Основы экономической психологии

Обмен -- это процесс, в результате которого объекты собственности в конечном счете оказываются у того субъекта хозяйственной деятельности, которому они наиболее остро необходимы для удовлетворения актуальной потребности. Есть основания утверждать, что любая общность людей складывается и держится на том, что составляющие ее индивиды располагают продуктами или услугами, необходимыми друг другу. В терминах обмена можно описать почти все разновидности взаимоотношений людей: начальников и подчиненных, деловых партнеров, мужа и жены, родителей и детей, автоинспектора и водителя, учителя и ученика, врача и больного и т.д. и т.п. При поверхностном взгляде может показаться, что обмен всегда дает равноценные результаты обеим сторонам. Конечно, при очевидной неравноценности обмениваемых товаров и услуг обмен не состоится. Но дело в том, что понятие «равноценность» имеет скрытый от наблюдателя смысл: не предметы и услуги, которыми обмениваются партнеры, должны быть равноценными с объективной точки зрения, а мера остроты нужды в них. Словом, при обмене сопоставляются не стоимости вещей, а степень остроты необходимости каждой из сторон в продукте или услуге.

Обобществление -- процесс преобразования частной собственности индивидов в групповую собственность. Наиболее чувствительным, психологически насыщенным этапом этого процесса является изъятие собственности у собственников, независимо оттого, добровольно собственники расстаются со своим добром или их вынуждают к этому. Личность и ее собственность так сращиваются в органическое единство, что всякое покушение на нажитое человеком добро оказывается весьма болезненным для личности и переживается ею как покушение на ее собственную жизнь. Это обстоятельство давно замечено и описано в научной литературе.

Приватизация означает передачу общественной, государственной, муниципальной и иной собственности в частную собственность индивидов и групп людей. Как показали экономические реформы 90-х годов прошлого столетия, приватизация столь же болезненный процесс, как и обобществление.

Проблемы собственности в постиндустриальном обществе.

Я убежден, что закон о собственности, как мы его понимаем, был направлен на защиту интересов, порожденных двумя экономическими «волнами», которые Олвин Тоффлер так точно описал в своей книге «Третья волна». Первая волна опиралась на сельское хозяйство и ей требовался закон, упорядочивающий собственность на основной источник производства - землю. Во Второй волне главной пружиной стало промышленное производство, и структура современного закона росла вокруг централизованных институтов, которые нуждались в защите своих резервов капитала, рабочей силы и средств производства.

Обе эти экономические системы требовали стабильности. Присущие им законы были направлены на то, чтобы не допускать перемен и обеспечивать некоторую равномерность распределения в весьма статичных социальных структурах. Рамки допустимого были сужены настолько, чтобы сохранять предсказуемость, необходимую как для землевладения, так и для накопления капитала.

В более мрачные времена человеческой истории владение собственностью и ее распределение были по преимуществу военным вопросом. «Владение» было гарантировано для тех, у кого имелись самые гнусные инструменты, будь то кулаки или армии, и наибольшая решимость их использовать. Собственность была божественным правом бандитов.

На рубеже первого тысячелетия нашей эры возникновение купеческого сословия и землевладельческого дворянства привело к развитию этических представлений, с помощью которых стало возможным улаживать имущественные споры. В конце Средних Веков просвещенные правители наподобие Генриха II Английского начали кодифицировать это неписаное «обычное право» в письменные каноны. Эти законы были местными, но это не играло большой роли, поскольку они были в основном направлены на земельную (реальную) собственность, ту форму собственности, которая является местной по самому своему определению и которая, как подразумевает само название (real estate), была очень реальной.

Так продолжалось в течение всего того времени, пока источником богатства было сельское хозяйство, но с рассветом Промышленной Революции человечество начало уделять такое же внимание средствам, как и целям. Орудия обрели новую социальную ценность, и, благодаря их собственному развитию, их стало возможным дублировать и распределять в больших количествах.

Чтобы поощрить их изобретение в большинстве западных стран были созданы законы о патентах и авторском праве. Эти законы были посвящены деликатной задаче переносу творений ума в мир, где они могли использоваться (и входить в умы других) так, чтобы изобретатели получали компенсацию за ценность их использования. При этом, как уже было сказано, системы закона и практики, которые разрослись вокруг этой задачи, основывались на материальном выражении.

В Третьей волне, в которую мы вступили, землю, капитал и средства производства в значительной степени заменяются информацией, и, как я подробно описывал это в предыдущем разделе, она чувствует себя как дома в гораздо более текучей и изменчивой среде. Третья волна, вероятно, кардинально изменит цели и средства закона, и ее воздействие отнюдь не ограничится лишь законодательными актами, регулирующими сферу интеллектуальной собственности.

Проблема оцифрованной собственности.

Загадка такова: если вашу собственность можно бесконечно воспроизводить и мгновенно распространять по всей планете бесплатно и не ставя вас в известность об этом, и даже не предпринимая усилий для того, чтобы собственность перестала быть вашей, то как мы можем эту собственность защищать? Как мы собираемся получить плату за ту работу, которую мы делаем головой? И если нам не платят, то что же обеспечит непрерывность творчества и распространения его плодов?

Все время, что существуют авторские права и патенты, суждения мыслителей о собственности фокусировались не на идеях, но на выражении этих идей. Сами по себе идеи, так же как и факты, относящиеся к явлениям мира, считались коллективной собственностью человечества.

Введение франшизы стало возможным в тот момент, когда «слово стало плотью», отделившись от ума ее породившего и войдя в определенный материальный объект, будь то книга или техническое приспособление. Появление в дальнейшем других коммерческих сред, отличных от книг, не изменило юридического значения этого момента. Закон защищал выражение и, за немногочисленными (и недавними) исключениями, «выразить» означало «сделать материальным».

