"Ваххабитская" идеология в Дагестане

Примечательно, что у остальных тарикатов между собой разногласий нет. Уместно напомнить, что именно «чиркейские» были зачинателями физического уничтожения «ваххабитов», и сегодня именно они совершают обыски совместно с милицией для выявления литературы «ваххабитского» толка.

Большинство дагестанских ученых и тарикатских шейхов не признавало и не признает власти «аварского» ДУМД. Соответственно, вне сферы его контроля находилась большая часть исламских структур (мечети, мадраса, институты). К примеру, до принятия закона о запрете «ваххабитской» и иной деятельности на территории Дагестана ДУМД реально контролировало примерно 200 мечетей в масштабе республики, т.е. не более 15% от общего числа . Согласно принятому закону, открытие религиозных организаций осуществляется только при наличии заключения экспертного совета ДУМД (статья 4). Кроме того, под ведение ДУМД было отдано право на утверждение программ обучения и назначения преподавателей религиозных дисциплин, а так же отправка на учебу в арабские страны (статьи 2,3). Таким образом, помимо запрета «ваххабизма», принятие закона предоставило возможность ДУМД активизировать свои усилия по монополизации ислама в республике.

Несмотря на то, что против «ваххабитов» были настроены все суфийские шейхи и даргинские алимы, именно чиркейская группа в лице ДУМД проявила наибольшую активность в борьбе против джама'атов, рассматривая правящий режим как естественного союзника. В то же время большинство обвинений со стороны салафитов касалось именно чиркейской группы. Примерно в середине 1990-х гг. власти сделали окончательную ставку на ДУМД в противостоянии с джама^,атами. Однако это сотрудничество временами давало трещины, поскольку ДУМД и власти стремились вести свою игру, подчас входившую в полное противоречие с позицией союзника.

В частности, в 1997-98-х гг. ДУМД начало все более явно выражать недовольство тем, что правительство недостаточно активно, с его точки зрения, борется с “ваххабитами” и не способствует усилению общественной роли ислама (смотри ДУМДа). В риторике официального духовенства постепенно стали звучать скрытые угрозы. Так, в резолюции Конгресса мусульман Северного Кавказа отмечалось, что «непринятие во внимание руководствами республик рекомендаций (по борьбе с «ваххабизмом»), предложенных Духовными управлениями, может вынудить нас принять самостоятельные меры, прибегать к которым крайне не хотелось бы» .

В свою очередь, у дагестанской политической элиты были свои соображения относительно “ваххабитов” и их роли в обществе. Ни тогда, ни сейчас власти не хотели отдавать бразды правления исламом в одни руки, справедливо полагая, что это превратит его в мощнейшую силу. Подобная политика оправдала себя, когда после убийства муфтия в августе 1998 г. руководство ДУМД на созванном по их инициативе Общедагестанском Конгрессе (состоящем, в основном, из аварцев) выдвинуло предложение, отраженное в резолюции Конгресса, о немедленной отставке всего руководства республики во главе с М.Магомедовым, а так же о введении прямых всеобщих выборов нового председателя Госсовета и скорейшем назначении этих выборов.

Следствием этого стал «стихийный» митинг в Хасавюрте, перешедший в массовое шествие к Махачкале с целью добиваться выдвинутых условий. За этой акцией, начало которой положило ДУМД, уже стояли аварские лидеры: гендиректор объединения «Дагнефть» Г.Махачев и глава администрации г. Хасавюрт С.Умаханов.

Однако попытка ДУМД возглавить атаку политической оппозиции против режима М.Магомедова не увенчалась успехом. Власти не только не сделали никаких шагов навстречу их требованиям, но и в течение нескольких последующих дней провели прямые переговоры с салафитами, которые завершились подписанием 1 сентября соглашения об урегулировании отношений между правительством и джама^,атом селения Карамахи.

По некоторым сведениям, это явилось ответной услугой на активное участие карамахинцев в предотвращении «похода» на Махачкалу. Важно отметить здесь такой факт, что карамахинцы являются даргинцами, как и глава республики М.М.Магомедов, что явилось немаловажным фактором “мягкого” отношения к ним со стороны власти.

Несмотря на обостренность отношений, резкую критику правительства и участие в политических маневрах различных группировок правящей элиты, официальное духовенство в принципиальных вопросах продолжало сохранять лояльность дагестанской власти. Лишь вторжение боевиков в августе 1999 г. способствовало снижению напряженности в отношениях между властью и ДУМД, которые снова почувствовали необходимость во взаимной поддержке. 16 сентября 1999 г. Народное Собрание исполнило, наконец, давнюю мечту ДУМД, приняв закон «О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории Республики Дагестан». Согласно этому закону, ДУМД получало возможность почти полного контроля за религиозной жизнью в республике: его санкция отныне требовалась для направления на учебу в зарубежные религиозные учебные заведения, утверждения программ и кандидатур преподавателей в местных религиозных образовательных учреждениях, регистрация местных религиозных организаций. Принятие этого закона не только ограничило легальные возможности салафитской пропаганды и агитации, но и, что весьма существенно, укрепило позиции сторонников шейха Саида Афанди в их соперничестве с другими тарикатскими группировками.

Интересна здесь характеристика суфизма, данная крупнейшим из современных дагестанских ученых, лидером умеренного крыла салафитов Ахмадкади Ахтаевым в журнале “Тавхид”. Он считает, что суфии должны быть политиками, каковыми они и были до середины 19 века. Как пример ученый приводит имамов Дагестана и Чечни. Но в 19-20 веках в суфийском тарикате, по его мнению, сложились соглашательские тенденции. Царскому правительству “удалось повлиять на часть шейхов, которые пошли на соглашение из-за соображений личной власти, престижа и материальной выгоды. В дальнейшем дагестанский суфизм переродился и стал оплотом соглашательства и конформизма в исламской среде”. Подобные же обвинения, в числе прочих, предъявлялись со стороны салафитов и современным суфиям: “Суфисты всегда были опорой существующей власти, какой бы она ни была - коммунистической, демократической, даже фашистской” .

Таким образом, мы видим, что традиционные исламские институты в Дагестане стали принимать активное участие в общественно-политической жизни республики, превращаясь сегодня в серьезного политического игрока и пытаясь влиять на принятие политических решений. Более того, можно сказать, что на протяжении практически всех стадий развития конфликта с салафитами традиционалисты проявляли намного больше политической активности. К сожалению, немало скомпрометировало традиционалистов активное участие в политических играх, отстаивая при этом интересы «своих» этнополитических группировок.

