История изобразительного искусства России

Вероятно, Ж. и. создавались в Др. Руси уже в домонг. период, но до настоящего времени не сохранились. Пример самых ранних изображений эпизодов из Житий святых есть в монументальной живописи: в росписи 4 приделов Софийского собора в Киеве (ок. сер. XI в.) представлены протоевангельский цикл, описывающий Житие Богоматери, сцены из Житий апостолов Петра и Павла, вмч. Георгия Победоносца и из деяний арх. Михаила. Мастера Киевской Руси использовали визант. иконографические образцы, создавая иконы отечественных святых, прежде всего первых канонизированных на Руси - князей Бориса и Глеба. Наличие Жития даже весьма почитаемого святого не всегда становилось залогом распространения его Ж. и.: напр., иконы с клеймами Жития святых Бориса и Глеба встречаются довольно часто, тогда как Ж. и. прп. Феодосия Печерского чрезвычайно редки и появляются в позднее время (напр., икона рубежа XVII и XVIII вв., ГМИР - см.: Комашко, Саенкова. 2007. С. 276-277.

Древнейшей дошедшей до наших дней рус. Ж. и. является образ «Прор. Илия в пустыне, с житием и Деисусом» из ц. прор. Илии в дер. Выбуты близ Пскова (2-я пол. XIII в., ГТГ). XIV в. датируется целый пласт житийных памятников, среди которых преобладают Ж. и. свт. Николая Мирликийского: из с. Виделебья (1337, ГРМ); из погоста Любони (1-я четв. XIV в., ГРМ); из погоста Озерёво (1-я пол. XIV в., ГРМ); из Успенского собора Рязани (XIV в., РИАМЗ); из собрания А. В. Морозова (XIV в., ГТГ); из с. Павлова близ Ростова (2-я пол. XIV в., ГТГ); «Св. Николай Зарайский, с житием» (3-я четв. XIV в., из собрания В. А. Логвиненко); из Введенской ц. в Ростове (кон. XIV в., ГТГ); из собора ап. Иоанна Богослова в Коломне (кон. XIV в., ГТГ); из Николо-Угрешского мон-ря (кон. XIV в., ГТГ); из собрания Н. И. Репникова (кон. XIV в., ГРМ). Уже ранние рус. Ж. и. свт. Николая отличаются по композиции средника (полуфигурное или ростовое изображение) и по составу сюжетов в клеймах от визант. памятников. Возможно, это связано с тем, что иконописцы варьировали различные фрагменты уже известных и чтимых образов святого.

Помимо икон свт. Николая от XIV в. дошли новгородский образ «Чудо вмч. Георгия о змие, с житием вмч. Георгия» (1-я пол. XIV в., ГРМ), иконы «Святые Борис и Глеб, с житием» из ц. Бориса и Глеба в Запрудах в Коломне (2-я пол. XIV в., ГТГ), «Арх. Михаил, в деяниях» из Архангельского собора Московского Кремля (кон. XIV в., ГММК). При тесных связях древнерус. искусства с визант. миром рус. мастера имели собственный опыт и предпочтения в области житийной иконографии, напр. помещали в среднике Ж. и. изображение вмч. Георгия, попирающего змея. Исследователи отмечали, что нек-рые сцены из Жития вмч. Георгия встречаются только в рус. памятниках (см.: Барская Н. А., Сергеев В. Н. Живопись XVI-XVIII вв. из верховьев реки Мсты в собрании ЦМиАР // ПКНО, 1982. Л., 1984. С. 275-292).

В XV в. продолжали развиваться житийные циклы свт. Николая, о чем свидетельствуют иконы из Тихвинского мон-ря (нач. XV в., ГРМ), из посада Б. Соли (нач. XV в., ГРМ), из Георгиевской ц. Теребужского погоста близ Ст. Ладоги (1-я пол. XV в., ГРМ), из собрания К. В. Воронина (ок. сер. XV в.), из Андреевской ц. в Вологде (2-я пол. XV в., ВГИАХМЗ), из Введенского собора в Сольвычегодске (2-я пол. XV в., АМИИ), из Покровского мон-ря в Суздале (1-я пол. XV в. и нач. XV в.- обе во ВГИАХМЗ). Каждая из икон имеет свою программу, отличающуюся составом сюжетов. Примеры Ж. и. др. святых в искусстве XV в. единичны: «Святые бессребреники Косма и Дамиан, с житием» из Космодамиановской ц. в Вологде (2-я пол. XV в., ВГИАХМЗ), «Огненное восхождение прор. Илии, с житием» (2-я пол. XV в., Нижегородский гос. художественный музей).

Особо следует отметить новгородское произведение «Евангельские сцены» («Земная жизнь Иисуса Христа») из ц. Бориса и Глеба в Плотниках (1-я пол. XV в., НГОМЗ). На иконе нет средника. 25 клейм, начиная с Крещения Господня и заканчивая Вознесением, расположены в 5 регистрах. Это единственный известный сохранившийся пример «ленточного» изложения евангельских сюжетов. Из новгородских памятников XV в. аналогична по композиционному решению икона «Акафист Богоматери», от 3 створок которой сохранилось только 2 (ГММК; частное собрание, Москва).

На рубеже XV и XVI вв., знаменовавшем переход к эпохе позднего средневековья, создание новых тем и сюжетов нашло отражение в Ж. и. В XVI в. богатству сюжетов Ж. и., отражающих эсхатологические настроения, заботы о сохранении истинной веры, интерес к мировой и русской истории, во многом способствовало собирание митр. Макарием (1542-1563) агиографического наследия и исторического материала, вошедшего в ВМЧ.

В посл. трети XV - нач. XVI в. в московском искусстве интенсивно развивались темы, связанные с прославлением деяний отечественных святых, что особенно ярко проявилось в творчестве Дионисия. Им был выполнен ряд житийных образов для Успенского собора Московского Кремля и крупнейших монастырей. С творчеством мастеров круга Дионисия, очевидно, связано создание иконографической программы первых Ж. и. прп. Сергия Радонежского: для местного ряда иконостаса Троицкого собора Троице-Сергиева мон-ря (1480-1492), для Успенского собора Московского Кремля (рубеж XV и XVI вв., ГММК), для Успенского собора Дмитрова (ок. 1510, ЦМиАР). Для главного храма Москвы Дионисий в 80-х гг. XV в. написал также парные Ж. и. митрополитов Московских Петра (ГММК) и Алексия (ГТГ). Хотя канонизация свт. Петра Московского произошла достаточно рано и традиция его почитания была устойчива, распространенными оказались лишь единоличные изображения святителя. Помимо традиц. эпизодов Жития и чудес от мощей в его Ж. и. отражена тема созидания Москвы как столицы правосл. гос-ва. Дионисием и мастерами его круга были написаны также Ж. и. «Прп. Кирилл Белозерский, с житием» для местного ряда иконостаса Успенского собора Кирилло-Белозерского монастыря (ГРМ) и образ «Прп. Димитрий Прилуцкий, с житием» для Спасо-Прилуцкого монастыря (ок. 1503, ВГИАХМЗ), иконографическая программа которого стала основой для последующих, часто более расширенных изображений Жития прп. Димитрия (см.: Прп. Димитрий Прилуцкий, Вологодский чудотворец: К 500-летию Сретения чудотворного образа 3 июня 2003 года. М., 2004).

