История нефтегазовой отрасли

В 1958 году Египет наконец вынудил Советский Союз финансировать строительство Асуанской плотины.

В этом же году Сирия присоединилась к Египту, образовав Объединенную Арабскую Республику.

Но саудовские и иракские трубопроводы проходили через Сирию.

Запад срочно провел переговоры с Ираком о быстром строительстве иракских трубопроводов к Персидскому заливу, а также о строительстве экспортного терминала Фао на его побережье.

В июле 1958 года в Ираке произошел государственный переворот.

Король Фейсал II был обезглавлен.

Наследный принц был застрелен.

Прозападного премьер-министра Нури ас-Сайда толпа линчевала его на месте.

Новое правительство в Багдаде немедленно потребовало коренного пересмотра обширной концессии «Иракской нефтяной компании».

В 1948 году, вскоре после того, как принцип пятьдесят на пятьдесят был приведен в систему, демократическое правительство Венесуэлы было свергнуто в результате военного переворота, и власть перешла к диктатуре полковника Маркоса Переса Хименеса.

Во время его правления нефтяное производство росло очень быстрыми темпами, удвоившись к 1957 году.

Но его режим потерпел крах в январе 1958 года, уступив дорогу демократии.

Новым президентом стал Ромуло Бетанкур, который возглавлял революционную хунту 1945 года.

Бетанкур сделал выводы из переворота 1948 года: следует создать коалицию, обеспечить единство всех демократических сил и не отвергать другие партии и интересы

Правительство возглавил Перес Альфонсо.

Он хотел не только увеличить правительственную долю в ренте, но, также передать правительству власть и управление производством и сбытом.

Ведь Венесуэла затрачивала 80 центов для производства одного барреля, в отличие от 20 центов у производителей Персидского залива.

Поэтому Венесуэла сможет защитить свою рыночную долю только помогая поднять цены на Ближнем Востоке, и создав систему международного пропорционального распределения .

Администрация Эйзенхауэра в начале 1959 года установила квоты на иностранную нефть, чтобы защитить производителей в собственной стране.

Это решение нанесло удар по Венесуэле в большей степени, чем по любой другой стране, потому что 40 процентов ее экспорта приходилось на Соединенные Штаты.

Затем Соединенные Штаты предприняли дополнительный шаг.

Они сделали исключение из квот для нефти, поставляемой по суше, т.е. из Канады и Мексики.

Перес Альфонсо выступил с предложением создать в Западном полушарии нефтяную систему, которой будут управлять правительства, а не нефтяные компании.

В этой системе Венесуэле как стране будет предоставлена квота -- гарантированная доля на рынке США.

То, о чем просил Перес Альфонсо не было чем-то необычным, абсолютно таким же образом работала американская система сахарных квот -- каждая страна имела свою долю.

В то время как в пятидесятые годы потребность в нефти росла, возможности нефтедобычи росли еще быстрее.

Страны-экспортеры, постоянно искавшие пути преумножения государственного дохода, обычно стремились добиться этого увеличением объема продаваемой нефти, а не повышением цен.

Нефти, которая искала рынки, было больше, чем рынков нефти.

В результате компании вынуждены были предлагать все более крупные скидки с цены, по которой они продавали ближневосточную нефть.

Скидки вели к значительному расхождению в мировой нефтяной промышленности между «объявленной», или официальной ценой, которая оставалась постоянной, и реальной рыночной, которая падала.

Выручка страны-производителя -- налоги и арендная плата за разработку недр -- рассчитывалась, исходя из объявленной цены.

Предполагалось, что объявленная цена примерно соответствует рыночной, и изначально так оно и было. Но с распространением скидок появился разрыв между двумя ценами, и он увеличивался.

Таким образом, в действительности страны-производители получали более высокую долю, 60 или 70 процентов прибыли от реальной цены, хотя по документам было 50 : 50.

Проблема скидок обострилась, начиная с 1958 года, после установления импортных квот в Соединенных Штатах.

Но была еще одна очень важная причина для активного распространения скидок: выход на мировой рынок нового игрока -- Советского Союза.

Новый регион Урала и Поволжья оказался «золотым дном». С 1955 по 1960 год производство нефти в Советском Союзе практически удвоилось, и к концу пятидесятых годов Советский Союз по производству нефти вышел на второе место в мире после Соединенных Штатов, обогнав Венесуэлу. Реально советская нефтедобыча равнялась трем четвертям всего производства на Ближнем Востоке.

Вначале большая часть советской нефти потреблялось внутри советского блока.

Но к 1955 году Россия возобновила коммерческий нефтяной экспорт на Запад.

Начиная с 1958 года, экспорт стал главным фактором на мировом рынке -- «силой, с которой следует считаться в международной нефтяной отрасли», -- сообщало Центральное разведывательное управление США.

Советский Союз был готов снова взять на себя роль крупного поставщика нефти на Запад, которую Россия играла в девятнадцатом веке. Он искал любых покупателей и снижал цены, чтобы привлечь их. В Вашингтоне это называли «советским экономическим наступлением».

Для нефтяных компаний единственным способом принять вызов и не подпускать русских, помимо ограничений, вводимых западными правительствами на импорт советской нефти, был конкурентный ответ -- снижение цен.

Это произошло в начале 1959 года. «Бритиш петролеум» осуществила первое снижение -- на 18 центов за баррель, что означало снижение цены почти на 10 процентов.

Это действие мгновенно вызвало бурю негодования со стороны экспортеров нефти.

В апреле 1959 года состоялся Арабский нефтяной конгресс в Каире.

Ирак его официально бойкотировал.

Делегация из Венесуэлы выступила с «джентльменским соглашением», согласно которого

правительства нефтедобывающих стран образуют Консультативный комитет по нефти, будут защищать ценовую структуру, создадут национальные нефтяные компании.

Правительства призывались официально отвергнуть принцип пятьдесят на пятьдесят -- и перейти, по крайней мере, к распределению шестьдесят на сорок в своею пользу.

«Джентльменское соглашение» было вехой в развитии нефтяной промышленности. Оно знаменовало собой первый реальный шаг к созданию единого фронта против нефтяных компаний, который превратится в Организацию стран экспортеров нефти -- ОПЕК.

Однако, излишек нефти продолжал нарастать.