2.3 Религиозные противоречия как фактор эскалации религиозно-политического конфликта в Дагестане

Суфизм и “ваххабизм” в Дагестане в начале 19 в.

Отношения между представителями суфизма и салафитами в Дагестане как в наше время, так и в начале века характеризовались совершенной непримиримостью с обеих сторон. На протяжении века спорные вопросы практически не изменились. Это вопросы иджтихада и таклида, тавассуля, мавлида, посещения могил, признание шейхов, святых и другие. Для нас представляет интерес само наличие, характер спора и предмет разногласий. Примечательно, что в начале века этот спор велся подчас в такой же грубой и жесткой манере, как и в рассматриваемый нами период. Полемика по всем спорным вопросам отражалась на страницах газеты “Джаридату Дагестан”, журнала “Баян аль-Хакаик”, выходивших на арабском языке, а так же в письмах между дагестанскими учеными. Причем, надо заметить, что уровень ученых того времени был значительно выше современных, о чем свидетельствует само существование печатных органов на арабском языке, широкая аудитория, а так же аргументация и ссылки в ходе дискуссий на страницах изданий.

Сохранилась рукопись, написанная примерно 60 лет назад Абд аль-Хафизом из Ухли, бывшим долгое время имамом центральной мечети г. Махачкала. В этой рукописи он указывает на первого, по его мнению, кто привнес идеи “ваххабизма” в Дагестан и откуда они распространились. В самом начале своей рукописи он пишет о первых, по его утверждению, “вредителях” ислама. Как ни странно, это у него известнейшие исламские реформаторы Джамалуддин Афгани, Мухаммад Абдо, Мухаммад Рашид Рида. Первым же, кто принес в Дагестан “ваххабизм”, он называет Али Каяева, первого дагестанца, окончившего крупнейший исламский университет Аль-Азхар в Египте, где он познакомился с Музаммадом Рашидом Рида и перенял от него эти “еретические идеи”. В дальнейшем тот, по словам автора рукописи, поручил Али Каяеву распространить их в Дагестане . Основные обвинения в адрес Али Каяева - отрицание таклида и претензии на иджтихад. Али Каяев призывал дагестанских ученых к исследованию Корана и сунны и выведению самостоятельных решений в связи с требованиями времени, и отказу от слепого следования за чьим-либо мнением.

Второй человек, обвиняемый в распространении “ваххабизма” в Дагестане Мухаммад аль-Умри из Ухли. Он открыто противостоял суфийским шейхам и даже призывал сжигать их книги. В одной из касыд, посвященной суфиям, он говорит о них:

Ввергнули в несчастье народ люди, облачившиеся в шерсть, сами более заблудшие, чем скот;

Подобно голодным волкам, проглатывающим свою добычу, эти скверные монахи ставят силки,

И попавшие в них оказываются обольщенными и сбитыми с пути, подобно растерянным овцам;

Взявшие свои иллюзии божествами, и лучшее состояние для них поклонение идолам;

Слуги Иблиса (Дьявола), оживляющие его шариат, основанный на обольщении и заблуждении,

И поражает слух то, что, несмотря на свою порочность и коварство,

Они видят себя чистейшими созданиями Аллаха.

В своем письме к известнейшему дагестанскому шейху Хасану Хильми Мухаммад Аль-Ухли пишет: “…одним словом, современные суфизм и институт шейхства - это силки шайтана, куда попадаются слабые умом и сердцем” .

Третий из тех, кого Абд аль-Хафиз в своей рукописи относит к лидерам “ваххабизма” в Дагестане, это Абд ар-Рашид Араканский. Он так же призывал к самостоятельному суждению (иджтихаду) и отвергал следование (таклид), что отражено в его переписке с дагестанскими шейхами. В одной из касыд он писал:

Разве не проклятие Аллаха на суфизме?

Воистину - это недуг, коснувшись человека, он губит его!

Четвертый - Абу Мухаммад из Мохока. Это очень талантливый человек, прошедший традиционную дагестанскую школу обучения, прекрасно владевший арабским языком. Он встречался со всеми тремя предыдущими учеными и воспринял их идеи. Абу Мухаммад написал книгу по проблеме иджтихада и таклида под названием “Разрушение преград на пути к иджтихаду”, чем вызвал гнев своего учителя Наджмуддина Гоцинского.

В своем послании Абд аль-Хафиз из Ухли называет их джадидистами, и, как он утверждает, они не ограничились принятием идей “ваххабизма”, но и восприняли так же различные еретические вероубеждения и запретные новшества. Так, хотя “ваххабиты”, по его словам, относят себя к ханбалитскому мазхабу, многие ученые этого мазхаба отвергли их.

Так же из числа ярых противников “ваххабизма” был известный ученый Али Хаджи из Салта, Абд аль-Халик Азарий, Абд ар-Разик из Цудахара и другие шейхи и кадии Дагестана.

Али Каяев из Кумуха старался на страницах своей газеты “Джаридату Дагестан” отразить спорные вопросы между ним и суфиями, давая объективную возможность оппонентам высказывать свою точку зрения. Интересно, что многие суфийские шейхи совершали нападки на Ибн Таймийю, Ибн аль-Кайима и Ибн Абд аль-Ваххаба, обвиняя Али Каяева в следовании им и их идеям.

Примечательно, что первый номер журнала “Баян аль-Хакаик”, выходивший с 1925г. по 1929г. на арабском языке, был посвящен проблеме “ваххабизма”. В статье под названием “Состояние Хиджаза и беда ваххабизма” говорится, что “ваххабиты - это последователи Ибн Таймийя , но, в отличие от него, допустившие чрезмерности в запрете посредничества (тавассуль), обращении к Аллаху с просьбой о заступничестве пророков и праведников, и мы опасаемся, что они овладеют Пресветлой Мединой, разрушат могилу Пророка (м.е.и.б.), запретят посещать его могилу и т.д” . Основной целью основатели журнала во главе с известным дагестанским ученым Абу Суфьяном из Казанищ ставили очищение шариата от нововведений и искажений, отпор нападок атеистов на ислам и распространение исламского сознания среди людей.

