Социология массовой коммуникации

Эффективность обмена информацией и всего процесса коммуникации во многом зависит от познаваемости субъектами коммуникации предмета обсуждения (обмена информации) и коммуникативной компетентности. Это касается, прежде всего, коммуникаций, ставящих целью обмен научной информацией, т.е. научных коммуникаций. Возможности познания одного и того же объекта по поводу одного и того же предмета для различных сторон научной коммуникации неодинаковы. Познание существует в пределах познавательной деятельности индивидов. Индивиды в процессе познания пользуются объективно выработанной предыдущими поколениями системой знаний. Причем в процессе освоения знаний познаваемость на чувственном, мыслительном, эмпирическом и теоретическом уровне у сторон общения может очень существенно отличаться. Одни в большей мере воспринимают знания, информацию, полученные посредством восприятия, представления, т.е. то, что познается неотделимыми от субъекта, объективированными механизмами. Другие лучше воспринимают и, соответственно, доверяют больше текстовой информации или сведениям, полученным посредством вещей, находящихся вне индивида, но несущих в себе социально-культурный смысл. Те и другие так или иначе вынуждены делать определенные допущения, дающие возможность рассматривать познавательный результат как знание, выражающее реальное, истинное положение вещей. Эмпиризм в сочетании с определенными допущениями о реальности и ее свойствах дает возможность предположить, что полученная и осознанная информация о познаваемом объекте является не плодом психического переживания субъекта, а отражает некоторые объективно существующие сущности.

Теория коммуникативной компетентности разрабатывается в последние годы отечественными учеными при участии авторов книги. В основе теории лежат когнитивные (познаваемые, соответствующие познанию) аспекты компетентности. Ю. Н. Емельянов, Ю. Н. Жуков, Н. Ю. Хрящева выделяют в качестве критериев оценки коммуникативной компетентности ориентированность, психологические знания, перцептивные (perceptio -- представление, восприятие, от percipio -- ощущаю, воспринимаю) способности. Известный психолог А. А. Бодалев проводит дифференциацию компетентности в «отражении», в «обращении» и в «отношении», что соответственно характерно для познавательной, поведенческой и эмоциональной сфер . Психологи В. Г. Зазыкин, А. П Чернышев считают, что научно-профессиональные качества менеджера «предполагают наличие у него специального образования, широкой и специальной эрудиции, постоянное повышение им своей научно-профессиональной подготовки.

Применяя это определение к менеджеру, И. И. Серегина считает, что «последний является не только носителем статуса должностного лица, наделенного определенными правилами (так у автора -- Ф. Ш., но здесь речь идет о правах, а не правилах) и полномочиями {компетенцией), но и обладающего необходимой эрудицией, широким кругом профессиональных знаний, навыков и умений, к числу которых непременно относится умение общаться с людьми. В этом последнем случае речь идет о важной стороне его (менеджера) компетентности . Умение общаться -- основная составляющая коммуникативной компетентности. Речь идет о способности устанавливать и поддерживать необходимые контакты с людьми, о готовности к общению и развитию соответствующих ценностей, установок и адекватных умений. Эффективность обмена информацией, вызывающего те или иные действия, зависит от коммуникативной компетентности. Причем ключевой механизм социального взаимодействия людей обнаруживает себя на всех уровнях социокультурной организации общества". «Таким образом, составляющими коммуникативной компетентности следует, по меньшей мере, считать: во-первых, умение вступать в коммуникацию с другими людьми (коммуникабельность), постоянно поддерживая с ними нужные контакты, а во-вторых, владение и умение оперировать этой смысловой информацией, которая характеризует как общую, так и профессиональную эрудицию управленца, вне зависимости от сферы его деятельности».

Сущность и природа познания носят социальный характер и познаются в предметно-практической деятельности, а человек, включенный в социальную жизнь, использует общественно выработанные формы познавательной деятельности. Даже полученные эмпирические данные образуются в результате использования теоретических положений для описания содержания опыта. Опыт в то же время является результатом активной практической, чувственно-предметной деятельности.

Все это требует давать целостное систематически развиваемое знание о закономерностях действительности, основываясь на общественной практике и множествах первичных допущений, постулатов, аксиом. Одним из таких допущений, позволяющих привести к общему знаменателю все стороны научно-коммуникативного процесса, является так называемая теория минимального познания.

Теория минимального познания -- раздел теории познания, применяемый для определения порога познаваемости изучаемого явления, представляющего собой объект взаимных интересов всех субъектов коммуникативного процесса*. Теория минимального познания анализирует основания, дающие возможность определить минимальный порог познания, за пределами которого невозможно сделать вывод о том, что полученный результат выражает истинное положение вещей. Следовательно, вступая в научный коммуникативный процесс, стороны делают допущение, что абсолютно достоверного знания не существует, субъекты коммуникации выбирают исходный пункт, позволяющий дать оценку этих знаний по степени ценности их для субъектов коммуникации. Выбор путей решения задачи взаимного понимания при условии сохранения минимального порога познаваемости представляет собой выбор методов познания, применимых для всех сторон процесса обмена информацией. Принцип совпадения предпосылок познания включает в себя идентичность допущений о реальности и ее свойствах (онтологизма) и познаваемости объекта (гносеологизма). Адекватность гносеологической интерпретации принципов познания в сочетании с онтологическим содержанием теоретических понятий при допущении, что коммуниканты обладают необходимым минимальным познанием, позволяет коммуникативный процесс сделать научно обоснованным, а результат научных коммуникаций объективным.

