История нефтегазовой отрасли

Этой борьбе суждено было не только противопоставить друг другу Францию и Англию, но и втянуть в передел нефтяного мира Америку.

Конкуренция за новые нефтеносные земли уже не являлась более битвой между рискующими предпринимателями и агрессивными бизнесменами.

Теперь уже политики и бюрократы ввязывались в драку.

Центром этой борьбы предстояло стать Месопотамии.

В 1912 году британское правительство с тревогой обнаружило на сцене нового «игрока».

Это была «Турецкая нефтяная компания». Оказалось, что «Дойче Банк» уступил свои интересы в концессии этой структуре. «Дойче Банк» и «Рой-ял Датч/Шелл» имели по 25-процентному пакету акций новой компании. Наибольшей долей, 50 процентами, владел Турецкий национальный банк, который по иронии судьбы контролировался Великобританией и был в свое время создан в Турции для поддержки британских экономических и политических интересов.

Существовал и еще один «игрок.

Это был армянский миллионер Калуст Гульбенкян.

И именно ему удалось определить направление всей деятельности «Турецкой нефтяной компании». Как оказалось, он владел 30 процентами акций Турецкого национального банка, что давало ему 15-процентную долю в «Турецкой нефтяной компании».

Начиная с 1912 года, когда «Турецкая нефтяная компания» появилась на свет, британское правительство прилагало все усилия к тому, чтобы заставить ее объединиться с Англо-персидским синдикатом Д'Арси.

В конце концов правительства Великобритании и Германии договорились о стратегии объединения и форсировали ее реализацию. В соответствии с «Соглашением Министерства иностранных дел» от 19 марта 1914 года интересы Великобритании в объединенной группе доминировали. «Англо-персидская группа» имела 50-процентный пакет акций в новом консорциуме, тогда как «Дойче Банк» и «Шелл» имели по 25 процентов.

Но оставался еще Гульбенкян. По условиям соглашения «Англо-персидская группа» и Шелл" давали ему по 2,5 процента общей стоимости активов в качестве «интереса бенефициара». Это означало, что он не имел голосующих акций, но мог пользоваться всеми финансовыми выгодами подобного разделения активов.

Так завершилась десятилетняя борьба.

Однако подписавшие соглашение стороны взяли на себя весьма значительные обязательства. Это был пункт о «самоограничении»: никто из акционеров не должен был участвовать в добыче нефти на территории Оттоманской империи иначе как через «Турецкую нефтяную компанию». Пункт о самоограничении не распространялся на Египет, Кувейт и «переданные территории» на турецко-персидской границе.

Этому пункту соглашения предстояло на многие годы стать основой развития нефтедобычи на Ближнем Востоке и причиной титанических сражений.

Весной 1919 года, во время Парижской мирной конференции, на встрече Большой тройки, посвященной Сирии и нефти, президент Франции Клемансо и премьер министр Великобритании Ллойд Джордж отказались от достигнутых договоренностей. Президенту США Вудро Вильсону едва удалось удержать ситуацию в рамках приличия.

В апреле 1920 года в Сан-Ремо не собрался для устранения многочисленных разногласий Высший совет союзников, уже без участия Соединенных Штатов.

Ллойд Джордж и новый премьер-министр Франции Александр Мильеран выработали компромиссное соглашение, по которому Великобритания получала мандат Лиги Наций на Палестину и Ирак (включая Мосул), Франция -- на Сирию и Ливан. При этом Великобритания гарантировала Франции 25 процентов будущей добычи мосульской нефти, а Франция обещала обеспечить вывоз нефти к Средиземному морю. Основным инструментом нефтяных разработок оставалась «Турецкая нефтяная компания", Франция получала в ней долю, ранее принадлежавшую Германии и конфискованную Великобританией в результате войны. Взамен Франция отказывалась от своих притязаний на Мосул. В свою очередь Великобритания ясно показала, что любая частная компания, разрабатывающая нефтяные месторождения Ирака, совершенно определенно будет находиться под британским контролем.

Оставался лишь один вопрос: а есть ли вообще в Ираке нефть? Этого никто не знал.

Франция не забывала и о другом пути укрепления своего положения на нефтяном рынке -- создании государственной компании, национального лидера.

Поэтому она отвергла предложение «Ройял Датч/Шелл» о партнерстве.

Вся работа в 1923 году была поручена промышленному магнату полковнику Эрнесту Мерсье.

Он и создал предприятие «Французская нефтяная компания», сокращенно -- ФНК.

Французское правительство назначало двух из ее директоров и утверждало остальных, сама же компания должна была находиться в частных руках.

В 1924 году проект «Французской нефтяной компании» стартовал. Новой фирме была передана французская доля в активах «Турецкой нефтяной компании».

Но этого правительству Франции показалось мало.

В 1928 году специальная комиссия парламента подготовила доклад об организации местного нефтяного рынка, крупнейшего в Европе после британского. Она выступила как против «свободного рынка», так и против государственной монополии.

Взамен комиссия предложила некий гибрид -- систему квотирования, по которой правительство распределяло бы доли рынка среди различных частных нефтеперерабатывающих компаний, стремясь тем самым диверсифицировать поставки и гарантировать жизнеспособность французских компаний этого профиля.

В дополнение предлагалось защитить их от иностранной конкуренции тарифами и прочими законодательными препонами.

Чтобы быть уверенным в том, что ФНК будет активно проводить в жизнь интересы Франции в соответствии с новой системой, государство приобрело в прямую собственность 25 процентов ее акций и увеличило количество директоров от правительства. Доля иностранного капитала резко уменьшилась. Теперь правительство Франции стало ведущим участником борьбы за нефтяные богатства Ближнего Востока.

Лекция № 6

В это время правительство Великобритании продолжило начатые во время войны попытки нарушить голландско-британское соотношение 60:40. Необходимо было поставить «Ройял Датч/Шелл» под контроль, увеличив британскую долю в компании против голландской.

Шелл была не против. Ведь перейдя под британский контроль, «Шелл» могла обеспечить свои права на месопотамскую нефть.

Правда, правительство Великобритании хотело иметь возможность назначать в совет директоров «Шелл» как минимум одного своего члена и получить право утверждать всех остальных, аналогично тому, как это было в «Англо-персидской компании».

Руководство Шелл разумеется было против.

К тому времени «Англо-персидская компания» со своей стороны успела столкнуться с трудностями, связанными с правительственным контролем.