Немало внимания уделялось в журнале и суфизму. В свете сегодняшнего противостояния между суфиями и салафитами представляется немаловажным точка зрения редакции журнала на этот счет. В статье под заголовком “Ересь суфиев” автор Абд ар-Раззак пишет: “..в наше время распространился еретический суфизм, на самом деле не имеющий ничего общего с истинным суфизмом, и последователи его превращают мечети в места для танцев и музыки, визит к шейху считают лучше посещения Пророка (м.е.и.б.), превращают мавлиды в способ набить животы и забывают о поклонении Всевышнему”.

В другой статье, посвященной суфизму, автор Мухаммад Дашлаки пишет: “Вставший на путь суфизма обязан воспитывать в себе и придерживаться таких качеств, как постоянное раскаяние, неприхотливость, аскетизм, он должен изучать шариатские науки, строго придерживаться сунны, всецело уповать на Аллаха, любить уединение и очень бережно относиться к своему времени. Однако подобные качества редкость для современных суфиев, а наши шейхи вовсе далеки от них. Ведь суфийский путь это не механическое повторение вирдов, и, как следствие этого, суфии нашего времени не лишены скрытых болезней, как гордыня, недоброжелательное отношение к людям, страсть к показному, любовь к мирскому и т.д. И доходит до того, что между многими из них существует неприязнь и вражда, а где же братство, о котором Всевышний говорит “…воистину, верующие - братья”? (сура 49, аят 10) К тому же многие из претендующих на шейхство не осведомлены об элементарных знаниях об основных обрядах. Неужели же Всевышний, не дав им знание шариата, дарует им знание величайших тайн, на которые они претендуют?” Мухаммад из Куба в статье “Шариат и его враги” вообще называет суфиев “врагами шариата, не знающими и не придерживающимися его, занятыми нововведениями и пожиранием подарков и наследств…” В другой статье под заголовком “Шейхство” Мухаммад Хаджияв приводит сочинения дагестанских шейхов в доказательство своих слов: “В настоящее время в Дагестане не осталось истинных шейхов, лишь претендующие на это звание и увлеченные мирскими благами лжецы” .

Наиболее известный исторический памятник, позволяющий нам судить о характере противостояния между суфиями и салафитами в первой половине 20-го века, это переписка между упоминавшимся уже Мухаммадом Абд ар-Рашидом Араканским, представителем нового мышления, и Мухаммадом ибн Нурмухаммадом Асавийским, одним из суфийских шейхов в 1343 г. хиджры, т.е. 1922г., где второй пытается подкрепить существование суфизма аятами из Корана и хадисами Пророка (м.е.и.б.). В самом начале своего послания Асавийский упрекает Араканского в том, что он обвиняет суфиев в многобожии (ширке) за возвеличивание ими своих шейхов: “Поистине, твоя точка зрения далека от истины. Было бы справедливо с твоей стороны обвинять в этом людей, действительно поклоняющимся своим страстям и сделавших из них идолов, как сказал о них Всевышний: “Разве ты не видел тех, кто страсть свою взял себе божеством?” (сура 45, аят 23) Что же касается нас, то мы не призываем людей поклоняться никому, кроме Аллаха и стремимся избавить их от многобожия как малого, так и большого. Так же мы следуем не за людьми, а за теми, кто искренне предался Всевышнему, ведь в Коране сказано: “…и следуй по пути того, кто искренне ко Мне свой лик направил…” (сура 31, аят15) и, поскольку, наши шейхи следуют за словами Пророка (м.е.и.б.), мы, следуя за их словами, так же следуем за ним. Послание Асавийского посвящено, в основном, обоснованию различных проявлений и обрядов суфизма, нас же интересует его высказывания относительно “ваххабизма”. “Ваххабизм и его последователей” он называет “величайшей бедой, поразившей Дагестан и Досточтимую Мекку”. В числе их преступлений, по его словам, презрение к праведникам, запрещение посещения могил и т.д. Он называет Ибн Таймийя, Ибн аль-Кайима, Джамалуддина аль-Афгани, Рашида Рида причиной смуты как в прошлом, так и настоящем. Представителями же истины он называет Ибн Хаджара аль-Хайтами, Ас-Субки, Юсуфа аль-Набгани.

Одним из противников “ваххабизма” являлся так же Мухаммад Ансалтинский. Им было разослано множество писем к друзьям, где он предостерегает их об опасности, исходящей от последователей этих идей, а так же к последователям нового для Дагестана ислама. В одном из писем к Абд аль-Басыру ибн Малику он убеждает его об опасности, исходящей от этого “нового мышления”, причем одним их опаснейших “ваххабитов” он называет Мухаммада Рашида Рида. Обращаясь к Абд аль-Басыру, он говорит: “О, если бы ты не читал ни одной буквы из этой “новой науки” и удовлетворился тем древним знанием и той религией, которую оставили нам наши отцы и их предшественники, это было бы благом для тебя, дорогой Абд аль-Басыр!”

Были в Дагестане и такие ученые, которые защищали исламских реформаторов от нападок в их адрес со стороны суфийских шейхов. Наиболее известен ответ на упомянутое выше послание Абд аль-Хафиза из Ухли со стороны Хариса ибн аль-Хамама, озаглавленный, как “Ответ на клеветнические нападки”, в котором он подверг критике каждое высказывание Абд аль-Хафиза. Послание составлены в довольно жестком стиле, вплоть до обвинений в выходе из ислама в связи с инсинуациями в адрес известнейших ученых.

Абд ар-Рахим из Аймака так же подверг критике шейха Абд аль-Хафиза в своем письме к нему, где он порицает его нападки на “ваххабитов”. Он напоминает о той пользе исламу и мусульманам, которую принесли действия властей Королевства Саудовская Аравии в очищении религии в Мекке и Медине и создания всевозможных удобств для совершающих хадж. Абд ар-Рахим называет “ваххабитов” исправителями религии, устранившими то, что ввели в нее люди, и это именно те, о которых Пророк (м.е.и.б.) сказал: "Поистине, Всевышний посылает в начале каждого столетия человека, обновляющего религию”. И эта группа, о которой сказано в хадисе: “До самого Судного Дня будет группа людей из моей уммы будет держаться истины, и не повредят ей не поддержавшие ее”. Он так же отвергает обвинения в адрес исламских реформаторов Аль-афгани, Мухаммада Абдо и Рашида Рида, называя их философами ислама.