Защита материальной формы имела на своей стороне силу удобства. Авторское право работало хорошо в силу того, что, несмотря на Гутенберга, сделать книгу было непросто. Более того, книги замораживали свое содержание до состояния, которое одинаково трудно было как изменить, так и воспроизвести. Изготовление и распространение поддельных экземпляров не проходили незамеченными; виновных в этом достаточно просто было поймать на месте преступления. Наконец, в отличие от несвязных слов и изображений, книги имели материальные поверхности, на которые можно было прикреплять уведомления об авторских правах, отметки издателей и ценники.

Иными словами, защищалась бутылка, а не вино.

Теперь, когда информация выходит в киберпространство, родной дом Сознания, необходимость в этих бутылках отпадает. С приходом оцифровывания стало возможным заменить все предыдущие формы хранения информации одной мета_бутылкой: сложными - и в высшей степени текучими - моделями из нулей и единиц.

Даже привычные нам физические/цифровые бутылки - дискеты, компакт_диски и другие дискретные уплотняемые и обертываемые упаковки битов исчезнут, когда все компьютеры подключатся к глобальной Сети. Хотя Интернет, возможно, никогда не будет охватывать все процессоры на планете, число его пользователей более чем удваивается каждый год, и можно ожидать, что он станет основной, если даже и не единственной, средой передачи информации.

Человечество сейчас, по всей видимости, склоняется к созданию мировой экономики, преимущественно основанной на товарах, которые не имеют никакой материальной формы. Таким образом, может исчезнуть всякая предсказуемая связь между творцами и вознаграждением за ту пользу или удовольствие, которые другие могут отыскать в их творениях.

Неограниченная интеллектуальная собственность сильно отличается от материальной собственности и не может более защищаться так, как если бы этих отличий не существовало. Например, если мы и впредь будет думать, что ценность основана на редкой встречаемости, как это происходит с материальными объектами, мы создадим законы, прямо противоречащие природе информации, которая во многих случаях возрастает в цене по мере распространения.

В Соединенных Штатах уже можно наблюдать развитие параллельной экономики, в основном среди малых и подвижных предприятий, которые защищают свои идеи тем, что выходят с ними на рынок быстрее, чем их более крупные конкуренты, основывающие свою защиту на устрашении и судебных тяжбах.

Скорей всего, те, кто представляют интересы проблемы, просто напросто погрязнут в судебных дрязгах; те же, кто представляют интересы решения, создадут новое общество, основанное поначалу на пиратстве и грабеже. Очень может быть, что, когда рухнет нынешняя сисзаконов об интеллектуальной собственности (а это представляется неизбежным), на ее месте не возникнет никакой новой юридической структуры.

Специфика информации как собственности.

I. Информация есть деятельность

Информация есть Глагол, а не Существительное

Высвобожденная из своих вместилищ, информация с очевидностью не есть вещь. В действительности, она есть нечто, что случается в сфере взаимодействия между умами или объектами или другими частями информации.

Грегори Бэйтсон, развивая теорию информации Клода Шеннона, сказал: «Информация есть различие, которое создает различие». Таким образом, информация реально существует только в [дельте]. Создание такого различия есть деятельность внутри отношения. Информация есть действие, которое занимает время, а не состояние бытия, которое занимает физическое пространство, как в случае материальных предметов. Это подача, а не мяч, танец, а не танцор.

Информацию переживают, а не владеют ею

Даже когда она заключена в какую-то статическую форму вроде книги или жесткого диска, информация все-таки остается чем-то, что случается с вами в то время, как вы мысленно разархивируете ее из того кода, в котором она хранится. Но, независимо от того, измеряется ли она гигабитами в секунду или словами в минуту, реальное раскодирование является процессом, который происходит в уме и при помощи ума, процессом, протекающим во времени. В бюллетене ученых-атомщиков несколько лет назад была карикатура, прекрасно иллюстрирующая эту мысль. На рисунке налетчик наставляет пистолет на парня в очках, который, ясное дело, имеет много информации в своей голове. «Быстро, - приказывает бандит, - отдай мне все свои идеи».

Информация должна двигаться

Говорят, что акулы умирают от удушья, если перестают двигаться. Практически то же самое можно сказать об информации. Информация, которая не движется, существует только потенциально. По крайней мере, до тех пор, пока ей снова не разрешат двигаться. По этой причине, сокрытие информации, свойственное бюрократии, является специфическим порождением ложно направленных систем ценностей, основанных на законах материального мира.

Информация разносится, а не распределяется

Способ, которым распространяется информация, принципиально отличается от распределения материальных товаров. Она движется скорее как нечто природное, а не как нечто сделанное. Она может сцепляться, подобно падающим костяшкам домино, или расти, как фрактальная решетка, как морозные узоры на оконном стекле, однако она не может развозиться, как разные хреновины, кроме как в той степени, в какой она в них содержится. Она не просто движется. Она повсюду оставляет за собой след.

Центральное экономическое разграничение между информацией и материальной собственностью состоит в способности информации быть передаваемой без отчуждения от исходного владельца. Если я продам вам свою лошадь, я не смогу на ней ездить. Если я продам вам то, что я знаю, мы оба будем знать.

II. Информация есть форма жизни

Информация хочет быть свободной

Стюарту Бренду обычно приписывают это изящную констатацию очевидного, в которой признается и естественное желание секретов быть рассказанными, а также тот факт, что они могут обладать чем_то вроде «желания».

Английский биолог и философ Ричард Доукинс предложил идею «самостей» («memes») - самовоспроизводящихся информационных структур, которые размножаются в экосистемах ума, - говоря, что они подобны формам жизни.

Я верю, что они и есть формы жизни во всех отношениях, за исключением отсутствия у них углеродной основы. Они самовоспроизводятся, взаимодействуют с окружением и приспосабливаются к нему, мутируют и выживают. Подобно любой другой форме жизни, они эволюционируют, заполняя ниши в своих экосистемах, каковыми являются в данном случае окружающие их системы верований и культуры их хозяев, то есть нас.

