых» для них был не оправдана, в них философы видели туже тенденцию. Г. Маркузе же был частью движения «новых левых», его концепции «Великого Отказа», «репрессивной толерантности» и «новой чувственности» непосредственно легли в идеологический багаж. Касательно политического развития (в первую очередь США) в связи с доминированием технологической инструментальности теоретик выдвигает следующие тезисы: «Очевидно, что современное общество обладает способностью сдерживать качественные социальные перемены, вследствие которых могли бы утвердиться существенно новые институты, новое направление продуктивного процесса и новые формы человеческого существования. В этой способности, вероятно, в наибольшей степени заключается исключительное достижение развитого индустриального общества; общее одобрение Национальной цели, двухпартийная политика, упадок плюрализма, сговор между Бизнесом и Трудом в рамках крепкого Государства свидетельствуют о слиянии противоположностей …»Там же. C. XV.

Господство объективированных структур позднего капитализма над индивидами или массой осуществляется через контроль и манипуляцию их установками, в том числе и на бессознательном уровне. «При высокоразвитом разделении труда выразительность стала инструментом, поставленным на службу промышленности»Хоркхаймер М. Затмение разума. К критике инструментального разума. - М.: “Канон+” РООИ “Реабилитация”, 2011. С. 118. «За глуповатым детским языком призывов и объявлений, для которых нет ничего святого, стоит невидимый язык, провозглашающих власть индустриальных концернов… Этот невидимый текст провозглашает также связь и соглашение между доминирующими компаниями и, в конечном счете, концентрацию власти экономического аппарата как целого»Там же. С. 115-116. Культурная обработка населения становится продолжением их занятости в трудовом процессе: «… могущество культуриндустрии обусловливается ее единством с производимой потребностью, а не просто ее антагонизмом последней, будь то даже антагонизм всесилия и бессилия. - Развлечение становится пролонгацией труда в условиях позднего капитализма. Его ищет тот, кто стремится отвлечься от ритма механизированного процесса труда с тем, чтобы он сызнова оказался ему по силам. Но вместе с тем механизация обретает такую власть над человеческим досугом и благополучием, столь основательно определяет собой процесс производства служащих развлечению товаров, что в руки их потребителей не попадает уже ничего, что не было бы копией трудового процесса»Хоркхаймер М., Адорно Т. Диалектика просвещения. Философские фрагменты. - М.: Медиум, 1997. С. 171. «Культура является парадоксальным товаром. Она настолько полностью подчинена закону обмена, что уже более не обменивается; настолько слепо поглощается она в ходе употребления, что уже более не может быть употреблена. Поэтому она сливается с рекламой. Чем более бессмысленной кажется последняя в условиях господства монополий, тем более всесильной она становится. Мотивы являются достаточно экономическими»Там же. С. 202.

Казалось бы, у индивида существует выбор, он не обязательно должен находиться в объятиях массовой культуры, так как ей всегда есть альтернатива - высокая культура: классическое искусство, философия. Однако для характеристики таких идей и материальных носителей критические теоретики используют понятие «аффирмативная культура»Adorno T. METAPHYSICS. Concept and Problems. - Stanford: Stanford University Press, 2001. P. 103. Для такой культуры характерен глубоко экзистенциальный характер, связь c категориями «душа», «личность» и их семантическая проработка, то есть это, в первую очередь, вся идеалистическая и моралистическая философия. Однако в позднекапиталистическом обществе происходит выворачивание идеализма: «Пространство для внешнего осуществления сузилось; пространство для внутреннего осуществления значительно расширилось. Индивид научился предъявлять требования, прежде всего к себе. Власть души стала более требовательной по направлению вовнутрь и более скромной в отношении внешнего мира. Личность - уже не плацдарм для завоевания мира, а скорее оборонительная линия для отступления позади фронта …»Маркузе Г. Критическая теория общества: Избранные работы по философии и социальной критике. - М.: АСТ: Астрель, 2011. C. 358-359. При всем моралистическом пафосе и свойственному такому индивиду гуманизму, он начинает самозамыкатся в нравственном самоусовершенствовании. Его развитие направленно вовнутрь, минуя репрессивные структуры целого. Эта культура, таким образом, стабилизирует сугубо инструментально-материалистический телос Системы, предавая ей устойчивость, поэтому данная культура аффирмативна (направленная на согласованность, подчинение). Следует исторически сопоставить с этой ролью высокой культуры функции буддизма и индуизма при колонизации Индии англичанами. Тогда картина начинает вырисовываться яснее.

Таким образом, мы сжато освятили роль инструментальной рациональности в её влиянии на судьбу индивида в позднекапиталистическом обществе. Логико-понятийная аналитическая связка франкфуртцев отчасти соответствует марксистским представлениям Г. Плеханова, который полагал социальную психологию в основание опосредования отношений базис-надстройка-индивид (индивидуальное сознание)Плеханов Г. Основные вопросы марксизма. - М.: "Московский рабочий", 1922. С. 74. Нам вырисовывается следующая схема:

Рис 1.4. Схема логики опосредования от базиса к надстройке Франкфуртской школы.