Как мы видим, вопреки распространенному мнению о том, что “ваххабизм” был привнесен в Дагестан в конце 20 в., спор между сторонниками “нового мышления” в исламе и его противниками имеет вековую историю в республике. Важно отметить, что основные спорные вопросы касались, суфизма, тавассуля, мавлидов, иджтихада и таклида, то есть всех “современных” вопросов, вызвавших разногласия между салафитами и традиционалистами. Так же важно отметить, что обвинения в адрес суфизма и шейхов была едва ли не жестче обвинений в их адрес со стороны нынешних “ваххабитов”. Учитывая, как уже было сказано, значимость религиозных разногласий в эскалации конфликта в Дагестане, представляется важным осветить основные спорные вопросы между традиционалистами и “ваххабитами” и попытаться выявить причины разногласий и возможность дальнейшего примирения.

Тавассуль

Один из спорных и наиболее сложных вопросов между ваххабитами и традиционалистами, как в Дагестане, так и на всем Северном Кавказе, да и во всем исламском мире - вопрос тавассуля и связанные с ним вопросы взывания и обращения за помощью не напрямую к Аллаху. В Дагестане разногласия по этому вопросу привели к обвинению одних другими в неверии и многобожии, что, в конечном счете, привело к столкновению и кровопролитию.

«Тавассуль» - это арабское слово и языковое значение его - использование какого-либо средства приближения к чему-либо. Совершать тавассуль к Аллаху, значит приближаться к Нему какими-то действиями. В религиозной терминологии тавассуль - приближение к Всевышнему своим повиновением и поклонением Ему, следованием за пророками и посланниками, а так же совершением поступков, угодных Ему. В Коране сказано: «О вы, которые уверовали! Бойтесь Аллаха и ищите к Нему средства приближения и усердствуйте на пути Его, - может быть, вы будете счастливы!» (сура 5, аят 35) Что означает: стремитесь к совершению того, что приблизит вас к Аллаху и Его награде совершением благих дел и проявлением покорности Ему. (Толкования Корана Ибн Касира и Табари)

Существует несколько видов тавассуля:

Тавассуль именами Аллаха, как сказано об этом в Коране: «И (лишь) Аллаху принадлежат прекраснейшие имена, так взывайте же к Нему ими». (сура 7, аят 180)

Тавассуль благими поступками, повиновением или поклонением Аллаху, например, просить Аллаха даровать что-либо, или простить прегрешения ради совершенного Его именем доброго дела. Доказательством чему служит известный хадис о трех людях, оказавшихся запертыми в пещере, и когда каждый из них попросил Аллаха о помощи ради благих дел, совершенных каждым из них, камень отодвинулся от входа, и им удалось выйти.

Тавассуль при помощи мольбы праведника. Например, попросить человека, в праведности которого ты убежден, о том, чтобы он, в свою очередь, попросил Аллаха даровать тебе что-либо, или простить грехи. Примеры мольбы за другого приводятся в Коране, например: «Господь наш, Ты объемлешь все Своей милостью и ведением! Прости же тем, которые покаялись и последовали по Твоему пути, и охрани их от наказания геенны!» (сура 40, аят 7)

В отношении перечисленных видов тавассуля разногласий не существует, и все ученые сошлись в их дозволенности. Что касается спорных видов тавассуля, то это тавассуль к Аллаху посредством Его созданий, таких, как Пророк, мученик за веру (шахид) или праведник. Подобный тавассуль обычно выражается в следующей форме: «О Аллах! Прости меня ради Твоего Пророка (праведника)». То есть ради того места, которое человек занимает перед Аллахом, ради своей любви к этому человеку и ради любви Всевышнего к нему. Это подобно тому, как просить кого-либо ради его сына, или дочери и т. д. Или же просить у Аллаха достоинством и почтенностью Пророка (м.е.и.б.), шейхами и праведными мусульманами. В отношении подобного тавассуля мнения ученых разделились. Одни из них разрешили только просить от живого человека помолиться за себя, как об этом сказано в третьем пункте. Среди таких ученых апологет салафийи Такиаддин Ибн Таймийя. Другие разрешили подобный вид тавассуля, но только через Пророка Мухаммада (м.е.и.б.). Среди таких крупнейший ученый Изз Ибн Абдуссалам. Третья группа ученых сочла подобный тавассуль дозволенным и желательным, как через Пророка (м.е.и.б.), так и через любого другого человека. Среди таких ученых имам Субки.

Надо сказать, что проблема дозволенности и недозволенности тавассуля, равно как и все остальные спорные вопросы между дагестанскими мусульманами, существует практически во всех странах исламского мира и этой теме посвящены труды многих ученых. Вопросу тавассуля посвящены работы многих ученых прошлого и современности. Примечательно, что ученые-сторонники тавассуля называют именно Ибн Таймийя первым человеком, выступившим против него. В Дагестане же на этот счет существует две точки зрения. Ваххабиты полностью отвергают тавассуль посредством Его творений, традиционалисты же признают любой вид тавассуля и выступают за его широкое применение. Надо сказать, что наибольшее распространение тавассуль получил именно в суфийской среде. Каждая из сторон приводит собственные доказательства из Корана и сунны о шариатской правомочности или запретности этого действия. Учитывая то, что спор вокруг тавассуля является одним из самых острых, мы приведем здесь доводы обеих сторон, а так же высказывания на этот счет крупнейших дагестанских ученых-традиционалистов и салафитов.

Вот что пишет один из идеологов современного “ваххабизма” Мухаммад Зину в своей книге «Исламское вероучение» в разделе «Запрещенный тавассуль»: «Избрание посланника Аллаха (м.е.и.б.) в силу его высокого положения средством приближения к Аллаху, например в словах: «О Господь, ради авторитета Мухаммада, исцели меня», является бид'а (нововведением). Сподвижники этого не делали, использование такого средства может привести к греху язычества, если человек будет убежден, что Аллаху нужен посредник из людей, как какому-нибудь правителю. Мольба, обращенная к Аллаху, не нуждается в человеческом посредничестве, так как в Коране сказано: «И когда рабы Мои вопрошают тебя обо Мне, то ведь Я - близко, отвечаю мольбе просящего, когда он просит». (сура 2, аят 186) Так же существует хадис: «Вы взываете к Слышащему и Находящемуся близко, и Он с вами» (то есть Его знанием). (Муслим) Так же идеолог дагестанских салафитов Багауддин Мухаммад называет тавассуль посредством праведников «бид'а (нововведение), ведущее к ширку» .