Действительно, социобиологи, вроде Доукинса, вполне допускают, что формы жизни на углеродной основе тоже являются информацией, то есть курица является способом яйца сделать другое яйцо, и весь спектакль биологической жизни есть те средства, которыми молекула ДНК тиражирует строки информации, в точности подобные ей самой.

Информация самовоспроизводится в трещинах возможности

Подобно завиткам спирали ДНК, идеи - безжалостные экспансионисты, всегда ищущие новые возможности для расширения своего lebensraum [жизненного пространства]. Подобно тому, как это происходит с природными формами на углеродной основе, более выносливые организмы чрезвычайно искусны в нахождении новых мест обитания. Точно так же, как обычная домашняя муха незаметно пробралась практически во все экосистемы планеты, самость «жизнь после смерти» нашла нишу в большинстве умов или психо_экологий.

Чем более широкий резонанс вызывают идея, образ или песня, тем в большее число умов они войдут и там останутся. Остановить распространение действительно жизнеспособной информации ничуть не легче, чем удержать пчел_убийц на Южных Границах. Эта штука просачивается повсюду.

Информация желает изменяться

Если идеи и другие интерактивные структуры информации действительно являются формами жизни, можно предположить, что они будут постоянно эволюционировать в те формы, которые более совершенным образом приспособлены к своему окружению. И, как мы видим, они все время это делают.

Однако на протяжении долгого времени наши статические среды, будь то надписи, вырезанные на камне, чернила на бумаге или краска на целлулоиде, упорно сопротивлялись эволюционному импульсу, что вело к возвеличиванию способности автора определять конечный результат своего труда. Однако, как и в устной традиции, оцифрованная информация не имеет «последнего дубля».

Цифровая информация, не стесненная упаковкой, является непрерывным процессом, более похожим на доисторические мифы о метаморфозах, чем на то, что легко заворачивать и хранить. От неолита до Гутенберга информация передавалась из уст в уста, изменяясь при каждом пересказе (перепеве). Истории, которые сформировали наше представление о мире, не имеют авторитетных версий. Они приспосабливались к каждой из культур, в контексте которых рассказывались.

Поскольку эти рассказы никогда не застывали в печатном виде, так называемое «моральное право» сказителей считать эти истории своими не только не защищалось, но не признавалось. Рассказ просто переходил от рассказчика к рассказчику, всякий раз видоизменяясь. По мере того, как мы возвращаемся к текучей информации, мы можем ожидать, что значение авторства уменьшится. Творческим людям, возможно, придется возобновить знакомство со смирением.

Но наше законодательство по авторскому праву совершенно не приспособлено для высказываний, которые никогда не получают фиксированной формы, и для тех явлений культуры, у которых нет определенного автора или изобретателя.

Джазовые импровизации, комические скетчи, пантомима, импровизированные монологи, «прямой эфир» - все это не удовлетворяет конституционному требованию о «письменной фиксации». Не фиксируясь посредством публикации, эти текучие произведения будущего будут скорее напоминать эти непрерывно приспосабливающиеся и изменяющиеся формы и существовать, тем самым, вне сферы авторского права.

Эксперт по авторскому праву Памела Самуэльсон рассказывает о состоявшейся в прошлом году конференции, которая была посвящена обсуждению того факта, что западные страны могут на законных основаниях присваивать музыку, орнаменты и знахарский фольклор аборигенов без выплаты компенсации их родному племени на том основании, что племя не является «автором» или «изобретателем».

Но скоро большая часть информации будет производиться совместно племенами населяющих киберпространство кибер_охотников_и_собирателей. Юридическое высокомерие, с каким мы отрицаем права «дикарей», скоро не раз нам аукнется.

Информация подвержена гибели

За исключением редких классических образцов, большая часть информации подобна сельхозпродуктам. Ее качество быстро ухудшается со временем и по мере удаления от места, где она была произведена. Но даже здесь ценность - понятие очень субъективное и условное. Вчерашние газеты вполне сохраняют ценность для историка. Более того, их ценность со временем только возрастает. С другой стороны, для брокера новости о событии часовой давности теряют всю свою значимость.

III. Информация есть отношение

Значение имеет ценность, и оно уникально в каждом конкретном случае

Как правило, ценность информации мы определяем, исходя из ее содержательности. Место, где обитает информация, священный миг перехода передачи в прием - это область со множеством переменных характеристик и ароматов, которые зависят от отношения между отправителем и получателем и от глубины их взаимодействия.

Каждое такое отношение уникально. Даже в тех случаях, когда отправитель - вещательная среда, и обратная связь отсутствует, получатель навряд ли пассивен. Получение информации зачастую является столь же творческим актом, как и ее порождение.

Ценность того, что отправляется, целиком зависит от меры, в какой каждый отдельный получатель владеет средствами приема (общей терминологией, вниманием, интересом, языком, парадигмой и т.п.), необходимыми для того, чтобы сделать полученное содержательным.

Понимание является ключевым элементом, который все чаще упускается из виду при попытках превратить информацию в товар. Данные могут представлять из себя любой набор сведений, полезных или нет, понятных или непонятных, дельных или пустых. Компьютер может извергать новые данные круглые сутки без человеческой помощи, и результаты можно пустить в продажу как информацию. Они могут быть, а могут и не быть таковой. Только человек может распознать значение, которое отделяет информацию от данных.

Действительно, информация, в экономическом значении этого слова, состоит из данных, которые прошли через конкретное человеческое сознание и были признаны имеющими смысл в контексте данного сознания. То, что для одного - информация, для другого - всего лишь данные. Если вы антрополог, детальные схемы родства у племени тасадэй могут оказаться для вас ключевой информацией. А если вы банкир из Гонконга, они могут показаться просто данными.