Новаторство Дионисия в области Ж. и. проявилось в композиционном решении, напр. в построении архитектурных кулис, имеющих значение в организации пространства клейма и сочетании сюжетов. На Ж. и., созданных этим мастером, часто отсутствует четкое разделение клейм: на верхнем и нижнем полях действие плавно разворачивается, события перетекают одно в другое. Иногда фигура или здание на условном стыке сюжетов объединяют повествование в единое целое. Созданные Дионисием иконографические схемы впосл. варьировались; в зависимости от размеров иконы и ее предназначения эти схемы могли быть сокращены или дополнены за счет более подробного следования тексту Жития и иллюстраций чудес святого, особенно в произведениях, близких по манере и качеству исполнения к миниатюре, как, напр., на иконе «Свт. Петр, с житием» письма Истомы Савина (нач. XVII в., ГТГ).

В первые десятилетия XVI в. учениками Дионисия было написано неск. Ж. и., в т. ч. для церквей Дмитрова: для Успенского собора - упомянутый образ прп. Сергия и «Вмч. Георгий, с житием», а также «Вмч. Георгий, с житием» для Пятницкой ц. (обе - в ЦМиАР). От раннего XVI в. сохранилось еще 2 Ж. и. вмч. Георгия: из ц. св. Георгия на Красной Горке в Москве и из ц. св. Георгия с. Баренцева Ярославской обл. (обе - в ЦМиАР). В среднике всех 4 икон помещено ростовое изображение вмч. Георгия; житийные циклы из 16 клейм различаются лишь последовательностью расположения сюжетов. Вероятно, эти иконы были ориентированы на общий прототип, восходящий к визант. произведениям XIII в.

Тяготение к сложным иконографическим программам, отличающее искусство XVI в., оказало влияние на Ж. и. Расширился круг лит. источников. От нач. XVI в. известно 3 иконы «Ап. Иоанн Богослов на Патмосе, с хождением»: из Троицкой единоверческой ц. в Москве, из собрания И. С. Остроухова (обе - в ГТГ), из ц. ап. Иоанна Богослова на р. Тошне (ВГИАХМЗ). Повествовательные циклы этих икон в 16-17 клеймах излагают события Жития ап. Иоанна Богослова, написанного Псевдо-Прохором (V в.). На иконе «Ап. Иоанн Богослов на Патмосе, с хождением» из ц. Иоанна Богослова Борисоглебского мон-ря в Дмитрове (кон. XV в., ЦМиАР, см.: Иконы XIII-XVI вв. в собрании ЦМиАР. М., 2007. С. 132; по мнению автора наст. статьи - 1-я треть XVI в.) в 44 клеймах помимо подробного изложения текста Жития проиллюстрированы также отдельные эпизоды Апокалипсиса (Попов Г. В. Иллюстрации «Хождения Иоанна Богослова» в миниатюре и станковой живописи кон. XV в. // ТОДРЛ. М.; Л., 1966. Т. 22. С. 208-221). Циклы икон 2-й пол. XVI в. на этот сюжет представляют вариации ранних образов.

Во 2-й пол. XVI в. усилилась просветительная роль Ж. и. После проведения Соборов 1547-1549 гг. были написаны многочисленные Ж. и. рус. святых, в т. ч. с большим количеством клейм. Получают распространение житийные циклы святых, канонизированных в ранний период, напр. равноап. вел. кн. Владимира, к-рые включают иногда в Ж. и. святых Бориса и Глеба. Редким примером развернутого изображения Жития равноап. вел. кн. Владимира является икона «Святые Владимир, Борис и Глеб, с житием» из ц. Рождества Богоматери в Вологде (ВГИАХМЗ). Ярким свидетельством масштабности Ж. и. «новых чудотворцев» стал образ прп. Александра Свирского, созданный для Успенского собора Московского Кремля (ГММК), со 129 клеймами (см.: Журавлева И. А. Образ Александра Свирского с житием и чудесами из Успенского собора Московского Кремля // ГММК. Мат-лы и исслед. [Вып. 11]: Рус. худож. культура XV-XVI вв. М., 1998. С. 118-144). Размеры средника уменьшились, роль клейм и повествования о деяниях святого возросла. Ж. и. прп. Александра Свирского получат впосл. распространение в сокращенном варианте.

Если иконописец не располагал подробными сведениями о жизни святого (в Прологах и Минеях могли содержаться описания лишь основных событий), в состав клейм вводили традиц. сюжеты детства: рождение, крещение, обучение; в Ж. и. святителей - этапы служения - от поставления в диаконы (иногда монашеский постриг) до архиерейской хиротонии, а также успение святого, обретение мощей и происходящие от них чудеса.

По принципу Ж. и. создавались иконы со сложным богословским замыслом, напр. 2 грандиозные иконы из Успенского собора Московского Кремля: «Распятие, с евангельскими сценами» и «Воскресение, с евангельскими сценами» (обе - в ГММК; см.: Маркина Н. Ю. О двух памятниках времени Ивана Грозного из Успенского собора Московского Кремля // ГММК. Мат-лы и исслед. [Вып. 11]: Рус. худож. культура XV-XVI вв. М., 1998. С. 145-173), где в клеймах проиллюстрированы евангельские тексты, описывающие события Страстной недели. Помимо собственно житийных сюжетов в клеймах изображены притчи Спасителя, его беседы с учениками и диспуты с иудеями. Полемика с представителями др. христ. конфессий обусловила интерес к появлению иконографических сюжетов, связанных с объяснением вероучения. В XVII в. обе иконы играли важную роль в церковном убранстве Успенского собора, располагаясь около модели Гроба Господня. Сходный замысел лежал в основе иконы «Спас Смоленский, с притчами» в иконостасе Благовещенского собора Кремля (сер. XVI в., ГММК).

Во 2-й пол. XVI в. изменился подход к композиционному построению клейм мн. столичных памятников. Стремление к большей повествовательности приводило к перегруженности композиций. Так, в клеймах события одного сюжета располагаются в нескольких плоскостях, имеют разный масштаб. Не оставалось места для четких, красивых надписей, текст выносили на поля. В XVII в. этот принцип организации пространства сосуществовал с традиционным, к-рый был характерен для иконописи строгановских мастеров. Ап. Иоанн Богослов на Патмосе, с хождением. Икона. Кон. XV в.