Однако предпосылкой существования звена материально-производственная + политико-административная подсистемы является инструментальная рациональность и соответствующий Логос - инструментальный разум. Тогда мы получаем в лице классической критической теории воспроизведенную на новом этапе позднюю социальную философию М. Вебера с мерцающей рациональностью как сущности общественной Системы. Однако, здесь франкфуртцы делают сугубо материалистический исследовательский ход, данный тип рациональности и соответствующий Логос - это результат исторически меняющегося отношения человек-природа. Это базисное отношение и его социально-политические последствия мы и проанализируем.

В) Диалектика человечество-природа

Диалектике индивида (познающего духа) и природы посвящены главы ключевых работ классической критической теории. Главный тезис везде одинаков: «Господство над природой приводит к господству над человеком. Так как каждый субъект должен принимать участие не только в покорении внешней природы, но для этой цели должен также покорять природу в самом себе, господство превращается в «интернализованное» господство ради господства»Хоркхаймер М. Затмение разума. К критике инструментального разума. - М.: “Канон+” РООИ “Реабилитация”, 2011. С. 110. Корни такого отношения к природе уходят в глубокую древность: «Только сознательно управляемое приспосабливание к природе делает последнюю подвластной тому, кто физически слабее. Рацио, вытесняющее мимезис, является не просто его противоположностью. Оно само есть мимезис: мимезис мертвого. Субъективный дух, ликвидирующий одушевленность природы, овладевает омертвленной природой только тем, что имитирует ее косность и ликвидирует самого себя в качестве анимистичного. Подражание начинает служить господству не позднее того, как человек пред человеком становится антропоморфным»Хоркхаймер М., Адорно Т. Диалектика просвещения. Философские фрагменты. - М.: Медиум, 1997. С. 78. Отличительной чертой человеческой особи является мышление - ratio, именно его появление зачинает человеческое историю, до него - перед нами история единой природы. Следуя гегелевскому примеру, для М. Хоркхаймера и Т. Адорно ratio - это сила (способность) духа, следовательно, необходимо говорить в контексте диалектике Просвещения о противостоянии духа и природы. Г. Маркузе вторит своим коллегам: «Наука о природе развивается под знаком технологического apriori, которое рассматривает природу как потенциальное средство, как управляемую и организуемую материю. Представление же о природе как (гипотетическом) средстве предшествует развитию всякой конкретной технической организации… Поскольку трансформация природы включает в себя трансформацию человека и поскольку «созданное человеком» выходит из недр общественного организма и вновь возвращается в него, технологическое apriori является политическим apriori»Маркузе Г. Одномерный человек. Исследование идеологии развитого индустриального общества. - М.: "REFL-book", 1994. C. 202. Политический характер режима господства над природой историчен: «Однако общество, нацеленное на технологическую трансформацию природы и уже осуществляющее ее, изменяет основу господства, постепенно замещая личную зависимость (раба от господина, крепостного от владельца поместья, а последнего от дарителя феода и т. д.) зависимостью от «объективного порядка вещей» (экономических законов, рынка и т. п.)»Там же. C. 189.

Тем не менее, единая позиция Хоркхаймера-Адорно-Маркузе о генезисе в лоне природы самой категории «господство» распыляется, когда философы пытается хотя бы спекулятивно преодолеть такой фундаментальный инвариант общественного развития. М. Хоркхаймер в своем позднем творчестве, в момент общего подъема антикапиталистического движения 1960-ых не видит источника позитивных изменений, его пессимизм универсален. «По аналогии с тем, как демократия делает ненужной саму себя, - так и мышление есть способность (Eigenschaft) делать бесполезным (излишним, ненужным) самого себя - поскольку приводит, в конце концов, к автоматизированному обществу, в котором все происходит столь же само собой разумеющимся образом, что и в муравейнике: нужды мыслить - нет. Что следует делать - подсказывает инстинкт»Михайлов И. А. Макс Хоркхаймер. Становление Франкфуртской школы социальных исследований. Часть 2. 1940-1973 гг. - М.: ИФ РАН, 2010. С. 236. Эстетический поворот своих коллег также отвергается: «Тотальность кризиса является лишним доказательством, что искусство обречено, а «прекрасное» - категория, отошедшая в прошлое»Там же. С. 238. Лишь большее внимание, чем другие критические теоретики, философ начинает уделять языку: «То, что происходит сегодня - нельзя передать словами, поскольку слово уже более не является средством выражения, а лишь средством коммуникации. Язык закостенел до такой степени, что формулировка какого-либо вопроса по спорной проблеме уже выдает все о том, как думает отвечающий»Там же. С. 238-239. Как итог - общая культурная деградация, политическая и научная литература сегодняшних дней также не выдерживает сравнения с XIX-м векомТам же. С. 241. Это приводит к тому, что социальная функция искусства - трансцендирование существующей общественной реальности и выработка художественными средствами идеалов, необходимых для нормативного измерения социального бытия, терпит крах.