Под давлением США страны Латинской Америки запретили передачу концессий нефтяным компаниям, контролируемым правительствами -- прежде всего имелась в виду «Англо-персидская компания».

Как поступить «Шелл», чтобы при столь сильной оппозиции завладеть «Англоперсидской компанией»?

Идея пришла Роберту Уэйли Коэну.

Он обратился к Уинстону Черчиллю с весьма интересным предложением. Не возьмется ли он лоббировать слияние «Шелл» как с «Англо-персидской компанией», так и с «Берма ойл».

«Шелл» в свою очередь прекратила бы приобретать доли правительства в «Англо-персидской компании».

«Берма ойл» не была против слияния.

Черчилль в это время был без работы, т.к. проиграл выборы в парламент в своем избирательном округе на востоке Данди.

После короткого размышления Черчилль принял предложение.

Он хотел получить 10 тысяч фунтов в случае неудачи и 50 тысяч, если дело выгорит.

Для этого решили открыть секретный счет.

Черчилль не терял времени. В августе 1923 года он обратился к премьер-министру Стэнли Болдуину.

Но внешние обстоятельства изменились раньше, чем что-то было сделано.

В конце 1923 года Болдуин объявил внеочередные выборы, и Черчилль, отказавшись от комиссионных за еще не сделанную работу, вернул первоначальный взнос и снова бросился с головой в политику.

Консервативное правительство меньшинства вернулось к власти, но быстро пало.

Его сменило первое в истории Великобритании правительство лейбористов, которое решительно отвергло и планы слияния, и продажу государственной собственности.

Осенью 1924 года консерваторы вновь пришли к власти, но и они теперь выступали против продажи государственной собственности.

Ближний Восток не смешивал европейские нефтяные интересы со своими собственными.

Американские компании разрабатывали месторождения нефти по всему миру и неминуемо должны были обратить внимание на этот регион.

В течение двадцатых годов над американской нефтяной промышленностью довлело предчувствие неизбежного истощения собственных нефтяных ресурсов, ведь потребление ее выросло на 90 процентов с 1911 по 1918 год. После войны прогнозировали дальнейшее увеличение этого роста.

Рост числа зарегистрированных в США автомобилей между 1914 и 1920 годами был ошеломляющим -- произошел скачок с 1,8 до 9,2 миллиона машин.

В это же время велась активная дискуссия по поводу оценки запасов нефти, обнаруженных в сланцах в горах Колорадо, Юты и Невады.

В Великобритании перед лицом надвигающегося дефицита «Англо-персидская компания» занялась исследованиями возможности получения жидкого топлива из угля.

Всеобщее ожидание дефицита привело к серьезному росту цен.

С 1918 по 1920 год цена сырой нефти в США подскочила на пятьдесят процентов -- с двух до трех долларов за баррель.

Зимой 1919-- 1920 годов действительно наблюдалась нехватка нефти.

США совсем скоро предстояло начать в значительных количествах импортировать нефть.

Замаячил призрак международной конкуренции и угроза столкновения с Великобританией.

Правительство США было твердо уверено что Великобритания проводит агрессивную политику и хочет взять под свой контроль оставшиеся в мире нефтяные ресурсы прежде, чем американцы сдвинутся с места.

Поэтому Вашингтон обещал незамедлительно помочь нефтяным компаниям в их походе за иностранными запасами. Был предложен принцип «открытых дверей» -- т.е. равных возможностей для капитала и деловых кругов Америки.

Великобритания отреагировала на эту кампанию со скептицизмом, обидой, возмущением и непримиримостью.

Она заметила, что на долю США приходится две трети всей добычи сырой нефти в мире.

Взор Америки остановился на Ближнем Востоке, в особенности на Ираке, находившемся под британским мандатом. Однако здесь «дверь» вовсе не была «открытой». Когда два геолога из «Стандард ойл оф Нью-Джерси» вступили на эту территорию, представитель британских властей сдал их шефу полиции Багдада.

Соглашение 1920 года в Сан-Ремо, укрепившее взаимопонимание между Великобританией и Францией в вопросе разделения нефти Ирака, ошеломило Вашингтон и американских нефтепромышленников.

Американская пресса громогласно назвала его «старомодным империализмом».

Наибольшего осуждения заслуживало нарушение принципа равноправия победивших союзников.

Госдепартамент решительно осудил договор как нарушение драгоценных принципов.

Конгресс одобрил «Акт об аренде недр» 1920 года, запрещающий добычy нефти на землях, находящихся в общественной собственности, организации стран, правительства которых закрывали подобный доступ для американцев.

Акт был прежде всего направлен против Голландии и Великобритании.

Новая республиканская администрация Уоррена Хардинга, пришедшая к власти в 1921 году, была полностью на стороне частного предпринимательства и проявила себя как защитница международных американских нефтяных интересов.

Ирак не был исключением.

Между Соединенными Штатами и Великобританией возникла напряженность.

Но затем произошло нечто странное.

Великобритания проявила миролюбие и «открыла двери» американскому участию в нефтяном бизнесе Ирака.

В мае 1921 года на встрече в Вашингтоне министр торговли Гувер и государственный секретарь Чарльз Эванс Хьюз откровенно заявили группе представителей нефтяного бизнеса, что США не могут «держать дверь открытой» лишь для одной компании, но готовы это сделать только для представительной группы.

«Джерси» обнаружила, что в одиночку не сможет рассчитывать на устойчивую государственную поддержку. Тогда некто Тигл образовал консорциум из нескольких ведущих компаний. Еще недавно подобная группа подверглась бы нападкам со стороны правительства за ограничение свободы торговли, теперь же ей оказывалась поддержка как национальному лидеру, который прокладывает дорогу к зарубежной нефти.

Вот почему летом 1922 года Тигл оказался в Лондоне перед партнерами по «Турецкой нефтяной компании».

Наиболее острым оказался вопрос о разделе доходов.

Тигл и Гринуэй хотели, чтобы нефть продавалась акционерам по себестоимости.

Это помогло бы избежать разбирательств с Ираком по поводу величины прибыли, а американские компании избегли бы дополнительных британских налогов.

Однако это предложение не нравилось Ираку, желавшему прямого дележа доходов. Не был доволен и Калуст Гульбенкян, заинтересованный в получении дивидендов прежде всего деньгами, а не нефтью.

Еще более усугубляла всю ситуацию новая, сильно уменьшенная в размерах Турция, которая оспаривала границу с Ираком и пыталась выбить законную основу из-под «Турецкой нефтяной компании».

Риск всегда сопутствовал работе нефтяных компаний в этой части света. Чтобы снизить его, правительство Великобритании, опираясь на мандат, выданный Лигой Наций, оказало давление на Ирак с целью получить новую концессию, но скорого результата не добилось.

Дело в том, что британское правительство имело весьма непростые отношения с режимом, который само же установило в Ираке незадолго до этого. Стороны не могли договориться даже о значении слова «мандат».

Во время войны Лондон настраивал Хусейна -- шерифа Мекки возглавить восстание арабов против Турции, что он и совершил в 1916 году. Хусейн и его сыновья должны были стать правителями различных частей Оттоманской империи, населенных в основном арабами. Наиболее способным считался Фейсал, третий сын Хусейна

Англичане посадили Фейсала на трон только что образовавшейся Сирии, -одного из независимых государств, выделившихся из распавшейся Османской империи.

Но через несколько месяцев, когда контроль над Сирией в соответствии с послевоенными договоренностями перешел к Франции, Фейсала безо всякого почтения сместили и выслали из Дамаска.

Но Великобритания нуждалась в монархе для другого нового государства -- Ирака, созданного на месте трех провинций почившей в бозе Оттоманской империи.

Политическая стабильность региона нужна была не только ввиду перспектив нефтедобычи, но также для защиты Персидского залива, и для поддержки нового воздушного имперского пути из Великобритании в Индию, Сингапур и Австралию.

Великобритания не хотела управлять регионом напрямую -- это стоило бы слишком дорого. Черчилль, тогдашний глава министерства по делам колоний, хотел видеть арабское правительство при конституционном монархе, которого Великобритания «поддерживала» бы под мандатом Лиги Наций. Так было бы дешевле. И Черчилль увидел в безработном Фейсале достойного кандидата.

Вызванный из ссылки, Фейсал был в августе 1921 года коронован.

Брат Фейсала Абдулла, которому ранее предназначался иракский трон, был поставлен королем «незанятых земель», которым англичане дали название эмирата Трансиордании.

Нефтеразработка в Ираке не могла начаться без новой, надежной концессии, предоставленной правительством.

Прежде всего Вашингтон твердо заявил о незаконности концессии «Турецкой нефтяной компании» 1914 года.

Аллен Даллес, глава отдела ближневосточных отношений Госдепартамента, контролировал все переговоры со стороны администрации США.

Наконец 14 марта 1925 года новая концессия была подписана. Она устраивала американское правительство, создавая иллюзию существования «открытой двери».

Казалось, все наконец установилось -- даже граница с Турцией.

Остался лишь один «камень преткновения» -- Калуст Гульбенкян .

Компании, входящие в американский консорциум, и в особенности «Стандард», по-прежнему ориентировались на разработки новых нефтяных месторождений по всему миру.

Важная роль в их планах отводилась Ираку.

Однако есть ли в Ираке нефть в коммерческих объемах, еще предстояло определить.

Только в 1925 году в Ирак прибыла совместная экспедиция, представлявшая интересы «Англо-персидской компании», «Ройял Датч/Шелл» и американских компаний

В апреле 1927 года началось бурение

Одним из участков бурения был Баба-Гур-Гур, который находился в шести милях северо-западнее Киркука, в районе, заселенном курдами.

Здесь на протяжении тысячелетий из двух дюжин отверстий в земле постоянно сочился природный газ, образуя иногда небольшие огненные фонтаны.

И именно здесь, в 3 часа утра 15 октября 1927 года с глубины 15 сотен футов ударил мощный фонтан. Его высота достигла пятидесяти футов над вышкой. Нефть залила местность, ямы заполнил ядовитый газ. Срочно наняли около семисот местных жителей для возведения дамб и стен, чтобы остановить потоки нефти. Наконец через восемь с половиной дней скважину взяли под контроль. За это время из нее вытекало 95 тысяч баррелей нефти ежедневно.

Ответ на основной вопрос был получен.

В Ираке были запасы нефти -- столь огромные, что с лихвой оправдывали все трудности.

31 июля 1928 года был подписан окончательный договор. «Ройял Датч/ Шелл», «Англо-персидская компания» и Франция получали по 23,75 процента нефти каждый, как и «Компания ближневосточного развития», созданная для того, чтобы учесть интересы американской стороны. Гульбенкян получал свои 5 процентов в виде нефти, но имел право немедленно продавать ее Франции.

Оставался открытым вопрос, связанный с «пунктом о самоограничении», по которому все участники соглашались работать в регионе совместно, и только совместно.

Это важное согласование назвали впоследствии «соглашением Красной линии».

Внутри этой красной границы оказались все основные месторождения нефти на Ближнем Востоке, за исключением тех, что были в Персии и Кувейте.

«Соглашением Красной линии» создало основы будущей разработки нефтяных месторождений на Ближнем Востоке и потом на десятилетия оказалось центром ожесточенного конфликта.

А в мире в это время шла автомобильная революция.

«Автомобильная революция» проявила себя в Соединенных Штатах куда больше, чем где бы то ни было еще. К 1929 году 78 процентов автомобилей мира ездили в Америке. В этом году один автомобиль в США приходился на пять человек, в Англии -- на 30, во Франции -- на 33, в Германии -- на 102, в Японии -- на 702, а в Советском Союзе на одну машину приходилось 6130 человек.

Америка, несомненно, была ведущей «бензиновой» страной.

Изменения в базовой ориентации нефтяной промышленности были не менее существенными. В 1919 году общее потребление нефти в США составляло 1,03 миллиона баррелей в день, к 1929 году оно увеличилось до 2,58 миллиона баррелей -- в 2,5 раза. Доля нефти в общем потреблении энергии за тот же период выросла с 10 до 25 процентов. Самый большой рост испытало потребление бензина -- более чем в четыре раза. Потребление бензина и топ ливной нефти составляли в 1929 году 85 процентов от общего потребления нефти. Что касается керосина, его производство и потребление было сравнительно небольшим.

«Новый источник света» уступил дорогу «новому топливу».

о двадцатых годов бензин продавался в основном в магазинах, где он хранился в бидонах или других емкостях под прилавком или за магазином.

Продукт был безымянным, и владелец двигателя не был уверен, получает он бензин или смесь с добавлением более дешевых нафты или керосина.

Нужно было найти лучший способ.

И он был найден -- появились придорожные бензоколонки.

Честь первого строителя придорожной заправки принадлежит «Автомобильной бензиновой компании» (Сент-Луис, 1907 год).

Реального роста и развития бензозаправок до двадцатых годов не происходило.

В 1920 году бензин продавался не более чем в 100 тысячах точек. Не менее половины из них представляли собой магазинчики, универсальные магазины и магазины готовых изделий.

В 1929 году число точек розничной продажи бензина выросло до 300 тысяч. Почти все они были АЗС или гаражами.

Число самих придорожных АЗС выросло приблизительно с 12 тысяч в 1921 году до 143 тысяч в 1929 году.

В 1921 году Шелл создала в Калифорнии первые стандартные заправки, которые стали оснащаться массивными вывесками, комнатами отдыха, навесами, ухоженными участками и подъездными путями с хорошим покрытием

Стандартные бензозаправки к концу 20-х годов уже не только продавали бензин, но и то, что стали называть «Ти-Би-Эй» -- покрышки, аккумуляторы и аксессуары.

Конкуренция заставила нефтяные компании создавать торговые марки бензина.

С 1914 году «Галф» на своей первой бензозаправкуев Питтсбурге стала бесплатно раздавать на ней карты региона.

Потребителей завлекали и множеством других ухищрений.

К 1920 году «Шелл оф Калифорния» обеспечивала служащих бесплатной униформой и оплачивала им до трех стирок в неделю.

Она запретила служащим читать журналы и газеты во время работы, не разрешалось брать чаевые: «Обслуживание воздухом и водой является безвозмездной услугой, которую вы обязаны оказывать населению независимо от того, является ли человек клиентом „Шелл“ или нет».

К 1927 году «продавцы на станции обслуживания», как их называли, должны были спрашивать клиента: «Могу ли я проверить ваши покрышки?» и.т.д.

В 1920 году президентскую «гонку» выиграл Уоррен Дж. Гардинг , который назначил министром внутренних дел сенатора Альберта Б. Фолла из Нью-Мексико.

Фоллу удалось отобрать контроль над нефтяными резервами флота у министерства военно-морского флота и передать его министерству внутренних дел.

Резерв флота - это несколько месторождений в Техасе - так называемый «Типот-Дом» .

Следующим шагом стала передача их в аренду частным компаниям.

Аренда досталась Гарри Синклеру на чрезвычайно выгодных условиях, обеспечивших «Синклер ойл» в качестве заказчика правительство США.

Еще более щедрые запасы в Калифорнии -- месторождение Элк-Хилл -- он сдал в аренду Эдварду Доэни.

Министерство внутренних дел подписало контракты с Доэни и Синклером в апреле 1922 года.

Но в 1931 году алчный коррупционер Фолл отправился в тюрьму.

Он стал первым членом правительства США, которого посадили за преступление, совершенное в период пребывания на посту. Синклера приговорили к шести с половиной месяцам тюрьмы.

Доэни суд признал невиновным.

Многие американцы в начале автомобильного века беспокоились, что запасы «нового топлива» подходят к концу. На некоторых перерабатывающих предприятиях из-за нехватки сырой нефти была задействована только половина мощностей.

Поиск новых запасов нефти подстегивался отчаянием, вызванным ожиданием дефицита и стремительным взлетом цен. Цена сырой нефти Оклахомы выросла с 1,20 доллара в 1916 году до 3,36 в 1920 году, поскольку нефтепереработчики, оставшись без нефти, подняли закупочные цены. Было пробурено рекордное количество новых скважин.

Технология поиска нефти стояла на пороге усовершенствований.

До 1920 года геология в нефтяной индустрии была «геологией земной поверхности» и состояла в картографировании и выявлении предвестников нефтяных залежей путем визуального обследования местности.

Но к 1920 году поверхностная геология исчерпала себя.

Жизненно необходимо было найти способ «видеть» под землей, чтобы определить, являются ли нефтеносными структуры под поверхностью.

И такой способ «видения» предоставила новая наука -- геофизика.

Многие новые технологии пришли в нефтяную промышленность после Первой мировой войны.

Одной из них были крутильные весы -- инструмент, который измерял изменения силы тяжести в разных точках поверхности и таким образом давал некоторую информацию о структуре подповерхностных слоев.

Эта методика, разработанная перед войной венгерским физиком, использовалась во время войны немцами, когда они пытались возобновить добычу на румынских месторождениях.

Другим новшеством стал магнитометр, который измерял колебания вертикальных составляющих магнитного поля Земли и давал дополнительную информацию о том, что лежало под поверхностью.

Пополнил технологический арсенал нефтяных изысканий и сейсмограф, оказавшийся наиболее мощным инструментом.

Его изобрели в середине девятнадцатого века и использовали для регистрации и анализа землетрясений.

То, что назвали сейсморазведкой - методом преломления волн, было внедрено в нефтяную промышленность США немецкой компанией приблизительно в 1923-1924 годах.

Подрывались динамитные заряды, и возникающие энергетические волны, преломляемые подземными структурами, улавливались на поверхности «ушами»-геофонами.

Так находили подземные соляные купола, где могла быть нефть.

Сейсмограф, работающий по методике преломленных волн, появившийся примерно в это же время, и которому вскоре предстояло вытеснить методику преломленных волн, записывал волны, которые отражались от стыков подземных структур, что позволяет записывать изображение о чертаний и размеров всех типов подземных слоев.

Таким образом получали изображение очертаний и размеров всех видов подземных структур.

Были внедрены и новые технологии исследований поверхности земли.

Во время Первой мировой войны воюющие стороны применяли в Европе аэрофотосъемку для определения расположения войск.

Методику быстро внедрили в нефтяную индустрию и получили средство для широкого обзора геологии поверхности. Уже в 1919 году «Юнион ойл» фотографировала участки территории Калифорнии.

Другим важным новшеством стал анализ микроскопических ископаемых, доставленных с различных глубин бурения -- микропалеонтология.

Методика позволила определять тип и относительный возраст осадочных пород, залегающих на глубине в тысячи футов.

Одновременно в самой технологии бурения произошли важные изменения, обеспечившие более быстрое, более глубокое бурение.

Самые глубокие скважины в 1918 году не превышали шести тысяч футов, к 1930 году они достигли десяти тысяч футов в глубину.

Одно из наиболее значительных открытий было сделано на Элк-Хилле, возвышающемся приблизительно на 365 футов над Лонг-Бич, в южной части Лос-Анджелеса.

В июне 1921 года из изыскательской скважины «Шелл» под названием «Аламитос №1» ударил фонтан.

На территории Лос-Анджелеса и в его окрестностях было сделано много крупных открытий, но открытие месторождения Элк-Хилл осталось самым крупным.

В 1923 году Калифорния превратилась в ведущий добывающий штат, который выдал за этот год четверть мировой добычи нефти.

Когда Кулидж выиграл выборы 1924 года и стал президентом США он сразу обратиться к делам нефтяным.

Он создал Федеральный совет по консервации нефти для изучения ситуации, сложившейся в нефтяной промышленности.

Американский нефтяной институт заявлял, что потери в отрасли «незначительны».

В то же время новый Федеральный совет свидетельствовал: природный газ -- это «больше, чем продукт малого коммерческого значения, сопутствующий нефти». Он на самом деле обеспечивает подземное давление, выталкивающее нефть на поверхность. Рассеивать газ в процессе беспорядочной нефтедобычи -- значит лишаться этого полезного давления и оставлять большое количество нефти под землей.

Такие заявления были сделаны впервые.

И это не прощло даром.

Уильям Фэриш, президент «Хамбл» (филиала «Джерси» и крупнейшей добывающей компании в Техасе) в 1928 году решил, что в меняющихся условиях второй половины десятилетия акцент следует сделать на удешевлении добычи.

А для этого надо использовать предлагаемый Догерти вариант разработки, который был одним из наилучших способов добиться снижения себестоимости за счет уменьшения количества скважин и поддержания необходимого для откачки подземного давления.

Но идея опередила время.

Автор сильно недооценивал вероятность обнаружения новых источников нефти, которые решат проблему дефицита и по привычным старым технологиям.

Весна 1926 года принесла первые крупные открытия на месторождении в штате Оклахома, получившем известность под названием «Большой Семинол».

30 июля 1927 года добыча достигла 527 тысяч баррелей в день.

Затем в Оклахоме были найдены другие крупные месторождения.

Не отставал и Техас. Серия крупных открытий в конце двадцатых годов, в том числе огромное месторождение Йейтс -- залежи пермского периода .

Существовал и другой сдерживающий фактор.

Из одного барреля нефти с использованием крекинга получали столько же бензина, сколько из двух баррелей нефти без крекинга.

Затем обнаружилось, что крекированный бензин обладает лучшими антидетонационными свойствами. Поэтому, хотя потребности в бензине росли, спрос на сырую нефть поднимался не так быстро, и наконец возник ее избыток.

Значительное перепроизводство сырой нефти совершенно разрушило и рынок, и разумное планирование, приведя к внезапному обрушиванию цен.

Идеи консервации и контролю над добычей вновь стали актуальными.

Мелкие независимые нефтедобытчики противились любой форме правительственного регулирования.

Разочаровавшись в Американском нефтяном институте, малые добывающие фирмы создали свою собственную организацию -- Независимую нефтяную ассоциацию Америки, и начали кампанию в поддержку совершенно другой формы правительственного вмешательства -- тарифа на импортную нефть.

Главной целью было ограничение ввоза венесуэльской нефти, которую импортировали крупные компании.

После раздела 1911 года «Стандард ойл оф Нью-Джерси» осталась крупной нефтеперерабатывающей компанией фактически без собственной нефти, что делало ее легко уязвимой.

В 1919 году, «Джерси» приобрела контрольный пакет акций «Хамбл ойл» -- ведущей нефтедобывающей компании Техаса, остро нуждавшейся в инвестициях.

В результате,«Хамбл» к 1921 году стала крупнейшей добывающей компанией штата.

Она приобрела «Пан-Америкэн петролеум» -- одну из ведущих американских компаний в Мексике.

Тем временем «Огайо петролеум» (позднее «Марафон») до разделения 1911 года была крупнейшей добывающей компанией в «Стандард ойл».

Теперь она стала двигаться в сторону переработки и продажи путем приобретений.

С 1926 по 1930 годы добыча нефти компанией почти удвоилась.

В конечном счете она контролировала среди прочего половину необъятного месторождения Йейтс в Техасе и нуждалась в прямом доступе к рынкам.

К этому времени «Филлипс петролеум» превратилась в одну из основных независимых компаний уровня «Галф»и «Тексас компани».

Конкуренция заставила и другие компании последовать примерам комплексной организации и прорываться из среды оптовых продаж в розничную торговлю путем приобретения собственных бензозаправок.

С 1926 по 1928 годы «Галф» быстро развивала сеть розничной торговли в центральных штатах севера США.

Две наиболее агрессивные фирмы, «Тексас компани» и «Шелл» к концу двадцатых торговали во всех сорока восьми штатах.

Но каждая из нефтеперерабатывающих компаний -- таких, как « Алтан-тик рефайнинг», «Стандарт ойл оф Нью-Джерси», а также одноименные компании в Нью-Йорке и Индиане, базировалась в определенной географической области, и в течение лет десяти они в большей или меньшей степени уважали границы друг друга.

Однако в двадцатые годы эти компании стали вторгаться на «чужие территории» и конкурировать между собой.

Так «Атлантик рефайнинг» вступила на признанные рынки «Стандард ойл оф Нью-Джерси» и «Стандарт ойл оф Нью-Йорк» .

«Джерси» и прочие компании-наследницы на восточном побережье ввязались в острую и шумную ценовую войну с несколькими «сестрами» со Среднего Запада, среди которых была «Стандард ойл оф Индиана».

В ходе исследования, проведенного федеральной торговой комиссией в 1927 году, обнаружилось, что «Отдельные компании „Стандард“ контролировали 45 процентов всей продукции нефтепереработки -- по сравнению с 80 процентами „Стандард ойл компани“ за двадцать лет до этого.

Родственные связи между „потомками“ „Стандард ойл“ прервались.

Исследование федеральной комиссии по торговле обнаружило, что „единого контроля над этими компаниями через единство собственности более не существует“, а манипуляция ценами отсутствует.

Но порожденный когда-то Рокфеллером объединительный импульс по-прежнему существовал, но нацеливался теперь не на достижение абсолютного контроля -- это было уже невозможно, -- а на сохранение и усиление позиций на рынке.