1.4 Модели массовой коммуникации

Как мы уже отмечали, коммуникация это, с одной стороны, система, а с другой -- и действие, и взаимодействие, и процесс. Для каждой из отмеченных коммуникаций строятся свои модели. В простейшей модели коммуникации в виде действия источник коммуникации посылает сигнал, который принимает адресат. Обратная связь в таком виде коммуникации отсутствует.

Включение канала обратной связи между коммутатором и реципиентом дает возможность последнему передать обратное сообщение о принятом сигнале. При необходимости получатель информации может по своей инициативе передать сообщение, превращаясь в этот момент из субъекта в активный объект коммуникации. В такой ситуации действие становится взаимодействием, и такая линейная коммуникация рассматривается как взаимодействие.

Теория минимального познания применительно к коммуникативным процессам разработана автором.

В циркулярной коммуникации, в отличие от линейной, человек одновременно и постоянно выступает и как источник, и как получатель информации. Здесь линейная модель трансформируется в непрерывный процесс коммуникации.

На практике часто передача массовой информации от коммуникатора к реципиенту осуществляется не сразу ко всем потребителям информации. Прежде всего, в силу обладания рядом качеств лидеры принимают, осмысливают информацию раньше, чем масса людей. На следующей ступени уже сами лидеры начинают активно распространять полученную информацию среди своей общественности. Поскольку с их мнением считается большинство из окружения, то посредничество лидеров при передаче массовой информации от источника (средств массовой коммуникации) к ее получателю становится главным инструментом формирования общественного мнения.

Такая двухступенчатая (многоступенчатая) модель коммуникации впервые была обоснована в 1940 году во время проведения избирательной кампании в штате Огайо (США), а более подробно разработана при изучении механизмов формирования общественного мнения в г. Декатуре (штат Иллинойс) в 1955 году*. Социологи Ла-зарсфельд и Мертон предположили, что сообщение, посланное аудитории, достигает вначале наиболее авторитетного члена группы. Исследования подтвердили предположение о том, что при усвоении содержания полученной информации люди склонны прислушиваться прежде всего к тем, кто для их окружения является наиболее влиятельным и компетентным. Такими лидерами чаще являлись неформальные лидеры. Определенное суждение, предлагаемое аудитории средствами массовой информации, приводится в конкретное действие, чаще всего, посредством механизма межличностных коммуникаций. Причем наибольшее влияние на принятие решения оказывают лидеры. Они, в свою очередь, также имеют собственных «лидеров мнений» и обращаются к ним за нужной информацией. «Лидеры мнений» становятся связующим звеном между различными средствами массовой коммуникации и массой.

При формировании сообщений, направляемых в систему массовых коммуникаций, их авторы «идут на поводу» аудитории, т.е. аудитории дается та информация, которая нужна ей и понятна. Иначе она не будет включена в систему коммуникаций. Так аудитория проявляет свою гомогенность (однородность), а исходная информация вступает во взаимодействие со всей массой людей и с каждым в отдельности. Однородность людей как членов массы реализуется через их поведение. В то же время люди входят в состав различных слоев, страт, групп, институтов общества, т.е. составляют неоднородное по структуре сообщество. Тем не менее, «люди, становясь членами массы, начинают вести себя независимо от ролей, определяемых их социальным положением. ... Аудитория массовой коммуникации оказывается, таким образом, весьма специфическим образованием, не совпадающим с социальными группами, с человеческими общностями, устойчиво воспроизводящимися в пределах той или иной социальной структуры» .

Однородность аудитории создает основу для формирования массовых коммуникаций и гомогенной модели коммуникации. Гомогенная модель строится в соответствии с классическим индивидуализмом. Средства массовой коммуникации поставляют аудитории определенную информацию, сформированную в виде определенных посылок. Далее в системе внутриличностной и межличностных коммуникаций эта посылка принимается или отвергается. Дискретность в гомогенной модели обозначает наличие атомической структуры, в виде составляющих (индивидуумов), не нарушающих, однако, однородность массы в плане выражения своего мнения по поводу чего-либо.

Модель социального атомизма в системе массовых коммуникаций строится на принципах целостности и конструктивной завершенности элементов, входящих в коммуникативную систему. Любое устойчивое взаимодействие между социальными группами или формализованными структурами может быть представлено в виде модели социального атомизма, если коммуникаторы в ней представляют собой достаточно структурированную и самостоятельную форму.

Интенсивность коммуникации характеризуется частотой взаимных обменов информации между коммуникантами.

1.5 Сущность и функции массовой коммуникации

В системе массовой коммуникации можно выделить общие условия функционирования массовой коммуникации:

наличие массовой аудитории, которая обладает определенной общей ценностной ориентацией;

социальная значимость информации, способствующая возникновению, распространению и поддержанию функционирования массовой коммуникации;

наличие соответствующих средств, поддерживающих процесс функционирования массовых коммуникаций;

многоканальность осуществляемых коммуникаций и вариативность коммуникативных средств.

Массовая аудитория является компонентом массовой коммуникации. Массовая аудитория имеет неоднородную структуру, рассредоточена на определенной территории и является анонимной массой. Понятие «масса» трактуется в социологии неоднозначно. Масса понимается и как толпа, и как публика, и как гетерогенная система. Немецкий философ и социолог Карл Манн-гейм (1893--1947) рассматривал массу как продукт машинной техники и «сверхорганизованное» бюрократическое общество.