Т. Адорно как главный специалист по методологии в Франкфуртской школе и профессиональный музыкант вскрывает гносеологичекие корни инструментального разума и выстраивает ему метафилософскую альтернативу. Для этого философ использует две концепции, связанные в едино, мимесис и констелляцию. Они образуют основу для модели негативного мышления (негативной диалектики). Господствующее инструментальное мышления выражается природным принципом господства и подавления, осуществляясь по схеме субъект -- объект: «Субъект-объектные связи, по Адорно, подразумевают однозначный угол зрения. Природа рассматривается исключительно в аспекте подавления и насилия. Вещи сами по себе смолкают, многокрасочность блекнет. Сущность вещей раскрывает себя только как субстрат господства, т. е. односторонне и искаженно»Соловьева Г. Г. Негативная диалектика: (Два образа критической теории Т.В. Адорно). - Алма-Ата: Гылым, 1990. С. 52. Параллельно этому субъект, подавляющий внешнюю природу, должен обуздать внутреннюю природу, образовать не знающую сомнений Самость, способную стать субъектом власти и господства. Таким образом, история просвещения есть история самоутверждения индивида как самоотрицание, история жертвы и отречения; человек отрекается от своей целостности, жизненности, природности в угоду рационально организованной СамостиТам же. С. 52-53. Субъект-объектная позиция снимает только категориальный срез предметности, который выражается на языке инструментальной рациональности, являя собой причинно-следственные связи и отношения цели -- средства и результата. Альтернатива Т. Адорно должна начинаться с радикального изменения в отношениях с природой, с преодоления принципа господства. Для начала - дистанцирование, практическая незаинтересованность, удаленность, и тем самым действительное приближение к природеТам же. С. 53. В связи с этим специалист по адорновской философии Г. Соловьева пишет: «Адорно обращается к беньяминовскому понятию «аура»: «В солнечный полдень, отдыхая, следить за горной грядой на горизонте или за веткой, которая бросает свою тень на отдыхающего, называется вдыхать ауру этой горы, этой ветки». Если природу не сводить к объекту акций, к потенциальному средству практических целей, то она оживет, предстанет многокрасочной и многоликой. По Т. Адорно, вещи, не искаженные аспектом господства, говорят не на языке логических структур, а на особом языке констелляции. Констеллятивные отношения, для которых характерны равноправие и открытость, присущи, по мысли Адорно, природе как таковой и имеют объективный характер, в то время как логическая иерархия и логоцентризм порождены субъект-субъектными отношениями»Там же. . Для Т. Адорно не только констелляция, но и философия материализма отсылает к схеме «приоритет объекта»: «Прекрасное, представляющее собой нечто большее, чем сады из тисовых деревьев, - это не просто формальный феномен, восходящий к функциям субъективных представлений, основу его следует искать в объекте. Но усилия, направленные Гегелем на осуществление этой задачи, закончились ничем, поскольку в целом он необоснованно постулировал метафизическую идентичность, тождественность субъекта и объекта»Адорно Т. Эстетическая теория. - М.: Республика, 2002. С. 500. Такой материализм направлен и против кантианского приоритета субъекта, то есть против современного философского конструктивизма и против различных идеалистических философии, усердствующих в своем гносеологическом оптимизме. Материалистическое единение с природой, это ненасильственное миметическое отношение к ней. «Мимесис означает непосредственно-соматическое единство человека и природы, преддуховный импульс, имея в виду биологические пласты общения с природой, отсылающие в архаику. Индивид должен ограничить овеществление через «миметический рудимент, наместник неповрежденной жизни посреди поврежденной»»Соловьева Г. Г. Негативная диалектика: (Два образа критической теории Т.В. Адорно). - Алма-Ата: Гылым, 1990. С. 55. Мимесис - это не только часть эстетического восприятия, но и часть подлинного мышления: «Понятие вещи не может представить то, что оно замещает - мимезиса, иначе чем присваивая себе что-то из миметического способа отношения и не теряя себя в нем»Адорно Т. Негативная диалектика. - М.: Научный мир, 2003. С. 23. «Ее (идеи философии) интегральный выразительный момент - непонятийно-миметический - объективизируется только при помощи изложения - языка. Свобода философии есть не что иное, как ее способность и возможность содействовать превращению собственной несвободы в звук, тон и текст»Там же. С. 26. Проект непонятийного понятийного мышления или нетождественного мышления Т. Адорно не успел воплотить в пространстве конкретной методологии науки, успев лишь воплотить его в эстетическом мышлении. Тем не менее, теория Т. Адорно о совершенно новом типе рациональности остается главным наследием философа и подпадает под актуальные исследования и обзорысм. The Cambridge companion to Adorno. - Cambridge: Cambridge University Press, 2006. - 420 p..