К числу сложных программных замыслов 2-й пол. XVI в., восходящих к новшествам мастерской митр. Макария, следует отнести иконы «Св. Троица, в бытии», появление к-рых стало следствием интереса к вопросам мироздания. В качестве лит. основы помимо книг Бытие и Исход использовали тексты Палеи Толковой. Для иконографических схем дней творения были заимствованы композиции, сложившиеся в миниатюрах. Самый ранний сохранившийся пример - икона из Покровского монастыря в Суздале (ГРМ); последующие памятники имеют особенности в построении средника: иконы из Благовещенского собора Сольвычегодска (80-90-е гг. XVI в., СИХМ), из ц. Воскресения с. В. Матигоры (2-я четв. XVII в., АМИИ) - с более развернутым изложением событий.

Со 2-й пол. XVI в. в рус. иконописи получают распространение иллюстрации к Житию Богоматери, ранее известные только в монументальной живописи. В среднике, как правило, помещался Богородичный праздник: иконы «Рождество Богоматери, с житием» из Пятницкой ц. Дмитрова (сер. XVI в., ЦМиАР), «Рождество Богоматери, с житием Иоакима, Анны и Богоматери» из Антониева монастыря в Вел. Новгороде (1560, НГОМЗ), «Рождество Богоматери, с житием» (3-я четв. XVI в., ЦМиАР), «Благовещение, с житием Богоматери» из Благовещенского собора Сольвычегодска (80-90-е гг. XVI в., СИХМ), «Богоматерь Владимирская, с житием Иоакима, Анны и Богоматери» из ц. Вознесения Господня Нововознесенского мон-ря в Пскове (2-я пол. XVI в., ПИАМ).

В XVI в. наиболее распространенными остались Ж. и. свт. Николая Чудотворца. В связи с бытованием большого числа посвященных ему агиографических сочинений появлялись новые сюжеты или подробно иллюстрировались традиционные. Уникальные житийные циклы святого были созданы на Русском Севере, напр. на иконе из ц. Св. Троицы в Нёноксе (1-я пол. XVI в., ГЭ). Некоторые Ж. и. свт. Николая иллюстрировали сюжеты из разных версий Жития, напр., на иконе из Рождественской ц. Тотьмы с 84 клеймами повествованию об отдельных чудесах отводится по 3 клейма (рубеж XVI и XVII вв., Тотемский краеведческий музей). В XVI в. получают прославление чудотворные Ж. и. В 1555-1556 гг. в Москву с Вятки была принесена икона «Свт. Николай Чудотворец (Великорецкий)», представлявшая собой поясной образ святителя с 8 клеймами (см.: Маханько М. А. Икона св. Николы Великорецкого в коллекции Амброзиано Венето и почитание чудотворного образа в XVI в. // ПКНО. М., 1998. С. 240-252; Нечаева Т. Н. Иконография Великорецкого образа свт. Николая Чудотворца в русской иконописи XVI в. // Правило веры и образ кротости…: Образ свт. Николая, архиеп. Мирликийского, в визант. и слав. агиографии, гимнографии и иконографии. М., 2004. С. 439-455). Списки иконы получили широкое распространение не только в столице. Некоторые изменения в последовательности и подборе сюжетов этой иконографии сформировали особый извод, получивший название по Ж. и., прославившейся в Николо-Бабаевском мон-ре близ Костромы, напр. «Свт. Николай Чудотворец (Бабаевский)» из Успенского собора Костромы (кон. XVI в., ГТГ).

В последней трети XVI в. некоторые сюжеты для Ж. и. свт. Николая Чудотворца черпались из лицевых рукописей. Напр., иконография «Чудо о св. Стефане Дечанском» восходит к миниатюрам из рукописи Жития свт. Николая из собрания С. Т. Большакова, ок. 1560 г. (РГБ. Больш. № 15) (Турилов А. А. Сцена убиения Стефана Дечанского в лицевом житии Николы и ее источник // ДРИ. М., 1983. С. 228-231; Саенкова Е. М. Сербские сюжеты в рус. иконописи // Црквене Студиjе. Ниш, 2006. С. 439-440).

В числе святых, чьи житийные циклы обширны и отличаются разнообразием сюжетов, помимо свт. Николая Чудотворца следует назвать прор. Илию. Лежащие в основе его Жития тексты (3-я и 4-я Книги Царств) дополняли событиями, почерпнутыми из апокрифов, напр. сон отца Илии, указывавший на избранность от рождения (на иконе «Прор. Илия в пустыне, с житием», сер. XVI в., ГВСМЗ). Иконография средников его Ж. и. также имеет варианты, напр. иконы «Прор. Илия, с житием» из ц. Богоматери Одигитрии в Ростове, 1664, ГВСМЗ; «Огненное восхождение прор. Илии, с житием» (кон. XVI-XVII в., АМИИ).

Большое значение при создании Ж. и. имел ее патрональный характер. Так, для нек-рых святых, известных гл. обр. в изображениях праздников (напр., изображение св. Андрея Юродивого в композиции «Покров Пресв. Богородицы»), могли быть по желанию заказчика написаны Ж. и. (новгородская икона «Св. Андрей Юродивый, с житием», ок. сер. XVI в., ГРМ). Распространению Ж. и. св. воинов способствовало усиление их почитания как небесных защитников. В 1-й пол. XVI в. преобладают циклы великомучеников Георгия и Димитрия, среди к-рых наиболее ранний в рус. иконописи - «Вмч. Димитрий, с житием» из Покровской ц. с. Гуменец близ Ростова (нач. XVI в., ГМЗРК). Под влиянием Ж. и. вмч. Георгия, со 2-й пол. XVI в. часто имеющих в среднике композицию «Чудо вмч. Георгия о змие», находились образы вмч. Димитрия Солунского. На нек-рых иконах в средниках представлен вмч. Димитрий на коне, поражающий царя Калояна: икона «Вмч. Димитрий Солунский, с житием» (1609, ГТГ). В средниках икон св. Димитрия встречаются также изображения великомученика на престоле, попирающего зверя: иконы 2-й четв. XVI в. (НГОМЗ) и сер. XVI в. (Покровский собор на Рогожском кладбище, Москва). Особые мотивы в Ж. и. вмч. Димитрия появились в искусстве Нового времени в связи с созданием др. редакции Жития, вошедшей в Минеи-Четьи свт. Димитрия, митр. Ростовского. Следует отметить усложнение состава клейм со 2-й пол. XVI в. в нек-рых циклах вмч. Георгия за счет включения сцены из апокрифического Жития: на иконе с «Чудом вмч. Георгия о змие» в среднике (рубеж XVI и XVII вв., собрание Е. Громовой) в начале находится сюжет «Отец св. Георгия, Геронтий, приводит его поклониться идолам», в конце - сцена казни матери святого, Полихронии (см.: Шесть веков рус. иконы: Новые открытия: Выст. из частных собр. к 60-летию ЦМиАР: Кат. М., 2007. Кат. № 48).