Привычное более ценно, чем редкое

Что касается материальных товаров, то имеется прямое соотношение между их нехваткой и ценностью. Золото ценится больше пшеницы, даже несмотря на то, что его нельзя есть. Но с информацией, как правило, все наоборот. Ценность большинства «мягких» товаров возрастает, когда они становятся более распространенными. Привычность - важное достоинство в мире информации. Часто случается так, что лучшее, что можно сделать для поднятия спроса на товар, - это просто отдать его даром.

Хотя этот принцип не всегда срабатывает с условно_бесплатными программами, можно доказать, что существует связь между количеством пиратских копий коммерческого ПО и объемом его продаж. Программы, воруемые чаще всего, например, Lotus 1_2_3 или WordPerfect, становятся образцовыми, и Закон Увеличения Прибыли, основывающийся на привычке, приносит им только пользу.

Что касается моего «мягкого» продукта, рок_н_рольных песен, нет никакого сомнения, что группа, для которой я их пишу, Grateful Dead , невероятно увеличила свою популярность, раздавая свои песни направо и налево. Еще в начале семидесятых мы разрешили людям записывать наши концерты, но вместо падения спроса на наш продукт, сейчас мы собираем самые большие аудитории в Америке - факт, который, хотя бы отчасти, можно отнести за счет популярности, порожденной этими записями.

Правда, я не получил ни цента за миллионы копий моих песен, записанных на концертах, но я не вижу причин жаловаться. Дело в том, что никто, кроме Grateful Dead , не может исполнить песню Grateful Dead , поэтому если вам нужно переживание, а не его бледная копия, вам придется купить билет у нас. Другими словами, защита нашей интеллектуальной собственности исходит из того, что мы - единственный ее источник в реальном времени.

Исключительность обладает ценностью

Модель, которая ставит с ног на голову физическое соотношение нехватки и ценности, порождает ту проблему, что иногда ценность информации в значительной степени основывается на ее нехватке. Исключительное обладание определенными фактами увеличивает их полезность. Если все будут знать, как взвинтить цены на бирже, эта информация не будет стоить ровным счетом ничего.

Но, опять_таки, решающий фактор обычно - это время. В конечном счете, не имеет значения, становится ли подобная информация общедоступной. Что важно - так это быть среди тех, кто первым завладевает ею и пускает в ход. Хотя все тайное обычно становится явным, тем не менее тайна остается тайной достаточно долго для того, чтобы ее хранители воспользовались своим преимуществом.

Точка зрения и авторитет обладают ценностью

В мире зыбких реальностей и противоречащих друг другу карт вознаграждены будут те пророки, чьи карты лучше опишут местность и смогут обеспечить предсказуемые результаты тем, кто ими пользуется.

Что же касается эстетической информации, будь то поэзия или рок_н_ролл, люди готовы купить новое произведение художника, еще не виданное ими, потому что они получили удовольствие от предыдущих его работ.

Реальность есть редактирование. Люди готовы платить за авторитет тех редакторов, чья фильтрующая точка зрения кажется наиболее адекватной. И опять_таки, точка зрения является тем имуществом, которое нельзя украсть или воспроизвести. Никто кроме Эстер Дайсон не видит мир так, как она, и изрядная цена, которую она просит за свои бюллетени, является в действительности платой за привилегию смотреть на мир ее неповторимым взглядом.

Время заменяет пространство

В материальном мире ценность в значительной степени опирается на обладание или пространственную близость к объекту обладания. Допустим, некто обладает материалом, который находится в определенных пространственных рамках, а также способностью непосредственно и единолично на него воздействовать. Когда он налагает свою волю на то, что заключено в этих рамках, это и является преимущественным правом владения. Отношение между ценностью и нехваткой здесь, разумеется, присутствует - это пространственная ограниченность.

В виртуальном мире ценность определяется близостью во времени. Информационный продукт, как правило, тем ценнее, чем ближе покупатель может поместить себя к моменту его производства, и ограничения здесь временны е. Многие виды информации стремительно обесцениваются либо с течением времени, либо при воспроизводстве. Их применимость ослабевает с изменением территории, которую они картографируют. По мере удаления от точки, где информация была произведена, [в канале передачи] усиливается шум, а диапазон [сигнала] сужается.

Таким образом, переживания от прослушивания Grateful Dead в записи - едва ли то же самое, что от посещения концерта Grateful Dead . Чем ближе ты оказываешься к истокам информационного потока, тем выше у тебя шансы отыскать в нем верную картину реальности. В эпоху, когда все легко воспроизводимо, информационные абстракции пользующихся спросом переживаний будут разноситься из своего источника в считанные минуты, доходя до каждого, кто в этом заинтересован. Однако круг участников, получающих доступ к настоящему переживанию (будь то нокаутирующий удар или гитарный аккорд) легко ограничить теми, кто готов за это платить.

Защита исполнения

В провинциальном городке, откуда я родом, люди не склонны верить вам только из_за того, что у вас есть идеи. Вас судят по тому, что вы с ними можете сделать. Поскольку жизнь продолжает ускоряться, мне кажется, что всем нам очевидно, что исполнение - наилучшая защита тех замыслов, которые становятся материальными продуктами. Или, как однажды выразился Стив Джобс: «Настоящие художники - поставщики». Побеждает обычно тот, кто выходит на рынок первым (и обладает достаточной организационной силой, чтобы удерживать лидерство).

Но, когда мы зацикливаемся на информационной коммерции, многие из нас, похоже, начинают считать, что, при надлежащих юридических гарантиях, достаточно одной оригинальности для того, чтобы за производимую нами ценность, нам платили стабильную зарплату. На самом деле, лучший способ защитить интеллектуальную собственность - пустить ее в дело. Мало изобрести и запатентовать, надо еще постоянно придумывать что_нибудь новое. Кто_то заявляет, что запатентовал микропроцессор до «Интела». Может, это и так. Но если бы он начал поставлять микропроцессоры до «Интела», его заявление казалось бы намного более весомым.

Информация - сама себе награда

Говорить о том, что деньги - это информация, в настоящее время стало общим местом. За исключением мятых бумажек, которые мы суем таксисту, да содержимого чемоданов, которые, как говорят, таскают с собой наркобароны, большинство денег в информатизированном мире имеет вид единиц и нулей. Глобальные деньги, текучие, как магма, смазывают механизм Сети. Кроме того, как уже отмечалось, информация в наше время играет такую же роль в создании богатства, как некогда земля и солнечный свет.

Что менее очевидно, так это степень, в какой информация приобретает собственную ценность, не как средство приобретения, но как приобретаемый объект. Так было всегда, но не в столь явной форме. В политике и академических кругах власть и информация всегда были тесно связаны.

Однако по мере того, как мы все больше и больше покупаем информацию за деньги, мы начинаем понимать, что покупка информации за другую информацию есть простой экономический обмен без необходимости конвертировать продукт в валюту и обратно. Это бросает вызов тем, кто любит точную бухгалтерию, поскольку, даже если мы пренебрежем теорией информации, курс обмена информации слишком плавает, для того, чтобы вести расчеты с точностью до десятых.

Тем не менее, большая часть того, что покупает средний американец, не является товарами первой необходимости. Мы покупаем красоту, престиж, опыт, образование и прочие смутные радости обладания. Многие из этих вещей могут не только быть выражены в нематериальных терминах, но и приобретены нематериальными способами.

Кроме того, существуют необъяснимые удовольствия от информации как таковой: радость учиться, знать и учить. Странное приятное чувство от информации, которая в тебя входит и выходит. Игра с идеями является развлечением, за которое люди должны быть готовы раскошелиться, что и создает рынок для книг и предвыборных собраний. Вероятно, мы тратили бы еще больше денег на эти удовольствия, если бы не было так много возможностей платить за идеи идеями.

Это объясняет большую часть коллективной «волонтерской» работы, плоды которой наполняют архивы, группы новостей и базы данных в Интернете. Его обитатели работают не за просто так, как это принято считать. Скорее, они получают плату не деньгами, а чем-то другим. Это экономика, которая состоит почти полностью из информации. Это может стать преобладающей формой человеческих торговых отношений, и если мы будем упорно строить экономику на чисто монетаристской основе, мы можем основательно сбиться с пути.

До того, как Запад был полностью заселен и «цивилизован» в этом столетии, порядок устанавливался в соответствии с неписаным Кодексом Запада, для которого была свойственна скорее изменчивость этикета, нежели жесткость закона. Этика была важнее правил. Предпочтение отдавалось здравому смыслу, а не законам, которым и так не особенно следовали.

Например, хотя надписи, которые печатают мелким шрифтом на конвертах, содержащих дискеты с коммерческими программами, требуют от вскрывающего эти конверты соблюдения множества требований, лишь очень немногие, как я уже говорил, читают эти условия, не говоря уж о том, чтобы им следовать. Тем не менее, разработка ПО остается вполне здоровым сектором американской экономики.

Почему так происходит? Потому что люди в конечном счете покупают программы, которыми действительно пользуются. Как только программа становится ключевой для вашей работы, вы хотите иметь ее последнюю версию, наилучшую техподдержку, современные руководства, а также все привилегии, которые дает законное владение. В отсутствие работающего закона, эти практические соображения будут играть все более и более важную роль в получение платы за то, что намного легче достать бесплатно.

Если закон не срабатывает, это почти наверняка компенсируется возникновением этики как нормы, регулирующей жизнь общества. Ключевым для понимания текучей коммерции является следующее положение: ввиду отсутствия вещей информационная экономика будет основываться более на отношениях, чем на владении.

Одна из уже существующих моделей для передачи интеллектуальной собственности в будущем - это исполнение в режиме реального времени, средство, в настоящее время используемое лишь в театре, музыке, лекциях, эстрадных импровизациях и педагогике.

Другая модель - это, разумеется, обслуживание. Представители целого ряда профессий - врачи, юристы, консультанты, архитекторы и т.д. - уже сейчас получают плату непосредственно за свою интеллектуальную собственность. Зачем вам авторские права, если вам платят гонорар?

Уже можно видеть, как возникают компании, существующие скорее за счет оказания технической поддержки и улучшения производимой ими «мягкой» собственности, чем за счет ее поштучной продажи в «коробочном» виде или встраивания ее во что то еще.

Ценность этих отношений будет зависеть от качества исполнения, уникальности вашей точки зрения, степени вашей компетентности, его применимости на вашем рынке и, главное, в возможности для этого рынка получать доступ к вашим творческим услугам быстро, удобно и в интерактивном режиме.

В большинстве случаев контроль будет основываться на ограничении доступа к самой свежей, самой необходимой информации. На этом будут строиться определения билета, места действия, исполнителя и личности обладателя билета; определения, которые, как я считаю, обретут свои формы благодаря технологии, а не закону.

В большинстве случаев определяющей технологией будет криптография. Криптографию будут использовать не только для того, чтобы делать замки. Она также лежит в основе как цифровых подписей, так и цифровых денег, о которых шла речь выше, и, как я считаю, обе эти технологии станут центральными в защите интеллектуальной собственности в будущем. Криптография будет технической основой для большей части способов защиты интеллектуальной собственности. По этой, как и по другим причинам, она должна стать намного более широко доступной.