Однако сторонники подобного тавассуля приводят свои доводы относительно правомочности этого действия и ссылаются на различные хадисы, в том числе достоверные. В частности, всеми ими приводится хадис о слепце, которого Пророк (м.е.и.б.) научил следующей мольбе: «О Аллах! Я прошу Тебя и обращаюсь к Тебе посредством Мухаммада, пророка милости. О Мухаммад! Я обратился твоим посредством к своему Господу во исполнение этого желания. О Аллах, сделай его моим заступником» (передали Насаи, Тирмизи, Ибн Маджа и другие). Важно здесь еще то, что он обратился с этой мольбой в отсутствии самого Пророка (м.е.и.б.), и мольба его была услышана, и он прозрел. Как доказательство совершения тавассуля после смерти Пророка (м.е.и.б.) приводится хадис о том, как во время правления халифа Османа один человек обратился с такой же мольбой, и просьба его была выполнена (передали Табарани и Байхаки) .

Также приводится хадис о халифе Омаре, когда во время засухи он обратился с мольбой: «О Аллах! Мы просили посредством Пророка (м.е.и.б.), и Ты посылал нам дождь, теперь (это было после смерти Пророка (м.е.и.б.)) мы просим именем дяди Пророка (м.е.и.б.), пошли нам дождя!» и его просьба была услышана. Существует немало и других хадисов на этот счет.

Следует отметить, что о тавассуле дагестанские ученые писали еще в начале века. Крупнейший дагестанский ученый, суфийский шейх и вдохновитель Кавказской войны Мухаммад Ярагский был одним из одобряющих тавассуль через шейхов. Вот что он пишет в своей книге «Асар Яраги»: «Цель восхваления шейхов - тавассуль посредством них с тем, чтобы приблизиться к Пророку (м.е.и.б.), а с посредством него - к Аллаху». Так же шейх Хасан Кахибский пишет в своей книге. Вообще, что касается суфиев, то в Дагестане нет ни одного из них, кто отрицал бы тавассуль в каком-либо его проявлении .

Надо сказать, что противники подобного тавассуля не признают ни один из вышеперечисленных, и других хадисов как доказательство его законности. Современные салафиты, как дагестанские, так и саудовские либо отвергают сам хадис как недостоверный, либо, в случае, когда первое не представляется возможным в силу неоспоримости хадиса, по-своему истолковывают его, видя в нем подчас совершенно иной смысл. В своей полемике с салафитами шейх Мухаммад Мухтар отмечал, что «салафиты-ваххабиты имеют привычку не воспринимать доводы, даже содержащиеся в Коране, если они противоречат их учению, и интерпретируют эти доводы по своему собственному усмотрению и разумению…» Действительно, подобная черта была присуща многим членам джамаата, включая и самого амира Багауддина.

Однако, наша цель - лишь отразить две существующие на сегодняшний день точки зрения по данному вопросу, не стараясь выявить абсолютную истину. На наш взгляд, наиболее разумно высказывание о тавассуле одного из крупнейших современных исламских ученых Мухаммада Аль-Газали: «Грех от существующей вражды (между сторонниками и противниками тавассуля через Пророка) ложится на обе стороны. Первые (противники тавассуля) бросают в адрес вторых огульные обвинения в многобожии (ширке), вторые же приписывают своим противникам пренебрежение достоинствами Пророка (м.е.и.б.) и принижение его степени. Результатом же взаимных обвинений является раскол в рядах мусульман. Сторонникам тавассуля я бы рекомендовал приближаться к Аллаху, прежде всего так, как об этом ясно говориться в Коране и сунне, не ставя тавассуль превыше всего остального, а противникам - очистить свои мысли от подозрений и не руководствоваться страстями при вынесении суждений». Хотя приведенное высказывание относилось к арабам (что лишь подтверждает остроту и массовость данного спора), оно в полной мере касается и дагестанских мусульман.

Действительно, обе стороны представляют наиболее крайние позиции по данному вопросу. Суфии проявляют чрезмерность в использовании посредников перед Аллахом, призывая всех к совершению тавассуля через шейхов и упуская этим прямое обращение к Аллаху. Кроме того, вопрос тавассуля достаточно сложен, и для неграмотного в исламе человека (а таких в Дагестане большинство) существует опасность от мольбы к Создателю перейти к мольбе к созданному. Салафиты же, отвергая напрочь все доводы о законности тавассуля, переходят к прямым обвинениям в язычестве (ширке), что естественно, делает традиционалистов их непримиримыми врагами. Примечательно здесь то, что сам Ибн Абд аль-Ваххаб не отрицал тавассуль как таковой и не обвинял совершающих его в неверии (куфр) и язычестве (ширк). Вот что он пишет в своем письме Ибн Сухейму: «Что касается ваших обвинений в мой адрес в отношении высказываний, не только не слетавших с моего языка, но и никогда не приходивших мне в голову, якобы я … обвиняю в неверии всех, кто совершают тавассуль через праведников, то мой ответ на все это: «Хвала Тебе (О Аллах), это великая клевета!»»

Так же отвечая на вопрос о расхождениях в совершении тавассуля, он ответил: «Разница здесь очевидна. Одни (ученые) разрешают тавассуль через праведников, другие - только через Пророка (м.е.и.б.), большинство же ученых сошлись в его нежелательности. Однако этот вопрос относится к разделу фикха (выделено автором). И хотя мы придерживаемся здесь мнения большинства и считаем тавассуль нежелательным, мы не порицаем тех, кто прибегает к нему, так как в вопросах иджтихада (область для вынесения самостоятельного суждения) не может быть порицания. Однако порицание наше направлено против тех, кто взывает к созданному больше, чем к Создателю, и устремляются к могилам, испытывая у гробниц шейхов благоговейный страх, моля там об избавлении от невзгод, помощи в трудностях и дарования им милости. Какое же это имеет отношение к тому, кто взывает к Аллаху, очищая перед Ним свою веру и не приобщая к Нему никого, хотя и говорит: «Я прошу Тебя Твоим пророком», или посланниками, или праведниками, или же стремится к известной могиле, взывая у нее, но не взывая ни к кому, кроме Аллаха, то, поистине, это далеко от того, в чем мы обвиняем.»

Эти слова указывают на то, что Ибн Абд Аль-Ваххаб признавал тавассуль допустимым, хотя и придерживался мнения о его нежелательности, а нежелательность (макрух) не означает запрет (харам), тем более нововведение (бид'а) или многобожие (ширк). Таким образом, в этом вопросе сегодняшние салафиты-ваххабиты отступили от позиции их наиболее известных предшественников, Ибн Таймийи и Ибн Абд аль-Ваххаба, которые, несмотря на их несогласие с тавассулем посредством созданий, никогда не обвиняли в неверии тех, кто его совершал.