Снижения объявленной цены в значительной степени были результатом агрессивной рыночной политики Советского Союза, который стремился увеличить продажу нефти на Западе, заметно уменьшая цены и заключая бартерные сделки.

Советский Союз оказался сильным конкурентом. Ему нужна была твердая валюта для закупок промышленного оборудования и сельскохозяйственных продуктов.

Нефть была одним из немногих товаров, которые он мог продавать на Западе.

Чисто экономически советским ценам было нелегко противостоять. Был момент, когда русскую нефть можно было приобрести в портах Черного моря за половину объявленной цены ближневосточной нефти.

Снова, как и в 1959 году, для компаний единственным способом справиться с превышением предложения над спросом и, в частности, противостоять советской угрозе (помимо правительственных ограничений на импорт советской нефти) был конкурентный ответ -- снижение цены.

Но какой цены?

Если снижать только рыночную цену, все потери лягут на нефтяные компании.

А если рискнуть еще раз снизить объявленную цену?

Первое снижение в феврале 1959 года привело к «джентльменскому соглашению».

Что произойдет, если еще раз попытаться это сделать?

В июле 1960 года, через пятнадцать месяцев после проведения Арабского нефтяного конгресса в Каире, Совет директоров «Стандард ойл оф Нью-Джерси» собрался в Нью-Йорке для рассмотрения насущного вопроса об объявленной цене.

9 августа 1960 года без предупреждения экспортеров «Джерси» заявила о снижении объявленной цены ближневосточной сырой нефти на 14 центов за бар рель -- около 7 процентов.

Другие компании последовали за ней.

Реакция со стороны стран-производителей нефти была соответствующей.

Нефтяные компании быстро осознали, что одностороннее снижение цены было фатальной ошибкой.

8 сентября 1960 года «Шелл» предложила оливковую ветвь мира; она подняла объявленные цены на 4 цента.

Но жест слишком запоздал.

К 10 сентября представители главных стран экспортеров -- Саудовской Аравии, Венесуэлы, Кувейта, Ирака и Ирана -- прибыли в Багдад. Катар присутствовал в качестве наблюдателя.

Была создана новая организация, которая могла противостоять международным нефтяным компаниям. Она была названа Организацией стран-экспортеров нефти (ОПЕК), и ее цели были совершенно ясными: защитить цену нефти, а точнее, восстановить её прежний уровень.

С этого момента страны-члены будут настаивать, чтобы компании консультировались с ними по ценовым вопросам, коренным образом затрагивающим их национальные доходы.

Они также призвали к введению системы регулирования производства .

И они обязались приходить друг к другу на помощь в случае, если компании попытаются установить санкции против одной из них.

Если страны-члены ОПЕК и имели общую экономическую цель -- увеличение своего национального дохода, то политическое соперничество между ними всегда было значительным.

Так, например, в 1961 году, когда Кувейт получил полную независимость от Великобритании, Ирак выдвинул притязания на часть территории страны.

Тогда Великобритания выделила воинский контингент для защиты Кувейта.

В знак протеста Ирак приостановил членство в ОПЕК.

Нефтяные компании энергично пытались избежать прямых переговоров с ОПЕК на протяжении почти всех шестидесятых годов.

Ведь почти сразу после основания ОПЕК ее члены лишились положения, при котором они являлись практически единственными мировыми экспортерами нефти.

В шестидесятые годы были найдены совершенно новые нефтеносные регионы, которые подключились к поставкам.

Хотя большинство стран-производителей в конечном итоге становились членами ОПЕК, они прежде выходили на мировой рынок как конкуренты, захватывая долю рынка, принадлежавшую более ранним экспортерам.

Нефть была найдена в Габоне в Западной Африке.

Затем, в 1956 году была открыта нефть в Алжире.

К 1958 году первая нефть потекла из пустыни во Францию.

Но Алжир был охвачен войной за независимость, которая началась в 1954 году.

В 1962 году Алжир формально добился независимости. Но соглашение, подписанное де Голлем с Алжиром, гарантировало сохранение положения Франции в сахарской нефтедобыче.

Тем не мене, французская алжирская компания АУНП слилась с группой государственных компаний БРП.

Объединенная компания была названа «Предприятие по нефтяным исследованиям и разработкам» или проще Эльф-ПНИР. Позже компания стала известна просто под именем «Эльф», и так называется одна из марок ее бензина.

Развиваясь на основе своей алжирской базы, «Эльф» начала кампанию поисков нефти по всему миру и стала не только новой монополией, одной из крупнейших мировых компаний, но также одной из самых крупных промышленных групп в мире.

Совместное предприятие «Шелл» и «Бритиш петролеум», начавшее разведку в Нигерии еще в 1937 году, в 1956 году наконец обнаружило первые признаки нефти в болотистой дельте реки Нигер.

Но ничто в мире не сравнится с феноменом, который был открыт в безлюдном пустынном королевстве Ливии.

Он преобразил мир нефтяной промышленности и в конечном итоге мировую политику.

Ливийский закон о нефти 1955 года предоставлял множество мелких концессий, в отличие от обширных районов концессий, характерных для стран Персидского залива.

В законе имелся еще один стимул. Доходы правительства привязывались к рыночной цене нефти, которая была ниже, чем превращающаяся в нереальную объявленная цена.

Это значило, что ливийская нефть будет более выгодной, чем нефть из других стран, а это прекрасная причина для любой компании максимально увеличить добычу в Ливии.

Стратегия рассредоточения сработала.

Уже на первом раунде переговоров в 1957 году семнадцать компаний удовлетворили заявки на восемьдесят четыре концессии.

Первые результаты разведки разочаровывали, и вскоре стало царить уныние.

Но, в апреле 1959 года, в местечке под названием Зельтен, приблизительно в ста милях к югу от средиземноморского побережья, «Стандард ойл оф Нью-Джерси» открыла большое месторождение.

К 1961 году было открыто десять хороших месторождений, и Ливия уже экспортировала нефть.

Это была очень высококачественная низкосернистая нефть. По сравнению с более тяжелой нефтью Персидского залива, ливийская нефть могла быть переработана в гораздо большей пропорции в бензин и другие легкие очищенные продукты.

Из Ливии нефть переправлялась через Средиземное море на нефтеперерабатывающие заводы Италии и на южное побережье Франции.