Термин «масса» сформировался как продукт наблюдения над множествами индивидов (поведением толпы на улице, болельщиков на стадионах и т. д.). Исследователи обращали внимание на тот факт, что в каждом случае люди в массе ведут себя иначе, чем если бы они были изолированными. К. Берк называл такое скопление людей толпой, массой. Французский социолог Г. Лебон (1841 -- 1931), автор одной из первых концепций массового общества также отождествлял массу с толпой. Он утверждал, что в результате промышленной революции и развития средств массовой коммуникации жизнь все более становится зависимой от поведения толп, которые представляют собой слепую, разрушительную силу. Благодаря навязываемым массам идеям лидеры «заряжают» толпу, что и приводит к общественному развитию. Французский социолог, один из основоположников социальной психологии Г. Тард (1843--1904) считал, что нельзя смешивать толпу и публику, в первой люди физически сплочены, а во второй -- рассеяны, первая -- гораздо более нетерпима, вторая -- более пассивна. Американский социолог и социальный психолог Г. Блумер, один из пионеров проблематики массового общества рассматривал массу как элементарную спонтанно возникающую коллективную группировку. Это сыграло большую роль в определении массовой коммуникации и теоретической ориентации исследований массовых аудиторий. Г. Блумер считает главными характеристиками массы анонимность и изолированность ее членов, слабое взаимодействие между ними, случайность их социального происхождения и положения, отсутствие организованности. Американский исследователь Д. Рисмен (1909), характеризуя потребительское общество, описывает человека толпы как обезличенного, стандартизованного, являющегося объектом манипулирования, жертвой отчуждения. В массовой структуре человек нивелируется, становясь достаточно безликим, подчиняющимся «психологии толпы».

Социальная значимость информации, способствующая возникновению, распространению и поддержанию функционирования массовой коммуникации, является одним из основных условий функционирования массовой коммуникации.

Индивиды включены в сеть реальных общественных отношений и связей, что способствует распространению информации. Благодаря массовой коммуникации личности поддерживают отношения с широкой социальной средой. Информация «интересна» массовой аудитории настолько, насколько она соответствует социальным ожиданиям массовой аудитории. Кроме смысловой нагрузки информация должна нести в себе оценочную функцию. Массовый читатель, слушатель, зритель ждет от СМИ оценки происходящих событий, которой большинство из массы потребителей информации верит. Оценочная информация в наибольшей степени способствует формированию общественного мнения. Каждый человек, получив определенную информацию, вычленяет из нее значимые для него элементы. Массовая же информация должна иметь социальную значимость для всей аудитории. Это позволит поддержать функционирование всей системы массовой коммуникации. Значимость информации для массовой аудитории зависит от ее общественной необходимости, насыщенности необходимыми сведениями, демократичности (обращена ко всем и каждому без ограничений), плюрализма (множественность мнений, оценок, позиций), оперативности, инновационности, активности. Форма воздействия информации на массовую аудиторию обуславливается указанными свойствами, а также отсутствием сдерживающих факторов со стороны массовой аудитории.

Средства массовой коммуникации, с одной стороны, разграничивают массовую и личностную социальную ориентацию, с другой -- объединяют. Одна и та же информация может вызвать интерес одновременно и у всех, и у конкретной группы людей, и у отдельных индивидов. Или иначе, социальная ориентация информации оказывает сильное влияние и на общество, и наличность.

Средства массовой информации отстаивают интересы «хозяев», поэтому государство должно регулировать процесс распределения сфер влияния на массы, прежде всего законодательными мерами. Монополия на СМИ не должна формироваться ни в какой форме. Нельзя допускать монополии на СМИ ни государства, ни отдельных групп лиц.

Наличие соответствующих средств, поддерживающих процесс функционирования массовых коммуникаций. Массовая коммуникация реализуется через опосредованное общение. Этим и определяются ее средства. Главными средствами массовой коммуникации являются средства массовой информации: печать, радио, телевидение. Интернет, хотя в России законодательно не причислен к средствам массовой информации, в последние годы стал мощнейшим средством массовой коммуникации.

Многоканальность коммуникации. Массовая коммуникация характеризуется преимущественно односторонней направленностью, поскольку обратная связь практически отсутствует. В связи с расширением возможностей интерактивного телевидения, радио, более активного использования звонков в редакции, а особенно с резким расширением сетей Интернет массовые коммуникации становятся взаимно направленным. Такая двухсторонняя связь влияет на организацию массовой коммуникации.

В радио- и телепередачах возможно использование так называемой скрытой обратной связи. Коммуникатор, прогнозируя реакцию слушателя или зрителя на отправляемую им информацию, направляет процесс коммуникации, приспосабливая информацию к условиям общения. Правильное конструирование дикторского дискурса и отбора коммуникативных средств (слов, формул общения, стереотипов речевого поведения), непосредственная адресация передач конкретным социальным слоям уменьшает дистанцию между отправителем и получателем информации.

Многоканальность массовой коммуникации обеспечивается параллельным использованием визуального, аудитивного и аудиовизуальных каналов. Самостоятельный канал массовой коммуникации представляет публичная коммуникация в массовой аудитории посредством традиционного разговорного языка. Для радио и телевидения также характерны формы устной коммуникации, включающей элементы разговорной речи. Пресса использует общелитературный письменный язык. Вариативность языка позволяет регулировать варианты текстов речи и одновременно разграничивать функциональные стили, обусловленное социальной дифференциацией.

Коммуникативная сфера, обусловленная тематикой информации, формирует функциональный стиль коммуникации, ориентированный на определенную социальную группу. Молодежные, женские, религиозные или профессиональные группы пользуются различным словарным запасом, по-разному выражают мысль и строят свою речь.

1.6 Функции массовой коммуникации

Американский политолог Г. Лассуэлл выделял три функции коммуникации: 1) обозрение окружающего его мира (информационная функция); 2) корреляция с социальными структурами общества (воздействие на общество через обратную связь); 3) передача культурного начала (познавательно-культурологическая функция). В 1960 г. американский исследователь К. Райт к названным добавил развлекательную функцию.

Специалист по массовой коммуникации Амстердамского университета Мак-Квейл включает в число функций еще одну -- мобилизующую.

Социально значимые функции массовой коммуникации можно условно объединить в три группы: информационную, регулирующую и культурологическую. Информационная функция способствует гармонизации отношений общества и индивида. Она заключается в предоставлении массовой аудитории актуальной информации о различных сферах жизнедеятельности. Регулирующая функция подразумевает влияние на формирование общественного сознания, общественного мнения и социальных норм, и тем самым реализуется функция социального контроля. Культурологическая функция выполняет познавательную задачу в сфере культуры и искусства, сохранения культурных традиций.

В психолингвистике сегодня выделяются четыре функции радио- и телевизионного общения: оптимизация деятельности общества; функция контакта; функция социального контроля; функция социализации личности*. Л. Я. Землянова выделяет две функции массовой коммуникации в обществе: 1) контроль над окружающей средой и предупреждение общества об опасностях ее разрушения; 2) корреляция элементов общества.

интервью полевой гипотеза сбор



2. Техника и технология сбора и обработки массовой информации: понятие, история, состояние и перспективы

Понятие «методология» в современной российской социологии отражает известную трехуровневую концепцию структуры социологического знания.

Первый из них акцентирует внимание на логико-гносеологической функции общих социологических теорий.

Второй подчеркивает значение специальных социологических теорий как прикладной логики исследования отдельных сфер социальной жизни, основных социальных институтов.

Применительно к эмпирическому уровню чаще идет речь не о методологических принципах и представлениях, а только о методических приемах, правилах сбора и анализа эмпирических данных, которые обозначают понятиями «методика, техника, процедуры».

Настоящая лекция посвящена эмпирическому уровню реализации исходных методологических принципов при взаимодействии исследователя с эмпирическим объектом.

История формирования методологических принципов производства эмпирической информации свидетельствует об активном взаимодействии и взаимной обусловленности всех уровней социологического знания.

Как свидетельствует история социологии, проблемы методологии и методов исследования актуализируются в сознании научного сообщества в нескольких типичных ситуациях.

Во-первых, в периоды самоопределения социологии как самостоятельной научной дисциплины и самоидентификации социологов с идеалами и нормами научности.

Во-вторых, в случае очевидной неадекватности полученных исследовательских результатов: например, не оправдавшийся прогноз поведения электората и т.п. Причины таких неудач обычно начинают искать в области методологии и методов, что чрезвычайно благотворно сказывается на развитии методической рефлексии и специализированных методических экспериментов.

* В-третьих, в периоды глубоких социальных кризисов, требующих коренных изменений теоретических представлений об обществе, что, в свою очередь, влечет за собой переоценку методологических принципов и методических приемов эмпирического обоснования социологического знания.

Эти периоды активизации интереса к методологии и методам обычно сопровождаются не только оживлением дискуссий и увеличением числа публикаций, но и формированием новых теоретических концепций, методических инноваций, возникновением новых нормативных представлений о принципах обоснования научного знания, которые постепенно становятся достоянием всего научного сообщества.

Российская и советская социология в своей истории пережила все типы названных ситуаций. Хронологически эти периоды не совпадают с историей западной социологии по причинам вполне очевидным и не имеющим отношения к внутренней логике развития социологии в России.

Вместе с тем история отечественной социологии демонстрирует непобедимую устойчивость этой внутренней логики, не благодаря, а вопреки сдерживающим, а то и просто разрушительным внешним воздействиям со стороны институтов управления и власти.

Каждый раз, когда в процессе исторического развития российского общества и государства это давление ослабевало, развитие методологии и методов продолжалось с того уровня, на котором оно было в очередной раз приостановлено.

В отечественной социологии исторический момент ее самоопределения приходится на более позднее время, чем в Западной Европе.

Если в Германии М. Вебер преподает курс социологии во Фрайбургском (1893-1896), Гейдельбергском (1896-1898) и Мюнхенском (1902--1920) университетах, то в России первая кафедра социологии была открыта в 1908 г. при частном Психоневрологическом институте.

Ее с большими трудностями основали и возглавили известные философы и социологи М. М. Ковалевский и Е. В. де Роберти. Получивший здесь образование П. Сорокин в 1920 г. создал кафедру социологии в Санкт-Петербургском университете.

Но уже через два года он был выслан из революционной России вместе с другими учеными-обществоведами, не разделявшими марксистских взглядов.

Если в Париже работа Э. Дюркгейма «Самоубийство» была опубликована в 1897 г., то в русском переводе она вышла в 1912 г.

Если во Франции с 1893 г. выходит журнал «Международное социологическое обозрение», а с 1896 г. появляется основанный Дюркгеймом «Социологический ежегодник», ставший основой для формирования социологической школы, то первый социологический журнал «Социологические исследования» в России начинает издаваться... в 1974 г. и остается единственным до начала 90-х гг.

2.1 До октября 1917 г.

Классификация методов исследования К. М. Тахтаревым. В 1918 г. публикуется одна из первых программ учебного курса социологии, и ее автор К. М. Тахтарев не без горечи за отечественную социологию отмечает: «...в Соединенных Штатах более чем в 400 средних учебных заведениях социология является обязательным предметом преподавания. Про университеты нечего и говорить: там давно уже утверждены кафедры социологии».

Тахтарев был одним из первых преподавателей социологии в Психоневрологическом институте, в Петроградском кооперативном институте, на Петроградских Высших курсах П. С. Лесгафта. Книга имеет авторское посвящение «Моим ученикам» и является программой курса социологии, что и обусловило лаконизм, информативность, афористичность и композиционную четкость изложения.

Специальная глава посвящена методам социологии. Автор определяет методы социологии как «...научные приемы социологической работы, из которых некоторые общи всему естествознанию, другие составляют особенность общественной науки».

К числу общенаучных методов К. М. Тахтарев относит, прежде всего, индуктивно-дедуктивный метод, в состав которого он включает наблюдение и опыт, анализ, сопоставление и сравнение, умозаключение и вывод, классификацию и систематизацию, предположение и проверку, обобщение и установление общих положений.

К особым социологическим методам относятся следующие:

* Сравнительно-эволюционный, назначение которого состоит в изучении общественных явлений в их развитии. Конкретизацией этого метода автор считает разработанный М. М. Ковалевским метод, который обеспечивает соблюдение принципа однородности оснований для сравнения изучаемых социальных явлений по принадлежности их к одной и той же ступени общественного развития.

Метод пережитков, разработанный английским антропологом Э. Тайлором (транскрипция К. М. Тахтарева. -- А.Р.), дополняющий сравнительно-исторический метод и позволяющий устанавливать «...общность проходимых ступеней общественного развития у народов, стоящих на разных его ступенях».

Метод тенденций, цель которого, в отличие от метода пережитков, не реконструкция прошлого, а научное исследование будущего, т.е., говоря современным языком, прогнозирование.

Метод диалектический, который находится в отношениях взаимной дополнительности с эволюционным и предполагает изучение социальных процессов как взаимодействие и/или борьбу противоречий, что в общественном развитии может разрешаться взрывами-революциями.

Метод аналогический, назначение которого -- уподобление изучаемых и пока непонятных социальных явлений и процессов другим, уже изученным. Например, уподобление общества организму.

Метод статистико-социологический рассматривается К. М. Тахтаревым наиболее подробно, определяется как «...самое действительное (так у автора. -- А.Р.) средство устанавливать социологические законы, что и составляет конечную цель социологии как науки о закономерности явлений
общественной жизни».

Статистико-социологический метод понимается как массовое наблюдение социальных явлений, позволяющее устанавливать повторяемость однородных явлений в социальных процессах. В связи с этим социолог, основываясь на законе больших чисел и теории вероятностей, может делать статистические заключения об устойчивости этих повторяющихся явлений, выяснять их естественные соотношения.

Для перехода от описания к объяснению предлагается использовать общие логические принципы, изложенные в известной «Системе логики» Милля, а именно: метод сопутствующих изменений, метод различий, метод остатков. Тахтарев советует помнить при анализе повторяющихся социальных явлений, что «вместе, не значит потому что».

Обзор методологического и методического разделов учебной программы К. М. Тахтарева свидетельствует, что к началу очередной революционной «перестройки» многострадального российского общества отечественные социологи были вполне на уровне исследовательской ситуации в мировой социологии.

Но гражданская история России обусловила этой науке иную судьбу.

Если осмысление методологических принципов теоретической социологии было связано с именем и образом этой новой, становящейся науки, то ее эмпирические основания и на Западе, и в России созревали в недрах статистики. Многие статистические исследования того времени по методологическим подходам, кругу проблем и применявшимся методам сбора и анализа эмпирических данных и сегодня вполне отвечают требованиям к проведению описательных социологических исследований.

Образ социологии как позитивной науки мог возникнуть в немалой степени потому, что статистика в странах Европы, в Америке и России к 30--40-м гг. XIX в. в основных чертах завершила ин-ституционализацию и накопила разнообразный методический опыт сбора и анализа ведомственных эмпирических данных, относящихся к различным сферам жизнедеятельности общества.

Нормы, регулирующие отношения организаторов опросов и опрашиваемых, фиксируются в российских учебниках статистики как «четыре правила Кетле» и сохраняются до 20-х гг. XX в. Суть этих норм может быть сведена к следующему:

ставить только такие вопросы, которые необходимы и на которые можно получить ответ;

не задавать вопросов, которые могут вызвать у опрашиваемых подозрения или опасения.

Опыт проводившихся в России контрольных сравнений результатов переписей (ревизий) с данными текущего учета населения губернскими статистическими комитетами показал, что даже простейшие фактографические вопросы, задевающие экономические интересы населения, приводят к существенным искажениям результатов. Например, поданным ревизии 1858 г., численность населения оказалась на 2 698 351 человека меньше, чем по сведениям статистических комитетов;

* ясно формулировать вопросы, добиваясь однозначного понимания смысла всеми опрашиваемыми;

* четвертое правило касается соотношения вопросов в вопроснике: они должны обеспечивать логический контроль достоверности ответов.

Земская статистика была, вероятно, одной из самых ярких характеристик пореформенной России, определявших облик ее общественной и интеллектуальной жизни во второй половине XIX в.

Она возникла и осознавалась как один из символов местного общественного самоуправления, как прогрессивная альтернатива государственной статистике, надежность каковой всегда ставилась под сомнение.

Достоверности информации и осмыслению методического и организационного опыта проведения массовых статистических опросов земские статистики придавали особенно большое значение. К концу XIX в. сложились основные нормативные требования к методологии массовых опросов, большинство из которых справедливы и по сей день.

Были выработаны также основные методико-организационные разновидности опросов. Они во многом сопоставимы с сегодняшними, хотя и имеют другие названия:

«Корреспондентский способ» -- письменный или почтовый опрос в современной терминологии, который включал два варианта: «непосредственный опрос», если опрашиваемый информировал о своем опыте, и «экспертный опрос», когда опрашиваемый сообщал об опыте своей социальной группы. Обсуждается проблема возврата вопросников, а также методы отбора респондентов и стимулирования их заинтересованного участия.

«Метод самосчисления» -- аналог современного раздаточного анкетирования. Его достоинствами считаются аккуратность заполнения анкет и полнота возврата, поскольку сбор данных осуществляется под контролем анкетера, который может и консультировать, и контролировать работу опрашиваемого с анкетой.

Метод самосчисления был основным при проведении переписей в конце XIX в., хотя при низкой грамотности населения счетчикам-анкетерам чаще приходилось выполнять функции интервьюеров, т.е. зачитывать вопросы (а иногда и объяснять их смысл), выслушивать и регистрировать ответы.

Экспедиционный способ опроса соответствует современному пониманию метода формализованного интервью, включая требования к организации полевого этапа работы, функций интервьюера, правил их отбора, обучения и контроля за качеством их работы.

Этот способ считался среди российских статистиков наиболее надежным при низкой грамотности населения, традиционном недоверии к опросам, сложностях в понимании смысла вопросов и других особенностях.

В конце XIX в. (80-90-е гг.) появляются новые формы сбора эмпирических данных -- так называемые «программы для собирания сведений...» о различных сторонах жизни народа. Они разрабатывались общественными организациями, которые возникали, как и земская статистика, на волне пореформенной либерализации и демократизации.

Это были, например, «Вольное императорское экономическое общество», «Географическое общество», «Общество народного здравия» и др. Авторами программ выступали и частные лица: ученые, политики, литераторы, желающие привлечь внимание общественности и, в том числе, земских статистиков к изучению различных аспектов жизни народа и общества.

Такие программы публиковались в общественно-политических и научных журналах, в трудах и документах соответствующих обществ с призывом ко всем желающим участвовать в сборе сведений.

Содержание программ состояло, как правило, из двух частей: описания проблемы исследования и ее чрезвычайной важности для совершенствования общественной жизни, после чего следовал перечень вопросов, часть из которых была адресована экспертам, дающим обобщенные заключения о состоянии исследуемой сферы социальной жизни, сообщества, к которому принадлежит отвечающий, а другая часть вопросов была обращена к личному опыту респондента.

Это были вопросы о фактах поведения людей, об их мнениях, традициях и привычках. Программы были прообразами отраслевых эмпирических социологических исследований.

Одно из наиболее развитых направлений -- изучение народного чтения как показателя уровня культурного развития и просвещенности народа.

Наблюдение и эксперимент. Известен случай использования метода включенного наблюдения при изучении народного читателя С. А. Рапопортом (публиковался под псевдонимом С. Анский), который, следуя традиции народнического движения, работал шахтером, устраивал для рабочих громкие читки и обсуждения прочитанного, наблюдая их восприятие, понимание и отношение к содержанию книг.

Нужно упомянуть и интересное исследование взрослых читателей-учащихся воскресной школы, которое проводилось X. Д. Алчевской на протяжении двух десятилетий. Оно получило высокую оценку научной общественности, а в 1899 г. -- Гран-при на Первой Всемирной выставке в Париже.

По оценкам современных ей исследователей, «...госпожа Ал-чевская первая применила экспериментальный метод при чтении с народом». Основанием для такой оценки была практика комплексного использования различных приемов сбора эмпирических данных и сравнение полученных результатов для оценки книг, адресованных массовому (народному) читателю, наблюдение за громким чтением изучаемых книг, их обсуждение с регистрацией наблюдений в дневнике.

Метод анкеты, появившийся в этот период, использовался в психолого-педагогических исследованиях и в опросе экспертов при разработке управленческих решений, а также для оценки возможных последствий и препятствий при их реализации.

Интересно, что автор, представитель психологического направления, считает анкету специальным инструментом для изучения мнений компетентных лиц, на основании которых статистик формирует знание об изучаемой реальности.

Появление «метода анкеты» свидетельствует о формировании нового направления, «статистики мнений», которое еще не идентифицируется с социологией. Но в то же время сами статистики четко фиксируют выход своей науки в изучение сферы общественного сознания (мнений), хотя первоначально субъектом мнений признается эксперт (по терминологии того времени, «сведущий человек»), в роли которого могли выступать специалисты-управленцы и наиболее толковые представители «простого народа».

Метод анкеты не предполагал детальную разработку опросного листа, как в статистическом наблюдении, намечался лишь общий план беседы с экспертами, которая могла проходить как в группе, так и индивидуально, а последовательность вопросов могла меняться.

Термин «анкета» использовался и для обозначения прессовых опросов, когда вопросник публиковался в газетах или журналах с последующей информацией читателей о результатах.

Перечисленные выше методы получения эмпирических данных, выход статистики в сферу изучения духовной жизни, мнений населения и экспертов о различных сферах жизнедеятельности общества были взяты на вооружение формирующимися новыми политическими движениями, органами управления, учеными.

Они становились важными средствами развития самосознания общества. Аналогичные тенденции фиксирует Д. Конверс -- автор известной монографии, посвященной истории массовых опросов в США.

Подводя итоги, можно отметить, что методологические представления четко разделяются в соответствии с теоретическим и эмпирическим уровнем исследовательского поиска и характеризуются известной автономностью.

Термин «социология» ассоциируется с теоретическими изысканиями по определению предмета и методологии новой науки, а методология обоснования эмпирического социологического знания формируется в рамках статистики и только в начале XX в. начинает идентифицироваться с социологией.

2.2 Социология: 20--30 гг. XX века

В первые два десятилетия советской власти развитие социологии шло как бы по инерции. Социологи продолжали работу, пытаясь найти свое место в новом обществе: в теоретическом осмыслении происходящего, в подготовке социологов-профессионалов, в эмпирическом изучении социальных процессов.

В начале 20-х гг. еще продолжали выходить социологические монографии, учебники и статьи П. Сорокина, Н. Кареева, В. Хвостова, Н. Первушина и др.

После серии дискуссий и идеологических кампаний, поводом для которых послужила публикация в 1922 г. книги Н. И. Бухарина «Теория исторического материализма. Популярный учебник марксистской социологии», само понятие «социология» было надолго связано с эпитетом «буржуазная» или «немарксистская».

Несмотря на это, эмпирические социологические исследования развивались очень активно, потому что

во-первых, ассоциировались чаще со статистикой, чем с социологией;

во-вторых, новая власть нуждалась в информации о различных аспектах состояния общества после гражданской войны.

Нужна была информация как об успехах революционных преобразований, так и о резервах терпения и выживания в разных слоях населения.

В методологическом плане эмпирические исследования носили описательный и экстенсивный характер и охватывали почти все сферы жизнедеятельности общества. Продолжая рассматривать пример из области исследования чтения, приведем данные М. А. Смушковой о том, что за 7 лет (с 1918 по 1925 гг.) было опубликовано 186 работ об изучении народного читателя.

Напомним, что этот период включает и гражданскую войну. Большинство возникавших в то время исследовательских центров принадлежало ведомствам, что придавало исследованиям ограниченную отраслевую ориентацию. Редакции газет развертывают широкое изучение своих читательских аудиторий, библиотечные работники исследуют читателей массовых библиотек, сеть которых активно развивается в рамках кампании за ликвидацию неграмотности населения, педагоги анализируют детское и молодежное чтение и т.д.

Здесь известны имена Я. Шафира, изучавшего аудиторию «Рабочей газеты», Е. Хлебцевича, занимавшегося организацией армейских библиотек и исследованием читательских интересов красноармейцев, Б. Банка и А. Виленкина, изучавших рабочих-читателей библиотек.

Это направление социологических исследований сопровождалось активной методологической рефлексией, о чем свидетельствует появление книг и статей, посвященных методике изучения читателя.

Нормативные требования, аргументируемые ссылкой на исследовательский опыт авторов, включают использование комплекса методов: наблюдение, эксперимент, групповое чтение, анализ библиотечной статистики, анкетирование.

Анкетирование как единственный метод исследования считается недостаточным, подвергается сомнению достоверность получаемых данных. Большое значение придается психологическим исследованиям чтения, но остается открытым вопрос о взаимодействии результатов, получаемых в рамках этих направлений.

Ставится вопрос о разработке теоретических оснований эмпирического изучения читательской аудитории. Наряду с критикой анкетного метода и требованием комплексного подхода проблема разработки теории особенно симптоматична. Я. Шафир пишет, что эмпирическое описательное исследование дает «...только факты, из которых нельзя сделать выводы, предпосылки, из которых ничего не вытекает».

Вывод, к которому приходит автор: «... установление причинной зависимости предполагает предварительную теоретическую проработку вопроса».

Отсутствие исходной теоретической концепции создает возможности для произвольной манипуляции результатами на этапе интерпретации, когда недобросовестный исследователь выбирает из полученных данных то, «...что соответствует собственному капризу. Таких изучателей развелось в последнее время очень много».

Эти констатации имели принципиальное значение для формирования профессионального сознания социологов, для дальнейшего развития советской социологии.

В сущности, ставится вопрос о разработке специальных социологических теорий, теоретических оснований социологического анализа различных сфер жизнедеятельности постреволюционного общества.

Развернулись исследования потребительских бюджетов населения и бюджетов времени, условий жизни и быта различных социальных слоев населения, их культурных и общественно-политических потребностей (работы С. Г. Струмилина, Е. О. Кабо, А. Стопани, Л. Е. Минца, И. Н. Дубинской, Г. С. Полляка, В. Зайцева и других).

Эти исследования проводились Статистическим отделом Народного комиссариата труда, Центральным статистическим управлением, Центральным бюро статистики труда и являлись предшественниками будущих самостоятельных направлений социологического изучения образа и уровня жизни, досуга, семьи, потребления.

Методология этих исследований соответствует традиции, которую, следуя К. М. Тахтареву, можно определить как статистико-социологическую. Публикации их результатов, как правило, сопровождаются указанием на некоторые исходные посылки, имеющие самый общий характер, часто декларативно-идеологический.

Значительно больше внимания уделяется методико-техническим аспектам исследования, обеспечивающим достоверность эмпирических данных. Исследователи в это время стремятся получить информацию обо всей стране, поэтому активно обсуждаются принципы отбора обследуемых и выбора типичных дней недели для изучения бюджетов времени.

Идея выборки, обоснования репрезентативности получаемых данных витает в воздухе, но реальных решений пока нет, и в публикациях приводится только информация о числе обследованных единиц наблюдения.

Неизменно приводятся данные о трудностях, возникавших при реализации полевого этапа исследования и препятствовавших получению запланированного числа единиц наблюдения.

В методах сбора данных сохраняется традиционный подход статистического наблюдения, в котором сочетаются непосредственное наблюдение, учет (когда речь идет о регистрации предметов быта) и вопросник, включающий оценочные вопросы и вопросы о мнениях (когда определяется, например, степень изношенности этих предметов).

Подробное описание методологии исследования на этапах сбора и анализа эмпирических данных -- общепринятая норма публикаций 20-х гг.

Например, Л. Е. Минц проводил исследование бюджетов безработных в течение трех лет -- с 1924 по 1926 гг. Публикуя результаты исследования, он считает необходимым сообщить читателю о принципах формирования совокупности опрашиваемых. Учитывая, что безработные могут скрывать свои доходы, чтобы не лишиться государственных пособий, автор формирует группу, однородную по источникам получения пособий (главным образом от страхкассы). Кроме того, это члены профсоюза, поскольку только они имели право на этот вид пособия. Еще один признак, используемый для формирования совокупности опрашиваемых, -- отсутствие других работающих членов семьи, поскольку исследования других групп уже имеются.

Методологическое оправдание такого подхода автор видит, во-первых, в том, что это наименее обеспеченная часть безработных и, следовательно, наиболее типичная для изучения социальных проблем этой группы. А во-вторых, эта группа наиболее полно учтена в соответствующих организациях, что позволяет повысить точность отбора.

При этом он считает нужным указать, что описания аналогичных исследований отсутствуют в мировой литературе, поэтому автор не имеет возможности сравнить свой опыт или заимствовать готовые методологические решения.

Далее, излагая содержательный материал, Минц сопровождает его методическим комментарием, сообщает о восприятии вопросов опрашиваемыми, приводит примеры затруднений или неправильного понимания смысла вопросов, ограничения, связанные с особенностями опроса.

Методологический контекст содержательных результатов максимально открыт для читателя.

Чрезвычайно важное методологическое значение для теоретической и эмпирической социологии этого периода имело изучение бюджетов времени различных социальных групп населения. Начало этого направления связано с именем С. Г. Струмилина, который в конце 1922 г. провел первое исследование бюджета времени рабочего. Новое направление породило нетрадиционные методологические решения.

Методы сбора информации здесь представляют сложное сочетание самонаблюдения, ретроспекции и различных модификаций метода опроса: от самосчисления (анкетирования) до экспедиционного варианта опроса (формализованного интервью).

В основе таких исследований лежит принцип баланса всех временных затрат, ограниченных изучаемым отрезком времени: сутки, неделя, месяц, год.

Главными тенденциями, характеризующими развитие методологических принципов советской социологии этого периода, являются ее ведомственная специализация, связанная с этим отраслевая дифференциация, преобладание дескриптивных эмпирических социологических исследований, дающих богатейший материал.

В ряде исследований ставится вопрос о необходимости глубокой разработки теоретически обоснованной исследовательской программы.

2.3 «Открытие социологии» в 60-х гг.

Практика социологических исследований с 30-х до 60-х гг. в советском обществоведении отсутствовала. В 60-х гг. социология реабилитировалась в официальной идеологии наряду с другими науками, которые ранее числились в разряде «буржуазных лженаук»: кибернетикой, футурологией и другими.

Важно отметить, что самоопределение советской социологии в теоретическом контексте послужило серьезным стимулом возрождения и развития традиций эмпирической отечественной социологии.

Советские социологи включаются и в международное методологическое общение. Большое значение имела появившаяся возможность участия советских социологов во Всемирных социологических конгрессах. Например, среди 164 докладов советских участников, представленных на социологический конгресс в Варне (1970 г.), было 26 (16%) докладов по проблемам методологии и методов.

Между методологией теоретического и эмпирического уровней социологии продолжает сохраняться известная дистанция. Эмпирическая социология, как и в 20-30-е гг., приобретает широкий размах и характеризуется экстенсивным развитием.

Следует отметить, что объективно появление социологии в ее преимущественно эмпирическом варианте совпало с обостренной потребностью общества в открытой социальной статистике.

Первые упоминания социологии в директивных документах (например, в решениях съездов КПСС) связывались с необходимостью изучения общественного мнения для оценки успешности осуществления партийных решений.

Еще одна задача, директивно формулировавшаяся в то время, -- обеспечение достоверной информации о состоянии общества для обоснования управленческих решений.

Развитие эмпирических исследований не могло не стимулировать серьезный интерес к методике. Появляются работы о методах сбора и анализа эмпирической информации, составлении исследовательских программ, подготовке отчетов и интерпретации результатов, а также об отношениях с заказчиком и о разработке практических рекомендаций.

Источниками формирования этих представлений были анализ методического опыта отечественной социологии 20--30-х гг., переводы учебников и справочников западной социологии, подготовка и публикация отечественных учебников, обобщение методического опыта отечественных исследований, специализированные методические исследования.

В середине 60-х гг. в Новосибирском Академгородке среди социологов были в ходу машинописные переводы работ Я. Щепаньского «Элементарные понятия социологии» и отдельных разделов из западногерманского «Справочника эмпирической социологии» под редакцией Р. Кёнига.

Острый дефицит социологической литературы -- наиболее характерная черта исследовательской ситуации 60-х гг. Социологические публикации были еще очень редки, издавались малыми тиражами. Большая их часть относится ко второй половине 60-х гг. Одно из наиболее ранних изданий (1961 г.), знакомивших советских социологов с теоретическими концепциями западной социологии, -- книга Г. Беккера и А. Боскова, выпущенная под редакцией Г. В. Осипова, «Современная социологическая теория в ее преемственности и изменении».

« В 1965 г. была опубликована книга Г. М. Андреевой «Современная буржуазная эмпирическая социология». Несмотря на традиционное «критическое» название книга фактически была первым русскоязычным пособием по методам сбора и анализа данных в эмпирической социологии, основанным на современном опыте западной (в основном американской) социологии.

Кроме переводов и аналитических обзоров, посвященных комплексному описанию методов сбора и анализа данных, публикуются работы, детально описывающие отдельные методы: нормативные требования и опыт их использования.

Так, первый номер «Информационного бюллетеня Советской социологической ассоциации» содержит аналитический обзор учебно-методической литературы по методике опроса, анализа документальных источников, наблюдения и эксперимента.

...