И в заключение этой темы мне бы хотелось привести высказывание Хасана Аль-Банны - основателя крупнейшей исламской организации «Братья Мусульмане»: «Использование созданий Аллаха (тавассуль) при обращении к Нему с мольбой относится к вопросам разногласий в форме мольбы, а не к вопросам вероубеждения (акида)» . То есть совершение этого действия можно охарактеризовать как правильное или неправильное, так же, как и все вопросы, относящиеся к форме поклонения. И, таким образом, данное действие лежит вне плоскости таких понятий, как вера и неверие, многобожие и единобожие.

Мольба о помощи (истигасат).

Тесно связан с тавассулем следующий вопрос. Это взывание к мертвым о помощи (исти'анат, истигасат). Именно совершение этого действия служило и служит для “ваххабитов” одной из основных причин для обвинения всех, признающих подобную форму мольбы в совершении большого многобожия (аш-ширк аль-акбар), которое влечет за собой выход из ислама. Подобные действия заключаются обычно в прямых призывах и мольбах, обращенных, чаще всего, к мертвым, с просьбой о заступничестве перед Аллахом в Судный день, избавлении от трудностей, помощи в совершении какого-либо дела и т.д. Надо сказать, что и это действие широко распространено во всем исламском мире, и, как пишет Мухаммад Газали, доходит даже до того, что люди пишут письма на могилу Имама Шафии, в которых сообщают о своих трудностях и печалях в надежде на помощь от него. В Дагестане вместо этого завязывают ленточки на могилах шейхов. Особенно широкий размах подобное действие приобрело среди дагестанских и чеченских суфиев и послужило, на первый взгляд, явным доказательством отхода последних от ислама. Однако, несмотря на всю кажущуюся очевидность заблуждения, необходимо взглянуть на доводы обеих сторон, приводимые из Корана и сунны.

Cалафиты приводят многочисленные аяты Корана, в которых говорится о многобожниках, как доказательство того, что прямое обращение к мертвым есть язычество. Вот что пишет один из идеологов современного “ваххабизма”, чьи книги наибольшим тиражом расходились в Дагестане и на всем Северном Кавказе, Мухаммад Зину в книге «Спасшаяся группа» в разделе «Виды величайших проявлений многобожия»: «Многобожие проявляется в обращении, помимо Аллаха, к пророкам, святым, с просьбой о благополучии или о выздоровлении от болезни. Об этом Всевышний говорит в Коране: «И не призывай, помимо Аллаха, никого другого, не могущего ни помочь, ни повредить тебе. И если ты сделаешь это, истинно окажешься в числе несправедливых» (т.е. многобожников). (сура 10, аят106) Далее он пишет: «Свидетельством того, что обращение с мольбой к умершим или к не присутствующим рядом, является многобожием, служат следующие слова Всевышнего: «… а те, кого вы призываете помимо Него, не владеют и финиковой кожицей. Если вы зовете их, они не слышат вашего зова, а если бы слышали, то не ответили бы вам, а в день Воскресения они откажутся от вашего многобожия. Никто не расскажет тебе так, как Знающий!» (сура 35, аяты 13-14)»

В нашем распоряжении имеется переписка шейха Мухаммада Мухтара Кяхулайского с основателем джамаата селения Карамахи иорданцем Мухаммадом Али, в котором они дискутируют по наиболее острым проблемам, в том числе относительно рассматриваемой темы. На утверждение последнего о том, что подобные действия являются многобожием (ширк), выводящим человека из ислама, Мухаммад Мухтар отвечает: «Я бы с Вами согласился при условии, если человек, взывающий о помощи, в действительности опирается на того, кого он просит. Однако если иметь в виду метафорический, иносказательный смысл такого обращения, то это допускается, и ничего греховного в этом нет. А Вы, к большому сожалению, не различаете действительное от иносказательного» . В данном случае «Вы» можно отнести ко всем представителям салафитов-ваххабитов. Далее Мухаммад Мухтар пишет: «В Коране и сунне много примеров, доказывающих возможность иносказательного смысла. Например, когда Пророк (м.е.и.б.) обратился к одному из сподвижников со словами: «Проси меня», тот ответил: «Прошу тебя о том, чтобы в раю быть рядом с тобой». (Муслим) И Пророк (м.е.и.б.) не высказал ему своего порицания потому, что в исламе допускается приписывать дело к ставшему причиной его, когда знаешь и не сомневаешься в действительном хозяине дела - Всевышнем! Это подтверждают так же слова ангела Джабраила, сказанные им Марьям: «Он сказал: «Я только посланник Господа твоего, чтобы даровать тебе мальчика чистого»». (сура 19, аят 19) На самом деле дарующий есть Всевышний. Джабраил только причина, посредник, но, тем не менее, Джабраил приписал этот дар себе. Разве не является хадис о заступничестве доказательством того, что можно взывать о помощи к кому-либо, кроме Аллаха (иносказательно) даже в тех вещах, которые доступны только Аллаху? Разве этот хадис не оспаривает Ваше мнение о том, что если кто-либо скажет: «О, посланник Аллаха, будь моим заступником!», то он становится вероотступником, приписывающим Аллаху сотоварища, так как он просит не у Аллаха о вещах, которые доступны только Всевышнему. «Кто может заступиться перед Ним без Его соизволенья?» (сура 2, аят 255)

Заслуживает внимания в этой связи высказывание Хасана Кахибского - одного из известнейших в Дагестане суфийских шейхов по поводу обращения к мертвым: «… прямое обращение мусульманина к кому-либо в трудности является тавассулем с целью приблизиться к Аллаху, и призыв здесь обращен к нему метафорически, но ни в коем случае не в действительности!»

Вот что говорит Ибн Таймийя о тавассуле и взывании о помощи (истигаса): «До нас не дошли сведения о том, чтобы кто-нибудь из салафов прибегал к тавассулю и истигаса не через Пророка (м.е.и.б.)». Также в книге «Аль-василя» он пишет: «Что касается тавассуля посредством их самих (праведников) или их достоинства перед Аллахом, то наш ответ: не разрешается» .