Экономика будущего будет основываться скорее на отношении, чем на владении. Она будет скорее непрерывной, чем последовательной. И, наконец, в ближайшие годы обмен между людьми станет по преимуществу виртуальным, а не физическим, состоящим не из материи, а из того вещества, из которого сделаны сны. Наш бизнес будет вестись в мире, сделанном более из глаголов, нежели из существительных.

4. Экономическая социализация

Понятие социализации

В «Психологическом словаре» АПН СССР, вышедшем в 1983 году под редакцией В.В.Давыдова, А.В.Запорожца и др., социализация понимается как «процесс усвоения и активного воспроизводства индивидом социального опыта, системы социальных связей и отношений в его собственном опыте».

Анализ отечественных и зарубежных исследований позволяет выделить несколько видов социализации по критерию направленности: правовая, политическая, экономическая, полоролевая и др. (Смелзер Н., Ковалева А.С., Мудрик А.В. и др.). Относительно механизмов социализации в психологии существует несколько точек зрения. Отметим некоторые из них.

В психоаналитической школе под ними понимаются механизмы перевода внутренних стимулов в социально приемлемые формы, среди которых главную роль играет идентификация.

В теориях научения механизмами социализации принято считать внешние подкрепления того или иного поведения - награду и наказание, имитацию или подражание.

В отечественной психологии тоже не существует единого мнения по этой проблеме. Так среди механизмов социализации называют:

- «механизм интериоризации - экстериоризации, функционирующий в процессе совместной деятельности»;

- подражание, референтная группа, идентификация, рефлексия (А.В.Мудрик);

- внушение, подражание, психологическое заражение, идентификация, авторитет, популярность (С.А.Беличева).

В целом, ряд психологов выделяет среди механизмов социализации четыре, - имитация, идентификация, чувство стыда, чувство вины. Имитация, по мнению Н.Смелзера, понимается, как осознанное стремление ребенка копировать определенную модель поведения. Идентификация понимается как способ усвоения детьми родительского поведения, установок и ценностей как своих собственных. Эти механизмы характерны для ранних стадий социализации.

Такие механизмы как чувство вины и чувство стыда помогают человеку рассматривать, оценивать, принимать или отвергать те или иные ценности, включая и свое поведение как результат преобразования общественных отношений.

Таким образом, в зарубежной и отечественной социальной психологии социализация рассматривается как поуровневый процесс. В зависимости от критериев выделяются возрастные стадии социализации или стадии включения в трудовую деятельность. Также как и относительно стадий, в отечественной и зарубежной психологии нет единого мнения о механизмах социализации, но все же большинство авторов выделяют в качестве механизмов социализации идентификацию и подражание.

В отечественной социальной психологии социализация понимается как процесс многогранный, непременно активный и не прекращающийся в течение всей жизни человека. Как справедливо замечает Новиков В.В., «в процессе социализации личности…личность выступает как субъект общественных отношений, который последовательно, а иногда и одновременно усваивает социальный опыт общества, а потом и сам воздействует (на общество) через собственную деятельность».

В отечественной психологии сторонником ограничения социализации рамками детства, отрочества и юности, является Н. В. Андреенкова, которая считает, что «социализация индивида как активный процесс длится не всю жизнь, а лишь период, необходимый для устойчивой интернализации комплекса норм, ролей, для выработки устойчивой системы социальных ориентаций, установок и т.д. На протяжении времени, необходимого для становления индивида как личности». Напротив, Т.Шибутани считает, что процесс социализации длится всю жизнь человека и является «адаптацией к новым условиям…».

Виды экономической социализации

Для классификации стадий процесса социализации недостаточно брать только возрастной критерий. В отечественной социальной психологии делается акцент на усвоении в процессе социализации социального опыта.

Вследствие этого возникает необходимость в экономической социализации различать

1. трудовую социализацию

Прежде всего, усвоение в процессе социализации социального опыта происходит в трудовой деятельности. На основании этого исследователи выделяют три стадии социализации: дотрудовую, трудовую и послетрудовую. (Г.М. Андреева, А.В.Мудрик)

Целью трудовой социализации детей становится формальное отношение к труду через поведенческие аспекты в различных сферах (домашний труд, учебная деятельность и др.).

Стадии социализации

дотрудовая	трудовая	послетрудовая
Период ранней социализации- дошкольный возраст	Период обучения - младший школьный - юношеский возраст	Период молодости	Период зрелости	Пожилой возраст	Старческий возраст	Долгожители

2. собственно экономическую социализацию. Собственно экономическая социализация в детстве направлена на усвоение специфики функционирования и проявление таких социоэкономических феноменов, как богатство - бедность, банк, реклама и др.

3. потребительскую социализацию. Целью потребительской социализации в детстве является приобретение навыков потребительского поведения и усвоение знаний об экономических понятиях, характеризующих различные аспекты потребления: деньги, покупка, место покупки и др. Содержание потребительской социализации может быть разделено на прямо относимое к объекту и не прямо относимое. Прямо относимые аспекты потребительской социализации -- это те, что необходимы для собственно покупки и потребления. К ним относятся конкретные навыки -- как покупать, как сравнивать сходные марки, как распоряжаться имеющимся доходом. К прямо относимым аспектам относятся знания и суждения о магазинах, продуктах, марках, продавцах, средствах рекламы.

Не прямо относимое содержание социализации связано с освоением мотивации покупочного и потребительского поведения. Это знание, отношения и ценности, побуждающие людей хотеть конкретные товары или услуги и позволяющие им давать оценки продуктам и маркам.

Этапы экономической социализации:

До 4-5 лет: формируется первое представление о понятии собственности: мое и чужое.

6-10 лет: понятие о деньгах, купля-продажа

11-15 лет: понятие труда, умение зарабатывать, представление о долге, игры на деньги

16-24 лет: представление о бюджете, формирование личных счетов, знакомство с банковской системой, трудовыми отношениями,

25-34 лет: ведение семейных финансов, инвестиции и кредиты, предпринимательство,

35-55 лет: увеличение капиталов,

56 и старше: адаптация к пенсии, изменение хозяйства, проблемы наследования.