К 1965 году Ливия вышла на шестое место в мире по экспорту нефти, обеспечивая 10 процентов всех поставок нефти. К концу 1960-х годов она производила более 3 миллионов баррелей в день, а в 1969 году ее уровень добычи практически превысил уровень Саудовской Аравии.

Это было невероятное достижение для страны, которая десять лет назад не имела разведанных нефтяных месторождений.

Громадные поставки ливийской нефти драматично повлияли на мировые цены на нефть, дав еще больший толчок их снижению, которое началось после Суэцкого кризиса.

Поток ливийской нефти лился туда, откуда уходила советская нефть.

В Ливии более половины производства находилось в руках независимых нефтяных компаний, многие из которых, в отличие от монополий, не имели собственных рынков сбыта.

Кроме того, у них не было причин для воздержания, потому что они не имели других источников поставок, которые следовало защищать.

К тому же с помощью квот их вытолкнули с американского рынка.

Так политика вкупе с экономикой и географией заставляли независимые компании, действующие в Ливии, толпиться на единственном рынке в Европе и настойчиво искать возможность продать свою нефть по любой цене.

С 1960 по 1969 год рыночная цена на нефть упала на 36 центов за баррель -- снижение на 22 процента. А с поправкой на инфляцию оно было еще резче -- 40 процентов.

Начиналась революция, которая в конечном итоге ликвидирует мировое господство монополий.

До середины пятидесятых годов казалось, что их можно адаптировать к новым условиям.

Такая возможность закончилась в 1957 году, после заключения сделку с Ираном и подписания японцами соглашения о шельфе Нейтральной зоны.

Ливия в шестидесятые годы продолжила революцию, ярко показав глубину перемен.

Теперь в международной нефтяной игре было множество участников, у которых были совершенно противоположные интересы, и их было слишком много, чтобы осуществлять клубное сотрудничество эры «семи сестер».

Было несколько причин резкого увеличения количества игроков.

Совершенствование и распространение технологий снизило геологический риск и сделало разведку и производственную экспертизу вполне доступной.

Правительства стран-производителей и стран, которые собирались основать нефтяное производство, проводили концессионную политику, которая отдавала предпочтение участию независимых компаний и новых игроков.

Развитие транспорта, связи и информатики превратило Латинскую Америку, Ближний Восток и Африку в менее отдаленные и более доступные части света.

Высокий уровень прибылей от вложения в международную нефть, по крайней мере до середины пятидесятых годов, был очень привлекателен.

Налоговое законодательство США делало иностранные инвестиции менее рискованными и более заманчивыми. Система пропорционального распределения в Соединенных Штатах также поощряла компании отправляться за границу и искать возможности работать в полную силу.

Потребность в нефти в индустриальных странах поднималась на новые высоты, в то время как правительства и потребляющих, и производящих стран все больше и больше смотрели на нефть как на двигатель экономического роста и осязаемый символ безопасности, гордости и власти.

Был задействован еще один фактор: господство Соединенных Штатов в альянсе западных стран и в мировой экономике.

Несмотря на кризис, вызванный национализмом и коммунизмом, американское влияние было всеобъемлющим, вытесняя влияние старых колониальных империй.

Военную мощь Америки уважали повсюду, ее экономические успехи были объектом восхищения и зависти.

Бал правил доллар, а Соединенные Штаты были центром экономического порядка, который, среди прочего, поощрял вывоз американского капитала, технологий, управленческой экспертизы в нефтяной и других отраслях промышленности. Положение Соединенных Штатов позволяло им формировать политический порядок, при котором можно было справляться с риском и опасностями.

Свободное предпринимательство откликалось на это.

Увеличение количества игроков в нефтяной игре было особенно заметным на Ближнем Востоке. В 1946 году в регионе действовало 9 нефтяных компаний; к 1956 году -- 19; а к 1970 году их число достигло 81. Однако это было лишь частью более широкой экспансии. С 1953 по 1972 год, согласно некоторым оценкам, более 350 компаний включились в зарубежную (т.е. не в США) мировую нефтяную индустрию или значительно расширили свое участие. Среди этих «новых транснациональных» были 15 крупных американских нефтяных компаний, 20 средних американских нефтяных компаний, 10 крупных американских газовых, химических и сталелитейных компаний, 25 неамериканских фирм.

В 1953 году нигде в мире ни одна частная нефтяная компания, кроме 7 самых крупных, не имела 200 миллионов баррелей разведанных иностранных запасов. К 1972 году было, по крайней мере, 13 «новых транснациональных» корпораций, каждая из которых имела более 2 миллиардов баррелей иностранных запасов. Все вместе новые участники владели более чем 112 миллиардами баррелей разведанных ресурсов -- четвертью ресурсов всего свободного мира. К 1972 году «новые транснациональные» вместе ежедневно добывали 5,2 миллиона баррелей нефти.

Одним из самых очевидных результатов такой переполненной арены было снижение доходности.

В нефтяной индустрии коэффициент окупаемости от иностранных капиталовложений был очень высоким до середины пятидесятых годов -- норма прибыли была на уровне выше 20 процентов.

Но с 1957 года начала снижаться не только цена на нефть, но и прибыль.

С этого времени и на протяжении шестидесятых годов инвестиции в иностранную нефть приносили от 11 до 13 процентов прибыли, что приблизительно равнялось уровню прибыли в обрабатывающей промышленности.

В то время, как страны-экспортеры получали деньги, которые им раньше и не снились, сама нефтяная промышленность больше не получала такой отдачи, как прежде.

Резкое увеличение добычи по всему миру поставило монополии в трудное политическое положение. Им нужно было искать равновесие между предложением и спросом даже когда шло увеличение поставок со стороны новичков, что означало сдерживание добычи в регионе с самыми большими в мире запасами нефти -странах Персидского залива.

Хотя производство в странах Персидского залива росло быстро, но все же не настолько, как могли бы ему позволить имеющиеся запасы и как хотели правительства региона.

В Соединенных Штатах производство контролировалось и ограничивалось.

В гораздо более изобильных нефтяных провинциях вокруг Персидского залива уровнем добычи управляли монополии, которые сами рассчитывали, сколько надо нефти, чтобы ликвидировать несоответствие между ожидаемым спросом и имеющейся в распоряжении продукцией, поставляемой из других регионов мира.

Таким образом, Персидский залив превратился в стабилизатор, в механизм контроля для сбалансирования спроса и предложения.

Всемирная битва производителей обострила давнее соперничество двух главных нефтяных стран на Ближнем Востоке -- Ирана и Саудовской Аравии.

Многие обстоятельства способствовали конфликту между двумя странами: одна была арабской, другая нет; одна придерживалась суннитского направления ислама, другая шиитского. Каждая хотела быть лидером как в регионе, так и в области нефтедобычи, и у каждой были неудовлетворенные территориальные притязания.

Соперничество между Ираном и Саудовской Аравией создавало огромные проблемы для монополий. Компании не хотели терять своих позиций ни в одной из двух стран. Перед четырьмя компаниями" Арамко" -- «Джерси», «Мобил» (новое называние «Сокони-вакуум»), «Стандард оф Калифорния» и «Тек-сако» -- стояла одна проблема.

Как угодить саудовцами для сохранения положения «Арамко», ведь концессии могло повредить, если бы саудовцы просто заподозрили, что компании склоняются к увеличению уровня производства в Иране.

Но Иран был потенциально доминирующей державой региона.

Производственный потенциал, при условии необходимых инвестиций был таким, что мог в любой момент превзойти спрос.

Растущий спрос надо было распределить таким образом, чтобы ни одно правительство не заподозрило, что с другим заключается более выгодная сделка. Выигрыш для Саудовской Аравии означал бы потерю для Ирана и наоборот.

Для усиления давления на монополии Иран улучшил отношения с СССР, заключив с Москвой сделку по газу, а так же угрожал переориентировать иранский импорт с Запада на Советский Союз.

Такая тактика сработала.

И американское, и британское правительства призвали нефтяные компании удовлетворить иранские требования.

Иранцы также постоянно оказывали давление непосредственно на компании, заставляя их увеличить добычу нефти.

Были испытаны всевозможные средства.

Компании даже перешли с западного на иранский календарь, чтобы выпускать больше продукции в определенный год.

Давление в середине шестидесятых годов принесло желаемый эффект.

Между 1957 и 1970 годами темпы роста иранского производства в основном были выше, чем в Саудовской Аравии.

В целом, иранское производство за эти годы выросло на 387 процентов, а в Саудовской Аравии только на 258 процентов.

Но так как Саудовская Аравия начала с более высокого уровня, то сравнительный показатель двух стран в абсолютных цифрах отличался не более чем на 5 процентов в 1970 году.

Балансировка была успешной и в этом есть заслуга радикального Ирака.

В начале 1960-х годов Ирак аннулировал 99,5 процента концессии, принадлежавшей «Иракской нефтяной компании»,оставив ей только регион, где непосредственно производилась добыча нефти. ИНК в свою очередь прекратила инвестиции в новую разведку и производство в этом регионе.

В результате этого иракское производство, которое могло бы быстро расти вместе с иранским и саудовским, тем самым создавая неразрешимую проблему распределения на мировых рынках, на протяжении шестидесятых годов росло медленно и постепенно.

В эти годы в качестве игрока в нефтяной игре выступил Оман, расположенный в юго-восточной части Аравийского полуострова.

«Стандард ойл оф Нью-Джерси» имела шанс начать там добычу, но побоялась потерять концессию «Арамко».

Оман стал крупным производителем нефти, и во главе ее добычи оказалась «Шелл».

10 марта 1959 года, Эйзенхауэр объявил об установлении обязательных квот на нефтяной импорт в Соединенные Штаты.

Соединенные Штаты наконец установили формальный контроль.

Это, вероятно, стало самой важной и влиятельной американской политической акцией в энергетике в послевоенные годы.

Независимые нефтедобытчики ликовали. Монополии были разочарованы.

Квоты продержались четырнадцать лет. При Эйзенхауэре импортная нефть не могла превышать 9 процентов от общего количества потребляемой нефти. Администрация Кеннеди несколько ужесточила квоты в 1962 году. Позже, во второй половине шестидесятых годов, администрация Джонсона предпринимала некоторые попытки по ослаблению квот для того, чтобы снизить цены на нефть и таким образом помочь противостоять инфляции, которая стала расти во время вьетнамской войны. Но в своей основе система квот оставалась неизменной.

Нефтяные квоты на первый взгляд выглядят простыми и понятными.

Но они не были такими.

С течением времени работа по их регулированию становилась все более сложной и запутанной.

Развилась бойкая торговля не самой нефтью, а лицензиями на импорт нефти или разрешениями на поставку нефти.

Но ничто не может сравниться с выкрутасами, которые стали известны под названием «мексиканская карусель» или «браунсвильский разворот».

Со времен Второй мировой войны доставка нефти, поступающей по суше из Мексики или Канады, считалась более безопасной, чем нефти, привозимой танкерами. Для нее делались определенные исключения и давались льготы.

Но трубопроводов из Мексики не существовало, а везти нефть грузовиками грузовики за сотни миль было не выгодно.

Поэтому, мексиканская нефть доставлялась танкерами в пограничный город Браунсвиль в Техасе, перегружалась на грузовики, которые ехали через мост в Мексику, разворачивались там на кольце, а затем возвращались через мост в Браунсвиль, где нефть перегружали на танкеры и отправляли ее на северо-восток.

Доставленная таким образом «по суше» нефть пользовалась льготами на законном основании.

Лекция № 13

У программы квот также были далеко идущие последствия. Она привела, к более высокому уровню инвестиций в разведку нефти в стране по сравнению с инвестициями в разведку за пределами США. Она привела к созданию больших нефтеперерабатывающих комплексов на американских Виргинских островах и в Пуэрто-Рико, которые обладали специальными льготами по квотам, предоставленными нефтеперерабатывающему производству на основании ускорения экономического развития этих стран. И, наконец, программа дала импульс развитию мировой торговли нефтью. Раз компании не могли поставлять иностранную нефть в свою систему в Соединенных Штатах, то им пришлось искать и развивать рынки в других частях мира.

Еще одним результатом программы были более высокие цены в Соединенных Штатах, чем при отсутствии протекционистских мер.

Более того, квоты вернули системы пропорционального распределения в Техасе и других штатах к такому положению, что они могли регулировать национальные цены.