Исходя из вышеизложенного, мы можем отметить, что и в этом вопросе каждая из сторон, в принципе, имеет достаточно веские доказательства своей точки зрения. Однако, на наш взгляд, обе стороны в этом вопросе, впрочем, как и в большинстве остальных, проявляют крайности. Салафиты огульно бросают в адрес всех, совершающих тавассуль и тем более истигаса, обвинения в многобожии (ширке) и, соответственно, перестают считать их мусульманами. В то время, как тот мусульманин, который прибегает к упомянутым действиям, в действительности ждет помощи лишь от Аллаха и совершает их таким образом, как это указывалось выше, не выходит из ислама, и это совершенно очевидно. С другой стороны, рассматриваемые вопросы являются действительно очень сложными и тонкими, и грань здесь между единобожием и многобожием представляется весьма зыбкой даже для грамотного и твердого мусульманина. Большинство же дагестанцев абсолютно безграмотны в вопросах религии. Вина суфиев и официального духовенства заключается в том, что, активно призывая к тавассулю через шейхов, живых и мертвых, они совершенно не уделяют внимание объяснению единобожия и не стараются обезопасить людей от многобожия (ширка), в то время, как это является основой ислама. Как следствие подобных действий, большое количество дагестанцев, особенно сельских жителей, действительно совершают на могилах ширк и имеют убеждения, противоречащие исламу.

Нововведения (бид'а)

Нововведения (араб. бид'а) в исламе является одной из острейших проблем между салафитами и традиционалистами как в Дагестане, так и во всем исламском мире. Введение в религию новшеств (бид'а) считается одним из самых вредных и худших дел и передано, что Пророк, делая вступление перед проповедью, обычно говорил: «Наилучшая речь (повествование) - это Книга Аллаха (т.е. Коран), наилучший путь - это путь, завещанный Мухаммадом (т.е. ислам), наихудшее из дел - это новшества, и каждое новшество есть нововведение (бид'а), каждое же нововведение есть заблуждение, а каждое заблуждение ведет в Огонь». (Насаи)

Существует несколько причин столь жесткого отношения к нововведениям и строгого запрета на них, среди которых можно выделить две основные:

1. Принятие нами какого-либо добавления в религию означает согласие с тем, что Всевышний ниспослал ислам неполным, что является абсолютной ересью, ибо сказано в Коране: «Ныне Я усовершенствовал вашу религию и проявил сполна вам Свою милость, и изволением Своим назначил вам религией ислам - (Как то: покорность Моей воле)» (сура 5, аят 3) То есть, речь здесь идет о полном завершении вероустава ислама с завершением пророческой миссии Мухаммада, и поэтому любое добавление в религию будет считаться нарушением данного аята и претензией на знание большего об исламе, чем знал Пророк, и соответственно, ересью. Кроме этого, существует немало хадисов, запрещающих вводить нововведения в религию строжайшим образом, и в одной из заключительных своих проповедей Пророк уделил этому особенное внимание: «Берегитесь новшеств в делах ваших, ибо каждое новшество есть нововведение (бид'а), а любое нововведение есть заблуждение. Любое же заблуждение ведет в Огонь». (Абу Дауд, Тирмизи) А так же: «Тот, кто ввел в наше дело то, что к нему не относится, то это новшество отвергается». А в другой передаче этого хадиса: «Кто ввел в наше дело то, на что нет нашего повеления, то это новшество отвергается». (Бухари, Муслим).

2. Подтверждение добавлений в религию людьми означает предоставление человеку права вводить свои законы в том, что касается вероубеждения и поклонения. А это право всецело принадлежит одному лишь Всевышнему, и в Коране это приравнивается к многобожию: «Или у них есть сотоварищи Аллаха, которые сделали для них законным в вере то, чего не разрешил Аллах?» (сура 42, аят 21) В Коране на людей, взявших на себя право делать дозволенным или запретным что-либо, относя это к Аллаху, возлагается большой грех:

Какую б ложь вам ваши языки

Ни издавали (из корысти или суеверий),

Не говорите никогда:

«Сие - дозволено, сие - запрещено», -

Чтоб приписать Аллаху ложь.

Не благоденствовать, поистине, таким,

Кто ложь возводит на Аллаха.

Их наслаждение (от этого) ничтожно и кратко,

Зато (вечна) их кара и сурова. (сура 16, аяты 116, 117)

Таким образом, нововведения в религию отвергаются независимо от того, были ли они введены одним человеком или группой, и, поскольку никому не дается права на введение в ислам чего-либо от себя, любое нововведение является плодом заблуждения и следования страстям.

Вышеперечисленные доводы служат обоснованием для одного из базовых принципов ислама, а именно принципа в поклонении: «Поклонение Аллаху осуществляется только установленным шариатом способом и все обряды поклонения имеют завершенный характер, так как только Аллах знает то, чем Он доволен и то, на что Он гневается, и все, что каким-либо образом связано с этим, Он разъяснил в Своей книге (Коране) языком Своего пророка (м.е.и.б.). Таким образом, поклонение осуществляется строго в соответствии с Кораном, сунной и действиями праведных предшественников (салафов) .

В то же время существует хадис: «Тот, кто ввел в исламе хороший обычай, будет вознагражден за это (Аллахом). Награду получит он и за того, кто продолжит этот обычай, причем она не будет нисколько уменьшена последнему». (Муслим) Здесь речь идет о введении в ислам обычая, не противоречащего ему, и предоставлении людям возможности для созидания и творчества. «И помогайте одни другим в благочестии и богобоязненности, но не помогайте в грехе и вражде». (Коран, сура 5, аят 2)

Это служит обоснованием для другой базовой основы ислама - принципа человеческих взаимоотношений: взаимоотношения могут строиться в любой манере и форме, если это не запрещено шариатом. И об этом сказано в Коране: «Он уже разъяснил вам, что вам запрещено». (сура 6, аят119)

Подобное положение кратко резюмировал Мухаммад аль-Газали: «Основа в делах религии следование, в то время, как в земных - нововведение» . Надо сказать, что разногласия начинаются уже при разделении бидъа на категории. Традиционалисты разделяют бидъа на хорошее (хасанатун) и плохое (сэйиатун), где к первому относится все, что соответствует шариату, а ко второму - все, что ему (т.е. шариату) противоречит . Подобное разделение абсолютно отвергается салафитами, которые признают разделение на бидъа дуньявийя (мирское) и бидъа динийя (религиозное) . Если первое разрешается в любом виде, то второе категорически отвергается.

