История нефтегазовой отрасли

Вместо установления мирового порядка компаниям, работающим на различных рынках Европы, предстояло попытаться устроить «местные соглашения» по разделу рынка с «посторонними».

И снова система оказалась в основном неэффективной ввиду постоянного роста объемов американской, российской и румынской нефти.

В частности, Советский Союз, не задумываясь, «срезал» цены, когда видел возможность увеличить доходы. Ему были чужды нормальные коммерческие соображения. Кремль требовал от российских торговых организаций любой ценой добывать как можно больше иностранной валюты, чтобы платить за оборудование, необходимое России для индустриализации. Несмотря на постоянные попытки, достижение серьезного и продолжительного соглашения с русскими оказалось для компаний невозможным.

К 1931 году «Джерси» разочаровалась в глобальных союзах.

На протяжении тридцатых годов возникали разнообразные формы политического давления на нефтяные компании.

Правительства навязывали квоты импорта, устанавливали цены и ограничения на обмен валют. Они заставляли компании использовать в качестве топлива спирт, полученный из излишков урожая, и применять другие заменители нефти. Они облагали множеством новых налогов экспорт и импорт нефти. Они вмешивались в импорт и экспорт, чтобы добиться соответствия двусторонним торговым соглашениям и серьезным политическим соображениям. Они блокировали вывоз капитала, принуждая вкладывать средства в местные мощности без достаточного экономического обоснования, и настаивали на вводе в строй дополнительного оборудования.

Обычной практикой для европейских правительств стали принуждение иностранных компаний к участию в национальных картелях и дележ рынка между иностранными и местными компаниями. Страна за страной устами своих правительств требовала от зарубежных фирм строить местные мощности для нефтепереработки.

Например, Французское правительство на основании законодательства 1928 года установило для каждой компании долю на рынке.

Да и в нацистской Германии по мере того, как правительство готовилось к войне, осуществлялись регулирование и всевозможные манипуляции.

Таким образом, во второй половине тридцатых годов, когда худшие годы Депрессии остались позади, важнейшей задачей крупнейших нефтяных компаний стало обособление и самозащита от правительственного вмешательства.

В самый разгар депрессии платежи «Англо-персидской компании» в казну шаха Персии упали до уровня 1917 года.

Шах обвинил во всем компанию и решил взять дело в свои руки.

16 ноября 1932 года, к удивлению своих министров, он в одностороннем порядке прекратил действие концессии «Англо-персидской компании».

Его действия угрожали самому существованию «Англо-персидской компании».

Это был прямой вызов британскому правительству, военную безопасность которого Черчилль в 1914 году связал с персидской нефтью.

Вопрос был передан в Лигу Наций.

По общему согласию, Лига временно отложила рассмотрение вопроса с тем, чтобы стороны могли выработать новое соглашение.

К концу апреля 1933 года наконец было готово новое соглашение. Площадь концессии уменьшилась на три четверти. Персии гарантировали фиксированные четыре шиллинга с тонны нефти, что защищало ее от колебаний цен. Одновременно Персия получала 20 процентов прибыли, полученной по всему миру и реально распределенной между акционерами. В дополнение гарантировалась выплата 750 тысяч фунтов стерлингов ежегодно вне зависимости от прочей деятельности. Предполагалось заново пересчитать отчисления от прибыли за 1931-1932 годы и ускорить замену иностранного персонала местным. Конечный срок концессии отодвигался с 1961 на 1993 год.

Тем не менее основные позиции «Англо-персидской компании» были сохранены.

Самый серьезный вызов националисты бросили нефтяным компаниям в западном полушарии. Здесь, в одной из важнейших нефтедобывающих стран, компании оказались втянутыми в ожесточенное сражение против силы яростного национализма, поставившего под сомнение законность их деятельности. Страной этой была Мексика, а в центре спора -- та самая 27 статья мексиканской конституции 1917 года, в которой было записано, что подземные «недра», принадлежат не владельцу расположенной на поверхности собственности, а мексиканскому государству.

Мексиканское правительство в конце двадцатых годов не хотело заходить слишком далеко. Оно нуждалось в компаниях, добывающих и продающих нефть. Правительство нуждалось и в иностранных инвестициях, без которых невозможно было проводить в стране «реконструкцию». Оно изобрело расплывчатую формулу, позволявшую компаниям работать, а ему сохранить лицо и одновременно претензии на владение недрами.

Однако, к середине тридцатых «разрядка» сошла на нет.

Одной из причин было экономическое состояние отрасли. Мексика теряла конкурентоспособность на мировом нефтяном рынке из-за Венесуэлы, из-за более высоких затрат, растущих налогов и выработки имеющихся месторождений. Дошло до того, что нефть из Венесуэлы прибывала на переработку в Мексику, поскольку была дешевле, чем мексиканская!

Крупнейшей иностранной нефтяной компанией в Мексике являлась «Мексикэн игл» теперь частично принадлежавшая «Ройял Датч/Шелл» и в основном находившаяся под ее управлением.

«Мексикэн игл» обеспечивала приблизительно 65 процентов общей добычи.

Американские компании добывали еще 30 процентов. Среди них лидировали «Стандард ойл оф Нью-Джерси», «Синклер», «Ситиз сервис» и «Галф».

Вместо того, чтобы рисковать и делать новые вложения в условиях неопределенности, большая часть компаний просто пыталась поддерживать то, что было.

В результате добыча нефти резко упала. В начале двадцатых годов Мексика занимала второе место в мире по объему добычи, через десять лет добыча снизилась с 499 тысяч до 104 тысяч баррелей в день -- на 80 процентов.

Это стало серьезным разочарованием для мексиканского правительства, рассчитывавшего на рост доходов от находящейся на подъеме нефтяной промышленности. Правительство обвиняло в происходящем иностранные компании .

Давление на иностранные компании усиливалось.

В 1937 году неустойчивое новое военное правительство Боливии, чтобы снискать народную поддержку, обвинило местную дочернюю компанию «Стандард ойл» в неуплате налогов и конфисковало ее собственность.

Акция вызвала широкое одобрение в Боливии и привлекла к себе большое внимание во всей Латинской Америке.

Президент создал комиссию для ревизии бухгалтерских записей всех работающих в Мексике иностранных нефтяных компаний.