Средняя цена нефти месторождений в Соединенных Штатах в 1959 году была 2,90 доллара за баррель; десять лет спустя она была 2,94 доллара, несомненно, это стабильная цена, но она была на 60-70 процентов выше, чем у ближневосточной сырой нефти на рынках восточного побережья США.

Но импортные квоты достигли своей главной цели. Они обеспечили необходимую защиту национальных нефтяных производителей от дешевой иностранной нефти. К 1968 году уровень добычи сырой нефти в Соединенных Штатах на 29 процентов превышал уровень 1959 года, когда были введены обязательные квоты. Без такой защиты американское производство, несомненно, переживало бы застой или спад.

Потребление энергии в мире за период с 1949 по 1972 год возросло в три раза. Однако эти цифры ничто по сравнению с ростом потребности в нефти в те же годы, которая увеличилась в 5,5 раза. Рост потребности в нефти наблюдался повсюду. С 1948 по 1972 год потребление нефти в Соединенных Штатах возросло в три раза -- с 5,8 до 16,4 миллиона баррелей в день -- беспрецедентно, если не сравнивать с ростом в остальном мире. За те же годы потребности в нефти Западной Европы возросли в 15 раз, с 970 тысяч до 14,1 миллиона баррелей в день. Изменения в Японии были просто поразительны: там потребление возросло в 137 раз, с 32 тысяч до 4,4 миллиона баррелей в день.

Что же было движущей силой этого взрыва в потреблении нефти? В первую очередь это был быстрый и интенсивный экономический рост, сопровождавшийся увеличением доходов населения.

Количество машин в США возросло с 45 миллионов в 1949 году до 119 миллионов в 1972 году. За пределами США этот рост был еще более значительным -- с 18,9 до 161 миллиона.

Новая нефтехимическая промышленность перерабатывала нефть и природный газ в пластмассу и другие материалы, во всех сферах пластмасса стала вытеснять традиционные материалы.

Новые технологии позволили нефтепереработчикам увеличить долю продуктов высокого качества -- бензина, дизельного и реактивного топлива и мазута, -- получаемых из одного барреля сырой нефти, с 50 процентов до 90.

Япония начала переходить на нефть позднее.

Только в 1949 году было разрешено возобновить работу нефтеперерабатывающих предприятий, да и то под патронажем таких западных компаний, как «Джерси», «Сокони-вакуум», «Шелл» и «Галф». С окончанием американской оккупации, восстановлением политической независимости и с окончанием корейской войны ситуация изменилась: Япония вступила в период своего удивительно быстрого экономического роста.

Первая фаза этого роста, основанного на ускоренном развитии тяжелой индустрии и химической промышленности, была очень успешной.

Нефть становилась все важнее для японской экономики, и правительство принялась искать средства, чтобы уменьшить иностранное влияние в своей нефтяной отрасли.

Министерство международной торговли и промышленности (МИТИ) перестроило японскую нефтяную промышленность таким образом, чтобы независимые японские переработчики нефти получили существенную долю рынка в конкурентной борьбе с компаниями, напрямую связанными с транснациональными монополиями.

Новый закон о нефти 1962 года дал МИТИ право давать разрешения на импорт нефти и регулировать заключение торговых сделок. Оно использовало свое право для поддержки независимых нефтепроизводителей и обеспечения такой конкуренции, что позволила бы удерживать цены на нефть на самом низком уровне.

Результатом такой политики стали ценовые войны, так как нефтепроизводители энергично боролись за рынки сбыта. И наверстывая упущенное время, Япония завершила переход на нефтяную экономику феноменально быстро.

Во второй половине шестидесятых годов годовой прирост производства в Японии составлял 11 процентов, что само по себе удивительно, а спрос на нефть рос с еще более поразительной скоростью -- 18 процентов в год. К концу шестидесятых годов нефть обеспечивала 70 процентов потребляемой в Японии энергии, по сравнению с 7 процентами в начале пятидесятых годов.

Была еще одна движущая сила этого процесса -- автомобильная революция.

В 1955 году японская промышленность производила только 69 тысяч автомобилей, 13 лет спустя, в 1968 году -- 4,1 миллиона автомобилей, 85 процентов которых покупалось и использовалось в Японии, и только 15 процентов экспортировалось. Это означало огромный взлет спроса на бензин внутри страны. Великому автомобильному экспортному буму, который поможет Японии утвердиться в качестве мировой экономической державы, еще предстояло совершиться.

Среди гигантов, сражающихся в Европе, возникло множество проворных мелких компаний, которые наладили производство и дрались за рынки, стимулируя тем дальнейшую жажду нефти.

Среди них самой заметной была «Континентал» ойл Компани", позднее «Коноко».

В середине пятидесятых годов «Континентал» в партнерстве с компаниями «Марафон» и «Амерада», под именем «Оазис труп» сорвала куш в Ливии.

Но в этот момент в Вашингтоне поменялись правила игры. Новые импортные квоты помешали «Континентал» поставить свою дешевую ливийскую нефть на рынок США.

Это значило, что нефть нужно отправить куда-то еще, и этим «еще», конечно, была Западная Европа, мировой рынок с самой ожесточенной конкурентной борьбой.

Сначала «Континентал» продавала свою ливийскую нефть давно известным монополиям и независимым производителям в Европе.

Но уже в 1963 г. компания создала собственную сеть дочерних предприятий, перерабатывающих и сбывающих нефть в Западной Европе и Великобритании.

Ливийская нефть была более высококачественной, особенно пригодной для производства бензина, и это подтолкнуло «Континентал» на создание собственной сети бензозаправочных станций. К тому же «Континентал» заключила долгосрочные контракты с занимающими стратегическое положение независимыми нефтеперерабатывающими предприятиями. Она построила эффективно работающий нефтеперерабатывающий завод в Великобритании, производя дешевый бензин под названием «Авиационный».

К 1964 году она стала важной интегрированной транснациональной нефтяной компанией.

Увеличение числа таких компаний, каждая из которых имела свою более или менее автономную организационную цепь, обостряло конкурентную борьбу на рынке и еще больше снижало цены на нефть.

Конкурентная борьба приняла новые формы. Никогда еще автомобилистов так не обслуживали. Проверялись шины и уровень масла, мыли окна, раздавали напитки и карточки тотализатора -- и все бесплатно, чтобы только завоевать и удержать автомобилистов.