Расширение круга агиографического и исторического чтения в XVI в. повлияло на возникновение Ж. и. др. св. воинов. Многочисленные Ж. и. посвящены вмч. Никите (Никите-бесогону), их сюжеты основаны как на каноническом, так и на апокрифическом Житии святого: иконы из московской ц. Св. Троицы в Никитниках (кон. XVI в., ГИМ). Прославление рус. воинов, как правило св. князей, не сопровождалось развитием их житийной иконографии. Самый ранний житийный образ св. Александра Невского, происходящий из кремлевской ц. св. Александра Невского (ГИМ, собор Покрова на Рву), был написан на рубеже XVI и XVII вв. и оставался уникальным вплоть до Нового времени.

От XVI в. сохранились Ж. и. св. жен: вмц. Варвары (икона из Варваринской ц. в Переславле-Залесском, сер. XVI в., ПЗИХМЗ) и вмц. Екатерины (икона 40-х гг. XVI в., частное собрание; икона из деревянной ц. вмц. Екатерины Успенского Горицкого мон-ря, 2-я пол. XVI в., КБМЗ, икона 2-й пол. XVI в., ГТГ). В количественном отношении преобладали Ж. и. вмц. Параскевы, в которых была объединена агиография неск. мучениц с этим именем (иконы из Покровской ц. дер. Заклинье Лужского у. С.-Петербургской губ., сер. XVI в., ПИАМ; из собрания П. Д. Корина, сер. XVI в., ГТГ; 2-й пол. XVI в., АМИИ).

Активное развитие житийной иконографии в XVI в. происходило не только в столице, но и в известных художественных центрах - Вел. Новгороде, Пскове, Ростове, Ярославле. Здесь были свои предпочтения в выборе сюжетов для Ж. и. таких чтимых святых, как свт. Николай или вмч. Георгий. Создавали Ж. и. и местных святых или святых, которым были посвящены престолы храмов, напр. в Вел. Новгороде прп. Варлаама Хутынского (икона ок. 1560, ГРМ). Для новгородских храмов в качестве местных образов в XVI в. были написаны иконы с подробными повествовательными циклами: «Апостолы Петр и Павел, с деяниями» из ц. Петра и Павла в Кожевниках (ок. 1558, НГОМЗ), «Рождество Богоматери, с житиями Иоакима, Анны и Богоматери» из собора Рождества Богоматери Антониева мон-ря (ок. 1560, НГОМЗ). Среди новгородских Ж. и. Николая Чудотворца необходимо отметить икону «Свт. Николай Чудотворец (Зарайский), с житием» из г. Боровичи (кон. XVI в., НГОМЗ), некоторые клейма к-рой, напр. «Явление свт. Николаю Св. Духа», неизвестны по др. памятникам, а распространенные сюжеты («Перенесение мощей в Бари») оригинальны по исполнению.

Каждая эпоха вносила в Ж. и. новые темы и композиционные решения. В кон. XVI в. особый интерес к подробному иллюстрированию житийных текстов характерен для строгановских мастеров. Клейма часто имели арочные завершения, напоминавшие оформление киотов. Мелочное письмо сопровождалось подробным текстом. Нередко святой в среднике был обращен в молении к Спасителю или Богоматери. У его ног могли изображать его атрибуты, напр. колчан со стрелами у воинов. Ярким примером новаторских тенденций в композиционном решении служит икона «Прп. Сергий Радонежский, с житием и со сценами Сказания о Куликовской битве» из ц. Св. Троицы в Ярославле (кон. XVI в., ЯХМ), сочетающая сюжеты Жития прп. Сергия, изображения Куликовской битвы и осады мон-ря в Смутное время. Следующие друг за другом по времени события переданы на иконе по-другому, чем это изображалось в более ранних памятниках, у каждого свое пространство внутри клейма, сюжеты развернуты: на клейме «Приведение в учение отрока Варфоломея» на переднем плане отец ведет Варфоломея в школу, на заднем плане видны здание школы и ученики.

В строгановских произведениях XVII в. появляются Ж. и. св. покровителей членов семьи Строгановых и особо ими почитаемые: «Св. Прокопий Устюжский, с житием» из Прокопиевского собора Вел. Устюга (1602, ВУИАХМЗ), «Св. Максим Исповедник, с житием» из Благовещенского собора Сольвычегодска (кон. XVI - нач. XVII в., СИХМ). В их произведениях отражаются общие для рус. искусства поиски нового сочетания в Ж. и. фигуры святого и эпизодов Жития: на иконе «Св. Климент, папа Римский, с житием» из ц. Спаса Преображения в Усолье (1-я пол. XVII в., ПГХГ) сцены из Жития представлены на фоне иконы за фигурой святого.

Во 2-й пол. XVII в. под влиянием монументальной живописи в композициях клейм Ж. и. произошли заметные изменения: стали использовать приемы расположения сюжетных сцен, заимствованные из арсенала европ. художников. Привычную раму с клеймами вокруг изображения святого сменило размещение сцен на поземе у ног святого или в пейзаже, архитектурных кулисах. Нарушался построчный принцип прочтения - отдельные эпизоды сюжетного повествования расположены вразброс. Практически стерлись пространственные границы не только между клеймами, но и между житийным циклом и средником; фигура святого и сцены из Жития сосуществуют в едином пространстве. Тем не менее прежние принципы организации пространства не исчезли и сохраняли главенство на протяжении XIX в. Мученицы Параскева, Варвара и Ульяна, с житиями.

В XVII в. формирование политической концепции России как хранительницы Православия повлияло на развитие апостольской темы в иконописи и монументальной живописи. Так, на иконе «Ап. Матфей, с житием» из Никитской ц. в Ярославле (посл. четв. XVII в., ЯХМ) средник выделен лишь подобием арки со сложными архитектурными элементами, остальное пространство занимает рассказ, события которого плавно перетекают одно в другое. Кроме того, разрабатывается иконография апостольских проповедей и страстей, основанная на текстах канонических и апокрифических деяний: икона «Апостольские проповеди и страсти» из Прокопьевского собора Вел. Устюга (1668, ВУИАХМЗ), икона «Распятие, с апостольскими страстями», написанная Федором Рожновым по заказу патриарха Адриана для Успенского собора Московского Кремля (1699, ГММК), икона «Апостольские проповеди и страсти» (Псков, кон. XVII в., собрание К. В. Воронина).