Комиссия заявила, что нефтяные компании получали доходы, насилуя мексиканскую экономику, и ничего не вложили в экономическое развитие страны.

Компании обжаловали рекомендации комиссии.

Однако правительство не только утвердило их, но еще и ввело штрафные санкции, имевшие обратную силу.

Затем, мексиканский Верховный суд начал процесс против иностранных компаний.

Компании в свою очередь предложили в два раза повысить зарплату, но и это не удовлетворило руководство профсоюзов и мексиканское правительство.

Ночью 18 марта 1938 года президент Менксики Карденас подписал распоряжение об экспроприации.

Компании создали единый фронт и попытались торговаться. Речь шла не о компенсации, в которую они не верили, а о возврате собственности.

Их усилия ни к чему не привели.

Правительство Великобритании заняло очень жесткую позицию по отношению к Мексике, настаивая на возвращении собственности. В ответ Мексика разорвала с Великобританией дипломатические отношения.

Подобный разрыв с Соединенными Штатами сразу после экспроприации был предотвращен с большим трудом.

Великобритания ввела эмбарго на поставку мексиканской нефти в Европу.

После закрытия для Мексики традиционных рынков нацистская Германия стала крупнейшим покупателем нефти в Мексике (причем по сниженным ценам или на условиях бартера). Следом шла фашистская Италия. Крупные закупки делала и Япония. Японские компании вели в Мексике разведку нефти и переговоры о строительстве трубопровода через всю страну к Тихому океану.

Существенно более жесткая позиция Великобритании по отношению к Мексике основывалась скорее на политических, чем на коммерческих соображениях.

В это время на сцену выходит созданная неким Холмсом «Истерн энд дженерал синдикат» занявшийся поиская нефти вВосточной Аравии, считавшейся до этого бесперспективной.

К 1926 году синдикат погряз в финансовых проблемах. Холмс попытался продать все свои концессии «Англо-персидской компании», но получил там отказ.

Отказала и «Стандард ойл оф Нью-Джерси» .

Но в одной американской компании -- «Галф ойл» -- затеплился огонек интереса к Бахрейну и в ноябре 1927 года «Галф» приобрела права на арабские концессии, которые имела «Истерн энд дженерал».

Но В 1928 году «Галф» вошла в американскую группу «Турецкой нефтяной компании» и, соответственно, обязалась соблюдать соглашение «Красной линии», запрещавшее работать в одиночку.

Это правило оставляло за бортом Саудовскую Аравию, равно как и Бахрейн. Компании должны были действовать в унисон -или не действовать вовсе. Несмотря на просьбы «Галф», совет директоров «Турецкой нефтяной компании» не был готов принять весь «арабский» пакет Холмса. «Галф» могла заниматься Кувейтом, поскольку он лежал вне пределов «Красной линии», но ей приходилось отказаться от деятельности в Бахрейне.

Руководители «Галф» представили бахрейнскую концессию вниманию «Стандард оф Калифорния». «Стандард оф Калифорния», более известная как «Сокал», приобрела у «Галф» права на Бахрейн. В отличие от «Галф», «Сокал» не входила в «Турецкую нефтяную компанию», поэтому могла игнорировать ограничения «Красной линии». Для работ по концессии «Сокал» учредила канадский филиал -- «Бахрейнскую нефтяную компанию».

Но и «Сокал» в Бахрейне, и «Галф» в Кувейте столкнулись с непреодолимым, на первый взгляд, препятствием: британское правительство занимало непримиримую позицию по отношению к присутствию американских компаний в регионе.

Перед Первой мировой войной Великобритания заключила соглашения с местными шейхами для предотвращения германского проникновения в район Персидского залива, в том числе в Бахрейн и Кувейт. Смысл соглашения состоял в том, что разработка нефти доверялась только британским концернам. Британское правительство в свою очередь брало на себя ответственность за международное положение этих государственных образований.

Однако в 1929 году британское правительство свою позицию пересмотрело и заключило сделку с «Сокал». Американская компания могла теперь работать, хотя и с соблюдением ряда условий, призванных гарантировать устойчивое положение и политическое первенство Великобритании.

«Бахрейнская нефтяная компания» приступила к бурению чуть более чем через год -- в октябре 1931 года.

А 31 мая 1932 года нефть в арабском мире была найдена.

За несколько месяцев до бахрейнского открытия «Стандард ойл оф Калифорния» уже заинтересовалась концессией в Эль-Хазе. Кувейт.

Однако они были не единственными конкурентами, боровшимися за доступ к Эль-Хазе.

«Иракская нефтяная компания» (бывшая «Турецкая») направила туда своего представителя.

Позиции двух западных групп резко различались. В то время как «Сокал» была заинтересована в получении концессии, «Иракская нефтяная компания», за которой стояла «Англо-персидская компания», мыслила совершенно по-иному - главное не пустить к ней конкурентов.

«Сокал» предлагала всего лишь пятую часть того, что просили саудовцы.

К маю 1933 года окончательный набросок договора о концессии между «Сокал» и Саудовской Аравией был готов представления королю. Соглашение обеспечивало немедленную выплату 35 тысяч фунтов стерлингов золотом (175 тысяч долларов) -- 30 тысяч фунтов в качестве ссуды и 5 тысяч аванса в счет отчислений от прибыли, выплачиваемых за первый год. Через восемнадцать месяцев предполагалась выдача второй ссуды в 20 тысяч фунтов (100 тысяч долларов). Всю суммарную ссуду надо было возвращать только из причитавшихся правительству отчислений. Кроме того, компания предоставляла еще одну ссуду в 100 тысяч фунтов стерлингов золотом (500 тысяч долларов) по факту обнаружения нефти. Концессия действовала в течение шестидесяти лет и охватывала территорию в 360 тысяч квадратных миль.

29 мая 1933 года договор был подписан.

«Англо-персидская компания» и «Иракская нефтяная компания» очень скоро поняли, что из-за своей скупости совершили ошибку.

В 1936 году их группа получила концессию в Хиджазе, западной части Саудовской Аравии, простиравшейся от Трансиордании до самого Йемена.

Условия предполагали намного более высокую плату, чем та, что значилась в договоре с «Сокал» трехлетней давности.

У договора этого оказался лишь один минус: «Иракской нефтяной компании» вообще не удалось найти нефть.