Г. Маркузе в своем видении отношений человечество - природа держится общей линии своих коллег, но при этом в его позиции выделяется ряд особенностей, связанных с изначально праксеологическим видением проблем. В первую очередь заметно его более глубокая проработка идей психоанализа, через который он выстроил свою философию истории противостояния Эроса и Танатоса вместо Диалектики просвещениясм. Маркузе Г. Эрос и цивилизация. Одномерный человек. Исследование идеологии развитого индустриального общества. - М.: ООО "Издательство АСТ", 2003. - 526 с.. В контексте психоанализа индивид рассматривается как биологическая система, стремящаяся к максимизации удовольствия (принцип удовольствия), но встречающая на этом пути социальные преграды (принцип реальности), переводящие (сублимирующие) биологический импульс в социально приемлемые практики, образуя пространство культуры: «Свободное удовлетворение инстинктивных потребностей человека несовместимо с цивилизованным обществом, прогресс которого зиждется на отказе от них или отсрочивании их удовлетворения. Счастье, по словам Фрейда, не является культурной ценностью. Оно должно быть подчиненно дисциплине труда как основного занятия, дисциплине моногамного воспроизводства, существующей системе законодательства и порядка. Культура - это методическое принесение в жертву либидо, его принудительное переключение на социально полезные виды деятельности и самовыражения»Там же. C. 11. Со временем происходит усиление психологического давление, с прогрессом цивилизации чувство вины возрастает и усиливается, что завязано на фрейдистской теории Сверх-ЯТам же. C. 73. Однако первоначальный проект политической борьбы, выдержанный в рамках психоаналитических штудий, терпит в 1960-ых крах. Антисистемную роль этого проекта Г. Маркузе описывает следующими словами: ««Полиморфная сексуальность» - такой термин я употребил для того, чтобы указать, что новое направление прогресса будет всецело зависеть от возможности активизировать подавленные, заторможенные органические потребности: превратить человеческое тело в инструмент не столько труда, сколько удовольствия. Мне казалось, что старая формула развития потребностей и способностей перестала быть адекватной, а предпосылкой и содержанием освобождения становятся новые, качественно иные потребности и способности»Там же. C. 241. Политическое развитие позднекапиталистического общества показало как те политические группы, демонстрирующие и акцентирующий приоритет «сексуальной революции» перед мировой антикапиталистической революцией, то есть различного рода представители контр-, нарко-, психоделико-, лгбт- культуры успешно интегрировались в потребительское общество. Философ на это отвечает в контексте подлинного диалектического «решительного отрицания»: «Здесь достаточно указать, что в силу этого принципа диалектическое противоречие отличается от всякой сумасбродной или псевдооппозиции разных битников и хиппи»Маркузе Г. Критическая теория общества: Избранные работы по философии и социальной критике. - М.: АСТ: Астрель, 2011. C. 146. В своем переформулированном к 1972 году политическом проекте Г. Маркузе анализирует эти интегрирующие тенденции, он заявляет, что даже внутренняя природа индивидов попала под влияние инструментальной рациональности: «И эта рациональность также не могла не сказаться на природе самого человека, на его первичных влечениях. Достаточно упомянуть только две характерные современные формы адаптации первичных влечений к потребностям существующей системы… а также социальное канализирование сексуальности посредством контролируемой десублимации, пластической индустрии красоты, что ведет к уменьшению чувства вины и тем самым к «легитимному» удовлетворению»Там же. C. 362. Новым источником коренных изменении в обществе объявляется «новая чувственность»: «Происходит открытие (или скорее новое открытие) природы как союзника в борьбе против эксплуататорских обществ, в которых насилие над природой усугубляет насилие над человеком. Новое открытие освобождающих сил природы и их принципиальной роли в создании свободного общества становится новой силой социальных преобразований»Там же. C. 361. ««Радикальная чувственность» - это понятие подчеркивает активную, конститутивную роль чувств в формировании разума, т.е. в формировании категорий, посредством которых упорядочивается, переживается и перестраивается мир. Чувства не являются только пассивными и рецептивными - им присущи собственные «синтезы», которым они подчиняют первичные данные опыта…»Там же. C. 365. «Эмансипация чувств» генерируют новые (социалистические) отношения между человеком и другим человеком, вещами, природой; она становится источником новой (социалистической) рациональности, свободной от эксплуатацииТам же. C. 367. «Эмансипированные чувства должны победить инструментальную рациональность капитализма, сохранив и развив при этом его достижения… негативно - в той мере, в какой Я, другой и объект уже не будут переживаться в контексте агрессивного приобретательства, конкуренции и защитного обладания; позитивно - посредство «человеческого освоения природы», т. е. посредством трансформации природы в среду бытия человека как «родового бытия», свободного развивать специфически человеческие способности, творческие, эстетические способности»Там же..

Как мы видим, итоговые шаги противостояния инструментальной рациональности у первого поколения Франкфуртской школы едины. И Т. Адорно, выражаясь более абстрактным, гносеологическим языком и Г. Маркузе, используя более ясное для массовой публики концептуальное построение, призывают перевернуть базовое отношение человечество - природа к явному приоритету объекта, то есть природы. Инструментальность (технологичность), образуясь в протоструктурах социальности, не только сводится к определению труда К. Марксом как целесообразная деятельность обмена веществ между природой и социумом, это изначальная установка мышления. Такое мышление в своей основе имеет практику отождествления нетождественного, то есть объекта, который изначально бесконечен в своих материальных определениях. Полагание, «набрасывание» на объект категориальной маски, неминуемо сводит его к ограниченному полю определений. Но таким способом функционирует человеческое мышление вообще, его вряд ли возможно перестроить социально и психологически приемлемыми способами. Следовательно, проект Адорно-Маркузе остается если не утопическим, то романтическим. Для них анти-инструменталистская установка - это и есть критическая теория. Поддержание, развитие, популяризация критической теории тогда и остается наиболее вероятным способом влияния на существующую данность.

Так мы подходим ко второму поколению Франкфуртской школы, представленных, прежде всего, именами прагматистски настроенных Ю. Хабермаса, К.-О. Апеля, А. Веллмера и хранителя идей оригинальной критической теории А. Шмидта. Изначально негативистская установка по отношению к прагматизму и лингвистическому позитивизму первого поколения сменяется у лидеров второго поколения продуктивным синтезом с различными философиями языка и герменевтикой. Такой порыв Ю. Хабермаса был предопределен его изначальным интересом к непосредственной связи теории с политической и общественной деятельностью, за что в свое время он получил недовольное дистанцирование и неприятие со стороны М. Хоркхаймера. Также необходимо отметить, что именно аналитическое направление в философии теснее всего связанно с проблемой мышления, поэтому в преодоление инструментальной установки был найден новый путь.