Особенности экономической социализации детей как вида социализации

У первоклассника старший мальчик силой отобрал 12 рублей. Обиженный ребенок пообещал 100 рублей двум третьеклассникам за то, что они «проучат» хулигана. Сделка состоялась: ребята избили обидчика, получив за это по 50 рублей каждый.

Десятилетняя девочка устроила дома скандал, потребовав, чтобы ей, «как всем», давали на карманные расходы 100 рублей в неделю. «Но это целая бабушкина пенсия», -- возмутились родители. «Так ведь бабушка -- сирота, а я -- нет», -- ответила дочь.

Двенадцатилетний школьник, которого публично оскорбил одноклассник, согласился получить материальную компенсацию за «моральный ущерб» и был очень доволен сделкой.

В основе экономической социализации лежит освоение экономической реальности, индивидуальное этическое наполнение экономических категорий, а не нейтральное приобретение соответствующих знаний и практических навыков. Этот процесс во многом зависит от таких факторов социализации, как семья, общество сверстников, средства массовой информации, специальные институты экономического воспитания и др. (Гусева)

Помимо общих социально-демографических условий, огромную роль в формировании экономического поведения и установок по отношению к деньгам играют следующие особенности:

семейные ценности и установки, транслируемые детям в виде «родительских напутствий»,

общая социально-экономическая ситуация, в которую помещен ребенок (в частности, экономический кризис),

основная сисраспределения, принятая в данном обществе (социалистическая или рыночная),

непосредственный опыт участия в экономической деятельности (осуществление купли-продажи, собственные заработки, карманные деньги). (Фенько)

Особенность нынешнего процесса экономической социализации в России состоит в том, что в обществе до сих пор не сложилось сколько-нибудь единого мнения о ее необходимости, сопоставимого, например, с мнением о необходимости всеобщей грамотности или всеобщего медицинского обслуживания. У нас практически отсутствует опыт формального экономического образования, которое в большинстве стран не входит в число обязательных школьных предметов, однако в порядке эксперимента преподается детям разного возраста, вплоть до дошкольного. (Фенько)

На ранних возрастных этапах основную роль в экономической социализации играет семья как психологическая структура, которая позволяет вовлекать ребенка в реальное взаимодействие со взрослым.

Следует заметить, что важен не столько факт включения ребенка в экономическую подсистему семьи, сколько характер этого включения. Если ребенку приходится «доказывать» свое право на участие в семейном доходе, то его внимание концентрируется на выполнении обязательств перед родителями, тогда как свободное предоставление денег формирует ответственность за разумную трату, стремление к большей осведомленности об экономическом мире взрослых. (Гусева)

Родительские напутствия как механизм социализации

Родительское воспитание, безусловно, является важным фактором формирования экономических представлений у детей. В клинической практике выявляются различные напутствия, которые родители сознательно или бессознательно внушают своим детям и которые оказывают влияние на всю их последующую жизнь, часто искажая восприятие действительности и вызывая эмоциональные расстройства и неадекватное поведение в зрелом возрасте. Американская исследовательница А. Мэттьюз [13] выделила целый ряд таких напутствий.

«Моя мама говорила, что только бедняки попадут в рай».

«Мой отец говорил, что разбогатеть можно только нечестным путем».

«Родители предупреждали меня, чтобы я никому не говорил, что у нас есть деньги, а то хлопот не оберешься».

«Мои родители объяснили мне, что со мной дружат потому, что мы богаты и у нас дом с бассейном. А если не будет денег, то не будет и друзей».

«Родители говорили мне, что я должен добиться успеха, иначе на старости лет они окажутся в богадельне».

«Моя мама всегда говорила, что хорошенькой женщине не следует показывать мужчине, что она умеет зарабатывать деньги».

«Мой отец всегда говорил, что мужчина не должен демонстрировать женщине, что у него есть деньги, иначе она найдет способ их выманить».

«Мои родители говорили, что существует «секрет» зарабатывания денег, но никто в нашей семье его не знает. Только другие способны «делать деньги», а мы -- нет».

«Мои родители, не испытывая материальной нужды, тем не менее не позволяли мне потратить лишнего цента. Они говорили, что я должен помнить, что «в одно прекрасное утро» мы можем проснуться нищими. И вот я иногда лежал ночью в постели, боясь закрыть глаза, чтобы не проснуться наутро в нищете, голоде и холоде».

Многие психические отклонения на почве денег (патологическая скупость, расточительность, страсть к азартным играм, клептомания, навязчивое желание делать покупки и пр.), по наблюдениям А. Мэттьюз, уходят корнями в семейные проблемы. Родители выражают с помощью денег свои чувства по отношению к детям, поощряя их хорошие привычки и школьные успехи. Семейные напутствия относительно денег часто бывают двойственными, непоследовательными и запутанными. Они содержат не только открыто выраженный смысл, но и множество скрытых коннотаций.

Некоторые дети отвечают на родительские напутствия прямо противоположным поведением. У сверхосторожных родителей могут вырасти расточительные и неосмотрительные дети. Другие дети пытаются превзойти родителей в финансовом отношении. Некоторые кажутся совершенно безразличными к деньгам и как бы «не от мира сего». Их отношение к деньгам подразумевает, что они их не заслуживают. Естественно, что тот, кто полагает, что не заслуживает справедливой оплаты за свой труд, ее и не получает. А. Мэтьюз полагает, что поведение и установки по отношению к деньгам являются следствием эмоциональной динамики раннего детства, взаимоотношений с родителями, друзьями, учителями и соседями, культурных и религиозных традиций, а также современных технологий и влияния СМИ.