Саудовская Аравия была, как известно, не единственной страной на Аравийском полуострове. Уже десяток лет велись вялые и прерывающиеся переговоры о концессии в соседнем Кувейте.

Возможность участия «Галф» наравне с синдикатом «Истерн энд дженерал» была ничтожна, поскольку работать разрешалось только фирмам с британским контролем.

«Галф» заявила протест против политики исключений Государственному департаменту США, который в свою очередь в конце 1931 года начал оказывать давление в этом вопросе на Великобританию.

В апреле 1932 года британское правительство отказалось от «пункта британской национальности».

Последовали напряженные переговоры, и к декабрю 1933 года компании согласовали окончательные условия.

Новое совместное предприятие создавалось на равно долевых условиях и получало название «Кувейтская нефтяная компания».

Наконец 23 декабря 1934 года шейх Ахмед поставил свою подпись под договором, который предоставлял 75-летнюю концессию «Кувейтской нефтяной компании». Шейх получил предварительную оплату в размере 35700 фунтов стерлингов (179 тысяч долларов). До обнаружения нефти в коммерческих количествах ему причиталось минимум 7150 фунтов (36 тысяч долларов) в год. Как только нефть найдут, он должен был получать не менее 18800 фунтов (94 тысяч долларов) в год.

Кувейтская концессия была подписана через полтора года после саудовской.

К тому времени «Стандард ойл оф Калифорния» уже работала в Саудовской Аравии. Она образовала компанию «Калифорнийско-арабская стандард ойл» («Касок»).

Бурить начали летом 1934 года.

В это время компания «Сокал» решила объединить свой потенциал дешевой нефти на Ближнем Востоке и систему распространения «Тексако» в восточном полушарии.

Для этого создавалось новое крупное предприятие - «Калифорнийско-техасская компании», или «Кал-текс»

Другие компании имели свою «Красную линию», а «Сокал» и «Тексако» обозначили район своего объединения так называемой «Голубой линией».

Официально их нефтеразведка в Кувейте началась в 1935 году, но только в 1936-м были проведены сейсмические работы.

В качестве наиболее многообещающей области было точно указано месторождение Бурган на юго-востоке Кувейта. Здесь и нашли нефть. Нашли внезапно -- 23 февраля 1938 года она пошла неожиданно большим потоком.

В марте 1938 года, спустя несколько недель после открытия в Кувейте, пришли ошеломляющие новости: на глубине 4727 футов в «Скважине № 7» зоны Даммам Саудовской Аравии обнаружено большое количество нефти.

Открытие нефти в Саудовской Аравии вызвало лихорадочные попытки получить здесь концессии, причем не только со стороны «Иракской нефтяной компании», но и со стороны стран, имевших более зловещий оттенок, -- Германии, Японии и Италии.

Японцы открыли там дипломатическое представительство и предлагали огромные, по сравнению с существующими условиями, суммы за концессию в стране и во владениях короля в нейтральной зоне.

Немцы аккредитовали своего багдадского посла в Саудовской Аравии и открыли постоянную миссию. Они проталкивали также «оружейную» сделку с саудовцами.

Тем временем и Италия продолжала кампанию давления на Саудовскую Аравию с целью получения концессии.

Однако «Касок», в соответствии с секретным приложением к договору 1933 года, имела преимущественные права на саудовскую территорию, которые она успешно реализовала 31 мая 1939 года, расширив общую площадь своей эксклюзивной концессии до 440 тысяч квадратных миль, что равнялось приблизительно шестой части континентальной Америки.

Открытие на «Скважине № 7» в марте 1938 года стало началом новой эры.

В 1940 году добыча достигла 20 тысяч баррелей в день.

Перспективы казались еще более радужными.

Но тут вмешалась Вторая мировая война.

История нефтяной отрасли во время Второй мировой войны

Вторая мировая война не только убедительно показала, что недостаток нефтяных ресурсов может стать одной из основных причин военного поражения целого блока экономически развитых стран, но и наглядно продемонстрировала, что отныне над политическими целями главенствуют экономические цели бизнеса, именно поэтому США( да и СССР) долго не вводили эмбарго на поставки нефти и других ресурсов Германии и её союзницам. Более того, в завуалированном виде поставки продолжались (по крайней мере Западными странами) и после формального объявления войны Западом странам оси.

В сентябре 1939 года, когда в Европе началась война, интересы американских нефтяных компаний и правительства Соединенных Штатов разошлись еще более круто: для администрации Рузвельта национальная безопасность была намного важнее, чем реституция в пользу «Стандард ойл оф Нью-Джерси» и других компаний.

Вашингтон не хотел, чтобы нацистские подводные лодки заправлялись в мексиканских портах, немецкие «геологи» и «технологи-нефтяники» блуждали на севере Мексики, возле границы США, или на юге, возле Панамского канала.

Соединенные Штаты теперь усиленно пытались привязать Мексику к системе обороны полушария. Таким образом, надо было решить нефтяной вопрос как можно скорее. Кроме того, правительство США хотело иметь доступ к мексиканским нефтяным запасам на случай вступления Америки в войну. Его все меньше интересовало, кто конкретно владеет этими запасами.

Основным препятствием к сотрудничеству с Мексикой являлась экспроприация.

Стратегические соображения побудили Вашингтон к осени 1941 года, незадолго до Перл-Харбора, форсировать урегулирование вопроса. Темой обсуждения стала компенсация. Совместная комиссия, созданная двумя правительствами, получила задание разработать схему компенсации. Комиссия нашла оригинальное и творческое решение.

Она просто предложила считать, что 90 процентов запасов нефти, находившихся во владении компаний, уже было извлечено к моменту экспроприации.

Основываясь на этом, комиссия предложила договориться о компенсации в 30 миллионов долларов, выплатить которую следовало в течение нескольких лет.

Компании были возмущены предложенной суммой.

Они доказывали, что в двадцатые годы отправились искать запасы нефти за рубежом, в том числе и по призыву правительства США, серьезно обеспокоенного будущим. Теперь то же самое правительство покинуло и предало их.