В сущности же, как говорит Ибн Алави в своей книге «Некоторые понятия, необходимые для разъяснения»: «Обе группы единодушны в том, что нововведение, противоречащее шариату, является заблуждением, и, на самом деле, причин для объединения больше, чем для разногласий».

Кроме того, как пишет Мухаммад Газали: «Несмотря на то, что бидъа (имеется в виду порицаемые нововведения) отвергается полностью, нововведения различаются по степени вреда, подобно тому, как простуда отличается по опасности от болезней мозга. Существуют большие и малые нововведения, и для каждого из них существует свое положение. То есть, борьба против каждого из видов должна отличаться по своей жесткости. К сожалению, подчас мы видим людей, пекущихся о сохранении сунны и не делающих никакого различия между двумя разновидностями. Эти мусульмане обходятся с вводящими малые нововведения с такой же жесткостью и грубостью, как с вводящими большие, опираясь на хадис: «Каждое нововведение - заблуждение, а каждое заблуждение ведет в Огонь!» Эта характеристика в полной мере подходит и дагестанским салафитам. Нововведения разделяют на истинные и добавочные. К первым относится, например, обход гробниц, подобно обходу (таваф) Каабы, и очевидно то, что подобное действие не имеет никакой связи с религией. Ко вторым же относятся действия, имеющие под собой основу в исламе, однако принявшие формы, относительно которых в шариате нет никакого указания. Например, чтение определенных сур из Корана в определенное время или чтение определенных слов поминания Аллаха или восхваления Пророка (м.е.и.б.) (вирдов), при отсутствии на все это доказательств в шариате . Подобные действия так же жестко отвергались дагестанскими салафитами.

Примечательно, что Хасан Аль-Банна, создатель крупнейшей фундаменталистской организации «Братья мусульмане», стремясь избежать столкновения внутри мусульманской общины, старался перевести разногласия в вопросах добавочных нововведений в область права (фикха), где, как известно, имеют право на существование различные точки зрения .

Мы приведем здесь точки зрения двух крупнейших ученых, один из которых является апологетом салафийи и непререкаемым авторитетом для всех последователей этого движения как в прошлом, так и в наше время, в том числе и дагестанских, другой же - едва ли не самый крупный ученый шафиитского мазхаба, труды которого почитаемы во всем исламском мире и особенно в Дагестане. Первый из них, Ибн Таймийа, разделяет нововведения на языковые и вводимые в шариат. Что касается первого вида, то они разрешены, вторые же - это то, на что нет основы в шариате и они отвергаемы.

Второй ученый, Ибн Хаджар Аль-Аскалани, пишет в своей известнейшей книге «Фатх аль-бари»: «Языковая основа слова «бидъа» (нововведение) - это введение чего-либо нового без соответствующего аналога в прошлом. Если это действие противоречит сунне, то оно порицается. В случае, когда нововведение исходит от одобряемого шариатом действия - оно является желательным, если же от порицаемого, то оно само так же порицается, в случае непопадания ни в одну из указанных категорий нововведение является дозволенным» .

В своей книге «Основы шариатских определений» известнейший ученый-шафиит Аль-Изз ибн Абд Ас-Салям дает такое определение бидъа: «Бидъа - это явление, не имевшее место при жизни Пророка (м.е.и.б.) и оно разделяется на следующие разновидности: обязательное, запрещенное, желательное, нежелательное, разрешенное. Способ определения бидъа таков: если подпадает под обязательные положения шариата, то оно становиться обязательным, если под положения о запрете - то запрещенным и так далее. Например, изучение грамматики арабского языка для того, чтобы правильно понимать аяты Корана и хадисы Пророка (м.е.и.б.) является обязательным нововведением, так как изучать шариат является обязательным, а его изучение невозможно без изучения грамматики. Таким образом, то дело, лишь с помощью которого совершается обязательное (предписание шариата), так же становится обязательным.» К запрещенным бидъа он относит все существующие тогда (книга написана в начале 13 в.) течения в исламе, как кадариты, мурджииты, джабариты и т. д. К желательным же нововведениям ученый относит, в числе прочих и изучение тонкостей тасаввуфа (суфизма).

Имам Аль-Канви резюмировал мнения ученых по поводу хадиса «Каждое нововведение - заблуждение…» в своей книге «Подарок для оживления сунны»: «Существует два мнения ученых по этому вопросу:

1. в этом хадисе речь идет только о порицаемом нововведении, и разделяют нововведения на обязательные, одобряемые, дозволенные, запрещенные и нежелательные. Абу Наим в своей книге «Драгоценные слова праведников» приводит слова имама Шафии: «Нововведения делятся на две категории: 1) противоречащее Корану, сунне Пророка (м.е.и.б.), наследию сподвижников Пророка (асар), и тому, в чем сошлись мнения ученых (иджмаа); такого рода новшества есть ересь, отклонение от правильного пути; 2) то, что не противоречит перечисленному; в этом случае нововведение не является порицаемым новшеством». Подобной точки зрения придерживаются такие ученые, как Иззуддин ибн Абд Ас-салям, Ан-навави, Суюти и др. Это мнение сводится к тому, что бидъа, противоречащее Корану и сунне является порицаемым и запретным, а все, что соответствует этим двум источникам, не порицается;

2. в этом хадисе речь идет о нововведении в шариат, и все, что не имеет аналога в шариате, отвергается.

Из вышеизложенного ясно, что все ученые единодушны в том, что нововведение, противоречащее шариату, отвергается. Однако вопрос в том, как быть с многочисленными нововведениями, в принципе имеющими основу в шариате, однако не имевшими место при Пророке (м.е.и.б.) и во времена праведных халифов? Именно вокруг подобных нововведений разгорелся жаркий спор во всем исламском мире, в Дагестане же этот спор привел к расколу общины и непримиримой вражде между мусульманами.

Амир Исламского Джама'ата Дагестана Багауддин Мухаммад назвал четыре причины появления бид'а вообще, и в частности, в Дагестане:

1. невежество, которое является основной причиной отхода людей от истинного ислама;

2. следование за своими страстями в ущерб следованию шариату;

3. фанатичное отношение и следование за своими предками;

4. уподобление неверным в привычках и наклонностях.

Само же бид'а он относит к разряду тягчайших грехов, намного хуже прелюбодеяния, воровства и т.д. так как совершающий бид'а не осознает своего заблуждения, и нет надежды на его раскаяние. О таких людях Багауддин приводит аят из Корана: