История буржуазной социологии XIX - начала XX века

Нормальное состояние общества, по Дюркгейму, должно характеризоваться развитым экономическим планированием и нормативной регуляцией экономических отношений, осуществляемой производственными корпорациями. В данном случае он отождествлял нормальное с оптимальным, наилучшим.

Болезни капитализма, описанные Дюркгеймом, -- такие как нерегулированная, ничем не сдерживаемая конкуренция, классовый конфликт, рутинизация труда и деградация рабочей силы -- характеризуются им как болезни слишком быстрого роста производства и разделения труда, как временные побочные продукты естественной эволюции.

"Ненормальной формой" разделения труда Дюркгейм считал также неравенство, влекущее за собой отклонение от органической солидарности. Всякое "внешнее неравенство", создаваемое, например, наследованием имущества, угрожает органической солидарности, поэтому последняя возможна только при условии устранения неравенства и достижения справедливости на основа "естественного распределения талантов"

Равенству возможностей, утверждал он, препятствует классовая система, которая отнимает у широких масс возможность занять социальное положение в соответствии с их способностями. Это ведет к несправедливому обмену услугами. "Если какой-нибудь класс общества вынужден, для того чтобы жить, предлагать во что бы то ни стало другому свои услуги, между тем как другой класс может без них обойтись благодаря имеющимся у него ресурсам, не вытекающим из какого-нибудь социального превосходства (Дюркгейм имел в виду превосходство способностей. -- Авт.), то второй класс несправедливо предписывает законы первому" [Там же, с. 308].

Дюркгейм утопически верил в то, что идеал справедливости все более утверждается в общественном мнении, что дело справедливости все более становится задачей капиталистического общества.

Преодоление "ненормальных" форм разделения труда мыслилось Дюркгеймом на пути мирного разрешения конфликтов, уменьшения борьбы и конкуренции до приемлемых размеров, установления свода правил, жестко регламентирующих отношения классов, введения справедливости и равенства "внешних условий", т.е. равенства социальных возможностей и воздаяния всем по заслугам.

Дюркгейм не представлял себе общества, в котором будут полностью устранены частная собственность и всяческое неравенство. Они, считал он, будут существовать, хотя и изменится отношение между ними. Доступ к материальным благам будет регулироваться естественными способностями индивидов, их одаренностью.

Последняя из указанных Дюркгеймом "ненормальных" форм разделения труда возникает тогда, когда из-за отсутствия координации действий недостаточна профессиональная активность рабочего.

По мысли Дюркгейма, солидарность общественной организации возрастет, если труд будет более интенсифицирован и организован. Однако это утопическое предположение было опровергнуто ходом развития капиталистического производства в XX в. Ни "научная организация труда", ни любые другие пути его интенсификации не привели к классовой солидарности антагонистического общества. Само понимание разделения труда у Э. Дюрк-гейма иное, чем у К. Маркса. Источник классового конфликта нужно было искать не путем анализа разделения труда как специализации профессиональных функций, а в разделении труда между классами общества в соответствии с их отношением к средствам производства, как полагал Маркс. Наследуется или заново приобретается собственность на средства производства -- это имеет второстепенное значение; главное заключается в том, что отношения собственности определяют все другие отношения капиталистического общества и лежат в основе антагонизма труда и капитала.

Пути преодоления пороков капитализма, намеченные Дюркгеймом, были нереальны, утопичны, хотя он все меньше уповал на естественное развитие солидарности на основе самого факта разделения труда и все резче ставил вопрос о лечении язв капитализма, сначала выдвинув задачу реорганизации общества в пределах капиталистической системы, а затем сделав упор на моральном воспитании в духе соответствующих ценностей и идеалов.

Анализ противоречий капитализма лежит также в основе решения Дюркгеймом более широкой социологической проблемы взаимоотношения общества и личности. Его точка зрения состояла в утверждении того, что общество не может развиваться и процветать, если угнетается человеческая личность, если человек, выполняющий узкую профессиональную функцию, низводится до уровня машины. Более того, личность будет неизбежно деградировать, если поставлены под угрозу экономические и общественные функции общества. В данном случае Дюркгейм избежал типичной дихотомии XIX в., которая выражалась в постановке вопроса о взаимоотношении личности и общества таким образом, что обязательно признавался приоритет одной из сторон Личность и общество, считал Дюркгейм, находятся в отношениях взаимозависимости, каждая сторона заинтересована в развитии и процветании другой. Счастье и благополучие личности, полагал Дюркгейм, зависит от состояния общества; оно тем больше, чем "более упорядочена общественная жизнь и, следовательно, чем более гарантируются права и свободы индивидов" [17, р. 5].

Он выступил в роли обличителя неизбежного морального зла, вытекающего из специализации и дифференциации производства. Когда рабочий каждый день "повторяет одни и те же движения с монотонной регулярностью, не интересуясь ими и не понимая их" [4, с. 297], он превращается в инертное колесо, приводимое в действие внешней силой.

По мнению Дюркгейма, превращение человека в придаток машины невозможно смягчить или сгладить предоставлением рабочим общего образования, развитием у них интереса к искусству, литературе, потому что приобщение к культуре делает еще более нестерпимыми узкие границы специализации.

Как же устранить противоречие между разделением труда, увеличивающейся специализацией функций рабочего и потребностями развития его личности? Разделение труда, согласно Дюркгейму, само по себе не влечет отрицательных последствий. Они возникают только при исключительных и ненормальных условиях. Поэтому нужно добиться, чтобы разделение труда "было самим собой, чтобы ничто извне не извращало его" [4, с. 299]. Это возможно в том случае, если осознание рабочими цели, солидарности с другими, общественной необходимости в своем труде наполнит этот труд особым содержанием, сделает его не только сносным, но и желательным. Важным условием солидарной, согласованной деятельности рабочих является соответствие выполняемых ими функций их способностям и наклонностям. Когда нарушается согласие между способностями индивидов и предназначенным им родом деятельности, возникает болезненное состояние общества.

Объясняя столь наивно возникновение общественных кризисов, Дюркгейм вместе с тем настаивал на том, "чтобы различия, разделившие первоначально общество на классы, исчезли или уменьшились" [Там же, с. 301]. Дифференция общества должна покоиться не на социальных привилегиях, а на тех преимуществах, которые обусловливаются индивидуальными способностями каждого.

Таким образом, равенство, справедливость и свобода в представлении Дюркгейма, основы общественного устройства высшего типа организации, к которому приблизилось современное промышленное общество. Так в период кризиса капитализма и широкого распространения социалистической идеологии старые буржуазные лозунги были вновь повторены Дюркгеймом.

Общество конституируется моральными связями, сознательным стремлением к идеалу, моральными отношениями, которые можно и должно сознательно урегулировать -- таков краеугольный камень дюркгеймовского реформизма. Утверждая, что "дело справедливости будет становиться все полнее по мере развития организованного типа" [Tам же, с. 305], т.е. в развитом капиталистическом обществе, Дюркгейм апологетически приписывал этому обществу социалистические черты. Возможность сознательного управления общественными процессами им рассматривалась как реальная. Отсюда его практические рекомендации "уничтожить бесполезные должности, распределить труд таким образом, чтобы всякий был достаточно занят, увеличить, следовательно, функциональную деятельность каждого работника... Тогда самопроизвольно утвердится порядок" [Там же, с. 312].

Решение проблемы взаимоотношения индивида и общества Дюркгеймом отличалось тем, что не идеализировало прошлое, усматривало источники и возможности развития индивидуальности в прогрессирующем развитии разделения труда. Если на начальных стадиях организованности свобода индивида "только кажущаяся и его личность заимствована" [Там же, с. 326], то на ее более высокой ступени личность получает возможность, свободно развивая свои способности, стать гармонической и цельной. Развитие личности "в глубину", связанное с узкой специализацией, -- ничуть не менее важная задача, чем развитие "в ширину", граничащее с дилетантизмом. Благодаря ассоциации с другими людьми человек приобретает то, что теряет из-за узкой специализации. Не замечая эксплуататорского характера труда, порождающего отчуждение индивида, связывая трудности, переживаемые специализированным рабочим, только с временными неблагоприятными условиями, Дюркгейм верил, что общие идеалы братства и солидарности, сознание общей цели всех тружеников возместят "еизбежные для них потери.

Целью Дюркгейма было усовершенствование буржуазного общества, а не его коренная перестройка. Поэтому несмотря на элементы нового подхода к отдельным социальным явлениям он в целом не пошел дальше Конта, сконцентрировав внимание на моральных проблемах, усовершенствовании правовой и моральной регламентации общественных отношений. Социальная утопия Дюркгейма вобрала в себя черты реформистского социализма Жореса, а также прудоновские идеи урегулирования противоречивых социальных интересов, при которых не затрагивается их экономическая основа.

Применение принципов "социологизма" к исследованию причин самоубийства

Проблема самоубийства, исследованию которой Дюркгейм по-вятил специальную монографию, привлекла его внимание по многим причинам. Это была "ясно очерченная группа фактов" [5, с 3], которые можно легко определить. Вместо того чтобы "предаваться метафизическим размышлениям по поводу социальных явлений" [Там же], социолог может "открывать законы, которые лучше всякой диалектической аргументации доказывают возможность существования социологии как науки" [Там же, с. 4]. Это, во-первых. Во-вторых, Дюркгейм рассматривал свою работу как применение к эмпирическому материалу главного принципа социологического метода: изучение социального факта как "вещи", т.е. признание существования особой, внешней по отношению к индивиду, реальности -- общественной, которая, определяя его поведение, не зависит от воли этого индивида.

Опираясь на эти теоретико-методологические предпосылки, Дюркгейм отвергал объяснение самоубийства индивидуальными психологическими мотивами и утверждал в качестве объясняющих факторов сугубо социальные причины. "Самоубийство зависит главным образом не от внутренних свойств индивида, а от внешних причин, управляющих людьми" [Там же, с. 266].

Выявляя черты общественного кризиса, Дюркгейм отмечал, что самоубийство является "одной из тех форм, в которой передается наша коллективная болезнь, и они помогут нам добраться до ее сути" [Там же, с. 5]. Определение причины социальной болезни, рекомендация средств ее преодоления казались ему лучшим способом упрочения престижа социологии как науки. Социологическое объяснение "наиболее индивидуального действия" могло пролить свет на те силы, которые объединяют людей, поскольку самоубийства -- явный пример разрушения социальных связей.

Сущностью дюркгеймовского объяснения был "социологизм", сквозь призму которого рассматривались все другие факторы, в том числе и индивидуальная предрасположенность к самоубийству. Указывая, что психологические мотивы самоубийств, часто кажущиеся их причинами, представляют лишь индивидуальное, притом искаженное отражение общих условий, Дюркгейм обратился к изучению социальной среды как главной причины, под влиянием которой изменяется процент самоубийств. Дюркгейм полностью не отвергал роли индивидуальных факторов, психического состояния отдельных самоубийц, их специфических жизненных обстоятельств, но подчеркивал второстепенное значение этих факторов, их зависимость от общих социальных причин, состояния общества.

Согласно концепции, выдвинутой Дюркгеймом, процент самоубийств (отношение количества самоубийств к численности населения) является функцией нескольких социальных переменных: взаимоотношений в религиозных, семейных, политических, национальных и других группах. Исходя из этого, Дюркгейм использовал прием доказательства путем элиминации (исключения): систематически рассматривал и отвергал такие несоциальные факты, как "психоорганическое предрасположение" индивидов (психопатическое состояние, расовый и наследственный факторы), черты физического окружения (климат, время года, время дня) и процесс подражания. Вслед за этим он рассматривал действие социальных причин и способ, каким они действуют, а также отношения, в которых находятся социальные и несоциальные факторы.

Обратившись к данным официальной статистики, Дюркгейм обнаружил ряд частных закономерностей: процент самоубийств выше летом, чем зимой; мужчины чаще кончают самоубийством, чем женщины; старые люди чаще, чем молодые; солдаты чаще, чем гражданское население; протестанты чаще, чем католики; одинокие, вдовые или разведенные чаще, чем женатые; процент самоубийств выше в городских, чем в сельских областях, и т.п. "Оставив в стороне индивида как индивида, его мотивы и идеи, нужно изучать, -- утверждал Дюркгейм, -- те различные состояния социальной среды (религиозные верования, семья, политическая жизнь, профессиональные группы и т.п.), под влиянием которых изменяется процент самоубийств" [Там же, с. 178]. Исследуя социальные факторы, Дюркгейм старался определить, какой элемент или какой их аспект в соответствии с различными логическими правилами, и особенно с правилом сопутствующих изменений, наиболее тесно связан с процентом самоубийств. Какая, например, черта религии имеет наибольшее отношение к самоубийству? Что именно в католицизме делает католиков менее подверженными самоубийству, чем протестантов?

Начав с исследования того, как то или иное вероисповедание влияет на самоубийство, Дюркгейм показал различия между католицизмом и протестантизмом как с точки зрения вероучения, так и с точки зрения обрядов. Католицизм как более старая традиционная система верований и обрядов обладает, по сравнению с протестантизмом, гораздо большей целостностью, силой убеждений, непримиримостью к новшествам, разрушающим общий дух. Это обусловливает большую сплоченность религиозной группы католиков, а отсюда, следовательно, меньший среди них процент самоубийств. Протестантизм же связан с упадком традиционных верований, проникнут "духом свободомыслия" и критицизма. Его возможность объединить верующих меньше, и процент самоубийств поэтому выше.

Эта гипотеза позволила объяснить многие другие социальные переменные, связанные с ростом числа самоубийств. Объединяет эти переменные степень социальной интеграции или социальной связи индивида. Семья, дети, сельская жизнь -- те социально интегрирующие факторы, которые предохраняют его от чувства социальной изоляции. "Число самоубийств обратно пропорционально степени интеграции тех социальных групп, в которые входит индивид" [Там же, с. 266].

Факторы несоциального порядка, писал Дюркгейм, могут оказывать на процент самоубийств только косвенное влияние. Он применил процедуру, когда в отношение включается несоциальный фактор, но отыскивается тот его аспект, который наиболее тесно связан с фактором социальным. Например, объясняя установленный статистикой факт, что уровень самоубийств больше летом, чем зимой, Дюркгейм показал, что не температура воздуха, а долгота дня является тем аспектом этого фактора, который связан с социальным фактором. Долгота дня, по его мнению, способствует более интенсивному участию в социальной жизни, а это в свою очередь воздействует на индивидуальное чувство изоляции того индивида, который в социальной жизни не участвует. Точно так же становится понятным влияние биологических, например половых, различий, когда проанализированы соответствующие социальные позиции мужчин и женщин, способы их участия в социальной и экономической жизни, изменяющиеся циклы их социальной активности и т.д. Утверждая, что "различные типы самоубийств могут вытекать из различных определяющих причин" [3, с. 169] и указывая на трудности составления морфологической классификации самоубийств, учитывающей все их характерные типовые особенности, Дюркгейм принял решение составить этиологическую классификацию, соответствующую причинам самоубийств.

Дюркгейм выделил четыре вида самоубийств: эгоистическое, альтруистическое, анемическое и фаталистическое. Первое создается причинами, которые обусловливают отдаление индивида от общества, перестающего влиять на него регулирующим образом. Разрыв социальных связей, отсутствие коллективной поддержки, состояние разобщенности порождают чувство одиночества, пустоты, ощущение трагизма существования. Одной из причин самоубийства подобного рода может быть крайний индивидуализм, но почвой, его порождающей, является "больное общество", "коллективное бесчувствие", "социальная тоска" [5, с. 274]. Общественная дезорганизация, утрата общественных целей ослабляют социальные узы, привязывающие индивида к обществу, а следовательно, к жизни. Это общее состояние в свою очередь отражается в дезинтеграции общественных групп -- религиозных, семейных, политических, непосредственно влияющих на индивида.

Второй вид самоубийств -- альтруистический -- встречается тогда, когда личные интересы совершенно поглощены социальными, когда интеграция группы настолько велика, что индивид перестает существовать как самостоятельная единица. К этому виду Дюркгейм относит древние обычаи: самоубийства стариков и больных, самосожжение жен после смерти мужей, самоубийства рабов после смерти хозяина и т.п. Такого рода самоубийства существовали главным образом в архаических обществах.

Третий вид самоубийства -- анемический. Он встречается по преимуществу во время крупных общественных потрясений, экономических кризисов, когда индивид теряет способность приспосабливаться к социальным преобразованиям, новым социальным требованиям и теряет связь с обществом. Состояние общественной аномии, под которой Дюркгейм подразумевал отсутствие четких правил и норм поведения, когда старая иерархия ценностей рушится, а новая еще не сложилась, порождает моральную неустойчивость отдельных индивидов. Когда колеблется и дезорганизуется общественная структура, одни индивиды быстро возвышаются, другие теряют свое положение в обществе, когда нарушается общественное равновесие, число самоубийств растет. Анемическое самоубийство, встречающееся чаще всего в торговых и деловых кругах, характеризуется Дюркгеймом также со стороны индивидуальных качеств представителей торгового и промышленного мира, их необузданного стремления к наживе, которое, не встречая жесткой регламентации, непомерно растет, нарушая моральное и психическое равновесие. Таким образом, ослабление или отсутствие общественной регламентации, беспорядочная, нерегулированная человеческая деятельность, лежит в основе анемического самоубийства. Если общество неспособно оказать нужное воздействие на человека, печальный исход неизбежен.