Лекция № 8

Однако госсекретарь Корделл Халл ясно дал понять, что компании абсолютно не обязаны брать выплаты. В дальнейшем же им не стоит рассчитывать на помощь или поддержку из Вашингтона. Позиция администрации означала, говоря прямо, «бери, что дают-- или забудь». И в октябре 1943 года, через полтора года после того, как была предложена конкретная сумма, американские компании ее приняли.

Однако Мексике тоже пришлось заплатить свою цену.

Была создана национальная нефтяная компания «Петролеос мексиканос», которой принадлежала почти вся нефтяная промышленность страны.

Но нефтяной бизнес более не был экспортно-ориентированным -- его фокус переместился на местный рынок и на производство дешевой нефти, как главного топлива для собственного экономического развития Мексики. Влияние мексиканского экспорта на международные рынки стало незначительным.

Великобритания не спешила улаживать дела с Мексикой и не восстанавливала дипломатических отношений.

«Мексикэн игл» и «Шелл» не шли на мировую с Мексикой до 1947 года. Терпение оказалось вознаграждено: «Мексикэн игл» получила куда больше, чем американцы, -- 130 миллионов долларов.

За спиной «Мексикэн игл» стеной стояло британское правительство.

Американские компании, напротив, были уверены, что их кровно обидела не только Мексика, но и свое собственное правительство.

Но в одном английские и американские компании сходились: мексиканская экспроприация стала сильнейшей из травм для отрасли за много лет -- со времен большевистской революции.

Национализация 1938 года выглядела как один из величайших триумфов революции. Мексика стала полноценной хозяйкой своей промышленности, а «Петролеос мексиканос» -- одной из первых и крупнейших государственных нефтяных компаний в мире. На самом деле Мексика создала модель будущего.

В октябре 1940 года итальянцы бомбили Дахран, хотя, очевидно, нацеливались на Бахрейн. Позднее, в январе 1941 года, в Рас-Таннуре начали строить небольшой нефтеперерабатывающий завод, который, однако, в июне следующего года был закрыт. В соседнем Кувейте работы тоже были приостановлены из-за войны. В соответствии с распоряжениями правительств союзников, все скважины в Кувейте залили цементом и тем самым вывели из строя -- существовали опасения, что они попадут в руки немцев.

В Саудовской Аравии операции с нефтью также были в основном прекращены, а большинство американских сотрудников отправились домой. Оставшаяся команда поддерживала добычу на уровне 12-15 тысяч баррелей в день, нефть же отправлялась на переработку в Бахрейн. Но дальнейшее развитие было отложено.

Япония была еще менее обеспечена, чем Германия; перед ней стояла уникальная по своей значимости проблема поставок.

Страна была практически лишена запасов нефти.

Хотя собственное производство нефти к концу тридцатых годов составляло лишь около 7 процентов от общего ее потребления, ее значение имело стратегическую важность, поскольку крупнейшими потребителями были вооруженные силы и торговый флот. Остальная часть импортировалась -- 80 процентов из США и еще 10 из голландской Ост-Индии.

Но Америка проводила в Азии политику «открытых дверей», что полностью противоречило имперским амбициям Японии. Имея США наиболее вероятным противником в бассейне Тихого океана, она не могла получать нефть в соседних регионах для своих кораблей и самолетов.

Нефтяной вопрос вызвал раскол между руководствами японской армии и флота, что сыграло впоследствии решающую роль в эволюции политики Японии и руководстве ею.

Командование армии отдавало приоритет Маньчжурии, Северному Китаю, Внутренней Монголии и учитывало угрозу со стороны Советского Союза.

командование же флота, исходя из доктрины «хокусю нансин» («обороняться на севере, наступать на юге»), обратило свои взоры в сторону голландской Ост-Индии, Малайи, Индокитая и небольших островов в Тихом океане с тем, чтобы обеспечить империи безопасный доступ к природным ресурсам, особенно к нефти.

С начала тридцатых годов японское правительство стремилось взять нефтяную промышленность страны в свои руки.

К этому времени 60 процентов внутреннего рынка контролировались двумя западными компаниями -- «Рай-зинг сан» (японский филиал «Ройял Датч/Шелл») и «Стандард-Вакуум», из вестной также под названием «Станвак» (совместное предприятие компаний «Джерси» и «Стандард оф Нью-Йорк» на Дальнем Востоке). Оставшаяся доля приходилась на примерно тридцать японских компаний, импортировавших нефть, купленную у ряда американских производителей.

Заручившись поддержкой японских деловых кругов, стремившихся улучшить свое положение на рынке, военные добились принятия в 1934 году закона о нефтяной промышленности, который предоставлял правительству полномочия контролировать ввоз, устанавливать квоты удельного веса отдельных компаний в обороте рынка, устанавливать цены и осуществлять принудительное отчуждение.

От иностранных компаний требовалось хранение шестимесячных товарно-материальных запасов сверх общепринятого в отрасли рабочего уровня.

Цель всего этого была очевидна: сосредоточить нефтеперерабатывающую промышленность в японских руках, снизить долю иностранных компаний и готовиться к войне. В это же время Япония установила в своей новой колонии Маньчжурии нефтяную монополию.

Иностранные компании осознавали, что их стремятся вытолкнуть с рынка.

В августе 1934 года нефтяные магнаты предложили «припугнуть» Японию, намекнув на возможность введения эмбарго.

Однако государственный секретарь США Корделл Халл объявил, что его правительство не поддержит подобную акцию.

Тем временем напряжение между нефтяными компаниями и японским правительством продолжало нарастать вплоть до лета 1937 года.

После этого положение Японии резко изменилось.

Началась японско-китайская война.

Япония немедленно форсировала усилия по полному переводу экономики на военные рельсы и постаралась уладить отношения с иностранными нефтяными компаниями -- правительство не хотело сорвать поставки нефти.

Одновременно специальная сессия парламента, созванная для одобрения мобилизационного законодательства, приняла закон о производстве искусственного горючего. Он включал семилетний план развития данной отрасли, по которому к 1943 году производство искусственного топлива -преимущественно жидкого, получаемого из угля, -- должно было составить величину, равную половине всего энергопотребления Японии за 1937 год, -- задача в высшей степени нереальная.

К концу тридцатых годов потребности в поставках для войны с Китаем фактически увеличили экономическую зависимость Японии от США.

К 1939 году Соединенные Штаты стали открытым противником действий Японии.