Рождению новых сюжетов способствовали также тесные контакты с правосл. Востоком, в частности с Афоном. Принесение мощей святых влияло на появление новых житийных циклов. В XVII в. в Москву доставили главу мч. Авксентия. Очевидно, с этим событием связаны появившиеся иконы т. н. пяточисленных мучеников Евстратия, Евгения, Мардария и Ореста, с которыми почитается мч. Авксентий (пам. 13 дек.). Икона с их изображением была написана в кон. XVII в. для московского храма св. Иоанна Предтечи в Староконюшенном пер. (ГМЗК, см.: Бродовая Ю. В. «Малы суть мои страсти противу Божию воздаянию…»: Страдания и чудо святых «пяточисленных» мучеников // ИХМ. 2002. Вып. 6. С. 188-196). Воинская тема пополнилась Ж. и. мч. Иоанна Воина: икона с 12 традиционно расположенными клеймами жития (нач. XVIII в., ЦМиАР); икона с житийными сценами на поземе средника из ц. свт. Иоанна Златоуста в Коровниках, Ярославль (2-я четв. XVIII в., ЯХМ), и др.

В XVIII в. новое формальное решение житийных клейм возникло под воздействием стиля барокко. Каждое клеймо помещалось в фигурную рамочку-картуш, превращавшую сюжет в отдельную композицию, наподобие картины. Первые примеры встречаются в работах царских изографов Оружейной палаты 90-х гг. XVII в., но ярче всего «картинный» принцип проявился в столичной иконописи сер. XVIII в. («Свт. Николай Чудотворец», кон. XVII в., в раме с житием 1761 из Сампсониевского собора в С.-Петербурге, Гос. музей-памятник «Исаакиевский собор»). С посл. трети XVIII в. этот композиционный прием встречается у провинциальных мастеров: «Ап. Лука, с житием» (посл. треть XVIII в., частное собрание), «Прп. Нил Столобенский, с житием» из ц. св. Иоанна Предтечи в Дюдиковой пуст. близ Вологды (1771, ВОКМ). Самостоятельности клейм способствовали также свободное расположение сюжетов, отсутствие четкой последовательности их прочтения.

В Новое время Ж. и. как с традиционным, так и со свободным размещением сюжетов стали писать гораздо больше. Преобладали небольшие образы, являвшиеся предметами личного благочестия. Наметилась тенденция к сокращению житийных клейм до минимума, напр. до 4, как на иконе «Св. Александр Невский, с житием» (XIX в., частное собрание; см.: Саенкова Е. М., Герасименко Н. В. Иконы святых воинов. М., 2008. С. 233), иногда до 2, представлявших главные деяния святого. Особенностью Ж. и. этого периода стало расширение их тематики - иллюстрирование Житий святых, почитание которых не было широко распространено, как правило, такие иконы создавали для частных заказчиков. Особенно много патрональных икон писали в селах Владимирской губ., снабжавших иконописной продукцией всю Россию: «Свт. Сильвестр, папа Римский, с житием», «Прав. Елисавета, с житием», «Прав. Симеон Богоприимец, с житием» (частное собрание).

В XVIII в. в Ж. и. свт. Николая Чудотворца встречается сюжет «Чудо о трех отроках, иссеченных на части», лит. основа к-рого была заимствована из западноевроп. традиций (Комашко. 2006. С. 138-139).

Новый круг святых появляется в XVIII в. чаще всего в народной Ж. и., напр. свт. Модест Иерусалимский как покровитель скотоводства; в среде старообрядцев - сщмч. Харалампий. Иногда повествовательный аспект был настолько важен, что средник с образом святого отсутствовал (икона «Житие сщмч. Харалампия» с Ветки, кон. XVIII в., старообрядческий Покровский собор на Рогожском кладбище, Москва). В массовом иконописании XIX в. житийное повествование концентрировалось на рассказе-напоминании Жития святого.

Традиц. принципы Ж. и. отчасти сохраняла в XIX в. старообрядческая икона с ее обычно пространными повествовательными циклами. Однако для этих икон характерны однообразие в композиционном построении клейм и отступления от лит. основы, приводящие иногда к ошибкам и противоречащие тексту Жития святого.

После 1988 г. появились Ж. и. новопрославленных святых. Для московской ц. свт. Николая Чудотворца в Кузнецах И. В. Ватагиной был написан образ прп. Андрея Рублёва. Ее же кисти Ж. и. прав. Алексия Мечёва находится в московской ц. свт. Николая Чудотворца в Клённиках. К Архиерейскому Собору 2000 г. на кафедре иконописи ПСТГУ была разработана иконографическая программа иконы «Собор новомучеников и исповедников Российских, явленных и неявленных» с клеймами мучений св. страстотерпцев, к-рая была написана преподавателями кафедры вместе со студентами (храм Христа Спасителя, Москва). Основное направление деятельности совр. иконописцев в области Ж. и.- разработка иконографии новомучеников (икона «Свт. Тихон, Патриарх Московский, с житием», иконописец Н. М. Муравьёва, местный ряд домового храма Правосл. традиционной гимназии, Москва). Нек-рые иконы создаются по заказу храмов и обителей, где служили новомученики (образ сщмч. Сергия Успенского в московской ц. Спаса Преображения на Песках). В совр. Ж. и. преобладает ориентация на традиц. средневековые композиционные построения, иконописцы разрабатывают программы изображения древнерус. святых, неизвестные по средневек. памятникам («Прп. Нил Сорский, с житием», иконописец А. Мельникова, ц. Рождества Христова в Череповце).

4.4 Первопечатник Иван Федоров

Одно из первых мест в плеяде великих строителей русской культуры занимает первопечатник Иван Федоров: именно с его именем начинается история книгопечатания в нашей стране. В 1480 г. была полностью уничтожена политическая зависимость Руси от золотоордынских ханов. Русь не только окрепла политически, но и быстро развивалась в культурном отношении. В этой связи увеличился спрос на книги. В то время книги в кожаном переплете были только в виде рукописей: стоили они очень дорого, переписка книг шла очень медленно.

Книгопечатание, которое изобрел гениальный немецкий ювелир Иоганн Гутенберг в 1453 году (именно с этого момента берет свое начало история книгопечатания), во второй половине XV в. уже было весьма распространено в славянских странах. Можно с уверенностью сказать, что изобретение книгопечатания - это веха в развитии мировой культуры. В Чехии первая печатная книга вышла в 1468 г. (в том же году скончался Иоганн Гутенберг), в Польше в конце XV в. В типографии Фиоля в Кракове было напечатано пять книг на славянском языке. В Праге в 1517 г. приступил к печатанию библии на белорусском языке знаменитый Георгий-Франциск Скорина. В 1552 г. датский король Христиан III направил письмо царю Ивану IV, в котором предлагал молодому государю принять лютеранскую веру и разрешить подданному короля Гансу Миссенгейму напечатать библию и еще две книги в кожаном переплете. Царь Иван отверг предложение. Оберегая русскую культуру, он не хотел отдавать в руки иноземцев книгопечатание на Руси. Многие русские деятели культуры во главе с молодым царем также хотели организовать книгопечатание на Руси собственными силами.

К сторонникам организовать книгопечатание в России относился и митрополит Макарий. Но было и немало противников. Многочисленные переписчики книг боялись лишиться доходов. Многие бояре и духовенство боялись ослабления своего политического влияния и распространения в народе «еретических идей». Поэтому многие считали, что книгопечатание в России и просвещение народа - дело вредное и даже азбука считалась ересью. Однако царь и сторонники книгопечатания не обращали внимания на эту оппозицию. Церковь крайне нуждалась в богослужебных книгах, спрос на которые не могли удовлетворить переписчики. Кроме того, были и чисто практические соображения: в рукописях было немало ошибок. Поэтому сторонники царя стали срочно искать мастера, который смог бы приступить к организации печатного дела. Выбор пал на Ивана Федорова (Москвитина) - дьякона одной из церквей Москвы. Иван был опытным переплетчиком, столяром и переписчиком.

Вначале приступили к сооружению Печатного двора в Москве, самое деятельное участие в строительстве которого приняли сам Иван Федоров и его помощник Петр Мстиславец. Вскоре на Никольской улице возле от Кремля было выстроено новое красивое здание. Федоров и Мстиславец приступили к первым опытам по печатанию первых русских книг. Так было положено начало книгопечатания в Русском государстве. Но для того, чтобы печатать книги печатного станка недостаточно: необходимо было отлить металлические буквы. Иван Федоров использовал так называемый полуустав: русские письмена, которые появились в Москве в конце XV в.. Благодаря такому техническому решению, печатные буквы выглядели так же изящно, как и рукописные.

Первой книгой, которую напечатал первопечатник Иван Федоров, был «Апостол» на славянском языке. Набор первой страницы книги он начал в апреле 1563 г. На это ушел почти год. И 1 марта 1564 г. «Апостол» был напечатан. Спустя год, в начале 1565 г. царь Иван повелел приступить к изданию следующей книги -- «Часовник». Печатать ее начали 7 августа и закончили 29 сентября 1565 г.. Так первопечатник Иван Федоров положил начало величайшему культурному делу - так началась история книгопечатания в Русском государстве. Между тем завистники обвинили Ивана Федорова в ереси. Это принудило его бежать вместе с помощником Петром Мстиславцем. Но враги просвещения не смогли погубить великое дело. Другие мастера печатного дела -- Невяжа Тимофеев и Никифор Тарасиев в 1568 г. возобновили деятельность московского Печатного двора.

В 1568 г. Иван Федоров и Петр Мстиславец оказались в Белоруссии, в Заблудовском имении крупного магната Григория Ходкевича. Будучи убежденным противником объединения Литвы и Белоруссии с Польшей, Ходкевич решил напечатать богослужебные книги на славянском языке, а потому предложил московским умельцам организовать типографию в его имении. Так в 1568 г. в Заблудове Иван Федоров с помощником начали печатать книгу «Евангелие учительное», которую напечатали удивительно быстро (по тем временам) : с 8.VII. 1568 по 17.III.1569 (менее чем за 9 месяцев). После завершения этой работы Петр Мстиславец ушел пешком из Заблудово в Вильну, где начал организацию типографии купцов братьев Мамоничей. Иван Федоров остался в Заблудове и в 1570 г. напечатал другую книгу: «Псалтырь».

Но в те годы книжное дело было весьма затратным. Когда обедневший Ходкевич не смог оказывать материальную поддержку книгоизданию, Иван Федоров уехал во Львов. Здесь в 1573 он организовал уже собственную типографию и в 1574 сумел переиздать Апостола в количестве более 1000 экземпляров. Тем самым он положил начало книгопечатанию и на Украине. В том же году во Львове им был издан первый русский печатный букварь с грамматикой - Азбука, по его словам - «для пользы русского народа» (азбука, которую создал первопечатник Иван Федоров была случайно обнаружена в единственном экземпляре в 1939, и ныне эта азбука находится в США в библиотеке Гарвардского университета). Многие годы спустя именно азбука, созданная великим первопечатником, стала основой для культурного развития Руси. После отъезда Ивана Федорова его ученики - Тимофей Невежа, Андроник и Иван Невежины, Никифор Тарасиев и другие - продолжили его дело, издав около 20 печатных книг, причем в 1597 Апостол был снова издан тиражом в 1050 экземпляров.

После преодоления многочисленных препятствий и хлопот, Иван Федоров организовал типографию во Львове, в которой приступил к печатанию первой книги в конце февраля 1573 г. Это был тот же «Апостол», ранее напечатанный им в Москве. Через год «Апостол» вышел из печати.

Однако продолжать начатое дело не удалось: к сожалению, Иван Федоров попал в долги к ростовщикам и вынужден был оставить Львов и переехал в имение князя Константина Острожского. По предложению князя Иван Федоров начал устройство в его имении типографии, которая начала действовать С начала 1577 г. Иван Федоров начал печатать в ней знаменитую Острожскую библию, которая вышла в сентябре 1580 г. Это издание стало вершиной типографского искусства Ивана Федорова - по сути его лебединой песней: после завершения этой работы, целых книг первопечатник уже не печатал. Вскоре Иван Федоров решил вернуться во Львов е своей семье. Он направился туда со своим помощником Гриней и с книгами острожской печати. По прибытии во Львов, в конце 1582 г., Иван Федоров вновь организовал типографию.

Но первопечатнику не удалось возобновить дорогое для него дело: осенью он тяжело заболел, а 6 декабря 1583 г. первопечатник Иван Федоров скончался. Знаменитый старец умер в полной нищете. Имущество его опутали долгами и затем расхватали ростовщики, от которых он так и не мог освободиться до конца жизни. На могиле великого сына России была поставлена надгробная плита, в центре которой высечен книжный знак первопечатника.

В 1909 в центре Москвы, рядом с Китайгородской стеной, где в 16 в. находился Государев печатный двор, был воздвигнут памятник Ивану Федорову (скульптор С.М.Волнухин). В 1998 на Московском подворье Троицко-Сеогиевской лавры была освящена икона, изображающая митрополита Макария и первопечатника диакона Ивана Федорова рядом с типографским станком - первое изображение печатной машины и первопечатника на православной иконе.

5. Русское искусство 18 в.