Подводя итог рассмотрения теории инструментальной рациональности Франкфуртской школы в лице её поколения-основателей, а также концепций её предшественников-учителей в лице М. Вебера и Д. Лукача, выстроим итоговые исследовательские схемы, отражающих социальную логику:

1. Концептуальный каркас "позднего" М. Вебера:

Рис. 1.5. Схема исследовательской логики "позднего" М. Вебера.

Для М. Вебера развивающаяся в историческом пространстве рациональность является истоком развития и изменения человеческого мышления, действия и институтов. Работая в русле неокантианства, социолог отказывается рассмотреть рациональность саму по себе как сущность, возможно лишь проанализировать её явления, предметно реализующиеся феномены, чтобы затем их описать и классифицировать.

2. Концептуальный каркас Д. Лукача:

Рис 1.6. Исследовательская логика "раннего" Д. Лукача.

Д. Лукач полагает, что современные ему институты и поведенческие практики (контемплятивная установка сознания) есть результат прогрессирующей формальной рациональности. Она порождает у субъектов реифицированное сознание и позволяет просчитывать (калькулировать) социальные процессы. Господства формальной рациональности - есть результат развития рыночной, капиталистической системы производства, чьи мерила эффективности и калькулируемости становятся базовыми для рациональности и функционирования общества в целом.

3. Концептуальный каркас М. Хоркхаймера, Т. Адорно и Г. Маркузе

Рис 1.6. Исследовательская логика классической критической теории.

До обзора диалектики человечество-природа, мы замечали, что критическая теория повторяет идеалистический исследовательский ход М. Вебера, однако с рассмотрением этих отношений мы имеем материалистическую схему.

Теперь мы можем перейти ко второй главе, в который рассмотрим способ преодоление инструментальной рациональности современной Франкфуртской школой более прагматистским, реалистическим путем благодаря коммуникативному повороту парадигмы.

Глава 2.Альтернатива инструментальной рациональности в теоретических проектах современной Франкфуртской школы. От инструментализма к коммуникативности

2.1 Коммуникативная стратегия преодоления инструментальной рациональности Ю. Хабермасом и К.-О. Апелем

Современный облик критическая теория приобрела благодаря усилиям Ю. Хабермаса и К.-О. Апеля. Принято считать, что они вывели критико-теоретическое мышление с одной стороны из тупика негативизма, из пессимизма современной исторической ситуации. С другой стороны их идеи проложили путь к политическому действию, минуя левацкое «прямое действие» сторонников Г. Маркузе и Х.-Ю. Краля. В теоретическом плане же произошел гносеологический поворот, совершен переход от инструменталистской субъект-объектной модели и философии сознания к коммуникативной субъект-субъектной позиции и философии языкаHabermas J. Postmetaphysical thinking. - Cambridge: MIT Press, 1992. P. 34. Аксиомой становится положение, что условием возможности взаимодействия индивидов является предсуществование языковых структур. Индивиды всегда обнаруживают себя в структурированном и раскрытом в языке мире, тем самым язык выступает как нечто первичное и объективное относительно говорящего субъекта. В итоге истинонесущими агентами становятся не единоличные субъекты, а разнообразные «жизненные миры», опосредующие коммуникативные практики. Это выгодно отличается от диалектика субъекта и объекта классической критической теории, задачей которой являлась лишь преодоление реификации одиночного «Я», революция в восприятии, а, следовательно, и в действии.

Ю. Хабермаса по праву считают главным действующим философом Европы, по этой причине, он всегда находится во внимании академической среды, литературы с обзором и критикой, систематизацией и реформированием его идей огромное множество. Из отечественных авторов следует выделить А. Алхасова, В. Фурса, С. Шачина, В. Шульца, А. Назарчука, И. Фармансм. Алхасов А. Я. Антипозитивизм в социологической теории Юргена Хабермаса: Автореф. дис. канд. филос. наук: 22.00.01 / МГУ им. М. В. Ломоносова. -- М., 1997; Фарман И. П. Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса . -- М.: ИФ РАН, 1999 - 244 с.; Шачин С. В. Коммуникативная теория разума Юргена Хабермаса: Дис. канд. филос. наук: 09.00.03. -- СПб., 1996; Шачин С. В. Философия Франкфуртской школы: От Хабермаса до Либша: идейные основы. - М.: URSS, 2015. - 216 с.; Шульц В. Л. Философия Ю. Хабермаса. -- М.: Наука, 2005. - 72 с.; Фурс В. Н. Философия незавершенного модерна Ю. Хабермаса. - Мн.: Эконом-пресс, 2000. - 224 с..

Работ с рассмотрением идей К.-О. Апеля значительно меньше, это связанно как с его слабой связью с Франкфуртской школой, а также с отсутствием интенций на построение системы социальной философии (теории общества), вместо этого он сконцентрировался на создании дискурсивной этики и языковой трансцендентальной прагматики. Проводником идей философа в отечественную науку является А. Назарчуксм. Назарчук А. В. Теория коммуникации в современной философии. М.: Прогресс - Традиция, 2009. - 320 с.; Назарчук А. В. Этика глобализирующегося общества. Тенденции и проблемы глобализации в свете социально-этической концепции немецкого философа К.-О. Апеля. - М.: Директ-Медиа, 2002. - 809 с..