Японцы внезапно потребовали резкого увеличения объемов поставок нефти из Ост-Индии, теперь подчинявшейся голландскому эмигрантскому правительству Нидерландов в Лондоне.

Опасаясь того, что осажденная Великобритания выведет свои силы из Восточной Азии, Вашингтон принял роковое решение: он передислоцировал свой флот с баз на юге Калифорнии в Перл-Харбор на один из Гавайских островов -- Оаху.

Лето 1940 года стало поворотным пунктом в отношениях Японии и США.

2 июля 1940 года Рузвельт подписал «Акт о национальной обороне», спешно принятый после нацистского вторжения в Западную Европу. Раздел VI этого документа предоставлял президенту полномочия контролировать экспорт; это должно было послужить рычагом регулирования поставок в Японию.

На следующий день Рузвельт подписал закон о создании флота на двух океанах с тем, чтобы Соединенные Штаты могли противостоять японской угрозе на Тихом океане, не отдавая Атлантику Германии.

Затем последовала Декларация запрещающая экспорт авиационного бензина с октановым числом 87 и выше.

Но запрет не повредил и японцам, поскольку их самолеты могли заправляться бензином с октановым числом ниже 87. И в случае необходимости уже в Японии можно было повысить октановое число топлива за счет «подбавления» к нему небольшого количества тетраэтилсвинца.

Как выяснилось, за пять месяцев до принятия в июле 1940 года этой декларации Япония закупила в Соединенных Штатах бензина с октановым числом 86 на 550 процентов больше, чем обычно.

26 сентября 1940 года Вашингтон ввел запрет на экспорт в Японию любого железного и стального лома, но не нефти.

На следующий день Япония официально подписала тройственный пакт с Гитлером и Муссолини, еще крепче связав себя со странами Оси.

Державы Оси и Америка явно шли к конфронтации.

27 мая 1941 года президент Рузвельт объявил о введении в стране «неограниченного чрезвычайного положения».

Непосредственно после этого Гарольд Иксе, только что назначенный координатором нефтяной промышленности своей собственной властью, запретил вывоз нефти в Японию.

Разгневанный президент отменил распоряжение Икеса.

24 июля 1941 Япония приступила к оккупации Южного Индокитая.

В ответ США разработали специальную программу.

Согласно ей поставка нефти сохранялась на уровне 1935-1936 годов, но запрещался экспорт любых ее сортов или нефтепродуктов, на основе которых может быть произведен авиационный бензин. Экспортные лицензии вводились бы на все виды экспорта нефти. Вечером 25 июля правительство США объявило о замораживании всех японских финансовых активов в Соединенных Штатах. Для любых операций с замороженными фондами, включая покупку нефти, требовались лицензии, т.е. правительственные разрешения.

Но в результате предпринятых мер получилось фактически полное эмбарго.

С начала августа из Соединенных Штатов в Японию нефть больше не поставлялась.

К концу июля 1941 года Япония завершила оккупацию Южного Индокитая.

Но эмбарго само по себе не означало неминуемой конфронтации.

Нефтяных резервов Японии, если их не пополнять, хватит не более чем на два года.

Война стремительно приближалась.

7 декабря в 7.55 по гавайскому времени на американские корабли, стоявшие в Перл-Харборе начали падать бомбы.

Конечно, американское командование ожидало японского нападения, оно воспринималось как неизбежное. Но его ожидали в Юго-Восточной Азии.

Япония и Соединенные Штаты вступили в войну.

Нефтяной фактор был одним из основных причин, по которой японцы решились начать войну. Но именно о нефти-то они и забыли, когда планировали операцию «Гавайи».

Удар по нефтехранилищам на острове Оаху не входил в их планы.

Эта стратегическая ошибка имела самые серьезные последствия. Ведь каждый баррель находящейся на Гавайях нефти был привезен с континента. Новые поставки могли быть только из Калифорнии, находящейся на расстоянии многих тысяч миль от Гавайских островов. Запасы составляли 4,5 миллиона баррелей нефти.

Если бы японцы уничтожили эти запасы, война затянулась бы еще на два года.

В это время в Германии фирма «ИГ Фарбен» вложила в разработку синтетического топлива путем гидрогенизации угля очень крупные средства, но к 1932 году стало ясно, что проект не принесет прибыли без государственной поддержки. Основным доводом компании было то, что производство нового горючего положит конец зависимости Германии от поставок нефти из-за рубежа и уменьшит чрезмерно сильное давление на валютные запасы страны.

Изыскательские работы по получению синтетического топлива из угля были начаты в Германии еще до Первой мировой войны. Уже в 1913 году германскому химику Фридриху Бергиусу впервые удалось выделить из угля жидкость в ходе процесса, получившего название «деструктивная гидрогенизация» или «бергинизация». Уголь в присутствии катализатора при высокой температуре вступал во взаимодействие с водородом, который подавался в больших количествах под сильнейшим давлением. Конечным продуктом процесса было высококачественное жидкое топливо.

В двадцатых годах немцы же разработали еще один похожий процесс -- процесс Фишера-Тропша. В этом случае молекулы угля под действием пара разлагались на водород и моноксид углерода, которые в свою очередь вступали в реакцию друг с другом, в результате чего получалась синтетическая нефть.

Из этих двух изобретений процесс гидрогенизации Бергиуса считался лучшим -- в том числе и потому, что с его помощью можно было получить и авиационное топливо. Кроме того, «ИГ Фарбен», которая приобрела патентное право на изобретение Бергиуса, обладала значительно большим политическим весом, чем конкуренты.

Немецкое правительство предоставило фирме поддержку, поскольку растущий спрос на импортную нефть вызывал утечку жизненно необходимых валютных средств, запасы которых были и без того скудны.

Опытный завод открыли на базе предприятий концерна в Лойне, а производство началось в 1927 году. В то же время «ИГ Фарбен» занималась поисками потенциальных партнеров в других странах.

После того как переговоры с ведущей британской компанией по производству химикатов зашли в тупик, был найден значительно более выгодный потенциальный партнер -- «Стандард ойл оф Нью-Джерси».

В «Стандард» также проводились исследования в области синтезирования жидкого топлива; еще в 1921 году компания приобрела 22 тысячи акров земли в штате Колорадо в надежде найти удачный с коммерческой точки зрения способ получения нефти из сланцевой глины.