В ходе одного из экспериментов по преподаванию основ экономики 5-6-летним детям были получены очень обнадеживающие результаты. Причем некоторые родители смущенно признались, что их дети теперь знают об экономике больше, чем они сами, и вынуждены были «подтянуться». Возможно ли что-либо подобное у нас в стране, где дети, родившиеся в период рыночных реформ, подчас разбираются в экономике лучше, чем их родители, изучавшие в институтах политэкономию социализма? Та растерянность, которую испытывают многие школьные учителя, сталкиваясь с экономической деятельностью своих учеников, возможно, должна заставить нас, психологов и педагогов, тоже «подтянуться» по этому новому для старшего поколения предмету -- рыночной экономике.

В своей популярной книге «Дети и деньги» детские психологи К. Дэвис и Р. Тэйлор дают родителям подробные рекомендации относительно выдачи карманных денег. Наиболее эффективная сисдолжна, с их точки зрения, следовать нескольким правилам.

1. Можно давать карманные деньги ребенку с 6-7 лет.

С самого начала нужно объяснить ребенку смысл выплат и договориться о том, какие расходы ребенка они будут покрывать.

Сумма должна быть разумной и увеличиваться с возрастом.

Маленьким детям деньги нужно выдавать еженедельно в определенный день, а подросткам можно выдавать деньги раз в месяц.

Выдача карманных денег не должна ставиться в зависимость от поведения и оценок и не должна отменяться в качестве наказания.

Установленная сумма денег не должна увеличиваться под предлогом того, что ребенок уже все истратил.

Ребенку нужно позволить тратить свои деньги по собственному выбору.

У ребенка должны быть обязанности по дому, которые он выполняет бесплатно.

Ежегодно (в день рождения ребенка) сумма карманных денег и обязанности ребенка должны увеличиваться.

Экономические представления детей

Как ребенок воспринимает и понимает мир экономических отношений? Как отмечает английский психолог А. Фёнэм, имеющий много работ в данной области, «изучение понимания детьми экономических понятий и законов могло бы дать более реалистическую информацию о процессах их мышления, чем исследование понимания ими физических законов, которые имеют весьма отдаленное отношение к большинству детей» [136;99].

Исследования в области понимания детьми экономических отношений имеют не столь давнюю историю - четыре десятка лет. Давая общую характеристику этих работ, необходимо, прежде всего, отметить широкий охват различных вопросов из сферы экономических представлений. Собственно сами исследования начались в 50-е гг., и лишь в 80-е гг. они получили существенное развитие.

Первоначально все работы выстраивались в рамках работ раннего Пиаже, т.е. в них делалась попытка описать различные стадии усвоения экономических представлений. Девять таких стадий выявил А.Страусс в одном из ранних исследований, касающегося обращения детей с деньгами. Это исследование носило лишь поисково-констатирующий характер, в нем не было анализа факторов, которые заставляют ребенка двигаться от одной стадии к другой.

Позднее К.Данзигер выделил четыре стадии развития представлений ребенка в области экономики. Как и А.Страусс, К.Данзигер считал, что развитие экономических представлений у ребенка является следствием не только биологического взросления, но и зависит от опыта обращения с деньгами. Р.Саттон выделил шесть стадий, а Г.Фёрт - пять.

В этих и подобных исследованиях непосредственно сопоставлялись стадии интеллектуального развития ребенка и уровни понимания им экономических отношений. Другие исследования были посвящены развитию мышления ребенка в аспекте усвоения им таких специфических экономических представлений как выгода, банковские операции, собственность, имущественное неравенство и бедность, деньги и пр. В ещё более поздних исследованиях речь уже шла об экономической социализации ребенка.

По мнению швейцарского психолога Ж. Пиаже, процесс потребительской социализации можно подразделить на три стадии:

1. Предоперациональная стадия. Познавательная структура детей этой стадии -- в возрасте 3-7 лет -- еще слабо организована. Речевые навыки еще только развиваются. На этой стадии родители могут позволить детям лишь небольшой потребительский выбор, например мороженое по цвету или напитки.

2. Конкретно-операциональная стадия. К этой стадии Пиаже относит детей в возрасте 8-11 лет, когда формируются более сложные способности применять логическое мышление к конкретным проблемам. На этой фазе социализации дети начинают развивать методы убеждения, которым они учатся у других детей для влияния на своих родителей. Например, для того, чтобы те купили желаемое («У всех есть, кроме меня»).

3. Формально-операциональная стадия. У детей 12-15 лет способность абстрактного мышления и ассоциирования концепций и идей более полно сформирована. Дети имеют более значимые финансовые ресурсы и когнитивные способности принимать решения по широкому спектру продуктов. Многие из детей этого возраста влияют на родительские покупки, но в большинстве случаев, самостоятельно осуществляют свои.

Все чаще и чаще когнитивный стадиальный подход подвергается критике. Дикинсон и Эмлер утверждают, что когнитивно-генетический подход неявно трактует людей как недифференцированную массу и игнорирует социальный класс как определяющий фактор экономической компетентности. Они считают, что экономические транзакции совершаются между людьми, играющими многочисленные социальные роли. Экономика и общество переплетаются сложным образом, и не существует ясной и простой области экономического знания вне более широкого социального мира, в котором происходит социализация ребенка. Различные социальные группы обладают различным экономическим знанием. Знание о благосостоянии запаздывает, а эффекты контекста отражают социальное распределение экономического знания, а не когнитивные дефициты. Дикинсон и Эмлер полагают, что существуют систематические классовые различия, поэтому дети рабочих в качестве основного фактора различий в заработной плате выделяют личные усилия, тогда как дети из семей среднего класса осознают важность приобретения квалификации. Они утверждают, что такие различия в атрибуции приводят к саморегулирующемуся систематическому отклонению, которое поддерживает неравенство и таким образом укрепляет status quo социально распределенных экономических ресурсов.

...