В начале пятидесятых годов были введены кредитные карточки, чтобы связать потребителя с определенной компанией.

Телевидение стало новым средством рекламы отечественных видов бензина и завоевания преданности потребителя. Уже не только радио «Метрополитен-Опера», но и телевидение вместе с театром «Тексако Стар» и Милтоном Берлем призывали миллионы и миллионы зрителей доверить свою машину «человеку-со-звездой». «Тексако» с гордостью уверяла своих клиентов, что для их блага они даже «зарегистрировали» все свои комнаты отдыха по всем сорока восьми штатам.

Началась шумиха вокруг добавок к бензину. Они применялись, чтобы сорта действительно отличались друг от друга, ведь разные марки бензина, были, по сути, одинаковы.

Через полтора года, в середине пятидесятых годов, тринадцать из четырнадцати главных компаний начали продавать новые марки первосортного бензина, спеша опередить друг друга с удивительными утверждениями.

В те годы прошли первые испытания водородной бомбы, и «Ричфилд» объявила, что в ее бензине «используется водород в мирных целях».

«Шелл» утверждала, что ее ТКФ (трикрезил фосфат) предназначен для предотвращения загрязнения свечей зажигания, что это «величайшее достижение в истории бензина за тридцать один год».

Бензин «Энергия X» компании «Синклер» содержала добавки, предотвращающие коррозию мотора.

«Ситиз сервис», чтобы не оказаться в хвосте, заключила, что если даже одна добавка дает огромный результат, то пять дадут просто фантастический, и выпустила «Премиум 5-Д».

писок можно продолжить, и все компании утверждали, что та или иная новая марка бензина была результатом «многолетних исследований».

Благодаря ТКФ, «Шелл» увеличила объем продаж на 30 процентов за один год.

Такой успех не мог остаться без ответа со стороны других компаний.

«Соко-ни-вакуум» выпустила «конфиденциальный» меморандум для своих дистрибьюторов в «Мобилгаз», предупреждая, что ТКФ -- некачественный бензин, и он может испортить автомобильный мотор. Зато о своей новой марке «Сокони» заявляла: «Другого такого бензина нет!»

«Стандард ойл оф Нью-Джерси» пошла даже дальше, заявив, что ТКФ -- рекламный трюк, средство от несуществующей болезни -загрязнения свечей зажигания не бывает. Вместо этого «Джерси» повысила октановое число и выпустила новую марку «Тотал пауэр».

Потребитель теперь мог выбирать между так называемым обычным или «стандартным» бензином и множеством первосортных марок с более высоким октановым числом.

В свое время «Мобил» предоставила еще один вариант -- «высокоэнергетический бензин», объясняя, что в процессе его производства «легкие низкоэнергетические атомы заменялись более тяжелыми, высокоэнергетическими».

Вполне естественно, что водитель представительского автомобиля покупал шикарный бензин -- на несколько центов за галлон больше хотя бы ради удовольствия -- реального или кажущегося.

Добавки к бензину -- лишь один путь к сердцам потребителей, были и другие.

В 1964 году в Великобритании «Джерси» использовала значок с изображением тигра, стремясь придать рынку бензина «новый вид». Новый лозунг гласил: «Поместите тигра в бензобак!» Тигр «Эссо» появился на всех рынках Европы, помогая быстро узнавать именно эту марку бензина.

Однако его первое появление в США было не столь успешным. Через 15 лет тигра перерисовал молодой художник, который однажды работал у Уолта Диснея. Новый тигр -- тоже результат «многолетних исследований -- был дружелюбный, веселый, добродушный, желающий помочь -- ловкий продавец. „Тигр в бензобаке“, казалось, больше способствовал продаже бензина, чем все новые марки.

Раздраженная популярностью тигра „Эссо“ и его наступлением на все возрастающее число бензобаков автомобилистов, менеджеры „Шелл ойл“ начали расшифровывать аббревиатуру звездной добавки ТКФ менее официально -»та кошачья фракция".

Неумолимый поток нефти изменял все на своем пути.

Великая волна пригородизации прокатилась по США.

Переселение в пригороды началось в двадцатых годах, но его задержали на 15 лет сначала Депрессия, а затем Вторая мировая война. Оно возобновилось сразу же после войны. Точкой отсчета можно считать 1946 год.

В первом пригороде Нью Йорка - Левиттауне, где дома стоили от 7990 до 9500 доллаолв, в конечном итоге построили 17400 коттеджей, и он стал домом для 82000 американцев.

Левиттаун станет прототипом послевоенного пригорода, олицетворением одного из вариантов американской мечты и утверждением американских ценностей в нестабильном мире.

Ведь ни один человек, имеющий свой дом и сад, не сможет стать коммунистом - него будет слишком много дел.

«Пригородизация» набирала скорость. Число индивидуальных построек увеличилось с 114 тысяч в 1944 году до 1,7 миллионов в 1950 году.

С 1945 по 1954 год 9 миллионов людей переехали в пригороды, и еще миллионы переедут. Всего с 1950 года по 1976 год число американцев, живущих в больших городах, выросло на 10 миллионов, а в пригородах -- на 85.

К 1976 году в пригородах жило больше американцев, чем в больших городах или сельской местности.

«Пригородизация» сделала автомобиль насущной необходимостью, и сельский пейзаж изменился в соответствии с требованиями проникающей всюду машины.

Горизонты этой новой Америки были низкими, возникли новые учреждения, отвечающие нуждам жителей пригородов. Торговые центры с большими бесплатными автостоянками стали центром притяжения потребителей и продавцов. В 1946 году в Америке было лишь 8 торговых центров. В 1949 году в Рали в Северной Каролине был построен первый специально спланированный крупный центр розничной торговли. К началу восьмидесятых годов было уже 20 тысяч крупных торговых центров, и они осуществляли две трети всех операций в розничной торговле. Первый полностью крытый с искусственным климатом супермаркет появился в 1956 году в Миннеаполисе.

Считается, что слово «мотель» появилось уже в 1926 году в Сан-Луис-Обис-по в Калифорнии и применялось к скоплениям щитовых домиков, появлявшихся у бензозаправочных станций и вдоль автострад.

Но эти создания зари бензиновой эры не могли похвастаться хорошей репутацией.