5.1 Периодизация русского искусства

1. Первая четверть XVIII в. - искусство петровского времени.

2. Середина столетия (1730-е -1750-е гг.) - "аннинское" и "елизаветинское" барокко (конец 1750-х гг. - рококо).

3. Искусство второй половины XVIII в. (1760 - 1790-е гг.) - эпохи Екатерины II и Павла I:

4. 1760 - первая половина 1780-х - ранний классицизм.

5. Вторая половина 178О-х - до 18ОО г. - зрелый или строгий классицизм. Сентиментализм. Предромантизм.

5.2 Влияние реформ Петра I на развитие архитектуры

Петровская эпоха явилась переломным периодом в истории русского градостроительства. Одновременно с решительным переломом во всех областях городского строительства произошли крупнейшие сдвиги и в самих художественных воззрениях русских зодчих. Для осуществления строительной программы, особенно широко развернутой в Санкт-Петербурге, требовались многочисленные архитектурные кадры. В начале XVIII в. Москва, обладавшая крупными зодчими, все же являлась хранительницей старины, и, следовательно, в новой обстановке, когда сам Петр стремился к европеизации русской культуры, было необходимо приглашение иностранцев. Снова, как и при Иване III, в Россию приезжают иностранные архитекторы. Большинство из них сосредоточилось в Петербурге, где под руководством самого Петра и Комиссии строений, возглавляемой Ульяном Сенявиным, осуществляются широкие строительные работы. Начиная с 1713 г. в Петербурге работают Шлотер, Шедель, Леблон, Матарнови и ряд других мастеров. Самый факт приглашения иностранных мастеров архитектурного дела был вызван исторической необходимостью и в свете задач, стоявших перед Россией петровского времени, был прогрессивным явлением. Отдельные иностранные архитекторы, особенно Трезини, Шедель и Леблон, сделали положительный вклад в русское зодчество. Однако нельзя преувеличивать творческого значения этих мастеров и тем более считать их проводниками западноевропейской художественной культуры, якобы воспринимавшейся в России без каких-либо существенных изменений.

Следует также отметить, что далеко не все архитекторы, поступившие при Петре I на русскую службу, оправдали себя в проектной и строительной работе. Чрезмерное доверие к иностранцам со стороны Петра открывало широко двери всем желавшим ехать в Россию, и, естественно, поэтому наряду со способными людьми в Петербург попадали посредственные или вовсе никуда негодные архитекторы-самозванцы. Общеизвестна неудача Расстрелли-отца, которому пришлось отказаться от архитектурной карьеры и целиком заняться скульптурой. По поводу восприятия Россией европейской культуры В. Г. Белинский говорил: "Петр великий, приобщив Россию к европейской жизни, дал через это русской жизни новую обширную форму, но отнюдь не изменил ее субстанционального основания точно так же, как представители нового европейского мира, усвоив себе роскошные плоды, завещанные ему древним миром, отнюдь не сделались ни греками, ни римлянами, но развивались в собственных самобытных формах". Действительно, если подвергнуть анализу творчество архитекторов, прибывавших в Россию, то между их первыми и позднейшими работами нельзя не заметить значительной разницы. Так, например, Доминико Трезини, долгое время работавший при королевском дворе в Копенгагене, принес с собой в Петербург суровые формы скандинавского зодчества. Эта суровость нашла воплощение в колокольне Петропавловского собора, которая поднимается над равниной Невы подобно шпилеобразным башням Стокгольма, Таллина и Риги. Однако в дальнейшем под влиянием русского зодчества архитектурные формы Трезини заметно смягчились. Еще более наглядную эволюцию демонстрирует творчество Шеделя, который прожил в России 40 лет. Сравнение построек Шеделя показывает, как постепенно, но неуклонно продолжалось художественное мышление этого мастера, и как укреплялась связь его творчества с национальной русской архитектурой. Если первые работы Шеделя в Ораниенбауме и Петербурге еще примыкают к западным образцам, то его постройки для Киево-Печерской Лавры несут в себе чисто русскую мягкость и получают богатый орнамент, очень близкий к мотивам народного творчества. К сожалению, эта сторона в биографиях иностранных зодчих, работавших в России, остается еще малоизученной, но можно с полной уверенностью утверждать, что творчество иностранцев, попавших на русскую почву, не осталось неизменным. И даже больше того, оторванные от Родины и работавшие в течение многих лет в обстановке русской природы вместе с русскими плотниками, резчиками, литейщиками и каменных дел мастерами, попав наконец в страну, имевшую высокую национальную художественную культуру, эти архитекторы становились мастерами русского искусства. Со смертью Петра приглашение иностранцев надолго прекратилось. Конечно, отношение к иноземным архитекторам в эпоху Ивана III было иным, ибо тем мастерам предлагали забыть их родной художественный язык, а у иностранцев эпохи Петра охотно учились, и тем не менее было бы ошибочным полагать, что иностранцы обладали полной творческой независимостью, ибо на них воздействовали запросы и требования русского национального быта. Апраксины, Головкины, Кикины, Шереметевы и ряд других аристократических фамилий, еще недавно покинувших Москву, формировали общественное мнение и в сильной степени влияли на иностранцев. Так, на русской почве в совместной работе с такими передовыми архитекторами, как Земцов или Иван Зарудный, и при воздействии русских запросов и требований переплавлялось художественное мышление иностранных мастеров, органически включившихся в национальное русское зодчество начала XVIII века. Смерть Петра, хотя и лишила Россию выдающегося государственного деятеля, но не изменила ее внешней и внутренней политики и не отразилась существенным образом на архитектуре и градостроительстве в целом. Петербургская архитектурная школа по-прежнему сохраняла ведущее значение в стране. Однако состав архитекторов сильно изменился ввиду возвращения петровских пенсионеров - первых русских архитекторов, получивших профессиональное образование за границей. Среди них особенно выделялись Коробов и Еропкин, а если вспомнить, что еще в 1720-х годах в самой России сложились такие крупные зодчие, как Иван Бланк, Земцов и Мичурин, то станет понятным, какими сильными национальными кадрами обладала Россия в послепетровское время. Планирование и прокладка улиц и магистралей Петербурга - явление в сущности уникальное. Основная масса архитекторов их планировку объясняет влиянием западноевропейских планировочных композиций, восходящих к лучевым магистралям Версаля и Рима. Однако нетрудно доказать своеобразие петербургской планировочной системы. Сравнение лучеобразных систем магистралей Рима, Версаля и Петербурга дает возможность сделать следующие заключения: если в Риме и Версале лучевые системы обладают симметрией, при которой средняя улица становится главной, то в Петербурге такой симметрии нет. Наоборот, решающую роль в петербургской лучевой композиции играет боковой, косо направленный Невский проспект. И это направление главной магистрали вполне себя оправдывает, ибо комплексы, окружающие Адмиралтейство, как и весь центр Петербурга, не обладают симметрией. Широко расходящиеся петербургские проспекты не дают возможности видеть их в целом. В Петербурге лучевая система рассчитана на прямо противоположный оптический эффект: если в Риме улицы ведут от планировочного узла, то в Петербурге они приводят к планировочному узлу. Великолепная Адмиралтейская башня, увенчанная сверкающей иглой, является оптической "целью" для трех петербургских проспектов и производит несравненно более сильное впечатление, чем римский обелиск или пустынный почетный двор Версальского дворца. Самое закрепление башней исходной точки трех лучевых проспектов - есть русское нововведение, впервые примененное в Петербурге. Широкий веер петербургских проспектов находит полное оправдание в композиции генерального плана Петербурга, так как эти проспекты прорезают насквозь левобережную территорию города и прочно держат кольцевые магистрали в наиболее существенных местах, а именно: в точках перегиба Фонтанки и Мойки. Лучевые магистрали Петербурга чрезвычайно удобны и в транспортном отношении, на что указывает дальнейшее развитие этих проспектов. Таким образом, лучевая планировочная система Петербурга лишь при самом поверхностном рассмотрении может показаться вариантом версальской или римской системы. На самом деле она является независимым и живым решением, целиком принадлежащим русскому градостроительному гению. Начало XVIII столетия в истории развития русской архитектуры ознаменовано чрезвычайно знаменательными творческими достижениями. За два десятилетия были созданы многочисленные архитектурные ансамбли и отдельные сооружения, частью сохранившиеся до нашего времени, свидетельствующие о мощном расцвете архитектурного гения русского народа. Монументальное церковное и дворцово-парковое строительство характеризует русскую архитектуру середины столетия. В ведущей тематике архитектуры эпохи со всей яркостью сказалась политика дворянского абсолютистского государства, приведшая к расцвету монументального дворцового и культового строительства.