Противоположностью анемического самоубийства является фаталистическое, возникающее в результате усиленного контроля группы над индивидом, "избытка регламентации", которая последнему становится невыносимой. "Его совершают люди, будущее которых безжалостно замуровано, страсти которых жестоко ограничены дисциплиной"

Таким образом, самоубийство, по мнению Дюркгейма, является намеренным и сознательным актом, совершаемым индивидом в зависимости от социальной дисциплины. Мерило нормального социального поведения -- "нормальный социальный субъект" [Там же, с. 331], дисциплинированный и признающий коллективный моральный авторитет.

Понятия "эгоизм -- альтруизм" и "аномия -- фатализм" обозначали в концепции Дюркгейма коллективные силы или наклонности, толкающие человека на самоубийство. Дюркгейм называл эти "силы" течениями. Измерение их интенсивности возможно по проценту самоубийств. Коллективные силы или наклонности могут объяснить, по мнению теоретика "социологизма", индивидуальные наклонности и предрасположения к самоубийству, а не наоборот. Психологические мотивы самоубийства являются индивидуальными, притом часто искаженными, отражениями общих условий социальной среды.

Наиболее ценной чертой дюркгеймовского анализа самоубийства является раскрытие социальной сущности этого явления как порождаемого кризисным состоянием буржуазного общества. Идеи Дюркгейма послужили толчком для социологических исследований "отклоняющегося поведения", в частности его подход был широко использован и развит Робертом Мертоном [11]. Но, ярко описав состояние морального разложения, морально-психологической дезорганизации и упадка буржуазного общества, Дюркгейм не вскрыл истинных причин этого кризиса, усматривая их не в сущности капиталистических отношений, а в слишком быстрых темпах социальных изменений, за которыми не поспевает моральное сознание.

Реакционно-утопической была и идея выхода из кризиса путем создания производственных корпораций, призванных укреплять моральный порядок общества.

Следует указать на абстрактный, формалистический характер типологии самоубийства, разработанной Дюркгеймом. Существо этого социального явления искажалось тем, что в одну группу попадали разнородные поступки, отражающие социальные нормы различных общественно-экономических формаций.

Уделяя преимущественное внимание социальному фактору, Дюркгейм ограничился лишь указанием на его связь с фактором психологическим. Мысль о том, что решение индивида опосредуется культурными требованиями и нормами, той или иной установкой в отношении человеческой жизни, ее ценности, же не была разработана, а лишь высказана Дюркгеймом.

Осознание последователями Дюркгейма этих недостатков привело к пересмотру ими некоторых его положений, к стремлению более последовательно и полно включать в социологическую теорию психологические факторы, что и было сделано, например, Морисом Хальбваксом в его работе "Причины самоубийства" (1930). Ряд еще более поздних исследований реабилитировал роль психологических факторов, показывая влияние социальных переменных на те психологические детерминанты, которые непосредственно обусловливают индивидуальное решение.

Несмотря на то что концепция Дюркгейма нуждалась в более детальном анализе соотношения объективных и субъективных факторов, главное направление его исследования давало толчок к разработке общего вопроса -- социальной обусловленности индивидуальной психологии.

Дюркгейм проложил дорогу количественному анализу в социологии и наметил пути развития его частных методик и техник -- таких, например, как метод последовательного включения факторов, участвующих во взаимодействии, суть которого в исследовании и интерпретации комплекса взаимоотношений между множественностью характеристик, систематически включаемых в отношение, исследованное раньше, изучение этого отношения в широко варьирующихся контекстах, и т.п. Дюркгейм не мог воспользоваться элементарными с сегодняшней точки зрения инструментами научного анализа: коэффициентом корреляции, понятием статистического взаимодействия, формализацией аналитических процедур и др. Несмотря на это его работа сыграла значительную роль в утверждении социологического подхода к самоубийству в противоположность психопатологическому, популярному в его время и до наших дней соперничающему с социологическим подходом. И хотя многие из частных заключений Дюркгейма были опровергнуты либо уточнены, главная идея сохранила свое значение до сих пор.

Причины роста самоубийств в буржуазном обществе, действительно, следует искать в кризисных социальных ситуациях. При этом необходимо иметь в виду не только состояние общественной дезорганизации, моральной опустошенности и ослабления социальных связей, но в первую очередь и такие объективные процессы, порождаемые капитализмом, как рост безработицы, нищеты и страданий трудящихся масс.

Философско-социологическая концепция морали

Поскольку обществом Дюркгейм считал моральное единство индивидов, постольку в трактовке природы, происхождения и функции морали он придерживался концептуальной схемы "со-циологи^ма", выводя мораль из социальных условий, социальной среды, социальной структуры в своем специфическом понимании.

Первоначально мораль рассматривалась Дюркгеймом как система объективных правил поведения, отличительной чертой которых была их принудительность, которой отдельный индивид не мог не подчиниться. Главным признаком морали Дюркгейм считал долг, следование которому делает поведение человека моральным. В дальнейшем интерес Дюркгейма привлек добровольный аспект морали, такие ее особенности, как желательность, притягательность и личная заинтересованность индивида в моральных ценностях -- объективных, общественных по своей природе благах.