Свою переформулировку критической теории Ю. Хабермас (как затем и лидер третьего поколения школы А. Хоннет), начинает с обращения к идеям Г. Гегеля, диалектические инструментарии которого наследовала парадигма. Ранние работы Г. Гегеля «Йенская реальная философия» и «Система нравственности» содержат диалектику категорий языка, труда и интеракции, которые затем в «Феноменологии духа» и более поздних работах замещаются категориями образований духа. Если в йенский период язык, труд и взаимное действие были не только ступенями духа, но и принципами его образования, представляя диалектическое движение, то в гегелевской «Энциклопедии» они теперь конструируются в качестве подчиненных реальных отношенийХабермас Ю. Техника и наука как идеология. - М.: Праксис, 2007. С. 38. Именно здесь на примере творчества Г. Гегеля всплывает проблема action-theory \ system-theory. В раннем творчестве философ выстраивает констелляцию общественных отношений через взаимодействие и переходы категорий. В позднем же творчестве Г. Гегель выстраивает систему философии из единого философского принципа - идеалистического монизма («Абсолютного духа»), которая должна охватить Бытие целиком. Настаивать на преимуществе раннего подхода могут франкфуртские неомарксисты, склонные к антисистемному способу философствования. Тогда как аутентичное марксистское мышление ближе к творчеству зрелого Г. Гегеля, будь то выводимая из способа производства социальная философия К. Маркса или онтология материи Ф. Энгельса.

Как известно, немецкая классическая философия центрировалась на проблеме субъекта: для Г. Гегеля Я -- это всеобщее и единичное в одном, при этом «дух есть диалектическое развертывание этого единства, а именно нравственная тотальность»Там же. С. 13-14. Это Я «может быть постигнуто лишь из единства духа, который объединяет в себя идентичность Я и Другого, не тождественного этому Я. Дух есть коммуникация единичных в среде всеобщего, которая напоминает отношение грамматики языка к говорящим индивидам или системы значимых норм к действующим субъектам, она не выделяет момент всеобщности в противоположность единичному, а устанавливает их своеобразную связь. В среде того всеобщего, которое поэтому было названо Гегелем конкретным, отдельные индивиды могут взаимно идентифицировать себя друг с другом и одновременно определять себя в качестве нетождественных»Там же. С. 14. Отсюда переход к ранней гегелевской социальной теории борьбы за признание: «Своеобразный смысл покоящейся на взаимном признании Я-идентичности раскрывается лишь под тем углом зрения, что диалогическое отношение комплементарного объединения противоположных субъектов одновременно подразумевает связь логики и жизненной практики. Это выявляется в диалектике отношений нравственности, которая разворачивается Гегелем под заголовком борьбы за признание. В ней реконструируется подавление и восстановление диалогической ситуации как нравственного отношения»Там же. С. 16. Система нравственности Г. Гегеля изначально интерсубъективна и диалогична в отличие от кантовского монологизма моральных законов: «Позитивное отношение воли одного с волей других лишается возможности коммуникации и подменяется трансцендентально необходимым согласованием изолированных целесообразных действий в рамках абстрактно всеобщих законов. Поэтому моральное действие, согласно Канту, представляет собой mutatis mutandis особый случай того, что мы называем сегодня стратегическим действием»Там же. С. 21. Здесь Ю. Хабермас формулирует принципиальное отличие стратегического действия от коммуникативного, сквозь которое прослеживается отличие инструментальной рациональности от коммуникативной: «Стратегическое действие отличается от коммуникативных действий в рамках общих традиций тем, что решение в пользу выбора той или иной альтернативной возможности может и должно приниматься принципиально монологично, то есть без согласования adhoc, поскольку правила выбора преференций и максимы, обязательные для каждого отдельного партнера, уже изначально согласованы»Там же. С. 21-22. Соответственно этим рассуждениям следует ожидать, что Г. Гегель «вводит коммуникативное действие в качестве среды, в которой проходит процесс образования сознающего себя духа. И действительно, в йенских лекциях на примере совместного проживания первичной группы -- интеракции внутри семьи -- он конструирует модель «домохозяйства» в качестве существующего средоточия способов поведения, основанного на взаимности. Наряду с «семьей» обнаруживаются лишь две другие категории, которые Гегель подобным образом раскрывает в качестве опосредующих инстанций процесса образования: язык и труд»Там же. С. 23-24.