Например, компания «Стандард оф Нью-Йорк» приобрела основную добывающую и перерабатывающую компанию Калифорнии, а позднее осуществила слияние с «Ваккуум ойл компани», создав «Сокони-вакуум» и торговую марку «Мобил».

В эти годы «Шелл» быстро росла, в том числе и путем агрессивной кампании приобретений.

С 1929 по 1933 к слиянию готовились «Тексас компани» и «Филлипс», «Галф» и «Стандард ойл оф Индиана», «Стандард ойл оф Нью-Джерси» и «Стандард оф Калифорния» Но переговоры потерпели крах.

В действительности всю отрасль объединяло одно: мощнейшее противодействие прямому правительственному регулированию отрасли.

В начале двадцатого века разведка нефти в западном полушарии за пределами Соединенных Штатов велась прежде всего в Мексике.

Ведущими компанияит были «Пан-Америкэн петролеум» «Мексикэн игл».

В 1910 году в строй вступило уникальное месторождение «Потреро дель Ллано », которое давало 110 тысяч баррелей в день и считалось крупнейшим месторождением нефти в мире.

Это буквально за одну ночь сделало «Мексикэн игл» одной из ведущих нефтяных компаний мира.

Мексика быстро стала заметной силой на мировом нефтяном рынке.

Качество ее сырой нефти было таким, что ее в основном перерабатывали на топливо.

К 1913 году мексиканскую нефть использовали даже на российских железных дорогах.

о время Первой мировой войны Мексика стала ценным поставщиком для Соединенных Штатов и к 1920 году обеспечивала 20 процентов потребностей Америки в нефти.

Уже к 1921 году Мексика достигла удивительных результатов: она стала второй в мире страной по объему добычи нефти -193 миллиона баррелей в год.

Но к этому времени политическая обстановка в Мексике изменилась -- началась революция, и в 1911 году президент Диас был свергнут.

В результате последовала ожесточенная борьба, которая существенно ослабила желание иностранцев делать инвестиции в мексиканскую экономику.

Принадлежавшие «Мексикэн игл» лагеря нефтяников были опустошены и некоторое время удерживались восставшими, а некоторые из сотрудников были убиты.

В октябре 1918 года (в последний месяц Первой мировой войны) «Ройял Датч/Шелл» решила приобрести значительную долю «Мексикэн игл».

Что и было сделано.

Но большие нефтеносные пласты, купленные «Шелл», стали быстро обводняться и добыча стала падать.

Тот же процесс наблюдался и у других нефтяных компаний. С проблемой можно было справиться, сделав дополнительные капиталовложения, улучшив технологии и организовав новые разведочные работы.

Но в гуще революционного беспорядка иностранным компаниям не хотелось увеличивать инвестиции.

Действительно, их дни в Мексике были сочтены.

Развернулась ожесточенная борьба между мексиканскими националистами и революционерами, с одной стороны, и иностранными инвесторами с другой.

Кому доставалась прибыль от нефти -- вот в чем состояла суть вопроса.

Мексиканцы хотели восстановить принцип бездействия.

До 1884 года подземные ресурсы страны («недра») принадлежали прежде всего короне, затем -нации.

Режим Порфирио Диаса отменил эту законодательную традицию, передав владение богатствами недр фермерам и прочим землевладельцам.

Те в свою очередь приветствовали иностранный капитал, который, в конце концов, стал контролировать 90 процентов нефтяных ресурсов.

Одной из основных целей революции было восстановление национальной собственности на эти ресурсы.

Статья 27 Конституции Мексики, принятой в 1917 году, провозгласила и закрепила это завоевание революции, вокруг которого и завязалась борьба.

Мексика снова «забрала себе нефть», но не могла добывать и продавать ее без участия иностранного капитала. Инвесторы же не имели большого желания рисковать и нести расходы по разработке без надежных контрактов и предсказуемых доходов.

Все это скоро сказалось на объемах добычи, и Мексика вскоре перестала быть мировой величиной на нефтяном рынке.

После Мексики на первое место в списке перспективных территорий вышла Венесуэла, и не только для «Ройял Датч/Шелл».

К 1913 году «Ройял Датч/Шелл» уже работала в Венесуэле в окрестностях озера Маракайбо, а первая коммерческая добыча началась в 1914 году.

В 1919 году «Джерси Стандард» получила концессию.

В декабре того же года из скважины «Барросо» компании «Шелл» на месторождении «Ла-Роса» в бассейне Маракайбо забил неконтролируемый фонтан, дававший около 100 тысяч баррелей нефти в день.

Фонтан на «Ла-Роса» подтвердил, что Венесуэла могла стать производителем нефти мирового значения. Открытие привело к великому нефтяному безумию. Вскоре в стране работало более ста групп, в основном американских, а частью из Великобритании.

В 1921 году Венесуэла добывала только 1,4 миллиона баррелей нефти.

К 1929 году добыча выросладо 137 миллионов баррелей и вывела страну на второе место в мире после США.

В этом году нефть обеспечила 76 процентов экспортных доходов Венесуэлы и половину всех доходов правительства.

Страна стала крупнейшим источником нефти для «Ройял Датч/Шелл».

К 1932 году Венесуэла сделалась самым крупным поставщиком нефти для Британии, и только после нее шли Персия и Соединенные Штаты.

Менее чем за десятилетие Венесуэла стала нефтяной державой.

Но, несмотря на большое число игроков, на сцене реально доминировали всего несколько компаний. В двадцатые годы большая часть добычи имела прямое или косвенное отношение всего к трем из них -- «Ройял Датч/Шелл», «Галф» и «Пан-Америкэн».

Последняя по-прежнему оставалась одной из основных добывающих компаний в Мексике.

В 1925 году «Пан-Америкэн» была куплена компанией «Стандард оф Индиана».

В противоположность «Шелл», «Джерси» и другим компаниям, долгое время не удавалось добиться успеха.

Лекция № 7

Наконец в 1928 году, применив в работах по концессии, забракованной другой компанией, новую технологию, «Джерси» совершила свое первое крупное открытие.

Развитие технологии подводного бурения позволило открыть богатые запасы нефти под озером Маракайбо и поднимать значительные объемы ее со дна.

В 1932 году, в наиболее тяжелый момент Великой Депрессии, компания «Стандард оф Индиана» была крайне обеспокоена в связи с предложением поднять американский тариф на импортную нефть -- 1,05 доллара за баррель бензина, 21 цент за сырую и топливную нефть.