В 1952 году два предпринимателя открыли «Холидей инн» в Мемфисе.

С этого момента мотели стали всюду расти как грибы.

По всей Америке целые семьи могли удобно устроиться в мотеле, респектабельно оборудованном телевизорами, удобными кроватями, кусочками мыла в красивых упаковках, а в коридорах даже стояли автоматы с газированной водой.

Первый ресторан, в котором можно было поесть, не выходя из автомобиля, -- «Пиг стэнд» Ройса Хейли -- открыли в Далласе в 1921 году.

Но только в 1948 году братья Макдональд уволили из своего ресторана в Сан-Бернардино в Калифорнии официантов, обслуживающих клиентов в машинах, резко сократили меню и ввели конвейерную линию в приготовлении пищи.

Однако по-настоящему новая эра «быстрой еды» началась в 1954 году, когда к двум братьям Макдональд присоединился продавец маслобойных машин Рей Крок. В следующем году в пригороде Чикаго они открыли первый ресторан из своей новой серии закусочных и назвали его «Макдональдс», а остальное -- уже история.

Америка стала обществом, где многое можно было делать, не выходя из автомобиля. В графстве Орандж в Калифорнии можно было прослушать церковную службу, сидя за рулем в «самой большой в мире церкви для автомобилистов».

В Техасе можно было записаться на курсы в народном университете у специального регистрационного окошечка.

На огромных экранах в кинотеатрах для автомобилистов показывались фильмы, такие кинотеатры прозвали «ямами страсти».

Ежегодная смена моделей автомобилей в демонстрационных залах автомагазинов в начале осени стала национальным праздником.

Девяносто процентов американских семей проводили свой отпуск, путешествуя на машине, а в 1964 году один счастливчик запихнул в бардачок пятимиллиардную дорожную карту, полученную бесплатно на какой-то бензоколонке.

Получение разрешения на обучение вождению и затем водительского удостоверения стало своего рода обрядом посвящения у тинейджеров, а собственные «колеса» были самым важным символом зрелости и независимости.

С введением налога на бензин в Калифорнии в 1947 году началось строительство скоростных автострад в Лос-Анджелесе, включая крайне необходимые развязки, связывающие отдельные автострады в единую грандиозную систему.

В том же году губернатор Нью-Джерси Альфред Э. Дрисколл в инаугурационной речи говорил о своем видении великого будущего своего штата -- о магистрали, которая протянется от одного конца штата до другого, что положит конец заторам и постоянным транспортным пробкам, от которых страдал штат Нью-Джерси в послевоенные годы, и сэкономит транзитным водителям 1 час и 10 минут пути через штат. Дрисколл считал, что нет ничего более важного для будущего Нью-Джерси, чем автомагистраль.

В 1956 году, президент Дуайт Д. Эйзенхауэр подписал «Закон об автомагистралях между штатами», в соответствии с которым следовало построить 41000 миль автомагистралей (потом длина увеличилась до 42500), которые пересекут страну вдоль и поперек. Федеральное правительство оплатит 90 процентов расходов, в основном из специального целевого трастового фонда, созданного за счет средств, получаемых от сбора налога на бензин.

Программа активно поддерживалась широкой коалицией заинтересованных лиц, ставшей известной как «автомагистральное лобби», -производителями автомобилей, правительствами штатов, фирмами, осуществляющими дальние перевозки, дилерами, продающими машины, нефтяными компаниями, предприятиями резинотехнической промышленности, профсоюзами, строителями коттеджей.

Даже Американская ассоциация автостоянок приняла участие, ведь, как ни далека дорога, в конце концов водители заканчивают свое путешествие и должны припарковать машину.

А в это время Гамаль Абдель Насер, у которого не было нефти, решил отомстить Израилю за военные успехи 1956 года.

Он тянулся за Сирией, которая финансировала террористические акты в Израиле, и не мог себе позволить быть менее воинственным.

В мае 1967 года Насер приказал выехать из Египта наблюдателям ООН, которые находились там с разрешения Суэцкого кризиса в 1956 году.

Насер установил блокаду, не выпуская израильские корабли из залива Акаба, отрезав таким образом израильский южный порт Эйлат, угрожая импорту нефти, и вновь послал египетские войска в Синай. Король Иордании Хусейн передал свои вооруженные силы в случае конфликта под командование Египта. Египет начал перебрасывать живую силу и технику в Иорданию, и другие арабские страны уже отправляли или собирались послать свои войска в Египет.

4 июня к новому иордано-египетскому военному соглашению присоединился Ирак.

Израильтяне, наблюдая за мобилизацией арабской военной мощи вокруг них, чувствовали, что петля затягивается.

На следующее утро, 5 июня, около восьми часов они ответили наступлением, опередив арабов. Началась третья арабо-израильская война -- Шестидневная война.

Все поставив на карту, Израилю удалось в первые часы застать на земле все воздушные силы Египта и других воюющих сторон и уничтожить их. Обеспечив таким образом господство в воздухе, Израиль отбросил арабские армии. Что касается Египта и Иордании, для них все было решено уже в течение первых трех дней. Египетская армия в Синае сдалась.

8 июня израильская армия пересекла Синайский полуостров, уничтожив 80 процентов египетской техники и достигла восточного берега Суэцкого канала.

В течение следующих нескольких дней отдавались приказы о прекращении огня. Во владении Израиля остались Синайский полуостров, весь Иерусалим и Западный берег, а также Голанские высоты.

Среди арабов уже более десяти лет велись разговоры о применении «нефтяного оружия».

Теперь пришел их шанс.

6 июня, на следующий день после начала военных действий, арабские министры нефтяной промышленности официально призвали к эмбарго против стран, дружественных Израилю.

Саудовская Аравия, Кувейт, Ирак, Ливия и Алжир запретили отправку нефти в США, Великобританию и частично в ФРГ.

Почему страны-экспортеры нефти сами закрыли главный источник своих доходов?

На решение оказали влияние беспорядки в странах .

Самые большие беспорядки наблюдались в Ливии, где на иностранных служащих нефтяных компаний и их офисы совершались нападения; была начата эвакуация западных рабочих и их семей, самолеты вылетали с авиабазы Вилус каждые полчаса.

Забастовки и саботаж нарушали производство и в Саудовской Аравии, и в Кувейте.

К 8 июня поток арабской нефти сократился на 60 процентов.