Забегая вперед заметим, что интерпретация категории «жизненный мир» Ю. Хабермаса соответствует обозначенному пониманию духа. Именно с обращения к ранним работам Г. Гегеля возможно дедуцировать всю дальнейшую социальную философию критического теоретика. Итак, дух возникает через язык и труд, логика которых движется в разные направленияТам же. С. 27. В связи с этим Ю. Хабермас замечает, что происходит переформулировка системы немецкого классика в связи с доминированием какой либо одной ранней его категорииТам же. С. 32: 1) Философия Э. Кассирера во многом представляет собой символическую (языковую) интерпретацию 2) Идеи Д. Лукача - интерпретация в русле диалектики труда 3) Неогегельянство Теодора Литта приводит к концепции поэтапного самовозвышения духа, следующей образцу диалектики борьбы за признание (заметим, что этим путем идет и А. Хоннет). Однако Ю. Хабермас пытается включить в свою теорию и первый и второй подход, формулирую диалектические переходы интеракции (коммуникативного действия) и труда (инструментального действия): «Как культурная традиция, язык проникает в коммуникативное действие, поскольку именно интерсубъективно значащие и константные значения, созданные традицией, позволяют ориентироваться на взаимность, то есть на комплементарные поведенческие ожидания. Таким образом, интеракция зависит от прижившихся языковых коммуникаций. Однако же инструментальное действие, насколько оно как общественный труд подпадает под категорию действительного духа, также вплетено в сети интеракций и потому, со своей стороны, также зависит от коммуникативных рамочных условий всякой возможной кооперации. С позиций общественного труда даже единичный акт использования орудия труда опирается на использование символов, поскольку непосредственность животного удовлетворения побуждений не может быть преодолена без дистанцирования именующего сознания от идентифицируемых предметов. Однако инструментальное действие даже в виде единичного акта -- это все-таки монологическое действие»Там же. С. 33.

Возвращение к Г. Гегелю позволяет дистанцироваться и занять критическую позицию по отношению к марксизму, а значит и к классической критической теории, в связи с тем, что эти материалистические парадигмы однобоко выпячивали категорию труда, сводя к ней и интеракцию: «Он (Маркс) обнаруживает механизм изменения системы общественного труда в противоречии между аккумулируемой посредством труда властью над природными процессами и институциональными рамками естественно регулируемых интеракций. И все же тщательный анализ первой главы «Немецкой идеологии» показывает, что Маркс не столько эксплицирует взаимосвязь интеракции и труда, сколько редуцирует одно к другому под неспецифическим названием общественной практики, а именно -- сводит коммуникативное действие к инструментальному»Там же. С. 48. Поэтому это главный критический аргумент Ю. Хабермаса, направленный на материализм, который является одновременно и началом построения собственной теории, включающий одновременно и логику функционирования трудовых процессов, и процессов символически, и нормативно опосредованной интеракции.

Апробированную логику ранних гегелевских трудов Ю. Хабермас переносит на марксистскую социальную философию в работе «К реконструкции исторического материализма». Он трансформирует материалистический монизм, покоящийся на материально-производственной системе (категория труда) и её логику в лице инструментальной рациональности в дуалистическую систему, в которой реконструирует и альтернативный вид рациональности. «Маркс исходит из того, что история человеческого рода (вплоть до полного развертывания социалистического производства) реализуется в условиях экономики нищеты: производство благ есть производство ограниченных благ. Общественное богатство есть ограниченный потенциал, которого недостаточно для удовлетворения всех потребностей, который постоянно является подавлением некоторых потребностей и поэтому требует применяющей власть институциональной системы. Но относительно равномерное распределение власти вероятно лишь постольку, поскольку производимое богатство достаточно именно для удовлетворения элементарных потребностей. Коль скоро производится прибавочный продукт, то вместе с системной проблемой распределения избытка возникает возможность асимметричного распределения власти и тем самым ситуация борьбы за нормы, которые устанавливают специфическое для групп распределение шансов легитимного удовлетворения потребностей»Хабермас Ю. К реконструкции исторического материализма \ От критической теории к теории коммуникативного действия. Эволюция взглядов Юргена Хабермаса \\ Пер. с немецкого, составление и примечания А. Я. Алхасова. Тексты. - Ульяновск: Изд-во УГТУ, 2001. C. 79. В этих словах озвучено положение, что первые властные протоструктуры в обществах возникают в связи с недоразвитостью производительных сил, невозможностью удовлетворить потребности всего общества. Появляется необходимость механизмов регулирования потребностей и распределения ресурсов. Индивиды, ставшие во главе данных механизмов, одновременно стают и агентами власти. Данным агентам необходимо постоянно легитимизировать право нахождение в своем руководящем статусе, для этого возникает процесс нормообразования и связанная с этим процессом борьба. Говоря об «относительно равномерном распределении власти» в связи c возможностью удовлетворения базовых потребностей всех членов общества, то, если вернутся к К. Марксу, здесь действует его положение об отмирании государства (понимаемого как централизованного, иерархизированного, эксплуататорского общественного устройства) на коммунистической стадии развития, то есть когда уровень производительных сил сможет предоставить обществу материальное изобилие. Общество, изначально представляя собой родовую общину, в ходе своего развития меняет механизмы распределения ресурсов и легитимации социального неравенства составляющих его базис. В первобытных обществах этим механизмом была система родства, в обществах, достигших культурной стадии - система господства, при капитализме - экономические отношения.

В ходе социальной эволюции дифференцируется политическая подсистема, по Ю. Хабермасу степень подавление (репрессивности) которой «зависит от состояния развития производительных сил, то есть от меры потенциально находящегося в распоряжении общественного богатства»Там же. C. 80. Далее мы встречаемся с главной чертой хабермасовского исторического материализма: «Подавление осуществляется продолжительно в форме институционально закрепленной нормативной власти. Нормативное осуществление власти постоянно требует обоснования (оправдания), а именно:

- через легитимирующую господство картину мира, значимость которой связана с условием систематического ограничения формирующей волю коммуникации, или

- через непринужденный и неограниченный дискурс»Там же. С. 80.