Но результаты разочаровали: на получение одного барреля синтетического топлива уходила тонна породы.

С «ИГ Фарбен» было заключено первоначальное соглашение о строительстве завода по гидрогенизации в Луизиане.

Но к этому времени недостаток нефти в мире стал сменяться избытком, и интересы американской компании изменились.

Процесс гидрогенизации можно было применять также для увеличения выхода бензина из сырой нефти. Таким образом, на новом заводе в Луизиане должны были проводиться эксперименты не с углем, а с нефтью. Нужно было выжать из каждого барреля как можно больше бензина.

В 1929 году обе компании заключили более широкое соглашение.

«Стандард» приобрела патентное право на гидрогенизацию за пределами Германии.

В обмен на это «ИГ Фарбен» получила 2 процента акционерного капитала «Стандард» -- 546000 акций на общую сумму 35 миллионов долларов. Они также договорились не вмешиваться в основную деятельность друг друга.

Следующий шаг был сделан в 1930 году при создании совместной компании для использования достижений в «нефтехимической» области.

В 1931 году германская наука в лице авторов гидрогенизации удостоилась высочайшей чести: изобретатель метода Бергиус и председатель правления «ИГ Фарбен» Карл Бош получили Нобелевскую премию в области химии.

Однако, несмотря на то, что предприятие в Лойне производило по 2 тысячи баррелей (почти 278 тысяч литров) топлива в день, оно еле сводило концы с концами.

Исследовательские работы оказались значительно сложнее, чем ожидалось.

В то же время после обнаружения нефтяного месторождения в Восточном Техасе избыток нефти на мировом рынке вызвал всеобщее пресыщение. Последовавшее резкое падение мировых цен сделало производство синтетической нефти в Лойне полностью нерентабельным, и в «ИГ Фарбен» уже опасались, что этот проект никогда не принесет прибыли. Стоимость производства литра лойна-бензина, как называлось топливо, в 10 раз превышала цену 1 галлона бензина при его закачке в танкер, отправлявшийся из Мексиканского залива в Германию.

Реальная надежда на сохранение производства синтетического топлива в условиях Великой Депрессии была связана с получением государственной помощи в той или иной форме. Налоговых льгот, полученных от правительства Брюнинга, одного из предшественников Гитлера, оказалось недостаточно. Пришедшие к власти нацисты были готовы пойти значительно дальше и гарантировать «ИГ Фарбен» ценообразование и рынки сбыта -- если компания пообещает значительно увеличить производство продукта. Но даже этого оказалось мало, т.к. технология гидрогенизации еще не была в достаточной степени отработана.

Она нуждалась в дальнейшем развитии и дополнительном политическом патронаже властей «Третьего рейха». «ИГ Фарбен» смогла заручиться поддержкой руководства люфтваффе, военно-воздушных сил, доказав, что в состоянии производить высококачественный авиационный бензин.

Германская армия -- вермахт -- также добивалась расширения производства отечественного синтетического топлива, аргументируя это тем, что собственные нефтяные запасы абсолютно не соответствуют требованиям, предъявляемым к новым видам военной техники, которые находились в стадии разработки.

В октябре 1935 года Италия вторглась в Эфиопию.

В ответ Лига Наций ввела некоторые экономические санкции и рассматривала вопрос о введении полного эмбарго на ввоз нефти в Италию.

Администрация Рузвельта дала понять: несмотря на то, что Соединенные Штаты не являются членом Лиги, они тем не менее готовы поддержать подобное эмбарго.

К весне 1936 года войска Муссолини наконец покорили Эфиопию.

Вся система санкций рухнула.

Нацистский режим старался «добиться освобождения» отечественного рынка от господства «Стандард ойл», «Шелл» и других иностранных компаний.

Но что еще хуже, ненавистные большевики также владели сетью бензоколонок, через которые они реализовывали нефтепродукты, поставлявшиеся Германии.

Нацистское правительство надавило на одного из германских сбытовиков с тем, чтобы он выкупил советскую сеть бензоколонок, что он и сделал в 1935 году.

Еще какое-то время, хотя и неудачно, Советы продолжали продавать нефть в прежних объемах через свою систему сбыта.

Но затем, в феврале 1936 года, они внезапно прекратили поставки по причине трудностей с «иностранными платежами», которые так и не возобновились.

В марте 1936 года Германия, нарушив международные договоры, смело провела ремилитаризацию Рейнской области вдоль границы с Францией.

В 1936 году Гитлер предпринял решающие шаги по милитаризации германского государства с тем, чтобы в 1940 году оно было готово к войне .

Он объявил о начале выполнения четырехлетнего плана, нацеленного, среди прочего, на уменьшение зависимости от импортной нефти за счет внедрения новых технологий и достижений химической промышленности.

Согласно утвержденному плану, производительность индустрии синтетического топлива предполагалось увеличить почти в 6 раз.

Программа получила существенную финансовую поддержку.

Лидировала в этом «ИГ Фарбен».

К 1937-1938 годам она была уже не самостоятельной компанией.

Несмотря на то, что грандиозный четырехлетний план оказался невыполнимым в полном объеме, немцы тем не менее сумели создать значительную по размерам индустрию нового горючего.

К 1 сентября 1939 года, когда Германия напала на Польшу, начав тем самым Вторую мировую войну, 14 гидрогенизационных заводов уже достигли запланированной производственной мощности и строилось еще 6. К 1940 году производство синтетического топлива резко возросло, достигнув 72000 баррелей в день, что равнялось 46 процентам общих поставок нефти. Около 95 процентов от общего объема авиационного бензина Германии было получено за счет гидрогенизации, то есть процесса Бергиуса..

Военная кампания на Западе значительно улучшила нефтяную ситуацию Германии -- немецкие войска захватили запасы нефти, значительно превышавшие те, которые были израсходованы в ходе военных действий.

На решение Германии начать войну с Советским Союзом повлияли различные факторы.

Среди прочего важное значение имела и проблема нефти.

С самого начала захват Баку и других кавказских нефтяных месторождений входил в число основных целей гитлеровской стратегии для русской кампании.

Гитлер считал советскую военную мощь источником постоянной угрозы румынским нефтяным месторождениям в Плоешти, самым крупным в Европе вне пределов Советского Союза.