Пытаясь дать социологическое объяснение как генезиса, так и функционирования моральных феноменов, Дюркгейм переосмысливал способы социальной детерминации морали. В "Разделении труда" он утверждал принцип исторического развития моральных верований в зависимости от морфологических или структурных факторов. Позднее он подчеркивал значение периодов духовного подъема, "моментов воодушевления", "периодов созидания и обновления" [22, р. 134], которые оставляют о себе память в виде идей, идеалов и ценностей. Последние поддерживаются и воспроизводятся вновь и вновь путем организации праздников, публичных религиозных и светских церемоний, благодаря ораторскому искусству, драматическим представлениям, когда люди могут приобщиться к коллективной моральной жизни [Ibid., р. 135].

В любом случае Дюркгейм утверждал социальную сущность морали. Подчеркивая "священный характер морали" [Ibid., р. 101], он объяснял его тем, что как религия, так и мораль имеют своим источником и объектом общество, превосходящее индивида по своей силе и авторитету. Общество требует личного бескорыстия и самопожертвования -- обязательных компонентов морали, "Кант постулирует бога, без которого его гипотеза о морали непонятна. Мы постулируем общество, специфически отличное от индивидов, поскольку иначе мораль не имеет цели, а долг не имеет основы"

Связывая мораль с общественными условиями, ее порождающими, Дюркгейм не считал возможным выдвигать и обосновывать общественный идеал революционного характера, требующий коренной ломки социальной структуры. В тех случаях, когда мораль "отстает от реальных условий общества" [Ibid., р. 54], считал он, требуется только приведение ее в соответствие с изменившейся структурой -- не более.

Идея детерминации морали стабильной общественной структурой приводила Дюркгейма к моральному релятивизму. Если все формы морали одинаково обусловлены существующей структурой, они одинаково правомерны и нет объективных критериев для признания превосходства какой-либо одной из них.

В основе общественного кризиса, который, по Дюркгейму, имеет главным образом моральную природу, лежит изменение характера и содержания общего сознания. Быстрое изменение норм и ценностей влечет за собой утрату былой дисциплины и порядка в обществе. Мораль индивидуализма еще не упрочилась в качестве главной общественной ценности и содержания общего сознания. Органическая солидарность современного общества не исключает дефицита правил поведения, что ведет к состоянию аномии, морального вакуума, безнормности. В силу этого современное общество ввергнуто в моральный беспорядок, переживает социальную смуту. Выход из кризиса -- в усилении моральной регуляции.

Главным органом, выполняющим функции "коллективного ума" и защитника коллективных интересов, является в концепции Дюркгейма государство, которое "думает и действует" за все остальное общество. Он трактовал роль государства в духе буржуазного либерализма, однако предвидел возможность чрезмерного усиления, гипертрофии его функций в ущерб интересам индивида. Защите индивида от чрезмерного государственного контроля должны служить "вторичные", или промежуточные, социальные группы -- религиозные, производственные и др. В соответствии с этим Дюркгейм выдвигал идею особых партикулярных моральных кодексов, регулирующих поведение индивидов как представителей соответствующих социальных групп, и доказывал необходимость исторического изучения этих кодексов, развивал идею относительности моральных требований, принятых в разных профессиональных кругах. В то же время он требовал установить жесткую иерархию моральных правил по степени их общественной важности. Семейная, профессиональная и гражданская мораль образовывали иерархическую структуру, на вершине которой помещались общечеловеческие ценности и идеалы, воплощенные в государстве. Дюркгейм воспроизводил контовскую идею о государстве как органе всеобщего умиротворения и моральной регуляции интересов всех членов общества, независимо от социального, классового содержания этих интересов.

Концепция безусловной иерархии моральных норм имела формальный характер и была направлена на поддержание стабильности общественного порядка.

По мнению Дюркгейма, моральному поведению человека присущи три главные черты: чувство дисциплины, принадлежность к группе и автономия. Он придавал настолько большое значение моральной дисциплине и контролю, что, по существу, ставил знак равенства между дисциплиной и моралью. Только человек способен сознательно следовать дисциплине, лишь благодаря которой становится возможной и свобода. В такой черте, как "групповая принадлежность", воплощена социальная сущность морали, а в "автономии" -- идея сознательного и добровольного следования общественным предписаниям.

Истолкование общественных функций морали Дюркгейм непосредственно связывал с теорией воспитания. Цель воспитания -- формирование социального существа, развитие в ребенке тех качеств и свойств его личности, которые нужны обществу. Дело воспитания состоит в том, чтобы эгоистическое и несоциальное существо, каким является ребенок в начальной стадии своего развития, преобразовать наиболее эффективными средствами в другое -- способное вести моральную и социальную жизнь.

Трактовка моральных проблем современности опиралась у Дюркгейма на его антропологическую теорию, концепцию двойственности человеческой природы, концепцию Homo duplex.

Биологическая природа человека (способности, биологические функции, импульсы, страсти) находится в противоречии с его социальной природой, создаваемой путем воспитания (нормы, ценности, идеалы). Это обусловливает никогда не прекращающееся внутреннее беспокойство, чувство напряженности и тревоги. Только контролирующее действие общества сдерживает биологическую природу человека, его страсти и аппетиты, вводит их в определенные рамки. Когда же общество ослабляет свой контроль над индивидом, возникает аномия, состояние дезинтеграции общества и индивида. В этом общественном состоянии отсутствует твердая моральная регуляция индивидуального поведения, создается своего рода моральный вакуум, когда старые нормы и ценности уже не выполняют своей роли, а новые еще не утвердились. Это состояние противоположно моральному порядку, регуляции, контролю, характеризующим нормальное, "здоровое" состояние общества.