5.3 Первоначальная планировка Петербурга

Успехи русских войск в Северной войне и победа в Полтавской битве (1709 г.) обеспечили молодому городу прочное положение. Петр I полагал превратить Петербург в торговый центр, но вскоре решил перенести сюда столицу. Уже в 1704 г. в письме А. Д. Меншикову он назвал Петербург "столицей".

В 1703 г. в устье реки Нева была заложена Петропавловская крепость, через год - Адмиралтейство, уже в 1712 г. Петербург официально был объявлен столицей. Очевидно, что при Петре Петербург строился с чрезвычайной быстротой для своего времени. Он строился кардинально отличительным образом от всех прочих русских городов. Если Москва первоначально располагалась на холме, затем граница города отодвигалась кругами от центрального Кремля. Петербург же расположился на ровной болотистой местности. Его планировка осуществлялась тремя главными лучевыми проспектами, по схеме трезубца, и не по кольцевой системе, а по радиальной, с четкой планировкой улиц. Все первые постройки города были из камня.

Доменико Трезини (1670 - 1734) один из первых приглашенных в Петербург петровской эпохи иностранный архитектор. Он был родом из Северной Италии, как и другие итальянские мастера, работавшие в России - Растрелли, Кварнеги, Руска, Жилярди. Вероятно он обучался в Северной Европе. Известно, что 4 года он прожил в Копенгагене, при дворе датского короля.

Трезини сыграл важную роль при первом этапе застройки Петербурга, благодаря своему опыту, ясному и логичному архитектурному мышлению. Почти 10 лет он был главным архитектором-распорядителем петровских построек: крепостей, церквей, дворцов, жилых домов. В большинстве случаев его проекты отличались простотой, добротностью, без особых излишеств. Он руководил строительством дворца Меньшикова на Васильевском острове (достроен Г. Штенделем), Летнего и Зимнего перовских дворцов. Его проекты легли в основу плана замкнутого усадебного типа Александро-Невской лавры, колокольни Петропавловского собора, в в строительстве которой Трезини учавствовал 1714-1733 г. При Петре было немало возведено зданий со шпилями, но уцелел только этот.

Типичным памятником петровской эпохи является здание Двенадцати коллегий -- первое каменное правительственное сооружение в новой столице, в котором ясно выявлена свойственная архитектуре этого времени структурность. Трехэтажное, большой протяженности здание членится, в связи со своим назначением, на двенадцать равных элементов, каждый из которых выделен особым ризалитом, увенчанным волютообразным фронтоном сложных очертаний и своей особой, с переломом, крышей. Фасады плоскостны. Внутри поэтажно проходят длинные коридоры, к которым примыкают помещения одинаковой глубины. Это здание напоминает копенгагенскую биржу, строение было заложено в 1722 г.

В 1716 г. Петр пригласил работать над проектом Петербурга французского архитектора Леблона. Он представил Петру "Генеральный чертеж Санкт-Пигербурху", запланировав идеальный город-крепость овальный в плане. Согласно замыслу Леблона город стоял не на улицах, а на каналах, как Амстердам или Венеция. Начали рыть каналы на Васильевском острове, но Ментиков распорядился делать их намного меньше и уже, тем на проекте, и, когда увидели это, было поздно менять. Копать бросили. Проект не был осуществлен, но центр города был установлен. (21, стр. 36)

Хотя впоследствии план Леблона был изменен, и Петербург преобразился в речной город, уникальный и неповторимый. В каждом городе имеется главная магистраль -- парадная, широкая улица -- проспект. Такой магистралью в первые годы строительства Петербурга была Нева. Широкая, полноводная река летом покрывалась кораблями, баркасами и челноками. Зимой, по льду, прокладывались дороги для езды на санях. Поэтому первые дома, дворцы Петра I и его приближенных, все канцелярии и общественные здания строились в ряд, вдоль берегов, по всем рукавам Невы.

Царь Петр рассматривал реку как главный "проспект" Петербурга, потому на парадную застройку набережных было обращено особое внимание. Примечательно, что все изображения Петербурга до середины XVIII в. показывают набережные Невы. Все значительные постройки города - дворцы и особняки - были непосредственно связаны с Невой. (25, стр. 19)

Строительство Петербурга приобрело значение государственного дела. Был дан приказ: прекратить всюду, по всему государству строительство каменных домов, кроме Петербурга. И еще, -- всем едущим в новостроящийся город по воде, с моря или с Ладожского озера, везти на своих кораблях и лодках по нескольку десятков камней-булыжников, а едущим на лошадях подвозить в город по два-три камня на телегах и на санях. Никто не получал пропуска в Петербург на заставах, если подъезжал без камня. Камни надо было сдавать начальнику канцелярии строений, замечательному человеку Петровского времени -- Ульяну Акимовичу Сенявину.