Эти месторождения были одной из главных целей Германии в ходе Первой мировой войны. Теперь Румыния была союзницей Германии, в значительной степени зависевшей от поставок нефти из Плоешти, составлявших 58 процентов от общего импорта в 1940 году.

Поставки нефти из Советского Союза возобновились после подписания нацистско-советского пакта 1939 года и в 1940 году они составили треть германского импорта нефти.

В июне 1940 года Советский Союз захватил значительную часть Северо-Восточной Румынии, в плотную подойдя к нефтяным месторождениям Плоешти.

22 июня 1941 года началась ВОВ.

В августе германские генералы предложили Гитлеру нанести основной удар по Москве. Фюрер отказался. Главное не допустить поставок нефти для российской армии из кавказского региона.

Вермахт должен был взять Баку.

Позднее он передумал и все же решил «ударить» по Москве. Но время было упущено.

Не смогли германские войска прорваться и на Кавказ.

В начале 1942 года Берлин планировал еще одно крупное наступление в России -- операцию «Блау». Ее основной целью была кавказская нефть, а затем нефтяные месторождения Ирана и Ирака, откуда предполагалось открыть путь на Индию.

Германия создала специальную бригаду по техническому обслуживанию нефтепромыслов, численность которой составила 15 тысяч человек. Ее задача -- восстановление и эксплуатация русской нефтяной промышленности.

Единственное, что оставалось сделать Германии на пути к русской нефти, это захватить ее.

К концу июля 1942 года Ростов был взят, маршрут поставок нефти с Кавказа перекрыт.

9 августа был взят Майкопа самый западный из кавказских нефтяных центров, небольшой по запасам, производительность которого даже в обычных условиях не превышала десятой части бакинских месторождений.

Кроме того, перед отступлением из Майкопа русские настолько основательно разрушили нефтепромыслы со всеми запасами и оборудованием, вплоть до мелких приспособлений, что к январю 1943 года немцы смогли кое-как добывать там не более 70 баррелей в день.

В середине августа германские горнопехотные части установили флаг со свастикой на вершине горы Эльбрус, самой высокой точке Кавказа и всей Европы.

Но германская военная машина застопорилась, так и не достигнув своих целей. Ее армии были блокированы на горных перевалах, а их продвижение прекратилось в том числе и из-за недостатка топлива.

Чтобы вести войну в России, немецким войскам требовались огромные запасы нефти, но они далеко опередили свои линии снабжения и потеряли преимущество скорости и внезапности. Горькая ирония заключалась в том, что немцы, приближаясь к нефти, испытывали все больший ее недостаток.

Они захватили русские топливные запасы, так же как захватили французские, но на сей раз это им не помогло.

Русские танки пользовались дизельным топливом, которое не годилось для германских. Иногда немецким танковым дивизиям на Кавказе приходилось простаивать по несколько дней в ожидании поставок горючего. Грузовики, перевозившие топливо, также не поспевали, потому что у них в свою очередь оно тоже было на исходе.

Немцы попытались использовать для перевозок топлива верблюдов - не получилось.

К ноябрю 1942 года последние попытки немцев пробиться через горные перевалы к Грозному и Баку были окончательно отбиты.

В январе 1943 года германские солдаты получили приказ отступать.

Но помочь 6-й армии уже было нельзя. Окруженная советскими войсками, она попала в ловушку и не могла вырваться из окружения. Топлива у танков хватало только на двадцать миль хода, а для прорыва нужно было покрыть расстояние в тридцать миль. Так в конце января -- начале февраля 1943 года, окруженные германские войска капитулировали.

Фаза блицкрига завершилась.

Отныне и до конца войны решающим фактором будут не молниеносные наступления, а людские и экономические ресурсы -включая топливо.

Поворот в войне не в пользу Германии произошел на рубеже 1942-1943 годов не только в Сталинграде.

Немецкие войска отступали и в бесплодных песчаных и каменистых пустынях Северной Африки, рядом с границей Ливии и Египта.

В Северной Африке Роммель поначалу добился блистательных побед над британскими особенно после форсированных поставок топлива для его войск в конце 1941.

Роммеляь собирался захватив Каир начать наступление через Палестину на Ирак и Иран. А главной целью был Баку с его нефтяными месторождениями.

Но ни в конце июня, ни в июле 1942 года британцы так и не поддались, а Роммелю не хватало бензина, чтобы усилить нажим. Обе измученные армии перешли к позиционным действиям.

Однако к концу августа 1942 года снабжение войск Роммеля отчасти улучшилось.

Но 7 сентября 1942 года последнее наступление Роммеля захлебнулось.

23 октября английские войска перешли в наступление.

В мае последние остатки германских и итальянских войск в Северной Африке капитулировали.

К середине 1943 года Германии оставались лишь ее собственные ресурсы.

Нацистский режим с опозданием приступил к увеличению объема выпуска синтетического топлива.

Производственные показатели в индустрии синтетического топлива росли так же быстро, как и во всей военной экономике. К 1942 году в этой отрасли был зарегистрирован значительный рост по сравнению с тридцатыми годами -- за счет внедрения новых технологий, применения более эффективных катализаторов, повышения качества продукции и использования большего количества сортов угля в качестве сырья. С 1940 по 1943 год производство синтетического топлива почти удвоилось -- с 72 до 124 тысяч баррелей в день. Заводы этого профиля представляли важнейшее звено в системе обеспечения горючим; за первый квартал 1944 года они обеспечили 57 процентов от общего объема поставок и 92 процента поставок авиационного бензина. За второй квартал 1944 года, цифры в пересчете на годовые показатели еще возросли. За всю Вторую мировую войну индустрия синтетического топлива обеспечила половину от общего объема производства горючего в Германии.

После бессистемных и неэффективных стратегических бомбардировок Германии генерал Карл Спаатс, командующий стратегическими воздушными силами США в Европе, 5 марта 1944 года предложил генералу Дуайту Эйзенхауэру в качестве новой приоритетной цели предприятия по производству синтетического топлива.

12 мая 1944 года авиационное крыло численностью 935 бомбардировщиков в сопровождении истребителей совершило налет на ряд заводов синтетического топлива, в том числе на гигантский завод «ИГ Фарбен» в Лойне.