В "Разделении труда" Дюркгейм рассматривал аномию со стороны социальной структуры, объясняя ее несогласованностью общественных функций на базе роста, развития общества. В "Самоубийстве" аномия рассматривалась им как моральный кризис, при котором на почве общественных потрясений' нарушается система нормативной регуляции индивидуальных потребностей и страстей, что ведет к утрате личностью равновесия, потере им чувства принадлежности к группе, дисциплины и общественной солидарности. Следствием этого и является отклоняющееся поведение.

Дюркгейм утопически верил, что можно сознательно регулировать индивидуальные и общественные потребности и удерживать их в рамках ограничений, диктуемых реальными общественными возможностями, сохраняя при этом капиталистические общественные отношения. Это должно было препятствовать возникновению напряжения, духовного кризиса, чувств разочарования и тоски и, как следствие, отклоняющегося поведения.

Разрабатывая проблему социальной сущности морали, Дюркгейм высказал немало верных мыслей. Положительным было признание социальных условий решающими для генезиса морали, анализ функциональных последствий для общества моральных правил, признание их социокультурной изменчивости, с одной стороны, и всеобщности, с другой.

Подход к морали как к социальному факту был направлен против интуитивизма тех философских теорий, которые обосновывали сверхъестественный характер морали, ссылаясь на откровение. Дюркгейм отвергал также эмотивизм, выводивший моральные суждения из чувств и отрицавший их истинность или ложность.

В принципе социологическое истолкование морали очень плодотворно. Но концепция Дюркгейма была слишком абстрактной и односторонней. Его аргументы в пользу общества как единственно достойной моральной цели -- необоснованны и слабы. Вряд ли можно отрицать, например, моральную, ценность личности, ее гармонического развития. И хотя Дюркгейм признавал и активно защищал права и достоинство индивида, его теория не позволяла ему диалектически рассмотреть взаимодействие личности и общества в конкретных исторических условиях. Принцип безусловного превосходства общества над индивидом был несостоятелен. Абстрактный неисторический коллективизм столь же неоправдан, как и абстрактный индивидуализм, постоянно критикуемый Дюркгеймом. Взаимоотношения личности и общества, рассмотренные с моральной точки зрения, не могут быть сведены к отношению субординации. Между ними отношение диалектического взаимодействия.

Марксистское объяснение такого сложного феномена, как мораль, учитывает его относительную самостоятельность и зависимость от целого ряда факторов: социальных, культурных, экологических, психологических др. Правда, дюркгеймовское понимание общества было неоднозначным и довольно широким и включало такие элементы, изучение которых впоследствии отошло к экологии и демографии, а также нашло выражение в понятиях культуры и социальной психологии.

Философско-социологическая концепция религии

Концепция религии увенчивала развитие идей Дюркгейма о коллективном сознании как "высшей форме психической жизни", "сознании сознаний" [19, р. 633]. Традиционное для позитивизма отношение к религии как к важнейшему социальному институту, обеспечивающему интеграцию общества, приобрело у Дюркгейма форму поисков путей и средств социологического объяснения религии под влиянием трудов английских и американских антропологов, в частности Джеймса Фрейзера и Роберт-сона Смита. Дюркгейм обратился к этнографическим материалам, потому что в духе раннего эволюционизма считал, что "все существенные элементы религиозного мышления и жизни могут быть найдены по крайней мере в зародыше в наиболее примитивных религиях" [Ibid., p. 450]. Исследуя тотемизм как наиболее примитивную форму религии, он надеялся понять сущность и функции религии в "сложных" современных обществах, которые считал простой комбинацией "одного и того же первичного общества"

Подходя к вопросу об определении религии на базе изучения ее первобытных форм, Дюркгейм утверждал, что идея сверхъестественного, идея бога не является необходимым атрибутом религии. Чертой, присущей всем без исключения религиозным верованиям, французский социолог считал освящаемое религией разделение всех предметов на два противоположных класса: светские (обыденные, мирские, вульгарные, нечистые) и священные.

Священное обладает, во-первых, запретностью, отделен-ностью от светских явлений, во-вторых, является объектом стремлений, любви и уважения. Таким образом, священное -- источник принуждения (запрета) и уважения (авторитета) одновременно. Это указывает, по мнению Дюркгейма, на общественный характер священного, поскольку только общество обладает такими качествами: оно одновременно и источник авторитета, любви, поклонения, и источник принуждения. Священное воплощает коллективные силы, внедряет в индивидуальные сознания идею общего, связывает их с чем-то, их превосходящим.

Светское связано с повседневной жизнью человека, ежедневными его индивидуальными занятиями, частными интересами и "эгоистическими страстями". Дихотомия священного и светского, таким образом, восходит у Дюркгейма к дихотомии социального и индивидуального. Дюркгейм так определил религию: "Это целостная система верований и обрядов, относящихся к священным, т.е. запретным, вещам, -- верований и обрядов, которые объединяют в одну моральную общину, называемую церковью, всех, кто им следует" [19, р. 65]. Под церковью Дюркгейм понимал такую организацию, которая налаживает коллективную религиозную жизнь группы. Даже у первобытных народов была "церковь", т.е. такие люди, которые заботились о своевременном и правильном отправлении религиозных обрядов. Основным примером мирской, "вульгарной" деятельности является, по Дюркгейму, трудовая деятельность -- источник горести и печали, а примером священнодействия -- коллективные религиозные церемонии и ритуалы -- источник радости и возвышенного состояния духа. Дюркгейм многократно заявлял, что его определение религии далеко от общепринятого. Ее главный признак -- совершение обрядов, направленных на священные объекты, от манипулирования которыми увеличивается солидарная сила группы, крепнет общее сознание, поддерживающее дух индивидов и придающее им уверенность, необходимые в жизни.