Это фактически закрывало доступ венесуэльской нефти на рынок Соединенных Штатов.

Поэтому «Стандарт ойл оф Индиана» продала «Джерси» свои зарубежные операции, в том числе и в Венесуэле. «Джерси» заплатила частично своими акциями, и таким образом «Индиана» на время стала крупнейшим акционером «Стандард оф Нью-Джерси».

Однако не в западном, а в восточном полушарии политические коллизии, связанные с нефтью, были наиболее драматичными.

До войны русская нефть была одним из важнейших элементов на мировом рынке.

Но теперь эта нефть находилась в руках нового коммунистического правительства Советской России.

Какова будет его игра и по каким правилам она будет вестись?

«Ройял Датч/Шелл» поставила на карту больше, чем другие, поскольку приобрела перед Первой мировой войной крупные нефтяные активы Ротшильдов в России.

После большевистской революции многие пытались приобрести нефтяные месторождения в России по дешевке.

В отличие от Ротшильдов, семейство Нобелей было тесно привязано к нефтяным интересам в России.

Но во время революции Нобели бежали из страны.

Нобели предложили Детердингу все свои активы в России.

Детердинг хорошо понял, что ему предлагали: возможность стать хозяином русской нефти.

Но выигрывал он в одном-единственном случае -- если проигрывали большевики.

Детердинг сформировал синдикат с участием «Англо-персидской компании». Но для гарантии просил отложить сделку «до установления какой-либо надежной формы правительства».

Однако Нобели хотели продать все и немедленно, и ввиду их непреклонности переговоры закончились провалом.

Но была и другая заинтересованная сторона, которая привлекала Нобелей куда больше, причем не только своими ресурсами, но и своей национальной принадлежностью, обещавшей политическую поддержку американского правительства. Это была «Стандард ойл оф Нью-Джерси».

В свою очередь «Джерси» была не менее заинтересована в сделке.

Но в апреле 1920 года большевики вновь овладели Баку и немедленно национализировали нефтяные месторождения.

Но кусок был настолько лакомен, что «Джерси» и Нобели продолжали переговоры.

В июле 1920 года, менее чем через три месяца после национализации, сделка была заключена. «Стандард ойл» приобрела права на половину нефтяной собственности Нобелей в России по действительно «минимальной цене сделки» -- за 6,5 миллиона долларов с последующей доплатой до 7,5 миллиона долларов.

Взамен «Стандард» получала контроль как минимум над третьей частью добычи нефти в России, над 40 процентами нефтепереработки и 60 процентами внутреннего российского нефтяного рынка.

Риск был действительно очень велик -- и слишком очевиден. Что если новый большевистский режим все-таки устоит? Национализировав месторождения, их можно разрабатывать самим или выставить на международный аукцион.

В последовавшей дуэли между капиталистами и коммунистами, последних представлял квалифицированный и находчивый комиссар внешней торговли Леонид Красин.

Он совмещал два поста, комиссара не только внешней торговли, но и транспорта.

Он прибыл в Лондон и 31 мая 1920 года его принял премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж.

Это был исторический момент, -- впервые советского эмиссара принимал глава правительства великой страны Запада.

Россия отчаянно нуждалась в иностранном капитале для разработки, добычи и продажи своих природных богатств.

И в ноябре 1920 года Москва выдвинула новую политику предоставления концессий иностранным инвесторам.

Затем, в марте 1921 года, Ленин пошел еще дальше.

Он объявил о так называемой новой экономической политике, предусматривавшей значительное расширение советской рыночной системы, восстановление частных предприятий, а также расширение советской внешней торговли и продажу концессий.

Характерно, что первые два примера нового курса были связаны с нефтью -- «четверть Баку, четверть Грозного». Нефть могла снова, как в царские времена, стать наиболее доходным экспортным товаром.

Через неделю после объявления Лениным новой экономической политики Красин подписал в Лондоне англо-советское торговое соглашение. Затем он принялся раздавать предложения новых нефтяных концессий.

В 1922 году «Джерси», «Ройял Датч/Шелл» и Нобели приступили к формированию так называемого «Фронта Юни».

Целью было создание общего блока против советской угрозы их нефтяной собственности в России.

Впоследствии к ним присоединилась еще дюжина компаний. Все члены блока обязались бороться с Советским Союзом совместно. Они договорились добиваться компенсации за национализированную собственность и воздерживаться от индивидуальных дел с русскими.

«Братство торговцев нефтью» с трудом верило друг другу и не верило Советам.

Поэтому, несмотря на взаимные заверения и обещания, «Фронт Юни» с самого рождения стоял на весьма неустойчивых ногах.

Тем временем на многих рынках мира компании ощущали все растущее давление конкуренции со стороны дешевой русской нефти.

Советская нефтяная промышленность, практически мертвая с 1920 по 1923 годы, была затем быстро восстановлена с помощью крупномасштабного импорта западных технологий, и СССР вскоре вышел на мировой рынок в качестве экспортера.

Что касается «Джерси», ее высшие руководители оказались перед дилеммой: покупать ли им дешевую российскую нефть, невзирая на имущественные требования, или твердо стоять на почве морали?

Пока «Джерси», колебалась другие добивались концессий по всему Советскому Союзу -- в Баку, на острове Сахалин.

Существовал только один способ обыграть Советы: «Джерси» и «Шелл» могли создать совместную организацию, чтобы покупать российскую нефть.

В ноябре 1924 года совместная организация по закупкам «Джерси -- Шелл» была наконец создана.

Было даже согласовано, что 5 процентов закупочной цены пойдет на компенсации бывшим владельцам.

Но дальше дело не пошло.

В это время «Стандард ойл оф Нью-Йорк" и «Вакуум» -- пошли своим путем в делах с Советским Союзом.

«Стандард оф Нью-Йорк» построила для русских керосиновый завод в Батуме, который сама же и арендовала.

Обе компании заключили контракты на закупку значительных объемов российского керосина -- в основном для Индии и рынков Азии.

К концу двадцатых годов крупнейшие компании поняли, что попытки вернуть собственность или добиться компенсации стали делом безнадежным.

«Джерси» решила занять нейтральную позицию -- не добиваться контрактов с Советским Союзом и не участвовать в бойкоте.

В это время в восточном Техасе, где считалось, что нефти нет, октября 1930 года ударил первый фонтан.

Месторождение назвали «Черный гигант».

Ничего подобного ранее в Америке не находили.