Производство в Саудовской Аравии и Ливии было прекращено. Огромный нефтеперерабатывающий комплекс в Абадане в Иране был закрыт, потому что иракские лоцманы отказывались работать в реке Шатт-эль-Араб.

Добыча нефти на Ближнем Востоке сократилось на 6 миллионов баррелей в день.

Не только прекращение производства, но и закрытие, как и в 1956 году, Суэцкого канала и нефтепроводов из Ирака и Саудовской Аравии к Средиземному морю породили хаос.

Европа вновь встала перед жгучей проблемой нехватки нефти в критических размерах.

В конце июня и начале июля вспыхнула гражданская война в Нигерии.

Восточная область этой страны, где была сконцентрирована молодая нефтяная промышленность, желала получить большую долю доходов от нефти.

Нигерийское правительство ответило отказом.

Восточная область провозгласила независимую республику Биафра, и нигерийское правительство установило блокаду, перекрыв экспорт нефти.

В результате этого еще 500 тысяч баррелей в день было изъято с мирового рынка в критический момент.

Отношение американцев, поглощенных войной во Вьетнаме, к Шестидневной войне было переменчивым.

Президент Джонсон учредил специальную комиссию, впоследствии именуемой «неустановленная комиссия».

Пока комиссия думала министерство внутренних дел в Вашингтоне, обратившись к политике времен корейской войны, возобновило работу Комитета по поставкам иностранной нефти, в который входили примерно два десятка американских нефтяных компаний.

При необходимости можно было приостановить действие антитрестовского закона, чтобы компании могли совместно организовать новую «Переброску нефти» для Европы.

Этот же комитет действовал в 1951 -1953 годах во время Иранского кризиса и в 1956-1957 годах во время Суэцкого кризиса.

Предполагалось, что Комитет по нефти объявит чрезвычайное положение и применит «Суэцкую систему», как и в 1956 году, и будет координировать распределение нефти между западными странами.

Однако, когда Соединенные Штаты предложили такие меры, многие страны ОЭСР, считая, что смогут сами наладить обеспечение, воспротивились.

Американцы были в шоке.

Без резолюции ОЭСР о чрезвычайном положении министерство юстиции не могло приостановить действиеантитрестовского закона, и тогда американские компании не могли сотрудничать друг с другом.

Только когда Соединенные Штаты предупредили, что без резолюции ОЭСР американские компании не будут делиться информацией (подразумевалось -- нефтью) с иностранными компаниями, ОЭСР единогласно при трех воздержавшихся (Франция, Германия, Турция) приняла резолюцию, в которой говорилось о возникновении «угрозы чрезвычайного положения», таким образом разрешая применение американских и международных координирующих мер.

Главной проблемой опять стали танкеры и материально-техническое обеспечение.

Надо было значительно реорганизовать поставки нефти.

Нефть из неарабских источников отправлялась в страны, подвергшиеся эмбарго (или в случае с США транспортировалась с западного побережья на восточное), а арабская нефть, предназначавшаяся для США, Великобритании и Германии, отправлялась в другие страны.

Закрытие Суэцкого канала и средиземноморских нефтепроводов означало, как и в 1956 году, что нефть придется везти мимо мыса Доброй Надежды, и привело к жестокой схватке за танкеры.

Однако потребности в танкерах в связи с длительными морскими перевозками удовлетворялись более успешно, чем ожидалось, благодаря супертанкерам, которые появились в результате Суэцкого кризиса. К 1967 году, всего через 11 лет после предыдущего кризиса, стали доступны супертанкеры в 5 раз большие, чем в 1956 году. Были задействованы шесть построенных в Японии супертанкеров грузоподъемностью 300 тысяч тонн каждый, в 7 раз больше, чем обычный танкер перевозил в 1956 году. Они должны были транспортировать нефть из Персидского залива в Европу.

Постепенно положение внутри арабских государств стабилизировалось. Арабские экспортеры возобновили производство, и максимальная недостача составляла 1,5 миллиона баррелей в день -- количество нефти, обычно поставляемое в три страны, подвергнутые эмбарго, -- США, Великобританию и Германию.

Эти 1,5 миллиона баррелей можно было быстро компенсировать за счет резервного запаса, а позднее за счет увеличения производства в других местах.

За семь лет до этого, в 1960 году, Совет национальной безопасности США характеризовал разработку американских законсервированных скважин как «главный фактор европейской безопасности в случае прекращения поставок ближневосточной нефти».

Это подтвердилось в 1967 году.

Американское производство выросло на 1 миллион баррелей в день. В Венесуэле прирост составил 400 тысяч баррелей в день, в Иране -- 200 тысяч. Индонезия тоже увеличила свое производство.

К июлю 1967 года, всего месяц спустя после Шестидневной войны, стало ясно, что «арабское нефтяное оружие» и «выборочное эмбарго» не сработали: поставки перераспределились. Роль Комитета по поставкам иностранной нефти свелась к информационной и консультативной, чрезвычайные меры по совместному производству и отмена антитрестовских санкций так и не понадобились. Транснациональные корпорации, работая индивидуально, смогли взять ситуацию под контроль.

В наибольшем проигрыше оказались страны, установившие эмбарго.

Они лишились значительных доходов, не достигнув желаемой цели.

Более того, их призвали оплатить счет и предоставить крупные долгосрочные субсидии Египту и другим «фронтовым» арабским странам.

Ирак призвал к полному трехмесячному эмбарго на отгрузки нефти всем потребителям, чтобы проучить Запад.

Но Ирак не нашел поддержки среди своих арабских братьев.

На арабской встрече на высшем уровне в Хартуме в августе 1967 года Насер, арестовавший перед этим в Каире 150 высших офицеров для предотвращения переворота, признал, что его страна совершенно разорена и отчаянно нуждается в деньгах. Собравшиеся лидеры пришли к заключению, что добывать нефть и получать от этого доходы будет разумно. Такова была «позитивная» арабская стратегия. К началу сентября эмбарго на экспорт в США, Великобританию и Германию было отменено.

В начале января 1968 года премьер-министр Гарольд Вильсон объявил, что Великобритания прекращает свои военные обязательства по защите стран к Востоку от Суэца. К 1971 году она полностью откажется от своего военного присутствия в Персидском заливе.

...