Как теоретик "социологизма", Дюркгейм считал, что ни физические, ни биологические причины не могут объяснить религию, ее происхождение и сущность. Поэтому он отвергал анимизм, выводящий религию из представлений о бессмертной душе (Эдуард Тэйлор), и так называемый натуризм, выводящий религию из вынужденного поклонения физическим природным силам (Адальберт Кун, Вильгельм Шварц, Макс Мюллер и др.). Эти теории накладывают на наблюдаемую реальность "нереальный мир, целиком составленный из фантастических образов" [Ibid., р. 322]. Задача же исследователя заключается в том, чтобы найти ту объективно существующую реальность, которая является причиной, объектом и целью религиозных верований и обрядов. Эта реальность -- общество.

Развивая социологическую концепцию религии, Дюркгейм высказал ряд мыслей относительно различных типов отношений между социальной реальностью и религией. Он считал религию социальным явлением, по крайней мере, в трех смыслах: во-первых, как социально детерминированное явление; во-вторых, как воплощение в коллективном сознании представлений о социальной реальности (этого рода анализ основан на отождествлении религиозных представлений с обществом, онтологизации коллективных представлений); в-третьих, как явление, имеющее функциональные социальные последствия (что означало в контексте концепции Дюркгейма анализ религии как явления, удовлетворяющего определенные социальные потребности).

Рассматривая религию с точки зрения ее происхождения, Дюркгейм видел ее истоки в особенностях социальной среды. В "Разделении труда", где еще четко отделялось причинное объяснение от других видов социологического анализа, Дюркгейм выдвинул положение, что религия не может быть основой примитивных обществ, хотя и пронизывает их насквозь, она не может быть причиной социальных структур, а, "наоборот, эти последние объясняют могущество и природу религиозных представлений" [4, с. 142]. Указание на структуру первобытного общества, его социальную организацию, отражением и выражением которой является тотемизм как религиозная система, было конкретизацией требования выводить социальное из социального. Утверждение, что "религия есть продукт социальной среды" [19, р. 606], предполагало наличие причинной зависимости между обществом и религией, признание каузального приоритета общества. Под социальным французский социолог понимал в данном случае морфологические особенности социальных фактов: строение общества и интенсивность социального общения его членов. Истинным источником религиозности оказывалась "собравшаяся вместе группа".

Общение всегда рассматривалось Дюркгеймом как позитивный факт, как благо, приносящее людям радость и воодушевление. Такого рода общением могло быть, по его мнению, только общение внеэкономическое, совершающееся вне трудового процесса. Дюркгейм рисовал яркую картину контраста между двумя периодами в жизни австралийских племен: периодом унылого тяжелого труда в одиночной борьбе за существование и периодом коллективных праздничных торжеств, когда все племя по завершении трудового процесса собирается вместе. Однообразное, скучное и убогое существование сменяется состоянием крайней экзальтации, возбуждения и подъема, когда люди как бы одержимы какой-то могучей силой, которая заставляет их думать и чувствовать иначе, чем в обычное время. Так создается представление о двух качественно противоположных мирах: обыденном и священном, вызывающем веру в великую преобразующую силу коллективности.

Менее четко разработана Дюркгеймом идея каузальной зависимости религиозных представлений и культовых действий от другой морфологической особенности социальной среды -- территориального расположения кланов и поселений. Он утверждал, что грозные силы в представлении австралийцев "локализованы в определенном социальном контексте" и потому "разделяются и партикуляризируются в образах окружающей среды, в которой они находятся" [Ibid., p. 282]. Различные названия одной и той же могучей силы: "мана", "вакан", "оренда", встречающиеся у разных кланов, объясняются их территориальной автономией. Рождение идеи единого бога представлялось следствием взаимного общения и обмена между племенами.

Но значительно большее место занимает в "Элементарных формах религиозной жизни" рассмотрение религии как особой формы выражения тех общественных сил, которые подчиняют себе индивидов. Исходным пунктом является мысль о тождественности общества и коллективных представлений, утверждение, что "общество есть синтез человеческих сознаний" [Ibid., p. 633]. Положение об обществе как первичном по отношению к коллективному сознанию заменяется идеей о том, что религиозные представления создают общество. Отождествляя общественное сознание с религиозным, Дюркгейм утверждал, что бог верующих -- лишь "фигуральное выражение общества" [Ibid., p. 323], аксвященный принцип -- "не что иное, как общество, гипостазированное и преображенное" [Ibid., p. 495]. Таким образом, религия -- это само общество, вернее, фокус тех аспектов общества, которые наделены качеством священности, поэтому влияние религии на культуру, личность, а также на основные закономерности человеческого мышления почти безгранично. Общество -- автор и предмет религиозного культа и догматов; оно создает религию и вызывает религиозное поклонение, оно бог и верующий одновременно.

Важным, притом весьма оригинальным моментом дюркгеймов-ского анализа религии является постановка вопроса о религии как символической системе, системе знаков, в которой социологический анализ должен увидеть реальность, служащую ее базисом, т.е. общество.10 Религия в свете этого рассматривалась как система, совокупность символов, на основе которой осуществлялись ее главные функции как общественного интегратора, а также прародителя и транслятора культуры.

Анализируя первобытный тотем, как тот знак, символ, при помощи которого определялась групповая 'принадлежность пер-

10 Только в 20-е годы XX в. символическая концепция культуры, в том числе и религии, стала разрабатываться Э. Кассирером (Philosophic der symbo-lischen Formen. Berlin, Bd. 1--3).