К концу апреля 1931 года, через шесть месяцев после ввода в строй скважины район выдавал 340 тысяч баррелей нефти в день.

Вслед за внезапным появлением столь объемных запасов случилось неизбежное -- цены упали, затем упали еще. В 1926 году в Техасе они достигали 1,85 доллара. В 1930 году они составляли в среднем около доллара за баррель. К концу мая 1931 года цена упала до пятнадцати центов за баррель, а часть нефти продавалась по шесть центов. Бывало даже, что в случае нужды нефть шла по два цента. Но оргия бурения все продолжалась. К первой неделе июня 1931 года была пробурена тысяча скважин, а добыча в Восточном Техасе составляла 500 тысяч баррелей нефти в день.

Продолжение падения цен могло означать крах даже для крупных добывающих компаний.

Насущной необходимостью стала некая система контроля добычи и стабилизации цен.

И этим занялся Железнодорожный комитет Техаса, но ничего не изменилось.

Цены упали уже ниже себестоимости добычи, и лекарства от этой болезни не было.

Страх и уныние охватили всю нефтяную промышленность Америки.

Тем временем добыча нефти в Техасе и в соседней Оклахоме все росла.

К августу 1931 года в Восточном Техасе добывалось уже более миллиона баррелей в день, что составляло почти половину всех потребностей Америки.

Нефть из Техаса стоила в Европе даже дешевле российской.

Губернатор Техаса Росс Стерлинг, основатель и экс-председатель «Хамбл ойл», 17 августа 1931 года заявил, что Восточный Техас находится «в состоянии мятежа» и «открытого бунта», и послал к скважинам несколько тысяч национальных гвардейцев и техасских рейнджеров, которые остановили добычу.

Мораторий на добычу сработал -- цены в отрасли начали повышаться.

К апрелю 1932 года цены почти достигли магического долларового уровня.

Губернатор созвал специальную сессию законодательного органа и провел законопроект, разрешающий рационирование рынка.

С принятием нового закона в Техасе рыночное рационирование вступило в действие.

Однако, специально созданная для регулирования рынка Комиссия установила для Восточного Техаса слишком большую квоту.

Кроме того, сотни тысяч баррелей сверх разрешенных квот добывались нелегально.

Её везли контрабандой из Техаса в другие штаты.

То же самое происходило в Оклахоме, где также ввели рационирование.

Итак, добыча в Восточном Техасе снова полностью выходила из-под контроля.

«Тексас компани» снизила установленные цены с 75 до 10 центов за баррель.

Чтобы остановить поток нефти, несколько трубопроводов «таинственным образом» взорвали.

Нефтяная промышленность осознала, что отчаянно нуждается во внешней помощи.

Правительств штатов было для этого недостаточно.

Требовалась чрезвычайная помощь из Вашингтона.

Некоторые добывающие компании Техаса срочно попросили установить федеральный надзор над техасской промышленностью в рамках чрезвычайной ситуации.

Как раз тогда в Вашингтоне начала работать администрация «Нового курса» Франклина Рузвельта.

Сначала кризисом нефтяной индустрии занималась Администрация национального возрождения, созданная в соответствии с Законом о восстановлении национальной промышленности (НИРА).

14 июля 1933 года Рукзвельт подписал административное постановление, которое запретило вывозить за пределы отдельных штатов незаконно добытую нефть.

Теперь для вывоза нефти из Восточного Техаса требовались федеральные «сертификаты очистки».

2 сентября 1933 года квоты на добычу нефти в стране были снижены на 300 тысяч баррелей в день.

Это был исторический акт, фундаментальный поворот в отрасли.

Восстановления и стабилизации цен можно было бы добиться и другим путем -фиксированными ценами, устанавливаемыми правительством.

На самом деле, введение фиксированных цен могло вызвать обратный эффект, давая серьезный стимул дополнительной добыче.

Регулирование добычи было явно предпочтительнее.

Новая система партнерства федерального правительства и штатов уверенно развивалась до конца 1934 года.

Однако, в январе 1935 года -- Верховный суд внезапно отменил подраздел Закона о восстановлении национальной промышленности, в соответствии с которым была запрещена нелегальная нефть и спровоцировал тем самым новый кризис.

Чтобы его не допустить быстро составили и приняли новый законодательный акт. Закон стал известен как Акт Коннелли .

Затем, в июне 1935 года, Верховный суд нанес еще более серьезный удар, объявив неконституционным большую часть Закона о восстановлении промышленности.

Однако, последствия были далеко не такими разрушительными, какими могли бы быть годом или двумя ранее. Уже был создан каркас регулирования нефтяной отрасли и достигнут консенсус.

Оформление роли штатов продолжилось принятием Нефтяного соглашения между штатами.

Оставалось, однако, упущенным одно звено -- тариф для сдерживания потока иностранной нефти.

Дешевый импорт просто затопил бы американский рынок, игнорируя любые ограничения внутреннего производства .

В 1931 году основные компании-импортеры договорились сократить импорт «добровольно.

Однако добровольное установление ограничения импорта, как и следовало ожидать, провалились.

К 1932 году тариф был принят Конгрессом и приобрел силу закона.

На сырую и топливную нефть установили пошлину в 21 цент за баррель, а на бензин -- в 1,05 доллара.

Тариф становился хорошим источником государственных доходов в разгар Депрессии.

Но не все так просто.

Во - первых, спрос на нефть зависит не только от колебания цен .

Во-вторых, каждый штат имеет свою «естественную» долю рынка. Если доли изменяются существенно, вся система оказывается под угрозой.

Что и случилось в конце тридцатых годов, когда значительные открытия месторождений в Иллинойсе вывели этот штат на четвертое место в стране.

Иллинойс не входил в Нефтяное соглашение между штатами -- он был новым добывающим штатом, который хотел выйти на рынок.

Однако система выдержала натиск новой нефти из Иллинойса.

Сами цены в рамках системы правительством не фиксировались.

С 1934 по 1940 год средняя цена нефти в США колебалась между 1 долларом и 1,18 доллара за баррель.

Однако оставался еще один важный участник торговли нефтью в Европе, не участвовавший в соглашении, -- Советский Союз.

«Большая тройка» -- «Джерси», «Шелл» и «Англо-персидская компания» -- в 1930 году попробовала заново сформировать альянс, теперь уже в менее грандиозных масштабах.

Компании оформили новый Меморандум для европейских рынков.

...