В политической или критической теории близким по смыслу понятием к картине мира является идеология. Однако Ю. Хабермас как крупный социальный теоретик не ограничивается только политической проблематикой и исследует социокультурную и общефилософскую, поэтому и терминология у него другая. Более того: «История технологии, вероятно, связана с большим эволюционным прогрессом общества через эволюцию картины мира; и это развитие, возможно, в свою очередь, объяснимо с помощью формальных структур мышления, для которых когнитивная психология предоставила хорошо изученные онтогенетические модели, что позволяет нам поместить эти структуры в развивающем логическом порядке»Habermas J. Communication and Evolution. - Boston: Beacon Press, 1979. P. 149. Философ является сторонником теорий когнитивного и морального развития Ж. Пиаже и Л. Колберга. Главное положение теории генетической психологии состоит в том, что разные эволюционные уровни когнитивного развития различаются не столько своим содержанием, сколько способностями личностей к дальнейшему обучению. Под обучением Ж. Пиаже понимает последовательное формирование в сознании человека определенных структур мышления и деятельности, на основе которых личность выстраивает отношения со своим природным и социальным окружением. «Чем более продвинута личность в когнитивном развитии, тем с более сложными проблемами во взаимоотношениях с окружением она в состоянии справиться»Шачин С. В. Коммуникативная теория разума Юргена Хабермаса и ее применение к некоторым психологическим темам. [Электронный ресурс] URL: http://elibrary.ru/item.asp?id=17740273 (дата обращения: 01.03.2017). C. 36. Степень развития способности к дальнейшему обучению, определяется видом категориальной структуры, связывающей впечатления от внешнего мира в самосознании личности; c переходом личности к следующему эволюционному уровню происходит так называемый «обесценивающий сдвиг», когда интерпретации превзойдённых ступеней теряют свою ценуТам же. C. 36. Следовательно, важны не те или иные аргументы, а сам способ аргументации, который определяется взаимосвязями категорий. По мере своего когнитивного развития мировоззрение индивида перестает иметь центром свой собственный субъективный мир, вместо этого образуются рефлексивные структуры, определяемые отношениями субъекта с объективным, социальным и своим внутренним мирамиТам же. C. 37. Следует учесть, что эти три уровня субъект может рассмотреть и с позиции другой личности, тем самый позволяя найти в его позиции точку основания для рефлексии собственной.

Исследователь творчества Ю. Хабермаса и К.-О. Апеля А. Назарчук приводит таблицу коммуникативного отражения рефлексивных структурНазарчук А. В. Теория коммуникации в современной философии. - М.: Прогресс-Традиция, 2009. C. 100:

Рис. 1.7. Схема взаимодействия дискурса.

Вывод - когнитивное развитие индивида и формирование нормативно окрашенной картины мира есть результат коммуникативных процессов. Ю. Хабермас также связывает картину миру с эволюцией обществ. Он выдвигает свою типологию развития социумов: неолитические общества (мифические картины мира, еще непосредственно сочетаемые с системой действия); ранние культуры (мифическая картина мира, отделенная от системы действия, выполняет функцию легитимизации господства); развитые культуры (разрыв с мифическим мышлением, образование рационализированных картин мира с конвенциональными правовыми и моральными представлениями); модерновые общества (универсалистски построенные доктрины легитимизации (рациональное естественное право), постконвенциональная мораль, формальная демократияHabermas J. Communication and Evolution. - Boston: Beacon Press, 1979. P. 157-158.

Исследуя функциональную специфику картин мира Ю. Хабермас выделяет три возможных общественных ситуации, условно говоря, от домодернового общества до современного и возможного. В домодерновом обществе - институциональная система оправдывается с помощью картин мира, которые еще не обладают легитимирующей господство функцией, но описательно объясняют общественно необходимое подавление удовлетворения инстинктов. В современных обществах - институциональная система легитимируется с помощью картин мира, которые возникли с помощью механизмов формирования идолов и организованы иерархически, они сохраняют легитимирующую господство функцию с помощью подходящей интерпретации соответствующих пустот (Leerstellen); в желательном теоретиком обществе легитимация осуществляется в неограниченном и свободном дискурсеХабермас Ю. К реконструкции исторического материализма \ От критической теории к теории коммуникативного действия. Эволюция взглядов Юргена Хабермаса \\ Пер. с немецкого, составление и примечания А. Я. Алхасова. Тексты. - Ульяновск: Изд-во УГТУ, 2001. C. 81. Как мы видим, одна из ключевых категорий Ю. Хабермаса «картина мира» фигурирует в дескриптивном ключе для описания механизма легитимации в функционировании политической подсистемы.

Упоминаемый часто термин «дискурс» умеет следующее определение: «Дискурс можно понимать как такую свободную от опыта и действия форму коммуникации, структура которой обеспечивает то, что предметом дискуссии являются исключительно виртуализированные притязания на значимость утверждений и, соответственно, рекомендаций или предупреждений; что участники, темы и содержания не ограничиваются (если только их целью не является проверка проблематизированных притязаний на значимость); что не существует никакого другого принуждения, кроме принуждения лучшего аргумента. Что вследствие этого - исключены все мотивы, помимо совместного поиска истины. Если в этих условиях консенсус относительно рекомендации принять некую норму будет достигнут аргументативно, т. е. на основе гипотетически предложенных богатых альтернативами оправданий, то тогда этот консенсус будет выражать «разумную волю»»Хабермас Ю. Проблема легитимации позднего капитализм. - М.: Праксис, 2010. - С. 178.