Дюркгейм рассматривал и другие предметы материальной культуры как знаки, по которым можно проникнуть в состояние коллективного сознания определенной исторической эпохи. Он пришел к выводу, что социальная жизнь "возможна только благодаря обширному символизму"

Считая, что главным компонентом религии является не ее догматическая часть, а религиозная деятельность, выражающаяся в коллективном отправлении обрядов, Дюркгейм сделал вывод о позитивной общественной функции религии. Культ, согласно Дюркгейму, направлен на осуществление дуализма священного и светского в поведении людей. Соответственно, все религиозные обряды подразделяются на два вида -- негативные и позитивные. Цель первых -- резко разграничить священное и светское, предотвратить осквернение священного светским, приблизить человека к священному ценой самоотречения, самоуничтожения или крайнего аскетизма. Задача позитивного культа -- приобщение верующих к священному миру. В культовой практике Дюркгейм выделял следующие основные социальные функции: дисциплинарную, или принуждения и контроля; цементирующую, т.е. укрепляющую социальное единство; воспроизводящую, при помощи которой осуществляется передача социального наследства новому поколению; наконец, эйфорическую, состоящую в создании радостного чувства социального благополучия. Все эти социальные функции религиозных обрядов служат поддержанию и укреплению социальной солидарности общества, а на индивидуальном уровне укрепляют веру человека в свои силы.

Побочным продуктом социологического анализа религии был анализ содержания человеческого сознания, происхождения основных логических способностей: классификации и создания общих понятий (концептов). И та, и другая способность объяснялись Дюркгеймом как следствия социальной, религиозной жизни, как продукты "мысли религиозной" [Ibid., p. 13], изобилующей социальным содержанием. Отвергнув эмпиризм и априоризм, которые не могут объяснить всеобщего характера категорий, Дюркгейм применил структурный подход и утверждал, что в содержание общих понятий входят различные стороны общественного бытия. Так, идея времени возникает якобы из наблюдения за регулярными священными обрядами и церемониями. Их повторяемость вместе с регулярностью лунных и солнечных циклов производит понятие периодичности, длительности, временности. Точно так же категория пространства появилась будто бы в результате одинаковой оценки и дифференциации пространства людьми одной и той же цивилизации. Объективность категорий Дюркгейм объяснял их коллективностью, общезначимостью, всеобщим признанием и использованием [18].

На том основании, что религия выражает якобы истинно существующие отношения, Дюркгейм, рассматривая взаимоотношение религии и науки, считал вторую продолжением и совершенствованием первой. Отказ от гносеологического анализа форм общественного сознания привел его к непониманию их специфики, к утверждению их родства и преемственности. Религия объявлялась вечной, поскольку всегда будет существовать необходимость облекать отношения человека и общества в идеологическую форму. Религия наделялась общими чертами идеологии, понимаемой весьма расширительно и формально.

Провозгласив религию без бога, возведя общество на божественный пьедестал, Дюркгейм, видимо, осознавал, что проблема человеческого индивида, которую он всегда рассматривал как зависящую от проблемы общества, остается теоретически нерешенной. Органически связать концепцию индивида с концепцией общества можно только на основе признания основополагающей роли общественно-производственной деятельности, связывающей воедино человека с его природой и общественной средой, делающей его творцом истории. Отвергая решающую роль экономики, Дюркгейм подошел к проблеме с другого конца. От положения, что область традиционной религии все более и более сужается, Дюркгейм перешел к утверждению, что коллективное сознание обретает в современном ему обществе новое содержание и форму, воплощаясь в "религии человечности", рациональное выражение которой -- мораль индивидуализма. По мере развития общества уважение к личности становится как бы общественной догмой; коллективные общественные силы находят выражение в культе индивида. Отношение к человеку как к индивидуальному воплощению божественности могло, по мнению Дюркгейма, объяснить столь неожиданную перемену объекта поклонения. Однако убедительных теоретических аргументов теоретику "социологизма" привести не удалось. Дюркгейм не мог доказать, что идея абстрактного буржуазного гуманизма, действительно, становится идеологией всех классов буржуазного общества, на основе которой может произойти его идейное объединение.

Лишая понятие религии его главного компонента -- веры в сверхъестественное, в бога, отстаивая расширительное толкование религии как системы верований и обрядов, касающихся какого-либо социально значимого объекта, Дюркгейм, по существу, отождествлял религию с абстрактной идеологией, имеющей вневременной, вечный характер, одинаково проявляющийся в любом обществе.

Идеология, действительно выполняет интегрирующую, мобилизующую, регулирующую и организующую роль, а на уровне индивида способствует возникновению чувства уверенности, социального благополучия, сплоченности и энтузиазма. Все эти функции были выявлены и научно обоснованы К. Марксом и ф. Энгельсом задолго до Дюркгейма. Если рассматривать историческую перспективу религии, то несомненно, что в обществе, ликвидировавшем антагонистические отношения, религиозная идеология все более будет уступать место научно обоснованной идеологии, что без идеологии невозможно общество и в этом смысле она будет существовать всегда, ориентируя и организуя социальное поведение людей.

Но отождествление идеологии с религией, совершенное Дюркгеймом, затушевывало реакционную функцию последней. Принцип эволюционизма, согласно которому уже примитивные общественные формы содержат все черты явления, позволил Дюркгейму прийти к выводу об интегрирующей роли религии во всех общественных формациях. Считая общество единственным объектом религиозного поклонения (общество как воплощение гармонического согласия), Дюркгейм не вскрыл истинных причин этого обожествления, которое в действительности возможно лишь при определенном антагонистическом характере общественных отношений, выступающих в замаскированной, ложной, отчужденной от индивида форме. Объективные причины отчуждения общества от индивида, обусловившие возможность иррационального объяснения этого факта религией, остались в данном случае нераскрытыми. Здесь проявился основной порок социологического анализа, игнорирующего существование классов и классовых отношений как объективной материальной основы общественной жизни.

Место Дюркгейма в истории социологии. "Социологизм" и марксизм