Однако, результаты первого налета были не так страшны, как показалось на первый взгляд.

Непосредственно перед тем, как союзники заставили Италию выйти из войны, германские военные захватили ее нефтяные запасы, значительно пополнив тем самым свои собственные. Это несколько смягчило удар. Лихорадочная активность на поврежденных топливных заводах вернула производство синтетического топлива на прежний уровень за пару недель.

Но 28-29 мая союзники снова нанесли удары по объектам нефтяной промышленности Германии.

Другая группа бомбардировщиков совершила налет на нефтепромыслы Плоешти в Румынии.

6 июня, в так называемый день Д, союзники осуществили давно ожидавшееся вторжение в Западную Европу, захватив маленькие плацдармы на пляжах Нормандии. Теперь задача уничтожения системы снабжения Германии приобрела более важное, чем когда-либо, значение, и 8 июня генерал Спаатс выпустил официальную директиву -- «главной целью стратегических воздушных сил Соединенных Штатов является в настоящее время недопущение поставок горючего вооруженным силам противника». Последовали регулярные налеты авиации на объекты промышленности синтетического топлива.

Сначала заводы восстанавливались быстро, но налеты авиации не прекращались, они все чаще выходили из строя и становились все более уязвимыми, все труднее было их вновь восстанавливать.

Производительность начала резко снижаться. Перед первыми налетами в мае 1944 года производительность получения синтетического топлива путем гидрогенизации составляла в среднем 92 тысячи баррелей в день; в сентябре она упала до 5 тысяч баррелей в день. Производство авиационного бензина в этом месяце составило всего 3 тысячи баррелей в день -- только 6 процентов от средней производительности за первые четыре месяца 1944 года. Тем временем русские захватили нефтеразработки Плоешти, лишив Гитлера основного источника сырой нефти.

Осенью 1944 года вследствие плохих погодных условий налеты временно прекратились, и в ноябре немцы смогли увеличить производство синтетического топлива. Но оно снова упало в декабре.

В это же время последовала последняя наступательная операция немцев - битва в Орденах.

В районе вокруг Ставло в восточной Бельгии находились крупнейшие склады горючего союзников и крупнейшая в Европе топливозаправочная база. Здесь союзники хранили 2,5 миллиона галлонов горючего для своих войск, а также два миллиона карт автодорог Европы. Вдоль дорог в этом районе были установлены сотни тысяч канистр емкостью 5 галлонов. Транспортные средства союзников останавливались, заправлялись горючим без ограничений и продолжали путь.

Утром 17 декабря немцы захватилаи небольшое хранилище горючего, но основные хранилаща Ставло удалось отстоять.

В феврале 1945 года производство авиационного бензина в Германии составило только тысячу тонн -- лишь полпроцента от уровня первых четырех месяцев 1944 года.

В роскошной гавани Баликпапан на острове Борнео [ современный о. Калимантан.] в Нидерландской Ост-Индии в 1900 году был построен крупный нефтеперерабатывающий завод.

Он стал одним из самых крупных бриллиантов в короне «Ройял Датч/ Шелл груп».

В середине января 1942 года с приближением японцев работники отдаленных нефтепромыслов начали разрушать скважины, как это делалось повсюду в Ост-Индии.

Затем приступили к разрушению нефтеочистительного комплекса в Баликпапане.

Аналогичные разрушения сооружений на нефтепромыслах проводились и в других частях Ост-Индии.

К середине марта 1942 года японцы установили полный контроль над Ост-Индией.

В результате в течение лишь трех месяцев Япония получила в свое распоряжение все природные ресурсы Юго-Восточной Азии, в первую очередь нефть, из-за которой она и начала войну.

Первоначальные попытки не допустить японцев до нефтяных предприятий в Ост-Индии не создали им серьезных трудностей.

Разрушения объектов оказались незначительными и не обширными за исключением тех, которые были проведены компанией «Шелл» в Баликпапане и компанией «Стэнвэк» на Суматре.

Японцы немедленно приступили к восстановлению. Туда были брошены группы опытных буровиков и специалистов по эксплуатации, а также оборудование. Вскоре около четырех тысяч рабочих-нефтяников, что составляло 70 процентов от их общего числа на Японских островах, отправились на юг.

До начала войны японские военные предполагали, что нефти, добытой в Ост-Индии, или «Южной зоне» в течение двух лет, будет достаточно для возмещения потерь. Результат превзошел все ожидания. Производство нефти в Южной зоне в 1940 году составило 65,1 миллиона баррелей. В 1942 году японцы смогли добыть лишь 25,9 миллиона баррелей, но в 43-м году они добились получения 49,6 миллиона баррелей, что составило 75 процентов от уровня 1940 года. За первые три месяца 1943 года объем импорта нефти в Японию составил 80 процентов от объема за тот же период 1941 года, непосредственно перед введением американцами, британцами и голландцами нефтяного эмбарго.

Теперь Японский флот мог при желании заправляться на месте.

Кроме того, японцы воспользовались результатами работ, проведенных компанией «Калтекс», созданной как совместное предприятие «Стандард оф Калифорния» и «Тексако» в Восточном полушарии.

Непосредственно перед войной «Калтекс» разведала в центральной Суматре очень перспективный участок, так называемую структуру Минас, и уже установила там буровую вышку и все необходимое оборудование. Японцы взяли работу в свои руки и, воспользовавшись буровой «Калтекс», пробурили опытную скважину.

Они наткнулись на гигантское месторождение, крупнейшее на территории от Калифорнии до Ближнего Востока.

Объем импорта нефти в Японию достиг максимальной величины в первом квартале 1943 года, а год спустя -- составлял менее половины от этого уровня. К первому кварталу 1945 года импорт полностью прекратился.

Ещё в 1937 году японцы предприняли амбициозную попытку приступить к производству синтетического топлива. Но реальные усилия в этой области так ни к чему и не привели. В 1943 году производство синтетического топлива в Японии составило всего один миллион баррелей, то есть только 8 процентов от намеченного на этот год. Кроме того, более половины мощностей находилось в Маньчжурии и простаивало в конце 1944-1945 года из-за блокады.

Постепенное истощение нефтяных запасов стало оказывать влияние и на принятие стратегических решений, причем во все более серьезных масштабах.

...